Ежов Рой Андреич : другие произведения.

Вся нетленка (стихи)

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


Оценка: 6.37*6  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Часть Полного Собрания Стихотворных сочинений Roi Ejou. По его мнению - лучшая.

Содержание

2002

Achinea Смычковая какофонь Вдохновенная мелодия Белое Кино Говорили головы Горизонт Душа Животное Лето Насморочное Ночная красота Одинок и брошен, как жребий Осенний пикник Осень Отдохни Пограничник Полустансики Сюда нисходят Цветочек Шпиль балалайки

Свободное погружение

1. 2.

Мелочи из кармана

Спичка Осколок Монета Игла

Мелочи

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z a b c d e f g

2001

Поток символизма Военный мотив Грустные картинки Из квантовой механики А пока Астрологический прогноз на год лошади Вот кладбище Как Маяковский Конские мотивы Моя королева (пчелиный мотив) Еще сон Футурологический мотив Весна пришла Философические мотивы Я и ты Про лишенцев Мне снилось, что я в океане... Почти по Джеку Лондону Был напуган и зол дикарь... Стрелковый мотив Мелочи Очко из одностиший

Души звуков. Исследование.

Введение 1. Теория согласных групп 1.1. Первое приводимое представление 1.2. Второе векторное выражение 1.3. Третий тензорный трехчлен 2. Комбинаторика 2.1. Обязательные парные последовательности 2.2.Клещи и щеколда (Острые ощущения) 3. Сложная рифмовка 3.1. Сквозная рифма 3.2. Перекрестная рифмовка (Рассудок)

Рыбы

Вступительная статья Лунный цикл Океанический цикл.

Женский цикл

Камни Сонет 1 Сонет 2 Сонет 3

Да и Нет. Венок сонетов.

1. 2. 3. 4. 5. 6. 7. 8. 9. 10. 11. 12. 13. 14. 15.

1991-1997

Сны

Я шел на свет... Заснулось... В снежном крошеве... Образуясь внутри, наползает снаружи... Вся мебель намазана маслом на палец... Пройду по пещере, сухой и неровной... Город Долгий отдых... Год - это долгая доля секунды... Холодно - это благо... Шипит и плавится звезда... Я хотел быть как все... Впотьмах стояла сушь... Мебель склеена из опилок... Сморкалось...

Прочее

В горах Закат эпох Пишу стихи Кошечка Ныряя в грязь ли... Мелочи

2002 ||||



Achinea ||||


Глаза и звери любят сыр,
Который с возрастом твердеет
И, произношенный до дыр,
Страдает чуждою идеей
О непорядках в пустяках,
О червяках в запретном плоде...
Печаль молчит в его руках,
И ничего не происходит,
Не потому что сыр и груб,
Не потому что долгий ящик
Мерцает нимбом на ветру,
Смущая праздно говорящих,
Но где-то должен быть предел
Исканий в головах меж вами,
Предел позывов бренных тел,
И обрести, чего хотел,
Но не умел сказать словами.


Смычковая какофонь ||||


Занудно выводил дискант на скрипочных качелях,
Не позволялось в уголке затронуть струны альта,
Супруг сопрано был пилим ее виолончелью,
И контрабасило в грудях развратного контральто.

Все так икало пиццикато, ныло флажолетом,
Пленяло выпуклостью форм, кобенилось в руках,
Так беззастенчиво томилось этим знойным летом,
И, в ожиданьи, вожделело чувственно смычка.


Вдохновенная мелодия ||||


Стою один на лобном месте,
Не прогоняемый взашей.
Мне не дождаться злобной мести -
Тиха обитель лобных вшей.

И, норовя мехи порвать,
Стихи в гармонию ложатся,
И невесомы, как семнадцать,
Мои седые двадцать пять.

Полощет по ветру и стынет
Стихов живое полотно.
Их так и тянет жечь в камине,
Да только в руки не дано.

Дано терзаться и искать,
Дано найти и не сдаваться
И брать, как данность на семнадцать,
Чево дано на двадцать пять.


Белое ||||


Казалось, они были белыми, -
Не бликом иглы ледяной,
Не статуи гладкими бельмами,
Но беглой души белизной.

В отчаянной мгле белых яблок
Встречались бокал и свеча,
Сочилось моченою хлябью,
В ночи источало печаль.

Но лунные дни уходили,
А сырость копилась на дне,
И фрукты сверлили затылок,
Будили Вильгельма во мне.

* * *


Ветры ревут в трубах дворов,
В корке домов преет народ.
Дикая степь, время ветров
Против гостей, против работ.

Небо в степи близко к земле.
Руки скрести, стенам не верь.
Пусть города, пусть даже лес, -
Время скрести твердью о твердь,

Время сдирать с тела лишай,
Время скоблить плоскость стола.
Рви, ветер, плоть, сути лишай
Наши слова, наши дела.


Кино ||||


Глаза закрыты. На изнанке век
Квантует кадры старенький проектор.
Хронически вперед направлен вектор,
Мелькает день за днем, за веком век,
А блики плоти жаждут пить и есть,
Ходить в сортир, плодить живую нежить...
И веки не поднять, но сжать и нежить.

Сон разума рождает бытие.


Говорили головы ||||


Говорили головы у малых,
Согревала глотки пикировка.
Слово многим долю поломало
Резонансом в полую коробку.

Выверяли нравственные нормы
По заслугам высеченных ликов.
В пустоту, в штампованные формы
Отливали головы великих.

Восходили новые светила,
Волновали липовые дебри.
Достигались знание и сила,
Выводились розовые зебры,

Все равно все было полосато:
Крепко тормозили, круто гнали...
Смыл прилив, смуссонили пассаты,
Закруглило силой в слив спирали.


Горизонт ||||


Кровь, наигравшись вволю, холодеет,
И, чувствуя, что в чем-то был неправ,
Я оставляю старую идею
Прорвать его, стремительно догнав.

Но все ползет под ноги степь нагая;
Он дразнит, убегая, ну и пусть:
Мой путь его теснит и раздвигает, -
Так кажется, пока не оглянусь,

И не сомкнется линия концами,
Мир захлестнув скользящею петлей.
Нам дан предел, недостижимый нами,
И в этом небо сходится с землей.


Душа ||||


На грани рассвета прохладного лета,
Туманом почти не шурша,
Приходит к прогрессом забытому лесу
Невинная чья-то душа.

Пройдет по дорожке и плачущей кошкой
Кукушке шепнет на ушко,
Что хочется крошке сережки и брошку,
И нужно брюшку молочко,

Что в мире все суше и падшие души
В терзаниях злобныя дней
Украли у крошки из ушка сережку
И высох молочный ручей.

Но только светает, она улетает
И прет свое тело вперед,
До одури пашет и жрет, но не кашу,
А плоть очумелую рвет.


Животное ||||


Ты не хочешь хоть раз глянуть в очи лемура,
Даже зная, что вся его прелесть - обман?
Я - не он, и меня заставляет натура
Семафорить торцом, словно я павиан.

Я торчу шишаком на носу гавиала,
Чужероден и глуп, как клыки кабарги.
Но, быть может, захочешь чуть-чуть для начала
Откусить от моллюсковой нежной ноги,

Что трепещет под кожей непрочною зайца?
А изысканность мышки летучей крыла
И мои черепашьи вкуснейшие яйца
Как всегда - украшенье любого стола.

Хочешь ребра тушеные просто скотины
Заедать суповым плавником от акул,
Зябко кутаясь в плед из слюны-паутины
Над обрывом угластых пугающих скул?

Можешь скушать и сгрызть, не забывши пожарить
Экзотично-животные мякоть и кость,
Но оставь амулетом на всякий пожарный
Мой единственный плюс - человеческий хвост.

Ну, не хочешь - как хочешь. Не надо. И только
Сводит челюсти горечь во рту. Ну и пусть.
С благородной осанкой полярного волка
Я раздавленной жабой на солнце сушусь.


Лето ||||


Звенела линза солнца,
лезла в глаз,
стояла дыбом
драная крапива
и тоже жглась.
Зудела суетливо
вокруг лица
летающая мразь,
давилась с хрустом,
жалилась на лето...
В засильи света
профили теней
казались убедительней,
черней,
и крепко набирали пиетета:
идея Тьмы
манила все сильней.


Насморочное ||||


Сверло в ушах,
терзания в носу.
В такую рань
толпа еще ни к черту,
и бархатная рвань
бумаг потертых
еще не вжата
в насморочный суп.

Но гнет кольца
сминает и крошит,
а тяжкий снег
сжижает боль окраин,
и человек
стыдливо утирает
тряпицею с лица
потек души.


Ночная красота ||||


Во мгле не торопясь бредет прохожий скромный,
Приучен суетой ценить ночной покой.
Кустарник у дорог к ним жмется экономно,
Секретничает лес, темнящий над рекой,

Расчетлив и суров полет совы крылатой,
Что строгой тишине внимает на лету...
И месяц молодой, почти совсем бесплатный,
Разумно тратит свет на эту красоту.


Одинок и брошен, как жребий ||||


Одинок и брошен, как жребий
И покрыт жеребою рыбой
Страстный жрец отборных отребий,
Потребитель зла за спасибо.

Отчего ж так выпали кости,
Что не держат более тела,
И в желудок, кислый от злости
Голова сквозь грудь улетела?

Ах, ты, лобная моя доля
Одного из двух полушарий,
Всплыть бы в желчи тебе на волю,
Да колодец глотки мешает.

И везет организм по кочкам,
И колышет во чреве душу,
Только тошно, и надо срочно
Пальцы в глотку - мозги наружу.


Осенний пикник ||||


День за днем облетали с деревьев
озябшие рыбы,
Потихоньку слипались глазами
и нюхали пыль,
Рыли дерн и напрасно терзались,
хотя и могли бы
Покатиться, свалявшись под ветром,
в полынь и ковыль.
Мелко вскакивал, рысью
трясясь по дождливой дорожке,
Серый мерин, осеннего ветра
стыдясь на лице.
На ушах продышался лишай,
отрасли ложноножки,
И совсем не хотелось того,
что лежало в конце.
Произрос лежебоко желудок
капризною ленью,
Шевельнулось желание вяло
кошачьим хвостом.
Даже рыжий обрывок улыбки
не внес оживленья,
А неслышно шептался о том,
что случилось потом.
А потом полкило желудей
и лохматого сыра
Намекали, пока не намокли
в клееном плену,
Но засохли, хотя не остыли,
ведь не было сыро,
И совсем неожиданно
начали ползать по дну.
А в кустах завозились
испуганно чьи-то туманы.
Стало весело, только обидно
за то, что без нас,
Потому что всем было тогда
удивительно странно
И никто не хотел отвлекаться
на то, что сейчас.


Осень ||||


Заря, терзаясь, изошла багрянцем,
Оседлый ветер воет на луну,
Которая промозглым померанцем
Свербит сквозь туч ночную седину.

Зевает волк от голода, елозит
Под кожей жабы пузырями грусть.
К чему возиться в прозе, как в навозе?
Спою я лучше выпью. И напьюсь.

* * *


Холодает. Рощи зябнут в неглиже,
Отрывается с них падшая листва
И бесстыдно кроет землю, но уже
Позабыты непристойные слова.

Цепенеет неприкрытая природа,
Поздней осенью не срам чего страдать:
Откутюрилось златое время года,
Скоро вьюга будет наша благодать.


Отдохни ||||


Тает снег,
Тает лед,
Гаснет свет,
Меркнет день.
Стопорь бег,
Ведь вперед
Хода нет, -
Просто лень.

И назад
Обернись.
Посмотри,
Видишь, там
Чей-то взгляд,
Чья-то жизнь,
А внутри -
Пустота.

Долгий путь,
Города,
Сильный пол,
Полный сил...
Позабудь
Навсегда
Где ты шел,
Кем ты был.

Не скорбя,
Брось свой труд
В полой мгле
Стольких лет.
Без тебя
Проживут
На Земле.
Или нет?

Да, дела...
Но, поверь,
Все давно
Решено.
Боль ушла,
И теперь
Все равно.
Все равно.

Тихий сон
Заменил
Эти дни,
Этот бег.
Вот и все.
Ты решил.
Отдохни,
Человек.

П.С. Исполняется на мелодию песенки "Полчаса" группы "Та ту".


Пограничник ||||


День за днем вопреки природе,
Ночь за ночью под сердца стук,
Пограничник вперед не ходит,
Пограничник ходит вокруг.

Шаг вперед так и тянет сделать,
Он бы сделал его давно,
Примирил бы свой дух и тело,
Но пугает его одно:

Может там, в темноте застывшей,
Круговой совершает путь
Пограничник такой же бывший
И не может сюда шагнуть.

Так и держит его незнанием,
Как браслетами на руке,
Пограничное состояние -
Состояние на замке.


Полустансики ||||


(Поток бесознания)

Крепленая судьба
Из горла хлещет.
Поэзия слаба,
Сильнее вещи.

Имущество как дым:
На всех не хватит.
Не выдашь - не съедим:
Панель - не паперть.

Поддайте, господа,
Судье на мыло!
Подъем, и навсегда -
Играй, горнило.

За лучшее из зол -
Ногой на горло,
Скачи, как стрекозел:
Нагой, но горный.

Залезь на Эверест,
Рекордно плюнь и
Пока не надоест
Смотри на слюни.

Расплавленный металл
Шипит и злится.
В стальной игле канал
Есть признак шприца.

Со шприца власть огня
Снимает порчу.
Сосущий из меня,
Ты неразборчив.

Скучающий во мне,
Тебя не выдам.
Протезы для камней
Нужны копытам.

Копыто на груди -
Кошмар обоих.
Людей не доводи
До скотобоен.

Боящихся скотов
Не бей ногами.
Как много прежних снов
Под сапогами.

Подошвы стерты солью
Океанов.
Здесь то ли свалка, то ли
Икебана.

Банзай в горшочке -
Пепел самурая.
Взрастил цветочки
На чужом "ура" я.

Цветок алоэ
Тоже древовиден.
Нас было двое?
Я тебя не видел.

Невидимый во сне,
Живу я дальше.
Шевелится во мне
Мышонок фальши.

К чему же ты поешь,
О, мой покойник?
Заголосилась рожь -
Пора по койкам.

* * *


Рвало водой растительную плоть,
Сочились небеса в текучке сучьей,
Вверх перло, что положено полоть
И распускались волдыри на сучьях.

Канаты шрамов гноем налились,
Набухнув, разнеслись в ошметья рвани,
Их жрали черви, испражняя слизь...
Рождалась жизнь и зарастали раны.


Сюда нисходят ||||

...Посвящается Петру Овчинникову

Сюда нисходят все чугунные ручьи.
Я здешний житель и питаюсь трубной слизью.
Я нужен здесь, и я оправдываю жизнью
Свой образ жизни и обычаи свои.

Мое сосуще-нагнетающее сердце
В привычном ритме перистальтики живет,
Пока густой пахучий вал подземных вод
Играет ребрышками смытого младенца.


Цветочек ||||


Как бьется в клетке маленькой,
Еще совсем грудной,
Цветочек влажно-аленькой,
Кровавый и мясной!

Не вылезти, не выпасть и
Не выползти ему,
Так выпусти же, выпусти,
Раскрой его тюрьму.

Не сдерживаем стержнями,
С шипением, плюясь,
Рванется и, поверженный,
Он вывалится в грязь.

Истоптанный, израненый,
Помятый и больной,
Измаянный терзаньями,
Захочет он домой.

Впусти, простив амбиции,
И, поумерив прыть,
Теперь не будет биться он,
А стильно холодить.


Шпиль балалайки ||||


Шпиль балалайки, из Мертвого моря торчащий,
Серая жирная накипь вареных кровей,
Рев пузырей в говорящем котле, и все чаще -
Беглая, но безобразная речь голубей.

В жилы пустые-постылые-стылые снова
Кровь не свернет-не вернется-свернется опять.
Споро всплывет и облегчится бывшее слово,
Громко и ярко напишется - чтобы понять.

Туча, пришедшая с Запада, возраст накинет,
Смоет-подмоет-омоет, как надо давно...
Сделают ручкой друг другу родные чужбины.
Из-за тебя, или просто? Тебе все равно.


Свободное погружение ||||



1. ||||

Посреди января грела небо заря,
Зеркала ковыряла, хоть, может быть, зря,
Но коррозию глади уже не унять.
Твердь щербится и плачет опять и опять,
Ведь безумным теплом искажает черты
Той большой пустоты, вглубь которой ни ты,
И ни он, и ни я никогда не войдем
Ни за мыслящим злом, ни за глупым добром.
Стала скользкой опора для многих из нас,
Кто прочувствовал наст перепонками ласт,
Тех, чей жир защищал их в полярную ночь,
Но помочь им не хочет себя превозмочь.
Кто не смеет увидеть себя бурдюком,
Кто, собою влекомый, ни с чем не знаком,
Кто считает достоинством теплую кровь,
Для кого теплокровность - подобье оков?
Кто на этот раз тянет команду на дно,
Кто примазался, но - не родное звено?
И трещат под домкратом стремительных слов
Меж дрейфующих льдов миллионы голов,
Изо рта языком кормят раков и рыб,
Лижут сколов изгибы у тающих глыб.
А Титаник плывет в луже талой воды,
Не предвидя беды от такой ерунды,
В чем он прав совершенно. И только потом
Незаметно потонет, не вспомнив о том,
Как колол его корпус незыблемость скал,
Но в себе растворял его собственный кал,
Растекаясь по пазухам гулких пещер.
Под водой измещением хищных вещей
Стали мы. Не осталось тебя и меня.
Радикально понятие "нас" изменя,
Всех заполнили мысли законами тьмы,
И чужих не осталось - они стали "мы".


2. ||||

В мире спутанных слов и недремлющих снов,
В мире гибели и зарожденья основ,
Где забыта легенда о твердой земле,
Где планктон тихо млеет в сиреневой мгле
Над волнами развесилась липкая взвесь.
Тупо пялится вниз тот, что вырос не здесь.
Иногда он спускается к нам в кожуре
Почерпнуть озарения в грязном ведре
И закрытой рукою играет с волной,
Но не знает, что здесь он уже не чужой,
И что мир, населивший его дряблый мозг,
Весь постигнут насквозь и на дне произрос
В виде сахарной пены раскисших грибниц,
Облепивших глазницы резиновых лиц,
Что всплывают, глотая коллоидный гель,
Заменяют бесцельно пучину на мель,
Наблюдая сквозь тонкую пленку волны
За орбитою ныне погибшей луны.
Им морщины стального дредноута киль
Оставлял, но насильно разгладил их штиль,
И пропал, растворился до лучших времен.
В содроганиях стонет бурлящий бульон:
Воплощается призрачный чей-то каприз.

Мы не спим и готовим кому-то сюрприз.
...


Мелочи из кармана ||||



Спичка ||||


Не нарушает лак обрубок щепки -
скользит - и только сухость.
Поэтому и отслоился волос, волокно.
А на другом конце ласкает ноготь
гладь у корки,
которая содержит суть.


Осколок ||||


Как гладко, волнами,
но рядом - не надо трогать.
А вот ущерб
и паутинка, чтобы дальше.
А целиком - не выйдет:
он помнит, но не обо всем.


Монета ||||


Надежна, как чешуйка, и липнет:
какой-то слишком легкий сплав.
Что надо, все при ней и не стереть,
Поэтому пытается измерить все, кроме себя.


Игла ||||


Очень трудно продеть,
но даже если не получается,
то это еще не доказывает,
что ты не верблюд.


Мелочи ||||



A ||||


Осеняло, дуло, поливало,
Забывались лишние слова,
Желтых гильз опавшая листва
Остывала на полу подвалов.


B ||||


Отрежу еще пару стоп.
Поверь мне, так надо. Прости.
Как страшно кричит из кустов
Лишаемый лишнего стих!


C ||||


Для многих из нас, открывающих книгу,
Открыта природа запретного плода:
Ведь нету же яблок в эдемских широтах, -
На древе познания выросла фига.


D ||||


Язык подобен Зверю за стеной,
И цербер рвет со скрежетом промежность,
Смыкая шпалы молнии стальной,
В узде держащей стиснутую нежить.


E ||||


Люблю метафоров безумно
И рифмов свежих почитать.
У вас есть булочки с изюмом?
Наковыряйте фунтов пять.


F ||||


Смердел прибой
икрой прибойных гадов,
скрипел песочный наст
морских террас,
и хищных птиц
суровые отряды
за корки дрались,
грязно матерясь.


G ||||


В сезон зарплат тускнеют наши лица,
Копеечку мы в белом свете видим,
И, высидевши яйца, словно птицы
Летим на юг, но как привыкли - сидя.


H ||||


Сыра моя тюрьма,
Я слаб и задыхаюсь,
Но будет новый день,
И ярость бытия
Разрушит цитадель,
И ядовитый хаос,
Ворвавшись в каземат,
Раздавит мое "я".


I ||||


Есть музы в аулах Парнаса -
Наверно из бывших соцстран:
На взлете сшибают пегасов
И входят в рабочий вулкан.


J ||||


"Цивилизация" - лязг в имени
Лишает сил. Оставьте вы меня.
Удобства на свободу выменяв,
Толпимся у стального вымени.


K ||||


В искусстве - если кто-то смог
Резон придумать, почему
Что-либо нравится ему,
То этот человек - знаток.

Еще чуть-чуть и, посмотрите,
Уже вперед им решено,
Что нравиться ему должно.
Теперь он настоящий критик.


L ||||


История ведь тем и хороша,
Что каждый там находит все, что хочет,
И если мерзость в ней узрели очи,
То, значит, мерзости и требует душа.


M ||||


Все в норме:
ночь скудна, а день обыден,
но сбоит память -
чудится все мне,
что я тебя не понял
и обидел.
И раскален хребет
в моей спине.


N ||||


Рождаешь мысль, изящно звучащую,
Ровняешь черты, растишь ее
И все убираешь ненужные части,
Чтоб вышло четверостишие.


O ||||


Стих должен быть краток,
колюч, как штык,
топорщиться вверх и вбок,
чтоб мозг покорежился,
чтоб язык
выговорить не смог.


P ||||


Я спрятался классно - найди меня!
Не хочешь? Ну, я не обидчивый,
Сам встану. А чтоб не забыть чего,
"Здесь был" выбью в камне над именем.


Q ||||


Все штормит, и что случится с нами -
Ведать не дано.
Твердо встать обеими ногами
Можно лишь на дно.


R ||||


Гордиться стоит очень многим, но
Не тяжестью судьбы, что давит плечи:
Случается, что тонет и говно -
В другом говне, которое полегче.


S ||||


Рожденные, чтоб мыслить просто, мы
Словами наживаем грыжу.
Да, у меня случались "простыни",
Но все равно их ненавижу.


T ||||


Поэты под гнетом души своей груза
Так любят страдать по ночам, а за это
Имеют ночную ползучую музу,
Сосущую кровь христианских поэтов.


U ||||


Как всегда не желая зла, я
Не хочу, чтобы как обычно.
Но звезда нежилая, злая
Подставляет мне каку бычью.


V ||||


Если ты уважаешь во мне
лишь свое отражение,
не смогу оценить я вполне
твоего уважения.


W ||||


Жизнь хороша! Ее лелеем все мы.
А как капризна! Нужен глаз да глаз.
И всю ее решаем мы проблемы,
Пока они не порешили нас.


X ||||


Мой вкус в стихах не столь ленив и благостен,
Чтобы играть отвЕденную роль:
Традиционным горечи и сладости
Предпочитаю кислоту и соль.


Y ||||


Пусть я видел лицо,
пусть я слышал твой голос,
но хоть
это было, на память свою
не поставлю гроша я:
ощущаю я сущность твою
сквозь одежду и плоть,
и она напрямую
слепит меня и оглушает.


Z ||||


Мне все равно, моя
ты или неприступна,
Ведь все, чего хочу -
такая ерунда, -
Свернувшись на полу,
уткнуться в твои ступни
На несколько минут,
а лучше - навсегда.


a ||||


Из года в год, тоскливо и устало,
Душа чужая в облике чужом
Искала то, что мне принадлежало,
Чего я был рождением лишен.


b ||||


Ватный блик сквозь окно
тронет эхом от шороха стужи
кончик ложки,
и капелька сладкого чая натужно
протянется ниткой янтарной к столу,
оборвется
и станет моложе
и лучше.


c ||||


Повержен супостат, и нет пощады
Трусливому и злобному врагу.
Плешивый скальп его - моя награда,
И печень остывает на снегу.


d ||||


Звучат военные слова на поле брани
И зычен вереск поносимых ими жен.
Сколь громкозвучно вопиют вранЫ и врАны,
Гласы слагая в гимне тем, кто здесь сражен!


e ||||


Из года в год, тоскливо и устало,
Душа чужая в облике чужом
Искала то, что мне принадлежало,
Чего я был рождением лишен.


f ||||


Жизнь хороша! Ее лелеем все мы.
А как капризна! Нужен глаз да глаз.
И всю ее решаем мы проблемы,
Пока они не порешили нас.


g ||||


Я снюсь ночам, зацикленный кольцом,
Дыханье мглы меня слипает, тая.
Слепая мышь зевает мне в лицо,
И, расправляя крылья, улетает.

2001 ||||



Поток символизма ||||


Не извести нам зауми безумий,
Без извести связующей песок
И пепел слов, что Изверг Невезувий,
Изверившись, изверг у наших ног,

Холодной гнилью облепив их глину,
Дробя борта промеж добром и злом.
Крик ломки поколений, плотным клином
Железо лезвий, лезущих в излом,

Звенящий визг зазубрин... Мы устали.
В нас немота, нам не на что смотреть.
Стеклом стекает лед по стылой стали,
Свивающий спокойствие и смерть.


Военный мотив ||||


Так просто и так легко
Забить счастливым концом,
Как пуля, уйти в молоко,
Торчать штыком-молодцом.

Да только пора спешить
И шустро, как я привык,
Побриться, пулей отлить,
И вовремя быть как штык.


Грустные картинки ||||

Стихотворная форма называется "Продвинутые рубаи".

* * *


Ни к чему разговоры, давай всем вина!
Погулял до упора - за бортом княжна,
И чужая вина, как печать приговора.
Не избегнет позора седая мошна.

* * *


Поиск новой земли. Генуэзец привык
Снаряжать корабли, открывать материк.
Собирайся, старик, за тобою пришли.
Затихает вдали протестующий крик.

* * *


Я вошел в эти двери - нет хода назад,
В неизбежность поверив, я принял твой яд.
Не казни себя брат, люди в сущности звери,
Это жизнь, друг Сальери, не ты виноват.

* * *


В ярком пламени белом сгорела дотла,
Возродилась и пела, и снова ушла,
А потом как пчела над цветком пролетела,
Но присесть не хотела, такие дела.

За тобой наблюдаю, как мышь за крупой,
И угрюмо страдаю безмозглой башкой.
Так танцуй же и пой, а моя хата с краю.
Я тебе пожелаю остаться такой.



Из квантовой механики ||||

(Авторизованный перевод)

Захлестнул Вселенную волной,
И она ему принадлежала,
Целый мир пронизывал собой,
Только это показалось мало.

Возжелал влиять на мир фотон
И решил к известности стремиться,
Но в тот миг, что был замечен, он
Кончил жизнь ничтожнейшей частицей.


А пока ||||


Лишь закроешь глаза, и крылатые тени,
Всадник Бледный и трубы, и ужас, и кровь,
Злая гибель животных, гниенье растений,
Сотрясение тверди, безумство ветров,
И истлевшие руки, простертые к небу...
Мириады людей, пренебрегши землей,
Вознесутся. Их души, лишенные гнева,
Обретают покой и зовут за собой
Позабыться в Едином навек. Но я верю
В то, что твердый рассудок твой непобедим.
Собери свою волю, отвергни химеры...
Вот и все. На Земле ты остался один.


Астрологический прогноз на год лошади ||||


Грядет в нашем мире год сивой коблы,
Используй вовсю его:
Ты будешь удачлив, не тратя силы,
И много еще чего.

Для приобретений год наилучший -
Благоприятен прогноз.
С мертвого зайца получишь уши,
С ящерки заживо - хвост.

А если от страсти к которой особе
Тебя сводило в замок,
Ее поимеешь, не тратясь особо,
Всю - с головы до ног.

Вот только в конце, подводя итоги,
Себе на полях пометь,
Что за год ты потерял намного
Больше, чем смог поиметь.


Вот кладбище ||||


Вот кладбище. Я не был здесь давно,
Снимаю цепь неловко и с опаской.
Скользит в руке тяжелое звено
И не звенит, а вязнет в гуще смазки.

Холодный мутный брус - под ним лежит
Почти мне не знакомая старуха.
Сырою тряпкой оботру гранит,
Пусть мерзлый грунт под ним ей будет пухом.

Но худо там, и чувствует земля,
Как в душный зной и режущую стужу
Она лежит и копит силы для
Поползновений выползти наружу.

Но взвесьте глыбу на ее груди,
Ограду по периметру измерьте:
Я сделал все, чтоб ей не дать уйти,
Хоть верю - жизни нет и после смерти.


Как Маяковский ||||


Поэт, говоришь?
Пялишься в ящик,
буковками мерцающий,
пластмассками щелкаешь.
А чем разрывать собираешься
сердцА мещан,
Проникая в каждую щелочку?
Хлюпик,
моргаешь очочков стеклышком,
хнычешь от жалости
к себе, ненужному,
нестОящему.
А ну-ка,
чайным лимоном, тряпочкой
упал - отжался!
Зрелище то еще.
Одна была страсть
на коврике
мышь - растопыренной блядью.
Заласкал насмерть,
заездил живую,
не глядя.
Сдохла от насморка.
Падаль.
А пахнет горелым,
пожарами,
кровью -
видать, прикупил красного,
черву.
Слышишь, стучит?
Нет, не кулер.
Изнутри цыпленок жареный
ковыряет скорлупку черепа.
Хрясь!
Пробил.
Взвоешь, в кошмаре
газонокосильном
изверенный.
Встань и иди,
огромный и сильный,
как Маяковский,
тараща глазищи звЕрины.


Конские мотивы ||||


Эпиграф:
"Я маленькая лошадка,
и мне живется несладко..."
Найк Борзов

* * *


Я тьму народа на себе вожу,
Но если в сердце прорастет заноза,
То, ощутивши под хвостом вожжу,
Помчусь по рельсам прежде паровоза.

Случится это быстро, и никто
Не сможет соскочить во время хода...
Я, маленький педальный конь в пальто,
Могу уконтрапупить тьму народа.

* * *


Есть в жизни счастье - я уверен,
Но только не на этот раз.
И бегаю пешком, как мерин,
А не летаю, как пегас.

Когда, отравленный корыстью,
Галоп сбивается на шаг,
Тогда крадусь тревожной рысью
В тайге, с кистями на ушах.

Все хичусь, как и весь народец,
Но только это - не мое.
Я, иноходец-инородец, -
Не пожиратель воробьев.

А значит жизнь моя уныла,
И неизбежно наконец
Хожу обутым, как кобыла
И босяком, как жеребец.

Вот так, пока не надоело,
Сверкая перстнями подков,
Вбиваю ноготь загрубелый
В дорожный прах чужих следов.


Моя королева (пчелиный мотив) ||||


Помнишь, как мы летали налево,
Как нам весело было с тобой?
Ты довольна, моя королева,
Королевской своею судьбой?

Наши дочери, старые девы,
Под окном подыхают горой.
Не печалься, моя королева,
Наплодим их еще целый рой.

Почему ты, исполнена гнева,
Меня гонишь в мороз за стеной?
Пощади, о моя королева!
Я живу для тебя лишь одной.


Еще сон ||||


Прохладная ночь. Отчего-то не спится,
Я знаю, - опять и опять
Кружит надо мною летальная птица
И хочет мне что-то сказать.

А глаз не мигает. Горячий и спелый
Он смотрит и видит насквозь,
Как соки питают лежачее тело
И все то, что в нем завелось.

Но что-то внутри разрослось и окрепло,
А глаз полысел и охрип.
Встает мотылями мохнатого пепла
Горячее облако-гриб.

А птица его разгоняет руками,
Но липнут к рукам мотыли.
И вот, как попало бегут тараканы
По телу до самой земли.

Звенит, застывая, моя оболочка,
И вликом ходит по мне
Моток из того, что сегодняшней ночью
Смогу я увидеть во сне.


Футурологический мотив ||||


Античный философствующий гений
Не мыслил без глобальных обобщений,
Он мог, объяв весь мир, свести в одно.

Но разрасталось знания зерно
И разрослось в непроходимый лес,
Поправший отраслями твердь небес,
А в недра проникающий до дна.
И перспектива больше не видна,
Ведь подошло к концу пустое место.

Мир не узреть с цыплячьего насеста
И разумом примата не постичь.
Дерзающие только порют дичь,
И к обобщеньям вянет интерес.

Творящий homo, будучи в ударе,
В природе натворил такой прогресс,
Что "больше породившей его твари".

И молодой растущий Вавилон -
Глобальный Разум - зверски изощрен.
Все то, что происходит в нем - загадка,
Процесс мышленья высшего порядка.

А люди в серой массе для него -
Всего лишь мозговое вещество,
На нас как на нейроны смотрит он.

И ты - такой же маленький нейрон.
Лови же в паутине Интернета
Те информационные пакеты,
Что будят твой рефлекс, и испусти
Короткий нервный импульс по Сети.

Он должен быть удобен, ярок, внятен,
Доступен к восприятию, форматен,
Тогда его подхватят все каналы,
Размножат, распихают там и тут,
Перевернут, испортят, переврут,
Да так, что даже не найти начала.

И что-то вдруг произойдет в Мозгу:
Проснется Зверь и скажет всем, - "Агу!"


Весна пришла ||||


Весна пришла, в сени ветвей
Сияет свежий сруб,
В кусте забулькал соловей,
Роняет желудь дуб.

И радостно с тобой вдвоем
На этом свете жить,
В кусте забулькать соловьем
И желудь уронить.


Философические мотивы ||||


О, времена! О, нравы! -
Так вопиет позер,
Это его забава -
Миру явить укор.

Все-таки вы неправы,
Жалобам грош цена.
Выйдут из моды нравы,
Кончатся времена,

Как превозмочь тогда вам
Горе таких потерь?
О, времена, о, нравы,
Как же без вас теперь?

* * *


Наша жизнь - игра.
Отчего ж, скажи,
Трудно нам порой?
Где была та грань,
За которой жизнь
Стала не игрой?

И в какой из дней
Глупый человек
Стал игре не рад,
А решил, что в ней,
Длящейся весь век,
Важен результат?

* * *


Я знаю, много лет назад
Уже рождался тот,
Кто, встретив чей угодно взгляд,
Очей не отведет,

И не заставит отвести
Он никого свой взгляд.
Не удалось его спасти
Так много лет назад.

Он снова здесь, но для чего
Он ходит мимо нас?
Ведь смотрят люди сквозь него,
Не замечая глаз.

* * *


Мысли игра
в озарения миг
внемлет основе
Вселенной.
С радостным страхом
мертвый язык
выпустит слово
пленное.

Сделано. Вот
бессильный итог
красивого жеста
извилин.
Так перевод
гениальных строк
в своем совершенстве
бессилен.

* * *


В сказках с щедростью глупых царей
До себя мы низводим зверей:
Осчастливить их люди готовы,
Наделяя проклятием слова.


Я и ты ||||


Я колотился, пробиваясь,
И тратил свою жизнь в борьбе,
Отчаиваясь, вдохновляясь,
Не думал о тебе.

Потом обрушился лавиной
Тот поворот в моей судьбе,
И я забылся. И доныне
Не думал о тебе.

Теперь погряз в чужих заботах
И не принадлежу себе.
Зачем мне думать о тебе,
Ведь я уже не знаю кто ты.


Про лишенцев ||||


Слаба в наш век седая жизнь
И лишена навеки смысла.
Немые письмена и числа
Ей не прочесть и не сложить.

И отчужденности итог -
Силен, но полон укоризны,
Наш здравый смысл, лишенный жизни,
Парит, не ощущая ног.

Идут года, и каждый час
Работы нашей и досуга
Они, лишенные друг друга,
Безумно бродят возле нас.


Мне снилось, что я в океане... ||||


Мне снилось, что я в океане
Командую сбродом во рвани,
А смрадная ворвань - наш груз.
Киты же вокруг неустанно
Красиво пускают фонтаны
И что-то мотают на ус.


Почти по Джеку Лондону ||||


Волчья стая в снегах.
Пищи нету давно.
Мы размашистой рысью
Бежим по равнине.
Мое тело в режиме
"Вперед наизнос"
Пожирает пространство,
Подобно машине.

А последним бежал
Одноглазый старик.
Он отстал и упал,
Заметет его вьюга.
Но никто среди нас
Не запнулся на миг
И не бросил свой взгляд
На отставшего друга.

Из волков только я
Замедляю свой бег...
Догоняю же стаю
Довольный и сытый.
Потому что лишь я
Среди них Человек,
И лишь я не приучен
Хлебать из корыта.


Был напуган и зол дикарь... ||||


Был напуган и зол дикарь,
Оттого что был слаб и мал,
И повсюду вокруг он встарь
Чуждый разуму мир встречал.

Стал теперь человек велик
И заполнил собой весь свет.
Он природу познал из книг,
Где есть он, а природы нет.

И всему, что постичь не смог,
Он придумал свои черты.
Себялюбие - вот исток
Всей терпимости и доброты.


Стрелковый мотив ||||


Вспышка боли, туннель и вот
Пуля-дура уже в пути.
Лишь в то время, пока летит,
Эта пуля еще живет.

Так стрелок постарался чтоб
Выбить больше очков в зачет,
Что десятки пустой зрачок,
Словно дуло, ей целит в лоб.

У нее иной цели нет,
Не свернуть ей ценой интриг.
Только жизни летящей миг,
Вспышка боли, туннель и свет...


Мелочи ||||


Поэты мы,
Поэтому
По этике
Поэтики
По этому
Поэту мы
Заплачем, раз
Заплачено.


* * *


Чтобы достичь жемчужины холодной,
Добытчик у поэта вырвет сердце
И бросит гнить среди ему подобных,
Изломанных моллюсков на песок.


Очко из одностиший ||||


1. Кто виноват, что надо что-то делать?

* * *


2. Ты подожди его печальной тучей.

* * *


3. Достукался? Сейчас как отопрут!

* * *


4. Не извози меня без нужды, мой извозчик.

* * *


5. Японский бог, какой я синтоист!?

* * *


6. Шизофреническое:
Я не один, но это между нами.

* * *


7. Армейское:
Ты опоздал, - опять в строю промежность.

* * *


8. Я не рифмую строк, я - одностишец.

* * *


9. Гомер ведь тоже не был рифмоплетом.

* * *


10. Куда-то не туда приходят мысли.

* * *


11. Космическая катастрофа:
На небесах свершился брак - не встало.

* * *


12. О, что с тобой случилось столь брутально?

* * *


13. Не повторяй, однако. Я - не турок.

* * *


14. В моих стихах так много между строчек.

* * *


15. Я проживу все без твоих советов.

* * *


16. И после смерти жизни нету тоже.

* * *


17. В суде:
Я не хотел, но как она боялась!

* * *


18. Пусть я козел, но хоть не рогоносец.

* * *


19. Да, я поэт. И что теперь, - спиваться?

* * *


20. Вам не понять, что не понять во мне вам.

* * *


Очко. Нет, я не встал пораньше - было поздно.

Души звуков. Исследование. ||||

(Акустические упражнения.)


Введение ||||

Есть своя соль у каждого из тех,
Кто смеет стихоплюйствовать публично -
Один рифмует выпендреж циничный,
Другой снискает ханжеством успех,
А третий откровенно неприличен,
Иль откровенен неприличней всех.
Ребячья непосредственность - не грех,
Самовлюбленность адская - отлично.

Но что слова? Лишь тлен, забудь про них.
Кто, постиженьем занятый своих
Прыщей на маске, или сердца стуков,
Уверен, что не растеряет он
Их эфемерный смысл в конце времен?
Я верю лишь бессмертным душам звуков.


1. Теория согласных групп ||||

{[влмнй],[бгдпктцч],[жзрсфхшщ]}
Штука в том, чтобы составить стих с участием ограниченного набора согласных букв. И сделать выводы.


1.1. Первое приводимое представление ||||

Налив малиновые вина,
Оливу вываляй в ванили
И на линолиум лавиной
Лениво мыльный ливень вылей.


1.2. Второе векторное выражение ||||

Тут гадко цокают копыта.
Беги от копоти и чада,
Оттуда, где года убиты.
Тебя погубит коготь гада!


1.3. Третий тензорный трехчлен ||||

У шефа ряха - жир и ужас,
Хорош фураж, хрипишь, а ешь.
Зря щуришься: ресурсы хуже,
Заросший хрящ фрезою срежь.


2. Комбинаторика ||||


2.1. Обязательные парные последовательности ||||

Правила простые - все слова, кроме служебных и местоимений, должны содержать данное сочетание согласных звуков.

* * *

Грабители гробниц, ваш грех огромен!
Пусть греет грудь вам грязная награда,
Угрюм грифон за гробовой оградой, -
Грядет гроза, и грянут гроздья грома!

* * *

Там комнат темнота, там нету мнений,
И многое напомнило о ней...
Я мнил себя умнее и скромней
И мнительно не умножал сомнений.

* * *

Старость - не радость;
Тяжесть и сырость,
Страх и усталость,
Возраст навырост,
Стылые стены,
Чистая простынь,
Жесткость постели...
Студень в коросте!
Стонут к ненастью
Старые кости.
Выстрадал счастье -
Крест на погосте.
Мудрость уродства,
Мужество жеста:
Быстро и просто,
Просто и честно,
Честно и стойко.
Жидкость в стакане
Стопку за стопкой.
Стать истуканом.


2.2.Клещи и щеколда (Острые ощущения) ||||


Зарежут жертву клыками волки,
Со свистом шина испустит дух,
Так острым голосом, словом колким
Ты колешь ухо мне, режешь слух.

Нет, ты не злишься, лишь ждешь тревожно,
Когда язык мой, твой злейший враг
Со скользким звуком оставит ножны
И свистнет саблей меж ломких шпаг.


3. Сложная рифмовка ||||


3.1. Сквозная рифма ||||

Авторская трактовка термина. Созвучны не только последние стопы рифмующихся строк, но строки целиком произносятся практически одинаково. Облез.

Играли в игры с тобою мы вместе,
В сердцах из жала стрекались ядом.
Игра ли выгрызть обоим из мести
Сердца? Из жалости крались рядом

От врат неверности, с места боя,
Больною темой по ране рваной.
Отвратно, мерзостно мне с тобою,
Боль ноет в теле... Пора нирваны.


3.2. Перекрестная рифмовка (Рассудок) ||||


Когда на нас чужая злость
Раззявит свою пасть,
Он нам не даст пропасть и пасть,
И злости бросить кость,
А смело встретит в полный рост
Опасность и напасть
И нас спасет еще не раз,
В бою не бросив пост.

Когда же власть отдаст приказ
Оставить свою месть,
Тогда и ненависть и честь
Ощерятся на власть,
А он их радостно предаст
И оправдает лесть,
Заставит мерзость предпочесть,
Сменив окрас и масть.

Рыбы ||||


Вступительная статья ||||

В издательстве "Триода" вышла книга авторизованных переводов наоборот с китайского "Рыбы, на пути к познанию", выполненных автором переводов.
Рыбы - это трехстишия философско-медитативного, либо лирического характера, бытовавшие во многих случаях на протяжении нашей эры. Для классического рыба характерен сквозной ямб, хотя в ряде случаев допустим дольник с элементами метаномии. Первые две строки имеют по четыре стопы, а последняя - от пяти до восьми и более. Все строки рифмуются между собой в произвольном порядке.
Семантически рыб - это законченное единое и целое, хотя наиболее художественную ценность представляют из себя именно циклы. В то же время, расцикловка рыбов иногда значительно затруднена в силу их ограниченности.
Еще во времена эпохи Северная Сун во многих городах и провинциях существовал китайский народный обычай, когда на ярмарках и балаганах свободно ходили специальные попугаи, которые за небольшую плату могли вытащить свернутую бумажку "кундзю", где был пронумерован специальный иероглиф. Каждый такой иероглиф соответствовал конкретно взятому рыбу одного из классиков жанра. В соответствии с этим рыбом и предсказывалась судьба заплатившего, или кого он имел в виду. К сожалению, смысл этой традиции утерян во время культурной революции, когда попугаи были совсем другие.
В сборник включены рыбные циклы таких известнейших в свои времена, а ныне почти наверняка незаслуженно забытых мастеров своего слова, как Гэ Вэй, Сунь Мин, Гука Лунь и другие товарищи.


Лунный цикл ||||


Геоид, стриженый под ноль,
На киселе седьмая боль,
А в океане только соль - уволь.

Цевье спринцовки, штык от клизм,
Тоталитарный попу-лизм мазохизм -
Рычажный и кричажный механизм.

Чернила - в кровь, перо в боку
Давно приравнено к штыку.
Икает донор в отпуску: "Ку-ку".

Хотел забыться и заснуть?
Ну подожди еще чуть-чуть.
Последний бой - он ведь такой, не обессудь.

Роди себя и в месяц май
С ершом танцуй, в трубе играй,
И не утонешь - даже не мечтай.

Пусть доннер-веттер крыши рвет,
И рвотой забивает рот,
Представь, как будто все наоборот.

Цветут цветы среди зимы
Айвы, граната и хурмы,
И виноваты в этом только мы.

Среди зимы цветут цветы
Неоценимой красоты,
Но толко ты с ней больше не "на ты".

Не плюйте в урны - в урнах прах.
И прах в предвыборных речах.
Из праха вырос фикус, но зачах.

Шепчу "Спасибо" я годам
И никому их не отдам,
Пока из них сошьется шуба - дуба дам.

Пять-ноль - разгромный счет в рэндзю,
И не покрыть туза ферзю:
Ферзи в рэндзю не ходят буквой "Зю".

Не сохранить ее нагой,
Не удержать одной ногой
Пять штук того, что называют кочергой.

Наш птеродактиль, мон амур,
Уже давно не топчет кур,
Себе чего-то оттоптал и очень хмур.

Сегодня я, не дав одной,
Но дав другой, как не родной.
Но вообще я парень заводной.

Тебя пороть, а ты паришь
И порешь чушь, дремуч и рыж.
Не все, над чем парит фанера, есть Париж.

Я в этот раз, имей в виду,
С ней на свиданку не пойду,
А спрячу голову, как страус какаду.

Взгляни на маленьких котят -
Когда не спят, они хотят.
Мы тоже - двое маленьких котят.

Ну почему на этот раз
И выходные не для нас?
Да ничего, бревно попало в глаз.

Мои слова - как дважды два,
От них кружится голова,
И верю всем, когда играю я в слова.

Сиди, еловый, не свисти,
Не время кактусу цвести,
Как ни свисти, концы с концами не свести.

Все зенелей и зенелей
Трава газонов и полей.
Она зеленая, и ты ее полей.

Я камни разбросал, как мог,
И вырос каменный цветок
В саду камней. Я от него отгрыз кусок.

Засох весь веник под сохой,
А вот подсолнух неплохой,
И мы теперь плюемся шелухой.

Печален белопольный слон.
А отчего невесел он?
Наверное опять в себя влюблен.

Сон в ручку или жопа с ней?
Жираф большой - ему видней.
Хореешь в ямбе? Ну хорей, хорей...


Океанический цикл. ||||


На небесах горит звезда,
К звезде уходят поезда,
Потом обратно, и вот так всю жизнь туда-сюда.

Ты без пистона - не корнет,
У Клары Карл украл кларнет,
А Клара всех лорнирует в лорнет.

Столпы предвечного огня
С небес врываются в меня.
Но для чего мне вся эта фигня?

На островах, где жизнь как рай,
Где солнце прячется за край,
Живут мартышки и зеленый попугай.

Уже светлеют небеса,
А на траве лежит роса.
Пока не высохла, у нас есть полчаса.

У нас в подъезде сто квартир,
Во всех квартирах есть сортир,
Ведь без сортиров не построить новый мир.

Как поимеешь сто рублей,
Жить станет лучше, веселей,
И из полей доносится "налей".

Еще Конфуций говорил,
Что лучше лысый гамадрил,
Чем небоскреб без лифта и перил.

Я плохо выспался вчера,
Забыл, что наша жизнь - игра,
И стал откалывать такие номера...

Мой старый добрый Боливар...
Он стал устал и очень стар
И не выносит меня больше. Вот кошмар!

Теперь стихов я не пишу,
Курю гашиш и анашу,
Ко мне приходит старый Ух и ежик Шу.

Мой друг совсем свихнулся. Он
Стал пить и нюхать ацетон,
Короче, распустился как бутон.

Тоскливо, и не говори!
Сыграем в ящик на пари?
Кто проиграл - останется внутри.

Мой замок спит. Вода во рву
Питает чахлую траву.
Кто сунется без спросу - пасть порву.

Грядут худые времена,
Внесут в скрижали имена...
А ну их всех! Пошли бы они на...

Весна, теплынь, лучи, апрель
Опять рифмуется с "капель",
И нет спасения от всех этих сопЕль.

Сияет солнце надо мной,
Опять сегодня выходной,
А я - веселый и красивый, но дурной.

Твои глаза не хочут цвесть,
Твой дом сгорел - вот, справка есть,
Я постарел на жизнь, звони мне в шесть.

У нас здесь жизни никакой,
И счастья нету под рукой,
Зато, случается, завозят волю и покой.

Я вызвал мыша на ковер,
А он, поганец, там помер,
И скоро завонял. Какой позор!

Сгорел наш цирк за сто морей,
Погиб удав и канарей,
Все потому, что клоун был еврей.

Пойду, повою на луну,
Или поеду на войну.
Есть танк системы "Антимлопа ГНУ".

Батяня, стало быть, комбат
Был пополненью очень рад
И сразу выдал мне шмаляйссер-автомат.

Налево - это не беда,
А полтергейст - вот это да!
Когда летят тарелки и сковорода.

Мы поделили свой вигвам.
Деленье наше по полам
Есть результат деленья клетки пополам.

Наш добрый доктор Дед Мороз
Призывников за малый взнос
Как партизан пускает под откос.

Мой стих готов, он свеж и нов,
И в нем полно красивых слов,
А образов там, как нерезанных коров.

Не заростут следы ногтей,
Лечиться надо без затей,
А понадол не помогает от детей.

Нахален я, как воробей,
Понаписал своих рыбей,
А для чего - не понимаю, хоть убей.

Женский цикл ||||


Камни ||||


ГрУбы их очертанья,
Но, приложив к ним руку,
Ты ощутишь, как камни
Тайно рождают звуки.

Да, восприять их горе
Тягостно, но послушай
Их и узнаешь вскоре,
Что у камней есть души.

Пусто проходят годы.
Дети глухой породы
Ждут у морей погоды,
Милости от природы.

Может наступит время,
Кто-то поднимет камни
И оживит их племя
Ласковыми руками.

И разбросает в поле,
Ими засеяв Землю.
Прянут они на волю
И слепоте не внемлют,

А прорастут садами,
И потекут к ним воды,
И расцветут садами
Дети слепой породы,

И озарят приветом
Землю, и их услышат
Осень, весна и лето,
Все, что живет и дышит,

Будут лечиться люди,
Ими касаясь тела...
Только зимы не будет -
Я так не захотела.


Сонет 1 ||||


Когда вода нисходит с гор,
Она бурлит и колобродит,
Но скоро устает и входит
Спокойно в заводи озер.

Так я покинула вершину,
Срывая камни, и уже
Устав, на новом рубеже
Спокойно вышла на равнину.

Минули годы с той поры,
И с молодой кипящей силой
Мой сын походкой легкокрылой
Ко мне спускается с горы.

Пусть только вниз течет вода,
Ей не иссякнуть никогда.


Сонет 2 ||||


Мы все давно узнали друг о друге.
Когда я лгу, или когда ты лжешь,
Обоим очевидна эта ложь,
Ведь мы уже так много лет супруги.

Так что и ложь, и правда - ни о чем.
Все, что ты произносишь, - лишь условность,
Ведь смысл не важен, а важна готовность
Принять любой удар судьбы вдвоем.

Традиция общенья породила
Казалось бы ненужных фраз ручей.
В необходимой праздности речей
Я черпаю спокойствие и силу.

Забытая любовь в душе жива,
Мне дорог ты и все твои слова.


Сонет 3 ||||


Зачем из дома норовишь сбежать,
Зачем со мною избегаешь встречи?
Или я сыну своему не мать?
Не возражаешь - незачем и нечем.

Вся твоя жизнь прошла через меня,
В тебе мой смысл, мой труд и мои муки,
Тебя хранит забот моих броня,
Но в сердце боль - предчувствие разлуки.

Я знаю, скоро ты от нас уйдешь,
Что ж, уходи, когда почуешь силы
И, встретив взгляд мой, глаз не отведешь,
И объяснишься, не растратив пыла.

Тогда ты сможешь встретиться с судьбой.
Да будет так. Иди, и Бог с тобой.


Да и Нет. Венок сонетов. ||||



1. ||||

Задача - из двух слов сложить сонет.
Пусть это не по правилам, но все же
Как много в них заложено, о Боже!
Там тьма ночная, сумрак и рассвет,
Колючий кактус, ландышей букет,
Озябший по тропе идет прохожий.
В пустыне змеи! Путник осторожен,
Ведь он в дороге столько долгих лет.

А как же я? Мне тоже нет покоя,
И выбор тяготеет надо мною.
Возможно, стих родится сам, когда
Все разрешится, быстро и счастливо,
И подобрать попадавшие сливы
Мне не составит долгого труда.


2. ||||

Мне не составит долгого труда
Забраться вверх - на потолок, на крышу,
На Эверест. Оттуда я увижу
Как долго вымывается слюда
Из тела скал, и горная вода
Искристые песчинки гонит ниже,
Где мутная осадочная жижа
И крошки, а не крепкая руда.

Я в эту смесь зароюсь с головою,
Тогда пластами глина надо мною
Укроет от неловкого стыда
Бессилье чтобы больше не бесило
И не хотелось так невыносимо
Взять и уйти неведомо куда.


3. ||||

Взять и уйти неведомо куда,
Метаться где-то в поисках спасенья,
И обратиться к звездам за решеньем,
Они ведь помогают иногда
Определиться раз и навсегда
(По крайней мере, есть такое мненье),
И, может быть, разгонит помутненье
Кусачим светом белая звезда.

Но нет, не примирить мой день грядущий
И детских грез разлапистые кущи.
Их желторотый инфантильный бред
Вновь топит бытие в тумане зыбком
И вынуждает совершить ошибку -
Вернуться молча и не дать ответ.


4. ||||

Вернуться молча и не дать ответ,
А только зыркать крупными глазами,
Просить еду, бежать от наказаний
И наводить все время марафет,
Задрамши ногу, языком. Привет
Хозяйке от того, кто сам с усами.
Окружена такими чудесами
Я здесь с младых когтей, суть с детских лет.

Но эта атмосфера тянет жилы
За хвост как кошку из тебя, мой милый.
Погромче! Что?! Ах, где здесь туалет?..
И хорошо потом за рюмкой чая
Пооткровенничать, не отвечая
На твой прямой вопрос ни "да", ни "нет".


5. ||||

На твой прямой вопрос ни "да", ни "нет"
Ты не получишь - только реверансы,
Да веер карт бездумного пасьянса:
Вот на десятку просится валет,
Но у него не совпадает цвет.
Король бубен похож на Санчо Пансу,
Он даму пик склоняет к мезальянсу,
А Герман заряжает пистолет.

Ты нависаешь надо мной сурово...
Не надо, я ведь просто не готова.
Давай в "балду", а лучше в "города"!
Ведь даже если ты не любишь карты,
Еще есть фанты, домино и нарды.
Но для чего мне эта ерунда?


6. ||||

Но для чего мне эта ерунда -
Быть нараспашку, даже пусть для друга?
Ведь это ж род душевного недуга,
Распахивать друг друга без стыда
С угрюмостью крестьянского труда,
Когда дернину пойменного луга
Кромсает трактор гнутой сталью плуга
И семенем гноится борозда.

Так пахари, пропахшие бензином,
Из человека делают скотину,
А от меня нет никому вреда,
Лишь только баловство, да игры в прятки
И просто превосходные задатки
Бессмысленно истратить все года.


7. ||||

Бессмысленно истратить все года
На сметы и финансовый учет.
Но и меж тех, кто цифрами живет,
Когда-нибудь случается беда -
На почве фондов смертная вражда.
И супостат берется в оборот,
И из дохода путь ему в расход:
Бухгалтер сводит счеты, господа!

А ты живешь по нормам Леопольда
И твое сальдо - лишь четыре сольдо,
И не свести кредит и диабет.
Но что для коллекционера хвори?
Он может обналичить это горе
На изученье реверсов монет.


8. ||||

На изученье реверсов монет
Теряется достоинство регалий.
В извечном споре двух сторон медали
"Лицу" положен больший пиетет.
Хоть птичек на гербах давно уж нет,
Но "тип" "легенде" уступил едва ли,
И до сих пор в едином номинале
Орлы и решки держат паритет.

Сыграть в орлянку - вот моя идейка,
Но на ребро становится копейка,
И нумизмат качает головой:
Не про меня дублоны и пиастры.
Я обрываю лепестки у астры...
К чему пытать цветы и нас с тобой?


9. ||||

К чему пытать цветы и нас с тобой?
Такая ужасающая пытка
Гадать на "да и нет" на маргаритке!
В ней каждый лепесток мне как родной
И боль ее я чувствую душой -
Сентиментальность глупая в избытке.
А бледное соцветье на открытке
Тихонечко смеется надо мной.

Вот так и ты теперь - моя игрушка,
Я даже по ночам реву в подушку,
Жалеючи печальный образ твой.
Я пред тобой ужасно виновата,
За эти игры ждет меня расплата,
Нехорошо жонглировать судьбой.


10. ||||

Нехорошо жонглировать судьбой.
Эквилибрист, качаясь на канате,
Пытается держаться на шпагате
И ловко булаву за булавой
Подбрасывает в воздух по одной.
Двойная сложность и почет в квадрате,
Но переоценил себя - и нате,
Лежит внизу со сломаной спиной.

И надо мной, мне чувство говорит,
Как голошеий падальщик парит
Дамоклово разбитое корыто.
Какое безобразие - хватать
Все сразу, не умея удержать.
И я должна быть твердой и открытой.


11. ||||

И я должна быть твердой и открытой,
Как океан в любые времена,
Где тяжко дышит жесткая волна,
Внезапно встретив твердь, рычит сердито
И мелко рассыпается, разбита,
А риф - колониальная стена -
Моргает, пробудившись ото сна,
И светел мир, осколками умытый.

Как я честна наедине с собою,
Но при тебе меж пальцев льюсь водою.
Когда же эту воду схватит лед
И поместит в устойчивую форму?
Я б заменила баловство на норму,
Но первобытный ужас не дает.


12. ||||

Но первобытный ужас не дает, -
Закрыл пещеру камень, не впуская,
Ведь по соседству бродит волчья стая
И саблезубый мамонт-живоглот,
И страшно плачет камышовый кот,
И птерозавры в небесах летают,
А диплодок застенчиво мигает
И что-то древовидное жует.

А иногда приходит Ужас Ночи.
Он не в пример страшнее всяких прочих,
Его копье из кремня не берет,
Он не заметен в темноте, но все же
Его дыханье ощущаю кожей,
Скользят глаза и цепенеет рот.


13. ||||

Скользят глаза и цепенеет рот
У нас при виде адского портала,
И письмена над ним мерцают ало:
"Оставь надежду, всякий обормот",
И серный смрад от створок сих ворот.
Но как бы суеверье не пугало,
А любопытству нашему все мало, -
Нас так и тянет заглянуть вперед.

И что здесь есть? Отдел для девиц грешных,
Морочивших поклонников сердечных:
В котлах белеют перси и ланиты.
Я зарекаюсь, но под утро снова
Я в эту дурь с тобой играть готова,
А благие намеренья забыты.


14. ||||

А благие намеренья забыты
И датчик газа замотал шахтер,
Возможно, подписав свой приговор,
Одною лишь зарплатою несытый.
За премию им более добыто,
Лишь тем и жив, и дышит до сих пор
Он силикатной пылью горных нор:
Пока все обошлось и шито-крыто.

Но я рискую не корысти ради,
И весь мой страх, мои стихи в тетради,
Моя тревога - глупость юных лет.
На самом деле не боюсь нисколько,
Что будет - будь. А мне осталась только
Задача из двух слов сложить сонет.


15. ||||

Задача из двух слов сложить сонет
Мне не составит долгого труда,
Взять и уйти неведомо куда,
Вернуться молча и не дать ответ
На твой прямой вопрос ни "да", ни "нет".
Но для чего мне эта ерунда -
Бессмысленно истратить все года
На изученье реверсов монет?

К чему пытать цветы и нас с тобой?
Нехорошо жонглировать судьбой,
И я должна быть твердой и открытой,
Но первобытный ужас не дает,
Скользят глаза и цепенеет рот,
А благие намеренья забыты.


1991-1997 ||||



Сны ||||



Я шел на свет... ||||


Я шел на свет.
Прошел сквозь стену
Над бездной тьмы,
Но на стене
Мой силуэт
Остался тенью,
А часть стены
Живет во мне.

Оно живет внутри меня. Оно не понимает слов и фраз.
Когда кто-нибудь что-то мне говорит, 
оно с некоторым удивлением наблюдает за этим процессом,
а потом выносит свое суждение о говорящем, суждение,
которое часто бывает верным, но никак не связано со сказанным.
Иногда оно ухватывает одно слово, или словосочетание
и добросовестно пытается понять, что за ним скрывется,
вертит его по-всякому, пробует на вкус и цвет, и временами
приходит к заключению относительно его значения, как правило,
совершенно не соответствующему общепринятому. 
А чаще просто поражается бессмысленности слова изреченного.


Заснулось... ||||


Заснулось, спАлось, очень долго спАлось.
Потом проснулось, содрогнулось вскользь,
Стучалось, пробивалось-пробивалось,
Но только не пробилось, улеглось.

Не чувствовалось сквозь оцепенелость,
Внезапно просочилось, поплылО,
Поднялось, закружилось-завертелось,
Но после отступило и прошло.

Затрагивалась слабость и усталость
И ощущалась ласково, как сон,
Такая малость, та, что нам осталась.
Какая радость, что приснился он!


В снежном крошеве... ||||


В снежном крошеве хмурые рощи заросшие.
Дальше - больше: чем дальше, тем больше прожито.
Спрашивай осорожнее то, что еще не спрошено.
Жить не сложно, но пережить невозможно
Мрачное прошлое и будущее тревожное.


Образуясь внутри, наползает снаружи... ||||


Образуясь внутри, наползает снаружи
Ощущеньем касания гладких камней
Тот прозрачный кошмар, обессилевший ужас
Оттесняет реальность наплывом теней.

Он сужает обзор и сбивает контрастность,
И хватает зубами за мочки ушей.
Но, цепляясь за ребра, слабеет опасность
И скользит по перилам крутых этажей.

Шестиногие твари дрейфуют по стенам,
Расплываясь, сплываясь, меняя цвета,
Концентрируясь в гранулы розовой пены,
Собираясь, и вновь расходясь без следа.

И последние вихри остатков сомненья,
Задевая друг друга и мелко дрожа,
Замедляясь, вбирают в себя направленья,
Застывая, стекают по ручке ножа.

И теряет опору в зернистой структуре
Затушеванный серым слепой объектив.
Только круглые волны на гладкой структуре
И бдессмысленно-ноющий долгий мотив.

Вдруг с пронзительным визгом, с раздолбанным треском
Провели по сознанью напильником.
Гладь зеркального сна рассыпается вдребезги.
Я ору и стучу по будильнику.


Вся мебель намазана маслом на палец... ||||


Вся мебель намазана маслом на палец
И пахнет из форточки мокрой собакой,
А в трубах скребется и плачет как заяц
Тоска, неприкаянная и угловатая.

Углы шелушатся кровавой коростой,
И ржой обрастают хрустальные вазы.
Твердеет подушка. Сломать ее просто,
Как шею жирафу. Стекло пахнет газом.

Оно пожелтело и сильно провисло
И липнет к рукам и никак не отмыть его.
Вода из-под крана встает коромыслом
И вязнет бессмысленно в воздухе нитями.

Но стоит встряхнуть себя мокрою курицей,
И жизнь подчинив распорядку неистово,
Одеться, умыться и выйти на улицу,
Как вступишь в асфальт, как во что-то нечистое.


Пройду по пещере, сухой и неровной... ||||


Пройду по пещере, сухой и неровной
Сквозь острый холодный сквозняк
И выйду наружу на плоскость дороги,
Проложенной в мягких слоях.

Войду, осторожно ступая по краю
В тяжелый и влажный туман.
Коснусь я асфальта и в трещине, знаю,
Нащупаю снов океан.

Он выйдет из щели и облачком дыма
Коснется лица моего.
Вздохну я легко и откроется имя
Того, что важнее всего.

Покой разольется, закружит, затянет,
Забудет зачем и за кем,
Прокатится ровными волнами, встанет
Стеною и сгинет совсем.

Пройдет много времени, время случайно
Найдет и надежно сотрет
Из памяти след мне открывшейся тайны
И новое утро начнет.

Я встану, я буду ходить и смеяться,
Стараясь не вспомнить про то,
Что знал и про то, где я смог оказаться,
Узнав, что не знает никто.


Город ||||


Здесь зимой тепло и сыро, здесь висит туман тяжелый,
Словно под асфальтом желудь, не нашедший в камне дырок.

На пейзаже соли с перцем словно толстый рыжий волос
Этот мрачный мегаполис. У него больное сердце.

Он живет своей судьбою. Он растет и разбухает,
Но болеет и страдает, поглощая нас с тобою.

Он тягучий как резина и бесформенный как студень.
Он слагается из судеб, растворенных в керосине,

В трикотаже мертвых петель из взаимных намерЕний,
Словно съесть цветок сирени и оставить только пепел.

Это началось не сразу и закончится не скоро,
Миг, смакуемый как горе и накопленный с запасом.

Но найдется в мире сила, забросает гниль землею.
Это будет, это было. Только не для нас с тобою.


Долгий отдых... ||||


Долгий отдых от трудного дня суеты на земле завершен. Разбредают-
ся сны и висят на антеннах. Пробегает сквозняк по паркету. В пре-
дутренней мгле слышен свет. И тогда письмена возникают на стенах.
Я читаю и символы перед глазами стоят, оживляя в  душе  отпечатки
забытых историй. Я читаю и вслушиваюсь, и они говорят, выражая  в
коротких словах все, что выразить стоит. Память перебирает  боль,
радость, веселье, тоску,  поднимает  пласты,  разгребает  завалы,
затменья. Все приходит в систему, послушно ложится в строку, при-
водя мою мысль к окончательному озаренью. И уже я к нему подхожу.
Вот сейчас! Но увы, начинается день, звезды слепнут и солнце вос-
ходит. Начинается день и сереет названье главы. Начинается день и
абзацы бледнеют и сходят. Из окна льется свет, все сильней нагне-
тая напор. Расплываются строчки, их смысл под напором размоет. Он
осядет на стенах как периодичный узор, населяющий  полосы  глупых
цветастых обоев. Он пройдет по шкафам, содрогнет паутину в углах.
Он останется, но растворится и будет не понят. Может, кто-то уло-
вит его отголоски в стихах. Может, кто-то успеет понять  его,  но
не запомнит. Мы идем сквозь него. Он вне нас, но вокруг  нас  как
дым. Мы пугаем его разговорами, смехом и стуком. Иногда понимаем,
что вот, мы стоим рядом с ним. Мы живем рядом с ним, но  для  нас
он пока недоступен.


Год - это долгая доля секунды... ||||


Год - это долгая доля секунды,
Долга и голода скудная ссуда,
Голос обглоданной догола струнки
Кожи, на скулах натянутой туго.

Год прохлаждается в гуще испуга.
Ужас иглою проходит сквозь ухо.
Ветер углом налетает на угол
И головой расшибается глухо.

Знаменем бьется белье на оглобле.
Сыпется глина комками на глобус.
Сны онемели и мысли оглохли.
Голос не слышен. Безмолвствует Голос.


Холодно - это благо... ||||


Холодно - это благо.
След оставляет полночь
Между лопаток. Надо
Чем-то его наполнить.
Полдень песком заносит
Мглы ледяной остаток.
Тихо саднит и просит
Оттиск между лопаток.
Лед пропадет без пользы.
Жар раздражает холод,
Ноет и плачет в полдень.
В полночь берет за горло.
Стынет грудная клетка,
Колются с неба звезды.
Все холодней и легче
Выдыхаемый воздух.
Лече тепло оставить.
Зной заберет прохлада.
В полночь остынет память.
Холодно - это благо.


Шипит и плавится звезда... ||||


Шипит и плавится звезда,
Чадит под стук аплодисментов
До настоящего момента,
И ни туда, и ни сюда.

А будет все наоборот,
Сквозь камень просочится плесень
И будет весел и увесист
Валун, что темя мне пробьет.

Светило выйдет и зайдет,
И все останется как было.
Для настоящего светила
Необходим переврот.

Кривляясь прыгает, орет
На нас кривое отраженье,
И мы находимся в движеньи,
Движеньи ступнями вперед.

Переворот наоборот
Закопан в розовое мыло.
И все останется как было
Не день, не месяц и не год.


Я хотел быть как все... ||||


Я хотел быть как все и к чему-то стремиться тянулся.
Я хотел быть как все и желанья еще не забыл.
Где-то очень давно я на чем-то серьезно споткнулся,
Опустился на землю и там безнадежно простыл.

И прохладная кровь омывает остывшее сердце.
И прохладная кровь превосходно питает мой мозг.
Стынут рыбьи глаза, пищевод согревается перцем,
А за жаберной щелью беспомощно бьется вопрос:

Для чего я живу, как служивый на зимней квартире?
Для чего я живу? Я не знаю. А время идет.
Словно кто-то насильно меня задержал в этом мире,
Намекая на то, что ничто меня дальше не ждет.


Впотьмах стояла сушь... ||||


Впотьмах стояла сушь, и зной
Залил всю темень по колено.
Я разгребал его ногой
На протяженьи поколений.

Потом я вышел и пошел,
Ушами задевая стены.
Искал кого-то и нашел,
Он нужен был мне непременно.

Ему я что-то рассказал,
Потом прошел мимо него
И заглянул ему в глаза,
Но не увидел ничего.

А он общается со мной.
Сверкает лысины обмылок
В зрачках с такою глубиной,
Что можно разглядеть затылок.

А эхо плачет и смеется
Попеременно. И горохом
Сухое масло в миску льется
И производит жуткий грохот.



Мебель склеена из опилок... ||||


Мебель склеена из опилок,
Рыхлые стены второй готовности.
Приложить бугристый затылок
И почувствовать им неровности.

Сырость, серость известки. Ладонью
Провести, не почувствовав нежности.
В слое мела остатки вони
Клея обойного третьей свежести.

Под ковром доски крашеные,
А под ними корявые полости.
Как опору стопой ни запрашивай,
Никогда не поверишь полностью.

А за диваном - пыли заносы,
Плинтусы мусором запорошены.
Как ни прощупывай кончиком носа -
В жизнь не найдешь ничего хорошего.


Сморкалось... ||||


Сморкалось. С неба капало водой.
В ушах слегка звенело тишиной.
К кустам прошлепал водолаз седой,
Погавкал и залюбовался мной.

Но вдруг запахло прелою травой,
Потом спонтанно сбилось на сирень.
Я не нашел вышеописанной собаки:
Наверно, он уже ушел домой.


Прочее ||||



В горах ||||


Он долго метался и бился о скалы.
Его рвало в клочья и он выдыхался.
Но было отвЕдено жить ему мало,
И он, погибая, с Вселенной прощался.

Когда все затихло, я глянул вокруг:
Свидетелей не было, и без помехи
Я крикнул, и тем породил еще звук,
Чтоб снова услышать агонию-эхо.


Закат эпох ||||


Измызгиваем белые одежды,
Идем вперед вслепую, наугад
И оставляем позади надежды,
Чтобы потом вернуться к ним назад.

И, застывая каплями елея
На лысинах низринувшихся ниц,
Мы завершаем Эру Водолея,
Мы закрываем громоносный блиц.

И покрывает сумрачной прохладой
Горячий камень стоптанных могил.
От духоты избавиться мы рады,
Но отдых не дает нам больше сил.

Истрачены все силы на движенье,
На суету вселенского тепла.
Все четче и точнее отраженье,
И наступает ледяная мгла,

Мгла без просвета, мглой закрыты очи,
Но тем яснее и контрастней свет.
Кристально ясен воздух полуночи.
Сверкают ребра граней. И ответ,

Простой и несомненный без остатка,
Как тетраЭдр, как куб, как горсть песка,
Слепой, как трещина в кирпичной кладке,
Размазанный, как след от мастерка,

Все завершает и преобразует.
Но, словно мухи летом вездесущ,
Он не ответит, для чего несу я
Всю эту потрясающую чушь?!!


Пишу стихи ||||


Неуловимое чувство мимо меня скользнуло,
Невыразимой прелестью мягко коснулось щеки,
Тонкой и четкой ясностью косвенно намекнуло
И было готово исчезнуть, вырвавшись из руки.

Но я ухватил мгновенье и вникнул в него поспешно.
Крепко схватили пальцы теплую плоть мечты.
Сосредоточившись намертво, я разглядел в кромешной
Путанице эмоций контуры красоты.

Все проступило четко: смысл и начало мысли.
Тонкая сетка нюансов вызрела и налИлась.
Контур набряк и идеи спелою гроздью повисли.
И вызвало омерзение то, что вдруг получилось.

* * *


Чего ты хочешь? Совершенно непонятно.
Совеешь сидя, гоняешь барашков;
Ударит током, мигнут цветные пятна,
И грязь разводишь на мятых бумажках.
Потом пройдет и сваляется в комочки.
Страдаешь, мучаешься, нюхаешь ручку.
Вокруг порхают обрывки и кусочки, -
Цепляешь, ловишь, сгребаешь их в кучку,
Мусолишь, вертишь как фигурную мозаику
И, смяв как следует, выложишь в форму.
Не согласуется, дери его за ногу!
Рябит, коробится и слишком топорно.
Опять тасуешь, выбрасываешь лишнее,
Потом равняешь рубанком и рашпилем
Горбатые бревна, а поглядишь на них -
Уже сойдет: постругано и покрашено.
Не тонет - плавает, летает - не падает.
Как мясо с рыбой вареной жареное.
Цветет и пахнет и душу радует.
Еще горчички, и вот - пожалуйста!


Кошечка ||||


Кошечка, красавица, умница,
Утром проснется, позавтракает,
С подоконника посмотрит на улицу,
Пройдется, хвостом размахивая,
Сядет, посидит, помоется,
Под дверю поскребется, попросится,
Когда эта дверь откроется,
В ужасе от нее бросится,
Повиснет на кресле выгнувшись,
И, если захочется, то потом
Потопчется и, снова вымывшись,
Проскачет по комнатам с топотом;
Обнюхает снова и снова вешалку под плащом,
Дождется, пока кто-нибудь не войдет в двери
И в проеме бросится пОд ноги, а еще
Поймает и сожрет насекомого зверя;
И долго будет искать забытые тряпочки,
А когда найдет, то тут же уляжется сверху,
А если совсем будет тошно, нагадит в тапочки.
И так каждый день до самой ее смерти.


Ныряя в грязь ли... ||||


Ныряя в грязь ли,
забираясь ввысь ли,
я утыкаюсь
я потолок скалистый.
За ним стоит
непроходимость мысли,
иное измерение для истин.
И только растворившись
в жизни ткани,
расслабившись
и полностью забывшись,
ты можешь
ощутить его сознаньем,
своей душой коснуться,
просочившись.


Мелочи ||||


Пусть будет холодно и мрачно,
И все погибнут от тоски,
Все равно я не заплачу.
Вот такие пироги.

* * *


И я опять погряз в пучине дум,
Мучительно переживая снова
Случайно мне пришедшее на ум,
Давно уже оброненное слово.

* * *


Восход проспать,
Заход пропить,
И месяц завершен.
Еще бы знать,
Кого убить,
Чтоб стало хорошо...

* * *


Чтоб будущее не вернуть судьбе,
Не будучи с судьбой накоротке,
Я коротко замкнулся на себе,
Не отдавая пустоту в руке.
< dd>

Оценка: 6.37*6  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"