Под червивой луной 
бродят крайне дешёвые люди
и червивые песни поют подшофе.
Ой ты родина-муть, 
всё равно ведь никто не осудит,
а тем более - хныча в окурках кафе.

Отчего-то тошнит, 
даже если не пил местной дряни,
а по рани собрался в дорогу под горку к реке:
не уйти от себя. 
Открывается солнечный краник -
и я крайний на этом конце в second-hend пиджаке.

Мною снят сей пиджак 
с неизвестного толстого беса,
с янтарями в ноздрях и абстракцией вместо лица.
Он убит как исчадие,
без интереса,
просто так... И так холодно от мертвеца.