Замешкавшись с розысками пресловутой красной кнопки, в смотровой отсек Вячеслав поднялся позже, чем вернулись к глубоководному чудовищу на площади Калаченко и Чингис. Свет прожекторов разметал серую, мутную нечисть с брусчатки, однако далеко от станции несчастные мутанты не ушли, уродливыми изломанными тенями проявляясь на границе вечной глубоководной ночи.
Заметив Острогова за стеклом, Полководец и Калач вновь принялись маячить руками, распускать веером нити, делать замысловатые кульбиты в воде. Свет. Убрать свет! Нужно обязательно выключить прожектора! Безногие богатыри... Безногие богатыри, такие верные долгу, такие преданные заданию советских руководителей, такие храбрые в экстренной ситуации, такие разные в общении и такие добросовестные, честные в работе выглядели, как настоящие пришельцы с враждебных звезд.
Внезапно выпрыгнув из глаз страшного тяжеловесного создания, алый огонь проскрежетал по обшивке 'Шторма', грохнул по армированному стеклу, оставляя диагональную оплавленную линию. Чингис согнулся, почти разорванный пламенем пополам. Прекратив суету, Калач бессильно повис над панцирем неповоротливого подводного демона, неестественно выворачивая шею. Глаза жуткой черепахи с человеческой головой вновь наливались адским алым огнем.
Подхватив раненого товарища, Полководец неуверенными рывками поплыл к станции и, преодолевая течение, повис у стекла, все еще крепкими руками удерживая болтающегося из стороны в сторону Калаченко. За обоими старожилами 'Шторма' тянулся серый след крови, покидающей тела вместе с жизнью.
- Сейчас, Чингис. Сейчас. Не мой вопрос. Потерпите еще немного, ребята, - попросил Вячеслав. Губы богатыря тряслись так, словно он собирался разреветься.
Вытянув из сумки необходимые инструменты, Острогов вскрыл незамысловатую управляющую панель, заполненную коробками старинных пускателей и аккуратно уложенными монтажниками жгутами проводов. Красной кнопки здесь тоже не было! Либо сугубо мирная база вообще не имела системы самоуничтожения, либо гениальные советские конструкторы устроили все гораздо хитрее.
Сидя на палубе, он боялся подняться, показаться из-за панели управления, встретившись взглядом с ранеными товарищами. Машинально крутя в руках бумагу, выпавшую из сумки, Вячеслав узнал карту, подобранную в темном закоулке станции. В холодном тупике не сумел бы развернуться обычный человек, зато Чингиз или Калаченко, с такими фантастическими ногами вряд ли опасались застрять. Заковыристые подписи в углах бумаги ничего не объяснили Острогову, вероятно, принадлежа очень значимым, очень солидным людям Советского Союза, привыкшим подписывать документы исторической важности.
Сильно упрощенный вариант суши Северной Америки без каких-либо государственных, административных границ или крапинок населенных пунктов, полностью отдавался геоморфологии океанского дна. Подводный рельеф с промерами глубин прорисовывался исключительно детально. Вдоль восточного и западного побережья континента лежали нестройные ряды кружков, перечеркнутых горизонтальными линиями. Шесть станций проекта 'Шторм' прятались в глубоких впадинах Тихого и шесть в безднах Атлантического океана. От каждой из баз, обозначенных на карте, расходились дуги, в основном, направленные в сторону североамериканского материка. Сходясь на карте континента, дуги преобразовывались в разноцветные линии, жирные стрелки и черточки.
Чингису на станции такая карта не нужна. Калаченко, наверняка, плевать хотел на любую бумажку, легко поменяв подписи далекого начальства на набор отверток и новый паяльник с керамическим жалом. Чисто бюрократический документ здесь для чисто бюрократического порядка. Хотя старожилы базы знают не хуже разработчиков страшного оружия, что означает каждая стрелка на карте.
- Остается девять минут, - произнес женский голос, вытягивая слова на странный певучий манер.
Вячеслав вскочил. Одна из московских ведьм, участвующих в проекте 'Шторм', все-таки настигла его на запредельной океанской глубине. Красавица стояла рядом, у архаичного пульта управления, но Острогов упорно не замечал девушку.
Звездолет инопланетян, нарисованный Сталин, марширующие мутанты, ушедший поезд советского прошлого, монументальное здание в провале на дне Атлантического океана, песок потерянных под водой лет, обработанные мегалиты. Несколько неразгаданных и не разгадываемых тайн помогли скрыть правду. Ребята не маршировали на плацу в составе боевой группы отъявленных мутантов, готовых к захвату планеты. Ребята спокойно отдыхали на брусчатке, набираясь сил для общей борьбы за жизнь.
Порабощенных, изуродованных инопланетянами людей, честных работников станции проекта 'Шторм' для войны с целой Землей чересчур мало. Если на нижнем ярусе, за заваренными воротами дожидаются своего мига те самые атомные заряды, о которых говорил Чингис, то их мощности, напротив, чересчур много для уничтожения не очень-то крупной базы. Все это, и секретная карта, особой надобности в которой на станции нет, утверждает не мирный научно-исследовательский проект, а прямо вопит о нанесении боевого удара по североамериканскому континенту.
Тогда приказ, ожидаемый командой 'Шторма-11', означает не передачу данных, не научную информацию, не старт особого интеллектуального эксперимента по определению направления донного течения в период полного затмения Луны тенью Останкинской башни. Полководец намекал. Калач орал, отвергая любые степени лицемерия как подросток. Железные лабиринты военной базы ничего не утаивали. Острогов все равно не слышал, не видел, не замечал. Старожилы станции были честны с самого начала, из осторожности пока еще не проговаривая правду от начала до конца. Проекту 'Шторм' важна хотя бы одна уцелевшая в десятилетиях боевая единица с управляющим модулем на борту. Рычаг в пыльной нише. Взрыв. Атака. Шторм. Красная кнопка.
Борясь с потоком, уносящим облачко серой крови, Чингис тыкал пальцем в стекло, показывая за спину Вячеслава. Острогов обернулся, оглядел крошечный, абсолютно пустой отсек и вновь встретился глазами с Полководцем.
- Ребята, не разобрался в технике. Здорово проигрываем схватку, - виновато произнес Вячеслав, сжимая кулаки и с изуверской ненавистью колотя себя в грудь. Серебристые иголки, торчащие из лба богатыря, раскачивались.
Ужасающий командир станции, боящийся электрического света, не рассердился на него за непослушание, за нежелание маршировать на плацу в милейшем обществе рыб, ящеров, рептилий и фантастических рыбоящерорептилий. Похожее на танк чудище пытается остановить неизбежное, не понимая, что надолго задержавшийся приказ наконец-то отдан. Все просто. Из Острогова получился удачный спусковой механизм.
Чингис. Калаченко. Командир. Масса безымянных людей, за годы работы превратившихся в глубоководных дьяволов, не перестали хотеть жить. Несчастные, обманутые, лишенные солнца, нормальной человеческой реальности и даже нормального человеческого тела, зомбированные московскими ведьмами ребята чуть ли не целый век латали оборудование глубоководной военной базы, чтобы однажды на борту железного гроба не появился тот, кто может принять... Нет, далеко не собственное решение. Вячеслав Острогов, единственное и последнее полуживое сердце секретного шторма, принял приказ, прислушиваясь к глухому лаю старого, смертельно больного пса в грязной конуре.
Последние подпорки блаженного острова невежества рухнули. Фальшивые песенки хищных зверей с погонами умолкли в угрюмой тиши настоящей правды. Исследовательская станция? Зарплата? Глубина в сотни километров? Научные данные? Атлантический океан? Щедрые подъемные, роскошнейшие премиальные, умопомрачительные цифры на банковском счете? Смерти хватит всем. Смерти хватит на всех. Кто-то ответственный, кто-то неведомый, где-то очень далеко отдал Вячеславу Острогову короткий, не терпящий возражений приказ. Пора. Пора сорвать с места рычаг в тайной нише главной рубки.
Будущее народов всегда видится яснее из тихого кабинета с пыльным гербом Советского Союза на стене и из бетонного буржуйского бункера, наполненного слитками золота, награбленного у принудительно раскрепощенных простачков. Разбирать насквозь проржавевшую американскую империю по винтикам долго и смертельно опасно, лучше рубануть по целому миру с плеча. Пора. Настала пора заглянуть в колодцы бесконечности. Континент за городской квартал, челюсть за зуб, голова за око. Целый лживый мир за затравленную хворыми шелудивыми шакалами великую советскую державу.
По броне проскрежетало алое пламя, короткой вспышкой забралось внутрь, ослепляя Вячеслава. Ледяная вода хлынула к пульту управления. Заскрипело разорванное железо. Прожектора гасли один за другим, освобождая ночь. По смазанным направляющим поползла герметичная плита автоматической зашиты, отрезая смотровой отсек от лабиринта станции. Чингис. Калач. Жизнь, полная лишений, боли за изменения, произошедшие и продолжающие происходить с далекой Родиной, завершилась. Друзья расстались навек. Словно обнимая корпус базы, Полководец широко развел руки и застыл так, прижимая открытый в безмолвном крике рот к разбитому, расплавленному стеклу. Калаченко, перевернувшись вниз головой, быстро уплывал по течению во тьму.
Чуть не отвернув вместе с гайками фиксаторов собственные пальцы, Острогов поднял крышку люка и не спустился, а свалился по лестнице. Прорвавшись по сырому разлому, он влетел в циклопическое здание и, будто полоумный, принялся хлопать в ладоши. Часть стены покрылась рябью, рисуя четкую арку.
- Чингис, это приказ! - закричал Вячеслав в холодную океанскую воду. - Калаченко, нас опять обманули! Чингис! Приказ! Не мой вопрос, ребята, я бы все свои деньги насмерть отдал, чтобы знать раньше! Приказ, Чингис!
- Тридцать секунд, - в ответ произнес женский голос, пугая нездешним, дьявольским акцентом.
Острогов задрожал от злости и мстительной жадности. Хитрая московская ведьма, до сих пор прячущаяся у него в голове, сейчас стояла на расстоянии вытянутой руки. Ваза интригующей неопределенности с деталями научного сюрреализма разбилась, выставляя напоказ финальный акт непрекращающейся битвы взаимозаменяемых света и тьмы.
Серая, старая, мелкая, лысая, похожая на двуногую горбатую рыбину ведьма скривила рот, беззвучно проговаривая ряд цифр и перебирая длинными, когтистыми, неожиданно ловкими пальцами, которые гнулись во все стороны. Клыки страшной старухи блестели сталью. Змеиный хвост подметал плиты.
Топор здесь не понадобится. Единственный короткий удар в левый висок этой миниатюрной согбенной старушенции решит любую, даже моральную проблему.
Секунда жизни Вячеслава погибла в расплаве странной мысли о красоте хищного уродства и хищном уродстве красоты. Щеки Острогова покраснели бы, только почти остановившееся сердце уже лениво прогоняло по сосудам не человеческую кровь, а дрянную химическую смесь. Сил для несправедливой мести не оказалось, и даже кулаки, привычные к схваткам, не сжались. Не испугавшись негодующего рычания Вячеслава, дряхлая, очень дряхлая ведьма шагнула вперед, невнятно напевая. Попытавшись приложить к горлу Острогова плоскую часть металлического четырехугольника, она выронила слишком тяжелое оружие. Железяка с глухим стуком упала на плиты. Совсем не старческий и не трясущийся палец твердо тронул щеку Вячеслава... провел ровную линию к носу... поднялся ко лбу, качнул серебристые иголки... точеным когтем зафиксировался на брови богатыря.
Вопрос, кто был настоящим сердцем секретного шторма, и кто конкретно отдал суровый приказ, так много лет ожидаемый бессменным командиром 'Шторма-11', Калаченко и Чингисом, навсегда остался без ответа. С звериным криком бросившись в черную воду, Острогов болезненно ощутил ее кипение прежде, чем океан, мегалиты, станция, глубоководные чудища и сам поклонник щедрых премиальных испарились. Вячеслав так и не увидел сияющей блистательной красоты уродливого ядерного взрыва.
Родившись на кратчайшее мгновение, огненный шар преобразился в пузырь горячих газов и, с невероятной космической мощью отталкиваясь от туловища горного хребта, погнал все увеличивающийся водяной вал по наклонному подъему к материку. Советские военные инженеры использовали буквально каждую особенность естественного рельефа для того, чтобы увеличить высоту убийственной волны. Разрушаясь, скалы падали на дно, оказывая рассчитанное давление на тектонические плиты и создавая новые, новые, новые валы.
Пока беспомощные российские рекламщики от армии разносили по миру откровенный треп о гипотетических ракетах, чудодейственных батискафах, былинных подводных лодках, уже готовых симметрично и адекватно ответить врагу на официально, предельно нагло анонсированные удары по территории своей технической отчизны, боевые базы советского проекта 'Шторм' терпеливо ожидали команды безымянного руководителя. Пять лет, отсчитанных конструкторами до глобальной войны, неожиданно обернулись чуть ли не веком, однако оторванный от реальности на десятилетия и десятилетия, секретный проект твердо исполнил предназначенное.
Из числа архаичных атомных зарядов 'Шторма-11', ни один не отказался от ядерной реакции. Другие, давным-давно заброшенные, затопленные, заржавевшие боевые единицы с истлевшими скелетами членов экипажа на борту задержались с выполнением приказа на целые секунды. Объединенные в общую ментальную сеть, специальные устройства отдавали команды примитивной автоматике атомных зарядов. Что-то могло работать на мертвых базах. Что-то не сумели подготовить к взрыву даже преданные делу московские ведьмы, а что-то вполне осознанно отключили те, кто нынче пестовал старый военный проект 'Шторм'.
Похоже Чума, Война, Голод, Смерть умудрились призвать на битву с непоседливыми двуногими еретиками и полнейший боекомплект людских грехов. Одиннадцать адских водоворотов выросли из Тихого и Атлантического океанов, набрасываясь на обреченный континент волнами невообразимой высоты. Безопаснейшие из лайнеров недолго боролись с рукотворным бедствием, сдаваясь под запредельным натиском. Невиданный шторм, поднявшийся из глубоких провалов в океанском дне, сокрушал мегаполисы, разламывал горные хребты, утюжил леса. Поскольку идеально рассчитанные советскими инженерами удары теперь изменили силу, то изменились и волны. Новый расчет не уступал в гениальности прежнему, серьезно превосходя в жестоком цинизме. Секретный шторм, призванный сокрушить единственную вражескую страну на североамериканском континенте, не удовольствовался Соединенными Штатами.
Безропотной Канаде и замученной Мексике досталось ничуть не меньше своего грубого хозяина. Целый материк утонул. Кто-то из наблюдателей на международных спутниках увидел в непостоянном узоре дикого водоворота, владеющего атакованным континентом, знаменитые усы Сталина. Кто-то узнал загадочные лики царевича Шакьямуни, фараона Хуфу, чудного верующего сектанта Иеронима Босха. Кто-то заметил жирный крест, поставленный на убитом материке, и легкие на подъем агностики, отреагировав раньше крепко подкованных теологов, мгновенно определили его как колоссальное изображение серпа и молота.
Сколько ни качался, корабль дураков перевернулся вверх брюхом, опростав трюмы с позабытыми на донышке сакральными, чистыми знаниями. Все знали, мир не резиновый, и тянуться в какую-то одну сторону до бесконечности не сумеет. Сжимая витки пружины, не стоит забывать, что однажды она все-таки распрямится. Абсолютно все ждали, случится страшное. Ядерные удары встревожили литосферные плиты. Вздрогнув, Земля теннисным шариком соскользнула с выверенной солнечной орбиты, лихорадочно жонглируя магнитными полюсами. Секретный шторм продолжал расходиться по поверхности планеты, взламывая вечные льды Антарктиды и Арктики.
За считанные часы тяжеленные айсберги устроили на просторах Сибири, Австралии и Аляски безобразный дебош; планомерно стерли в порошок Великобританию, Камчатку, Филиппины, Гренландию, Курилы, южную оконечность Африки, Японию, Исландию и Новую Зеландию. Заполучив поддержку волн, Средиземное море протянулось до Байкала. Долгая, на удивление яркая история государств западной части Евразии завершилась в ямище клокочущей вонючей грязи. Жизнь планеты не погибла, однако говорливая вселенная людей испуганно притихла, вслушиваясь в рокот землетрясений и ворчание проснувшихся вулканов. Уже задумываясь о грандиозности масштабов предстоящих восстановительных работ, самые прожженные оптимисты признавали, что легко не будет.
В точке гибели 'Шторма-11' бушевал вихрь энергии, пробивающейся сквозь многокилометровую толщу вод. Кажущаяся изумительно плоской, рассеченной лишь на тех, кто молится на премиальные и тех, кто способен выхолостить население целых стран ради сегодняшних финансовых выгод, обыкновенная реальность вдруг приоткрыла новую, строго объективную, материалистическую грань. На целой Земле сейчас не нашлось бы глубоководного желоба, тектонической плиты или платформы, в особенно сложных местах которых не проснулись бы фантастические механизмы, построенные неизвестно кем и, непонятно, когда. Святой чудотворный Грааль короля Артура обрел шестерни, чуть ли не зубьями подсчитывая обороты вала при передаче вращающего момента. Планета, насквозь пронизанная клокочущими алыми вихрями, напоминала удивительного громаднейшего ежа, выставившего иглы для защиты от опасности.
Жуткие раны коры затягивались поразительно быстро. Словно непослушного щеночка, Землю взяли за шиворот и заткнули на прежнюю орбиту. Продолжая щедро убивать и крушить, обезумившая вода слабела. Вволю позлобствовав, неистовое воинство тьмы взяло отгул. Грозные кони смерти, проглатывающие тысячи километров за час исступленной скачки, все-таки унимались, с неохотой распоясавшегося разбойника покидая истерзанную, раздробленную, выскобленную сушу. Черные-черные, зловещие тучи заметно поредели, впуская в сырое обиталище разнузданного абсурда искрящиеся потоки настоящего солнечного света.