Евдокимов Андрей Львович : другие произведения.

Метаморфозы

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


   МЕТАМОРФОЗЫ
  
  
   Я весь - для тебя одной.
   Мы за столиком. Невзначай
   ты прикасаешься к краю.
   Ткань мнется и льнет волной,
   поддразнивая, обозначая,
   играя.
  
  
  
   Не двигаться, не касаться,
   и меж плотью и платьем
   предчувствовать воздух пряный.
   Им нельзя надышаться,
   он был счастьем,
   праной.
  
  
  
   Ты поправляешь прядку
   чуть сбившуюся,
   потягиваешься так сладко,
   и сердцу нельзя не забиться.
   И я живу сквозь несбывшееся,
   которое могло сбыться.
  
  
  
   Но
   многоцветный и полнотелый
   мир истончается, тает,
   распадаясь в клочья,
   и старица времени выцветает,
   становясь черно-белой
   ночью.
  
  
   Нечистой, душной - хрипы, храп, бред.
   У задохшегося окна
   стекло вспотело.
   С надсадным кашлем - площадный брех
   ввалившегося из сна
   в тело.
  
  
   Сдерживая дыханье,
   проберусь к ночнику
   сквозь липкий воздух,
   сквозь шумов колыханье,
   чтобы забраться в строку
   о звездах.
  
  
   Книга, пространства, звезды,
   всполохи волн света.
   Со мною внутри слов
   бесчисленные планеты
   горящие гроздья
   миров.
  
   В растягивающемся пространстве
   вскипают частицы
   пузырящейся рябью.
   Этим дождем причаститься,
   по Твоим странствуя
   хлябям.
  
  
   По Твоим брожу временам,
   по летящим прядям волос
   Вероники, по струнам Лиры,
   по Гиппарховым небесам,
   где Дракона пронзает ось
   мира.
  
  
   Ну что же, Земле вращаться,
   пространствам лететь
   в млечном дыме,
   а мне - пора в клеть,
   возвращаться
   в имя.
  
  
   А Ты - всюду, Боже,
   в напластованиях грязи,
   в бормотании мутной среды,
   в беззубой дурной ипостаси
   тоже
   Ты.
   Ты в этом простецком дядьке
   - его не заметишь на воле -
   вкрадчивые повадки,
   животик топорщится.
   Он любит, когда морщатся
   от боли.
  
  
   Здесь ненависти - на век,
   бывает, людей размазывают.
   Здесь мне доказывают:
   чтобы дожить - верь:
   человек -
   зверь.
  
  
   Я не знаю ответа,
   какой Тебе интерес
   наблюдать сквозь людские взгляды,
   чувствовать мной это,
   зачем Тебе надо
   быть здесь?
  
  
   Время проникает в меня,
   преобразуется в память
   картинкой лиц, коек, тревожным гудом.
   А избыток не ставшего мной дня
   канет
   ускользнувшим чудом,
  
  
   достанется другим смотрящим,
   время расхватают на память,
   кому не лень,
   пока оно - настоящее,
   пока тает
   день.
  
  
   Время копошится во мне,
   перебирает клетку за клеткой,
   выбраковывает, меняет, строит,
   оставляет метки
   вовне.
   Но расстраиваться не стоит,
  
  
   Пока все неплохо.
   Равновесие на входе и выходе.
   Внешнее превращаю в себя и в него возвращаюсь.
   Говорю "Здравствуй" строящему меня вдоху
   и себе, ускользнувшему в выдохе -
   "Прощай".
  
  
   И если вдуматься, - всюду
   частички пыли земной
   и воздух над ними
   были когда-то мной,
   и я буду
   ими.
   Я - открытая подсистема
   и тождествен составом тела
   океанам, воздуху, праху земному.
   Но пока не наступит время
   разъятым вернуться в целое, -
   sum homo.
  
  
   Процессы замены себя свойственны
   любому дышащему существу.
   Отличия - в формуле роста,
   двойственной,
   так как я непрерывен, но живу,
   многократно сменив кости.
  
  
   И уже не раз переставились
   синапсы, нейроны, аксоны -
   аппарат опосредования бытия.
   Но я помню, неясно, как сон:
   ты. Ты мне так нравилась.
   И я. Это был я.
  
  
   Если попаду к тем местам,
   по памяти их совмещу
   со старыми,
   к набережной, к новым мостам
   спущусь
   бульварами.
   В воздухе, перекроенном стройкой,
   уловлю на вдохе
   неисчезающий привкус лет,
   высмотрю стойкий
   каменный след
   эпохи.
  
  
   За непостижимым завтра
   в гранитной гармонии линий
   будет жить мой век,
   как над вдавленным в глину
   следом динозавра
   его бег.
  
  
   Слепо впериваюсь в суету
   грядущего - беготня, смех, лица.
   Отодвигает границы
   вечность.
   Перед ней ищу тебя. Ту,
   Не зная, одолею ли вечер.
  
  
   Вечность загораживается, прячет
   бездну за завтрашним планом
   за неоплаченным долгом,
   за поросшей бурьяном
   дачей,
   и кажется, до нее - долго.
  
  
   Метро. Духота. Еду.
   Вечность, нахлынув,
   выхватывает соседа.
   Его глаза стынут,
   на коленях старые руки,
   губа приподнялась в муке.
  
  
   Наличие жизни на небесах
   не поддается проверке.
   Просто в мертвых глазах
   глубинный свет
   меркнет.
   И здесь его нет.
  
  
   Где он? В отставших потоках
   времени,
   в моей памяти, в пустотах
   пространств, ускользнувших от ока,
   в сотах
   иных измерений?
  
  
   Его листва, его ветер, рябь на песке, волны,
   цветное меняющееся убранство
   дней, она, надежды, отчаянья, зимы, вёсны,
   все, чем он был полон, -
   доспело и кануло в таинство,
   в космос.
   Я очнулся вне темноты
   на полигоне мироустройства,
   где энергии стиснуты до густоты.
   Я
   преобразую их свойства
   в картины, смыслы, грани, края.
  
  
   С tabula rasa с рождения
   мне на доверии
   втемяшивали стереотипы страны
   поверья
   о враждебности окружения
   об угрозах войны.
  
  
   Россия. Здесь рассудок -
   гибрид от культур запада
   и деспотий востока.
   Но ежели не по заповедям, -
   как я буду
   ее мутное время цедить сквозь око?
  
  
   Сквозь наследные вековые устои
   варягов, славян, чуди
   пробираюсь к первоосновам
   сознания, к его истокам и сути:
   как я организован?
   Кто я?
   Я выкроен по лекалам века
   и осознаю лишь малую толику
   подоплеки вещей и событий.
   Я живу, и умею быть
   человеком.
   Только.
  
  
   Тихое тепло осени
   не от солнца - от прогретой земли.
   Восходящие токи уносят
   в неведомое корабли
   невидимок -
   блеснувшие паруса паутинок.
  
  
   Высыхающие стебли ноготков.
   Кожица в седоватой патине.
   В древеснеющей чашечке спрятаны
   занянченные воздухом, небом, временем,
   почти отстраненные от ростков
   программы семени.
  
  
   Канун увядания года.
   Ветер, запутавшийся в ветках березы.
   Оцепенение насекомых
   в преддверии метаморфозы
   веществ, ледяной комы,
   исхода.
  
  
   Из оборотного вещества -
   воздуха, земли, влаги
   созданы оболочки жизней:
   тянущаяся в солнце трава,
   воздушные ямы летяги,
   шершавая вселенная слизней,
  
  
   ультразвуковые пространства летучей мыши,
   ожидающий странника колос
   подорожника, голубиные переговоры.
   Ты, Господи, слышишь
   в полифонии земного хора
   мой голос?
  
  
   Господи, в Слове Твоем
   есть Время и есть Сияние.
   Несомые гребнем мига,
   Твои создания Бытием
   слагают сознание
   Мира.
  
  
   Все, не выпавшие из календаря,
   не отставшие в темени,
   все несущиеся на волне,
   дышат, чувствуют, говорят
   на светлой стороне
   времени.
  
  
   А в хранилище лет, в кайнозойском архиве
   черточки между двух дат
   распакованы
   и записи - от головы до пят
   отформатированные легкие бескровные -
   живы.
  
  
   В одном из непрерываемых снов
   на изнанке дня,
   в одном из возможных миров
   я окликну, и ты обернешься,
   и, может быть, узнаешь меня
   и улыбнешься.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   9
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"