За окном было пасмурно. Комната, залитая прохладным дневным светом, светилась мягкой тишиной. Часы меланхолично отсчитывали секунды. Большой дымчатый кот устало спал в теплом и уютном сером кресле, почти сливаясь с ним. Тамара тихонечко укладывала в дорожную сумку последние вещи.
Весь вечер она провела, тщательно и аккуратно разбирая свои шкафы и полки. Почти все, что ей попадалось под руку - отправлялось либо в одну из специально принесенных ей из ближайшего магазина коробок, либо безжалостно выбрасывалось в мусорное ведро.
Старая одежда, куча мелких никому не нужных безделушек, вазы, посуда, книги, надаренные еще в детстве мягкие игрушки, диски с музыкой, косметика...
Все, что было новым и пригодным к использованию - Тамара внимательно осматривала и аккуратно складывала в коробки, остальное - рвала, разламывала, разбивала и выбрасывала.
Лишь только самые личные вещи, несущие частицу ее самой, ее душу и воспоминания - она складывала отдельно, в большой белоснежный пакет.
Поздним вечером, когда немножко поутих дождь, и жители домов постепенно начали укладываться спать, а опутанные темными сумерками улицы опустели, Тамара по одной вынесла коробки с вещами во двор и осторожно поставила их под козырек соседнего подъезда. Игрушки, конечно же, разберут дети, а остальное... может быть тоже кому-нибудь пригодится. В их дворе иногда делали так, когда переезжали или когда кто-нибудь "уходил" навсегда.
А потом Тамара вернулась домой, оделась потеплее, позвала с собой кота, взяла огромный белоснежный пакет и, бережно прижимая его к груди, пошла по узкой грунтовой дороге к незастроенному пустырю на задворках города.
Здесь было тихо и безлюдно. И никто, кроме равнодушно выглядывающей из-за тяжелых, наполненных влагой облаков, луны, не видел, как горел на пустынной площадке маленький рыжий костер. Как исчезали в его огне, осыпаясь мерцающими искрами, старые дневники и тетради, черно-белые рисунки, открытки и фотографии. Как разметывал ветер бережно высушенные лепестки цветов... И как предательски текли слезы по щекам молодой до боли сжимающей кулаки девушки, а дымчато-серый кот неотрывно смотрел на сгорающие в пламени осколки прошлого и встревожено жался к ногам хозяйки.
- С днем рождения тебя, Тамара...
***
- Все-таки уезжаешь, - старушка даже не спрашивала, а просто констатировала как факт, будто бы все уже давно знала. - И куда, если не секрет?
- Не знаю... - Тамара грустно пожала плечами. Она сидела за столом в небольшой, такой же, как и у нее, уютной кухоньке, обеими ладонями обнимая чашку с ароматным земляничным чаем, заботливо заваренным для нее хозяйкой.
За всю ночь Тамара так и не смогла сомкнуть глаз. Бессонница и тревожное ожидание чего-то нового, но почему не слишком веселого впереди - не давали ей уснуть. Зато было время на сборы.
И теперь у ног девушки стояла небольшая дорожная сумка и сумка-переноска, в которой умиротворенно спал ее кот.
Квартиру Тамара полностью убрала и закрыла на все замки. На работу даже не позвонила - рано или поздно уволят все равно, а если придет сама - волокита с увольнением и расчетами растянется надолго, особенно учитывая характер ее начальника. Друзьям девушка разослала письма, отправила переводом деньги маме бывшего мужа и, решившись, выключила телефон.
Как это было ни странно - но ей было совершенно не жаль бросать все вот так, разом. Наоборот, Тамара испытала какое-то невероятное облегчение, когда, выйдя из квартиры - захлопнула за собой дверь и, спустившись к старушке, отдала ей ключи и свой единственный цветок - любимую алую розу.
- Значит в никуда... - задумчиво сказала хозяйка.
Тамара легонько улыбнулась и грустно кивнула:
- В никуда.
Она действительно не знала, куда ей идти или ехать. Не думала об этом до сих пор и не хотела думать сейчас. "Обстоятельства сами тебя поведут", - сказал ей Алмар еще там, в забытьи, и Тамара почему-то поверила ему. Поверила и решила не сопротивляться.
- Знаешь, а ведь в никуда тоже есть дорога, - вдруг усмехнулась старушка. - Просто люди боятся по ней ходить. Но раз тебе все равно...
Женщина подошла к окошку и взяла с подоконника старый потрепанный блокнот и один из облезлых простых карандашей. Присела за стол рядом с Тамарой.
Полистав пожелтевшие от времени странички, старушка нашла, наконец, среди них пустую и что-то коротко на ней написала. Потом выдернула листок, сложила его вдвое и протянула Тамаре:
- Скажешь, что тебя Марьяна прислала. Он все поймет.
Девушка недоуменно посмотрела на старушку, потом осторожно взяла клочок бумаги и, развернув, прочитала: Белая тонь. Яков.
- Это кто?..
- Узнаешь, - лаконично отозвалась женщина.
- А... - Тамара вдруг растерялась. Пять минут назад - ей было совершенно безразлично куда ехать, хоть к черту на кулички. А теперь, когда старушка сама предложила дорогу, вдруг засомневалась и почему-то решила, что лучше будет вежливо отказаться. Незнакомое место, какой-то Яков... Да и соседку свою Тамара знала исключительно по приветственным кивкам на лестничной площадке.
- А как туда попасть - я тебе объясню, - продолжила ее фразу старушка, и, внимательно посмотрев на растерянное лицо девушки, с легкой досадой прибавила: - Научись ложиться на воду, Тамара. Ну что ты все время гребешь против течения? И свои силы тратишь и другим покоя не даешь. Сама же сказала - все равно тебе, куда ехать. А раз все равно - чего тогда сомневаешься? Или... - старушка усмехнулась, - боишься его что ли? Так не бойся! Не съест он тебя! Яша почти мой ровесник.
Девушка неуловимо покраснела и, куснув губу, пробормотала:
- Да ничего я не боюсь. Мне просто неудобно ехать к незнакомому человеку, да еще и без приглашения. К тому же... Что это такое - Белая тонь? Село, наверное, какое-то. И чего я там буду делать?
- Ну, началось! - всплеснула руками женщина. - Чего я там буду делать, да как я без приглашения! Отдохнешь, сил наберешься, воздухом чистым подышишь. Твое приглашение у тебя в руках, - она кивнула на уже изрядно помятый от волнения листочек в руках Тамары. - А что делать - это уж не переживай. Уж кто-кто, а Яков тебе занятие найдет!
Тамара уткнулась лицом в ладони. И действительно - чего она так сопротивляется? Ну не понравится ей эта "Тонь" или как ее там, возьмет и уедет. Ведь никто же ее не держит, никто не заставляет - она свободный человек. В конце концов, вернется обратно, найдет другую работу и станет жить как прежде!
- Простите, - спустя пару секунд девушка вынырнула из ладоней и досадливо потерла лоб. - Не знаю, что на меня иногда находит. Дух противоречия как будто просыпается. Спасибо вам за адрес. Я поеду туда.
- Ну, вот и славно, - улыбнулась старушка. - Теперь я хотя бы буду за тебя спокойна. А то в последнее время на тебя смотреть страшно. - Поймав удивленный взгляд девушки, старушка рассмеялась: - Тамара, оттого, что ты ни с кем не общаешься - существенно ничего не меняется. Мы люди - старые, дети выросли, внуки редко приходят, сил особенно ни на что не хватает. Скучно жить-то. Вот мы и коротаем время за разговорами. Я каждого жильца этого дома не только в лицо и по имени знаю, но и то, во сколько он приходит и уходит, с кем дружит и какие у него проблемы. И не потому, что подслушиваю или специально наблюдаю, а потому что не заметить этого невозможно, особенно когда день за днем происходит одно и тоже...
Чуть улыбнувшись, Тамара покачала головой, но смолчала. Сколько не прячься от мира - прячешься ты от самого себя. А мир просто с насмешкой рассматривает твои неуклюжие попытки.
Глава 7
- Мяу-у-у-у!!!!! - в который раз заунывно завел Иней, разрывая злую напряженную тишину противным тягуче-монотонным голосом. И потрепанный жизнью и долгой пыльной дорогой, по которой единственный раз в неделю ходил его старый скрипучий ПАЗик, водитель все-таки не выдержал:
- Да заткнешь ты его или нет?! Слышать эту скотину больше не могу!..
Немногочисленные пассажиры дышащего на ладан автобуса вполголоса выразили свою солидарность с мужчиной.
Тамара искоса глянула на попутчиков. Правильно, она бы тоже возмущалась. Кот орал на одной ноте уже два часа подряд, и людей это мало радовало, особенно если учесть, что подобный концерт Иней закатывал уже третий раз за дорогу.
Самого кота Тамара тоже, как ни странно, понимала. В Белую тонь они с ним пытались добраться четвертый день кряду. Причем сначала на поезде, потом на маршрутке, а теперь вот на этой старой развалине.
Девушка за это время прокляла все на свете, в том числе и свою порывистость, заставившую ее сорваться с места, бросить дом и работу и нестись на край света, неизвестно с какой целью. Кот все это время, видимо, проклинал хозяйку.
В поезде он вел себя еще более-менее прилично и тихо, в отличие от соседей, начавших отмечать свой отъезд еще на вокзале и сопровождающих поездку тостами, песнями, звоном граненых стаканов и бесконечными предложениями присоединиться к празднику всех пассажиров несчастного плацкартного вагона. Тамара, мысленно отправляя попутчиков в разные интересные места, на каждой станции выпрыгивала вместе с Инеем на перрон, чтобы развеяться и глотнуть свежего, не отравленного перегаром, воздуха. В благодарность кот покорно терпел и неудобную сумку и паек из сухого корма и даже громкогласных соседей, периодически пытающихся его достать и потискать.
Но в маршрутке кошачьему терпению пришел конец - его укачивало. И небольшой полуторачасовой переезд от вокзала к задворкам маленького городка прошел под отчаянный вой, царапание сумки и шипение. Конечная остановка на небольшом пустыре, откуда ходили автобусы в районные центры и дачные поселки, показалась Тамаре избавлением.
Пока они ждали свой рейс - одетый в шлейку кот даже погулял по травке возле лавочки, где Тамара мрачно пыталась перекусить купленными еще на вокзале пирожками и перелитым из стаканчиков в небольшой термос кофе. Но как только девушка попробовала запихнуть разомлевшего от свободы питомца обратно в переноску - тот отчаянно засопротивлялся, искусав и исцарапав ей руки и оставив на щеке три красные набухшие полосы.
Появление же на остановке единственного автобуса, к которому чуть позже отправилась хозяйка, ругая вполголоса его, жизнь и тяжелую сумку, и вовсе повергло Инея в горькое и беспросветное уныние. Что он в свое удовольствие и выразил, закатив пассажирам концерт еще до отправления рейса...
Теперь встрепанная и исцарапанная Тамара задумчиво покусывала губу, размышляя над тем - высадят и с котом прямо здесь, посреди пустынной, пыльной степной дороги или провезут еще метров триста и высадят уже там - в небольшом лесочке, виднеющемся впереди.
- Мя-яу?.. - вопросительное мяуканье разбило на колючие звенящие осколки напряженную тишину выключенного двигателя и сделало взгляды пассажиров совсем уж далекими от доброжелательных. А Тамаре вдруг до смерти захотелось чем-нибудь перемотать коту пасть. Ведь чего она только не делала - и просила, и уговаривала, и на руки брала (теперь на плече девушки сквозь светлую футболку отчетливо проступали алые капли крови), и ругала, и даже пугала тем, что оставит его на ближайшей остановке - все тщетно!
- Нам долго еще ехать?.. - убитым голосом спросила она.
- Полчаса, - мрачно ответил водитель. - Но он это время, - мужчина зло глянул на сумку-переноску, которую девушка тревожно сжимала в руках, - будет ехать молча. Либо бежать следом за автобусом.
- Да как я его замолчать-то заставлю! - возмутилась Тамара. - Это же кот!
- А ты бы еще козла с собой взяла! - огрызнулся водитель. - Он, может, и кот, а мы... - он на мгновение запнулся: - люди! И терпеть это не обязаны! Так что - либо пусть заткнется, либо выходи! У меня голова уже раскалывается, а мне еще обратный рейс делать!
- Не имеете права! - обиженно воскликнула Тамара. - Я же ничего не нарушаю!
- Мяу! - глухо подтвердил кот. И двери автобуса, повинуясь водителю, с противным скрипом разъехались в стороны.
- Имею! - хмуро отозвался мужчина. - В эту глухомань все равно больше кроме меня никто ездить не хочет - дураков нет. А поэтому жаловаться можешь кому угодно - мне без разницы. Так что... - водитель широким жестом показал в сторону двери: - Давай решайся. Можешь авоську на зеркало снаружи привесить - там твою скотину всяко меньше слышно будет. Либо выходи вместе с ним. Сумку с вещами, так и быть, можешь оставить - на обратном пути тебе отдам - хоть полдороги, да налегке прошагаешь.
- Да пошел ты!.. - с чувством ответила девушка, и, подхватив вещи, выпрыгнула из автобуса.
***
Поначалу Тамара просто стояла на обочине и хмуро смотрела вслед подпрыгивающему на ухабах и душераздирающе поскрипывающему ПАЗику.
После перевела задумчивый взгляд на мгновенно притихшего на свежем воздухе кота. Иней виновато отводил глаза, демонстративно отворачивался и даже предпринял одну попытку к бегству. Неудачную. Поскольку поводок на шлейке хоть и был достаточно длинным, но другой его конец сжимала хозяйская рука. Как оказалось - крепко и безжалостно.
Поняв, что путей к отступлению нет, кот пресек в себе зарождающуюся панику, гордо задрал хвост, прошествовал перед Тамарой и, повернувшись к ней задом, сел на пыльную дорогу и принялся непринужденно разглядывать снующих по вечернему небу птиц. Впрочем, уши Иней все-таки настороженно развернул назад, внимательно прислушиваясь к действиям девушки.
Но Тамара не стала осуществлять возмездие, а просто коротко и емко выразила свое честное мнение по отношению ко всему произошедшему и, подхватив сумки, хмуро пошла вперед по дороге, рывком заставив кота плестись следом.
Через полчаса девушка окончательно утвердилась в мысли, что сильно погорячилась, забрав сумку из автобуса. Налегке бы она прошла гораздо больше, чем сейчас - останавливаясь через каждые двадцать метров, чтобы перевести дух и растереть ноющие от тяжести пальцы. К тому же еще и кот, быстро нагулявшийся домашними ухоженными лапками по пыльной и явно не предназначенной для его благородных кровей (так считал кот, Тамара же хорошо помнила, как подобрала маленького, припорошенного первым мокрым снегом и похожего на крысеныша котенка возле свалки) дороге, напрочь отказался идти вперед. И теперь и к без того нелегкой Тамариной сумке с вещами прибавилась еще и увесистая тушка, с интересом наблюдающая за происходящим из теплой и уютной переноски.
Вечер потихоньку убаюкивал кренящееся к горизонту солнце, рисуя на земле длинные тени. В маленьком лесочке, куда Тамара с горем пополам добрела лишь спустя сорок минут, они сплетались в причудливый хоровод и потихоньку заливали темной прохладой узкую проселочную дорогу. Девушка постаралась ускорить шаг. Мысль окунуться в ночь в незнакомом лесу ей откровенно не нравилась.
Дорога между тем начала осторожно крениться вниз, лес немного раздвинулся в стороны, выпустив по краям изумрудной кромки белые и сиреневые ленты крупных, раскрытых, по всей видимости, ночных цветов. На все лады щебетали птицы, делясь друг с другом дневными переживаниями, аромат вечерней свежести смешивался с пряным обволакивающим запахом цветущих растений. От всех этих непривычных для городского жителя впечатлений кружилась голова, создавая ощущение нереальности происходящего.
Многодневная усталость постепенно брала свое. Одурманивающий воздух, вкрадчивый шепот засыпающего леса мягко вытесняли тревогу, убаюкивали сознание, бережно окутывали теплой паутиной сладкой дремы и тянули за собой, в тихий и уютный мир отдыха и сновидений. Кот в переноске давно уснул, не обращая внимания даже на то, что Тамара, не силах больше нести в руке тяжелую сумку с вещами, перехватила ее за длинную ручку и глухим шумом волокла по пыльной дороге за собой, более не заботясь о сохранности столь тщательно и аккуратно собранных с собою вещей. Постепенно шаги девушки все больше замедлялись, сгущенные темной листвой сумерки путали, обволакивали, лишали последних сил и ориентиров. А лес все не заканчивался, и казалось, что прохладная едва заметно сбегающая куда-то вниз дорога, так и будет вести за собой, пока не затеряется в чернильной темноте ночи...
...Я никуда сегодня не дойду, - отстраненно, как сквозь вату, подумала Тамара. - Может быть, я вообще уже сбилась с пути, а это вовсе не дорога, а просто мое воображение. И все, что происходит - просто сон... Странный сон... Я так устала... Останусь здесь до утра...
Девушка невольно покачнулась, и, остановившись, осторожно поставила на землю переноску с котом. Из последних сил подтянула к себе дорожную сумку и на ощупь нашла в ней тоненький, подаренный ей еще мамой, вязаный плед. Расстелила его на траве и, обняв переноску с мирно посапывающим Инеем, свернулась калачиком и мгновенно уснула, даже не заметив, как медленно течет по земле и закручивается вокруг нее подсвеченный мягким белым светом молочный туман.