Молчала гладь дорог плаксивых.
Шершавый дом, поросший мхом,
Стоял у леса сиротливо
И спал, забывшись тайным сном.

В нем тихо лестницы скрипели,
В шкафах посуда жалась в ряд,
На стульях призраки сидели,
А в окна бил то дождь, то град.

Унынье тихо поднималось
Горячим паром в небеса,
Здесь ничего уж не осталось,
Шептались только голоса...

И труп, лежащий на кровати,
Не сомневался и не ждал...
А время, стертое на карте,
Искало в небо перевал.