Аннотация: Про "тук-тук". Надеюсь, непосвященным будет не очень ясно, что это такое. Спасибо!
ТУК - ТУК
1
--
До-пи-лися, -
с черным удовлетворением подумал Ираклий, вдруг заметив, что мир остановился. Вся окружающая среда замерла. Один он продолжал шагать, подкидываемый разнонаправленными векторами многодневной интоксикации. Одновременные толчки по розе ветров, как растяжка, вертикально его удерживали, однако Ираклий чувствовал, что в любой момент может грянуться о мостовую Бангкока. Или Патайи? Или Трата? Короче, далеко от березок. Он давно был готов к тому, что его истрепанное сердце - скомканный носовой платок - вдруг останется лежать под сотнями пар ног, обутых и босых, с бриллиантами и с мозолями на подошвах, спешащих по делишкам росточком с местное население Юго-Восточной Азии.
И вдруг все наоборот. Замер мир. А Ираклий двигался дальше, раздираемый противовесами, распластывая нервы, как Адам - Нотр-Дам - Мандельштам, шел походкой Осипа Эмильевича, с головой, задранной к звездам. Иногда мания величия и закольцованный бодун выражаются одинаковыми внешними симптомами. Мир стоял.
Вот и музыка. Патетически разъезжается тяжелая парча занавеса, скрипки, бамбуковые флейты и слоны: "уорлд мьюзик". Мир знал, что Ираклий фанатичный меломан? Ненасытный и любопытный ценитель, неустанный "диггер" всех стилей подряд, лично кочевавший по Туве и писавший на магнитофон неполированный тувинский фольклор, который потом транслировал по радио для сатаневших земляков.
Мантия "уорлд"-симфонии плыла за Ираклием, терзаемым перегрузками, но шагающим вперед. "Лас-ва, лас-ва", - как говорил его сынишка, ныне безотцовщина, поэтому имеющий все, что может пожелать шестилетний мальчишка - компьютер, ролики, скейтборд - все, кроме родного папы. "Лас - ва!": мимо неподвижных желтых и коричневых лиц, мониторов скул, черных оголенных обрывков наэлектризованных волос, свободных белых рубах и платьев, соломенных летающих блюдец, прилунившихся на пешечные головы; мимо футболок попугаистых расцветок, обидно неуместных на фоне Ираклиева хода и флейт диаметром с водопроводные трубы. Кроме бразильской попугайской гаммы - синее, зеленое и желтое всегда к месту. "Вива Бразил!", - машинально отсалютовал Ираклий, проходя мимо бразильского флага, из которого росла тонкая шея, тонкие руки и тонкие ноги. И-Ти в форме Пеле. Стоит тайка с мальчиком на руках, мадонна с младенцем, почему грудь не наружу? Рядом мандарин - буддийский монах, пустой и счастливый, дырка от бублика. Только абсолютно счастливый человек может ежедневно носить ярко-оранжевый лоскут. Да и еженощно? Голова монаха тусклая и закопченная, как лампа Аладдина, с чеканкой морщин и лобных шишек - джинны здесь больше не квартируют, все заполнено блаженной пустотой. Монахи-христиане ходят в черном. Буддийцы в мандариновом. А у нас оранжевое носят бабы, укладывающие вручную шпалы.
Мир замер перед шагающим Ираклием, ни одной улыбки на тысячах тайских лиц вокруг. Невероятно. Таец без улыбки - это улыбающаяся продавщица сельпо. Вэдэвэшник без тельняшки. Ираклий без бодуна. Скандал.
Город (Бангкок? Патайя? Трат?) и мир провожали Ираклия. За тридевять земель от сравнительно чистого подъезда, где всегда валяется одна - две пустые бутылки, реже обертка от сырка, еще реже презерватив. Родина - мать, Подъезд- отец: много пьем, меньше едим, эпизодически совокупляемся.
Туземцы завели тропический реквием, сочиненный желтым Моцартом, укротителем слонов - заклинателем кобр, и стоят, и молчат вслед Ираклию, который куда-то идет. Куда? Ясно, не на шоу трансвеститов, под такой аккомпанемент. Вероятно, эти тайцы знают, куда. Милые охряные малыши. Такое буйство красок, как в местных храмах, Ираклий встречал только в натюрмортах и снах. И в его ашраме будет много цветов, ярко, светло и солнечно.
--
Ухожу. Спасибо! Мучас грасияс. Я вернусь! Сэнкс э банч. В следующей жизни куплю ферму. Будем пасти черепах под косячок по кругу. Будем вместе улыбаться и по мелочам обжуливать американцев. Да здравствует Его Величество! Король Сиама, Тайланда и Всея Руси, в также Малыя, Белыя... Желтыя... Король - Император - ..., - имя у короля было и не сказать что трудное, но непривычное, спортивное, типа "волейбол", Ираклий его забыл. - Куплю "Тук-Тук"!
Под ухом тявкнул клаксон. От легкого испуга, усиленного синдромом похмельной паранойи до степени ужаса, Ираклия выбросило вправо, приподняло и чуть было не шлепнуло о тротуар, плашмя, как козырную карту о шершавый стол со старательно вырезанным сакральным словом. Ухватился за столб. Свободной рукой чуть не смахнул что-то мелкое, сувенирное. Навстречу - тайская улыбка: "Чего изволите?" Сердце билось: та-там, та-там, та-там - а где там? Левую руку тянуло вниз, правый висок вверх, тупым крюком, загарпунившим глазницу.
Мир вокруг спешил по своим делам. Где музыка? Сутолока, толчея, "перегонки" со скоростью... - скоростью чего? какая там скорость? без скорости - просто "перегонки". Пива. Срочно пива. Подпереть свой "Нотр - Дам", иглу, чум, пока навсегда не разложился на анти - русской влажной жаре. Потом водки. Где я? Бангкок? Патайя? Трат? Голова центростремительно разгоняется от беготни вокруг. Единственное статическое пятно - артист оригинального жанра, заурядный больной кататонией, часами недвижно стоящий на перекрестке с бутылкой "пепси", три раза в сутки проделывающий с ней примитивный жонгляж и снова превращающийся в мрамор цвета зубов яростного, как стройотряд, курильщика.
Пора искать своих:
--
Тук-Тук!
2
--
А тайский массаж тебе делали?
--
Тайский массаж... Мне залепила по морде тайская стриптизерша. Я ей сдачи - да так удачно, так удачно. Она брык! - на спину, головой о паркет, космы в стороны, руки тоже, острые коленки подогнула, буквой "Z", - "ZZ- Топ - лесс", - с радужным удовольствием додумал Ираклий, вновь ощутив способность к игре словами, первый признак обретения формы. - Золотая туфля рядом. Во-о-от с таким каблуком. Любой подонок был на тайском массаже.
--
Ты что, драчун?
--
Столько выпить. В джунглях. И она мне залепила первая. Я не хотел с ней танцевать. Точнее, хотел, но мне что-то нужно было досказать Грузину. Девушка тянула за руку, я кивал - и вот...
--
Тебя могли посадить в тюрьму.
--
"Бангкок - "Хилтон"? Меня могли просто отпиздить. Ой, сорри.
--
Тебе не нужно пить.
--
Все. Теперь только сакэ. По большим восточным праздникам. День пятой Луны, например.
--
Ну а как ты потерялся?
--
Не знаю. Грузин предложил пойти в русскую дискотеку. Приехать в Сиам - и пойти в русскую дискотеку. Я возмутился. Потом смотрю - никого нет. Салюты, фейерверки и одни тайцы вокруг.
--
Помнишь, как ты пришел ко мне с разбитой головой? И успокаивал: "не переживай, не волнуйся, все хорошо", у самого вся рожа в крови. Как я тебя ненавидела. Как хотела дать по морде.
--
Майчик, я всегда говорил: ты - мой ангел-хранитель. Я ж рази спорю? Со мной все кул только потому, что я думаю о тебе. Чувствуешь? Когда о тебе так интенсивно думают, это обязательно должно проявляться. Вибрациями. Не икалось? Не чихалось? Может, я тебе снился? В Таиланде никогда не знаешь, что тебя ждет: эротика или порнуха, все под одними афишами. Заходишь на стрип и пиво, а там, после краткого вступления, начинают такой хардкор, что можно долго бегать по видеошопам, чтобы найти аналог. Шокирующая Азия. Я скучал по тебе.
--
Ираклий, можешь объяснить, зачем ты поехал в Таиланд?
--
То есть?
--
В прошлом году то же самое было в Крыму. Грузину дают пятнадцать суток. У тебя воруют одежду - скорее, ты просто не помнишь, где ее скинул. Спишь на пляже. Потом слышишь голоса и в плавках идешь из Ялты в Феодосию, послом от Чехова к Грину. Матроса бьют настоящие моряки за то, что он в кустах поимел их девушку, пока они играли в волейбол. Затем вы теряете друг друга, потом теряются ваши следы и упоминание о вас в истории. Потом начинают звонить самые неожиданные телефоны. И потом вы возвращаетесь, "усталые, но довольные". Но в Таиланде было то же самое! А в позапрошлом году - Рига, тот же сценарий, только зима - вот и вся разница. Здесь, в Питере, вы этим занимаетесь ежедневно. Зачем куда-то ездить?
--
Майчик, Таиланд не сравнить ни с чем. Это праздник. Это шоу. Все добродушны и гостеприимны. Самые несчастные сиамцы - слоны. Они маются от безделья. Серые, траченные молью, тяжело вздыхающие безработные: "все мы немножко слоны". Отставные штангисты, которые и запить-то с горя не могут. В остальном такой откровенной красоты, таких красок нет нигде. Смотри: твой цвет по гороскопу красный. Но ты не знаешь, что это значит. Здесь, вокруг нас он или темно-красный, или красноватый, или бордовый, или "с нашим знаменем цвета одного". Абстракция. Только в Таиланде цвета первозданные, как они есть. У тайских монахов балахоны более оранжевые, чем мандарины, которые мы едим. Это как "трип" по Хаксли: цвета, предметы и понятия в своей первозданной сущности, настоящести.
А как они обустроили страну? Всего за двадцать лет. Мы! Мы же как потешали мир непроходимой, необъяснимой, иррациональной глупостью - так и потешаем. Русский медведь. Когда-то грозный. Последние сто лет кольцо в нос - и таскают его по балаганам на потеху пузатым бюргерам. Споет, спляшет, оконфузится, где полагается. А те с ним чокаются, объединенная Европа, единый мир. Тайцы обожают своего короля, как ты Путина. Не помню имя, "футбол - баскетбол"...
--
Бхумибол. Адульядедж.
--
А ты откуда знаешь!?
--
Интернет. Мне было интересно, куда ты едешь.
--
Но как ты запомнила?
--
Просто.
Это "просто", произнесенное Майей по любому случаю, в любом пейзаже, по домашнему телефону, по мобильной трубе, по и-мэйлу или из ванной, превращало Ираклия, как говорят англичане, в берсерка. В следующий за "просто" миг ему было необходимо ловить губами ее сладкий дрожащий сосок, приводить в ужасный беспорядок ее туалет, всегда безупречный туалет истинной леди, расстегивать крючки и пуговицы, тянуть вниз или вверх все, что не имело крючков, убеждать руками и губами, если она вдруг начинала сопротивляться - отстраняя губы, убегая ртом, одергивая юбку и шепча безобидные ругательства. И после этой увертюры уноситься с сексодрома (как сказал бы Матрос) к Млечному Пути: единственный полет, который мог потрясти несокрушимый вестибулярный аппарат Ираклия. Созвездие Близнецов. Сиамских Близнецов. Тропик Рака. Тропик Майи. Полный круг на зодиакальном колесе. Снова Тропик Рака. "Там слишком много рака, надеюсь, вы понимаете...", - как писал Генри Миллер. Любовь для Ираклия заключалась в ощущении полета или плавания, по настроению. Сегодня это был полет.
--
Что ты наделал? Теперь опять в душ идти. Снова мейк ап.
--
Когда играет тайский гимн, все замирает, как в игре. В какой позе гимн тебя застал, в той и стой: на улице, в магазине, на базаре, где угодно. И все стоят, как истуканы, пока не отзвучит музыка. Если б сейчас заиграл тайский гимн..., - палец Ираклия осторожно пополз от длиннющей шеи леди вниз по ожерелью позвоночника: тест.
--
..! - в этот раз рука отброшена с непреклонностью Пенелопы.
--
В аэропорту тайцы пропускают сначала своих: детей, стариков, инвалидов, обычную публику. Потом идут иностранцы. Мы как пресмыкались перед ними при Совдепии, так и пресмыкаемся. А в Таиланде пресмыкаются пресмыкающиеся. Сколько там пресмыкающихся! Обезьяны, творящие всякие штуки, признают только баты: если сунешь мартышке рубль, она покрутит его и вернет. Даже баксы не берет. Давно я не видел такого патриотизма.
3
--
Вызови "Тук-Тук".
--
Алло. Такси? Машину на сейчас пожалуйста... Тебя номер тринадцать не смущает?