Я чувствую, что в темной глубине
мой парусник на что-то натолкнулся
огромное...
И только. Ничего
не происходит! Волны... Тишина...
- А если все уже произошло
и, безмятежных, нас переменило?
(Хуан Рамон Хименес)
Чем глубже под воду, тем ровнее сонное океанское дыхание. Из-под воды солнце не смотрится небрежно приоткрытой дверцей в адскую топку. Там, под водой, оно светло, зеленовато, и на его неярком благодушном диске не заметно пятен. Вода и легкая илистая взвесь искажают краски и размывают перспективы. Время под водой течет по-особенному, его не к чему привязать, горизонт остался наверху вместе с четким делением на восток и запад, прошлое и предстоящее. Органы чувств и без того легко обмануть. Достаточно подсыпать лангусту в уши железных опилок, чтобы он начал принимать магнит за центр мироздания. Хотя, вряд ли лангустов волнуют такие тонкости.
Любые знамения, добрые ли, дурные, должны быть узнаны и замечены людьми, иначе каков смысл предсказания? Возьмем, к примеру, радугу. Многие ли помнят, что разноцветные ворота в облаках, мостик в небо - это божье обещание никогда впредь не истреблять живое водами потопа? Но человек по природе недоверчив, ведь даже такая материальная вещь, как телеграмма с печатными буквами - черными по изжелта белому, не смогла отговорить Альфреда Вандербильда от его последнего путешествия. Что уж говорить об обычных людях...
Медленно поворачивается иллюминатор ржавого линкора, затонувшего в самом начале второй мировой, и из проема всплывает парочка толстых безглазых рыб, похожих на головастиков-мутантов. Друг за другом они принимаются барражировать вдоль подводных обрывов Кайманова хребта. Затем некий, лишь им понятный сигнал заставляет рыб развернуться на месте и погнаться вслед за идущим из Пуэрто-Барриос судном. Добравшись до днища, слепцы прижимаются к поверхности, сливаются с ней, превращаясь в неровности обшивки, мелкие звенья навигационной системы. Низкочастотная волна прошивает переборки, пассажиры на мгновение чувствуют дурноту, и старый кок роняет на пол только что отмеренную унцию гвоздики. Ничего необычного, ничего достойного тревожной записи в бортовом журнале. Случись это ночью, с палуб заметили бы вращение огненных спиц сатанинской карусели вокруг корабля, но в полдень любоваться на причуды света и тени может только лениво ползущее через зенит солнце. Так стоит ли принимать близко к сердцу рассыпанные по камбузу специи да слабую желудком старушку, срыгнувшую на постель свой полуденный диетический кофе?
Между тем, ведомый слепыми рыбами корабль уже попал в перекрестье космических лучей, и кое-кто из находящихся на борту получил приказ, не подчиниться которому ему недостанет сил. Этот человек больше не личность, он - орудие в руках Видара. Его судьба - начать и закончить Третью Мировую войну.