Она стояла тяжело дыша возле ведущей на второй этаж широкой, украшенной изящными коваными перилами белоснежной лестницы. Грязная, растрепанная, в пыли и свежей земле, Тамара чувствовала себя вдвойне нелепо посреди светлого и воздушного убранства просторной гостиной.
На обоих плечах под белой летней рубашкой медленно наливались багровым синяки - Предводитель особо не церемонился. Поняв, что его территории чужак - он отреагировал мгновенно, и Тамара даже не успела осознать, что мелькнувшая перед глазами тень - живое существо, а после размышлять стало некогда - сознание накрыла смесь из страха и боли, отпустившая только здесь, в обители хозяина дома.
Предводитель расслабленно сидел напротив нее в большом, цвета слоновой кости, кожаном кресле, снисходительно глядя, как она искренне старается не поддаваться панике и, расправив плечи, смотрит будто бы сквозь него, пытаясь не замечать унижения.
- Кто надоумил тебя зайти на мою территорию? - от одного его голоса Тамара снова почувствовала, как ее сковывает страх. В приятном бархатном баритоне было неуловимо вплетено что-то безжалостное и беспощадно-безразличное, заставляющее почувствовать себя расходным материалом.
- Ты звал, я пришла, - хрипло ответила девушка. Он был красив и статен, в каждом его движении сквозила власть и сила, а еще презрение и неприязнь. - Не могла не прийти, я же теперь миротворец.
- Я тебе одним махом горло вырву, - подался вперед Предводитель, и Тамара почувствовала легкий отголосок его ярости. - И избавлю тебя от этой миссии. Миротворец.
- Давай, - помолчав, тихо сказала она.
Эти слова были чистой провокацией, но прозвучали они без единого намека на ложь, и на лице Предводителя на долю секунды проскользнуло удивление. А потом последовал хлесткий удар, и сразу вслед за ним короткий беззвучный замах, и на вновь ставших человеческими пальцах мелькнули капельки крови.
- Я просила убить, а не покалечить, - судорожно вздохнув, прошипела Тамара. Во рту начал медленно растекаться противный металлический привкус, щека горела огнем, а ключица и шея болезненно ныли от четырёх глубоких быстро наливающихся кровью ран, оставленных когтями.
- Добавить? - Предводитель внимательно посмотрел на нее, расслабленно сидя все в том же кресле, словно и не поднимался с него, а лишь слегка изменил позу. Тамара отрицательно покачала головой, признавая ошибку.
- Если я тебя убью, твоё место займёт кто-то другой, - сказал оборотень.
- Верно, - слабо ответила девушка. - Но есть вероятность, что недостаточно подходящий. - Она осторожно потрогала языком внутреннюю сторону щеки и болезненно скривилась. Из-под приложенных к шее пальцев вязкими дорожками бежала горячая кровь, расписывая некогда белоснежную рубашку алыми разводами. - А вот если ты меня покалечишь - толку не будет. Меня восстановят и все равно выведут энергию. Я ведь Источник, не забывай! Так что выбор за тобой.
- Нет. - Это короткое слово включало столько ненависти, что Тамара невольно поежилась.
Раны на шее налились свинцовой тяжестью, а затем закололи мелкими льдистыми иголочками. Выступивший прямо из воздуха туман пульсирующий нитью влился в повреждения, и боль потихоньку начала отступать, уступая место регенерации. Девушка немного расслабилась.
- Как видишь, у нас с тобой один покровитель, - взглянув ему в глаза, сказала она.
- Ты ошибаешься! - прорычал Предводитель, на секунду сбрасывая цивилизованную маску, и Тамара почувствовала, как ломается под его яростной ненавистью наскоро выстроенный заслон и неумолимо берет верх холодный ужас.
- Я - возможно, но природа никогда не ошибается.
- Чего ты хочешь?
- Я тебе уже сказала.
- А я уже дал тебе ответ! - зло склонил голову мужчина. - Иного не будет, так просто ты не отделаешься.
- Ты же читаешь меня как открытую книгу, ты видишь, что мне плохо, что я не хочу всего этого! - не выдержав, выкрикнула Тамара.
- Мне безразличны твои эмоции, - откинувшись на спинку кресла бесстрастно ответил оборотень, и девушка с горечью осознала, что отчаянно бьется в холодную и глухую стену.
Всего одно невидимое движение, и ее защита сломалась, как яичная скорлупа. Голос предательски задрожал от страха и неприязни, но, несмотря на это, слова остались холодными и обдуманными:
- Хорошо, Айдар, это твой выбор, - с трудом выговорила она. - Но в таком случае знай - я ничего не хочу. Мне от вас ничего не нужно. С моей помощью или без неё, вы все равно подвергнетесь формации. Я лишь могу... Я хочу смягчить для вас последствия, предложить свою помощь, если можно так сказать. Дай мне возможность общаться с твоими людьми, особенно с детьми. Чем больше они мне будут доверять, чем больше будут знать, тем меньше будут сопротивляться моей энергии, а значит и негативных последствий будет меньше.
- Они разорвут тебя на кусочки, когда узнают кто ты, и с какой помощью к ним пришла.
- Они не узнают, - Тамара решилась, наконец, оторвать дрожащую ладонь от шеи и прерывисто вздохнула - кровь остановилась, но боль пока ещё не ушла, мгновенно впившись в тело тысячами стальных колючек. Однако сейчас это было к лучшему - она отвлекала. Девушка мстительно стряхнула бордовые капли на светлый деревянный пол: - А если кто-то из ваших и проговорится, то так тому и быть. Я же сказала, мне все равно. Я всего лишь Источник, Стрела назначается в самом конце.
- Тогда уходи, беги отсюда как можно дальше, пока она не назначена! - прошипел Айдар, и девушку стремительно затошнило, а комната закружилась как карусель. - Ты понимаешь, о чем ты просишь?! Ты хочешь, чтобы я своей рукой дал тебе оружие против своего же народа!
- Я и есть оружие, - Тамара схватилась рукой за перила, чтобы не упасть. - Но если ты будешь мешать, нам придется действовать без разбора.
- Дрянь! - ещё один замах, но удара не последовало - девушка сама сползла на пол, не в силах больше контролировать обрушившуюся ненависть, да так и осталась там сидеть - на коленях, тяжело дыша и обхватив голову руками. Айдар бесстыдно рассматривал её внутренний мир, раскачивал эмоции, вытаскивал наружу потаенные страхи, будил подсознание, и девушке казалось, что она сходит с ума.
- А никто и не обещал тебе сказку, Предводитель, - едва слышно выдохнула она.
***
- Кровь, - тихо сказал Даниил, едва увидев Тамару. В голосе его отчетливо проскользнула ненависть. Девушка тихо сидела на крылечке со стороны улицы, даже не постучав в дверь - дорога до дома отняла у нее оставшиеся силы и показалась вечностью.
- Всего лишь кровь, - хрипло отозвалась Тамара, тяжело опираясь о его руку, чтобы подняться и пройти в дом. - Где у тебя ванная? И если есть - чистая рубашка. С воротом.
- Не надо, Данила, - попросила девушка. - Просто проводи меня, куда я прошу.
- Тамара, это очередная глупость, - мужчина потянулся и схватил ее за локоть. - Я ведь могу тебе помочь.
- Не надо мне помогать! - она отчаянно попыталась вырваться, но оборотень был намного сильнее, и мягкий, но надёжный захват даже не ослаб. На глазах девушки блеснули слёзы: - Просто не трогай меня. Пожалуйста.
- Ванная прямо коридору, третья дверь направо, - голос появившегося на пороге гостиной Святослава звучал тихо и успокаивающе. - Если нужна будет помощь - зови.
- Спасибо, - тихо сказала Тамара, и, почувствовав, как Данила отпустил ее руку, облегченно вздохнула.
Спустя десять минут в дверь постучались, и детский голосок звонко попросил:
- Тетя Тамара, это Мая, откройте, пожалуйста, я принесла вам полотенце!
Тамара, не вставая с краешка ванной, где все это время бездумно сидела, не в силах даже раздеться, молча щелкнула щеколдой. Дверь тут же приоткрылась и в узкую щелочку протянулась худенькая детская ручка с бежевым полотенцем и аккуратно сложенной белой рубашкой:
- Вот!
Тамара забрала вещи, но дверь так и не закрылась, и девушка, с усилием встав, выглянула в коридор. Стоящая там маленькая, лет пяти, русоволосая девочка неловко потеребила тонкое кружево на подоле простенького серого с голубыми цветочками платья, помялась немного, а потом подняла на Тамару чистые, серые, как у Даниила, глаза и сказала:
- Тетя Тамара, ты молчишь и тебе плохо. Я чувствую такую пустоту, что мне даже самой страшно... Не расстраивайся, пожалуйста! Все будет хорошо. Честно-честно!
Тамара кивнула, закрыла дверь и тихо сползла по косяку вниз, спрятав лицо в ладонях.
Обратно в Белую Тонь их привез Данила. В отличие от Святослава, машину он вел агрессивно и быстро, домчав их до дома за какие-то десять минут. Если бы Тамара не чувствовала себя настолько уставшей, она наверняка бы вцепилась в сидение, напряженно следя за дорогой. Особенно с учетом того, что оборотень не озаботился даже включением фар, хотя то и дело прячущийся в облаках месяц раз за разом погружал мир в полную тьму.
Перед тем как уехать Даниил глубоко вдохнул пряный ночной воздух и, выразительно глянув на калитку, предупредил:
- Твой кот где-то на улице, Тамара. Во дворе.
- Что?! - девушка впервые за вечер встрепенулась и поспешила к входу.
- Милы, кстати, дома нет.
Тут уже выругался Святослав, напрасно давший вчера дочери "ключ" от контура дома.
Даниил, покачав головой, выкрутил до упора руль, разворачивая джип. Дома его еще ждал разговор с невесткой и внуками. Это же надо было закопать во дворе его дома "паленое", не известно кем сотворенное заклятие плодородия! Да еще не просто так, а с защитой от вскрытия!
Результатом этого доброго дела стали две спаленные рикошетом от "защиты" вишни (плюс одна слива, случайно задетая Святославом в процессе укрощения), двое испуганных до кончиков когтей котят (ну ладно, это им за дело) и полностью, в одно мгновенье, заросший бурьяном сад (единственный к чему заклятие применилось исключительно хорошо).
Но главное - это Тамара, - думал Даниил, глядя в ночь. В отличие от людей, перед его взором открывались тысячи полутонов, а темная дорога казалась сотканной из серебристых нитей - отражений-отблесков воды, песка, травинок. - Самое главное - это она. Нужно понять, как действовать дальше. И принять решение.
На калитке изнутри была прикреплена записка: "Я так и знала, что ты сегодня не вернешься! Мне страшно оставаться ночью одной. Я буду ночевать у тети Катерины".
Дверь в дом оказалась распахнутой настежь, внутренняя, с более тугими петлями, была "заботливо" подперта камушком до щели, шириною в ладонь.
Идеально для того, чтобы любопытный скучающий питомец смог сначала боязливо выглянуть во двор, а после, осторожно ступая пушистыми лапками и посекундно озираясь, отправиться на исследование нового мира. Либо для того, чтобы у одинокого, всеми забытого пса, случайно увидевшего открытую дверь, хватило сил просунуть голову и, оттолкнув препятствие, войти в дом в поисках развлечения.
Однако Алтай при виде хозяина радостно, хоть и не слишком резво, выскочил вовсе не из дома, а из своей будки, дежурно поплясал рядом, облизал руки Тамаре, попутно проверяя, нет ли в них лакомства, и с чувством выполненного долга быстренько ретировался обратно.
Пока Святослав звонил своей двоюродной сестре, выясняя, там ли на самом деле находится его дочь (параллельно выслушивая много чего интересного по поводу воспитания подростков и звонков в два часа ночи), Тамара успела бегло обыскать весь двор.
Наконец, отчаявшись, она заглянула в будку как-то подозрительно тихо ведущего себя Алтая, предполагая самое страшное - что пес, вдоволь наигравшись с живой игрушкой, попросту придушил ее и припрятал.
Однако свет фонаря высветил поначалу недовольно приподнятую физиономию Алтая, а после... скрывающуюся за пушистым белым боком столь же недовольную - Инея, доселе, как оказалось, мирно спавшего рядом с псом. Звери сверкали глазами, щурились и отворачивались от света, но из конуры выбираться не собирались.
Тамара погасила фонарь и обессилено присела на лавочку, бездумно и устало глядя сквозь ночь. Святослав, опустившийся рядом с ней, несколько минут тихо и молча злился на себя и дочь, а после посмотрел на девушку, и, вздохнув, легонько обнял ее за плечи и осторожно притянул к себе.
Тамара поначалу напряглась и сжалась, как пружина, но спустя некоторое время все же переборола себя и расслабилась, устало положив голову к нему на плечо. Рядом с ним было спокойнее и теплее.