Аннотация: "Светлая" картина будущего, составленная из осколков жизни множества людей и попытка автора написать антиутопию)
Я сижу в тёмной комнате без окон. Прошлое и настоящее обвивают колючую проволоку вокруг беспомощного тела. Но я не чувствую ни боли, ни страха. Как правило, ночью ощущения усиливаются, давая волю бессознательному. Они оттесняют реальность, поэтому мне удаётся в полной мере ощутить, что я − это я. Из состояния транса перехожу в сон. Порой не понятно, когда же именно происходит их смена. Трудно бывает отличить транс и сон хотя бы потому, что я всегда нахожусь в сознании. Или думаю, что нахожусь.
Тело неподвижно, рефлексов нет, но голова работает. Не скрою, что это приносит целый ряд проблем, ведь сон − это удивительная часть человеческой жизни, спасение от всего давящего и неприятного. Мозг должен отдыхать от повседневной шелухи. Несомненно, сон помогает восстановить силы перед началом очередной круговерти однообразных событий, но и несёт в себе терапевтический эффект. В данном случае, не важно то, с чем конкретно сталкиваешься во сне. Происходит ли в нём что-то волнующее, страшное или же приятное − это бегство. Мы бежим для того, чтобы не сойти с ума. Иногда даже перемещение из одного ада в другой полезно. А теперь вообразите себе: каково жить, когда твоё сознание, вернее, его жажда прокручивать давно известные истины, настолько сильна, что отдохнуть во сне очень трудно? Когда чёртовы мысли хватают за глотку и не отпускают? На самом деле, существует множество седативных средств, созданных для решения этой деликатной проблемы. Мне приходится принимать их порой, чтобы хоть ненадолго забыть о том, кто я такой. Или кем себя воображаю.
Я был единственным ребёнком в семье у двоих любящих родителей. Сильно любящих, если можно так выразится. Они уделяли много внимания эрудиции, возлагая большие надежды на долгожданное чадо, поэтому мои ранние годы прошли среди огромной домашней библиотеки. Надо сказать, что такой порядок вещей сперва устраивал. Но из-за чрезмерной заботы и отсутствия общения со сверстниками, о жизни во внешнем мире я знал только благодаря книгам и рассказам взрослых. С другими детьми я не общался − они могли "оказать дурное влияние". Так что, пришлось обходится без них. Зато всегда были книги. Не хочу хвастаться, но мало у кого они сейчас есть. В твёрдых обложках и в мягких. Те самые печатные книги, с неповторимым запахом, с множеством страниц. Мягкий отголосок прошлого среди автоматизированного мира. Впрочем, я отвлёкся, продолжу.
Я ходил в специальную гимназию для детей, чьи родители были очень обеспеченными, поэтому в классе со мной учились всего пятеро ребят, окружённые учителями, несколькими нянями и репетиторами. Несмотря на автоматизированную систему получения образования, целиком машинам наше обучение и воспитание всё-таки не доверяли. Трудно было переброситься с одноклассниками парой слов из-за обилия взрослых, поэтому о полноценном общении можно было только мечтать. Хоть я и был мелким засранцем, но понимал, что это неправильно и... молчал.
Бунтовать я не решался, веря рассказам об ужасах, таящихся на каждом шагу во внешнем мире, поэтому так и продолжал читать, играть в компьютерные игрушки и копить в себе гнев. Учитывая нестабильность века развитых технологий и власть средневековой дикости, у родителей были все основания оберегать меня. Знали же они о том, какой я чувствительный.
Я родился в 2980 году, когда была решена проблема голода благодаря развитию ГМО, электричество стало редкостью и все праздновали переход на солнечную энергию. На Земле прибавилось жителей, доброе правительство легализовало проституцию и марихуану и клялось отменить вивисекцию. При этом средняя продолжительность жизни составляла шестьдесят лет, на улицу нужно было брать с собой респиратор, погоня за молодостью и красотой приобрела истерический оттенок. Нужно было что-то сделать, исправить текущую ситуацию, но я не знал как. Сгнивай или привыкай вертеться - другого не дано.
Двадцать лет спустя почти ничего не изменилось. Идеи глобализма продолжают вбивать в головы неокрепшего поколения ещё до того, как они научатся ходить. Вивисекцию так и не отменили, а уровень преступности сравним с XXI веком (чёрт бы побрал ваш глобализм). Появилось больше новых гаджетов. Кстати, забыл сказать, что мои предки − вице-президенты компании "Селл"*, производящей органы из стволовых клеток. Их компания представляет очень прибыльный рынок, но сейчас они терпят убытки из-за активно развивающегося нелегального рынка по продаже органов, на котором части человеческих тел выращивают не только в пробирках. Продавцы достают товар всеми способами, в том числе и запрещёнными. Впрочем, не буду подробно расписывать подробности моей эпохи.
Чего скрывать, хандра присуща моему темпераменту, но не могу сказать, что издержки воспитания принесли один вред. Я обитал в своём собственном мире, населённом героями книг XIX-XX веков, скроенном из научных достижений новой эры и уединённости, которая является очень редким спутником многочисленных жителей нового времени. До сих пор моим любимым произведением остаётся повесть "Странная история доктора Джекила и мистера Хайда". Иногда перечитываю её на досуге и восхищаюсь виртуозным слогом автора.
Я хотел бы рассказать о действительно странном событии, произошедшем несколько лет назад. Как уже было написано выше, я с младенчества окружён взрослыми людьми, но в мой внутренний мир из них никто доступа не имел. Пожалуй, единственным человеком, который действительно это понимал, была моя няня. Для краткости назову её Н. Она-то и рассказала эту странную историю. Историю о лице на стене.
Сколько себя помню - всегда любил её сказки. Н. рассказывала их с таким искренним энтузиазмом и верой, что не проникнуться её словами было невозможно. Когда-то давно веке жил один человек. Он был большим фанатом пластических операций. Ему хотелось не только стать представителем другого пола, но и поменять облик в целом, чтобы старая внешность никогда больше не мелькала в зеркале. Не заставляла его страдать воспоминаниями о пережитых неприятностях. Операция по смене пола прошла успешно, но вот лицо по-прежнему не нравилось. Отходя от ужасных болевых ощущений после очередной операции, он еле-еле дожидался момента, когда можно было снимать повязки. И всякий раз на него смотрело ненавистное лицо. Он сразу вспоминал свою полную бедствий жизнь, злился и в отчаянии разбивал зеркало. Череда преследовавших его разочарований, множество операций и пристрастие к успокаивающим средствам, названия которых я не буду называть из этических соображений, продолжалась много лет. Проснувшись однажды после очередного издевательства над собой, он поглядел в зеркало и закричал от ужаса. Его лицо исчезло, оставив вместо себя лишь кровавую массу. Врачи отказывались помогать несчастному даже за большие деньги − настолько плачевным было состояние его кожи и организма в целом.
Спустя полгода он покончил с собой из-за затяжной депрессии. Его похоронили самым варварским способом: зарыли на шесть футов вниз в специальном месте − кладбище, где земля полностью отравлена трупным ядом. По-моему, ритуал просто ужасный, но в XXI веке правительство разрешало своим людям так неразумно расходовать природные ресурсы, что и привело в дальнейшем к катастрофе. В итоге, Земля засорена и унижена.
С тех пор существует поверье, что лицо этого несчастного психопата преследует тех, кто не знает меры в своём желании быть красивым. Оно ищет хозяина, ищет среди множества тщеславных, недовольных данным от природы внешним видом. Начинается всё мирно. Оно пытается разговаривать с тобой, войти в доверие, чтобы наконец-то обрести плоть. Правда, находится мало людей, которые желают иметь подобного друга, несмотря на то, что лицо вовсе и не выглядит отвратительным. Все пугаются противоестественности происходящего. Смотря с потолка на жертву безумными горящими глазами, чей синий холод парализует, лицо задаёт множество вопросов и рассказывает о себе. Ещё накрахмаленной скатерти, уютной кухни и вишневого пирога с горячим чаем не хватает. Но чем больше человек боится и не идёт на контакт, тем страшнее становится лицо. Вернее, оно становится таким, каким было у своего законного обладателя перед смертью. Увидев глубину этих шрамов, кровавые ошмётки вместо щёк и губ, судорожно трясущиеся мышцы и выпирающие вены под тонкой-тонкой кожей, несчастный кандидат на роль хозяина либо убегал в ужасе, либо впадал в спасительное беспамятство.
После нескольких неудачных попыток наладить контакт, лицо начинало злиться. Оно буквально не давало прохода жертве, возникая там, где ему только вздумается: на афишах, на лицах его близких и друзей, на стенах и потолке по ночам.
Известны случаи, когда из-за этого преследования совершались убийства. Например, один молодой парень убил свою подружку. Когда он увидел ужасное лицо вместо милых черт своей любимой, то не смог скрыть ужас. Трясясь от страха, он убежал прочь и заперся дома. В конце-концов, девушка решила сдать своего благоверного лечиться, но не тут-то было. Измученный преследованием лица, парень набросился на неё, когда она пришла поговорить с ним по поводу лечения. Он бил несчастную ножом в лицо бесчисленное количество раз, а затем свёл счеты с жизнью, когда понял, что натворил.
Это лицо, его присутствие, ставит крест на нормальной жизни. От него не спрячешься - оно проникает даже в царство сновидений, превращая самый прекрасный сон в сюрреальный кошмар, из-за которого человек всё сильнее подсаживается на снотворные. Потом он и вовсе прекращает спать и сходит с ума.
Откуда я знаю эти подробности?
Просто я видел лицо на стене и разговаривал с ним. Кстати, дружелюбия у него действительно хватает. Я выбрался из стен родного дома после этой встречи и... ужаснулся. Всё, о чём говорили родители, оказалось правдой. Но тем, у кого есть деньги, на свете жить намного проще и приятнее. Я вовсе не чувствовал себя растерянным.
Мир ночных развлечений распахнулся передо мной, рафинированным эстетом-девственником, подобно райским вратам. Правда, невинность вскоре растворилась как шипучая таблетка, но это не столь важно. Я быстро освоился среди жителей ночного города. То ли это всё помощь нового друга, то ли моё собственное чутьё − не знаю. Поставь себя на место другого и быстро поймёшь, как стать нужным. Они нуждались в бегстве от реальности. В спасении от боли после операций. Обезболивающие, как и стволовые клетки, стоят очень дорого. И мне надо было дать людям то, чего они хотели.
Спустя год путешествия по злачным местам лучшего города будущего (да-да, именно так его в новостях и называют оптимисты-ведущие), я свёл нужные знакомства и сейчас активно продвигаю свой бизнес по продаже разнообразной дури. Порой даже тестирую её на себе, чего скрывать. Например, благодаря моей работоспособности, есть целых два вида "счастья" - самой популярной наркоты города Будущего.
Я почти как Иисус среди моих торчков-фанатов. Я помогаю им "улететь", а они дают деньги и... очищают перенаселённую, истощённую человеком Землю, где даже для воздуха почти не осталось места. Острые проблемы всё накапливаются, а чёртова биомасса жрёт, убивает своих же братьев, процветает благодаря пересадке органов и всё глубже опускается в бездне своих пороков.
Деградирующий век. Жить должны те, кто осознаёт ответственность за свой дом, а не те, кто отравляет его существование. Поэтому я делаю великое одолжение всему человечеству, очищая Землю от шлака. Это и есть моё призвание, моя великая миссия. Убрать биомусор, чтобы хорошо жилось всем. Всем нам в далёком, светлом будущем. Средняя продолжительность существования моих клиентов - тридцать лет, а конвейер из желающих попробовать очередное зелье не останавливается. Что же касается моего друга, то...
Наша встреча произошла в тот момент, когда моё неидеальное от природы лицо стало раздражать. Сначала была одна операция, потом вторая.
Однажды я увидел лицо на стене больничной палаты. Я разговорился с ним, пошёл на его условия. Оно изменило мою жизнь.
А теперь, отгадайте загадку: чьё же лицо я теперь вижу в зеркале каждый день?