Вовка Рогачев редко ел мороженое. Оно и понятно: мороженое денег стоит, а где их взять? То папа взыскание наложит за разбитое окно, то мама карманных денег лишит за чей-нибудь разбитый нос. Про дедушку и говорить нечего. Дедушка у Вовки был такой строгий, что его и папа побаивался. Одна только бабушка выручала внука. Так ведь батарейки к плееру гораздо нужнее мороженого. А тут, можно сказать, повезло. Вовка до поздней ночи над учебником ботаники сидел, к контрольной готовился. Всем известно, что дело это скучное и тяжелое. Ни тебе хоккей по телевизору посмотреть, ни в компьютерные игры поиграть. Только сиди себе, да зубри, у какой ромашки сколько чашелистиков. А эти самые чашелистики ну совершенно никак не лезут в голову. К тому же, спать хочется, как из пушки. "И что же это за издевательство такое над человеком?- думает Вовка.- Никакого удовольствия от этой школы нет. Никакой тебе личной жизни. И пожаловаться некому. А ведь есть же законы какие-то по защите прав человека. Может, по этим законам и не надо ничего зубрить вовсе? Может, по этим законам и контрольных никаких устраивать не положено? Только как эти законы узнать, если не учиться? Какой-то замкнутый круг получается".
Смотрит в Вовка книгу, а сам о законах думает. Зубрежка от этого у Вовки плохо идет. Буквы по странице, как муравьи, разбегаются, в слова не складываются. Глаза сами закрываются. Не заметит, как задремлет Вовка, и - тюк носом в учебник. Нос вскорости покраснел и распух даже. И вот сидит теперь Вовка на лавочке, честно выстраданное мороженое ест, распухшим носом швыркает, в школу не торопится. А куда торопиться: школа не волк, в лес не убежит. Вот она, рядом, и до звонка еще время есть. Десять минут целых. Сидит Вовка, мороженое ест, по сторонам смотрит. И видит он, как один старичок дорогу перейти пытается. А машин, как назло, полным-полно, и никто из водителей останавливаться не желает. Старичку бы, всего-навсего, кнопочку на светофоре нажать, чтобы ему зеленый свет загорелся, а машинам красный. Да невдомек это неопытному пешеходу. Только ступит он шаг на дорогу, машины как засигналят! Дедуля тотчас назад, на тротуар, отпрыгивает. Ну, смех, да и только! Чудной старичок, нескладный какой-то. Тросточка у него резная, черная, с головой пуделя вместо рукоятки. Опять же, одет странно. На улице тепло еще, сентябрьское солнце по-летнему греет, а на нем пальто длинное, до пят, и шарф белый. И шляпа. Шляпа уж вовсе диковинная, похожая на котелок.
Пожалел Вовка старичка. Чего ж он, бедный, мучается? Тут у распоследнего хулигана совесть не выдержит. Вовка же вовсе не из распоследних был. Так, серединка наполовинку, в меру хулиганистый. Встал он, и кнопочку на светофоре нажал. Тут и зеленый свет загорелся. А старичок чудной все стоит и дорогу не переходит. Видно, машин очень испугался. Делать нечего Вовке: пошел он старичка через дорогу переводить. Потому что, если уж сказал "а", надо говорить и "б", а лучше все слово целиком. Уж с таким характером уродился Вовка. Если что-то начал делать, непременно до конца доведет. Вот и довел он старичка до другой стороны дороги. Довел, а сам - бац! О дорожный бордюр споткнулся. И мороженое, конечно, выронил. Уж таким неловким Вовка уродился. То заденет кого не надо, за что по шее получит, то сам кому ненароком нос расквасит, а то портфелем в приятеля запустит, но вместо этого в окно попадет. И теперь вот мороженое уронил. Честно выстраданное зубрежкой ботаники.
Досадно стало Вовке, аж засвербело в распухшем носе от обиды. А старичок и говорит: "Вот незадача! Выходит, из-за меня вы, молодой человек, безвинно пострадали". "Да ладно",- сказал Вовка, отведя глаза в сторону, чтобы старичок его досады не приметил. А сам думает: "Вот и делай после этого добрые дела!" "Да, добрые дела не остаются безнаказанными",- кивнул старичок, словно Вовкины мысли прочитал. И добавил: "Ну, ничего, ущерб я ваш готов компенсировать. Я, молодой человек, известный адвокат. И хотя давно нахожусь на пенсии, сноровки еще не потерял. Если вам понадобятся мои услуги, просто позвоните, и я немедленно их вам окажу". С этими словами старичок протянул Вовке колокольчик. Маленький такой колокольчик, похожие рыбаки на свои удочки-донки цепляют. Только этот красивее. Узорчатый, ладный, по кругу надпись на непонятном языке. Странным все это Вовке показалось. Но подарок он взял, и даже спасибо сказал. А про себя подумал: "Наверняка этот колокольчик с трех шагов не услышишь". "Это не простой колокольчик,- заметил старичок.- Я его услышу, где бы ни находился. Мы, адвокаты, не простые люди. Мы все продаем душу черту, без этого в нашей профессии никак нельзя. Ведь нам не только хороших людей, но и отъявленных негодяев защищать приходится. Работа у нас такая. Зато становимся мы дьявольски хитрыми да чертовски ловкими. Не сомневайся, Вовка, звони, и я тотчас на помощь приду".
С этими словами старичок приподнял свою диковинную шляпу, откланялся и заковылял по тротуару по своим делам. А Вовка что было духу помчался в школу, потому что звонок уже пять минут, как прозвенел. Забежал он в класс, а Ольга Ивановна, ботаничка, листочки давно раздала, и теперь сидит смотрит, чтобы никто не списывал. У нее попробуй спиши - враз единицу в журнал схлопочешь. Увидала Ольга Ивановна Вовку, да и говорит этак, с обидной издевкой: "Вот и Рогачев пожаловал. Изволил проснуться ближе ко второму уроку. И что ты, Рогачев на этот раз в свое оправдание придумаешь? Наверное, какого-нибудь старичка через дорогу полчаса переводил?.."
Тут снова досада Вовку взяла. Ведь опоздал-то всего на пять минут. И старичка, действительно, переводил. Только ботаничка в это ни за что не поверит. Как пить дать, не поверит. И тут чувствует Вовка - под рубашкой у него шуршит что-то. Глянул, а из-за пазухи уголок бумажки торчит. Но ведь не было его там раньше-то! Вовка бумажку за уголок потянул, и - оп-ля! Вытаскивает справку. А в справке написано, что Владимир Сергеевич Рогачев, такого-то года рождения, оказывается, вовсе на контрольную не проспал. И, действительно, переводил через дорогу старичка, в следствие чего полагается Владимиру Сергеевичу от Ольги Ивановны снисхождение за пятиминутное опоздание. А внизу число, подпись неразборчивая и печать. Все, как положено. Ай да старичок! И когда это он успел? Вовка справку на стол ботаничке - шмяк! У той челюсть об стол - бряк! У одноклассников ручки от удивления из пальцев на парты повыпадывали - стук-стук-стук-стук! На свое место Вовка прошел и портфель аккуратненько так у парты пристроил. Вот так вот, Ольга Ивановна. Знай наших.
Сидит Вовка, контрольную пишет. Вспоминает про чашелистики. С трудом, но вспоминает: не зря же полночи над учебником дремал. И тут Колька Степаненко, у которого парта позади Вовкиной, тук-тук его тихонько ногой по стулу: "Передай,- говорит,- мне шпаргалку от Светки Тихомировой". Ну, Вовке жалко, что ли. Сосед, все-таки. Может быть, тоже выручит когда. И Вовка соседке спереди тоже ногой по стулу постучал: "Передай, шепчет, от Светки шпаргалку для Степаненки". Соседка спереди, Наташка, передала сигнал дальше, и скоро в ответ Колькина шпаргалка поехала. И только эта проклятая бумажка до Вовки дошла, Ольга Ивановна, как ждала этого момента, глазами на Вовку - зырк! "Что это,- говорит,- Рогачев, у тебя в кулаке зажато? Предъяви-ка нам для опознания. Заодно дневник принеси,- и добавила ехидно так,- от судьбы, Рогачев, не уйдешь...".
Чувствует Вовка - горит он синим пламенем за свою отзывчивость. Влепит сейчас ему ботаничка кол за шпору, и снова месяц мороженого не видать. И ведь, что особенно обидно, не за свою шпору, а за чужую. Пригорюнился Вовка, к самому худшему приготовился. И тут вспомнил он про колокольчик серебряный, старичком подаренный. Терять-то Вовке нечего, вот и ляпнул он фразочку, в каком-то детективном фильме услышанную: "Я,- мол,- должен позвонить своему адвокату!" А сам в колокольчик - дын-дын-дын! И что бы вы думали? Открылась немедля дверь, и в класс вошел старичок давешний, в своем чумовом длиннополом пальто. Шляпу и трость он в руках держал. Ольга Ивановна не успела и рта раскрыть, как старичок ей - шлеп на стол справку с печатью. А в справке написано, что Вовка ничего такого никому не передавал, и вообще, он в это самое время в носу ковырялся. И еще шлеп сверху - показания графической экспертизы, из которых следует, что почерк это и не Вовкин вовсе. Да заявление сверху - шлеп, где написано, что контрольная проводится с нарушением положенных процедур, и не может иметь юридической силы. Тут у ботанички снова челюсть об стол - бамс! А Вовка на старичка-адвоката зашипел и руками замахал. Ясное дело: что ему за радость второй раз контрольную сдавать, если он почти на все вопросы худо-бедно ответил, и на законную четверку с минусом рассчитывал? А у старичка и на это бумажка есть. Вытаскивает он из другого кармана документ, где написано, что клиент его от своих слов отказывается. Сказал,- мол,- сгоряча, не подумавши, в состоянии аффекта. На самом деле, конечно, ни в каком аффекте Вовка был. Он и слова такого не знал. А находился он в таком же состоянии, как и весь класс: состоял в крайнем изумлении.
Тут Ольга Ивановна немного пришла в себя, челюсть на место вправила, да и спрашивает старичка, кто,- мол,- таков, и что в классе делает. Старичок не растерялся. "Я,- говорит,- адвокат Вовки Рогачева. У нас, по конституции, каждый имеет право на адвоката". Прошел он к Вовкиной парте, и сел рядом. Тут уж не до контрольной. Все только и делают, что сидят, рты раскрыв, и на чудного старичка пялятся. Ботаничка, видя это дело, недвусмысленно показала Вовке на дверь. "Но-но!- заметил старичок, открывая конституцию,- у нас каждый имеет право учиться. А если вы господину Рогачеву захотите неуд по поведению влепить, так мы на это решение апелляцию подадим. Если надо, и до гаагского трибунала дойдем".
Такого поворота Ольга Ивановна уже не вынесла. Она открыла стенной шкаф, достала оттуда свой колокольчик, медный, размером с корабельную рынду, и как давай в него звонить! Быстро так - блам-блам-блам-блам! И немедленно, прямо из шкафа, в класс шагнул завуч, в черной мантии, в парике с белыми буклями, на котором красовалась черная квадратная шляпа с кисточкой. "Встать! Суд идет!"- крикнул завуч, хотя весь класс и так уже стоял на ушах от удивления. "Господин судья, Рогачев опять срывает учебный процесс!- пожаловалась ботаничка.- Я протестую!" "Протест принимается",- заявил судья, и ка-а-ак деревянным молотком по парте - хрясь! А Ольга Ивановна строгим прокурорским голосом и говорит: "Я требую для подсудимого Рогачева за факт списывания самого сурового наказания - одного балла с возможностью исправления честным трудом на благо школы и примерным поведением. А также требую административного порицания с занесением в дневник". "Слово передается защите",- сказал завуч. Старичок-адвокат откашлялся и попросил заслушать свидетеля, Тихомирову Светку.
Светку заставили расписаться в ведомости о даче ложных показаний аквариумного термометра, и принялись допрашивать. "Гражданка Тихомирова,- обратился к ней завуч, сдвинув очки на кончик носа для пущей строгости,- признаете ли вы, что записка, которую вы передали гражданину Рогачеву двадцатого сентября сего года, в девять часов двенадцать минут по школьному времени, является шпаргалкой?" "Не-а,- нагло заявила свидетельница, не вытаскивая изо рта жвачки.- Я, может, с ним о свидании договаривалась!" "Тихомирова, немедленно убери жвачку!"- приказала Ольга Ивановна. "Протестую!- немедленно встрял адвокат.- Это давление на свидетеля!" "Протест принимается!"- громогласно объявил судья, и снова по парте молотком - хрясь! А Ольга Ивановна снова прокурорским строгим голосом говорит: "Я требую огласить документ для внесения ясности!" "Принимается!"- сказал завуч, снова поднимая молоток. Класс дружно зажал уши, и никакого "хрясь" на этот раз не услышал. Зато увидел, как от удара подскочил классный журнал. Да так хорошо подскочил, что из него несколько единиц выпало. Это было бы классу на руку, да, к сожалению, несколько пятерок от встряски перевернулись, обратившись в двойки. Так что средняя успеваемость класса даже понизилась. Несколько троек, впрочем, тоже перевернулись, но это на успеваемость никак не повлияло. Единицы Ольга Ивановна собрала в платочек и в карман припрятала: видать, до следующей контрольной. А завуч раскрыл записку, странным образом у него оказавшуюся, и сказал: "К сожалению, история сохранила лишь часть текста". "Все,- подумал Вовка,- засыпался". Завуч вдохнул побольше воздуха и огласил содержание: "...лимонов дурак". "Это клевета!"- крикнул с задней парты Филимонов. На что ботаничка немедленно предложила провести экспертизу. Адвокат в очередной раз крикнул: "Протестую!". Судья, в свою очередь, протест принял и по парте молотком хряснул. Класс опять уши успел зажать и ничего не услышал. Зато с журналом от хряся этого полная катавасия произошла. Оценки в нем перемешались как попало. Отличникам, конечно, не поздоровилось, зато двоечникам, понятное дело, повезло.
Судья строго на Ольгу Ивановну зыркнул и посоветовал ей выражаться по существу. Тогда ботаничка перевернула записку другой стороной и строгим прокурорским голосом прочла: "се. ро. ок. цв. 5 ч. пл. кор. кост. яб.". Завуч почесал нос. Потом лоб. Потом затылок. Потом спросил: "Что же сия абракадабра означает?" "Вне сомнения, это означает, что подозрения были небеспочвенны,- весьма оживившись, пояснила Ольга Ивановна.- Се. ро., безусловно, это семейство розоцветных. Расшифровать остальное труда не составит. ОКолоЦВетник 5-членный, ПЛод - КОРобочка, КОСТянка или ЯБлоко". "Протестую!- снова вставил адвокат.- У нас есть другая версия расшифровки. "Се. ро.", конечно же, означает "секретно, Рогачеву". Расшифровать остальное труда не составит. ОКоло ЦВетника в 5 Часов, ПЛатье КОРичневое. Стало быть, свидетельница говорит правду о свидании". "А что, по-вашему, означает "КОСТ. ЯБ"???"- подскочила ботаничка. Вовкин адвокат поискал ответ на потолке, нашел его там и заметил: "То, что Кострыкин - ябеда, отношения к делу не имеет". "Конечно, не имеет!- поддержал его сидящий у окна Костя Кострыкин.- Я вовсе не ябеда! Я вообще не видел, как Светка эту шпаргалку Рогачеву передавала! Я в это время смотрел, как Витька у Верки списывает!"
Тут судья уже на всех строго зыркнул и молотком по столу быстро-быстро заколошматил. И пообещал зал заседания от недисциплинированных слушателей освободить. Что тут началось! Весь класс на парты повскакивал, и давай на них плясать! Кострыкин вообще на люстру забрался. А Филимонов схватил стопку гербариев, и ну их по одному в окно выкидывать! Откуда ни возьмись, набежали дежурные с красными повязками, и весь класс из класса выставили. Остался Вовка один приговор выслушивать. Выслушивать его стоя надо, а у Вовки ноги как ватные сделались, и уши от страха как ватой забило. Слышит он как из-под воды, что прокурор для него высшей меры наказания требует - то бишь, вызова родителей. "Тут уж не только мороженым не пахнет,- думает Вовка,- тут не пахнет вообще ничем хорошим. А нехорошим, как раз, очень хорошо пахнет". А старичок-адвокат в ухо ему знай шепчет: "Это пустяки, Вовка. Подадим апелляцию, заменим диету на однократное телесное наказание и двухдневное лишение прогулок. Без мороженого ты никак не останешься!" "А-а-а-а-а-а!"- закричал Вовка и проснулся. И всю семью перебудил раньше времени. Папа даже с кровати упал. А у мамы с перепугу все бигуди поотскакивали. "Ай-яй-яй,- покачала головой бабушка,- до чего эта школа ребенка довела!" Достала кошелек и на мороженое Вовке денег дала. Пускай хоть немного порадуется. И вот сидит Вовка на лавочке, честно выстраданное мороженое ест, распухшим носом швыркает, в школу не торопится. А куда торопиться: школа не волк, в лес не убежит. Вот она, рядом, и до звонка еще время есть. Десять минут целых. Сидит Вовка, мороженое ест, а сам думает: "Старичков через дорогу переводить, конечно, надо. Даже если они адвокатами окажутся. Но колокольчики у них брать - ни-ни! Чем таких помощников заводить, лучше уж учиться самому!"