Евсеева Евгения : другие произведения.

История о...

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В глуши лесов уже сотню лет прячется от чужих взоров вампир по имени Ирват Хэладеса. Он давно привык к своему одиночеству, и лишь воспоминания о прошлом тревожат его спокойную и размеренную жизнь. Но что произойдет, если однажды в пустом замке решит поселиться эльф, не желающий открывать своего имени и прошлого?
  Глава первая
  
  Алкана
  
  Арлейн Варуя, наследный эльфийский принц, подошел к окну, пытаясь успокоиться. Прохладный ночной ветер приносил с собой аромат цветущего жасмина, из сада доносились звуки флейты, нежный голос напевал ненавязчивую мелодию. Воздух, напоенный сладким запахом, пьянил.
  Арлейн был зол. Возможно, он поставил слишком многое на этого мальчишку. План, что казался едва ли не идеальным, мог развалиться от несостоятельности глупого ребенка.
  - Ваше Высочество? - дверь тихо приотворилась.
  - Лейтен! - Арлейн порывисто обернулся к герцогу, но тут же одернул себя и спокойно спросил: - Все обошлось?
  - Да, Ваше Высочество, - эльф вошел в комнату, но к окну не приблизился, оставаясь в тени. - Все ваши поручения выполнены.
  - Прекрасно, - принц позволил себе облегченную улыбку.
  - Кажется, ему едва исполнилось девятнадцать, - проронил Лейтен.
  Арлейн непонимающе нахмурился. Он не мог разглядеть лица герцога, поэтому столь странные высказывания вызывали недоумение.
  - Меня не волнует его возраст, Лейтен.
  - Жестоко убивать детей. Неужели вам не жаль этого ребенка, мой принц?
  Принц промолчал. В голосе Лейтена ему почудилась горечь.
  - Можете быть свободны, герцог.
  - Как пожелаете.
  Жалеть? Арлейн повернулся к окну. С какой стати ему испытывать это чувство? Почему он должен испытывать жалость к глупому ребенку, которому никогда не было места во дворце? Жалость? Этот мальчишка должен был умереть, даже не родившись, его появление на свет было ошибкой.
  
  Равалла
  
   В камине тускло тлели угли. Их слабый свет не рассеивал вязкую полумглу, воцарившуюся в комнате. Лишь отблеском вырисовывались в темноте очертания бутылки и стакана, что стояли на полу, да бледной руки, свешивавшейся с дивана. Ее владелец спал, утомленно прикрыв глаза.
  Ирват Хэладеса весь вечер читал старинный и глупый роман, сейчас отброшенный в сторону за ненужностью. Строки книги не дарили успокоения, а дорогой ликер не мешал мыслям сплетать паутину рассуждений. Давние воспоминания были встревожены запыленными портретами и долго метались в голове, не позволяя наслаждаться одиночеством и тишиной. И потому уснул он тревожным, зыбким сном, готовым прерваться в любую минуту.
  Со звоном лопнула натянутая до предела струна. Спящий вампир мгновенно распахнул глаза, присел на диване, прислушиваясь и присматриваясь. Ирват уже собрался прилечь обратно на подушки, но внезапно вспомнил, что должен означать этот звук, которому не место в ночной тишине.
  Кто-то пробрался в замок.
  Ирват поднялся. Сеть охранных заклинаний не могла ошибиться. Но что за сумасшедший будет бродить по глухой тайге, где можно легко заблудиться и звери поджидают неосторожных путников? Только отчаянный самоубийца. Встречаться с оным вампир не желал, но нежданный гость не уберется из дома сам. Сдержав тяжелый вздох, Ирват потянулся за открытой бутылкой ликера, отпил немного, успокаивая мысли, и вышел. Предстояло еще понять, куда залез несчастный искатель приключений.
  Нашелся тот на втором этаже замка. Когда Ирват вошел в комнату, где должен был находиться неведомый, он было решил, что охранная сеть все же ошиблась. Воры обычно пробираются через окна на первом этаже, да и заклинания не могли позволить кому-то телепортироваться внутрь дома.
  Однако любопытство пересилило все доводы той части разума, что отчаянно желала спать. Хэладеса создал небольшую сферу, испускающую слабый голубоватый свет, и огляделся. Комната была большой, просторной, у стен стояли небольшие диванчики на резных ножках. Однако в ней давно воцарилось запустение, пауки украсили все паутиной, а беспощадное время принесло толстый слой пыли, а все потому, что в большей части замка вампир не бывал. Видимо, предназначалось все это для небольших светских приемов, которые для Ирвата давно канули в прошлое. Воспоминания вновь дали о себе знать, вампир представил на мгновение, как должен выглядеть подобный вечер. Играет легкая музыка, кто-то танцует, у стен стоят переговаривающиеся мужчины, дамы сидят на диванчиках, обсуждая свою и чужую жизнь...
  Ирват раздраженно фыркнул и вернулся к тому, что привело его сюда. Ему никогда не нравились подобные сборища, тишину и одиночество он ценил больше, чем возможных собеседников.
  Возле одного из диванов бесформенным кулем валялось тело. Вампир подошел поближе, чтобы разглядеть своего гостя. Первыми в глаза бросились длинные белые волосы, которые были редкостью для черноволосых вампиров. Ирват перевернул незнакомца на спину, желая увидеть лицо, и растерянно замер. Перед ним был мальчишка, с тонкими, по-девичьи нежными чертами лица. Длинные ресницы отбрасывали тень, и казалось, что под глазами легли черные круги. Под носом темнела запекшаяся кровь. Когда Ирват убрал белоснежные пряди с лица за ухо, то растерялся еще больше. Откуда в их краях взяться эльфу, да еще такому молодому на вид? Он не был похож на тех авантюристов, что готовы отправиться хоть на край света, не думая о последствиях.
  Скорее, юный аристократ. Ирват присмотрелся к одежде эльфа, убеждаясь в своем мнении. Молоденький дворянин, по каким-то причинам сбежавший из дома - возможно. Но что он делает в Равалле? По одежде не скажешь, что он в пути уже много дней. Скорее, что только шагнул через порог родного дома.
  Ирват мысленно представил расстояние между Алканой и Раваллой. Не мог ведь этот мальчишка переместиться из страны эльфов к вампирам? Или мог?
  Любопытство губительно, вампир помнил об этом. Но в тот момент ему стало интересно, каким способом эльф добрался до Раввалы. Подхватив легкое, почти невесомое тело на руки, Ирват поднялся и вышел из комнаты.
  
  Эльф очнулся только через три дня. Ирват предполагал, что тот проспит еще дольше, все-таки, выглядел мальчишка неважно - бледный, с синими тенями под глазами, похожий скорее на тень, чем на живое существо. А на темных простынях и подушках эльф смотрелся эфемерным видением, готовым пропасть в любое мгновение. Вампир не особо задумывался, каким окажется характер незнакомца, уверенный, что сможет при случае избавиться от надоедливой занозы. Мысль о каких-то изменениях в тихой и спокойной жизни отшельника еще не закрадывалась в голову Ирвата. Да и что может в ней поменять ребенок, который казался абсолютно беспомощным и невинным созданием?
  Вообще Ирват хотел иметь преимущество, оказаться рядом с эльфом прежде, чем тот поднимется с постели и начнет бродить по замку. Но стоять около кровати день и ночь он особо не желал, ибо находились занятия поинтересней: любопытный трактат о магии, бутылка ликера. К тому же не желали покидать голову встревоженные воспоминания о столице, семье, оставленных друзьях. Ирват пытался найти старые письма от родных, но поиски не увенчались успехом.
  Однако случай решил иначе. Вампир как раз шел к комнате, где оставил мальчишку, когда оной вышел из бокового коридора прямо перед Ирватом. Эльф удивленно отшатнулся и широко распахнул глаза, глядя на вампира со смесью ужаса и растерянности. Глаза у него оказались темно-синие, раскосые, со слегка вытянутыми вверх уголками и длинными светлыми ресницами.
  - Уже очнулся? - приветливо поинтересовался вампир. Он был слегка раздосадован, но надеялся, что мальчишка пришел в себя недавно.
  Эльф кивнул и взглянул уже с любопытством, тем непосредственным интересом, что возникает у детей, когда они сталкиваются с чем-то новым и неизведанным.
  - Вы хозяин дома? - мягко произнес он. - Признаться, мне показалось, что здесь никто не живет, слишком пыльно и пустынно.
  - Здесь никто не живет, кроме меня, - ответил Ирват.
  - Мое присутствие, наверное, привнесло немало беспокойства в вашу жизнь? - тут же задал вопрос эльф. Вежливые фразы, которые он произносил, казалось, раскрывали немало тайн. С такой отстраненной холодностью учили говорить эльфийских аристократов, но мальчишка не дотягивал до них: слишком живые глаза выдавали почти все эмоции. Они приковывали внимание, подчиняя и увлекая в глубокую синеву.
  - Спящий эльф не может сильно помешать моей жизни, - иронично заметил Ирват, улыбаясь.
  Эльф нахмурил брови, чуть отводя в сторону взгляд.
  - И долго я... спал?
  - Три дня, - сказал вампир. Нелепый разговор забавлял, но не более. Ирват уже решил выставить мальчишку за порог, если тот ему не расскажет, несомненно, увлекательную историю о том, что привело хрупкого эльфа из теплой Алканы в холодную Раваллу.
  - Три дня? - ошарашено повторил эльф, глядя на Ирвата с потрясающим изумлением... и отчаянием. Самая малость этого горького чувства беспомощной ноткой проскользнула в звонком голосе, внезапно вызвав мимолетное сочувствие.
  - Верно, - подтвердил вампир, глядя, как гаснет детское любопытство в удивительных глазах. По лицу эльфа пробежала тень, он закусил губу, не произнеся ни слова.
  - Я так понимаю... то есть... - паузы не были нарочито долгими, но они возникали и повисали в воздухе, создавая определенную неловкость, которая была не ясна Ирвату, - я в Равалле?
  - До столицы неделя пути, - уточнил Ирват.
  - Забавно...
  - Что именно? - спросил Хэладеса без особой надежды на откровенность. Ее и не было. Эльф изогнул губы в странной, чуть виноватой улыбке и тихо прошептал:
  - Бежать туда, где ждет опасность куда большая, чем та, от которой спасался - это ли не забавно?
  - Тогда зачем бежал? - холодно проронил Ирват.
  - Я не знаю.
  Откровенность, с которой прозвучал этот ответ, немного пугала. Эльф стоял, потупив взгляд, и молчал, явно не собираясь продолжать разговор. Наверное, следовало указать ему на дверь, выпроводив прочь из своего замка, но Ирват чувствовал легкое неудовлетворение, скрытный мальчишка пробудил еще большее любопытство, чем раньше, и оно не позволяло прервать короткое знакомство так скоро и безжалостно.
  - Как тебя зовут?
  - Что? - эльф растерялся, но эта растерянность была спасением неудавшейся беседы. Та печаль, что грозилась охватить мальчишку, была не по душе Ирвату, легкое удивление больше шло юному лицу.
  - Следовало представиться, прежде чем начинать разговор. Мое имя Ирват. А твое?
  Эльф чуть склонил голову, словно пытаясь понять, чего от него добивается вампир.
  - Ирват? - он переспросил с легким удивлением, и, дождавшись утвердительного кивка, замолчал. Но, на сей раз, ненадолго, что Ирвата обрадовало безмерно.
  - Я не могу назвать свое имя, - словно оправдываясь, сообщил мальчишка. При этом на лице его было написано такое сожаление, что недовольства Хэладеса не ощутил. Даже наоборот.
  - Это невероятная тайна, которую можно открыть лишь кругу посвященных? - шутливо предположил Ирват. Однако, заметив легкий испуг в синих глазах, понял, что угадал, поэтому быстро проговорил: - Так или иначе, без имени общаться сложно...
  - Вы разве не должны выставить меня из своего дома? - вдруг прямо спросил эльф. Видимо, это был сложный вопрос, который он хотел задать давно, но, боясь чего-то, оставлял на потом.
  - Я не держу, если хочешь уйти.
  - А если не хочу?
  Теперь настала пора удивляться Ирвату. Он смотрел на серьезное выражение лица, на чуть сдвинутые брови, видел ожидание и легкий страх и чувствовал, что уже втянут в какую-то игру, значения которой он еще не понимал.
  - Ты можешь остаться, - словно вынося себе приговор, ответил вампир. - Если расскажешь, почему сбежал из дома.
  - Значит, мне придется уйти, - не стал долго тянуть эльф и улыбнулся с легкой грустью.
  - Мне проводить? - полюбопытствовал Ирват, стараясь не показать, что раздосадован.
  - Да... полагаю, в вашем доме можно легко заблудиться.
  Хэладеса не ответил. Как такового выхода из дома не существовало. Да и зачем он нужен, когда ты живешь в непролазной тайге, где из живых существ можно встретить лишь дикое зверье? А портал, с помощью которого можно было отправиться в любое место - в разумных пределах - находился на первом этаже, в одной из самых отдаленных комнат. Все-таки, пользовался Ирват им нечасто, разве что в тех случаях, когда приходилось покупать еду.
  Он вел эльфа темными коридорами, тревожа пыль и пауков. Небольшой шар, сгусток теплого света, повисший над плечом, позволял разглядеть запустение, поселившееся в замке, если не во всей красоте, то в большей ее части.
  - Вам здесь не одиноко? - робкий вопрос прозвучал неожиданно, Ирват даже едва не запнулся на ровном месте. Одиноко? Вампир никогда не думал о подобном, его устраивало собственное общество. На самом деле, этот юный эльф был первым, с кем Хэладеса разговаривал дольше нескольких минут, впервые за сотню лет.
  - Я люблю одиночество.
  Словно удовлетворенный этой фразой, эльф притих, и молчал долго, практически бесшумной тенью следуя за вампиром. Только когда до портала осталось совсем немного, всего лишь повернуть в уходящий влево проход, мальчишка бросил веское.
  - Вы лжете.
  От неожиданности Ирват все-таки замер и обернулся, пытаясь найти взглядом лицо эльфа. Тот смотрел внимательно, без осуждения, но, встретившись глазами с глазами вампира, смущенно отвернулся и, оправдываясь, произнес.
  - Если бы вы любили одиночество, то не стали оставлять меня в своем доме.
  - Мне было любопытно, - поджав губы, сообщил вампир. Ему не нравилось, что о нем судили так просто.
  - Вам было одиноко.
  - Много ты знаешь об одиночестве? - нахмурился вампир и указал рукой на проход, - Сюда.
  Эльф ничего не сказал и прошел рядом, в темноту, ведущую к порталу. Сам же Хэладеса остался стоять, глядя ему в спину, а тот, словно ощутив этот взгляд, выпрямил плечи, постаравшись идти гордо. Но должной улыбки это не вызвало, больше занимали мысли о словах эльфа. Может ли тот быть правым? Не пару ли дней назад Ирват вспоминал прошлое, столицу, родственников и друзей, тех, кого оставил, но чьи лица не забыл?
  От размышлений отвлек восхищенный возглас. Недоумевая, что вызвало восторг эльфа, вампир поспешил к порталу и застал мальчишку застывшим возле светящихся мягким голубоватым светом рун. Те бросали на лицо, озаренное непосредственной детской радостью, легкие блики.
  - Ты никогда не видел порталов? - поинтересовался Ирват.
  - Видел, - откликнулся тот, и живо добавил, не отрываясь от созерцания нанесенного на каменный пол рисунка. - Но они были не такими большими. Кто создал этот портал? Наверное, у этого мага огромный дар... - последние слова он произнес с толикой печали в голосе.
  - Я.
  - Вы? - эльф взглянул на Ирвата.
  - Я создал этот портал, - сказал Хэладеса, с удовольствием наблюдая, как удивленно изгибаются тонкие светлые брови.
  - Как... - мальчишка смотрел пораженно, с непониманием и чем-то, похожим на уважение. - Как такой талантливый маг мог оказаться не в столице, в окружении себе подобных, вкушая плоды славы, а здесь, в старом замке, в одиночестве, зарастая пылью, такой же, как и та, что покрыла здесь все?
  - Я хотел одиночества, - ответил Ирват. Он не ожидал столь пылких чувств, похоже, мальчишку задевала подобная растрата магического таланта, который, если говорить честно, никогда не казался вампиру полезным. Любопытство к личности эльфа вновь вспыхнуло, возможно, с такой страстностью этот ребенок мог оказаться интересным собеседником. Если бы не собирался уйти.
  - Но вы лжете! - он повторил свои слова, но уже с большей горячностью. - Вы не похожи на того, кто ищет одиночества или любит уединение, совсем.
  - Откуда тебе знать?
  - Потому что я знаю, что такое одиночество! - эльф едва не сорвался на крик и, опомнившись, сделал пару шагов назад, глядя с сожалением. - Простите...
  - Сколько тебе лет? - насмешливо спросил Ирват.
  - Девятнадцать... - растерянно прошептал мальчишка.
  - И ты хочешь мне сказать, что знаешь все об одиночестве?
  Не добившись ответа, вампир стал обходить по кругу портальный рисунок, сделанный в виде круга, в который были заключены формулы. Он давно не пользовался не то что телепортами, но и магией вообще, поэтому следовало вспомнить заклинание. Странно или нет, но не хотелось, чтобы мальчишка случайно оказался на Ишеремии*, или же его попросту разорвало на части.
  - Насколько я себя помню, я всегда был один, - начал говорить эльф. - Ненужный ребенок, родившийся от союза бедной танцовщицы и богатого аристократа. Моя мать рано умерла, а семья, в которую меня взял отец, ненавидела дитя, родившееся от измены. Я знаю, что такое одиночество. И вы не похожи на того, кто любит его. Оставить в своем замке странного эльфа из-за простого любопытства? Простите, но это поступок того, кто отчаянно нуждается в чужом обществе.
  - Ты удивительно разговорчив, - заметил вампир. Слова эльфа задевали, и, наверное, в них все же была доля правды.
  - Я хочу остаться здесь.
  Ирват посмотрел на эльфа. Хрупкий мальчишка с длинными белыми волосами, сейчас растрепанными и отброшенными за спину, с удивительными синими глазами, эльф стоял, чуть приподняв подбородок, и глядел с вызовом и необычайным упрямством. И почему-то Хэладеса не ощутил желания тотчас выставить его из своего дома, в заснеженную чащу, где эльф замерзнет раньше, чем сможет найти себе еду и укрытие.
  - И что от этого получу я?
  Эльф несмело улыбнулся.
  - Я могу развлекать вас разговорами... - Ирват иронично изогнул бровь, - и этот замок выглядит заброшенным, думаю, я мог бы это исправить.
  
  *Ишеремия - крупный остров рядом с Раваллой, королевством вампиров, практически полностью являющийся пустыней. На нем невозможно пользоваться магией, поэтому долгое время он служил местом, куда отправляли существа, являющиеся неудачными магическими экспериментами. Сейчас наводнен различными монстрами, и тот, кто попал на Ишеремию, заранее объявляется мертвым.
  
  Глава вторая
  
  Равалла
  
  Как его жизнь успела так измениться? Еще недавно Ирват прозябал в скуке и невозможности избавиться от навязчивых воспоминаний, заполонивших голову. Вампир и предположить не мог, что позволит жить в своем замке мальчишке, имени которого он даже не знал.
  Разговор у портала закончился неожиданно для Ирвата: вместо того, чтобы выгнать эльфа, он до вечера показывал тому свой дом, заставлял запоминать расположение комнат, дабы мальчишка не заблудился в лабиринте коридоров.
  Правда, ужинать пришлось в одиночестве: к вечеру эльф едва не валился с ног от усталости, и держался лишь на невероятном упрямстве, как показалось Ирвату. Он и спать ушел с неохотой, глядя с недовольством и долей обиды.
  Вампир и завтрак надеялся провести в одиночестве: вряд ли эльф привык вставать с зарей, а восходящее солнца лишь около получаса назад окрасило небо в огненные, пылающие цвета. Но когда он преодолел несколько лестниц и коридоров и вошел в светлую кухню, его встретил чинно сидящий за столом эльф:
  - Доброго утра, - несколько смущенно пролепетал мальчишка, поставив чашку с чаем на стол, и пригладил рукой волосы, сейчас заплетенные в аккуратную косу, открывающую чуть заостренные уши.
  - Доброго, - улыбнулся в ответ вампир, обходя стол. - Не рановато ли ты поднялся?
  - Нет... я всегда так встаю, - эльф проводил Ирвата взглядом, - а что вы собираетесь делать?
  - Приготовить себе завтрак? - вампир иронично изогнул брови. - Я немного голоден, если ты не против.
  - Нет, но... - мальчишка замялся и смущено вперил взгляд в стол. Точнее... на тарелку, в которую были аккуратно сложены весьма аппетитные на вид булочки. Это вызвало у Ирвата улыбку. Значит, эльф поднялся в безумную рань, чтобы испечь их к завтраку?
  - Прости, конечно, но тебе придется съесть это в одиночку, - улыбаясь, произнес Хэладеса. И, поясняя, продолжил, - не хочу казаться привередливым, но я не стану есть то, что приготовил безымянный мальчишка с темным прошлым.
  - У меня есть свои причины, - тихо пробормотал эльф.
  - У меня тоже они есть, - фыркнул вампир.
  - Но я не собирался вас отравить или что-то в этом роде! Это было бы глупо, вы разрешили мне остаться в вашем доме, и к тому же я вам не враг... - мальчишка обиженно прикусил губу. - Могли бы попробовать для приличия, что ли... - и, взглянув на вампира особенным, детским взглядом, в котором читается недовольство несовершенством мира, эльф встал из-за стола и поспешно вышел.
  - Приличия? - повторил вампир уже в тишине. Кажется, он в чем-то разочаровал обаятельного ребенка, которым был этот эльф. - Приличия, да. Он вообще знает, что вампиры самые неприличные существа на свете?
  
  Наверное, сравнение было глупое и самое банальное, но он чувствовал, что вырвался из долгого плена. Да так оно и было, на самом деле. Чем уносящийся ввысь воздушный дворец отличен от золоченой птичьей клетки? Места больше, цветов и роскоши, но на деле... можно пройтись по всем коридорам и комнатам, выйти в сад, бродить по мощеным светлым камнем дорожкам, но что-то большее? На город любоваться всегда приходилось издали, из окон библиотеки, смотреть на аккуратные домики, утопающие в зелени, без возможности оказаться рядом с ними.
  Хотя, если хорошо подумать, то мало что изменилось в его положении. Клетка, но более уютная, более... свободная? Если во дворце приходилось носить маску извечного холодного благодушия, то здесь, в замке вампира, можно было позволить себе искренность. Возможно, из-за нее Ирват Хэладеса и позволил ему остаться. Однако он все равно заперт. Причина, по которой его еще не нашли, была, и эльф знал ее даже, смутно угадывал. Все дело было в вампире, окружившем свой замок барьером, который прячет его от всего мира. Он не был уверен точно, что так и есть, но это было единственное разумное объяснение. Поэтому отсюда уходить нельзя. Иначе...
  Эльф вздохнул. По крайней мере, он больше не пешка в хитрых планах старшего брата, простирающихся далеко за пределы Алканы. Предсказать того, что "непутевое дитя" окажется в землях, подвластных Дастейну, не по силам даже Арлейну, который, при своем уме, был молод и вспыльчив. И да. Равалла же! Какой эльф в своем уме решит покинуть теплую, залитую солнцем страну ради необжитых земель, которые достались вампирам лишь оттого, что другие на них не позарились?
  - Тебе когда-нибудь говорили, что из тебя получится неплохой вымогатель, м? - неожиданный вопрос, озвученный мягким, тихим голосом, заставил юношу вздрогнуть. Ирват, словно почувствовав это, негромко рассмеялся.
  - Не против, если я избавлю эту комнату от темноты? - поинтересовался вампир. Эльф не ответил, но через несколько мгновений комнату залило ярким слепящим светом. Глаза заслезились, но юноша не прикрыл век, наблюдая, как пляшут пылинки в воздухе. Ирват застыл у окна, все еще касаясь рукой тяжелой бархатной шторы и, чуть запрокинув голову, любовался небом.
  Единственные существа, которых эльф встречал, были его сородичи, хрупкие, тонкокостные, светловолосые, трепетно-нежные. Ирват отличался от них, и даже не длинными, ниже пояса, смоляными волосами, совсем нет. Было в вампире что-то, что заставляло боязливо сжиматься и ожидать опасности, но одновременно и зачаровывало.
  Ирват, наконец, отвел взгляд от пейзажа за окном и посмотрел на эльфа прямо, глубоко и внимательно.
  - Не против, если я буду звать тебя хъяне? - произнес он, чуть улыбаясь. Если эльфу не показалось, то улыбался Ирват Хэладеса всегда, и чаще всего изгиб губ выражал благосклонную насмешливость, словно вампира смешило само существование этого мира.
  - Совесть? - недоуменно спросил юноша.
  - Ты знаешь язык вампиров? - удивился в ответ Ирват.
  - Я бы не сказал, что знаю... - смутился эльф. Или он теперь Совесть? Юноша даже не успел ответить отказом. - Так, немного понимаю.
  - Забавно... - протянул вампир. - И эльфийский тоже понимаешь?
  - Лучше, чем ваш язык, - пробурчал Совесть, отворачиваясь, чтобы не видеть смеющихся синих глаз вампира.
  - Зачем ты их учил? Никто давно не пользуется этими языками, пригодится разве что древние тексты переводить. Неужели ты мечтал провозиться всю жизнь с пыльными свитками, пытаясь разобрать вязь непонятных букв? - задал вопрос Ирват.
  - Эльфийский красивый, - тихо произнес Совесть. - Похож на журчание ручья.
  - Ваш язык создан для песен и стихов, думаю.
  Эльф удивленно взглянул на вампира, но тот выглядел совершенно серьезным.
  - А ваш?
  Ирват выгнул брови, на мгновение призадумался.
  - Для признаний в любви.
  В комнате повисла тишина. Слова вампира казались совершенным вздором, но, одновременно с этим они были похожи на правду.
  - Так зачем ты тратил годы своей жизни на изучение бесполезной ерунды? - вновь поинтересовался Ирват.
  - Мне нравятся разные наречия, - ответил эльф. - Я бы хотел понимать все языки, на которых говорили и говорят в мире... а вы?
  - Я?
  - Вы ведь знаете язык своего народа, почему вы его выучили?
  - У меня не было таких благородных помыслов, как у тебя, хъяне, - улыбнулся вампир. - Скажем так, мой дядя желал этого, а я не мог воспротивиться. Несмотря на то, что наш язык, язык эльфов и многих других народов давно забыли, он считал своим долгом научить нас говорить на языке предков.
  - Нас? - эльф мгновенно обратил внимание на оговорку вампира. Тот помолчал, прежде чем продолжить.
  - У дяди был сын, я рос вместе с ним.
  - А почему не с родителями? - полюбопытствовал Совесть.
  - Тебе не кажется, что несколько нечестно безымянному эльфу с темным прошлым расспрашивать меня?
  - Простите... - уязвленный эльф перевел взгляд на свои руки, сжал ладони в кулаки и повторил. - Простите.
  Ирват негромко рассмеялся в ответ, а юноша закусил губу, потому что в смехе послышалась издевка. Он же извинился...
  - Пожалуй, самая главная причина, по которой я оказался рядом с Дастейном, заключалась в неспособности моего двоюродного брата быть самостоятельным. С самого рождения его непрестанно баловали, в отличие от меня, и в итоге дядя получил капризного ребенка, который не ждал и не принимал отказов. Не знаю почему, но почему-то решили, что я смогу на него повлиять, поэтому меня забрали из дома и воспитывали вместе с ним.
  - Дастейн?
  - Из общего ты выбираешь частности, - вампир вздохнул. - Да, моего двоюродного брата зовут Дастейном. Это особенно важно?
  - Нет... - эльф смутился. - Просто вашего правителя тоже так зовут, довольно забавное совпадение... простите.
  На этот раз вампир замолчал надолго, и Совесть все же решился на него посмотреть. Ирват вновь устремил взгляд синих глаз на небо, о чем-то задумавшись.
  - Я сказал что-то не то? - робко спросил эльф, но Хэладеса даже не шелохнулся, будто не услышав.
  
  Дастейн? Ирват так давно не слышал этого имени, что начал забывать того, кому оно принадлежало. Он запомнил брата избалованным юношей с вечной гримасой капризного недовольства на лице. Хрупкий, слабый, Дастейн всегда нуждался в поддержке, помощи со стороны. Любое его желание исполнялось едва ли не мгновенно, и поэтому Дастейн не ведал отказа. Ровно до того момента, когда Ирват позорно сбежал из столицы, оставляя там все проблемы, страхи и тревоги.
  Значит, теперь это слабое создание - король вампиров? Ирват не мог не поразиться этому; при всем уважении к брату, Дастейн не казался достойным правителем, который мог удерживать в своих руках власть больше сотни лет. Не сына же он назвал своим именем?
  Ирват не мог забыть, как Дастейн упрашивал его остаться в столице, стать советником при короле. Несомненно, тогда стоило соглашаться, потому что подобное предлагают не каждый день. Но, Хэладеса не мог. Он знал, что Дастейн надеется на него лишь из-за родственной связи, юный принц мало кому доверял, и попавшему в узкий круг этих лиц Ирвату пришлось выбирать - или следовать за Дастейном до конца, либо оставить того одного. И Хэладеса уехал из столицы. Поначалу его мучила совесть, он знал, что Дастейн не сможет выжить в том болоте, что являл собой дворец, не справится с аристократами, плетущими интриги. Ирват порывался вернуться, но, позже, обдумав все, остывал и замок свой не покидал.
  И вот теперь. Дастейн смог. Король. Уже сотню лет как король. Ирват с тоской ощутил, что хочет увидеть брата и понять, что в том поменялось. Хотя, может встреча не так уж и нужна для этого?
  Вампир посмотрел на диван, где совсем недавно, обхватив плечи руками, сидел эльф, который взглядом невероятных глаз проникал в душу. Сейчас Совести не было, кажется, задумавшись, Ирват и не заметил, как мальчишка ушел. Отыскивать его вновь не хотелось, и Хэладеса решил, что разговор о Дастейне отложит на вечер.
  
  Впрочем, ни вечером, ни на следующий день они не поговорили. Эльф умело скрывался где-то в глубине замка, то ли исследуя его, то ли пытаясь понять масштабы своего труда - Совесть все-таки решил привести комнаты в жилой вид. Ирват же не стремился разбавлять тишину и свое одиночество компанией мальчишки, и предавался лени и безделью, лежа на диване. Так прошло пару дней, и вампир начал укореняться в мысли, что появление в его жизни безымянного эльфа эту самую жизнь изменит самую малость, если изменит вообще.
  Однако вскоре время показало, что Ирват глубоко заблуждался.
  Как и обычно, вампир лежал на диване, откинувшись на подушки. Он наслаждался ликером, закрыв глаза и отпивая его из бокала.
  - Я слышал, что вампиры считаются аморальными, бездуховными существами, - напевно прозвучал голос эльфа. Ирват приоткрыл глаза и посмотрел на него, а через мгновение сел, оглядывая Совесть с изумлением.
  - Что ты сделал со своими волосами?
  Эльф, до этого момента хмурящий брови, удивленно моргнул и растерянно провел по своим волосам. Теперь неровно обрезанные белые пряди едва доходили до плеч, хотя раньше Совесть вполне мог похвастаться длинной косой.
  - Они всегда мешали. Давно хотел это сделать, однако, мне не позволяли.
  - Жалко, - протянул вампир. - Я никогда не видел таких волос, как у тебя, хъяне.
  Совесть недоуменно изогнул бровь.
  - Посмотритесь в зеркало, несомненно увидите.
  - О, да я не о длине, - вампир улыбнулся. - Я никогда не видел светлых волос.
  - Почему? У вас, как и у эльфов, не считают за вампира того, кто отличается от остальных цветом волос? - удивленно поинтересовался эльф.
  - Нет, что ты. Хотя погоди, о чем ты?
  - Хм, - протянул Совесть и ненадолго замолчал. Ирват в это время дожидался ответа, он не совсем понял смысла того вопроса, что задал ему мальчишка.
  - Сколько лет вы не покидали свой замок? - спросил эльф.
  - Около века... какое это имеет значение?
  - За сотню лет в мире поменяться может безумно много вещей, - Совесть присел на диван и посмотрел на вампира внимательно и строго, чуть склонив голову к плечу, словно прислушиваясь к чему-то. - Алкана не могла оставаться в стороне этого течения, но одновременно она продолжает закостеневать в древних законах. Традиции - это все то, чем живет сейчас наша страна, наша столица. Возможно, вы не слышали об этом, и век назад эльфы не были столь глупы, как сейчас. В Алкане эльфом считается лишь тот, кто светловолос и светлоглаз, все остальные... - эльф закусил губу, - всех остальных же нельзя даже называть эльфами, они не имеют права жить в Алкане и любой может бросить в них камень или оскорбить.
  - Я знаю об этом, - сухо произнес Ирват. - И эта безумная глупость укоренилась в умах эльфов не сотню лет назад, а гораздо раньше. А хуже всех здесь выглядит королевская семья, сияющая и воплощающая собой прекрасный идеал, позволяющая твориться подобной мерзости, - вампир скривился. - Нет, вампир будет вампиром, даже если выкрасит волосы в совершенно невообразимый цвет, но, к счастью или сожалению, мы все черноволосы.
  - Понятно, - Совесть нахмурился. - Я, кажется, даже рад этому. У нас в стране существует множество правил, которые мне не нравятся. Хорошо, что теперь я не в Алкане и соблюдать их не придется.
  - Юный бунтарь? - улыбнулся Хэладеса. - Все дети пытаются противиться советам и наставлениям старших. Уверен, что ты сможешь?
  - Я еще не оспорил ни единого мнения тех, кто старше, господин Хэладеса, - возразил эльф.
  - Скрытый юный бунтарь, - улыбаясь, произнес вампир. - Весьма приверженный правилам приличия, кстати. Мое имя Ирват, и никому не сделается плохо, если ты произнесешь его, обращаясь ко мне.
  - Ирват... - пробормотал себе под нос мальчишка. - Хорошо.
  - Вот и прелестно. И, раз ты исполнил свой долг, что призвал тебя развлекать меня разговором, то, может, ты оставишь меня одного и позволишь наслаждать тишиной?
  Вампир собирался на этой ноте окончить разговор, от которого стало немного тягостно, но эльф изрек категорично и непреклонно:
  - Нет.
  - Нет? - удивленно переспросил Ирват.
  - Нет, - упрямо повторил эльф, хмурясь еще больше. - Я ведь пришел говорить не о цвете волос и традициях в Алкане на самом деле.
  - А о чем же? - полюбопытствовал вампир.
  - Вы действительно считаете возможным тратить свою жизнь на алкоголь и духовное развращение? Я знаю, вам, вампирам, не присуща вера в богов и высшие силы, однако же, вы верите в мораль и нравственность?
  - Не верим, - улыбнулся Хэладеса.
  - Все равно. Непозволительно напиваться изо дня в день.
  - Запретишь мне?
  - Запрещу.
  
  Глава третья
  
  Алкана
  
  Волнения во дворце начались буквально на следующий день после побега принца Илиэля.
  Мягкий утренний свет падал в обеденную залу через высокие окна, отражаясь в расставленных на столе бокалах и играя с драгоценными камнями, что украшали волосы тех, кто собрался наслаждаться завтраком. Во главе стола чинно восседала Ее Величество Тсарина, сложив руки перед собой и устремив свой взор на двустворчатые резные двери из белого дерева. По правую руку от нее сидели наследный принц, Арлейн, и принцесса Янежа. По левую, ровно через одно пустое место - принц Руат, с демонстративным любопытством изучающий стул рядом с собой. Царило молчание.
  Все ждали появления последнего члена семьи, который задерживался возмутительно долго, чем мог навлечь на себя гнев и разочарование королевы. Даже больше, уже навлек, златовласая властительница хмурилась и едва сдерживалась от желания постучать пальцами по столу.
  Лейтен тихо вздохнул. Ему, как приближенному к наследнику аристократу, необходимо было следовать за принцем везде, и сцену, которая должна была вот-вот разыграться, ему придется наблюдать даже при большом нежелании.
  Семья Адасия прилежно служила королевской семье Варуя с незапамятных времен, и уже давно стало традицией отправлять в столицу, к наследнику, кого-то из подающих надежды молодых герцогов. Лейтен Адасия был одним из таких, и его приставили к тому, кто, возможно, мог сильно изменить сложившийся в Алкане уклад жизни и избавить эльфов от многих ненужных правил и традиций. Арлейн казался многим скромным непритязательным юношей, но Лейтен как никто другой знал, насколько хитрым и коварным может быть наследник. И все это... герцог смерил внимательным взглядом принца, рассеянно любовавшегося садом, вид на который открывался из окон. Само спокойствие.
  Он обрек младшего брата на смерть с легкостью, которая заслуживала уважения... и страха.
  Наконец, двери растворились, но в залу вошел не принц Илиэль. Мимо стола к королеве поспешил тоненький, светловолосый дворянин, кажется, из тех, кто часто вертелся вокруг правительницы, стараясь угодить всем ее мелким капризам. Аристократ приблизился к Тсарине и, наклонившись, что-то горячо зашептал ей. Принцы и принцесса даже не поменяли выражений лиц, словно дворянина и не существовало. Но вот эльф замолчал и осторожно покосился на венценосных особ, а королева произнесла с раздражением:
  - Неблагодарный ребенок...
  Аристократ отступил на шаг, внимательно оглядывая королевскую семью, словно пытался понять, что за мысли царят в двух светлых - Янежи и Руата - и одной темной - Арлейна - голове. Младший принц слова матери воспринял с заметным равнодушием. Холодный, пустой взгляд зеленых глаз с большим воодушевлением обращался к золотой вязи вышивки на рукавах его одежды. Янежа продолжала сидеть, потупив взгляд. Арлейн же с заботой в голосе обратился к королеве:
  - Что случилось, матушка?
  - Ах, милый! Это несносное дитя, которое мой покойный муж принял в нашу семью, вновь явило свой отвратительный характер, - обиженно и чуть капризно ответила Тсарина. - Его черная неблагодарность не имеет границ, он словно не помнит всего, что мы сделали для него.
  - Мой милый братец что-то натворил? - в голосе Арлейна появилось беспокойство.
  Лейтен, прячущийся в тени колонны, дабы не расстраивать взор правительницы, чуть поджал губы. Ему не нравилась игра наследника, не нравилось принимать в ней участие.
  - Этот ребенок, ах, - королева в волнении прижала руки к груди и трагично произнесла, - его отношение разбивает мое сердце, мне тяжело говорить.
  - Но вы ведь должны рассказать нам? - мягко, но с легким нажимом, поинтересовался Арлейн. Королева кивком головы указала на аристократа, который тут же ответил.
  - Ваш младший брат, Ваше Высочество, этой ночью покинул дворец, мы нигде не можем его найти. Возможно, он сбежал.
  - Как неблагодарно! - заметила Тсарина. - И ведь ты благоволишь ему, милый, хотя этого он не заслуживает.
  - Сбежал? Что за нелепые обвинения! - холодно проговорил Арлейн и впился злым взглядом в эльфа. Тот невольно вздрогнул. - Как это могло произойти?
  - Я сама в недоумении...
  - Илиэля должны немедленно найти, - тоном, не терпящим возражений, приказал Арлейн.
  - Милый, понимаю, что ты волнуешься, но, право, он того не стоит...
  - Свадьба Янежи будет отменена, - веско прервал свою мать наследник.
  - Отменена? - неожиданно звонко произнесла Янежа, подняв взгляд на брата. - Почему?
  - По условию брачных договоров, свадьба состоится лишь в том случае, если на ней будет присутствовать вся семья Варуя. Вся, и Илиэль не станет исключением.
  Эльф-аристократ смерил Арлейна странным взглядом и спокойно обратился к Тсарине:
  - Желаете передать о случившемся Его Величеству Дастейну?
  - Да, скажите, что мы приносим глубочайшие извинения.
  - И начинайте искать моего брата, - прибавил Арлейн.
  Аристократ коротко поклонился и вышел.
  - Что же, дети мои, не стоит впадать в печаль, - улыбнулась Тсарина. - Нам стоит насладиться завтраком.
  Дети ограничились кивками.
  - Руат, счастье мое, не сядешь ли ты поближе? - обратилась к младшему принцу Тсарина.
  - Матушка, что вы, я не могу занять место, что предназначается моему любезному брату, - сладко пропел Раут.
  - Прелесть моя, ты радуешь мое сердце...
  
  Завтрак прошел в полной тишине. Казалось, пропажа Илиэля мало озаботила Тсарину, та только расстроилась и изредка о чем-то задумывалась; Янежа ела мало и подолгу требовательно смотрела на старшего брата. И, когда все вышли из залы, Арлейн взял сестру под руку, уводя по коридору, и знаком попросил Лейтена не следовать за ними. Герцог остался у дверей, где на него натолкнулся младший принц. Руат мягко и невинно улыбнулся.
  - Доброе утро, герцог Адасия. Вам не стоит выглядеть так удрученно, иначе многие решат, что вы совершили какое-либо злодеяние.
  - Вы не выглядите расстроенным, Ваше Высочество.
  - Печали незачем омрачать мое сердце, герцог Адасия, - певуче произнес Руат. - Или... ах, вы о причитаниях моей прелестной матушки! Меня не беспокоит подобное, я даже немного рад.
  - Рады?
  - Наконец-то мне не нужно созерцать Илиэля перед собой. Я надеюсь, он уже давно мертв.
  Золотой шелк, мягко струящийся по худеньким, узким плечам, зачаровывал и слепил. Его Высочество Руат - единственный, кто унаследовал внешность королевы. И тонкие запястья, и мягкий овал лица, и темно-зеленые глаза с томной поволокой - это от нее, от Тсарины. Напевный, тихий голос - тоже наследство.
  И характер, к сожалению. Принц являл собой внешне светлое, возвышенное создание, нежно и дружелюбно улыбался придворным, снискав их любовь, но, как и королева, Руат с неприязнью и презрением относился к принцу Илиэлю. Ненависть, что появлялась в его глазах, ненависть жуткая, непримиримая, в глазах Лейтена превращала еще юного, семнадцатилетнего мальчишку в монстра.
  - Ваше отношение к родственникам пугает, Ваше Высочество, - печально заметил Лейтен.
  - Сын нищенки мне не родственник, герцог.
  - Илиэль ваш брат.
  - У меня только один брат, и его имя - Арлейн, - улыбка на лице принца источала мед.
  Лейтен наклонил голову, внимательно рассматривая юношу перед собой. Руат похож был на фарфоровую куклу, изящный и хрупкий, но - с огромной пустотой внутри. Вместо души - пугающая бездна, которая, к сожалению, не таила ничего. И, как безумно герцогу хотелось ударить по миловидному личику, чтобы увидеть - не разобьется ли то на тысячу осколков? Но сделать это было невозможно, если только Лейтен не хотел лишиться титула, состояния и неплохой репутации.
  Возможно, даже и жизни, если принц воспримет пощечину слишком близко к сердцу.
  - В вашем взгляде столько строгости, герцог, - заметил Руат. - Вы желаете произнести несколько монологов о нравственности?
  - Это не будет иметь смысла, Ваше Высочество.
  Лейтену показалось, что на мгновение в глазах принца проскользнула тоска, но наваждение спало, едва юноша начал говорить.
  - Верно, из вас ведь никудышный оратор, герцог. Что ж, позвольте мне прервать эту скучную беседу.
  - Позволяю.
  Руат улыбнулся вновь и прошел мимо, оставив герцога наедине со своими мыслями.
  
  Равалла
  
  Свадьба приближалась с каждым днем все неотвратимей. Дастейн уже стал сожалеть, что выторговал у эльфийского принца право на проведение торжеств в Раввале, а не в Алкане. Без мнения короля никто не мог решить, из каких цветов будет состоять букет невесты, какого цвета должны быть ленты, украшающие зал... Дастейна все эти мелкие детали не волновали, но распорядители требовали его участия. Конечно, можно было свалить эту неприятную обязанность на плечи советника, но король вампиров не хотел полагаться на чужой вкус. Нет, был тот, кому Дастейн доверил бы подобное, но он покинул столицу давно и вряд ли желал в ней появляться.
  Поэтому вежливый стук в дверь королевского кабинета вызвал волну глухого раздражения, которое Дастейн скрыл за мягкой, едва заметной улыбкой.
  - Войдите, - вампир постарался произнести это не угрожающе.
  - Ваше Величество... - в проеме возник королевский советник. В руке он держал письмо. - Вам послание от Ее Величества Тсарины.
  - Что-то случилось? - забеспокоился Дастейн.
  Письма от королевы накануне свадьбы Дастейна с эльфийской принцессой не сулили ничего приятного. Знаком монарх попросил передать ему конверт, подождал, пока советник удалится и уже после вскрыл печать. На мгновение его пальцы дрогнули. Нет, Дастейн не думал, что случилось нечто ужасное, но все же темное предчувствие поселилось в душе.
  Долго терзаться король не любил, поэтому вслед за промедлением последовали решительные действия. Дастейн развернул письмо и углубился в чтение.
  - Хитрая змея, - сорвалось с губ вампира. А ведь король удивлялся, почему свадьбу позволили провести в Равалле, настояв лишь на одном - чтобы на торжествах присутствовали все члены семьи Варуя.
  И теперь пропажа одного из принцев станет удобным поводом для эльфийского наследника отменить свадьбу то тех пор, пока не найдется принц.
  Да и найдется ли тот? Вряд ли принц - Дастейн скользнул взглядом по строчкам, выискивая имя - Илиэль - пропал случайно, но утверждать, что к исчезновению приложил руку наследник, или же недовольная свадьбой эльфийская аристократия, было невозможно.
  Однако отменять свадьбу вампир не собирался. Возможно, только лишь возможно, что за эльфом отправили в погоню наемных убийц, и тот давно лежит где-то с перерезанным горлом. О, конечно, это выставят, как несчастный случай - на принца напал отряд разбойников, ограбил и лишил жизни. Может, все и будет выглядеть так. Но, принц мог быть и жив. Спрятался где-то, или же, что тоже вполне вероятно, его где-то спрятали. Тогда Дастейну нужно сейчас ждать, одновременно послав кого-то на поиски Илиэля.
  Свадьба с Янежей позволила бы Дастейну получить власть над Арлейном, который в скором будущем мог стать королем, и упускать возможность подчинить себе правителя эльфов вампир не хотел.
  Поэтому спустя некоторое время король направился в обитель того, кто знал о королевстве едва ли не больше самого правителя - в темные подвальные помещения тайной стражи, которой уже много лет управлял известный всему дворцу Паук, он же герцог Шеран ди"Элудин.
  Дастейн никогда не приглашал Шерана в свой кабинет, предпочитая спускаться к главе тайной стражи, где в уютной комнате, залитой теплым, мягким светом, Элудин перебирал бумаги, составляя из разрозненных кусочков информации цельную картину происходящего во дворце и за его пределами.
  Несмотря на довольно высокую должность и доверие короля - скрытое от чужих глаз, впрочем, - Шеран Элудин имел репутацию не самую лучшую. Любой аристократ, услышав его имя, презрительно кривил губы. Шеран опустился в глубины разврата уже много лет назад, меняя любовников каждую ночь, и давно никто не считал его никем иным, кроме как вечной подстилкой.
  И Элудин, представляясь таким, на самом деле плел за спиной каждого паутину интриг, кропотливо собирая крохи сведений, любые слухи, любые разговоры - дворяне не считали Шерана кем-то важным и в его присутствии позволяли себе неосторожные фразы и мысли.
  Он действительно был Пауком.
  
  Шеран как раз перебирал бумаги, исписанные его - мелким, убористым, чтобы как можно больше текста уместить на листе - почерком, когда дверь в его кабинет отворилась. Элудину даже не нужно было поднимать взгляд, чтобы понять, кто к нему пришел - единственный вампир, который не любил стучаться. Не любил потому, что делать ему это было незачем.
  - Здравствуй, Дастейн.
  - Добрый день, - произнес в ответ король, проходя через весь кабинет к низкому дивану черного цвета. Присев, он устремил взор темно-карих глаз на Шерана. - Мне нужно, чтобы ты кое-чем занялся, Шеран.
  - У меня есть возможность отказаться? - риторически вопросил Шеран.
  - Думаю, что нет.
  - Странно, но я думаю так же, Дастейн. Что-то случилось?
  Вместо ответа Дастейн протянул ему сложенный в несколько раз лист. Элудин несколько мгновений задумчиво его созерцал, но все же встал и забрал письмо - а это было именно оно - из руки короля. Развернув его, пробежался глазами по строчкам.
  - Принц сбежал из тесной клетки, - пробормотал Шеран. - Забавно. И что это значит?
  - Не притворяйся, будто не знаешь, - поморщился Дастейн.
  - Крах изящного и точно выверенного плана. Вы пришли пожаловаться на хитрость эльфийского наследника?
  - Ты считаешь, что это сделал Арлейн?
  - Нет, что вы, Ваше Величество, - Шеран взмахнул рукой, словно отгоняя надоедливое насекомое. - Так считаете вы.
  - Я не до конца уверен, что это его рук дело, - заметил Дастейн.
  - Что вы хотите от меня?
  - Найди пропавшего принца.
  - Нет.
  - Нет? - король недовольно выгнул брови.
  - Нет, - повторил Шеран с явным удовольствием. - В мои обязанности как главы тайной стражи не входит поиск детей, сбежавших из дома.
  - Ты понимаешь, что перечишь королевскому приказу? - поинтересовался Дастейн.
  - Я делаю так постоянно, не так ли?
  - В этот раз тебе придется подчиниться, Шеран.
  Элудин промолчал. Ему не хотелось спорить с Дастейном о безрезультатности поисков. Если эльфа не нашли до сих пор - значит, тот нашел себе надежное укрытие.
  - Ты найдешь его? - тихо спросил король.
  - Нет, Дастейн. - Шеран грустно улыбнулся. - Но я попробую его искать.
  
  Глава четвертая
  
  Равалла
  
  Было уже глубоко за полночь, когда кто-то вежливо обозначил свое присутствие стуком в дверь. Это было необязательно, потому что та была распахнута, открывая из кабинета вид на приемную. Да и Шеран слышал шаги, ясно раздававшиеся в ночной тишине.
  - Необязательно было стучаться, Диан, - заметил Шеран, отрываясь от бумаг.
  Вампир, стоявший в дверном проеме, слегка пожал плечами. В обычно равнодушном взгляде светло-серых глаз читалась едва заметная печаль.
  - Привычки не искоренить, Шеран, - сухо произнес Диан Авалано, ближайший помощник главы тайной стражи.
  - Ты сегодня возился неожиданно долго, все давно разбрелись, - проворчал Элудин.
  - Кроме тебя, как обычно, - произнес Диан и мягко, светло улыбнулся. - Может, тебе тоже пора?
  - Не сегодня, - поморщился Шеран. - Спать не хочется совсем.
  - Ты когда-нибудь доведешь себя этой бессонницей, - Диан нахмурился.
  - Не сегодня, мой милый, не сегодня, - улыбнулся помощнику Элудин. - Что там с эльфийским принцем?
  - Я сделал все возможное для его поисков. Остается только ждать.
  - А если подробней? Не ограничивайся общими фразами.
  - Поиском займется карательный отряд, все равно части из них пока нечем заняться. И в помощь несколько магов-поисковиков. Доволен?
  - Был бы, предоставь ты еще письменный доклад.
  - Не сегодня, - ответил Авалано, копируя тон Элудина. Тот не удержался от смеха, в котором было больше горечи, чем веселья.
  - Значит, мне все же не дождаться отчета о твоих действиях? - протянул Шеран.
  - Так же, как и мне - твоего спокойного сна, - ответил Диан.
  Шеран промолчал и отвернулся. Авалано долго смотрел на него своим проницательным взглядом, прежде чем произнес:
  - Завтра перед тобой отчитается Валат, пусть займется чем-нибудь, а не только сбором сплетен. Беспокоиться тебе вряд ли стоит, ничего с ним не случится, разве что опыта поднаберется... пора уже.
  - Хорошо, - откликнулся Шеран. - Спасибо.
  - Постарайся уснуть, - попросил вдруг Диан. - А если не получится - спускайся вниз, я попробую тебя развлечь разговором.
  - Я могу найти себе развлечение, Диан, - поглядел на помощника Шеран. Диан стоял, оперевшись плечом о дверной проем, чуть прищурив глаза.
  - Чтобы Валат опять жаловался мне на твои постельные похождения? Ну уж нет.
  
  Алкана
  
  Арлейн не замечал герцога Адасию в течение всего дня, предпочитая ему общество сестры и аристократов. Первой он что-то долго объяснял, прячась в тени увитых плющом беседок, и выглядело это так, словно принц утешал ее. С дворянами же наследник играл роль безутешного страдальца и щедро делился с ними переживаниями о пропавшем Илиэле. Те сочувственно внимали его словам, втайне негодуя. Аристократии казалось, что они потеряли возможность повлиять на решения Арлейна, ведь Илиэль был единственным, кому своенравный наследник открыто выказывал свою симпатию. Собираясь использовать Илиэля как безвольную фигуру в сложной игре и жениться на дворяночке, которая могла бы манипулировать членами королевской семьи, знать не учла одного - что Арлейн первый сделает ход.
  Лишь вечером, когда Лейтен намеревался покинуть душный дворец и отправиться, наконец, в свое поместье, принц изволил обратить внимание на своего бессменного помощника. Арлейн буквально поймал герцога за руку в одном из коридоров. Лейтен был вынужден остановиться и встретиться взглядом с темно-зелеными глазами, в которых застыла непередаваемая смесь из тревоги и злости.
  - Ваше Высочество?
  - Живо за мной, - тихо, не принимающим возражения голосом произнес принц.
  Пререкаться Лейтен не стал, и послушно последовал за Арлейном. Тот шел стремительно, словно готовый в любое мгновение сорваться на бег, мимо воздушных арок и проходов, минуя слуг и дворцовую челядь, пока, наконец, не остановился у двери в свой кабинет. Не тот, о котором знал весь дворец. Крохотная уютная каморка с письменным столом и парой кресел, где никто не мог услышать разговоры, не предназначающиеся для ушей знати, - именно сюда привел Лейтена наследник.
  - Что-то произошло, Ваше Высочество? - спокойно поинтересовался Адасия, закрывая за собой дверь. Арлейн в это время зажег свечи и сел в одно из кресел. На вопрос герцога он ответил молчанием, словно не знал, что сказать.
  - Илиэль пропал, - наконец обронил принц.
  - Вы ведь этого и добивались, Ваше Высочество? - чуть иронично заметил Лейтен, улыбнувшись. Арлейн метнул в него недовольный взгляд.
  - Безумно смешно, Лейтен.
  - А вам стоило бы посмеяться, - протянул Адасия. - Что именно случилось с Илиэлем? Он не мог пропасть просто так, даже если и догадался, что с помощью вашего подарка его могут легко найти. Уничтожить амулет ему не по силам.
  - Наемные убийцы не могут найти ни малейшего следа моего непутевого братца. Куда он телепортировался из дворца - непонятно.
  - То есть? - Лейтен нахмурился.
  - Илиэль пропал, - повторил свои слова Арлейн.
  - Возможно, это не так уж и плохо? - вдруг задумчиво предположил Лейтен.
  Принц встрепенулся и поглядел на герцога внимательно, чуть щуря глаза. А тот вдохновлено продолжил:
  - Если мы не можем найти Илиэля, то не получится это у дражайшего монарха вампиров. А Дастейн точно предпримет попытки отыскать пропавшего принца, как иначе, ведь будет ущемлена его гордость. В интересах Илиэля же оставаться ненайденным как можно дольше, поэтому у нас появится весьма призрачная, но возможность осуществить нашу затею. Вспомните - причиной для отмены свадьбы может быть отсутствие одного из семьи Варуя, так ведь? Подождите неделю, и если мы ничего не узнаем об Илиэле, то вы объявите о некотором сроке, по истечении которого договоры с вампирами будут разорваны. Слишком наивный план, мне кажется, но иначе пока не получается.
  - Безнадежный план, - критично заявил наследник. Вздохнул: - Однако выбора нет.
  - Иногда бездействие тоже весьма тактичный ход, Ваше Высочество. Продолжайте играть с дворянами и притворяться отчаявшимся, кажется, им это нравится.
  - Они думают, что смогут вертеть мной, как хотят, - фыркнул Арлейн, едва заметно приободрившись. - Каково же будет их разочарование, когда они поймут, что это не так?
  - Не переусердствуйте, - покачал головой Лейтен. - Ваш отец тоже пытался избавиться от влияния аристократии, и вы помните, что случилось с ним в итоге.
  - Я не Ледаль, Лейтен, - нахмурился принц.
  - Но очень на него похожи.
  - Лишь внешне, - упрямо произнес Арлейн.
  Действительно, если Руат был едва ли не копией королевы, то Арлейну досталась внешность отца, из-за которой аристократия роптала, но не смела выказывать недовольство открыто. Точеные черты лица, светлая кожа, упрямый взгляд зеленых глаз и самое главное, что вызывало едва ли не ненависть у придворных - длинные, угольно черные волосы, которых не стыдились ни Ледаль, ни его сын, Арлейн. И лишь статус наследника и будущего правителя не позволял дворянам открыто клеймить принца полукровкой.
  Но и Арлейн не мог открыто проявлять свое упрямство и своенравие. Перед глазами принца был яркий пример пренебрежительного отношения к той власти, что обладали аристократы, его отец. Гордый король не желал быть марионеткой в руках дворян, за что и поплатился. Хоть смерть Ледаля посчитали скорбным итогом долгой болезни, многие, в том числе и Арлейн, знали, что короля отравили. О многочисленных сорвавшихся покушениях на жизнь короля и говорить не стоило. Разве что об одном...
  Лейтен вздохнул. Все в мыслях сводилось к пропавшему эльфу, о котором думать не хотелось.
  - Будьте осторожны, Ваше Высочество, - попросил он принца, прежде чем оставить того в комнате одного.
  
  Равалла
  
  Ему начинала нравиться жизнь в доме странного вампира. Совесть вставал рано утром, чтобы приготовить завтрак, на который Ирват спускался сонный, босиком, с распущенными волосами. Хэладеса вяло ругался, увидев перед собой эльфа и готовую еду, но все же каждый раз соглашался поесть. Это было похоже на какой-то знак доверия, наполненного смыслом, что был сокрыт даже от Ирвата.
  А после завтрака Совесть принимался за то, что можно было бы назвать уборкой. В темных комнатах со свисающей со всех углов паутиной эльф чувствовал себя неожиданно уютно. Если отмыть потемневшие стекла, то дневной свет, многократно отраженный от снега, зальет комнату, и пылинки будут танцевать в солнечных лучах. Подолгу он просто сидел в тишине, чувствуя странное умиротворение.
  И нравилось наблюдать за лицом Ирвата, когда тот видел наконец-то преображенную комнату. Вампир вздергивал бровь, смотрел внимательно и строго, а потом улыбался: долго, тепло. И ронял похвалу: волшебник. За неполные две недели, проведенные в замке Ирвата Хэладеса, эльф привязался к вампиру - тот был ненавязчив, учтив, не пытался выспрашивать о прошлом. Ирвата было приятно слушать, бархатный тембр ласкал слух, а эльфы всегда ценили в своем собеседнике голос. И рассказывал вампир красочно, но не скучно, как дворцовые летописцы, путающиеся в сложных фразах.
  Обычно беседы проходили вечером. Ирват утаскивал эльфа из очередной комнаты в свой любимый уголок - небольшую комнатку с несколькими низкими диванами и жарко пылающим камином. Вместо ужина они пили: Совесть - чай, Ирват - ликер. Эльфу, всегда плохо переносившему холод, нравилось тепло, идущее от горящих дров, нравилось, что вампира тянуло на разговоры. Можно было расспрашивать о чем угодно, Ирват охотно рассказывал о традициях и обычаях вампиров, об их жизни. В столице Совести мало удавалось узнать о других странах, особенно о вампирах, что всегда жили обособленно от остальных рас.
  Некоторые слухи Ирват со смехом опровергал, другие же подтверждал. Одним из таких стало извечное поверье, мол, вампиры не верят в богов, поэтому совершают разврат и распутство.
  - Мы не верим в богов, это так, - с легкой грустью произнес Ирват. Но грусть была навеяна скорее алкоголем, чем тоской об отсутствии веры, потому как через мгновение Ирват широко улыбнулся: - Но совершаем разврат не поэтому. И да, говоря о разврате. Что понимают под этим словом эльфы, мой милый и наивный мальчик?
  Эльф почувствовал, как алеют кончики ушей и смущенно повертел в руках чашку с остывшим чаем.
  - Разные вещи...
  - Например? - вампир, до этого момента лежавший на диване, приподнялся на локте и с любопытством взглянул на покрасневшего эльфа.
  - Ну... - неуверенно начал Совесть, старательно отводя взгляд, но не нашел в себе силы продолжить.
  - Провал, - патетично заявил вампир. - Неужели что-то действительно ужасное?
  - Для вас, может быть, и нет.
  - А для скромных эльфов - страшные вещи? - со смехом поинтересовался Ирват.
  - По сравнению с нашими традициями ваше поведение выглядит необычайно разнузданным.
  - Какой кошмар! - шутливо возмутился Хэладеса. - Я теперь должен мучиться в догадках, не понимая, что именно обо мне насочиняли?
  Совесть промолчал, уже жалея, что начал это разговор.
  - Может поговорим о чем-то другом?
  - Ну уж нет. Не смей увиливать, хъяне. Если не хочешь рассказывать ты, то я стану тогда предполагать всякие глупости. Тебе остается возмущенно восклицать и убеждать меня в нелепости сказанного.
  - Хорошо, - эльф вздохнул и приготовился слушать.
  Вампир откинулся на мягкие подушки, вдохновенно и по-детски игриво улыбаясь.
  - Любопытно, что за глупости гнездятся в ваших светлых головках? Я слышал, вы, эльфы, опасаетесь нас, - он искоса поглядел на Совесть. - Боитесь и избегаете. Потому ли, что кто-то внушил вам, будто вампиры жаждут вонзить клыки в ваши тонкие шеи и выпить кровь? Или нет, что это я, вампиры предпочитают кровь маленьких детей и невинных девушек?
  Совесть смутился. Во дворце действительно можно было услышать о подобном, разговоры полушепотком о страшных вещах велись открыто. Ирват же, заметив румянец, заливший лицо мальчишки, громко и совсем неаристократично расхохотался. По сравнению с чопорными эльфами, которые смеялись сдержанно, прикрывая рот рукой, это выглядело... необычайно живо. Совесть глядел на необычное для него зрелище заворожено. Но вскоре вампир унял смех и улыбнулся так, как не улыбался прежде: словно выставив напоказ небольшие заостренные клыки.
  - Не знаю, к счастью или нет, но это ложь. Она не относится к разврату, но все же...
  - То есть, вы не пьете кровь? - выгнул брови эльф и чуть подался вперед.
  - Как ты заметил, я вполне могу обходиться обычной едой.
  - Откуда тогда появились слухи об этом? - Совесть внимательно посмотрел на Ирвата, задумчиво нахмурившись.
  - Были причины, - Хэладеса почему-то помрачнел. - Но, вы, эльфы, все настолько извратили...
  - Мы? - юноша удивленно воззрился на вампира и внезапно обнаружил, что не сидит на диване, а стоит прямо перед Ирватом.
  - Прелестно звучит ведь, хъяне? - вампир грустно улыбнулся. - Но так и есть, не нужно смотреть на меня с таким изумлением, эльфы перевернули наши традиции с ног на голову, выставив нас чудовищами. Да, мы пьем кровь, но не для собственного удовольствия, не забавы ради, мы не упиваемся ей. Это необходимость. У вас есть целители, чтобы врачевать раны, у нас они не рождаются, мы можем лишь с кровью похищать немного жизненных сил. Наверное, со стороны это смотрится дико и чуждо?
  Совесть промолчал, не зная, что ответить. Ирват казался опечаленным, от былого веселья не осталось и следа, вместо него пришла тихая тоска, что прокрадывается в сердце долгими вечерами. Хэладеса посмотрел на эльфа снизу вверх и улыбнулся еще раз: натянуто, неестественно:
  - Я знаю, невинное создание, о чем ты побоялся спросить. Да, для нас это правильно - любить того, кто любит тебя, и кого любишь ты. Неважно, мужчину или женщину. И если эльфы, прекрасные и мудрые - а вы ведь себя таковыми считаете? - не могут этого понять и принять, мне жаль вас.
  Эльф закусил губу. Слова Ирвата казались умными и правильными, но они противоречили всему тому, что он слышал и знал. И это "но" звенело фальшивой нотой, мешая собраться с мыслями и хоть как-то ответить.
  Ирват, между тем, успел подняться. Замешкавшись на пару мгновений, вампир все-таки взял в руки бутыль с недопитым ликером и шутливо поклонился.
  - На сегодня разговоров хватит, хъяне. Уже за полночь, отправляйся спать.
  
  Глава пятая
  
  Алкана
  
  Странное, невыносимо тягостное ожидание нависло над дворцом. Лейтен не знал, чего ожидают другие, но сам готовился к долгой буре. В ответ на сорванную свадьбу Дастейн не будет улыбаться вежливо и снисходительно, совсем наоборот. Правитель вампиров отличался дурным, жестоким нравом, такой молчаливо сносить хлесткую пощечину от эльфов не станет. А если свадьба все же состоится... об этом Адасия думать не хотел. Герцог был рад, что Илиэль избежал гибели, потому что не считал юного эльфа достойным смерти. Но боги упаси этого несмышленого ребенка высунуть нос и хоть как-то обозначить свое присутствие. Его найдут не эльфы, а вампиры, уже бросившие на поиски принца все силы.
  Неизвестность немного пугала. Непонятно было, что делать дальше, и они продолжали играть роли: Арлейн заламывал руки перед аристократией, убеждая дворян в своей тоске по пропавшему брату, Лейтен неслышной тенью следовал за наследником.
  А между тем, никто, казалось бы, и не заметил отсутствия Илиэля во дворце. Конечно, эльфы горячились и обещали найти принца, но все это было фальшивое, напускное. За их словами не крылось ни малейшего намека на желание помочь. Они потеряли важную - так аристократы считали - фигуру в сложной игре, но не более. Как личность, как живое, умеющее мыслить существо Илиэль их не интересовал. Придворные наскоро позабыли о том, кого никогда не любили. Конечно, им было гораздо удобней выслуживаться перед детьми от королевы, чем угождать бастарду, ребенку от уличной шлюхи, как шепотком сообщали сплетни. Илиэль никогда не был ничьим любимцем и - неужели осознавая это? - стремился избегать чужого общества. Он по воле Ледаля оказался во дворце, и пока был жив король - улыбался, смеялся и радовался, несмотря на то, что сводные братья и сестра смотрели свысока, с непониманием, презрением и брезгливой жалостью, как смотрят на побитого, искалеченного щенка, которого собираются утопить. Ледаль умер - и неприязнь к Илиэлю, до поры до времени копившаяся, выплеснулась огромной волной.
  Некоторое время так и жили, законные дети короля купались в любви и почитании, а единственное доказательство нелюбви Ледаля к Тсарине пряталось в тени библиотеки, подальше от разговоров и косых взглядов. А позже Арлейн решил сделать Илиэля своей игрушкой, которой можно было бы безболезненно откупиться от аристократии или же пустить в расход. Разум немилосердно подсказывал, что юному принцу подобное было уготовано судьбой, жестокой и беспощадной. Однако душа жалела тихого, молчаливого юношу. Поэтому Лейтен был рад спасению Илиэля и отчаянно желал, чтобы тот смог прятаться вечно. Ведь это так удобно - и он жив, и Арлейн может с легкостью разорвать договоры с вампирами. Но... желания никогда не исполняются?
  Не в этом мире, по крайней мере. Разве что случится чудо, в результате которого все останутся счастливы: Дастейн не объявит Алкане войну, а принцессу не придется выдавать за нелюбимого. Мечтать об этом было непозволительно взрослому, умному эльфу, а тем более - знатному дворянину. Однако герцог Лейтен Адасия мечтал.
  
  Равалла
  
  Каждое утро начиналось с того, что он нащупывал рукой - сонно еще, не открывая глаз - кулон, брошенный с вечера на столик у кровати. Непримечательный с виду, всего-то небольшой прозрачный камень на тонкой серебряной цепочке, но сколь часто вещи прячут под непритязательным обликом свою истинную суть?
  Эльф, наконец, зацепил пальцами украшение и надел, несколько мгновений повозившись с застежкой. Он бы мог не носить его вовсе, но юноша подсознательно боялся, что кулон найдет Ирват. Найдет и догадается об истинном предназначении. Поисковые амулеты, способные указать даже на мертвого, на простых эльфов не вешают, даже если они богатые аристократы.
  Кулон подарили ему еще во дворце, брат постарался сделать это на виду у придворных, чтобы у Совести не было возможности отказаться от подарка, который выглядел как подачка. И пришлось каждый день появляться с этим треклятым украшением, ведь нельзя иначе, это же знак внимания от старшего к младшему. И день за днем, связь между амулетом и тем, кто его носил, росла. Братец все предусмотрел, как всегда, составив идеальный план. Избавиться от амулета можно было лишь одним путем - уничтожив его. Но природа обделила Совесть магическим талантом, подкинув ему ущербный, искалеченный дар. Заклинания не слушались его, кроме - что за насмешка? - самых непредсказуемых в плане результата, среди которых были заклинания телепортации. Конечно, эльф мог выбросить амулет, но тогда бы ищейки нашли его, а потом, по магической связи, и его несчастного владельца. Безупречный замысел, который юноша нарушил, случайно телепортировавшись в замок Ирвата.
  В голове скользила нелепая мысль о том, что амулет по силам уничтожить Ирвату. Если вампир возвел вокруг замка барьер, через который не пробиться поисковым заклинаниям, то избавиться от жалкого артефакта ему не составит труда. Эльф даже завидовал в какой-то степени таланту вампира, который тот явно не собирался использовать больше, чем никак. Но мысль была мыслью и не смела осуществиться в какое-то действие. Совесть слишком боялся того, что его вернут в замок. Об убийстве речи уже идти не будет, брат вряд ли станет слишком сильно рисковать, но вернуться в эти стены? Прятаться от чужих взглядов и пытаться не видеть и не слышать чужого презрения? Нет. Нет, ни за что.
  Теперь, когда эльф видел другое отношение, понимал, что значит принимать теплые улыбки, родной дом начинал казаться самым ужасным местом в мире. Нет, раньше, много лет назад, был тот, кто любил юношу, но воспоминания об отце со временем стали настолько тусклыми и размытыми, что они казались придуманными. А Ирват был рядом, настоящий, не собирающийся никуда пропадать. Среди эльфов считалось, что вампиры холодны, высокомерны и расчетливы, но Совесть, каждый раз видя улыбку на лице Ирвата, хотел послать все мнения к демонам. Ведь не эльфы, прекрасные и великодушные, отнеслись к нему с добром, а вампир, убийца и богохульник.
  И не с эльфами теперь хотелось остаться.
  
  Алкана
  
  Лейтен уже почти привык за несколько дней к тому, что наследник избегает его общества. Хотя нет, не избегает, слишком громкое слово. Арлейн был занят своей актерской игрой настолько сильно, что не нуждался в разговорах с герцогом. И Адасия мог просто бродить по замку, отвлеченно болтая с встречающимися аристократами и вставляя несколько слов об Арлейне и его беспокойстве за Илиэля. Это ленивое, размеренное течение времени было своеобразным отдыхом, ибо Лейтен знал, что как только принц удовлетворит жадных до слухов придворных, свободное время пропадет.
  Поэтому герцог, неспешно идущий по широкому коридору, почувствовал небольшое раздражение, увидев перед собой Его Высочество. Арлейн нетерпеливо хмурил тонкие брови, явно порываясь что-то сказать.
  - Добрый день, Ваше Высочество. Прелестная погода, не так ли? - поинтересовался Лейтен, указывая рукой на окно, в котором виднелась часть сада и синева ясного, умытого вчерашним дождем неба.
  - Надеюсь, тебе надоело твое безделье, Лейтен, - произнес наследник.
  - Я вас разочарую? - герцог выгнул одну бровь и расстроено поглядел на принца.
  - Лучше молчи, - поморщился Арлейн в ответ и чуть повел плечом. - Все равно оно бы закончилось, рано или поздно.
  - Чем позднее, тем прекрасней.
  Арлейн ничего не ответил и, развернувшись, направился по коридору к лестнице. Едва заметный жест рукой, и герцогу пришлось нехотя последовать за принцем.
  
  - Если вы будете так стремительно уводить меня в неизвестном направлении, у придворных могут зародиться странные слухи, Ваше Высочество, - заметил герцог, когда они оказались в кабинете принца.
  Арлейн сел в одно из кресел и рукой указал Лейтену на второе. Но Адасия, пораздумав, садиться не стал. Ему редко удавалось глядеть на наследника сверху вниз.
  - О чем ты? - поморщился явно сбитый с толку эльф.
  - Хм, знаете ли, юные дамы любят грезить о запретном и греховном, - пробормотал Лейтен. - Впрочем, неважно. Что опять случилось, Ваше Высочество?
  - То, что может вызвать ряд ненужных слухов.
  - О? - Лейтен надеялся, что вложил в это междометие достаточно сарказма.
  - Рядом с дворцом стали пропадать эльфы, - хмуро возвестил Арлейн.
  - Это очень печально, Ваше Высочество. Надеюсь, их найдут в скором времени.
  - Мне нужен тот, кто узнает причину, по которой они пропадают, - принц чуть подался вперед, требовательно глядя на герцога.
  Лейтен в ответ смерил принца задумчивым взглядом. На самом деле, он понимал, чего хочет от него этот горделивый мальчишка. Все, начиная от неброского наряда, гордо выпрямленной спины до немного высокомерно поджатых губ, буквально вопило о требовании наследника. Но герцог почему-то надеялся мягко уйти от новых и бессмысленных обязанностей.
  - Отправьте стражу, Ваше Высочество, - произнес он. - Уверен, они добросовестно выполнят любой приказ наследника.
  - Лейтен, ты ведь понимаешь, что я не могу сейчас привлекать внимание к чему-то еще, помимо пропажи Илиэля. Мне не нужен лишний шум.
  - Не ожидаете ли вы, что я, ночью, пренебрегши своим сном, отправлюсь ловить таинственного похитителя? - Лейтен насмешливо улыбнулся.
  - У тебя нет выбора, - Арлейн продолжал хмуриться.
  - Это вы мне его не оставляете, Ваше Высочество.
  Наверное, будь у Арлейна свита, которой тот мог бы доверять, Лейтен никогда не услышал бы столь странную... просьбу? Нет, скорее приказ. Нашелся бы кто-то более умелый. Охотник, следопыт, ищейка. Тот, для кого бы не составило труда выполнить задание наследника. Но у принца был лишь герцог, обязанный преданно ему служить, и ничего более. Адасия не был посредственностью, боги упаси, его, как и многих других аристократов, учили владеть мечом, да и магическим даром природа не обделила. Однако Лейтен понимал, что годится лишь для прислуживания во дворце, и не надеялся на большее. Только сейчас выбора действительно не было.
  - Откуда вы тогда узнали об этом, если слухов еще не ходит? - немного обреченно поинтересовался Адасия.
  Арлейн оживился и улыбнулся.
  - Пока об этом знает только городская стража и самую малость - королевская гвардия. Они не хотят никого беспокоить.
  - Пока? - иронично выгнул брови герцог. - Вы же знаете, что стражники болтливей девиц.
  - Поэтому тебе нужно заняться этим как можно скорей.
  - Бегу и падаю, Ваше Высочество, - пробормотал Лейтен совсем тихо и уже громче добавил. - Конечно, сию минуту, Ваше Высочество.
  
  После разговора с Арлейном настроение герцога стало чуть хуже обыкновенного. Он, конечно, понимал, что Арлейну не к кому больше обраться, что слухи нежелательны, что Лейтен должен... но боги, это ему не по силам! Адасия не понимал даже с чего начать, и надеяться следовало только на слепую удачу. И немного - на снисходительность к нему Шестерых*.
  Поэтому Лейтен не особо следил за тем, куда идет. Благо, он мог себе это позволить, стоял полдень, и аристократы предпочитали радовать себя изысканными блюдами, а не бродить по коридорам дворца. Тем удивительней было заметить у одного из распахнутых настежь окон тонкую фигурку младшего принца.
  - Приветствую, Ваше Высочество, - герцог был вынужден остановиться.
  Руат от звука его голоса вздрогнул и посмотрел на Лейтена совершенно шальными глазами: в изумрудной зелени плавал дикий ужас.
  - Приветствую, - выдохнул принц. - Вы напугали меня, герцог.
  - Простите, Ваше Высочество. Разве вы не должны присутствовать на обеде?
  - Если Арлейну позволительно их пропускать, я тоже не буду там появляться, - Руат неопределенно повел плечом. - А вы, герцог? Выглядите обеспокоенным чем-то. Неужели мой братец опять придумал множество невыполнимых поручений?
  - Нет, слава богам, только одно, - вымученно улыбнулся Лейтен. Несмотря на внешнюю учтивость принца, герцог помнил, как тот бывает жесток в своем отношении к другим, и потому находиться рядом с юношей долго не хотелось. - Прошу прощения, но в этот раз от меня потребуется действительно много усердия.
  - Я понимаю, герцог.
  - Тогда позволите откланяться? - не дождавшись ответа, Лейтен прошел мимо принца. Он не заметил легкую тень, набежавшую на юное лицо.
  К тому же, Руат нахмурился совсем мимолетно.
  Словно и не хмурился вовсе.
  
  
  *Шестеро - шестеро богов, которым поклоняются в Алкане и не только в ней. Они воплощают в себе шесть главных направлений в магии - огонь, вода, воздух, земля, тьма, свет.
  Глава шестая
  
  Равалла
  
  Совесть уже давно не считал дней, проведенных в заснеженном замке. Неделя, пару недель, месяц? Невообразимо. Казалось, время застыло, не желая помнить о существовании двух живых - о, допустим, один относительно мертв - созданий, живущих посреди непролазного леса.
  Если поначалу некоторые поступки Ирвата и его поведение смущали эльфа, то теперь он считал, что ничего страшного вампир не делает. Хэладеса, заметив это, со смехом вспоминал обещание юноши отучить его от привычки часто и помногу пить, чем доводил эльфа до стыдливой краски на лице.
  Однако вампир продолжал молчать о своем прошлом и разговоры о семье уводил в сторону. Всегда в ответ эльф слышал лишь одно: рассказывай сам. Похоже было на то, что Ирвату неприятно вспоминать о родных, и это выглядело странно. Но настаивать Совесть не мог, страх быть разоблаченным не оставлял его, и поэтому каждый раз он примирялся с мыслью, что ничего не узнает о вампире. В конце концов, существовала какая-то справедливость: пока молчит один, другой тоже не проронит ни слова.
  Если бы так могло продолжаться вечность...
  
  Он в который раз прогуливался по темным коридорам замка, заглядывая с любопытством в разные комнаты: огромные залы или же маленькие уютные гостиные, спальни, кабинеты, поражаясь размаху архитекторов и некогда роскошной обстановке. С каждым днем мысль избавиться полностью от пыли, грязи и паутины казалась все нелепей, да и вампира, казалось, все устраивало. Поэтому наивное обещание привести все эти комнаты к былому величию явно не могло быть причиной, по которой вампир согласился его здесь оставить. Но если Ирвату так одиноко, почему он прячется в такой глуши, наверняка в отдалении не только от столицы, но и остальных городов. И замок вампир покидал ненадолго и очень редко - лишь затем, чтобы пополнить запас продуктов. А как же семья, друзья? Были ли они у него? Наверное, были, ведь вспоминал Хэладеса о двоюродном брате.
  Эльф не понимал, как по своей воле можно заточить себя в пустом, пыльном замке, где царит холод и тишина? Когда Ирват рассказывал про Дастейна, в его словах была лишь грусть, а не ненависть. Конечно, у самого юноши были причины сбегать из дома, и очень веские, но переносить их на вампира не получалось: те, кого презирает собственная семья, не могут улыбаться так тепло и искренне.
  Наверное, он пробовал найти в замке вещи, которые могли бы хоть немного рассказать о прошлом Ирвата. Эльф не совсем понимал, зачем ему это, но все равно заглядывал за закрытые двери с несмелым ожиданием. И каждый раз натыкался на безликую роскошь, потерявшую свой лоск из-за беспощадности времени. К обеду Совесть растерял весь запал, и оглядывал похожие друг на друга помещения с тоской. Пока, наконец, не заметил кое-что необычное.
  Что-то, на что была наброшена темная ткань. Возможно, очередная ерунда вроде картин с прекрасными пейзажами или скульптура, не понравившаяся Ирвату. Эльф почувствовал, что у него вспотели ладони и, переложив подсвечник из одной руки в другую, он вытер их об рубашку, и затем неуверенно шагнул в полумрак. Идти было немного, но эти пару шагов дались с трудом. Зато Совесть смог оглядеться и понял, что эта комната напоминает ему рабочий кабинет: массивный стол справа от двери, пара кресел по левую руку, прямо - окно, прикрытое шторами. Первым делом юноша подошел к нему, отдергивая тяжелые бархатные шторы. Взметнувшаяся пыль заставила его закашляться, зато в комнату полился белый, прозрачный свет. Эльф хотел было открыть и оконную раму, чтобы впустить в комнату морозный воздух, но не смог, и оставил все, как есть, вернувшись к изначальной своей цели.
  Ткань оказалась мягкой и приятной на ощупь, несколько мгновений юноша просто касался ее пальцами, но затем резко дернул на себя. В воздухе заплясала пыль, и эльф закрыл лицо рукавом, ожидая, пока она вновь осядет. Наверное, он слишком волнуется.
  Первым, на что Совесть обратил внимание, были позолоченные рамы, что вызвало волну глухого разочарования: всего лишь старые, никому не нужные картины, брошенные здесь за ненадобностью. Но взгляд скользнул дальше, и дыхание перехватило, однако эльф не знал, от восторга ли. С портрета на него глядела молодая женщина, облаченная в темно-зеленое платье - бархат, кружева, драгоценности. Тонкий овал лица, мягко очерченные полные губы, изогнутые в благосклонной улыбке, аккуратный носик, угольно-черные волосы, завитыми локонами падающие на обнаженные плечи. Но самое главное - открытые, смеющиеся глаза глубокого синего цвета. Такие же, как у Ирвата.
  Кто она? Эльф осторожно прикоснулся к картине, провел пальцами по уверенным мазкам. Ему хотелось бы узнать ее имя, и, если возможно, степень родства Ирвату. Вампир был похож на нее. Или же это она походила на него? Кем эта женщина приходится - приходилась? - ему? Мать, сестра... дочь? Эльф напряженно хмурил брови, а разум порождал все больше вопросов. Чтобы избавиться от них, Совесть решил взглянуть на остальные картины, ведь портрет был не единственным. Вдруг там изображен кто-то еще?
  Аккуратно отставив картину в сторону, эльф с ожиданием взглянул на следующую. На него же взглянул с хмурым недовольством вампир, в чертах которого юноша уловил сходство с Ирватом. Та же складка на лбу, что появлялась, когда Хэладеса задумчиво хмурился, прежде чем ответить на очередной вопрос Совести. Линия скул, легкая насмешливая улыбка - все это было так знакомо... но Ирват никогда не выглядел столь угрожающе. Эльф невольно передернул плечами, пытаясь укрыться от пронизывающего, необычайно живого взгляда зеленых глаз, и поспешил поставить портрет в сторону, когда услышал чьи-то шаги, а затем слегка взволнованный голос Ирвата.
  - Хъяне! - дверь распахнулась, а заглянувший в комнату вампир улыбнулся с облегчением, - Куда ты успел запротастить... - он осекся, увидев картину в руках юноши, и черные брови удивленно приподнялись, принимая форму дуги.
  Совесть почувствовал, как краска начинает заливать щеки, как предательски горят уши, и торопливо прислонил картину к стене. Больше всего хотелось спрятать лицо в ладонях, но он почему-то продолжал вглядываться в лицо вампира, ища там намек на гнев, раздражение, досаду. Только кроме безграничного удивления не было ничего.
  - Все эльфы не могут найти границ своему любопытству, - голос Ирвата звучал совсем тихо, и эльф не мог понять, злится ли вампир, - или это только твоя особенность, хъяне?
  - Я не хотел, правда, просто так получилось... - сбивчиво начал юноша, но замолчал, когда увидел, что Хэладеса едва сдерживает улыбку.
  - Ты не ответил на вопрос. Но ладно, - вампир зашел в комнату и, приблизившись, опустился на колени рядом с эльфом. Длинные волосы Ирвата, по обыкновению распущенные, мазнули юношу по щеке, и Совесть поспешно отвернулся. Хэладеса же продолжил. - Я так давно не видел эти портреты, что, казалось, позабыл об их существовании. Так, посмотрим, кого ты успел разглядеть...
  - Ты не злишься? - произнес эльф, с опаской косясь на вампира. Тот перевел взгляд с картины на Совесть и несколько мгновений его изучал.
  - Должен? - голос Ирвата прозвучал хрипловато, и юноша вновь покраснел.
  - Я ведь даже не спросил разрешения, - Совесть все-таки не выдержал и закрыл лицо руками. - Мне так стыдно за это.
  - Не бойся, - эльф ощутил легкое прикосновение к своим волосам, почти незаметное. Но рука вампира не задержалась на них, и через пару мгновений Совесть оказался в объятиях вампира. Сердце мгновенно рухнуло куда-то вниз, а краска прилила с новой силой. - Не наказывать же мне столь очаровательного ребенка? - прошептал Ирват, взъерошив ему волосы, и выпустил эльфа, оставив на прощание горьковатый запах нарциссов.
  Когда Совесть привел мысли в порядок, Хэладеса держал в руках портрет той женщины, что так заинтересовала эльфа, и как-то по-особенному улыбался.
  - Кто она? - полюбопытствовал юноша.
  - Вайлена Хэладеса, - произнес вампир. - Моя мать.
  - Вы похожи...
  - Да, я знаю. В детстве мне часто говорили, что я унаследовал от нее больше, чем от отца, - вампир незаметно пожал плечами. - Я ее очень любил.
  - А это отец? - эльф указал на картину с хмурым вампиром. - Эм... любил?
  - Моя мать мертва, - ответил вампир и посмотрел на другой портрет. - О да, это он. Правда, даже на картине выглядит грозно?
  - Как его зовут?
  - Мехтер, - вампир не стал больше ничего говорить и потянулся к следующей картине.
  - Какая красивая... - восхищенно вздохнул Совесть, увидев портрет юной вампирки, синеглазой, улыбчивой и излучающей неземное обаяние.
  - Ничего, если я приму похвалу на свой счет? - внезапно поинтересовался Ирват. - Мы с Таиф очень похожи, если верить окружающим.
  - Ничего, - смутился эльф. - Это сестра?
  - Именно, - подтвердил Хэладеса. - А это - брат, - он указал на следующую картину: совсем молодой вампир, зеленоглазый, чем-то неуловимым похожий на Мехтера. - Его зовут Далин.
  - У тебя большая семья, - пробормотал юноша.
  - О, это еще не все, - Ирват прервал его взмахом руки. - Еще одна картина.
  Совесть послушно взглянул на нее и замер. На картине были изображены всего двое: юноши, стоявшие плечом к плечу, глядящие с вызовом и упрямством. В том, что был выше, эльф угадал Ирвата, а вот второй... юноша знал и его. Темноволосый, кареглазый, совсем еще молодой, но... Совесть помнил его визиты во дворец. Нет. Не может быть.
  - Хъяне?
  - Это Его Величество Дастейн, - немного глухо ответил эльф. - Твой двоюродный брат, верно?
  - Верно... - вампир отложил картину и немного задумался. - Давай отложим эту историю? Я хотел пригласить тебя к обеду.
  
  Алкана
  
  Ночной воздух приятно холодил разгоряченную голову. Лейтен так и не смог придумать, как ему выследить таинственного похитителя, и герцог просто бродил по пустынным переулкам, раздосадованный и мечтающий о теплой постели. Можно еще стакан вина, или что-нибудь покрепче - и плевать, что скажут эльфы, он не барышня, чтобы пить разбавленное водой вино.
  - Боги, Арлейн действительно считает, что я просто так пройдусь по улицам и поймаю его? Я не любимец Яволя*, чтобы подобное произошло, - Лейтен произносил это, практически не задумываясь, пытаясь хоть как-то заполнить вязкую тишину.
  Он не любил ночи за темноту, за пелену таинственности, за странную особенность слов звучать слишком откровенно именно в темное время суток. И прогулка по спящему городу была своеобразной пыткой, которую Лейтен мог облегчить только своим голосом, да звуком шагов, отраженным от влажной каменной мостовой.
  Под покровом ночи вершатся страшные дела. Сперва побег Илиэля, с самого начала бывший полнейшим фарсом, теперь вот это. Адасия вспоминал, как вел принца по освещенным луной коридорам дворца, как молчаливо светловолосый эльф пропал в голубоватом сиянии портала, и пытался сравнивать. Нынешняя ночь была совсем другой, туманной, с затянутым тучами небом. Кто в такое время осмелится покидать свой дом? Однако все эльфы пропали именно ночью. Пропали, когда с небес насмешливо наблюдала лишь Ёшиа**, холодно и равнодушно следя за тем, как рвутся нити чужих судеб.
  Из круга мыслей Лейтена вырвал отчаянный женский вскрик, прозвучавший неожиданно близко. На мгновение герцог замер, пытаясь понять, в какую сторону ему нужно спешить, а после сорвался с места. Наверное, боги все же благосклонно склонили головы над столицей Алканы, если Адасии удалось наткнуться на еще не до конца исчезнувший портал. Голубоватая дымка смешивалась с туманом и медленно таяла, но шанс отследить перемещение существовал. Лейтен, конечно, не был гениальным магом, но такое ему под силу. Он сплел заклинание, открывая новый проход - на месте старого - и шагнул в неизвестность.
  Это место не было ему незнакомо. Лейтен с удивлением огляделся, угадывая проход в старую темницу, вход в которую приказал заложить Ледаль, возмущенный жестокостью палачей. Со временем воздух здесь стал сырым и влажным, завелась плесень на стенах, кое-где обвалилась кладка. Герцог осторожно огляделся - не хватало еще тут умереть, вытаскивать его никто не будет, ибо в этой части дворца давно никто не появлялся. Но... возможно ли, что похититель из тех, кто знает о существовании этой темницы? Будет не весело, если это будет какой-то дворянин, тогда на голову Адасии свалится ворох неприятностей. Однако приказ наследника остается приказом.
  Лейтен проходил мимо пустых клетей, незапертых, с проржавевшими насквозь железными прутьями. Куда же делся тот, кто открыл портал? Недоумение не проходило до тех пор, пока герцог не приблизился к пыточным. Узкая полоска света, неверного, тусклого, указала на похитителя. Адасия застыл, борясь с желанием развернуться и уйти. Некоторое время он слушал удары своего сердца и шорох за приоткрытой дверью, прежде чем решился. Лейтен сделал несколько шагов и распахнул дверь, еще не зная, что тем самым он ломает свою судьбу.
  Где-то капала вода, и мерный звук - звук разбившихся капель - дробил тишину на осколки, что, впрочем, не придавало ни бодрости духа, ни чего-то еще.
  Руат смотрел прямо, без решимости или страха, без волнения. Зеленые глаза были пусты, ни тени переживаний в них, и равнодушный, открытый взгляд пугал и завораживал. Во дворце принц никогда не был таким, все видели мягко улыбающегося подростка, что избегал чужого общества, прикрываясь смущением, любовью к одиночеству, видели презрительный блеск, когда взор Руата встречал Илиэля. Но отстраненным его не считали, не в характере светлого создания. И возможно ли, что все виденное - маски, и откровенным юный принц не бывал никогда?
  Лейтен на мгновение прикрыл глаза, пытаясь успокоить мысли. Ему нужен холодный разум, обращаться к эмоциям и рассуждениям сейчас не время. Но, когда герцог поглядел на Руата вновь, его начало мутить. Перепачканные кровью одежда и руки принца никуда не делись, как и выпотрошенное, изломанное тело юной девушки за спиной Руата.
  Какого демона именно кто-то из королевской семьи? Лейтен представил, как приведет Руата к Арлейну, и едва не застонал. Аристократия взвоет, если узнает. Сначала пропажа одного принца, затем второй, балующийся тем, что ночью режет на куски эльфов. Герцог знал, что заявит Арлейн. Скандал не нужен, Руата увезут из столицы, подальше от склонной к сплетням и слухам знати. Зачем? Зачем вообще этому глупому мальчишке понадобилось развлекаться так жестоко? Что вообще могло заставить пойти на подобное?
  - Вы выглядите так забавно, когда мнетесь, герцог, - вдруг произнес Руат. Лейтен посмотрел на него с ужасом и болью. - Почему именно он? Что скажут во дворце? Как так можно? Вы ведь об этом думаете, не так ли?
  - Зачем? - Лейтен почувствовал, что не может сказать ничего другого. А хотелось кричать о загубленных жизнях, хоть что-то, лишь бы понять, что творится в этой златовласой голове.
  Руат вздрогнул, и холод в его взгляде сменился удивлением. Он недоуменно обвел глазами крохотную каморку, где они находились, и с каждым мгновением гримаса ужаса сменяла равнодушную маску все больше. Лейтен следил за этой переменой с непониманием, но когда принц обернулся и взглянул на искалеченное тело за своей спиной, едва не выругался. Хоть ему было видно лишь часть лица Руата, но не заметить дикое отчаяние и боль на лице мальчишке было невозможно.
  - Я не хотел... - тихо, совсем неслышно прошелестел голос Руата. Он поглядел на Лейтена: в зеленых глазах стояли слезы. - Я правда не хотел, я...
  Раздался звон - принц выронил нож, который до этого момента держал в руке, и спрятал лицо в ладонях, не замечая, что пачкает его в крови. Лейтен, не совсем понимая, что он делает, подлетел к Руату, и буквально вытащил того из комнаты в полутемный коридор. Тот глухо рыдал, подрагивали худенькие плечи, а Адасия чувствовал растерянность. Одно дело равнодушный убийца, и совсем другое - плачущий ребенок.
  Объятия - не самое лучшее решение? Но Лейтен все же обнял Руата, осторожно погладив того по вьющимся и спутанным волосам. Всхлипывания стали тише. Принц доверчиво прижался к герцогу, понемногу успокаиваясь. Адасия еще раз провел пальцами по золотистым прядям.
  - Все хорошо, ничего страшного не случилось...
  Плечи принца вновь задрожали, но на сей раз от смеха. Руат взглянул в лицо Лейтену.
  - Я маг крови, герцог. Понимаете? Тот самый, про которых рассказывают непослушным детям, чтобы успокоить их. Я чудовище. Что может быть хорошего?
  Лейтен промолчал, не зная, что ему ответить.
  - Почему именно вы, герцог? Окажись на вашем месте кто-то другой, я бы давно уже сидел в темнице и ждал казни.
  - А вы хотите умереть?
  - Разве это жизнь? - Руат вздохнул. - Не знаю ничего о некромантии, но магию крови не зря запретили. Я чувствую, что схожу с ума. Все это - он прервал объятия и указал рукой на все еще открытую дверь в пыточную, - могло и не случиться.
  - Никто не может повернуть время вспять, - покачал головой Лейтен. Ужас пропал, и осталось лишь странное сожаление. - Вам стоит вернуться во дворец, пока никто не заметил вашего отсутствия.
  - Нет, - Руат мотнул головой. - Я снова окажусь здесь.
  - Тогда... - Лейтен задумался, внимательно оглядел принца. - Кажется, нет другого выбора. Не хотите ли выпить чая у меня дома, Ваше Высочество?
  
  
  *Яволь - один из Шестерых богов, бог Земли и всеобщего благоденствия. Считается, что если тебе покровительствует Яволь, то тебя будет преследовать удача. Но, так как Яволь - бог Земли, то есть, он воплощает в себе жизненный цикл, включающий не только рождение, но и смерть, удача может легко обернуться горем.
  **Ёшиа - одна из Шестерых богов, богиня Тьмы. Как и положено, ночью заведует именно она.
  
  Глава седьмая
  
  Равалла
  
  - И очередной отчет от прекрасного главы королевской стражи, - Диан помахал перед лицом Шерана тонкой папкой. - Будешь читать?
  Элудин раздраженно поморщился, и забрал отчет из рук Диана.
  - Поставлю в рамочке на полочку, буду умиляться и омывать его благодарными слезами, - Шеран отложил папку в сторону, и углубился в чтение более интересных вещей: карательный отряд присылал много неутешительного, но в основном это была ругань на пропавшего эльфийского принца. И чуть-чуть - на самодурство Дастейна. Шеран разделял недовольство своих подчиненных, и лишь посмеивался жалобам на короля, благо тот бы никогда не смог узнать о чужом недовольстве, ибо короткие доклады, что читал Шеран, являли собой наспех нацарапанные записки. Карательный отряд, а точнее, его нынешний глава, не особо утруждался красотой письма и правильным оформлением, а Элудин прощал подобное за хорошую работу. Да и все эти записки сжигались, а по завершению того задания, что взваливал на мальчиков Шеран, карательный отряд просто обязан был предоставить письменный отчет, в котором не было ни намека на ехидство в сторону монарха.
  - Тебе совсем неинтересно, что пишет тебе Вирма? - Авалано обошел стол Шерана и стал у Элудина за спиной, заглядывая через плечо. - У него хотя бы почерк понятный, не то, что у твоих милых мальчиков.
  - Еще заяви, что я должен быть благодарен ему за то, что он хоть что-то делает для тайной стражи, - Шеран изогнул бровь и недоуменно взглянул на Диана.
  - Почему бы нет?
  - Чего ты добиваешься?
  - Рационального распределения ресурсов? - Авалано забрал исписанный мелким кривоватым почерком листок со стола Шерана. - Я уверен, что здесь ничего нового ты не прочтешь, все те же жалобы на нашего монарха и неуловимого эльфа. Отвлекись на что-то более простое.
  Элудин покосился на папку, затем на своего помощника.
  - Если я это сделаю - вернешь? Я не дочитал, как бы.
  - Обязательно, - Диан улыбнулся и вышел из кабинета Шерана.
  Элудин проводил Авалано сердитым взглядом и едва удержал себя от детского желания бросить тому в спину чернильницу. Но, во-первых, он не ребенок, чтобы поступать так глупо, а во-вторых, чернильница могла в полете опрокинуться на ковер. Весьма дорогой ковер. И тем более, чем скорее он прочтет этот дурацкий отчет, тем скорее Диан от него отвяжется. Конечно, карательный отряд был в приоритетах выше главы королевской стражи, однако иногда поспорить с помощником не удавалось. И, наверное, тот прав, о пропавшем принце никаких новостей еще не было, и вряд ли предвиделось, венценосный мальчишка словно в воду канул.
  Поэтому Шеран потянулся за папкой с отчетом. В ней лежали пара листов дорогой бумаги, не той дешевой ерунды, которую пачкали в тайной страже за неимением денег на что-то иное, что вы, будто Вирма мог позволить себе мелочиться. И верх идеальности - ровный, изящный почерк. Элудин почему-то видел в этом какую-то особую старательность, попытку угодить. Это довольно неплохо шло к образу Вирмы.
  Аскольд Вирма... этот мальчишка возглавил королевскую стражу только год назад, но уже успел оставить у многих неизгладимое впечатление. Светловолосый, голубоглазый - альбинос по меркам вампиров, он поражал не только внешностью, но и каким-то возвышенным взглядом на мир. Благородный, статный, словно принц из мечтаний юных девиц - но не вампиров, людей скорее. Поначалу Аскольд нелепо смотрелся во дворце, и казалось, что он будет отличаться от своих предшественников - других членов семьи Вирма, бывшими главами стражи до него. Даже Шеран на мгновение потерялся в очаровании чужих глаз.
  А ведь стоило только увидеть теплую улыбку - и он почти поверил, что Вирма могут отнестись к заклейменному предателем вампиру как-то иначе, без надменной холодности, без колких насмешек. Наверное, Шерану было важно, чтобы именно эта семья признала его. Элудин задумался, вспоминая их первую встречу. Он торопился вернуться к своим делам, в темные подземелья тайной стражи, когда в одном из коридоров едва не сбил с ног вампира. Один беглый взгляд, чтобы заметить необычную внешность, и Шеран почти удивленно протянул:
  - Вирма?
  - Простите, мы знакомы? - светло-голубые глаза смеялись.
  - Можно и так сказать, - Элудин, пользуясь возможностью, с любопытством изучал своего собеседника. Тот был на голову его выше, дорого и со вкусом одет. И, конечно, совсем коротко обрезанные белоснежные волосы - новый глава стражи был альбиносом.
  - Аскольд Вирма, - вампир протянул ладонь для рукопожатия. Шеран улыбнулся.
  - Иногда не стоит быть таким дружелюбным, Аскольд Вирма.
  Элудин помолчал, глядя на Вирму и стараясь запомнить чуть растерянную улыбку и теплый свет в чужих глазах. Все так добры, пока не знают о том, кто ты.
  - Меня зовут Шеран Элудин. И вам лучше поскорей начать меня ненавидеть.
  С того дня Вирма, кажется, довольно успешно пользовался этим советом. По крайней мере, Шеран больше никогда не видел ту улыбку, что Аскольд осмелился подарить при знакомстве. Более того, глаза светловолосого вампира обращались льдом каждый раз, когда тот видел перед собой Элудина.
  Шеран был уверен, что узнав о том, кто является главой тайной стражи, Аскольд вряд ли бы стал писать отчеты так безукоризненно аккуратно. А может, вообще бы не стал утруждаться их составлением, как сделал это предыдущий Вирма, отец Аскольда. Тот, едва услышав имя Шерана, порвал все связи с тайной стражей, и это было ужасно, потому что хоть какое-то взаимодействие с со стражей требовалось, нельзя ведь постоянно надеяться только на карательный отряд. И Аскольда с его благородными идеалами Элудин надеялся оставлять в неведении насчет своей личности еще очень долго. Пусть он, как и весь дворец, пытается разгадать имя таинственного Паука, и отчеты передает через мелких доносчиков. Разочароваться Вирма еще успеет.
  Элудин отбросил ненужные мысли и пробежался взглядом по строчкам: очередная бесполезная информация, которая окажется в архивах, вынужденная покрываться пылью. Но зато это показатель того, что стража в любом случае придет на помощь, раз уж их главе не лениво писать ненужную ерунду.
  - Диан! - Шеран знал, что помощник не ушел далеко от кабинета, а наверняка остался в приемной.
  - Ознакомился? - ехидно вопросил Авалано, заглянув через пару мгновений.
  - А ты? - изогнул в ответ бровь Элудин. - Возвращай уже, мне тоже интересно, как много карательный отряд узнал.
  - Ничего нового, - листок вернули.
  - Тогда сходи и заставь их работать? - Шеран фыркнул.
  - Как пожелаешь.
  
  Он был похож на прекрасную ночную бабочку, из тех, что случайно перепутав день с ночью, бестолково мечутся в солнечном свете, ища спасительную тень, обреченные на мучительную и бесконечно долгую гибель. Среди праздной аристократии, бесцельно проводящей день за днем в утехах и нелепых празднествах, он казался созданием из другого мира. Нет, ни словом, ни жестом он не показывал, что вся эта суета чужда ему. Но золото его глаз смотрело слишком внимательно, слишком насмешливо для его положения. Так не смотрит тот, кого, не стесняясь, называют подстилкой. Шеран ди"Элудин явно был выше презиравших его дворян, но они не могли этого понять, увлеченные своим высокомерием.
  Аскольд Вирма помнил свою встречу с Шераном. Он только приехал в столицу, но уже успел поразиться тому, в какое болото превратили дворяне дворец. Ему было абсолютно плевать, кто с кем спит, но когда вампиры расставались, чтобы сойтись с кем-то другим всего на день, Аскольд болезненно кривился, однако пытался понять и принять. Когда друзья предавали друг друга - отворачивался и старался придумать оправдание. Ему не нравилось во дворце, и он решил стать главой стражи лишь потому, что его старшего, брата, Вивьена, не интересовала военная наука. Но проведя в столице всего пару дней, Аскольд понял, что не хочет жить в этой клоаке, что так не соответствовала его идеалам и понятиям чести. Вирма собирался уехать, оставить стражу на кого-то другого. Не беда, если многолетняя традиция прервется и новым главой станет кто-то не из членов его семьи. Хоть Аскольд и понимал, что поступать так - трусливо, но ему не хотелось защищать змеиное гнездо.
  До тех пор, пока не услышал имя, прозвучавшее среди разговорах о чьих-то интрижках.
  Шеран Элудин.
  Аскольд хорошо помнил рассказы об этой семье. Предатели, покусившиеся на жизнь наследника и заплатившие за это сполна. Принцесса Эстерис, отданная замуж за главу семьи Элудин, возжелала сделать своего сына королем, уговорила своего мужа похитить принца Дастейна, чтобы убить того. Но ее планах вовремя узнал король и приказал семье Вирма уничтожить Элудинов, всех, до единого. Не пожалели даже принцессу и ее сына Элена. Только для Шерана удалось вымолить прощение, и то, оттого лишь, что просил Дастейн.
  Аскольду лишь на мгновение стало любопытно взглянуть на того, кто вынужден нести клеймо предателя. Ему казалось, что самый презираемый вампир в королевстве поспешит избрать себе уединенное, тихое место, где никто не будет знать историю, связанную с его именем, но нет, Элудин жил во дворце, словно стремился к обществу, где он не будет ничего стоить. Шеран казался неуловимым: несмотря на множество слухов, похабных, развратных, глава стражи никак не мог встретиться с вампиром лицом к лицу. Но почему-то Вирма не чувствовал раздражения от бесплодных поисков, наоборот, с каждым днем интерес пробуждался все больше.
  А затем он утонул в золоте чужих глаз.
  Короткая встреча обернулась для Аскольда проклятием. Шеран попросил о ненависти, и Вирма ненавидел. Но не Элудина, нет, насмешливо глядящий вампир никак не мог покинуть мысли Аскольда. И ненавидел глава стражи всех тех, в чьих постелях оказывался Шеран, ненавидел до боли, до безумного желания избавиться от соперников. Однако и бороться за внимание дворцовой шлюхи не имело смысла, ведь каждая встреча оборачивалась насмешливой перепалкой, и Вирма вынужден был цеплять маску высокомерного отчуждения. А между тем чувства не становились слабее, и через какое-то время Аскольд признался себе, что влюбился в Шерана окончательно и бесповоротно. Вопреки всякой логике полюбил того, кого ему стоило ненавидеть, как и всему дворцу.
  
  Глава восьмая
  
  Алкана
  
  Лейтен вел принца к своему дому, неожиданно радуясь ночи. Если бы не темнота, если бы не вязкий туман, скрывающие лица и одежду - вряд ли бы удалось выбраться из темницы незаметно. Руат почувствовал себя неожиданно плохо, когда они оказались за пределами пропахших сыростью помещений, и Адасия решил не испытывать судьбу и оставить телепортацию на крайний случай. Легче дойти, да и через пару кварталов принц перестал цепляться за плечо герцога и шел рядом, лишь изредка касаясь рукой рукава рубашки Лейтена, словно проверяя, не пропал ли тот.
  Сомнения все еще терзали герцога. Он пытался не оглядываться на громаду дворца, не думать о том, что скажет завтра наследнику. Его долг рассказать Арлейну про Руата, а после наблюдать, как мальчишку увозят из дворца. Но это слишком сильно нарушило бы планы принца по срыву готовящейся свадьбы Янежи, они уже и так пошатнулись из-за Илиэля, словно испарившегося в воздухе. Руат станет лишь еще одной помехой. К тому же, Арлейн не может без повода отослать младшего брата из столицы, сам ведь заявил, что на свадьбе будет присутствовать вся семья Варуя, и подобные действия Дастейн может расценить как оскорбление. И Руату Лейтен слегка, но сочувствовал. У него должны быть причины поступать так, как он поступал. И Адасия надеялся, что сможет их услышать.
  - Сюда, - Лейтен взял принца за руку, чуть повыше локтя, и потянул в сторону. Они уже почти пришли, оставалось только пройти через сад к дому.
  - Не обязательно ко мне прикасаться, если боитесь выпачкаться в крови, - вдруг произнес Руат. Лейтен от неожиданности замер, и мальчишка, воспользовавшись этим, освободился и даже сделал шаг назад.
  - Хорошо, - Адасия приблизился и нашел в темноте перепачканные кровью пальцы Руата, несильно сжал. - Теперь идемте.
  Ворота и темный, спящий сад они миновали в тишине, молчаливо поднялись по ступеням. Принц вновь подал голос, когда они вошли в дом, и Лейтен зажег настенные светильники.
  - Я думал, у богатого герцога дом побольше будет. Вы ведь богаты?
  - Большой дом - в другом квартале, со слугами, огромным садом, несколькими пристройками и небольшим залом для приемов, - поделился Лейтен. - Но я там не живу, слишком...
  - Помпезно? - Руат попытался выглядеть участливым и догадливым, но вымазанное в крови лицо не добавило ему серьезности, зато заставило герцога весело фыркнуть.
  - Именно. Терпеть не могу роскошь.
  - Тогда зачем вы во дворце? - мальчишка чуть нахмурился, словно смех Лейтена его чем-то задел.
  - Потому что я должен помогать королевской семье всем, чем могу.
  - Значит, - принц перегнул брови, - и мне в том числе?
  - К чему вы клоните, Ваше Высочество? - Адасия подстроился под тон Руата, и обстановка стала напоминать ему разговор в пыточных.
  - Я хочу, чтобы меня казнили, герцог Адасия. Казнили, а не тащили в свой личный домик, дабы никто не знал, что это именно я - убийца. Чего вы добиваетесь? Неужели думаете, что сможете вразумить меня многочасовыми нотациями? Ах, я скажу ему, как плохо убивать, и послушный мальчик прекратит этим заниматься. Серьезно? - Руат не срывался на крик, но быстрый, горячечный шепот почему-то казался ужасней. Надо было как-то остановить принца, не ввязываясь в спор, но и не дать ему повода считать себя правым.
  - Ваше Высочество, вы пили когда-нибудь вино?
  - Что? - Руат осекся, глядя на герцога полными изумления глазами.
  - Вино. Пробовали?
  - На праздниках... - растерянно пробормотал он, - иногда.
  - Значит, нет, - и прежде, чем тот произнес еще хоть слово, Лейтен увлек принца вглубь дома. - Что ж, все бывает в первый раз.
  
  Герцог привел Руата в небольшую комнату, а сам, сказав, что скоро вернется, вышел. Оставшийся в одиночестве принц вздохнул и огляделся. В сравнении с огромными залами дворца гостиная была совсем крохотной, да и обставлена довольно скудно: низенький диван, кресло с наброшенным на него старым вязаным пледом и огромный книжный шкаф у стены. На полу не было даже ковра, даже самого дешевенького, без вычурной вышивки, только темное дерево под ногами.
  Присаживаться юноша не стал, решив, что его испачканная кровью одежда и светлая обивка дивана будут плохо сочетаться друг с другом, и вместо этого подошел к полкам с книгами. Среди множества названий взгляд даже выцепил знакомые, некоторые тома Руат встречал в королевской библиотеке, остальное же принц видел в первый раз.
  И все же... Лейтен поступает нелепо. Казнь будет лучшим выходом из этой ситуации, но герцог будто не хотел этого понимать. Руат не знал, сколько лет Адасии, но тот казался старше даже Арлейна, почему же ведет себя так глупо? Неужели жалеет? Но во дворце он всегда казался холодным и отчужденным, и на Руата глядел так надменно, что принц срывался на насмешки, желая узнать, как тот выглядит, улыбаясь. Единственными, с кем общался Лейтен, были Арлейн и Илиэль, поэтому, когда Руат увидел его на пороге пыточной, даже обрадовался. Но Адасия вместо того, что бы выполнить свой долг и отвести принца к страже, притащил к себе домой. И что теперь? Ждать, пока кто-то другой поймает его? Или прийти к старшему брату и рассказать обо всем? Хотя вряд ли оба эти варианта исполнимы, если его нашел Лейтен, то поисками пропавших эльфов руководит Арлейн, и значит, пока никто из стражи не вмешается. А признание наверняка получится провальным, ибо кто поверит в такой бред? Младший принц - маг крови, убийца, преступивший законы.
  - Вы успокоились, как вижу?
  В комнату вошел Лейтен. Герцог успел сменить одежду и сейчас стоял перед принцем только в штанах и рубашке с закатанными до локтя рукавами.
  - А вы явно равнодушно относитесь к правилам этикета, - настороженно ответил Руат.
  - Ах, да, именно о них я должен сейчас беспокоиться, - Адасия весело фыркнул. - Думаю, теперь это не столь важно.
  - То, что я убил нескольких эльфов, не дает вам право забывать о том, что я все еще принадлежу к королевской семье, герцог Адасия.
  - Только потому, что я об этом не забываю, вы до сих пор здесь, Ваше Высочество, - улыбка пропала с лица Лейтена. - Вас не могут казнить, как бы вы сильно этого не желали.
  - Отчего вдруг? - Руат непонимающе нахмурился.
  - Вы забыли о свадьбе Янежи? Ваш брат ведь ясно сказал, она состоится лишь тогда, когда на ней соберется вся семья Варуя. Если вас казнят - Дастейн воспримет это как оскорбление. Арлейн даже из столицы вас увезти не может.
  Руат почувствовал, что у него дрожат ноги. Как же он умудрился забыть об этом? До свадьбы еще месяц, к тому же, она откладывается из-за пропажи Илиэля, - принц представил, сколько долгих ночей он еще проведет, пытаясь перебороть желание убивать, видеть чью-то кровь на лезвии ножа, ощущать, как жизнь покидает тела эльфов.
  - Что мне тогда делать? - он взглянул на Лейтена с отчаянием. - Я не могу прекратить... это.
  - Для начала стоит принять ванну, Ваше Высочество, - ошарашил его герцог. В серых глазах Лейтена не было ни намека на веселье, и Руат недоуменно переспросил:
  - Ванну?
  - Вы же не собираетесь ходить в таком виде? - Адасия снова улыбнулся. - Я уже все приготовил, а после, если захотите, я провожу вас во дворец.
  - Спасибо.
  - Пойдемте, я покажу, куда идти, - предложил герцог.
  - Нет, я сам... если можно?
  - Конечно, - Лейтен едва заметно нахмурился. - Направо по коридору...
  - Я найду, - Руат попытался улыбнуться. - Спасибо.
  
  Ванная оказалась еще меньше гостиной. Руат вспомнил свою ванную во дворце, с выложенным мрамором полом и огромным углублением в нем, заполненным горячей водой, и тоскливо воззрился на большую деревянную кадку посреди комнаты. Кажется, герцог не лгал, когда говорил, что роскошь ему не по душе.
  Однако выбирать не приходилось, поэтому принц избавился от одежды, распустил волосы и забрался в воду. Слова Лейтена о том, что его не казнят, испугали Руата. Принц боялся своего дара, слишком сильного, чтобы с ним совладать. Будь его воля - он бы одернул наивного ребенка, решившего узнать чуть больше о запретной магии, которым он когда-то был. Почему во дворце все всегда равнодушно относились к его увлечениям? Слуги, придворные, даже семья - все они смотрели сквозь пальцы, словно бы позабыв о его существовании. Да что там, даже сейчас он мог спокойно подойти к любому стражнику и рассказать о своем даре. И ничего не будет, эльфы посмеются и похвалят остроумность принца. Никому и в голову не придет, что он не шутил, не пытался привлечь к себе внимание, только хотел прервать свои мучения.
  Ведь каждый день - попытка перебороть себя, справиться со своими эмоциями. Все считали, что младший принц нелюдим - а он всего лишь боялся того, что сорвется и случайно причин кому-то вред. А сорвавшись - не сможет остановиться. Руат читал о тех ужасах, что устраивали сошедшие с ума маги крови, но никогда не думал, что сам окажется близок к этому. Пока он убивал лишь по ночам, в тишине и темноте, когда сдерживать безумие, затронувшее разум, становилось невыносимо. Но что будет дальше?
  Принц мечтал о казни, как об избавлении. Но теперь... получается, все было бесполезно? И придется сходить с ума еще сильнее, чтобы в один день на случайное прикосновение ответить заклинанием, которое разорвет несчастного на множество мелких кусочков? Руат не желал себе такого будущего. Да и вообще о будущем не думал, ожидая лишь того момента, когда его секрет вскроется, а его самого поведут на площадь, чтобы лишить жизни на глазах у огромной толпы. И сейчас терялся оттого, что этого не произойдет.
  
  Руат вернулся в комнату уже тогда, когда Лейтен начал беспокоиться о принце. Мальчишка не переоделся в одежду, оставленную ему герцогом, только стянул с себя окровавленный камзол, который сейчас держал в руках. Видно, не очень доверял, что было вполне понятно. Но входить в комнату Руат почему-то не спешил и мялся на пороге, низко опустив голову. С потемневших золотых локонов капала вода, а принц молчал.
  - Может, чаю? - Адасия дружелюбно указал на столик, где уже стояли чашки. Руат от его слов слегка вздрогнул и посмотрел опустошенно, без единого намека на какие-то чувства.
  - Вы говорили что-то про вино.
  - Можно и вино, - Лейтен пожал плечами. - Я схожу за ним, подождете?
  Принц кивнул, но с места не сдвинулся. Герцог вздохнул и, поднявшись с дивана, приблизился к принцу. Тот даже не отреагировал, когда Адасия взял его за плечи и отвел к креслу.
  - Я сейчас вернусь.
  Лейтен сдержал свои слова, и уже через пару минут вернулся с бутылкой и двумя бокалами. Руат за это время успел закутаться в плед, и смотрел уже осмысленно. Герцог разлил вино и протянул один из бокалов принцу. Тот принял его чуть дрожавшими руками, сделал глоток и вдруг разочарованно скривился.
  - А везде написано, что вино приятное на вкус.
  - В первый раз действительно не очень, - Адасия отпил немного. - Со временем привыкаешь и начинаешь ценить.
  - У меня нет времени, - Руат поставил бокал на стол.
  - Подобные заявления смешат, когда звучат из уст ребенка.
  - Я не ребенок.
  - Вам всего семнадцать, Ваше Высочество. Еще семь лет до совершеннолетия вы будете ребенком.
  - Хорошо, - внезапно согласился принц и потянулся за вином, - тогда вы спаиваете ребенка, к тому же, принца. Вам за это ничего не будет?
  - Если вам не нравится вино, не обязательно так явно выражать свое недовольство. Могу приготовить вам глинтвейн, если хотите.
  Руат склонил голову набок, словно обдумывая это предложение.
  
  А уже через полчаса Руат грел пальцы о чашку с горячим вином, и поглядывал на герцога без испуга и равнодушия. И даже насмешки в зеленых глазах герцог не видел, словно бы принц разом избавился от своей привычки язвить. Они долго молчали каждый о своем, а потом принц задремал в кресле, и Адасия не стал его будить.
  Во дворец Руат отправился только на рассвете.
  
  Глава девятая
  
  Равалла
  
  Вампир привел эльфа на кухню, подумав, что для неприятных разговоров его уютная гостиная не подходит. Он любил обстановку, что сложилась там, и не хотел портить ее напряженными беседами и выяснением отношений. Ирват не стыдился своего родства с королевской семьей, не особо скрывал, но и не стремился рассказывать об этом каждому встречному, которым, несомненно, являлся и этот невысокий эльф. Хэладеса мог бы спокойно оставить Совесть без объяснений, но странная тревога в синих глазах юноши пробудила вдруг желание выговориться.
  - Ты что-то говорил про обед, - заметил эльф, опершись на стол. На вампира он почему-то не смотрел, предпочитая изучать каменный пол и золотистый узор на своих туфлях. Ирват нахмурился, ибо ожидал от мальчишки хоть каких-нибудь вопросов, но не видел ни намека на любопытство в его поведении.
  - Хорошо, - Хэладеса обошел и стол, и эльфа и принялся возиться с тарелками. Совесть молчал и головы не поднимал, чем изрядно обеспокоил вампира. Может, ему не особо и нужен этот рассказ, который Ирват с легкостью мог превратить в исповедь? Но за те дни, что они общались, эльф показал, что вполне может отказывать в разговоре, если ему неинтересно или неприятно то, о чем собирался говорить Хэладеса. Здесь было что-то другое, вампир чувствовал напряжение, однако спрашивать не решался.
  Совесть не заговорил даже тогда, когда Ирват поставил перед ним тарелку с едой, лишь взялся за вилку и принялся уплетать свои овощи. Казалось бы, сбежавший из дома ребенок первым делом должен был изменить своему рациону, но эльф продолжал, подобно своим сородичам, есть лишь только фрукты и овощи, а на спокойно едящего мясо вампира смотрел с недоумением. Даже попыток попробовать незнакомое блюдо не предпринимал, хотя Ирват и представлял, как бы это могло выглядеть.
  - Тебе не хочется ничего у меня спросить даже? - вскользь поинтересовался вампир. Он, в отличие от эльфа, есть не стал, почувствовав, что у него пропал аппетит, только сделал себе чай. Да и то, отпив немного, подумал о чем-то более алкогольном, ибо сладкий чай не очень подходил сложившейся ситуации.
  Вилка звякнула о фарфор.
  - Мне кажется, если я спрошу, то у меня потребуют аналогичных объяснений, - произнес эльф и решительно взглянул на вампира. - Или я не прав?
  - Возможно, - протянул Ирват. - Меня все-таки не устраивает тот факт, что я не знаю о тебе ничего, хъяне.
  - Разве не будет ли правильным все оставить так, как оно есть? - эльф нахмурил брови, а его голос сделался слегка жалобным, словно просящим. - Ведь мы можем разговаривать обо всем на свете, даже не оглядываясь на чужое прошлое. Что изменят обоюдные откровения?
  - Ты боишься перемен? - удивился Хэладеса. Совесть отвел взгляд в сторону, как-то очень внимательно разглядывая стену. - Но если прошлое неважно, тогда что оно может поменять?
  - Многое, - проронил мальчишка, и взглянул с особой печалью - странно и пронзительно-горько.
  - Что станется, если я услышу твое имя? - продолжил поражаться Ирват. Он давно хотел вытребовать у мальчишки хотя бы его, это треклятое имя, но всегда сталкивался с нежеланием говорить о себе. Хэладесу это даже слегка злило в какой-то степени, ведь у них в стране было привычным доверять тем, кто решил стать тебе приятелем, другом или возлюбленным. Вампиры терпеть не могли тайн, недомолвок, недосказанностей, пустых отговорок и попыток избежать откровенности. И Ирват вдруг умудрился прожить практически месяц в одном доме с эльфом, который не то, что о своей жизни не рассказал, даже имя не назвал.
  - Ты возненавидишь меня? - предположил Совесть, легко и непринужденно, словно давно подготовил ответ, а затем добавил, оправдываясь. - Меня всю жизнь ненавидели и презирали, я не хочу увидеть подобное отношение от того, кто... - мальчишка сбился и замолчал, подбирая слова, - от того, кто не считает, что я не должен был рождаться. Я знаю, это трусливо и глупо, но в твоем замке я чувствую себя лучше, чем дома, и мне не хочется ничего менять.
  Ирват едва не выронил чашку с чаем из рук, и поставил ее на стол. Совесть, наверное, и не понимал, как много он сказал этой сбивчивой паузой и наспех подобранными словами.
  - Знаешь... - вампир дождался, пока грусть в глазах эльфа не сменится легкой тревогой, - а это вполне сойдет за откровение. Будем считать, что ты мне рассказал долгую историю о себе.
  - Правда? - мальчишка встрепенулся.
  - Конечно, - подтвердил Хэладеса, улыбаясь. Эльф выдал свои чувства, которых - Хэладеса был уверен в этом - еще даже не осознавал, и этого было пока достаточно. - Так тебе интересно, почему родственник короля прозябает в глуши, или нет?
  - Кажется, ты только искал повод, чтобы поделиться историей? - эльф несмело улыбнулся.
  Словно не было этого взгляда, кричащего о тоске. Вампир понадеялся, что однажды сможет вытащить из мальчишки его историю. Ведь не может там быть ничего ужасного, что заставит Ирвата вытолкнуть Совесть из своего дома.
  - Я думаю, это слишком очевидно. Ты же сам утверждал, что я не могу жить в одиночестве, и мне нужен собеседник. Сам согласился здесь остаться.
  Эльф склонил голову набок, хитро прищурившись.
  - Кухня подходит для подобных разговоров?
  - Конечно нет, - фыркнул Ирват. - Поэтому мы пойдем отсюда туда, где немного уютнее.
  
  В гостиной эльф с ногами забрался на диван и закутался в теплое одеяло, оставив Ирвату любоваться лишь его лицом с непомерно серьезными глазами и взлохмаченными слегка волосами. Хэладеса уже давно заметил, что эльф очень любит тепло и мерзнет даже рядом с камином. Видно, этому было причиной то, что Алкана и Равалла различались своим климатом, страна эльфов купалась в солнце практически круглый год, и зимы у них были короткие и теплые, вампирам же достались вечнозаснеженные острова, на которых и расположилось их государство. Собственно, то, почему Совесть выбрал для своего побега именно Раваллу, тоже оставалось неразрешимой загадкой. Эльфы, конечно, жили среди вампиров, но как-то мало и редко, предпочитая более другие страны, вроде той же Лаэт. Да и нравы людей им были ближе, чем распущенные нравы вампиров. Да и к драконам, в их огромные пустыни, они тоже мало стремились, если подумать. Что мог тут найти этот мальчишка, и выжил бы, если бы не попал в замок к Ирвату?
  Все эти отстраненные мысли скользили в голове вампира, пока он искал ликер и стакан. Совесть на бутылку в руке Ирвата чуть скривился и перевел взгляд на пылающий в камине огонь. Хэладеса как-то предлагал юноше выпить, но тот неожиданно уперся и заявил, что в этом ему Алкана нравится. Эльфы и правда редко пили, насколько Ирват вообще помнил, и самым крепким напитком считалось слабое вино, к тому же еще разбавленное водой.
  - Может, начнем с вопросов? - весело предложил вампир, присаживаясь рядом с эльфом. Тот вздрогнул и едва ли не мгновенно отодвинулся.
  - Разве ты собирался здесь сидеть? - Совесть поправил сползшее с плеч одеяло. В синих глазах, обращенных на Ирвата, читался легкий испуг. Да и действия эльфа были реакцией боязливого зверька, в первый раз увидевшего живое существо слишком близко. Недавнее смущение сменилось настороженностью, и теперь, кажется, юноша боялся любого движения в свою сторону.
  - Ты против?
  Эльф отвел взгляд.
  - Я не знаю.
  - Я не знаю, как правильно сказать: да, я против? - вампир почувствовал разочарование. Нет, ему не сложно было сидеть и напротив эльфа, в кресле, но от отказа появилась какая-то горечь.
  - Кажется, я не с того вопроса начал... - Совесть вздохнул. - Извини?
  - Нет, ничего страшного, - вампир сдержанно улыбнулся. - У тебя еще есть несколько попыток.
  - А потом что? После неудачных попыток-то?
  - Придется рассказывать тебе, - шутливо произнес Хэладеса, но послужившее ответом молчание показало, что избавиться от скованности не удалось. - Хъяне?
  - Ты действительно родственник короля? - после вопроса эльф ненадолго замялся, а затем продолжил: - Но почему ты тогда здесь, а не во дворце? И твоя семья... - Совесть умолк, словно не зная, какие именно слова подобрать, - разве у вас такие плохие отношения, что никто из них даже не навещает тебя?
  - А Дастейн действительно стал королем?
  - Разве не должен был? - юноша недоуменно нахмурился. - Или я чего-то не понимаю?
  - Да нет, хъяне. Должен. Еще как должен.
  - Тогда почему? - светлые брови едва не сошлись на переносице.
  - Дастейн действительно рос избалованным ребенком, - Ирват прикрыл глаза, вспоминая изнеженного мальчишку, каким был его двоюродный брат. - Капризным, неспособным постоять за себя. Любое его требование исполнялось вмиг, и за заботой других он не видел, насколько суровым бывает мир. Мой же отец воспитывал меня строго, так как в то время был единственным ребенком, более того - наследником семьи. Возможно, поэтому Вальтер и забрал меня во дворец, чтобы я хоть как-то повлиял на Дастейна.
  - Вальтер - это отец Его Величества? - осторожно спросил Совесть. Вампир поспешно кивнул.
  - Именно. Моей матерью была принцесса Вайлена, поэтому родство с королевской семьей позволяло мне общаться с Дастейном на равных. Сначала мы просто общались, как сверстники, а чуть позже я узнал, что после коронации моего брата я стану королевским советником. Это немного удручало.
  - Не любишь ответственность?
  Ирват задумался.
  - Нет, не то, чтобы... я не считаю, что мог бы давать советы по управлению государством. Меня тяготила эта ноша, поэтому однажды я уехал из столицы жить в поместье отца. К тому времени уже появился на свет Далин, и ждали рождения Таиф. Однако роды Вайлена не перенесла, а после ее смерти жить с семьей стало невыносимо. Отец приказал завесить все в черные цвета, и наш дом стал мрачным напоминанием о прошлых временах.
  - И ты сбежал оттуда? - эльф чуть подался вперед.
  - Сбежал. Близилась коронация Дастейна, мне пришлось приехать в столицу и жить во дворце. Но самого торжества я не дождался, выкупил этот замок в глуши, окружил его заклинаниями, которые не позволяли бы меня найти, и покинул дворец.
  - И уже больше сотни лет не пытаешься ничего вернуть, - заключил Совесть. - Сколько же тебе лет?
  - Очень много, хъяне. К сожалению, годы жизни не прибавляют мудрости. Иначе бы я давно вернулся в столицу.
  - Кстати, - вдруг заметил эльф, - я слышал, что у короля вампиров ни один советник надолго не задерживается.
  - Действительно? - удивился Ирват, и вдруг едва не засмеялся. Совесть все же оговаривался, хоть и силился скрыть свое прошлое.
  Эльф вспыхнул.
  - Что я такого сказал?
  - О-очень многое, - загадочно протянул Хэладеса. - Рассказать?
  - Можно без насмешки? - Совесть смерил вампира обиженным взглядом.
  - Ох, как пожелаете, юный господин, - улыбнулся Ирват. - Я ведь правильно угадал, ты родом из какой-то богатой и довольно известной эльфийской семейки? Ведь даже обычный вампир вроде меня - а ты ведь считал, что я не очень-то часто бываю в высшем свете? - должен был о ней слышать. А еще у тебя с этой самой семьей проблемы, раз ты решился сбежать. Насколько я помню твои слова - ты бастард? Незаконнорожденный ребенок, которого отец пожелал принять в богатый род. Тебя многие ненавидели?
  Эльф промолчал.
  - Хъяне?
  - Ты не должен был рождаться, - тихо проронил юноша. - Это было первым, что я услышал, когда в первый раз переступил порог дома, который мне пришлось называть родным. Это же я услышал, когда я его покидал. Наверное, я многим был неугоден. Иной раз мне казалось, что они правы в своем презрении.
  - Но ведь главное, что ты больше этого не слышишь, верно? - прервал его Ирват. В словах юноши чудилась незнакомая горечь, которую вампир не мог понять, и от этого становилось страшно.
  - Верно, - согласился эльф и несмело улыбнулся. - Верно.
  
  Глава десятая
  
  Алкана
  
  Во дворце Лейтен появился лишь к обеду, чем заслужил множество подозрительных взглядов со стороны аристократии и нетерпеливых - от Арлейна. Принц издалека разглядывал герцога, но ни о чем не спрашивал, продолжая проводить время с дворянами. Адасия чувствовал, что Арлейн ждет подробного отчета или хотя бы оправданий, но непомерная гордость и нежелание портить свою же игру не давали наследнику ни единой возможности подойти и поговорить. Лейтен был и рад этому - хоть ложь о том, что он ничего не обнаружил, была очень близка к правде и сильно походила на нее, она была ложью.
  Руата же Лейтен за весь день ни разу не встретил, и это немного настораживало. Адасия надеялся, что младший из принцев не сотворит ничего, что может помешать планам Арлейна. В первую очередь это, а затем уже беспокойство за мальчишку. Герцог злился за себя на мелочность, ведь он, который должен служить всей королевской семье, в итоге не вставал ни на чью сторону. Лейтен лгал и Арлейну, покрывая Руата, и Илиэлю, когда не рассказал о замыслах Арлейна, и самому Руату, которому не говорил о своем глубоком презрении к нему. Младшего принца было жаль, но это не превращало его чудным образом из испорченного ребенка в светлое создание, которое стоило бы любить, и которым нужно восхищаться. Что уж говорить о Янеже? Девушка была лишь фигуркой в руках Арлейна, хоть тот и кричал о своей привязанности к сестре. Адасия испытывал чувство омерзения, понимая, что он один из тех, кто продолжает поддерживать творящийся хаос, но не мог все бросить и уехать из столицы. Уже не мог. Не сейчас, когда все стало слишком запутанным и сложным. Точнее, он мог, и должен был, чтобы не ввязаться в большее болото интриг и хитро сплетенных отношений, но герцог чувствовал какую-то ответственность за свои действия.
  
  Вздохнуть с облегчением Лейтен смог, когда покинул дворец. Множество взглядов, колких, нетерпимых, все еще жгли спину, однако герцог чувствовал свободнее. В темнеющих сумерках, благоухающих ароматным жасмином, он добрался до своего дома, до своего маленького убежища, где можно ненадолго спрятаться от чужих глаз.
  Кажется, он заснул. Адасия помнил, как придя, первым делом направился в ванную, где долго сидел в горячей воде, пока та полностью не остыла, затем, переменив одежду, направился на кухню, и, казалось, вечность цедил один единственный бокал коньяка. Или не единственный? Воспоминаний о том, как он добрался до спальни, не было.
  Сон разорвал стук в дверь, отчаянно-громкий, вызывающе неправильный. Лейтен с трудом раскрыл глаза и тихо застонал, не понимая, за что ему мстят боги, если подсылают кого-то в поздний час под порог. На несчастную дверь продолжали сыпаться удары кулаков, нетерпеливые, готовые проломить дерево.
  А потом стук прекратился.
  Лейтен, уже готовый ругаться всеми созданиями, темными и светлыми, блаженно вслушался в тишину и закрыл глаза.
  Чтобы через мгновение вскочить с постели, и как есть, в одних штанах, броситься к входным дверям.
  Замок он открыл с третьего раза, постоянно осыпая проклятиями и аристократов, и королевскую семью, и единственного эльфийского принца, который мог к нему заявиться.
  В глаза ударил лунный свет, непривычно яркий после кромешной тьмы, царившей в доме. Лейтен слепо прищурился и оглядел залитый серебром сад, неожиданно пустой и тихий. Руат сидел на ступенях, ведущих в дом, прижав колени к груди и обняв себя за плечи. Распущенные волосы стелились по спине и отсвечивали мертвенным металлическим блеском, а на ладонях и обнаженных до локтя руках темнело что-то, в чем Адасия подозревал кровь.
  - Добрый вечер, Ваше Высочество, - произнес Лейтен, опускаясь рядом с принцем. Тот поднял голову и посмотрел на герцога из-под спутанных волос, а затем, не произнося ни слова, потянулся к Адасии. Руат обвил руками шею черноволосого эльфа и тесно прижался к его плечу. Горячее дыхание обожгло шею:
  - Добрый вечер, господин Адасия, - голос юноши слегка дрожал.
  Лейтен помедлил немного, прежде чем ладонью провести по голове Руата. Это было несколько большим, что аристократ должен позволять себе в отношении королевской особы, - подумал Лейтен, путаясь пальцами в мягких кудрях.
  - Что случилось?
  - Как будто вы не догадываетесь, герцог, - ответил Руат, не поднимая головы.
  - Но ведь прошлой ночью все было в порядке? - недоуменно поинтересовался Лейтен.
  - Это было прошлой ночью, - едва не простонал принц. - Вы отвлекали меня разговорами и... в одиночестве страшней. А теперь, когда я точно не умру... я не знаю, как быть. Непонятно, как вести себя, как говорить. Я боюсь потерять все, что у меня есть.
  - Тогда почему бы не приходить ко мне? Сегодня, завтра... я не прогоню вас, мой принц.
  - Зачем вам это? - Руат осторожно взглянул на герцога. Глаза юноши казались совсем темными и влажно поблескивали.
  - Я не знаю, - Лейтен слабо улыбнулся. - Может, вы мне объясните, Ваше Высочество? Почему я должен помогать мальчишке, которого до глубины души презираю? Ведь если вы сорветесь и явите дворянам свой истинный облик - мне станет гораздо легче.
  - И нарушу игру Арлейна? - тихо спросил Руат. Помедлив, принц отстранился и обнял себя за плечи. - Вы не позволите этому случиться.
  - Почему бы нет? - Адасия изогнул бровь. - Мне никогда не нравились игры, что ведет наследник трона.
  - И все же вы остаетесь в столице, а не сбегаете из нее.
  - Двусмысленная двойственность, Ваше Высочество. Вы ведь не задумывались о том, что я могу быть кем-то другим, чем просто помощником Арлейна?
  - Вам незачем, - Руат неопределенно качнул головой. - И все же, герцог, что вы завтра скажете брату?
  - Солгу? Вы ждете, что я вас выдам, Ваше Высочество, подсознательно желая своей кончины. Но этого не будет.
  - Это угроза или обещание? - голос принца, который должен был прозвучать лукаво, оказался совсем тихим и бесцветным.
  - Необходимость, - Лейтен нахмурился. - Идемте в дом, Ваше Высочество.
  Адасия поднялся и протянул принцу раскрытую ладонь. Руат помедлил, прежде чем подать руку и принять помощь герцога, и тоже встал.
  - Я приготовлю ванну и постель, - продолжил Лейтен, не выпуская руки Руата. Его пальцы были удивительно горячими и немного липкими от крови. - Если хотите, могу приготовить чай.
  - Спасибо.
  - Да, конечно, - герцог направился к входной двери и потянул принца за собой, вглубь дома. - Рад служить семье Варуя.
  Руат промолчал, но совсем неслышно вздохнул и вдруг спросил:
  - Вы действительно служите благу нашей семьи?
  - Почему нет? - Лейтен привел юношу в гостиную, где они прошлой ночью пили горячее вино, и остановился, зажигая свет.
  - А как же Илиэль?
  - Что Илиэль?
  - Он тоже член королевской семьи. И где он сейчас, если вы должны были заботиться и о его благе тоже? Почему он вынужден был сбежать? И сбежал ли?
  - Ваше Высочество, - Адасия пропустил Руата в комнату, - Пару дней я слышал ваши слова о том, что у вас только один брат - Арлейн. Почему вдруг вы вспомнили Илиэля?
  - Я и не забывал, - ответил принц. - Как вы сказали? Двусмысленная двойственность? В нашем замке нельзя иначе. Я могу как угодно относиться к Илиэлю, но дворяне примут лишь мою ненависть, презрение и равнодушие, не важно, показные они или нет.
  - Значит, статус важнее всего остального? Даже чужой судьбы? - Лейтен взглянул на принца с жалостью. - Я бы разочаровался, но, кажется, я сделал это уже давно.
  - Вы бесконечно любезны, герцог, - Руат нахмурился и направился к креслу, расстегивая по пути мелкие пуговицы на одежде. Теперь Лейтен видел, что темно-зеленая ткань, искусно вышитая золотом, была испещрена темными, уже подсохшими пятнами крови.
  - Всегда рад угодить, - откликнулся Адасия. Руат к тому времени успел стянуть камзол и остался в тонкой белой рубашке и штанах. Испачканную одежду он оставил на полу, а сам забрался в кресло.
  - И все же чужая судьба мне важнее, - задумчиво добавил принц. Лейтен с удивлением округлил глаза и, когда понял, что ему не послышалось и мальчишка более чем серьезен, рассмеялся:
  - О, а разве не вы заявляли Илиэлю, что ему не место во дворце?
  - Потому что ему не место во дворце, - спокойно ответил Руат. - Или вы поспорите со мной, герцог? Разве вы не считаете, что было бы гораздо лучше, если бы Ледаль не притащил его с улицы?
  - Лучше? - переспросил Лейтен и внезапно понял, о чем говорит юный принц. А тот продолжил:
  - Никогда не видеть этих стен, за которые нельзя выбраться, никогда не слышать голоса той, кто ненавидит тебя больше всего на свете, никогда не знать, что тебя могут ненавидеть. Да, Илиэль был бы сиротой. Но нашелся бы кто-то, кто воспитал его! Пусть и не в королевской роскоши, но зато в любви. Или гнездо ядовитых змей лучше этого?
  - Вы могли хотя бы сказать, что никакой ненависти нет.
  - Не мог. Это означало бы, что я позволю ему привязаться к себе, а этого случаться не должно было.
  - И что же мешало? - недоуменно вопросил Лейтен.
  - Я маг крови, - произнес Руат. - Сходящий с ума маг крови, который по ночам убивает эльфов и медленно сходит с ума. Если кто-то привяжется ко мне, то тоже обречет себя на гибель.
  - Илиэлю было восемь, когда он появился в замке, - скрипнул зубами герцог. - Вам, Ваше Высочество, только семь. О какой магии крови идет речь?
  - Первое заклинание - в шесть лет, - тихо проронил Руат. - Я нашел книгу, решил попробовать заклинание. И...
  - Так вот почему тогда за одну неделю погибли все птицы в саду, - вспомнил Лейтен. - А Ледаль убивался...
  - Их смерть не казалась чем-то ужасным. Всего лишь птицы... Тсарина знала, что это сделал я, знала, но решила, что это детская шалость, совершенная от незнания, - Руат хмыкнул. - Как наивно...
  - И никто не сказал, чем это может обернуться? - Лейтен покачал головой. - Не смешите.
  - Нет, сказали. Поставили книгу туда же, откуда я ее взял, ограничились выговором и забыли обо всем. Ведь милый младший принц должен быть послушным ребенком? Но из этого урока я усвоил лишь то, что старшим необязательно знать о моих проделках. А Илиэль... он был слишком не таким. Тсарина надеялась, что нищенка, в которую влюбился отец, будет некрасива, но Илиэль послужил доказательством обратного. Непохожий на Ледаля ничем, он явно пошел в мать, и когда королева была вынуждена видеть перед собой живое доказательство измены. Естественно, чтобы мне и дальше позволяли делать то, что я хочу, я решил не разговаривать с новым братом. Но это не значит, что я его никогда не жалел.
  - Отвратительно.
  Руат вздрогнул.
  - Странно, не правда ли? Мы ратуем за светлость и святость, провозглашаем всех непохожих полукровками, искореняем тех, кто обнаруживает в себе дар к темной магии... и оказываемся в итоге законченными мерзавцами, лицемерами и подлецами. Эльфы, светлый народ! А чем мы лучше других? - Адасия нахмурился.
  - Точнее: кто лучше нас? - поправил его принц. Лейтен усмехнулся.
  - Уж на этот вопрос вы должны знать ответ, Ваше Высочество.
  - За него меня бы заклеймили позором, - пожал плечом Руат. - Однако... вампиры? Эльфы зовут это развратом, но на самом деле это свобода, которой у нас никогда не будет.
  - Будет, если кто-то захочет ее добиться.
  - А разве это кому-нибудь нужно?
  Лейтен промолчал, глядя на Руата. Принц сидел прямо, чуть ссутулив плечи, растерянный, поникший, и оттого удивительно живой.
  - Я приготовлю ванну. Лечь вы можете прямо здесь, я принесу подушку и одеяло.
  - Спасибо.
  - Доброй ночи, Ваше Высочество.
  Принц не ответил.
  
  
  Глава одиннадцатая
  
  Равалла
  
  - Ваше Величество?
  Дастейн поднял голову от бумаг и посмотрел на советника. Тот застыл в дверном проеме, глядя на короля с каким-то нелепым ожиданием во взгляде. Вампир недовольно поморщился: кажется, новый советник опять стал его раздражать, а ведь с назначения прошел всего месяц. Видно, ему тоже не удержаться долго на своем месте...
  - Я просил меня не беспокоить.
  - Но у вас хотят просить приема, Ваше Величество, - заметил советник.
  - Особенно по пустякам, - твердо добавил король.
  - Этот вампир сказал, что вы не можете не принять его, Ваше Величество, в отличном случае я бы не стал настаивать...
  Дастейн жестом прервал поток бессмысленных слов.
  - Имя.
  - Он представился членом семьи Хэладеса.
  Дастейн нахмурился, услышав знакомую фамилию. Надо же, а ведь недавно он вспоминал одного беглеца из этой семьи. Он-то точно не появится во дворце, а другие... Мехтер не любит столицу и из родового поместья его выдернет только крайняя нужда, может быть Далин? Но тому зачем обращаться к королю? Далин не интересовался политикой и причины для визита не было, да и на проявление родственных чувств это непохоже. Точно не Таиф, она ведь девушка, а советник сказал о мужчине.
  - Ваше Величество?
  - Можешь пригласить его в мой кабинет, - произнес Дастейн.
  Советник исчез, оставив короля наедине с догадками.
  Ждать пришлось недолго. Уже через пару минут в дверь раздался вежливый стук, удививший Дастейна - монарх невольно привык к тому, что все его советники предпочитали бесцеремонно врываться в кабинет, даже не обозначив перед этим свое появление.
  - Войдите? - голос почему-то охрип.
  Нет, он не боялся визитов никого из Хэладеса, но он так давно не общался с этой семьей, что...
  - Здравствуй, Дастейн.
  - Здравствуй... Ирват? - Дастейн ошалело уставился на вошедшего вампира, не способный подыскать слова, которые бы точно выразили его изумление. Перед ним стоял тот, кого он видел в последний раз больше сотни лет назад: Ирват за эти годы, казалось, совсем не изменился. Разве что волосы отрасли, теперь конец черной косы болтался ниже колен и наверняка цеплялся за ноги при ходьбе.
  - Давно не виделись, Даст, - спокойно улыбаясь, протянул Хэладеса.
  Дастейн молчаливо сжал голову руками, стараясь размеренно дышать. Это успокаивает. Он не зол, совсем не зол.
  - Закрой дверь, - попросил король. Чуть задумавшись, добавил: - Прошу тебя.
  Ирват повиновался, а затем, следуя жесту Дастейна, опустился на стул прямо перед королевским столом. Вампирский монарх получил удивительную возможность взглянуть пропавшему, казалось, вечность назад родственнику - и утонул в глубоком синем море.
  - М, Даст, помочь с началом разговора? - произнес Ирват спустя некоторое время продолжительного молчания, лукаво и почти незаметно улыбаясь. - Могу подсказать: Ах ты...
  - Врезать бы тебе, Ирват.
  - Оу. Можно, конечно, если это тебе поможет.
  - Мне поможет, если сейчас окажется, что ты всего лишь плод моего воображения, появившийся вследствие того, что на меня свалилось слишком много дел.
  - Извини? Я пока кажусь себе вполне настоящим.
  - Тогда-а... - Дастейн убрал правую руку от лица и нащупал ей стоящую на столе тяжелую статуэтку, отлитую из золота и серебра, - какого демона ты ко мне явился?!
  Нелегкий труд ювелиров полетел в сторону Ирвата, однако тот увернулся. Раздался грохот, когда статуэтка впечаталась в стену.
  - Как у тебя наглости хватило прийти ко мне в кабинет? Думаешь, поулыбаешься и я забуду, что ты бросил меня накануне коронации?! Ты даже не представляешь, каково это - в один день оказаться с короной в руках, немалой властью и без поддержки того, кто обязан был помогать! Тебя воспитывали как моего советника!
  - Я и не пытался усомниться в твоей памяти, Дастейн, - Ирват покосился на стену за спиной. - И я был бы благодарен, если бы ты перестал разбрасываться вещами. Хотя, если ты желаешь сменить обстановку в кабинете - мешать не стану.
  Дастейн нервно дернул плечом.
  - Предатель.
  - Ваше Величество! - дверь бесцеремонно распахнулась, и король пожалел, что ему больше нечего бросить. Его советник с беспокойством оглядел кабинет: - Что-то случилось?
  - Да, - Дастейн улыбнулся, обращая свое внимание на новую жертву. - Как зовут этого вампира?
  - Он представился господином Хэладеса, - повторил свои слова советник.
  - Представился, - король с жалостью поглядел на вампира. - Ты позволил зайти в мой кабинет непонятно кому, чьего имени и титула ты даже не знаешь. Насколько я помню, в отсутствие стражи ответственность за безопасность короля накладывается на того, кто находится ближе всех - на королевского советника. И что же?
  - Но Ваше Величество, вы же сами сказали...
  - А если это убийца? Или мой давний враг?
  - Даст, разве я похож на убийцу? - попытался оправдаться Ирват. Дастейн раздраженно взмахнул рукой, призывая того молчать.
  - Ты впустишь ко мне любого? Мой советник должен знать имена тех, кто входит в этот кабинет, - закончил король.
  - Прошу прощения, Ваше Величество, - произнес советник. - Я учту это в следующий раз.
  - Следующего раза ее будет, - ответил Дастейн. - Свободен.
  - Ваше Величество?
  - Да, это значит именно то, о чем ты подумал, - произнес король.
  Советник постоял немного, с удивлением и обидой глядя на монарха, а затем вышел.
  - Это был твой советник?
  - Уже бывший, - скривился Дастейн.
  - Он ведь не сделал ничего ужасного, Даст. За что ты так с ним? Да и без советника тебе будет тяжело.
  - Не беспокойся, - властно произнес Дастейн, - я уже нашел нового.
  - Да неужели? - Ирват в притворном удивлении изогнул одну бровь. - И кто же это?
  - Ему давно полагалось занять этот пост... не увиливай, Ирват, я говорю о тебе!
  - А вдруг я не соглашусь? Исчезну, как перед твоей коронацией? - поинтересовался Хэладеса.
  - Не волнуйся, у нас новый глава стражи, он поймает. А если воспользуешься порталом - его отследят.
  - А если не смогут?
  - Ирват! Что за глупости? Тебя воспитывали в роли моего советника, хватит избегать своих обязанностей.
  - Между прочим, Вальтер не спрашивал меня о согласии, когда притащил во дворец и приставил к тебе, - заметил Ирват.
  - А ты не особо и сопротивлялся, - съязвил Дастейн.
  - Будто я мог что-то противопоставить королю.
  - Я тоже король, между прочим, - уязвленно проговорил Дастейн. - Или я не настолько авторитетен в твоих глазах?
  - В моих глазах ты мой младший брат, Даст. Брат, которого, я слабовольно оставил...
  - Хватит! - Дастейн предупреждающе поднял руки. - Только без этих проникновенных речей. Ты начинаешь работать с завтрашнего... нет, с сегодняшнего дня. Я ведь избавился от этого растяпы, а значит, мне уже сегодня нужен помощник.
  - Ты сумасшедший, - тоскливо пробормотал Ирват. - Обычно пропавших родственников приветствуют объятиями, а не лишними обязанностями.
  - Еще слово - и я брошу в тебя что-нибудь еще, - устало пригрозил король. - Это не лишние, это твои прямые обязанности.
  - Кажется, теплых речей от тебя не дождаться...
  - Сначала отработай за все прошлые годы, тогда можешь и рассчитывать на прощение.
  - Рабство запретили еще в Аршалеме, Даст, - хмыкнул Ирват.
  - Да ладно? - Дастейн удивленно выгнул бровь. - Почему я этого не помню?
  - Потому что в те времена никто и не предполагал твоего существования? - задумчиво предположил Хэладеса. - Думаю, и существование Раваллы было под вопросом.
  - Работа, Ирват, - напомнил король.
  
  Когда Совесть проснулся, Ирвата в замке уже не было.
  Эльф обошел все комнаты, где когда-либо бывал вампир: посидел на холодной кухне, грея ладони и горло обжигающе горячим чаем, боязливо поднялся наверх и заглянул в спальню Ирвата, но не обнаружил там ничего, кроме аккуратно застеленной постели, и, в конце концов, пришел в гостиную, разжег камин и, вытащив с книжной полки какой-то древний рассыпающийся фолиант, забрался в кресло - читать. Текст был неважен, важно лишь то, что выписанные чьей-то рукой слова принадлежали не всеобщему диалекту, а языку вампиров. Совесть вчитывался в них, пытаясь переводить. Ему бы пригодился сейчас найденный еще дома в недрах библиотеки словарь, но приходилось обходиться чем есть.
  Страницу он с грехом пополам перевел за несколько часов. И только переворачивая, вспомнил, что можно будет Ирвата спросить, правильно ли он понял значения всех слов. Для этого требовались чернила и бумага, и их он и отправился искать.
  О вампире он не волновался. На самом деле, кто они друг другу? Хэладеса не обязан был предупреждать его о своем исчезновении, и Совесть старался не думать о том, что его оставили в неведении, о том, что он даже не знает, когда вампир появится в замке. Он мог вернуться через пару часов, а мог - заявиться поздней ночью. У Ирвата есть свои дела. Даже та же покупка еды - эльф на мгновение представил, как вампир ходит по торговым рядам, присматриваясь к овощам и фруктам, и фыркнул от смеха. Хоть он и не видел, как торгуют вампиры, эта картина почему-то казалась смешной. Хэладеса был слишком изящен для подобных прогулок, ему бы посылать слуг с поручениями, а не возиться самому. Но в то же время - он вполне органично смотрелся на кухне, когда, закатав рукава тонкой рубашки, готовил обед или ужин. Совесть в такие минуты мог сидеть рядом, мерзнуть и глядеть на руки вампира с одной единственной мыслью в голове - ему не холодно? Да, был горящий огонь и был вьющийся пар, но и замок был - ледяной, и эльф чувствовал, как поднимается от каменного пола стылый воздух. Вампир же, казалось, не обращал на это внимания, и там, где Совесть искал теплое одеяло - бродил в штанах и рубашке. Эльф даже видел, как вампир бродил босой, и его тогда едва не передернуло от ужаса.
  
  И все же, Ирват вернулся вечером, когда Совесть исчеркал несколько листов и окончательно запутался в сложных шипящих и твердых словах. Эльф сидел, отчаянно зевая и потирая замерзшие руки, когда в гостиную вошел вампир. Хэладеса на ходу расплетал свою косу, путаясь пальцами в черных прядях, и, когда увидел эльфа, улыбнулся.
  - Добрый вечер, хъяне.
  - Добрый, - произнес Совесть в ответ и уткнулся взглядом в книгу.
  - Чем-то занят? - эльф не видел, но слышал, как вампир подошел ближе. Ирват опустился на подлокотник, совсем бесцеремонно заглядывая в его записи. Но Совесть, вместо того, чтобы возмутиться, смущенно подвинулся, чтобы распущенные волосы вампира не касались плеча. Кажется, Хэладеса этого даже не заметил. - Ты переводишь?
  - Да, немного, - ответил юноша, старательно не глядя на Ирвата.
  - А можно оригинал? - не дожидаясь ответа, Хэладеса забрал листки и книгу. - Тут ошибки есть...
  Совесть искоса взглянул на правильный профиль вампира, и в этот же момент вампир обратил на него внимание:
  - Ты брал первую попавшуюся книгу, что ли? Это старое наречие, половина слов уже не используется, а если и используется, то в измененном варианте. Вот, - он вручил эльфу листки, - подожди немного.
  Хэладеса поднялся и подошел к книжным полкам, оставил там томик эльфа и вернулся с парой других книг в руках.
  - Посмотри. Здесь вроде текст проще и понятней должен быть, - вампир передал книги Совести.
  - Спасибо, - пробормотал юноша. - А нет какого-нибудь словаря?
  - В библиотеке есть, наверное, - Ирват пожал плечом. - Она наверху, если что. Поищешь завтра сам, хорошо? Я немного устал сегодня.
  - Тогда спокойной ночи? - поинтересовался эльф, наблюдая за тем, как Хэладеса ищет ликер.
  - Да, спокойной ночи... меня завтра тоже не будет, кстати. Не забудь поесть, - напомнил вампир и внимательно поглядел на Совесть. - Ты ведь ел сегодня?
  - Конечно, - поспешил ответить Совесть.
  - Вот и здорово, - вампир улыбнулся. - Я ушел. Не засиживайся допоздна, пожалуйста.
  Хэладеса вышел, оставив эльфа наедине с треском горящих поленьев в камине. Наедине с огромной пустотой.
  - Он мне ничего не обязан, - повторил для себя юноша шепотом. - Ничего.
  
  Глава двенадцатая
  
  Равалла
  
  Прошлым вечером Дастейн попросил появиться во дворце еще до рассвета. И сейчас Ирват лежал на низком бархатном диванчике, сонно щурясь и разглядывая своего брата. Король углубился в бумаги и что-то читал. Неярко горели несколько магических светильников, спрятанных в стенах, разгоняя утренний сумрак.
  - Зачем мне было приходить так рано, Даст?
  - Чтобы ты задавал мне глупые вопросы, - ответил Дастейн, не поднимая глаз. - Спишь? Вот и спи дальше.
  - Я мог бы поспать у себя дома, в теплой постели, а не в твоем кабинете на неудобном диване.
  - Попроси слуг поставить другой диван, - предложил король.
  - Это такой грубый намек на то, что мне придется часто здесь ночевать?
  - Нет. Просто я готов пойти на все, лишь бы ты перестал жаловаться и начал работать, - Дастейн сердито взглянул на Хэладесу. - Просто жди.
  - Чего ждать? - простонал Ирват.
  - Меня? - от двери послышался чарующий томный голос.
  Ирват поднялся, с удивлением глядя на вошедшего, и ощутимо почувствовал, что о холодный и внимательный взгляд можно порезаться. Вампир, появившийся в дверях, прошел мимо, делая вид, что не заметил Ирвата.
  - Доброе утро, Ваше Величество, - ровно произнес он, останавливаясь перед столом Дастейна.
  - Шеран, можешь не строить из себя примерного подданного. Это мой новый советник, которому я собрался тебя представить.
  Желтоглазый вампир стремительно изогнул бровь, оценивающе глядя на Ирвата.
  Шеран? Имя царапнуло чем-то знакомым. Ирват присмотрелся к вампиру и слабо улыбнулся. В гордо выпрямившемся мужчине с презрительной усмешкой и пристальным взглядом желтых ястребиных глаз слабо узнавался худенький, вечно растрепанный и несобранный мальчишка, с которым Ирват и Дастейн доводили до истеричных полуобмороков всех более взрослых и солидных вампиров. Появилась властность, не замеченная ранее хищность, насмешливость и толика хитринки, скользившая в глубине глаз. Шеран ди"Элудин, да.
  - В этом нет никакого смысла, если он продержится в этой роли не больше месяца, - ядовито заметил Элудин.
  - Ну что ты, Ирват не собирается опять сбегать, не так ли? - ласково проговорил король, не сводя взгляда со своего брата. Ответить Хэладесе не дал Шеран.
  - Ирват?
  - Да, именно так, Шеран, - ответил Дастейн. - Ирват ди"Хэладеса, если быть точным.
  - И он твой советник? - Элудин с удивлением и долей интереса поглядел на короля. - Кого ты принес в жертву, чтобы вытащить его в столицу?
  - Эльфийского принца, я полагаю - произнес Дастейн. - Принца нет, зато Ирват объявился.
  - Арлейн был бы безумно рад, если бы к его исчезновению приложил руку именно ты, Дастейн, - произнес Шеран.- Впрочем, для него и так все неплохо складывается.
  - Как продвигаются поиски, кстати? - полюбопытствовал Дастейн.
  - Так же, как и поиски Ирвата одно время. Тсарина спокойна и, кажется, даже не беспокоится о пропаже, аристократы суетятся и что-то спешно делают, отправляют отряды на поиски, но не могут отследить один единственный портал. Арлейн же изображает безутешное горе и плачется аристократии. Пока все, - Шеран отчитался и чуть изогнул бровь, ожидая реакции Дастейна.
  - О чем это вы? - вмешался в разговор Ирват. Он чувствовал себя слегка неуютно от того, что не понимал, о чем говорят эти двое.
  - У Дастейна срывается свадьба, - патетично объявил Шеран.
  - Свадьба? - Хэладеса с немым изумлением поглядел на брата. - С кем?
  - С Ее Высочеством Янежей, - поморщился Дастейн. - Это эльфийская принцесса.
  - Вовремя я появился... - растерянно пробормотал Ирват. - Когда ты успел?
  - Еще не успел, - решил поправить Шеран. - Пока не найдут принца, ни о каком браке не может быть и речи. Арлейн и пальцем не пошевелит ради этого и свои условия менять не станет.
  - Проклятье... - протянул Хэладеса. - Вы можете изъясняться чуточку понятней?
  Дастейн с Шераном переглянулись.
  - Пару месяцев назад Дастейн добился от Алканы нескольких выгодных договоров на торговлю, - произнес Элудин, - которые подтверждались бы браком с эльфийской принцессой, Янежей Варуя.
  - Наследник, Его Высочество Арлейн, воспользовался своим правом вмешиваться в дела правителя - это ее Величества Тсарина, нынешняя королева в Алкане - и внес одно единственное условие: свадьба состоится только в том случае, если на ней будут присутствовать все члены королевской семьи. - вместо Шерана с явной злостью проговорил Дастейн. - А это, помимо Янежи и Арлейна, еще два принца, Руат и Илиэль, да и сама королева. И надо же было так случиться, что пару недель назад один из принцев сбежал из дворца...
  - Пропал без вести, - фыркнул Шеран, - Ночью, из дворца, где днем и ночью бдит стража. Никто ничего не видел, не слышал, но мальчишка все равно умудрился исчезнуть. Боюсь, к этому мог приложить руку наследник, и принц уже давно мертв.
  - Мы бы нашли его тело, будь это так, - покривил губы король. - Арлейну невыгодно прятать мертвого брата, он бы устроил помпезные похороны, а после - долгий траур.
  - Который, конечно, нельзя прерывать свадьбой? - поинтересовался Ирват. Дастейн дернул плечом.
  - Именно. А если ничего не происходит, значит, Арлейн сам не совсем знает, где именно находится Илиэль.
  - О, его зовут Илиэль? - выгнул брови Хэладеса, одновременно пробуя незнакомое имя на вкус: певучее, звонкое, оно легко произносилось, но одновременно с тем не казалось истинно эльфийским.
  - Да. Третий ребенок в семье без прав наследования и выражения своего мнения. Идеален для того, чтобы его выбрали жертвой, - Дастейн вдруг нахмурился. - В какой-то степени его даже жаль: он оказался лишь игрушкой для старшего брата.
  - Он все-таки мог сбежать сам, - заметил Шеран. - Если в семье принца не особо любили, то у него вполне могли оказаться причины для побега.
  - Не смеши, - Дастейн покачал головой. - Сам же сказал, стража следит за дворцом днем и ночью. Ему должен был кто-то помочь.
  - Не обязательно Арлейн помогал, - пожал плечами Шеран. - Впрочем, тут важнее не причины, а сроки, когда его удастся найти.
  - Все зависит от тебя, Шеран.
  - Звучит весьма печально, - Элудин поджал губы. - Я могу идти?
  - Да, конечно.
  Шеран легко развернулся и удалился из кабинета, оставляя какую-то неловкость и незавершенность разговора. Ирват на мгновение задумался: волнует ли его судьба этого сбежавшего мальчишки настолько, чтобы испытывать сочувствие? Вампир вспомнил о Совести, который в последний раз проводил его слишком внимательным и печальным взглядом. Хэладеса был на грани усталости, но этот взгляд - тяжелый и проникновенный - нельзя было не заметить. Ведь живший в его замке эльф тоже только несколько недель как появился... но на принца Совесть не был похож. Какой принц станет возиться с завтраком на кухне в дикую рань, когда еще даже солнце не встало, кутаться в старые, пыльные одеяла, возиться в грязи, паутине? Хэладеса был уверен в аристократичности эльфа, но тот явно происходил из какой-то обедневшей семьи. Повздорил с родителями, сбежал куда глаза глядят...
  - Как тебе Шеран?
  - М-м... - Ирват отвлекся от своих мыслей. - Чем он занимается во дворце?
  - Глава тайной стражи, неизвестный и неуловимый, - ответил Дастейн. - Никто не знает его в лицо, все зовут Пауком.
  - А как к нему относятся во дворце? Именно к Шерану.
  Ирват не зря спросил, он не мог забыть события, ставшие, наверное, уже частью истории, и, казалось, навек вписавшие имя Элудинов в хроники как имя предателей.
  - У него... - Дастейн помолчал. - У него сложилась определенная репутация.
  - То есть? - Ирват выгнул брови.
  - Он переспал с половиной дворца.
  - Оу, - Хэладеса не нашел слов. Он попытался представить ушедшего вампира в роли обольстителя, но сил воображения для этого отчаянно не хватало. - Ради чего?
  Дастейн задумчиво подпер лицо рукой.
  - Давай ты спросишь его об этом сам? Думаю, ты вполне мог бы завтра его найти и расспросить о жизни во дворце, и об этом заодно.
  - А сейчас заняться работой?
  - Верно, - король едва заметно улыбнулся. - Для начала тебе нужно встать с дивана...
  
  Алкана
  
  Со дня, когда заявили о пропаже Илиэля, прошло несколько дней.
  После разговора с Лейтеном Руат исправно появлялся в доме герцога каждую ночь. Едва вечер окутывал столицу, и аристократы начинали разбредаться по своим покоям, принц выскальзывал за пределы дворца, и, прячась от чужих взглядов в сумрачных тенях, добирался до Адасии.
  К этому времени герцог уже давно был дома. Он никогда не встречал Руата на пороге дома, часто сидел на кухне, где пил либо дешевый коньяк, либо крепленое вино, иногда в гостиной заминал диван, на котором спал принц, и подолгу лежал, перечитывая книги. Они разговаривали, но больше от того, что Лейтену не с кем было делиться своими размышлениями, хотя редко герцог действительно интересовался мыслями Руата. Странную, непонятную неприязнь юноша чувствовал всегда, Адасия пусть и пускал в свой дом, но продолжал если не презирать, то пренебрегать принцем. Казалось, что здесь большую роль действительно играет долго - долг непонятный и мучительный.
  С каждым днем находиться в доме Адасии становилось все тяжелее, но Руат понимал, что не из-за непонятных отношений с Лейтеном, а из-за того, что он начал привязываться к черноволосому герцогу. Принц ловил себя на том, что часто взглядом выискивает фигуру Лейтена, что ему нравится украдкой наблюдать за тем, как Адасия, невнятно ругаясь, бродит по комнате, читая на ходу записки от Арлейна - Руат угадывал почерк старшего брата, но никогда не спрашивал, что именно тот пишет.
  Это было неправильно. Слишком больно, слишком страшно. Руат боролся с нежеланием уходить из дворца, но продолжал раз за разом шагать в сумрачную тьму, чтобы добраться до чужого дома. Принц боялся насмешливого взгляда серых глаз, которым его награждал Лейтен, и вычурно-вежливого: "Добрый вечер, Ваше Высочество".
  Однажды герцог без слов принес кипу книг, которые оказались старыми пособиями, где описывались какие-то основы магии крови. Руат весь вечер пытался узнать, где Лейтен их достал, но Адасия лишь раздраженно отшутился и ушел спать. Принц решил, что Лейтену не особо приятно было помогать ему в чем-то столь ужасающем, как магия крови, и к книгам прикоснулся лишь через несколько дней, когда Адасия поинтересовался, много ли знаний подчерпнул Руат.
  Дни тянулись, умножая страх. Во дворце селилось недовольство. Арлейн, поначалу успокоенный прекратившимися убийствами, становился все мрачнее. Илиэля не нашли, и, казалось бы, наследник должен был радоваться этому, но с каждым днем аристократы все настороженней глядели в его сторону, все больше подозрения копилось в их взглядах. Из Раваллы пришло несколько писем с королевскими печатями - Тсарина читала их за завтраком, непонимающе хмурясь. Все шло к отмене свадьбы.
  
  Глава тринадцатая
  
  Равалла
  
  Черные волосы тугими завитками спадали на худые плечи, нарочно оставленные открытыми; на запястьях, пальцах и ушах поблескивали золото и драгоценности. Взгляд золотых глаз казался затянутым томной поволокой, рассредоточенным, он бездумно скользил по стенам, останавливался, когда натыкался на интересный узор, но никак не желал сосредотачиваться на Ирвате. Сейчас Элудин отличался от того подтянутого вампира с хищным, цепким взглядом, что буквально вчера перед Дастейном отчитывался о своих действиях. Вряд ли бы Хэладеса стал подозревать в нем главу тайной стражи, скорее наоборот, оставил бы вне подозрений. Паукам нужно спрятаться, чтобы заманить жертву в свои сети, а Шеран был именно пауком.
  Ирват нашел Шерана с утра, помня о словах брата, и оказался немного ошарашен увиденным: на мгновение показалось, что он видит две разные личности, объединенные лишь внешностью. На Элудине даже одежда оказалась другая, нарочито узкие штаны и длинная, до середины бедра, рубашка, не скрывающая узких плеч, вместо строгого костюма. Впрочем, Хэладесу не особо волновал внешний вид Шерана, если он не мешал работе.
  - Дастейн сказал, что ты можешь рассказать много интересного, - произнес, наконец, Ирват.
  - Ага, - Шеран искоса взглянул на Ирвата, и вернулся к изучению стены, - слухи, сплетни, интриги, скандалы, досужие разговоры... что именно интересует королевского советника?
  - Что-нибудь интересное, - Ирвата волновало, что именно творится в замке, но разобраться со всеми мелкими интригами и скандалами можно было бы и позже, а пока, как советник, он должен был узнать что-то действительно важное.
  - Интересное? - Шеран удивленно изогнул брови, затем нахмурил их и произнес, - ничего такого за месяц не случалось. Тишь да гладь... тоска, одним словом. Никто даже из-за наследства не переругался за последний месяц. Любовь, всеобщее уважение и восхищение.
  - Как же? - теперь нахмурился Хэладеса, не забывший мимолетную фразу Дастейна. - Я слышал, что глава стражи сменился.
  - А, - Элудин небрежно взмахнул рукой, - Это было... больше года назад? Скучнейшее событие, что когда-то случалось в этом замке. Один Вирма ушел, другой пришел... они ж одинаковые настолько, что сын почти копия отца.
  - То есть ты ничего не знаешь? - уточнил Ирват. Шеран обиженно прикусил губу, словно уязвленный этим замечанием.
  - Я знаю все в этом замке. Конечно, про Аскольда я ничего намеренно не узнавал, в нем любопытного: лишь внешность...
  - Внешность?
  - Он блондин, - пояснил Шеран. - Альбинос. Я даже не удивлен, что в замок отослали Аскольда, а не его старшего брата. Видимо, их маменька недолюбливает младшего сыночка, вот и воспользовалась случаем, чтобы избавиться от бельма на глазу. В остальном же кровь Вирма взяла свое... - заметив недоуменный взгляд советника, Элудин продолжил: - Когда Вирма увидел меня в первый раз, в его глазах даже был интерес, он словно оценивал меня, пытаясь понять, союзник я ему, или враг... а потом ему назвали мое имя, - глава тайной стражи насмешливо хмыкнул, - и я превратился в грязь на его сапогах, не заслуживающую даже капли внимания. Забавно, не правда ли, Ирват? Я достоин презрения лишь потому, что я Элудин...
  - То есть, ты считаешь его очередным болваном, готовым полностью посвятить себя служению короне? - углубляться в дебри отношений между двумя семьями Ирвату не хотелось, он еще помнил ту кровавую бойню, что Вирма учинили по приказу короля. Кажется, те наслаждались, убивая старых врагов.
  - Верно. Королевский пес Вирма... он даже не понимает смысла моих насмешек. Прямолинейный, не способный сделать шага без приказа, бездумный. Да, ты правильно сказал, болван. Но благородный...
  Шеран задумчиво замолчал, а затем, будто что-то вспомнив, добавил:
  - Впрочем, ты можешь попробовать с ним поговорить, к тебе он должен быть не так предвзят. Может, и узнаешь что-нибудь новое. А может быть, и нет.
  - Вы издеваетесь, верно? - Ирват закрыл лицо ладонью. - Каждый раз, когда я что-то спрашиваю, меня посылают за ответом к другому вампиру. Когда это закончится?
  - Когда ты научишься правильно задавать вопросы? - Элудин легкомысленно пожал плечами. - А ко мне тебя отправил Дастейн, так ведь? Что же именно хотел узнать королевский советник?
  Ирват промолчал, а Шеран наклонил голову, искоса глядя на него.
  - Что с тобой произошло, Шеран? Я слышал о тех слухах, что ходят про тебя, и это...
  - Это правда, если ты об этом, - несколько нервно прервал его вампир. - Да, я побывал в постелях у половины обитателей дворца, но с какой стати тебя интересует моя распущенность?
  - Как ты до такого дошел?
  - О, а ты не помнишь? Как же так! - Элудин с негодованием взмахнул руками. - А я до сих пор не могу забыть о том, что моя семья была убита по королевскому приказу. Мне каждый стремится об этом напомнить, каждый хочет ткнуть меня в мое положение. На меня смотрят как на грязь. Удивительно, но должен я при этом играть роль светлого создания? Думаю, это не то, чего ждет от меня королевский двор. И... кто сказал, что мне это не нравится? Что я не наслаждаюсь своим нынешним образом жизни?
  Хэладеса не ответил, а Шеран, закончив, ядовито произнес:
  - Надеюсь, удовлетворил интерес? Если нужно найти Вирму, то напоминаю, кабинет главы стражи находится на старом месте, первый этаж, восточное крыло. Можешь уточнить путь у кого-нибудь из слуг.
  Элудин развернулся к Ирвату спиной и ушел. Некоторое время Хэладеса слышал стук каблуков, а затем все затихло.
  - И все же, что с тобой произошло?
  Вчера Ирват не вглядывался в старого друга, но теперь он заметил особенно остро, что того Шерана, которого он знал в детстве, больше нет. Появилось что-то новое, болезненно-изломанное, незнакомое и непонятное. И Хэладеса не понимал, жалеть ли, или оставить Элудина в покое. Кажется, все же второе, ибо Шеран не был похож на того, кто нуждался в жалости.
  Ирват некоторое время стоял, раздумывая над произошедшим, а затем двинулся с места. Если уж разговаривать с Вирмой - то прямо сейчас.
  
  Дорогу все же пришлось уточнять. Хэладеса спустился по широким мраморным лестницам до первого этажа дворца, где коридоры и анфилады залов переплетались между собой, создавая иллюзию огромного пространства, и направился в сторону восточного крыла. Из огромных окон, едва прикрытых темными занавесями, виднелся засыпанный снегом парк, в котором между хвойных деревьев вились дорожки, а где-то заметны были и крыши беседок. Иногда по пути Ирват встречал дворян, но те одаривали его едва заметными взглядами, кто-то - из тех, кто уже бывал в кабинете Дастейна и с кем Ирват успел познакомиться, - сдержанно кивал, пытаясь не показывать язвительную усмешку. Как Хэладеса уже понял, королевские советники менялись часто, и ему еще не раз скажут об этом. Что ж, это с самого начала не обещало быть простым.
  Ирват и сам до конца не мог объяснить свой порыв. Просто после разговора с эльфом он решил, что хочет видеть младшего брата, а когда уже оказался во дворце, то не стал отпираться от обязанностей. В конце концов, Дастейн был прав, советника из него воспитывали. Осталось лишь доказать это придворным, а для этого требовалось время. Много времени.
  И почему бы не начать с главы стражи? Почему-то со слов Шерана у Ирвата в голове сложился образ полупрезрительного, высокомерного выскочки, и Хэладеса встречи ждал с неприязнью, а каждый шаг к чужому кабинету давался тяжелее. Наконец, Ирват остановился перед темной дверью, почти незаметной в черном камне стены. Осторожно постучал.
  Прошло некоторое время, прежде чем дверь распахнулась вовнутрь, являя Хэладесе хозяина кабинета. Неожиданно высокий - даже Дастейн чаще всего глядел на него снизу вверх - светловолосый вампир замер в дверном проеме, с удивлением глядя на Ирвата. Короткие белоснежные волосы, светлые брови, и белоснежные ресницы больше шли эльфийской внешности, и Хэладеса на мгновение растерялся. Он помнил о том, что Вирма альбинос, но слышать и видеть разные вещи.
  - Простите? - Вирма первым нарушил тишину.
  - Господин Вирма? - поинтересовался Ирват и тут же осознал всю глупость своего вопроса: будто во всей столице нашелся еще один вампир-альбинос. Вирма тоже это понял и насмешливо улыбнулся.
  - Верно... - он ненадолго замолчал, кривя губы в попытке не рассмеяться, - я Аскольд Вирма, глава королевской стражи.
  - Ирват Хэладеса, приятно познакомиться, - произнес в ответ Хэладеса. Вирма недоуменно выгнул брови.
  - Приятно... это все? - в ровном голосе послышалась язвительность и некоторое раздражение. Ирват с удивлением осознал, что Аскольд Вирма, мальчишка еще, если считать, что он сын предыдущего Вирмы, абсолютно равнодушен к довольно известной фамилии. А ведь какое-то время семья Хэладеса считалась самой известной в Равалле, наравне с семьями Вирма и Элудин. Нет, конечно, Хэладеса и до этого замечал, что многие никак не реагируют на его имя, но сейчас это было до того явно, что Ирват ощутил горький... стыд? Разочарование?
  - Я новый королевский советник, - улыбнулся Ирват. Ему не хотелось терять достоинство перед Вирмой.
  - О. И? - вампир даже наклонил голову, чтобы взглянуть на Ирвата как-то по-иному.
  - Простите?
  Вирма пристально оглядел Ирвата, и Хэладеса под взглядом светло-голубых глаз почувствовал желание оказаться в тепле.
  - Уже четвертый за этот год советник, - с жалостью он пояснил в итоге. - Извините, но особого уважения не вызываете, а мне нужно вернуться к работе. Так что прошу прощения, но до свидания. Надеюсь, не до скорого.
  Дверь захлопнулась.
  Кажется, только что его поставили на место.
  - Ко мне он должен быть не предвзят? - Ирват сдержал нервный смех. - Шеран так пошутил, что ли?
  Хэладеса покачал головой, и направился мимо двери в кабинет Вирмы. Потребуется не просто очень много времени. Гигантское его количество.
  
  Он не видел, как за закрытой дверью с отвращением скривился Аскольд Вирма, бросая пустые, ничего не значащие слова:
  - Хэладеса, значит?
  
  Когда Шеран шел к своему кабинету, он улыбался: приторно-вежливо - дворянам и дворцовой челяди, приветливо - своим подчиненным. Его шаг был ровным, а спина гордо выпрямлена.
  Но едва тяжелая дверь захлопнулась, а ключ провернулся в замке, вампир без сил опустился на пол.
  - Что со мной произошло? - Элудин горько рассмеялся. - Твою мать, Хэладеса, по твоей вине я остался жить, и ты спрашиваешь, что произошло?
  Возможно, тогда Ирват думал, что так нужнее, что так правильней. Сейчас же Шеран, вспоминая все то, что случилось с ним за все годы от той ночи, когда по приказу Его Величества Вальтера глава семьи Вирма, командовавший королевской стражей, уничтожил семью Элудин, отчаянно желал, чтобы его тоже казнили. Точно так же, как и рыдавшую принцессу, на коленях упрашивающую брата о пощаде. Точно так же, как отца, который даже не понимал, что случилось. Точно так же, как и Элена, от ужаса застывшего на месте. Когда его голова покатилась по земле, на лице все еще стояло недоумение: что же происходит?
  Шеран обнял себя за плечи.
  Он ненавидел королевскую семью.
  Он ненавидел Ирвата Хэладеса.
  
  Глава четырнадцатая
  
  Алкана
  
  Алкана всегда была страной запретов и ограничений. Страной, где нужно было только рождаться идеальным, потому как все попытки изменить себя приводили лишь к печальным последствиям. С давних пор существовал негласный свод требований, которым стоило негласно следовать, чтобы считаться членом общества, а не его отбросом.
  Руат ненавидел эти требования.
  "Ты должен быть светловолосым и светлоглазым, если хочешь зваться эльфом". Он слышал это с детства, его заставляли это впитывать, но каждый раз младший принц видел Ледаля, прекрасного именно таким, каким он был: с угольно-черными волосами, тяжелой густой волной скользящими по спине, и не понимал этого. Потом был Арлейн, удивительно похожий на отца. Затем - Лейтен, нисколько не смущавшийся своей внешности. И Руат возненавидел тех, кто утверждал, что его родственники считаются полукровками из-за якобы неправильного цвета волос. А уже позже начал замечать дворянок, которые травили волосы магией и заклинаниями, чтобы избавиться от того, что делало бы их изгоями в глазах других.
  И ничего не мог поделать.
  Прогнившая давно аристократия давно опутала дворец своей паутиной, и каждый рисковал оказаться в ней, если делал неправильный шаг. Но никто не мог знать, какой именно шаг станет роковой. Дворяне помешались буквально на всем - и в один день запретили браки с людьми и драконами. Прошло пару лет - и в Алкане остались одни эльфы, гордые, величественные. Слишком зарвавшиеся в своем величии.
  Они начали диктовать правила, в которые вошла и магия.
  Магия, которую всегда опасно было ограничивать.
  Эльфу уподобились древнему королю, правившему в Лаэт, Ораону, и стали принижать магов крови, некромантов, магов тьмы, которые только-только начали практиковать заклинания после долгого угнетения. По стране в те дни катились волны казней. Магов вешали, сжигали, возводили на плаху.
  А эльфы продолжали зваться великими.
  Из Алканы бежали - через телепорты, на другой материк, в Ръеваль, далекий и туманный. В Ръеваль, где учили доброте и любви к ближним.
  В Ръеваль, который уничтожили лишь потому, что эльфы из Алканы создали образ всем эльфам.
  Годы шли, запреты множились, и эльфам оставалось лишь надеяться, что они смогут им соответствовать.
  Потому что иначе приходилось унижаться,
  ломаться,
  терзаться,
  прогибаться,
  умирать.
  
  Когда Руат обнаружил в себе дар к магии крови - он уже сделал шаг за грань, очутившись по ту сторону от идеального образа эльфа, и почувствовал, что значит примерять маски. Младший из королевской семьи отчаянно искал того, кому может довериться... и не находил.
  Возможно, он мог бы хоть раз поговорить с Илиэлем.
  Возможно.
  Но презрение, родившееся среди дворян, заставило и его высокомерно скривить губы и отвернуться.
  А позже родилась приязнь и сочувствие к никому не нужному принцу, которого каждый горазд был упрекнуть в его существовании. Руат понимал, что не сможет оскорблять своего брата, глядя в бездонную синь глаз, полных отчаяния и боли. Поэтому Илиэля он начал избегать - и дворяне восприняли это как знак. Младшего принца возвеличили, а взятого с улицы бастарда - опустили еще ниже.
  До смерти Ледаля дворяне побаивались насмехаться над Илиэлем, но когда всеми ненавистный король умер, то распустили языки. И без того вздрагивающий от косых взглядов эльф замкнулся в себе еще больше, стал сбегать, прятаться.
  А Руат лишь отводил взгляд, путаясь в заклинаниях и все больше обрекая себя на кровавое безумие. Он мог бы заступиться. Мог бы, превратив чужую жизнь в ужасный кошмар. Руат утешал себя мыслью, что поступает правильно.
  Наверное, это было слишком самонадеянно. Илиэль в итоге пропал из дворца, и Руат даже не знал, чего бояться больше: его смерти или неожиданного возвращения. Хотя вряд ли бы он мог что-то сделать своим сочувствием или поддержкой, как бы Лейтен не был в этом убежден. Илиэль изначально был лишним во дворце, и его пропажи, побега, смерти или удачной женитьбы на какой-нибудь дворяночке следовало когда-нибудь да ожидать. Не то, чтобы Руат не жалел об упущенной возможности найти общий язык с Илиэлем - он жалел, безумно - но он понимал, что это не дало бы ничего хорошего.
  А сейчас был Лейтен. С самого появления герцога Адасии во дворце Руат избегал общения с ним - приехавший из провинции аристократ был слишком далек от взглядов столицы, слишком открыт, прямолинеен, слишком... умен. Придворные возненавидели его всей душой при первой же встрече, и едва не взвыли, когда Лейтен с симпатией обратился к изгою королевской семьи - Илиэлю. Его ненавидели и тайно, и явно, но пока Адасия стоял позади наследного принца, служа ему поддержкой и опорой, побаивались высказываться вслух. Хотя Руат был уверен - Адасия знал о чужой неприязни и веселился, наблюдая ее. Герцог иногда был остер на язык, часто нелестно шутил об аристократии и, особенно, о семье Варуя, оставаясь безнаказанным. И это пугало, ибо Лейтен был непонятной неизвестностью, которую стоило или изучать, или избегать. Руат выбрал второе, что, кажется, не совсем устроило судьбу.
  Герцог слишком идеально вписался в кровавую вязь кошмаров, что вил вокруг Руата его дар. Он был - и это стало сутью, чем-то правильным, незыблемым. Он был - и принц мог спокойно засыпать, не боясь очнуться над чьим-то телом, сжимающим в руке не успевшее остыть сердце. Раньше Руат боялся ночей, потому что знал, сколько бы он ни боролся - он покинет дворец, и, прячась в чернильных тенях, подберется к новой жертве. А после будет кромсать чужое тело, калеча, ломая, уничтожая.
  Лейтен же всего этого лишал. Руат чувствовал себя слишком обыкновенным рядом с Адасией, и в этом состояло спасение. Которое, впрочем, могло обернуться большей опасностью, чем вызванное магией безумие. Принц привязывался к герцогу больше, чем следовало, больше, чем мог бы привязаться путник к тому, кто дал ему кров.
  Руат четко видел эту грань и перешагивал ее со страхом, умножая свою боль.
  Он влюблялся.
  
  Равалла
  
  Чем определяется близость? Можешь ли ты назвать кого-то родным себе, если видишь его рядом с собой, но не предпринимаешь попытки начать разговор?
  Совесть знал, что они изначально с Ирватом поставили друг другу рамки, предупредив возможность зарождения дружбы и симпатии. Вампир все же был чужим, совсем незнакомцем, который разговаривал с эльфом всего лишь из-за недостатка собеседников. Юноша был интересен Хэладесе только оттого, что в заснеженной глуши не наблюдалось никого, кто мог бы произносить слова, складывая их предложения.
  Но эльф забывал об этом, стоило вампиру с улыбкой начать очередной рассказ. Он растворялся в бархатном голосе Ирвата, чарующе-мягком, тонул в синеве глаз, путался с границами и определениями. Хэладеса позволял оживать - на мгновение, всего лишь на то короткое время, которое вампир позволял себе тратить на разговор. И Совесть жил этим временем, с жадностью впитывая все происходившее, запоминая до боли, чтобы потом вспоминать - с горькой, мучительной усмешкой. Он казался смешон сам себе - ибо без вампира не хотелось думать, а с вампиром размышлять не получалось. Эльф бы никогда не заметил этого в своем поведении, продолжи Ирват изо дня в день проводить в своем замке.
  Но вампир сбежал, и юноша в первый же день ощутил дикий холод. Не тот, что заставлял искать теплое одеяло, не тот, что вынуждает ежиться и дрожать. Что-то беспросветно ледяное родилось в груди, распахиваясь бездной отчаяния. До этого эльф не позволял себе привязываться - это сулило боль и унижение, с Ирватом все произошло так быстро и незаметно, что Совесть даже не мог точно знать, когда же именно наступил тот самый миг.
  Ему не стыдно было признаваться в собственной симпатии - в конце концов, Ирват не раз заявлял, что вампиры не против подобного. В конце концов - это тоже был протест, своеобразный шаг в сторону от традиций Алканы. В конце концов, честность была многим лучше долгих терзаний и непониманий. Единственное, чего боялся эльф - сказать обо всем Хэладесе. Эльф не хотел долгих выяснений отношений, его пугала сама возможность откровенного разговора. И, даже если бы чудо случилось, Ирват наверняка потребовал бы имя. Имя, которое теперь не узнать невозможно - Совесть подозревал, что новости добрались и до дворца вампиров. Ирват ведь там пропадает?
  С каждым днем становилось страшней и непонятней. Юноша молчал, ожидая чего-то.
  
  Ирват вернулся домой глубоко за полночь. Дастейн до конца не хотел его отпускать, заваливая все новой и новой работой, пока Хэладеса не попросил о пощаде - он хотел хотя бы немного поспать. Король позволил уйти, но провожал настолько подозрительным взглядом, что Ирват на мгновение даже решил никуда не идти, а подремать пару часов на неудобном диванчике в кабинете брата. Все-таки Дастейн был прав, надо попросить слуг принести другую мебель.
  В замке, по сравнению с дворцом, оказалось тихо. За несколько дней Хэладеса устал от бесконечных знакомств, встреч и разговоров и даже начал скучать по тихим, проникновенным беседам, что вел с эльфом. Суета и вечное движение были чужды вампиру, но именно к ним приходилось привыкать. Ирват не жалел - в итоге он помирился с братом, и это оказалось проще, чем казалось. Теперь они с Дастейном разговаривали как и прежде - беззлобно подшучивая друг над другом, не испытывая неловкости или трудностей. Единственное, чего было не вернуть - дружеских отношений с Шераном. Однако Хэладеса для себя решил, что на днях зайдет к Элудину, чтобы поговорить еще раз.
  Ирват перед тем, как отправиться в спальню, зачем-то зашел в гостиную. Подумал было захватить с собой ликер, но, уже коснувшись пальцами холодного стекла, вспомнил, что так и не открыл взятую до этого бутылку. Вампир развернулся к двери, мазнул взглядом по комнате, озаренной лишь неярким светом догорающих в камине углей.
  - Хъяне?
  Эльф действительно был. Спал в кресле, положив голову на подлокотник и прижав ноги к груди. Кажется, Совесть замерз - он обнимал себя руками за плечи. Вампир замер, не отрывая взгляда от юноши. Сейчас эльф казался удивительно беззащитным, удивительно... открытым. Мальчишка продолжал поражать своими поступками. Ирват осторожно приблизился к креслу и опустился на ковер, так, чтобы видеть чужое лицо. Во сне черты смягчились, и вампир мог видеть, насколько юн Совесть. Всего лишь девятнадцать...
  Хэладеса протянул руку, убирая со лба эльфа несколько прядей, и невольно коснулся пальцами теплой кожи. Даже горячей. Ирват провел ладонью по щеке юноши, с каким-то сожалением прерывая контакт.
  - Ты ведь не меня дожидался, правда?
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"