Вкус смерти.

  Смерть. Люди говорят - нет в ней ничего величественного. Правду говорят. Она может быть глупой и забавной, быстрой и мучительной, но в каком бы обличье она не являлась - смерть вызывает у меня чувство радости и удовлетворения. Ведь я - дух Смерти, Пляшущая на костях. Никогда не убивая сама, могу подтолкнуть сомневающегося к краю моста, вложить нож в подрагивающие ладони, сжать чужие пальцы на тёплой шее. Для меня нет преград, ни один человек не способен меня увидеть. Может лишь почувствовать холодное прикосновение призрачных ладоней. Но и для меня есть опасность. Халары - люди, обладающие некой долей силы духов, могут не только видеть нас, но и причинить вред.

  Я летела сквозь стены, наслаждаясь свободой.

  Психиатрия. Больничная палата. Один человек бьёт другого. Осколок стекла блестит красным, дрожит в болезной руке. Кровь на горле. Толчками, красным на белое - пол, халат. Нет страха. Удивление, обида. Приглушённый женский крик в коридоре. Страх. Пряный, кисловатый вкус смерти.

Ладони на стену. Впитаться, пройти насквозь.

  Мужской крик. Красивый, резкий взмах руки. Женщина оседает на пол. Ненависть, страх, пьянящий азарт и непонимание. Кровь. Густая, тёмная. Каплями на ковёр. Резковатый, приторный вкус смерти.

  Уклониться от мужчины, просачиваясь в пол.
  Кусочек металла в лёгком...
  Топор, ведомый рукой друга...
  Руки любимого на рукояти ножа...
  Незнакомец, бьющий кастетом в кадык...
  Трое, забивающие ногами подростка в подворотне...

  Не люблю смерть от огнестрельного оружия и огня. От первого остаётся неприятный привкус жжёного мяса, от второго - сушащий глотку вкус перегоревшей кости.

  Очередная стена. Мужчина лежит на полу. Кровь впитывается в светлый коврик. Обои - багрянец с золотом - цвет богатства и степенной смерти. Но вкуса смерти нет. Будто в чашке вместо сока оказалась вода. Странно...
  Крик. Женщина. Дрожит, падает на колени, встрёпанная, пачкает белый халат в красное, воет раненным зверем. Чья-то ошибка. Рано умер. Не должен был. Прикрыть веки, отсчитать время назад.
  "Нет места жалости!" - слова наставника. Строгие, нерушимые. Дала слабину, вернула жизнь. Верен ли выбор?   Звонок в дверь. Я вижу, кто там. О, нет... Огненные локоны ерошит ветер. Тёмное платье. Тёмный, пронзительный взгляд. Рыжая Ведьма.
  Мужчина идёт к двери, следом входит в комнату женщина. Белый халат чист, не замаран.
  "Нет", - кричу, - "она убьёт вас! Стойте!"
Не слышат. Конечно, не слышат. Открывают. Рыжая делает шаг внутрь. Её взгляд устремлён на меня.   Увидела... Прочь, прочь! Стена упирается в спину монолитом, не пускает. Что за..! Ведьма ухмыляется, указывает пальцем на меня. Молодая пара оборачивается. На лицах лёгкое удивление. Видят... видят! Страшно. Как же страшно. Забиваюсь в угол. Стены возвышаются тюрьмой. А люди подходят. Ближе... ближе... Не-ет!!

10 лет спустя.

  Красное с золотом. Мебель, ковры, обои... уже несколько лет ненавистное сочетание. Уже несколько лет служения людям. Чёртова Ведьма... В редкие моменты свободы резвлюсь вне домов, вне стен. Ведь теперь для меня есть преграды, есть поводок. Но эта широкая поляна у старого смешанного леса была мне доступна. На ней частенько играли дети, чья смерть на вкус обычно была сладко-солёной. Но вот уже десяток лет я не чувствовала вкуса смерти, не могла прикоснуться хладной рукой к умирающему. Первое время изнутри терзал голод, позже переросший в холодную пустоту. Никогда раньше не чувствовала себя такой слабой и беспомощной. Я умела направлять, подначивать смерть, вкушая её, такую разную. Теперь же, в пустоте безделья, меня одолевала скука.
  Помнится, лет пять назад, танцуя над поляной дерзкий танец смерти, обратила внимание на четверых пацанят, сбившихся поодаль от остальной детворы. Спустилась, прошла неслышно, не приминая траву. Это были дети местного племени. Жили найа в деревянных добротных домиках, в глуши леса. Детвора частенько прибегала сюда, к поселению белых людей, поглазеть на взрослых, поиграть с приезжими детьми. А то и выменять самодельный нож на диковинную безделушку.
  Все из племени были халарами. Поэтому я, поначалу, опасалась приближаться к ним. Позже выяснилось, что духов способны видеть лишь взрослые, вошедшие в полную силу найа. Смуглые, черноволосые, кареглазые, они отличались лишь неуловимыми чертами лиц да разным узором ножен - неизменному атрибуту каждого из племени. Ножны, по обыкновению крепились на пояснице. Мне нравились их клинки - широкие, матово-серые, с тёмным узором. Хищные и смертоносные, как и мы, духи.
  Мальчишки спорили. Один из них, лет пятнадцати, с синим пером-талисманом на сером шнурке, утверждал, что он - халар стихий. Неширокий кожаный ремешок перехватывал длинные волосы прямо над сведёнными в гневе бровями. Словам же никто не верил. Вопреки ожиданию, выкрики не переросли в драку. Паренёк переступил на месте, приподнял согнутую в локте руку, ладонью вверх. Я видела, как ладонь слегка покраснела, будто кожа соприкоснулась с огнём. А ведь он правда стихийник. Но рановато ему ещё пламя обуздывать. Послышались смешки. Его друзья ликовали над чужой неудачей. Я чувствовала стыд будущего халара стихий. Но кроме стыда его обуревала злость, жажда победы. И я совершила то, что духам категорически запрещено. Приблизившись почти вплотную к пареньку, положила холодные ладони на его плечи. Тот вздрогнул. Из глубины сознания проклюнулся страх. Время запнулось, замедлило свой бег настолько, что, казалось, всё вокруг замерло.
  "Смерть? Так рано?"
  Он был готов принять свою участь, мысли текли спокойно и размеренно. Я не ошиблась.

  "Не смерть. Знание. Почувствуй!"

  Не видела - знала, что его глаза подёрнулись белой дымкой, дрогнуло тело от боли.

  Огонь. Ревущее бешеное пламя. Тянется тысячью языками тысячи жадных пастей, слизывает пузырящуюся кожу. Мальчишка захлёбывался криком.
  "Не сопротивляйся. Прими. Пропусти через себя".
  Крик переходит в хрипящее рычание, янтарные глаза смотрят с яростью. Огонь извивается в диком танце, покоряется властной руке.
  Земля. Рассыпается в труху, затягивает. Сковывает монолитом, не даёт дышать.
  "Не борись".
  Человек закрывает глаза, погружается с головой. Тишина. Камень даёт трещину, раскалывается зубастой пастью, выпускает мальчика. Тот смотрит уверенно, спокойно, крошит гранит хрупкими пальцами. Земля покорна под ногами.
  Вода. Льёт с неба, затягивает мутным водоворотом. Рвётся в лёгкие, опутывает холодным течением.
  "Прими".
  Изворачивается, ныряет глубже, отдаваясь течению, вдыхает воду, морщась от разрывающей грудь боли, но пытается дышать. Волна поднимает наверх, выталкивает остатки воды из лёгких. Дождь стекает по щекам. Усмешка, слегка обнажающая зубы. Человек покачивается на глади воды, слушая убаюкивающий шорох волн.
  Воздух. Свистящий поток не даёт выдохнуть, давит солёные капли из глаз, швыряет в стороны на высоте.
  "Почувствуй..."
  Раскидывает руки в стороны, закрывает глаза. Ветер замедляет падение человека, несёт вперёд. Мальчишка хохочет, переворачиваясь в потоках воздуха, в глазах азарт. Ветер мягко опускает гибкое тело на землю.
  Отсчитываю время, отпускаю. Вырывается, мчится дальше, врывается в сознание ярким светом, оглушает шумом. Человек под моими руками покачнулся, но устоял. Тряхнул волосами.
  "Почувствуй силу - шепчу, - теперь ты сможешь".
  Бессильно опускаюсь в траву. На плечах парнишки инеем блестят следы моих ладоней. Но миг - и, дрогнув капельками, исчезают, теряясь в тепле и складках одежды.
  Мальчишка держит на ладони маленький огонёк. Его друзья зачарованно охают, хвалят, потом тянут в сторону леса.
  Некоторое время я, прикрыв глаза, сижу в траве. До чего же утомительно делиться силой, обучая человека. Если Смерть узнает - на благодарность вряд ли стоит рассчитывать. Ха, да о чём я говорю... Если ему было до этого какое-то дело, я бы не сидела цепным псом у людей. Чертова Рыжая...

  "Тень!"
  А вот и мои хозяева. И что им ещё от меня нужно? Подымаюсь с трудом, плетусь в ненавистный дом.

  Лет пять спустя, после случая с мальчишкой, мы встретились ещё раз. Ночью, пока мои ненасытные люди спали, я летела к обрыву. Отсюда в тёмное время открывался чудесный вид на ночной лес. Звёзды мелко мерцали в небе, делая его ещё более тёмным. Шелест листьев и волчий вой вплетались в приглушённые голоса найа, живших неподалёку, у подножия. Их поселения были хорошо заметны сверху по отблескам костров.
  Однако сегодня моё излюбленное место не пустовало, как обычно. На самом краю стоял тот самый мальчишка. Хотя какой мальчишка - молодой парень. В ночной безлунной темени я с трудом отличила бы одного найа от другого. Но этого узнала бы, даже будучи слепой. Я чувствовала парня, как себе подобного. Поделившись силой и знанием, отдала кусочек сущности. Надеюсь, частичка духа Смерти ему не навредит.
  Парень вдруг вздрогнул, наклонил слегка голову, будто прислушиваясь. Он же не может меня слышать... и чувствовать... Ах, Смерть меня раздери! Ещё как может. И видеть... и слышать. Отдала больше, чем собиралась.
  "Не оборачивайся", - прошелестела я.
  Некоторое время парень стоял, замерев, потом спросил:
  "Кто ты?"
  Вот и что я ему скажу? Правду? Да найа помешаны на культе жизни и страхе перед духами Смерти. Даже не столько страхе, сколько ненависти, считая нас, Пляшущих, гадкими вредителями, отбирающими жизни. Не понимают, что мы лишь подталкиваем нерешительных, распаляем ссоры среди тех, кому время умирать. А я даже Каноны нарушила, вернула жизнь. Итог...
  "Кто ты?" - в голосе парня звучала угроза.
  "Пять лет назад, - мой голос напоминал шелест листьев. Непривычно разговаривать со смертным, - ты разве не помнишь?"
  "Стихии, - парень запнулся, - это ты показала мне?"
  Молча коснулась плеча, дотронулась холодом до живого тепла.
  "Я помню. Я хотел... поблагодарить. Я..."
  "Ш-ш-ш... Не благодари".
  Оттолкнулась от земли, скрылась за деревьями. А мне вослед смотрела пара янтарных глаз.

Вкус жизни.

  Светловолосая девушка изредка бросала робкие взгляды на стоящего рядом парня. Тот, казалось, не замечал. Но стоило присмотреться... чуть закушенная губа, сбивчивое дыхание, бегающий взгляд. Человек явно нервничал.
  В это утро я танцевала совершенно по-другому. Это были не резкие движения боя, не хищность смерти. Это был танец страсти и азарта. Меня переполняло чувство восторга, я носилась вослед ласточкам, кружилась в безумном вальсе с ветром. И вдруг замерла перед этой самой парочкой. Всё моё бестелесное естество вдруг наполнилось тем сладковато-томящим предвкушением, что всегда сопровождало скорую погибель. Но... я столько лет лишена была возможности чувствовать смерть. А что, если...
Опустила босые ноги в прохладную траву, дотянулась до парня, подтолкнула. Легко, непринуждённо. Человек вздрогнул, почувствовал, протянул руку... сжал девичью ладошку, легко коснулся пунцовой щёчки губами. Я оторопело смотрела на происходящее. Что это значит? Я же дух Смер... Сладковатый мандариновый вкус.

  Девушка, нервно теребящая ремешок телефона. Лёгкое касание. "Позвони..."
  Солоновато-хвойный...

  Двое, обвиняющие друг друга в чём-то. Слабый толчок. "Прекратите". Обнялись, молчат.
  Яблоко с гвоздикой.

- Тень!
  Внутри клокотало, бурлило давно забытое чувство - сила. Я рванулась сквозь стену. Ненавистное золото на красном. Поняли. Испугались. Жмутся.
Подтолкнуть. Совсем легонько, исправить старую ошибку... Не успеваю. В резко распахнутую дверь врывается рыжеволосая женщина.
  "Как ты ?.."
  "Ведьма!!!"
  Рывок вперёд. Удар. До крика, до крови на нежном теле. Ярость. Удар. Ненависть. Удар. Звон стекла и новые порезы. Презрение. Удар. Изломанное тело пролетает сквозь напольное зеркало. Ведьма бьётся внутри, оставляет разводы красным. Кричит, но стекло глушит все звуки.
  Теперь ты будешь жить здесь.

  Люди молили о пощаде.
  Страх, робкая надежда, злость, непонимание.

  А я ступала по тёплому полу тихой неотвратимостью смерти. Впервые я убивала самостоятельно. Не подталкивая, не наблюдая за агонией - отбирая жизнь. Двое умирали, хрипя, захлёбываясь кровью. Рдяное блестело на золоте. Вязкий, солёный, тяжёлый вкус смерти.
  Рассыпался и опал трухой ошейник. Я уходила из ненавистного дома, и длинный ворс ковра приминался под босыми ногами.

  - Здравствуй.
  Я вздрогнула, обернулась. Передо мной стоял тот самый стихийник, получивший некогда от меня в подарок знание. Лёгкий ветер теребил синее перо на его груди. Страх липко прошёлся холодными лапками вдоль хребта. Ох уж эти человеческие тела...
  А вдруг он увидит... узнает?
  - Не бойся, я не причиню тебе вреда.
  Да ты, должно быть, шутишь? Человеческое тело изобразило лёгкую улыбку. Парень улыбнулся в ответ.
  - Здравствуй, - робкий девичий голос лишь отдалённо напоминал мой родной - перестук костяшек, шелест листьев, шуршание чешуи.
  - Ты давно здесь? - Парень облокотился о перила моста, посмотрел вниз, где в тисках скал бесновалась река.
  - Да. Не по своей воле. Сбежала.
  Сочувствие. Беспокойство. Желание помочь.
  - Нет, мне не нужна помощь, - не дожидаясь вопроса.
  Глаза, поднявшего на меня взгляд парня, казалось, на какой-то миг стали тёмными. Но лишь на миг.
  Удивление. Понимание. Лёгкое переживание.
  - Ты уверена? Может...
  - Уверена.
  До чего непривычно разговаривать. Словами. С человеком. Я всё ещё не знала, узнает он меня или нет. Гулко билось сердце, слегка ныл живот. Эти оболочки так слабы, так подвержены эмоциям. Теперь понятно, почему человека так легко подтолкнуть. Я подняла взгляд на стоящего рядом. Светлая кожа куртки слегка оттеняла смуглость лица и воронёную черноту длинных волос. Человек был обеспокоен и слегка растерян. Необычно было ощущать чужие эмоции вот так, в теле. Страшно быть скованным плотью, без той свободы, что не ограничивают никакие стены. Но я могла ощущать тепло солнца, прохладное дуновение ветра, мелкие острые камешки под ступнями, гладкое дерево перил. И что-то ещё... что-то совершенно новое.
  Ладонь коснулась плеча, не оставляя привычного холода. Обычная девичья тёплая ладошка. Парень всё-равно вздрогнул, повернулся.
  Недоумение. Надежда. Узнавание? Робкая радость.
  - Я здесь никого не знаю.
  Теплота во взгляде.

  - Уже вечер...
  Взволнованность.
  - Мне пора уходить.
  - Я могу отвести тебя к нам. Мой клан примет тебя.
Человеческое сознание живо нарисовало реакцию найа. Лучший стихийник приводит в поселение Инажу - духа Смерти. Парня, при лучшем исходе, попросту принесут мне в жертву - чтобы убралась. В худшем - заклеймят Тосо-Ина - вестником Смерти. По странному человеческому обычаю его ждали трое суток непрерывных пыток, если не умрёт раньше. На рассвете четвёртого дня вестников сжигали на погребальных кострах. Семья такого человека до второго колена изгонялась из клана навсегда.
  - Не нужно. Мне пора идти. - Не дожидаясь ответа, скрылась за деревьями. Рванулась вперёд, уже не чувствуя прохлады ветра, колкости мелких веточек под ногами. Взмыла вверх, отринув оболочку, скользнула бело-голубой тенью через красно-золотые стены. Два белых контура на полу обозначали место смерти. Приторный вкус ещё ощущался на губах. Всюду светлели обрывки жёлто-полосатых лент.
  Я свернулась клубком на веранде, а поднявшийся ветер перекатывал скомканные листки бумаги сквозь меня.

  Это было прекрасно. Дикий танец, задевая лёгким холодком людей. Что бы не произошло - я всегда останусь духом Смерти. Пусть есть тёплое тело и возможность питаться, не убивая. Даже это не в силах изменить мою природу.

  Вверх, разворот, промчаться меж крыш, нырнуть через стену.
  Крик. Удар. Хриплое дыхание. Удар. Надрывный стон. Хруст позвонков. Слегка солоноватый, сухой вкус смерти.

  Я неспешно летела сквозь лес, шутя уворачиваясь от стволов деревьев. Получалось не всегда, но моё призрачное тело всё-равно этого не замечало. Тир'Су как всегда уже ждал меня - сидел, прислонившись спиной к тёмной коре дерева. Остановилась неподалёку, коснулась потеплевшими ступнями влажных листьев, откинула со лба серые волосы. Прошла неслышно, притронулась к плечу ладошкой. Парень улыбнулся, поднялся. Обнял. Непривычно было чувствовать чужое тепло. Не угасающую искру жизни, не яркую вспышку последнего мига - ровное тепло живого человеческого тела. Непривычно не отбирать жизнь при касании. Непривычно, но... приятно?
  Запах хвои и кожи всегда неизменно преследовал этого человека. Даже будучи духом я, казалось, ощущала сосновую пряность и терпкость кожи, приближаясь к парню.
  Мы подолгу бродили по лесу, расставаясь лишь с наступлением ночи. Каждый раз, когда Тир обнимал меня на прощанье, я ощущала одно и то же - нерешительность, молчаливую просьбу, невысказанный вопрос, теплоту. Было что-то ещё, но я не могла разобрать. Рядом с ним я и сама испытывала нечто подобное, неведомое ранее.

  Тяжесть рук на плечах, живое тепло, ощущаемое даже через кожу куртки и тонкую ткань платья; гулкий стук сердца, прерывистое дыхание в висок.
  Радость, лёгкое сожаление, надежда.
  - Может...
  - Нет, Тир. Ты же знаешь.
  Нежность. Грусть.
  - Мон'Ра... я знаю. Но не понимаю, почему...
  Решительность.
  - Ш-ш-ш, - приложила ладонь к губам, почувствовала смутные, давние эмоции, - мне пора.

  Вывернулась из объятий, легко пробежала до тени деревьев, змеёй извернулась, почувствовала мир бестелесным духом. Обратно, в город, к стенам, к смерти.

  Красное с золотом. Тёмная засохшая кровь и пыльное богатство. Не знаю, почему я возвращаюсь сюда. Какая-то болезненная мстительная радость овладевала в ненавистном доме.
  Любопытство, страх, азарт.
  Шорох, шёпот. Я плавно стекла сквозь пол. Две девушки осторожно ступали по длинному ворсу дорогого ковра. Хихикая, осматривались. Подошли к большому напольному зеркалу. Вычурной оправы коснулись пальцы, провели по пыльной поверхности. Стекло вдруг колыхнулась, пошло рябью, будто гладь озера в ветреный день, оскалилось блестящими клыками-иглами. Поглотило обеих. Резкие крики оборвались, брызнуло кровью изнутри зеркала.
  Жуть коснулась груди холодным когтем. Впервые я чувствовала холод духом. Из зеркала на меня скалилась изуродованная маска, бывшая некогда лицом Рыжей Ведьмы. Она меня видела белесыми глазами, и от этого взгляда хотелось исчезнуть. Ладони на стену, раствориться. Рвануть ввысь, подальше от кошмара, от лязга стеклянных челюстей.
  В то утро я, начертав знаки на хрупкой бумаге, оставила её на месте встречи с Тир'Су, перед рассветом. Я отправилась к колдам в Особняк Душ. Если они узнают про Рыжую, возьмутся за её поимку. Теперь, когда у меня есть тёплое тело, появилась возможность обратиться к правосудию.

  Высокие узкие окна ярко блестели на фоне красноватого камня. Гладкий до зеркальности пол отражал витые ножки мебели. Чёрная клетка, светлая клетка. Шаг. Чёрное. Шаг. Светлое. Шаг. Дверь. Коснуться рукой, толкнуть с нажимом. Высокий ворс ковра щекочет пальцы. Всё пространство комнаты устлано мягким. Мужчина средних лет в синей пижаме сидит у самого окна, с лёгкой грустью смотря перед собой. Первая. Хорошо. Подошла, присела рядом. Интересно, Рыжая теперь труп, пусть и пребывает пока в неведении. Любопытно, как колды будут её искать в зеркалах. Пусть они обладают силой почти наравне с халарами, но методы...
  Время шло. Дверь бесшумно отворялась, впуская людей одного за другим. На лицах спокойствие, но я чувствовала волнение, страх перед неизвестным, чей-то восторг. Чужие эмоции назойливо витали вокруг, не отпуская меня в свои воспоминания. Но я настойчиво пыталась отгородиться. Глухой гул не умолкал.

  Взгляд человека бывает тёплым, будто весеннее солнце трогает щёку через молодую листву. Взгляд Тир'Су всегда был такой, когда мы были вместе. Лишь изредка солнце пряталось за тучкой-сожалением во время расставания. Я легко чувствовала все эмоции, все недосказанные мысли. Слегка походило на тайное подглядывание, но чувство стыда не было мне ведомо. Читая, легче понять человека. И как люди живут, столько скрывая?
  Девичьи пальцы притрагивались к щеке, лёгкая улыбка трогала теплом. Я уходила ещё до того, как невысказанная мысль-сожаление срывалась с губ. И возвращалась, не дожидаясь острых игл ожидания и беспокойства.
  Возвращаясь мыслями к человеку, я отгородилась от ненужной людской суеты, от назойливых, будто комарьё, мыслей. Потянулась незримо через стены, через препятствия...

  Ветер трепетал на чёрных перьях. Внизу неспешно проплывал лес. Тёмная хвоя и яркая листва. Я видела мир через карие глаза ворона. Лёгкий призрачный дымок, извивающийся между стволами деревьев, обозначил поселение найа. Ниже, ниже, сквозь густую листву. Сложить крылья, юркнуть смазанной чёрной тенью меж ветвей. Гладкое дерево перил скользит под лапами, в пару взмахов угнездиться, зацепившись коготками.
  Тир'Су сидел на ступенях крыльца, мастерил стрелы. Пальцы ловко перебирали белые пёрышки, делая оперение на гибкой лозе.
  - Кр-ра.
  Человек вздрогнул, обернулся. Тёмные бусины птичьих глаз внимательно следили за каждым движением. Ворон взмахнул крыльями, опустился рядом, осторожно, боком попрыгал к металлическим блестяшкам, тронул клювом одну.
  - Тебе не место здесь, - Тир махнул рукой в сторону птицы, - кыш, кыш.
  - Кр-р-р. Кру.
  Ворон обернулся, склонил голову набок. Между деревьями стоял крупный мужчина с проседью на висках. Смотрел чуть настороженно. Эмоции яркими всполохами сочились наружу.
  - Кр-р! Кра!
  Птица подпрыгнула, взмахнула крыльями. Я потёрла переносицу пальцем и посмотрела на мир уже своими глазами. Комната была заполнена людьми. Тишина. Лишь лёгкий шёпот эмоций. Мужчина в синем встал, заговорил. Я не слушала - человеческие слова малоинформативны. Человек говорил о Рыжей Ведьме. И ещё что-то героическое, подбадривающее. Люди, сидящие вокруг, гордились, боялись, паниковали и рвались в бой. Они все должны умереть. Все, как один, будто скот на бойне. Никогда раньше не слышала, чтобы люди пили силу себе подобных. Прямо как в человеческих сказках про вампиров.
  Я присмотрелась. Все присутствующие могли бы стать халарами, развивай свои способности. Была бы человеком, прокляла бы себя за легкомыслие. Не стоило сюда приходить. И без меня справятся.
  Протест, срывающийся на ужас.
  Повернула голову - рядом сидел маленький, коротко стриженый человечек. Девушка, хоть по внешности и не скажешь. Большие зелёные глазищи перепугано смотрели из-под неровной каштановой чёлки. Кажется, она поняла, чем грозит ей секундный порыв. Волна возмущения всколыхнула толпу. И только один из них поддержал. Робко, распаляя себя, чтоб не отдаться страху.
  Злость, нервная дрожь.
  Даже мне стало ясно - им не уйти. Но что мне до людей? Я дух - я выживу. Рыжая должна умереть - это главное. А если при этом погибнет сотня-другая человек, что ж.
  Сопротивление, злость, желание бороться.
  Эмоции вновь отвлекли от ленивых размышлений. Девушка и парень встали, держась за руки. Страх сочился алыми каплями, перерастая в ненависть. Надо же, бояться до дрожи, но всё-равно рычат на старших. Моё человеческое сердце гулко забилось, выдавая волнение. Нет, нет, нет. Мне нужно... о, духи...
  Вскочила, обхватив обоих человек за талии, высвободилась из тесной оболочки, втайне опасаясь, что смогу уйти лишь я одна. Усилие. Отсчитать время...

   Колды будут преследовать. Будут гнать, как дичь. Я смогу уйти. Люди - нет. Не понимаю, почему меня вдруг так заинтересовала их судьба. Плохой из меня дух, слишком сильно подвержена человеческим эмоциям. Ошибка десятилетней давности уже не раз сказывалась на поступках.

Мне показалось, что я физически чувствую запах хвои и прелой листвы. Внизу завис, ставший таким родным и уютным лес. Найа. Вот кто сможет спасти двух человечков. Вот только захотят ли?

Тёплые ступни обволокло вечерней росой.
  - Идём, - устало проговорила я, беря девушку за руку. Парень молча побрёл следом.

  Покорность, недоверие, сомнение.
  Человеческое тело возмущалось нагрузкам. Мутило, пошатывало, немели ладони. Слабые, немощные оболочки. Страх ледяным комком ворочался в животе, подкатывал к горлу. Иду на верную смерть. Добровольно. Ненормальная.
  Поселение ещё было скрыто вечерними сумерками и листвой, но я уже ощущала настороженность взрослых халаров. Почувствовали меня в облике духа. Когда мы вышли из-под сени деревьев на опушку, нас уже ждали. Пара-тройка десятков халаров стояли полукругом перед нами. Настороженные, готовые к бою. Человеческое тело могут и испортить да отправить прочь из этого мира. Не останавливаясь, неспешно подошла ближе, окинула взглядом людей.
  Злость. Ярость. Ненависть. Опасение... Удивление?
  -... Мон'Ра?
  Сердце тяжело билось о рёбра.
  - Тир'Су...
  Вперёд выступил широкоплечий мужчина с синей вышивкой по светлой коже куртки, с сединой на висках.
  - Инажу, отвечай, зачем явилась к нам?
  Халары взяли нас в кольцо. Люди их мало интересовали, но и они были удостоены недоверчивыми взглядами. Я могла бы сбежать. Отринуть плотскую оболочку, взмыть ввысь. Был шанс ускользнуть, но дурёха-дух стояла и смотрела в знакомые, родные янтарные глаза. И чувствовала чужие эмоции, как свои.
  Удивление, боль, растерянность, нежелание верить. Страх.
  - Халар, - повернулась, слегка склонила голову, - пришла не со злым умыслом, просить помощи.
  На лице мужчины не отразилось удивления, но я явственно его чувствовала. Не дождавшись ответа, попросила.
  - Этим людям нужно укрытие. Колды охотятся за ними...
  - Мы не заключаем сделок с Инажу!
  - Я ничего не прошу взамен.
  - Зачем тебе спасать людей?
  Настороженность, недоверие.
  - Жалость? - Предположила я.
  - Не шути со мной, дух! Вам неведома жалость.
  - Вождь, - тихо проговорил Тир, делая шаг вперед, - позволь я... поговорю.
  Мужчина хмуро посмотрел на парня, кивнул. Парень помедлил, поднял на меня взгляд.
  - Мон'Ра, ты...
  Страх, надежда, боль. Почти физическая, острая.
  - ... ты действительно...
  Дрожь в руках, секундный порыв подойди ближе, обнять. Страх.
  - ...ты...
  - Да. Я - Инажу.
  Слова, как приговор.
  Боль захлёстывает с головой. Топит, как в омуте.
  - Тир, - тихо, но твёрдо, пытаясь поймать ускользающий взгляд, - я никогда не была..., - трудно говорить не эмоциями, трудно облекать чувства в слова, - лицемерной с тобой.
  Недоверие.
  - Ты не сказала...
  - Тир,- враз потемневшие глаза смотрят с угасающей надеждой, - ты убил бы меня... попытался убить.
  - Поэтому ты сторонилась других халаров...
  Понимание, терзание. Страх.
  - Да.
  - Хватит! - Вождь найа потерял терпение, - Тир'Су, ты... знаком с Инажу?
  Ярость.
  - Ты не забёрешь его у меня!
  В порыве раскрылся. Увидела. Отец.
  - Халар, - посмотрела спокойно в глаза, полные гнева, - я здесь не для того, чтобы отбирать жизнь. Чтобы спасти.
  - Уходи. - Тихий шёпот знакомого голоса.
  - Ты не уйдёшь, - прорычал вождь.
  - А люди? - Я указала пальцем на испуганную жмущуюся друг к другу парочку.
  - Пусть остаются, - махнул рукой мужчина. - Я не позволю колдам погубить детей.
  - Моя благодарность, - слегка склонила голову.
  - Инажу, ответь мне. Не лги! Я почувствую ложь. Мой... воин, Тир'Су, твой... Тосо-Ина?
  - Нет. - Не отводя взгляд, читая надежду. - Он не вестник Смерти.
  Подрагивающая рука мужчины на миг коснулась лба - жест облегчения.
  - Сдавайся, дух. Ты не сможешь противостоять нам.
  "Смогу", - промелькнула спокойная мысль в голове. Вместо ответа подошла к вождю, опустилась на колени, склонила покорно голову, протянула руки, ладонями вверх.
Светлый металл холодил человеческую кожу. Теперь мне не сбежать, не стать бесплотным духом. Сдалась... Неужели сказалась привязанность к человеку? Братья и сёстры здорово бы посмеялись надо мной.

  - Кур-р.
  На узловатом корне дерева сидел тот самый ворон, глазами которого я видела мир.
  - Да, застряла я здесь.
  Птица склонила голову набок, прыгнула боком по сухой листве. В овраге, где меня оставили до утра, было сухо, ветер гулял где-то высоко над головой. Но человеческое тело всё-равно мёрзло в коротком платьице. Лёгкие, но ужасно холодные цепи уползали хвостами куда-то вглубь земли. Я положила подбородок на колени, обхватив руками ступни.
  - Кр-р. Кра.
  - Могла, но я не хочу убегать.
  Крепкий клюв глухо звякнул о металл.
  -Кр-р-ур.
  - Зачем ты здесь, Ворон? Говорить о прошлых ошибках, как это делают люди?
  - Кар-р! - птица нахохлилась, взмахнула крыльями.
  - Какое дело Смерти до меня? Я...
  - Кр-р-р! Кар-р-кр! - перебил меня хрипловатый птичий голос, - Кру!
  - Но я... - вдруг стало стыдно. - Постой. Наблюдал? Зачем?
  - Кр. Кр-р. Крур-р-рур.
  - Я не изменю своего решения. Называй это как хочешь.
  - Кра! - Ворон клюнул мою ногу.
  - Перестань, - махнула занемевшей рукой неловко, - я знаю. Но не уйду. Нет.
  Мысленный отказ, лёгкое раздражение.
  - Кр-ур-р, - тихий говор и блеск умных глаз в темноте.
  - Да, я догадываюсь.
  - Кар-р. - Удаляющийся шелест крыльев.

  Полная Луна хорошо освещала овраг. Даже человеческие глаза различали каждый листочек, каждую веточку. Серебристо на лес ложилось спокойствие ночи. Уютно, по-своему. Беспокоил лишь холод. Но утром всё, скорее всего для меня закончится. Пусть ворон и говорил, что Смерть меня не бросил, но он не пойдёт против целого племени найа ради одного духа-неудачника.
  Шурх-шурх-шурх. Приминается листва под мягкой подошвой. Найа могут перемещаться по лесу бесшумно. Хочет, чтобы его услышали. Мне не нужно было видеть, чтобы понять, кто это. Лёгкий налёт серебра окутывал парня в мире духов.
  Гибкая тень на миг закрыла небо. Тёплая ладонь коснулась руки.
  - Мон'Ра... - нагретая живым теплом куртка накрыла плечи и спину.
  - Тир, - я нашла взглядом тёмные угольки его глаз. Круговерть эмоций даже разглядеть было сложно, не то чтобы прочесть. Даже голова закружилась слегка, - ты назвал меня...
  - Ты для меня не... Инажу. Ты для меня - Мон'Ра.
Некоторое время мы сидели молча.
  - Почему ты не сбежала? Ты могла, я знаю.
Пожала плечами.
  - Не смогла бы вернуться. Никогда бы тебя не увидела.
  - Оте... Вождь хочет убить тебя. Ты должна...
  - Тир, я - Инажу. Я не боюсь Смерти. Он может причинить боль этому телу, может убить это тело, я же останусь жива.
  - Ты должна...
  - Тир, я не хочу убегать! Умирать... неприятно, но я уже приняла решение, - склонила голову, повернулась к сидящему рядом парню. - Скажи, почему ты пришёл?
  - Ты не чужая мне.
  Тепло, желание защитить, боль, страх, отчаяние и жажда борьбы. Всё смешалось в единую круговерть.
  - Я... мне трудно объяснить словами... что чувствую.
  - Понимаю. Теперь - понимаю. - Парень обнял меня за плечи, согревая.
  Я вдруг почувствовала смутные, встревоженные воспоминания, узнавание.
  - Мон'Ра, мне нужно знать...
  Неясная тревога.
  - ... несколько лет назад я чувствовал прикосновение смерти...
  - Это была я.
  - Но почему?
  - Упрямство и желание бороться пришлись мне по нраву. Захотелось утереть нос твоим друзьям, - усмехнулась, - слишком долго прожила среди людей, стала испытывать человеческие эмоции.

  Мы просидели молча остаток ночи. Едва макушки деревьев позолотило невидимое ещё солнце, я повернулась к Тир'Су.
  Отчаянье.
  - Тир. Пообещай мне, чтобы не случилось, не иди против вождя, останься в племени.
  Отчаянье. Страх.
  - Нет!..
  - Тир, - ладошки легли на его плечи, - пообещай.
  - Обещаю... - еле слышно, дрогнувшим голосом.
  Куртка перекочевала ему на колени.
  - Я рада, что ты был со мной в эту ночь. А теперь иди. За мной скоро придут.
  - Мон'Ра... я...
  - Тир, - как можно ласковей, - иди.
  Порывисто обнял, прижимаясь щекой к виску. Звякнули цепи. Парень встал, быстро скрылся в предрассветном тумане. Сразу стало холодно и тоскливо.

Бесконечность - она синяя.

  Массивное кресло было единственным ярким пятном в комнате. За исключением, разве что, синеватого пламени в матово-сером камне камина. Чернота обволакивала со всех сторон небольшой освещенный участок - камин, алое кресло, книжную полку да белую шкуру на полу. В мягкой тишине были слышны лишь треск дерева в огненных лапах да сухое шуршание страниц. Временами из глубины алого бархата доносился приятный грудной голос. Чуткий слух Тосо-Ина безошибочно подсказывал ворону местоположение хозяина.
  Взмах, ещё взмах.
  Шорох ткани, шумный вдох.
  Крылья несут через темень.
  Треск рвущейся бумаги, тихая ругань.
  Слегка изменить направление. Взмах. Отблеск синего огня.
  Ворон неслышно опустился на подлокотник, замер, ожидая. Фигура в длинном тёмно-синем балахоне сидела в кресле, поджав ноги. Белые костяшки пальцев, окутанные синеватым свечением, будто плотью, неторопливо листали книжку с цветными картинками.
  - Люди. Сложные. Странные.
  Сидящий в кресле повернул голову к ворону.
  - Наверное, нам никогда не понять друг друга.
  - Кур-р-р-р, - пожаловалась птица.
  - Так и сказала?
  - Кр.
  Огоньки в глазницах черепа потухли, будто веки прикрыл, и через пару мгновений вспыхнули вновь. Из глубины клобука послышался короткий вздох. Светлые кости пальцев взъерошили перья на птичьей голове.
  - Пришло время навестить мир людей.
  - Кар-р!
  Тусклый свет окутал ткань балахона. Миг - и на подлокотнике расправляла крылья ещё одна птица. Чёрное, с синевой, оперение, сухие лапы с длинными когтями, чёрная опушка на клюве и тёмно-синие строгие глаза. Враны, сорвавшись в полёт, быстро исчезли во тьме. А синее пламя осветило страницу книги с изображением кобры, кусающей свой хвост.

Цена чувств.

  Солнце лениво поднимается из-за горизонта, бросая яркие рассветные лучи на обрыв. Несколько метров шероховатой серой скалы с чахлыми травинками в трещинах, группа взрослых халаров и мальчиков-подростков. Вождь с суровым непроницаемым лицом, сжимает рукоять странного оружия с изогнутым в виде полумесяца клинком.
  Я не знаю, что меня ждёт и холодок змеится по спине. Халары решительны, уверенны, холодны. И это не предвещает мне ничего хорошего. Лишь один яркий всполох среди всей толпы - бледный Тир, закусивший до крови губу, стоит во втором ряду воинов. Потянулась мысленно навстречу.
  "Не беспокойся обо мне".
  Наши взгляды встретились.
  "Не прощу им".
  "Простишь. Я не хочу, чтоб ты держал зло на свою семью".
  "Позволь мне..."
  "Нет!"
  Парень отвёл взгляд. Я глубоко вдохнула влажную пряность леса. Неспешной твёрдой походкой подошёл вождь. Ярко блеснул металл в его руке. Началось... Крепись, дух. Не знаю, что они будут со мной делать. На краю обрыва, распятая меж двух столбов я впервые была беспомощна перед людьми. Светлый металл держал человеческую плоть, сдерживал духа в оболочке. Лезвие вонзилось в кожу, рисуя символы кровавыми полосами. Я вздрогнула, сжала зубы, вдохнула глубоко. Вот ты какая, боль.
  Неконтролируемая ярость.
  Нашла тёмные угольки глаз, ударила жёстко, мысленно.
  "Стой!"
  Тир'Су мотнул головой, багровая капелька прочертила дорожку от губы вниз, сорвалась с подбородка. Стихийник, тяжело дыша, удивленно посмотрел на меня.
  "Не вздумай".
  "Мон'Ра..."
  "Я в порядке".
  Под тихий треск ткани, нож коснулся нежной кожи на животе. Я подавилась вдохом. Нет, халар, не услышишь ты от меня крика боли.
  - Вождь, тебе не убить меня. Зачем?
  - Ты должна искупить свою вину. За тех, кто больше не с нами. - Не отвлекаясь, рисуя узоры металлом по коже.
  Лезвие переместилось левее, взрезало извилистой линией плоть, прошлось кармином до колена, украсило завитушкой. Мучитель отошёл в сторону, стирая кровь с рук светлой тряпицей. Тело, в местах пореза, горело огнём, пульсируя в такт ударам сердца.
Вперёд вышли пятеро с небольшими резными арбалетами в руках. Не знала, что найа используют этот вид оружия. Стрелки замерли, ожидая приказа. Это будет больно.
  "Я не прощаюсь, Тир".
  Бросила последний взгляд на молодого халара. Парень промолчал, замыкаясь в себе настолько, что невозможно было прочесть его эмоции. Взгляд скользнул по палачам. Кривая ухмылка исказила лицо. Почувствуйте последнее дыхание смерти, ощутите страх последнего мига, разделите боль обречённых.
  - ... и пусть поразят её укусы пяти голов Мудрой Змеи!
  Арбалеты дрогнули в похолодевших руках. Сухо тренькнула тетива. Четыре из пяти болтов с хрустом вгрызлись в беззащитную плоть.
  Между рёбрами, чуть ниже сердца, пробив лёгкое.
  Две в живот, совсем рядом друг с другом, прочно засев внутри.
  В правое бедро, в кость.
  Пятая лишь оцарапала шею, улетев куда-то в рассвет.
  Незваные слёзы прошлись дорожкой по щекам. Я закашлялась кровью.
  "Мон.... Ра..."
  Подошёл вождь, тихо ругаясь сквозь зубы, прошептал:
  - Что же ты никак не сдохнешь.
Улыбнулась в лицо, сдерживая стон.
  - Я же сказала, халар. Тебе не убить меня.
  - Посмотрим.
  Клинок коснулся шеи, чуть ниже тонкого ошейника. Вот и всё. Одно резкое движение и человеческое тело погибнет. Отыскала взглядом Тир'Су среди взволнованной толпы, прошептала одними губами: "Я вернусь".

  Время дрогнуло, замедлило бег. Остановилось. За спиной послышалось хлопанье крыльев. В плечо крепко впились коготки. Я повернула голову.
  - Кр-р! - Ворон склонил голову, тронул клювом приставленный к горлу клинок.
  - Зачем ты здесь? - Не пытаясь скрыть удивление.
  - Кур-ркр!
  Я всмотрелась в глаза птицы. Это были глаза Тосо-Ина - Вестника Смерти.
  - За мной пришёл?
  - За тобой пришёл лично Смерть. Ценишь такую честь, Мон'Ра? - знакомый насмешливый голос заставил вздрогнуть, повернуться в другую сторону.
  На меня внимательно смотрела пара синих огоньков, мерцавших в гладком светлом черепе. Фигура в синем балахоне внимательно осматривалась вокруг.
  - Смерть? Но что ты...
  - За тобой пришёл, глупая.
  Светлые костяшки легко отодвинули замершее на горле лезвие. Светлый металл цепей сухо щёлкнул от прикосновения, распался блестящей пылью. Ноги подкосились, но сильные руки успели меня подхватить, мягко опустить на землю.
  - Я думала... - хриплый голос дрожал.
  - Ты слишком много думаешь, - строго перебил Смерть. Его пальцы скользили по коже, стирая порезы. - Слишком много метаний, эмоций. Ты очень странный дух Смерти, девочка моя.
  - Что со мной будет? Умру?
  - Какая глупость. Ты же Инажу.
  Я пыталась отыскать взглядом Тир'Су, но тёмная ткань загораживала обзор. Мой хозяин проследил за взглядом, усмехнулся.
  - Да ты влюбилась, девочка.
  - Нет, я...
  Смерть покачал головой, положил одну ладонь на рёбра, провёл пальцами вдоль болта, застрявшего в лёгком, медленно потянул вверх. Я выгнулась, закашлялась кровью. С влажным хлюпом лоза выскользнула из тела. Боль ушла, впитываемая костлявой ласковой рукой. Одна за другой, короткие стрелы летели прочь, скатывались по камню вниз, отбрасываемые небрежным жестом. Смерть встал на ноги, помог подняться мне. Я робко подняла взгляд, посмотрела снизу вверх.
  - Что будет со мной?
  - Ты доказала своё право делать выбор. Только прошу, не иди больше на верную гибель. Я еле успел в этот раз.
  - Благодарю... - опустилась на колени перед учителем, хозяином, Смертью.
  Холодные костяшки рук коснулись тела, поставили на ноги.
  - Разговор с вождём будет непростым, - задумчиво пробормотал мой хозяин.
  Время сорвалось на бег, ворвалось в сознание шелестом листьев, ярким светом, бурей эмоций. Рука вождя резко полоснула воздух в том месте, где мгновенье назад была моя шея.
  Удивление.
  Отчаянье. Ненависть.
  Тир'Су оттолкнув ближайшего воина, рванулся вперёд, сжимая в отведённой назад руке короткий широкий нож. Я мягко скользнула ему навстречу.
  "Тир!"
  Парень резко остановился, наткнувшись на мои ладони, услышав мысленный зов. Клинок выпал из дрожащих рук, звякнул о камень. Стихийник обнял меня за плечи, прижал к себе.
  - Мон'Ра... ты жива... жива. - шептал, как заклинание.
  Я потёрлась щекой о его плечо, отстранилась слегка, обернулась. Вождь и Смерть стояли один напротив другого, молча мерили взглядами противника.
  - Кто ты, демон? - мужчина выпрямился, расправил плечи, изо всех сил стараясь скрыть удивление, страх.
  Мой хозяин рассмеялся мягким грудным смехом.
  - Не узнал меня, человек? Я - Смерть.
  По халарам прошлась волна ужаса.
  - Мон'Ра, это... - тихий шёпот над самым ухом.
  - Да, Тир. Это Смерть. Мой хозяин. Мой спаситель.
  - Зачем ты пришёл? Мы не отдадим так просто наши жизни! - Вождь напрягся. Я видела, как окровавленное лезвие окуталось красноватым пламенем. Стихийник.
  - Ты пытал мою дочь! - удивленно проговорил Смерть. - Я собираюсь забрать её.
  Я взяла за руку Тир'Су, подошла к хозяину. Мужчина настороженно бросил взгляд на нас.
  Удивление, настороженность, страх.
  Ладонь в моей руке дрогнула, я чувствовала сомнения и надежду.
  - Ты не отберёшь его у меня!
  Ярость.
  Зрелый халар силой стихий может навредить духу, но сейчас, когда рядом со мною излучал уверенное спокойствие Смерть, а ладошку сжимала рука такого близкого человека, я не испытывала страха.
  - Халар, твой сын уже взрослый. Может решать сам. - Хозяин повернулся к нам, сверкнул синим огнём глазниц, указал костлявым пальцем на молодого стихийника. - Мальчик, подаривший имя моей дочери, чего ты хочешь?
  Я чувствовала лёгкий трепет парня, ободряюще сжала ладонь. Тот слегка поклонился.
  - Я хочу быть рядом с Мон'Ра. Любой ценой.
  - Вот как, - Смерть белозубо усмехнулся. - Мне нравится этот мальчишка. Ты готов заплатить любую цену?
  - Да.
  Уверенность в силах.
  - Смелый человечек, - хозяин перевёл взгляд на меня. - Мон'Ра, а ты? Чего хочешь ты?
  - Отец, - опустила взгляд, - я хочу остаться тем, кем являюсь. Но быть рядом с этим человеком.
  Прохладца кости коснулась подбородка. Наши взгляды встретились.
  "Ты действительно этого хочешь?"
  "Да".
  Смерть кивнул.
  - Халар, наши дети сделали свой выбор...
  - Тир'Су, что ты...Я не позволю... - мужчина испуганно смотрел на своего сына.
  - Человек, - мягко, но твёрдо возразил мой хозяин, - ты не уважаешь мнение своего ребёнка.
  Из глубины клобука послышался шумный вздох:
  - Люди. Непонятные. - И зычно, - Вестник!
  - Кр-р! - Ворон слетел с камня, сел на протянутую руку.
  Я почувствовала уютный холодок - лёгкими тенями к нам скользнули духи Смерти. Халары тоже их почувствовали - тень страха мелькнула на лицах.
  - Девочка моя, - Смерть обратился ко мне, пригладил чёрные птичьи перья, - я думаю, теперь ты справишься здесь и без моей помощи. Когда освободишься, зайди в мой рабочий кабинет. И человечка с собой возьми.
  - Да, хозяин.
  Фигура в тёмном сжалась в комок, встопорщилась перьями, развернула крылья, исчезла вмиг. Ворон сделал круг над нашими головами, камнем ринулся вслед за Смертью.

  - Тир, - я повернулась к стоящему рядом парню, посмотрела в посветлевшие глаза, - ты точно этого хочешь?
  Спокойная уверенность.
  Улыбнулась, провела пальцами по щеке.
  "Ты веришь мне?"
  "Верю".
  Не отпуская ладони, пробежала по колкому камню, увлекая за собой Тир'Су, прыгнула с обрыва. Человек, ни секунды не колеблясь, последовал за мной.
  А позади, возмущённые, взъярённые халары бросились было к краю, но были остановлены бдительными духами.

  Синее пламя извивается в плену камина, выхватывая из мрака алое кресло, книжную полку и белую шкуру на полу. В кресле сидит фигура в балахоне, на коленях большая старая книга с потемневшими страницами. Светлые костяшки пальцев медленно водят вдоль строк, изредка замирая напротив того или иного слова.
  Вдруг сидящий поднимает голову, слегка сползший клобук обнажает череп, окутанный лёгким свечением, будто плотью.
  - Я рад, что вы пришли.
  Из темноты выходят двое: девушка с серыми волосами до плеч и серо-голубыми глазами и смуглый парень с чернотой волос и янтарём взгляда. Оба склонились в лёгком поклоне; повинуясь жесту, присели на шкуру.
  Смерть отложил книгу.
  - Я позволю вам быть вместе лишь при выполнении двух условий.
  Молодые невольно занервничали.
  - Первое - не забывайте приходить сюда. Особенно после рождения малыша.
  Лёгкое возражение.
  - Ещё нет, но скоро будет. И второе - девочка моя, перестань называть меня хозяином.
  Лицо девчушки озарилось улыбкой.
  - Хорошо, отец.
  - Некоторое время вам стоит пожить здесь. После можете вернуться в мир людей.
  Скрываемое нетерпение.
  - Идите, идите, - усмехнулся Смерть. - Мон'Ра, перед возвращением зайдёшь ко мне.
  - Да отец.
  Нескрываемое счастье.
  Двое бесшумно растворились во мраке.
  - Кр. Кра-кр, - подал голос ворон, слетев со спинки кресла на руку сидящему.
  - Да, хорошая пара. Инажу и Тосо-Ина. Знаешь, Вестник, а ведь я уже хочу внуков.
  - Кр-ру.
  - Ты прав.
  Два ворона, сорвались с алого, исчезли в темноте.

Эпилог

... спустя.

  Пальцы на щеке. Губы замирают на шее. Волосы щекочут спину.
  Нежность.
  Ладонь на пояснице. Зубы касаются мочки уха. Прерывистое дыхание у виска.
  Страсть.
  След укуса на плече. Полоски от ногтей вдоль хребта. Дрожь мышц.
  Любовь.

  С мансарды открывался вид на холмистую степь. Серый камень с вязью чёрных прожилок был холоден, но приятен на ощупь.
  - Девочка моя, - Смерть по-отечески обнял за плечи, отстранился, провёл прохладной рукой по округлившемуся животику, - как ты себя чувствуешь?
  - Прекрасно, отец, - взяла в руки костлявую ладонь, прислонила к губам, улыбнулась. - Я - дух Смерти и у меня будет ребёнок... будет сын. Разве это возможно?
  - Как видишь. Где твой Вестник? Я же просил его присматривать за тобой!
  - Кур...
  В плечо вцепились птичьи лапки. Я протянула руку, провела по чёрным перьям. Ворон слетел на пол. Тир'Су преклонил колено перед Смертью.
  - Прошу прощения, господин.
  - Прощения?! - прогремел голос отца. Парень вздрогнул. - Ты оставил её одну! - И уже обычным приятным голосом продолжил, - ты же знаешь, сейчас она беззащитна. В случае опасности ей не стать духом.
  - Отец, - уж я-то знала, когда он в гневе, а когда занимается воспитанием, - это мой Вестник, значит мне его и наказывать.
  Смерть рассмеялся.
  - Уж ты его накажешь... Встань, Тир'Су. Не допускай больше таких оплошностей.
  Парень встал, бросил на меня виноватый взгляд, я взяла его за руку. Смерть покачал головой.
  - Девочка, ваша комната уже готова. Вернусь нескоро, дождитесь меня. Вестник!
  Некоторое время мы смотрели вслед двум удаляющимся силуэтам птиц. Тир опустился на корточки, прислонился щекой к животику.
  - Я ни на секунду вас не оставлю.
  - Оставишь.
  Недоумение.
  - Помнишь то озеро в горах, там, за долиной? Хочу увидеть его.
  - Смерть убьёт меня, если узнает, что...
  - Ты же Тосо-Ина. Тебе не грозит смерть. Очень хочется...
  Молчаливая просьба.
  - Хорошо, милая.

  Прохладный ветер играет в перьях. Гладь неестественно круглого озера играет тёплыми красками в лучах солнца, бросает блики на серый камень. Ворон снизился, сделал круг, скользнул тенью над самой водой, взмыл вверх.
  Я чувствовала тепло солнца, дуновение ветра, напряжение мышц крыльев.
  Благодарность.
  "Возвращайся, мой Тосо-Ина".
  Теплота во взгляде.