Тяжелые, грубые здания нависали над улицей, до краев запруженной транспортом и людьми. Курьер осторожно шел вдоль стены, лавируя между пешеходами. Пахло здесь отвратительно. Чрезмерно душно, шумно, слишком многолюдно.
Когда грохот улицы сделался невыносимым, а от запаха гари стали отказывать модуляторы формы, Курьер отключил все чувства, кроме зрения. Точка прибытия располагалась далеко за городом, - идти нужно было еще очень долго. Ему хотелось отрастить крылья, или шесть - восемь ног и помчаться к цели, прыгая по крышам злобно рычащих машин. Курьер с трудом подавил желание взмыть в воздух, отравленный выхлопными газами.
Ближе к центру города бестолковая толчея на дорогах и тротуарах многократно усилилась. Внутренний маршрутизатор сбился с курса, запросил дополнительные сведения, затем вообще отказался работать. Курьер кружил по бетонному лабиринту, меняя направление до тех пор, пока не почувствовал, что выбрал верное. Цель была близка. Немного терпения и можно будет возвратиться домой!
Курьер удобнее переложил поклажу и прибавил шаг. Он всего лишь на мгновение забыл, что в нынешнем теле нет кругового обзора, а слух отключен.
Громадный грузовик налетел сбоку, ударил Курьера, бросил его под колеса встречного транспорта. Автомобиль прочертил шинами черные полосы на асфальте, наехал на бордюрный камень и остановился, перегораживая дорогу. Несколько легковушек столкнулись. Люди закричали, хлынули на проезжую часть. Желтая машина такси вынырнула из затора, со скрипом шин развернулась и унеслась. В окнах домов появились лица любопытных, на балконы вышли зеваки...
Курьеру не было больно. Отключив память, мозг от внутренних и внешних рецепторов, он отдал энергию модуляторам формы.
Молчание затянулось. Сколов не привык первым начинать разговор - пусть это делают те, кто в положении просителя. Для него авторы бесконечных проектов были даже не людьми, а безликими человечками, которые появляются и исчезают, чаще всего не оставляя даже своих имен в памяти.
Но молчание затянулось минут на двадцать! Посетитель был либо чертовски самоуверен, либо маниакально упрям и терпелив, либо... еще что-то.
Сколов снял очки, не спеша протер стекла и роговую оправу платком, бросая на посетителя косые взгляды. Полный, розовощекий человечек топтался у двери и даже не пытался делать вид, что ему не страшно. Гость ждал не похвалы и понимания, но суда и приговора. Посетитель дрожал, странно передергиваясь телом, перешагивал с ноги на ногу, то и дело тянул руку к внутреннему карману пиджака.
В какой-то момент Сколов услышал сердцебиение гостя и решил, что паузу держать достаточно. Пунцовые щеки человечка были готовы вспыхнуть огнем, а сам несчастный - хлопнуться в обморок.
- Было бы из-за чего переживать, милейший. Славный у вас получился проект. Любительство, конечно, но, в общем, довольно добротное, - произнес Сколов, складывая листы рукописи в папку.
Человечек перестал шагать, покачнулся и оперся о стену.
Сколов фальшиво улыбнулся:
- Наш университетский компьютер не нашел ни единой ошибки в расчетах, хотя пережевывал проект лунных мегаполисов целые сутки. Каким же компьютером вы пользовались дома... Николай Порфирьевич?
Человечка звали Михаилом Порфирьевичем, титульный лист проекта красовался наверху. Сколов нарочно перепутал отчество, чтобы у автора не возникла малейшая тень уверенности. Сколов ученый, сотрудник университета, хозяин этого кабинета; лицо ответственное, облеченное правом карать. Пусть человечек знает, что таких как он - тысяча, миллион, миллиард, а вот Сколов существует в единственном экземпляре.
Толстяк двинулся к столу, подволакивая ногу. Движения правой половины тела отставали от левой части, и человечек живо напомнил Сколову краба.
- У меня не компьютер. У меня вот, - сообщил гость, выдергивая руку из внутреннего кармана пиджака.
На раскрытой ладони посетителя лежал обычный ученический калькулятор. Неизвестно, сколько десятилетий трудился смешной человечек над своим проектом: на кнопках калькулятора не осталось даже намека на цифры и символы!
Сколов не удержался и едко, гадко захихикал.
- Милейший, вы в два счета решили проблему перенаселения Земли, обустроив Луну, но, знаете ли вы, что на нашем спутнике нет воздуха? Ваши расчеты гениальны, лунные мегаполисы идеально вписываются в существующие физические законы. Ваши расчеты жестко следуют правилам строительства, при этом делая интереснейшие находки и проекции, до которых пока не дошла мысль дипломированных профессионалов. Однако в проекте есть один, существенный недостаток: он предполагает наличие атмосферы на Луне... Вы кто по специальности?
- Электронщик.
- Занимайтесь своим делом! - повысил голос Сколов. - Устрицы должны есть те, кто разбирается в их вкусе! Вы, любезный, могли бы потратить время с гораздо большей пользой для общества и себя лично. Ваш проект - изумительный образчик антинаучной мысли, красивая безделушка! Ваш проект не может, и не будет реализован в ближайшие сотни лет. Подумать только - он не подозревает, что на Луне нет воздуха! Эта байка будет ходить по нашему университету вечно! Как вообще вам пришла в голову мысль поработать над проблемой, в которой вы не смыслите?!
- У меня вот, - повторил толстяк, нянча ученический калькулятор.
Сколов поднял папку и грохнул по столу:
- Заслушайте мой вердикт, любезнейший. Проект века будет отправлен в университетский архив. Практически навсегда. Это истина от высшей инстанции, дражайший. Впрочем, я надеюсь, вы доживете до тысячелетия, в котором люди научатся создавать атмосферу планет... Что вы машете своим калькулятором?
Посетитель опять затрясся:
- Мне не хотелось обманывать. Но ведь вы принципиально рассматриваете только чертежи и грамотно оформленные рукописи. Вот я и захватил первую же попавшуюся папку. Как доказательство.
- Дражайший, как доказательство чего?!
- Понимаете, я своими руками починил вот этот прибор... я не писал проекта...
Сколов помолчал, потом театральным жестом прикрыл глаза ладонью:
- Признание поразительнейшее. Вы что же, милейший, стащили рукопись?
- Стащил. Без этих чертежей и расчетов вы бы мне не поверили, правда?
- Не поверил во что?! - разозлился Сколов.
- Что я был в хранилище, где собраны идеи, - выдохнул электронщик. - Часть их выбрана, воплощена в материю, или хотя бы озвучена гениями. Другая часть терпеливо ждет своего часа.
- О! - воскликнул Сколов, не в силах сдержать злорадства. - Вам следовало поискать другой проект - без идиотских ошибок!
- Рядом с этой папкой лежала другая. Я не разобрал надпись. Вполне возможно, в ней находится идея, воспользовавшись которой, человечество уже в недалеком будущем создаст на Луне атмосферу. Вот тогда-то и пригодится проект строительства лунных мегаполисов.
Сколов с раздражением и даже ненавистью отметил, что посетитель чувствует себя значительно уверенней. Волнение гостя понемногу улеглось, дрожь пропадала, и только щеки по-прежнему оставались пунцовыми. Человечек теперь ничуть не напоминал краба, а на сумасшедшего он не был похож с самого начала.
Сколов не нашелся, что сказать в ответ. Его потянуло грязно выругаться; со страшной силой захотелось швырнуть в лицо толстяку проект.
Вероятно, посетитель почувствовал опасную напряженность, потому что решил прекратить дальнейший спор и оправдания. Он сгреб со стола папку, быстро поднял калькулятор и нажал на кнопку.
Сколов почувствовал, как уходит из-под ног пол. В глазах потемнело...
Первое, что увидел Сколов, был яркий мозаичный потолок, разделенный на узкие сегменты. Каждый сегмент состоял из множества светящихся, разноцветных фигур, которые постоянно, ежесекундно изменялись. Движение начиналось из углов, взбираясь по плавной дуге все выше и выше к центру. Аляповатый, живой рисунок потолка всегда сохранял сложную, особую, почти неуловимую симметрию.
Толстяк и Сколов стояли в середине довольно просторного, пустого помещения. Здесь до потолка было метров пятнадцать, а перемигивающиеся огнями стены, со скидкой на расстояние, казались не выше полутора. Пол был выстлан плотно пригнанными, многогранными серыми плитами.
Сколов машинально попробовал пересчитать, сколько в помещении углов, и не смог, сбившись на третьем десятке.
- К сожалению, прибор способен переносить только сюда... И вот обратно, конечно. - Электронщик шагнул вперед, бережно прижимая к боку папку с проектом. Шагал толстяк широко и часто оглядывался на Сколова, словно пес, не уверенный в том, что хозяин захочет последовать за ним.
Стена оказалась в полтора человеческих роста высотой. Вся поверхность была разделена на четкие прямоугольники, в каждом мерцало по фиолетовой звездочке величиной с ладонь ребенка; изредка то одна, то другая вспыхивала и начинала сиять белым, похожим на электросварку огнем. Помигав, звездочки плавно затухали.
- Как считаете, откуда вот это взялось? - спросил человечек.
- Я считаю, вы мне обязаны объяснить, - пожал плечами Сколов. - Понятия не имею, куда вы меня затащили, и каким образом, кстати. Вы что, разработали аппарат для телепортации? Тогда вы правильно сделали, что не попытались предложить чертежи и формулы своего изобретения. Наш университет принципиально не принимает подобные проекты от дилетантов.
- Могу вас понять. Вот чертежи вечного двигателя тоже порядком приелись ученым.
- Вы, милейший, не в состоянии представить, насколько мне надоели самоучки, дилетанты и прочие бездарности. Чем бездарнее человек, тем глобальнее он мыслит. Если бездарность пытается писать, то сразу начинает с эпохального романа. Если рисует - непременно панораму, размерами с собственное эго. Если бездарность изобретает, то изобретает только то, что прославит его имя на все последующие века. Хочешь петь или рисовать - изволь получить диплом. Пока нет диплома - сиди и помалкивай! Это истина от высшей инстанции, дражайший.
Сколов говорил медленно, без запала, абсолютно не чувствуя интереса к предмету разговора. Он повторял это довольно часто, и фразы текли сами собой. Ученый не хотел показать человечку, что изумлен, напуган, и просто тянул время, приходя в себя.
- Вы, вот... оказывается, недобрый, - толстяк вздохнул и ткнул в погасшую звездочку пальцем.
Сколов отпрыгнул в сторону. Из стены с металлическим шелестом выдвинулась аккуратная прямоугольная полка, на которой лежала пухлая папка. Обложка была чиста, но на корешке кожаного переплета виднелись три строчки, выполненные одна под другой:
"...ПРОСЫ ГРАВИТАЦИОННОГО КОНСТРУИРОВАНИЯ
...ПОЛНЕНИЯ И ИСПРАВЛЕНИЯ СПЕЦИАЛЬНОЙ
...ОРИИ ОТНОСИТЕЛЬНОСТИ"
Часть вычурных, позолоченных букв скрывала передняя панель полки.
Папка с проектом лунных мегаполисов была оформлена в точности также. Шрифт, переплет, размеры, цвет - совпадало все. Похоже, человечек не лгал, и ему оставалось лишь подписать рукопись своим именем, прежде чем отнести ее в университет.
Сколов не решился дотронуться до папки.
Проект принадлежит кому-то другому. Вполне возможно, что этот человек еще не родился, или спокойно ходит в школу, не подозревая о грядущей работе, а проект уже принадлежит ему: лежит и дожидается автора. Толстяк обокрал настоящего владельца, оставил ни с чем, изменил жизнь. Удастся ли неведомому автору создать еще что-то столь грандиозное и необходимое человечеству в будущем?
"Впрочем, имя автора не обозначено на обложке. Важно, что идея все-таки пришла к людям, а не то, кто ее принес конкретно", - подумал Сколов и испугался своей мысли. Признаться в том, что он поверил какому-то несчастному, безликому, серому человечку было невозможно. Пусть даже налицо все доказательства - невозможно принципиально!
- Перепутал, - буркнул толстяк, задвигая полку обратно в стену.
Сколов тупо наблюдал, как он жмет на звездочки.
Наконец, толстяк обнаружил нужную полку, забросил на нее папку.
- Вот теперь - полный порядок... Где-то здесь и машина времени, и эликсир бессмертия, и вечный двигатель, и восхитительные романы. Каждой идее придет свой черед. Однажды один из этих огоньков вспыхнул - и у меня получилось нечто... Впрочем, наверное, то была заводская ошибка. Дело в том, что я просто пропаял схему старенького калькулятора. У меня и в мыслях не было создать прибор для телепортации.
Сколов нахохлился как индюк и пожевал губами.
- Тут вы правы. Озарение часто приходит не тому, кто его достоин. Не лишним будет повторить, что достоин озарения лишь дипломированный профессионал.
- Хотите увидеть фокус?
Сколов хмыкнул. Фокусов сегодня было более чем достаточно!
- Помолчим несколько минут, - попросил толстяк. - Пожалуйста, не двигайтесь.
В какой-то момент потолок стал тускнеть. Светящиеся фигуры медленнее, неохотнее ползли к центру и теряли цвет. Тьма упала разом - и лишь звездочки продолжали беспорядочно вспыхивать.
Во мраке все отчетливее проступал какой-то звук. Сначала он был похож на размеренный стук дождевых капель по жестяной банке, затем стал напоминать сытый хрип тяжелых, огромных, хорошо смазанных шестеренок.
- Вы почувствовали?! - испуганно закричал Сколов и зажмурился - с потолка обрушился поток, река, целый водопад света.
Толстяк закивал, радуясь произведенному эффекту:
- Помещение вращается, я знаю. Если постоять в темноте дольше, вращение ускоряется. Шуршание шестеренок становится громче. Потом начинает мерещиться... Извините, разная вот ненаучная ерунда.
- Призраки? Милейший, а вам не кажется, что все это выглядит нелепо? Хранилище немыслимых знаний вертится со скрипом, потолок горит, как в сельской дискотеке, сами сокровища хранятся в глупейших папках. Кстати, листы проекта лунных мегаполисов были отпечатаны на обычном принтере! Но главное - как идеи доставляются адресатам? По электронной почте, или подбрасываются разным бездарям и дилетантам на дисплеи совершенно дурацких калькуляторов?
- Вот зачем же вы так... Вдруг это архив, подобный вашему университетскому архиву, только расположенный чужом мире? Нам кажется, что архив вращаться и светиться не должен, а для хозяев это правило.
Сколов отмахнулся:
- Глупости. Дражайший, ваш прибор просто игрушка, любопытнейшая шутиха, которая делает материальным то, что вы вообразили. Отсюда нелогичность идеи, скудность в деталях и убогость общей обстановки. Подумать только: шестеренки! Вам бы чепуховое фэнтази писать, а не отвлекать солидных ученых от работы!
- Моя фантазия может и убога, но проект, который я взял отсюда, был правильный. Вы вот сами говорили, что университетский компьютер не нашел ошибок, - возразил толстяк.
Сомнение - серьезный удар по репутации. Сколов рассердился так, что подпрыгнул на месте. Ученый нахмурился, стащил очки с носа и полез в карман за платком. Сказать он ничего не успел. Один из углов вдруг обрушился вниз, открывая вход в новое помещение, также освещенное разноцветными, живыми огнями.
На пороге появилась приземистая фигура. Тело было плоским и широким, продолговатая голова высоко поднята. Двигалось существо на шести лапах - каждая изгибалась так, словно у нее вовсе не было суставов. Заметив людей, создание остановилось и, озираясь, поводило головой из стороны в сторону.
Толстяк схватил Сколова за локоть:
- Вы тоже видите мою убогую фантазию?
Существо подняло голову на добрый метр и подошло ближе. Даже не глянув на Сколова, оно покружило около электронщика, и вдруг... громко, на все лады засвистело, заулюлюкало, закудахтало будто огромная курица. Существо ходило вокруг толстяка, отрастило щупальца, принялось хлопать его по плечам, трепать по щекам и даже однажды дернуло за ухо.
Сколов отшатнулся, когда толстяк свистнул в ответ. Сначала это был робкий, одиночный свист, но, стоило существу его поддержать, как человечек разошелся и засвистел, заулюлюкал, закудахтал в ответ.
- Что происходит? - прошипел ученый.
Толстяк обернулся:
- Коллега говорит, что я Курьер. Это правда. Несколько лет назад со мной произошел несчастный случай, связь была потеряна. Меня искали, но нашли лишь груз, который я не успел доставить адресату. Меня долго лечили люди, лечили как обычного человека. Я построил себе новую жизнь - жизнь человека. Жаль, что я не вспомнил всего раньше. Жаль, что я прыгал между мирами, стащил папку с проектом, пытался достучаться до ученых... то есть дипломированных профессионалов. Подумать только - если бы врачи не сохранили, а я однажды не попытался починить прибор, то никогда бы не вернулся домой!
- Вы имеете в виду калькулятор? С помощью этой штуки курьеры перемещаются в пространстве?
- Вот, вот. Мы обслуживаем Землю последние восемь тысяч лет. Ситуация рассчитывается специалистами, находится необходимый человек, затем к нему отправляется курьер, принимая необходимую форму. Идея - не всегда папка с листами, отпечатанными на принтере. Чаще всего достаточно толчка, одного - единственного слова, легкой корректировки мысли. Но иногда приходится буквально навязать открытие, передать из рук в руки готовое изобретение, роман, проект, оформленный по всем правилам. Без курьеров прогресс на Земле вряд ли возможен. Слишком много дипломированных истуканов в качестве проверяющих. Слишком много чужих слов, фальши, вакуума вместо сердец.
Сколов раздраженно заскрежетал:
- Прекратите спектакль, милейший циркач. Вы меня впечатлили. Отключайте шестиногого робота, вернемся ко мне в кабинет, и там расскажите секрет ваших фокусов. Раз у вас грамоты не хватает, мы в университете сами подумаем, как верно оформить эти липовые чудеса.
Толстяк с готовностью поднял прибор:
- Вы возвращаетесь один.
Лицо его неожиданно смазалось, одежда поехала по швам. Ученый даже оглянуться не успел, как полный, розовощекий человечек преобразился. Теперь он был одет в хороший костюм, галстук и начищенные до блеска ботинки. На носу красовались очки в старинной роговой оправе.
Сколов словно в зеркало смотрелся!
- К вам лично курьерам путь заказан. Если курьер все-таки придет, то, надеюсь, он будет выглядеть вот так. Истина от высшей инстанции, дражайший.
Он задержался в этом странном месте ровно столько, сколько нужно было Курьеру для того, чтобы нажать на кнопку миниатюрного прибора. Но Сколов успел заметить, что у человека, как две капли воды похожего на него самого был аккуратно расчесанный хвост и острые рожки.