Сырой ветер дул с востока. Ветер пригоршнями бросал колючую снежную пыль, которая, не успев осесть, уносилась прочь, сворачиваясь широкими воронками почти у самой земли. Ботинки вязли в хлюпающей жиже, пальцы не могли удержать распахивающийся воротник. Он вспоминал ее последнее письмо: "Идти против ветра сложнее, но в обмен на этот выбор над нами не властны воздушные течения. Правильно ли это? Не знаю..."
Крутящаяся взвесь слепила, и угол дома выплыл, словно из ниоткуда, нависнув темной массой почти вплотную. Натужно скрипели качели на детской площадке, хлопал на ветру полуоторванный плакат, и казалось, что по огромному глянцевому лицу бегут то ли слезы, то ли блики от близкого фонаря. "Я знаю, что ты всегда будешь возвращаться домой...в тот дом, который каждый из нас строит всю сознательную жизнь. В нем не всегда бывает комфортно, его окна часто плотно зашторены, в нем не хватает свежего воздуха, но это твой дом. И только в твоей власти распахнуть пыльные шторы, дать разгореться живому огню и долго глядеть на блики, отраженные темными языками пламени".
Ему хотелось курить. Сигаретный дым растворялся вместе с мерзлой ледяной крупой во влажной и наполненной тьме. Прислонившись к кирпичной стене, он, щурясь, смотрел в пляшущее ледяное ничто, обретшее призрачную плоть. От канализационного люка шел стелющийся парок, по неровным и склизким тротуарам неслись обрывки газет и комки полусгнившей листвы, окна домов гасли как задутая свеча. "...Для того, чтобы стать счастливым тебе вовсе не нужно ничего придумывать, потому что ты уже счастлив. А когда ты счастлив, я спокойна. Я знаю, что живу..."
Скомканная сигаретная пачка полетела в развороченную грязную лужу, но у самого края ее тотчас подхватила гигантская рука и унесла в темноту. Он поплотнее запахнул промокшее, ставшее непосильно тяжелым, пальто и снова нырнул в мелькающую круговерть. Идти оставалось недолго. За следующим поворотом будет распахнутый зев подъезда, тусклая лампочка и покореженные ржавые перила, уходяшие в пустоту. "Я люблю тебя... но хочу чтобы ты понял, что истинная любовь начинается там, где заканчиваются все условности, где уже нет места ни для жертвенности, ни для сострадания. Мы все связаны долгом и превыше всего - долгом пути".
Он запрокинул голову, и слепящая снежная мгла обожгла лицо. Одно окно светилось мягким и теплым светом. Неясный женский силуэт, словно талантливый рисунок, проступал сквозь тонкую вязь занавесок. Дети спали. Нужно было сделать всего один шаг, чтобы войти в пропахшую сыростью и кошачьей мочой глубину. Один длинный шаг. " Я буду ждать тебя, мой родной...ведь теперь ты знаешь- время эфемерно..."
Скомканный листок во внутреннем кармане налился непомерной тяжестью " ...Извещаем Вас, что...скончалась 13 ноября...года ...не приходя в сознание..."