- Не укоряйте обнаженную девушку, если у неё длинные волосы, словно расчесали гриву единорога! - старец - в балахоне до пят, змеиной бородой и величием потомка орков в зеленых очах - сурово посмотрел на гнОму, ведьму и воительницу, стукнул посохом о шконку. - Оставьте золотые деньги на подоконнике - странник, птичка, или обмишурившаяся девица возьмёт, не заплачет, найдет в деньгах Истину, которые вы не видите слепыми глазами кротов!
Не виновата красавица, что прелестна, словно заря!
В её целомудрии кроется Тайна Тайн!
Для чего живёт?
С какой целью пришла в этот Мир?
Nudaque Veritas!
ВОйны в душе морально устойчивой барышни страшны в угрюмой неукротимой решительности облагородить Мир.
Скромная, целомудренная семнадцатилетняя графиня Алиса Антоновна Шереметьева попадает в затерянный Мир (Мир не знает, что он затерянный- иголка в стогу прошлогоднего сена).
Сделать Новый Мир лучше, преобразовать, перестроить - чтобы женщины занимались только изящным, а мужчины - давали золото женщинам, подобострастничали, лебезили, куртуазничали - основная задача целеустремленной, конфузливой графини Алисии; имя ей в Новом Мире - Алиса Длинные Ноги!
Верные соратницы - ведьма Кассандера, воительница Ксена, Наставница фон Карла, гномиха без имени - помощницы; избы-читальни, кружки ликвидации безграмотности женщин.
Одежда в Новом Мире - не модная, поэтому Алиса Длинные Ноги облачена в сарафан нравственности (простолюдины сарафан не видят, только - голую Алисию).
Король Яков - дурно одетый, пьяный, не грациозный ущипнул морально устойчивую Алисию: принял её за голую танцовщицу - ОХ! как ошибся Король - себе на погибель.
Графиня Алиса Длинные Ноги - не крокодил с желтыми глазами - укоряет Короля, попадает в темницу, а утром её сожгут на костре для ведьм, поджарят, как куропатку в лесном пожаре Черниговского леса.
Multus of puellas speciosas et virgins.
Нудное нравоучительное повествование без действия - как река Днепр без рыбы - предназначено ни для кого.
- На колени встанете - не прощу вас за грязные ногти гоблинов; клады рыли руками - почёт вам и уважение, деньги собирали на нужды голодающих вашего Средимирного Поволжья, но руки - рабочий инструмент скрипача - почему не вымыли, недоразумение вы, а не охранники! - графиня Алиса Антоновна обнаженная заглядывала в глаза воинов, искала в них хоть частицу поэзии - невозможно, чтобы в человеке не жила песня с крылатыми фразами. - В тюрьму ведете меня - прекрасную морально устойчивую девушку, насмехаетесь надо мной, утверждаете, что я голая, словно рыбка золотая!
Не верьте глазам своим, потому что старуха злая, беззубая обманет ради дочки, а безумный воин, который служит толстому неприглядному пьянице Королю - нет в вашем Короле капли гармонии и чувства такта - недобродетельный воин заслуживает порицания, изгнания с бала, где девушки замысловато обмахиваются веерами с автографами великих поэтов.
Я с подружкой институткой княгиней Добровольской Еленой Никифоровной прогуливалась по Невскому Проспекту, искала Истину в обмороженных лицах поручиков и казначеев - радуга на лицах в Зимний вечер!
Прекраснодушные мы закутаны в беличьи шубки с горностаевыми воротничками, словно две березки на берегу реки Сена!
Потешаемся сдержано, потому что скромность - главное украшение девушки в лютую стужу, скромность согреет в якутском сугробе, откуда енот нос не высунет.
Еноты - мудрые, служат хозяину с остервенением, полощут бельё малюсенькими - СЮ-СЮ-СЮ! - волшебными лапками.
Вдруг, останавливается карета - не шикарная, но и не из бедных, с Государственным гербом - птичка двуглавая - миленькая, орёл с крылышками и золотым клювиком динозавра.
Из кареты выступает - нет, не Принц и кони в карету запряжены не белые - господин средних лет, в щегольском котелке брадобрея, усатый до неприличия, и с истомой светского льва на грустном челе продавца перца.
"Не ошибусь, если назову вас мошенницей, карманной воровкой и похитительницей нижнего белья у своих кавалеров! - господин... тьфу на него, язык не поворачивается назвать подобное чудище человеческим словом, клоуна ему ярмарочного на голову!
АХАХА!
Потешно я придумала - в наказание некультурному - кловуна подселить, или запустить в мещанское собрание!
АХА-ХА-ХА-ХА! - графиня Алиса Антоновна засмеялась, согнулась, повисла на руках конвоиров, запуталась в длинных снежных ногах - Свет в Тёмном Царстве, - продолжала с задорной молодостью в словах. - Мужчина - в самом худшем его проявлении, как и вы, неумытые, и ваш Король зловонный - княгиню Елену Никифоровну под локоток взял - настойчиво, настырно, будто жену приглашал в библиотеку имени Крупской.
Моя подружка зарделась, но мигом припудрила носик, потому что целомудренная девушка никогда не краснеет от стыда - не за что краснеть морально чистой, родниковой красавице!
"Милостивый государь, и государем вас не назову, потому что дурно воспитаны, не из пажеского корпуса, а принарядились, словно на ярмарку за осетрами спешите!
Кушайте осетров - мясо полезное, хрящи древние, мы на уроке естествознания осетров рассматривали в аквариуме - хищные рыбы, опасные, им пальчик в ротик не клади, откусят, по миру пустят с сумой переметной! - Княгиня Елена Никифоровна вырывается, а злодей крепко её держит, как и вы, и я вижу в ваших глазах блеск того же зла, что и у господина из кареты, черти вы!
Княгиня достоинство не теряет, держится хладнокровно - незамужняя, но честь под вопросом, дрожит струной. - Положительный кавалер сначала бы плезиры и куртуазности расточал, прочитал бы поэму о соловье и розе, бледнел от стыда, загорался романтическим восторгом, и - может быть, если бы увидел искорку одобрения в очах невинной девушки - АХ! прелестную золотую рыбку каждый купец отведает, но не каждому она плавничками-ручками на прощание по головке погладит! - Распахнула одежды - ОХ! нижнее бельё забыла одеть, вдумчивая, о художниках заботится княгиня, а о себе, разносторонне развитой - не думает, словно проглотила синюю таблеточку забвения. - Берите моё тело, потешайтесь, читала, что мужчины обожают тела девушек - не знаю, с какой целью и что за мысли возникают в ваших разбойничьих головах, но нравятся вам - не лавры, а тела девушек!
А честь мою, достоинство, целомудренность я не отдам, не для вас берегу, а для законного мужа; кальян ему уже купила и Министерский портфель, балую заочно, потому что мы - два облачка на китайском небе с драконами! - Подружка замёрзла, опомнилась, запахнула шубейку, дрожит, губки кусает в досаде, что позволила неизящному выплеснуться в чёрном гневе простолюдинок (стяжатель увидел чистоту наготы княгини, подавился усами!). - Ступайте в Храм Культуры, не оглядывайтесь на приезжих девушек из деревень, даже они выше вас по уму и добродетелям - вишни в душе девушек цветут!"
Моя подруженька озадачила наглеца, поставила хама - ОХ! нехорошее слово, бранное - на место!
Он сконфузился, заробел, но наглеет, выставляет себя сироткой в конфликте между любовью и деньгами:
"Я, сыщик, статский советник Путилин, обвиняю вас, Глафира Абрамовна Давидова в дурных поступках против человечества и Государства!
Пройдёмте в участок, с вас сделают слепок для музея восковых фигур мадам Тюссо!
Если по дороге подвернется мелкий воришка, и его вам в компанию возьму - места в сыскной карете достаточно для всех воров города Санкт-Петербург, ослепленного двусмысленными улыбками барышень!"
Княгиня Добровольская - поняла, что ничтожный, потому что непредусмотрительный, сыщик спутал её с другой дамой - в обморок упала; галантно, подождала, пока появится студент с кипой книг, падала, рассчитала, когда студент поддержит - бедный, но обхождение с девушками знает, потому что - культурный столп общества.
Я в изысканный древнерусских выражениях объяснила сыщику, что он обмишурился, нагло спутал мою благочестивую подружку княгиню Елену Никифоровну с уличной воровкой, имя которой - Непотребство!
Сыщик покраснел морковкой, принёс мне бархатные изысканные извинения, даже к ручке потянулся, шалопай, но я отказала в поцелуе, до свадьбы нельзя, и не Принц он, а - поработитель.
"Усы у вас на морозе застыли, жёсткие, словно у моржа, господин сыщик!
И с мягкими усами не допустила бы до куртуазностей, потому что закутана в тулуп скромности!
Бегите, не оглядывайтесь, наберите полные карманы кренделей - нищим отдадите в искупление своего греха перед княгиней Добровольской, на лису она похожа в гневе!
Успейте, пока не пришла в сознание, иначе поинтересуется - зачем вы в этот Мир пришли, обзовёт вас лукавым, сломает вашу уверенность - так робкая арфистка управляет арфой!"
Сыщик с благодарностью поклонился мне, преобразился, превращался в порядочного доброго соседа по Дворцу.
Поспешил к карете (ножками-палочками затейливо выкрутасничает), но - АХ! недобродетель ошибки Природа не прощает - поскользнулся, упал - котелок в одну сторону, щегольская Есенинская тросточка - в другую; головкой о камешки - БУБУХ! треск грецкого ореха в кухне!
Я - робкая - побежала от беды, не оглядываюсь - не расшатываю спокойствие дурной картиной; вид мёртвых меня не очаровывает, я не художник Мендель!
За мной студент княгиню Добровольскую на руках несет - моветон, но романтично, щёки у княгини стали пунцовые, но в сознание не приходит, грезит в обмороке!"
Алиса вздрогнула, оглянулась на тяжелую, обитую чёрной кожей, дверь: - Не дослушали меня опричники, убежали на парад к Королю, испугались, что фиолетового крепкого им не достанется - невежливые!
Я их сравнивала с сыщиком Путилиным, указала бы на ошибку - нельзя невинную девушку в тюрьму сажать, для нас порок - тюрьма, а не стены!
Не пойму - отчего они разозлились, и Король Правду не выслушал до конца, герой недобродетельных напитков! - графиня Алиса Антоновна обошла по кругу каменную комнату: в углу дыра в полу (Алиса не представляла назначение дыры, а уединиться в камере - никогда не уединится в антисанитарном месте: смерть выше позора!), охапка дурно пахнущего сена - брат-близнец дыры - в другом углу! - Ни белого рояля, ни арфы, ни стопки нравоучительных книг - дикари! - графиня Алиса Антоновна сморщила кожу на аристократическом мраморном лбу - древние греки видели подобные лбы в снах. - Подожду, когда добродетель сама себя проявит, ростком чудо-цветка ворвется в узилище, вынесет меня к свету и чистой воде хрустальных родников!
Графиня Алиса Антоновна замерла - пять, десять, пятнадцать минут; ноги в изящных туфельках на длинных каблуках-рапирах озябли, словно в сугробе возле Зимнего Дворца.
Алиса представила на очаровательных ножках изящные чулочки - скромненькие, из шерсти ангорской козочки Меки, семицветные, с рюшечками и затейливым Вологодским рисунком - тепло добрым печником пришло в ноги!
Вместе с теплом пришли люди - на лестнице переговаривались, схоже с бранью охотника в лесу, тяжелая дверь отворилась, и в узилище вошла ослепительной красоты молодая женщина со следами золотой пыли на пылающем личике.
- Вы - Аврора? Вы Добродетель? - графиня Алиса Антоновна сдерживала восторг, скромно опустила ресницы, длинные, Вселенские! - Порядочная девушка никогда не останется в беде, Счастье и природа поднимут её на крыльях и даже из ада - хотя не попадёт невинная в ад, но с преувеличением, поэтически рассказываю - из преисподней её гуси-лебеди спасут!
Не выплакивайте своё горе у меня на плече; соленые слёзы испортят кожу, Солнышком осветите узилище, радуйтесь, потому что вы - Муза!
- Золотой замочек повесила бы тебе на уста сахарные, красавица с дивными ногами ста фей! - женщина прикрыла дверь, для надежности стукнула в неё изящной туфелькой, но каблук - низкий, не модный (графиня Алиса Антоновна отметила старомодность башмачка, из вежливости не укоряла красивую женщину; не виноваты женщины, что мужчины жалеют денег на подарки!). - Не Аврора я и не Добродетель, а - Карающий Меч, или Серебряная Спица, если ты - из преисподней, блудница с речами русалки!
Я - Королева, законная супруга Короля Якова - нас вокруг Чад Озера кругом водили, пока мы не созрели до свадьбы, колокола у меня в душе, Райские птицы, а ты - гимнастка с раздутым, как брюхо беременной утопленницы - самомнением! - Королева из-под юбок выхватила спицу - вязальную, зловещую в полумраке тюремной пещеры. - Укоряла моего мужа Якова, загрязняла чистые истоки его мудрости!
Спицей тебя исколю до потери чести, а утром - по велению ясновельможного Короля - тебя сожгут, ведьма с криминальным прошлым гусляра! - Королева нацелила спицу в парадную грудку (левую) графини Алисы Антоновны, для храбрости надула щеки и грудь - великолепие, клад грудей не спрятать под Королевской накидкой из волос тутового шелкопряда.
- АХАХА-ХА! ОХХОХОЕНЬКИ!
Неужели, ты, Королева родилась, ходила к учителям, пачкала салфетки варьеньем, куртуазничала с ухажерами, потупляла глазки на первом свидании с Королём - только для того, чтобы угрожать мне спицей - орудием белошвеек?
Посмотри-ка, что я нашла в себе чистой, обласканной девичьими грёзами?
Скромность меня украшает и защищает, и я в скромности не вижу свою мечту, а ты в спице - трудилась, выбирала, представляла, как поранишь моё тело лебяжье, поглумишься над узницей - видела своё предначертание?
Обманывали тебя безумно, лгали, потешались по-клоунски, использовали в своих целях, а расплачивались титулами - да кому он нужен, титул Королевы, если туфельки на низких каблучках, вышли из моды в прошлом столетии, когда черти плясали на ходулях.
Ткни, не робей, вонзи спицу в мою грудь - поэзия, рифмы в груди; не пробьёшь панцирь моральной устойчивости, а, если спица в твоих руках заколдована, от чёрта она, то пробьёт панцирь, но не душу мою, из груди песни польются и золотой свет.
- И ткну, за мной честь оскорбленного Короля, он - луч Звезды! - Королева задрожала, опустила бархат ресниц, спицу не втыкала, раздумывала, и со временем утекла жидким металлом решимость.
- Не Король он, ох не Король, душечка! - графиня Алиса Антоновна подбежала, обняла королеву, поцеловала в губы, словно прикоснулась к цветочку нарцисса! - По-подружечьи тебя поцеловала, мы - морально устойчивые девушки - мораль тебе подлатаем - друг за дружку: спина к спине, грудь к груди!
Ты верила, что рядом с тобой не сундук, не бочка с фиолетовым крепким, не горилла с замашками извозчика, а - Король!
Король - по определению академика Лавуазье - сундук с сокровищами, ларец мудрости, обаяния, силы, отваги, куртуазности; птица Феникс не перечислит всех достоинств короля.
Академики наук - умные, с бородками, трясутся, козликами себя считают, книги за пазухой держат, плюются в разговоре, но им простительны плевки - не нашли академики время на изучение эстетики; Звёзды считают, и по Звёздам определяют курс национальной валюты.
Разве у твоего фиктивного мужа - понимаю, что приятно называться женой Короля: но стыдно тебе с ним выходить в люди - ум мудреца академика, а борода - алгебра? - графиня Алиса Антоновна пытливо вглядывалась в глаза Королевы, о спице забыла, как о туче в Крыму.
- Нет, не академик мой муж Король! Стыдно мне, в грудях шевелятся кобры позора! - Королева расстегнула пуговички (Алисия снова отметила, что пуговички не модные, дорогие, но не в моде в Санкт-Петербурге круглые Луноликие пуговицы!). - Мудрый, но не академик!
- Не мудрый, поблазнило тебе, пыль сожженных книг распылили в опочивальне; загипнотизировали и под гипнозом внушили, что Король Яков мудрый, красивый, сильный! - графиня Алиса Антоновна поглаживала Королеву по головке, успокаивала; груди целомудренной обнаженной графини Алисы Антоновны нежно прижимались к платью печальной Королевы - так мотылёк летит на свет факела палача. - Сильный, отважный - вздор, наговоры хлопотливого чёрта!
Чёрт с утра до вечера тебе в уши гадости тачками возит, читала о чёрте в романе писателя Ларошфуко - потешный француз, об амурах пишет, но назидательно, с пониманием, что благочестивая девица книжку немедленно в печку изразцовую бросит, если найдет намёк на недобродетель.
Отважный, сильный кавалер - с балкона пятого этажа на коня прыгнет, сабелькой взмахнет, и от отваги его, красоты и мужества - когда в обтягивающих белых офицерских панталонах, в щегольских сапогах с серебряными шпорами (от вампиров), в камзоле с золотыми пуговицами, в форменной фуражке с гербом, а усы - усы - пушка гусара - враги бегут!
Ура!
Ох, проявила чувства, выразила яркие эмоции, а мне, потому что нравственно спокойная, не положено - так серая уточка до свадьбы прячет свои золотые крылышки!
Похож твой пузатый муж (на кобылу не залезет, одышка у него, сердечко пошаливает - на лице следы болезней дурных) на лихого воина?
- Не похож; но говорят, что одним махом...
- Обманывают тебя, очи застилают туманом: народу выгодно, чтобы правил отважный красавец мудрец Король; самовозвышается кукольный народ: и радость Королеве - не тебе, ты умненькая, потому что - красивая - лестно, если не с пузатым увальнем - на щипки вся его отвага уходит - живешь, а с Идеалом!
Идеальный муж тебе нужен, если честь уже потеряна, золотой пуговицей закатилась - к несчастью - под трюмо!
На балу во Дворце князя Годунова я пуговичку обронила - нелепо пришита пуговичка, тряслась, словно улитка на виноградном листике - рогатенькие улитки, миленькие, люблю я их и уважаю за смелость - слизкие, а скорость - чух-чух - паровозики.
Я лакея не кличу, чтобы пуговичку извлёк из труднодоступного места, не до лакеев, если оконфузилась - не честь потеряла, а пуговичку, но всё равно досадно, чувствую себя золотой ложечкой без стаканчика.
Наклонилась, сердце захолонуло - вдруг, увидят меня коленопреклонённой в будуаре, подумают дурное, будто я ошиблась в мелочах, вышла замуж за неблагородного, а теперь грехи замаливаю на коленях, прошу нового жениха - с бакенбардами, осанкой и непременно медалью.
Конфузливо мне, страшно, носик зачесался под трюмо, но терплю, уговариваю сердечко, чтобы не скакало зайчиком по кочкам, а превратилось в сердце черепахи с одним ударом в сто дней.
Переживаю; вдруг, слышу - шаги тяжелые, даже не шаги, а - величественная поступь; сначала на чёрта подумала, потому что под трюмо темно, как в аду.
В ад не попаду, потому что поведение моё примерное, морально чиста, не грешу, но читала в романах французских куртуазов, что в аду темно, как между ягодиц - не позволила бы себе простонародное земное слово "ягодицы", если бы его не применяли высокопросвещенные французы в жабо и белых обтягивающих модных панталонах - между ягодиц арапа.
Не ирландец ли за мной пожаловал - почему ирландец с копной сена на голове - не отдаю себе отчёт, но вижу в мыслях ирландца с кинжалом в крокодильих зубах и с крестьянской дубиной в руках - вепрь, а не человек.
В волнении губки кусаю, надеюсь, что человек или существо с тяжелой поступью величественного носорога меня не заметит, не отважится взглянуть на девушку в щекотливом цирковом представлении; циркачки часто наклоняются, показывают себя со всех сторон, хвастаются геометрией, а геометрия их сплошь из острых углов, без цилиндров и полушарий.
Но в то же время обидно мне: танцы и политесы изучала, реверансы мои - одни из лучших на континенте, музицирую, поэмы сочиняю - скромно, по ночам, чтобы Солнышко ясное не взглянуло на строчки, робею перед Солнцем - ударит лучиком в головку, превратит в бешеную коровку.
Неужели, благородный не заметит меня, словно я - крестьянка с корзинкой грибов, а не благовоспитанная девица с очаровательной головкой под трюмо - треножником лукавого.
На трюмо зеркало, а в зеркале - чёрт!
Заметил - шаги стихли - так стихает ураган после разрушительного похода на японскую деревушку.
Я услышала тягостное сопение беременной кухарки, не возликовала, в девичьих страхах представила сзади Ихтиандра - человека-рыбу; фантазии у меня краше павлиньего пера.
И вдруг, что-то или кто-то - не гадаю по рукам, если рука за моей спиной - с наглостью конкистадора - опустило тяжелую длань на мою правую ягодицу, долго мяло, взбивала тесто, отправило меня в Мир безмолвия Жака Ива Кусто.
Я обезумела голодной лисицей - не знала - Счастье ли за моей спиной, или беда с чёрными крыльями вОрона.
Трепещу, хохочу, не сдерживаю жизнеутверждающий смех, чихаю без куртуазности - пыльно под трюмо, злодеи лакеи лентяи - на дыбу их за пыль!
"Индокитай! Приличная девушка - из-за неосторожного взгляда кузнеца - в костёр бросается, удовлетворяет высокие потребности в духовном развитии, уподобляются стихотворному облачку.
Трогаете меня - с умыслом, или нет у вас головы, если вы призрак, но призрак во плоти, чувственный, меняете названия городам и селам.
Ехала из Москвы в Санкт-Петербруг, а попала в Ленинград!
Пройдите курс куртуазного обольщения, поэтики, где каждое слово - перо жар-птицы!"
Мои слова подействовали на существо, облили его розовой водой!
Оно на прощание хлопнуло меня ладошкой - выше спины или ниже спины - не знаю грамматики, если попа - ОХ! снова нехорошее слово, накажу свои губки за несдержанность! Получите, губки, АТАТА-ТА! - графиня Алиса Антоновна легонько ударила по губам указательным пальчиком - сахарная палочка! - Да, то, что у приличной девушки служит опорно-двигательной системой; на корабле - поршни, а у девушки - сад вишневый!
Ушло, оставило меня в недоумении; подкинуло ещё один вопрос в печку размышлений - "Что, кто приходило и с какой целью?"
Другие вопросы - Зачем живу? Кто я в этом Мире? - не ушли, потеснились.
И вы, девушка - Принцесса обесчещенная, потому что вам подсунули бочку с вином вместо Короля; пуговичку искали золотую под трюмо!
Нет у вас трюмо и пуговички из жемчуга, но образно говорю - бредили, о Принце размышляли, носовые платочки с монограммой вашего дома вышивали, а вам подсунули подпорченную рыбу, вместо короля.
Представьте короля - мускулистый, свежий - пьёт молоко, а оно стекает по обширной военно-полевой груди.
Кудри светлые или угольные вьются, благородно ниспадают на горы плеч; а одежда - лучше не найти в Королевстве - модная, с рюшечками, выточками, без изъянов - благоухает Райским садом с арифметическими яблонями - в геометрической прогрессии яблони уходят за горизонт.
Король - если слово молвит - реки из берегов выходят от мудрости Короля, а приятен до слёз в очах графинь - взглянет - на сердце птички поют, зайчики в душе бегают, а в головке - туман розовый поднимается над свежим озером, где лебеди из алебастра плавают.
Вы, девушка, видели ли подобное чудо - только не уверяйте меня, что оно - Яков.
- Нет, не Яков, а мой Король - конюх Арсений; подозревала, душа моя понималась до чертогов Небесной Обезьяны Ханумы, когда о конюхе Арсении думала - зачарованный Принц он; кнутом взмахнёт, надраенными сапогами блеснёт, улыбкой одарит - Король, истинный Король с медной кожей лудильщика! - Королева впала в прелесть, рыдала, теребила в руках платочек с монограммой дома Яковых. - АХ! Я дала слабину, доверилась вам, рассказала сокровенное, а вы - преступница с длинными ногами Королевской цапли.
Не верила, что красивые девушки умирают; преступление, когда красоту на костёр; девушка не кабан на вертеле.
Слышала, что в дальних странах нарочно красавиц сжигают, потому что люди - уродливые, зеленорылые, пузатые - перед красавицами комплексую, записываются в матери-героини, коротко стригутся, а живот отпускают до земли и сами же животы свои топчут огромными ногами слоновьего размера.
Противоречит возвышенному, если красавицу сжигают вместе с бревном - ожившим Буратино!
Но вы дерзили, ославили моего мужа Короля - да, он мой муж, а не конюх Арсений, проговорилась я под вашими чарами, дурное в мой мозг вливаете, но я выдержала, не убежала, не колола вас спицей, как подгорающую курицу.
Костёр вам - награда за пустые слова, которые не родят гордость!
- Полноте, милочка! Не обманывай себя, потому что самый страшный грех - обмануть свою добродетель пушистую, мягкую, ласковую - куница на ёлке наша добродетель!
С благочестием мы - надувные круги в океане слёз, а без благонравственности - каменные лодки на дне Марианской впадины!
АХ! Уроки географии, наставник барон Малевич Сергей Викторович об Эвересте рассказывает с тунгусами, а я в душе танцевальные движения повторяю, мысленно ножку выше головы поднимаю альпенштоком - затейница, но со скромностью смотрительницы романтической библиотеки в Париже.
Признайся себе, что Король Яков - не Король, потому что - безыдейный, пьяница, хам - щипает скромниц, не стыдится молодой красавицы жены, которая рада, если бы её ущипнул орёл с глазами-агатами!
Одевается ужасно, бомжи в помойках не приняли бы Короля Якова в свой тесный круг вершителей Судеб ночных бабочек!
Воин из него, как из топора скрипка!
Моральный урод с поступками чёрта с бесконечным рылом! - графиня Алиса Антоновна погладила Королеву по косичке, прижала к груди, зарыдала - робкая девушка-птенец, передала слёзы новой подружке - Королеве. - Расскажи, как он тебя в плен взял; совесть твоя чистая, родниковая; а честь - заляпана, да, испоганена, попрана сапогами с серебряными нечищеными пряжками - тускнеет серебро на потных ногах.
Но сотрём пятна с твоей чести - найдётся бородатый рыцарь странствующий, не Принц, но благородный, который надраит твою честь, смирится с твоей бедой, подарит листочек со стихотворением, пергамент перевязан - АХ! - бархатной розовой ленточкой!
- Я конюха Арсения люблю! Он, наверно, зачарованный Принц с гусиными перьями вместо глаз!
Руки Арсения - опахала, грудь - медный колокол Приднеморья!
Говорит - мёд по лицу разливается: ногой махнёт - птицы от восторга перья выдирают и на макинтош Арсению несут с затейливыми поклонами!
Принц Арсений меня не отвергнет, отмоет запятнанную душу, часто он меня мыл в корыте, в привычку у конюха вошло мне спинку драить лошадиной мочалкой!
Смертница ты, красивая, с бриллиантами в уголках лисьих глаз, - Королева распахнула озёра очей, онемела на миг, а затем растаяла, склонила головку на левое мраморное плечо графини Алисы Антоновны - так звери поклоняются льву. - Открыла мне Истину, но не ту Истину, которую люди ищут, а мелкую Истину, девичью, она подобна золотым бусинкам на шее козочки Меки.
Король Яков давно ко мне сватался, добивался, обещал наше Государство спалить до последней крестьянской избушки, где самогон варят для орков.
Батюшка мой - Король Агасфер - добрейшей души Король, кашку овсяную по утрам деревянной ложкой зачерпывает, кушает, измажется в кашке, как чёрт в крови, заливается детским смехом - прелесть, единственный пьяный гость на своём празднике жизни.
Мы умиляемся, папеньку подбадриваем к новым шалостям, а он - старается, ужом перед нами вьётся.
Лакея Спинозу обязательно ложкой по лбу стукнет - звон по горнице раздастся ста колоколов деревянных, будто паломники из страны бесчестия пришли в деревянных башмаках.
После завтрака батюшка горюет, переживает за содеянное, лакею Спинозе монетку мелкую медную дарит за бесчестие и без портков посылает на ярмарку за пареной репой - лекарством от зуда в заднепроходном отверстии.
Лакей Спиноза упирается, стыдно ему без портков с обнаженными ягодицами в люди идти, на ворота лезет, усы вырывает в досаде на моего папеньку Короля, но смиряется - с Королями не спорят по пустякам, если голова ещё на плечах, уходит с извёсткой на голове - для смеха голову известью обсыпает, чтобы народ больше на голову его заглядывался, а не на голый стыд.
Забавы, детство, ностальгия, когда все мальчики - Принцы, а все дяденьки - черти трухлявые с сопливыми дырками в черепе и царь-пушками между ягодиц.
Не отказал мой батюшка Королю Якову, трепетал перед ним, усыхал смоковницей в пустыне, потел, а пот у моего отца едкий, зеленый - куры дохнут от запаха болотного пота.
Меня к свадьбе готовили - город к празднику Победы над орками так не очищали; драили меня, скоблили, вычесывали, в бочке со сметаной держали неделю, чтобы я побелела, как индейка в соусе.
Побелела - от снега не отличали, пряталась в сахарной вате - шалунья!
С горы меня на золотых салазках спускали, чтобы дух захватывало, как в первую брачную ночь, прививали мне безграничную любовь к Королю Якову!
За три недели до свадьбы всполошились, бегают по дворцу, голосят, батюшку моего недальновидным козликом обзывают, а ему мало дела - подавился овсяной кашкой, кряхтит, глазки выпучил, покраснел закатным Солнышком, ножками сучит - кловун ярмарочный, а не Король.
О веснушках моих забеспокоились, что не понравятся степенному Королю Якову веснушки - золотые пятна на личике.
Сначала мои веснушки сводили травами и наговорами - наоборот вышло, блестят, в ночи путникам дорогу указывают, Корабли на мои веснушки плывут, за свет маяка их принимают, на скалы налетают, и слышны из дворца далёкие вопли тонущих матросов; морской царь им жена.
Лучшие колдуны столицы жабами и пиявками боролись с веснушками, от усердия иссохли колдуны, кнутом друг дружку погоняют, меня обвиняют в нечестивости, связи с чёрным козлом; сами козлы и козлов в других видят!
Самый сильный маг и чародей Винсент заперся со мной в опочивальне, просил стражу и Короля не беспокоить во время сведения веснушек, обещал любому рога бараньи на голову за шум и гам; добросердечный колдун с паклей вместо глаз.
В опочивальне факелы зажег и - мигом, словно каждый день в течение трех тысяч лет тренировался перед заколдованным зеркалом с чёртом - скинул халат со звёздами, остался в потешных заячьих красных туфлях с загнутыми концами и в длинном колпаке с вышитыми золотыми кометами; двигаются они по колпаку, напоминают хвостатых блох.
Присел на кровать, меня приобнял - так кошка сжимает мышку, десять минут (я засекала по золотым часам) вглядывался бусинками крысиных глаз в мои очи распахнутые, шаловливые, искал искорку Надежды, затем приник своими губами к моим кораллам губ, целовался неумело, сухо, и тлен могильный от колдуна, словно от прогнившего савана.
Но мне всё в диковинку, не отпускаю старичка, жадно облизываю его язык, отрываю чакры своей полновесной души.
Оробел колдун, стыдливо закрывает мелкое ладошками, отверчивается, но голос его комариным писком входит в мой мозг, борется с обменом веществ - нюхательный табак слабее голоса колдуна.
"Принцесса Горгонзелла, сладкая, мёд с сахаром!
Огромная жадность к наукам у тебя в веснушках; каждая веснушка - отрасль науки: чистописание, звздочетство, колдовство и иные, которые нужно познавать основательно, в постели с умудренным академиком, магистром, например - я, орденоносный!
Для того, чтобы свести твои веснушки, необходимо суровое вмешательство, вплоть до перца под хвост, чтобы ты почувствовала нутром неведомый и любопытный Мир, где чёрт - не чёрт, а - говорящая головёшка из русской печки.
В печке пироги, а в зеркале - черти!
Взгляну в зеркало, отпряну, кричу голосом замогильным, вижу в себе покойника с отвалившейся челюстью орка - неприлично, когда мужчина ластится к девушке, а вместо челюсти у мужчины дыра в ад.
Обещаю себе, что больше в зеркало не посмотрю, чтобы не взыграло золотушное детство в груди; но каждый раз обмираю, умираю, в зеркало заглядываю и кричу, бью себя кочергой в грудную клетку, запускаю остановившееся сердце, а в глазах у меня бушует адское пламя.
Посмотри, как у меня взыграло чувство долга, оно сведет твои веснушки, обучит плясать под дудку магистра - золотое одеяло мне в награду за сметливость!" - ладошки убрал, показывает, а - малюсенькое, заячье, горохом его дисциплина выглядит.
Я - чтобы лучше разглядеть - егоза - факел приблизила, освещаю, да нечаянно тыкнула в ТУДА колдуну - небо со шкурку гномика ему показалось!
До сих пор не знаю - из шалости подпалила колдуну естество, или по неопытности, нерасторопная, с угловатыми движениями молодого карусельщика!
Колдун о любознательности и о моих веснушках забыл, бегает по опочивальне, в бреду стихи о клубнях картофеля читает - не интересные стихи, на могильную землю похожи унылостью.
В окно выпрыгнул, на шпиль напоролся, крутится, умирает, а от своего не отходит, вспоминает мои веснушки, проклинает их, называет адскими отметинами.
Умер, но не помог, важный сановник с грязной улицы!
Я в отчаяние впала, рыдаю, девок вызвала, кнутом по очам стегаю - толстокожие они, вытерпят, лошади с коровьими выменями.
Девки - не лекари, не колдуньи - народное средство предложили; лохань с помоями для свиней в опочивальню притащили - от помоев все беды уходят, поэтому бездомные калеки счастливы, как мартовские коты.
Голову мою в лохань опустили и держат - руки девок белые, крепкие, репа - пока ворота адские откроются, и черти мои веснушки унесут для своих забав.
Вынырнула из лохани, кожуру картофельную с лица сбрасываю, смеюсь в радости, кажется мне, что я на три метра подросла, пока голова в корыте отмокала.
Волосы мои цвет мигом переменили - из снежных белых превратились в угольные, благородные - Белоснежка я!
Веснушки исчезли - из-за проклятия колдуна, или от помоев - мне не интересно, потому что я Центр Вселенной!
В поле вышла, венок из полевых ромашек сплела, Короля Якова жду, надеюсь, что понравятся ему моя соседская невинность и белое лицо цвета савана.
Гномики между ног шныряют, карликовые гномы - мышки в сапожках и с серебряными топориками - ягоду землянику маленьким топориком рубить, а не головы ополченцев.
Разочарованы гномики, любят под юбки девицам заглядывать, Правду ищут под юбками, уверяют, что Истина прячется у девушки между ног - наивные в своих поисках, клеветники с лепесточками клевера вместо штанишек.
Не одела я юбку на поле, нагая вышла, ищу рюмку дубовую легендарную - кто из волшебной рюмки нектар выпьет - в прыгуна превращается, выше любой горы прыгнет, до облака достанет и с облака на землю и на спины летающих драконов с важностью птицы чайки взглянет.
Поселянка ко мне подошла молодая, длинноволосая, в белой рубашке с вышитыми фениксами - красные фениксы, по рубашке скачут петухами, но не вредят хозяйке, потому что - нарисованные.
Худенькая девушка - в игольное ушко пройдёт: кожа, кости и груди - Мир прикроет посудомоечными грудями.
Часы мне протягивает с кукушкой - старинные, но сломанные, кукушка не по времени кукует, а - без остановки, охрипла, очами красными вращает, а из клювика дым серный оранжевый - в том дыму колдун сказочник задохнётся без марлевой повязки.
Крестьянка меня нежно обняла, прильнула - чувствует королевскую горячую плоть, в ушко шепчет на языке птиц - непонятное, щекотливое, умиротворяющее - я и сомлела булочкой в золотых лапках феи.
"Опять? Где же Правда? Что чувствуете, Принцесса, когда народ голодает, последнего вепря без соли доедаем? - повалила меня шутливо, перекатываемся хохочем, а кукушка - нет кукушке дела до Правды - надрывается, конец света накуковывает с простодушием домового клерка. - Хлебушка прошу от вас, Принцесса, голодно крестьянам, урожай драконы потоптали, а репа - репу мы не сажали, гнушались, почитали репу мужицкой забавой, от которой вздутие живота и дурной дух изо рта, словно сто чертей пируют между зубами.
Умираем с голода, ваши подданные с ногами, готовые в любой момент пойти приступом на кабаки - в кабаках весело, фиолетовое крепкое - река в пенных берегах плохо прожаренных койотов.
За вашу доброту - если хлеб подарите нам, Принцесса - часы сломанные с кукушкой даруем - умильная птичка, даже не кукушка, а - дракон деревянный, заговоренный от стрел Амура.
Не влюбится в вас кукушка, не посягнет на вашу честь, лишь дурным голосом расскажет Миру о шашнях ведьм на шабаше.
Поблагодарите меня хлебушком, присядьте в изголовье и покажите вашу красоту, цена которой - восхищение народа и поклонение драконов!
Я жизнь рано познала - выйду на ярмарку, ногу выше головы поднимаю, песни пою и на шарманке жалостливое кручу - против оборотней; оборотни от жалостливого убегают, не выдерживают заскорузлые медные сердца тонких нот.
Люди меня подкармливали, а эльфы в услужение звали - потешные эльфы, белые, слово у них - олово!.
Однажды мужик подошёл с багром для ловли русалок и осетров, поднял над головой багор - зловещий, молнии подобный - и вскрикнул раненой эльфийкой:
"Негодница!
Жизнь - расхожий товар колдунов коробейников - утекает у тебя между ног, не заметишь, как покроешься корой морщин, а растрачиваешь дорогое золото молодости на шарманку и умасливание купцов с агрессивными наклонностями крокодилов!
Беги в заброшенные города, отыскивай мёртвые души, беседуй с утопленниками - наполняй жизнь смыслом - так кошка наполняет брюшко ворованной сметанкой!
Имя честное потеряй в снегах Нижнего Мира..."
Не договорил интересное - забили его нагайками купцы, потому что мешал любоваться мной и шарманкой, а в шарманке чёрт сидел карликовый, больной - вечно живой и всегда больной, как болото гнилое".
Крестьянка мне часы с кукушкой протягивает, жеманничает, радуется, что я не обличаю её, не называю великим словом "Родина".
Я от восторга - что часы с потусторонней кукушкой меня признали - драгоценности с себя сняла: золото, бриллианты, сапфиры, рубины, изумруды и девушке протягиваю, а она серебро не берёт, от серебра у неё руки покрываются язвами - злая колдунья в душе, и где злость держится? в грудях?
Сгинула крестьянка с моим добром, след её простыл в вешних водах, где рыбы - бочки.
Я часы поглаживаю, задумала их в мужья взять, вместо Короля Якова.
Не разбудит гортанным криком ожившего висельника древняя деревянная кукушка остатки моей совести!
- Милая Королева с отрицательным блеском в очах! - графиня Алиса Антоновна бегала вокруг посетительницы узницы, заламывала руки, кричала в потолок, чтобы эхо тяжелым свинцовым комом ударило в барабанные перепонки. - Крестьянка солгала тебе, будто голодает - на её совести и на грудях ответственность - так на птичке соловье ответственность за актёров Большого Театра.
В поле хлебушек сам растёт, дикий, сноровистый, но не ленись - скушай его!
В озере и в речке рыбка бултыхается жирная, лоснится, заманивает пугливыми очами ночной куртизанки.
В лесах - дичь, коренья съедобные, и возле каждого корешка ягодка - я на картинах видела, в романах читала об изобилии еды в природе - руку протяни, перепёлку с дерева сдерни и на кухню отнеси в печку - пища на все случаи жизни, мясоед!
Свинка полосатенькая от желудей и коры дуба вес набирает, в гору жира превращается, умилительная!
Олень толсторогий корешками питается - золотым копытцем - цок-цок - корешок добудет, сжует и брызнет из очей жаром нерастраченной энергии ста тысяч Солнц!
Ты бы крестьянку в замок привела, в картинную галерею предков; на картинах дамы дородные изображены, а вокруг дам - кувшины со сладким чаем, фрукты, дичь, пироги с глазами - обязательно с глазами, потому что пирог должен увидеть едока.
Крестьянка закостенела в невежестве, не хватает у неё гражданского духа и нравственности пищу из полей, лесов и рек извлечь, приголубить, и после трапезы удивиться дикости своих мыслей - поросята в голове.
ОХ! Облагородить - всенепременно облагородить ту крестьянку в избе-читальне, чтобы вместе с буковками в мозг заползла мышкой мысль - не прощаю ли я виновных? честна ли перед учителями и матушкой с батюшкой - похвала и мУка в гроб родителям, чтобы в другом Мире от голода не корчились в чане с кипящей смолой.
Ликвидировать её безграмотность, а, когда отличит букву ферт от буквы аз - посадить за вышивание, или отправить на кухню - творить гнёзда из теста и сахара - птица дрозд в гнезде не поселится, а нам, благородным, морально устойчивым красавицам - лестно, если пироги и торты выпекает облагороженная крестьянка со знанием иностранных языков. - Графиня Алиса Антоновна воодушевилась, расцвела розой на празднике Поедания Мороженого. - Дивная Королева, расскажи о свадебном обряде Королевских особ; не Король Яков, но ты - Королева, Принцесса - невинная голубка под пятой деревянного мужичонки с малиновым носом.
Не из ягоды малины нос - честь для Короля, если малина вместо носа выросла: а нос красного цвета - признак злоупотребления - низкое слово - Злоупотребление! - алкоголем!
- Король Яков за мной заявился, краснознаменный, в поле увидал нагую с часами, ополоумел, упал с коня, на четвереньках ползёт, наготу мою великолепную не замечает - на часы смотрит с ужасом, будто не часы, а калитка в ад. - Королева улыбалась, но не воспоминаниям, а своему отражению в зеркале блестящего тела графини Алисы Антоновны. - Подполз змеей, часы мечом рубит, визжит, а кукушка из часов над ним насмехается, проклятия насылает человеческим голосом, и хрип кукушки - как бы хрип льва, а глаза птицы - адские угли с блеском!
Разрубил часы с кукушкой, успокоился, свинцовым грузом упал под копыта коня, три часа лежал бездыханный, получал удовольствие от кратковременной смерти.
Подсадили его на коня, меня в телегу погрузили - уже не Принцесса, но ещё не Королева - задумчивое яблочко с персиками выше пояса.
Во дворце нас поженили - по-людски, караваем каменным мне по голове ударили - очухалась в опочивальне, связанная козочка перед закланием.
"Предерзостный Король Яков, Солнце Вселенной, войди в меня, как входишь в пещеру неожиданностей к русалкам! - кричу, заранее слова выучила из Книги Мудрости, картинки в книге скабрезные - солёные. - Не уговаривай меня превратиться в глину, я - твоя Королева законная, и пусть северный встречный ветер подует в бороду летящего колдуна Земфира, если я говорю без искренности, я не лгунья из вонючего переулка!"
Не слышал меня Король Яков - благородный, поэтому каждой букашке не кланяется, спина - резиновая!
Три бочонка фиолетового крепкого на нашей свадьбе выпил, сомлел, называл себя енотом-полоскуном - дивное название, из заморских стран, где люди - ботинки.
Вместо ног - каблуки, а голова - дыра в ад!
Я обнаженаня на кровати зеваю, лестно мне, что - Королева, но боязно - утром нужно предъявить окровавленную простыню, а Король Яков - в великой мудрости своей - утомился, спит торжественно в луже вина.
По щекам Короля била, метелкой по зубам его провела - потешно, звук получился внутриутробный, словно сто мертвецов клацают истлевшими челюстями.
Проснулся, на куницу драную похож, в горячке меня за оборотня принял, избивал поленом из камина - сучковатое полено, до крови меня раздирало - ору от счастья, потому что живая!
Вскочила - ногу выше головы подняла в восторге, надеялась, что муж Король меня похвалит, наградит рахат-лукумом, эльфийским грибным вином напоит - так тунеядец кузнец спаивает водкой любимую лошадь.
Но Яков по опорной ноге меня ударил, повалил на пуховый медовый ковёр, топчет, кричит, что дух из меня вместе с мозгами вышибет, потому что я - чёрт.
Обидно мне, что за чёрта принял; если бы ведьмой назвал - стерпела бы, мячиком прыгала у него на коленях, потому что ведьмы за собой ухаживают, травами натирают натруженные ягодицы, оттого и красивые всегда, желанные для чёрных котов.
В досаде схватила семисвечник серебряный, свечами бороду любимого мудрого мужа прижигаю, укоряю его, объясняю, что хороший урожай апельсинов возможен только у радивого хозяина, а красивая жена достаётся опытному доброму Королю, а не грубияну.
Из комы вышел, оглядел меня, залился слезами горючими, в ногах ползает, прощения просит, обещает хрустальный дворец подарить, потому что я не человек - а лошадь с крыльями.
Снова видения у Короля; а я хохочу - лестно, что о Хрустальном Дворце задумался после свадьбы, но как я в Хрустальном дворце честь сохраню, если стены и пол прозрачные - каждый подданный увидит мою наготу через стены; экономика в стране загнётся хвостом дикого вурдалака: люди забросят ремесла, торговлю, усядутся возле Дворца, чтобы за мной наблюдать за хрустальным стеклом.
Король Яков из спальни выбежал, вернулся, в очи мне не смотрит, вытирает бороду головой карлика - маленький карлик, шут придворный, злобный, с носом - коромыслом.
"Возьми - очаровательная невинная моя жена - карлика, он с тобой проведет первую брачную ночь вместо меня; шут - лучшая подмога Королеве в постели!
Не знаешь ты цены карликам, а сейчас - познаешь Истину, до последней капли крови тебя выдоит, в коровы запишет, а после твоей смерти по веревочке над могилой пройдёт, чтобы ты из гроба любовалась плавными лебедиными движениями кривоногого горбуна!"
Король Яков выпил еще бочонок фиолетового крепкого, утомился, прилёг возле очага - борода горит, чадит, а мы с карликом смеемся, налаживаем мост дружбы!
Карлик одежды шутовские с себя скинул, я очи закрыла, жду, когда надругается надо мной - сладостно, до боли в пятках, у меня пятки от ржавых гвоздей заколдованы.
Час прошёл, второй на исходе, только бубенцы на шляпе карлика звенят, но нет ни любви, ни исполнения долга за Короля!
Я очи свои распахнула березовыми ветками - дивлюсь - у карлика всё микроскопическое, маковое, оркам на смех!
Я часто из башни Дворца у батюшки за орками подглядывала в магическую трубку - далеко видно, купающиеся орки - не предел мечтаний Принцессы!