По взлетной полосе французского аэропорта Орли преодолевая сильный порывистый встречный ветер, бросавший в лицо редкие тяжелые капли дождя шли пять человек. Четверо наглухо закутанных в темно-синие, под цвет неба над портом, дождевики полицейских с нашивками французского "спецназа" - "Brigade Anti-gang" сопровождали неспешно идущего невысокого коротко стриженого парня в вытертых джинсах, разбитых кроссовках и клетчатой рубашке с коротким рукавом. Руки парень держал перед собой, на них была наброшена джинсовка скрывавшая от любопытных глаз наручники.
"Флики"* с нетерпением посматривали на мерно гудевшую мощными двигателями махину "Ила" готового к взлету и сердито косились на ровно шагающего парня. Но никто из них его не торопил, лишь молодой сержант не удержавшись, прошипел сквозь зубы: "Merde!"**. Наконец молчаливая процессия дошла до самолета и поднялась по трапу внутрь. Старший полицейский сразу прошел к командиру корабля, а парень сел в ближайшее свободное кресло. Трое оставшихся фликов зависли над ним.
Шумный гомон переговаривающихся в салоне пассажиров стих, они заозирались, закрутили головами, с недоумением и тревогой глядя на полицейских невозмутимо стоящих в проходе. Через пять минут старший группы "спецназа" вышел из кабины пилотов, дошел до кресла с сидевшим прикрыв глаза парнем - нагнулся, быстро и ловко снял наручники, весело
* "Флики" - (фр. жаргон) - тоже, что и наши менты.
** "Merde" - самое обыденное фр. ругательство; буквально - "дерьмо". Здесь в значении - " Черт возьми!".
оскалясь шепнул на ухо: "Бон вояж, Александр!" и флики шурша дождевиками, мгновенно исчезли из салона. Но Александр знал, что они будут, невзирая на непогоду маячить на полосе дожидаясь взлета, и потом ещё несколько минут будут пялить глаза в небо, до тех пор, пока хвост самолета не скроют низко висящие тучи.
Он вытер полой джинсовой куртки мокрое лицо и осторожно стал массировать ноющие от боли затёкшие и распухшие запястья. В "манжетах"* он пробыл более шести часов. Продолжая растирать руки, он поднял глаза - из дальнего конца салона на него раскрыв рот смотрела стюардесса, совсем ещё юная смазливая девчонка. Он улыбнулся ей, затем внезапно сделал зверскую рожу и показал "козу". Девушку как ветром сдуло.
Она подлетела к командиру и нервно спросила:
- Игорь Петрович, кто это?!
Игорь Петрович листая бумаги, вручённые ему полицейским пожал плечами:
- Это милая Даша и есть наш "долгожданный" пассажир, из-за которого вылет задержался на полчаса. Обыкновенный профессиональный киллер. Александр Варяжцев, 30 лет, рост 176, вес 80 кг. Кличка "Ледоруб". Прямиком из французской тюрьмы "Френез" возвращается на родину...э-ээ... дабы принять посильное участие в строительстве бандитского капитализма.
Командир посмотрел на остолбеневшую девушку и успокаивающе погладил её по руке:
- Да не волнуйся ты. Нормальный, вполне транспортабельный пассажир.
Второй пилот заглянул через плечо командира в бумаги и будто бы разбирая французский текст протянул:
- А ещё, Дашка, тут написано - склонен к побегу и особо опасен для незамужних стюардесс международных линий! - пилот заржал, а командир отпустил ему звонкий щелбан в лоб.
* "манжеты" - (блат. жаргон) - наручники.
- Говорю тебе, Даша, успокойся. К побегу он и вправду склонен, но куда ему бежать с нашей подводной лодки?! Короче, на родину едет бандит... Как это в песне поётся?..
Второй пилот тут же высунулся и заорал прямо в ухо командиру:
- В небе жгут корабли! Аа-аа! Мне бы прочь...
На этот раз он получил от командира довольно болезненный удар в грудь.
- Типун тебе на язык! Какие ещё корабли жгут в небе?! Смотри, накаркаешь! Я же ясно сказал - песня про родину!.. Ну!
Пилот морщась и потирая грудь захрипел:
- Родина-аа... Еду я на родину-уу... говорят - уродина-аа...Come back, батяня, Come back!
Проходя по салону во время полета - разнося напитки и выполняя различные просьбы пассажиров, Даша с любопытством посматривала на неподвижно сидящего в кресле бандита. Наконец, толкая перед собой тележку уставленную бутылочками с вином, виски, шампанским, она нарочно замедлила шаг возле его кресла и легко тронув бандитскую руку предложила:
- Хотите чего-нибудь?
Александр повернул голову, посмотрел на застывшую в ожидании с дежурной улыбкой стюардессу и кивнув, полез в карман джинсовой куртки. То, что он достал из кармана и на раскрытой ладони протянул Даше было презервативом в ярко-красной упаковке.
- Хочу использовать по назначению вот это, - сказал он самым серьёзным тоном. - Надеюсь, вы мне поможете?!
В одну секунду став того же цвета, что и упаковка французского кондома - Даша рванула со своей тележкой по салону. В дальнейшем, в салон выходил только стюард.
А Ледоруб откинулся в кресле и задремал. И лишь когда до Москвы оставалось лететь час - он негромко спросил соседа:
- Сколько будет стоить такси от Шереметьево до Казанского?
Сосед - то ли бизнесмен, то ли мелкий чиновник - важно, раздумчиво пожевал губами:
- Затрудняюсь сказать. Давно не езжу на такси. Да и вообще, я не был в Москве целых три месяца!
Александр сочувственно вздохнул и отвернулся. Он не был в России шесть лет.
Ровно сутки назад закончился его пятилетний срок пребывания во французской тюрьме "Френез". Ледоруб просунул правую руку под рубашку и дотронулся до ещё как следует не зажившего шрама под левой грудью. Диас Кастро - пахан тюрьмы "Френез", Папа колумбийского наркокартеля с неизменной вежливой кокаиновой улыбкой на сухом морщинистом коричневом лице добивавший свою подходящую к концу двадцатку - устроил "русскому" запомнившиеся проводы.
Ближе к полуночи в камеру к Александру пришел маленький суровый усатый пакистанец Карм и позвал его к Папе. В камере у Диаса было жарко. Решетку плотно закрывало одеяло, на полу горело десятка три больших красных свечей, сквозь неподвижный воздух были продернуты крученые белесые нити сигарного дыма. Сам Папа сидел на верхней шконке, лицо его было окутано дымом от двух огромных сигар, которые он держал в правой и левой руке.
Александр встал посреди камеры и церемонно поклонился Диасу, поприветствовал пахана. Кроме него белых людей в камере не было. Вокруг сидели полуголые иссиня-черные блестящие от пота и пахнувшие как свеженачищенный кирзовый сапог - "рубероиды": конголезцы, сенегальцы, бразильцы...
Пакистанец торжественно объявил на ломаном французском языке всем собравшимся в камере: " Сегодня мы провожаем из родного и уютного дома в злой и враждебный мир нашего камрада - русского воина. Папа Диас высоко ценит русского и специально для него проведёт сейчас - Ритуал. Попросит у Владык Перекрёстков, у Богов открывающих и закрывающих пути - защиты и милосердия. Попросит совета, как вести себя в том, низшем, необузданном мире, что находится за пределами тюрьмы".
Александр с первых же своих дней заключения во "Френез" услышал о ритуалах "вуду" регулярно проводимых в тюрьме. О них говорили только днем, при свете солнца; говорили тихим боязливым шёпотом, обязательно сделав при этом пальцами левой руки защищающий знак - фигу. Верховным жрецом - "бокором" был сам кокаиновый барон Папа Диас. С помощью "вуду" он насылал порчу на провинившихся заключенных; прорицал будущее и заглядывал в прошлое арестантов. Что - либо скрыть от него было невозможно. И никогда на Ритуале - это Александр знал точно, не присутствовал белый человек. Возможно, когда-то и присутствовал, но лишь в качестве жертвоприношения. Так что сейчас русскому действительно оказывалась великая неслыханная честь.
Диас соскочил со шконки - пустил свои недокуренные нещадно дымившие сигары по кругу. Несмотря на возраст, где-то под шестьдесят, - Папа был физически очень силён и ловок, а в рукопашном бою просто страшен, ибо владел смертоносным тайным боевым искусством жрецов - "пенчак силат"
Негры вдыхая дым негромко запели что-то заунывно ритмичное с часто повторяющимися словами: "Огун, Огун, Руанда, Умбанда, Луанда...". Пакистанец Карм уже держал в руках стеклянную банку с огромной черной крысой свирепо метавшейся по дну банки словно бы в погоне за своим длинным хвостом. В углу камеры в кастрюле стоящей на спиртовке - кипела вода.
Быстрым движением пакистанец опрокинул банку и крыса полетела в кипяток. От последних отчаянных судорог заживо сваренной твари кастрюля перевернулась и вода потушила огонь. Негры запели чуть громче и ритмичней. Александр понял - Ритуал начался.
Папа Диас взял крысу за хвост и одним движением - взмахом ножа отсёк ей голову. Бунтовавшая внутри сваренной крысы кровь - нашла выход и густо полилась в подставленную банку. Жестом Папа позвал к себе Александра и снял с него рубашку. Лезвие ножа с каплями крысиной крови качнулось несколько раз перед лицом Александра как маятник, а затем Папа Диас поймал взгляд русского и улыбаясь резко воткнул ему нож под левый сосок.
Нож вошёл на сантиметр и Александр огромным усилием воли еле подавил сильнейшее инстинктивное желание отпрянуть назад. Он смотрел на Диаса и пот заливал его лицо. Папа одобрительно кивнул и сказав: "Кровь не лжет" - повёл надрез под грудью к подмышке. Пакистанец был рядом и собирал кровь русского в банку, тряским движением руки смешивая её с кровью крысиного самца.
Набрав нужное количество крови, он передал банку Диасу, а сам - приговаривая: "Баланжо, баланжо" стал втирать в обильно кровоточившую рану какой-то серый порошок. Александр стоически терпел жёсткую руку пакистанца, а Карм видимо желая приободрить русского - показал на порошок и сказал: "Порошок Зомби! Сделан из огурца Зомби! Русский будет как Зомби!" - и покосившись на Папу сам рассмеялся своей шутке.
Папа Диас тем временем увлеченно чертил на цементном полу камеры большой круг. Чертил он его макая указательный палец в банку с кровью. Когда круг был готов, он разделил его на четыре части - крестом. Кровью же стал рисовать в углах креста какие-то значки и символы, а в правом нижнем просто написал: "Самеди".* Негры запели ещё громче, они курили и
*"Самеди" - бук. "суббота", но здесь имеется ввиду зловещий Барон Самеди - Владыка кладбищ, один из главных духов в "вуду".
покачивались в такт своим бесконечно повторяющимся словам: "Огун, Агоа, Аганжу, ком Замби, Уганда, Луанда, Румбанда..."; пламя свечей мерцало, по стенам камеры метались странные тени...
Папа Диас выхватил у ближайшего негра сигарный окурок пару раз глубоко затянулся и протянул окурок русскому. Александр медленно вдохнул крепкий сладковатый дым и опустился на колени. Голова кружилась и ноги уже не держали.
В центр нарисованного кровью круга - на перекрёсток - Папа Диас поставил маленькую с ладонь величиной фигурку человечка слепленную из белого хлебного мякиша. На макушке головы у человечка была впадинка, туда Диас стал лить кровь из банки. Вскоре хлебный мякиш впитал всю кровь. Хлебная фигурка стояла в кровавой лужице и выглядела зловеще-грозно. Папа вынул из дрожащих пальцев русского дымящийся сигарный окурок и воткнул его в то место, где по его мнению был рот хлебного человечка. Свой нож он вставил с правой стороны фигурки, так чтобы остриё было направлено на дверь камеры. Пакистанец подал ему зелёный флакон дорогого парфюма и Диас щедро побрызгал фигурку.
Пакистанец Карм зашептал в ухо Александра: "Это Бог Огун*, твой покровитель".
Негры дружно взревели: "Огун, Ньё!" и один из них повалился на пол камеры и забился, корчась - еле сдерживаемый руками сидящих рядом. Папа Диас протянул измазанную кровью руку и коснулся ею лба бесновавшегося. Африканец вытянулся в струнку и успокоился.
Пакистанец прошептал: " Бог Огун избрал своим временным домом голову этого чёрного коня... И сейчас через него передаст тебе своё слово".
В камере повисла тишина, оплывая, потрескивали свечи, и лежащий что-то глухо забормотал на диком языке нигерийского племени.
Когда он замолчал Папа Диас повернулся к русскому. Все в камере
* "Бог Огун": Бог - воин в "вуду". Его присутствие ощущается в напряжённые минуты жизни.
прикрыли уши руками и закрыли глаза.
И Диас заговорил: " Бог Огун доволен жертвой и угощениями. И вот, что он сказал русскому воину - Долгий и трудный путь предстоит тебе. На перекрёстках твоих дорог - плоть людская и кости превращаются в пыль. Пыль перекрёстка. Эта пыль лезет в глаза полные слёз и забивается в рты кричащие от боли и ярости. Но Бог Огун сказал - если ты попадёшь в трудное положение - позови его. Он окажется рядом, где бы ты ни был. Ибо он ни у кого не спрашивает разрешения, и ходит там, где ему нравится. Огун поддержит тебя и поможет. Дорогу твою преграждает густой и колючий кажущийся непроходимым человечий кустарник. Не впадай в отчаянье. Огун вложит в твои руки свой знаменитый тесак которым и прорубишь себе дорогу".
Папа Диас показал пальцем на центр кровавого круга: стоявшая там хлебная фигурка видимо размякла от горячей крови и развалилась на кусочки. Остриё ножа показывало в правый нижний угол круга, тот, где было написано слово "Самеди". Папа Диас покачал головой: "Плохие вести Огун оставил напоследок. Там, в том низшем мире, где каждый делает то, что ему вздумается, тебя ждёт война".
Пакистанец Карм собрал в кучку весь хлебный мякиш, отжал лишнюю кровь и положил сильно пахнувшую "Мажи Нуар" кровавую массу в мешочек из чёрной ткани. "Возьми это, - сказал Папа Диас, - и ешь. Ешь по маленькому кусочку. Ешь тогда, когда будет трудно, когда будет что-то непонятно. Ешь и думай...".
Александр убрал руку со шрама и открыл глаза - судя по оживлению пассажиров самолет прибыл в Москву.
Салон опустел быстро. А вскоре Александр и вовсе остался один. Он не спешил вставать, знал, за ним придут. Сидел он в пустом салоне один ещё минут десять, а потом они пришли. Мужчину в штатском сопровождали два солдата-погранца. Александр поднялся и пошёл навстречу. Они сошлись ровно посредине салона - пронзительные глубоко посаженные глаза офицера ФСБ не моргая напряженно всматривались в лицо Варяжцева. Затем офицер резко повернулся и отрывисто бросил через плечо: "За мной". Походя он забрал из рук командира корабля сопроводительные бумаги. Конвой повёл Александра сквозь густую толпу суетившихся и не обращавших на них никакого внимания людей. Внезапно Варяжцев почувствовал на себе внимательный пристальный взгляд из толпы. Он незаметно бросил косяка по сторонам, но боковому обзору мешали мерно шагающие по бокам бойцы. Тогда он быстро обернулся и увидел смотревшую ему вслед симпатичную мордашку стюардессы. Смотрела она так, словно хотела сказать что-то срочное и важное; они на мгновение встретились глазами, но солдаперный тычок в спину - сбил понимание, а стюардесса тут же сделала шаг назад и закрылась кем-то из пассажиров. Александр оценил заинтересованность девочки, но тяжёлый давящий взгляд давеча был явно не её. Это был мужской взгляд.
Его привели в кабинет без какой-либо таблички на входной двери. Эфэсбэшник представился:
- Капитан Дёмин. В начале, господин Варяжцев, выкладывайте все из карманов на стол. Ничего, если солдатики у нас за понятых сойдут?
Александр полез в джинсовку вынул три презерватива и цветную листовку на всех языках предупреждавшую об опасности спида, три мятые пятидесятидолларовые купюры, небольшой черный мешочек, из которого просыпал на стол хлебные крошки... Доставая всё это он давал попутный комментарий:
- Гондоны выдают всем освобождающимся, видно уверены, первое, что сделает бывший "призонер" - это рванёт прямиком на пляс Пигаль, к путанам...Сто пятьдесят долларов - всё, что заработал в тюрьме, фокусами в основном... Хлеб в мешочке - тюремная пайка, можете угощаться, не побрезгуйте...
Офицер повертел в руках памятку о спиде, зачерпнул из мешочка хлебных крошек и понюхав их - отвратно сморщился. Доллары посмотрел на свет и с издёвкой в голосе сказал:
- Тюремный заработок, говоришь? За пять лет, говоришь? Не смешно. Фокусы показывал?! Какие фокусы?!
- Ну, в основном, - "Индийский канат"... - не удержался Александр и перебил гневный монолог офицера.
Эфэсбэшник дернул головой и продолжил:
- А вот если бы ты сказал, что это остаток от гонорара за убийство Сержа Магарова, то мы бы посмеялись вместе и сели бы оформлять чистосердечное признание. Ты понимаешь, куда вернулся? Брат тобой убитого Сержа - если сам не стоит в толпе встречающих, время всё-таки позднее, то, уверен, захочет увидеть тебя в самые ближайшие часы. Но нам, всего лишь нужно знать, кто заказчик убийства. Расскажи, и мы тебе поможем. Выведем из-под стволов Якута - даю слово офицера ФСБ, а это не слово мусорской суки! Решайся! Вот тебе бумага, вот ручка. Напиши только фамилию заказчика.
Александр взял ручку и начал что-то писать. Писал он секунд двадцать и потом подвинул листок капитану.
Капитан Дёмин бесстрастно прочёл следующие каракули: "Я нечиво неделал и нечиво я незнаю. Я вопче нечиво незнаю".
- Вижу ты совсем забыл язык родных осин, - покачал укоризненно головой капитан. - Ничего не знаешь и сказать-то тебе нечего?! И уж совсем нечего сказать про три трупа в тюрьме "Френез" во время твоей ударной пятилетки там?! Да какие трупаки! Генералы международного криминала и мешавшие всем маньяки-беспредельщики! Португальский бандит Гонзалез Брага убитый в своей камере с особой жестокостью! Поляк Лешек "Курва" Кожень в одиночку взявший французский банк и до самой, неожиданной, впрочем, смерти, не сказавший никому, куда он спрятал деньги! Без малого три миллиона долларов! Ну тебе-то он сказал?! Ты же у нас мастер таких отмороженных на жопу раскрутить!.. А Шотган Петерсон - свихнувшийся маньяк-киллер, которого до дрожи в коленках боялась даже тюремная охрана - умер во сне со "счастливой" улыбкой на лице от уха до уха, после того, как в камеру к нему подселили "русского". А дружба с Папой Диасом? Ты, единственный белый, кого его семья признала за равного в тюрьме и отметила знаком - татуировкой на левом предплечье. Мне не надо даже просить тебя снять рубашку, я и так знаю , какая у тебя там татуировка: крыса сидящая на улыбающемся черепе. Единственная, кстати сказать, татуировка на твоём теле, а ведь ты достаточно чалился и на наших российских зонах... Ну, что скажешь, Варяжцев?
Александр кивком показал на листок бумаги.
- Ладно, - капитан Дёмин ядовито улыбнулся. - Забирай доллары, забирай презервативы, можешь в последний раз съездить на Тверскую, наши девки получше будут, чем французские. Не забудь свою вонючую тюремную пайку. Иди, свободен. Хотел бы я знать, сколько ты проживёшь - день, два?!
- Должна же у вас быть своя эфэсбэшная букмекерская контора. Вот и сделайте ставку. - Александр поднялся и рассовал вещички по карманам. Капитан Дёмин не удержался и сказал вслед уходившему:
- А лучше было бы для всех, если бы ты прибыл в горизонтальном положении. Как груз 200...
Когда солдаты увели Варяжцева капитан набрал номер и дождавшись ответа сказал в трубку: "Ледоруб прибыл. Заряжай проска , пусть порыбачит рядом"*.
Солдаты вывели его в зал ожидания, отдали загранпаспорт, который он не видел пять лет, и оставили. Александр посмотрел на электронные часы - было около трёх ночи. По залу бродили таксёры отлавливая последних "безлошадных" пассажиров. Один из проходивших драйверов с сомнением оглядел неказистый прикид стоявшего посреди зала парня, но всё же рискнул подойти к нему.
* - Проф. Жаргон ФСБ - ( просок - соглядатай; рыбачить рядом - вести
плотное наблюдение за объектом).
- Едем, командир?
- Едем, - согласился парень даже не спросивший цену.
За ходку из Шереметьево до Казанского лихой московский таксист запросил сорок баксов, Парень пристально смотрел на водилу и молчал. Таксист заёрзал, заканючил: "Ну где ты счас дешевше тачку словишь? Все уже разъехались... А мы мигом домчимся, с песней! Музон поставим какой хочешь, заказывай! Есть все последние сборники шансона: хочешь "Зелёненький огурчик"? или "Еду я небритый, полупьяный"?, а может "Хороши весной в саду цветочки"?!".
- Есть, есть Новиков. И шутку твою я понял. Я сообразительный.
Трасса была пуста, поэтому ехали быстро. По обочине мелькали огни светофоров слившиеся в один сплошной зелёный, да осенние сбросившие листья деревья. От нечего делать Александр разглядывал огромные ярко освещённые рекламные плакаты понатыканные вдоль трассы. Ему запомнился один стенд на котором из-за берёзок выглядывала красивая обнажённая девушка с лукавым взглядом, а крупная надпись призывала: "Помоги российскому производителю. Купи отечественное порно!".
Подрулив к Казанскому водила принял полтинник долларей и десятку сдачи - мыча и закатывая глаза вверх рассчитал в рублях по какому-то своему таксистско-обманному курсу.
Первым делом Александр прошёл в кассовый зал и взял один плацкарт до городка Ржавец. Поезд уходил сегодня, поздно вечером и времени было - как раз успеть сделать в Москве одно важное дельце. От касс он пошёл в буфет - есть хотелось сильно. Можно конечно было пожевать Огуна, но если он правильно понял Папу Диаса - хлебное тело Бога следовало жевать лишь попав конкретно в трудную ситуацию.
А сейчас он просто хотел есть. В буфете взял салат, два копченых окорочка, разных бутербродов, чекушку водки, минеральной воды и бутылку пива. Прибытие на родину следовало отметить. К тому же, водку он не пил - пять лет. В тюрьме, впрочем, всегда было пиво, спирт для спиртовок, разный одеколон...
Александр ел посматривая по сторонам - вокруг, как заведено на всех московских вокзалах, крутилось ночное шулерское колесо: приезжих разводили, кидали, впаривали им туфту, просто обворовывали...
Паренёк за соседним столом тонким просящим голосом уговаривал хорошо одетого "солидола" купить у него задёшево свадебное золотое кольцо. Их с женой ограбили в Москве, надо ехать домой, жена беременна... "Всего за тысячу рублей отдам порядочному человеку золотое кольцо, а когда разбогатею, выкуплю назад, за тройную цену!". "Солидол" меланхолично жевал бутерброд с красной рыбой, запивал пивом "Сибирская корона", на паренька даже и не смотрел. А у того между тем пошла ломка: начался мелкий тремор лица, голос стал ещё более писклявым, и цена "золотого" кольца покатилась стремительно вниз - семьсот рублей, пятьсот рублей, триста... "Солидол" допил пиво и ушёл, а паренёк по инерции всё продолжал что-то бубнить... Шустрая бабка возникла из ниоткуда и одним взмахом руки сняла со стола пустую пивную бутылку...
Александр увидел, как из-за одного дальнего столика встала и посмотрела на него молодая девчонка. Что ж видно пришла и его очередь прокатиться на шулерском колесе. Только вряд ли он купит билет, скорее сломает аттракцион хозяевам...
Девушке было лет двадцать; короткая кожаная юбка, курточка из кожзаменителя, в чёрную нитку выщипанные брови, умело косметированные глаза, пухлая розовая треуголка губ.
- Здравствуй. Угости пивом, - и, не дожидаясь ответа, смелым движением девушка взяла бутылку. Александр поглядывал на неё с ласковым прищуром, так Сталин на известной фотографии смотрит на вшивую Мамлакат... Девушка сделала глоток, обмахнула горлышко бутылки узким проворным язычком: - Хочешь, пососу? - и молодая вокзальная дрючка замерла в ожидании ответа.
- Пей пиво, - сказал Александр и пододвинул к девице окорочок: - Грызи.
Девица резво начала есть и попутно с набитым ртом, торопливо сглатывая, пыталась развести его на свои услуги.
- Не боиссь... я не заразная... Да и прошу немного. Деньги домой высылаю, у меня мама под Рязанью, в вымирающей деревеньке живёт... Нет ни света там, ни связи, почта не работает давно...
Она что-то несла про своё профессиональное мастерство... Александр доброжелательно кивал ей - пой, птичка, пой, - и думал: "Вот и пришло время обратиться к Огуну". Ему нужно было успеть до отхода поезда приобрести в Москве ствол. В поезд он должен сесть со стволом. Он загривком чувствовал уже влепившуюся ему в след - свору. Александр достал из чёрного похожего на кисет мешочка щепотку хлебных крошек и закинул их в рот. Разжевал и запил минералкой.
Соска вытаращив глаза смотрела на эти манипуляции. Пиво она добила и с сожалением смотрела на пустую водочную тару.
- Взял бы мне водки, а? - развязно спросила она этого странного парня с загадочным видом жевавшего какие-то пахнувшие духами сухари.
- Подожди, - кивнул ей Александр и отошёл к буфетной стойке, что-то там купил и подойдя к девице протянул ей чупа-чупс: - Держи! Ты же пососать хотела?!
Вокзальная дрючка злобно окрысилась и мат вот-вот сорвался бы с её полных губок...
- Ладно, - примиряюще сказал Александр, - давай сделаем так. - Он достал две свои купюры по пятьдесят долларов, отслоил одну и завернул в неё чупа-чупс. - Так тебя устроит? Попробуй хоть раз, что-то и вправду отправить маме! - и сразу забыв про дешевку, он пошёл к выходу из буфета.
Остановился у газетно-книжного лотка. Продавец выкладывал новый товар, привычно скороговоркой его нахваливая:
- Книги в дорогу покупаем. Разное чтиво - дёшево по цене и обложка красива! Вот совсем свежий любовный роман "Все девушки любят горбатых", простите, оговорился, конечно же, книга называется "Все девушки любят богатых", каких же ещё могут любить девушки! Всем увлекающимся нетрадиционной медициной - брошюра "Как пробудить и заставить работать на себя энергетику прямой кишки"! Да, друзья мои, оказывается, наша прямая кишка - просто неиссякаемый источник энергии! В ту же жилу, или, точнее, в то же место, пожалуй, и новейший бестселлер "Хорошую жопу найти нелегко!". Вся голубая кровь московского шоу-бизнеса, все театрально-богемные плюшевые задницы шутя и играючи порванные главным героем, который к тому же певец-транссексуал! Для любителей интеллектуального чтенья - новая ЖЗЛ-ка - биография знаменитого молдавского поэта Виктора Пеленягрэ написанная маститым Дмитрием Зыковым!..Для серьёзных мужчин есть роман "Затерянный в штанах", - триппер с жутким финалом! Ой, извиняюсь, триллер, конечно же триллер!
Рядом с Александром вот уже с минуту тёрся какой-то мутный тип, явно пытаясь приблизиться к карману, куда Ледоруб положил последние пятьдесят долларов. Александр с интересом посмотрел на мужика, а тот встречно ощерился гнилозубым хохотальником:
- Слышь, земеля, закурить не найдётся?!
Александр взял его под локоть, оттянул от книжного лотка и внятно, на ухо, сказал:
- Братан, я сам ищу, кого бы грабануть!
В стеклянных с серой взвесью глазках мужика чуть прояснилось:
- Аа-аа... Понял, братан, понял! Работай, братан, работай! Я не мешаю... Но, прости, поинтересуюсь, что ж ты тогда соске-то деньги-то отстегнул?!
Александр знал, что приблатнённого вокзального щипача устроит только понятное, простое, как зассаный матрас, объяснение.
- Для смеха, братан, для смеха. Баксы палёные. Фальшак...- Александр отпихнул карманника от себя и вернулся к лотку. Купил несколько газет и пошёл по залу выбирая местечко потише. Но Казанский вокзал в пять часов утра это далеко не читальный зал какой-нибудь провинциальной библиотеки: хлёсткий удар по плечу заставил Варяжцева мгновенно развернуться.
Перед ним стояли трое парней. Двое мощных прокаченных быков сделали по шагу в сторону обложив Ледоруба с боков, а стоявший в центре бритоголовый парень сплюнул на кроссовки Александра жвачку и презрительно процедил:
- Ты фраерок залётный - засадил фуфло. Ты тёлочкой нашей попользовался? Наверное попользовался, раз заплатил. А заплатил ты ей левыми баксами. Ввёл в блудную меня. А я - Храп. При делах тут. Короче, я тебя штрафую, понял?!
Александр развёл руками:
- Так это твоя скотинка-то была? И ты здесь главный пастух?! Денег хочешь? Тогда пойдём со мной.
Александр резко оттолкнул одного быка, швырнул в рожу другого на секунду закрывшие обзор газеты, выскользнул из кольца и ускоряя шаг почти побежал к выходу на перрон. Ближайшей от выхода была первая платформа, Он бежал вдоль стоявшего на путях тёмного состава. Быки тяжело сопели разгоняясь и рычали:
- Лучше стой, сука, по-хорошему, а то порвём!
Внезапно, словно подчиняясь рыку быков Александр остановился и принял первого набегающего бойца, когда тот ещё был в движении, делал последний широкий шаг. Нога Ледоруба взорвала ему промежность, Второго он встретил жёстким ударом пальцев руки в кадык. Парень упал на колени, схватился руками за горло, захрипел, давясь воздухом - высунул язык, откашливаясь. И тут, Александр прислал ему сверху, сведёнными в замок руками - точно по темечку. Клацнули челюсти и кончик языка вместе со сгустком кровавой слюны бык выхаркнул на перрон, прямо под ноги прибежавшего последним Храпа. Храп нерешительно застыл.
- Что, пёс зассатый, теперь ты не при делах?! - удивился Ледоруб. - Баксы мои самые настоящие, трудовые. Так что косяк с тебя, за гнилой заход! И это я тебя штрафую, понял?!
Вокзальный сутенёр заглядывал с надеждой через плечо Александра, но помощи ждать не приходилось, у парней его были свои, неотложные проблемы...
Храп пятился от этого быстро подходившего к нему беспредельщика, и тщетно грузил его базаром пытаясь остановить:
- Да ты знаешь, кто за мной стоит?! Ты! Знаешь! Кто! За мной! Стоит! - отчаянно выкрикивал он позорно пятясь, отступая назад.
Александр тихо сказал:
- Оглянись.
- А? Чего?! - не понял сутенёр.
- Оглянись. Посмотри, кто за тобой стоит. За тобой никого нет. За тобой пустота. - Ударом ноги в лоб, ударом такой силы каким он обычно на спор разбивал в тюрьме подброшенные вверх кокосовые орехи - Ледоруб завалил вокзального авторитета. Нагнулся над бесчувственным телом и сделал пробежку по карманам: так, сотовый, лопатник, - нормально. Храпа, видно уже надевшего смертную рубашку, он кантанул пинками под состав, потом, спрыгнул сам, пролез под вагоном и вылез на следующую платформу. Спустился в переход и не спеша направился к входу в метро.
Глава 2.
Требовательный телефонный звонок вытащил Мирали из хорошего, утреннего сна - настоянного на ночной обкурке изрядной порцией "чарса" вперемешку с многочасовым сексом. Ночью, он буквально в мыло загнал кобылку лежавшую сейчас в постели рядом с ним... Туркмен покачал головой и кряхтя встал, побрёл к телефону, мимоходом посмотрел на часы - половина шестого! И недовольно забормотал: "Вай, бай, шакал, кто звонит в такой сранья!". Нещадно ругая себя за то, что забыл отключить телефон на ночь - Мирали поднял трубку и сердито спросил:
- Кто надо?!
- Салям, Мирали! - В трубке раздался доброжелательный приятный голос. - Узнал бродягу, старый гашекур?! - Мирали сглотнул сухой комок внезапно появившийся в горле, прокашлялся, и осторожно прошептал в трубку: - Саша, ты?! Не может быть... Но откуда звонишь? - Мимо туркмена намеренно задев его тугим полным бедром, потягиваясь и позевывая, прошла в туалет невысокая грудастая девушка - утренний звонок разбудил и её. Отмахнувшись от неуместных заигрываний проститутки, Мирали выяснял у невидимого собеседника: - Так ты в Москве, Саша? - И выслушав ответ, короткой рублёной фразой закончил разговор: - Да. Понял. Да. Найду. Да. Жду.
Положив трубку Мирали с минуту бессмысленно глядел в пространство, думая о чём-то; потом встряхнул головой и решительно зашагал на кухню. Там он открыл дверцу холодильника, достал бутылку "Абсолюта" налил всклинь стоявшую на столе большую чайную пиалу. Сосредоточился и взяв пиалу двумя руками залпом выпил водку. Выдохнул, пробормотал: "Бисмиллах" и сплюнул на пол всплывшие со дна пиалы чайные нифеля. Мирали расслабленно опустился на табуретку и вздрогнул от вопроса в спину:
- Кто звонил? - проститутка назвавшаяся ночью Кристиной стояла рядом и требовательно смотрела на туркмена.
- Один знакомый душегуб, - сухо сказал Мирали и потянулся к бутылке.
- Ха-ха. Смешно... - скорчила рожицу девушка. - Ты чего с утра накачиваешься водярой? Ты мне обещал и сегодняшний день проплатить!
- Молчи, мясо! - рявкнул Мирали. - Видишь, человек позвонил! Не до тебя стало! Бери жопу в горсть и вали отсюда побыстрее! Вчера тебе денег дал, думаешь, покурил - забыл?! Ночью ты конкретный кайф ловила? Чего ещё хочешь? Крови моей бедняцкой хочешь, да?! - раздражённо наступал на притихшую проститутку разогретый ударной дозой первоклассной водки туркмен.
-Но-но, - предостерегающе выставила руки перед собой Кристина, и чуть помедлив вызывающе ткнула пальцем в "червонного" золота цепь на толстой шее Мирали. - Это ты-то бедняк? Другим девочкам будешь вату катать, а я кручёная-верчёная. Ты мне, гад, лучше по-хорошему заплати за сегодняшний день, или я Антипу позвоню!
- Да-да, - неожиданно оскалился в кривой улыбке туркмен. - Ты, это, иди, оденься, иди, типа позвони и... катись побыстрее отсюда профура покупная!
Кристина возмущённо качнула крупным уже слегка тронутым целлюлитом задом и ушла в спальню.
"- Вай, гюрза! Ух и пилять! Где мой глаз вчера смотрели?!" - посокрушался Мирали и плеснул в пиалу ещё водки. Водку он медленно глоток за глотком выхлебал прислушиваясь к невнятному телефонному разговору доносившемуся из спальни. - "Э-э, ладно, пусть типа позвонит", - решил он и полез в холодильник думая, чем будет угощать гостя. Посмотрев на запасы - прикинул стол: похлёбка из баранины, сейчас жаркое на скорую руку сделает, зелень есть, водка есть, шала тоже есть...
Утренний звонок человека однажды спасшего его от позора, был как гром среди ясного неба. Лет шесть о Ледорубе Мирали ничего не слышал, кроме того, что во Франции он завалил Сержа Магарова, крупного законника, и самого пожалуй жестокого русско-киргизских кровей вора, известного в людях под погонялом "Манкурт". Манкурт контролировал среднеазиатский поток наркоты: весь гашиш и опий приходивший из Ирана и Афгана в Азербайджан, Туркменистан, Ичкерию -вор лично расписывал - распределял по городам России. Только он решал, сколько килограмм наркоты уйдёт на неделе в Питер и Москву, а сколько примет Челяба и Сибирь. За наркоту Манкурт расплачивался с азиатами - "живым товаром": российскими военнопленными из Ичкерии, молодыми секс-рабынями из русской провинции. За год до внезапной смерти Манкурт выехал во Францию, где стал активно налаживать связи в среде международных торговцев оружием. Мирали о Манкурте знал немало, информация годами, как просеянная сквозь косынку конопля - скапливалась в его голове... После смерти Манкурта, хозяйство принял брат покойного авторитета - Стас Магаров, - коронованный вор "Якут". На сходняке воровских авторитетов - принимая дела брата Якут поклялся словом вора отомстить убийце и при всех признал Ледоруба своим кровником. Мирали вытер пот со лба рукавом халата, поворочал лопаткой мясо на сковородке, высыпал ложку коричневого сахара, добавил грибов, бросил курдючного жира, побрызгал готовое жаркое соком лимона. Порезал пару стручков красного жгучего перца и не выдержав налил себе ещё водки. Выпив водку одним большим глотком, он закусил кусочком перца, довольно крякнул и втянул ноздрями аппетитный духан поднимавшийся со сковородки. Да, в одном эта проститутка права, никогда он не пил водку с самого утра; обычно его день начинался с того, что туркмен неторопливо посасывал кальян и думал свои думки, которые после нескольких долгих затяжек становились похожими на бесконечные лениво бредущие по жарким пескам в разные стороны караваны верблюдов... Но сейчас он пил водку и ждал в гости Ледоруба. Мирали поёжился, запахнул халат, ему вдруг стало зябко, будто подул холодный ветер беды - "хазан".
Если Якут узнает, что он угощал хлебом-солью его кровника , всё - Мирали больше не жилец на этом свете. Туркмен это понимал, но отказать в помощи человеку спасшему его жизнь - просто не мог. Его умерший отец встреча с которым видимо предстоит в самое ближайшее время, его поймёт...Цена жизни - это звонок Якуту. И Мирали будет жить дальше... Его умерший отец в такие минуты трудного выбора советовал: отвергни соблазны и выбери скорбь. Слишком многим он был объязан Саше. Сколько лет прошло, а стоит прикрыть глаза и всё сразу вспоминается, как будто было вчера, и шикарная кухня с вкусным запахом пережаривающегося мяса - превращается в набитую под завязку голодными и злыми зэка тюремную камеру...
В колонию в Нижнем Тагиле Мирали перевели после трёх лет строгого режима в Свияжске. Нижнетагильскую колонию заключённые называли "комбинатом смерти". Зэка почти доходили питаясь одной перловкой. Ларёк начальство открывало по своей прихоти - раз в два месяца, поэтому даже имея деньги зэка ничего не могли купить. Злоба была на всех лицах, старый колымский закон: "Умри ты сегодня, а я - завтра", стал основным правилом выживания для потерявшей всякую надежду, задыхающейся от ненависти - синей стаи. Драки возникали по поводу и без повода, в них с удовольствием влезали ражие контролёры и расписывали спины без разбора всем подряд резиновыми демократизаторами. "Гуляш по коридору, отбивные по рёбрам" - вот было основное блюдо в колонии. Голод быстро заставил самых слабых потерять человеческий облик и количество "петухов" просто росло по чёрному. "Туз" стоил ровно шлёмку жира собранного кашеваром в столовой. Самые отмороженные и борзые долгосрочники-тяжеловесы не прячась и не боясь ШИЗО - сначала съели всех кошек зоны, а потом добрались и до зоновской голубятни - единственной отдушины двухтысячной угрюмой толпы. Видеть, как высоко в небе парят, кувыркаются, играют - свободные белоснежные птицы - "ох, мама, в рот ты меня целовала!", - это значит хоть на миг забыть лагерь, забыть, что всем не выжить...
Вот и в камере, где уже два дня торчал Мирали, кто-то ночью съел беременную кошку. Сейчас её хозяин пожилой хохол пять лет назад задушивший из ревности жену ходил по камере с красными от слёз глазами и бормотал вслух: " Я её ещё маленьким котёнком подобрал... Четыре года вместе... С Кыськой едой своей делился! Она ж беременная была! И хто это сделал? Это ж разве люди? Это людьё-блядьё последнее!".Хохол дошёл до шконки смотрящего хаты - молодого лет двадцати пяти блатного по кликухе "Шнопак". Шнопак сидел на "пальме"*- отсюда ему было удобно наблюдать всю движуху в хате - свесив длинные жилистые с пятнами псориаза ноги и слушал жалобу хохла на беспредел в камере. Его ноги мерно покачивались у самого лица терпилы и тот буровил их красными глазами глядя на две наколки: на одной ноге было - "Вы куда?", на другой - "В пивницу". Наконец блатной двумя ногами слегка толкнул хохла в грудь - "свободен". Смотрящий задумчиво чесал большой нос и внимательно оглядывал камеру. Никто особо не старался встретиться с ним взглядом, напротив, все отводили глаза делая вид , что занимаются своими насущными делами: кто-то старательно давил вшей, кто-то трогал руками огромный свежий синяк на лице и удивлённо качал головой - дескать, откуда?! (как будто не ему вчера Шнопак зарядил в рожу шлёмкой с кашей, когда этот олень с криком: "Нутряк болит!" - бросился к отхожему месту. - "Ты же видишь, паскуда, я за столом сижу!", - прохрипел в ярости смотрящий и метнул горячую кашу в харю баклана); кто-то в очередной раз закатывал рукава давно не стиранной ветхой робы и тоскливо смотрел на свои руки густо покрытые белыми поперечными шрамами: не пора ли в очередной раз рвать канаты, да уходить на "крест"**?! Кто-то в углу прикрывшись грязным тряпьём непрерывно давился кашлем сплёвывая в тряпки мокроту и с сипом втягивая в себя вонючий воздух камеры. Одни землеройки -розеточники,*** презрительно подумал Шнопак, подозвал шныря и ткнув ногой в тёмный кашляющий угол - дал указание:
- Этого тубика, сегодня же поставить на лыжи, и чтобы к вечеру его не было в камере!
Шнырь с готовностью кивнул, позвал себе в подмогу двух "бандерлогов"**** и разворошив в углу кучу тряпья они достали оттуда и подняли на ноги бледного измождённого парня с голой впалой грудью сплошь покрытой кровоточащими язвами. Парень самостоятельно стоять не мог и бандерлоги прислонили его
****"бандерлоги" -(блат. Жарг.) - бесполезные в хате, ленивые, много спящие зэка.
к стене, а сами быстро покидали в рваный майдан - сумку зэка - грязное тряпьё, собрали всё и предупредили доходягу:
- В обед, - выламываешься из хаты любым способом, или завтра твой нос будет где-то внутри черепа плавать! - Доходяга покорно свесил голову и медленно сполз по стенке на цементный пол.