Жили-были на свете кошки. Они, как люди, были добрыми и злыми, и так хорошо подражали людям, и у них, как и у людей, были машины, квартиры и даже драгоценности.
Однажды пришла пушистая сибирская кошечка в роскошный ресторан и обомлела, увидев сиамского кота-директора! Он был очень красивый и посему горд собой. Простодушная кошечка с радостью устроилась в этот ресторан на самую тяжелую работу, лишь бы только видеть его каждый день, любоваться им. Холеный красавец-кот внушительно и величаво прохаживался по своим владениям и грозно отдавал приказания. Его все слушались, но зато подчиненные всегда были сыты, пьяны и все глупы — они были его " рабами".
Для наивной кошечки он показался не сиамским котом, а огромным, изумительным львом. Ах, как она надеялась, что этот кот однажды взглянет в ее глаза и прочтет в них безумную восторженную любовь. И в ответ нежно полюбит ее!
Мечтала об этом, потому что была слишком юная и невинная. Она даже не знала, что сиамский кот очень богат, и больше всего на свете он любил деньги!
У сиамца было много домов, машин, а так же другого золотого и алмазного припаса. Он просто никого не замечал. Окоченевшее кошачье сердце грелось только от лучей золота и брильянтов. Он спокойно спал в своих шикарных апартаментах __ и драгоценности, и золото согревали его. О, как он любовался своим богатством! Но под усами его пряталась замерзшая улыбка, а его сердце так закоченело, что превратилось в льдинку.
А бедненькой пушистой сибирке было очень больно и горько, сердце ее охватывал ужас от пугающего равнодушия кота-директора. И бедное влюбленное сердце разбивалось на маленькие кусочки. Но все оставалась по-прежнему, а сердце все таяло и таяло.... И вот однажды кошечка не выдержала этой муки и решила сама подойти к коту. Она робко постучалась в кабинет и тихо вошла. Ах, как нежно она улыбалась коту, как мило опускала глазки и мягко, ласково протянула ему лапки. Кот важно и чинно сидел за столом, он небрежно поднял морду и холодно взглянул на нее.
— Что вам угодно? — леденяще строго спросил он.
Бедняжка кошечка немного растерялась от такого холодного тона, от неожиданности лапки упали вниз, возникла напряженная тишина. Но сибирка робко, лучисто улыбнулась ему и взволнованно, и нерешительно произнесла:
— Я вас люблю!
— Что!? — кот в неописуемом ужасе подпрыгнул на золотом кресле. — Ты, грязная и неумытая кошка!? — и шерсть на его морде стала темно-вишневая от негодования.
Кошечка от страха остановилась, как вкопанная, она сильно-сильно задрожала.
— Ты!? Дикая кошка! Говоришь мне о какой-то любви? — его лапы в слепой ярости мелко-мелко затряслись. — Ты!? Грязная кошка!? Хочешь моей любви? Ты понимаешь, кто Я и кто ты?
Мяуканье перешло в грозное шипение, как будто он в мороз пил очень много молока, а у кошечки, даже через шерсть было видно, как она побледнела. Из ее глаз медленно потекли безутешные слезы, она чуть слышно прошептала:
— Многие жертвуют богатством и положением ради любви, перед любовью все равны. Я вас люблю....
О, Боже! У сиамского кота от ярости взъерошилась коротенькая шерсть. Он дико и злобно метал молнии грома, а затем взял в лапы телефон, набрал номер и возбужденно, зловеще заговорил:
— Шеф-повар! Завтра же выгони грязную сибирскую кошку! Чтоб ее не было здесь! Пусть она шатается по грязным подвалам! Пусть просит милостыню у знатных богатых кошек! Ты слышишь меня? Чтоб ее не было здесь! Чтоб ее лапы не переступали порог моего ресторана!
Он грубо и нарочито громко бросил трубку на рычаг телефона и стремительно указал лапой в дверь:
— Пошла вон, гадкая кошка!
Бедняжка кошечка! Даже и мне ее было очень жалко.... Подавленная и оскорбленная, стояла она в коридоре с опущенной головой, качаясь от горя из стороны в сторону, и соленые слезы капали на пол.
А в это время в ореховом зале в задумчивости сидел персидский кот-король. Он был владельцем персидского королевства. Дверь в коридор была открыта, а мимо проходила кошечка. И король увидел такую хорошенькую, пушистенькую кошечку, но почему-то очень расстроенную.
Она шла с опущенной головой, а из глаз капали слезы. Шла она тихо-тихо, едва-едва переступая лапками. И походка у нее была такая грациозная, как у лани! И вся она была такая нежная....
Она понравилась королю, что и говорить не надо! Он от радости подпрыгнул на четырех лапках, а затем стремительно подбежал к ней и встал на колени:
— Какая ты миленькая и прекрасная кошечка! Ах! Как ты мне понравилась! Выходи за меня замуж! — он так нежно, но очень уверенно протянул свои лапки и ласково смотрел на нее! Кошечка остановилась, взглянула на него. Затем вытерла лапой слезы и спросила:
— Что? — она не поняла его и поэтому переспросила.
— Выходи за меня замуж, — глаза у короля сияли.
Она долго и в упор смотрела на него и видела одну его протянутую лапку.
Он стоял в каком-то непокорном изумлении, в непонятной какой-то гордости. Кошечка от неожиданности и в такой грациозности склонила голову, она думала.
— Ты будешь моей женой и королевой моей страны!
И тогда кошечка от нежных его слов растерялась и еще о чем-то долго думала, а потом загрустила.... а затем вытерла лапой последнею горькую слезу обид, улыбнулась и протянула королю свою мягкую, добрую лапку. Король гордо поднялся и так ласково обнял ее, что у нее перехватило дыхание. Она тяжело, а потом так облегченно вздохнула.... И засияла такой радостью....
А потом они вдвоем вошли в кабинет кота-директора.
А наш почтенный, важный кот-директор стоял у серебряного стола и жадно смотрел на маленький изумрудный ящик! А от этого ящика.... Переливался такой яркий свет, который отражался на потолке, стенах, на морде директора! Этот свет играл такими неземными бликами, да и еще такими разноцветными! Он переливался всеми цветами радуги! А у кота-директора от жадности расширились зрачки, а загребущие лапы тряслись, подобно скупому рыцарю. Как он жадно пересыпал золото и серебро! Точно он сам был сделан из этих драгоценностей, он даже не отрывал от них глаз. Он был ослеплен их ярким сиянием! Он понимал и то, что богатство дает непомерную власть. Сиамец улыбался, а улыбка была не кошачья, а просто замерзшая.
— Завтра в ресторане будет свадьба, — спокойно и властно сказал король.
От такой неожиданности кот-директор резко подпрыгнул и оглянулся, дыша ненавистью, увидел кошечку:
— Мерзкая кошка! - грубо, неистово заорал он. — Я тебе сказал, чтобы ты сюда никогда не приходила! — а короля-то он и не заметил, и вот тут кот-король недовольно топнул лапой, небрежно прикрикнул на него:
— Ты, почему кричишь на мою будущую жену?! Не смей! — и так нежно обнял свою испуганную спутницу, ласково чмокнул ее в розовый носик.
— Немедленно проси у нее прощения!
Сиамец опомнился.... Он, наконец, увидел короля... и задрожал. Ай-ай-ай.... Этот важный кот, этот холеный барин встал на колени! Униженно опустив горящие ненавистью глаза, он просил:
— Прости меня, кошечка, прости.... — униженно, жалобно говорил директор-кот, но как он был готов ее съесть! Ах, как жаль, что он не лев! Пушистая сибирочка печально окинула его взглядом, но ничего не сказав ему и даже не подав ему своей королевской лапки, грустно отвернулась — ей было жаль директора. Король торжественно подал своей нежной, но очень умной женушки лапку, и они благородно вышли из кабинета. А кот-директор долго-долго стоял на коленях.... С замерзшей улыбкой.