Слабое звено. Глава 6
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Глава 6. "Я не делаю зла".
Смотри -
Печаль моя светла
Внутри
Кипящего котла,
Все так как ты сказал -
Мой мир тонет в слезах.
Немного Нервно, "Я не делаю зла".
Крупный ворон над нашими головами шумно захлопал крыльями и издал пронзительный резкий звук, мало напоминающий обычное карканье. Нари едва ли не подпрыгнул и выронил из рук складной ножик, Садко невнятно выругался за моей спиной, а Старик, притормозив, навел на ворона фотоаппарат. Остальные только мельком оглянулись и продолжили идти. Птица в это время наклонила и вытянула голову, каркнула более правдоподобно и важно перелетела на ветку пониже, будто специально красуясь перед объективом.
Я тоже остановилась и, поправив часы на запястье, осмотрелась. До нашей стоянки оставалось около часа ходьбы и никто не спешил выскакивать на нас из-за кустов, я не чувствовала поблизости ни одного крупного аборигена, а они должны были быть. Охотники сейчас играли с огнем, некоторая связь с ними у меня еще сохранилась, такое не вытравить изнутри за неполный год, и я чувствовала мешанину из животной ярости и азартного безумства с легкой примесью страха, что периодически проскальзывали в воздухе слабыми отголосками возмущения и напряжения. Также иногда до нас долетали разной степени дальности автоматные очереди, взрывы или рев с визгом. Никто из местных чудовищ не мог игнорировать происходящее, да и там, где Змей, всегда разрушения и смерть, и значит, они должны были отступать, искать убежища, чтобы потом вернуться и посмотреть, кто же одержал верх - наглые людишки или старая ящероподобная тварь, рыгающая огнем в плохом настроении. Если бы кто устроил тотализатор, то я бы поставила крупную сумму на наглых людишек. Только вот охотники никогда не распространяются о своих заданиях и негативно относятся к любому разбалтыванию информации, их касающейся, поэтому достаточно запугали всех прощелыг в Городке, чтобы те молчали. Если бы мы знали о настолько крупной охоте, то даже несмотря на график и неустойку, передвинули бы дату вылазки в Царство - нам, чем спокойнее, тем лучше. Но это нам, а для прочих, охота - это развлечение, и тут даже спорить бесполезно о том, что куча народа полезла бы специально, лишь бы увидеть сам процесс, получить свою ударную дозу адреналина и возможно даже выжить при этом. Только вот, если бы бабушка была дедушкой, то у нее были бы явные проблемы с гендерным самоопределением.
Я хмыкнула своим мыслям и скользнула пальцами по звеньям ремешка на запястье. Садко слишком тихо подошел сзади, я заметила его только, когда он уже устроил подбородок на моем правом плече, поэтому ощутимо напряглась, но голову в его сторону не повернула.
- Что, пульс еще на месте?
- А ты с собственными мозгами уже встретился?
- Злючка. Опять обижаешь меня на ровном месте, а ведь у меня тонкая душевная организация, - выдохнул мне связист на ухо, на что я мстительно дернула плечом, заставив Садко клацнуть челюстью и, схватившись за нее ладонью, слегка застонать.
- Тебе заняться нечем?
Садко встал рядом, засунув руки в карманы на штанах, и без особой заинтересованности разглядывал едва покрывшиеся листьями кроны деревьев, потом как-то уж чересчур глубоко вздохнул и продекламировал строчки из песни, которую вчера исполнял у костра:
- "Мужественны песни умирающих, жаль, что я пока что не из них. Мужественны песни умирающих, трупы остаются в живых".19
- Не знаю, что ты хочешь этим мне сказать, но сразу иди нафиг.
- Ну, Хма-арь, - подпустил он в голос дурашливых просительных ноток, поджал губы и пару раз хлопнул ресницами. Паяц.
- На-фиг!
Стоит один раз дать слабину, как ко мне начинают лезть для сеансов самоанализа и выворачивания душ в немыслимые формы. А оно мне надо? Мои тараканы счастливы в своей самодостаточности, они не хотят множить свои проблемы, путем чужих переживаний.
- У меня внутри как-то неприятно.
- Иди к терапевту.
- Но оно же не болит.
Мужская логика. Отец тоже тянул с походом к врачу с болями в груди.
- К неврологу.
- А внутренний голос говорит мне, что это не к неврологу.
- Конечно, внутренний голос не хочет признавать, что это уже к психиатру.
- Ну, Хма-а-арь!
- Я ни то, ни другое, ни, тем более, третье, поэтому я иду вперед, ты идешь за мной, но при этом нафиг. Все понятно?
Садко излишне душераздирающе вздохнул и пошел вслед за мной.
- Если мы попадем в страну Оз, то я попрошу у волшебника для тебя сердце.
Я прикрыла ладонью лицо, чтобы не выдать никому даже намеком, как мои губы расползаются в нервной улыбке.
- Мозги. Попрошу у него мозги, чтобы ты не насиловал мои.
- Злю-ючка, - с улыбкой в голосе протянул Садко. - Твое сердце, Снежная Королева, когда-нибудь оттает.
- Осколок зеркала в глаз я могу запихнуть тебе прямо сейчас.
Пикироваться таким образом мы с Садко на самом деле можем долго на радость всем остальным. Вот и сейчас у идущего впереди меня Старика от сдерживаемого смеха подрагивали плечи, а Нари хихикал, вовсе не скрываясь, специально отставая от Оби-Вана.
Пусть. Пары минут веселья будет достаточно и не слишком отвлечет от проблем насущных.
- Девочка, а девочка, - продолжал дурачиться связист, - а с чем это у тебя пирожки?
- С языками и мозгами, тебе советую с мозгами, Серый Волк.
- Слушай, ну шутки про мои мозги уже надоедать начинают, давай заново? Я ль на свете всех милее, всех румяней и белее? И ей зеркальце в ответ...
- Без мозгов несешь ты бред.
- Неправда! Я несу пакет, в котором свет, добро и хорошее настроение!
- Мне рассказать Фавору про твой пакет с добром?
- Жестокая! - Заныл Садко и патетично процитировал Шекспира:
- "Стоит одна, прижав ладонь к щеке.
О чем она задумалась украдкой?
О, быть бы на ее руке перчаткой,
Перчаткой на руке!"
Я подняла руку и показала ему фигу.
- Не оригинально, Хмарь. "Петушок, петушок, золотой гребешок..."
- Заткнись, - резко развернулась я, почувствовав, как краски схлынули с моего лица. - Просто заткнись и иди.
Садко недоуменно вытаращился на меня и пробормотал мне уже в спину:
- Погода была прекрасная, принцесса была ужасная.
Я выдохнула и попыталась игнорировать свое участившееся сердцебиение. Вот и закончилось веселье. И надо ж было Садко вспомнить этот стишок именно сейчас.
Ветер вновь принес издалека очередной гулкий взрыв и несколько автоматных очередей. Я кинула взгляд на запястье - охота велась уже чуть больше часа. Омут, как всегда, был прав, переживать за них - это больше не моя работа, даже если их новенький в роли чутья меня несколько настораживает. Возможно, во мне внезапно проснулся давно забытый зверек по имени ревность, и это как-то непрофессионально, мелочно и глупо.
Я помотала головой. Не о том я сейчас думала, совсем не о том.
Пальцы снова нащупали ремешок часов и я чертыхнулась сквозь зубы. Когда внутри раздрай, я ищу точку покоя и контроля в вещах внешних: обрезанная балаклава для того, чтобы скрыть эмоции, а вовсе не шрамы, как думают окружающие; "Гюрза" в кобуре, как банальное напоминание о том, что промедление всегда стоит жизни; и вот, часы, чтобы не упустить момента, когда начнется нечто выходящее за рамки обыденного местного светопреставления. Часами я пользовалась не так уж и часто, уж очень не любила обвешивать себя аксессуарами, даже если они имеют прямое назначение, поэтому отцовские часы я надела уже за воротами логова охотников. Ремешок я давно подогнала под себя, сидели часы удобно, но непривычная тяжесть на запястье заставляла время от времени проверять их и пытаться поправлять, слегка встряхивая рукой.
Точка покоя сегодня никак не хотела находиться. Ее попросту не было, и даже попытка вести себя более или менее обычно обернулась для меня новым всплеском нервозного страха. Невинный стишок из детской сказки будто вырвал из меня какой-то важный предохранитель.
Вдох-выдох. Я зажмурилась и прижала ладони к векам. Да что же такое? С каждым шагом мне становилось все хуже, изнутри нарастало напряжение.
Я остановилась и отняла дрожащие руки от лица. Все было по-прежнему. Солнечный свет, ветер, редкие птичьи трели и ненавязчивый запах сухой прошлогодней травы и новых листьев. Все было точно так же, как и пять минут назад, так что же изменилось?
Резко развернувшись, я выставила руку, краем глаза заметив, что секундная стрелка на часах дергается на месте, и сделала шаг назад, чтобы не столкнуться с Садко, который, хмуро сосредоточившись, смотрел себе под ноги. Вот только моя рука, не нашла сопротивления, а сам Садко, даже не догадываясь о стоящем на его пути препятствии, прошел сквозь меня.
Дрожа всем телом и тяжело дыша, я медленно повернула голову, наблюдая, как исчезает замыкающий из звена, свернув по тропке за дерево.
Я идиотка. Я все-таки настолько зациклилась на себе, что прое*ала момент, начавшегося пи*деца, и попала в "петлю". Борьбу с ненавистью к себе и отчаянием прервал голос, от которого ледяными иглами прошило позвоночник.
- Здравствуй, Котенька. Что же ты уходишь, даже не попрощавшись?
Я дернулась назад, выхватывая пистолет из кобуры, и нажала на курок. Дальнейшее не поддавалось объяснению. Пуля не достигла своей цели, впиваясь в ствол сосны, а Валет перемещался смазанными движениями, уходя от еще трех моих выстрелов.
Я провела языком по вмиг пересохшим губам и медленно отступила назад, не сводя взгляда и не отводя оружия со своего мертвого бывшего друга. Хотя теперь прекрасно понимала, что это было бесполезно. Валет был чрезмерно быстрым.
Он выглядел точно так же, как и позапрошлой ночью, когда являлся мне в нашем лагере, и, похоже, все-таки не был результатом моего воспаленного рассудка. Радости в этом было немного, потому что непонятно, кем он в этом случае был? Не упырь, не мертвяк и уж точно не волколак, хотя убивала я его именно при превращении в последнего. Нет, у волколаков просто нет достаточного человеческого сознания, его перебивают животные инстинкты. Валет же был слишком жив для кого бы то ни было из Царства. Слишком жив и при этом уж слишком мертв.
- Кто ты?
- Что, какие-то сложности с идентификацией твари перед тобой? О, дорогая моя Котя, не стоит напрягаться - меня нет ни в одном вашем бестиарии. Да, я тварь редкая, - усмехнулся он и покачал головой, делая шаг вперед.
- Не подходи, - хрипло и как-то совсем уж жалко сказала я.
Валет наклонил голову, скрывая от меня обезображенное лицо, и тихо засмеялся.
- Ты боишься меня, Котенька? Ну что же ты? Как же так произошло?
Ласковый голос никак не сочетался с выражением его лица. Подсыхающие потеки крови добавляли красок бледному лицу, перекошенному чистой ненавистью.
Очаровательный злодей. Девочки, просиживающие одинокими вечерами у экранов с сериалами, обожают такие типажи, влюбляются, пишут восторженные отзывы и полновесные романы о недооцененных, недолюбленных психопатах, которым так не повезло в жизни, внутри которых ярко плещется в котле безумия страсть и всепоглощающая, всепрощающая любовь. Они жалеют их, лелеют и выдумывают им тысячи миров в своих фантазиях, в которых они могут быть счастливы. Только в жизни все иначе, совсем не так как в сериалах, и уж точно не так, как в придуманных историях. Психопатов не перевоспитать, не вылечить ни любовью, ни добротой, ни долгими сеансами с психиатрами с проведением какой-нибудь ЭСТ20. Психопаты сами убедят тебя, в чем пожелают, сладкие речи удаются им лучше всего. Стоит вспомнить того же популярного Ганнибала, чтобы зарубить на носу раз и навсегда, что с психопатами диалогов вести ни в коем случае нельзя.
Я снова дала волю чувствам и окаралась.
Валет наклонился, потер руками лицо, взъерошил светлые волосы. Наведенный морок стекал с него, стирался под вполне уже человеческими пальцами, кровь хлопьями опадала на землю, и он вновь становился похож на прежнего человека.
- Так лучше? - Обворожительно солнечно улыбнулся бывший друг, выпрямляясь.
Нет, так нисколько не лучше. Теперь он был слишком похож на человека. Теперь его можно было жалеть и сочувствовать. А я не хотела. Не должна.
Напряжение между нами можно было черпать ведрами.
Именно в этот момент петля вытолкнула на повторный круг наше звено. Мы с Валетом смотрели один другому в глаза, пристально, будто в гляделки играли. Не в нави, не в яви, где-то в другом месте, которое и словами-то обозначить невозможно, а между нами шли люди. Живые люди, жизни которых я обязана была сохранить. Только как мне это теперь сделать?
- Скоро здесь все изменится, привычные ориентиры исчезнут и все... Что ты будешь делать? Как ты будешь их спасать, а?
Он проводил взглядом, вновь скрывающегося за поворотом Садко и, задумчиво наклонив голову, посмотрел на меня так, как будто видел впервые в жизни, и не понимал, что я здесь делаю.
Я задержала дыхание и сглотнула вязкую слюну, и готова поклясться, что всего лишь моргнула, а Валет уже оказался рядом со мной, с легкостью вытаскивая у меня из рук оружие, и убирая его ко мне же в кобуру.
Я не могла заставить себя пошевелиться, с ужасом глядя в серо-голубые глаза, зрачки в которых были чересчур расширенными.
- Ты стала слишком открыта, тебя легко отвлечь, тобой так легко манипулировать. Где твое хваленое чутье?
Он рванул меня за руку и с размаху ударил по лицу. В глазах на мгновение вспыхнуло и тут же потемнело, левое ухо заложило. Я сплюнула кровавую слюну. Десны всегда были у меня слабоваты, начиная кровоточить даже от случайного слабого удара.
- Ты не кричишь, - огорченно и как-то растерянно протянул Валет, продолжая сжимать мою руку. - Почему же ты не кричишь?
Он ударил раскрытой ладонью, хлестко, до звона в ушах. Еще и еще раз. Я даже не пыталась закрываться, чувствуя себя безвольной куклой. Бывший друг раздраженно взрыкнул и оттолкнул меня к стволу дерева.
- Как же я тебя ненавижу, - с чувством сказал он мне, схватив рукой за горло.
- Поч-чему? - С трудом выдохнула я, напрочь позабыв, что говорить больше не собиралась. Челюсть изрядно ломило от боли, да и пальцы на шее сильно сжимались.
- Потому что ты живая.
Как глупо. Как отвратительно глупо. У тебя есть машинка, а у меня ничего нет, поэтому я тебя убью с особой жестокостью и извращенностью. Просто дивно.
- О-о-ох, знала бы ты, как пахнешь, - он прикрыл глаза и, уткнувшись носом мне за ухо, глубоко вдохнул. Я стиснула зубы, не обращая на боль внимания. - Такая теплая, такая вкусная, такая... такая...
Далее слова у него закончились, и Валет перешел на нечто напоминающее урчание, а затем высунул язык и медленно провел им по моей шее к уху. Твою мать.
- А теперь, Красная Шапочка, я тебя съем, - Валет прижался ко мне еще плотнее и перешел на интимный шепот, жарко дохнув мне в ухо. - И никто, слышишь меня, никто тебе не поможет - охотники далеко-далеко. Они не знают, они не ведают. Не подозревают, насколько твоя кровь красна, а крики сладки. Кричи, Котенька, кричи.
Он отвел руку назад и ударил когтями мне под грудину, вырывая из меня этот крик. Кажется, я чувствовала хрупанье костей и то, как ледяные пальцы копаются у меня внутри.
Валет смотрел мне в глаза, продолжая держать за подбородок, и довольно улыбался, размазывая большим пальцем кровь, текущую у меня изо рта.
- А чье это сердечко у нас тут бьется, а? Давай-ка посмотрим, Котя?
Я снова закричала, срывая голос.
И тут же получила новый хлесткий удар по лицу.
- Хмарь! Да чтоб тебя! Ноги держи ей, сказал! Хмарь!
Внутренности скрутило спазмом, меня поспешно перевернули, удерживая поперек груди и живота, и я благополучно опустошила скудноватое содержимое желудка.
- Воды дай. Лей сюда.
Фавор убрал руку с моего живота и несколько раз провел мокрой ладонью по моему лицу.
- Хмарь, ты меня слышишь?
Я согласно дернула головой, пытаясь восстановить дыхание, и слепо пошарила рукой в поисках воды. В раскрытую ладонь ткнулась фляжка, которую я тут же едва не выронила, но старший вновь помог мне справиться с моей слабостью. Мой долг к нему только растет и ширится.
- Э-эй, глаза открой, хорошая моя.
Боги, еще парочка ласковых слов и я разрыдаюсь у него на груди, он меня пожалеет, мы наконец-то переспим, а затем ему придется жениться на мне, ибо рыцарская честь ни за что не позволит ему бросить даму одну в постели. О чем я Фавору и поведала, весьма скомкано и с периодически прорывающимися надрывными истеричными нотками, но суть он, естественно, уловил.
- Ты преувеличиваешь, мое благородство так далеко не распространяется. Тем более, что мудаки рыцарями не бывают.
Фавор перевернул меня, как куклу, и прижал к себе. Я немного отдышалась, чтобы изъясняться более связно.
- Ты преуменьшаешь свои заслуги, а за них воздастся. Что ты тогда будешь делать?
Он неопределенно дернул плечами.
- Выкручусь как-нибудь. Лучше скажи, что нам делать. Я понял, что мы попали в петлю одновременно с твоим криком. Ты перетянула все на себя?
Я сделала глоток воды и, прикрыв глаза, осторожно кивнула. Рассказывать о том, что это меня перетянули, совсем не хотелось.
- Ты мне веришь, Фавор?
- Еще спроси, белый ли снег, - внезапно зашипел он, но довольно быстро взял себя в руки. - Говори уже, в какую жопу мы влезли.
- Царство меняет карту местности. Мы не в эпицентре, так с края зацепились, но нам и этого будет достаточно.
- Сколько до местного конца света?
- Часа два или три, максимум пять, но я бы не рассчитывала на это.
- Стабилизация?
- Не знаю, может быть, сутки, а может неделю-две. В моем "эфире" помехи, там буря уже в самом разгаре, информацию удается вырывать клочьями, и у меня даже нет уверенности в достоверности источников.
- Хреново.
- Угу, надо уходить скорее.
- Ты как?
Я одарила Фавора раздраженным взглядом.
- Хочешь, я тебя стукну, и ты станешь фиолетовым в крапинку?
- Намек понял, - хмыкнул он и поднялся на ноги, заодно приведя и меня в вертикальное положение. Я качнулась, почувствовав неуверенность в ногах, но старший шустро подхватил меня под руку.
Я прикусила губу и посмотрела в сторону, где обосновалась обеспокоенная половина нашего звена с не менее встревоженными заказчиками.
- Фавор, когда я пропаду, не ищите, не ждите меня, пробивайтесь к машине и уезжайте отсюда.
Старший окинул меня очень долгим взглядом, как будто хотел убить сразу, не дожидаясь чего-то неизвестного.
- Надеюсь, ты знаешь, что собираешься делать.
- Я тоже.
- Наш диалог потянет на "Оскар"? - Вздернул уголки губ в нервной улыбке Фавор.
- Пфф, для этого мне надо с тобой еще слезливо попрощаться, облобызав напоследок.
- Так зачем же дело встало?
- За тем, что меня только что вырвало.
- Ну-у, во-от. Всю романтику испортила.
Я хмуро кивнула, не ожидая, что Фавор запустит пальцы мне в волосы на затылке и, наклонившись, прикоснется губами ко лбу.
Слезы удалось сдержать неимоверным усилием, только несколько судорожных вдохов выдали меня. Впрочем, Фавор - замечательный человек, - знает, когда не нужно заострять внимание.
- Не знаю, в чем дело, но с окружающими меня мужиками что-то не так. - Я закрыла глаза, не пытаясь отстраниться от старшего. - Быть такого не может, чтобы ту, которая долгое время огрызалась, отпихивалась и открещивалась от любого близкого контакта, воспринимали как... - я растерянно выдохнула и уткнулась Фавору лицом в плечо, а он успокаивающе массировал мне затылок.
- Как друга? Как дорогого человека? Любимую женщину?
Каждое слово прозвучало, словно какой-то нелепый приговор или скорее забитые в будущий гроб гвозди.
- Да, теперь премия будет наша, - криво усмехнулась я, поднимая голову.
- Не рефлексируй, забей и действуй, Хмарь. С меня бутылка нашего любимого джина. Увидимся?
Фавор протянул мне ладонь. Он был так близко, улыбался с легкой лукавинкой, только глаза выдавали его озабоченность и тревожность. Ему не нравились ситуации, в которых он был фигурой, наблюдающей за игрой на соседней доске. А я очень не любила шахматы.
- Увидимся, - я сжала его пальцы. - Конечно, увидимся.
Горло сдавило, и я изобразила вымученную, чуть дрожащую улыбку. Я внезапно устала не только недоговаривать, но и откровенно врать.
Говоря Фавору, что буря на метафизическом плане уже началась, я нисколько не преуменьшала. Мне никак не удавалось подобрать правильные слова, чтобы охарактеризовать то, что начало твориться в Царстве. Собственно, у меня и не было никакого желания что-либо говорить, потому как внутри головы роилась такая мешанина из самых разнообразных ошметков поступающей информации, что даже прием анальгетика не дал никакого облегчения и боль возникала периодическими острыми вспышками, заставляя кусать до крови внутреннюю часть губ и молить о прекращении этого бардака все высшие силы.
Высшие силы, кто бы там ни был, как всегда, не давали отклика.
Кони скачут табунами, избы горят деревнями. Все самой, все самой...
Время больше не имело никакого значения. Если бы я умела, то могла бы собирать его обрывки, чтобы распустить на отдельные нити и спрясть новую ткань вероятности. Только, увы, я этого сделать была не в силах, как бы ни желала, поэтому оставалось уповать на случай, который все никак не представлялся.
Я все больше не понимала, что мы вообще здесь делаем. Вспышки боли не только не давали толком сосредоточиться, но и остановить вторжение в собственное сознание. Меня практически разрывали на части чужие полуживотные, полуразумные мысли и чувства, а из-за ломкости происходящего вокруг я даже не могла с твердой уверенностью сказать, где мы были пять минут назад или, где мы будем через двадцать секунд.
Казалось, что страх у меня внутри не только укрепляет свои позиции, но и разрастается со сверхзвуковой скоростью, выедая внутренности.
Фавор поставил меня вперед, рядом с собой, и только он удерживал меня от того, чтобы не бросить их всех и спасать одну себя. Твари в Царстве, даже будучи стайными, превыше всего ценили только самих себя, поэтому бежали, а встречая на своем пути препятствия, набрасывались, пытаясь прорваться, успеть первыми, выгрызая, выцарапывая путь к сохранению целостности собственной шкуры.
Я стала точно такой же тварью, и может быть даже слишком легко, ощущая напряжение, исходящее от старшего. В его глазах я уже совершенно точно не была человеком - растрепанная, бледная, с горящим взглядом и рваными нервными движениями, какими-то животными повадками. Я по-звериному щерилась, вздергивая верхнюю губу, и водила носом, принюхиваясь, и изредка взрыкивала или фыркала.
Нечто человеческое во мне все же осталось, именно оно заставляло меня хвататься за оружие и нажимать на курок, раз за разом, а не нападать, метя в горло противникам короткими бесполезными ногтями или зубами. Хотя этого было мало. Боль раздражала, приводила в ярость, также как и чуждость мыслей и инстинктов. Происходящее я отмечала урывками, старалась запоминать, понять хоть что-то, потому как анализировать полноценно не имело смысла. Твари, по большей части, этого не умели делать.
Несколько стычек мы успешно отбили, еще от пары удалось уйти, когда хаос начал медленно, но верно перетекать во внешний мир. Погода и местность менялись, словно по щелчку пальцев, я даже не сразу замечала сами переходы, да и некогда было. Ведь вот только что мы жарились под палящим полуденным солнцем где-то в поле, как вдруг оказывались под пронизывающим ветром посреди пустынной улочки, чтобы в следующий момент попасть под ливень в сумрачном лесу и обнаружить под носом выводок обозленных бесов, рвануть от них в сторону, отпинывая самых инициативных или встречая их на ножи, и упасть в подмороженное болото, едва ли не в распростертые объятия совершенно шалых болотниц.
Дольф и Садко прикрывали нас короткими очередями, трое наших подопечных совершенно вымотались, приходилось подстраиваться под них, не забывая их подгонять. Я даже не надеялась на то, что мы хорошо запутаем следы, Валет показал свои намерения, а отступать он даже живой очень не любил. Я хотела всего лишь хоть немного выиграть времени, которого у нас уже точно не было.
Следующий переход вывалил нас на очередное поле, я точно могла сказать, что это весна, но совсем не уверенна, что нынешняя. Здесь было раннее пасмурное утро с медленно подступающей пеленой тумана и такой сыростью, что дышать нам, настолько загнанным, было весьма тяжело. Несомненный плюс этой местности и времени был в том, что в голове у меня стало проясняться, ничего постороннего я не ощущала, кроме гулкой, давящей тишины.
Мы отошли подальше, изрядно пропетляв, проваливаясь иногда в черную жижу едва ли не по колено. Я первой устало опустилась на землю, следом рухнула троица вместе с Садко, грязь после всего произошедшего никого не беспокоила, мы и так были насквозь мокрыми, замерзшими и пропахшими болотиной. Садко пощелкал рацией, смачно выругался и начал тормошить наших заказчиков, чтобы они поели. Дольф бдил, медленно переходя от одного к другому, проверяя и перезаряжая все наше оружие. Я погрузила в землю левую ладонь, аккуратно сминая комья пальцами. Рядом опустился на корточки Фавор, пыхтя сигаретой.
- Внимательно.
- Я задам направление, дай руку.
- Ты уверена?
Я готова была ударить его за такое. Сейчас было точно не до сантиментов.
- Прибью, даже не смотря на то, что ты единственное стабильное существо в радиусе полукилометра.
Это было правдой. Я успела посмотреть на всех. Садко по-тихому психовал. На Дольфа накатывала красная пелена ярости, он едва себя сдерживал. Из троицы больше всех нервировал своей издерганностью Оби-Ван, даже его племянник был более тихим. И только наш старший был оплотом спокойствия, чему мне оставалось только завидовать.
Фавор вздохнул и протянул мне ладонь, в которую я тут же вцепилась правой рукой. В голову шибануло так, что я покачнулась и начала заваливаться набок. Фавор попытался меня поддержать, но я отпрянула от него, выдернув руку.
- Ты все сделаешь правильно, тебе не нужно направление, - я сглотнула вязкую слюну и посмотрела наверх, в непроницаемо густые облака. - В любом случае, в любом исходе, только ты сам, я буду мешать.
Старший тоскливо на меня посмотрел, но ничего не сказал, протянув раскрытую пачку. Дрожащими пальцами я вытянула сигарету и закурила, отвернувшись ото всех. Разговаривать больше не имело смысла, все было сказано, пускай намеками, но мы поняли друг друга, как поняли и то, что сказано не было.
Привал закончился быстро. Вкуса впопыхах разогретой еды я практически не почувствовала, пытаясь подавить тошнотворные ощущения и кажется напрочь въевшееся под кожу тревожное напряжение.
Я старалась ни на кого не смотреть, следя за секундной стрелкой на часах. Ритм сбивался, стрелка дергалась, замирала, и я внезапно поняла, что мое сердце ведет себя точно также. Мне захотелось завыть, срывая голос, но я молчала.
- Прорываемся тем же темпом. Не отставать, - глухо выдал Фавор, и мы двинулись сквозь вязкую тишину, сжимая в руках оружие.
Переход между двух кривых берез принял нас словно в распростертые объятия, я на мгновение зажмурилась, сглотнула горькую слюну, готовясь в который раз потерять что-то человечное в себе.
И едва не задохнулась. Боль ввинтилась в голову, заняла привычное для нее место вместе с сонмом противоречивых чувств и ощущений.
"Кем ты готова пожертвовать?"
Мысль отдавала запахом и вкусом крови, липкостью и такой откровенной и незнакомой до этого момента чуждостью, что я завертела головой, пытаясь отыскать ее источник.
"Кого ты готова отдать?"
Яд от слов растекался в груди болезненным жаром. Я непроизвольно всхлипнула и споткнулась на ровном месте, не удержавшись от падения, ощущая, что падаю отнюдь не на землю.
И я падала, падала, будто во сне в глубокую кроличью нору из безумной сказки, когда не ощущаешь дна и начинаешь бояться: то ли достигнуть этого самого дна и разбиться на тысячи осколков, то ли так и падать целую вечность в никуда в непроглядной темноте.
Фавор обеспокоенно обернулся на меня. Я качнула головой, поднялась, и просипела:
- Уходим.
Несколько переходов мне ничем не запомнились. Я вновь не осознавала, что мы делаем и как, я просто старалась не выблевать свои внутренности от ужаса, который практически перекрыл все остальное во мне. Кажется, кто-то что-то кричал и стрелял. У меня в голове все смешалось. Я упала на колени, зажмуриваясь и сжимая уши руками как, будто это могло помочь мне не видеть и не слышать происходящего.
А вот раздавшегося резкого хлопка я никак не ожидала. Совершенно никак.
Я открыла глаза. В голове стоял мерзкий гул, а во рту металлический привкус крови. Зрение возвращалось медленно, неохотно и нечетко. Рядом лежал Нари, пораженный осколками. Он тянул ко мне руку, царапал пальцами по сухой колючей траве и пытался что-то сказать, вязкая кровь пузырилась на его губах. Глаза его были мертвы.
Нет.
Хлопок. Гул в ушах. Привкус крови. На раненого Дольфа напали сразу несколько волколаков. Он убил одного, вывел из строя второго, третьего, но его сбил с ног четвертый, а в горло вгрызся пятый.
Нет.
Хлопок. Гул в ушах. Привкус крови. У Фавора горлом шла кровь, он изломанно осел на землю и больше не шевелился.
Нет.
Хлопок. Гул в ушах. Привкус крови. Оби-Вану не хватило каких-то сантиметров до лежащего в траве "Узи", когда ему сломал шею Валет.
Нет.
Хлопок. Гул в ушах. Привкус крови. Валет вытащил свою руку из груди Садко и вымазал его кровью по своим губам и подбородку, лающе смеясь, пока связист падал на землю.
Нет.
Хлопок. Гул в ушах. Привкус крови. Старик попытался стереть рукавом кровь, стекающую по лицу из рассеченного лба, и успел послать очередь по кустам, прежде чем с тыла к нему подобралась пара волколаков.
Нет.
Хлопок. Гул в ушах. Привкус крови. Я чувствовала слишком много, почти каждый осколок, впившийся в мою плоть. Валет рывком перевернул меня на спину, и я едва не задохнулась от вспыхнувшей боли. Судя по движениям губ, он сказал, что я скучная, затем наступил мне ногой на грудь и из моего же оружия выстрелил мне в лицо.
Нет.
Куда бы я ни ткнулась, как бы я ни старалась переиграть все, перетасовать результаты, меня не устраивал ни один исход. Либо терять кого-то одного, либо нескольких. Либо сразу всех.
Времени до сих пор не было - мы существовали взаймы.
Мне хотелось бы сказать, что я не делаю зла, но я выбрала. Я достигла дна кроличьей норы, и если бы я там увидела пузырек с ядом с надписью "Выпей меня", я бы сделала это с радостью, но яда мне не предлагали, увы...
Я всхлипнула и споткнулась на ровном месте. Фавор обеспокоенно обернулся на меня. Я, поморщившись, качнула головой, пытаясь собрать себя в нечто цельное, поднялась и прокричала:
- Всем стоять! Ни шагу! Нари, замри и не двигайся, растяжки! Дольф шесть шагов на четыре часа. Быстро! Фавор два шага вперед. Оби-Ван три шага четко вправо, затем идете к Фавору и бдите справа. Старик, пять шагов строго налево, смотреть в ту же сторону. Всем наготове, будем отбиваться.
Слишком малое расстояние, никакого укрытия, в случае подрыва пострадают все, так или иначе, но дальше отведенных мною шагов отпускать их было не менее опасно. Я рисковала всеми. Я не любила шахмат, потому что не понимала и никогда не старалась вникнуть в суть игры.
Очередное место изменялось не по воле самого Царства, а по кое-чьей чужой, и еще один шаг окончился бы для мальчишки смертью, а для остальных ранениями.
- Садко, я к тебе, уберем вместе.
До Нари было совсем немного пройти, он старательно пытался не отставать, несмотря на усталость.
- Эй, парень, ты прямо как кот Шредингера.
Нари за время наших передвижений к нему сильно сбледнул с лица и часто и шумно сглатывал.
- В с-смысле?
Садко посмотрел в перепуганное лицо мальчишки и растянул губы в кривой усмешке, присев на корточки вместе со мной.
- Ну, стоишь тут такой - ни жив, ни мертв.
- Не с-смешно, - жалобно проныл Нари, передернувшись.
- Не дергайся. Шутка считается не смешной, если в ней никто не умер.
Я не одергивала Садко, у нас был отработан этот сценарий множество раз - один отвлекает, другой работает. В Царстве попадается немало сюрпризов, особенно рукотворных ловушек разной степени поражения, как от легальных контрактников, так и от немногочисленных, но все же существующих нелегальных группировок. Не все ловушки срабатывают тогда, когда это запланировано, и если они теперь будут мигрировать, то это очень и очень плохо.
Пока связист забалтывал Нари, я потянулась руками к одной из двух мерцающих натянутых проволок, они оказались расположены спереди и позади его ноги так, что вытащить саму ногу без последствий было возможно, но несколько проблематично. И проволока действительно мерцала, то исчезая, то появляясь вновь. Создавалось отчетливое ощущение, что кто-то играл с растяжками, в "мерцании" не было никакой системы, я считала секунды, но это было бесполезным занятием. Я выдохнула сквозь зубы и зажмурилась, головная боль и чуждые мысли притупились, но, сколько мне еще хватит сосредоточенности, я не знала, мешкать было нельзя.
Со шпилькой, зажатой в пальцах, я потянулась к находящемуся позади ноги Нари штоку взрывателя мины.
- Ты не успеешь, Котя.
Время вышло. Задержав дыхание, я вставила шпильку в отверстие и отцепила карабин от чеки. Садко немедленно рванул на Нари, сбивая его с ног и оттаскивая подальше.
Я подняла голову, тяжело дыша, пот стекал по моему лицу, впитываясь в ткань маски, головная боль фоном отстукивала молоточками свой ритм, а руки бил крупный тремор.
Валет стоял между мной и Фавором с Оби-Ваном, и, направленное на него оружие, его нисколько не беспокоило. Конечно, не только потому, что его было сложно убить, но еще и потому, что у него имелась поддержка из стаи волколаков, состоящей примерно из пятнадцати голов. Я глубоко вздохнула и прикусила язык, сдерживая рвущуюся наружу отчаянную ругань.
- Простите, я тут не ради мести вот этой милой даме, я просто хочу обезопасить себя.
Валет не отводил от меня пристального взгляда, его все это определенно развлекало и доставляло немалое удовольствие, смущенная, миловидная улыбка быстро перетекла в какой-то полный удовлетворения оскал.
Чертов психопат.
- Хотя убить двух зайцев, конечно, заманчиво. Ату их!
Валет успел исчезнуть, кажется даже до того, как Дольф нажал на курок.
И пришли твари. Мохнатые прямоходящие монстры с волчьими пастями на человеческих лицах, острыми когтями, постоянным чувством голода и полным отсутствием в голове хоть чего-то отдаленно напоминающего разум и человечность.
Вторая мина замерцала и исчезла, когда я уже почти вставила шпильку. Можно даже было не гадать о том, появится ли она вновь - определенно появится, когда будет нужно этому манипулятору. Так же, как и мне самой.
Я выдохнула, сжимая свой мини-Узи, совершенно не помня, как он оказался в моих руках. Плохо, очень плохо.
Свистопляска набирала обороты, со всех сторон раздавались мат, рыки и жалобный скулеж. Пока еще удавалось сдерживать натиск.
В моем видении все происходило очень быстро. Рывок, короткая очередь, перекат, несколько одиночных выстрелов, захлебнувшийся в визге волколак. Разворот, выпад - я сняла тварь, нацелившуюся на Фавора. Нет, он тебе не достанется, ни за что. Дольфа пытались давить числом, я сняла одного, Садко подрезал двух. Оби-Вана сбил с ног полумертвый противник, оружие отлетело в сторону. Придурок, ремни придуманы не просто так. Мне не пришлось вмешиваться - отмер Нари, с одуревшим видом расстреляв волколака, угрожающего его дяде. Когда и как Старик рассек лоб, я не видела, зато выбила парочку, которую еще не видел он. Разворот, перекат, я не успеваю сменить пустую обойму, зато успеваю увернуться от удара и выхватить пистолет.
Полулежа, опираясь на локоть, я смотрю на Валета. Дуло было направлено ему в голову, но Валет только гадко скалился. Он не боялся. Да и с чего он был должен?
- Не ты одна можешь видеть то, что случится. Мы не умрем с тобой сегодня, но вот он, - он ткнул острым когтем мне за спину и внутри у меня похолодело. - За него я не ручаюсь.
Валет исчез. Я быстро перевернулась и подскочила, полностью осознавая, насколько я опоздала.
Короткий испуганно-болезненный вскрик на какую-то секунду опередил мой собственный.
Валет, оказавшийся за спиной Садко, удерживал его одной рукой, а второй методично раздирал его грудь, пробираясь к сердцу. Мокрыми клочьями летела ткань и брызги крови. Садко не кричал, только смотрел как-то изумленно, не веря в то, что это происходит с ним, не веря, что боль его реальна.
Я не смогла.
Мысль потонула в грохоте чьего-то выстрела совсем рядом.
Я бросилась вперед на пределе собственных возможностей. Валет с жуткой маниакальной улыбкой разжал когти, толкнул Садко в спину и отступил назад, исчезая в тенях деревьев. Нари, глупый мальчишка, кинулся к нему и пытался удержать, пачкаясь в его крови и оглядываясь по сторонам с ошалелыми глазами, не зная, что дальше делать.
Я слышала невнятные выкрики Фавора и Оби-Вана, короткие автоматные очереди, перекрывающие злую ругань Дольфа.
В шаге от Садко и Нари я почувствовала, как нога зацепилась за проволоку, и прыгнула, хватаясь за ребят. Взрыв раздался с опозданием на какие-то доли секунды, когда мы втроем уже провалились в переход.