Аннотация: Жил паренек себе, жил, и вдруг - бац. Случилась с ним метаморфоза.
От незнания - беды. От того, что в нежном возрасте мало истины. От тоски, что мир такой обычный. Неправда? Что же, спорьте со мной, ругайтесь, невидимые цыники. Цыкайте! Что вы ведаете о знании? Книжку читали? Смотрели научно-популярные передачи? Теорему Пифагора слету? Эх, ничего-то вы не знаете! А у меня ноги деревянные. Не ампутированные, а деревянные, потому что такие стали. Однажды проснулся, поднялся, сделал шаг и ощутил тяжесть. Гляжу, пальцы потемнели, жилками разноцветными пошли, рисунками совершенными такими...
- А-а-а, черт! - закричал я. - Гангрена! Точно! Ударился на работе о шкаф! Все! Кранты! Пиши пропало...
Вот ответ налаженной жизни! Кончилась свобода! Деньги придется пустить на лечение, на спасение! А как же иначе?! Сколько разных профессоров меня осмотрели, сколько лекарств прописали. Целый симпозиум собрался в белых халатах. Ноги деревянные! Пальцы, мол, совсем структуру изменили... Ох, не в том дело.
И у докторов не на всё ответы есть. К черту объяснения глупцов! Одни кричат - отрезать, другие - лечить, третьи - опыты ставить! А мне разорвать всех в клочья хочется, потому как меня на работе три недели не видели, девушка бросила и вообще по ночам кошмары снятся.
Плюнул я на докторов, укатил в деревню - по одному адреску, полученному от знакомых. Будь что будет, а лучше меня пусть бабка посмотрит.
Вышел значит на станции 'Керосинка', по лесочку прошел в дальнюю деревню, а затем, как рассказано, двинулся в глубь чащи. Ноги гудели - до щиколотки болезнь моя дошла. Тяжело нести деревянные ноги.
Сел на пенек, из рюкзака 'кока-колу' достал, бутерброды с вареной колбасой, яблоко красное с пупырышками. Стал полдничать. Думку думать о своей судьбе странной. А кругом тишина: ни ветерочка, ни звука, только шорохи деревьев, что махают мне приветливо так! В общем, уснул я. Не дошел до домика моей так называемой бабы-ёжки.
Приснился мне сон странный. Будто лезет в форточку на городской квартире черный мохнатый комок, бегает по комнате, вещи раскидывает, холодильник в коридоре опустошает. И все ему мало! Мало! Кричит голосом не своим... А я сижу да на все это безобразие любуюсь...
- Слышь, парень! Парень...
Глаза приоткрыл, вижу - сидит, улыбается. Сама росточком не велика, в красном платочке, кофте вязаной и трениках синих. Сапоги выше колена, в руках корзинка с брусникой.
- Чего спишь посреди леса? Заблудился что ли? - девчонка широко улыбнулась, зубки белоснежные обнажила. Точно, куражится! - Или ты по делу?
- По делу! - я встал, захотел на тропинку ступить, да чуть не упал. Вот ведь как тяжело!
- Что это с тобой? Здоровый детина, а на ногах не держишься!
- Тебе то что за дело? - огрызнулся я. - Шла своей дорогой, вот и иди... Ишь какая смешливая! Улыбочки да хахоньки!
- Ой, парень, а ведь ты точно по делу, - пуще прежнего рассмеялась девчонка. - Ишь как тебе ноги раскуралесило.
Глядь я вниз, а ноги у меня веточками пошли прямо через джинсы, листочки зеленые появились, мураши всякие бегают - между собой разговаривают. Я как это дело увидал, сразу в крик от ужаса.
- Я программист! - кричу. - Я против! Что же это делается? Можно ли верить в подобную глупость? И врачи тоже - знатоки... Ой, ой, ой!
Девчушка руку подала:
- Пойдем, провожу! Давненько я такого не видывала... Давненько!
И чего я ее послушался, ума не приложу. Как бычок на веревочке, захромал, засуетился. Прискакивая, подпрыгивая.
- Куда пойдем-то? Куда?
А дорожка на горочку свернула: мимо небольшого озерца, мимо зарослей папоротника - к чудо-домику с резными окошечками и лесницей. Ну, правда, теремок бабы- ёжки.
- Чего остановился? Поплохело? Потерпи, милок! Вот вы все Илюшки такие, сразу чуть что - силищу теряете, помощи требуете, а мне, женщине, легко ли тебя тащить?
- Откуда ты имя мое знаешь?
- Положено значит так. А где положено, дело не твое - хозяйское. Давай, шире шаг, выше ноги!
Она подтолкнула меня на ступеньки, почти втащила на пахнущее свежим деревом крылечко. Тут дверь распахнулась, и на пороге возник здоровенный мужик с рыжей бородой. Был он одет в добротную кожанку, сапоги с отворотами, полосатые штаны и русскую рубаху. Лицо было широкое, с большим носом и ясными голубыми глазами, а вот волос на голове не под стать прям синел вороньим крылом.
- О-па! Гости! Откуда Маруся ты этакого грибника приволокла? - мужик прищурился. - Нет, на грибника не тянет!.. Может, заблудился? Нет? Чего молчите оба! Оторвали от самовара и молчат!
- Болен Илюша. Лечиться приехал - из города. - девчонка легко отодвинула того в сторону и дала мне войти в сени, где в рядочек висели березовые веники. Передо мной была еще одна дверь, полуоткрытая, с накинутым поверх полотенцем. Она скрипнула, словно вздохнув. Под ногами мурлыкнуло.
- Пошел, Тимофей... - Маруся настеж распахнула дверь в широкую светлую комнату (иногда бывает такое впечатление, что помещение пронизано солнцем - это тот еще случай!). - Заходи, гость дорогой.
Я неосознанно ступил на плетенный из тряпок коврик и двинулся к столу, у которого суетился третий жилец - низенький старичок в меховой жилетке и белых бермудах. Странность его была не только в одежде, но и в модной прическе, и в длинных шерстяных носках с цветочками. Помнится, оказался я за столом - вся честная компания собралась вокруг. Затеяли чаепитие. Самовар, липовый цвет, медок, вареньице, бараночки, клубника со сметаной. Маруся смотрела на меня жалостливо и одновременно весело, друзья ее были серьезными, разглядывали меня с особенным чувством. И никто ни слова о ногах. А ноги чесались. Замучили мошки, закусали. Я даже чувствовал, как из очередной почки вылез клейкий листочек. Ноги обнюхивал кот. Его черное рыльце еще на пороге избушки меня поразило. Теперь зеленые глазищи изучали необычное явление на предмет чесания когтей.
- Поговорим? - наконец промурлыкал старичок, выпивший третью кружку чая. - Зачем гость к нам пожаловал?
- Да не к вам я, к бабке-знахарке ехал... Пошел через лес, как друзья рассказали... Уснул. А там меня ваша Маруся и разбудила.
- Это он по незнанию, - девчушка смачно надкусила баранку. - Просто шел правильно, а куда шел, не ведал!
- Точно! Точно! - пушистый комок под столом стал карабкаться ко мне на колени, а меня просто парализовало от страха. - Я его еще в электричке вёл. Думал, не доплюхает. За Марусей побежал. - Кот лизнул сметаны из блюдца. - Вот ведь, житель городской, а корней своих не знает.
- Что значит 'не знаю'? - возмутился я. - Причем тут корни?
- А то, что ноги твои к земле родимой потянулись, сторонку свою охранять! - заявил мужик в русской рубахе.
- Да, глупое племя молодое, - крякнул старичок. - Не видит, где ноги его расцветают. Слышал сказки-то?
- Чего? - не понял я. - Вы меня не путайте, лучше скажите, чего со мной и кто вы такие будете?
- Мы, - девчушка всплеснула руками. - жители местные. Ты - человек с деревянными ногами. Чего уж непонятного! Вот дед Ахейко - он все больше за домами следит с Тимофеем. Тимофей - кот, конечно, хулиганистый, но добрый. А дядька мой Кащей - этот больше по руде специализируется... Я же так, болячки лечу. Летом травку собираю, осенью варенье закрываю. Кости вправлять могу. И вообще - мастерица я знатная!
- Правду режет, - вставил кот. - Девка хоть куда, только замуж никто не берет. Боятся!
- А с ногами твоими не беда приключилась, - продолжала та, - а самое настоящее чудо. Так вот человеку всякое даруется: одному - денежка капает, другому - муза ворожит, а тебе - природа откликнулась.
- Мне с того что? - возмутился я, пропуская мимо ушей весь спектакль представления. Видно, что люди сумасшедшие. Стыдно на них обижаться. И то что кот говорит, не чуднее моих ног.
- А вот то! - девчонка подскочила. - Не под Новгород же тебя друзья отправили, не в муромские леса! Там баба-яга покруче будет! А к нам! Мы тебя, как родного, примем. И даже ног своих замечать не станешь! И работать дальше сможешь...
Глазюки у Маруси засветились, точно светлячки, бровки вспархнули бабочками...
- Понял? - вскрикнула она и по столу шмяк кулачком.
- Нет! - я даже подавился и чашку от себя отставил.
- Вот дурачок "сталеросовый"! - мурлыкнул кот.
- Он леса еще не нюхал, - оправдал меня старичок. - В команде не работал.
- Может по маленькой? - предложил мужик Ахейко.
Маруся изо стола вылезла, косынку поправила.
- Что не сделаешь ради коллеги, - и хлопнула меня по плечу. - Придется напоить, а вы, смотрите, на больше рюмочки не рассчитывайте.
- Не рассчитываем, - хмыкнул кот Тимофей. - Где уж нам до Илюшки! Смотри, девка, еще и не уговоришь его. Он городской, в сказки не верит. Научными идеями живет, космосом бредит. Компьютеры чинит. А мы... мы неграмотные! Черт-те что, короче говоря.
Что же, выпили, закусили. За жизнь покалякали. После четвертой стопочки стал я верить гостеприимным хозяевам. Дал им слово вступить в тайной братство - не 'Меча и орала', конечно, но в братство нужное и полезное. И как только настала ночь, понял, что не в знании счастие случается, а вот в таком казусе жизненном. Был программистом, жил в городе, дальше носа не видал. А тут - вся природа твоя. И только ты ее защитник и благодетель. И только тебе ведомо, зачем она существует. И друзья у тебя настоящие, очень даже симпатичные - домовые, кащеи, коты-баюны и бабы-ёжки. Живут они еще, сказки продолжают. А ты среди них - знатный вышел леший.