Ермакова Светлана Геннадьевна : другие произведения.

Магия вероятностей 3. Обмененные души

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Приключения девушки-аристократки Филис и воина-мага Жаргала, которые вселили свои души в тела других людей, живущих в нашем мире.
    Может быть, что-то объединит этих двоих. И, возможно, это будет магия вероятностей.
    . Это третья книга в серии "Магия вероятностей", но её можно читать и отдельно, это так называемый мидквел двух первых книг. Впрочем, основные герои первых книг тут тоже появятся.
    .
    Закончено. Полный текст книги можно приобрести на сайте Литнет и Продаман. В интернет-магазине "Призрачные миры" можно купить всю трилогию в одном файле плюс бонус - мини-история про новую любовь Цертта.
    .
  
   ЧАСТЬ 1
  
   ГЛАВА 1
  
   Когда-то она слышала, что большинство самоубийц, которые прыгают с большой высоты, пока падают, желают лишь одного - жить. Отменить свой последний шаг. В эти растянувшиеся последние мгновения жизни приходит полное её осмысление, и все проблемы, от которых убегает самоубийца, уже совсем не кажутся ему такими значимыми и нерешаемыми.
   Филис не знала, откуда эти знания у того, кто это утверждал - возможно, это рассказывают выжившие, сделавшие тот самоубийственный шаг, а может, маги-менталисты, сумевшие как-то снять последние мысли с разбившийся тел... Но теперь она знала точно - это правда, всё действительно так.
   Оказалось, что когда она решала уйти из своей жизни, переместить свою душу в тело более счастливой женщины, пока обдумывала все детали, делала слепок своей памяти для перемещённой в её тело души, пока раскрывала дверь своей комнаты, брала в руки артефект обмена душ, пока определяла параметры того человека, в тело которого хотела переместиться, пока читала заклинание активации артефакта и даже в самый последний миг, когда направляла поток своей магической энергии на артефакт для совершения предназначенного ему действия - всё это было своеобразным шантажом, она подсознательно считала, что некие силы, управляющие её судьбой, испугаются и всё переиграют. И не будет нежелательной помолвки с рябоватым и скучным Питтом Фаггартом, сама она не пропустит столько занятий в течение учебного года в магической академии, а его высочество Винсент... нет, не полюбит. Вообще не обратит на неё внимания. Или она сама не станет обольщаться этими внешними признаками внимания, за которыми так очевидно не было ничего, кроме желания телесной связи, да и той - на короткое время. Конечно же, вот так было бы всё правильно, теперь-то она обо всём этом догадалась!
   Только где же те силы, которые вернут всё на свои места и дадут ей возможность исправить свои ошибки? Сама она уже даже не может поднять выпавший из её рук артефакт...
   Эти силы или другие, но Филис казалось, будто бы что-то очень быстро уносит её куда-то далеко-далеко. Даже дальше, чем она предполагала, когда "заказывала" артефакту этот параметр - необратимость и невозвратность своего перемещения. В какой-то момент всё вокруг неё посветлело, так, что она не сразу поняла, что видит перед собой покрытую чистым снегом землю. Странно - почему сейчас зима, ведь только что было лето. Перед Филис возникла лежащая на снегу женщина, которую она даже не успела толком разглядеть до того, как словно бы ощутила удар всем своим существом - тем, которое только что двигалось и мыслило.
   Филис открыла глаза и увидела над собой серое небо, низко затянутое тучами. "Скоро снова пойдёт снег" - подумала она. Над ней склонились какие-то люди, и среди них выделялось знакомое откуда-то лицо пожилой женщины с трагически заломленными бровями.
   - Что с тобой? - спросила эта женщина, и Филис поняла её вопрос.
   Кто эта женщина? Какие-то обрывки мелькают в памяти, в них есть ответ, надо только постараться его ухватить...
   "Мама, познакомься, пожалуйста, это оля. Мы с ней собираемся пожениться" - и тёплый взгляд на неё улыбающегося молодого мужчины. Женщина тоже смотрит на неё и приветливо улыбается: "Добро пожаловать в нашу семью, оля".
   Оля - такое забавное слово, нежное. Значит, эта женщина - мать её жениха, и она её любит.
   - Матушка, - жалобно сказала Филис, впервые говоря на незнакомой речи; и перед тем, как сознание покинуло её, добавила, - Так больно...
   Придя в себя, Филис обнаружила, что лежит на жёсткой кушетке в каком-то полутёмном помещении, освещаемым только светом из открытой в коридор двери. Филис застонала, пытаясь подняться, и к ней в комнату вошла та же самая женщина, которую Филис прежде назвала "матушка".
   - Что с тобой случилось всё-таки? - нервно спросила женщина, - Доктор не нашёл у тебя никаких причин для болезни. Сердце в порядке, голова тоже.
   - Я... ничего не помню, - ответила Филис, - почти ничего. Только вас и своего жениха.
   - Какого ещё жениха? - возмутилась женщина.
   - Вашего сына. Не помню его имени.
   - Мой сын умер, мы его похоронили сегодня! А я даже на поминках не была из-за тебя.
   - О... как жаль, - заплакала Филис, - Мы с ним так любили друг друга... кажется. Вот почему вы такая грустная.
   - Так. Ясно. Или это притворство... хотя зачем оно тебе... Или здесь нужен психиатр.
   - А кто это - психиатр?
   - Доктор. Проверит, что у тебя с памятью.
   - Нет, матушка, мне сейчас не нужен менталист, - забеспокоилась Филис, - Я всё вспомню, мне просто надо отдохнуть. Пожалуйста, отвезите меня домой.
   - Куда - домой? Ты хоть помнишь, где живёшь? Потому что я лично этого не знаю!
   - А разве мы не вместе живём? - растерялась Филис.
   - Хм... а что, это мысль, - наклонила голову женщина, - Вы ведь официально не разведены, и дом Егора по закону твой. Вот сюрприз кое-кому будет. Значит, говоришь, не помнишь ничего? Ну и ладно, хорошо. Поднимайся, обопрись на меня. Где твоя сумочка? Сейчас мы поедем с тобой домой!
   Сквозь густой снегопад женщина подвела Филис к какой-то странной коляске, усадила девушку на заднее сидение, а сама села на место водителя. Коляска двигалась с каким-то урчанием, но Филис это даже понравилось, как будто это живой зверь и он доволен тем, что находится при деле. Из-за снегопада Филис почти ничего не видела сквозь стекло, но она поняла, что они едут по большому городу, где широкие дороги освещали яркие высокие фонари. Вообще и на улице, и внутри коляски было много разноцветных огоньков, и Филис подумала, что эта незнакомая страна явно очень богата, раз может позволить себе так много тратить осветительных амулетов.
   Через какое-то время женщина остановила коляску возле чего-то, похожего на будку рабочих-привратников у них в академгородке. Она опустила своё стекло и обратилась к подошедшему к ним мужчине:
   - Володенька, мне, возможно, понадобится твоя помощь. Ненадолго, только чтобы войти в дом. Поехали со мной, вот, держи, это тебе за хлопоты, - матушка передала мужчине, по всей видимости, местные денежные купюры.
   - Хорошо, Вера Игнатьевна, - обрадовался тот и обернулся в сторону будки, - Лёха, посиди пока один, я быстро!
   После этого они с присоединившимся к ним Володенькой подъехали к каким-то воротам в высоком кирпичном заборе и матушка просигналила. Из ворот вскоре показался пожилой мужик в светлом толстом тулупе и смешной шапке.
   - Степаныч, здравствуй. Пойдём-ка с нами тоже, - распорядилась Вера Игнатьевна, - на всякий случай.
   Входная дверь особняка после некоторого ожидания открылась и Филис увидела на ярко осветившемся крыльце молодую красивую женщину - стройную, с пухлыми губами и странно нарисованными прямо по коже широкими бровями.
   - Посторонись-ка, милочка, мы домой пришли, - с каким-то злорадством сказала Вера Игнатьевна.
   - Домой? - удивилась женщина, не спеша освобождать проход, - И почему вы с этой?
   Женщина кивнула в сторону Филис, которая опиралась на подставленную руку Володеньки.
   - Домой-домой, - кивнула матушка, - ты ведь понимаешь, что это дом моего сына, а значит, мой и его вдовы?
   - Но здесь же мы с Егором живём...
   - Нет, вы видели, а, - обернулась Вера Игнатьевна к сопровождающим, - какая нахалка! Егор в могиле лежит, а эта забралась в чужой дом, сама нам - никто, и ещё права тут качает! Володенька, Степаныч, помогите-ка отодвинуть эту гражданочку...
   - В самом деле, - пробубнил пожилой Степаныч, - вы бы посторонились, гражданка. Скока знаю, вы ведь с хозяином-то не расписанные жили.
   - Как вы быстро переметнулись, Вера Игнатьевна! - обиженно воскликнула женщина, - Ещё вчера Ольгу грязью поливали, а теперь её в этот дом привезли!
   - Ошиблась я, - назидательно ответила пожилая дама, - Думала, она нам не родная, а она очень даже родная. Правда, Оля?
   - Правда, матушка, - ответила Филис, которая понимала только одно - ей хочется туда, где тепло и можно будет прилечь. А ещё - что к матушке мужа, пусть и умершего, надо относиться с почтением. Хоть она и занимается, судя по словам молодой жещины, каким-то странным грязевым поливом, как простолюдинка на чёрной работе.
   Под нажимом обстоятельств и мужских тел женщина с нарисованными бровями была вынуждена всё-таки освободить проход в дом. Филис помогли снять верхнюю одежду с обувью и провели в большую комнату с горящим камином.
   - Вот, ложись на диван, Оля, - суетилась Вера Игнатьевна, - Ты только что из больницы, так переживала, что сознание потеряла, и никто ведь тебе не помог, только я одна.
   Молодая женщина продолжала что-то истерически кричать, но Филис уже не вслушивалась, ей хотелось только спать. А спать мешал этот визгливый голос рядом.
   - Матушка, гоните эту женщину, она себя ведёт, как простолюдинка на рынке. Путь уходит из нашего с вами дома сейчас же! - попросила она.
   - Вот, все слышали, что вдова моего сына сказала? Степаныч, Володя, помогите этой простолюдинке покинуть наш с Олей дом! За своими вещичками пусть завтра приезжает. Я сама их и соберу, нам чужого не надо, мы не как некоторые.
   Утром Филис почувствовала себя намного лучше. Всё получилось, она перенесена в чужое тело, и это безвозвратно. И, судя по всему, "Оля" - это её имя, а не просто ласковое слово. Что ж, придётся осваиваться в этой жизни и в этой странной незнакомой стране. Похоже, свекровь поможет ей в этом - такая заботливая и добрая женщина. Дом тут красивый, и, судя по всему, богатый, раз на него явно была ещё одна претендентка. Интересно, кто она такая?
   Филис поднялась с дивана, на котором лежала до сих пор, заботливо укрытая одеялом. Одетая на ней одежда была удобной, но не очень, по её мнению, приличной - юбка из немнущейся ткани вишнёвого цвета едва закрывала колени. Ну, может, здесь такая мода. Филис стала обходить дом. Обнаружила уборную и долго рассматривала своё новое лицо в зеркало. Красивая женщина, хоть и старше её, Филис. Глаза карие, а волосы русые. Фигура тоже хорошая. Такие ухоженные женщины могут быть только аристократками. Надо принять соответствующее выражение лица. Более серьёзное, а то она выпучилась и рот открыла, как маленький ребёнок. Филис умылась и причесалась с помощью лежащих рядом с зеркалом вещей. Попробовала вызвать у себя магию, но ничего не почувствовала. Ни магии, ни сожаления от её отсутствия у себя.
   Вернувшись в большую комнату, она с интересом рассматривала разные штуки, стоявшие на полках и столиках. О назначении многих вещей она могла только догадываться, что-то ей и вовсе было не понятно. Например, что это за большой прямоугольник из чёрного стекла? Подобные есть почти во всех комнатах, которые она обошла. Понятно, что это, скорей всего, какие-то артефакты, но почему тогда на них не видно никаких камней?
   - Желаете посмотреть телевизор, Ольга Сергеевна? - спросил женский голос за её спиной, - Пульт там, на журнальном столике.
   Филис подпрыгнула от неожиданности. В дверном проёме стояла крупная женщина средних лет с неприлично короткими волосами.
   - Я не слышала, как вы вошли, простите, - объяснилась она, - А вы кто? Наша родственница или служанка? Дело в том, что я вчера упала и потеряла сознание, а вместе с ним и память. Я всё вспомню, но мне, наверное, понадобится время.
   - Я тут прибираюсь и готовлю, меня зовут Нина Петровна, - не понятно отчего обиженно поджала губы женщина, - Что вам приготовить на завтрак?
   - А... что я обычно ем?
   - Когда вы тут жили, вы предпочитали на завтрак яичницу и грейпфрут. Но сейчас грейпфрутов у нас нет. Инга Львовна предпочитает груши.
   - А матушка?
   - Какая матушка? - удивилась женщина, - Вера Игнатьевна? Она тут никогда не жила, поэтому я не знаю.
   - А теперь буду жить! - сказала упомянутая особа, входя в комнату, - Приготовьте нам, пожалуйста, овсяную кашу и заварите зелёный чай. Будем есть здоровую пищу, да, Оля?
   - Как скажете, маменька, - покорно склонилась Филис.
   - А ещё налейте нам по бокалу красного вина. Помянем Егорушку, - женщина вытерла слёзы и трубно высморкалась в платок.
   - Ну как ты себя чувствуешь? Вспомнила что-нибудь? - заботливо спросила свекровь после этого.
   - Нет, - развела руками Филис, поймав себя на том же детском выражении лица, от которого хотела избавиться, когда рассматривала себя в зеркало, - Может, вы мне поможете вспомнить? Расскажите всё, что необходимо на первое время, пожалуйста.
   Вера Игнатьевна показала Филис несколько альбомов с фотографиями, сообщив при этом, что многие другие снимки хранятся у сына "в компьютере". Показ фотографий она сопровождала разъяснением их семейной обстановки. Рассматривая картинки и слушая пояснения свекрови, Филис поражалась многому из того, что видит и слышит. Иногда она задавала вопросы.
   - Матушка, а скажите, как называется наша страна? Россия... Красивое название! А Россия далеко от Плиссандрии?
   - Что за Плиссандрия? Это в Африке, что ли? Там вечно названия стран меняются. Да, мы далеко, на другом материке.
   Про другой материк Филис слышала только, что там живут полудикие люди. А оказывается, это совсем не так.
   - Какой у нас статус? Мы аристократы? А, обеспеченные... Купцы или промышленники, значит... Жаль, я надеялась, что я - аристократка. Как - нет аристократов? Вообще-вообще? Как странно...
   - Как зовут нашего короля? И короля нет? Как же тогда жить, если нет короля, кому народ служит? О! Вон оно что...
   И, наконец, вопросы, которые заставил Веру Игнатьевну смотреть на Филис крайне подозрительно.
   - А у нас есть родовые артефакты? Магией среди родных кто-нибудь владеет?
   - Артефактов нет, - медленно ответила свекровь, - А магией владеет только Евдокия Свами-Дель-Мондо. Она нам не родня, а моя наставница в просветлении. Но она - очень сильный маг. Если хочешь, я отведу тебя к ней. У нас как раз ежемесячное собрание луча будет через неделю.
   "Надо будет собрать в доме все световые амулеты, пусть магистр их зарядит!" - поставила Филис себе зарубку на память.
   После завтрака Вера Игнатьевна сообщила, что вещи Инги - бывшей подруги Егора - она уже собрала, и если та заявится, чтобы Филис отдала ей пару баулов, стоявших в прихожей. Сама Вера Игнатьевна поедет за своими вещами, чтобы перевезти их сюда. А пока же, чтобы, мол, Ольга не скучала, свекровь включила ей телеканал с сериалами.
   И Филис, забыв обо всём на свете, с головой погрузилась в море бразильских страстей.
  
   ГЛАВА 2
  
   В самый напряжённый момент выяснения отношений героев на экране до Филис донёсся какой-то посторонний мелодичный звук, словно покачивание колокольчика. Она даже не сразу поняла, что это кто-то звонит во входную дверь особняка. А когда звук повторился и начал звучать почти непрерывно, Филис нехотя на секунду отвернула лицо в сторону кухни и крикнула:
   - Нина Петровна, откройте же дверь, наконец!
   Но досмотреть серию ей не дали. Через некоторое время в комнату вошла женщина, которая вчера не хотела впускать их в дом - Инга. Она увидела, что новоиспечённая вдова неотрывно смотрит в экран, взяла пульт и выключила телевизор.
   - Куда? Что такое? - всполошилась Филис.
   - Очаровательно! - всплеснула руками Инга, - Выставили меня зимой в ночь под открытое небо, и преспокойно сидят, смотрят всякую муру. А мне пришлось на такси в свою старую квартиру полтора часа добираться!
   - Вы не понимаете! - заплакала Филис, - Марианна от переживаний потеряла память, а Луис-Альберто подумал, что её ребёнок не от него, а от архитектора Мендис-Абаля. А на самом деле у них с Марианной ничего такого и не было, она просто в обморок упала, а он её поддержал. А Луис-Альберто не верит! Ну как он может быть таким жестоким? Нужно срочно пожаловаться королю... или Президенту.
   - Да у тебя же крыша съехала... - поражённо сказала Инга.
   - Где? - забеспокоилась Филис и сразу переключилась с чужих проблем на свои, задрав голову и внимательно осматривая потолок.
   - Теперь понятно. Ты сошла с ума, а Вера Игнатьевна - тут как тут, сразу этим и воспользовалась.
   - Я не сумасшедшая, я просто потеряла память. Как Марианна, - возразила Филис.
   - Тогда давай я тебе помогу кое-что вспомнить? - вкрадчиво предложила гостья.
   - Ну давайте, - с сомнением согласилась Филис. Не очень-то она доверяла этой женщине - одни нарисованные брови говорят о многом!
   - Первое. То, что ты видишь по телевизору - ложь. Это актёры, они просто разыгрывают сценки, разные выдуманные истории. А на самом деле это совсем другие люди, их даже зовут по-другому.
   - Всё-всё - ложь?
   - Практически всё, что показывают по ящику - ложь! - безапелляционно подтвердила Инга, - Ну, кроме "Магазин на диване". Второе - вы с твоим мужем Егором уже разошлись, почти год назад. Он выделил тебе квартиру и деньги, и ты жила там и не имела к нему никаких претензий. Поняла?
   - Значит, у меня ещё есть имущество? - обрадовалась Филис.
   - Не "ещё", а только то имущество у тебя и есть. Третье - в этом доме, - Игна ткнула указующим перстом в журнальный столик перед собой, - жил Егор. Со мной. И мы с ним собирались пожениться. Пояснить, что это значит?
   - Как это? - не поняла Филис, - А как же я? Разве можно иметь две жены одновременно?
   - А с тобой он собирался официально развестись. Просто не успел, понимаешь? Всё откладывал, а потом погиб, - всхлипнула Инга.
   - Я бы тоже поплакала, но я его почти совсем не помню, - призналась Филис, - только внешность и улыбку. И ещё взгляд на меня - такой любящий. Даже не знаю, чем вас утешить... Нина Петровна! Соберите, пожалуйста, все груши в доме и отдайте их этой гражданке! Пусть уносит, мне не жалко.
   - Да ты издеваешься! - прошипела Инга, - Ты ведь только притворяешься, что ничего не помнишь, да? И это не Вера Игнатьевна тебя использует, а ты её, чтобы она была твоим тараном в присвоении всего наследства Егора. Вот где собака зарыта!
   Инга махнула рукой от себя, и Филис брезгливо посмотрела на кадку с пальмой.
   - Там зарыта собака? Фу, какая гадость. Знаете что, этот горшок тоже забирайте! Всё равно я теперь его в доме держать не стану. Но больше я вам ничего не дам, не надейтесь. Там, в холле, стоят сумки с вашими вещами, плюс груши и дерево с собакой. Уносите и на этом - прощайте. Не докучайте нам с маменькой впредь.
   Филис точно помнила, что она по условию обмена душ должна быть состоятельной вдовой, и никто не смеет утверждать, что на самом деле она бедна. Родовой артефакт не мог ошибиться, ведь магия - штука абсолютно надёжная.
   Несмотря на проявленную к ней щедрость, Инга почему-то пришла в ярость. Она выставила перед собой руки и согнула пальцы так, что её наманикюренные ярко-красные ногти стали напоминать когти какого-то зверя, и двинулась к Филис. Та, понимая, что сейчас может пострадать её гордость вместе с волосами, кинулась убегать по кругу в комнате. При этом она кричала:
   - Нина Петровна, помогите! Позовите Володеньку с Лёхой и Степаныча! На меня простолюдинка напала! А ещё она сказала, что по телевизору всё врут! Надо сообщить кому следует!
   Но Нине Петровне помощь мужчин не потребовалась. Крупная женщина с короткой стрижкой, закидывая кухонное полотенце на плечо, показалась в проёме двери. Оценила ситуацию, неторопливо подплыла к Инге и скрутила её, загнув одну руку той за спину.
   - Нина, и ты за эту дрянь?! - вскричала Инга, - А я тебе ещё премию собиралась выдать, предательница!
   - Я ни за кого, - хладнокровно пояснила домработница, - Я за порядок в доме. Вы тут сейчас добегаетесь до того, что всё перевернёте да побьёте, а мне убирать за вами. Разбирайтесь в суде, обе, если хотите.
   Женщина вывела согнутую гостью в коридор, накинула на неё шубку, открыла входную дверь, попеременно выставила на крыльцо две большие сумки, целлофановый пакет с грушами, а потом легонько вытолкнула туда Ингу и закрыла дверь.
   - Открой немедленно! - забарабанила та кулаками, - Это мой дом!
   Она стучала и ругалась, проклиная всех - Филис, Нину Петровну, Веру Игнатьевну и даже Егора. Продолжалось это до тех пор, пока дверь не приоткрылась и оттуда медленными рывками не выехал большой горшок с пальмой, подталкиваемый ножкой Филис. А потом дверь быстро закрылась и голос Степаныча за спиной Инги сказал:
   - Видать, хозяин не зря с вами расписываться не хотел. Такие скандальные бабы кому ж понравятся?
   - Ты не понимаешь, они всё себе захапали, продуманные гадины! - выплюнула женщина и пнула ногой крепкую дверь.
   - Вы б тут не хулиганили, гражданка, - строго сдвинул седые брови Степаныч, - а то мне придётся вас в отделение направить.
   - Помоги мне вынести вещи за ворота, - скорбно выдохнула Инга, а потом добавила скандальным тоном, - И пальму не забудь, сторожила!
   Когда подглядывавшая из-за занавески Филис убедилась, что соперница покинула территорию, она вышла на кухню.
   - Спасибо, Нина Петровна. Я бы сама с ней не справилась... А чем так вкусно пахнет?
   - Я тефтели запекаю в духовке. Если хотите действительно меня отблагодарить, посмотрите лучше за ними, чтобы не перестояли. А мне уже пора комнаты пылесосить.
   - Ну ладно... А где эта духовка? - неуверенно спросила Филис.
   - Вот, - терпеливо показала домработница на светящееся окно в одном из шкафов и вышла из кухни.
   Готовить Филис не умела, от слова "совсем". Дома в баронстве, где она жила и воспитывалась, еду готовила приходящая служанка под присмотром матери Филис, и девушка с сёстрами были освобождены от этого труда. Их к другим работам привлекали - перебиранию крупы, обработке стриженной с овец шерсти и штопке своей одежды. Ну а в магической академии и вовсе были столовые. Так что она подошла к указанной духовке со всей опаской и стала гипнотизировать взглядом через стекло лежащие там мясные шарики в изредка булькающем соусе.
   Потом, когда ей показалось, что они уже достаточно набулькались, Филис решила их вынуть. Она открыла шкаф и взяла кухонное полотенце. Ухватила им противень и попыталась поднять его. Потом поняла, что он вынимается горизонтально. Пока она возилась, переносила и водружала противень с тефтелями на плиту для готовки, умудрилась несколько раз обжечь обнажённые из-за короткого рукава блузки локтевые части обеих рук. Эти ожоги выглядели как вздувшиеся красные полосы и сильно болели.
   "Правильно меня магистр Вурсдок на практикуме по алхимии гонял, ничему-то я не научилась" - покаянно подумала Филис.
   Вернувшаяся Нина Петровна обозрела картину, ловко засунула тефтели обратно и выключила духовой шкаф, а потом обрызгала руки Филис спреем от ожогов.
   - Извините, - сказала она, - я подумала, что потеря памяти бывает только в кино. А теперь вижу - вы действительно многое не помните, ведь раньше вы хорошо готовили. Не стали б вы обжигаться, если б притворялись.
   Филис вздохнула - обижаться тут не на что, правильно её подозревают. Никакую память она не теряла, она заняла чужое тело, поэтому просто не знает почти ничего, что знала и умела его бывшая владелица, Ольга.
   - Я бы и сама не поверила, - примирительно кивнула она, - Вы заново научите меня готовить?
   - Ладно, учитесь, - пожала плечами домработница. При этом отчётливо за этим подразумевалось "если вам больше делать нечего", - Тогда хоть фартук надевайте на это время, чтобы одежду не пачкать.
   С одеждой - да, надо было что-то решать. Либо найти ту, что принадлежала Ольге, либо приобретать новую. Только, опять же, сперва узнать, как и где её приобретают.
   Вернувшаяся вскоре Вера Игнатьевна воодушевлённо руководила грузчиками, размещавшими её мебель и вещи в тех комнатах, которые она для себя выбрала. Тут ей Филис стеснительно и пожаловалась на отсутствие вещей и средств к их приобретению.
   - А ты в своей сумочке смотрела?
   - Ой... А у меня есть сумка?
   Они вместе вытряхнули содержимое сумочки на диван. Обнаружили сразу несколько ценных вещей: паспорт с пропиской в новой квартире, ключи от той квартиры, мобильный телефон, кошелёк с деньгами и банковской картой и прочие мелочи, часто обитающие в маленьких, но таких вместительных женских сумочках.
   После обеда обе женщины поехали в квартиру по адресу, указанному в паспорте Филис. В дороге девушка едва справлялась с поставленной перед собой задачей держать серьёзное выражение лица - настолько её удивляло всё увиденное.
   - Мда, сынок не поскупился, - заметила Вера Игнатьевна, оглядывая квартиру, - моя хоть и в более престижном районе, но тут планировка получше.
   Она помогла отыскать чемоданы и сумки, в которые женщины набрали одежду и другие вещи первой необходимости, включая компьютер-ноутбук.
   Дома Вера Игратьевна первым делом научила Филис принимать и отправлять звонки с мобильного телефона хотя бы на те номера, которые сопровождались фотографиями. Её смущало, что невестка упорно называла телефон "артефактом связи" и пребывала в твёрдой уверенности, что он работает на магической энергии. Но главное, что вызывало смущение и досаду - Ольга совершенно не помнила написания ни цифр, ни букв. Придётся завтра ей покупать азбуку и учить читать и считать. Впрочем, нет, считать в уме невестка, кажется умеет.
   - Странная у тебя всё-таки амнезия, - посетовала она, - "тут помню, тут не помню".
   Перед сном Филис, лёжа в кровати выделенной ей комнаты долго тыкала пальцем в экран смартфона и рассматривала фотографии, в том числе из списка контактов. Её привлекло пятнышко на щеке одного из мужчин, и она, подумав, что это соринка, провела пальцем по экрану. Телефон вдруг ожил и заговорил мужским голосом:
   - Здравствуйте, Ольга Сергеевна. Чем я могу быть полезен?
   Филис прижала телефон к уху так, как её научила матушка, и спросила:
   - Простите, господин, мы представлены друг другу? Просто я почти ничего и никого не помню, и, кажется, нечаянно позвонила вам из-за соринки у вас на щеке.
   - У меня на щеке никакая не соринка, а родинка, - возразил мужчина, - а зовут меня Анатолий Николаевич, если вы вдруг забыли.
   - А что нас с вами связывает в жизни, Анатолий Николаевич?
   - Нас с вами связывает фирма вашего покойного мужа. И акции в доле его предприятия. Предлагаю передать их нам как можно скорее по приемлемой...
   - Ой, простите, я ещё ничего в этом не понимаю. Мне надо посоветоваться с матушкой, - испуганно сказала Филис и отключила связь.
   "Этому, с соринкой, больше не звонить. Какой-то он непонятный" - решила девушка. Однако ей нестерпимо захотелось повторить опыт знакомства с людьми, чьи изображения были в памяти её телефона. На этот раз она выбрала улыбающуюся девушку.
   - Алло? Кто это? - спросил женский голос.
   - Это Ольга... Сергеевна.
   - Ольга? Ты сто лет не звонила, подруга.
   - Так мы подруги? - обрадовалась Филис, - Как это хорошо. А то у меня амнезия - тут помню, тут не помню. А как тебя зовут?
   - А прочитать в телефоне не судьба, непомнящая? - насмешливо спросил голос.
   - Так я же и читать не умею! Разучилась. Матушка завтра купит мне азбуку и начнёт учить буквам и цифрам.
   - Слушай, не знаю, чем тебя накачали, какими лекарствами... Кстати, а что с тобой на кладбище было вчера, ты упала и сознание потеряла вроде.
   - А ты что, была там, где я упала?
   - Ну да, мы все там были, вся наша компания.
   - Знаешь... - медленно сказала Филис, - я думаю, что ты солгала о том, что мы подруги. Подруга бы не оставила меня одной пожилой женщине, чтобы та заботилась обо мне тогда, когда сама похоронила сына. И подруга сама связалась бы со мной, чтобы справиться о моём самочувствии.
   - Ольга, по правде говоря, я уже поговорила сегодня с Ингой...
   - Передавайте ей мой поклон, незнакомая госпожа, и спросите, как там пальма с зарытой собакой, не замёрзли ли они обе? А то, скажите, я очень переживаю за их сохранность.
   Больше Филис звонить никому не стала. Что-то ей подсказало, что не такая уж Ольга была и счастливая, раз о ней теперь заботится только бывшая свекровь. Да и та явно к своей выгоде. Но ничего, вот она освоится в этом мире, и заведёт по-настоящему близких друзей. Ведь она что-то очень важное поняла, пока её душа летела сюда. Поэтому не повторит прежних ошибок и не опустит руки даже в самый трудный час.
   Всю следующую неделю Филис училась - брала уроки приготовления пищи и даже навыков уборки у домработницы, училась читать под руководством матушки, а также нет-нет, да и поглядывала урывками сериал про Марианну и жестокосердного Луиса-Альберто, но уже без фанатизма.
   А в выходной день Вера Игнатьевна торжественно предложила невестке одеться покрасивее. Им предстояло явиться на собрание "луча" пред очи могущественного мага, самой Евдокии Свами-Дель-Мондо.
  
   ГЛАВА 3
  
   Арендованный организацией луча актовый зал средней школы номер тридцать четыре блестел отмытыми радиаторами отопления под окнами, оставшимися с прошедшего празднования Нового года на занавесках ниточками "дождика" из фольги, но главное - улыбками всех присутствующих. Филис и Веру Игнатьевну встретили у дверей парень и девушка, одетые в белые рубахи навыпуск, которые приветствовали их словами:
   - Мира и Света!
   - Вера и Оля, - возразила им Филис.
   - Мира и Света, - согласилась её свекровь, и Филис решила, что тут, видимо, все общаются под псевдонимами.
   Сначала они походили кругом, здороваясь с присутствующими, а потом в центр зала вышел какой-то господин с козлиной бородкой и скомандовал всем встать в круг. Филис не понимала, что происходит - если это праздник с танцами - то где музыка? Если готовится какой-то ритуал - то разве все присутствующие - маги? Она-то ведь точно не маг. Между тем, все окружающие подняли вверх руки, задрали головы к потолку, кое-где расчерченному трещинами в штукатурке, и вслед за ведущим начали повторять:
   - Мы - дети света! Мы - дети света!
   Этот хор звучал всё громче, отдаваясь эхом от покрытых краской стен, и Филис заметила, как лица стоящих в круге людей наливаются счастьем и восторгом. В какой-то момент господин из центра круга исчез, а вместо него туда вошла очень полная женщина, одетая в длинное сияюще белое платье и закреплённую на плечах синюю плюшевую накидку, которая тянулась за ней небольшим шлейфом. Окружающие радостно взревели и зааплодировали.
   - Евдокия-наставница! - счастливо выдохнула стоявшая рядом свекровь.
   - Приветствую всех членов луча, - пропела толстая женщина в белом, распахивая руки, - придите ко мне, кто страждет и болен!
   Первой к женщине подошла сухонькая старушка в платочке. Она склонила голову и Евдокия возложила на эту голову свою ладонь.
   - У этой женщины рак, она по всем городам ездит за наставницей, и та её лечит, - вполголоса пояснила Вера Игнатьевна.
   - Так Евдокия что - целитель? - разочарованно спросила Филис, - Я-то думала...
   - О, Евдокия может очень многое! Если будешь ходить со мной на эти собрания, то сможешь научить свою душу летать в астрале!
   Филис не хотелось летать душой. Она это уже делала и ей не понравилось. Между тем наставница вылечила ещё несколько человек наложением своей ладони. Потом она начала певуче наставлять собравшихся.
   - Чистый свет осеняет всех нас, он омывает наши тела и души. Тела наполняются абсолютным здоровьем, а души очищаются от загрязнения злом и тяжёлых воспоминаний.
   "Разве ожирение - это показатель абсолютного здоровья?" - подумала Филис, но вслух сказать это постеснялась.
   - Там, в тех высоких сферах, где бываю я, очень холодно, и мне нужно дополнительное тепло, - словно услышав мысли Филис, пояснила наставница, - но вам, дети света, абсолютное здоровье будет даровано только за то, что вы все являетесь членами луча и соблюдаете его традиции. Отриньте же злобу, зависть и алчность! Будьте добрыми, милосердными и щедрыми. Заботьтесь о больных и сирых, и свет пребудет с вами вечно!
   Тот козлобородый господин, который в самом начале формировал круг, начал ходить по залу с ящиком, похожим на почтовый, и люди стали бросать в него деньги. Вера Игнатьевна тоже бросила несколько крупных купюр, а Филис, воспитанная в практичности и ограниченности трат, пожалела. Она пока не получила того, зачем пришла - за что же платить?
   - Пусть ко мне подойдут новые члены луча! - провозгласила наставница, и к ней подошла женщина с крупным парнем, на детском лице которого отчётливо были видны черты генетической болезни.
   - Пойдём, - угадав момент, сказала Вера Игнатьевна, - и потащила Филис за руку к магистру.
   - А тебя как зовут? - повернулась к ней Евдокия.
   - Мира или Света, - неуверенно ответила Филис.
   - Наши имена, отчества и фамилии влияют на наши судьбы, - объявила нашедшая новую тему наставница, и к ней прислушались все члены собрания, - Сочетания звуков должны быть мелодичными, тогда для света не будет препятствий, чтобы омывать вашу судьбу. Если у вас неблагозвучные имена и фамилии - отриньте их! Возьмите новые! И увидите, как ваша жизнь наладится, а проблемы отпадут сами собой. Через две недели в Уфе состоится слёт детей света, желающих получить вторую ступень просветления. Те, кто хочет поехать на слёт, подойдите к Василию, он вас запишет и расскажет об условиях участия.
   - Магистр Свами-Дель-Мондо, - засуетилась Филис, подозревая, что аудиенция заканчивается, - пожалуйста, зарядите эти амулеты. Я заплачу, сколько скажете.
   Она вытащила из сумочки припасённый прозрачный пакетик с батарейками, надёрганными ею из разных бытовых приборов в доме.
   - Детка, - подозрительно посмотрев на Филис, сказала наставница, - Я, конечно, могу их зарядить, но ты же не хочешь, чтобы я потратила на это свою энергию?
   По правде говоря, Филис хотела именно этого.
   - Простите мою невестку, наставница, у неё амнезия, - матушка с извиняющейся улыбкой отобрала у Филис пакетик.
   Евдокия снисходительно возложила свою ладонь на голову девушки и так подержала некоторое время. Филис при этом чувствовала себя совершенно по-дурацки, стоя в полусогнутом состоянии и при полном отсутствии ощущений какого-либо целительного воздействия.
   Когда они возвращались домой, Вера Игнатьевна, уверенно поворачивая руль, сказала:
   - Ах, каждый раз после наших собраний я словно летаю на крыльях! Мне так это было нужно из-за смерти Егорушки. Я сегодня поняла - фамилия, вот что мешает мне в жизни. Моя девичья фамилия была Галактионова, и я была абсолютно удачлива и счастлива. Потом вышла замуж, родила Егора, потом снова вышла замуж, и второй муж наградил меня фамилией Червякова. Нет, эта фамилия вполне авторитетная была в нашем городе, и муж, и его отец работали на престижных должностях, но моё счастье - оно исчезло! Завтра же пойду в паспортный отдел и верну свою девичью фамилию.
   - Знаете, матушка, я не хочу вас разгневать, - сказала Филис, - Но, честно говоря, кроме траты денег, которые вы вынудили меня кинуть в ящик Василия при уходе, никаких изменений у себя я не ощутила. Да и здоровье моё в порядке, целитель не требуется. А вот имя я, пожалуй, тоже хочу сменить. Ваша наставница и мне открыла глаза на это дело.
   На другой день Филис сидела перед столом служащей паспортного отделения, по причине жаркой натопленности помещения держа свою шубку на коленях, и объясняла:
   - Я хочу сменить имя, потому что чувствую себя другим человеком и хочу начать новую жизнь. Филис - вот моё истинное имя, а Ольга - чужое.
   - А что у вас с руками? - спросила вдруг та, - Какие странные тёмные хаотичные полосы...
   - А, это я обожглась на кухне, училась готовить. Уже всё сходит. Знаете, фамилию мне тоже другую хочется. Всё равно я девичью фамилию не помню, а к фамилии мужа так и не привыкла. Кадней - будет в самый раз.
   - На кухне? А похоже на садо-мазо, - заметила служащая с непонятным блеском в глазах, - Значит, желаете быть Филис Сергеевной? Две буквы "с" сливаться будут при произношении. Получится "Фили".
   - По правде говоря, - заговорщически пригнувшись и немного в нос произнесла Филис, - моего настоящего отца зовут не Сергей. А Дариан. Так что, надо бы и отчество сменить.
   - Значит, желаете принять отчество биологического родителя?
   - Да, так будет справедливо, - уверенно заявила Филис, - И прописку заодно уж изменить надо. А то я не в квартире, а опять в своём доме живу. То есть в доме своего покойного мужа.
   Так что по прошествии времени и затратив некоторые усилия, девушка стала счастливой обладательницей нового паспорта, где чёрным по розовому значилась истинная правда, что она - Филис Дариановна Кадней.
   Вера Игнатьевна, вернув себе девичью фамилию, почувствовала себя молодой и счастливой, поэтому быстро приняла изменение имени невестки, испытывая к ней даже нечто вроде душевной близости, которой никогда не ощущала раньше. Ведь до этой своей амнезии Ольга называла её организацию луча не иначе, как презрительным "мошенническая секта" и утверждала, что по самой Евдокии Свами-Дель-Мондо тюрьма плачет. Нет, пусть уж она лучше делается Филис Кадней, лишь бы только к ней не возвращались память и характер насмешливой Ольги Самарской.
   - Филис, дочка, - сказала как-то она за завтраком, - Сказать по правде, меня постоянно атакуют деловые партнёры Егора. Требуют, чтобы я настояла на твоей продаже им доли в капитале предприятии, потому что иначе фирма терпит убытки. Мы ведь с тобой не хотим убытков?
   Убытков Филис не хотела. Но и продавать источник их благосостояния, как она его уже понимала, - тоже.
   - Видишь ли, чтобы держать у себя этот большой пакет акций, нужно разбираться в бизнесе и принимать разные решения по сделкам. А мы с тобой в этом не разбираемся и решений не принимаем, на собрании акционеров не голосуем, поэтому дела останавливаются.
   - А нас не обманут, маменька? Я уже поняла, что вокруг очень много лжи. Так, что сразу и не поймёшь...
   - Могут, - кивнула Вера Игнатьевна, - поэтому у меня появилась идея. Один из помощников губернатора состоит в нашей организации луча. Он сказал, что может достать нам с тобой пригласительные билеты на ближайший праздник. А у нас там может появиться шанс заручиться поддержкой самого Никиты Игоревича. А уж его-то точно никто не рискнёт обмануть.
   - По-моему, это прекрасная идея, матушка, - обрадовалась Филис, - И мне давно хочется побывать на празднике для знатных людей.
   - Прекрасно. Тогда наша с тобой задача - сиять на этом празднике ярче самых известных красавиц нашего города.
   И они стали готовиться сиять. Филис, которая начала потихоньку пользоваться интернетом, скачала несколько рецептов "салатов красоты", и поручила домработнице Нине Петровне закупить для них продукты, включающие такие, как тигровые креветки, авокадо, лесной орех и прочее. Вера Игнатьевна записала их на посещения салона красоты, массаж и спа-процедуры. Помимо этого они посещали различные бутики, чтобы купить себе самые лучшие наряды. Но для Филис пока ничего сногсшибательного не попадалось, а другое они с матушкой покупать не хотели. Нужное платье из кружева густого лилового цвета девушка увидела в интернете, на сайте авторских вечерних платьев. То есть она сперва стала его рассматривать просто потому что оно впечатлило её, но подоспевшая матушка заявила:
   - Вот. То, что надо.
   - Но оно же прозрачное! - испугалась Филис.
   - Ничего, наденешь под него боди телесного цвета. Зато никто из женщин, которые будут присутствовать на губернаторском празднике, не сможет себе такого позволить из-за несовершенства фигуры. Прозрачные платья сейчас как раз модно надевать в самых высоких кругах в мире. На последней церемонии "Оскар" сразу несколько актрис в таких нарядах прелестями сверкали. Ты всех затмишь, Филис!
   Филис посмотрела в Интернете наряды с прошедшей церемонии вручения премий американской киноакадемии и уверилась в правоте свекрови. Поэтому откровенное платье было заказано.
   По правде говоря, губернаторский праздник несколько разочаровал девушку. Нет, всё было очень богато, а многое даже и красиво, но... ей не хватало чего-то, что она сама для себя не могла объяснить. Может быть, просто потому, что не слишком глубоко об этом задумывалась. Вера Игнатьевна оставила её одну, посоветовав побродить, не стоять на месте, пока сама она отправилась "налаживать мосты".
   На Филис смотрели, и ещё как. Перешёптывались, очевидно спрашивая друг у друга, кто она такая. Мужчины пристально осматривали её, вызывая чувство неловкости, так, что ей всё время хотелось поправить стильный пучок волос на затылке или ссутулить плечи, немного скрыв грудь. Ещё ей показалось, что здесь все друг друга знают. А может, не показалось.
   В какой-то момент к ней подошла окрылённая Вера Игнатьевна.
   - Вот видишь, Филис, у нас с тобой начинается счастливая жизнь. Магия Евдокии Свами-Дель-Мондо работает! Идём, тебя приглашают в компанию к Никите Игоревичу.
   Филис последовала за свекровью к указанной ей компании мужчин, и, безошибочно опознав губернатора, имевшего репутацию "крепкого хозяйственника", изображение которого неоднократно видела по телевизору, присела в низком реверансе.
   - Какое чудо, - довольно сказал тот.
   А когда Филис выпрямилась, к ней снизошло понимание, чего же ей так не хватало здесь с самого начала праздника. Благородства в окружающих людях. Ни одно из присутствующих лиц не заставляло её аристократическое сердце ощутить некую возвышенность чувств, что, бывало, посещала её даже на студенческих вечеринках в магической академии. И Филис стало совсем грустно.
   - Значит, вдова Егора Самарского. Филис Кадней - так вас зовут?
   - Да, господин губернатор, - кивнула Филис, опустив глаза.
   - Ну что же, отдыхайте, веселитесь. Вам скоро позвонят.
   Веселья здесь Филис в дальнейшем так и не нашла, а вот отдых... Да, пожалуй, после всех суматошных мероприятий по наведению красоты ради считанных минут пред очами господина губернатора, отдых ей требовался.
   Обещанный звонок раздался в телефоне свекрови через шесть дней. Когда Вера Игнатьевна закончила разговор, она ошеломлённо уставилась на Филис.
   - Дочка... тебя замуж зовут. За племянника Никиты Игоревича.
   - По-моему, с платьем мы с вами перестарались, маменька, - испуганно сказала Филис, когда обрела дар речи, - Или хотя бы прописку надо было оставить старую. Не такую благозвучную.
  
  
   Дорогие читатели! Я вынуждена предложить вам продолжить читать эту книгу на сайте Литнет, по подписке. А комментировать, при желании, можно и здесь.
  
   https://litnet.com/ru/book/obmenennye-dushi-b202819?_lnref=C-CE5Ycx
   = Любящий вас автор
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"