Едва проснувшись, я понял, что это будет один из тех сотен или тысяч в равной степени бесконечных и бессмысленных дней, которые нужно просто пережить. Позабытая на столе бутылка с остатками минералки весело искрилась в лучах солнца, так что нечего было и думать о прохладной водичке. Еще один день. Еще один день бессмысленной борьбы с безразличием, Боже, как я устал...
Сашка уже в институте, завтрак на столе. Балует меня, балует котенок...
Муська мыркнула, я насыпал ей корма. Она еще раз мыркнула, для пущей убедительности подойдя к двери.
"Гулять хочешь, мохнатая?" - "Мырр".
Если бы я сподобился проснуться пораньше, наверняка получил бы свою порцию ласки, а так пришлось уже стоя под душем представлять милую взъерошенную челку, нежную озорную и немного смущенную улыбку, стройные ножки, шаловливые ручки и все прочее, разумеется. Так просто и легко, даже не потребовалось помогать себе руками.
Я отправился на кладбище. Люблю по нему гулять - тихо и никто не мешает.
Пятнадцать метров по прямой, поворот, и вот то самое место, с которого стоит начать прогулку по некрополю.
Эта могилка не такая, как другие. За невысокой оградкой в уголке растет молодой клен, а под ним возле самого холмика с мраморным памятником небольшая скамеечка для двоих. Здесь шесть лет назад был похоронен мальчик, не доживший пяти дней до своего тринадцатого дня рождения, - во всяком случае, это следовало из выбитых на мраморе дат. Хотел бы я иметь такую вот могилку - с деревом, со скамеечкой, уютную... Глупо конечно желать того, чем не сможешь воспользоваться. Но, - хотел бы.
Я прибавил шаг, минуя цыганские захоронения. Не люблю их. Возле дороги как попало понатыканы, оградки никакой, зато кресты мраморные да гранитные до небес. И венки искусственные, не прошлогодние и, кажется, не позапрошлогодние.
Здесь нет моих родных - они в других местах, осталась только сестра, с которой я лет пять не виделся. Так что я свободен. Застрелюсь, может быть, или вены вскрою как закончу аспирантуру, а может даже раньше. Вот только Саша...
А тут были сатанисты, кошек жгли. Жуткое зрелище, я с тех пор по кладбищу только днем гуляю, чтоб на них не нарваться. После ритуального мучительства у них еще была групповуха, тоже не очень красиво - все разделись, мальчики совали свои члены друг в друга и в немногочисленных девочек.
Возле этого места я всегда надолго останавливаюсь. Старая часть кладбища, старые могилы. Все заросло кустами и травой, не пройти. Так тоже хорошо, надо только подождать, когда зарастет тропинка, по которой никто не ходит. Мертвому легко ждать, а мне долго ждать и не придется.
Хотя, есть Сашка. Сашенька.
Воспоминания.
Детство. Всегда мечтал стать математиком... Стал, как ни странно.
Как-то с Машкой искали цветок папоротника. Всю ночь бродили по лесам, родителей перепугали своим отсутствием... Потом нам объяснили, конечно, что папоротник не цветет. Тогда Маша сказала: "Словно свет в конце тоннеля выключили".
Однажды увидел сестру с ее парнем. Они стояли в стайке среди граблей и целовались. Он запустил руки сестре под платье и начал было стаскивать с нее трусы, но Аня сказала, что только после свадьбы, потому что если она принесет в подоле, мать ее на улицу выгонит. Что значит "принести в подоле" я не знал, а в то, что мама может выгнать, не верил.
Отрочества и юности я почти не помню, лишь несвязные обрывки порой проскальзывают. Вот мы стоим на крыше пятиэтажки и втроем с Машкой и Лехой уговариваем Стаса не прыгать вниз. Не уговорили. Он, оказывается, замечательно рисовал, у меня до сих пор его картина, где мы стоим вчетвером, но как бы уже порознь. По такой картине он оставил каждому из нас. Вот мы провожаем Машу в Москву, а уже через несколько дней я провожаю Леху в армию. Он обнимает свою маму, жмет мне руку, а спустя пол года приходит похоронка. Мать Алексея умерла через год.
Вот я приехал в город и поступил в универ на матфак. А вот я просыпаюсь после попойки в честь окончания первой сессии в постели с однокурсником. Пытаюсь переползти через него, чтобы покинуть кровать, задеваю членом его бедро и не выдерживаю... И уже после брожу до вечера по скользкому зимнему городу, с ужасом вспоминая свой безумный восторг от обладания красивым спящим парнем. Кем? Не знаю. Когда восторг кончился, я пулей вылетел из квартиры, едва успев одеться, и даже не посмотрел с кем спал. И до и после я любил женщин, но их почему-то не помню.
Однажды весной перед лекцией по матанализу к нам зашел проповедник. Славное время, аудитории почти все стояли открытыми, и не нужно было дожидаться препода под дверью, как теперь... Примерно через две минуты я понял, что проповедник невменяем, и послал его нахуй. Он сообщил, что слово "хуй" неприличное, и вот тут меня понесло... Хуй... ХУй... ХУЙ... Чем неприлично? Где?? Буквосочетанием? Так может "Буй" неприлично на две трети? А "езда" на три четверти? Ах, тем, что обозначает... а слово "член" прилично? Вот, кстати, странно: голову можно назвать головой, а хуй хуем нельзя?.. И далее примерно в таком духе. Ну не люблю я фанатов...
Еще один неприятный эпизод произошел осенью. Вадиму вся математика давалась легко, но вместо того чтоб заниматься ею всерьез, он откровенно бездельничал. Я часами долбился над теоремами Коши, леммой Жордана, Римановыми поверхностями, наконец... а он пил пиво и гулял с девочками, и всякий раз отвечал лучше всех, решал лучше всех, понимал лучше всех... Смешно, но я ревновал к математике. Смешно. Нет, об этом случае я рассказывать не буду. Слишком стыдно.
Месяца за два до защиты диплома я слег. Диагноз как приговор "Противопоказана любая умственная деятельность". И всё. Я защитился и поступил в аспирантуру - удалось упросить врача не заносить в карточку.
Вот так, словно свет в конце тоннеля выключили.
Безумие.
Часами по квартире туда-сюда. Без цели, без смысла туда-сюда. Приходя в сознание, обнаруживаешь себя забившимся в угол и пускающим слюни. И снова туда-сюда, туда-сюда, а мысли все дробятся и дробятся...
Чем-то себя занять. Фантастикой? Нда... Странные люди писатели-фантасты... Столько физических явлений интересных, а они придумывают... и ладно бы хоть логично сочиняли! - я отложил книгу. - Что теперь? "Математические модели...", "Оптические и фотофизические...", "Рекурсия в...", "Фракталы и..."...
Можно женские романы почитать. Вот, например, очень занимательное повествование о юной девственнице, соблазняемой опытным дядечкой в какой-то жуткой пещере... Интересно, как она в эту пещеру попала?.. Вот дядечка, оказавшийся неким графом, ласкает ее небольшие белоснежные груди, зажимает между пальцами маленький розовый сосок, похожий на бутон розы, и тот твердеет. Граф развязывает девушки руки - у нее что, и руки были связаны? - и она стыдливо прикрывается остатками разорванного платья... Еще наверное кровища будет описываться, раз она девственница... Нда...
Ладно. В конце концов, можно поискать что-нибудь в сети или еще лучше в чате зависнуть... Чаты непонятные... как в них регистрироваться-то?.. Ладно. Ладно, пойдем в форум... Нет, только не в "Лазер физикс", что-нибудь развлекательное...
А может, ну это все нахрен? Диагноз он высказал в частном порядке, пойду, никто и не заметит... "Умственная деятельность не рекомендуется", или как он там сказал? Не важно. Двадцать три года, что теперь, вагоны чтоли разгружать? Нет, решено, завтра же в аспирантуру...
Холодно. И каждый день туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда... Трахаться хочется. Пусть она будет блондинкой с пышной грудью и длинными ногами. Неоригинально, ну и ладно. Она снимает платье, и остается в маленьких прозрачных трусиках и туфлях на высоченных шпильках. Под музыку, медленно поворачивается ко мне спиной и снимает трусики... разумеется, там у нее нет волос... Ненавижу волосы... Она садится на меня сверху и медленно принимает в себя мою игрушку... И эти суки пусть тогда хоть заглядятся из стен, им ничего не достанется... Ненавижу...
Кончив, я мыл руки и снова ходил туда-сюда, туда-сюда... В тот период почему-то я не мог заставить себя мыться полностью, вообще не хотел прикасаться к воде.
Битва с безумием.
В конце лета позвонил доктор, поставивший мне диагноз. Он предложил поучаствовать в эксперименте в качестве подопытного.
Мы встретились в парке. Дмитрий Иванович рассказал, что опыт разрабатывался на основе методики Тимоти Лири и Джона Лилли, что побочным эффектом может стать бисексуальность, изменение отношения к религиям, изменение привычек, личных моральных норм и прочее и прочее... Вдобавок, опыт был не вполне легальным, а точнее не легальным вовсе.
На весь эксперимент отводился месяц, хотя самое главное заняло всего шесть часов. Меня привели на какой-то заброшенный после перестройки завод, вкололи чего-то и закрыли в пустой темной комнате. Сначала стало просто неуютно, казалось, что-то движется или шевелится. Затем появилась тихая музыка, иногда переходящая в шепот или отвратительное хлюпанье. Потом явились видения.
Более всего они походили на светлые тени, если так можно выразиться. Фантомы. Они летали, очень реальные, заставляли порой отшатываться. Я как-то незаметно начал говорить сам с собой. "Вот забавно, не думал, что боюсь темноты." - "Но и не думал же, что не боишься? Если честно, вообще ни о чем не думал"...
Среди летающих призраков возникла прекрасная девушка. Длинные жемчужные волосы и подол белого платья развевались, будто от ветра, глаза цвета грозового неба с испугом и любопытством смотрели на меня, прекрасные розовые губки трепетали в несмелой полуулыбке. Лет пятнадцати на вид, это очаровательное создание воспаленного воображения вызывало желание. Наконец, она улыбнулась, но что-то было не так, не правильно... Ах да, клыки. Ее совсем не красили большие желтоватые клыки. И взгляд неприятный, оценивающий. Она подошла чуть ближе, и я заметил, что кожа у нее как у мумии, а ротик перепачкан кровью. Она подходила все ближе и становилась соответственно страшнее. Кажется, я кричал, не помню. Ребята экспериментаторы говорили, что слышали молитву, но этого я тоже не помню.
Открылась дверь. Свет буквально слепил, но видения исчезли, все снова стало простым и ясным. И прекрасным. Несколько позже я узнал, что это есть состояние импринтной уязвимости, а пока же все мне казалось прекрасным. На полу лежала книга Джона Касти "Большие системы", я прочитал ее всю. Связность, сложность, катастрофы... как все было интересно! Зашел парень - Прекрасный! - лет двадцати, с серо-зелеными глазами и пропорциями древнегреческих богов. О, с каким любопытством и смущением он на меня смотрел! Я влюбился.
Вопросы, тесты, и меня отпустили домой. И, наконец, я два дня чувствовал себя прекрасно - до следующего сеанса. Я читал теоретические работы о сложных системах.
И снова пустая комната, темнота. На сей раз, правда, мне ничего не кололи, и длилась эта экзекуция несколько меньше. Восторг после выхода на свет поубавился, но, в общем, то же самое. На этот раз первым зашел Дмитрий Иванович. После тестов мы пили чай и знакомились. Прекрасного юношу звали Сашей, а девушку Алисой. У нее был ежик пепельных волос и темно-серые глаза, чем-то она напоминала девушку из моего видения, но вот только не ясно в какой стадии трансформации.
После знакомства мы пошли гулять с Сашкой и совершенно естественно догуляли до моей квартиры. Снова пили чай. Он смутился, когда заметил мой взгляд. Насмотревшись вдоволь, я поцеловал его, такого податливого, покорного, провел рукой по его бедру... И вот мы уже целуемся стоя, привалившись к стене. Моя рука шарится в его широких джинсах чуть пониже спины, другой рукой я прижимаю его к себе. Он тоже лапает мою задницу, но поверх брюк. Снимаю с него футболку и, пока он возится с пуговицами на моей рубашке, расстегиваю джинсы, стаскиваю с него трусы, глажу его руки, плечи, грудь...
Звонит телефон. Ошиблись номером.
Я обнял голого Сашку, посадил на диван, быстро разделся сам. Стал целовать его лицо, шею, грудь, живот... ниже, еще ниже... Нет, не решился. Просто прижался к нему всем телом, так и кончили. А потом лежали и курили. Я был у него первый.
Сашка остался на ночь. Позвонил родителям, сказал что заночует у друга... В общем, не так уж и соврал.
Последующие три дня я занимался исключительно сексом и математикой - обсчитывал забавный фотофизический эффект в золях купрума и учился делать минет Саньке. Потом снова была темная комната - теперь уже совсем ненадолго, последний раз. Затем были две недели одиночества, без людей, книг и компьютера, по словам Алисы "чтобы стабилизировать достигнутое состояние".
Теперь? Что теперь, теперь... Теперь меня ни что, в общем-то, не интересует. Одиночество. Есть с кем спать, есть с кем работать. Достаточно и тех, кто меня понимает, - странное такое одиночество, безответное.
Мне нравится Сашка, с ним как будто уютно. Мне нравится гладить его ноги от лодыжек вверх до ягодиц, волоски приятно щекочут руку, возбуждение накатывает само собой. Сашенька сползает с постели, и мы стоим рядом, а затем он опускается на колени так, чтоб мой член касался его слегка пушистой груди и, когда лицо этого бесенка оказывается на одном уровне с моей игрушкой, он кладет руки мне на бедра и язычком доводит до... До оргазма, наверное. Не люблю это слово, весь настрой сбивает.
Еще один день.
Я проснулся. Сашка еще дрыхнет, свернувшись клубочком как котенок. На подоконнике рыжая Муська охотится на муху. Отстраненно и равнодушно смотрю на него и на себя, словно со стороны. Год уже такая тоска. Санька перебрался ко мне на зимние каникулы, так и остался. В конце каникул перетащил свой здоровый папоротник, компьютер и кошку. Пережили и наезды его родителей, и шипение соседей, и сплетни в институте.
Странная тоска, как тоска по эмоциям или может быть чувствам. Говорил с Алисой об этом, она дала почитать отчет об эксперименте. Оказывается, я всего лишь лишился всего привнесенного конгломерата целей и установок, так что теперь эти цели могу ставить себе сам. Вот такая свобода, бля. Нахуй только она такая нужна. Просил вернуть все назад, Алиса меня послала. Сказала, что теперь я буду помнить эту легкость решения математических задачек, и если ее лишусь, приобретя взамен лишь желание стать математиком, мне будет еще хуже. Добрая она... исполнительница мечт, блин.
Гложет какая-то тоска по тому времени, когда я еще был бездарным прямо скажем математиком, но любил... Правда, я это плохо помню, лишь несвязные обрывки порой...
А недавно в газете прочитал: "Американские генетики вывели цветущий папоротник...".
Еще один день.
Тут Сашка с Алиской что-то интересное затевают, уже грозились меня как математика припахать и еще одного парня - биолога. Видел я того биолога, даже Саньку моего ревновать начал... Стыд и позор. Сашка, кстати, очень смеялся, когда я ему сказал.
Я сейчас моделировать эволюцию пытаюсь через рекурсию. Так еще никто не делал, но может что и получится, хотя с трудом представляю как ее можно будет практически использовать... А еще мне интересно непознанное. У нас ведь, по сути, нет методов для работы с непознанным, есть только методы превращения его в познанное...
Что-то подумал... Может быть, это и есть счастье? Черт его знает.