Так случилось, что конец января- начало февраля, был я не на фронте. Да, за ленточкой, но мотался по разным подразделениям, сидел под арестом (возможно, напишу когда-нибудь про это, но, вероятно, когда статью про дискредитацию армии отменят), а потом попал на учебный полигон. Новые обучающиеся - Шторм Z. Как мне сказали перед отправкой: " Под арестом посидел, значит общий язык с зэками быстро найдешь". И нашел. Хорошие мужики, с абсолютно нулевым опытом, но старанием, которому б позавидовали многие старые вояки. Ну, а раз без опыта, то и лепить из них снайперов куда как проще. Времени выделено мало, поэтому и методы драконовские.
В самый разгар обучения, на третий день, звонок из роты - собирайся, машина за тобой выехала, через четыре часа уходишь на задачу. Из огня да в полымя. Саха, мой напарник, в больнице ( контузия от близкого танкового разрыва, а потом арест и поездки по зонам, вместо лечения, здоровья не добавили). Москва, мой основной напарник, с которым год бок о бок, так же болеет. Поэтому на выход идем с Мазаем. Ну, или как его многие называют, - Дед Мазай. Бодрячок, возрастом 62 года, по крайней мере, по паспорту. Еще в Афгане поснайперить успел, хотя, по-моему, он и на Чудском озере успел с немцами пободаться. Тоже болеет, но выбора особо нет. Да и я, после всех моих поездок и проживания на полигоне, практически, под открытым февральским небом, не чувствую бодрости духа.
В три утра выдвигаемся. От "нуля" Километров семь пешком, как раз перед самым рассветом должны будем заскочить на ферму перед Победой. А утром начнется ее штурм и будем прикрывать пацанов. Перед выходом успели поспать пару-тройку часов, и уже хлеб. Хоть как-то отдохнули. Обещали, что идем на сутки, но не верим в это. На пол пути начинают летать птицы ( беспилотники), одна за другой, практически, сменяя друг друга.
Остановился, присел, втянулся в пончо, надеясь, что не заметили ее глаза твоего движения. Слушаешь, раздастся щелчок над головой, - значит, летит в тебя граната, либо вог, - есть секунда, чтоб отскочить в сторону. Вог особо и не страшен, сколько их уже шлепалось, даже возле ног, - проносило, да и граната, было дело, пару раз упав не сработала, повезло, уберег Господь. Либо миномет рядом ухнет, значит, пора сваливать, петляя, как заяц. Первый пристрелочный не твой, а вот любой последующий имеет все шансы твоим последним стать. Не по тропе уже бежишь, она пристреляна, а забегая в поля, понимая, что, скорее всего, заминировали их немцы перед отходом, но и выбор у тебя не велик. Но нет, отлетела, не определила тебя как человека. Еще двадцать шагов. Снова звук подлетающей птички. И по новой все. Эдакая увлекательная игра, у кого нервы крепче.
Шаг за шагом, приближаемся к точке. Сегодня со вторым батальоном работаем, их штурм прикрываем. С ноября, наверно, с ними не работали. Запрашивают, надо ли наш заход скорректировать. Отказываемся. Любое лишнее слово в эфире аукнуться может. Есть у них наши позывные. Находили уже блокноты во взятых блиндажах, а в них себя, с надписью - снайпер. Вот так выйдешь в эфир, попросишь подсветить вход - а немцы и рады будут встретить тебя кассетами, да минометами. Нет уж, спасибо, сами как-нибудь. Давно для себя решил, что все заходы и выходы без связи с теми, кто на точках сидит, лучше,как дойду, - голосом скоординируемся.
Перед фермой поле, метров в шестьсот шириной, вот его придется преодолевать в открытую, помимо птичек, еще и из домов немцы нас могут увидеть. А перед полем посадка, точнее то, что от нее осталось, в ней окоп. Вот туда дойдем, пересидим, перед финальным рывком, отдохнем. К окопу две тропы ведет. Выбираем самую длинную, крюк в километр, но по ней никто не ходит, а это увеличивает наши шансы. Пока идем по тропе к окопу, видим, как параллельно нам, по короткой дороге, идет еще одна группа, штурмовики. Впалили их, раз кассеты накрыли, тут же другой, миномет ударил. Рассыпаются парни, откатываются, снова выходят, вновь кассетами по ним сыпят. Ускоряемся и мы, надо в окоп заскочить раньше штурмов, иначе попадем под кассеты, которыми их накрывают.
Спустя пятнадцать минут, спрыгиваем в окоп, находим щель, забиваемся в нее, тут же и штурмы запрыгивают, бегают по окопу, ищут, где укрыться. Новый хлопок над головой, снова кассеты бьют вокруг. Маленькие разрывы, как от вога, но в огромном количестве и по большой площади. Осколки у таких кассет - мелкие иголки. Говорят, вроде, алюминиевые. Проникают глубоко в тело и достать их проблематично, а попадая в тело, алюминий начинает окисляться и приводит это к самым неприятным последствиям. Раз пять накрыли и смолкли, понимают, что нам надо дальше продвигаться, ждут, когда вылезать начнем.
Шестьсот метров, по голому полю, которое только вчера взяли, финишный рывок, а сил уже нет. Да и штурмы рядом сидят. Мы с Мазаем то можем проскочить, если повезет, но немцы штурмовиков ждут, выслеживают любое движение, благодаря этому, и мы под их контролем. Ждем. Надеюсь на чуйку, может, и в этот раз не подведет, выловит момент, когда проскользнем. "Всем приготовиться, через пятнадцать минут выдвигаемся! "- командир штурмовиков обозначился.
- Мазай, пора! Надо до их выхода уже на ферме быть.
- Думаешь успеем?
- А у нас выбора нет. Их много, они по-любому впалятся, начнут их засыпать и мы под раздачу попадем. После них выходить - птички не пустят. А сейчас птички их ищут, мы сможем выскользнуть. Да и рассветет максимум через пол часа, нас даже с Победы увидеть смогут.
- Согласен. Давай первый, я за тобой.
Практически бежим по полю. Спотыкаясь о траву, о леску от ПТУРов, о полы пончо, но тихо над головой, выскользнули. Триста метров остается. Двести. Там ферма, крыша над головой должна быть, схоронимся где-нибудь. Сто. За спиной шум. Оборачиваюсь - не стали штурмы пятнадцать минут ждать, увидели, что мы проскочили и за нами пошли. Буквально тут же хлопок за спиной, снова по ним кассета. Из последних сил ускоряемся. Тридцать метров. Хлопок над фермой - выпасли нас. Ударили прямо по ферме, на опережение по нам. И еще один хлопок за спиной.
-Давай!!! - Мазай подгоняет.
Мне б его энергию, когда возраст перевалит за шестой десяток...
Залетаем на ферму - от крыши максимум треть осталась. Выкрикиваю командира опорника, обозначились. Ныряю к нему в комнатку, снова хлопок над фермой и разрывы от кассет впереди. Просчитались немцы, думали мы дальше продвигаться будем, вот туда и сыпанули.
- Вот вы навели палево! - командир опорника испепеляет взглядом.
- Мужики, там штурмы идут, их впалили, уже пару километров их кроют. Случайно с ними пересеклись, ели отвалились...
На входе гомон, забежали пацаны. Тут же еще россыпь кассет над фермой. Штурмовики дальше прошли, им еще на окраину Победы идти метров семьсот, там после вчерашних боев пару домов за нами осталось, зацепились. Вот им туда. Даже не в сами дома, под каждым из них блиндаж, либо норка выкопаны. Десять лет немцы к войне готовились, каждый дом как маленькая крепость, потурои недоделанные. Взрыв над самой головой, затрещали кассеты прямо над нами. Поднимаю голову, бааа, да над нами то пол крыши нет. Тут же что-то царапнуло по переносице и прижгло подбородок.
- Командир, плечо! - один из бойцов изогнулся от боли.
Бегло осматриваем, с трудом находим входное. Скидываем куртку, в плечо игла зашла, глубоко, сантиметра на три-четыре.
- Держись, братка, до свадьбы заживет. Терпи. Дня через три сменят, там и дойдешь до медиков, нормально осмотрят, может, достанут.
- Не достанут. У нас одному в ногу входила игла, там и оставили.
Посидели, поворчали на врачей, на командиров, на немцев, на войну эту проклятую. Так и перезнакомились. К этому времени окончательно рассвело, можно горелку поставить, чайку вскипятить. Кружка крепкого горячего чая на шестерых - что вкуснее можно попробовать в жизни?
Спустя пару часов по радейке комбат отдает приказ готовиться к штурму. По радиоперехвату узнаем, что немцам приказано откатываться, оказывая огневое воздействие. Нахожу подоконник, чуть мешает дерево, но не до жиру, позиций итак никаких, а эта еще и под обломками крыши. Через теплак нахожу три фигуры, все трое лежат в центре Победы, запросил комбата - немцы. Один привстает, выстрел. Контроль, упал.
Тут же автоматная очередь с сильным недолетом. Откатился, укрыл винтовку. Доложил. Нашли с птички, лежит без движения. Штурмы начали продвигаться. Перебегаю к следующему окну. Все тихо. Опасно вот так отсвечивать, даже запрещено, но и мест других нет, а пацанов прикрыть надо. Один дом зачистили, второй, третий, откатились немцы. Наши своих раненых начали выносить. Со вчерашнего дня раненые лежали. Пошла обычная работа - осмотр, контроль. Меняю тепловизионный прицел на обычную оптику. Рассвело окончательно.
- Мазай, прицел на втором делении стоял?
- Вроде, да.
- Блин, я только с полигона. Прицел не пристрелян, куда он бьет - ни ты, ни я не знаем. Надеяться только на удачу? Что случайно попадем на то место, где его и прибивали?
- Нева, а что ты мне выговариваешь? Я тоже только ночью узнал, что выхожу.
- Да я на тебе, так, в общем.
Но тихо. Немцев не видим, да и парни без стрелкотни продвигаются. Откатилась немчура. Только минометы ухают раскатами вдоль улицы. Одна улица до дороги захвачена, вторая тоже наполовину. На третью скоро ворвется третий батальон. Немцы не огрызаются, отошли. Красота. Есть потери ранеными от артобстрела. Все были уверены, что Победу легко не отдадут, а получилось иначе.
День перекатился за половину, по быстрому перекусили по очереди. Сходил, выломал оконную раму, соорудил из нее стойку для стрельбы. Не тринога, конечно, но пойдет. Даже удобненько получилось. Сменился на Мазая, начал потихоньку согреваться, пошел в дальний угол, разжечь окопную свечу и нагреть чая. Да, сдулись немцы, уже не те, что месяц назад. Снарядов, конечно, у них в избытке, но не огрызаются как раньше. Со стороны Победы ухнуло. Танк... Да ладно, деревня почти под нами, откуда он взяться мог? Подбегает Мазай с криком: " Нева, бегом на позицию, там Леопард наших утюжит! " Да ну на... И что я против танка сделаю? Подлетаю к винтовке. Вот он, девятьсот метров от нас, с двух сотен метров разбирает дома, где наши должны сидеть. Практически в упор. Если по нам ухнет - без шансов. Леопард, тем временем, неспешно перевалиааясь, сползает на обочину. Поехал еще ближе к домам.
- Нева, бей по приборам
- Мазай, по каким, к черту, приборам? Мы ему как комар слону, даже не заметит.
- Может, артой достанут?
Но арта не достает. Даже близко ничего не падает. И тут громкий взрыв под гусеницей, кажется, что даже наша ферма содрогнулась. Наехала кошка на мину. Но наших мин там и не было, немцы перед отходом раскидали, вот на своей же и подорвался. Из люка полетели дымы.
- Грамотные черти, сейчас задымят и не разберем их
Радейка надрывается:
- Нева, выпрыгивают, ты их видишь?
- Мазай, скажи, что дымом затянуто, пусть не отвлекают.
Минута проходит. Другая. Мелькают тени за дымами, но наверняка не вижу. Мазай пытается скорректировать. Есть один, бежит. Прикинул поправку, выстрел выносом. Бежит. Быстро прикинул по новой, еще один выстрел. Сзади него второй немец перебегает. Еще выстрел. Да что же это такое? Даже не пригинаются. Пуст магазин. Судоржно забиваю еще пять патронов, пристегнул, прильнул к оптике - скрылись за посадкой. Упустил.
Сел за проемом. Закурил.
- Нева, думаешь, по углу ошибся?
- Может и по углу. Но они даже не пригинались
- Удирали со всех ног, вот и не обращали внимания
- Нет, Мазай, дело в другом. Я лежал под пулеметным огнем, хочешь - не хочешь, а мысли бежать дальше не возникнет. А 338 калибр куда как страшней...
- Да не парься ты, ну, промазал и промазал. Ты сегодня одного уже положил, хороший результат
- Мазай, на Леопарде спецы. Туда не каждого танкиста посадят. Возможно, даже иностранцы. Я не понимаю, почему они так лихо бежали, я три раза стрелял, хоть рядом, но должно было пролететь
- Жень, за те две недели, что тебя не было, мы сегодня первого немца положили. За все время никто больше никуда не попал. Со всей роты сегодня первое попадание. Промахнулся и ладно, никто не осудит.
- Мазай, я причину понять пытаюсь. Если ошибся, хочу понять, в чем.
Сижу нервно курю одну за другой. Блин, сигарет то взял лишь на сутки, если на вторые оставят, курить будет нечего.
- Мазай, а с этой оптики когда последний раз стреляли на полигоне?
- Недели две назад. Там что-то сбилось и ее заново прибивали...
- А до этого, ты ж ездил на полигон, прицел как отрабатывал?
- Тоже заново прибивали, он после каждой установки сбивается
-Так какого же черта мы от него хотим? Выше сбивался или ниже?
- Намного ниже. Мила на четыре.
- То есть я стрелял на тысячу, а прилетало метров на восемьсот... Танкисты даже не знали, что по ним работают. На кой черт тогда его вообще брали???
- А я откуда знаю? Что дали с тем и пошли
От души проматерившись, иду ставить обратно теплак. Мазай успокаивает, мол, нет вины в промахе. Да плевать, кто виноват и кто прав. Хорошие спецы , танкисты, которые пару десятков минут назад утюжили наших пацанов в упор, ушли безнаказанно. Да, потеряли кошку, но техника всего лишь техника, а спецы - товар штучный. Их найти надо, воспитать, обучить...
Прошло еще несколько часов. Артой и птицами наши долбили обездвиженную кошку. Пару раз удалось что-то поджечь, но быстро затухала и тренировочная пальба по ней продолжалась. Я напрочь потерял все настроение. Везде, где могу наблюдать - только наши пацаны, немцев нет. Ну, и чего тут торчать? Однако, приказ однозначен - ждать смену. Подогрели банку тушняка, поели. Ходим, пытаясь хоть как-то согреться. Редкая птица пролетит над головой, прикинемся ветошью и снова двигаемся, в нелепых попытках согреться. К вечеру заметно похолодало. Вода в берцах стала замерзать и грядущая ночь, если смены не будет, пугала все сильнее именно холодом. Окопную свечу разжечь будет уже нельзя, укутаться не во что, крыши практически нет, да еще легкий снежок стал порошить.
Стемнело. Если и будет какой накат, то утром. Можно расслабиться. Да и не для того они так легко отдали треть Победы, чтоб потом переть на нее напролом. Подошли к ПТУРщикам. Они за день подготовили себе щель-перекрытие. Даже не подготовили, а воспользовались той, что немцы оставили. Вычерпали воду, накидали на пол досок, сверху подгребли побольше земли. Места на четверых хватит. Их и есть четверо. Но им везет, хоть свечу зажечь смогут, да и теплее нашей комнатки. Оказывается, в Победе только шестеро наших. На полторы улицы. Три группы по два человека. Третий бат так и не смог зайти. На подходе накрыли их кассетами и минами, откатились пацаны. Ну, и ладно. Завтра закрепятся. Мы ночью подежурим, последим. Немецкая арта подзатихла, изредка беспопоит по деревне, но уже не так как раньше.
Часов в десять вечера по радейке прошла информация, что бронетехника немцев идет по полю к Победе. Выскочили к винтовке, но ничего с нашей позиции не видно. Тут же мелькнуло, что коробочка развернулась и ушла. Вот и славненько. Сменился на Мазая, зашел в нашу комнату, укутался в пончо, прикрыл глаза и считаю оставшиеся часы до смены. А точнее даже минуты. Нет, еще одни сутки мы тут не выдержим. Еда и вода на исходе. Не расчитывали мы на двое суток. Шум шагов. Влетает Мазай:
- Нева, бегом к винтовке, немцы поперли
- Какие к черту немцы? Откуда?
Радейка голосом комбата начинает надрываться:
- Всем шквальный огонь в направлении Леопарда, там четырнадцать немцев перебежали дорогу.
- Блин, вот зачем коробочка приезжала, она людей для наката везла. Как их с птички не рассмотрели?
Выставляю винтовку. Да, вот они неспешно рассыпаются. Наши высунули из окон автоматы и стреляют не глядя куда ни попадя. Немцы даже не пригинаются, двое стоят за кошкой и разговаривают. Тем временем, поправки уже скорректированы. Выстрел. Один из немцев на дороге отлетает назад. Попал. Двоих, что разговаривают пока не трогать. Еще выстрел. Оседает еще один возле куста. Немцы не мечутся. Автоматные очереди заглушили звук моей винтовки, а те в темноте не замечают упавших. Еще выстрел. И еще. И еще. Магазин пуст. В темноте на ощупь набиваю новый.
- Нева, начинают откатываться!
Но я уже стреляю. Попаданий не фиксирую, просто как только возникает тепловой контур, следует выстрел. Попадаю, мажу, новый магазин. Отползают двое. Снимаю одного. Комбат передает, что часть перебежала за дорогу, их уже не наблюдаю. Скрылись в домах. Посчитать тех, что откатились нет возможности.
- Нева, под танк двое заползли. Достань их!
- Мазай, передай, что не вижу того, что под танком. Вокруг больше никого не наблюдаю.
- Нева, с птички зафиксировали четверых пораженых. Да и то мимо пролетали, пока живых искали, скорее всего, больше.
- Плевать. Главное - до наших не дотянулись.
Весь взмок. Как же быстро удалось согреться. Даже лед в берцах растаял. Мазай тоже стоит весь взмокший, даже в темноте вижу, как пар поднимается от него.
- Нева, сколько достал?
- Понятия не имею. Что с патронами?
- У меня пять. В винтовке сколько осталось?
- Один.
- Двадцать четыре за день расстреляли... Офонареть!!! Завтра с чем воевать будем?
Из-под танка немцы так и не выглядывают. Забились за гуслей и не отсвечивают. Запросили командира, доложили. Приказано остаться на вторые сутки. Еду и бк принесут. Забились в комнату, укутались в пончо. Вода в берцах снова замерзла. Сидим, проклиная судьбу, что нас сюда отправила. Рассуждаем, что немцы догадаются, откуда их били и тогда разберут нашу ферму в считанные минуты, не вырваться нам после рассвета отсюда. Нельзя здесь оставаться. Немецкая арта начала утюжить Победу с утроенной силой. Но по нашей ферме пока не накрывают, не сообразили откуда мы работали, значит поживем еще.
Около часа ночи пришел командир, принес еду, воду и тридцать патронов. Поздравил с результатом - виданное ли дело, накат противника в одиночку отбили. Смена будет завтра вечером.
- Тунгус, может, не надо смену? Мы место если еще и не впалили, то завтра они догадаются, откуда работали. Уходить отсюда надо.
- Комполка сказал отсюда работать.
- Здесь уже завтра находиться будет нельзя
- Мужики, а я что сделаю? Приказ.
Ушел. Часа в три ПТУРщики принесли нам горячего чая. Хоть как-то согрелись. По очереди подремать умудрились по пол часа. После пяти пошли новые группы мимо нас заходить на Победу. По очереди сопровождаем, смотрим, но тихо все, нет немцев в деревне, по крайней мере, с нашей стороны дороги. От холода и усталости, похожи на двух зомби. С рассветом, смогли разжечь окопную свечу, подогрели чая на газовой горелке. Тепла от такой свечи никакого, только руки согреть, если прямо к огню поднести, но и это за счастье.
Снова в эфире крики о том, что какая-то немецкая коробочка летит в сторону Победы. Переношу винтовку с подоконника на старую позицию, с которой работал ночью. За Леопардом стоит пикап. Один немец за рулем, двое эвакуируют из-под танка спрятавшихся бойцов. Водитель неподвижен, с него б начать, более простая мишень, но нет, сначала по группе эвакуации отработаю. Выстрел. Один из достающих раненого падает, второй тут же прячется за пикап. В голове мысли роем. Сейчас сниму водителя и второму из-за пикапа придется выйти, чтоб в машину запрыгнуть, уже никуда не денется. Водитель неподвижен. Отличная мишень... Стоп! Мыслями переношусь в август прошлого года... Я, Москва и наш инструктор, он же командир, назовем его П, сидим в ресторане в Крыму, по случаю окончания контракта. Обсуждаем что было, П рассказывает истории из своего опыта и неожиданно выдает:
- А вот попробуйте решить задачу. Стрельба через стекло под углом по отношению к авто. Поменяет ли стекло траекторию полета и как именно?
- Поменяет... Но как... Я бы предположил... - и рассказываю свою версию...
- Да, так и есть. Грубо, но примерно так. Старайтесь не работать через стекло. Мы много экспериментов ставили именно подобной стрельбы и правильно расчитать выстрел сложно, плюс по попаданию вас смогут обнаружить...
Отлично помню тот разговор. За какие-то доли секунды проносится он в голове. Берем угол, ага, значит примерно 0.3 мила вправо, как раз на угол отражения... Но лобарь от водителя близко, да еще ветер вроде стих, но был слева, пулю может отнести еще правее, если под поток попаду, да и я правее вынос беру... Нет, бью в центр груди, не должен угол отражения пули так сильно траекторию изменить. Описываю все это долго, на самом деле на все эти размышления ушло не более секунды, из которых половину времени я спорил сам с собой, брать вынос, либо нет. Решение принято. Целюсь, не учитывая угла, на который стекло изменит траекторию, не должно сильно пулю сместить. Выстрел. Водитель вываливается из машины и со скоростью, которой мог бы обзавидоваться Усейн Болт в лучшие годы, бежит прочь. Пытаюсь попасть в него, но тщетно, голова мелькает лишь иногда и уносится она прочь с нереальной скоростью. Возвращаю винтовку назад, соскальзывают сошки с рамы. Выравниваю. Поздно. Переваливается пикап через дорогу, исчезая за домами. Докладываю. Снимаю и прячу винтовку.
- Мазай, если сейчас пикап дойдет до немцев и там окажется хоть мало-мальски грамотный человек, нас вычислят. С этой стороны только наша ферма.
- Что предлагаешь?
- Валить отсюда надо...
- Запрещено
- Да знаю я. Может, повезет...
Мазай сместился с винтовкой на другую позицию, я ушел в комнату. Поставил свечу вплотную к стопе, изогнулся калачиком и слушаю тишину, пытаясь согреться. Спустя пол часа свист танкового снаряда, разрыв где-то рядом и пролетает несколько осколков над головой, сквозь стену из пеноблока, откалывая куски. Не может быть, чтоб по нам... Рядом ухнуло. С недолетом. Может по дому какому били, да промазали? Не трогали ж нас уже полтора суток... Еще разрыв, теперь с перелетом, снова просвистели несколько мелких осколков, осыпая на меня куски пеноблока. Танком бьют. Выползаю из комнаты, Мазай бежит навстречу, кричит, чтоб прятался в щель к ПТУРщикам. Перебегаем. Пацаны, в тесноте, да не в обиде. Ужами юркаем к ним. Над головой ухнуло прилетом арты, метров на тридцать промазали. Уже спустившись, слышим, как возле комнаты новый прилет от танка. Теперь куда точнее.
Двенадцать часов с небольшими перерывами немцы утюжили ферму. Птички висели над головой, сменяя друг друга. Только чудом щель уцелела. Комната наполовину осыпалась, от крыши осталась, максимум, десятая часть. Половины стен не стало. Пару раз удалось выскользнуть, осмотреть окрестности. По Победе практически не били. Мы были в центре внимания. Хотя такое внимание к нашим скромным персонам нам не очень то и нравилось. Один огромный плюс - в щели у пацанов было достаточно тепло и удалось согреться.
После девяти вечера на связь вышли Седой и Мастак, наша смена. Подходят неспешно, как на прогулке. Выглянул из-за ворот, поторопил их.
- Мужики, мы себя впалили. Не вздумайте пытаться работать.
- Забейтесь в щель и сутки-двое сидите не вылезая, - тут же добавляет Мазай
- Оптику не ставьте, подведет. Вещи и еда оставшаяся в комнате, но в ней находиться опасно.
Над головой снова зависает птичка. По радейке слышим, что из посадки, куда нам надо перебегать, несут раненого. По ним плотно кроют кассетами.
- Мазай, ждем. Выходить нельзя.
- Да я и не тороплюсь.
Спрятавшись под оставшимся куском крыши, общаемся с пацанами о том-о сем. Постоянно напоминаем, чтоб нырнули в щель и оттуда не вылезали. Я психую от того, что так глупо впалил позицию, но хорошо то, что хорошо заканчивается. Жду момент, когда можно будет выскочить на отпрытку. Что за момент? Да сам не представляю, жду, что чуйка прошепчет: "Пора". Не иначе. Не знаю, сколько времени прошло - сорок минут, час... Птички над головой сменяют друг друга. Мы влипли в стены под крышей, укутавшись в пончо и тихо переговариваемся. Слышу - звук техники на западе. Не иначе, очередная коробочка немцев идет к Победе. Тут же отлетает наша птичка.
- Мазай, минутная готовность. Сейчас наши минометы начнут накидывать по технике. Немецкие птички полетят их искать, это наш шанс проскочить поле.
- Готов!
- Пошли! Удачи, мужики! Не прощаемся.
Только отбежали от фермы метров двести, как начала вызывать рация голосом комбата. Ну, уж нет, без меня теперь разберутся. Вырубаю радейку. На отходе связь, так же, стараюсь ни с кем не держать. Не надо никому знать, где мы продвигаемся, лишняя информация в эфире только вредит. Поле преодолели, сразу налево. По тропе справа с час назад уносили раненого и по ним сыпали кассетами. Поэтому пойдем снова длинным маршрутом. Ноги заплетаются от усталости и отказываются идти. Недолгий перекур. Посидели на бруствере. Еще несколько дней назад соседи штурмовали эти окопы. Вдоль тропы много двухсотых, вперемешку - и немцы, и наши. Пусть земля вам пухом, мужики. Всем! Тронулись. Еще полтора километра и начнется относительно спокойная территория. Практически вышли. Вот уже и посадка вдали видна.
В посадке нагнали пацанов, что несут раненого.
- Мазай, сил нет, но надо валить. Их птичка пасет.
Оторвались на сотню метров, как несколько кассет рассыпалось за спиной. Ноги отказываются слушаться. На каких-то морально-волевых идем дальше. Вот и асфальт впереди, метров четыресто осталось. По нему уже проще. Впереди еще несколько разрывов кассет. Сели, пережидаем. Встретили бойца от соседей, тоже накрытие решил переждать. Двое идут навстречу.
- Нева, вы?
- Я!
- А что на радейку не отвечаешь?
Стоят перед нами Тунгус и старшина. Носилки на плече.
- Радейку вырубил. Всегда выхожу без нее. Что случилось?
- Седой двести. Мастак, вроде, ранен.
- Да ну на...
Мужики уходят вытягивать пацанов. Сидим с Мазаем переваривая... Добираться до сюда им не меньше часа из располаги. Мы примерно столько же с фермы шли. То есть сразу за нашей спиной их накрыло?.. Позади нас еще один раскат кассет. Уходить надо. Вскочили, ускоряемся как можем. Еще кассеты по асфальту, прямо перед нами. Слышим, как птичка отлетает в сторону, она, по ходу, и наводила. Выходим на асфальт. Из -под сгоревшего бэтэра голос:
- Вы куда, идиоты, кроют здесь не переставая
- Да пошел ты...
Ускоряемся еще... Ну, как ускоряемся, плетемся чуть быстрее предыдущей скорости. В обычной жизни это, наверно, прогулочный шаг. Дальше дорога была спокойной. Оторвались. Дошли. Вызываем водителя. Спустя пятнадцать минут, плюхаюсь на переднее сидение.
- Палыч, что с Седым?
- Не знаю, вышел Мастак на связь, передал, что он двестидвести, сам трехсотый
- Может, ошибся?
- Нева, знаю не больше вашего. Сейчас Тунгуса подождем и выезжаем.
- Палыч, им туда идти не меньше часа и обратно часа полтора-два. Вывези нас, потом за ними вернешься...
- Он звонил, сказал, что подходит. А на лбу у тебя что за кровавое месиво?
Посмотрел в зеркало - ба, по ходу, вчера кассетой все же зацепило вскользь. Едва заметная царапина, если все отмыть.
Спустя несколько минут, подошли Тунгус и старшина. Их накрыло кассетами, как только от нас отошли, буквально в двухстах метрах. Старшина ранен.
Только в следующую ночь в расположение смог выйти Мастак - ранение руки, ноги и контузия. Оказалось, что тот шум техники, что мы слышали - был звуком подлетающей Бабы Яги. Она подлетела, покружила и, спустя пять минут, сбросила мину между пацанами. По сути у нас за спиной. Мы, наверно, даже поле в то время еще не проскочили. Не успели они в щель нырнуть.
На следующий день созвонились с П. Рассказал, как оно было.
- Ты себя винишь?
- С одной стороны, П, понимаю, что позиция вскрыта была и нельзя было туда никакой смене заходить. По всем учебникам, по всем законам, по уму...
- А с другой?
- А с другой, я ошибся. Я вспомнил тот разговор в Крыму. Я рассчитал, какую поправку надо брать, но я сам не поверил в этот расчет, решил упростить.
- Но этот выстрел сложен...
- Да, понимаю я это, П, задним числом понимаю. Но рассчитал все верно. Рисковал лишь собой. Ошибся. Чудом оттуда с Мазаем выбрались. И пацанам постоянно повторяли, что надо в щель забиться, да и не должно было их там быть, выпасли нас, мстили. Мне мстили, не им.
- Не на тебе вина, вы должны были после первых суток оттуда уйти, с закатом сразу. Нельзя было там находиться, а тем более, продолжать работать. Более того, смену присылать...
- Логикой это понимаю. Но совести это доказать куда как сложнее.