Аннотация: Шикарный уникальнейший мой роман длиной в одно предложение! Идеальное предложение, шикарнейшее и интересное! Роман о жадной и скромной любви Георгия к Анне Германовне!Роман на контракте в издательстве, для приобретения пишите на емейл.
Роман написан Великим Всемирным Писателем Эсаулом Георгием (Эсаулов Юрий Александрович!) в городе Люберцы 16 ЯНВАРЯ 2009 года!
Роман зарегистрирован в Книге рекордов России в 2009 году!
Сегодня восьмое марта, одиннадцать часов дня и семь секунд, которые кажутся на первый взгляд незначительными по сравнению с другими важными многосекундными событиями, связанными, например, с добычей алмазов и золота, не оказывающего влияние на движение Звезд, улыбающихся людям, родившимся под счастливой звездой на место умерших, или как говорят - ушедших, людей, похожих на выплескивающееся на поверхность земли черное море нефти, дорожающей с теми же секундами на несколько нефтяных центов, эквивалентным нескольким каплям бензина, без которого пока машины не ездят из-за несовершенства двигателей внутреннего сгорания, не приспособленных для питания дистиллированной водой с гор, для поездок по которым двигатели внутреннего сгорания легко переделываются в двигатели, предназначенные больше для полетов в Космос, чем для езды по городу на красной дорогущей машине моей любимой Анны Германовны, ожидающей меня сегодня в шесть часов вечера в своей скромной шестикомнатной Арбатской квартирке, неприметной среди подобных квартир, населенных значительными людьми, или творческими человеками, создающими современные 'интеллектуальные' романы, изобилующие множеством умных определений взятых из философских справочников, квазиучебников по высшей математике и обязательно из Библии, являющейся гарантом, что литературное произведение ультра модернисткое, претендующее на Нобелевскую Премию, выдаваемую образованными европейскими экспертами, полагающими что они значительные из-за своего исторического предназначения, в реальности меньшего, чем один палец вьетнамца, выращивающего рис, необходимый для приготовления большинства блюд, более полезных и необходимых для жизни любого человека, чем роман писателя или картины состоявшихся художников с Арбата, понимающих с рождения старой душой смысл жизни и смысл культуры, про которую ничего плохого не скажут, чтобы не обидеть сынишек подозрительных пузатых и волосатых поэтов, не приносящих столько пользы, сколько даст одна миска риса с розовой подливкой, приготовленной опять же из овощей, выращенных китайцем или вьетнамцем, старающимся для блага Арбатской знати, презирающей физический труд только потому, что для физического труда и копания грядок с уходом за овощами и фруктами необходимо покинуть престижную Московскую квартиру, добытую трудом и кровью, иногда кровью не своей, а посаженных напрасно и обворованных граждан своей же страны, виноватых перед следователем только тем, что у них нашлись деньги, которые следователь под видом национализации пустит на постройку загородного дома и покупку квартиры на Арбате, привлекающего не только дознавателей, но и девушек, поворачивающих прелестные головки на звон золотых монет в карманах старых пожилых мужчин, про которых эти же девушки со смехом говорят, что старики, как старые кони неглубоко пашут и борозды не портят, несмотря на все потуги и пену изо рта, похожего на огромную устрицу, раздавленную на берегу папуаского поселка со смуглокожими ныряльщиками за жемчугом и океаническими голотуриями, столь высоко ценимым в Японии за, якобы лекарственные свойства, схожие по лечебному результату с порошком из рога носорога или с вытяжкой из крови дикобраза, охраняемого многими природозащитными организациями под руководством ярых толстых вегетарианцев в круглых роговых очках с оправой выполненной из пластмассы с рисунком панциря узбекской сухопутной черепахи, прекрасно расплодившейся на закрытых полигонах где используют радиоактивное оружие в целях настолько мирных, насколько атом может быть мирным во время войны с оружием не дающим победу одной из отчаявшихся сторон, обладающей запасом ядерного вооружения, накапливаемого годами с целью отбивания возможной атаки инопланетных интервентов, которых никто никогда не видел и не слышал о них с тремя глазами и воронкообразным рылом, похожим на воронку, через которую раньше фотографы наливали закрепляющие и проявляющие растворы в ванночку для проявления фотоснимков, сделанных летом на юге или зимой во время катания на лыжах со снежных гор бесплатных в то время и дорогих в наши дни всеобщей капитализации и накопления денег, приходящих ниоткуда и уходящих в никуда, подобно смерти в легендах многих народов одинаково опасающихся смерти, как чего-то неизбежного и страшного, прерывающего радости и веселье в этом Мире и ведущей в неизвестно куда но навсегда, что роднит сам факт неминуемой смерти со сказанным словом, которое, как улетающий воробей, которого нельзя поймать ни руками, ни загадочными силками из конского волоса, столь популярного у детей прошлых эпох, ушедших, словно их не было с болями, радостями и балаганами с Петрушкой и Солдатом, возвращающимся домой после двадцати пяти лет законной службы в народной армии Государства Российского, покупавшего солдат у помещиков, отдающих своих крепостных крестьян в солдаты за немалые деньги, перекочевывающие затем в ломбарды и в билеты внутреннего выигрышного займа по стопам которого пошли Советские облигации, потерявшие с годами свое первоначальное назначение, заключающееся в том, чтобы взять у людей побольше денег, которые невозможно тратить ни на что, несмотря на то, что все в Стране Советов стоило копейки, которые, согласно пословице, берегли рубль, значивший для Советского человека больше, чем доллар для американца, пропившего все деньги в кабаке, когда можно было пропить эти деньги дома, что гораздо выгоднее и дешевле, хотя бы потому, что стоимость алкоголя, купленного в магазине ниже стоимости алкоголя, купленного в баре, в несколько раз, как стоимость девушки в американском борделе в семь раз ниже, чем в аналогичном борделе в Голландии, хвастающейся крепкими сырами, желтыми, как лица китайцев, которые продают эти сыры на Черкизовском рынке в торговых рядах, пропахших сырой печенью и живыми дарами моря, высовывающими головы и хвосты из немытых белых тазиков и красных пластиковых ведер в которых воды меньше, чем водоплавающих животных, привезенных на убой в ряды китайцев торговцев, решивших для себя, что торговля быстрее поднимет на ноги Китай, чем поднимал в свое время порох, изобретенный китайцами и доставивший китайцам много неприятностей из-за того, что китайцы не воевали порохом, хотя надо было покорить бы ближайшие страны, а продавали порох, как продают все, что изобретут и произведут на заводах и в спортивных секциях карате-до, призванного обучить человека защите от врага, обладающего холодным и огнестрельным оружием, возможно, китайского производства, или сделанным в Америке или в Германии из китайского железа китайскими наемными рабочими, вносящими сумятицу в круговорот истории, запутанной схемами производства и продажи оружия, часть которого в виде одного газового пистолета куплена Анной Германовной для отражения возможного нападения хулигана, покусившегося среди Москвы на честь прелестнейшей Анны Германовны из рассказов подружек узнавшей, что настоящий бандит охальник может изнасиловать девушку в толпе народа около Кремля на Красной Площади возле Лобного места с отрядами туристов из Европы и Америки, интересующихся водкой, проститутками и кровавыми казнями с тем условием, чтобы казни не касались, их, жителей так называемых развитых стран с недоразвитыми жителями, с трудом отличающими вычитание от прибавления, но знающими наизусть телефонный номер своего адвоката за деньги продавшего свою мать и своих детей, харкающих кровью на рудниках в Турции просвещенной с одной стороны и жестокой со стороны другой, с иной точки зрения, не дающей человеку, совершившему преступление, ни одного шанса на жизнь, которую в мусульманских странах не ценят, а в Америке возводят в ранг высших достижений человечества, так и не обучившегося в дальних уголках Планеты справлять нужду в специально отведенных местах, не воняющих, и не засиженных мухами во многих африканских деревнях с пивом из перебродившего кокосового сока, который предприимчивые капиталисты еще не научились превращать в порошок и продавать в магазине 'Ашан' по цене сока апельсинов, выращенных в Греции на скальных породах и сваленных в кучи на помойке около базара, если в базарный день торговец продал не все апельсины и ленится везти их домой к толстой усатой греческой жене, объевшейся апельсинов настолько, что сама похожа на круглый ноздреватый апельсин с желтой кожурой, отличающейся по цвету и толщине от кожуры грузинских зеленых апельсинов, которыми брезгуют даже голодные гамадрилы из Сухумского обезьяньего заповедника с экзотическим волосатым и бородатым сторожем Махо, которого по причине его чрезмерной волосатости многие посетители обезьянника принимают за огромную гориллу, вырвавшуюся из клетки в виварии медицинской лаборатории, ставившей опыты над гориллами, но прекратившими издеваться над животными по приказу организации 'Гринпис', защищающей диких ядовитых кобр и злобных горилл от человека слабого в коленках и умом настолько, что к старости забывает таблицу умножения и имена своих детей, убежавших в другую страну к вольной жизни, наполенной светом и деньгами, падающими на голову с неба безоблачного и голубого, как на картинке художника импрессиониста Сальвадора Дали, рисовавшего уродливых зверей, словно только что вышедших из ада, но изображавшего свою русскую жену Галину в нормальном состоянии без вытянутых длинных ног и без бараньих рогов, придающих многим девушкам на картинах зловещий вид существа из потустороннего мира, населенного исключительно вредными для человека гадами, иногда противными до рвотных спазмов, схожих с рвотой после большого количества выпитого алкоголя, пусть даже элитного и дорогого, но отравившего организм и испортившего печень, которая стоит намного дороже печени трески и печени свиньи, продаваемой в настоящее время по сто рублей за килограмм в замороженном состоянии, словно печень заморозили как людей в жидком азоте для оживления через тысячи лет, когда медицина достигнет таких высот, что сможет по размороженной клеточке восстановить живую ранее особь человека или животного, менее ценного, чем человек по понятиям нормальных людей и более ценного, чем человек, исходя из понятий гринписевцев, готовых подарить землю насекомым и выдрам с большими зубами, похожими на режущие пальцы ковша экскаватора, раздирающего мерзлую землю во дворе дома, соседнего с домом моей шикарной Анны Германовны, утверждающей, что большое количество домов на одном участке земли приведет к тому, что все дома провалятся под землю из-за огромной тяжести высокоэтажных домов, стоящих на железобетоных сваях, как протезный зуб крепится к штифту, ввинченному в челюсть знаменитого актера театра и кино, женившегося в пятьдесят восемь лет на восемнадцатилетней девушке, догадавшейся, несмотря на молодые годы и незаконченное высшее образование, что лучше быть женой старого и богатого прославленного мужчины, чем делить ложе с симпатичным парнем в тренировочных штанах и с неясным будущим, основанном только на мечтах этого парня о кладе, закопанном древними доисторическими людьми и представляющим огромную ценность для историков и ювелиров, несомненно наградящих молодого кладоискателя миллионами евро, на которые можно жить без работы в любой точке земного шара, больше подчиняющегося закону сохранения денег, чем закону Всемирного тяготения, не позволяющему Планетам Солнечной Системы разбежаться в разные стороны, как тараканы с длинными усами, похожими на невидимые линии гравитационного поля, которое также спасает атмосферу Земли от свободного полета в Космос, независимо оттого, хотят ли люди, чтобы атмосфера улетела с Земли или не хотят со всеми своими амбициями, приводящими к абсурду, схожему с абсурдом моей любимой красавицы Анны Германовны, которая в дорогом бутике купила красные кружевные трусики на два размера меньшие, чем требуются для попы Анны Германовны, решившей для себя, что трусики маленького размера сожмут ее ягодицы до размеров трусиков, а не наоборот, что приведет к уменьшению попы, о которой Анна Германовна не совсем хорошего мнения, потому что полагает, что на ее попе слишком много 'лишнего', несмотря на то, что когда я щипаю Анну Германовну за попу, то 'лишнего' не нахожу, словно у меня не руки, а анализаторы-дозаторы из салона красоты на Красной Пресне, где оказывают любые услуги над телом, включая и интимные, называя обыденную проституцию 'массажем внутренних половых органов половым органом представителя противоположного пола', или 'расслаблением межягодичных мышц посредством безопасного секса' или иными другими определениями, выдуманными филологом, закончившим филологический факультет Московского Государственного Университета имени Ломоносова на Ленинских или Воробьевых горах, поросших густым лесом и скрывающих за кустами и деревьями немногочисленные дачи и резиденции Московских политиков, захвативших Ленинские Горы, то есть совершивших военную операцию, которую хотели, но не смогли осуществить французские оккупанты в одна тысяча восемьсот двенадцатом году и немецкие захватчики в одна тысяча девятьсот сорок первом году, после которого, через несколько десятилетий родилась обворожительная Анна Германовна с голубыми удивленными глазами, как мне кажется, не приспособленными для полетов в Космолетах на длинные дистанции в черный Космос, принимающий только черноглазых девушек, хорошо зарекомендовавших себя среди черноглазых мужчин экипажа, составленного психологами с тем расчетом, чтобы члены одной команды за время полетов не поубивали друг друга, как крысы в одной бочке поедают друг друга от голода до тех пор, пока не останется в живых одна крыса, называемая крысиным людоедом, популярным в деревнях Беларуссии, где много жирных крыс, с которыми не справляются даже коты, призванные по идее детских писателей, бороться с мышами и крысами, обнаглевшими настолько, что съедают у мирно спящего человека уши и нос, добираясь до лакомых глаз, воспетых поэтами серебряного века, названного серебряным не из-за огромного количества серебра на улицах городов и сел, а из-за якобы серебряных голосов поэтов и музыкантов, заполонивших вместо серебра улицы деревень и городов без налаженной системы водоснабжения, но с налаженными стихами поэтов, полагающих, что простые люди, не поэты, обязаны платить за стихи деньги, словно стихи состоят не из пустых слов, а сделаны из хлебного мякиша, как чернильница Владимира Ильича Ленина, писавшего в тюрьме революционные статьи и очерки против существующей власти царя и капиталистов, обдирающих трудовой народ, как медведь весной сдирает с дерева кору, когда точит когти, острые, как ногти у убийцы из фильмов ужасов про плохие сны на улице Вязов, населенной жертвами одного потустороннего маньяка, похудевшего до впалых щек в которые его не поцелует молодая восемнадцатилетняя девушка, понимающая, что больше пользы от богатого живого старого толстого мужа, чем от бедного худого несуществующего злодея маньяка с железными бритвами вместо ногтей, годами не чищенных, несмотря на то, что маньяк с помощью угроз мог заставить любую из жертв почистить ему под ногтями и подстричь ногти, тяжелые, как тяжеловесный бульдозер 'Кировец' желтого цвета спелых груш сорта 'Дюшес', ароматных и вкусных раньше и водянистых безвкусных после выращивания груш с помощью методов генной инженерии, скрестившей внуков и правнуков великого селекционера Мичурина, который изобрел не велосипед, а яблоки и новые способы прививки яблонь и груш, обеспечивавших полные прилавки магазинов Советской эпохи малого обжорства грушами и земляникой, похожей на маленькие капли крови быков со скотобойни в подмосковном совхозе 'Быково' описанном еще в романе писателя Аксенова, якобы не выдержавшего Советской власти с ее черной икрой и крабами в стекляных и в железных консервных банках на прилавках Московских магазинов, похожих на Дворцы помещиков и отдаленно напоминающих дом, в котором живет моя шикарная Анна Германовна с удивительным цветом глаз, напоминающим сочное лето в отдаленном селе Кировской области со знаменитой дорогой, вдоль которой много лет назад стояли Потемкинские потешные деревни, плоские, словно груди знаменитых Голливудских актрис до операции по увеличению грудных желез до размеров, удовлетворяющих вкусы простого неизысканного американца полагающего, что большой размер женской груди спасет нацию от пришествия коммунистов и инопланетян, отдаленно напоминающих негроидного президента Америки, отменившего войну в Ираке и развязавшего войну в Афганистане из-за того, что Афганистан ближе к Русским рубежам, доставляющим столько душевных мук и терзаний американцам, сколько не доставляют гамбургеры, протухшие на жарком Солнцепеке Флориды, поэтому отправленные спешным рейсом в Московский 'Макдональдс', напоминающий храм, если не искуства, то обжорства и радости с дешевым сливочным мороженным в вафельном рожке из специальных сортов муки, доставленной в Москву из братской далекой заморской страны Венесуэлы, являющейся другом России по одной простой причине наличия общего врага, как для Венесуэлы, так и для России, вечно сражающейся с Америкой, догоняющей Америку, но никак не догнавшую с ее американской мечтой, с каждым днем тускнеющей, словно дешевое зеркало в женском туалете, густо, по колено засыпанным хлоркой, разъедающей женские сапоги и полусапожки на тонких каблучках-шпильках, пробивающих ногу неосторожного соседа в метро или в автобусе насквозь, будто выстрел из профессионального арбалета с железной тетивой, о которой амазонки не могли и мечтать, хотя стреляли из превосходных луков с крепчайшей тетивой, не лопающейся потому что тетива не задевает за грудь, отрезанную по обычаю амазонок, как викинги по древнему обычаю отрезают себе мошонку, а иудеи отрезают крайнюю плоть полового члена, облегченного без крайней плоти до состояния воздушного шарика из Денискиных рассказов про Аленку и Мишку, которых Дениска красил масляной краской и всячески унижал, потому что Мишка и Аленка не из столь интеллигентных семей, как Денискина семья с потешным папой, неумело ощипывающим курицу и со значительной мамой, зло щурящей глаза на Денискины проказы, не оставлявшие равнодушными миллионы Советских детей, вынужденно читавших 'Денискины рассказы' за неимением других книг, кроме этой и книги про Чука и Гека из благополучной семьи военного, защитившего предков моей обожаемой Анны Германовны от немецко-фашистких захватчиков, не разбомбивших Кремль из-за исторической ценности Московского Кремля в стенах которого спрятан золотой запас России, с помощью которого страна встанет на ноги и закупит в Турции много путевок к Адриатическому морю, обладающему целебными свойствами и грязями в Мертвом море, вылечившим грязями Анну Германовну от подозрительного прыщика на белой попе, одинаково привлекающей внимание, как турок в Турции, как Египтян в Египте, так и мужчин разных смешанных национальностей на пляжах России и Крыма загорающих на нудистком пляже в Коктебеле, основанном писателем и художником Максимилианом Волошиным, прославившимся не только организацией нудисткого пляжа, но и полными поражениями на женском фронте, несмотря на то, что женщины охотно приезжали на нудисткий пляж Волошина и танцевали пьяные и голые, вызывая зависть, поэтому злобу, местных жителей, желавших присоединиться к пляскам обнаженных женщин, полагающих, что самым большим достоянием человечества и его богатством является не золото и бриллианты, а голые женщины, щедро и бесплатно раздающие свою красоту всем желающим маньякам, обитающим как на цивильных пляжах, так и на пляжах, где купаются и загорают без трусов, словно морские коровы на побережье Баренцева холодного моря, завораживающего безлюдностью и огромными просторами без птиц и зверей, клацающих зубами в поисках пропитания из мяса сородичей или из полузакопанных, небрежно брошенных трупов беглых каторжников, справедливо положившихся на волю Судьбы и бежавших из мест заключения на свободу, несмотря на то, что свобода для многих из заключенных обернулась смертью под голубыми небесами на великолепных белых коврах снежного покрова, отличающегося от великолепного снега в селе Болдино, воспетом поэтом Пушкиным во время гонений из Санкт Петербурга, сверкающего огнями и звенящего бокалами с дорогим, потому что заграничным, шампанским вином, ударяющим в голову, но не в ноги, хотя бы потому, что импортные производители шампанского не жалели винограда, произрастающего в теплом климате в любом месте, даже на свалках и около общественных туалетов в городах, высушенных и выбеленных Солнцем, как полотняное белье солдат, вышедших из бани с утонувшими вшами, захлебнувшимися в хозяйственном мыле и в керосине, в годы войны чаще используемом для выведения вшей, чем для приготовления пищи из картофельной шелухи и конопляного масла, вызывающего стойкие многолетние галлюцинации в том числе и видения себя на троне Царя или Королевы в длинном королевском платье, которое поддерживается несколькими служками мальчиками, символизирующими любовь маленьких Амуров с толстыми крестьянскими пальцами на руках, еще не огрубевших от тяжелой физической работы, противопоказанной калекам с физическими и умственными недостатками, мешающими нормальной функции организма, как социального элемента, схожего с элементом питания для фонариков шахтеров, празднующих День Шахтера на глубине трех тысяч метров под землей в угольном бассейне Донбасса, разорившегося по вине западных политиков, скупающих уголь дешевле, чем он стоит вместе с добычей изумрудов и бериллов, изредка попадающихся в угольных шахтах, несмотря на то, что в черной шахте под землей темно, как в преисподней, где только виден блеск красных глаз и редкие отблески лампочки шахтера на кристаллах алмазов, настолько маленьких, что добыча алмазов, являющихся по сути углем, нерентабельна и напоминает поиск жемчужного зерна в куче навоза, оставленного после себя стадом высокоинтеллектуальных кенгуру, населяющих большую часть Австралии, богатой не только кенгуру и сумчатыми крысами, но и опалами, переливающимися на Солнце, как маленькие Вселенные с россыпью Звезд, похожих на искринки в перламутровых пуговицах моей обожаемой невесты Анны Германовны в тот день, когда она пришла на свидание в красном революционном платье с перламутровыми пуговичками и застежками, словно ко мне подошла наизнанку вывернутая устрица с перламутровой раковиной, символизирующей женскую плоть и кровь, которая у женщин красная, а у осьминогов - голубая, раздражающая женщин, которые обожают мужчин голубых кровей, но ненавидят осьминогов с голубой кровью, обогащенной минеральными добавками, как в некачественных соках, изготавливаемых в поселке 'Малаховка', с генералами, бандитами и евреями, в годы Перестройки эмигрировавшими в Израиль, называемый многими политиками не государством, а Акционерным Обществом или Обществом с ограниченной ответственностью, заменившим в свое время Товарищество с ограниченной ответственностью всех членов товарищества, схожего с Академией Наук, которую тоже пытались расформировать и преобразовать после революции и после перестройки, показавшей Академию Наук в виде резиновой куклы Барби, сделанной по подобию знаменитой итальянской порно звезды Чичолины, успешно баллотировавшейся в Итальянский сенат, который уже ничем не удивишь после коня императора Калигулы, получившего статус сенатора, равный статусу сенатора в стране, называемой Америка с большим яблоком в зубах, отнятых у Вьетнамцев, опыленных токсичными веществами, как вредители полей и огородов, законно, по мнению американцев, принадлежащих Америке, полагающей своими полями и огородами все страны в которых нет атомной бомбы страшной не из-за мощнейшей ударной волны и радиации, а оттого, что неизвестно чем атомный взрыв закончится для Планеты Земля, хрупкой и эластичной, как резиновая перчатка, надутая в Московском Цирке на Цветном Бульваре с фонтанами и скульптурами скульптора Церетели, заполнившего Москву ужасающими бронзовыми монстрами, похожими на заколдованных мертвецов, ожидающих конца света или принцессу, которая поцелуем расколдует их из страшного плена во времени, текущем в одну сторону около Земли и не замечаемым красавицами, бегающими по магазинам с дорогими платьями и туфлями, сшитыми из кожи крокодила, пережившего сто наводнений и сто лесных пожаров, но не убежавшего от негроида охотника за крокодильими шкурами и зубами-талисманами для секс-символов наподобие Тарзана, променявшего службу в Российской Армии на танцы в стриптиз баре города Камышин, про который в Москве не слышали, а, если и слышали, то только в связи с огромным количеством камышей в городе Камышин а не Великих ученых или знаменитых кузнецов, на скаку подковывающих лошадей гордых финнов, до Второй Мировой войны о лошадях не слышавших, перевозивших снег и навоз на мулах, которые не хотели размножаться и не могли в соответствии со своим генетическим кодом, как код Леонардо да Винчи, способным, по мнению историков, перевернуть мир с ног на голову, как когда-то в древности хотел сделать Архимед с помощью рычага Архимеда, выточенного из цельного куска моржовой кости неизвестного гигантского доисторического моржа, по габаритам превышающего сотню мохнатых мамонтов, погибших не от холода, а от безысходности и нежелания размножаться без цели в жизни, безвозвратно потерянной вместе со стоянками с вкусными плодами манго, произраставшими в те времена в Якутии, так и не построившей атомные электростанции и концлагеря, несмотря на нелюбовь к захватчикам, захватившим Якутские промерзлые земли с песцами и снежными куропатками так потешно курлыкающими под толстым слоем наста, выдерживающим не только якута с собаками и оленями, но и пузатого геолога средней тяжести с ворованным рогатым оленем на могучих плечах, накачанных в спорт зале московского института геодезии и картографии, значительного во все времена из-за любви людей к картам, постоянно меняющимся и видоизменяющимся, как и моя прелестная невеста Анна Германовна в разных одеждах и с разными имиджами включая и имидж дурной гуляющей девушки с полуоголенными ягодицами, сверкающими на Солнце как серебряные кубачинские тарелки, изготовленные девушками примерного поведения, отличающегося от имиджа Анны Германовны ненамного хотя бы потому, что образ проститутки плохо удается Анне Германовне из-за того, что Анна Германовна по духу целомудренная девушка и не похожа на американских проституток с умным видом утверждающих с экранов телевизоров, что они накопят денег на работе проститутки с той целью, чтобы затем жить спокойно, целомудренно и с высшим образованием без которого проститутка в Америке не выйдет замуж за порядочного богатого парня, окруженного дипломированными специалистками из Украины и стран Азии, сделавших ставку на образование своих женщин, заменивших мужчин на всех фронтах, включая и фронт обольщения богатых клиентов, не подозревающих, что, пока они живут и радуются, на них плетутся сети и заговоры более сильные, чем заговор против больного зуба, давно выдернутого, но все равно ноющего, словно он живой, как моржовый клык, доставивший моржам гораздо больше неудобств, чем сало и мясо моржа, отличающееся от говядины в худшую сторону, но более деликатесное, потому что редкое и запрещенное, как печень уссурийского тигра, похожего не на большую кошку, а на саблезубого тигра, рисунки которого мы видели на стенах пещер, когда с Анной Германовной путешествовали по Африке, населенной каннибалами и крокодилами, не догадывающимися о том, что туристов интересуют вымершие саблезубые тигры, а не клыки крокодилов, насквозь изъеденных африканскими паразитами, несмотря на то, что крокодилы привыкли к паразитам и умирают собственной смертью, например, от разрыва сердца, когда видят туриста, похожего на австралийского парня Данди по прозвищу 'Крокодил', никогда крокодилов не убивавшего, потому что все время занят поисками женщины в знойной австралийской пустыне с залежами радиоактивной ядерной руды, светящейся в темноте австралийской ночи, разрываемой зарницами и воплями дикой собаки динго, подавившейся диким кроликом, который, хотя и живет в Австралии, но является национальным бразильским символом мяса и шкурки, несмотря на то, что в Бразилии нет снежных зим для которых необходима кроличья шубка и шапка из кролика, виноватого перед людьми только тем, что очень пушистый и быстро размножается со своим мясом, названым деликатесным по аналогии с мясом моржа и барана, уставившегося на новые ворота Московского Кремля, окруженного камнями и кустиками травы, столь любимой баранами на широких Московских просторах, особенно на Выставке Достижений народного Хозяйства с декоративными кустами и с заманчивым для баранов Ботаническим Садом, в годы Советской Власти привлекавшим многих посетителей, но захиревшим после перестройки, которая дала людям понять, что лучше поехать отдыхать за границу, чем на станцию метро 'Ботанический сад' с угрюмыми кавказцами в палатках и нескончаемыми хлябями под ногами, обутыми в тонкие итальянские модные сапожки и туфельки, похожие на туфельку невесты Наташи Ростовой из которой, из туфельки, а не из Наташи, пил вино поручик Ржевский, осмеянный во многих анекдотах, более смешных, чем анекдоты Анны Германовны и ее подружек, полагающих, что анекдот должен содержать как минимум культурную составляющую, что очень важно для молодых девушек, не отличающих таблицу умножения от таблицы размножения цветов и млекопитающих, к разряду которых молодые девушки себя не относят, потому что не пьют молоко из-за его дешевизны и раздутия животов после молочной пищи, медленно но верно убивающей не только девушек, но и реактивных стариков и старушек, испускающих после молочной пищи газы, словно в ягодицы каждого старика вставлено сопло от реактивной установки 'Буран', демонтированной после перестройки в угоду американцам, заставившим русское правительство отказаться от новых Космических технологий, обеспечивающих стране приоритет в Космосе, поделенном в околоземном пространстве на множество невидимых государств без воздуха и без садов и огородов, столь необходимых людям на Земле, но бесполезных в Космосе, населенном космонавтами из расчета один космонавт на сто миллиардов парсеков, определяемых с помощью параллакса, непонятного и ненужного молодым влюбленным сердцам, пусть даже эти сердца принадлежат астрономам из Пулковской обсерватории, устаревшей в отличие от новейших американских обсерваторий с такими мощными оптическими и радио телескопами, что при желании можно видеть через телескоп, как на Марсе в ванной купается молодая невеста, так же, как и земная невеста мечтающая не о покорении Галактики, а о любви, уносящей на своих крыльях гораздо быстрее и дальше, чем любой сверхскоростной Космолет с Балетной труппой Большого театра, отправленного на гастроли в другую Галактику, подальше от Земли, чтобы устаревшие балерины на пенсии не мешали новым балеринам любовницам депутатов самозабвенно скакать по театральной сцене, изготовленной руками непьющих, потому что им закон не велит пить алкоголь, рабочими из Турции, давшей миру не только турецкого писателя Азиза Несина, но и турецкую пахлаву, заполнившую прилавки маленьких Московских магазинов, продавцы и покупатели которых раньше не догадывались о существовании пахлавы, поэтому жили более счастливо, питаясь пареной репой и сгущенным молоком без кокосового масла, щедро добавляемого в последние годы в любое сгущенное молоко, несмотря на то, что на этикетке банки сгущенного молока написано, что оно изготовлено из нормализованных сливок, непонятных хотя бы потому, что никто из русских покупателей пенсионеров не знает смысл слова 'нормализованные', как не догадывается о смысле других многих слов и фраз, вошедших в Московский лексикон, пополняемый гостями столицы из Средней Азии, с восторгом фотографирующимся около красных автомобилей, дешевых по мнению москвичей, но загадочно дорогих по мнению приезжих гастарбайтеров, полагающих, что красное блестящее всегда дорогое, хотя бы потому что в пустыне нет красного и блестящего, а, если и появится, то видно на десятки километров, как голая девушка, которую видят даже слепые инвалиды из Всероссийского общества слепых, существующего по своим законам и оторванного, то есть отлученного от государства вместе с Русской Православной Церковью, не являющейся ни по факту, ни по Конституции Государственным органом, заставляющим Президента и его приближенных обязательно посещать все важные службы в Церкви, в которой мы с Анной Германовной обвенчаемся, если Анна Германовна пожелает на мне жениться, несмотря на то, что у нее много женихов, заранее заготовленных ее родителями и родителями женихов с детства, исходя из социального положения и красоты Анны Германовны и денег женихов, выезжающих на плечах богатых и знаменитых родителей, обеспечивших небедную жизнь своим детям, принимающим иногда с благодарностью, а иногда, как должное, денежные средства отцов и матерей, нагулявшихся в свое время по тенистым аллеям Александровского садика, доступного для каждого желающего, но по-настоящему доступного в любое время дня и ночи только для жителей районов, прилегающих к Александровскому садику, который охраняется и просматривается лучше, чем охраняется и просматривается Государственная Граница Российской Федерации, похожей на Ватикан и Рим, исходя из того, что Московский Кремль в России, как Ватикан в Италии, прославленной гнилыми лимонами из которых готовят сироп для аптек и ликеровдочных заводов, перерабатывающих остатки гнилых лимонов в вино-водочные изделия для магазинов 'Дьюти фри' и для холодильника Анны Германовны, которая очень любит итальянские ликеры, несмотря на то, что итальянские ликеры не модные, как французское шампанское или Ирландское виски, напоминающие по вкусу Русскую самогонку из чистейшего сахара и с добавлением чая для придания самогонке цвета коньяка, традиционно считавшимся в России дорогим напитком по сравнению с водкой, многие сорта которой в последнее время обогнали по цене различные сорта коньяков, все менее употребляемых на Руси из-за вонючести коньяков и непонятного их назначения, хотя бы потому, что водка чище и легче, чем коньяк, якобы отстоявшийся в дубовой бочке, склепанной наспех Тульскими столярами из Тульских вымирающих от неизвестной болезни дубов под сенью которых не отдыхала Российская знать из-за удаленности Тульских дубов от Подмосковья, тоже дикого, потому что малонаселенного, несмотря на то, что в Русских семьях женщины рожали часто и помногу, словно готовились к войне с нерусскими, объявившими, что главным их оружием будет прирост населения, за который в годы Советской Власти матерям героиням, в основном из Средней Азии, давали медали и ордена матери героини, что справедливо вследствие трудности беременности и родов, приходящих независимо оттого, хочет ли женщина рожать или не хочет, просвещенная комиссарами в кожаных тужурках и с наганом в деревянной кобуре, более удобной, чем кобура кожаная, но менее престижной и мягкой, как кобура для дамского газового пистолета моей прелестной Анны Германовны милитаризованной не хуже, чем Китайская армия с самыми патриотичными солдатами, воюющими не за деньги, как американские наемники, а за идею Величия своей Родины-кузницы и сырьевого центра всего оставшегося, так называемого Цивилизованного мира с таблетками виагры и резиновыми женщинами, похожими на вурдалаков из-за неестественно ярких губ, прикрывающих ротовое отверстие, как черную дыру в Новоафонской пещере, уходящей корнями в глубину веков с пьяными оргиями французов и доисторических людей, кушающих коренья и ту же траву, что и дойные коровы Вологодского края бедного рыбой и зверьем, но богатого рыжими девушками, столь редкими в Австралии и Америке, где рыжая девушка полагается красавицей в отличие от черноволосой девушки и беловолосой крашенной брюнетки с надувными молочными железами, никогда не кормившими ни одного младенца вследствие распространенного мнения, что материнское молоко хуже молока покупного из порошков с минералами и витаминами от которых попы американцев вырастают до немыслимых огромных размеров и находятся в соотношении к телу, как бройлерные ножки американских цыплят монстров, состоящих из двух ног, очень полезных при жарке и при приготовлении праздничных блюд из куриц, считающихся безмозглыми, несмотря на то, что курица очень высокоразвитое интеллектуальное существо или птица, стесняющаяся своего ума и толстых ног, похожих на поршни паровой машины братьев Черепановых, прокативших с ветерком Царя по первой в России железной дороге, заменившей санные пути почтовых трактов с легендарными засадами мифических разбойников, питающихся корой деревьев и кореньями, не удесятеряющими силу, а наоборот, делавшими разбойников бессильными, как курицы с отрезанными головами для домашних животных, в том числе и для собак, разгрызающих куринные головы с мастерством и проворством, которому позавидовал бы Железный Дровосек с железными зубами, выкованными в доброй стране Жевунов, про которую написал детский писатель Волков, взявший идею книги из американской повести про девочку Элли из волшебной страны Оз, населенной злодеями и добрыми трудолюбивыми карликами, похожими на озабоченных гномов из сказки про Белоснежку и семь гномов с бородами и усами, словно никогда не брились и не служили в армии царя Петра Первого, прославившегося не созданием русского флота, а брадобрейством, перевернувшим мировоззрение русского мужика, лицо которого без бороды мерзло нещадно и превращалось в подобие ледового катка, на котором мы с моей прекрасной Анной Германовной катались на коньках и вяло ругали каток за отсутствие указанного в рекламе сервиса и фильмов на большом киноэкране, установленном на улице около катка и заманившим нас с Анной Германовной новизной катка с киноэкраном, оказавшимся неработающим или поддельным, несмотря на то, что мы заплатили не толко за катание на коньках, но и за сопутствующий сервис, в том числе и просмотр фильмов или видеоклипов с нелюбимыми, но популярными актерами, переехавшими из Санкт Петербурга и других городов в Москву и отчаянно ругающих с экранов телевизоров Москву за суету и за большое количество некультурных людей, которые не понимают искусство, потому что редко посещают представления с этими актерами, прочесывающими за деньги все Московские клубы и дворцы Культуры, построенные при Советской Власти, как Дворцы с дорогими, но нефункциональными колоннами и портиками, за которые новые русские сейчас при постройке загородного дома выплачивают огромные деньги, доставшиеся непосильным трудом, равным труду ста шахтеров в забое шахты в Воркуте с беловолосыми худенькими девушками, похожими на соломинки из-за холода и постоянного недоедания фруктов и витаминов для шахтеров на Севере, зарабатывающих намного больше денег, чем шахтер или врач на юге, изобилующем фруктами, но без мяса и рыбы на прилавках магазинов, но в огромным количествах в Природе, щедрой для Юга и жадной для Севера, устрашающего холодами, цингой и льдами с белыми медведями, занесенными в Красную Книгу, несмотря на то, что никто белых медведей не истребляет вследствие ненужности в наше время шкур белых медведей, а также рогов оленей, модных в пятидесятые годы с обязательными рогами оленя над дверью в прихожей, лаптями на кухне и иконами в гостиной комнате, наполненной цыганской румынской мебелью и чехословацким стеклом, более дешевым по себестоимости, чем бутылочное стекло Российских стекольных заводов менее известных во всем мире, чем деревенский стекольный завод в Чехословацкой деревне, которую легко закроет тень от маленького стекольного завода на Российской окраине бедной не из-за природных богатств и постоянно трудящихся жителей, а из-за неумелого перераспределения богатств и продажи Российского сырья в Чехословакию, расплачивающуюся за стекло дешевым пивом, сваренным не из хмеля, а с хмеле-продуктами, по сути являющимися мусором от хмеля, на сборы которого в Чехословакии мобилизуется все население, даже полицейские, следящие за порядком в женских тюрьмах со страшными женщинами чехословачками, некрасивыми по природе и крикливыми, словно каждой чехословацкой девушке отрезали перед свадьбой косу за блудодеяния, наказываемые в Чехословакии не делом, а словами, которыми Европа сильнее чем все другие страны молчаливые по причине бедности и незнании английского языка, обязательного для изучения, по мнению англичан и американцев, для всех народов, не осчастливленных продовольственными программами, направленными на уничтожение традиционных культур и выращивания сельскохозяйственных культур, нетрадиционных для данной местности, например, кукурузы в районах Крайнего Севера, запрограммированного на невыживаемость, проживающих в нем народов, тренькающих на потешных народных инструментах, сильно отличающихся от чехословацких изогнутых саксофонов, изобретенных не в Чехословакии, а в Бельгии бельгийским мастеровым Саксом, наверняка подозревающим, что его инструмент завоюет все страны по причине того, что вся культура, по мнению Европейцев, исходит из Европы, обогащающей другие народы саксофонами и другими полезными инструментами вытеснившими традиционные народные инструменты, величественные в своей простоте и приспособленностью к данному климату, обычно холодному и неприятному, как в Якутии, по морозам напоминающей Москву в сильнейшие холода с Северными ветрами, пронизывающими насквозь не только одежду, но и железо импортных автомобилей, не справляющихся с обогревом Московских пассажиров, привыкших к холоду и к трупикам замороженных брошенных котят в лесочке около Птичьего Рынка недалеко от станции метро 'Братиславская' и Московской Кольцевой автодороги, более популярной, чем дорога под проливом Ла Манш, обсиканном местными жирными котами, не замерзшими по причине теплого умеренного климата с летучими рыбами, которых можно ловить налету и отправлять в пасть, усеянную мелкими зубами, одинаковыми, как для заграничных котов, так и для котов в лесочке, в который моя обожаемая Анна Германовна забежала на пять минут посикать под кустиком по причине того, что найти туалет на Птичьем рынке невозможно, как невозможно найти иголку в стоге сена, поставленном на полях Украины, также богатой голодными котами, как и Москва, не знающими что Украина славится дарами природы, вкусной и жирной рыбой в том числе, отличающейся от рыбы в Московских пирогах с грибами и рыбой, с помощью которой можно накормить армию голодных котят, выброшенных с Птичьего рынка в лесочек, в котором Анна Германовна к своему ужасу наткнулась на стаю голодных котят с жалобными очами и тонкими, как у итальянских кастратов, голосочками, вызывающими у добрых девушек слезы, стекающие на щеки и замерзающие на морозе в минус тридцать градусов по Цельсию, не подозревавшему, что многие люди будут клясть ту часть его термометра, которая находится ниже нуля, загадочного из-за многих математиков философов, не признающих ноль цифрой, а полагающих, что ноль является нолем, а не цифрой, что-либо обозначающей и указывающей стоимость рыбы путасу, семь килограммов которой моя добрая прелестная Анна Германовна привезла из ближайшего магазина на пир котятам, раззевающим голодные пасти с красными морковными язычками, требующими рыбы или мяса быка, зажаренного без лука и без соевого масла, надоевшего котятам по мясным консервам, которые дешевле, чем картошка, привезенная из Аргентины для прокорма Московских бездомных животных, которых, несмотря на доброту Анна Германовна и килограммы путасу не оказалось в лесочке по причине того, как объяснил Анне Германовне местный бомж из бывших интеллигентов, что за то время, пока Анна Германовна добрейшая ездила в магазин за рыбой, котят увезла на живодерню санитарная служба, призванная очищать Москву от бродячих животных, котов и котят в том числе, с четко оговоренными цифрами и премиями за каждого котенка, стоимость которого намного ниже для ловца, чем стоимость бездомной отловленной собаки, с которой с живой снимут шкуру, с живой собаки более мягкую и прочную, чем снятую с дохлой собаки, ставшей жертвой не моды, а необходимости, связанной с отсутствием зимних шапок для Московских инженеров, не выпускаемых за границу за покупками в бутики шапок на искусственном меху, столь любимым защитниками живой природы, не уберегшими котят от живодерни, напоминающей резервацию индейцев, в упор расстрелянных чудаками из-за моря, которым индейцы сначала хотели поклоняться, как божествам, пришедшим облагодетельствовать индейское население, страдающее от вольной и сытной жизни, столь отличающейся от жизни котят в холодном лесу около Птичьего Рынка, выкинувшего непроданных котят на живодерню, и приведшего Анну Германовну в легкий шок и в сильнейшее негодование по поводу жестокости ловцов котят, еще не познавших вкус жизни в отличие от бомжа, которому досталась, не съеденная, потому что увезенными, котятами, рыба путасу с глистами в икре и в молоках, отличающихся от икры и молок осетровых рыб, которые раньше водились в реке Неве, а теперь обитают в реках, настолько засекреченных, что о них не знают даже местные рыбаки с обветренными лицами и славянской философией, непонятной ни одному ученому философу из Европы, обожающей философию древнегреческую, но никак не русскую, заканчивающуюся слезами и темной безысходностью, преследующей русского работягу всю жизнь, отданную не за детей, не за пьянки-гулянки и не за раздолье, как бы того не хотелось писателям, описывающим разгульную жизнь, а за идею, разную для всех русских, поэтому великую, напоминающую Колосса на глиняных ногах, сложенных из множества кирпичей разных размеров и прочности, от алмазной и платиновой до прочности картона, смоченного водкой 'Праздничная', которую пил бомж, рассказавший Анне Германовне про печальную участь котят с добрыми глазками, уморительными лапками и розовыми язычками, так и не отведавшими рыбки, привезенной Анной Германовной в качестве гуманитарной помощи, но не бомжу, облагодетельствованному после дальнейших размышлений Анны Германовны, со свойственной русскому человеку, особенно русской женщине, логикой, приведшей Анну Германовну к мысли о Судьбе, пославшей ее в магазин за рыбой, доставшейся в конечном итоге не котятам, а голодному бомжу, не заменившему стаю котят, но тоже живому и требующему, кроме водки, еще и пищи, несмотря на то, что по мнению многих Москвичей, бомжи питаются только водкой и духовной закуской к водке, появляющейся в руках бомжей по воле рока или Судьбы, обеспечивающей пенсионеров бесплатными квартирами и бесплатной едой, а бомжей - бесплатной водкой в любых количествах, достаточных, чтобы бомжи умерли от алкоголя в крови, еще недавно сдаваемой в лаборатории и на донорских пунктах, приветствующих деятельность, замешенную на крови 'врагов', двигающих прогресс, перераспределяя золотые запасы из одного кармана неудачника и слабого человека - не удержавшего золото, в закрома молодого напористого адреналинного следователя, приехавшего покорить Москву из-под Рязани, из Луховиц, бряцающего последними пятаками и сверкающего дырявыми портками, за которые следователь оставшуюся жизнь будет мстить Московской знати, состоящей сплошь из преступников, прячущих деньги в Арбатских квартирах с людьми, похожими на родителей моей Анны Германовны, неизвестно как купивших квартиру на Арбате, несмотря на то, что являлись дойной коровой для следователей, что не важно для меня, посетителя очаровательной Анны Германовны, на которой я собираюсь жениться, о чем Анна Германовна знает, как и о моем натужном желании выдавить из себя признание в горячей и искрометной любви, пожирающей тела и время, обоюдоострой, потому что если бы сексапильная Анна Германовна с шикарной фигурой, богатым умом и светской значимостью не хотела бы моего признания в любви, то давно бы отказала мне в посещениях с обязательным застольем и весельем, когда кроме нас в квартире остается только кровать, сделанная в далеком семнадцатом веке из подозрительно крепких пород древесины, присланных Людовику Пятнадцатому в качестве взятки, но не принятая Королем, или принятая, но не разваленная по причине малого веса француза или худосочности его наложниц, прыгающих на массивном монстре, но не проломивших ни одной палочки и не отвинтивших ни одной ножки от ценного подарка, предназначенного не столько для спанья, но и для показухи, удостоверяющей значимость владельца кровати, путешествующей во времени, как 'Летучий Голландец' в Бермудском треугольнике, поглотившем корабли и людей, но не осилившим 'Титаник' затонувший с толпой богатых людей, его же и построивших и чаявших на нем прокатиться по морю и вылечить морским воздухом застарелые болячки, не подающиеся класической медицине и перешедшие в разряд хронических народных, вылечиваемых настойками полыни и чабреца, помогающим от отека легких и синюшности ног сорокалетним женщинам, жалующимся на боли в ногах и в левом боку, ниже ребра, отчего эти дамы полагают, что ниже ребра находится сердце, обязанное болеть при ссорах и в людских радостях, но молчащее в любви и покое, настигающем иногда и нас с красивой Анной Германовной, когда мы краснеем, утомленные уверениями в любви и чистым довольством, возникающим не после, а до следующего восторженного раза, ибо именно предчувствие далекого, хотя и приятного времяпровождения увеличивает наши радости и отгоняет печаль за сто первый километр, на которым Анна Германовна прелестная никогда не была, хотя часто перелетала наше грязное Подмосковье, засыпанное свинцовой пылью, на мощном самолетике, несущим туристов из грязи в князи, из Москвы в Европу, сверкающую и дарующую суп из устриц и СПИД в нагрузку с добрым усатым французиком Жан Жаком пленительной ручкой машущего русской путешественнице в аэропорту, предварительно очистив этой рукой карманы заплаканной счастливой, оттого, что ее провожает француз Жан, Наташи, потерявшей солидную сумму денег, которую Жан после трогательного раставания отнесет другу Жаку, чтобы провести с любимым геем Жаком ночь незабываемой любви с шампанским и пищащими устрицами, так похожими на недра обманутой Наташи, не подозревающей, что несет на Родину не только незаконозачатого француза под сиськастым сердцем, но и СПИД внагрузку за поцелуй цивилизации черного цвета, воспетого идеологами аболиционистами, которые всячески превозносят черную расу, являясь загадкой не только для других идеологов, недоумевающих отчего белые так нахваливают черных, если черные ненавидят белых и называют белых козлами, особенно после того, как оттрахают белую девушку, не подозревающую, что после случки ее недавние черноокие любовники хвастаются друзьям, что пороли 'Белую суку' стонущую и дуру, оттого что сношалась задарма и еще радовалась, но не учла, что если бы черная дама сказала своим подружкам, что ее трахал белый парень, то черную девушку забросали бы камнями, не отходя от кассы ближайшего супермаркета, продающего натуральный сок и натуральное молоко из натуральных коров, жующих протеиновую зеленую газонную идиллическую траву и не страдающих запорами и поносами вследствие переедания высококачественного силоса, убившего своим видом не одну русскую корову, не знавшую, что трава не только серая и пыльная, но и необычайно зеленая не только на экранах телевизоров - около синих морей с красным солнцем, в Москве пробивающимся изредка сквозь сероводородные тучи завода 'Серп и Молот' и зацепившимся за золотые купола собора Василия Блаженного и за окна высоток Сталинских элитных домов, где люди не говорят никогда слово 'да', потому что 'да' подразумевает за собой действия, а 'нет' никогда не влечет за собой последствий, как у хирургов в Первой Московской областной больнице согласие на операцию подразумевает согласие и на все остальное, включая смерть от передозировки или от недостаточной дозировки, что непонятно, потому что подписанная бумага заменяет одну человеческую жизнь, что, впрочем, собакам даже и не видится в счастливых снах - бедных животных отлавливают на ночных гулких улицах больших городов и привозят на опыты к юным Павловцам и иным последователям доктора Павлова, из-за того, что гориллы охраняются законами всех государств, включая и Америкой в которой гориллы не водятся, поэтому не мешают стране с самым сильным давлением на весь мир доказывать неправомерность медицинских опытов над чавкающими гориллами, впрочем, как и над уссурийскими тиграми и над водами священного Озера Байкал, разгулявшегося от берега до берега, от тайги до городов и не знающего, что оно превратилось из пресного моря в политическую лужу, за сохранение которой борются потусторонние государства, словно у них самих дел мало с эпидемией синдрома приобретенного иммунодефицита, по сравнению с которым умирающий от нефти Байкальский невкусный омуль - а я пробовал - селедка вкуснее, чем омуль - кажется пародией на чувство справедливости в холодной воде, в которую ни один порядочный турист, не говоря уже о нудистке туристке с большими арбузными грудями, не полезет, потому что отмораживать гениталии и половые губы в воде, температура которой даже летом не поднимается выше десяти градусов по Цельсию - отвага, граничащая с глупостью и безрассудством, так как теплые воды далеких южных морей пустуют и приманивают голозадых сверкающих девушек, делающих вид, что загорают вверх выпуклыми попами, но ни в коем случае не оголяются для того, чтобы показать себя окружающим самцам мужчинам, несмотря на то, что многие мужчины и не интересуются голыми прелестницами, раскинувшими свои роскошные тела на горячем песке или гремучей гальке, отшлифованной волосатыми мужчинами на диких пляжах и на цивилизованных нудистких пляжах, на которых мужчины любят либо себя, либо друга своего, что приводит к понижению рождаемости среди геев и лесбиянок, к которым, то есть геям я не отношусь, а к лесбиянкам тем более, хотя признаюсь, что поменял бы свою роль на роль лесбиянки, распространяющей вокруг себя то диковинное вдохновение, которое не оставляет равнодушными даже старых художников, пишущих на старости лет картины с голыми поселянками не ради воспевания мифической деревни, а для возможности полюбоваться 'напоследок' живыми телесами богемных натурщиц, лениво переворачивающихся с боку на бок в кожаном кресле, как тюлени ворочают свои отливающие коричневые тела на белых алмазных снегах далекого континента Антарктида, подобно тем же нудисткам, страдающим под палящими лучами июльского Солнца на раскаленных скалах, где я и встретил Анну Германовну, но не раздетую до бесстыдства, как нудистки, а облаченную в дорогой купальник и белую кепку с черным козырьком и золотым крабом - капитанскую фуражку, которые носят владельцы собственных яхт, подобно Джеку или Нилу или Джо или Полу - не помню его имени, но знаю, что звали его коротко, кастрировано, по-американски, из кинофильма 'В джазе только девушки' с пресловутым Джо или Джимом, но ни в коем случае ни дядей Томом, потому что дядя Том черный и угнетенный негроид, которого трогать не следует, особено после того, как Президентом Америки сделали негроида, демонстрировавшим капитанскую фуражку или кепку, обличенную властью над головой миллионера, не догадывающегося, что его кепочка подобна кепочке на очаровательной Анне Германовне кепкой утверждающей, что у миленькой Анны Германовны должны быть по крайней мере одна яхта, как приложение к кепке, несмотря на то, что капитанская кепочка, как оказалось, носит чисто декоративный характер и используется для сексапильности, наряду с солнцезащитными очками у граждан и гражданок, не столько защищающих роговицы от ультрафиолета, сколько очки придают 'очкарику' сексапильности, потому что так ходят Голливудские киногерои и скромные героини с небольшими сиськами, но большими гонорарами, отличающимися от зарплат Донецких шахтеров в десятки тысяч раз, отчего апломб у Донецких шахтеров не исчез из-за угледобывающих комбинатов, оставивших за собой право не продавать тем же Голливудским миллионерам акции разваливающихся шахт в случае, если сиксилиардер захочет выкупить украинскую собственность, хотя бы кусочек заброшенной угольной шахты, вместо которой ему под нос сунут радостную фигу с надписью против голливудских москалей, что не огорчит негроидов, именуемых афроамериканцами, но опечалит мировую общественность, вопящую что несправедливо когда деньги есть на акцию стоимостью три копейки, но не купишь из-за вредности Украинских властей, называющих данную операцию по жмотничеству 'Сохранением национальных природных богатств и недопущением разворовывания государственной собственности, которая принадлежит народу, начиная с тысяча девятьсот семнадцатого года', начавшего те времена, когда и девушки общие и собственность общая с красавицами в красных купальниках в Коктебеле и одеяниями-монстрами в матросскую полоску, словно водоплавающие тигры или зебры, не знающие про купальники вызывающие, судя по повышенной деторождаемости, у мужского населения прилив крови к различным органам тела, радовавшим девушек и мужчин, но печалившим медицину, которая ничего не получала от секса мужчины и женщины, не знающих о срочных мерах медиков и психоаналитиков и маркетологов по наполнению своих карманов деньгами пациентов и клиентов, что привело к тому, что всем мужчинам мира было доказано, что после сорока лет необходимо принимать специальные таблетки для повышения половой активности и пилюли, закрепляющие эту повышенную половую активность, когда она возникнет после лечения препаратами и рекламами с обнаженными красавицами и самцами культуристами, расслабившими хрупкий женский ум, рассматривающий мужчин только с одной точки зрения - может или не может, с добавлением африканских и латинских мотивов - а сколько сможет и какой длины у мужчины половой член, предназначенный, по мнению современной девушки, не для осуществления процесса деторождения, а исключительно для удовлетворения сексуальных инстинктов красавиц, полагающих, что Солнце светит только для того, чтобы положить ровный загар на девичьи обнаженные попы, как в том случае с попами, когда я впервые увидел обворожительную Анну Германовну, окруженную, вследствие недостаточности места около скал, голыми нудисткими телами, достаточно поджаренными, похожими на сосиски гриль у продавца, которому не везет с клиентами, поэтому одну сосиску приходится жарить три дня, чтобы она болталась в витрине, как рекламная вывеска, имеющая одну цель и одно предназначение в жизни, заключающееся не в насыщении проходящего голодного туриста, а в выкачивании из его кармана последний рубль, который падает непонятно почему по отношению к доллару и к евро, несмотря на то, что этот же рубль качает нефть за нефтерубли французам, пляшущим и поющим за наши нефтерубли и нежелающим знать о падении русского рубля, словно ему сломали ноги, хотя этот рубль все равно нужен русскому человеку - никому не нужен во всем мире, а русскому нужен, чтобы на этот кровно заработанный рубль продавец сосисок вечером пошел на дискотеку и отдал этот рубль другому продавцу сосисок за подобную пережаренную сосиску, чем-то напоминающую, даже очевидно чем напоминает, потому что каждый предмет можно охарактеризовать по форме, содержанию и запаху, поэтому сосиська напоминает коричневым цветом облупленные половые органы перестаравшихся нудистов мужчин, изредка поглядывающих на мою Анну Германовну, загорающую с закрытой грудью, что заставило меня заметить Анну Германовну среди других девушек, заметить и отметить своим вниманием, потому что по привычке мозг мой сразу приступил к обдумыванию ситуации - как бы по-простому подойти и познакомиться с прелестницей в лимоном купальнике и с белой капитанской кепкой на белых, словно седых, волосах, блестящих и столь редких, что казалось, что девушка плешивая и с болезнями кожи под купальником наделым для сокрытия страшных язв на лобке и на выпирающей груди, что оказалось абсолютно далеко от истины, вследствие того, что, как я понял позднее, Анна Германовна загорала в купальнике для того, чтобы выделиться из толпы очаровательных голых девушек, выставляющих себя на пляже, как курочкек без перьев выставляют на витрине английской мясной лавки для того, чтобы курочку без перьев купили скорее, а девушка без одежда побыстрее вышла замуж за милионера или сиксилиардера, что неважно для невесты, в школе считающей только до десяти, в отличие от Анны Германовны, выучившей цифр больше, чем до десяти и закончившей институт, отчего выделилась институтским образованием на пляже, показывающем, что на всякий товар есть свой купец, который сам себе объяснит, что именно тот товар, который никто не берет, ему и нужен согласно теории умных маркетологов, утверждающих, что 'нечего волноваться - все сожрут и все купят', в отличие от глупых маркетологов, полагающих, что 'только целенаправленный труд на продвижение товара на рынке приведет к повышенному потреблению и спросу на данный товар, который без подобающей рекламы сгниет на прилавках', дубовых и выскобленных, поэтому красивых, как и утверждение, что некрасивых девушек не бывает, потому что еще никто не видел одиноких девушек без мужчин, вызывающих недоумение у опять же 'умных' маркетологов, стучащих костяшками арифмометров и подсчитывающих количество мужчин и количество женщин, включая матросов на подводных лодках и космонавтов на 'Шатле', пьющих виски и ругающихся изощренными папуасскими ругательствами, потому что Земля далеко от инопланетянина, расшифровывающего непотребные выражения с найденным в них глубоким политическим и научным смыслом, характеризующим уровень развития Земной цивилизации из всех достоинств которой основным главным достижением является женщина, состоящая из протеиновой плазмы и являющаяся органическим носителем ребенка, пусть даже от представителя другой Цивилизации, которая протягивает левое щупальце-руку для дружественного рукопожатия, а правым щупальцем залезает к землянину в глотку, чтобы вырвать деликатесный язык и скушать его за ужином при свете урановых свечей в уютном Лунном ресторане на глубине тысячу километров от поверхности Луны, именно потому что, Луна своим открытым ликом в дни Новолуния или Полнолуния - не знаю, потому что плохо изучал астрономию (или мне плохо преподавали астрономию) - похожа на личико девушки Снегурочки, а в конкретном случае на лицо Американского президента, воюющего с космосом и инопланетянами, не догадывающимися о том, что Американский президент бы их растворил в серной кислоте за одну только мысль о наших недотрогах красавицах Земных, с которыми, как и с Американским президентом, инопланетянам не следует жить, хотя бы потому что инопланетяне живут со своими зелеными красавицами с воронками вместо рыла, радующими меня хотя бы потому, что зеленая воронка рыла инопланетянина так не похожа на мордашку моей шикарной Анны Германовны в тот знаменитый день на теплом пляже испугавшейся моего, скажем не Царского вида из-за того, что парни царских кровей по пляжам в одиночестве не разгуливают с томным видом, словно любуются горами и морем, ласкающим взоры Принцев на Белых конях под пальмами в Акапулько и рассказывающим многочисленным чернокожим и желтокожим наложницам, делающим вид, что им безумно интересна болтовня Принца, про необходимость сохранения лесов Амазонки с шипящими кобрами и черными пиявками, распространяющими глистов и заразных бактерий, которые при помощи студентов Института стран Африки Азии и Института имени Мориса Терезы переселяются на благодатную белую кожу русских красавиц, почему-то полагающих, что наши мужчины глупее и неинтереснее для бесед, чем жители тропической Африки, укрощающие крокодилов, пожирающих скромных каннибалов с Огненной Земли, которых, очевидно и ожидала Анна Германовна на нудистском пляже, исходя из своих девичьих мечтаний о том, что красавцы всегда одинокие, смуглокожие, черноволосые, как австралийские бараны так же ходят толпами в поисках своей возлюбленной, предлагающей не только руку и сердце, но и скромный замок на берегу Онтарио рядом с хижиной друга индейцев Кожаного Чулка, без чулок полагающего что волосатые мужские и женские ноги - не порок, а притягательный магнит для Принцев, что иногда и верно из-за Принцев извращенцев, вкусивших разнообразной любви в тринадцать лет, а до восемнадцати лет прошедших столько женщин и девушек, что лица у Принцев удлиняются, а носы заостряются, как у цапель в Петроградском зоопарке, когда цапли еще там водились, до семнадцатого года, до голодных времен, ознаменованных пожиранием цапель, не подозревавших, что еда не только утоляет голод, что разумеется, но и придает телу человека упругость и желание размножаться, возникающие после обильного приема пищи и вино-водочных изделий, независимо на чем сваренных - на виноградном соке или на зернах пшеницы, подобно водке 'Пшеничной', пришедшей из страны под названием 'Ностальгия', в которой небо синее, рожь и пшеница золотые под благолепным сияющим краснолицем Солнышком, олицетворяющем Мир, Дружбу, Веселье и Жизнь, которую по идее Создателя должны олицетворять и девушки, как и многие женщины не понимающие своего предназначения, полагая, что высшей целью каждой девушки должна быть вершина карьерной пирамиды с кожаным креслом Руководительницы, по всем понятиям правящей талантливыми почтительными подчиненными, облаченными в белые рубашки и черные брюки и юбки, являющиеся, по соображениям бизнес дам и реактивных менеджеров, верхом производственной необходимости, требующей однополой одежды, как для мужчин в белых рубашках и черных штанах, так и для дам, уверенных, что красавцы одинокие бродят в поисках любимой женщины, вследствие чего мужчины и женщины ошибаются, но обнадеживают себя, что кругом изнывают от безделья и безысходности тысячи одиноких почти девственных красивых умных веселых парней и девушек, готовых побежать именно за тобой, потому что ты хороший или хорошая, как Чебурашка с огромными ушами и глазами, являющийся официальным монстром Советского Союза и претендующий на роль в Голливуде, где Чебурашку, упавшего для смеха в ящик с апельсинами, побреют и превратят в Инопланетную мышь без роду и без племени, которая стреляет из желтого водяного пистолета и скачет, словно ей в попу под маленький хвостик засунули три тонны мадридского перца, выращенного для придания быкам смелости, а тореадорам грациозности в общении с дамами, хохочущими над тореадорами, кричащими от жжения в нижней части двенадцатиперстной кишки, и своими извиваниями как бы говорящими даме, что она несравненная сеньорита Дон Педрос Гомес нескончаемая ромашка, залетевшая в его мысли и дающая ему мощный импульс к исполнению испанского танца, приводящего к корчам с прободной язвой желудка, с продолжающимся лепетом, приводящим к тому, что тореадор даже в бреду не заканчивает своего предложения, состоящего более, чем из миллиона любовных слов, за что коты и крысы госпиталя возненавидят тореадора, подмигивающего двенадцати сиделкам, которые так в него влюбятся, что продадут фазенды и имения и побегут на край света за куртуазным усачем, благородством и умом, затмевающим Солнце, пусть пятнистое с веснушками, признанными многими врачами явлениями венерической болезни, хворобы по имени Богини Венеры, награждающей всех мужчин, которые ее любили, венерическими болячками, как паспортами, подтверждающими причастность зараженного мужчины к половой любви, передающейся половым путем в случае с капитаном Фракассом, капитаном Васко де Гаммой и бойкими матросами, которые привезли на острова теплых морей невиданную болезнь сифилис с язвами, отваливающимися носами и верой в загробную жизнь, в которую больные папуасы попадали раньше задуманного, хотя полагали, что погибнут от гигантской волны Цунами, пришедшей намного позже сифилиса Васки де Гаммы и убившей не только развратников и папуасов, не знающих о презервативах, но и отшельников, которые сидели в норах и думали, что если не подходят к женщинам, если целуют беззубую кобру в нос и не кушают обильной и жирной пищи, то проживут долгую жизнь, измеряющуюся столетиями и поднимутся на облаке к обезьяне Хануме, привечающей своих и стучащей волосатым кокосом по черепам чужих пришельцев, надеющихся получить кров на небе, но падающих с высот в топкие рисовые болота Вьетнама, для того чтобы поставить опыт на тему долгого сидения в грязной тропической луже пятнадцать минут и сорок секунд, ожидая сколько пиявок впиявятся, и сколько жуков вгрызутся в желтое тело, отвечающее на вопрос о количестве высосанной крови6 вытекающей в то время, как решение этого биологического вопроса многим биологам и вьетнамцам кажется необычайно важным в свете последней продовольственной программы, постановившей вместо риса кушать корни всех съедобных трав, а мясо кур и свиней заменить вкусными желеобразными пиявками с ногами и челюстями, животными мерзкими и противными даже не только для вьетнамца, но и для таежного Русского жителя, контуженного Тунгусским метеоритом и свято верящим в то, что хвоя елки заменяет лимон, замененный ленивыми дядьками из Москвы на хвою с указаниями добывать побольше природных богатств и всего, что можно продать через Московские офисы, взамен присылающие из Москвы в Тунгуссию не деньги и товары, а брошюры с интригующими советами, очень полезными в сорокаградусный мороз, который эти же брошюры заморозит, несмотря на то. что брошюры рассказывают о том, что кора деревьев вкуснее картошки, похожей на хвою, хотя бы потому, что хвоя ели в стакане с кипятком заменяет три дольки ароматного испанского лимона, похожего на желудь с более высокой калорийностью, чем грецкие орехи и вкуснее Французских каштанов, которые продает негр с красными пальцами, утверждающий, что черный цвет кожи и черные глаза наиболее перспективны в условиях грядущего всемирного потепления, когда озоновая дыра пропустит столько ультрафиолета, что белокожие угнетатели умрут от рака кожи, а их синие глаза превратятся в пустые глазницы слепых недоумков, которым только и останется, что ходить по улицам с протянутыми руками, натыкаться друг на друга и падать в черные канализационные люки с бурлящими какашковыми реками, несущимися по подземелью, где некогда жил Харон, перевозивший души умерших с одной стороны речки Стикс в Царство мертвых, к двадцать первому веку, залитому полями ассенизации и загаженному мазутными пятнами, вследствие чего души умерших из подземного Мира Аида придется срочно эвакуировать и отправлять на выселки в Сибирь, как Сталин отправлял чеченцев, по изведанному исхоженному пути, проложенному тысячами каторжников, виноватых только в том, что стране не хватает дармовых лесорубов и рудокопов, работающих не за совесть а за страх и умирающих от белой горячки и от интенсивного радиоактивного излучения урановых рудников, питающих научные институты Новосибирска, города Знаний и столицы морозов России, где живут люди с юга, замороженные люди, потому что полагали, что жизнь на севере прекрасна оленями, оленухами и северными сияниями, а получили взамен своих теплых городов в Краснодарском крае - холодные зимы и лето с морошкой, которую нельзя кушать самому из-за бедности, требующей чтобы а ягоду сдавали в промысловый сельскохозяйственный кооператив, где за сданную ягоду морошку дадут деньги на хлеб, чтобы хлебом питаться всю зиму и не умереть с голода, как умирают дикие пингвины, если морские котики скушали весь планктон, но не тот планктон, что растет у берегов Чукотки, а Антарктический питательный планктон с белками, отличающийся от планктона Чукотского тем, что в планктоне Чукотском водятся мелкие креветки в отличие от крупных Антарктических креветок, креветок жирных, с длиными белыми усами, словно тигры, похожие на уссурийских полосатых истребляемых тигров или даже похожи на рыбу белугу, что водится опять же около Чукотки, где в годы Советской власти ставили эксперимент - делали коммунизм, как из книги Карал Маркса про коммунизм, когда все деньги и все женщины будут общие, доступные, как и деньги, нужные не для покупок, а вместо туалетной бумаги, необходимой, как писал еще до Карла Маркса французский писатель Франсуа Рабле, для того, чтобы тот, кто подтирается бумагой не был бы обрызган желтой влагой, что неверно, но по смыслу интересно, благодаря тому, что там, где смысл правильный, там и дело станет правильным, как дело коммунистов в том самом Чукотском поселении, о котором я сказал чуть выше вместе с тем и ранее, как ранняя заря осветила лица того коммунистического совхоза, когда труженики промысловики пришли в магазин в котором все бесплатно, словно из рога изобилия, несмотря на то, что в стране голод, и люди последние лапти без соли доедают, потому что соль дорогая, да и не столько дорогая, как ее нет для создания искусственного дефицита, необходимого чтобы люди перерезали друг другу глотки и освободили квартиры - кто в гроб ляжет без соли, кто за убийство пойдет по этапу в славный город Магадан, что находится рядом с коммунистическим поселком Чукотцев, которые за две недели Коммунизма так накушались черной икры, что возжелали хлебушка и молочка, картошечки и лука, а не черной икры и заморских яств с голубикой в клубничном сиропе на закуску к торту Захер, венскому торту, кулинарному изделию настолько старому, что бабушки, когда его кушают, то у них от восторга отлетают букли и слезы радости оттого. что еще в годы своей молодости бабушки получали этим тортом в морду, называемую личиком в отличие от морды папеньки, спящем в торте Захер без закуски из салата оливье, еще не изобретенным из-за, порядочных венцев, не вкусивших прелестей спанья мордой в салате, следовательно уткнувшихся мордой в торт Захер с шоколадной печатью и крупинками мышьяка, яда национального из-за того, что венцы, даже в кофейнях с тараканами блюдут древние традиции, которые гласят, что мальчик Нильс с дудочкой умер, поэтому некому выводить крыс из города, спасать город от нашествия хвостатых тварей с длиными мордами, как штопоры, но штопоры с черной пипочкой на конце, словно крысы не нюхают носом, а буравят гранитную мостовую и стены кондитерских Захер прекрасным носиком, лучше, чем носик у венской певицы фрау Демель, которая перешла дорогу фрау Захер, но придумала лекарство против крыс, не подозревающих, что согласно мировой Конвенции их нельзя травить, как травили русского любовника императрицы Распутина, достающего бородой до пола, а половым органом до потолка покоев императрицы, которая убежала из города Вена, убежала от крыс и от мышьяка в торте Захер и в торте Демель, что привело в дальнейшем к величайшей трагедии всех эпох и народов, когда Наполеон на острове Эльба скушал торт Захер с мышьяком, а затем закусил тортом Демель с другой порцией мышьяка и умер, словно и не жил, словно и не совершал подвиги во имя Франции, хотя сам не француз, а корсиканец, что отличается намного, как море отличается от озера, потому что корсиканцы считают, что они французы, а французы смеются над корсиканцами и не считают корсиканцев французами, оттого, что настоящий француз сидит в Версале и кокетничает с другим настоящим французом, что несвойственно для Наполеона, потому что у него нет времени на кокетничанья с мужчинами во время войны, несмотря на то, что многие генералы пытались добиться руки и сердца полководца Наполеона, пытались на основании того факта, что 'война все спишет' и 'после нас - хоть потоп', что неверно в корне, как басня про Всемирное обледенение, когда во льду замерзла крысобелка - потомок крыс в кондитерской фрау Захер и белок в кофейне фрау Демель, отличающейся низкими потолками, чтобы брить волосатых посетителей, надеявшихся получить чашечку кофе, но получали стрижку налысо, даже не налысо, а с выбритыми волосами на макушке раскровавленной, из-за низких потолков в кофейне фару Демель, где висит крошечная гильотина, острая, как нож для кастрации или нож для обрезания крайней плоти полового члена, иногда отвисающего до пола роддома, что не радует маму, но радует отца, гордящегося продолжением рода, как у слонов из Африки-жирафрики, где много диких обезьян, зулусов и хоббитов, называемых, макаками за их приветливый взор и огромные уши, похожие на опахала турецкого Султана из гареме в городе Бахчисарая, Симферопольского края, где много ущелий и пустынь, но мало воды, словно Моисей посохом пробил дыру в земле в пустыне, по которой водил евреев сорок лет, не подозревая, что в ту дыру хлынет вода из-под Бахчисарая, где до удара посохом Моисея голубели озера и текли пресные реки с водой настолько чистой, что местные жители эту воду не видели, словно ослепли от вспышки ядерного взрыва, несмотря на защитные черные очки на глазах зорких, но подернутых начальной степенью катаракты, атрофии зрительного нерва, отслоения сетчатки и глаукомы, как вершины всех глазных бед, словно без глаукомы слепцы видели бы дальше самого зоркого белохвостого орла из штата Колорадо в Америке, где, то есть в этом штате Колорадо, воды не больше, чем в пустыне около Бахчисарая, обезвоженного по вине Моисея, ударившего посохом два раза, чтобы в первый раз увести воду из Бахчисарайского края в Крыму, а второй раз вывести воду из полнокровных индейских озер в штате Колорадо, славящимся не только озерами и реками с пернатыми утками, но также и колорадскими жуками, которые принесли столько хлопот труженикам полей и огородов, начиная от Беларусии и заканчивая Северным краем, облагодетельствованном поляками, которые через государственную границу СССР забрасывали колорадских жуков на Белорусские поля, чтобы советским людям жилось хуже и хуже, несмотря на то, что советские люди зла никому не делали, а жили своей жизнью и не догадывались, что их ненавидят, ненавидят только за то, что они живут лучше, чем поляки, не признающие Государство любого уровня если Государство похоже на Россию или Азию с азиатами, отличающимися от поляков, являющихся второй расой после немцев, вместе с поляками поддерживающими эту точку зрения, забывая другие народы, которые советские люди полагали братскими народами, догадавшимися, что азиаты, то есть русские, должны жить хуже, чем поляки и европейцы, сохраняющие мировое равновесие со шведом в полосатой юбке, печалящимся со своей шведской семьей в шведской бане, где пар костей не ломит из-за низкой температуры шведского, потому что шведский пар стоит денег, которых шведы жалеют на пар, не достигающий температуры финского дорогого пара по причине малого образования шведов, не достигших уровня финских снайперов хотя бы потому, что швейцарцы не стреляют в людей и не режут врагам глотки острыми финскими ножами из стали которых делают часы, что является постыдным занятием, недостойным даже внимания простого русского сантехника, не догадывающегося, что именно из часовщиков получаются отличные сантехники, которые восторгаются своей новой работой, когда целый день не надо сидеть с микроскопом над тонкими шестеренками, невидимыми винтиками и сжатыми пружинками, похожими на стальных змей из Киевского зоопарка, где не только про швейцарские часы не слышали, но и не подозревают, что часовщик должен получать в сотню раз больше денег, чем сантехник, не рискующий зрением, в отличие от часовщика, косеющего, словно ему в глаза накапали серной кислоты с едким красным перцем, отпугивающим собак с ужасающей родословной и кривыми лапами, выполняющими функции опорно-двигательного аппарата бойцовых собак, гавкающих для того, чтобы люди обратили внимание, как выгодно отличаются и выигрывают ножки хозяйки кривоногой собачки от ног, то есть лап собаки с мокрым носом, когда у собаки нормальная температура и отменное здоровье и носом сухим, если у собаки жар, болезнь сердца и печени, приводящая к летальному, то есть смертельному, исходу, что неприятно, сами понимаете, не только для животного, но и для человека, желающего встретиться с любимой девушкой по имени Анна Германовна цветущая, как лепесток лотоса, взращенного в водах реки Ганг, в струях которой плывет пепел сожженных на костре покойников, или покойников не дожженных, потому что процес погребения в Индии дорогой и не позволяет довести до конца процедуру сжигания покойного тела на костре, что не ведет ни к распространению заразы от разлагающихся трупов, ни к масовых религиозным и политическим беспорядкам, кажущимся в Индии неестествено смешными и детскими, потому что мы привыкли видеть Индию в индийском кино, где все пляшут, поют, потешно дерутся не по-настоящему рукой, не долетающей до лица, чавкающего за кадром, словно один актер другому актеру не только зубы выбил, но и проломил череп с мозгами, нужными не только в индийском кино индийским киноактерам, но необходимым любому живому существу на нашей зеленой или голубой планете Земля, эволюцией доказавшей, что без мозгов живое существо не проживет долго только потому, что мозги помогают адаптироваться к окружающей среде, выжить в жестком мире, где клацанье челюстей у животных, а у людей вопрос связаный с карьерой и способом добычи денег, предпринимательством и окружающими благами, которые при жизни кажутся очень важными, а в критический момент жизни, когда здоровье и страх смерти пересиливают вопросы карьеры и добычи денег, вот тогда, в этот момент истины человек задумывается о своем существовании и о месте под Солнцем, как когда-то задумывался о золоте и бриллиантах, которые ничто не стоят, но исходя из мировых рекламных традиций, обладающие дутой ценой, ценой разрекламированной и неестественной, оттого, что не может стекляшка, пусть даже самая крепкая, что сомнительно, и относительно редкая, потому что миллион лет росла в земле, так вот эта стекляшка не может обладать стоимостью выше стоимости стекла обыкновенного оконного, которое греет людей и не позволяет ветру проникнуть в комнату на Арбате, где живет моя любимая девушка красавица Анна Германовна с удивительным чутьем на вещи и на людей, способных изменить ход ее жизни в плохую или в хорошую сторону, подобно капитану корабля дальнего плавания в Индийском океане в сильнейший шторм, или даже в ураган 'Карина', когда огромная волна смыла побережье Америки в позволила негроидам из затопленных мест безнаказанно грабить магазины и ювелирные лавки с теми бриллиантами, которые так высоко ценятся, но не увезенными из магазина по причине страха хозяина магазина перед ураганом 'Карина', способным не только разметать жизнь человека, но и похоронить на морском дне алмазы и бриллианты из ювелирной лавки, еще недавно купленной и сулившей владельцу магазина огромные барыши в недалеком будущем, сокрытым от знаний человека, от предсказаний, но наступающему, несмотря ни на что, потому что будущее любым путем станет будущим, пусть даже без человека и людей и Вселенной, но оно останется будущим, если можно говорить о будущем в прошедшем времени, как о трех девицах за окном, которые пряли поздно вечерком, зовущим к переменам в сердцах девушек, знающих что вечер весений, с природой пробуждающейся от сна, словно природа похожа на большого медведя, выбравшегося из берлоги на белый свет, столь радостный для всего живущего и недоступный для слепых, у которых вечная ночь в глазах, как будто бы слепой человек летит за краем Вселенной, где нет света, оттого, что нет звезд, так ярко сияющих в небе над Арбатом, воспетым многими поколениями певцов с того же Арбата, являющегося доказательством теории о происхождении видов писателей, несмотря на то, что писатель пишет о том, что видит, а поэт слагает стихи и песни о местах где живет, словно на Земле нет других мест, где лучше, чем на Арбате, похожем на конский двор с породистыми конями в яблоках и с рыжей мастью грив, так обожаемых французами, особено французскими наездницами в шляпках котелках и белых панталонах, оттого, что так требует мода коной выездки, прославленной еще русскими гусарами, покорившими город Париж во Франции, и оставившими свой исторический след в Париже в виде названия кофеен бистро, потому что повелевали французским половым официантам, как будто у себя дома в селе Ермалаевка, когда кричали 'быстро, быстро', несмотря на то, что официанты в длинных передниках, как у баб, бегали, сломя голову, стараясь угодить русским казакам, иначе за нерадивость получали плеткой по глазам и по оголенным частям тела, оставляемых французскими официантами по старой доброй традиции, уходящей в глубь веков Франции, когда каждый посетитель кофейни мог купить не только кусок мяса и кубок вина, но и прикупить ляжку официанта или сдобной официантки, напоминающей грацией и сухими конечностями, козочку с гор, где произрастает горная труднодоступная трава, наполненная витаминами и белками, способными не только повысить надои молока в расчете на одну голову скота, но и привести в восторг путешественника, который за неимением хлеба и денег на хлеб, жует траву, как провансальская корова с рогами и пятнами, за которые провансальских коров прозвали пятнистыми буренками с полезным молоком, излечивающем не только от болезней желудка, но и от хандры и от голода, способного убить человека не так быстро, как убивает холод или убивает жажда, но гораздо быстрее, чем убивает рак или старость, дающая человеку немощи и ничто хорошего, как будто старость издевается над человеком и мстит ему за то, что он жил и радовался, веселился и тратил энергию, бесполезную энергию, потому что она не приносила пользу обществу, состоящему из тех же молодых и бесполезных людей, но выгодно отличающихся от стариков своей статью и жизнерадостностью, а также молодые отличаются от старых смелостью в действиях, когда не опасаются за свое здоровье и за последствия пагубных привычек и излишков, которыми так изобилует молодость, позволяющая в молодости пробовать все, исходя только из одной мысли, что впереди дорога длиная, интересная и прекрасная с восходящим Солнцем, обогревающим все живое и дающим надежду на завтрашний день с тем же Солнцем, но никак не с ядерным взрывом или с затуханием солнца, потому что Солнце потухнет через четыре миллиарда лет, что для Вселенной мало, а много и для человека и для динозавров, несмотря на то, что динозавры жили на Планете Земля около ста шестидесяти милионов лет, из которых человек живет десять тысяч лет и полагает, что человечество древнее, как какашки вымершего мамонта, облысевшего не из-за холодов и похолодания, потому что мамонты приспособлены к жизни в условиях крайнего Севера со снегами и морозами, в которые так приятно кататься на лыжах и санках, но неприятно сидеть на автобусной остановке, особено тогда, когда нет расписания на остановке вследствие того, что власти сами не знают по каким законам движется рейсовый автобус, означающий радость для пассажиров, но непредсказуемый, как теорема Ферма, над которой бьются ученые многих веков и стран, не доказавшие эту теорему вследствие ее простоты и неразрешимости вопроса, тупого и сложного одновремено, осложненного непониманием того, что самое простое часто является самым сложным, а самое сложное превращается в простое, как игры шашки и шахматы в свете непонимания не только влюбленными молодоженами, которые коротают время между поцелуями и актами любви за интеллектуальными играми за шахматной доской, но и ученых мастеров, опасающихся за свою честь и жизнь, бесцельно прожитую из-за апломба мастеров в начале творческого пути или спортивной карьеры полагавших, что игра в шахматы намного сложнее игры в шашки, потому что степеней свободы в шахматах больше, как и правил намного больше, чем в игре шашки, являющейся игрой древней, но дворянской, описанной еще писателем Гоголем в романе 'Мертвые души', когда играли Чичиков и Ноздрев, не подозревая, что их игра запомнится больше, чем образы некоего помещика Плюшкина, названного не за свою фамилию, а прозванного Плюшкиным в угоду автору Гоголю, полагавшему, что все герои сатирического романа обязаны носить комические фамилии, что для тех времен правильно, но истертое годами и к нашему веку совсем потеряло смысл, потому что комические фамилии настолько потеряли смысл, как теряет смысл поход к любимой девушке, если эта девушка разлюбила жениха, живет с другим человеком, а старого товарища презирает за то, что он не соответствует идеалам времени и не модный, как артист театра и кино из Франции, являющейся отсталой державой в смысле производства кино, но поставляющей актеров для американского Голливуда, несмотря на то, что Голливуд находится в пустыне и неприемлем для жизни, если из пустыни убрать воду, как выкачать воду из термоса велосипедиста велосипедной гонки 'Тур де Франс', что означает 'поездка по Франции', являющейся символом велогонки, где первому велосипедисту, победителю предыдущего этапа велогонки, одевают желтую майку и называют его лидером в желтой майке, словно он апельсин или механический заяц на Московском ипподроме, где устраиваются не только скачки лошадей и заезды рысаков, но и собачьи бега за механическим зайцем без желтой майки, реалистичной и правильной, отттого, что человеку лидеру нужно носить майку, только из-за фары во Франции, а ради приличий, утверждающих, что некрасиво появляться на улице, тем более на престижной велогонке 'Тур де Франс' без майки, несмотря на то, что вы можете быть девушкой с очаровательной и притягательной молодой грудью, привлекающей внимание не только мужчин, но и женщин, которые невольно сравнивают оголенную грудь девушки без майки со своей силиконовой грудью и никогда не придут ни к одному решению и ответу, пусть даже самому простому, как простая женщина не признается, что у молодой девушки грудь красивее, чем у нее, блестящая молодостью, но не налитая и не искренняя, не проверенная временем, как у женщин, ценящих не только форму, но и внутреннее содержание носительницы груди, обладающей несомненным преимуществом перед женщинами безгрудыми не только из соображений эстетики, но и оттого, что человека привлекает то, что большое, по словам поэта Сергея Есенина, и видится на расстоянии, несмотря на то, что на больших расстояниях даже большая гора сливается с горизонтом и пропадает в том месте, где кажется, что живет Солнце, заходит туда, где вечная темнота с почерневшими от темноты людьми, загорающими, словно морские тюлени загорают на пляже в городе Северодвинск, где настолько холодно, что даже золото роют по сезонам, иначе промерзшую землю ничем не победить даже из-за золотых самородков, которые притягивают не только взор, но и радуют богатого золотопромышленника, делающего деньги не из воздуха, а из земли, что равносильно деланью денег из воздуха, исходя из того, что в первом случае и во втором случае деньги появляются ниоткуда, как чорт выскакивает из табакерки, судя по русской поговорке, придуманной русским собирателем афоризмов и поговорок Далем, изучившим не только языки мира и наречия России, но положившим камень в фундамент науки филологии, пользующейся все возрастающим вниманием молодых людей, которые не выбирают профессию физика или математика, даже модного когда-то кибернетика, а выбирают спокойную профессию филолога, что говорит о повышающемся уровне жизни в России, трактующей, что, чем выше благосостояние народа, тем сильнее прет культура и бесполезные науки, например, литература и филология, не дающие ничто, кроме внутреннего удовлетворения, столь необходимого в большом городе, поэтому иногда намного лучше это внутреннее удовлетворение, чем насыщение желудка даже черной икрой, которую возвели в ранг самых изысканных деликатесов сродни итальянским грибам трюфелям, отличающихся от искусственных трюфелей из Китая только ценой, которая на Итальянские трюфеля в сто раз выше, чем на трюфеля из Китая, где выращивают трюфеля и не придают им столь большого значения, как в Италии, где ничто кроме трюфелей не растет, судя по рассказам итальянцев, которые восхищаются ручными свиньями, способными вынюхивать трюфеля на разных глубинах под землей, словно предназначение свиньи не наращивать жир на боках, а рыть землю на Итальянской стороне-сторонушке, обагренной кровью вендет, уходящих корнями в далекое прошлое, когда жизнь человека подчинялась только одному закону - закону мести, несмотря на то, что убивали друг друга быстрее, чем рожали, отчего Италия с годами не крепла, как когда-то была самой мощной Римской империей, а медлено сгорала в войнах и однополых свадьбах, похожих на бесконечный хоровод мотыльков из личинок со дна реки Днепр в Белоруссии, обагренной кровью не меньше, чем Италия, замалчивающая о трагедиях Белоруссии, о которой во всем мире говорить как-то не принято и неприлично, будто Белорусы сами виноваты, что умирали, словно подкошенные колосья пшеницы твердых сортов, из зерен которой делают муку для выпечки вкусного хлеба, продающегося в том числе и на Арбате, где несравненная Анна Германовна по утрам в своей уютной огромной квартире заплетает косу, совсем, как девица из сказки или из загадки про ту девушку, которая косу плетет, заплетанием своей косы и живет-поживает, добра наживает, словно трудолюбивая мышка-норушка, о которой я говорил, вспоминая город Вену и торт Захер, который почему-то не прижился на прилавкам Москвы в том числе и дорогих Московских кондитерских на улице Арбат, где часто, потому что живет на улице Арбат, прогуливается Анна Германовна с изумительной сумочкой из кожи крокодила, или имитации кожи крокодила, что маловероятно, потому что Анна Германовна девушка дорогая, сама она не имитация, все у нее настоящее и свое, следовательно и сумочка обязана быть натуральной, пусть даже не из настоящего крокодила, а из кожи человека австралийца по прозвищу Данди Крокодил, умеющего только улыбаться и смотреть на Солнце, которое в Австралии так печет, что жители Австралии перед выходом из дома смазывают кожу на открытых участках тела противозагарным кремом, словно намазывают на кусок хлеба дорогое масло 'Анкор', произведенное в их родной Австралии и элитное для России, масло не производящей из-за дорогих коров, содержать которых совершенно не выгодно, потому что корову зимой надо обогревать и запасать для нее сено, высушенное летом и привезенное на дорогой технике, заправляемой дорогой соляркой или бензином, удорожающим масло коровы, производящей российское масло по цене приравнивается к серебру, что неинтересно для покупателей, покупающих в магазине Пятерочка прославленное Австралийское масло намного дешевле, не только потому что из Австралии, но и потому что высшего качества, как и все продукты из Австралии, гордой не только маслом и плодами киви, но и импортными балеринами, которые оседают в Австралии и выгодно выходят замуж за богатых австралийцев, страдающих оттого, что женщин в Австралии очень мало, словно их австралийская корова языком слизнула и переработала на молоко, шестипроцентное, редкое, как редкие украшения на шее моей великолепной Анны Германовны, когда она надевает вечернее платье и украшает себя фамильными бриллиантами, дорогими не только из-за веса, но и из-за историй, связанных с их происхождением и хождением, будто бы у бриллиантов выросли ноги, и они бродили по дорогам разных стран, как Нос из повести писателя Гоголя бродил по Невскому проспекту, как бездомный пес или бездомный человек, называемый бомжем по начальным буквам фразы 'без определенного места жительства', означающей, что человека лишили крова, что равносильно лишению жизни, потому что, если в теплой стране, например в Америке, бомж выживет, то в России бомж умрет, вымрет из-за сильных морозов и безысходности, прилипающих к бедным людям, как клейкая лента прилипает к мухам в ресторане 'Максим', где мухи являются неприличным дополнением к меню, отпечатанном на золотой тисненной бумаге из Первой Московской типографии, раньше печатавшей самую массовую газету Советского Союза, освещающую почти все аспекты жизни людей огромной страны, разваленной затем Президентом Горбачевым, который продал Союз Советских Социалистических Республик не для блага всего народа, а ради своей выгоды, обеспечивающей несколько месяцев безбедного существования за счет Нобелевской Премии Мира и ее денежного содержание, на которое он купил виллу в Испании и ездил по миру и рассказывал, как выгодно совершил сделку по продаже Советского Союза, якобы разваливающегося самостоятельно под действием неизбежных социальных законов, которые тут же и выдумал, для грядущего поколения не важных, потому что живые думают о живых, в отличие от мертвых, думающих о царстве мертвых, где темно и сыро, как в метро города Санкт Петербург, славившегося балами и размахом, сопоставимым с размахом строительства дорог при Советской власти, которые, судя по поговорке, в России были бедами как и дураки, сложно отличимые от умных из-за отсутствия критериев, определяющих и отделяющих дурака от умного, наделенного некими специфичными чертами, называемыми умом, про который никто не знает, оттого, что нельзя узнать то, что нельзя потрогать руками, ощупать или даже отщипнуть кусочек, легко отделяемый или тяжело отходящий, но с пользой для дела или для каждого исследования с необходимым экспериментальным материалом, свежим, как роговица с глаза только что погибшего человека или сердце разбившегося мотоциклиста с разбитым мозгом вдребезги, в клочья и в лепешку, в отличие от сердца, по привычке стучащего, словно в песне про горячие сердца и отважные сердца ребят, осваивающих целину и работающих на стройке века Байкало-Амурская Магистраль, построенной, но забытой, красивой и дорогой, как дворец Тадж Махал в Индии, где обычно хоронят людей на костре или в реке Ганг, в отличие от случая с правителем, построившим усыпальницу для своей любимой жены, безвременно ушедшей, как гласят предания старины глубокой, означающей что без знания старины и обрядов и обычаев индусов мы, русские, забудем про свои обычаи, уходящие корнями в глубину веков к одногрудым амазонкам без правой груди - чтобы удобнее натягивать тетиву лука, если груди большие, как колокола на башне, построенной для защиты города от орд кочевников, только и думающих, что украсть, как налоговые органы, ничто не делающие, но добывающие деньги из людей, выискивающие и отнимающие, как крысы, которыми на тюремном языке называют тех, кто ворует у своих товарищей, отбывающих срок заключения в той же тюрьме, похожей на налоговую инспекцию, инспектора которой тем же и занимаются, что и крысы, оттого, что воруют у людей, то есть у своих же, потому что мы все люди, живущие на одной планете Земля, несмотря на то, что одни люди живут плохо, например, в отдаленных уголках Москвы, словно собачки охраники на даче богатого дядюшки, далекого от других людей и обитающего на улице Арбат, где по привычке селятся самые богатые люди, знающие что от улицы Старый Арбат близко до Кремля, являющегося символом России, как статуя Свободы и белый Дом в Вашингтоне символизируют Америку, не умирающую, хотя стоит по колено в крови вследствие многочисленных войн, организованных Америкой на других континентах, кланяющихся Америке за долары, как китайский болванчик на капоте автомобиля 'Мерседес' кланяется раздавленным рикшам, словно смеется над ними и над членами их семей, оставшимися без кормильца, погибшего под колесами дорогого автомобиля 'Мерседес' со стеклами, тонированными не в Германии, где автомобиль 'Мерседес' производят, а со стеклами, тонированными под Москвой в селе Балашиха, где используют рабский труд инвалидов по зрению, ленящихся работать бесплатно, но радующихся каждому заработанному рубля, хотя рубль не из золота и еще лучше было бы, если бы рубль изготавливали из редкого металла платина, приковывавшего внимание многих народов на протяжении долгих веков, как комета Галея приковывает взоры астрономов с отвисшими яичками, отбитыми солдатскими сапогами, когда астрономы еще служили в армии и не помышляли о карьере в науке, как лиса не мечтает о волчьей шкуре, жесткой и пригодной только для замены ковров в туалетной комнате, где постоянная сырость, не особо влияющая на цвет и протираемость волчьей дубленной шкуры, по цвету напоминающей седеющие волосы профессора экономики из Института Управления на станции Метро Выхино, прославившейся в конце двадцатого века Выхинским рынком овощей и фруктов, по изобилию овощей, фруктов и диковинных орехов превосходящим знаменитые южные рынки в Бангкоке и в Дели не только с продуктами питания, но и с известью для жевания особенного, утонченного, почти наркотического, но национального, поэтому наркотическим не являющимся, как не является наркотиком любовь к предметам или увлечение, иногда намного сильнее, чем любовь парня к девушке, обремененной властью выбирать женихов и путь своей жизни, ведущий к рождению детей - надежды страны, развивающейся не только за счет экономики, но использующей рабский труд жителей, не способных осознать, что они по сути являются рабами, наемниками, хотя и за деньги, потому что не могут остановиться, сделать глубокий вдох и понять, что все, что нас окружает - не создано руками человека, а руками человека измененное на короткий срок, достаточный для развития Цивилизации, но бесконечно малый, чтобы любая Звезда во Вселенной перевернулась с бока на бок, независимо от цвета Звезды и пятен на ее поверхности более горячей, чем сковородка на кухне моей любимой девушки Анны Германовны, которая угощала меня яичницей, приготовленной по старинному польскому рецепту с ветчинной, привезенной из той же Польши, которую Европа не считает Европой, а Россия не признает Азией с баранами и азиатскими привычками имено потому что поляки не похожи на азиатов, как и азиаты не похожи на поляков, одетых в овечьи шкуры, словно не поляки бродят по улицам городов и по заснеженным деревням, а большие двуногие бараны без рогов, но с поразительно мелодичным блеяньем на устах, смоченных пивом 'Живец', национальным польским пивом, и обмазанным киелбасой - так колбаса называется по-польски, словно поляки нарочно сделали из солидного слова Колбаса неприлично потешное слово Киелбаса жирная, не только по содержанию, но и по названию, так как только жирная колбаса может называться Киелбасой, да еще и с усмешкой, подобной усмешкам украдкой усмехающихся торговцев на овощном рынке на станции метро Текстильщики в Москве, приютившей не только русских, но и иностранных ралочих, хвастающихся, что умеют выпекать лаваш, хотя на самом деле - не умет выпекать не только лаваш, но и пельмени не сварят вследствие поразительного свойства покупных пельменей прилипать ко дну кастрюли, купленной в магазине 'Икея' за девятьсот девяносто девять рублей, словно у покупателя нет рубля до тысячи, упавшей на мировом валютном рынке почти до рубля, к великому удивлению и парадоксу, равному по покупательской способности тысяче рублей, голубой и ненадежной, как озеро Титикака в далеких горах, не видных даже с крыши самого высокого здания в Москве, построенного неизвестным архитектором, надеявшемся, что его имя войдет в историю государства Московского, но все же забытым, как забыты имена милионов политзаключенных времен Сталина, который полагал, что тем крепче страна, чем меньше в ней народа иных национальностей, чем коренные русские, вымершие сразу после революции, несмотря на то, что Великая Октябрьская Революция провозглашала равенство наций численность которых меньше одного миллиона человек женского пола, получивших образование в высших учебных заведениях от Монголии до Северного, нет, не Кавказа, как сейчас модно говорить, а до Северного Манхеттена, известного не только небоскребами, но и неграми танцовщиками в длинных штанах за три доллара сша, просевшего в последнее время настолько, что только рубль российский ниже его в сотню раз, словно рублем затыкают дыры на корабле 'Мир', обитающем в мировом океане и в мировом сознании людей, не гнушающихся воровать добро у своих родственников и отнимать у них квартиры, государственные по бумагам, но частные по понятиям Московского законодательства, не признающего иного законодательства, кроме постановлений Мэра города Москвы, построившего не только всю Москву, но и Храм Христа в Центре Москвы, живущей по своим правилам и понятиям, как по своим правилам живут воры в законе в тюрьме с незыблемыми правилами и понятиями, общими для вертухаев и для воров в частности, исходя из того, что прав сильный человек, способный не только волка голыми руками задушить, но и плотину остановить и медведю палку в рот засунуть, отчего мишка, столько натерпевшийся за зиму, помрет быстро и с удивлением в черных очах, потому что полагал себя царем зверей, среди которых, лев себя царем зверел считал, считал и просчитался всеми зубами и когтями, устрашающими зверей Африки, но обломаными о ружье родезийского шовиниста Яцека поляка не в первом и даже не во втором поколении, а в сотом поколении, когда еще предки Яцека кушали друг друга и выли на деревьях с колючками в волосатых попах, похожих на задницы гамадрилов, почти полностью истребленных, как некоторые малые народы Америки Северной и Южной, вскормившей ацтеков, умерших от сифилиса просвещенного выходца из Европы Васки да Гаммы, несмотря на то, что он нес светоч знаний в своих мозолистых, потому что матросских руках, изведавших не один бой с дамами, кавалерами и, особенно с шевалье, предпочитающими узкие панталоны и гульфики с выпирающей мошонкой, словно в гульфик положили орех дерева кокос Ямайский, плоды которого вырастают до девяносто килограммов, будто бы не плоды даже, а гигантские коконы, подобные коконам китайского тутового шелкопряда, с помощью которого в средние века одевались все богачи Европы, закостенелой в чванливости и провонявшей помоями, выплескиваемыми на улицы больших городов под ноги пеших горожан с унылыми лицами и под копыта воинственных коней гусаров, спешащих на свидание с дамой в корсете из китового уса, столь искусно запрятанного под шелка и бархат, что создается впечатление, будто талия у дамы настоящая, а не стянутая-перетянутая жестким корсетом, являющимся глупостью, подобно моде папуасов, протыкающих уши и вставляющих палочку не только в огромные уши, как у слона, но и в губу и в живот, раздутый от нерегулярного питания слониной, редкой в сезон дождей, но частой в период довольствия и изобилия луговых трав, отлично подходящих не только для лежанок слонов и папуасов, но и для топтания, поедания и вырывания травы в качестве пищи, исцеляющей не только от голода, но и от дурных болезней, разлетающихся по Африке со скоростью света, освещающего в жарком и влажном климате размножающихся бактерий, словно их накормили виагрой столь дорогой, что не каждый импотент купит виагру, помогающую не только от импотенции, но и от болезней сердца, особено от застоя сердечной крови в сердечных пещерах, похожих на пещеры под городом Керчь, славившимся не только древностями, но и девушками смелыми настолько, что без труда и страха выходят замуж за негроидов, счастливых, что получили белую девушку бесплатно, задаром, да еще за секс кормящей и угождающей деньгами, полученными от родителей на учебу в институте и растрачиваемых не на учебные знания и не на витаминную еду, а на своего друга Мабуку со СПИДом в теле, наполненном запахом Африки и шаманскими вуду колдовскими заклинаниями, за которые в древние века ведьм топили и сжигали, как в топке паровоза, несущегося к Коммунизму, но по пути разрезающего колесами врагов народа, которые и на самом деле являлись врагами народа, но воспетые диссидентами, перешли в ранг мучеников Страны Советов, объединившей неграмотные народы под одно крыло, похожее на американский флаг со звездами, плоскими, как груди американских феминисток, несмотря на то, что попы американок огромные - не влезут в ворота, в новые ворота, на которые так любят любоваться рогатые австралийские бараны с задумчивыми выражениями мудрых очей и с неистребимой жаждой бодаться в крученых рога, более похожих на рога черта, чем на рога породистого доброжелательного барана, все мысли которого направлены на новые ворота, отливающие загадочным светом в лучах заходящего Солнца, и на зеленые заливные луга, где так много сочной травы и породистых овечек с курдюками, наполненными жиром и бараньим салом, спасающим людей, даже арбатскую знать, от ревматизма и от других болезней, передающихся половым путем, запретным в дни поста, но разрешенным в другие дни, наполненные жаждой любви, нескрываемой, бесстыдной и прекрасной, несмотря на то, что половина женщин и половина мужчин неприкрытые уроды умственные и физические вследствие того, что с детства запланированно с помощью родителей готовили себя к пути познания и богатства и славы, приходящей только к богатым людям, не обремененным мыслями о черством куске плесневелого хлеба за бешенные деньги купленного в супермаркете около дома, построенного еще до Великой Отечественной Войны, показавшей всему миру, как же не любят русских людей, отождествляя русских с Советскими людьми, среди которых огромное, подавляющее число нерусских, но называемых иностранцами русскими, чтобы позлить малые народы, не понимающие куда идут, за кем идут и с кем надо идти, чтобы не споткнуться и не потерять национальные традиции, которых, впрочем и нет, кроме пышных пиров и застолий, заканчивающихся непременно чъей-то смертью от переедания бараниной, сдобренной уксусом и вином местного разлива с сельского комбината, производящего не только водку класа 'Экстра', но и водку подпольную паленую, убивающего всех, кто выпьет больше ста граммов зелья, пригодного для чистки унитазов и убивания коров, не умирающих своей смертью от старости, а ждущих смерти от паленной водки, радикально отличающейся от водки класса 'Люкс', производимой на Московском заводе 'Кристалл', несмотря на то, что кристаллы сильно отличаются от жидкой водки, даже от жидких, так называемых кристаллов, пользы от которых не больше, чем от кристаллов не жидких, полностью не съедобных и не похожих на дорогущее мясо из магазина 'Весна' на Новом Арбате, изобилующем дорогими магазинами и дешевыми понтами, привитыми еще в годы Советской Власти, когда посетить Новый Арбат так же необходимо, как посетить мавзолей Ленина и поцеловать мумию в лоб, высокий и умный, сделавший Великую Октябрьскую Социалистическую Революцию исходя только из работ бородатого Карла Маркса, который брал деньги взаймы у своего друга Энгельса, богача и гуляки с женщинами легкого поведения, оцениваемого сыщиками Германии, как недостойного Великой Германии, собирающейся объявить войну всему миру и в том числе проституткам, неугомонным, как первые снежинки на Московских улицах, когда я шел с букетом цветов для моей любимой девушки Анны Германовны, которая не то, чтобы меня любила, как Ромео, но относилась ко мне с непонятным чувством половинчатости, столь распространенной среди молодых девушек, не знающих, что они хотят от светлой быстролетящей жизни, но догадывающихся, что ту жизнь можно и не догнать и остаться на перроне в то время как беременные подружки хвастаются друг перед дружкой именитыми пузатыми мужьями в очках в дорогой оправе, заказанной во Франции и облупленной на Московских улицах и в Московском климате, похожем на климакс сорокадевятилетней француженки, изготавливающей корсеты на Центральной улице города Париж, где так любят рубить голову и целовать белые и черные зады друзей, не обманывающих только потому, что у тебя есть деньги, хоть и нечестно заработанные, но все же большие или малые деньги, способные сделать жизнь любого задоцеловальщика более приятной, чем Московского бомжа, замерзающего на центральной улице Москвы Большой Дмитровке около выхода канализации через чугунный люк, не украденный не потому, что в центре Москвы, а также не потому что очень тяжелый и древний, как хобот мамонта, но оттого, что люк скрыт хитро за выступом интеллектуального кафе с книгами, расставленными по подоконникам, словно люди пришли в кафе не напиться водки до блевоты, а почитать книгу никому неизвестного автора в сатиновых трусах, производимых в городе Иваново, обсмеянном тысячами советских песен и сатириками, работающими за деньги, соответственно, обличающими то, за что им заплатили рубли и доллары сша еще не разваленной, но готовящейся к упадку и к развалу, как утка кряква мечтает, чтобы ее зажарили на сковородке Тефаль с антипригарным покрытием, сделанным из нефти, вывезенной из России на ишаках и в целлофановых пакетах в желудках контрабандистов, заменивших героин на нефть в годы кризиса, придуманного старыми девами из Вашингтона, свежеокрашенного к выборам черного президента Америки, покрашенного в белый цвет, назло черному президенту, не понимающего кто и зачем его выбрал и с неясной целью уничтожения какого-то государства, неугодного Америке, или угодного, но мешающего нормальному развитию экономики Америки, двигающейся вперед к победе капитала над здравым смыслом в головах, еще недавно вывезенных из России вместе с грузом подтянутых симпатичных женских ягодиц, являющихся товаром намного интересным, чем головы ученых, потому что женские ягодицы могут родить ребенка, вопящего и перспективного в смысле производства новой бомбы, более, опасной, чем все ядерные запасы Планеты Земля, еще не отошедшей от ледникового периода с нерожденными, а замороженными детенышами крысобелок, умеющих воровать желуди, несмотря на то, что кругом растут тонны съедобных сладких фруктов, похожих на дыни, не сожранные слонами потому, что слоны в ледниковый период еще не родились, как не родятся дети у ученых голов, умеющих складывать сиксилиарды, но не способных к деторождению, в силу того, что в голове нет детородной женской матки, погибающей с годами, к пенсии, к старости, но расцветающей после первой менструации, яркой, как взрыв салюта над Москвой, понимающей под салютом бомбардировку сорок первого года начала Великой Отечественной Войны, нескончаемой из-за долгов за войну еще не заплаченных золотом, сворованным в России, вывезенным в Швейцарию и переплавленным в швейцарские монеты, блестящие на солнце, подобно сотням ядерных взрывов над городами Вашингтон и Нью-Йорк, где так много диких певцов реперов, стонущих под вопли магнитофона, найденного на ближайшей помойке в Вестчестер каунти, являющимся самым дорогим районом около города Нью-Йорк с развивающейся и развивающейся тягой жителей Америки в богатству сродни тяги моей к Анне Германовне, ленивой в смысле объяснений в любви, но бодрой, когда дело касается щипания меня и подтрунивания над моими несомненными талантами, еще не проявившимися ни в одной сфере деятельности наук точных или искуств возвышенных, которыми наслаждались древние римляне в белых тогах и в сандалиях, словно древним римлянам нет надобности носить ботинки или лапти из московского лыка, содранного с молодых лип и высушенного в Московские солнечные вечера, запоминающиеся влюбленным парам, оккупировавшим скамейки в Парке отдыха около Москвы реки, грязной настолько, что в ее иле не живут нильские крокодилы, настолько неприхотливые, что могут проживать около ядерного реактора в Африке, поставляющей уран и плутоний в Америку за большие деньги, за которые можно купить здоровье миллионов жителей Индонезии, еще живой только потому, что в Индонезии без подкормки растут некоторые виды фруктов и жирные креветки с черными глазами, таящими мировую скорбь, обрушивающуюся на полчища креветок, убегающих от сетей, но попадающих в пасть кита, несущего в своем чреве Иова или другого путешественника, плавающего по океанам задаром в брюхе морского гиганта, в то время как другие путешественники плывут на корабле 'Титаник' и не подозревают что их сверхсовременный корабль менее надежен, чем упругое эластичное брюхо кита, не знающего основ математики и физики, но понимающего, что он один из самых больших китов в радиусе четырех световых лет, отделяющих нашу Солнечную систему от ближайшей Звезды, возможно безплатнетной, как бездетная матьгероиня, узнавшая, что все ее дети отказались от нее из-за того, что она посмела купить собачку, потребляющую в три раза больше корма, чем вся орава жрущих детей, мечтающих вырасти и стать космонавтами, богачами и певцами, подобно Дмитрию Маликову, сделавшему головокружительную карьеру в музыкальном мире, насыщенном деньгами, как воздух насыщен электричеством перед грозой, задевающей концом поля, которые надо поливать, но проходящей с обильными водоизлияниями над городом, несмотря на то, что город не нуждается в дожде, продлевающем жизнь растениям и многим видам бактерий, усыхающим на солнце без дождя, поливающего влажные улицы с веселыми босоногими студентками, шагающими домой после первой сессии, сданной на пятерки, словно вся жизнь девушек зависит от пятерок, а не от умения красиво и умно вертеть телесами, пригодными только для верчения, но никак не для покорения Космоса, сдающегося только перед крепкими культуристами с новейшими видами космического оружия, разработанного не в Космосе, а на московском заводе 'Красная звезда', законспирированном настолько, что в одном цехе не знают, что изготавливают в другом цехе, обложенном свинцовыми плитами наподобие древнего рыцаря латника, закованного в броню из сырокатанного железа настолько непрочного, что его можно пробить пальцем с длинным ногтем, подстриженным месяц назад, когда еще палец не окреп, но уже покрылся мозолями от постоянных тренировок, заключающихся в тыкании пальцем в стену для придания пальцу твердости и силы, способной пробить сырокатанную кольчугу или сплошные латы, в которых рыцарь похож на Божью коровку с крыльями на груди, защищенной от тяжелых лат толстым вязанным свитером, пропахшим потом и страхом после последних сражений, заставивших доброго героя не один раз обсикаться от страха и пропотеть, словно ему на голову поставили атомную бомбу, равную по заряду первой Советской бомбе, испытанной на полигоне под Семипалатинском, славившимся радиоактивной почвой и огромным количеством степных черепах на закрытой, потому что радиоактивно зараженной, територии, изобилующей также раками в мелких водоемах, светящихся в темные ночи, не способные светом Звезд перебить свет радиоактивных вод и радиоактивных раков, разжиревших и мутировавших настолько, что некоторые раки по ночам выходят из нор, вылезают на берег, забираются на гору и свистят, как Соловьи-разбойники на могучем дубе, но не настолько могучем, чтобы его не смог вырвать русский богатырь Илья Муромец, на которого я похожу не фигурой, а желанием воевать со злом и с нечистью, заполонившей не только города и села, но и умы людей, слабых по природе, потому что поверженных и растоптанных многими невзгодами, которые мне не страшны в силу того, что я влюблен, как юный павиан, на пути которого нет преград и соперников с дубинами в лапах и с бананами за плечами, натружеными и мозолистыми, словно на этих плечах павианы вынесли все невзгоды москвичей, не подозревая, что москвичи не знают, об их подвигах и об их самоотверженности в силу того, что волнующийся один павиан равен по силе ума десяти американским пасторам, венчающим американцев со скоростью ста пар в день на свадьбах, не прекращающихся ни на день, ни на час, словно все жители только для того и родились, чтобы через некоторое время быстро жениться или выйти замуж за капитана гвардии легионеров, прошагавших из теплых стран в Англию, где и осели навечно вместе, с англичанками в потешных белых колпаках, похожих на шутовские колпаки в России или на колпаки, которые надевали на голову осужденным Чернышевцам с бородами и усами, как у разбойников из Черниговских лесов, наполненных, согласно легендам, лешими, ведьмами, чертями и Бабами Ягами с крюками вместо носа, похожего на нос французских актеров, хвастающихся длинными носами, которые в России считаются неприличными и уродливыми так же, как излишняя худоба и бледная кожа, похожая на бумагу для принтеров и факсов 'Балет', подорожавшую в последнее время в два раза, несмотря на то, что количество лесов, а следовательно и деревьев, из которых эту бумагу изготавливают, постоянно растет, словно деревья тоже справляют свадьбы, как древние римляне и греки, помешанные на драках и половых сношениях под сенью кипарисов, привезенных в Подмосковье, морозное и слякотное, ужасающее диким перепадом температур, несмотря на то, что климат в Москве, якобы умеренный, как в Париже и Лондоне, где в тумане работал Шерлок Холмс в клетчатой кепке и с обсосанной трубкой во рту, изрекающим истины нетленные и вечные, очень любопытные для сыщиков, дознавателей и других вертухаев все искусство которых заключается в том, чтобы не поймать виноватого бандита, оттого, что ловить виноватого бандита труднее, чем ловить невиновного, а схватить невиновного гражданина и обвинить его в бандитских бесчинствах, широким ковром покрывающих Земной шар, словно зло вышло на прогулку и широко зевает зубастым ртом, похожим на вышеупомянутый рот английского сыщика дознавателя вертухая Шерлока Холмса, отличающегося от моей обожаемой Анны Германовны всем, что придумало человечество, на выдумки не щедрое, закомплексованное и не послушное хуже, чем стадо баранов, уважающих хотя бы вожака и новые ворота с дубовыми засовами и медными твердыми петлями, отличающимися от мягких веревочных петель на виселицах, приготовленных для преступников, которые еще не знают о своей грядущей смерти от удушения на виселице, а радостно играют в карты в тюремной камере, пропахшей камнем и железом в то время как честные граждане живут не в каменных домах, а в деревянных, со связанными бревнами, потому что на железные скобы не хватило денег, заработанных за летний сезон на сенокосе и на ловле карасей в пруду хозяина, не следящего за своим добром, потому что уехал на отдых на воды в Чехию с пьяницами чехами, обожающими свою минеральную воду, но употребляющих пиво 'Пилзнер Урквел' в семьдесят пять раз больше, чем минеральную воду, выводящую из старого организма шлаки и камни, которых к счастью нет в молодых организмах, больше обеспокоенных свадьбами и дружескими попойками, чем шлаками в организме и коликами в почках, пересаженных от погибшего в аварии лихого мотогонщика с раздробленными лобными костями крепкими, как камень, но не настолько крепкими, чтобы не расколоться от удара об асфальт, завезенный в Россию с вулканических островов на огромных асфальтовозах, не тонущих только потому, что древний ученый Архимед придумал закон, согласно которому железный корабль с асфальтом в далеком будущем не потонет из-за того, что корабль вытесняет из мирового океана воду, равную по объему своему объему, гораздо большему, чем объем двигателя машины моей любимой Анны Германовны, обожающей гоночные спортивные автомобили, непременно красного цвета и сверх скоростные, словно под капотом гоночного автомобиля сидят карликовые мощные лошади с титановыми сердцами, изготовленными на Московском заводе 'Фрезер', пришедшем в упадок тогда, когда по мнению политиков и по уверениям экономистов в стране наступил небывалый подъем, сравнимый с подъемом Сизифом камня на гору, подобную лыжной горе в селе Чулково, расположенном на берегу Москвы реки, раньше затопляющей низкие поля, а после постройки новой дамбы, тихой и спокойной, как езда в гоночном автомобиле, когда рулит Анна Германовна сосредоточенная на не превышении скорости выше девяноста километров в час, несмотря на то, что ее гоночная спортивная машина рассчитана на разгон до четырехсот пятидесяти километров в час, отличающийся не только для разных людей, в том числе и для Анны Германовны за рулем гоночного автомобиля, но и для людей спящих, не замечающих часа, и для космонавтов за один час улетевших так далеко, что забыли в какой стороне находится родная Планета Земля с любимыми женами, старающимися за час отсутствия мужа космонавта совершить больше подвигов с любимым альфонсом, чем за всю жизнь с добропорядочным мужем космонавтом, разговаривающим по ночам во сне не с любовницей, а беседующим с Космическим разумом, обычно приходящим после бутылки водки с томатным соком, изготовленном в Китае, экспортированном в Краснодарский край, откуда томатный сок поступает в Москву под видом, выращенного на полях Краснодарского края, на самом деле специализирующегося не на продукции сельского хозяйства а на купле-продаже высококачественных изделий из Китая, обувшего и накормившего самые плодородные края настолько, что краснодарцам лень выращивать свои помидоры и картошку, потому что китайские помидоры и картошка намного дешевле краснодарских, как хрусталь и стекло из Гусь-Хрустального дороже стекла и хрусталя завезенного из Китая с луноликими китайскими женщинами, крикливыми и гордыми, потому что женщина в Китае ценится на вес золота, которым женщину обвешивают, как Новогоднюю Елку в доме Анны Германовны, где по новой традиции, которой больше тридцати лет, Новогодние елки только синтетические и вида, намного отличающегося от вида елки настоящей, лесной, пропахшей снегом и руками лесника в тулупе, сшитом на заказ в сибирском селе Усолье, где никогда не видели красную синтетическую блестящую Новогоднюю Елку из Дании, поставляющей в Россию товары из Китая, заполонившего весь земной шар, похожий на надувной шар, надуваемый на празднике в парке Кусково через соломинку и в форме глобуса, дорогого в магазинах школьно-письменных принадлежностей, как писали раньше при Советской власти, обучившей грамоте все неграмотные слои населения, даже не подозревающего, что слова можно излагать на бумаге, с которой в сортире слова перейдут на попу, как на ленту магнитофона, еще не изобретенного в России, но получившего самое широкое распространение в других странах, даже в Папуасии с папуасами никогда не видевшими зажигалку, потому что она им не нужна, но ломающими зрение о цветные телевизоры, установленные в каждой бамбуковой хижине, напоминающей дорогой, поэтому дурацкий дизайн в квартире Анны Германовны, полагающей, что пучки трав на стенах, булыжники в прихожей дорогой элитной квартиры на Арбате, а также сноп соломы в гостиной облагораживают квартиру, обустроенную на манер хижины папуаса, но за деньги за которые можно купить всех папуасов вместе с их островами и песнями и плясками, напоминающими народные песни и пляски, никому не интересные, но финансируемые правительствами всех стран, потому что так требует мировое сообщество, не знающее что ему нужно после чашки кофе с ромом или с коньяком и сытного ужина с миногами и миньетом, продолжающимся каждый день, несмотря на то, что с детства человека обучали не обжорству и половым играм, а любви к родной природе, любви к наукам, двигающим человека в неясным, но добрым и далеким целям, как к невидимым целям для стратегических ракет с красными боеголовками из фильма про Джеймса Бонда с красной головкой, направленной в сторону красивейших дам, без которых ни один шпион не займется своим ремеслом шпионажа по выискиванию, вынюхиванию и подрыву всего, что так долго создавали загнанные малооплачеваемые строители, не догадывающиеся, что их труд намного важнее и нужнее труда актера или шпиона, пожирающего устриц и взрывающего стены только для того, чтобы вытащить из-за стены никому не нужную красавицу девушку с длиными ресницами и задом, обтянутым шелковым платьем, сшитом на заказ у модельера Славы Зайцева с кривыми заячьими зубами и хохолком на голове, похожем на одну из причудливых причесок японской парикмахерши, изготавливающей из волос на голове своих клиенток фигурки зверей, заслуживших внимание парикмахерши тем, что они есть на самом деле в природе, щедрой на свиные рыла, клыки, уши и лапы зайцев, меняющих шкурку зимой и летом для маскировки от диких зверей, воплощение которых, то есть их образы, носят на головах в виде фигур из волос многие японки, столь обожаемые японскими туристами за покорность, сложившуюся веками, несмотря на то, что многие японки в душе бунтуют и требуют от японских мужей деньги за свои услуги по ведению домашнего хозяйства в хижине из рисовой бумаги, обдуваемой океаническими ветрами, не нужными для капитанов кораблей, потому что корабли давно ходят по морю без парусов, не надувающихся без попутного ветра, обдувающего и хижины японок, которые не любят американцев за большие потные тела и запах изо рта, постоянно поглощающего и перемалывающего пищу всех континентов и народов, словно американцы - гигантские мясорубки, пожиратели всего что, движется и не движется к цели и без цели, подобно кораблю, несущемуся без команды, к неизвестной цели, неопределенной и неизвестной, как будущее тостых американцев, гадающих от какой же болезни или напасти и за какие грехи они погибнут подобно жителям Италии, накрытых пеплом внезапно начавшего извержения вулкана Везувия, радовавшего взоры жителей города Помпеи до извержения, унесшего множество человеческих жизней, из которых только несколько жизней заслуживали жалости Мирового Разума, делающего ставки на того или иного человека, способного в дальнейшем, во время своей жизни и деятельности изменить некоторые существующие положения в жизни людей, но в угоду Мировому Разуму, обладающему властью над человечеством, заблуждающимся и полагающим, что люди сами определяют свою судьбу, настолкьо непонятную, что даже Анна Германовна иногда сознается мне, что не осознает до конца некоторые понятия, которые многие философы и ученые называют непреложными истинами, не прекращающимися во времени, если, конечно время, как категория физики, существует во Вселенной, которой, грубо говоря, на время наплевать, хотя бы потому что у Вселенной времени много, до бесконечности, напоминающей бесконечные разговоры или бесконечное ожидание в очереди в Фонд Социального Страхования, распределяющий блага между имущими, несмотря на то, что многие малоимущие проживают в квартирах стоимостью больше миллиона доларов сша и уставленных антикварной мебелью из гостинных и спален Царей и королей, опасавшихся за свое здоровье настолько, что на деревянные стулья для теплоты подкладывали теплые подушечки против геморроев, терзающих заднепроходные отверстия, подобно тому, как кошка терзает пленную мышку с розовым носиком, похожим на нос актрисы Кейт Мосс, неоднократно попадавшей в больницу после наркотического опьянения и полового истощения, вызванного непрекращающимися презентациями с друзьями и друзьями друзей, по сути друзьями не являющимися, но являющимися любовниками порою очень плохими, никудышными в физическом смысле и в умственном, определенном коэффициентом интеллекта по шкале американского университета, присвоившего себе право определять степень ума и недоразвитости людей, исходя из ответов на вопросы в анкетах, составленных университетскими преподавателями, но с непроверенными коэффициентами ума, что пагубно сказывается на тестируемых людях, не подозревающих, что тестируются по анкетам, придуманным преподавателями с умственной недостаточностью и полной мозговой блокадой, как у обезьянки, у которой отрубили голову, еще недавно настолько завшивленную, что голова могла ходить сама по себе на ногах вшей, не подкованных русским умельцем Левшей потому, что на всех блох у Левши не хватит золотых подков, а также оттого, что умелец Левша давно спился и умер, как полагается русскому мастеровому, умирающему в расцвете сил и творческого потенциала, направленного на улучшение быта граждан своей страны, заботящейся не только о гражданах, но и о блохах, подкованных, как скаковые лошади на Центральном Московском Ипподроме, оккупированном чеченскими наездниками, как в годы Отечественной войны эти же наездники защищали на конях подступы к Московским окраинам, превратившимся после войны в Центр Москвы и сросшимися с Кремлем, несмотря на то, что до войны туда ссылали неугодных москвичей чиновников, как за сто первый километр, прославленный цыганскими кибитками и высланными асоциальными элементами, хотя бы потому, что в Город Люберцы уже не высылают из-за близкого расположения криминального ранее города Люберцы к Москве, столице нашей Родины, воспитавшей миллионы сыновей и дочерей с красными руками и инфарктами, пережитыми не в годы войны, а вследствие страха потерять работу, хоть низкооплачиваемую, но перспективную, в смысле пенсии по старости, а не по инвалидности, наступившей в следствие производственной травмы, повлекшей за собой нетрудоспособность и физические увечья, сравнимые с проказой или гангреной вследствие отсутствия витаминов, например, в районах Крайнего Севера и в болотистых африканских джунглях, наполненных не только добрыми пантерами Багирами, родственницами индийской пантеры Багиры, которая воспитала человеческого детеныша Маугли, влюбившегося не в дочку пантеры, как того требовали обстоятельства и понятия закона джунглей, а в черноволосую круглоглазую деревенскую девушку, традиционно омывающую смуглое пухлое тело, соответствующее стандартам индийской красоты, в мелкой речке, кишащей злостными бактериями и длиными белыми червяками паразитами, завезенными в Индию с Багамских островов, населенных равнодушными жителями и змеями, едва отличимыми от белых червей, которые портят питьевую воду своими экскрементами и видом, хотя бы из-за отвращения человека ко всему что ползает, а не ходит на ногах с пятками и пальцами с ногтями, подстриженными, а еще лучше с наманикюренными, ухоженными и на спину человека положенными вместе с ногами, что называется сексом, к которому, как ни крути, возвращается каждый человек даже после разговора о вредоносных белых извивающихся червяках без глаз, но не слепых, поэтому без инвалидности по слепоте, и вследствие того, что животным не дают инвалидность ни по слепоте, ни по увечьям, нанесенным охотниками, охотничьими гончими и борзыми собаками или другими животными, полагающими, что имеют право скушать это животное, ценный мех которого, возможно, пойдет на воротник на пальто моей обожаемой Анны Германовны, в последнее время пристрастившейся к йоге, вышедшей из моды много лет назад и едва не ставшей в Советском Союзе национальным русским видом спорта с заведением двух ног за свою голову, а не за голову партнера по любовным утехам, как советуют руководства по сексу, словно люди не люди, а лошади, которым надо указывать где и что пахать железной сохой или сохой деревянной, используемой на Руси до появления железа или после появления железа, но в бедных обнищавших крестьянских семьях, где, как говорится, последний лапоть без соли доедают и голодают, как голодают морские котики на побережье Баренцева моря, оскудевшего креветками и другим кормом для морских котиков, питающихся дарами моря и справляющими нужду в море для удобрения морской капусты, листья которой достигают длины несколько метров, несмотря на то, что морскую капусту пожирают все желающие жители океанов, омывающих материки с людьми, страдающими без йода, добываемого из листьев морской капусты, не похожей на капусту обыкновенную белокочанную, выращиваемую в подмосковном совхозе Чулково до Перестройки, лишившей людей не только доморощенной подмосковной капусты, но и радости воровства этой капусты с колхозных полей, усеянных после уборки урожая, оставшимися овощами, похожими на мины на Куликовом поле через много лет после Куликовской битвы, прославившей русский народ, но не унизившей народ побежденный, который после поражения живет лучше народа победителя, хотя бы потому, что народ победитель по глупости и по строгости своих военных начальников не отдал побежденные города на разграбление богатств и лишение чести женщин, не изнасилованных воинами победителями, получившими после победы увечья и инвалидности, иногда смертельные, или приводящие к быстрому угасанию, подобно лучине, гаснущей на ветру из легких Змея Горыныча, существовавшего в сказках, описывающих подвиги того, кто никогда не рождался против тех, кого нет в природе, то есть богатырей против чудищ с тремя головами и одним ядовитым жалящим хвостом скорпиона, не жалеющего никого, даже свою ужасную родню, приехавшую в гости из дальних земель, где живут люди с двумя головами, ругающимися между собой из-за каждого куска мяса, брошенного под ноги дворовой собаке, которая и лает и кусает и нечаянно во двор пускает, словно она не собака, а енотовидная собака из шкуры которой шапки получаются плохие, потому что колючие и жесткие, как конский волос или щетина дикого лесного кабана, не брезгующего желудями хотя бы потому, что созревший желудь, несмотря на свою горечь, содержит много белков и витаминов, так необходимых не только кабану с рылом и с клыками, но и любому существу, включая человека, желуди не кушающего по причине их горечи, сравнимой с горечью полыни, произрастающей на Мамаевом Кургане на высоком берегу реки Волги, подарившей русскому народу много песен, художников и писателей, описывающих жизнь босяков, время от времени попадающих на каторгу за мелкие преступления, которые на сегодняшний день преступлениями не являются, например, за кушанье без денег в магазине, продающем эти кушанья с медом и сахаром, являющимся на сегодняшний день крепкой валютой, намного крепче доллара сша и английского фунта стерлингов с евро, изобретенными в оппозицию доллару и нервирующими американских финансистов, полагавших, до введения евро, что их валюта самая стабильная в мире, потому что сделана из бумаги, которой всегда много и всегда хватает, даже остается на использование в туалетах в театрах на Бродвее, бережно хранящих наследие американской культуры с неизменными пуками в качестве шутки и прыгающими балеронами в обтягивающих панталонах, которые на Руси обычно надевают зимой под портки, чтобы ноги не замерзали и мошонка не заледенела и не звенела на морозе, как колокольчики лошадей Радищева, путешествовавшего из Петербурга в Москву на жирных лошадях, обжирающихся на постоянном дворе хлебом настолько, что первые километры после почтовой станции идут отдуваясь, словно им настучали по бокам кривыми самурайскими саблями десять раз закаленными и остужаемыми на свежей крови японских рабов китайцев, восторженно наблюдающих, как японские самураи погружают свои раскаленные сабли в их внутренности, шипящие, как баранина шипит на разогретой сковороде из Челябинского углеродистого чугуна невкусного и бесполезного, если бы страна не нуждалась в рельсах для свои железных дорог, дающих прибыль в сто раз большую, чем выращивание хлеба или полеты в ближний Космос, изобилующий искусственными спутниками Земли, как мешками с помоями, выброшенными с Земли за ненадобностью и вследствие их вони, сравнимой с вонью давно не чищенного унитаза на станции метро 'Таганская' в туалете напротив 'Театра на Таганке', прославленного многими режиссерами и близостью к центру Москвы с бывшим магазином 'Звездочка' и остановкой к бывшему 'Птичьему рынку', располагавшемуся раньше недалеко о станции метро 'Таганская', но перенесенному к кольцевой автодороге за город, подальше от людей, заражавших дорогих животных экзотическими болезнями, устрашающими животных настолько, что карликовые собачки пинчеры от ужаса падают в обмороки, из которых их может вывести только опытный врач ветеринар, купленный за большие деньги, зря потраченные на лечение собаки от которой пользы не больше, чем от козла молока, напоминающего не молоко, а гадости, подаваемые в столовой Московского инженерно--физического института, со студентами, называемыми зарубежными учеными 'мальчики из ядерного колледжа', не способными после шести лет учебы подорвать Америку с зазнавшимися учеными, не нюхавшими не то что пороха, но и атомную бомбу не понюхавшими, хотя бы потому, что опасаются за свое драгоценное американское здоровье сильнее, чем за жизнь детей в России, подготавливающей ученных намного превосходящих западных и американских ученых, но называемых презрительно 'мальчиками из ядерного колледжа', хотя бы потому что слово 'колледж' намного ниже слова 'университет', каких бы глупых специалистов 'университет' ни выпускал из своего лона подобно рыбе горбуше, мечущей икру и погибающей от увиденной икры, не поданной к столу Россиянина на Новый Год, по традиции празднуемый с мандаринами, шампанским и красной икрой на бутербродах или на варенных яйцах, разумеется, без скорлупы, защищающей яйцо от внешних микробов, проникающих в яйцо и в человека, как подруги Анны Германовны проникают в нашу с ней жизнь и иногда дают вредные для меня советы, идиотские по сути, но благосклонно принимаемые Анной Германовной, хотя бы потому, что она полагает, что подруги плохого не посоветуют, а посоветуют хорошее и доброе, несущее радость и успех в любом деле, даже в деле, связанном с моей свадьбой, затягиваемой в последнее время по моей вине и по вине всезнающих Аниных подружек, вызывающих у меня чувство отторжения, сходное с чувством отторжения инородного пришитого члена в организме, в члене не нуждающемся, хотя бы потому, что если организм умирает, то не надо препятствовать ему умирать тихо и спокойно, как на кладбище в городе Ленинград, где Анна Германовна недавно захоронила одну из своих умерших подружек, утверждавшую при жизни, что я и Анна Германовна не пара, хотя бы в силу неравенства наших социальных происхождений и потому, что я зарабатываю мало, не как олигарх Абрамович, больше озабоченный тем, чтобы его не убили, а Даша Жукова не наставила ему рога, чем своими капиталами, призрачными, потому что на них нельзя купить то, что запрещено покупать и нельзя построить то, что запрещено строить даже в тех отдаленных углах планеты, где не ступала нога папуаса с бамбуковым копьем, которое он после охоты надевает на пенис для охраны пениса от режущих листьев тропических пальм и колючек с кустов саксаула, занесенных на острова Папуа Новая Гвинея из степей бывшего Советского Союза, не брезговавшего и колючками саксаула, если колючки шли в казну государства, постоянно ноющего, как безногий инвалид, что в государстве инфляция, не хватает денег на бедных и сирых, разжиревших настолько, что инвалидная коляска, рассчитанная на вес буйвола, не выдерживает тушу бедного инвалида, постоянно жующего гуманитарную помощь детям голодной Африки, обожранной мартышками и павианами с радужными задами, похожими на радугу над заливными лугами Восточной Беларусии, напичканной железом Войны одна тысяча девятьсот сорок первого года, показавшего всему миру дурость русских победителей, которые оставили побежденному врагу его страну в целости и сохранности, словно зря воевали четыре с лишним года, поднявших дух народа до уровня духа в тюремном эшелоне, гремящем колесами из Москвы в Магадан, процветающий на добыче золота, блестящего не только в Магадане, но и в витринах Московских магазинов мегамаркетов, специализирующихся на передаче продуктов и товаров со склада в холодильники москвичей, обкушавшихся в ресторанах мегамаркета и отдувающихся, словно каждому покупателю засунули в ягодицы надувные подушки с закисью азота, разгоняющей гоночный автомобиль до скорости полета самолета, на котором за очень малое время можно пролететь над карликовой страной с карликовыми жителями, поместившимися бы при их желании, в просторной туалетной кабинке для инвалидов, не подозревающих, что, пока они гадят в отдельном инвалидском сортире, пока женщины, в том числе и моя девушка Анна Германовна, стоят в многочасовой и многокилометровой очереди в туалет, в это время жители микроскопического государства собирают пожитки, скарб, узелки с бананами и сушеными крабами для того, чтобы перебраться на постоянное место жительства в инвалидский туалет какой-нибудь развитой страны, наподобие Америки, сотрясающей основание материка грохотом из задниц в сортирах, приспособленных для жизни немногочисленного карликового народа, например, папуасов из Новой Гвинеи или французов, не отличающихся высокорослостью вследствие жадности до денег, затрачиваемых на покупку съестных припасов от которых, из-за их непонятности отворачиваются бездомные голодные собаки, не понимающие зачем в гусиный паштет ложить грибы и устриц, воняющих, словно их только что вытащили из желудка французского великана Гаргантюа, обсикавшего за один вечер пятьдесят французских дам, отбывающих на заработки в Россию, в Санкт Петербург, принимающий сирых и убогих, но с условием, чтобы сирые и убогие родились за границей и носили статус иностранцев, которых в России любят и преклоняются перед ними в коленных суставах, скрипящих при приседаниях в загадочном заграничном реверансе, разворачивающем ноги так сильно, что у опытной балерины Улановой лопнули бы мышечные связки, обеспечивающие нормальным людям ходьбу и движение ногами, а балеринам - подпрыгивания ради денег, как карась на противне, на котором обычно пекут пироги к праздникам и на масленицу, вместо блинов, надоевших крестьянам настолько, что блинами затыкают рот быкам и коровам, равнодушным к блинам, но обожающим клевер, особенно клевер с четырьмя листиками, приносящими удачу, как медные пятаки в кармане и в башмаках, называемых на Руси, лаптями, сшитыми, или связанными из тонких сухих полосок ивы, произрастающей в огромных количествах по берегам реки Днепр, которую почему-то полагают рекой Украинской, хотя Днепр протекает и через Белоруссию, отстоявшую свое право сливать в тонкую речку отходы Могилевского лавсанового завода и других химических комбинатов, обогащавших ранее советский Союз, а в нынешнее время не приносящих прибыли даже для Беларуссии, покрасившей флаг в зеленый цвет назло славянской мафии, решившей для славянских народов применять сине-бело-голубой флаг триколор, похожий у многих стран, как якутка похожа на японку внутреним содержанием и миросозерцанием из узких черных глаз, светящихся неподдельной добротой, особенно в долгие полярные ночи, обвалакивающие северных злобных оленей, по характеру и по размерам напоминающих огромных собак кавказских овчарок, набрасывающихся на ограду, когда за оградой по улице идет человек, но опасающихся, когда человек пинает ее в морду кованным сапогом или брызгает в злобные красные глаза из специального баллончика с перцем против собак шальных пород, выведенных не в свое время и не для своего часа, словно воздушный шар изобрели после изобретения космолета и самолета, пролетающего над полями и над лесами со скоростью семьсот пятьдесят километров в час, за который можно либо сделать открытие, либо в супермаркете выстоять очередь в туалет, провонявший ароматическими туалетными таблетками, напоминающими по запаху мятные пилюли 'Орбит без сахара', заменившие россиянам ирис 'Кискис', прилипавший к зубам и к небу, словно его изготавливали из особых пород клея 'Момент', который не только нюхать можно носом, собирающим запахи и раскладывающим запахи по ранжиру, но и приготовить из него до ста вкусных блюд к обеду при свечах двоих влюбленных, не замечающих в порыве страсти, что второй час пьют отвар из клея 'Момент' и жуют ириски из этого же клея, раздражающего носоглотку до состояния наркотического опьянения, более дешевого, чем водка из-за относительно малой стоимости клея 'Момент' по отношению к стоимости бутылки водки, особенно водки элитной, приготовленной на ледниковой воде со спиртом 'Люкс', подобно номерам люкс или купе 'Люкс' в поезде Москва-Нижний Новгород с повышенной комфортностью, присущей поездам первой половины девятнадцатого века, обогатившего народы Европы и Америки средствами передвижения на основе паровых двигателей, гудящих и устрашающих, несмотря на то, что в те времена трудно удивить городского жителя гулом и паром, вылетающим из бань, кухонь и заводских труб, построенных по подобию печных труб, но удлиненных, как красная гигантская морковка, выросшая над крышами завода, производяющего сталь для паровозов, тоже пыхтящих и свистящих, благодаря давлению пара в двигателе, горячем, как сердце гордого машиниста, которому доверили управление диковиной, поэтому дорогой машиной паровозом на передке которого в годы Советской Власти помещали красную звезду, украшающую паровоз, как ничто далее так паровоз не украшает, словно с уходом звезд с передка паровоза ушел и лоск паровозного дела, ставшего обыденным и незаметным, как ежедневное умывание или справление естественных нужд, не отличающихся по замыслу природы, у человека и у животных, не мечтающих стать людьми только потому, что животным и так хорошо живется без бассейнов, спа салонов, салонов красоты и Фондовых бирж, одна из которых едва не разорила мою любимую Анну Германовну, возомнившую, что она обыграет биржевой компьютер, ласково заманивающий в свои виртуальные сети богатых девушек, как в танцевальный кружок, обещающий девушкам, что девушки будут танцевать только приличные танцы ради искуства, не требующего обнажения догола, словно девушка не танцует, а стремительно сбрасывает с себя одежду, будто избавляется от вшей, заполнивших каждую складочку нижнего белья, если оно надето на девушке, обожающей чистое тело без клопов, волос и блох, являющихся неотъемлемой частью цивилизации, исходя из количества упоминаний о блохах в произведениях мировой литературы, которая может пройти мимо красивого и доброго явления, но не упустит обнаженую девушку со вшами, бегающими по ней, как папанинцы на льдине, уносимой, к великой радости папанинцев, в другую страну с бананами и раздетыми женщинами, не знающими зимы с обильными снегопадами и морозами минус сорок, замораживающими даже морозильники в холодильниках, при всем желании, не охлаждающих продукты до температуры ниже восемнадцати градусов по Цельсию, писавшему стихи, но прославившемуся градусами, несмотря на его другие таланты, например, талант выкалывания глаз Снегурочке, вылепленной добрыми трудолюбивыми девочками, не мечтающими о принцах на Белых конях, как мечтали раньше девушки невесты на выданьи, а живущими своей доброй милой жизнью с вылеплеванием из снега различных фигур людей и животных, оживающих, по мыслям девочек, по ночам и уходящим в даль Светлую, с щемящей тоской, которую осознают только люди взрослые, наполовину растерявшие свои мечты о богатстве, славе, открытиях и розовых фламинго на фоне заходящего Солнца, одинакового и для преступника и для адвоката, который хуже преступника, потому что преступник хоть не оправдывает, свое преступление, совершенное специально или неумышленно, словно опрокинул на голову директора Центробанка РФ ведро с белой краской, поставленное на лестницу для окраски карнизов, потемневших без покраски, как грузинская княжна Киркулидзе из романа Салтыкова-Щедрина, нетерпеливого, потому что бородатого, оттого, что на Руси после правления императора Петра Первого ученые люди снова отращивали бороды, как бы назло судьбе и всемирной политике, докатившей до наших дней правило, чтобы все французы в банях брили тело наголо, до полного отсутствия даже малейших волосков в области анального отверстия на случай, если другой француз Жак захочет поцеловать француза Жана в распростертые ягодицы, бесстыдные, потому что мужские, словно кривой рот старухи Изергиль из рассказов писателя Максима Горького, написавшего не только про старуху Изергиль, но и про продажную любовь, докатившуюся до наших дней в форме любви рациональной, расчетливой, требующей за любовные утехи хотя бы подарок из золота или серебра, отгоняющего, по рассказам знатоков, нечистую силу, умирающую не только от серебра, но и от чеснока, несмотря на то, что чеснок и серебро даже рядом не стоят в периодической таблице Менделеева, сделавшего сорокоградусную водку, которая прославила Менделеева не меньше, чем периодическая таблица элементов, в которую водка тоже не входит, как надутый круглый шар не войдет в глиняный горшок с узким горышком, напоминающим водопроводный кран в ванной комнате квартиры Анны Германовны, один раз милостиво разрешившей мне, словно бы нечаянно, подсмотреть, как она, Анна Германовна обнаженная принимает в ванной комнате душ, настолько горячий, что за клубами пара через щелочку в двери в ванную я ничто почти не увидел, не заметил бы даже слона, не то что, стройную Анну Германовну, возможно, ожидавшую, что я смело войду в распахнутую дверь и предложу свои услуги по намыливанию спинки Анны Германовны или других частей ее великолепного тела, не нуждающегося в физических упражнениях и массажах, корректирующих, идеальную для меня, фигуру, доставшуюся Анне Германовне в наследство от бабушки балерины, никогда и нигде не работавшей по причине скачек по сцене, что бабушка Анны Германовны с гордостью называла работой до седьмого пота, несмотря на то, что семь потов в бане в парилке никто не называет трудной работой, хотя после бани человек устает не меньше, чем после плясок по сцене, наспех вымытой от кровавых пятен, оставленных после предыдущего выступления, когда балерина неудачно прыгнула на руки балерона и промахнулась, сломав себе шею, а балерону руки и позвоночный столб, треснувший неожиданно легко и глухо, словно балерон тренировался не на поддержках балерин, а на трещании позвоночником, выполняющим в организме человека основную функцию, несмотря на то, что многие девушки, гордые своей фигурой и выпуклостями на ребрах, полагают, что женские груди и ягодицы выполняют основные функции в организме женщины, надеющейся удачно выйти замуж за богача в черном лакированном котелке, похожем на срез канализационной трубы в доме-новостройке, который строители и власти города Москвы удачно втиснули на дворе дома Анны Германовны, с ужасом, но, возможно, и с тайным нарциссизмом осознавшей, что окна нового дома находятся напротив окон ее спальни, выходившей раньше никуда, на далекие низкие строения, а теперь упирающейся в другую спальню другой квартиры нового дома, может быть специально, как полагает Анна Германовна, построенного так только для того, чтобы главный строитель из своей квартиры подсматривал по вечерам, как Анна Германовна готовится ко сну и переодевается перед незашторенным пластиковым окном, пропускающим лучи света в обе стороны, несмотря на то, что многие современные окна оклеены поляроидной пленкой, пропускающей лучи только в одном направлении, как зубы щуки пропускают добычу в желудок, но не позволяют, благодаря загнутости на концах, добыче выпрыгнуть изо рта щуки, иногда желающей, чтобы рыбка выпрыгнула из пасти, не столько прожорливой, но несчастной близорукой рыбы, видящей под водой на расстоянии не дальше тридцати сантиметров, неудобных не только для рыбы щуки, но и для столяров и плотников, измеряющих длину досок в сантиметрах, а не в дюймах, удобных из-за того, что дюйм больше сантиметра и удобнее в столярно-плотницком деле, несмотря на то, что в переводе дюйм означает 'большой палец', возможно отрубленный у белобрысого шведского лесоруба Йохансена, пляшущего под чужую дудку-волынку, наводяющую заунывными звуками ужас на дойных коров Северной Швейцарии, скрытой за горами от взоров мобильных народов планеты, например, вьетнамцев в круглых шляпах, похожих на Пагоды с остроконечными шпилями, как колья, на которые сажали провинившихся вьетнамских пленных, захваченных бравыми американскими интервентами с автоматами и напалмом, покрывающим джунгли и не оставляющим ни одного листочка на чужой вьетнамской территории, похожей на джунгли в Америке, не пережившей ни одну войну, а воюющей со всеми странами, включая и союзницами, похожими на распутных Европейских девушек, продающихся за евро неизвестно кому и неизвестно зачем, если у каждой девушки огромное европейское пособие и достаточно денег, чтобы купить один из островов в Мировом океане, не принадлежащем никому, но поделенном между странами негласно, словно он туша коровы на разделочном столе, похожем на стол в морге около метро 'Фрунзенская', где учился мой школьный товарищ, подававший надежды в химии, несмотря на то, что увлекался альпинизмом из-за, присущего альпинизму, огромного количества крючков и скоб, приводящих в восторг любого технически образованного молодого человека, вступившего в самостоятельную жизнь с заработными платами достаточными для покупки цветов любимой девушке, значительно отличающейся по запросам от нелюбимых девушек, не требующих ничего, кроме внимания и интереса к ее особе, что важно для психоаналитиков с зарплатой от шестиста до пяти с половиной тысяч долларов сша в час, за который китаец или проститутка в Бразильском борделе зарабатывают один доллар сша и счастливы до изнеможения в голове и в натруженных ногах, похожих на сучки с дерева баобаб, несмотря на то, что ноги человека намного отличаются от сучков деревьев, от веточек, одна из которых нечаянно ткнулась в глаз нерасторопной моей прелестной Анны Германовны во время похода за грибами в подмосковный лес по направлению Киевской железной дороги, похожей на язык человека, который как и дорога до Киева доведут и не ошибется, как сапер, который ошибается один раз в жизни настолько хрупкой, что об ее хрупкости никто не задумывается до тех пор, пока в восемьдесят лет не треснет шейка бедра и не срастется, словно за годы существования затаила на тело человека нескрываемую обиду, похожую на обиды людей, особенно девушек-подружек, которые дружили, дружили, а затем разругались навсегда, словно облили друг дружку помоями из Римской столовой, где кормят тухлыми камбалами и провонявшими устрицами, выловленными в сточных водах городской канализации, основанной еще древними римлянами, полагавшими, что гадить из окна на голову прохожего не только интересно и потешно, но и опасно вследствие того, что прохожий в голый зад воткнет ржавую пику, до добра не доводящую из-за мелких зазубрин на острие пики, больше похожей на гарпун для ловли несуществующих русалок с острыми, как зубья новой китайской пилы, зубами с перламутровой эмалью, похожей на эмаль внутренней стороны морской раковины, веками дожидающейся своего часа, когда доблестный мастер соскребет внутренний слой раковины и изготовит из перламутра затейливую шкатулку, покрытую перламутром, наподобие той шкатулки, которая стоит на нефритовом столике в спальне моей любимой Анны Германовны, возомнившей, а я не противоречу любимой красавице, себя морской Богиней Афродитой, возрожденной из пены моря Адриатического, несмотря на то, что около Москвы нет Адриатического моря, похожего на огромную джакузи, мода на которые вошла в Москве после перестройки, добившейся от Россиян, чтобы они работали не только на Советский Союз, но и на западные страны, так остро нуждающиеся в дармовой рабочей силе, сравнимой с силой трактора 'Като', заменившего в богатых больших городах, распространенный повсеместно раньше, трактор 'Беларусь', превратившийся в легенду, как одеколоны 'Саша' и 'Наташа' по количеству продаж обошедшие одеколоны любой марки Франции или Америки, сделавшей ставку не на качественные духи и одеколоны, а на дешевые, сравнимые со стоимостью на рынке в Измайлово, где в годы войны готовили партизан, а в мирные годы продают завоеванным немцам шапки на лисьем меху, матрешек и предметы творчества народа, который немцы старались истребить, но не смогли, несмотря на численное превосходство в начале войны в технике и в вооружении, поставляемом в германию из Америки и других, так называемых дружественных Советскому Союзу стран, например Чехословакии, люто ненавидящей Советский Союз только за то, что русские, по мнению чехов, живут богаче и лучше, чем чехословаки, пьющие сливовицу из огромных стеклянных кувшинов, произведенных китайскими умельцами, обученными русскому языку на факультете русского языка и литературы в Волгограде, выстоявшем в Великой Отечественной Войне, но не устоявшем перед ростом цен на продукты, в том числе и на осетров, которые в Волгограде должны быть бесплатными или стоить дешевле хлеба, из-за того, что осетров около Волгограда вылавливают, как московские милиционеры отлавливают не преступников, а тех, кто заплатит милиционерам деньги, в том числе и деньги, полученные от незаконной продажи осетров и черной икры, столь ненавидимой моей обожаемой Анной Германовной, опровергающей, представления людей о том, что красивые молодые девушки с улицы Арбат обязаны завтракать черной икрой, обедать черной икрой с шампанским, а вечер проводить в садо-мазохистких утехах, оплачиваемых щедро из казны Российской Федерации, забывшей кому она принадлежит, как девушка в публичном доме забыла в какую комнату обязана зайти и сделать свою работу, которую она называет грязной, но приятной и приносящей доход больший, чем заработная плата медсестры в городской поликлинике, обслуживающей пенсионеров, не подозревающих, что медсестра из кабинета эндокринологии бесплатно оказывает интимные услуги, за которые в публичном доме девушка попросила бы много денег и впридачу золотые сережки, выплавленные из зубов покойников с Перовского кладбища, расположенного около бывшей автобазы номер сорок, а нынешнего рынка, поставляющего будущим покойникам удивительные продукты питания, похожие больше на синтетических кур и коров из магазина 'Детский Мир' настолько дорогого в наши дни, что дешевле купить в захолустной украинской деревне настоящего живого поросенка, чем поросенка пластмассового с бледным рылом и намалеванными черными глазками, похожими на очи первых актрис кино, особенно итальянских фильмов про усатых тетенек и элегантных дяденек, которых мы должны уважать за то, что они разгуливают с тросточкой, как слепые инвалиды по зрению, потерянному не в боях с врагом, а за компьютером при посещении порносайтов, разработанных чертом для ленивых людей, не желающих жить реальной жизнью, как гробокопатели с мозолистыми руками и желудками, пропитанными дорогими ликерами и шампанским, щедро льющимся на похоронах на кладбище подобно тому, как на свадьбе пьют горилку и шампанское 'Исток' из дальних горных аулов с усатой мамой Чолли и бородатым аксакалом в драном халате и в стоптанных чувяках на босу ногу, которая если и способна на что, так не на спортивные достижения, а в лучшем случае - на пинок псу худому, потому что псу жирному, вальяжному и откормленному так от страха просто пинок не дашь вследствие жирных ляжек собаки и своих худых ляжек, по которым ползут вши, называемые в народе 'мандавошками' несмотря на то, что вошь ползает не только по лобковым зарослям, но и по волосатым грудям и по шиньонам и парикам, по закругляющимся белым буклям, свисающих, как у волосатой собаки с неопределенной стоимостью из-за древней родословной, уходящей корнями в глубь веков к первобытным собакам, изображенным на стенах пещер, в которых жили древние люди, а через много столетий гулял герой романа Марка Твена Том Сойер с подружкой Беки, похожей на волосатую породистую собачку пуделя, родственика того пуделя, который выступал с Буратино и Пьеро в театре Карабаса Барабаса, схожего с великим социалистическим диалектиком Карлом Марксом, не находившим время на воспитание своих многочисленных детей, опекаемых общиной, пока Карл Маркс с другом Фридрихом Энгельсом рассуждают о Революции в отдельно взятой стране России, которой для полного счастья не хватало Революции, завезенной из Германии, где высшим шиком считается пукнуть за столом да погромче, словно у пукающего обедающего немца в попе взорвалась пушка из стали завода Крупа, знаменитого на весь мир самой длиной в мире корабельной пушкой, установленной на фабрике по переработке вторичного сырья в городе Железнодорожный около каскада водопадов, вытекающих из озерца и через речушку бегущих к дальнему озеру с кристальной чистой водой настолько холодной, что даже девушки нудистки, которые приехали на озеро только с одной целью - искупаться голышом, надевают в купание штаны и теплый свитер из шерсти овец из предгорий Пятигорска, прославленного добрыми мастерицами с умелыми руками, вскормившими не одно поколение сыновей рабочих, занятых на стройках Москвы и ближнего Подмосковья, переходящего в Москву, но останавливающегося около Садового Кольца, являющегося границей Москвы бедной и Москвы элитной, уходящей фундаментами к Кремлю, похожему на загородный особняк Анны Германовны, ненавидящей этот особняк вследствие его огромности и приближенности к Москве, несмотря на увеличивающуюся стоимость домов при приближении к Московской границе, охраняемой легендарным воином Карацупой и его пограничными собаками, вскормленными на человеческом мясе врагов шпионов диверсантов, нечаяно подорвавшихся на приграничных минах, расставленных в шахматном порядке, словно в игре Советских пограничников с западными шпионами в смертельные шахматы, отличающиеся от золотых шахмат, выносимых предателем и изменником Родины Остапом Бендером за границу Советского Союза, вскормившего Остапа Бендера, так и не осуществившего свою золотую мечту из-за турецких пограничников, обокравших жадного дурака, мечтавшего покинуть Родину ради белых штанов и смуглых проституток, не слышавших еще про СПИД, но переболевших всеми венерическими болезнями Карибского бассейна, привлекающего американских туристов своей дешевизной и доступностью молодых кокоток любого пола и социального положения важного для больших городов с чиновниками в белых рубашках и в черных костюмах, и неважного для нудистких побережий всех островов с кусачими крабами и теплой водой, изобилующей слизняками и микробами со спорами более пятидесяти тысяч видов грибов, самыми популярными среди которых являются белые грибы Белорусского Полесья, зараженного чернобыльским реактором, взорвавшемся не по вине Московских физиков из Московского инженерно-физического института, переквалифицировавшегося из института по подготовке физиков для физической промышленности страны в институт для подготовки физиков других стран, не имеющих физической базы, но стремящихся к производству ядерных реакторов и тяжелой атомной бомбы, угрожающей соседним народам основной задачей которых является порабощение своих соседей с золотыми запасами колец и сережек в ларце бамбуковой хижины, построенной на берегу теплого океана, на который моя любимая Анна Германовна любит смотреть, но не купаться в нем, несмотря на то, что ее приглашают купаться как парни, так и девушки, озабоченные не деньгами, а количеством любовных приключений, выпавших на их долю за единицу времени, проведенного на отдыхе, вдали от родного рабочего места в офисе, специализирующемся на перекладывании денег из одного кармана в другой, более плотный и крепкий, чем карман предыдущего владельца, потерявшего деньги по своей глупости, доставшейся с генами в наследство не от клонированной овечки Долли, а от мамы и папы, закончивших в свое время университеты с отличием, а на сегодняшний день отупевших настолько, что не справляются с мобильным телефоном, предназначенным для звонков дебильных детей, называемый 'малоинформированными' вследствие глобальных катастроф, например, кризисов в экономике, до которой малоинформированным детям нет никакого дела, хотя бы потому, что дети дебилы не видят выгоду ни в кризисе ни в его отсутствии, отттого что кризис нельзя засунуть в рот и пососать, как петушка на палочке или его соверменное воплощение на пластиковом штырьке - конфету 'чупа-чупс', за короткое время победившую по продажам петушка на палочке, лидировавшего в Российской экономике многие годы, даже столетия, отделившие первых имбирных коней и леденцов на палочке от шикарных чупа-чупсов, напоминающих маленький воздушный шар на Жуковском авиа шоу, сопряженном с продажей всей российской летающей техники врагам России, с удивлением наблюдающим за колоссом на глиняных ногах, уже много лет падающим, но все равно еще не упавшим, как Пизанская башня с барышнями и кавалерами, проживающими в дешевых номерах Пизанской башни, специально построенной под наклоном для привлечения туристов, озабоченных удовлетворением половых запросов и подарками для близких людей, оставшихся на родине и дожидающихся рассказов о шокирующих приключениях в пизанских публичных домах, изобилующих тараканами, покрашенными для умиления в цвета радуги над полем, омытым свежим дождем, пропахшим детством и юностью светлою и ничем не испоганенною, несмотря на усилия многих молодежных организаций и политиков, объявляющих почти каждый год годом молодежи борющейся за мир, то есть за блага политиков, выходящих замуж друг за друга, словно механические зайчики с барабанами фирмы 'Сейко', поставившей в Россию первые электронные часы с бегающими цифрами, словно из легенды или фантастики про другую жизнь, неведомую построителям светлого общества с механическими часами часовых заводов 'Слава' и 'Полет', расположенных в Москве, поближе к потребителям, спешащим на работу, оттого, поглядывающим на дорогие наручные часы, ценою в половину зарплаты инженера с красными глазами и мечтой выйти на пенсию в далекую деревушку с рыбалкой и грибами-ягодами, как венцом творческой деятельности Советского научного работника, страдающего геморроем и близорукостью вследствие чтения научных книг и статей, написанных группой соавторов под руководством мудрого научного руководителя, купившего недавно отечественный, потому что других не продавали, автомобиль 'Жигули' цвета красного стручкового перца, завезенного в Россию из Болгарии, выращивающей не только перцы, но и помидоры с огурцами, о чем в Западной Европе не догадываются, несмотря на то, что Болгария ближе к ним, чем к нам, обмороженным в Сибири и в Москве, леденящей до минус сорока градусов к концу января, официально признанного месяцем празднования Нового Года и Рождества, запрещенного в годы Советской Власти, но неофициально празднуемого так широко, как и широкая Масленица с шутками и прибаутками парней над девушками, уже рассчитавшими за которого из парней выйдут замуж, когда родят от него ребенка и кем ребенок станет по достижению зрелых лет отдачи в солдаты или женитьбы, скрашивающей нашу жизнь, несмотря на миллионы анекдотов про супругов, недовольных семейной жизнью, разделяющей жизнь человека на время 'до свадьбы' и время 'после свадьбы', плавно переходящей в свадьбу первого ребенка, выросшего так быстро, что родителям кажется, будто их обманули, поменяв маленького ребеночка на большую взрослую особь со своим характером и определенными целями в жизни, обрывающейся только один раз, как стеклянная ваза разбивается один раз в своей стеклянной жизни, наполненной праздничными цветами, купленными оптом, вследствие дешевизны оптовых покупок, превышающих предельно допустимый минимум за которым опт превращается в розницу, а розница становится дешевым оптом даже для цветов розы с шипами и зелеными листьями похожими на листья молодой, но сочной зеленой крапивы со стрекательными щупальцами, как у фиолетовой медузы осенью в Крыму в море около санатория 'Дружба' с лечебной грязью и кружком юных техников, променявших забавы в море с крабами и с ядовитыми медузами на постройку моделей аэропланов и автомобилей, которые затем займут место сначала на полках, затем в кладовой кружка юных техников и окончат свою жизнь в помойке и на городской свалке имени первого мусорщика города Евпатория, основанного до Советской Власти и Советскую Власть не пережившим вследствие голода и холода, пришедшего вслед за Большевиками, не изменившими быт жителей города Евпатория, но оставившими яркий след в мозгах жителей, больше думающих о креветках, чем о развитии экономики родного края с голубыми и черными грязями грязевого озера Мойнаки, насыщенного солями так сильно, что не рекомендуется купаться более пятнадцати минут, проходящих так быстро, что тело покрывается коркой соли и грязи, выдирающей из кожи клочки волос с волосяными луковицами, названными из-за их схожести с луковицами луковичных растений, самыми знаменитыми из которых являются лук огородный и цветы тюльпаны, покрывающие весной горы и долины Дагестана с дагестанским коньяком, реализуемым в магазине 'Пятерочка' со скидкой в тридцать процентов от завышенной цены, равной цене в Париже бутылке французского вина пятилетней давности, то есть считающегося старым по причине прошедших лет с момента изготовления вина и бутилирования в бутылки простой формы, наподобие бутылок для Российских дешевых плодово-ягодных вин, на которых выросли и возмужали многие поколения счастливых российских отцов, ставшими отцами после свадьбы, а не до свадьбы, как рекламируется и пропагандируется западными брачными фильмами, прославляющими гуляющих до свадьбы девушек и отцов, с радостью усыновляющих чужих детей, прижитых девушкой во время пьяной оргии в студенческом общежитии с раскрытыми дверями не только комнаты, но и царскими, так называемыми, воротами, то есть детородным аппаратом женщины, совокупляющейся в общежитии с огромным количеством парней и девушек, но полагающей на основе фразы 'война все спишет', что так положено, потому что так разрекламировано, чтобы студенты участвовали в студенческих вечеринках оргиях с блеванием через балкон на головы прохожих, вытирающих блевотину вместе с потом и шепчущих тонкими поставленными политически корректными голосами истины насчет золотой молодежи и веселых студенческих годах с пьянками-гулянками и неожиданными беременостями, приносящими не радость, а достойного члена общества, породившего пьяные совокупления, называемые ошибками молодости и нормальным образом жизни, недоступном студентам Санкт Петербурга и Москвы по причине холода в студенческих общежитиях и кары в виде изгнания из института за пьянку и общественные случки после одиннадцати часов ночи, следующей за праздником каждый раз, когда на празднике присутствуют девушки, танцующие на столе восточные танцы, раньше считавшиеся образцом целомудрия, словно не танцы, а урок вежливости в школе благородных девиц города Рязань, пропахшего потом бегающих десантников, называемых 'голубыми беретами' за голубые береты, как принадлежность к голубому небу, тоже поделенноми между правителями разных стран, стремящихся ухватить побольше с неба и из океана, словно им не хватает древесины для гроба и воды для последнего омовения трупа, остающегося после человека голым, несмотря на интеллектуальные и материальные богатства заработанные во время жизни, потраченной если не в пустую, то без смысла, о котором ничто человеку нельзя узнать до поры до времени, определенного не людьми, а создателями людей, внимательно наблюдающими за человечеством, стремящимся не к выходу в открытый Космос, а к усовершенствованию моделей женских трусиков и мужских ботинок, блестящих в Лунном свете, как зубы негроида, убежавшего от плантаторов в Калифорнии и спрятавшегося в темном ночном овраге, населенном американскими скунсами, от страха и от злобы выделяющими столь едкую и вонючую струю из-под хвоста, что не выдерживает нос даже енотовидной собаки, завезенной в Америку первыми Русскими поселенцами, прихватившими с собой не только привычный дорожный скарб, но и лесных животных, обитающих в средней полосе России, не богатой на зверье и птиц, но богатой радиоактивными рудами, разлагающимися не от старости, а вследствие нестабильности атомов тяжелых элементов, добываемых из радиоактивной руды тюремщиками, приговоренными к казни через урановые рудники, охраняемые вертухаями с жирными ягодицами и носами, красными от дорогого виски 'Ред Лейбл', с запахом самогонки, производимой, а другими словами, по-русски - выгнанной в Российской глубинке и ароматизированной непонятным ароматизатором по запаху схожим с вонью ароматизаторов в переносных кабинках уличных туалетов в центре Москвы, где гуляют не только богатые Москвичи, но и вопящие иностранцы, полагающие, что в чужом государстве можно орать на улицах, словно каждому засунули в попу сковородку 'тефаль' и подключили сковородку 'тефаль', электрическую сковородку, в сеть высокого напряжения, подаваемого в Москву по проводам из меди и медных сплавов, подорожавших в последнее время в десятки раз, несмотря на то, что во всем мире цены на ненужные товары падают подобно горной лавине с вершины горы Эльбрус после посещения горы Московскими альпинистами с мокрыми носами и в рекламных шапочках 'Кока Кола', ярких до такой степени, что шапочки заметны со спутника, который снимает рекламный ролик 'Кока Колы' в снегах, вечных настолько, что под метровым слоем снега лежат кости доисторических животных с остатками закаменевшей и замороженной плоти, как в первоклассном холодильнике 'Бирюса', изготавливаемом в далеком русском городе, где по, понятиям американцев, люди питаются исключительно борщом и квасом, перегнанным в брагу для медведей, которые свободно разгуливают по улицам города, словно не дикие медведи с клыками и полинявшей коричневой шубой, а гулящие цирковые медведи, отожравшиеся на государственных дармовых харчах, потому что работой пляску медведя в Цирке или катание на одкоколесном велосипеде по арене, не назовешь даже в самом страшном сне про Фреди Крюгера, настолько популярного, что каждая девушка в Западной Европе, когда ложится с мытыми ногами в чистую кровать, заправленную доброй негроидной рабыней из Африки, мечтает о Фреди Крюгере с длиными железными ногтями, похожими на ногти красоток из торгового Центра 'Весна' на улице Новый Арбат, прославленной дорогими косметическими салонами среди которых выделяются салоны элитные, несмотря на то, что размещаются в полуподвальных помещениях, похожих на тайные притоны опиумокурильщиков в городе Бангкок, разбогатевшем не за счет подъема экономики страны на берегу океана, омывающего все континенты и хранящего тайны радиоактивных контейнеров, но за счет подпольных денег иностранных секс туристов, наводняющих Бангкок, дарующий американцам право за пять долларов сша занимаются любовью с несовершеннолетними мальчиками, мечтающими стать взрослыми и работать в сша уборщиками улиц и ассенизаторами, выкачивающими нечистоты из домов добропорядочных американцев, которые несколько лет назад приезжали в город Бангкок и занимались продажной любовью с этим мальчиком, похожим на стебель травы Борщевик около железной дороги по Киевскому направлению от Москвы, расширяющейся по линиям железных дорог подобно тому, как беременная баба на Украине, или не беременная, а толстая, несмотря на жесточайшую диету, когда сидит на сале в шоколаде вырастает до размеров автобуса 'Волжанин', который никогда не остановится на остановке, если водитель видит детей на остановке, построенной или установленной специально, чтобы водитель останавливал автобус и забирал детей с остановки, похожей на домик Старика, поймавшего золотую рыбку и возомнившего себя секс символом эпохи пота Пушкина, считавшего себя русским, но почитаемого в России не за стихи, а за кудрявые волосы и черную кожу, доставшуюся ему от деда увеселительного негра из свиты Петра Первого, славившегося справедливостью, любовью к иностранцам, завивающим букли и бреющим бороды не только на подбородке, но и на лобке, выцветшем и плешивом, несмотря на то, что иностранцы травили вшей селитрой и мышьяком, словно вши не вши, а - маленький Наполеончик-Наполеон, которого на острове Эльба отравили мышьяком, как вшу поднарную, гнездящуюся в тюрьмах Европы, но изведенную в тюрьмах России, замерзшую в холодных бараках в Магадане, где на морозе не только вши вымерзли, но и ледяные бактерии, прекрасно себя чувствовавшие в чумах и иглу гренландцев, спившихся, как индейцы в резервациях Америки, прославившейся демократией, направленной на уничтожение любого врага Америки, несмотря на то, что у Америки нет явных врагов с пистолетами за поясом и гранатой в руке, тщательно татуированной в лучших подвалах Японской мафии, настолько потерявшей после поражения в войне Сорок Пятого Года свои приоритеты и понятия, что забыли про свои цели и Уставы и скатившейся на уровень балаганных татуировщиков, показывающих себя на улицах и площадях столицы Японии за японские деньги, конвертируемые во многих странах мира, не признающих даже американский доллар, зеленый, как капуста в магазине Пятерочка, раскинувшем сети среди нищих кварталов, обжитых древними рабочими, а теперь обживаемых внуками тех рабочих, создавших Москву, несмотря на то, что не предусматривалось расширение Москвы, словно Москва не город, а закрытая зона в тюрьме города Нарьян Мар, прославленного дешевой контрабандой осетров и золота, намываемого в тощей земле, промороженной и замерзшей так глубоко и надолго, что даже ей не поможет утюг рекетиров девяностых годов, прославленных бандитами, кровавыми разборками и повсеместным дележом собственности тех, кто этой собственностью никогда и не владел, хотя бы и потому, что владели этой собственноcтью профсоюзные комитеты и директора предприятий, растущих, как на дрожжах, но погибающих легко и просто в условиях рыночной экономики и самоокупаемости, придуманой, чтобы вывести из оборота, из обращения миллионную армию инженеров и технических рабочих, не виноватых ни в чем, даже в развале экономики, не существовавшей, но призрачной, как призрачен миг в песне про бушующий мир за окном моей городской квартиры, находящейся в частной собственности, исходя из Постановлений Правительства, но не из здравого смысла, противоречащего всем законам логики, объединяющей ум и разум в силу того, что ум и разум понятия настолько далекие друг от друга и непредсказуемые, как игра в древние шахматы, обладающие свойством и статусом международного языка, как у инвалидов глухонемых язык жестов заменяет все языки мира, находящегося на уровне полного истощения вследствие непрекращающихся дотаций неработающим инвалидам за счет голодающих и вымирающих работающих здоровых людей, виноватых только в том, что они здоровы и работают лопатой, а не шахматными фигурами, являющимися прообразом и отражением фигур не шахматных, находящихся на положении деревянных болванчиков, управляемых умелыми и неумелыми руками, шахматистов в детстве поверивших в сказку про богатства и заграничные страны, достающиеся чемпионам, способным за один день обыграть всех самых знаменитых игроков, так же полагавших до этого проигрыша, что они самые лучшие и прочно стоят на вершине шахматного Олимпа, обваливающегося от желающих получить заветный чемоданчик с премией и красавицу жену или мужа впридачу к богатствам, призрачным, несуществующим, как звук пролетевшей ракеты, словно ее и не было, а звук остался, как запах жаренного мяса, давно съеденного налоговыми инспекторами, не играющими в шахматы, не знающими законы Ома, но живущими лучше, чем самые знаменитые шахматисты и физики, протирающие штаны на старых стульях из магазина Икея, спасающего русскую интеллигенцию от нищеты и мебели российских производителей, удивляющихся, что делают мебель на тех же станках, что и иностранцы, из тех же материалов, что иностранцы, но несмотря на старания, производящих мебель настолько дурного качества и настолько дорогую, что шкаф, привезенный за три моря обойдется русскому покупателю в три раза дешевле, чем подозрительная продукция местного мебельного комбината, производящего дорогое убожество с непонятным предназначением, похожим на предназначение калеки, ощущающего себя гением, но не понимающим на данном этапе жизни, в какой области он гений и каким образом он разовьет свою гениальность, которая потрясет мир подобно жерлу вулкана Везувия, засыпавшего пеплом не только жителей и собак с кошками, но и полосатых арлекинов клоунов, радующихся жизни и так уморительно скакавших на площадях и между домов, на узких уличках, куда выплескиваются из окон помои с арбузными корками прославленных астраханских арбузов, которые еще в прошлых веках завоевали всю Европу, особенно ту ее часть, где много пиров и веселий по любому поводу, словно французы и римляне не для что иного живут на планете Земля, кроме как для танцев, обжираловки и того, безстыдного секса, который они ошибочно называют любовью или амурами, в честь настоящих Амуров или Купидонов - жирных пузатых розовощеких кудрявых мальчиков с маленькими причиндалами, с луками и стрелами любви, дающей не только сиюминутную радость, а смысл жизни, как в моей любви с Анной Германовной, которая полагает меня, если не за тряпку, то за ботаника, взволнованного близостью милого друга, то есть ее, великолепной, что на самом деле является неприкрытой правдой, обожаемой правдистами и ненавидимой лгунами, несмотря на то, что и у лгунов своя правда, называема ложью, как две стороны монеты или медали, отлитой на Московском монетном дворе, менее знаменитом, чем Ленинградский Монетный двор, присвоивший себе звание наилучшего монетного двора Европы и Азии, где издревле чеканили монеты любой пробы из любого металла, но чаще благородного, и разные по весу, как будто вес монеты характеризует ее ценность в веках, равнодушных ко всему живому и мертвому, органическому и неорганическому, напоминающему звезды в черном небе над городом Бухара, побратимом многих городов, являющихся его друзьями, но не знающих что собственно означает слово побратим по отношению к городам, то есть предметам неодушевленным, хотя многие люди ради красивого словца говорят, что города живут своей жизнью, как влюбленные жених и невеста во дворце Бракосочетаний города Кемерово, известного большинству россиян только по названию и по упоминанию в прогнозах погоды по стране настолько огромной, что власть президента не доходит до дальних уголков страны, несмотря на то, что и атрибуты и символы власти во всех уголках России одинаковые хотя бы и потому, что лень изготавливать другие символы и атрибуты, хоть китайские, хоть английские, если Москва присылает свои дармовые символы и атрибуты, являющиеся наглядным пособием кнута и пряника, а также любви к Родине, которую никто взаправду не любит, а любит понарошку, как маленькие дети любят родителей не за то, что их родители самые лучшие, а потому, что родители - самые близкие, в смысле проживания, с ними люди, которых положено любить, исходя из книг, наставлений старушек и учителей в толстых очках с канализационными люками вместо стекол, отлитых и выточенных на Московской оптической фабрике, разворованной еще до приватизации и влачащей жалкое существоваине вследствие побочных 'левых' заработков, от которых у западного или американского бизнесмена и предпринимателя отвалится челюсть от ужаса и удивления, словно ему ставили челюсть на присосках, как калеке, попавшему под электронный пучок в Серпуховском ускорителе элементарных частиц, буравящих землю под которой ученые в нечеловеческих условиях, как подопытные крысы, разгоняют элементарные частицы до скорости света, не подозревающего, что у него есть скорость, оттого, что он летает сам по себе и не знает, что им восхищаются, как голой слепой девушкой, не подозревающей, что за ней подсматривают сотни любопытных очей, иногда близоруких, иногда дальнозорких, как у морских капитанов, обладающих стопроцентным зрением не потому, что капитаны острогляды от рождения, но оттого, что капитаны в океане книжек из-за морской качки не читают, сохраняя свое зрение в целости и покое, который пограничникам и влюбленным ученым только снится на жестких кроватях с пыльными матрасами и немытыми желтыми простынями, похожими на картины художников-поллюционистов, творящих свои дела на белых простынях только для того, чтобы простыня пожелтела, как желтеет лист дуба осенью, приходящей в Москву каждый раз неожиданно, словно осень задумала своей целью пугать горожан слякотью и первым льдом, не позволяющим длинноногим девушкам на каблуках-шпильках вышагивать так же ровно и величественно, как несколько дней назад, до заморозков, покрывших нескользящее полотно тротуара скользкими соединениями воды с грязью, загадочным образом путешествующей по улицам российских городов, несмотря на то, что в других городах грязь на улицах отсутствует, словно доказывает всем, что русские, хотя и стараются и тщательно чистят свои ботинки кремом для обуви, но остаются грязнулями, как розовые свинки с грязными боками, несмотря на то, что свинка является наиболее чистым животным, хотя и обожает в жаркий день отдыхать в грязи хотя бы и потому что грязь убивает день, длящийся слишком долго для столь терпеливого животного, как свинья с розовым пятачком и жирными ляжками, которыми так любят украшать свадебные церемонии и, надеюсь, украсят наш свадебный стол, как символ мира на свадьбе меня и Анны Германовны обожаемой и любимой, оттого, что желанной и моей исходя из брачного свидетельства, которое мы получим в будущем, если все же Анна Германовна выйдет за меня замуж в белом платье, являющемся символом чистоты и девствености невесты, впервые идущей под венец, словно она приснилась самой себе во сне цветном, изобретенном еще до цветных телевизоров и жидкокристаллических дисплеев сотовых или мобильных телефонов с сильным облучением, гудящим даже в колонках компьютера или аудио системы, включенной в тот момент, когда по сотовому телефону набираю номер любимой Анны Германовны тогда, когда обожаемая Анна Германовна набирает мой номер телефона, словно нам в головы или в руки вшили датчики одновременных действий, как в старинных фантастических фильмах, привлекающих не красотой съемок, а выдумками технических новинок, якобы ожидающих человечество в ближайшем будущем, как снег на голову летним вечером в тихой арфиканской республике Зимбабве, славящимся отъявленным канибализмом и похищением коз, являющихся национальной валютой и котируемой с удовольствием, оттого, что котируемая коза намного ценнее других, бумажных, валют, являющихся валютами только на словах, а на деле представляющих из себя обманку, как 'кукла' из денег в газете со свинцовыми, потому что набор свинцовый, цифрами и буквами, равнодушными к тому, что в газете завернуто в буквах и словах, значащих что-то важное или неважное только для людей, но никак не для самих себя, а отличие от людей, обожающих себя, но не знающих себя, поэтому не понимают, что толпа и они, как буквы и слова, произнесенные полушепотом под покровом ночи, обволакивающей тайной два влюбленных сердца (не три!), стремящихся к счастью, облачному на синем небе, далекому и близкому в нижних его слоях, то есть в атмосфере, включающей ионосферу, стратосферу и другие сферы, придуманные учеными для удобства описания окружности Земли, но непонятными из-за их названий, как числитель и знаменатель дроби в школьных учебниках, но не в патроне ружья Тулка или немецкого охотничьего ружья, являющегося стандартом ружей, как и все немецкое точное и механическое, обогнавшее пресловутые швейцарские часы, непонятно почему так дорогие, словно в каждом часовом механизме зарыт клад с сокровищами императрицы Екатерины Второй, обожавшей плотных мужиков и жирных фрейлин, назначение которых - не свое развитие и самосовершенствование, а - услаждение императрицы, отдавшей Аляску с алеутами и золотом, которого так не хватает России, чтобы ее признали богатой страной даже те страны, в которых высшим достижением культуры считается пукнуть за столом и напиться вина столько, чтобы проснуться в блевотине и в чужой кровати, которую через несколько лет объявят исторической антикварной мебелью и вывезут в Москву в антикварный магазин рядом с домом Анны Германовны, обожающей старинную мебель, несмотря на то, что старье, старый хлам притягивает клопов и вшей, словно уютные особняки около Москвы сманивают богатых москвичей и гостей столицы, надеющихся, если не на постоянное место жительство в Москве или в Московской области, то, хотя бы на богатую невесту или дородного знаменитого, поэтому богатого, жениха с уже готовыми капиталами и деловыми связями столь необходимыми в большом городе для комфорта тела и души в отличие от зверей, заботящихся только о комфорте тела, запасающих еду на зиму, голодную, как голод в Поволжье в послереволюционные годы с неработающими крестьянами и рабочими завода, ожидавшими от Революции перемен, связанных с замещением помещиков рабочими, а рабочих - помещиками, картавящими не из-за природного строения языка, а потому что модно картавлянье, используемое во французском языке, обходящемся без буквы 'р', подобно племенам из пустыни, сохраняющим воду и натирающим тела горячим желтым песком вместо водяного душа или бани с паром и с мылом, уничтожающим бактерии и неприятный запах пота, преследующий Москвича в любом месте земного шара среди рабочих, потеющих вследствие тяжелого физического труда и напряжения ума при подсчете заработной платы, отличающейся от заработной платы балерин, потеющих и пляшущих до седьмого пота, потому что так хочется не только балеринам, но и их поклонникам, обеспечивающим балеринам безбедное существование и сиденье дорогого автомобиля 'БМВ' под худыми попами, обезжиренными, как обезжиренное молоко на прилавках американских супермаркетов, разоряющихся только потому, что американские коровы не дают обезжиренного молока, считающегося экологически чистым и наиболее безопасным, потому что без жира, продуктом для разжиревших поп и животов, напоминающих взбухшее тестов в доме худой жительницы русской деревни, отличающейся от деревни нерусской западной только тем, что житель российской деревни в три раза меньше весит, чем житель западной деревни, отъевшийся на местных кабанах и на трюфелях, теми же кабанами выискиваемых и по иронии судьбы с теми же кабанами зажариваемых на маринаде из бургундского фиолетового крепкого вина, сваренного первоначально для нужд сельского хозяйства против древесных жучков и усатых рыжих тараканов, но затем используемого в кулинарии и в попойках западных поселян, обожающих пьянки до посинения и чужих жен в полосатых штанах, несмотря на июльскую жару в сорок градусов в тени, спасающей блеющих потных овец с витыми рогами и дорогой шерстью, похожей на волосы горных аксакалов в молодости звенящей и поющей, словно ударили серебряным молоточком по серебряному ковшику с золотой крышкой, на которой написаны лучшие пожелание от товарища Сталина товарищу Жукова, еще не репрессированному, но ожидающему репрессии, как соловей ждет холодов в минус сто градусов по шкале Цельсия, обозлившегося на ученого Кельвина, создавшего свою шкалу температур, где нулем является точка абсолютного замерзания любой материи, возникшей из пустоты и в пустоту разбегающейся, словно школьницы разбегаются от старого двоечника второгодника шалуна Миши с красным носом и расстегнутой ширинкой на школьных брюках, заляпанных мелом и усыпанных махоркой, табаком, завезенным в Россию Петром Первым для облагораживания народа и придания России Европейского лоска с желтыми, провонявшими никотином, зубами и никотиновыми усами под добрыми крестьянскими носами, сломанными во время побоев, драк и репрессий, но не на Чудском озере или на Куликовом поле, где сломанные носы символизировали героизм русского народа в простых драках, ничем не примечательных, кроме, как переводом ценных человеческих органов или поломкой столь сложного механизма, как человеческий организм, существующий по своим непонятным законам, придуманным не человеком и не компьютерами, хоть и нового поколения развития Цивилизации где-нибудь в центре Галактики, но не способными сосчитать сколько в море капель и сколько в небе звезд, умирающих и рождающихся, несмотря на то, что звездам запрещали умирать, чтобы не погибла Цивилизация около этой Звезды, своей смертью, то есть угасанием, убивающей столько жителей Планеты, сколько можно уничтожить рождением новой Звезды, которая своим жаром сожжет Цивилизацию, исходя из принципов ядерной физики и здравого смысла, потерянного именно в этом случае, когда рождение Звезды так же плохо и пагубно для Цивилизации, как и гибель Звезды, возможно, обладающей интеллектом и разумом хотя бы и потому, что даже микроб обладает зачаточным интеллектом, а Звезда намного больше микроба, как гора Пик Коммунизма выше самого высокого здания в городе Москве, крепко стоящим на древней геологической платформе, вызывающей зависть и чувство национальной неполноцености у народов, проживающих на зыбких островах или, что еще хуже, живущих в лодках, как креветки селятся в планктоне, пожираемом огромными китами и рыбами всех размеров, начиная от самых маленьких и заканчивая огромными рыбинами, к которым ни акула, ни кит не относятся из-за своего класса, класса млекопитающихся, как гориллы и человекообразные обезьяны, от которых, якобы, произошли люди прямоходящие и мыслящие настолько узко, что не знают не то, что произойдет с ними завтра, а не могут расчитать следствия своих самых простейших поступков, направленных на частичное или полное удовлетворение своих же жизненных потребностей, но не потребностей других членов общества, развивающегося по законам обжорства и наблюдения за курсом доллара, словно доллар США делает погоду в прибрежных водах Малайзии, где рыбаки и жители поклоняясь американскому доллару, не подготовились к урагану и к наводнению, несмотря на то, что Цивилизация Малайцев намного старше Цивилизации американских поселенцев в полосатых штанах с початками кукурузы в руках, как символ плодородия Америки, обеспечивающей своих жителей первоклассной свининой и второклассной клубникой, растущей на генетически измененных десятиметровых вьющихся кустиках клубники, больше похожих на тропические лианы, чем на привычнее кустики клубники обыкновенной из Средней полосы России, где клубника является не только лакомством, но символом достатка, трудолюбия огородников и колхозников, проживающих в бывших барских усадьбах, доставшихся простому трудовому народу после Великой Октябрьской революции, как будто перешли по наследству по закону, отвергаемому нотариусами, не участвовавшими в передаче наследства старого режима новому режиму, удачно построенному на обломках Империи и старых времен положительных хотя бы и потому, что плохое новое всегда продолжает хорошее старое и служит его не простым, а логическим продолжением, как дети - продолжение в романе Тургенева 'Отцы и Дети', написанном писателем нечаянно, впопыхах, между поездками за границу к танцовщицам Берга, гастролирующим туда-сюда, и походом в ночные клубы Санкт Петербурга, освещенного не только литературными работниками, но и газовыми фонарями, еще редкими и диковинными в Западной и Восточной Европах, чванством напоминающих старых импотентов с восковыми щечками, как у певца Демиса Русосса во время гастролей в Москве, где он даже не пел, а показывал себя, словно хотел удивить пресыщенную Московскую публику своими старыми дряблыми телесами и сомнительным голосом цена которому не больше мешка картошки из-под города Тула, прославленном оружейными заводами с танками и пулеметами, на которые так не хватает денег из-за траты Российских рублей на непонятного певца Демиса Русосса, рожденного и выросшего в Италии вместе с мальчиком луковкой Чиполино, от которого Италии пользы намного больше, чем от певца Русосса, больше затрачивающего средств и времени на саморекламу, чем на пение, сомнительное в годы застоя и голода, когда за трехчасовой концерт выдают горбушку черствого хлеба с опилками лесопилки из-под Магадана, промерзшего насквозь, как гранитная мостовая на Красной Площади в Москве, часто упоминаемой немецким философом Фрейдом, толковавшим сны и сексуальные привязанности людей друг к другу, несмотря на то, что про сексуальные привязанности и интересы знают все, даже животные с волосами на теле и без волос, как змеи без выступающих половых органов, но умудряющие заниматься сексом непонятным образов хотя бы потому, что они все-таки размножаются и успешно продолжают свои змеиные роды столь не похожие на роды человеческой женщины в Черном Море в местечке, называемом Лисья Бухта с обнаженными нудистами и вечно обкуренными растаманами с косичками из волос и барабанами в натруженных мозолистых руках, которые за лето не держали ничто тяжелее, чем половой член, выгоревший на Солнце, как лиловое диковинное животное без глаз и без зубов, облупленное и страшное, как лица Ленинградцев, когда они осуждают некультурность, бездуховность и безыдейность, словно с помощью культуры можно вырастить хлеб, дающий как и идея прибыль в виде молока и мяса, презираемого вегетарианцами и жующими печенье, как коровы пережевывают сено на полях колхоза красный путь в Беларуссии, ушедшей вместе с колхозами в туманное прошлое и детство, как-будто паровозик увозит стариков в небытие, несмотря на то, что понятие небытия отвергается всеми философами реалистами, крепко стоящими на реальных ногах в реальных ботинках испанской фирмы, производящей обувь для Московских инвалидов труда и умственного труда, трудом, в действительности, не являющимся вследствие того, что обыкновенный труд, труд физический оценивается по материальным плодам его хотя бы потому, что благодаря физическому труду человек живет и размножается, как амеба-туфелька, названная из-за своего своеобразного строения, но не того строения, в котором живет человек, а строения тела, растягивающегося подобно туфле балерины или ботинку эстета, живущего плодами своего ума, ничем не оцениваемого и не измеряемого в реальности ни на весах, ни бумажным метром из магазина Икея или магазина Леруа, где я купил набор дешевых немецких ножей, несмотря на то, что мой дедушка и мой брат воевали против немцев и против немецкой стали, прилетевшей из Германии в Россию в форме снарядов и пуль, свистящих у висков с седыми волосками, украшающими мужчину воина, как упрямый задорный локон украшает молодую невесту в дворце Бракосочетаний Перовского района города Москвы, переполненной Дворцами Бракосочетаний, несмотря на то, что в последние годы люди чаще женятся в других городах, особенно, заграничных тихих и спокойных, как загородное кладбище, ничем не напоминающее городское кладбище, переполненое, с остродефицитной землей и десятью покойниками на один квадратный метр кладбищенской земли, хранящей тайну не только официально захороненных трупов, но и трупов убитых людей, которых бандиты безнаказанно зарывают на кладбищах, где труп убитого если и найдут, то через много лет, когда до убитого никому не будет дела, как до консервной банки с протухшими мясными кусками, переполненными ядом бутулизма, наподобие пирожных фаворита Императрицы Распутина, скушавшего несколько пирожных со смертельной дозой яда, но выжившим из-за своей могучей натуры и, потому что на случай отравления приучал свой организм, малыми дозами приучал к яду цианистому калию, производимому в России и в Англии в лошадиных дозах, несмотря на то, что лошадь можно убить каплей никотина, которая, впрочем, не убьет Распутина, распутничавшего, как дикий пес на равнинах Австралии, куда мы собираемся с Анной Германовной после нашей свадьбы, призрачной и розовой, потому что в мечтах, оттого, что еще не назначенной и будет ли назначена - неизвестно, как в хрустальном шаре черноволосой дородной, но милой гадалки, извлекающей из мерцания шара и игры молний на его загадочной поверхности, прошлое и будущее, словно рыбу окуня извлекают из проруби на реке Лена, начинающейся у обжитых мест и заканчивающейся в местах совершенно диких, где только мороз и голод, как в ледяном аду, несмотря на ад огненный, описанный, как геена огненная, отличающаяся от теплых земель, в которых раньше никто и представить не мог не только мороженное, как кушанье изо льда и сахара, но не представлял и край, где всегда холодно, а на тысячи километров ни снега белого, ни льда голубого или зеленого под которым водятся в прибрежных кавернах жирные устрицы, годами набирающие жир и плоть из морских водорослей, часто - из морской капусты, которую продают в консервах в Московских магазинах, сменивших имидж универсамов на имидж супермаркетов согласно требованиям современной моды с менеджерами и боссами, вместо рассыльных, посыльных и директоров департаментов, например, Департамента 'Воздаяний' из произведений русского писателя Салтыкова-Щедрина бородатого, потому что барин и писателя, оттого, что опять же барин потомственный из усадьбы, после Революции одна тысяча семнадцатого года, превратившей за три дня усадьбу помещика в Правление колхоза, сменившего крепостное право крестьян тем же крепостным правом, даже еще хуже, но называемы кохозно-общественным строем, с землей, якобы принадлежащей крестьянам с бородами и со щами в бороде, окладистой, лопатообразной и благообразной одновременно, как шампунь и кондиционер для бороды, но в одном флаконе, непонятным по причине двойственности и полного различия между шампунем и кондиционером, как вода в реке Яуза отличается от воздуха в трущобе Александровского садика, прозванного в честь императора Александра, гулявшего по садику свободно и без страха, что ему выстрелят в затылок или в спину, обтянутую офицерским мундиром, сшитым на заказ у лучшего немецкого портного, прибывшего в Россию на легкие заработки и за дешевой русской невестой, которая намного красивее немецких женщин и девушек из знаменитой Немецкой слободы, основанной, не немцем, а русским царем Петром Первым, обожавшим немку Анхен только за то, что она нерусская и без бороды окладистой, но не как оклад у иконы или старинной картины, а окладистой, как борода у молодого парня из Израиля, которому родные предрекали, что он станет раввином с веревками на одежде, пригодной в наше время только для походов за малиной и за колючей ежевикой, растущей среди кустов облепихи с длиными иголками, не ржавыми только потому, что иголки из дерева, как Буратино, пожелавший жениться на Мальвине и добившийся своей любви с помощью золотых монет, спрятанных за нарисованным очагом в каморке папы Карло, всю жизнь мечтавшего, что станет немецким портным, несмотря на сильнейший артрит в пальцах рук, не отрубленных, как отрубают руки ворам в некоторых странах, до которых еще не дошла цивилизация со СПИДом и однополыми браками розовощеких геев, обожающих не только однополую любовь и ягодицы своих друзей, но и склонных в искусству возвышенному, например, рисованию обнаженных женщин, хотя бы только потому, что женщины гомосексуалистам не нравятся и получаются на картинах кривыми, кубическими уродливыми, как на картинах художника Пикассо, удачно попавшего в свое время и на свое место под солнцем не пустыни Гоби с французскими легионерами во главе с земляком Пикассо Ван Дамом, а под солнцем социальной жизни, проникающей не только в сферы жизнедеятельности человека, а еще и разрушающим то, что оно создало и лелеяло на протяжении миллиардов лет, прошедших с образования Планеты Земля и до наших дней, ознаменованных непониманием своей идеи, идеи человечества и цели жизни каждого отдельно взятого человека, словно одержимого духом информативности, проникающего через мозг в каждую клеточку тела и в конечном итоге выходящем из полового отверстия, своим видом утверждающего, что вся информативность нашего времени сводится к тому, что американцы называют сексом и любовью, сильно отличающейся от любви средних веков, дошедшей до нас в картинах и фресках, но не художника Пикассо, который даже и рисовать не умел, а переданной через века в форме иносказательной в баснях русских баснописцев, возглавляемых и руководимых на протяжении многих литературных лет баснописцем Крыловым, несмотря на его потрясающую толщину, дошедшую до нас через легенды и рассказы его друзей, не подозревавших, что ими построенный мир литературы и социальных отношений, рухнет под давлением другого, западного мира, обрушившегося на Россию, как коршун на утку, не подозревавшую еще пять секунд назад, что с безоблачного неба на нее упадет убивающая тень с крыльями и крепким клювом, загнутым или прямым в зависимости от породы хищной птицы и условий ее жизни, отличающихся на разных материках в различных уголках Планеты Земля, больше предназначенной для обитания животных и микробов, чем для людей, полагающих себя хозяевами планеты, но умирающих от малюсеньких микробов и микроорганизмов, проникших в организм человека, гордящегося своими диссертациями, достижениями в науке и в технике, а что самое смешное - пением и умением на листах бумаги или на холстах довольно плохо копировать людей и предметы из жизни, словно фотоаппарат еще не изобрели, а до ксерокопии и киносъемки так же далеко, как далеко от моего метро 'Выхино' до метро 'Арбатская' с протертыми гранитными плитами на полу и тем духом Москвы, который проникает в песни каждого гитариста, обученного аккордам, но гордого от незнания игры по нотам на классической гитаре, привезенной в Москву из Испании или Китая, внимательно следящего за новейшими мировыми достижениями в науке, технике и в искустве, дорогостоящем, потому что за прыгающую балерину платят денег, а в том числе и юаней, больше, чем за товарный состав с гравием или песком для стройки века, поднимаемой руками заключенных в тюрьмах, несмотря на то, что рабский труд в России запрещен, как запрещена порнография, обладающая настолько всепроникающей способностью, как сказали бы физики - 'сверхтекучестью', что от нее не укроется ни один обыватель, даже бородатый и усатый, как железный партизан со станции метро 'Партизанская', в годы войны ставшей оплотом и базой партизан, несчастных оттого, что не получали льготы и привилегии солдат действующей армии, в то время как жили в холодных землянках и подвергались большим преследованием со стороны немецко-фашистких захватчиков, поющих свои немецкие песни на островках захваченной территории России, так до конца и не понявшей в годы войны смысл войны и смысл освобождения от немцев ради удовлетворения нужд и потребностей своих будущих Президентов несчастных, хотя бы потому, что Президент не волен управлять своей личной жизнью и не обладает столькими степенями свободы, как, например, бомж с Ленинградского вокзала, бессмысленного, потому что смысл слова Ленинградский в новом веке потерян, как в куче навоза потеряно жемчужное зерно, обруганное петухом из-за его несъедобности и никчемности, несмотря на ценность жемчужного зерна в глазах ювелира из старого ломбарда на Старом Арбате, настолько жульническим, что иностранцы, когда добредают до конца Старого Арбата, с удивлением замечают, что они обворованы до последнего носового платка, вышитого китайскими мастерицами без глаз благодаря искусству их рук, бойко шьющих платочки на ощупь, как слепой в темной комнате ориентируется намного быстрее, чем я ориентируюсь в квартире моей любимой Анны Германовны, когда она ради шутки вечером выключает свет во всех комнатах, оклеенных обоями, которые я привез со строительного рынка около Николо-Архангельского кладбища в городе Реутов, задымленном трубами крематория, отнюдь город Реутов не украшающего, но прославляющего, как прокаженного больного Квазимоду горб не украшал, но привлекал внимание к персоне французского уродца Квазимоды, влюбленного, несмотря на горб и врожденные недостатки ума, в красавицу проститутку, полагающую, что лучше любить богатых и здоровых дяденек, чем целоваться с горбатым нищим дурачком, хвастающимся своей любовью, как кровью предков, завоевавших Францию и надежно осевших на Сицилии в ожидании пришествия императора Наполеона, который выведет бедных и сирых французов в широкие русские поля, где много дичи, рек с рыбой и загорающих крестьянок с крепкими телами и настолько нежными взглядами из-под полуопущенных, от скромности, ресниц настоящих, не поддельных накладных, как это принято в далекой Франции, вводящей в моду корсеты, накладные волосы и другие части тела, умирающего со временем, но желающего веселиться, как весной на лугу веселятся луговые собачки с поднятыми хвостами и мокрыми лапами с черными точками энцефалитных клещей, не передающихся половым путем, как СПИД, но переползающих с особи на особь, несмотря на то, что на другой особи уже полно других клещей и маленьких вшей, так и не уничтоженных не только на луговых собачках, но и на головах учеников из школы номер одна тысяча шестьсот два на Московской окраине, провонявшей бывшей свалкой мусора, полями орошения и заводом по уничтожению, то есть сжиганию, трупов животных, погибших на улицах города, как вши погибают на голове от керосина, подожженного на завшивленной голове, еще неделю назад гордящейся пышными волосами и кожей без перхоти человека не убивающей, но уничтожающей социальный имидж менеджера, или его образ, особенно дамский образ, воспетый менестрелями звонкоголосыми оперными певцами, работающими не за славу и удовольствие, а за деньги, обладающие властью не только над умами, но и над душами и желаниями и мечтами, несмотря на то, что большинство денег выполнено из бумаги, а душу никто не видел глазами, хотя ощущали своими душами, притягивающимися, как моя душа и душа Анны Германовны, обожающей ликер и клубничное мороженное, но в малых дозах, не превышающих лимит калорий за один обед, состоящих из низкокалорийных блюд, настолько не питательных, с моей точки зрения, что на энергии этих блюд настоящий мужчина не протянет и дня, не говоря уже о том, что не дойдет от Кремля до конца улицы Новый Арбат с огромным глобусом над элитным рестораном с помощниками поваров, мнущими овощной салат руками, порезанными до крови, истекающими кровью, но с затягивающимися ранами благодаря подсолнечному маслу, влитому в салат и проникающему в раны с живительными бактериями, легко находящими прибежище и в салате и в ранах и на губах целующихся влюбленных из ресторана 'Ласточка', обладающего, несмотря на скромное старинное название, широтой и лоском лучших отелей Парижа и Лондона, прославленных пьяными проституткаи из Индокитая и Африки, обогнавших проституток местных из-за необычайной уродливости последних, стонущих под игом своих наследственных уродств, которые не выдерживают конкуренции с молодостью и свежестью девушек из стран, так называемого, третьего Мира, обладающего всем технократическим потенциалом Планеты, но загнанного в экономический угол специальными кризисными мерами, проводимыми умирающими политиками Америки и Европы, которую Анна Германовна хвалит назло мне, хотя сама не любит ни Америку ни Европу из-за жадности жителей и затхлости и вони, которая, кажется, ощущается в каждом уголке 'развитых' стран со знаменитыми путешественниками и путешественницами, якобы изучающими жизнь отсталых народов, особенно африканских негроидных народов с раздувшимися животами и легендами об их половой мощи, которую путешественники и путешественницы ставят на первое место, несмотря на уверения в любви к науке, обладающей замечательным свойством из любого положительного начинания устраивать оргию и балаган, как Балаган с Петрушкой и Марьей Ивановной, не подозревающими, что их балаган намного приличней и пристойней, чем мысли американской путешественницы, хвастающей перед подругами по Универсиету и перед научным советом друзей профессоров своими сексуальными похождениями с местными африканскими парнями, удовлетворяющими женщину в кустах за те пять минут, пока муж путешественницы чистит зубы у рукомойника с дистиллированной водой, привезенной специально из Америки на огромном военном вертолете, созданном русско-польским-еврейским авиа конструктором или конструктором по вертолетам Сикорским, издалека, из Америки, обожавшим русские березки, но проживающим в Америке, а не в России в Угличе рядом с русскими березками, под которыми валяются старые консервные банки и разбитые бутылки, осколками зеленых стекол напоминающие изумруды, которыми так богата Русская плодородная почва с дождевыми червяками и полудрагоценными камнями Александритами, добываемыми в лесах, под березками, к которым возвращается память любого русского, проживающего за границей в Лас Вегасе с теплыми пальмами и эмигрантами, гордыми тем, что моют тарелки в мелких забегаловках, похожих на родные рыгаловки на Московских вокзалах и в центре Москвы, сохраняющем лоск Центрального округа, но разрешающим, хотя бы и подпольно, словно бы неявно, мелкие заведения с дешевыми чебуреками, пивом, селедкой и полулегальной водкой 'Завалинка', производимой на Московском ликеро-водочном заводе 'Кристалл', а не в русской деревне около завалинки с пьяными дедами и стонущими гордыми бабушками, которым на каждой свадьбе и на каждых поминках подносят по стакану водки, отчего бабушки пребывают в состоянии полувосторженного безделья и эйфории, достающейся не только бабусям, но и мне во время встречи с любимой невестой Анной Германовной, которая полагает, что высшими достижениями человечества является ее кошка породы сфинкс и сама она, Анна Германовна, прекрасная в высшей степени, характеризующей не только богатую красивую девушку из светского общества, но и ее поклоников, например, меня, светящихся в отраженном свете красоты и славы Анны Германовны, как Луна видна в отраженном свете Солнца, не подозревающего, что оно живет не только для себя, но и для других планет, жадно впитывающих дармовую энергию, подобно игровому автомату в городе Ейск, в котором, в автомате, а не в городе, вместо приемного механизма, внутри стоит пустая банка из-под пива, что является вершиной жульничества, равного которому нет во всем мире, даже в Китае, где за монету, брошенную в игровой автомат, игрок увидит хоть какое-то подобие игры, а не услышит звук монеты, падающей в пустую пивную банку, еще недавно наполненную пивом для монтера игровых автоматов, привезенных из Китая с целью обобрать русское население, не подозревающее, что в игровом автомате не обязательна игровая начинка, подобно капусте с яйцом в русские весенние праздники с квасом, водкой, блинами, чаем, черной икрой и взятием снежной крепости, стонущей под копытами лихих коней, которых по статистике в Москве больше, чем во всей остальной России с лугами и реками для купания хоть пегого коня, хоть Красного коня, нарисованного художником Петровым-Водкиным, поместившим на красного коня голого юношу, привлекшего внимания членов жюри и мировой общественности, состоящей, как всем известно, но тщательно скрываемо, из гомосексуалистов и педофилов, обожающих обнаженных юношей, пусть даже на Красном Коне, которого в природе нет по причине цвета кожи и волос на теле земных коней, обожаемых французскими изысканными наездницами в белых панталончиках и в черных шляпках-котелках, потому что так модно, словно без шляп и без белых штанишек наездник наездником не является и не способен на коне шашкой рубить лозу сплеча, как донские казаки, охранявшие царя Николая Второго, но не уберегшие его от пленения и смерти, несмотря на то, что большевики на конях не ездили и сплеча лозу не рубили, как девушки рубят капусту в весенний пирог, несмотря на то, что в магазине, особенно на Арбате, могут купить любой пирог или торт на праздник весны с солнечными лучами, оживляющими дух и плоть, несмотря на то, что многие волей или неволей пытаются плоть и дух уничтожить, потому что уничтожение плоти и духа будет являться оправданием отсутствия радости в жизни, для других наполненных смыслом, или тем, что другие называют смысл, в конечном итоге обозначенный одним правильным и метким словом 'счастье', которое просто так не дается, но завоевывается вместе с Анной Германовной и, прилагающимися к ней, пирогами с капустой, которые каждая русская девушка обязана печь идеально, несмотря на то, что девушка богачка живет, например, за границей и питается в лучших ресторанах Европы, разрекламировавшей рестораны с морскими гадами, но оставившими в тени рестораны с русской национальной едой, благодаря которой девушки из деревень выходят замуж за богачей из городов, кушающих черную икру с абсентом, но мечтающих о жене, которая умеет печь пироги и варит борщ с мозговой костью, дешевой в лавках заграничных мясников, полагающих, что самым дорогим в теле животного является филейная вырезка, а не кость с мослом для непонятного русского борща, похожего, по мнению иностранцев, на помои, вылитые на улицу вечного города Рим с куртизанками в трусах, потому что куртизанки без трусов за годы проститутства порядочно надоели римлянам и французским мужчинам, давно променявших женщин на мужчин с усиками и женскими именами, например, Жан Поль или Жан Жак или Луи Филипп, являющимися по сути не именами, а сочетанием букв, особым образом действующим на мозг через речь, ласкающую и зазывную, словно французские имена заменяют французам таблетки виагра, которыми американские мужчины не только пытаются поднять свою потенцию, но и питаются, как гамбургерами и пицей, привезенной в Америку из Италии, но разросшейся в Америке до размеров американского пирога, потому что в Америке все большое, даже попы, загораживающие Солнце и Великие Горы, похожие на горы около Московского Университета, как Одноглазый Циклоп великан похож на микроскопического карликового Мальчика-с-пальчик, увековеченного в русских сказках, читаемых после пирогов с борщом даже в двадцать первом веке, когда с экранов телевизоров американская пропаганда через интересные фильмы пытается доказать мужчинам, что женщина не обязана уметь готовить пищу себе и своему мужчине, который в ответ на заявление женщины, что она не умеет и не любит готовить, обязан, по американским законам, широко улыбнуться и в ответ заверить любимую женщину, что печь пироги и варить борщ для современной женщины не обязательно хотя бы из-за того, что неумение готовить - очень мило и сексуально, придает женщине больше шарма, чем возня около плиты с пирогами и с наваристым борщом, в котором даже ложка стоит подобно флагу на корабле, везущем в одну сторону раскрепощенных мужчин из Америки в Россию за невестами, а в другую сторону - одиноких женщин, мечтающих выйти замуж за американца и жить в его вагончике в пустыне лишь бы только не видеть русских зим с морозными праздниками, отмеченными Кабардино-балкарским шампанским и соевой колбасой по цене красной икры из Елисеевского магазина, многострадального по причине тяжелой и трагической судьбы владельцев и директоров этого магазина, в двадцать первом веке, украшенного импортными рекламами и неизмеримо толстыми американцами, надеющимися в магазине найти не черную икру, а белых продавщиц, которые согласятся переспать с американцем бесплатно только потому, что он иностранец, оттого и перспективный, как золотоносная жила в краснодарском крае рядом с нефтедобывающей вышкой, выкачивающей из земли не черной золото под названием нефть, а настоящее самородное золото, словно оно пришло из рассказом американского писателя Джека Лондона, прославившего Америку золотыми приисками и угнетенными индейцами, которые, по мыслям писателя, годятся только в проводники к золоту, занимающему столько строк в истории человечества, что из этих строк можно построить дорогу до Марса, где марсиане, живущие под слоем льда в толще Планеты, не только не слышали про американского писателя Джека Лондона, что само по себе является преступлением для литературоведов, но и не подозревают, что золото, на котором они спят и едят, является ценностью большей, чем жизнь одной биологической единицы, пусть даже барана, на которого марсиане с интересом посмотрят через несколько лет, когда американские колонисты привезут на Марс стадо блеющих баранов с выразительными влажными очами, похожими на глаза актрис кино начала двадцатого века, пропагандировавшего большие глаза, маленькие, тела и огромные груди, не свисающие, подобно мешкам с песком из корзины воздушного шара воздухоплавателей братьев Монгольфьеров, а выпирающие колоколами, потому что с силиконом, несмотря на то, что настоящие колокола изготавливают, отливают из сплавов меди, а не из силикона, заменяющего настоящую грудь, как протезная нога инвалидки, бывшей жены певца Пола Макартни из знаменитой музыкальной группы 'Битлз' заменяет ногу из плоти и крови, что не является полноценной заменой живой ноги с кожей и кровью, обрызгавшей миллиардера Пола Макартни, когда он развелся со своей женой, якобы по причине несовместимости характеров, как говорят все супруги или большинство разводящихся супругов, а на самом деле по причине искусственной ноги безногой жены, бывшей фотомодели и дорогой проститутки, специализировавшейся по арабским шейхам и российским олигархам, обладающим колоссальными деньгами за счет гибкого и вездесущего ума, являющегося неотъемлемой частью передовой российской интеллигенции, вынесшей на своих плечах не только революционеров Троцкого и бородатого Чернышевского, но и поставившей во главу угла национально-освободительное движение, как бы освобождающее нацию от самой себя, как змея сбрасывает кожу, пригодную не только для изготовления женских кошельков и сумочек, но и для свадебных гаданий на кофейной гуще при свете лучины, заменявшей электричество и РАО ЕЭС, развалившееся в ходе так называемой реформы на множество дочерних ненужных никчемных предприятий общая стоимость которых оказалась намного меньше стоимости одной РАО ЕЭС, что асурдно хотя бы потому, что много всегда больше, чем мало даже в масштабах электроэнергетики всей страны, заменившей лучину на лампочку Ильича перегорающую так быстро, что среднестатистический житель России только тем и занимается, что покупает новые электрические лампочки взамен вышедших из употребления старых лампочек, напоминающих стариков пенсионеров, сгоревших без цели, без дыма, но с запахом, сравнимым с запахом около кавказской кухни на станции электрички, курсирующей между большим городом и самой дальней его захолустной окраиной с покосившимися заборами вокруг летних дач или даже строительных вагончиков, заменяющих повсеместно дачи или фазенды, как принято называть дачи после просмотра мексиканского мыльного телесериала про рабыню Изауру, виноватую только тем, что не пошла работать на рыболовецкую фабрику или на местный прядильно-камвольный комбинат, производящий джинсы для американских граждан, страдающих ожирением из-за постоянного поедания гамбургеров и чипсов перед экраном телевизора, транслирующего ту же самую рабыню Изауру как для американцев, так и для русских дачников, умирающих под тяжестью мешков с картошкой и банками с колорадскими жуками, олицетворяющими злой привет из дружественной Америки, где изобрели кокаин, как средство обезболивания при лечении зубов, сгнивших от пива с фасолью, дающей термоядерный взрыв в кишечнике простого американца, воспитанного на фильмах про ганстеров и на полуодетой Мерлин Монро, убитой будущим любимцем публики Президентом сша Кенеди, который на спор со своим братом пользовал женщин и выкидывал их на помойку, как и Мерлин Монро, которая знала что занималась сексом с будущим президентом и знала много про его проделки и похождения, не лестные не только для Президента Америки, но и для руководителя Голландии, где в Макдональдсах продают пиво и марихуану из-под Чернобыля, взорвавшегося так сильно, что облако ядерного взрыва накрыло Европу, несмотря на то, что Европа обложила себя со всех сторон американскими НАТОвскими ракетами и системами космической обороны, словно Советский Союз сначала потетит в Космос, а из Космоса забросает бомбами Европу и чудовище озера Лох Несс, взывающее о помощи к своему вымирающему виду, сохранившемуся с ледникового периода с дикими обросшими обезьянами, напоминающими современных ортодоксальных иудеев с косичками, бородами и множеством палочек и веревочек на одежде, сшитой в Китае, не принимаемом израильтянами, как государство из-за того, что китайца трудно обмануть, словно китайцы сделаны из детекторов лжи с проводками и экранчиками, похожими на экраны Космических радаров или на экран телевизора на кухне моей любимой Анны Германовны, обожающей передачи про ни про что, то есть не дающие никакой пищи для ума и для души, но с воплями, с бурей страстей и эмоций, заменяющих современному человеку древние войны, на которых люди не только сражались, но добывали богатства и жен с косыми глазами или глазами голубыми, признанными, как красивые, но красивые не из-за красоты синего, а из-за сравнительной редкости синих глаз и белых волос, обычно к синим глазам прилагаемым, как бесплатное приложение к газете 'Вечерняя Москва', похожей на газету 'Вечерний Челябинск' с одинаковым названием водки - тоже 'Вечерний Челябинск', как будто бы Челябинск красив и значителен только по вечерам, когда на черном небе видны сполохи от заводов и слышен незатихающий гул железа, звенящего не только на заводе, но и в бубенцах свадебной кареты, несущей ценный груз, состоящий из жениха и невесты, которые после свадьбы обязаны дать потомство, воспитать членов общества для дальнейшего развития не только страны, но и человечества в Целом, словно яблоня питает своими корнями не только яблочки, но и людей и свиней, яблоки пожирающих огромными разинутыми ртами и пастями с одинаково желтыми клыками и розовыми языками, свисающими ниже брюха, замазанного, как у людей, так и у животных грязью, символизирующей спокойную жизнь, напоминающую Президенту юность, бесшабашную и безбашенную, как подбитый танк без вращающейся башни с пушкой, не столько стреляющей, сколько угрожающей, оттого, что из движущейся металической махины попасть из пушки очень трудно, но почетно, как почетная грамота за первое место по шахматам среди девочек до восьми лет, но мнящих себя королевами бала, что правильно по сути вещей, описанной еще древним писателем и философом Аристотелем, докапывающимся в любом деле до истоков, то есть до истины, которая, как и душа, никогда не видна, но ощутима в действии, подобно присутствию Анны Германовны, еще не видимой в темноте или в толпе, невидимой для меня, но ощущаемой где-то в области солнечного сплетения, убаюкивающего, если на него сильно нажать руками, что часто применяется спортсменами для усыпления друг друга или для поимки пьяниц милиционерами, стоящими на страже порядка и законности особенно в тех случаях, когда охрана порядка и законности сулит милицейскому работнику огромные деньги из чемоданчика главы мафии, называемой мафией по привычке итальянских бандитов, пропавших без вести только потому, что американские полицейские не ловили мафиози, а подкупали мафиози американским долларами, напечатанными в огромных количествах, больших, чем количество туалетной бумаги в странах НАТО, объединенных идеей развалить сначала Советский Союз, а затем и Россию, устоявшую перед татарами и немцами, но постепенно подтачиваемую деньгами иностранного происхождения, пропахшими скальпами индейцев и потом негров с хлопковых плантаций, обеспечивающих хлопком не только Америку, но и родную Англию с Сити и Сохо, где гулящих девушек легкого поведения больше, чем положительных мамаш в витринах Амстердама, торгующего не простым сексом, а сексом прикрытым, игровым, как заяц стучит лапами на барабане, будто бы играет свадебный марш Мендельсона, так и не нашедшего счастья в любви, но обретшего счастье в музыке для влюбленных молодых людей, коими являемся мы с Анной Германовной, не одевающей летом бюстгалтер из-за жары и из-за меня, предпочитающего свободу всех членов тела, а не их сжатие искусственными приспособлениями, наподобие лифчика, в котором молодые девушки не нуждаются, как крот не нуждается в солнцезащитных черных очках от Карло Пазолини или от другого модного дизайнера, полагающего, что солнцезащитные очки должны не только предохранять глаза от солнечного света, но и украшать человека, по мнению дизайнеров, в черных очках более красивого и соответствующего быстротекущей жизни, чем без очков, изготовленных великими китайскими умельцами за один доллар сша, а иногда и дешевле, но продаваемыми не ниже, чем за сто долларов, являющихся мерилом не только богаства и благополучия во многих странах, но и показателем ума, исходя из истины, что чем больше у человека денег, тем человек умнее обезьяны и дальше от нее находится на социальной лестнице или на социальной пальме, о которой будет угодно или выгодно рассуждать в свете последних изысканий американских ученых, которые не только поймали инопланетян и улетали в будущее на сорок лет вперед, но и скрестили человека и обезьяну и доказали, что человек с мошонкой обезьяны более счастлив, чем негроид со своей мошонкой, обеспечивающей половые запросы жены негроида только на половину неравноценную другой половине, удовлетворенной и кажущейся незначимой в свете последних поездок белых людей, веками эксплуатировавших негроидов и сосущих у негроидов кровь, красную, как и у всех живых существ на Земле, даже у пучеглазых рыб со дна океана, из таинственных глубин, сохранивших доисторических рыб, похожих на древних рыцарей в броне или в кольчуге парагвайских животных броненосцев, питающиеся падалью и тем, что попадется, кроме падали, обожаемой не только броненосцами, но и гиенами и грифами падальщиками, украшенными перьями, как головной убор индейца украшен перьями американского орла кондора, истребленного первыми поселенцами на материке Америка, постепенно погружающимся в глубину вод мирового океана, погружающегося под тяжестью своих грехов, наслаивающихся на всех американцах с годами, как Анна Германовна к Новому году делает слоистый салат 'шуба' с селедкой или по-простому - 'селедка под шубой', как карп под майонезом из Франции, угнетенной арабами, стонущей под игом шансонье и порабощенной певичками разного сорта, наподобие Мирей Матье, не желающей рожать только потому, что дети мешают карьере певицы, как плохому танцору яйца мешают во время исполнения балета 'Дон Кихот' на сцене Большого Театра, реставрируемого за счет жителей, большинство из которых равнодушно относится к опере и балету, словно каждому жителю деревень и сел наступил на ухо медведь, который питается падалью после выброса дохлых лососей на берег таежной речки, возле которой таежный житель не сможет посикать или справить иную нужду из-за комаров и гнуса, атакующих со свирепостью скифов, налетевших на стоянку амазонок в тот момент, когда амазонки готовились ко сну и омывали тела в струях быстротекущей реки Днепр, загрязненной еще в те времена ритуальными трупами умерших людей, плывущих по течению реки, как плывут дальше в загробной жизни на ладье Харона в подземное Царство, из которого легендарный Орфей вытащил, то есть спас, потому что относительно девушек, слово вытащил неуместно, свою возлюбленную Эвридику, без одежды похожую, я уверен, на мою любимую Анну Германовну, несмотря на то, что я не видел голую Анну Германовну, или видел эпизодически, мельком, как пролетевшую комету, упавшую на голову купающимся нудистам около Коктебельского завода ликера и водок, а также вина, невкусного и неблагородного, как безпородная трехцветная кошка на моем письменном столе во время печатанья за компьютером, купленном давно, но терпящем мои пальцы и домогания, как русичи терпят и изнемогают под игом очередных угнетателей, даже, если угнетатели из своего народа и желают добра угнетенным под прессом, опускающимся со скоростью движения эскалатора на станции метро 'Таганская', куда мы в один прекрасный день поехали с Анной Германовной в нумизматический магазин, сохранившийся с советских Времен, как наследие денежного прошлого и надежных золотых запасов страны, производящей только пушки и танки, поставляемые в новом веке только за рубеж далеко от Российской армии, у которой нет денег на закупку российских танков и самолетов, что абсурдно и смешно, как, если бы Анна Германовна угощала меня пирогами и борщом за деньги, заработанные мной в Институте атомной энергии имени Курчатова, сделавшего атомную бомбу для американцев и домик на территории института, распространяющего на соседние дома изрядную долю радиоактивного излучения и радиоактивной пыли с альфа частицами, проникающими в организм человека и изнутри подрывающими здоровье человека вплоть до болезни рака и до смерти Советского шпиона, называемого разведчиком, майора Исаева, который проник в бункер к фюреру, в застенки гестапо и подрывал устои немецкого общества и дух немецкой армии, способной не воевать, а шагать и петь под музыку войны, не дающей немцам ничего, кроме поражения и позора на многие года уходящие подобно поезду с уезжающей Анной Германовной в купе 'люкс', похожем на дорогую бутылку с дорогой водкой из спирта 'Люкс', производимого на подпольных заводах Кабардино-Балкарии, использующих для своих водок и других алкогольных напитков ледниковую чистейшую воду и сомнительный спирт, категорию которого никто не определит даже с помощью сверхсовременных нанотехнологий, заменивших РАО ЕЭС на Московской межбанковской фондовой бирже, не котирующей акции, а собирающий деньги с доверчивых граждан, поверивших в то, что бывший лохотрон, с помощью которого лохотронщики, или кидалы, на улицах обманывали людей, перешел в разряд государственной 'дурилки', под названием биржа, живущей по своим законам, как человек живет по одному закону, а процессы внутри человека подчиняются другим законам, не зависящим от воли и желаний человека, то есть хозяина, повелителя, не способного не то, чтобы управлять работой организма, но и не умеющего сдержать рвотные позывы после литра сомнительного алкоголя, произведенного на заводе в городе Омск с белыми ночами, не столь прославленными, как белые ночи в Ленинграде с надушенными эстетками, отчаянно мерзнувшими круглый год, несмотря на смену времен года, то есть с зимы на лето через переходную стадию в виде весны с блинами и первой капелью, как из капельницы в Первой градской больнице, практикующейся на лечении дорогих болезней, не передающихся половым путем, столь популярным во Франции, объявившей себя нацией любовников и любовниц, что в переводе на русский язык означает нацию вольного свободного отношения к жизни, описанного русскими дореволюционными писателями из которых вышел писатель сатанист Булгаков, помещенный в больницу из-за психоза и сумасшествия по поводу его романа 'Мастер и Маргарита', написанного для восхваления того, кого нормальному человеку восхвалять не положено хотя бы из тех побуждений, что человек желает жить даже после смерти и жить прекрасно, не в аду и не на шипящей сковородке с подсолнечным маслом, вздорожавшим за последний год нашей встречи с Анной Германовной почти в три раза, благодаря шумихе по поводу приближающегося кризиса и росту цен на русскую нефть, которая как была дармовая так дармовой и осталась в угоду нефтеперерабатывающим предприятиям в Капотне, пугающей жителей окрестных районов огромными факелами и запахом серы, словно предсказания Булгакова насчет пришествия черта в Москву сбылись, как былины про богатыря Илью Муромца в красных сапожках с загнутыми носками похожих на сапоги или туфли азиатских волшебников в голубых халатах со звездами над туфлями с загнутыми носами, как носы у древних кораблей римлян и средиземноморских пиратов, обожающих грабежи и насилие в портовых кабаках Лиона и Лондона, специализирующегося на поставках морских разбойников в Северную и Южную Америку, благодарную белым поселенцам за сифилис, убитых бизонов и снятые скальпы, отличающиеся от париков наличием натуральной индейской кожи, обработанной специальными маслами по английской технологии на немецком оборудовании заводов Крупа со сталью высочайшего качества и так называемыми угнетенными рабочими, живущими в отдельных квартирах в благоустроенных домах из красного кирпича, идущего на постройку домов в городе Гусь-Хрустальный на болоте с кварцевым песком, из которого на заводе выплавляют стекло, разрекламированное в годы Советской Власти, но ненужное никому, потому что дороже китайского и индийского, привезенного издалека, но почему-то более дешевого, чем близкое гусевское стекло гусевских стеклодувов, изо всех сил надувающих щеки, выдувая из стекла зайчиков с барабанами и лисичек с виноградом, которого многие жители города Гусь-Хрустальный не видели из-за удаленности города от теплых мест с произрастающим виноградом, кислым, как щи из свежего щавеля, собранного весной на заливном лугу около речки там, где заросли крапивы и молодая поросль полыни, от которой молоко дойных коров горькое, словно пиво 'Хейнекен', признанное пивом номер один во всем мире, выпивающем в год столько пива, что хватило бы на орошение огромного района на Марсе, засыхающем без пива и без растительности, пусть даже красного цвета Марса или революционного цвета, названного большевиками цветом революций и кровавых потрясений, соизмеримых с землетрясениями на островах, заросших пальмами и травой, похожей на щетину первобытного человека, не бреющегося из-за отсутствия одноразовых бритвенных станков и надобности в бритье, отличающем в наше время менеджера магазина или работника банка, от человека праздношатающегося, если и не бомжа, то человека творческой профессии, не зависящего от роста бороды и длины волос на голове, обязательно увенчанной круглыми очками в ложной золотой оправе, купленной за границей у ювелира проходимца, изготавливающего очень дорогие вещи из очень дешевого материала, например, золота, вся цена которого в рекламе, производящей настоящий переворот в искустве продаж, если на рекламном щите размещена фотография соблазнительной девушки, не догадывающейся в первом классе начальной школы, что через несколько лет она будет получать деньги за то, что полуобнаженная позирует перед камерой сначала для цивильных рекламных изданий, а затем, по нарастающей, как снежный ком с горы - для порнографических изданиях, рекламирующих не обнаженное женское тело, а услуги, которое это тело предоставит в сексуальной реальности, отличающейся от фотографий в глянцевом журнале, не имеющем стоимости, как и человек бесценен, подобно единственной найденной броши Египетского фараона, умершего четыре тысячи лет до нашей эры, ознаменовавшей выход человека в Космос и плавание в подводном батискафе на дне одиннадцатикилометровой Марианской впадины, в которую попадают и исчезают в ней бесследно корабли разных размеров и разных стран, удивляющихся пропаже кораблей не меньше, чем пропаже самолетов, пролетающих над Бермудским треугольников в Мировом океане с гигантскими осьминогами, возможно, инопланетными и разумными больше, чем моряки, отловившие этих осьминогов и тыкающие в осьминогов шампурами для приготовления экзотического шашлыка из морского чудища, потопившего множество кораблей, несмотря на то, что осьминогу незачем топить несъедобные корабли из досок и из железа, как гладильная доска или доска для резки овощей в квартире моей восхитительной Анны Германовны, хранящей целомудрие до свадьбы, наверняка, со мной горемычным, не потому что много горя мыкал, а потому что представлял, что много горя мыкаю с Анной Германовной красавицей, огорчающей меня своей любовью и нелюбовью и другими женскими секретами, исходя из толкования которых я почему-то делаю неутешительные выводы, хотя мог бы делать выводы утешительные, приятные для меня, как вкус Кока Колы, без которой я не представляю ни одного праздничного стола, а тем более стола свадебного на нашей с Анной Германовной свадьбе в Геленджике назло свадьбам за границей Российской Федерации, настолько надоевшей нашим 'звездам' кино и телевидения, что справлять свадьбу в России полагается дурным тоном, недостойным и унижающим светского богатого человека, выросшего в России, но традиционно мечтающего о свадьбах за границей или, хотя бы, о заграничном свадебном путешествии, если свадьба по бедности или из-за рекламы справлялась в России на берегу Невского озера или в Царском Дворце, не подозревающем, что через много лет после его постройки простые люди России, не цари, будут стесняться справлять в нем свадьбу по причине бедности и неэпатажности Царского Дворца, вмещающего мало гостей, прибывших, разумеется, из-за границы России и пукающих в мягкие подушки царских стульев, отреставрированных бородатыми мастерами из Новгорода Великого, побратима Новгорода Нижнего, более прославленного чем Великий Новгород из-за развитой и переразвитой промышленности, несмотря на кризис, а может быть, и благодаря кризису, обеспечивающей некоторую часть населения небольшим потоком товаров Российского производства, о котором забыли после Великой Перестройки, разделившей не только время на доперестроечное и послеперестроечное, но и людей на богатых и бедных в московских подворотнях, напоминающих низкими сводами залы пыток царя Ивана Грозного, убивавшего любого в ком он видел соперника на свой трон или врага своего Правления, основанного на крови и прелюбодеянии, но тем не менее давшего Руси больше земель и богатств, чем все последующие добрые Цари и Правители, заботящиеся только о своем кармане и об обеспеченной старости в кругу подобных им пройдох с шариками вшитыми в крайнюю плоть полового члена, на котором и около которого стоит все светского общество, косвенно или прямо сводящее все беседы и идеи к свальному греху, недоступному и непонятному мне и Анне Германовне с нашей чистой любовью, не обмаранной даже голубями мира, обожающими какать на все, что движется и не движется, особенно на новые лакированные блестящие автомобили из тонкого железа, похожего на фольгу для шоколада фабрики 'Красный Октябрь', преобразованной в акционерное общество и проданной с огромной радостью и надеждой в добрые руки, которые не дали фабрике заглохнуть и не растащили фабрику, ласкающую своим названием не одно поколение Москвичей, потому что в других городах свои местные конфетные фабрики, несмотря на сладкую соблазнительную продукцию, отчаяно загрязняющие ближайшие реки сточными сладкими и отравленными помоями, от которых дохнут свиньи даже в украинском селе, описанном писателем Гоголем, отрастившем усы если не до земли, то до арбуза на бахче, на которой замужние молодые женщины так любят изменять своим мужьям под Луной, освещающей радостных рогатых мужей, пишущих стихи под Луной и ожидающих бесплотную Музу и ляжкастого летающего коня Пегаса, подкованного древним богом кузнецом с Олимпа в честь которого названа Олимпиада без трусов, в те далекие времена мешающих спортсменам бегать быстро и сноровисто как за врагами на войне, так и за женщинами и за лосями и дикими оленями в мирное время, изобилующее свадьбами, распадающимися под грузом ответственности за межличностные или межатомные связи, отличающиеся от связи мужчины и женщины после бракосочетания лишь тем, что атом, в отличие от человека, взрывается красиво и ярко, как салют на праздничном концерте на карнавале в Рио де Жанейро, прославленном многочисленными совокуплениями и голыми танцовщицами с губами, намазанными черной губной помадой вызывающей, как наряд карнавальных плясуний с обнаженными ягодицами, привлекающими мужчин из Америки, как лампочка дневного света на террасе писателя Пришвина привлекает ночных мотыльков, но не ночных бабочек, отличающихся от мотыльков повышенным целомудрием, когда дело касается денег и расчетов за интимные услуги, в семейных делах не оплачиваемые, а раздаваемые даром, как пряники на чаепитии в Московской женской гимназии перед приездом курсантов, обкушавшимися не имбирными пряниками, а водкой с пивом, прокисшим оттого, что курсанты прятали пиво от дежурного по роте в военных штанах, распираемых от бутылок, как береза весной лопается от березового сока, полезного для здоровья, несмотря на то, что многие березы растут около помоек и около железных дорог, из свинцовой земли которых вытягивают воду с дальнейшей переработкой в березовый сок, прозрачный, как водка и мутнеющий через два дня из-за сахара в березе, безвинно загубленной ради березового сока, столь любимого натуроведами или природолюбами, прижимающимися к березам обнаженными телами, по затее природолюбов, роднящими человека и живую природу, подобно тому как целование пса в нос налаживает незримый мост дружеских отношений между псом и человеком, поцеловавшим и приласкавшим пса, словно у человека нет любимой женщины, которую он, вместо пса целовал бы и ласкал, будто большими белыми ладонями гладил белье на Московском прачечном комбинате, поставляющим чистое белье для армии и больниц с умирающими желтыми больными, похожими на осенние листья, опадающие с замерзающих деревьев, несмотря на то, что синоптики обещали лето жаркое, как африканский полдень в Зимбабве, прославленной людоедством и американской помощью, поставляемой в Зимбабве постоянно по налаженному контрабандному пути по которому из Зимбабве из Африки в Америку перетекают контрабандные бриллианты в виде необработанных алмазов снижающих стоимость бриллиантов, что является прекрасной наживой для перекупщиков необработанных бриллиантов за которые Амстердамские геи пляшут перед богатыми американскими папиками с толстыми кошельками и красными щеками, покрытыми и изрытыми то ли оспинами, то ли прыщиками сифилиса, еще не изжитого даже в Америке, несмотря на то, что один укол излечивает сифилитика от дурной болезни при условии, что болезнь еще не прогрессировала и находится в первой стадии, как на стадии зародыша человекообразной гориллы в Нью-Йоркском виварии, отличающимся от вивария в Бангладеше тем, что в Нью-Йорке ставят опыты над гориллами, а в Бангладеше издеваются над гориллообразными американцами, распространявшими в Бангладеше сифилис и наркотики с алкоголем, запрещенным в этой теплой стране из-за того, что пьяные матросы и жирные американцы во время пьянки могут развалить страну, как карточный домик в Китае или японский рисовый домик во время мартовского праздника девочек и цветения персика, популярного в Японии настолько, что девушек и парней в расцвете сил и лет называют персиками с легким пушком, не популярным в Японии по причине безволосых тел японцев, напоминающих бильярдные шары в Казино в Монако или мраморные столы в банях, предназначенных не только для купания и распаривания тел, но и для массажа, расслабляющего тело в зависимости от того, сколько клиент заплатил за массаж, придуманный еще в древние века с наложницами и наложниками в кимоно и туниках, скрывающих от глаз других рабов массажистов обнаженное тело массажистки, мечтавшей в детстве, что когда вырастет, то станет королевой, но превратившейся не в королеву, а в рабыню, что гораздо хуже самой отъявленной дешевой, но свободной проститутки с усами и наколкой под левой грудью еще без силикона и без специальных вставленных чашечек, вошедших в моду вместе с искусственными девственными плевами, которые искусные хирурги в Америке вшивают клиенткам девушкам, лишившимся девственности на вечеринках и попойках, но к приезду жениха с восстановленной девственной плевой, которую жених прорвет в первую брачную ночь, радостный, потому что так требует религия, утверждающая, что невеста в первую брачную ночь обязана быть девственной, как снег на вершине горы Джомолунгма до тех пор, пока вершину не обсикали и не обкакали первых альпинисты, добравшиеся до вершины с целью прославить себя и водрузить знамя своей страны, гордой, что вырастила не только свиноматок и куриц с огромными жирными ляжками, но и героев покорителей вершин, недоступных покорителям из других стран, бедных из-за постоянных войн и конфликтов, напоминающих войны и конфликты молодоженов после медового месяца, похожего на полумесяц из фильма про черта и кузнеца Вакулу, который добывал для своей невесты Оксаны туфли царицы немки, развращенной богатством и огромными просторами Руси, всегда бедной и обворованной, как моя невеста Анна Германовна восхитительная, у которой грузинские барсеточники вытащили из автомобиля абсолютно пустую сумочку, купленную Анной Германовной за час до кражи, совершенной ради огромных, как полагали грузины, денег в сумке, оказавшейся пустой, как карман барсеточника после воровства почетного только тогда, когда украдена значительная сумма денег или драгоценностей, изготовленных из сплавов дорогих металлов, добываемых на рудниках Сибири, не согреваемой даже летом с тонким слоем оттаявшей земли под которой лежит каменный лед с заледеневшими древними жуками, микробами, мышами и даже рогатыми змеями, являющимися историческим открытием по значимости не меньшим, чем открытие моей обожаемой невесты Анны Германовны, когда она для себя сделала открытие суть которого заключалась в том, что в дорогих бутиках на распродажах можно купить вещи дешевле, чем до распродаж, понижающих огромную стоимость вещи до цены чуть менее огромной, сравнимой с дневной зарплатой ста работниц на Павлово-Посадской чулочно-носочной фабрике, поставляющей продукцию на рынки России, потому что в магазинах эту продукцию никто не купит из-за плохого качества и высокой цены, превышающей намного цену за подобные китайские изделия, отличающиеся красотой упаковки, яркостью, разработанным имиджем и тем неповторимым запахом, который присущ только заграничным вещам, прошедшим через жадные загребущие руки таможенников двух стран враждебных в политике, но дружественных в экономике, особенно, когда дело касается контрабанды, столь любимой таможенниками всех стран, получающих за контрабанду денег намного больше, чем получают в день зарплаты в окошечке кассы с миловидной кассиршей, еще год назад закончившей курсы кассирш в Приднестровском городе с отважными молдаванами, продающими свои внутренние органы, в том числе и почки, за границу в Турцию, экспортирующую почки дальше в Европу к богатым больным клиентам, которые расплачиваются за почки резанной бумагой, называемой в простонародье 'деньгами евро', отличающимися от молдавских денег только возможностью приобретения за одну бумажку материальных или духовных благ из области культуры, не столько облагораживающей, сколько требующей на свои нужды денег, да побольше в кинофильме 'Морозко', когда Марфушенька-душенька требовала от Деда Мороза или Морозко женихов и подарков, способных перевернуть жизнь простой девушки из деревни с гусями и утками, купающимися в грязном пруду с пиявками и несъедобными худыми лягушками, отличающимися от столовых французских лягушек цветом, размером и запахом, сравнимым с запахом болота с дикими гадюками и ужами с желтыми пятнами на голове, похожей на голову гадюки, но отличающуюся вышеуказанными пятнами, которые очень трудно различить, если змея набрасывается и кусает в ногу даже через толстую брючину, купленную в магазине 'Охотник' с гарантией что не только змея, но и дикий кабан не прокусят патентованную ткань, пропитанную специальным веществом наподобие другого специального вещества для дорогого нижнего белья в элитных бутиках, в которых подобно публичным домам, где специально разбрызгивают одурманивающий аэрозоль, трусики пропитывают одуряющими запахами, от которых человеческие самки, то есть девушки и женщины, сходят с ума настолько, что покупают трусики и другое белье за немыслимую астрономическую сумму, за которую на Черкизовском рынке можно приобрести мешок подобных, а иногда и лучших, изделий, но не пропитанных наркотическим аэрозолем, приманивающим покупательниц, как запах самки привлелкает медведя, обкушавшегося тухлой горбуши и свежей малины, произрастающей на широких лесных прогалинах там, где Солнца больше оттого, что высокие лесные деревья не заслоняют небо, одно для всего живущего и не живущего, но находящегося под небом, как под небом Московского Планетария, обманывающего людей, когда среди дня показывают ночное небо не только Москвы, но и Австралии и Африки, удаленных от Москвы специально ради спокойствия людей разных национальностей, по разным причинам ненавидящих друг друга, но терпящих, потому что так требует мировая политика, подпитывающая правителей всех стран деньгами и властью, которая намного сильнее денег и секса, несмотря на то, что политики всячески показывают гражданам своей страны, но не интересуются деньгами и властью вследствие огромной любви к своему многострадальному народу бедному настолько, что многие женщины из-за бедности не имеют денег на купальники, поэтому купаются голыми назло француженкам, купившим самые дорогие купальники в самым элитных магазинах около Московского кремля, где Царь Петр Первый собственноручно казнил стрельцов, поднявших против него бунт в стрелецких кафтанах, неудобных, намного хуже, чем одежда Советского воина в галифе, а не в кафтане, расшитом желтыми нитями, как солнечными лучами по красному небу, озаренному заходящим Солнышком, освещающим половину земного шара, обращенного к Солнцу одним боком, потому что земной шар круглый, а не квадратный, как хотели бы последователи художника Малевича, намалевавшего картину 'Черный квадрат', хотя и не единственную геометрическую в творчестве Малевича, нарисовавшего еще и картину 'Черный круг' с помощью простого деревянного обеденного стола, лежащего на холсте и обведенного по контуру Малевичем гениальным, потому что не умел рисовать, а создал картины, пережившие его и ставшие шедевром не меньшим, а может быть даже и большим, чем знаменитая картина художника и изобретателя Леонардо да Винчи 'Джоконда' с улыбкой по поводу того, что у художника Леонардо да Винчи во время творческого процесса, то есть рисования, упали трусы, обнажив не громоздкое и не огромное, а маленькое естество из-за малых размеров которого Леонардо да Винчи стеснялся ходить в общую шведскую баню, приехавшую на гастроли из страны свального греха, уходящего корнями в те года, когда викинги для продолжения рода села спаривались со всеми дамами, которые встречались на их пути по дороге к дому, сложенному из добротных камней, а не из бревен, как бы не прочен дом из камней казался, исходя из прочностных характеристик камня валуна, воспетого еще братьями сказочниками Гримм в сказке про трех поросят, строивших свое жилище убежище от волка настолько хилого и немощного, что развалил соломенный домик, раскатал по бревнышкам домик деревянный, но не смог сломать домик кирпичный, несмотря на некачественную кладку камня, которую сделал неопытный строитель поросенок с копытцами вместо пальцев рук, так неприспособленных у свиней для игры на пианино, как приспособлены руки у знаменитых музыкантов Мацуева и Маликова, прославившихся тем, что нашли выгодных богатых невест, на деньги которых живут и спокойно творят свои нетленные произведения от которых убитый Сальери и его убийца Моцарт переворачиваются в своих гробах дорогих, но истлевших за годы от кончины музыкантов до наших дней, гремящих музыкой синтезаторов и компьютерными пьесами, отражающими суть компьютера, а не человека творческого, стремящегося к новому рассмотрению старых идей, например, режиссера-постановщика нового балета 'Евгений Онегигин', способногго за два часа продать все билеты на премьеру спектакля, где балерины танцуют не в балетных пачках, а в штанах и в купальниках, словно не балерины, а шлюшки из кабаре 'Запад-Восток', расположенного в городе Вашингтон около негритянского квартала, заселенного потомками знаменитого угнетенного негроида дяди Тома из аболюционисткой книге писательницы Гарриет Бичер Стоун 'Хижина дяди Тома', накаркавшей убийство президента Америки Абрама Линкольна, что привело к массовым беспорядкам во многих Нью-Йоркских трущобах, забитых бедняками и бездельниками, мечтающими тоже застрелить Абрама Линкольна хотя бы уже мертвого, лежащего в длинном гробу, более похожем на корабль, чем на гроб для президента, который развязал бессмысленную гражданскую войну без победителей и без побежденных с дырками в черепе с крепкими лобными костями, выдерживающими прямое попадание пули из французской аркебузы, один экземпляр которой хранится в квартире моей любимой Анны Германовны, не коллекционирующей старинное оружие, но хранящей коллекцию своего прадеда, нажившего состояние на продаже коллекционных видов оружия, стрелявших почему-то прекрасно и на дальние расстояние с вероятностью попадания в цель намного большей, чем из автомата Калашникова модернизированного, изобретенного не для военных действий, победу в которых можно одержать с помощью израильского автомата, а для экспорта из России железа под видом автоматического оружия, которое в Китае разбирают на металлолом, как и русские массивные многотонные станки, по сути не работающие, но полезные, как металл для других стран, специализирующихся на выпуске нормальной рабочей техники и брелков для часов и сотовых телефонов недорогих из-за одной системной платы, наподобие микросхемы в дешевых игрушках из детских магазинов, в которых будущие мамы и женщины, мамами ставшие, покупают для себя недетскую одежду с вырезами в месте половых органов, выглядывающих в прорези, как любопытная утка смотрит из куста на гадкого утенка, вырастающего в огромного прекрасного лебедя, подаваемого только к царскому столу, уставленному дорогими винами и пирогами с грибами и ягодами из царских лесов, окружавших Московию со всех сторон, как густая борода окружает рот мужика солидного и степенного, знающего цену каждому гвоздю в доме и каждой подкове на копытах своих лошадей деревенской не скаковой породы, отличающейся от других пород выносливостью и красотой, сравнимой с красотой многих девушек, грацию которых можно сравнивать с грацией красивой породистой лошади, неизменно приходящей к финишу первой вслед за автомобилем с кинокамерой, снимающей обманщиков жокеев и старающихся лошадей, получающих за первое место венок на шею, словно лошадь умерла на финише, как когда-то на скаковой дорожке погиб жеребец, загнанный неопытным наездником Липатниковым, дошедшим до финиша без лошади, оттого, что загнанную лошадь на лошадином катафалке повезли в другую сторону, к новой жизни лошадей, которые после смерти превращаются в лошадей с крыльями, то есть Пегасов, летающих около поэтов, сочиняющих стихи про свою жизнь и про жизнь любовниц, выходящих из-под пера поэта, как живые, но в некрасивом свете, освещающем величие поэта и затемняющим всех, кто шел с ним рядом или стоял с ним на пьедестале почета, предназначенном для показа народу своих кумиров, выигравших соревнование или завоевавших для страны Нобелевскую Премию в области литературы за произведение явно ругающее Россию, забитую настолько, что, если бы она встала с колен, то с нее, как вши, посыпались бы поэты и писатели, живущие за ее счет, как лианы, высасывающие кровь и сок из своего хозяина, могучего и непобедимого тысячелетнего дуба, вокруг которого на золотой цепи ходит Кот, ученный в Академии наук России, занимающейся производством академиков, как моя шикарная Анна Германовна занимается изготовлением сибирских пельменей вручную, без помощи пельменницы из олова или меди, пригодной для кровли крыш богатых домов, украшенных не только медными крышами, но и чугунными флюгерами в форме петухов или латышских стрелков, очень похожих на мальчика Нильса с Дудочкой или пионера с пионерским горном в зубах, начищенных пастой жемчуг, одну из разновидностей которой красивая моя Анна Германовна предпочитает любым дорогим зубным пастам из-за границы Российской Федерации, гордой своими фабриками по изготовлению зубной пасты 'Жемчуг' с основой из фтора и извести, применяемой украинскими бабами для побелки стен в домах мазанках, называемых саманными домами, похожими на соломенный домик поросенка, зажаренного после сказки про трех поросят и съеденного с огромным аппетитом и большим воодушевлением братьями Гримм, пьяными от успеха сказки про трех поросят, являющихся символом Великой Германии, разводящей свиней, как солдат и обогнавшей другие страны по ругательствам, производным от слова 'свинья', то есть 'швайн', в годы Великой Отечественной войны применяемым к русским с приставкой 'русиш', что означает русский, но не в хвалебном смысле, а в ругательном, словно немцы на короткий миг влюбились в свою родную свинью и дали ей немецкую национальность в отличие от свиньи русской или украинской национальности, более позорной для немцев, чем 'швайн' немецкая, то есть истинная арийка 'дойче швайн' с чистым арийским рылом и умными выразительными глазами, не замутненными катарактой, приводящей к слепоте и инвалидности по зрению, нерадостной для многих инвалидов, несмотря на белую тросточку с помощью которой инвалид по зрению перебегают дорогу перед быстро движущимся транспортом, среди которого обязательно найдется шутник, который собьет инвалида по зрению, несмотря на белую палочку в руках пострадавшего и черные инвалидские очки, похожие на щегольские очки негроида Эдди Мерфи, ставшего отцом семерых детей, к удивлению Эдди Мерфи, тоже негроидов, несмотря на то, что Эдди Мерфи старался родить хоть одного белого ребенка в пику белым поработителям, которые с загадочным упорством усыновляют черных и желтокожих детей, а белых детей обходят стороной, словно белый цвет кожи вызывает у опекунов психическую болезнь, похожую на истерику молодой девушки по поводу того, что ей уже тридцать лет, а она еще ни разу не выходила замуж за капитана дальнего плавания с одним глазом и повязкой над пустой глазницей с пустотой, похожей на чернильную кляксу или вывернутые половые губы старой негритянки из почетного большого племени в Центральной Африке, населенной животными, являющимися постоянными поставщиками сюжетов о дикой природе для телевизионных каналов Америки и других стран, в которых самым большим животным считается свинья домашняя, вырастающая иногда в якутских селениях больше злобного северного оленя, нравом напоминающего дикую собаку динго, покорившую Австралию и ставшую символом Австралии, как кролики, овцы и ядовитые утконосы, похожие на генномодифицированных бобров с желтыми выступающими зубами, как у подружки моей любимой Анны Германовны Леночки, страдающей заячьей болезнью, вследствие которой верхняя губа Леночки часто приподнята и обнажает верхние зубки, что иногда мило и трогательно, но в большинстве случаев неприятно хотя бы потому, что передние верхние зубы Леночки большие, лопатообразные и несмываемого желтого цвета, напоминающего цветущее болото с желтыми мелкими блестящими цветочками 'Куриной слепоты', имеющими строгое длинное название на латинском языке, вымершем, как и его основатели, не заботившиеся о том, что еще многим поколениям придется возиться с латинскими письменами и обозначениями, особенно в медицине, изобилующей латинскими терминами, словно все больные в древние века говорили по латыни с Московским акцентом, не смываемым даже в Америке с помощью местных лингвистов со средним образованием, полученным в пригороде Нью-Йорка городе Пиксквиле с атомной электростанцией, питающей электричеством огромный район Америки и снабжающей огромными слегка радиоактивными карпами и угрями голодных эмигрантов из Чехословакии, развалившейся вследствие междуусобицы на два враждующих государства, обвиняющих друг друга в лености и пьянстве, несмотря на то, что количество алкоголя, потребляемого на душу населения, как в Чехии, так и в Словакии в год примерно одинаково, как примерно одинаковы по внешности некрасивые чехословацкие девушки, больше похожие на сказочных страшил, чем на девушек приличного поведения, образцом которого являются английские католички в белых воротничках похожие на молодых солдат первого года службы, называемых 'чайниками', как недавно обозвала меня моя невеста Анна Германовна, полагающая, что мужчина, который пытается подглядывать, как переодевается его любимая девушка, почти невеста, так этот мужчина называется 'чайником' по аналогии с железным чайником, выпускающим пар из носа и доставляющим радость только тем, кто пьет из него кипяток, залитый в сухие листья индийского черного чая, привезенного из далекой Индии с огромными рабочими слонами, заменяющими индийцам белорусский трактор 'Беларусь' и дорогой японский трактор 'Като', уступающий в размерах индийскому слону, но более мощный и пронырливый, словно не трактор, а японский воин, закованный в железо, несмотря на жару, путешествующую по Планете из края в край и растапливающую снега там, где выпадает снег белый, как кристаллики замерзшей водки по сорок восемь рублей за бутылку, купленную в магазине 'Ашан' в дни распродаж, приравненные жителями районов, прилегающих к магазину 'Ашан' к праздничным дням или дням победы русского народа над мировыми ценами, стягивающими узел вокруг шеи простого трудового человека, не знающего что он делает на работе, но знающего, сколько денег он должен получать за ту работу, о которой не знает, словно его мозги промыли раствором серной кислоты с хлорной известью, применяемой раньше для чистки общественных туалетов бесплатных и менее загаженных, чем нынешние платные туалеты, один поход в которые стоит больше, чем батон хлеба, выращенного добрыми руками комбайнера для Анны Германовны, регулярно посещающей булочную, несмотря на то, что у подружек моей любимой Анны Германовны сложилось мнение, что от хлеба толстеют, как коровы, обкушавшиеся весенней жирной травки, не успевшей отцвести и дать жизнь семенам новой травы, которая все равно вырастет из корней обглоданной травы, несмотря на то, что не успевает доцвести и созреть подобно девушке, на личике которой расцветают, как цветы первые прыщики, не похожие на сыпь от сифилиса своим неповторимым рисунком, похожим на вышивание бисером по холсту, заменяющему морякам парусину или саван при смерти моряка в море, принимающем завернутый труп в том числе и труп графа Монтекристо, сбежавшего из тюрьмы с помощью умершего товарища по тюрьме и хитрости, принесшей графу Монтекристо не только свободу, но и несметные богатства в твердой валюте в золоте и в драгоценных камнях в пиратском кладе, найденном на необитаемом острове в пещере неожиданностей, не вырытой пиратами, а естественной, как все естественное, например, речь и походка моей нежной Анны Германовны, полагающей, что птицу видно по полету, а девушку узнают по манере разговора и по походке, отличающейся у всех девушек из одного района, окружающего Большой Театр с балеринами, некоторые из которых, несмотря на высокое профессиональное танцевальное мастерство, не умеют правильно и красиво ходить по улице, населенной озабоченными жадными мужчинами в шляпах и с портфелями, набитыми, по мыслям балерины, пачками денег, от которых девушка расцветает подобно яблоням и грушам в песне про Катюшу, ставшую символом победы в Великой Отечественной Войне после которой прибалты и славяне возненавидели Русских так сильно, что использовали любой случай, чтобы принести вред Советскому Союзу, олицетворявшему мощь русских, не подозревающих, что их считают силой и ненавидят, словно у каждого чехословака под кроватью лежит Советская атомная бомба с часовым двигателем, чутко отзывающимся на храп и пуканье чехословака, возвратившегося из работы в баре, где он разбавлял пиво водой и остатками пива, не допитого многими посетителями из Западной Европы, приехавшими в Чехословакию только за тем, чтобы выпить холодного пива 'Пилзнер Урквел', сваренного на старейшем чехословацком заводе, построенном с другими целями, но оборудованным под пивоварню, не отличающуюся от пивоварни 'Балтика' в Санкт Петербурге, не унаследовавшем традиции российского приготовления медовухи и алкогольных квасов, пьянящих сильнее, чем чехословацкий хмель, выброшенный на задний двор Московского пивоваренного комбината 'Очаково', расположенного вдали от дома моей шикарной Анны Германовны, не уважающей пиво, особенно холодное пиво, леденящее зубы и раздражающее нервы в идеальных белых зубах, как у полосатой акулы, ежедневно чистящей зубы о планктон и треску с выпученными глазами, прыгающую по дурости прямо в пасть акуле, не болеющей раком из-за гормонов, выделяемых загадочной акульей печенью, по составу схожей с печенью земляного червяка, тоже не болеющего раком или саркомой, ежегодно уносящей миллионы жизней людей, полагающих, что страшные болезни должны достаться не им, а другим людям, более плохим и больным, несмотря на то, что здоровые люди умирают раньше и более неожиданно, чем люди больные неизлечимыми болезнями, которые могут длиться долгое время, за которое миллионы здоровых людей лягут на кладбища, расположенные и устроенные по-разному в разных странах, далеких и близких к цивилизации и культуре захоронения покойников, напоминающих бревна из ненужного, потому что несъедобного человеческого мяса, сгнивающего в земле, несмотря на то, что миллионы диких собак по всему миру голодают и рады были бы откушать мяса из человеческого трупа хотя бы потому, что собаки ненавидят людей за то, что люди заняли их место под Солнцем, приносящим не только живительное тепло, но и тепло убивающее, раздражающее кожу и высушивающее человека насквозь до сахарных костей, белеющих в сухих местах, словно памятники в натуральный рост, отличающийся от роста человека при жизни на несколько незначительных сантиметров, смешных и неважных для Вселенной, но имеющих огромное значение для размера свадебных туфель, которые упорно не налезают на очаровательную, но не маленькую, ступню плачущей сестры Золушки, в то время как Золушка хохочет от радости, потому что у нее ножка средних размеров что радостно для принца, обожающего средних фрау, не выходящих размерами, то есть габаритами тела, за рамки в сторону худобы или в сторону полноты, от которой все женщины приходят в ужас и потеют с запахом пота, отличающимся от мужского запаха, как птичка колибри по размерам отличается от птицы цапли, бегущей за Царевной лягушкой, так и не дождавшейся на Белорусском болоте Принца, напившегося белой водки и упавшего лицом в грязь болота с пиявками, равнодушными к чинам и сословию Принца, но озабоченными тем, чтобы побыстрее напиться крови, несмотря на то, что кровь принца со спиртом, действующим на пиявок, как и на людей, пьющих шампанское под столом в ресторане 'Макдональдс' в котором нет надписей и плакатов, запрещающих приносить с собой спиртные напитки и распивать спиртные напитки за столиками или в туалете, заменившем москвичам и гостям столицы бесплатные туалеты на улицах города, понявшего после знаменитой перестройки, что не только за учебу в школе и за лечение в поликлинике и больнице можно брать деньги, но и за посещение туалета, так необходимого в некоторые моменты жизнедеятельности человека живущего, пусть даже больного и немощного, но бредущего к туалету с двадцатью рублями в руках, как флагом победы мочевого пузыря над суровой действительностью о которой древние философы не имели понятия вследствие того, что в качестве туалетов использовали кусты и деревья, произраставшие повсеместно, как сейчас вырастают голубые кабинки платных туалетов, приносящих доход намного больший, чем доход всех московских хлебопекарен, работающих почти даром на дармовой рабочей силе и на бесплатном просроченном сырье, состоящем из заграничной сгнивающей муки и заграничных дрожжей, разлезающихся, как диковинное инопланетное существо из фильмов ужасов про монстров, выскакивающих из помойки или городской канализации, населенной армией злых красноглазых крыс и разбойниками бродягами в лохмотьях с бородами, напоминающими бороды русских художников и писателей, посвятивших свою жизнь борьбе с клопами и блохами, гнездящимися в густых кучерявых, пусть и седых, волосах бороды и усов, ставших настоящим домом для насекомых, погибающих без теплого чуткого человеческого отношения и человеческой крови любой группы, можно даже с дурными болезнями и СПИДом, ставшим символом Мира и храбрых людей, не опасающихся пожимать руку СПИДозному больному, из числа которых исключаются дети, зараженные взрослыми, заботящимися о своем гигантском желудке и месте для сидения в городском автобусе, следующем по маршруту, установленному безразличным диспетчером с фиолетовым носом, изменившим цвет не вследствие пьянок и гулянок, а по причине редкой болезни, поразившей даже бывшего бледнокожего Президента Америки с красным носом, похожим на головку ядерной ракеты 'Земля-воздух-земля', расположенной около чехословацкой деревни с тупыми жителями, которые не догадываются, что тайное всегда становится явным, несмотря на то, что дознаватели в России живут на взятки, за которые сажают в тюрьму с унитазами, щедро засыпанными доверху белой ядовитой хлоркой, более дешевой, чем лечение заключенных, заболевших дизентерией из-за нечищеных унитазов, называемых на тюремном языке 'эстрадой' за музыкальные произведения, исполняемые на унитазе в сопровождении музыки сливного бачка, закрепленного в стене надежно, чтобы дерущиеся заключенные не сорвали сливной бачок и не устроили в тюремной камере наводнение, похожее на Всемирный Потом, в котором уцелели многие народы, но память осталась только о Праведнике Ное из-за его высоких моральных качеств, по которым Ной несомненно обходил всех других людей, живших на Земле до Всемирного потопа, сравнимого с Всемирным обледенением, унесшим с лица Земли много разновидностей трав и животных с короткими ногами и короткой шерстью, не защитившей от ледяного холода и северных ветров, часто дующих так, что куда ни повернись - всюду в лицо дует Северный ветер, прилетевший с Северного Полюса из вечных Полярных снегов с осадками радиоактивных частиц, занесенных после Чернобыльской катастрофы, давшей миру понимание хрупкости человеческой жизни и благотворного влияния радиации на мир растений, возбуждающихся от повышенной радиации и вырастающих после облучения до величины, ранее, до облучения, в природе не достигаемой, словно растение питается заряженными частицами и электромагнитными волнами, как радиолюбитель, всеми порами кожи впитывающий свист и потрескивание в радиопространстве, называемом эфиром по аналогии с эфирными маслами, распространяющими запах, то есть аромат, так далеко, что до открытия флакона с эфирным маслом нельзя было догадаться даже самым изощренным умом парфюмера, преклоняющегося перед импортными духами с китовой амброй, придающей духам особое очарование, кружащее голову молодому любовнику или не любовнику, но мужчине, увлеченному предметом своей любви, в темноте комнаты скидывающего остатки одежды, как со старой крыши дома музыканта Чайковского слетает железный лист, продырявленный ржавчиной в десяти местах, словно бы изъеденный неведомыми инопланетными червяками, питающимися железным хламом, часто выбрасываемым на помойку из-за стремительной ржавчины, пожирающей железо со скоростью пожирания саранчей побегов молодого сахарного тростника, произрастающего на полях, орошаемых водой из реки Нил, в которой древние фараоны совершали различные обряды от свадебных до погребальных, похожих на сплав трупов по индийским рекам, перенасыщенным золотом и драгоценными камнями, спрятавшимися в густом иле рек, стекающих с чистых гор и устремляющихся в грязные океаны и моря, очищаемые трудолюбивыми креветками и микроскопическими водорослями, густо покрывающими теплые участки прибрежных вод, например, гавайских островов, объявленных Американцами американской территорией, несмотря на то, что Гавайские острова находятся от Америки на значительном расстоянии, превышающем разумные расстояния, установленные Всемирными нормами права, изготавливающего законы для тех, кто больше платит золотых денег в ломбарды, заменившие золото кровью, более дешевой по себестоимости и более дорогой при продаже богатым клиентам, стремящимся к вечной жизни или хотя бы к долголетию длиной в тысячу лет, но не библейских тысяч лет, когда один день, как тысяча лет, а тысяча лет, как один день, проведенный с удочкой на рыбалке на озере Селигер, где нет ни рыбы, ни крокодилов, ни улиток, спасающих одиноких голодных рыбаков от смерти от заворота кишок, прооперированных в сельской больнице гораздо качественнее, чем в Московской клинике под руководством профессора, оценивающего свои советы в десять тысяч доларов за десять советов, не приводящих к положительным результатам хотя бы потому, что словом стену не пробьешь, но испортишь настроение и замутишь слабые мозги неопытной девушки, прекрасной в своей наивности и первозданной красоте, не замутненной пошлостями и обманом, всегда встающим на пути мужчины, но иногда обходящим девушку и женщину, всю жизнь живущую в мире иллюзий и прекрасной простоты, сравнимой только с весенним лугом по которому еще не прошли толстые пятнистые коровы с копытами и навозом на тощих весених ляжках, уже поделенных между мясниками, с вожделением рассматривающих гуляющие окорока, еще не подозревающие о своей печальной участи в форме бифштекса или паровой котлетки с кровью или без крови в зависимости от желания клиента в ресторане на берегу реки Москвы, омывающей стены древнего Кремля, раскинувшего свои владения, как осьминог расправляет щупальца, чтобы схватить жирного аквалангиста Жана Жака Ива Кусто, плавающего под семью пластами океанической воды в то время как его жена отчаяно целуется в каюте со старшим матросом Филиппом, по ошибке принявшим женщину за мужчину с невыраженными грудными мышцами, называемыми у женщин сиськами, или буферами по аналогии с буферами паровоза или электрички, нечаянно въехавшей в Ярославский вокзал, несмотря на то, что железнодорожные пути заканчивались тупиком с железобетонными стенами, ежегодно прогрызаемыми крысами, кусающими строителей специально против крыс добавляющих в бетон стекло от разбитых бутылок из-под жигулевского пива, выпускаемого во многих городах России, но имеющего, несмотря на широкую географию, одинаковый вкус машинных покрышек или вкус детства, убежавшего от нас так далек, что его не догнать, хотя бы потому, что мы бежим от детства в другую сторону, в противоположную, чтобы его не догнать и не жить весело и беззаботно в розовой стране грез без смерти и без болезней, уносящих подруг быстрее, чем друзей, несмотря на статистику женских смертей, беспощадных к людям, живущим, чтобы побеждать смерть и все ее проявления в виде чертей и сатаны, прячущегося от Бога в месте, максимально отдаленном от Рая, похожего на квартиру моей обожаемой Анны Германовны, когда мы с ней вдвоем сидим на диванчике и говорим ни о чем и обо всем, что происходит, происходило или будет происходить, но настолько неважном по сравнению с нами, что мы часто смеемся, опять же ни о чем, словно нам под мышками щекочут неугомонные солнечные зайчики из детсадовского детства с воспитательницей в детском саду, пускающей зеркальцем солнечного зайчика, убегающего от нас на потолок каждый раз, когда мы его почти ловили, накрывали ладошками и верили в реальность солнечного зайчика, живущего для нас и играющего с нами, потому что так должно быть и не подвергается осмеянию и сомнению, как в зрелые годы подвергается осмеянию и сомнению почти все, что встречается на нашем жизненном пути, не отличающемся от дороги в жизнь в детстве, но задуманном нами, как трудный путь, непреодолимый без кропотливого ежедневного труда, бессмысленного, как мы поймем на пенсии и ненужного, что ни каждый понимает умом, напичканным в школе ненужными знаниями и бесполезной информацией, к сожалению не передающейся половым путем, как дурные болезни испанских моряков, облагодетельствовавших папуасов новыми видами любви, привезенными из Мадрида с убитыми коровами на главной площади города без воды, несмотря на то, что вокруг много озер с глистами и водяными пиявками, обожающими жить в желудках мадридцев, озабоченных больше разговорами друг с другом, чем состоянием желудка, выделяющего естественные газы во время разговоров почтенных синьоров и синьорит, поднимающих платья на голову каждый раз, когда мимо пробегает озабоченная испанская мышь или испанский синьор, похожий на испанскую мышь бравыми усами, прямыми, как лезвие рапиры или шпаги для прокалывания быкам мозгов и сердец, вяло стучащих под толстой пуленепробиваемой шкурой, как у африканских носорогов, непробиваемых даже бивнями дикого слепого слона, принявшего носорога за жирную слониху с ороговевшей кожей, отличающейся от кожи слонов цветом и структурой, как кожа девушки отличается от кожи волосатого кавказского парня из войск НАТО в Грузии, с восторгом принявшей американских солдат, еще не подозревающих, что их обкрадут, обманут и женят на грузинских девушках с большими носами и мелкими, как у испанских идальго, усиками над верхней губой, что воспринимаемых американскими солдатами, как признак высочайшей женственности в отличие от 'женственности' бородатых и усатых американок, зарабатывающих свой хлеб разговорами о спасении ливневых лесов и белых тигров, пожирающих мяса в сотню раз больше, чем кушают русские крестьяне в отдаленных северных деревнях, продуваемых насквозь ветрами, залетевшими с ближайшего химического комбинат, производящего взрывчатку и другие предметы народного потребления ненужные в хозяйстве и очень дорогие из-за удаленности заводов от мест потребления предметов, Московских магазинов с умопомрачительной красоты продавщицами, приехавшими в Москву из тех деревень, возле которых производились те предметы, которые сейчас продавщицы продают в Москве и полагают родными, словно не один раз выходили замуж за предметы живые, как женихи из Перовского ЗАГСа, обслуживающего беременных девушек, едва дотягивающих на девятом месяце беременности до свадьбы с мужчиной, не являющимся биологическим отцом будущего ребенка, но принявшем на себя обязательства по усыновлению чужого ребенка не из-за любви к его пузатой маме, согрешившей до свадьбы, а в обмен на бесплатное жилье, которое в Москве дорожает с каждым днем, несмотря на удешевление жизни простого труженика, часто разбираемого на органы, которые можно заменить органами свиньи, хрюкающей под дубом в горах Андалузии с почвой настолько скудной, что грибам трюфелям приходится искать подходящую почву глубоко под нищими слоями земли, забросанной камнями, которые в России стоят больших денег за кубометр, часто недосыпаемый или досыпаемый с таким расчетом, чтобы камни лежали не плотно, а образовывали между собой полости, дырки, которые тоже считаются объемом при подсчете общего объема камней, засыпаемых в кузов грузовика 'Камаз', не способного въехать на бордюр тротуара вдоль главной улицы деревни Чулково с бабушками, продающими на этой улице молоко и квашенную капусту, купленную оптом на Московской овощной базе Курьяново по Павелецкой железной дороге в сторону Серпухова с продавцом обуви Кирюшей, растолстевшим и облысевших, как клен опавший из Стихотворения Сергея Есенина, страдавшего от пьянки и от одиночества с женщинами, которых не хотел, но из-за отсутствия других женщин имеющего с ними дело, называемое любовью поэта, застреленного и задушенного вследствие домоганий к красавице, на которую имел виды более сильный мужчина, не преклонившийся перед авторитетом Сергея Есенина, описывающего Русь и избушки дешевые в те годы, но бешено дорогие в наши дни тотального строительства из дерева и искусственных материалов из Турции и Китая с глиняными горшками, обожженными за шесть тысяч лет до нашей эры пластмассовой посуды для различных напитков и водки в том числе, несмотря на то, что русские цари пили водку из серебряных чаш и стеклянных царских стаканчиков на ножках, получивших название рюмка в отличие от фарфоровой посуды без рюмок, предназначенных в основном для водки, которую в Китае пили и пьют из кувшинчиков, похожих на клизьмы в Пятнадцатой Московской больнице, врачи которой вылечили знаменитую, еще в годы Советской власти, певицу Аллу Пугачеву от попадания спермы в трахею, закрывшуюся без медицинского вмешательства, и убившую бы певицу удушьем, неприятным не только для знаменитой народной артистки, но и для любого человека, включая китайского бомжа, пьющего вино из маленького кувшинчика эпохи династии Мин с императорами, обожавшими узкогорлые кувшинчики из фарфора цвета неба, проглядывающего сквозь тучи после дождя, словно бесстыжая сочная алая плоть итальянки контрастно выделяется на фоне иссиня черных кучерявых волос, неподстриженных по причине бесполезности сбривания итальянских волос, которые на следующий день вырастают еще гуще и кустистее, чем в день предыдущий, называемый банным днем, в который на Руси по традиции ходят в баню, стирают и занимаются любовью после бани, потому что чистые и вымытые народным мылом, отличающимся от мыла для высшего сословия, завшивевшего, особенно во Франции, заполоненной блохами, живущими в париках и в буклях судей и королей, провонявших потом, несмотря на косметику лучшую в мире, еще не познавшем радость ста сортов шампуня и более ста тысяч сортов одеколонов, распространненых по всему миру, как китайские горшки и вазы, оплачиваемые в древние века золотом, добытом у инков, не знающих ни китайцев, ни фарфора, но страдающих за китайцев и за фарфор, как козлы отпущения, одним из которых в последние годы выбрана Россия, не дающая покоя своим существованием ни одной стране, добравшейся до чтения книг, написанных школьной учительницей или школьным учителем Гиви в соавторстве с американской озабоченной женщиной Сарой Джессикой Паркер, похожей на неопрятно одетую деревянную куклу, отличающуюся от русских куколок Барби цветом кожи, запахом и шармом, напрочь отсутствующим, как в наказание за истребление индейцев, у американок с широкими ступнями, как снегоступы, с помощью которых русские мужики на Севере ходят по снегу на охоту на белок с проплешинами на шкурках, похожих на лобковую растительность рыжеволосых девушек, обиженных на своих парней, поэтому не бреющих лобки до появления нового друга, но обязательно богатого с чувством юмора и без материальных и жилищных проблем, мешающих девушке обустроить свой дом подобно кукушечке, подкладывающей яйца в чужие гнезда, еще не разоренные дикими лесными, вечно голодными, котами с кисточками на ушах и острыми когтями, с помощью которых дикие лесные коты ловят мышей и мелких зайцев, не успевших перевернуться на спину, чтобы задними лапами дать отпор мяукающему коту с расцарапанной, в неравных боях с кабаном, мордой все еще сохраняющей, несмотря на дикость, шарм и очарование породы кошачьих, постоянно умиляющих девушек и женщин больших городов и сел, оторванных от городов весенней распутицей, не позволяющей людям умирать до появления нормальных дорог для проезда сельской 'Скорой помощи' на четырех колесах, одно из которых обязательно отлетит перед переправой через бушующую реку без рыбы, но с коричневыми холодными водами, бесполезными, ненужными ни людям, ни рыбе, тоскующей в ледяной воде, которая могла бы быть немного теплее, чем жидкий азот, заливаемый в охладители Космических кораблей и ядерных реакторов, построенных в пятидесятые годы двадцатого века, называемого атомным веком благодаря открытиям ученых в области физики элементарных частиц, разлагающихся на еще более элементарные частицы, похожие на слова в предложениях моей прекрасной Анны Германовны, почти всегда уверенной в своей правоте, не приводящей к положительному практическому результату вследствие бесплодности и беспочвенности женской и девичьей логики и правды, о которой девушки забывают уже к концу фразы, начатой для красивого словца, но не законченной по причине звонка подружки и рассказа подружки о ее новом приобретении в бутике на Тверской, посещаемом самыми богатыми и знаменитыми людьми не только Москвы, но и других городов, называемых Европейскими не из-за древней Европейской культуры, а из-за местоположения, часто условного и похожего на клоаку на окраине польского города Варшавы, прославленного продавщицами обманщицами и лечебницами для алкоголиков, переоборудованными в гостиницы для приезжих русских туристов, о которых поляки говорят как о свиньях, несмотря на то, что при встречах кланяются и пытаются всучить лежалый китайский товар, завезенный в Польшу из России, поэтому и являющейся загадкой не только для иностранцев, но и для самих русских, закупающих товар в Китае, продающих этот товар в Европу и закупающих тот же товар в Европе по астрономическим ценам, сравнимых со стоимостью бульдозера или трактора 'Беларусь', окрашенного в красный цвет, выгодно подчеркивающий все достоинства и недостатки трактора, который, благодаря красному цвету стоит дороже, чем трактор 'Беларусь' синего цвета васильков среди льна, выращиваемого в умеренном климате белорусских полей, заливаемых весной немноговодными, но бурливыми речками с красивой и загадочной усатой рыбкой пискарем, пищащем на берегу рядом со змеями, неотличимыми друг от друга, как две подружки близняшки отличаются друг от дружки только манерой поведения, изменяющейся от года в год и доходящей до откровенной во время купания обнаженных девушек в Днепре, привыкшему не только к голым красавицам, но и к многочисленным трупам, в том числе людей и птиц, не долетевших до средины Днепра, поэтому усеявшим Днепр на всей его протяженности, сравнимой с длинными дорогами Западного Китая и Сибирскими тропинками, неизвестно где начинающимися, неизвестно куда идущими и неизвестно кем протоптанными, потому что иногда настолько широкими, что кажется проложенными Снежным Человеком с волосатой грудью и маленькими мудями, не позволяющими Снежному Человеку размножаться в количествах, достаточных для открытия на него сезона охоты, как на уток осенью с улетающими журавлями, курлыкающими в небе и недоступными взгляду жителей больших городов, закованных в бетон и дешевые пластиковые окна и окруженных, как Великой Китайской стеной, непроходимой стеной магазинов, после посещения которых у горожанина нет сил выехать за город, чтобы посмотреть на клин улетающих журавлей, спешащих в Африку на места постоянного жительства, забронированные журавлями еще до появления на земле первого Человека, взявшего в руки палку и отдубасившего этой палкой второго древнего человека, понявшего суть вещей и служившего тому древнему человеку, у которого в руках палка, преобразуемая с годами сначала в хлыст, затем в саблю, затем в огнестрельное оружие и дошедшая с помощью технологий и науки психологии до уровня денег, являющихся самым сильным кнутом и оружием, которое изобрело человечество, умело убивающее себя с помощью новейших достижений науки и техники, выдуманной инопланетянами и разумно нам поставляемой, чтобы земляне сами истребили себя и не занимали выгодную Планету Земля с уникальными природными ресурсами и отстроенными городами с шикарными девушками, не достигающими по уровню красоты и ума до моей великолепной Анны Германовны, несомненно самой лучшей, хотя бы из-за постоянного ее стремления к разнообразию и новизне, среди которой я для Анны Германовны остаюсь штырем, осью вокруг которой вращается весь мир с устремлениями и заботами, при первом же приближении оказывающимися незначительными и мелочными по сравнению с двумя любящими сердцами, не испорченными групповым сексом, виртуальными и эротическими играми и обязательными изменами другу другу, без которых, как пишут буржуазные идеологи, якобы нет нормальных человеческих взаимоотношений с пристегнутыми фалосами и кожаными плетками с ручками, сделанными под серебро, но не серебряными по причине высокой стоимости серебра, особенно в уникальных изделиях для секса, до которого мы еще с Анной Германовной не дошли из-за уникальности и огромной ценности простых человеческих отношений между молодыми людьми, перед которыми открыты все дороги в жизни, постоянно закрывающей перед нами одни ворота за другими по мере удаления от идеалов юности, иногда сохраняемых чистыми душами до конца своих дней, прошедших в восторге и чистоте, которой позавидовали бы все американские киноактрисы, если бы умели завидовать и не полагали, что они самые красивые, несмотря на триста косметических операций, проведенных за деньги, на которые можно родить и прокормить до совершеннолетия сотню детей, из которых один, может быть, решит проблему рака, а другой найдет короткий путь к Звездам, еще не досягаемым для человечества, как порок далек от непорочности и никогда не достигнет ее, словно ему отрезали ноги из плоти и крови с эритроцитами и лейкоцитами, являющимися индикатором раковых клеток в организме человека, еще работающего, но не догадывающегося, что в его организме зреют быстроразмножающиеся раковые клетки, умирающие от облучения и химической терапии, прописываемой для уничтожения очагов раковых клеток, посланных человеку для того, чтобы он лучше любил жизнь, закрытую для него во время работы, приносящей пользу начальнику и хозяину, отдыхающему на деньги работников за границей с дешевыми девушками, во все времена являющимися показателем платежной способности мужчины рядом с ними в одном автомобиле с открытым верхом и дорогими, потому что обтекаемыми, формами, напоминающими изгибами и выпуклостями формы зрелой сексуальной женщины с кудрявыми волосами и яркими сосками, похожими на капли гранатового сока из банки Азербайджанского гранатового сока разлива одна тысяча девятьсот девяносто девятого года еще до тоталитарного прихода к власти генетических добавок в соки, иногда состоящие из одних только искусственных компонентов от которых вырастают огромные попы с потенциальной прыгучестью, как у зеленых кузнечиков в вологодских лугах, спешно зеленеющих в короткие промежутки между снегами, уходящими поздней весной и выпадающими ранней осенью, словно стремятся побыстрее укрыть Землю от посторонних глаз Лунатиков, жадно взирающих из лунных вулканических кратеров на Землю, изобилующую красками, как картина пьяного импрессиониста Гогена, уверяющего всех, что он вообще не пьет алкоголь по причине вреда алкоголя для зрения художника, собравшегося ошеломить мир невиданными картинами, но не боевыми картинами, рождающимися на полях сражения с ошеломительными в прямом смысле битвами богатырей в шеломах, похожих на современные детские шапочки, хотя и железные, но не спасающие от прямого попадания меча или булавы, утыканной шипами для лучшего пробивания шлемов из сырого железа, ржавеющего, как и автомобили, в которых русские, в отличие от итальянцев, не занимаются сексом, особенно в длинных красных автомобилях, если для чего и приспособленых, то только для секса, а не для езды по каменистым дорогам с убегающими жабами, испугавшимися шума мотора и хохота желтозубой красавицы из итальянского порно кино про несчастную проститутку, сношающуюся со всеми мужчинами и плачущую от досады, что ее никто не любит по настоящему, как Джульетту с голубыми бантиками в белых волосах, приводящих в экстаз Ромео, если бы живущего в наше время, то попавшего в лапы гомосексуалистов со стажем и с умением убеждать хоть каменную бабу с острова Пасхи на котором путешественник Тур Хейердал с помощью хитроумных механизмов и нищего местного населения передвигал каменную бабу с места плохого на место более подходящее для Каменной бабы, мечтающей каменным мозгами не о далеком острове Пасхи, а об острове Лейсбос с лесбиянками, одетыми в розовые кофточки, столь любимыми девушками разных сексуальных ориентаций и возрастов, начиная от младенческого и заканчивая празднованием столетия далекой родственницы Анны Германовны, проживающей за границей и успешно дошедшей до ста лет с неизвестным количеством официальных и неофициальных мужей, похоронных по дороге к столетию, столь бурно отмечаемому и более значимому для Анны Германовны, чем для ее столетней родственницы, пообещавшей моей любимой Анне Германовне, облаченной в розовую маечку, что Анна Германовна проживет больше ста лет и сменит огромное количество мужей, непохожих и похожих на меня, как две колоды для пчел похожи друг на дружку на пасеке около Дагестанского села, окруженного чеченсцами, доказывающими, что Дагестанцы обязаны воевать против русских, потому что тоже живут в горах, как вольнолюбивые волки, являющиеся символом чеченцев, переселенных генералиссимусом Сталиным в Сибирь к тунгусам, радостно предоставивших кров и жен новым друзьям, постепенно замерзающим, несмотря на бурные ласки якутских девушек и женщин по давней традиции, стремящихся обогреть каждого, кто зимой ввалится в задымленный чум настолько функциональный и продуманный, что лучше пригоден для жизни человека, чем квартира в многоуровневом доме на Юго-Западе столицы, сверкающей не только задами приезжающих павианов и гамадриллов, но и зеркальными панелями отделки фасадов домов, больше похожих на сверкающие замки, чем на дома для отдыха граждан, похожих на муравьев термитов, так же упорно строящих и обживающих свои строения, сильно отличающиеся в невыгодную сторону от прочных и основательных домов, построенных в годы Советской власти для людей знаменитых, в том числе и для предков моей обожаемой любимой Анны Германовны, не мечтающей о новой квартире хотя бы потому, что вряд ли за приемлемые деньги найдет в Москве квартиру лучше, чем та, в которой она проживает и ходит в коротком халатике только для того, чтобы меня взбудоражить не на шутку, подобную той, которые разыгрываются в передачи 'Камеди клаб', основанной ради легких эротических шуток, не обидных ни для кого, но веселящих не хуже веселящего газа заправляемого в баллоны скоростных автомобилей, нередко взрывающихся от закиси азота, слишком быстро подаваемой на огромных скоростях в двигатель, не выдерживающий давления, словно он не двигатель, а молодая сноровистая девушка, управляющая мужчинами, что значит, управляющая миром промышленности и чувственных отношений, являющихся венцом любых отношений между мужчиной и женщиной гордой и прямоходящей, мечтающей о счастье своем и своих детей и несомненно похожей на мою прелестную обожаемую невесту Анну Германовну, отражающую свет теплого ласкового Солнца..................................................................... Продолжение романа готово и ждет издания на бумаге за Ваш счет!..................................................................................................