Целый месяц все газеты Солнечной Системы и ближайших к ней планет пестрели заголовками: "Джек Эрроу при смерти...", "Джек Эрроу умер...", "Джек Эрроу завещал...". За всем этим как-то забывалось, кто же собственно такой этот Джек Эрроу; просто знаменитость - и все. А ведь этот самый Джек Эрроу некогда был первым, кто совершил пилотируемый полет к Плутону, а также был он участником первой гиперпространственной межзвездной экспедиции. А потом, по прошествии многих лет, Джек Эрроу стал известным гонщиком - на всех доступных видах транспорта от роликов до космо-яхт; потом он дважды занимал должность министра транспорта Солнечной Системы, и вот он состарился и умер, как делают все. Тело Джека Эрроу положили в красивый гроб, окружили его цветами, включили заморозку внутри гроба, чтобы оно ненароком не испортилось, и водрузили на высокий постамент в актовом зале здания Земного Парламента, дабы все могли проститься с таким известным человеком. За всем за этим было забыто одно - что сам Джек Эрроу, перед тем как покинуть свое бренное тело, завещал похоронить себя без помпы, просто тихо кремировать и ничего более - Я завещал...
Да, именно "я завещал". Но как только для них меня не стало, они забыли о своем обещании и решили устроить из моих похорон настоящее Шоу. Расположившись под потолком среди лепнины, я размышлял, как исправить ситуацию, а также наблюдал за приходящими простится со мной. Отсутствие тела имеет свои преимущества - не нужно спать, можно оказаться где угодно, нет необходимости таскать за собой восемьдесят килограммов мяса и костей. Но есть и неудобства - люди не видят духов; предметами, сотканными из материи, управлять сложно: меня хватило лишь на то, чтобы включить воду в ванной в доме моей вдовы, и вода залила этой стерве её красивенький пол. Вы спросите, почему я при жизни не развелся с ней, если знал, что она стерва? А я тогда не знал об этом. Она была моей второй супругой, на восемьдесят лет моложе меня самого. Когда мы встретились, мне было сто пять лет, а ей - двадцать пять, я был держащим себя в форме посредством медицины старым вдовцом, а она - бедной студенткой, которую я увидел мокнущей под дождем, когда проезжал на своем антикварном "бентли" по пустынным улицам старого Лос-Анджелеса. Я думал, она меня полюбила, ведь я тогда был как пятидесятилетний, крепок и статен, но время шло, я старел, она меня оберегала, называла своим "милым старичком", и вот наступил день, когда я был вынужден оставить свое тело. Оказавшись под потолком в больничной палате, я ожидал увидеть туннель, о котором столь много рассказывают, но видел лишь врачей да свой труп. Обескураженный, я висел там до позднего вечера, надеясь, что про меня просто забыли и туннель вот-вот появится, но куда там! Ночью в морге мне стало скучно, захотелось узнать, что же делает моя любимая жена: "Наверное, безутешно рыдает", - подумал я и отправился к себе домой, и что же я увидел: она развлекалась с каким-то юнцом, развлекалась на моей постели! Собравшись с силами, я включил воду в её ванной и покинул этот дом, на сей раз навсегда. Тогда я ещё не знал, что они решили не кремировать мое тело, а долго мурыжить его, показывая толпе, а после похоронить со всем присущем событию пафосом. Но уже на следующий день я, подслушав разговор моей жены с вице-президентом, узнал, что они запланировали. И с тех пор я висел под потолком, в зале, где было выставлено на всеобщее обозрение мое тело, думая, что же можно сделать. Я пытался сниться вице-президенту - не помогло, во сне он мне внимал, а проснувшись, сонно моргая, забывал все подробности нашего разговора. Я пытался сниться простым врачам и нотариусу, присутствовавшему при смерти моего тела, но и они, проснувшись, забывали о своих снах и данных в них обещаниях. И внезапно решение пришло само собой. Было ранее утро, я висел на этот раз прямо под люстрой, и вдруг раздалось слабое жужжание - в зал заехал маленький робот и начал пылесосить и мыть пол. Мне стало интересно - когда-то я изучал электронику, и сейчас, не имея тела, захотел рассмотреть современные микросхемы поближе; и каково же было мое удивление, когда, оказавшись внутри крошечного электронного мозга робота, я понял, что сигналы, бегущие по его схемам, мне понятны, и что при желании я могу их изменять. По моему повелению робот прокрутился в одну сторону, поднял один манипулятор, потом другой, а после, быстро перебирая ими, попытался станцевать канкан. "Эврика!" - крикнул бы я, если бы мог, так как способ был найден - я могу управлять электронными предметами. Покинув робота, вернувшегося сразу к уборке помещения, я принялся разрабатывать план своей мести. Идеи заблокировать двери флайтера моей супруги и скинуть его в пропасть или запереть членов государственного совета в кабинете и пугать их надписями на всех мониторах, я отмел почти сразу; были, впрочем, более изощренные способы мести, но все они мне показались какими-то неправильными. Кто я такой, чтобы мстить? Им и так воздастся, как-нибудь и когда-нибудь, но обязательно воздастся. Посему я придумал иное, совсем иное, правда, в результате получилось Шоу более запоминающееся и зрелищное, чем если бы они похоронили меня так, как хотели. Нужно было дождаться ночи, чтобы оказалось меньше свидетелей начального этапа, когда меня ещё можно будет остановить. Переместившись в камин, я погрузился в отвлеченные размышления, одновременно четко, помимо своей воли, фиксируя все происходящее вокруг. За день навестить меня пришло более двух сотен человек. Вечером одна мне незнакомая пожилая дама в старомодном платье и шляпке долго стояла и плакала у гроба, и шептала мне благодарственные слова; оказалось, я некогда спас её сына - начинающего гонщика. Она обращалась прямо ко мне, будто знала, что я нахожусь рядом, что слышу её. Она мне рассказывала про своего сына, который стал уже знаменитым гонщиком, в этом году пришедшим вторым в знаменитой регате Марс-Сатурн. Узнал я, что он женат и что у него скоро должен будет родиться ребенок - мальчик, и ещё очень многое. В конце она сказала, что для её сына я стал кем-то вроде второго отца, я подарил ему вторую жизнь. Вытирая слезы платком, она медленно вышла, я же... Мне было плохо, в эмоциональном, конечно, смысле, - я находился рядом, но был не в силах утешить эту женщину. Люди, страдая над могилами ближних или просто хороших людей, не задумываются, что от этого душам тех, кто умер, может быть очень тяжело, больно, ведь это наша смерть приносит боль другим, а мы тут уже ничего исправить не можем.
Планета медленно вращалась, солнце ушло за горизонт. Зал, в котором я находился, еле освещаемый слабыми уличными фонарями, казался неким бесконечным пространством, в котором подобные мне вынуждены вечно скитаться, не находя выхода или исхода. Столица Земли медленно погружалась в спокойной сон. Я же приступил к выполнению первого этапа моего плана. Переместившись в главный компьютер охраны, я нашел узел, через который проходила информация с камер слежения; аккуратно обрезав видео-файл, я замкнул его в круговую подачу на экраны охраны. После, разблокировав запертые на ночь двери, взял под контроль двух крепких роботов-уборщиков. Смешно шевеля манипуляторами, они подошли к моему гробу и, подняв его, понесли к выходу; в здании было темно, ближайшая трудность ждала меня на выходе - там в будке сидел живой охранник. Когда роботы донесли гроб до последнего перед выходом изгиба коридора, я, остановив их переместился к охраннику; тот на мое счастье спал. Заблокировав на всякий случай все средства связи с внешним миром, имевшиеся в будке, и заперев электронный замок, я отдал роботам приказ двигаться дальше. Вскоре мы с моим телом находились во дворе здания сената; начиналась вторая часть моего плана - мне нужен был орбитальный катер; приказав спрятать гроб в кустах, я полетел его искать. Катер нашелся быстро: я взял один из личных катеров президента, которые стояли неподалеку в подземном ангаре. Роботы погрузили в него тело и, отпущенные мной, отправились по своим делам, я же уверенно вел катер на орбиту, туда, где дрейфовала моя личная яхта. Вскоре катер стоял в одном из её шлюзов, а я, проникнув в электронный мозг моей стометровой малышки, делал нужные мне настройки в работе двигателей и средств связи. Хорошая моя яхточка... на сей раз вместо развлекательного сверхскоростного корабля она стала похоронной ладьей, везущей мертвого капитана туда, откуда нет возврата. Хотя его не было лишь для нёе и моего тела. Мой же путь на этом не заканчивался, теперь я знал, что он не закончится никогда, мое существование вечно, и я никуда не делся из этого мира, просто я потерял одну, самую тяжелую часть себя, но остался как личность, как комплекс черт характера, памяти, знаний, я жив. Я мыслю, значит, существую...
Но я отвлекся; настроив корабль, я открыто активировал его двигатели и отправил на Землю сообщение, подписанное моим именем; в нем говорилось, что я вернулся, чтобы кремировать свое тело, как и было завещано. Сделав это, я запустил корабль в сторону Солнца. Моя яхта - самый быстрый и маневренный корабль в солнечной системе, но они все равно попытались меня остановить - на подлете к Меркурию они надеялись поймать меня с помощью нескольких военных кораблей, но, конечно, у них ничего не вышло. Я ушел от них, и вот уже подлетал к Солнцу, к нашему великому светилу, давшему жизнь всем нам, но также способному эту жизнь и отнять. Когда моя яхточка коснулась поверхности раскаленной до двух миллионов градусов солнечной атмосферы, мне показалось, что она издала крик боли, но лишь показалось - нельзя оживить компьютер, если только в нем не поселится кто-то, подобный мне. Горящим болидом яхта врезалась в Солнце и исчезла. Даже они, думая похоронить мое тело, не додумались бы до такого - оно кремировано, сгорело, как я и того хотел, но при этом пафоса было больше, чем они могли бы желать. В последний миг я покинул корабль; цель моя была исполнена, теперь нужно подумать о себе... Найти жену того самого гонщика, которому я спас жизнь, не составило особого труда...
Счастливые родители не могут нарадоваться на своего сына - ведь это же чудо, чтобы ребенок в пять месяцев уже ходил, а в два года решал задачи по квантовой физике. Мне хорошо в этой семье; я не использую своих способностей по контролю электроники, ну, почти не использую. Иначе как бы я мог написать этот рассказ? А потом, уже довольно скоро, я снова стану гонщиком. Время идет, технологии развиваются, и, быть может, когда-нибудь я приму участие в регате "Млечный Путь - Андромеда"...