- Да, очень вкусно, - ответил я совершенно искренне.
После облома с дендрарием я вернулся домой, успел к ужину и теперь наслаждался яствами, которые приготовила хозяйка.
- Как прошел день? - спросила она, накладывая мне еще салата.
- Нормально. Много времени потерял. Пока милицию ждал, - ляпнул я, совершенно не подумав и осекся.
- Милицию? - Сергей удосужился поднять от тарелки глаза и взглянуть на меня. - А зачем вы ее ждали?
Я замешкался, ругая себя за длинный язык на чем свет стоит.
- Я нашел тело в пещере. На берегу, - пояснил я. - Милицию вызвал. Они ехали очень долго, будто из Австралии.
- Утопленник? - спросил Сергей.
- Вряд ли.
- Выяснили кто это? - спросила Екатерина.
- Да. Актер Григорий Северцев. Он снимался здесь в вашем городе. Пропал пару дней назад.
- Северцев? Как жалко, - проговорила Екатерина дрогнувшим голосом. - Такой хороший актер. Что же случилось, вы не поняли, Олег?
- Нет, - на этот раз мне удалось соврать.
- Теперь у вас появился сенсационный материал, - ядовито прокомментировал Сергей. - Можете заняться частным расследованием.
Я бросил на него ироничный взгляд и спокойно пояснил:
- Я не собираюсь этого делать. Я здесь не для этого.
- Сергей, ты позвонил заведующей библиотеки по поводу материалов, связанных с историей маяка? - поинтересовалась Екатерина. - Чтобы Олег мог получить доступ?
- Нет, не успел, - буркнул хмуро Сергей.
Я хотел сказать, что в этом нет необходимости, потому что на маяке нет никаких привидений, а есть вполне осязаемые, живые люди, но прикусил язык.
- Обязательно позвони, - сказала Екатерина строго.
- Хорошо, - пробурчал Сергей.
Я уже собирался выйти из-за стола, как услышал странный шум. Осмотрелся - люстра мерно раскачивалась из стороны в сторону, как маятник, в серванте блюдца, чашки начали дребезжать, подскакивая на полках.
Вадим схватил маленькую Ирочку и бросился к двери. По косяку, будто по бикфордову шнуру, весело пробежал ослепительно яркий огонек, дверь вспыхнула, как факел. Из стыков стен, плинтуса, карниза одновременно вырвались языки пламени, будто раскаленные струи расплавленной стали, расчертив поверхность на равные, пылающие квадраты. Екатерина, не растерявшись, вытащила пару одеял, сунув одно из них мне в руки. Дверцы серванта сами собой открылись, начала вылетать посуда и разбиваться о стены с жалобным звоном, усыпав пол мелкими осколками. Стол и стулья хаотично двигались, подпрыгивая на месте. Мы с Екатериной метались по кухне, пытаясь усмирить огненное чудовище, а Сергей, уставившись в одну точку, замер в круге пляшущих языков пламени, бьющейся с грохотом посуды. На его лице возникло обреченное выражение, будто он смирился с тем, что пришел его последний час. Вакханалия продолжалась буквально пару минут, потом огонь сам собой начал слабеть, затухать, исчез, как будто его и не было. Вся посуда уже лежала в виде россыпи мелких осколков на полу. Я вздохнул с облегчением, но тут погас свет. Я слышал, как Екатерина шарит по ящикам. Через мгновение заметив тусклое свечение, я решил, что она включила фонарик. Но тут же понял, что ошибся - из сияющего круга в углу кухни начала медленно подниматься полупрозрачная фигура. Хрупкая девушка в длинном белом одеянии с развевающимися волосами парила над полом. Бледное лицо с темными кругами под глазами. Все как бывает в фильмах ужасов. Я молниеносно оказался рядом, протянул руку, чтобы потрогать, но ощутил нехилый удар по ногам, сваливший на пол. Вскочив, быстрым движением руки вытащил из кармана пиджака мобильник с камерой и навел на нежданную гостью, чтобы запечатлеть для истории, и сделал это совершенно напрасно. Аппарат вырвался из рук, и с грохотом шваркнулся о стену с такой силой, что разлетелся на отдельные детали. Твою мать! Тыща баксов коту под хвост!
- Боже, как я страдаю. Как я страдаю! - произнесла фигура замогильным, неживым голосом. Если бы знали, как!
Она вдруг схватилась за горло, начала задыхаться, хрипеть, будто ее душили, обвисла, как марионетка на ниточках. Провисев так пару секунд, фигура начала терять контуры, и растаяла, как дым. Оглядев разгром, устроенный этой чертовщиной, я спросил Екатерину:
- Где у вас силовой щит?
- Да-да, - произнесла она, открыла сворки стола и достала целую коробку с пробками. - Внизу лестницы, в подвале, возьмите фонарик. Осторожно, Олег.
Сергей с отрешенным лицом замер посредине кухни, я презрительно скривился - ждать помощи от этого тюфяка не имело никакого смысла. Спустившись в подвал, я открыл панель, посветил фонариком. Вывернул одну пробку, другую. Перегорело все. Почему бы им не поставить автоматы? Мучаются с дурацкими пробками. Я восстановил освещение и вернулся в кухню. Екатерина подметала пол. Я бросил взгляд на Сергея, который сгорбившись, будто под тяжелой ношей, сидел за столом, бессильно опустив голову и руки. В душе шевельнулась жалость, несмотря на враждебное отношение ко мне хозяина дома. Наверняка, он знал, чей призрак появляется в доме, но лезть с расспросами я не стал. Решил заняться поисками улик, обошел кухню, проверил дверь, стены, нет ли там каких-то отверстий. Плинтус очень плотно прилегал к полу, косяк двери тоже был сделан на совесть. Самое интересное, огонь не оставил никаких следов - ни сажи, ни копоти, ни обугленного или сожженного дерева. Будто языки пламени были призрачными, а не настоящими, хотя я хорошо запомнил реальный жар, исходивший от огня, он обжег мне руки, лицо, спалил прядь волос.
Я провозился до полуночи, зверски устал и, наконец, решил отправиться спать. Выйдя из ванны, я носом упал в подушку, зажмурив глаза, решив, что мгновенно провалюсь в сон. Не тут-то было. Тело наливалось свинцовой усталостью, но стоило мне закрыть глаза, как сон мгновенно испарился. Я лег на спину, уставился в потолок. Перед глазами опять начали вспыхивать осколки прошедшего дня. Сумасшедший "ясновидец", стальная "птица" со странным контейнером, покойник, милиция, двое карикатурных персонажей за столом и призрак, явившийся с того света. Я ворочался с боку на бок, пытался считать баранов, верблюдов в пустыне, петь себе колыбельные, рассказывать сказки. Ничего не помогало. Не выдержав, я встал и вышел на балкон. Отсюда был хорош виден маяк и чернеющий провал залива между отрогами гор. На берегу горели фонари, которые подсвечивали воду призрачным, тусклым светом. Я закурил, облокотившись на ограждение. Через пару минут я заметил, как над водой начали скапливаться клубы тумана, подсвеченного изнутри. Они поднимались все выше и выше, приобретая очертания архитектурных объектов строгих форм. Как завороженный я следил за миражом, который вдруг приобрел четкие контуры зданий, выстроившихся будто по росту и гармонично сходившихся в центре в одной, самой высокой башне с длинным шпилем. Я кинулся в свою комнату, вытащил камеру. Буквально через мгновение я вновь очутился на балконе, но к моему разочарованию прекрасное видение исчезло, распавшись на клубы тумана, который через пару минут растаял, оставив лишь блестевшую под лунным светом дорожку на воде.
Я вернулся в комнату под сильным впечатлением. За один день судьба выплеснула на меня столько событий, что хватило бы на год. Под утро я задремал и когда открыл глаза, нервно оглядел спинку кровати, но к счастью, на этот раз на мою жизнь никто не покушался. После завтрака я все-таки решил пойти в библиотеку. Истории о погибших рыбаках меня больше не волновала, я решил узнать побольше о жизни директора лицея, в доме которого жил. Явившийся вчера вечером призрак женщины хотел сообщить, что ее задушили, или она сама покончила с собой - повесилась, а судя по поведению Сергея, это как-то связано с ним, с его прошлым. Я узнал от Екатерины, что библиотека находится совсем рядом от дома, где я живу, и решил добраться туда пешком. Но оказавшись на улице, в конце которой виднелось здание, с сожалением обнаружил, что киношники опять меня опередили и теперь что-то снимали на фоне причудливого фасада, украшенного лепниной, резным орнаментом, прямоугольные, высокие окна обрамлял растительный декор, внутрь вела широкая мраморная лестница, огромные колоны высотой в три этажа поддерживали карниз треугольной формы. Перед зданием стоял коллекционный спортивный автомобиль начала века. Именно эта штука и заставила подойти меня ближе, смешавшись с толпой зевак, которые скопились в огромном количестве, чтобы поглазеть на съемки. На площадке царила суета, кто-то бегал, что-то требовал, слышались вопли, матерные ругательства. Я осторожно протиснулся к тому месту, где стояла экзотическая тачка - Кадиллак с кузовом, отделанным красным деревом, родстер, то есть на два места - соответственно для водителя и пассажира. Кожух над двигателем был поднят и в нем копался какой-то мужик в кожаной куртке и шлеме. Рядом с ним стоял тот самый долговязый парень, которого отчитывал толстяк в кафе. На этот раз он сам матерно орал на механика, из чего можно было извлечь информацию, если дурацкая тачка не заведется, настанет конец света, и все будут плакать горькими слезами.
- Рукояткой пытались покрутить? - спросил я, не уверенный, что меня вообще услышат.
Механик вынырнул из-под кожуха и уставился на меня, пробормотав ругательства. Но молодой человек почему-то заинтересовался моими словами.
- А вы знаете, как завести эту машину? - проговорил он.
- Немного, - ответил я, это была истинная правда.
Я люблю коллекционные автомобили, и периодически бываю на ретро-ралли. Иногда даже удается поездить на подобном антиквариате.
- Сомов, отойди, - вдруг гаркнул молодой человек. - Попробуйте, - предложил он мне, в его глазах засветилась искра надежды.
Я пролез под ограждением и подошел к машине, осторожно открыл багажник деревянного кузова и обнаружил рукоятку - "кривой" стартер. Подошел спереди, и поставил ее в нужное отверстие. Несколько раз аккуратно покрутив, я с радостью услышал, что мотор завелся.
- Ну давай, спец, демонстрируй, что умеешь, - с завистью произнес механик Сомов.
Я открыл дверь, сел справа за руль, переключил передачу, выжал педаль сцепления и газа, тачка довольно шустро снялась с места.
- Отлично! - закричал молодой человек. - Вот, Сомов, учись! Как вас зовут? - спросил он, подбежав ко мне.
- Олег Верстовский, - ответил я, с сожалением покидая водительское место.
- Не хотите у нас поработать консультантом? Мы с этой рухлядью замучились просто. Хозяин ее заболел, а больше никто не умеет ею пользоваться.
Меня покоробило слово "рухлядь", я задумался. Тачку было жалко, киношники могли ее совсем ухайдакать.
- Я подумаю, - произнес я, наконец.
К молодому человеку подскочила девочка и начала шептать ему на ухо, поглядывая в мою сторону. Он удивленно поднял брови, оглядел меня внимательно, будто видел в первый раз.
- Олег, подождите. Поговорить надо. Скажите, какой у вас рост? - услышал я его голос.
- Метр восемьдесят пять, - растерянно пробормотал я.
Почему-то при этих словах его глаза загорелись и он радостно спросил:
- А размер какой вы носите? Я вам сейчас объясню, - быстро добавил он, видимо, заметив мой удивленный взгляд.
- Сорок восьмой, - ответил я, начиная уже терять терпение.
- Отлично! Олег, вы не могли бы примерить костюм. Это очень нужно. Я вам расскажу, - выпалил он на одном дыхании, взял меня за рукав и отвел в сторонку. - Вы знаете, мы ищем актера на замену, - добавил он заговорщицки. - Вы бы могли нам подойти. Да, забыл представиться, Юрий Лившиц, второй режиссер, - добавил он с гордостью.
Мне пришла в голову гениальная мысль. Если кроме командировочных получу еще бабки, то смогу купить новый мобильник. Совмещу приятное с полезным. Кроме того, хотя я сказал Колесникову, что не собираюсь расследовать убийство Северцева, честно говоря, эта история меня взволновала. А внедрившись в съемочную группу, хотя бы ненадолго, я бы сумел добыть важную информацию.
- Но я не актер, - честно ответил я. - Журналист.
- Это не имеет значения.
- А сколько времени съемки продлятся? - спросил я, вдруг с ужасом вспомнив, что Михаил Иванович сожрет меня с потрохами, если я задержусь в этом городишке больше, чем на две недели.
- Около недели. Максимум две, - ответил Лифшиц. - Надо снять пару сцен. Потом персонажа убивают и все.
Девочка схватила меня за рукав и потащила к трейлеру, стоявшему в переулке.
- Вот это примерьте! - крикнула она, вытащив из шкафа пару вешалок и шляпу.
Я поежился, не то, что я суеверен, но примерять вещи погибшего актера мне не очень хотелось. Она сунула мне в руки вешалки и выбежала из трейлера. Я задумчиво разложил на столике одежду - пиджак с квадратной линией плеч, просторные сверху брюки, кашемировый шарф, плащ светло-кофейного цвета. Роскошный наряд по моде начала прошлого века. Под стать классной тачке, которую никто не умеет водить, кроме меня. Я переоделся, взглянул в высокое трюмо, на удивление костюм сидел на мне замечательно, будто на меня был сшит. Когда я вышел из трейлера, то первым заметил взгляд Лифшица, мне показалось, он был растерян. Я подошел ближе и спросил, осторожно трогая шляпу с шелковой лентой:
- Ну как?
- Замечательно, - пролепетал он. - Подождите, сейчас сделаем пробы. Катя, быстро Кроликова сюда с вещами! Маму Галю. И Кирилла. Катя, подожди! Позови .... Э-э-э Милану. Давай. Одна нога здесь, другая - там.
Лифшиц взял меня под локоток, отвел в сторонку и тихо спросил:
- Олег, вы играли где-нибудь, в школе, в драмкружке или еще где-нибудь?
Я хотел сказать, что моим единственным выступлением перед публикой было чтение стихов в детском саду на утреннике, но тут увидел, как на площадку вошла неземная дива в длинном ярко-алом, блестящем платье, с накинутыми на обнаженные плечи легкими мехами. Я узнал ее. Милана Рябинина! Лифшиц посмотрев в том же направлении, что и я, спокойно объявил:
- Да, если получится, вы будете сниматься вместе с Миланой. Она играет главную роль. Ну, так что, Олег?
- Я играл в драмкружке в школе. И в студенческом театре МГУ, когда учился на факультете журналистики, - быстро соврал я, стараясь не покраснеть.
Лифшиц чуть не подпрыгнул от радости.
- Правда?! - воскликнул он. - Это замечательно! Значит так, Олег. Сейчас пробы проведем, покажем Верхоланцеву. Потом Розенштейну. Он продюсер. Главное, наша легенда. Скажите, что играете в саратовском драматическом театре. Запомните!
- А если они захотят проверить? - засомневался я. - Может студенческий театр подойдет?
- Нет, Верхоланцев ни за что не согласится. Ему профи нужны, - задумчиво пробормотал Лифшиц. - Постарайтесь, Олег, - почти умоляюще добавил он.
К нам присоединился новый персонаж - пожилая женщина с круглым, добродушным лицом, короткой стрижкой темных волос с сильной сединой и мягким взглядом печальных глаз в морщинках.
- Галя, - произнес Лифшиц. - Вот тебе объект. Нужно максимальное приближение к Северцеву.
Женщина взглянула на меня, чуть заметно нахмурилась, по ее лицу пробежала тень.
- Пожалуйста, пройдемте, - произнесла она певучим, низким голосом.
Мы зашли в другой трейлер, она усадила меня перед зеркалом. Провела расческой по моим волосам и осторожно спросила:
- А вы Северцеву кем приходитесь?
- Никем, - удивленно ответил я. - А почему я должен ему кем-то приходиться? Я тут случайно оказался.
- Вы на него очень похожи, - объяснила она смущенно. - Только лет на десять моложе. Вам сколько лет?
- Тридцать четыре.
Она стала наносить грим быстрыми, умелыми движениями. Через пять минут из зеркала смотрел человек, старше меня лет на десять-пятнадцать, будто я перенесся вперед на машине времени. Это выглядело странно и пугающе. В углах глаз - морщинки, на висках засеребрилась седина. Легким движением руки гример отняла у меня годы непрожитой жизни. Я вышел из трейлера и направился к Лифшицу, который разговаривал с Миланой.
- Милана, это кандидат на роль Северцева, - произнес Лифшиц. - Прошу любить и жаловать. Олег Верстовский.
Я взял ее руку с длинными, нервными пальцами, и поцеловал. Конечно, она выглядела хуже, чем на экране, в уголках глаз я заметил морщинки, кожа совсем неидеальна, но все равно была потрясающе хороша. Высокая стройная, почти с меня ростом, небольшой, но красивой формы бюст, тонкая талия, стройная ножка в разрезе платья; густые, жестко завитые волосы обрамляли идеальный овал лица, скульптурно-выпуклая линия скул подчеркивала завораживающе прекрасные серо-голубые глаза, сходясь на резко очерченных губах и ямочке на чуть выступающем подбородке. Редчайшее сочетание черных, как смоль волос и ярких небесного цвета глаз.
- Так давайте быстренько. Сделаем фотопробу, - скомандовал Лифшиц.
Я оторвался от разглядывания Миланы, встал с ней рядом, не зная, прижать ее к себе или не стоит пока. Перед нами суетился фотограф, субтильный юноша в веснушках, с редким пушком на верхней губе, и короткой стрижкой ярко-рыжих волос с вихром. Я с улыбкой понаблюдал, как он неумело устанавливает камеру с длинным объективом на штатив и снисходительно проговорил:
- Телевик смени на портретный фикс. Так лучше будет.
Парень поднял на меня глаза, в которых отразился благоговейный страх, и начал судорожно рыться в кофре.
- А что это такое? - пролепетал он, наконец, багровый от напряжения.
- Объектив с постоянным фокусным расстоянием, - объяснил я. - Ну, у которого увеличения нет.
- А! - обрадовано воскликнул пацан, и вытащил из кофра нужный объект.
Я ощутил, как меня осторожно, но довольно жестко взял за локоть Лифшиц и прошипел на ухо:
- Олег, не шпыняй мальчишку. Он на втором курсе учится, на операторском, во ВГИКе. Племянник Верхоланцева, - добавил он еще тише.
Я подумал, что зря так отнесся к неопытному пацану. Если меня не утвердят, я мог бы заполучить портретные фотки с Миланой и выложить в своем блоге. Сенсационно. Я рядом со звездой! А теперь он меня просто пошлет.
От грустных мыслей меня отвлек персонаж мефистофельского вида - высокий, худой шатен в джинсах с художественными дырами на коленях, вытянутое лицо с недельной щетиной, длинный, узкий нос, нависающий над тонкими губами будто клюв, глаза, просвечивающие насквозь. Он стоял поодаль, курил сигарету через мундштук, и склонив немного голову на бок, наблюдал за нами. Лифшиц подошел к парню и начал о чем-то быстро говорить. Равнодушное выражение на лице Мефистофеля не изменилось, он лишь снисходительно слушал, изредка бросая на меня ленивый взгляд.
- Ладно, - наконец, произнес он лениво. - Пошли.
Лифшиц подошел к нам с Миланой и объявил:
- Олег, сейчас наш оператор вас с Миланой снимет на лестнице. Задача такая. Подходишь к Милане, берешь за руку, сходите к машине, садитесь. Мило беседуете. Понятно? Кирилл уже установил камеру. Кирилл - оператор-постановщик, - объяснил он.
Я увидел парня, похожего на хищную птицу, около камеры, он взглянул в видоискатель, потом на меня, и поморщился. Может быть, заметил, как я трясусь от страха? Надо взять себя в руки, не мальчик уже. Если дело не выгорит, в сущности, я ничего не потеряю.
- Лиля, покажи товарищам, где им начинать, - услышал я голос Лившица, и увидел еще одно действующее лицо - худенькую девушку со стрижкой-каре и большими, распахнутыми глазами. Девушка прошлась по лестнице, делая пометки мелком, дошла до машины, провела жирную линию, и вернулась к нам.
- Так, все готово, - удовлетворенно произнес Лифшиц. - Начинаем!
Я увидел, как Милана поднялась по лестнице и остановилась на верхней площадке. Лиля щелкнула перед ней хлопушкой и Милана начала царственной походкой спускаться. Оператор следил камерой за ней, а я должен был по команде войти в кадр.
- Стоп! - завопил Лифшиц, и грязно выругался. - Лиля, быстро микрофончик прицепи Олегу. Так хорошо-хорошо. Продолжаем.
Ему безумно приятно было ощущать себя главным, командовать, делать вид, что именно он снимает кино. Я отвел Милану к машине, старательно выдавливая из себя ничего не значащие слова, посадил на пассажирское место, сел за руль.
- Всем спасибо! - заорал Лифшиц, подскочив к нам. - Олег, я покажу пробы Верхоланцеву и Розенштейну, - затараторил он. - Оставьте ваш телефончик, мы вам перезвоним. Вы свободны. Так продолжаем! - закричал он начальственным тоном.
На площадке опять началась суета, кто-то бегал, что-то переставлял, устанавливал, переносил. Я с сожалением переоделся в старый костюм в трейлере и покинул беспокойное место.
Я все-таки решил посетить дендрарий, Екатерина Павловна так его сильно хвалила. На этот раз он был открыт для посещения. Я очутился в наполненным душистыми ароматами великолепном саду. Прошелся по аллее, засаженной пальмами разных форм, свернул к фонтану, в окружении высоченных кипарисов и еще каких-то странных деревьев, о которых я представления не имел.
- Северцев! Кого я вижу! Сколько лет, сколько зим! - услышал я возглас. Ко мне подлетел широкоплечий мужик и хлопнул по плечу. - Классно выглядишь, черт возьми! Отдыхаешь?
Я в изумлении посмотрел на совершенно незнакомого мне человека и тут меня осенило. Уходя со съемочной площадки, я забыл стереть грим, и мужик на полном серьезе принял меня за Северцева.
- Извините, вы обознались, - произнес я, пытаясь обойти живой шкаф, перегородивший мне дорогу.
Мужик явно обиделся.
- Друзей не узнаешь, зазнался. Ну как же - народный артист, - протянул он, скривившись. - А ведь совсем недавно так же, как я щи лаптем хлебал. Кстати, ты мне еще штукарь баксов должен. Занял и не отдаешь.
Так вот, в чем дело. Штукарь я ему должен. Ублюдок. Ему все равно, сильно я похож на Северцева или нет, главное выбить из меня бабки. Я достал из пиджака паспорт, и сунул под нос мужику.
- Я - Олег Янович Верстовский. А Северцев уже пару суток, как в морге. Понял?
Мужик растерянно заморгал, и пробормотал через паузу:
- Извини, ошибся. Сейчас вижу - действительно как-то иначе выглядишь. А что с Северцевым случилось?
Я промолчал. Мужик подошел ближе и просипел заговорщицки мне в лицо:
- Слушай, его убили? Да?
- Да, - ответил я серьезно. - Я его тело нашел в пещере. Милиция расследование ведет.
- Значит, довела его эта баба проклятущая. Довела, - задумчиво проронил он.