Ты ее называешь Минди, мальчик из американского Санта-Петербурга, пытаясь впихнуть в розовую пасть кусочки безвкусной картономорфной булочки.
Ты гладишь ее шерсть и ласково повторяешь полушепотом "Мими", молодая 50летняя вдова из богемного пригорода Парижа.
Ты... знаешь, почему она смотрит на тебя _так_, за секунду до того, как смежить довольно веки?
Слушай. Повторять не буду.
Египтяне знали толк в кошках. Может быть, они были плохие маги и никакие социологи и генетики, но они понимали кое-что в кошках, а кошки понимали толк в египтянах. По крайней мере, Шехсут не жаловалась.
- Ты хорошо следишь за домом, Шехсут?
О, это Хозяйка. Неннене, не та милая женщина, которая дает ей молоко и расчесывает шерсть с травяным отваром и нильским илом. Госпожа Хамтар очень милая женщина.
- Да, Госпожа.
- Хорошо. Еще четверть луны я буду верить тебе, а затем пришлю своего сына испытать тебя.
- Да, Госпожа.
Сын у Хозяйки вот уж воплощение всех сыновей. Насколько мать его мудра и желанна в каждом доме, настолько несносен и невыносим ее сын. Шехсут склонила мордочку, лизнув лапу. Какая же ты кошка, если не можешь справиться с сыном Хозяйки? Четверть луны...
Нил полон, как миска с молоком в самом прохладном углу дома. Еще семь мисок с молоком. Ты ведь не боишься, Шехсут?
- Шехсут! Вот ты где, моя киска! - с трепетом рабыни и заботой матери госпожа Хамтар берет кошку на руки, чтобы отнести в дом.
Господин Атпшра ворчит, что кошка бесполезна, что она только молоко ест. Госпожа Хамтар и Шехсут посмеиваются украдкой, мужчинам надо строить дома и заставлять солнце вставать, тонкое искусство магии им непонятно.
- Апчхи!
Надо же. Не заметила, как пролетела четверть луны.
- Апчхи!
Сын госпожи Хамтар заболел, Нил съеживается под дыханием сына Хозяйки и его Господина. Шехсут лизнула лапку, запрыгнула на доски ложа, и сразу в безмолвном почтении отошли на пять шагов лекарь и отец мальчика. Кошка заурчала.
Готова ли ты, Шехсут, к схватке длинною в три луны? Один на один со страшным львиноголовым Махесом, с рыжим Сетом, с лихорадкой? И молока не будет, Шехсут, и мыши отощаю, Шехсут.
Кошка урчала на жестких, как палки, ногах мальчишки, сплетались звуки и тепло гладкошерстного тельца, выстраивая хрупкую золотую сетку. Над Сафагом несмело вырастают невидимые купола, недружно урчат кошки.
- Шехсут! - взвыла песчаная буря у городской черты. - Ответь мне, брось свое глупое занятие!
Царственный профиль с закрытыми глазами. И еще две луны до воскрешения Озириса. Пока мужчины воюют, кому-то надо творить магию жизни.
- Поешь, милая, - несмелое прикосновение женской руки к холке. Кошка приоткрыла глаза-солнца. Пока Озирис мертв, где еще храниться золоту дневного света? Госпожа Хамтар понимающе кивнула.
- ШЕХСУТ!! - песчаные сквозняки-бичи заползают под тростниковые циновки. Кошка ерошит шерсть на загривке, раздраженно бьет хвостом, и урчит, урчит. Ка ее - у каждой щели, когтями полосует злые руки рыжего бога, и не пускает в дом, не дает подобраться к мальчику. И еще одна слепая луна.
- Хорошо, Шехсут, - прошелестел песок уползающим ветром. - Я ухожу. Меня отзывает мать.
Кошка чихнула. Ее это не касается никаким образом. Она просто лежит в ногах больного мальчика и урчит. Пол-луны, справишься, Шехсут?
Один только вздох самума заносит тростниковые шалаши, так, что их не найдут да и не ищут, но песок стекает покорно по невидимым золотистым сеткам, и шалаш осается незанесенным. И только ироничный взгляд кошки, что вылизывается у ложа больного. Последний день.
Шемсут потерлась о ноги хозяйки, огромной нефритовой статуи Бастет.
- Ты справилась. Ты уже не котенок.
Дада. Женщина всегда поймет ту, кто исцеляет ее сына и охраняет ее дом от Сета и Махеса. А мужчины глупы, от них можно забраться на холодильник и смотреть свысока, глупые бесполезные создания.
Ты зовешь ее Клепой, девочка из Саратовска?
Ты ее называешь Минди, мальчик из американского Санта-Петербурга, пытаясь впихнуть в розовую пасть кусочки безвкусной картономорфной булочки.
Ты гладишь ее шерсть и ласково повторяешь полушепотом "Мими", молодая 50летняя вдова из богемного пригорода Парижа.
Ты.. знаешь, почему она смотрит на тебя _так_, за секунду до того, как смежить довольно веки?
Она живет так долго, что твоим историкам и не снилось. И она _знает_, как творится магия жизни. А ты... налей ей молочка?