Зеркало не умеет врать. В чем-чем, а в этом Элиот Смоул был абсолютно уверен. Часто подводит зрение, да. Настроение охотно вносит свои коррективы. Само же зеркало - союз стекла с амальгамой - лгать не может. Но, черт возьми, как же трудно иногда поверить в то, что видишь.
Смоул тяжело оперся о раковину. Он бы многое сейчас отдал, чтобы вновь очутиться в постели, открыть глаза и понять, что все это ему приснилось. Оказалось странным, до жути реалистичным, всего-навсего сном. Беда в том, что пробудился он уже четверть часа назад. Как обычно - за минуту до звонка будильника. Вскочил, сделал легкую зарядку и пошел в душ. Все как всегда. По привычке бросил взгляд в зеркало и тут же пожалел, что нельзя проснуться во второй раз.
Смоул с силой крутанул вентиль холодной воды. Кран, вздрогнув от неожиданности, утробно зарычал и выпустил на свободу обжигающую льдом струю. Элиот умылся, потом еще и еще раз. До тех пор, пока кожа на лбу и щеках не задубела, потеряв всякую чувствительность. После вновь посмотрел в зеркало - картинка не изменилась. Хуже того, на левом плече он увидел рисунок: человеческую фигуру с головой шакала. Господи, он успел забыть о нем.
Сколько лет ему тогда было: семнадцать, восемнадцать? Точно - восемнадцать. Они с другом только что поступили в колледж и потому чувствовали себя практически всемогущими. Разум, захлебнувшийся эндорфинами, требовал увековечить подвиг в веках: выбить в камне, нарисовать на холсте. Но под руками, как назло, не оказалось ничего, что могло послужить основой для полотна. Ничего, кроме собственного тела. Видимо поэтому идея набить тату не показалась сумасбродной. Да и у друга был знакомый мастер. В общем, так на плече Смоула появился Анубис - повелитель загробного мира.
Позже Элиот, тогда еще просто Эль, пожалел о своем поступке. Нет, поначалу он даже гордился рисунком. На него охотно велись томные первокурсницы, а ребята постарше, увидев, одобрительно кивали и дружески хлопали по спине. Однако время шло: восторги первокурсниц значительно поутихли, спина начала болеть от постоянных тычков, и вскоре Эль заметил, что уже не спешит демонстрировать всем и каждому покровителя мертвых. Затем из его гардероба незаметно стали исчезать майки с короткими рукавами, уступая место сорочкам и пиджакам. В какой-то момент он окончательно понял, признался самому себе, что татуировка больше не приносит ему радости, наоборот - стесняет. Тогда впервые задумался над тем, чтобы ее свести. Но как это обычно бывает дальше мыслей дело не пошло. То не хватало денег, то времени, то душевного настроя. К счастью все разрешилось само собой, когда судьба забросила его работать в ACR. Сотрудникам Агентства запрещалось носить на теле любые нанесенные чернилами знаки. Элиоту пришлось выбирать и, само собой, он сделал правильный выбор. И вот, спустя столько лет, вновь увидеть Анубиса на своем плече - ему стало страшно. Смоула как будто накрыло волной. Бешено заколотилось сердце, предательски задрожали колени, лоб покрылся испариной. Воздух словно бы загустел, превратившись в вязкий кисель. Стало нечем дышать. Он привалился к стене и медленно сполз на пол. Закрыл глаза, только бы ничего не видеть.
Холодный кафель немного остудил, привел в чувство. Но ужас не отступал, продолжая давить на грудь многотонным грузом. Тогда Смоул стиснул зубы и приказал себе успокоиться. Поймал звук льющейся воды, настроился на него, мысленно нарисовал картинку: берег моря - волны, песок, одинокая пальма вдалеке. Он стоит, всматриваясь в пустой горизонт. Вокруг ни души. Солнце припекает голову, легкий ветерок треплет волосы. Теплый, пушистый прибой ласково трется об ноги. Элиот запрокидывает голову, распахивает руки навстречу небу и кричит. Кричит, что есть сил.
Смоул открыл глаза. Страх ушел, как уходит вода после наводнения, оставляя после себя потрепанную, но уже готовую к новой жизни землю. Он поднялся, закрыл кран, вновь посмотрел в зеркало. Увидел в нем Элиота Смоула, сотрудника ACR, ликвидатора с высшим уровнем допуска и татуировкой мертвого бога на плече. Самого себя, только на двадцать пять лет моложе. Подмигнул Анубису - привет, давно не виделись. Спокойно умылся. Он понял, что произошло и почему это случилось. Знал, что следует делать дальше. Инструкции, разработанные Агентством на этот случай, были предельно четкими, оставалось лишь следовать им.
***
Direction А-001/ACR
CONFIDENTIAL
Для сотрудников, осуществляющих техническое обслуживание Объектов
Пункт 1.Инструкция определяет порядок проведения работ по ликвидации аварийных ситуаций, влияющих на штатное функционирование Объекта.
Пункт 2. В случае возникновения аварийной ситуации персоналу, отвечающему за техническое обслуживание Объекта (Далее - Персоналу), надлежит действовать в строгом соответствии с данной Инструкцией.
***
С одеждой пришлось повозиться. Нелегко признавать, но за прошедшие годы он стал крупнее. Вещи болтались, как на вешалке. Слава богу, размер ноги не изменился. Рискнув и все же потратив несколько бесценных минут на поиски, он нашел старый, видавший виды, но еще вполне годный спортивный костюм и потрепанную путешествиями куртку. Подобрал пару удобных кроссовок, еще одну сложил в походный рюкзак. Пробежавшись по дому, собрал самое необходимое: аптечку, зажигалку, несколько плиток шоколада, бутылку с питьевой водой. Телефон и ключи от машины брать не стал - никакой электроники. Зато на всякий случай прихватил компас. Заглянув в кабинет, подошел к рабочему столу. Из верхнего ящика извлек продолговатый деревянный футляр и, не вскрывая, сунул его к остальным вещам. Пошарил и аккуратно достал пахнущий смазкой Glock: девятнадцатая модель, короткоствольный полуавтомат на пятнадцать зарядов. Подумал и с сомнением отложил. Неизвестно, как поведет себя огнестрельное оружие в такой ситуации, так что лучше не рисковать. Другое дело старый добрый армейский тесак. Этот точно не подведет. Открыл второй ящик и выудил из него боевой нож. Проверил, как тот покидает ножны и остался доволен результатом. Теперь он был полностью снаряжен и готов. Не медля больше ни секунды, Смоул покинул дом.
***
Пункт 3. Аварийной считается ситуация при которой фиксируютсязначительные отклонения в работе Объекта, способные привести к его полной остановке или выходу из строя.
Пункт 4.В случае возникновения аварийной ситуации Персоналу необходимо незамедлительно прибыть на Объект для устранения неполадок и восстановления штатного режима работы Объекта.
***
За порогом его встретила иная реальность, настолько дикая, что в первый момент у Смоула закружилась голова. Маленькая улочка тихого пригорода, на которой он прожил последние лет десять, изменилась до неузнаваемости. Словно до этого она была пустым холстом и вдруг встретилась с кистью экспрессиониста. Эдварда Мунка, например.
Тяжелое небо висело низко, над самой головой. Темное, в оранжевых сполохах, оно напоминало потолок тюремной камеры. Руку протяни - заденешь холодную, изъеденную ржавчиной стальную плиту. Воздух при этом выглядел неоднородным, будто нарисованным: небрежными, торопливыми мазками, лежащими то слишком плотно, то наоборот излишне далеко друг от друга. В таких местах пространство зияло прогалами, не заполненными ничем, кроме пустоты. Однако поразило Смоула не это, а то, как изменился окружающий ландшафт. Живая изгородь из декоративного кустарника, обрамляющая подъездную дорожку, исчезла. Испарился газон с разбитым на нем цветником - место приложения душевных и физических сил Элиота и источник зависти соседей. Вместо него осталась голая земля, укрытая толстым слоем седого пепла. Пропали деревья, машины, дома, люди. Ни одной живой души на улице. Впрочем, и улица, как таковая, отсутствовала. Вместо нее Смоул увидел плоскую поверхность, рассеченную на квадраты, накрытые сверху огромными стеклянными куполами. Выглядело это так, словно кто-то устроил здесь выставку гигантских аквариумов, в каждом из которых кипела своя, ни с чем несравнимая жизнь.
Уже чувствуя неладное, Элиот медленно обернулся. Его дома, к которому он за столько лет привык, больше не было. Вместо него стояло старое, местами обветшавшее здание казенного вида, похожее на больницу или дом престарелых. Резиденцию для пожилых - Смоул видел такие по телевизору.
От здания веяло такой безысходностью, что Смоул на мгновение ощутил себя абсолютно беспомощным. Накатила тоска. Пронзительное чувство одиночества накрыло, ударило поддых. И так же быстро схлынуло, оставив в душе горький осадок. Элиот скрипнул зубами от злости: на себя, на это дурацкое здание, на чертов изменившийся мир. Не удержался и сплюнул. Удивительно, но стало чуть легче. Чтобы окончательно придти в себя, а заодно сориентироваться он осмотрелся по сторонам. По левую от него руку, за прозрачной стеной, возвышалось колоссальное сооружение. Оно состояло из четырех железных колонн с водруженной на них платформой, по краям которой были установлены мощные прожекторы. Их лучи били точно в центр платформы, где тяжело ворочалось нечто большое и розовое. Вся конструкция при этом ритмично раскачивалась и прогибалась, а крепкие на вид опоры ходили ходуном.
Поначалу Элиот не понял, что это вообще такое. Пытаясь что-нибудь разглядеть, он привстал на цыпочки и сильно вытянул голову. Однако тут же пожалел о своем любопытстве. Увиденное оказалось настолько омерзительным, что его сразу же замутило, скользкий комок подкатил к горлу. Смоул грязно выругался, как не ругался должно быть уже лет двадцать, и отвернулся, только бы не видеть больше этой мерзости. Исполинской кровати, на которой в свете софитов агонизировала, охваченная безумием похоти, живая биомасса, лишь отдаленно напоминающая человеческую.
Кое-как справившись с приступом тошноты, Смоул решительно забросил рюкзак за спину и, втянув голову в плечи, зашагал вперед. По сторонам он старался больше не смотреть. Дойдя до края своего участка, он неожиданно уперся в стену. Невидимая уже с двух шагов, та круто уходила вверх и терялась там, растворяясь на фоне темного неба. Конечно, стоило догадаться, что его участок, так же как и все здесь, накрыт огромным стеклянным колпаком. Непроницаемым куполом, который предстояло как-то преодолеть.
Смоул отступил от стены, скинул рюкзак и достал из него деревянный футляр. Раскрыл. Извлек на свет старенький механический метроном. Настроил грузик на секундный интервал и качнул стрелку маятника. Прикрыв глаза, вслушался в ровный, тягучий ритм. Одно мысленное усилие и воображение услужливо нарисовало ему небольшой домик. Два этажа в высоту, настоящая кирпичная кладка, дымовая труба выступает над покатой черепичной крышей. Окна раскрыты настежь - жарко. Колышутся шторы. Перед домиком разбита уютная лужайка. Изумрудный газон, живая изгородь и пара деревянных скамеек. Большая клумба с вечно цветущими, на зависть соседям, розами. Разомлевшая на солнцепеке кошка вяло гладит землю роскошным хвостом. Жужжат, трудятся пчелы. Слышны веселые детские голоса. Шорох шин по асфальту. Гулкие, ритмичные удары молотка вдалеке - снова кто-то затеял ремонт.
Когда Смоул открыл глаза, он все еще видел этот образ: лужайка, сонная кошка, кирпичный домик. Видел его даже тогда, когда сделал первый шаг в сторону стеклянной преграды. И потом, шагнув во второй раз, в третий, четвертый. Картинка исчезла лишь когда смолк метроном, но к тому времени стеклянный барьер остался далеко позади.
Так он и двигался, огибая препятствия, где возможно, или проходя сквозь них. Иногда терял нужное направление, тогда на помощь приходил компас. Однажды чуть не погиб. За очередной прозрачной стеной оказалось нечто вроде арены, где в смертельной битве сошлись два могучих бойца. Гротескно большие и мускулистые, они осыпали друг друга ударами такой силы, что задень Смоула, оставили бы его инвалидом до конца жизни. Избежать смерти в файтинге помогли отменная реакция и тело, обретшее вторую молодость.
В следующий раз ему выпало пересечь старое кладбище: заросшее травой поле, хаотично усеянное могильными плитами. Древними, покрытыми мхом каменными валунами, исписанными полустертыми надписями. Стараясь ничего не задеть Смоул осторожно пробирался между ними, когда земля под ногами вздрогнула и пошла волной. Он рванул вперед, боковым зрением отмечая, как вспухает глина, лопается, будто перезрелый нарыв, и выпускает наружу... Элиот ускорился так, словно его пришпорили. Перепрыгивая беременные животы могил, он несся по кладбищу и не заметил, как оно закончилось. На полной скорости врезался в стеклянную стену, без всякого метронома пробил ее и по инерции помчался дальше. Бежал долго, и все это время ему казалось, что ожившие мертвецы гонятся за ним, пытаясь схватить его своими костлявыми, наполовину истлевшими руками.
***
Пункт 5.Важным условием является сохранение Персоналом спокойствия при изменениирежима работы Объекта или возникновении аварийной ситуации; дисциплинированное и сознательноевыполнение указаний Инструкции; недопущениесуеты, растерянности, паники, вмешательства в работу посторонних лиц.
***
Когда впереди показались деревья Смоул, наконец, вздохнул с облегчением. Он отлично знал это место. Городской парк - маленькое зеленое царство, расчерченное меридианами гаревых дорожек. Территория неторопливых прогулок и первых свиданий. Убежище от суеты. Рукотворный лес, отделяющий деловой центр от частного сектора. Шелестящая листвой живая граница между миром бизнеса и сонным пригородом, укутанным в одеяло фобий и безумных страстей. Тех самых, что чуть не стоили ему жизни. Хотя с другой стороны, он ведь и не рассчитывал на легкую прогулку. А раз сумел добраться до парка, значит все шло достаточно неплохо - по плану. Сделать последнее усилие - пересечь парк и он достигнет цели. Смоул перевел дух, перекинул рюкзак на другое плечо и вошел под сень деревьев.
Парк встретил его приветливым шумом: мягко шелестела листва, тихо стонали потревоженные ветром стволы деревьев, где-то высоко в кронах перекликались птицы, хрустел под ногами гравий. Все вместе это звучало, как волшебная мелодия, композитором и исполнителем которой была сама природа. Смоул невольно заслушался и сбавил шаг. Потом и вовсе остановился. Стоял и слушал, как шумит жизнь. После всего, что сегодня произошло, это казалось таким чудесным - просто вот так стоять, впитывая в себя разлитую в воздухе благодать. Пережитые совсем недавно ужасы отдалились, ушли на второй план. Даже время как будто замерло, застыло куском прозрачного янтаря, в который навеки впечаталась застигнутая врасплох мошка.
Он не заметил, когда все изменилось. Только что звучала мелодия и вдруг звуки исчезли, будто кто-то перерубил питающий кабель. Смоул забился, словно он и есть та самая мошка, попавшая в капкан расплавленной смолы. Не понимая, что происходит, затравленно посмотрел по сторонам и увидел, как из-за деревьев на дорожку вытекают ручейки черного дыма. Сначала один, два, потом их становится все больше. Они сливаются вместе, набирают силу и вот уже черная лавина движется в его сторону. Все, чего она касается, немедленно умирает: жухнет трава, опадают листья, цветы теряют лепестки, сгибая в последнем поклоне свои гордые стебли.
Смоул еще не успел ничего понять, стоял и тупо смотрел, как волна дыма катится к нему, а тело уже реагировало на опасность. Режим "бей или беги" включился автоматически. Тугие пружины мышц сработали сами собой, заставляя развернуться и побежать. Помчаться так, как он не мчался, наверное, никогда в жизни. Те тысячу ярдов, что составлял в поперечнике городской парк, Смоул преодолел за считанные десятки секунд. Ободрал лицо, чуть не вывихнул ногу и потерял рюкзак со всеми вещами, но вырвался. Успел выскочить на открытое пространство, где черный дым оказался бессилен, прежде, чем тот смог до него дотянуться.
Задыхающийся и едва живой от усталости он еще какое-то время бежал. Потом силы окончательно кончились, и Элиот без памяти рухнул на землю.
***
Пункт 9. Объект является необслуживаемым автономным модулем.
Пункт 10. ЗАПРЕЩАЕТСЯ!вмешиваться в работу Объекта в случае его штатного функционирования.
Пункт 11. Несанкционированный доступ может спровоцировать сбой в работе Объекта вплоть до его полной остановки, что, в свою очередь, приведет к возникновению аварийной ситуации.
***
Еще до устройства в ACR Смоул часто слышал мнение о том, что наши мысли материальны, и если чего-то сильно желать - оно непременно сбудется. В силу молодости и общей беспечности он не принимал это суждение всерьез. Однако начав работать в Агентстве по контролю реальности, осознал насколько заблуждался. Здесь ему доходчиво объяснили и показали, что объективная реальность - штука отнюдь не постоянная, как все привыкли считать. Это не константа, но величина динамичная и податливая, легко поддающаяся коррекции. Такова уж ее природа, ведь реальность - это всего лишь проекция мысли на материю. Да, атомы и молекулы первичны, они - основа. Но именно мысль диктует то, каким образом им сложиться, какую принять. Поняв и приняв эту аксиому, Смоул сначала впал в радостное неистовство: воображение нарисовало ему сумасшедшие горизонты. Затем перешел к стадии крайнего уныния, сообразив, что могут натворить неумелые руки, точнее головы, имея такое оружие. А дальше он узнал о существовании локальных стабилизаторов реальности, стабилоков, как между собой называли их сотрудники ACR. Официально - Объектов.
Ко времени знакомства с ними, он уже дорос до осознания того факта, что реальность слишком хрупка, чтобы оставлять ее без внешнего контроля. Поэтому мысль об ее искусственной поддержке в неизменном состоянии не вызвала протеста. Наоборот, Элиот впустил ее в себя легко и беспрекословно. Но разве такой процесс можно было доверить людям? С их непостоянством и эмоциональностью? Другое дело машины - лишенные чувств автоматы с запрограммированным разумом. Так появились стабилоки. Целая сеть, опутавшая весь мир.
Смоулу не рассказали, да он особо и не спрашивал, кто и когда их построил. Элиот вообще сомневался, что такое под силу человеку. Зато в плане обслуживания не возникало никаких вопросов. Его попросту не требовалось. Стабилизаторы не ломались, не глючили и не сбоили. Им даже топливо не требовалось, что еще больше подтверждало версию их не человеческого происхождения.
Конечно, не все было так радужно. Во-первых, стабилоки имели малый радиус действия. Их мощности едва хватало для обслуживания территории, размером с мегаполис. Отсюда - целая сеть Объектов, развернутая по всему земному шару. И даже при этом встречались так называемые "мертвые" зоны (Смоулу как-то довелось побывать в одной из них) до которых стабилоки не могли дотянуться. В таких местах возникали аномальные зоны - места паломничества уфологов и прочих бездельников, жаждущих приключений. Во-вторых, при всей своей автономности и неприхотливости для правильной работы стабилокам требовалась матрица - некий шаблон, по которому Объект мог формировать нужную реальность. По аналогии с печатанием денег: нельзя напечатать купюру, не имея клише. Так же и здесь. В-третьих, изредка возникали нештатные ситуации, требующие грамотного человеческого вмешательства. Как раз на такой случай в Агентстве функционировало подразделение ликвидаторов, в котором и служил Смоул.
Стоит ли уточнять, что деятельность ACR была строго засекречена. Об Объектах знали немногие. Сотрудники самого Агентства и его филиалов, горохом рассыпанных по миру, да несколько высокопоставленных персон на самом верху, выбивающих ежегодное финансирование. Для всех остальных Агентство являлось незаметным микроскопическим подразделением крупной транснациональной корпорации, производящей все, что только возможно. От мыла до баллистических ракет. И по официальной версии Смоул работал в нем начальником отдела техподдержки. По крайней мере, так думали его знакомые, друзья и бывшая жена. Его должность подтверждало соответствующее удостоверение: напечатанное на официальном бланке, с красивой цветной фотографией и кучей печатей. С эмблемой Агентства на оборотной стороне: круглым щитом с аббревиатурой ACR и надписью на иностранном языке, идущей по краю, значения которой никто не знал. Кроме, возможно, ее автора и Смоула. Въедливый от природы он однажды решил выяснить смысл этой фразы, для чего провел маленькое расследование. Покопавшись в сети, определил, что написана она на русском. Копнул глубже, для чего пришлось найти мигранта из России, который помог сделать перевод, и узнал, что она означает. Дословно фраза звучала так: бойтесь своих желаний - они имеют свойство сбываться!
***
Пункт 15.ВНИМАНИЕ! ДопереводаОбъектав активную фазу убедиться в наличиив нем матрицы.
Пункт 16. Во избежание возникновения аварийной ситуацииЗАПРЕЩАЕТСЯ осуществлять перевод Объекта в активную фазубез матрицы!
***
Зависть - худший из смертных грехов. Она разъедает душу и пожирает тело. Любая зависимость по сравнению с ней - ничто. Можно быть конченым наркоманом, алкоголиком, курильщиком, испытывать болезненную тягу к компьютерным играм, еде или фильмам для взрослых, но в определенный момент решить завязать и вылечиться. Заразившись однажды завистью, от нее уже никогда не избавиться. Она незаметна и смертельно опасна, как вирус. Привычна, как городской смог, подменяющий нам воздух, и беспощадна, как черный дым над стынущим пепелищем. Тот самый, что чуть не погубил Смоула в парке.
Ему все еще не верилось, что он выбрался живым из этой передряги. Да, потерял вещи, растратил силы, но выкарабкался, добрался до цели своего путешествия. И вот она, эта цель, лежит теперь перед ним во всей красе новой реальности. Еще вчера здесь стоял банк - отделение Первого Национального. В нем кипела жизнь, работали люди. Принимались какие-то важные решения и вершились чьи-то судьбы. Сейчас от фешенебельного здания мало что осталось, вместо него Элиот видел... трудно даже описать что. Наверное, так мог выглядеть желудок кита, извлеченный из еще живого тела. Содрогающийся в пищеварительных судорогах мышечный мешок, покрытый какой-то склизкой дрянью. Даже смотреть на ЭТО было невозможно без содрогания, а ведь Смоулу еще предстояло туда войти.
Помянув недобрым словом свою работу, Агентство и всех его сотрудников Элиот сжал кулаки и решительно зашагал к левиафану, вернее к тому, что от него осталось. Для начала обошел вокруг, высматривая подходящее место, чтобы проникнуть внутрь. Не повезло - ничего даже отдаленно похожего на вход не нашлось. Да, здесь очень пригодился бы метроном или армейский тесак. Но они остались где-то в парке, и возвращаться за ними сейчас было сродни самоубийству. Смоул в задумчивости поскреб голову, потом зло сплюнул и закатал рукава. Подойдя вплотную к пульсирующей стене, он, как заправский хилер, погрузил руки в живую плоть и с усилием раздвинул мышечные волокна. Из образовавшейся щели дохнуло таким смрадом, что его замутило, но, стиснув зубы, он продолжил расширять проем. Еще несколько долгих секунд борьбы и Элиот протиснулся внутрь. Там его сразу вырвало.
Придя в себя, Смоул огляделся. Внутри на удивление оказалось достаточно сухо и светло. Зловония практически не ощущалось, а может он просто успел к нему привыкнуть. Немного раздражал кроваво-красный цвет стен и то, как они изредка вздрагивали, но если держаться от них подальше - терпимо. Могло быть хуже. Элиот отер с лица налипшую грязь, отряхнул куртку и пошел искать Объект. По его расчетам, тот находился где-то рядом.
По понятным причинам места для размещения стабилоков выбирались очень тщательно. Конечно, идеальным, если смотреть с любого ракурса, был какой-нибудь секретный военный объект, типа удалённого подразделения военно-воздушной базы Эдвардс в Неваде. Но ясно же, что для каждого стабилизатора "Зону 51" не построишь, поэтому в основе поиска лежали два критерия: хорошая защищенность и, одновременно, доступность места для ограниченного круга лиц. Самыми подходящими с этой точки зрения оказались банковские хранилища: достойный уровень безопасности, высокая конфиденциальность, круглосуточный режим работы. А малые габариты стабилоков позволяли еще и значительно экономить - достаточно было арендовать всего одну сейфовую ячейку.
Раньше Смоулу уже приходилось бывать в хранилище Первого Национального. Правда, в другой реальности, при свете электрических ламп и в сопровождении сотрудника банка. Сейчас все выглядело немного иначе, однако каким-то чудом он все же сориентировался и отыскал верное направление. Путешествие по китовым кишкам оказалось коротким, и вскоре Элиот попал именно туда, куда стремился - в помещение, заставленное рядами металлических шкафов. То, что оно не изменилось, как все остальные предметы, его не удивило, озадачило скорее другое - царивший тут беспорядок. Бросились в глаза распахнутые дверцы сейфов и выпотрошенные стальные коробки, предназначенные для хранения сбережений зажиточных граждан. А потом Элиот увидел человека, который полз к нему на четвереньках. Мгновенно оценив ситуацию, понял, что тот не опасен, скорее наоборот - нуждается в помощи, но решил заняться этим потом. Самое важное сейчас - стабилизатор.
Ячейка с символичным тринадцатым номером оказалась вскрыта, как и многие другие. Прямоугольная коробка стабилока тревожно светилась красным. Верхняя крышка лежала рядом, а вместо матрицы зияла пустота. От вида этой пустоты у Смоула скрутило внутренности. Мозг взорвался сотней вопросов. Кто мог тут похозяйничать? Кто взломал стабилок? Где матрица? Что вообще происходит? Вопросы теснились в его голове, толкались, отпихивали друг друга. И вдруг, как вспышка, как резкий свет фар в лицо, пришло озарение. Смоул обернулся к единственному здесь, кроме него самого, живому существу - к человеку на четвереньках. По совместительству вору, ограбившему Первый Национальный банк. Увидел, что тот уже дополз до стены и теперь слепо тычется в нее головой. И вся его злость сразу исчезла. Желание калечить испарилось. Он забыл и про стабилок, и про матрицу, про сухие строчки инструкций и про холодное чувство долга. Остался только тихий равномерный стук, с которым голова парня билась о бетонную стену.
Элиот представил, что пришлось тому испытать, когда реальность ни с того ни с сего взбрыкнула и начала меняться. А потом обернулась гигантской, истекающей соком утробой, из которой нет выхода. Это ведь только в сказке Киплинга можно выйти из чрева кита целым и невредимым, оставив в нем лишь подтяжки. В жизни все иначе: стеклянный взгляд, нитка слюны, висящая из безвольно открытого рта и этот глухой, выворачивающий душу наизнанку стук. Элиоту стало жалко мальчишку. Пускай он вор и должно быть не очень хороший человек, но даже такие люди не заслуживают подобной участи. Он подошел к нему и помог сесть. Сам пристроился рядом. Заметил в судорожно сжатой руке какой-то бумажный обрывок. Осторожно разжал пальцы и вытащил маленькую фотографию. С нее на Элиота взглянула молодая красивая девушка. Кто она парню? Знакомая, подруга? Наверняка кто-то очень близкий, иначе он не взял бы ее фото с собой, идя на дело. Не стал бы сжимать его в кулаке, когда безумие уже стучалось в двери. Элиот вложил фото обратно в безвольную руку. К чертям собачьим все это! К чертям! Ликвидатор вскочил на ноги - требовалось выполнить работу. Найти матрицу и восстановить стабилизатор. Остальное - к чертям!
Матрица, она обязана была быть где-то здесь. Смоул методично обшарил помещение, заглянул в каждую щель и все-таки нашел: скомканную однодолларовую банкноту с миниатюрной эмблемой Агентства. Видимо незадачливый воришка, вскрывший стабилок, рассчитывал на большой куш, а вместо него нашел одинокого Джорджа Вашингтона. Вот и не сдержался - выбросил. Смоул бережно расправил купюру и вложил ее в коробку стабилока. Тревожный красный тут же сменился на спокойный зеленый цвет. Оставалось закрыть крышку и активировать устройство, но в последний момент что-то остановило уже занесенную руку. Из памяти никак не шла та девушка с фотографии. Красивая. Глядящая в объектив камеры влюбленными и одновременно грустными глазами. Кто она? Подруга, может жена?
Свет фар вновь ударил по глазам, ослепил. В голове возникла шальная мысль. Элиот отложил крышку и вернулся к парню, который продолжал сидеть, бессмысленно таращась в пустое пространство перед собой. Забрал фотографию. Любовь - вот чего не хватает нашей реальности. В ней слишком много денег и совсем нет места обыкновенному человеческому теплу. Так может быть пришло время это исправить?
Элиот вложил фото в стабилок, рядом с портретом первого президента Соединенных Штатов. Закрыл крышку и перевел Объект в активную фазу. Где-то далеко тут же пронзительно завыла сирена. Скрипучий голос что-то неразборчиво закричал по громкой связи. А Элиот стоял, чувствуя как тело вновь наливается тяжестью прожитых лет, и на душе у него впервые за этот долгий, непростой день было хорошо и спокойно.