Ведьмина изба скрылась за деревьями. Торгейр бросил короткий взгляд на задумчивого приятеля, идущего рядом. Снеррир смотрел вперед, но, казалось, не замечал ничего вокруг.
- Что она тебе сказала?
- Думаешь, можно верить этой ведьме? Я даже как отнестись к ее словам не знаю.
- Кто ее разберет... С ведьмами всегда непонятно. Так что?
Снеррир раздумывал некоторое время, прежде чем ответить.
- Она утверждает, что мои отец и мать живы.
- А кто они и где, она не упомянула?
- Я спрашивал. Но она этого не смогла разглядеть, - Снеррир разочарованно усмехнулся. - Она вообще многого не увидела, что мне бы знать хотелось. Например, как я в приемной семье оказался.
Некоторое время он шел молча, но потом продолжил:
- Мне часто казалось, что приемная мать недоговаривает что-то. И ведь именно она убедила меня в смерти родителей.
- Интересно, зачем ей это нужно было?
- Не знаю. Имелись у нее свои странности. Она о родном сыне не так беспокоилась, как обо мне. Один состоятельный хольд из нашей округи договорился с соседями в совместный поход отправиться. Так меня она отпускать не хотела. Сыну же и слова против не сказала, хоть мы и одного возраста с ним. Боялась, как бы не случилось со мной чего. Даже колдовством угрожала - умела она что-то такое.
Торгейр непонимающе нахмурился.
- Колдовством?
- Говорила, так сделает, что я дом покинуть не сумею. Заблужусь за воротами. Ни одной дороги не смогу отыскать.
- А ты что?
- Я сам решаю, что мне делать, а что нет! И уж дома сидеть вместе с девками мне не по душе. И колдовство никакое мне не помеха.
Торгейр кивнул, соглашаясь.
- Ты прав. А больше ничего тебе ведьма не сказала?
Снеррир задумался. Ему вдруг привиделась давешняя ведьма - совсем еще не старая женщина со светлым платком на голове, смотрящая на него с удивлением и подозрительностью.
- Не пойму я, что в тебе не так. Не бывает ли с тобой такого, что ты необычные вещи чувствуешь? Или видишь то, что другие разглядеть не могут?
- А что, должен разве?
- Может, и нет. Но кровь твоя слишком уж необычна. Словно не все твои предки людьми были.
- Как это понимать?
Ведьма вдруг вскрикнула, словно от боли, и обхватила голову руками. Платок ее съехал на затылок, но она этого и не заметила. Когда она вновь поглядела на Снеррира, в глазах ее появилось какое-то затравленное, мучительное выражение.
- Больше ни слова не скажу. Устала я от тебя. Уходи.
- Нет, - ответил он наконец. - Ничего. А что у тебя произошло? Не с этой ли Гюдой ты увидеться хотел?
Снеррир только сейчас обратил внимание на непривычную серьезность Торгейра.
- Я ее впервые вижу. Но она говорит, что сестер у нее нет. Что и думать не знаю... Может, врет, троллиха проклятая?
- А с девушкой той ты давно знаком?
- С зимы. Я ее здесь же, в лесу, и встретил.
- Не боишься, что великанша тебя поймает, за то, что покой ее постоянно тревожишь, разгуливая с девушками по лесам?
Торгейр шутки не оценил, недовольно взглянув на приятеля.
- Выдумки это все! Нет здесь никакой великанши. Я был однажды в той пещере, о которой все говорят, и никого там не встретил.
Снеррир удивился.
- Что ты там делал?
- Давай лучше еще в одно место наведаемся.
***
- Помоги мне, чего смотришь?
Рунгерд протянула служанке серебряную застежку. Из-за сильно дрожащих рук никак не удавалось закрепить платье самой. Что-то в усадьбе Каменный двор беспокоило ее, тревожило, но понять, в чем дело, не получалось. Ощущения путались, были слишком противоречивыми, как голоса двух недругов, пытавшихся перекричать друг друга в споре.
- На пир лучше бы те золотые надеть...
Колдунья раздраженно нахмурилась.
- И в этих платье не упадет.
Отослав служанку, Рунгерд уселась прямо на пол. Она не хотела выходить никуда из предоставленного ей маленького покойчика, а уж тем более идти на пир, но совсем не явиться на праздник в ее же честь было бы невежливо.
Колдунья вдруг подняла голову, прислушиваясь. Огляделась. Сделала в воздухе защитный знак, потом зловеще улыбнулась и прошептала несколько слов, продолжая выводить перед собой таинственные символы.
- Кто же там такой любопытный? - с усмешкой прошептала Рунгерд, опустив руки на колени. - Как тебе это понравится?
***
- Кто это с тобой?
Посреди заросшей земляникой полянки стояла молодая девушка с перекинутой через плечо светлой косой. Она нахмурясь посмотрела на Снеррира, затем вновь вопросительно глянула на Торгейра.
- Мой друг. Просил помочь дом твоей матери отыскать.
Снеррир при виде незнакомки вспомнил бывшую спутницу свою - Фьëд. И хоть они совсем не похожими были, ему явственно что-то общее между ними почудилось.
Девушка едва заметно улыбнулсь.
- Я и помог, - Торгейр внимательно вгляделся в ее бесстрастное лицо. - Но мать и не знала, что такая дочь у нее есть. Так кто же ты?
- Рано или поздно ты все равно узнал бы об этом. Но сразу правды о себе я открыть не могла.
- Что еще за страшная правда такая?
- Как бы ты к моим словам ни отнесся, знай, лишь в этом я тебя обманула. В остальном же я честна с тобой. Я и впрямь никакая не дочь колдуньи. И никто из людей меня дочерью не назовет, ведь происхожу я совсем из другого рода. Того, что вы турсами кличете. Имир и Бергельмир мои предки, а владения мои в далеких горах Йотунхейма лежат. Что теперь скажешь?
Торгейр недоверчиво посмотрел на нее, стараясь угадать, не шутит ли.
- Что ты такое говоришь, Оддрунн?
- Правду, которую тебе обо мне знать следует. Смотри, вот!
Она подняла руку, повернув так, чтобы ладонь видно было. В другой руке у нее неожиданно нож появился. Торгейр шагнул к ней и дернул за руку, когда она уже лезвие к ладони прислонила.
- Ты что делаешь?
Оддрунн едва заметно усмехнулась.
- Хочу слова свои доказать.
- Не нужно! Какая разница, великанша ты или человек?
Она задумчиво поглядела под ноги.
- Ну, что же, если так... Пойдем!
Оддрунн медленно направилась прочь с поляны, мимоходом взглянув на удивленно стоящего в стороне Снеррира.
- Друг твой тоже может идти с нами. Не стоит меня бояться.
***
На выходе из женского покоя Рунгерд столкнулась с молодой девушкой. Та скромно опустила голову и поспешила уйти с ее дороги. Поначалу колдунья и внимания на нее не обратила, но что-то все же заставило ее обернуться к направлявшейся по своим делам незнакомке.
- Постой!
Девушка послушалась, удивленно смотря на Рунгерд. Сама Рунгерд глядела на нее с не меньшим удивлением, не понимая, что же привлекло ее.
- Кто ты?
- Мое имя Йорунн.
Колдунья неспешно приблизилась к ней, внимательно разглядывая.
- Нас что-то связывает с тобой?
- Не понимаю...
Рунгерд осторожно взяла смущенную девушку за руку, заглядывая ей в глаза.
- Я это чувствую!
- Но такого быть не может... - смущение Йорунн сменилось беспокойством. - Что с тобой, госпожа? Тебе нехорошо?
Колдунья сама не заметила, как лицо ее болезненно скривилось. Она попыталась улыбнуться.
- Ничего. Просто голова болит.
- Ах, дроттнинг, вот ты где! Мы все тебя ждем.
Рунгерд повернулась к взволнованной Хильдис.
- Что ж, пойдем. Не хочу заставлять себя ждать.
***
Колдунья чуть улыбнулась и оглядела зал, отметив про себя, что скучно здесь только ей одной. Все вокруг пили и веселились, делились новостями и смеялись над чем-то. Мельком взглянув на славного ярла Хродлейва, она тоже усмехнулась, заметив, на кого он уже не в первый раз за этот вечер тайком поглядывает.
Рунгерд отставила в сторону опустевший кубок и посмотрела на присевшую рядом Хильдис.
Дочь ярла приветливо улыбнулась.
- Я надеюсь, ты не скучаешь?
- Скажу честно, я не очень люблю на пирах бывать.
Хильдис посмотрела на нее удивленно.
- Как же так?
Рунгерд молча пожала плечами.
Хильдис бросила короткий взгляд на ее не слишком броское платье и не очень дорогие, по меркам самой Хильдис, украшения. Когда-то ей довелось увидеть эту женщину на одном из пиров, и она поражена была ее роскошным нарядом. Теперь же перед ней словно одна из подружек сидела, а не жена конунга, ведь и выглядела Рунгерд всего-то года на три-четыре старше дочери ярла.
Собственное платье из яркого узорного шелка и многочисленные золотые украшения Хильдис не радовали сейчас. В ней проснулось беспокойство, как бы кто злого умысла в ее богатом наряде не углядел. Не хватало еще слухов, что дочь ярла Рагнвальда на пир роскошнее жены конунга нарядилась, чтобы тем самым унизить ее.
Халле, сидевшей сейчас по вине Рунгерд не на прежнем почетном месте, в голову похожая мысль пришла.
- Одно удовольствие глядеть на тебя, Хильдис! Повезет тому, кто твоим мужем станет! Надеюсь, этот человек достаточно богат будет, чтобы мог тебя в лучшие наряды одевать, как ты привыкла. Сейчас ты так похожа на светлую богиню, спустившуюся в Мидгард, что сложно представить кого-то красивее.
Хильдис удивленно уставилась на Халлу. Слышать похвалу в чей-либо адрес из ее уст было до крайности необычно, а уж чтобы она прилюдно восторгалась нарядом и красотой другой женщины, девушка и представить не могла. Только вот похвала эта совсем не радовала, скорее наоборот. Хильдис предпочла бы сейчас, чтобы Халла и рта не раскрывала.
Она покосилась на Рунгерд, задумчиво грызущую утиную ножку, но та, казалось, этой речи и не слышала. Халла же продолжала:
- Могу представить, как ярл Рагнвальд гордится такой дочерью. И я прекрасно понимаю его. Я ведь и сама каждым из сыновей горжусь.
Рагнвальд недовольно посмотрел в ее сторону.
- Твоя гордость понятна, Халла.
Она надменно улыбнулась.
- Есть такие люди, кому и гордиться нечем. Ведь род их продолжить некому.
- Ты должна быть очень рада, что пока к этим людям не относишься, - Рунгерд потянулась к стоящему рядом блюду с жареным мясом. - Бывает так, что вместо гордости одни воспоминания остаются. А уж в старости воспоминания - это все, что у человека есть. Они и мечты, и надежды заменяют.
Халла настороженно поглядела на нее.
- Что ты сказать хочешь?
- Ты мои слова слышала.
- Со мной не случится подобного! - возмущенно воскликнула Халла, но тут же язвительно усмехнулась. - Но думается мне, не всегда плохо то, что у человека детей нет. Когда жена неизвестно из какого рода происходит, только богам ведомо, каких детей она родит. Лучше уж от рабыни ребенок...
Она вдруг резко замолчала и вцепилась рукой в тяжелое золотое ожерелье, словно оно дышать мешало. Хильдис тут же сделалось неуютно рядом с Рунгерд и захотелось как можно дальше оказаться. Сама колдунья серьезно посмотрела на Халлу.
- Тебя что-то беспокоит, вижу. Могу заверить, мой род гораздо древнее твоего. И враждовать с моей родней в здравом уме никто не стал бы. Но если кто попробовать желает...
Она таинственно улыбнулась. Присутствующие в зале стали поглядывать на нее с опасением. Никто ведь не знал, кто она, откуда и с кем в родстве состоит. Вдруг эта женщина о великанах говорит или даже о самих богах.
- Я никому не позволю моей матери угрожать!
Старший сын Халлы - единственный из ее сыновей, присутствовавший на пиру, возмущенно поднялся с места. Рунгерд усмехнулась, мельком взглянув на него.
- Твоего имени, доблестный герой, я не знаю, но уверена, слава твоя столь велика, что не стоит опасаться нанести ей урон, участвуя в женской перебранке.
Он удивленно замолчал и торопливо уселся на место под короткие смешки, исходящие в основном от команды Ночного волка.
- Ах ты ведьма... - вновь заговорила Халла, тяжело дыша. - Ты...
- Это уж слишком! - выкрикнул недовольно кто-то из хирдманов Рунгерд.
- Хватит! - колдунья повысила голос. - Если сюда кто-то ради ссоры явился, лучше пусть убирается. Не следует к хозяину этого дома такого неуважения проявлять!
Она посмотрела на Торвальда и хитро улыбнулась.
- Или, может, хотите, чтобы наш заморский гость подумал, что мы здесь не в ладах друг с другом? Кто знает, к каким замыслам это его подтолкнет.
Торвальд весело рассмеялся ее словам.
- Не стоит тебе волноваться об этом! На пирах чего только не бывает! Я вот с правителем соседних земель так однажды разругался! Правда, он мне тем же вечером дочку свою сосватал.
Колдунья кивнула и покосилась на Хильдис, которая вдруг резко выпрямилась.
- Свадьба куда лучше войны!
- Ты уже уходишь? - дочь ярла удивленно поглядела на поднявшуюся с места Рунгерд.
- Мне отдохнуть пора.
Проходя мимо Халлы, колдунья на миг остановилась и произнесла, не глядя на нее: