Ранние сумерки холодно облепили старинное здание Вильнюсского университета. Момент где-то на грани между затянувшейся осенью и задержавшейся зимой. Было как-то слякотно и неуютно. Хотелось спать.
Я зевнул. Полная безысходность. Время - перед последней лекцией. Вообще - самая мучительная лекция. Нужно высидеть её и постараться не уснуть, тем более, что был понедельник, а усталость такая, словно уже отпахал хорошую рабочую неделю.
Тоска... Тоска и упадок сил - особенно нашей, прибалтийской осенью-зимой.
Что впереди? Лекция, будь она неладна, затем путь домой (ой-ё, не уснуть бы за рулём!), затем (очень явственно это вижу), попытка позаниматься и, в результате, тяжёлый сон до утра, а утром такое ощущение, что не спал, а таскал мешки с песком.
Я огляделся вокруг. Судя по всему, примерно те же настроения владели и всей нашей группой. Даже не было обычных разговоров. Просто тупо стояли у двери аудитории и поминутно зевали.
Желание спать, да ещё и холод. У нас в университете всегда холодно - старые вековые стены вмиг поглощают тепло слабо греющих батарей. Тоска...
-Эх, рвануть бы сейчас в Таллинн... - внезапно сказала моя однокурсница Лина, - Там есть классный подвальчик, где продают горячее вино...
Слова повисли в тишине коридора. Никто ей не ответил, да она и не рассчитывала на ответ. Это было так, мечта...
"А и действительно, - подумал я, решив позволить и себе помечтать, - неплохо было бы рвануть в Таллинн. Рвануть от этой скуки, от этой безысходности, от своего одиночества... Рвануть, да вот хотя бы с Линой..."
Эти мысли немного разогнали мою застоявшуюся кровь. Сердце забилось быстрее. Сонливость словно рукой сняло. Потянуло на безумства. Потянуло так быстро и с такой силой, что я даже не заметил, как подошёл к Лине и, как бы в шутку, сказал:
-Хочешь, я подарю тебе Таллинн?
Лина удивлённо на меня посмотрела.
-У меня машина около универа. Ну, поехали в Таллинн?..
Это всё ещё была шутка, но уже с каким-то опасным уклоном.
Лина одарила меня долгим взглядом, а потом, словно принимая условия игры, сказала:
-Хорошо. Поехали.
-Ну, так идём, - сказал я, дела шаг в сторону от аудитории.
-Идём, - согласилась Лина.
И мы пошли. Нам в спину удивлённо пялилась вся группа, а мы уверенно прошагали по гулкому коридору, спустились по массивной лестнице и вышли в слякоть одного из многих университетских дворов.
Лина остановилась, достала сигарету и закурила.
-Ты это серьёзно? - спросила она, выпуская в сумерки струйку дыма.
Я понял, что не имею права на отступление.
-Серьёзно, - сказал я.
-И как ты себе это представляешь? - усмехнулась Лина. Я внезапно заметил, какие у неё красивые глаза, и взгляд - тёплый-тёплый... Просто зачастую она смотрела на меня с каким-то равнодушием. Обычно лицо её было безразлично, а тут оно ожило...
-У меня тут недалеко стоит машина. На карточке есть кое-какие деньги, я пару месяцев не трогал стипендию, - стал излагать я свой план, попутно отметив про себя, что как-то очень удачно сложилось и то, что всё это время я с собою зачем-то таскал сотню долларов, которые получил на день рождения от каких-то родственников. Очень удачно! - Садимся в машину и едем в Эстонию. Добираемся до Таллинна, там сутки тусуемся и назад...
На словах план звучал идеально, но, честно говоря, у меня уже засосало под ложечкой. Впрочем, как уже было сказано, отступать я не имел права.
Лина вновь одарила меня долгим взглядом. За эти несколько десятков секунд решалась наша, ставшая на каком-то этапе общей, судьба - вернёмся ли мы сейчас в универ, выдав всё за шутку, разойдёмся ли сейчас по домам, опять же посчитав всё шуткой, или решимся на авантюру.
Я весь напрягся.
Лина опять затянулась сигаретой и затем внезапно сказала:
-Поехали.
Вот тогда я стал действительно лихорадочно соображать.
Мы пошли к банкомату, и я снял со своей карточки все сбережения. Сумма получилась не такая уж и маленькая, с учётом того, что мы, в принципе, собирались только туда и обратно. Затем я направил свою машину - старый "жигуль" четвёрку - к общежитию, чтобы Лина взяла паспорт и кое-какие вещи. Сам я домой решил не заскакивать, ибо паспорт у меня был с собой, да и объяснение с родителями лицом к лицу по поводу этой внезапно авантюры мне не хотелось. Впрочем, объясниться всё равно было нужно, поэтому, пока Лина собиралась в общежитии, я имел не самый приятный телефонный разговор со своими домашними. Впрочем, когда я повесил трубку, то испытал необыкновенное облегчение.
Итак, мы ехали в Таллинн, и я сам не мог поверить в то, что это делаю. Университетская шутка совершенно неожиданно превратилась в полноценную авантюру. Мы ехали, и нам было чертовски хорошо. Лина, сначала довольно-таки сдержанная, развеселилась, и я внезапно обнаружил, что она красива... Действительно неотразимо красива. В университете я никогда не выделял Лину из остальных своих однокурсниц, никогда не обращал на неё какого-то особого внимания. Теперь же я понял, что, похоже, был попросту слепым дураком.
Я и сам развеселился. Я ехал в Таллинн с красивой девушкой. Я ехал в Таллинн в понедельник, наплевав на всю рабочую неделю. Я ехал...
И вот тогда, когда я уже почти и сам поверил, что вся эта авантюра выгорит, машина стала глохнуть, а вскоре и вообще остановилась окончательно. Примерно час езды от Вильнюса, и мы бесповоротно застряли на обочине хрен знает где.
Я залез под капот, безнадёжно порылся во внутренностях сдохшего автомобиля и чуть не расплакался от обиды. Видать такая моя судьба. Красивый воздушный замок рухнул в одночасье. Я понял, что мне не удастся подарить Лине Таллинн, не удастся подарить тот погребок с горячи вином, ничего мне не удастся... Я был не в состоянии оживить машину.
Я плюхнулся обратно в салон машины и, сгорая от стыда, поведал Лине о нашем плачевно положении. Она не разозлилась и не обиделась. Только грустно улыбнулась и тихо сказала:
-Ничего страшного. Всякое бывает...
Эти слова немного меня ободрили. Собравшись с мыслями, я подумал, что хорошо, что поломка произошла ещё в Литве, а не в Латвии или Эстонии, а то наше положение было бы намного хуже.
Я достал мобильник и позвонил своему другу, который, теоретически, мог нас выручить. Друга звали Олегом и он страшно матерился, когда я объяснил ему своё положение и то, чего я от него хочу. Впрочем, в результате он сказал, что выезжает. Итак, спасения нам предстояло ждать где-то около часа. Мне подумалось, что эти минуты у нас здесь будут тянуться довольно-таки тягостно.
-Извини... - сказал я Лине.
Она лишь улыбнулась мне в ответ.
Вокруг было темно. Лишь изредка мимо проносились машины.
Мы разговорились о том, о сём, и время потекло веселее. В салоне стало постепенно холодать, и Лина ненавязчиво и вполне естественно прижалась ко мне. Наверное произошло то, что должно было произойти. В конце концов наши губы встретились. Мы стали целоваться.
Её дыхание согревало меня, а я своё отдавал ей. Я сделал то, что хотел сделать с самого начал этой нашей безумной поездки - погладил Лину по волосам. Они были очень мягкие. Помню, как красиво они струились по моим пальцам.
Лицо Лины порозовело, дыхание стало чаще. Губы были мягкие и влажные - я тонул в них и был этому страшно рад. Её глаза, её красивые глаза были так близко, что хотелось плакать от радости.
Мне трудно передать своё тогдашнее состояние. Внутри себя я ощущал надрыв - все невзгоды последнего времени - учёба, тёмные осенне-зимние дни, безысходность, одиночество, отсутствие той же близости, секса - всё это огромным камнем долгое время лежало у меня на душе. Сейчас этот камень свалился...
Мои ласки становились всё смелее. Мне уже было мало поцелуев. Я положил руку Лине на грудь. Я страшно боялся, что она сочтёт это слишком большой наглостью, отпрянет. Я очень боялся этого, но всё-таки рискнул, ибо уже был не в состояние сдерживать себя.
Лина приняла это как должное. Она ещё теснее прижалась ко мне и положила свою руку мне туда, где уже нетерпеливо напрягся мой член.
-Ты уверена? - спросил я, чувствуя возбуждённую дрожь в своём голосе.
-Да , - тихо ответила мне Лина.
Мы перебрались на заднее сидение машины.
Раздеться было не так-то просто. Куртки, кофты, джинсы... Господи, сколько человек умудряется напялить на себя!
Лина расположилась спиной ко мне. Я осторожно провёл своей рукой по её обнажённой попке. Скользнул пальцами в её лоно. Она вздрогнула и тихо застонала. Я тоже весь дрожал от возбуждения.
Я осторожно ввёл свой член Лине во влагалище, в её тепло. Сладость наполнила мою душу. Я стал медленно двигаться, чувствуя, как на каждоё моё движение Лина отвечает своим. В тот момент мы были одним целым.
Насколько мне это позволяли стеснённые условия, я ласкал линину спину, ласкал её большую, красивую грудь, гладил её по животу. Она отвечала на каждое моё прикосновение. Мы ни произносили ни слова, но понимали друг друга лучше, чем кто-либо может себе представить.
Конечно, в машине особо не развернёшься. Это не самое удобное место, чтобы заниматься любовью. Но просто настал такой момент, когда всё, что не было связано с нами двумя, перестало иметь какое-либо значение. Для меня не было ни машины, ни ночной трассы, ни тёмного леса вокруг. Не было ни земли, ни неба - была только Лина, которая двигалась в такт моим движениям. Была только сладость во всём теле и больше ничего.
Внезапно я почувствовал, что приближается пик удовольствия. Признаюсь, что страшно разволновался. Не знаю как, но Лина всё поняла и тихо сказала:
-Кончай в меня... Я хочу, чтобы ты кончил в меня...
Она сказала это так просто, что я даже удивился, как естественно могут звучать эти слова.
Я кончил в неё. Всё моё тело содрогнулось, в голове словно взорвался красочный салют и я почувствовал невероятное удовольствие, когда мой член стал извергать семя в неё, в мою милую девочку, в мою Лину...
Господи, как быстро я научился думать о ней, как о "своей"!
-Как хорошо... - тихо сказал Лина и приникла ко мне. На нас снизошло умиротворение. В машине было уже довольно-таки прохладно, но наши обнажённые тела в этот момент попросту горели.
В конце концов, мы лениво оделись и вновь перебрались на передние сиденья. Сидели молча, но в этом молчание не было ни тени смущения или неловкости. Мы сидели молча, потому что попросту нам в тот момент не нужно было слов.
Меня стало потихоньку клонить в сон, но в этот момент наконец-то рядом затормозила "ауди" Олега. Он всё-таки нашёл нас в этой глуши.
Мы кое-как развернули мою тачку, подцепили её к машине Олега и медленно поехали в сторону Вильнюса. Мне очень хотелось, чтобы Лина была рядом, но из соображений тепла и уюта я отправил её в машину Олега. Всю дорогу назад я думал о ней и, как-то глянув в зеркальце заднего вида, обнаружил, что широко улыбаюсь как идиот.
Первым делом мы подъехали к общежитию. Олег, хоть и был мрачен, согласился на такой крюк по городу.
Я стал прощаться с Линой. Сердце моё сжалось. Мне претила мысль сейчас расстаться с ней. Возможно и Лина чувствовала тоже самое.
Мы никак не могли расстаться. Стояли посреди улицы и целовались. После очередного поцелуя Лина прошептала мне на ухо:
-Не уезжай... Останься...
Я задумался. Именно этого мне и хотелось, тем более, что меня не особо радовала перспектива явиться сейчас пред ясны очи родителей, особенно после довольно-таки резкого телефонного разговора и обещания появиться дома не раньше, чем в среду.
Я повернулся к Олегу, который с видом мученика ждал, пока мы закончим свои неловкие ласки.
-Отцепляй железо... - сказал я ему, - Я остаюсь здесь...
-Как знаешь... - махнул рукой Олег и пошёл отцеплять трос от своей машины. Похоже, он был рад наконец-то избавиться от меня.
Мы с Олегом быстро затолкали мой "жигуль" на стоянку перед общежитием.
-Ну что ж, - сказал мне напоследок Олег, заскакивая в свою машину, - желаю хорошо повеселиться.
-Обязательно, - пообещал я ему, но не знаю, слышал ли он эти мои слова. "Ауди" резко взяла с места и быстро скрылась за поворотом.
Держась за руки мы весело проскочили мимо окошка, за которым дремал дежурный по общежитию, и быстро-быстро, по лестнице, взбежали на тринадцатый этаж. Было уже слишком поздно, и лифты не работали.
-Подожди немного здесь... - попросила Лина. Я остался стоять у лестницы, а она проскользнула к себе в комнату.
Я стоял и думал о том, каким странным образом повернулась моя жизнь за один этот вечер, даже не за вечер, а, в принципе, за несколько часов. Ещё совсем недавно я мучался от какой-то беспросветности, а сейчас вот стоял здесь и ощущал себя счастливым человеком.
"Бывает же такое", - подумал я.
Тем временем Лина выглянула из своей комнаты и поманила меня пальцем. Я пошёл к ней.
Оказавшись в комнате, я увидел, что Лина переоделась в лёгкую полупрозрачную ночную рубашку. Она выглядела в ней очень изящно. Совершенно неожиданно я вновь испытал прилив желания.
Лина подошла ко мне и стала меня раздевать. Признаться, я почувствовал себя несколько неловко. Впервые за мой сознательный период жизни меня раздевал кто-то другой. Зато было неимоверно приятно, когда Лина освободила мой вновь оживший член из плена трусов.
Будучи уже абсолютно голым, я прижал Лину к себе и стал ласкать её. Сначала мои пальцы скользили по ткани, безошибочно угадывая под ней все изгибы лининого тела. При этом мы опять целовались. В наших поцелуях поминутно проявлялась то страсть, то нежность.
Наконец я позволил своим пальцам скользнуть под линину ночную рубашку. Они вновь легли между её слегка расставленных ног. Я погладил её по горячему бугорку, осторожно проник внутрь.
Теперь нам некуда было спешить и ничто не ограничивало нашей фантазии.
Мы расположились на полу. Я снял с Лины ночную рубашку, стал губами ласкать её обнажённое тело. Взял в рот один из её сосков и принялся ласкать его языком. Сосок мгновенно отвердел, напрягся. Я не обошёл вниманием и другую её грудь. Мои пальцы легко скользили по ней, губы покрывали поцелуями нежную кожу. У меня внутри рождалось чувство упоения.
Затем я медленно стал опускаться ниже, пока губы не достигли святая святых - её лона.
Лина подрагивала и постанывала, тая в моих ласках. Мне самому хотелось плюнуть на всё и скорее овладеть ею, но я сдерживал себя, продолжая ласкать её ртом и руками.
Наконец я почувствовал, что Лина уже вся горит. Только тогда я позволил себе войти в неё.
Мы любили друг друга лицом к лицу. Я опускал член в жар её межножья, чувствуя, как Лина вся содрогается от каждого очередного моего движения.
Теперь я мог свободно любоваться её лицом - то, чего мне не хватало тогда, в машине. Я ласкал её груди. Я целовал её. Она была моя, и это было очень сладко осознавать.
Движения мои становились всё быстрее. Если бы я и захотел, то уже не смог бы сдерживать себя. Говорят, такая удача на тысячу, или даже на миллион, но в тот момент мы одновременно сгорели в пламени оргазма. Наверное, если попытаться извратить свою фантазию и представить атомный взрыв, как нечто прекрасное, то что с нами произошло - было атомным взрывом.
Моё семя вновь хлынуло в её лоно.
"Господи, какой чудесный вечер", - думал я, засыпая рядом с Линой, которая так трогательно прижималась ко мне. В моей голове лениво кружились самые разнообразные прекрасные фантазии, на душе было хорошо и спокойно. Об этом, конечно же, было ещё рано думать, но я всё-таки решил, что если мы решим, что не можем друг без друга... Иными словами, если мы решим пожениться, то, похоже, медовый месяц нам так или иначе просто необходимо провести в Таллинне.