Аннотация: Величайшее творение посвящено беспримерному подвигу сельских учителей. Роман полезен для трактористов, политиков, физиков-ядерщиков
Эсаул Георгий
Дзэн сельской учительницы
роман декабрь 2014
УРОК ПЕРВЫЙ. ОПУСТОШЕНИЕ
На Восьмое Марта Анну Германовну пригласили в Вятку на праздник сельских учителей округа.
Анна Германовна долго готовилась к торжественному мероприятию: выгладила и накрахмалила белую блузочку с кружевами, почистила длинную чёрную юбку, заштопала чулки, как закрывала чёрную дыру во Вселенной.
Черные лакированные туфли на мысках протерлись, но находчивая Анна Германовна замазала проплешины чёрной краской, которая осталась после покраски забора: "Под праздничным столом никто не заметит дефекта, а на свет я не выйду", - Анна Германовна решила и улыбнулась себе в зеркало.
Она положила туфли в целлофановый пакет "Пятерочка" - чтобы не испортились до званого ужина.
До станции Анна Германовна шла пешком: Николай Кузьмич - не подвез, потому что в телеге места не хватало, всё заняли пустые стеклянные банки.
Петр Иванович проехал мимо, сделал вид, что не заметил Анну Германовну, что трудно - не заметить одинокую девушку на пустой деревенской дороге.
В электричке мечтала о женихах, представляла, как познакомится за ужином с приличным молодым человеком без дурных наклонностей, с чувством юмора, непьющим, некурящим, остроумным и без особых материальных проблем.
Когда вошли контролеры, безбилетные пассажиры в вагоне оставили на сиденьях пакеты - чтобы никто другой не занял место, и пошли в другой вагон.
Анна Германовна побежала со всеми безбилетниками, потому что денег на билет до Вятки у неё нет.
Когда электричка остановилась, безбилетники выбежали из вагона и побежали через вагон, обманывая контролеров.
Анна Германовна чуть не отстала от поезда, потому что толстая пыхтящая тётка застряла в дверях, и только благодаря двум подвыпившим парням, тётку протолкнули в вагон.
Анна Германовна запыхавшаяся, счастливая, потому что сэкономила на билете до Вятки, вошла в другой вагон, прошла в свой, села на своё место и взяла пакет.
К ужасу Анны Германовны туфель в пакете не оказалось.
Кто-то украл, пока Анна Германовна обманывала контролеров.
- Опустошение! Дзэн! - Анна Германовна сжала губы, чтобы слёзы не вылетели из глаз, и смотрела в окно.
На следующей остановке, когда двери уже закрылись, Анна Германовна увидела пьяного низкорослого мужчину, он держал в руках ЕЁ туфли и внимательно рассматривал, оценивал.
Туфли мужчине не понравились, и он зашвырнул их в огромную лужу за перроном.
Анна Германовна отвернулась от окна и прошептала:
- Мне этого жениха не надо.
УРОК ВТОРОЙ. ТОПОС
- Дети, сегодня я расскажу вам о топосе, - Анна Германовна постукивала карандашом по столу, сурово оглядывала класс, словно выискивала добровольцев-дояров. - Внимание! Тишина в классе!
Топос обозначает общие и типичные образы, создаваемые в литературе целой эпохи, а не в творчестве отдельного автора.
Примером служит "образ маленького человека" в творчестве русских писателей - от Пушкина и Гоголя до Зощенко и Платонова. - Анна Германовна закашлялась, как собака, которая подавилась куриной костью: - Мне кажется, что вы меня не слушаете, дети.
- Сорокин, повторите, что я сказала о топосе.
- Топос - это, когда, значит, ногами топают, - Сорокин даже не встал с места, словно ему в правую ягодицу ржавый гвоздь вбили.
- Сергеев, а вы, что запомнили о топосе? - Анна Германовна в отчаянии заламывала пальцы, как картошку чистила без ножа.
- Топос - фокус-покус! - Сергеев встал, и проблеял голосом комика Аткинса: - Я заслужил за ответ пятерку в четверти, Анна Германовна?
- Садитесь, Сергеев, - Анна Германовна вздохнула, как после жизни: - Баранов, повторите, что я рассказала о топосе, как о типичном образе.
- Мужика тебе надо, Анна Германовна, а то бесишься, топосы выдумываешь разные, словно они нам понадобятся, когда придет время картофельного урожая.
- Девочки! Может быть, вы выскажите своё мнение о топосе?
Животова?
- Сижу я напротив тебя, Анна Германовна, смотрю в твоё молодое и свежее, как капустка на грядке, лицо, - Животова потянулась, засмеялась, как колокольчик. - В твоём лице я уже не вижу девичьей ясности и красоты.
Тебя надломила у самого основания жизнь, как яблоню срубили.
Я смотрю в твои открытые, искренние глаза, на просто, по-русски, расчесанные на пробор русые волосы и думаю: как же тебя жизнь обломала.
А ты ещё лезешь со своим топосом.
- Жениха своего в постели тоже спросишь о топосе? - Смирнова добила Анну Германовну, и тут прозвенел спасительный звонок.
Анна Германовна пошла в свою избу, и всю дорогу сожалела о том, что не донесла до учеников значение топоса, как молоко расплескала.
В сенях Анна Германовна ударилась лбом о притолоку и вскрикнула:
- Топос! Дзэн!
УРОК ТРЕТИЙ. КАРАНДАШ ДЗЭНА
- Анна Германовна, когда жениха себе найдёшь? - Сорокин для придания храбрости, развалился на задней парте, раскинул руки, как лавочник Кузьмич, когда тот расхваливает белорусское сало. - Без мужика - трудновато одной девке на селе?
Остепенилась, завела бы детей, тогда и пятерки ставила бы ученикам по понятиям, а не познаниям, как сейчас.
- Во-первых, когда я заведу жениха, как вы говорите, Сорокин, я вам первому сообщу, - Анна Германовна поправила очки в чёрной оправе, говорила по привычке в пол, словно читала с листа под ботинками. - Во-вторых, вы - невежливы, не говорю уже о том, что я не только ваша учительница, но и - девушка.
В-третьих, на вашем примере я начну урок о влиянии городской культуры на деревню, как вода подтачивает мост над быстрой рекой.
Вы - простой деревенский парень, но отец ваш служит в полиции, что уже не характерно для сельской местности, где свинки и курочки.
Вы - курносый, светловолосый, с веснушками и, к тому же - неграмотный.
Но зато вы выучили из интернета несколько "клевых" фраз, и всовываете их неуклюже в разговоре со сверстниками, всё равно, как к комбайну "Нива" приделываете бампер от иностранного автомобиля "Запорожец".
Вы - первый, или почти первый парень на селе в своей возрастной группе и уверены в своих мужских силах.
Но как же я разочаровала бы вас, если бы вы набивались мне в женихи, как журавль в гости к лисе, а я откажу вам.
Не скрою - девушка мечтает о женихе, но не о вам подобном.
Анна Германовна с силой сжала карандаш, подумала: "Красиво и по киношному бы я сломала карандаш в гневе, - затем ослабила нажим, словно оборвала в груди струну: - Карандаш сломаю, а он денег стоит, как половинка чёрного хлеба.
Ради злой выходки Сорокина не испорчу карандаш.
Ох, по дзэну это, по дзэну".
УРОК ЧЕТВЕРТЫЙ. РАЗВРАТ
Директор школы учитель истории, географии, математики и физики Валерий Парфенович пригласил Анну Германовну после уроков в свой кабинет.
На столе стояла бутылка с мутным самогоном, в потрескавшейся тарелке лежал чёрный хлеб, а на газетке - луковица.
- Близится конец четверти, Анна Германовна, - Валерий Парфенович разлил в два граненых стакана самогон - себе половину стакана, а во второй - четверть, как отмерял мерой каждому по заслугам. - Я заметил через окно женского туалета, как Фетисова подправляет в вашем классном журнале оценки себе и одноклассникам, словно поэму пишет.
Почему она так низко пала, словно ей ноги отпилили бензопилой "Дружба"?
Некоторые городские умники назвали бы поступок Фетисовой подвигом во имя друзей, романтикой деревенской жизни.
Но если тут романтика, то - романтика пошлой подлости в мыслях Фетисовой: "Все получают оценки, а я оценки исправлю!
Никто не напьется после уроков, не разденется догола на танцах в клубе, а я разденусь".
Но на самом деле поступок Фетисовой - пустота души, отсутствие доброй романтики, низость, возведенная в принцип беспринципности.
Валерий Парфенович пододвинул стакан с самогоном Анне Германовне, как зарплату.
Анна Германовна отодвинула стакан, как дохлую мышь.
Валерий Парфенович усмехнулся и выпил, будто три дня пролежал в пустыне Гобби на бархане:
- Анна Германовна! Вы девушка уже не молодая, особенно по нашим, деревенским меркам.
Вам двадцать семь лет, а жениха у вас ещё нет, и, судя по всему, не предвидится в ближайшем будущем, как метро в нашем селе.
Моя жена Анфиса Павловна уехала на три дня в город, в Вятку, к брату.
Я заночую в вас в избе, Анна Германовна?
- Об этом не может быть и речи! - Анна Германовна поднялась со стула, поправила юбку, словно скидывала годы. - Я - девушка честная, и не потеряю чести до свадьбы, даже, если свадьбы не будет.
- К себе я не приглашаю вас, - Валерий Парфенович, словно не слышал ответа Анны Германовны, - потому что у меня мать больная на печи, и семеро по лавкам, сами знаете...
А к вам пойду с превеликим удовольствием, словно мне медом намазали.
Валерий Парфенович напился, плёлся за Анной Германовной по деревне до её избы.
Анна Германовна не пустила Валерия Парфеновича в дом, а он сел на скамейку и горланил песни, подрывая авторитет учительницы.
Ночью мимо пьяного и поющего директора школы шла шатающаяся ученица Фетисова.
- Фетисова! - Валерий Парфенович окликнул девушку и икнул, как конь в разливе. - Ты сегодня в туалете исправляла оценки в классном журнале, поступала низменно.
- Закурить дай, директор! - Фетисова плюнула под ноги и подошла к скамейке, как к школьной трибуне.
Анна Германовна после вечернего дзэна тайно, из-за занавесочки смотрела на Фетисову и Валерия Парфеновича, кусала губы:
- Разврат!
УРОК ПЯТЫЙ. ТУФЛИ
После утреннего дзэна молодая учительница Анна Германовна спешила в школу, обходила лужу, но неуклюже, и намочила туфли, как в воду вошла за Александром Македонским.
От волнения Анна Германовна сказала бранное слово:
- Блин, - и тут же покраснела за себя, словно обозвала Президента "несостоявшимся". - Я - учительница литературы в сельской школе, поэтому не имею право на дурные слова.
На меня смотрит молодое поколение будущих крестьян в овчинных тулупах.
- Доброе утро, Анна Германовна! - Анну Германовну догнала ученица Копылова с рюкзаком ядовитого зеленого цвета. - Ноги намочила, курица?
Так я тебе совет дам, как женщина женщине.
Во время урока сними туфельки свои скромные, и суши колготки, а не расхаживай по классу, как павлин по двору.
Женихов для тебя на горизонте нет, поэтому - расслабься.
Ты же не жена Пушкина.
Лучше сухие колготки, чем беспочвенные понты.
Анна Германовна внимательно посмотрела в глаза Копыловой, поправила очки на носу, вздохнула и подумала с тоской:
"Копылова - распущенная, развинченная, с низменными целями, как городская героиновая девушка.
Ресницы наклеила дешевые из магазина "Все по тридцать девять".
Волосы взбила, как старая английская шлюха.
Пиджак жёлтый у Копыловой из "Фамилии", родители оптом покупают ей одежонку в Вятке и обманывают девушку, говорят, что в бутиках модных закупили в Москве.
Брючки-дудочки её, давно вышли из моды.
Бесстыдница, голая с парнями купается, загорает нагишом и никого не стыдится, а меня косвенно укоряет женихами, как Наталью Гончарову, жену Пушкина".
Но вслух Анна Германовна произнесла, потому что - учительница:
- Спасибо, Копылова, за совет.
Вы выучили отрывок из "Мцыри" Лермонтова?
Я вас сегодня спрошу на оценку.
Копылова в ответ усмехнулась, осмотрела Анну Германовну с ног до головы, как корову перед дойкой.
В классе Анна Германовна долго водила ручкой по журналу, а в это время ногой о ногу снимала под столом туфли.
УРОК ШЕСТОЙ. ПОНИМАНИЕ
После уроков Анна Германовна задержалась в классе, заполняла классный журнал, словно свою биографию.
В класс вошел Козлов с папиросой в руке, закрыл за собой дверь, и присел за парту напротив Анны Германовны, дымил учительнице в лицо, как печную трубу проглотил.
- Козлов! - Анна Германовна сняла очки, покусывала дужку, как хвост селедки. - В школе не курят, иначе школа превратится в филиал тюрьмы.
К тому же, правила поведения предписывают ученикам - стучаться и спрашивать разрешения войти, как в лучших гимназиях Москвы.
Понимаете?
- Я фигею, какая ты правильная, училка! - Козлов прищурил глаза, как козёл на солнцепёке. Он говорил с уважением. - Я к тебе по делу, Анна Германовна.
- Прежде, чем вы скажете о своём деле, - Анна Германовна говорила с иронией, но, чтобы не нарваться на грубость ученика, больше не делала ему замечания по поводу курения в классе, - я спрошу вас, как молодого человека, как типичного представителя рабоче-крестьянской молодежи.
Не нужно ли нам, взрослым, меньше ворчать на вас, молодых, и больше задумываться: всё ли мы сделали, чтобы привить вам правила приличия, хорошего тона и должного поведения, как в театре?
Не делаю ли я, как ваша учительница, что-нибудь обратное, нелицеприятное, и на основе этих фактов у вас формируется неправильное отношение к людям? Понимаете, Козлов?
- Понимаю тебя, Анна Германовна! - Козлов вздохнул, достал из кармана смятые листы, как документы на право жить. - Разве я без понятия?
Ты думаешь, молодежь - говно!
Но нам нужно верить, потому что мы создаем будущее, и будущее это невозможно построить без понятий.
Понимаешь?
- Понимаю! - Анна Германовна с удивлением смотрела на Козлова, слушала с восторгом его правильные слова, словно в уши закапала перекись водорода.
- Если ты понимаешь, Анна Германовна, то поставь мне четверку за четверть, как с куста.
Пятерку - не надо, это все равно, как первая группа инвалидности - слишком заметно, да и пацаны не поймут.
А четверка - в самый раз, иначе мне батя поленом по хребту наколотит.
- Но у вас, Козлов, выходит, двойка в четверти! - Анна Германовна с сожалением, что испортила настроение ученику, листала классный журнал, как книгу мудрости. - Два, два, два, ещё двойки.
Понимаете, меня, Козлов?
В ответ Козлов протянул Анне Германовне листки, словно душу вынул.
На листках - фотографии на принтере, и на каждой фотографии - обнаженная Анна Германовна в своей домашней баньке: Анна Германовна поливает себя из ушата, Анна Германовна хлещет себя веником, Анна Германовна намыливает себе спину.
- Я поставил в твоей бане видеокамеру - прикольно. И что самое постыдное, Анна Германовна, - Козлов затушил сигарету о парту, - что ты в бане одна.
Голой училкой я никого бы не удивил - подумаешь, голая баба в бане.
Но то, что ты одна в бане, без жениха - постыдно! Понимаешь?
Анна Германовна густо покраснела, как маков цвет, скомкала листы, словно мстила им за бесцельно прожитые годы:
- Вы, Козлов, яркий представитель сельской молодежи, и отец у вас с пониманием, работящий, как вол.
Думаю, что четверку в четверти по литературе вы натянете.
Понимаете меня, Козлов...
- Понимаю, я же сказал, что я с понятием! - Козлов добавил уже, когда выходил из класса. - Камеру из твоей баньки уберу, фотки сотру, а то батя в компе найдет и возбудится, как козёл на пашне.
В интернет о тебе не напишу и твои фото не выставлю.
Козлов вышел, а Анна Германовна расправила листы, любовалась собой, затем вздохнула с улыбкой, поправила тугую русую косу:
- Дзэн понимания!
УРОК СЕДЬМОЙ. ОЧУМЛЕНИЕ
Пришла пора земляники в июне, как с неба упала красная ягода.
Анна Германовна, для пополнения своего скудного стола, собиралась на лужайку за ягодами, как в ресторан городской.
Учительница взяла корзину, но затем решила, что корзина - не по дзэну, и для земляники захватила эмалированный бидончик.
Чтобы солнце не напекло голову, Анна Германовна повязала шерстяной пуховый платок - более тонкого платка у Анны Германовны нет по крайней бедности.
От комаров, слепней и мошек Анна Германовна на блузку натянула курточку-ветровку.
На ногах - если попадется лужа - резиновые сапожки.
Коричневый штопаные рейтузы - против колкой травы.
Когда Анна Германовна вышла за околицу, то взопрела до невозможности, потом изошла, но упрямо шла в поле за полезной и дорогой вкусной ягодой земляникой.
На пригорке у речки Анна Германовна нашла делянку с крупными ягодами и собирала, собирала, как на каторге.
Пот залил глаза, Анна Германовна вытерла рукавом пот с лица и увидела на берегу, около ивы, голую ученицу Копылову.
Копылова бесстыдно раскинула ноги, лежала на спине, как белая корова с намечающимся выменем на груди.
В ушах девушки - наушники мини плеера, как беруши.
Анна Германовна вознегодовала, сошла с пригорка, подошла к девушке и укоряла её укорением великим:
- Копылова! Как вам не стыдно, милая? Вы обнаженная загораете, словно у себя в избе.
Вдруг, кто-нибудь из мужчин увидит вас и осудит?
В жизни много пошлости и скотства, но вы же должны придерживаться идеалов девичьей добродетели.
Прислушайтесь к себе, найдите в сердце хоть капельку чистоты и стыда.
- А тебе не стыдно в твоей хламидомонаде? - Копылова вытащила из ушей наушники, но наготу свою не прикрыла, как цвет жасмина. - Оделась, словно умерла.
Нет, будто умерла, тебя закопали, а потом откопали.
На твой наряд ни один мужик не позарится, не говоря уже о женихах.
Очумела, училка? Да?
Тебе должно быть стыдно, а не мне.
Где твоя девическая честь и гордость?
Где твоё человеческое достоинство как человека и как девушки?
В резиновых сапогах твоё достоинство?
Или ты полагаешь, что твоя красная потная физиономия под шерстяным старушечьим платком более цивильно выглядит, чем моя нагота?
- Очумела! - Анна Германовна выдохнула в ответ, пошла в лес, и, когда кусты скрыли от неё Копылову, сняла платок. - Очумление!
УРОК ВОСЬМОЙ. ПРЕДОХРАНЕНИЕ
С утра в воскресенье Анна Германовна вышла в огород и пропалывала картошку, как крестьянская лошадь.
Вдруг, за забором послышался шум легкового автомобиля, и машина остановилась у избы Анны Германовны.
В величайшем волнении Анна Германовна забежала в избу и осторожно посмотрела в окошко, словно совершала что-то непотребное.
Около дома стояла белая автомашина "Жигули" квадратной формы, как копия американского военного автомобиля "Хаммер".
(Анна Германовна видела "Хаммер" на картинке, в журнале, который принес в класс Баранов)
Из автомашины "Жигули" вышел красивый, с умным интеллигентным лицом парень и стучал ногой по переднему колесу.
Сердце Анны Германовны забилось сильно-сильно, как в детстве, когда Анна Германовна упала с моста в речку Грязнушку.
"Судьба? Может быть, молодой человек - моя судьба?
Не зря же его машина сломалась у моей избы, словно её взорвали на войне немцы.
Или, машина не сломалась, а скромный мужчина узнал, где я живу и нарочно остановился у моей избы, словно сватов зазывает.
Он - робкий, потому что городской учитель?
У него старенькая мама и трехкомнатная квартира в районном центре - Вятка?
Но как я к нему подойду и что скажу, нескромная.
Порядочная девушка сама не начнет первой разговор с незнакомым мужчиной, похожим на статую Свободы.
Пусть сам зайдет в избу, испросит у меня воды испить, словно на нем три дня скакал офицер Михаил Юрьевич Лермонтов.
Я вынесу ковшик с хрустальной колодезной водой, как икону венчальную вынесу.
А потом мы поженимся, и у нас родятся дети, которых я отдам в литературный кружок в "Вятке".
Дети вырастут в больших поэтов республиканского значения..."
Анна Германовна побежала за водой для жениха, а, когда с ковшиком снова выглянула в окно, то увидела около скромного автолюбителя деревенскую разгульную девушку, свою ученицу Фетисову.
Фетисова хохотала, размахивала руками и показывала пальцем на сельский магазин.
Молодой человек пригласил Фетисову в машину, и они поехали к сельпо, как в ЗАГС.
Анна Германовна с досады вылила себе на голову воду из ковшика:
- Предохранилась я! Дзэн!
УРОК ДЕВЯТЫЙ. ПРЕОДОЛЕНИЕ
В сельском клубе в субботу вечером играла музыка, и танцевали желающие сельчане.
Дети, подростки, старики, молодежь.
Анна Германовна в волнении расхаживала по избе: то герань польет в третий раз, то смахнет пыль с чистого подоконника, то кошку нервно погладит против шерсти.
Анна Германовна желала праздника, хотела на танцы, где музыка и веселье, но не могла преодолеть природную робость и стыд.
- Как же я пойду одна на танцы? - Анна Германовна вопрошала себя в который раз, словно не знала ответ. - Одна незамужняя девушка не ходит по деревне ночью - неприлично, всё равно, что в омут без одежды.
Вдруг, меня освистают за нечестивость и потерю совести?
Нехорошо и обидно, если мне, школьной учительнице, засвистят вслед, послышится брань, ругань.
Но, если я не пойду на танцы, то не повстречаю парней из Омутищ.
Может быть, в клуб заглянет на огонёк порядочный, красивый, скромный, непьющий молодой человек, с которым я с удовольствием побеседую о литературе, как беседовали Радищев и Салтыков-Щедрин?
Если я пойду: то, что преодолею - стыд, или саму себя в корне?
Вот где дзэн зарыт! - Анна Германовна упала на мягкие подушки, в волнении вскочила, потому что ей показалось, что танцы скоро закончатся, и вместе с ними пропадёт надежда на встречу с интересным молодым человеком. - На танцы не пойду! Не к лицу мне, скромной.
Но никто не запретит мне пройти мимо клуба в сторону реки, якобы на рыбалку.
И вроде бы я на танцах - стыд потеряла, и мимо прошла - себя соблюла и не обманула!
Анна Германовна схватила удочку, нарядилась и вышла из избы, как в копеечку попала.
Когда Анна Германовна проходила мимо клуба, её окликнул из толпы курящих ученик Баранов:
- Анна Германовна! Куда собралась ночью? На рыбалку? Не спится одной!
- Преодолейте своё хамство, Баранов! - Анна Германовна опустила голову и ругала себя последними словами за удочку, и потому, что вышла к клубу, как порочная девушка из города.
- А ты преодолела свой стыд, Анна Германовна? - Иванова засмеялась и свистнула вслед учительнице.
- Преодолела! Дзэн мне помог! - тихо сама себе ответила Анна Германовна, и, когда вошла в темноту, подняла голову и продекламировала великолепные, кристальной чистоты строки Сельповского:
Преодолей себя,
И в буднях, ты обретёшь себя в любви!
УРОК ДЕСЯТЫЙ. МОГУЧИЙ ДУХ
- Сегодня я на примере литературного героя Мцыри расскажу вам о понимании, осознании своей личности, места в жизни.
Мы научимся решать жененные вопросы, вопросы любви, отношений с людьми и обществом, как завещал нам великий педагог Сухомлинский. - Анна Германовна послюнявила пальчик, взяла листок конспекта, как программу телевидения.
- Откуда ты знаешь о вопросах любви, если ты ещё девушка, и у тебя нет жениха? - Виноградов захохотал, с ним засмеялись одноклассники, словно Анна Германовна вышла нагая на деревенскую сходку.
- Не обо мне речь, а о литературном герое Мцыри, - Анна Германовна с досадой закусила губку, как пристяжная лошадь на ярмарке. - Мцыри закалял свой дух в горах.
Он пытался узнать больше того, что знал, и сделать больше того, что сделал.
Когда пришли трудные времена, могучий дух Мцыри оказался готов к ним, как солдат.