Ежова Галина Владиславовна : другие произведения.

Вампир

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Рассказ "Вампир"Все, наверное, знают, что вампир - это мертвец, вернувшийся в человеческий мир и пьющий кровь у живых людей. Однако многие даже не представляют, что вампирами бывают и обыкновенные люди, живущие среди нас. На вид они - такие же, как и все, но только после общения с ними некоторые люди чувствуют себя выжатыми, словно лимон, будто кто-то забрал у них все жизненные силы и энергию...И тогда опустошенный человек зачастую бессознательно ищет источники, чтобы восполнить свои силы.Однако все в мире имеет свою закономерность. Тот, кто совершил преднамеренное зло, рано или поздно будет наказан - и совсем не обязательно, что возмездие будет исходить от пострадавшего человека...
  ВАМПИР
  
  Галина Ежова
  
  В декабре наступили небывалые для Москвы холода. Несмотря на выпадающий время от времени снег, температура воздуха не становилась выше. А снег выпадал чуть ли не каждый день. В такие дни по радио объявляли "штормовое предупреждение" и просили водителей воздерживаться от поездок по городу.
  Однако Марина с некоторых пор перестала ездить в метро. После того, как она несколько раз натыкалась на спящих на лавке бомжей, распространявших в вагоне тошнотворный запах, при мысли о метро ей становилось дурно. У нее было врожденное чувство брезгливости.
  Но Николай очень просил ее сегодня приехать. "Мне очень плохо без тебя", - сказал он ей по телефону. - Я целый день сегодня думаю о том, чтобы тебя увидеть. Пожалуйста, приезжай!"
  Николай был женат, у него подрастали две дочки, но, наверное, ему было неуютно в своем родном доме. Он не мог, как ни в чем не бывало, приходить поздно вечером домой, едва расставшись с другой женщиной, спокойно смотреть в глаза жены и делать вид, будто ничего не происходит. Иначе зачем ему надо было снимать квартиру и находиться там, даже если Марина в это время была у себя дома? Жена и дочки не говорили ни слова. Не спрашивали его ни о чем. Они были рады и тому, что время и времени он приходил в свой родной дом, приносил деньги и брал кое-что из одежды - в зависимости от смены погоды.
  Жена, наверное, поступала мудро. Потому что, задав вопрос, она могла получить конкретный ответ. И этот ответ мог оборвать последние связывающие их нити. А этого ей совсем не хотелось.
  
  Марина не хотела ехать на метро. Поэтому утром, выходя из дома, несмотря на сильный снегопад, она все-таки села за руль своей хорошенькой красной "Субару". Эту машину она особенно любила. Наверное, потому, что, после того, как она ее купила, очень скоро выяснилось, что у машины перебиты номера. Для непросвещенной Марины открылось, что "перебитые номера" - это еще хуже, чем "машина в угоне". Сколько сил и нервов она потратила на то, чтобы ее красавица стала "законнорожденной"! И после того, как машина полностью перешла в законное владение хозяйки, Марина ею особенно дорожила.
  Несмотря на заснеженные дороги и пробки, она ехала к Николаю с прекрасным настроением. Ее не волновала сложная дорожная обстановка. Она думала о том, как она войдет к нему в дом и обнимет его - такого родного и близкого чужого мужа. Наверное, она попала к нему в рабство, думала Марина, и это рабство было похоже на восхитительно-сладостный дурман.
  Внезапно справа от нее послышался громкий гудок. Марина даже не заметила, что, перестраиваясь в правый ряд, она подрезала "Ниву". Цвет машины был сине-зеленый, и почему-то официально именовался "мурена", хотя те мурены, которых Марина видела в океанариуме, были обыкновенного серого цвета. Марина резко нажала на тормоз, повернула руль и выровняла машину. Столкновения удалось избежать. Мужчина, сидевший за рулем Нивы, поднял руку в угрожающем жесте. Жест был нехорошим. Что-то не совсем нормальное было в нем, и Марина поспешила как можно быстрее оторваться от "мурены".
  Но не тут-то было. Глядя в зеркало, Марина видела, что "Нива" неотрывно следует за ней. На светофоре машины остановились, и из "Нивы" вышел мужчина. В руках у него была монтировка. Подойдя к лобовому стеклу Марининой "Субару", он, что-то крича, стал размахивать монтировкой, делая вид, что сейчас вот-вот ударит по стеклу.
  Марина ясно видела его лицо. Низкий лоб, скошенный подбородок. Большая родинка над правой бровью.
  Все мысли о Николае словно улетучились. Марина в ужасе, словно загипнотизированная, смотрела на монтировку в руке мужика. Она даже не понимала, чего именно она так боялась. Боялась за свою машину? Боялась за себя? Скорее всего, это был просто придурок или нервно-больной... Скорее всего, он не причинит ей серьезного вреда... Но почему-то этот человек вызывал в ней леденящее чувство.
  Зажегся зеленый свет. Машины тронулись.
  Марина посмотрела в зеркало заднего вида. "Мурена" ехала за ней.
  На следующем светофоре повторилась та же самая сцена. Мужик вышел из "Нивы" и стал размахивать монтировкой, выкрикивая угрожающие фразы. Никто из окружающих автомобилистов даже не приоткрыл дверь своей машины. Мобильный телефон Марины был с ней, но с вечера она забыла поставить его на подзарядку, и аккумулятор мобильника уже часа два как был разряжен.
  Теперь у Марины была только одна мысль - как бы скрыться от этого урода, убежать. Она изо всех сил нажала на газ. Будь что будет. Метель, гололед - если кто попадется под колеса, она ведь не сможет затормозить. Но Марина была уже словно невменяема. Вон впереди правый поворот. Пожалуй, она нырнет туда. Надо только оторваться от "Нивы", чтобы этот придурок не понял, куда она пропала.
  Марина, разогнавшись, оглянулась назад. "Мурены" не было. Доехав до поворота, Марина, нарушая все правила, не снижая скорости, повернула направо из среднего ряда. Только столб снега рванул из под колес.
  "Фу!.." - выдохнула с облегчением Марина, совершив рискованный маневр. Она почувствовала себя гонщицей на "Формуле-1". Теперь по этому темному переулку она ехала одна. Ей только осталось сообразить, как выехать отсюда, чтобы добраться до Николая. Марина остановилась, чтобы достать карту.
  И в тот момент, когда она, включив свет, склонилась над страницами, раздался скрип тормозов. Прямо перед своим носом она увидела сине-зеленый багажник "Нивы". Номера машины были наглухо занесены снегом.
  Марина едва успела нажать на кнопку блокировки дверей.
  Мужик, по-прежнему держа монтировку в руке, сначала попытался открыть переднюю дверь со стороны водителя, затем заднюю дверь... Поняв, что чуть-чуть опоздал, он еще больше разъярился... Несколько раз он сильно размахивался, как бы намереваясь разбить лобовое стекло, но все-таки не разбивал... Марина, широко открыв глаза, с содроганием смотрела на этого человека. Она понимала, что его цель - не просто разбить стекло... Его цель - извести ее неизвестностью, что же он с ней собирается сделать...
  И так продолжалось минут десять...
  За это время Марину покинули последние силы. Ей казалось, что она теперь не сможет шевельнуть ни рукой, ни ногой... В голове ее стало мутиться, будто от потери крови, в ушах стоял шум...
  Внезапно резкий звук привел ее в себя. Это был звук разбитого стекла. Нет, это было не лобовое стекло. На землю посыпались осколки бокового стеклышка.
  Мужик, разбив его, перестал дергаться, прекратил судорожно бегать вокруг ее машины... Спокойно сунув монтировку подмышку, он не спеша наклонился к окну "Субару" и внимательно посмотрел в глаза Марины... Его губы скривила довольная усмешка...
  После этого он не торопясь подошел к своей машине, сел за руль и уехал...
  
  Марина несколько минут сидела неподвижно. В глазах стояло лицо мужчины... Низкий лоб... Скошенный подбородок... Большая родинка над правой бровью...
  Она почувствовала боль чуть повыше ключицы. Потерла рукой больное место, боль слегка стихла. Марина включила зажигание и тихо тронулась с места.
  
  К Николаю она опоздала на два часа. Последние километры ехала на пределе сил. Марина чувствовала, что если по каким-либо причинам его не окажется дома, она вряд ли сможет вести машину обратно.
  Николай и не собирался никуда отлучаться. Он уже давно начал волноваться. Обычно Марина приезжала во время, но сегодня она сильно запаздывала.
   Николай ходил по квартире, выглядывал в окно, прислушивался к звукам за дверью. Он включил телевизор, чтобы немного отвлечься, но не смог понять ни единого слова. Мобильный телефон Марины не отвечал.
  Наконец за окном послышался звук припарковывающейся машины. Шум мотора был мягким, знакомым - так не звучат отечественные марки. Через несколько минут в дверь позвонили. На пороге стояла Марина, ее лицо было белее снега. "Марина, что с тобой!" - воскликнул Николай. Она, ни говоря ни слова, упала ему на грудь и отчаянно зарыдала.
  
  На кухне было уютно. Над обеденным столом низко горела лампа, по стене изящно вился бело-зеленый плющ.
   Марина сидела у него на коленях, он ласково гладил ее по голове и только повторял: "Успокойся, девочка моя, успокойся, я с тобой..." Они выпили немного вина, включили музыку, поужинали. Марина, по мере того, как рассказывала эту потрясшую ее историю, стала заметно успокаиваться. В душе же Николая, с каждым сказанным ею словом, рос гнев.
  - Ты запомнила номер машины? - спросил он.
  - Нет, - покачала головой Марина, - номер был залеплен снегом.
  Ее ответ вызвал в его сердце немую ярость. Николай почувствовал себя бессильным найти этого придурка и наказать, и это ощущение начинало его страшно угнетать.
  
  Ночью Марина была особенно нежна. Николаю казалось, что никогда прежде она не была столь страстной. Минутами ему мерещилось, что женщина в его объятиях - совсем не Марина, а какая-то другая, незнакомая женщина, и он с трудом узнавал в ней знакомые черты.
  Марина была неутомима в любви, но Николай, несмотря на свою обычную силу, чувствовал странную усталость. Казалось, такая женщина должна была все больше возбуждать его, а он с каждым часом терял силы. В конце концов Николай не выдержал. После очередного любовного всплеска он тяжело дышал, тело его было покрыто испариной, руки слегка дрожали.
  Яркий диск луны стоял в черном небе. Марина заметила, как капли пота, блестя в лунном свете, стекали по его шее, и слегка улыбнулась.
   - Давай спать, Маришка, - сказал он, обессилено погладив ее по щеке.
  В бледном лунном свете он увидел ее лицо. На нем не было и тени недавнего потрясения. На губах Марины блуждала умиротворенная улыбка, а полузакрытые глаза, почудилось ему, матово блеснули. На ее ключице он заметил два маленьких красных пятнышка, расположенных друг от друга на расстоянии в полпальца, но был так вымотан, что не придал этому никакого значения.
  - Конечно, давай спать, - сказала она и, положив ему голову на плечо, затихла. Через секунду он услышал ее ровное и глубокое дыхание. Николай же, несмотря на свою непонятную усталость, не мог заснуть. Кроме того, он лежал не совсем в удобной позе, боясь ее разбудить, и, наверное, поэтому вдруг почувствовал под лопаткой резкую боль, которая, впрочем, очень скоро прошла. В конце концов, еще немного помучившись, Николай провалился в тяжелый беспросветный сон.
  
  Утро было мучительным. Николай не мог открыть глаза и чувствовал, что не в силах даже пошевелиться. Марина встала раньше его, и сквозь полузакрытые веки он видел, как она, бодрая и веселая, порхала по квартире.
   Наконец, невероятным усилием воли подняв себя с кровати, Николай встал и, поцеловав на прощание оживленную и улыбающуюся Марину, почувствовал еще большую усталость. Он начал собираться на работу - завтракал, брился, но мысль о вчерашнем обидчике не оставляла его в покое. Николай строил разные планы - как найти этого придурка, однако все планы оказывались нереальными, и он начинал злиться уже на самого себя.
  Весь день Николай чувствовал себя опустошенным. Он с трудом выполнял свою обычную работу и под конец рабочего дня думал только о том, как бы скорее дойти до дома и упасть на кровать.
  
  В квартире было пусто и холодно. Свет над обеденным столом уже не казался таким уютным, а вьющиеся плети плюща выглядели простой травой.
  Николай не хотел есть. Он хотел только горячего чаю. Вскипятил чайник, потянулся за чашкой, в которой по-холостяцки заваривал чай - она выскользнула из его рук и упала на пол. Осколки, словно брызги воды, рассыпались по кухне. Померил температуру - она была нормальная. Кашля и насморка - не было. Нигде ничего не болело. Только страшный упадок сил - и все.
  Не раздеваясь, вконец измученный, Николай повалился на кровать и тотчас же уснул.
  
  Он не знал, сколько прошло времени, когда раздался телефонный звонок.
  Николай машинально снял трубку.
  - Да, я вас слушаю, - словно на службе, проговорил он.
  - Коля! Привет!
  - Привет! - сонным голосом ответил он. - Какие проблемы?
  
  Это была Катя. Смешная и красивая девочка с его работы. Он знал, что она была в него влюблена. Он видел, как она расцветала, когда он входил в секретариат... Он знал, что именно для него она тайком переворачивала юбку разрезом вперед, чтобы, сидя в кресле, показывать ему свои красивые ножки... Он знал, что именно для него на прошлый Новый Год она забралась на стол и танцевала кан-кан...
  Для Кати не было секретом, что он ушел от жены и снимал квартиру...
  
  - Коля, можно я приеду к тебе с котом и переночую? - жалобным голосом спросила она.
  - С котом? - переспросил он.
   Спросонья он не понял, с каким "котом". "Ведь "кот" - это же "сутенер", - мелькнула дурацкая мысль, - но причем здесь Катя?"
  - Да, с котом, - сказала она. - Я подобрала сегодня вечером кота, а мать дома устроила скандал. Говорит - убирайся из дома вместе со своим котом!
  - Ладно, давай, - пробормотал он и вновь ушел в беспробудный сон.
  
  Она приехала минут через сорок. В сумке у нее сидел пушистый черно-белый котяра с круглой лобастой головой. Вид у него был настолько бандитский, что Николаю стало немного смешно. Это на самом деле был кот, из разряда млекопитающих, а не homo sapiens.
  Однако ему было не до лишних разговоров.
  - Вот твоя постель, - сказал он Катерине, показывая на маленький старенький диванчик, - ложись и спи. Уже поздно.
  Едва договорив эти слова, Николай рухнул на свою кровать и снова уснул как убитый.
  
  Ночью его разбудил кот. Вернее, разбудил не он, а телефон с определителем номера, на который кот прыгнул всеми четырьмя лапами. Кот ухитрился нажать на те три заветные кнопки, которых Николай никогда запомнить не мог, и автоматический женский голос стал громко перечислять все сделанные за день звонки в обратном хронологическом порядке.
  Катя проснулась тоже. А, может быть, она и не спала. Легким движением она встала с кровати и подошла к Николаю. Она присела на краешек его кровати и слегка откинула одеяло. В темноте блеснули ее глаза. Быть может, это были слезы, или ему показалось?
  - Ты меня не хочешь? - спросила она.
  - Нет, - ответил он и ласково погладил ее по руке. Ему безумно хотелось спать.
  - А почему? - ее голос слегка задрожал. - Неужели я так отвратительна? Разве я уродина, разве я дура? Я не могу этого понять...
  - Нет, Катя... Нет... У меня есть другая женщина... А потом... я безумно хочу спать...
  - Ну и что? - не унималась она. - Пусть и я буду твоей женщиной!.. Ведь мне не так много надо! Пожалуйста!
  Она провела пальцем по его плечу... Затем ее маленький пальчик коснулся ложбинки на его груди и пошел вниз... Нежно, нежно... Ее рука двигалась все ниже, но он остановил ее...
  Катя слегка вздрогнула.
  - Пожалуйста, давай сделаем девочку, - попросила она. - Или лучше мальчика. Я так хочу ребенка, который был бы похож на тебя. У него будет твой характер, твоя душа, твое тело... У него будут такие же серые глаза... Это будет самый прекрасный ребенок на свете!
  Кате совсем недавно исполнилось восемнадцать. Николаю было за сорок. Но это не имело значения. Она была хороша, стройна, у нее была нежная кожа, ее гибкое тело было наполнено молодой силой - но он не хотел ее... Просто не хотел... Однако ему стало легче оттого, что она сидела рядом с ним и слегка касалась его рукой. От ее прикосновений его еще больше потянуло в сон. Но уже не в тяжелый, а в легкий, сладкий сон...
  - Катя, милая, я сплю и не могу проснуться, - единственно, что он смог пробормотать ей в ответ.
  - Ну и ладно, спи, а я лягу с тобой и буду охранять твой сон... - прошептала она.
  
  Николай не слышал ее слов. Он уже крепко спал.
  Катя разделась и легла на краешек узкой кровати. Николай лежал на спине, ровно и спокойно дыша. Она повернулась к нему лицом, подвинулась как можно ближе и тихонько положила руку ему на грудь. Она ощущала, как там, в глубине, под солнечным сплетением, бьется живая и горячая кровь.
  Он был таким красивым! Катя смотрела на него широко открытыми глазами и не могла налюбоваться.
  Она ловила малейшее его движение, следила за его ресницами, слушала дыхание... Она надеялась, что он все-таки проснется и обнимет ее... Но он спал...
  Она лежала рядом с ним, такая юная, красивая, такая замечательная девушка, вызывавшая восхищение всех мужчин... Она лежала рядом с ним, а он спал... Он не хотел ее... Его не трогало, не возбуждало, не интересовало ее прекрасное обнаженное тело, лежащее рядом...
  
  Николай слегка пошевелился и перевернулся на бок, лицом к стене.
  - Двигайся поближе, Маришка, - пробормотал он, не открывая глаз...
  
  В душе у Кати будто все сжалось. Он назвал ее именем другой женщины... Но ведь он этого не скрывал. Он сказал, что у него есть женщина... Отчего же ей так больно?!
  На секунду ей захотелось встать, одеться и уйти, но это было секундное желание. Она почувствовала, что не сможет этого сделать. Будто кто-то приковал ее к этому мужчине.
  Катя еще ближе подвинулась к нему, обняла за плечо, уткнулась носом в спину, вдохнула запах его кожи... Кожа была ровной и гладкой, только под лопаткой виднелись две маленькие темные точечки...
  На глазах ее выступили слезы. Они текли медленно и тихо, и Катя не вытирала их, потому что не было сил пошевелиться... Она будто онемела, застыв в неудобной позе... Катя пыталась уснуть - но сон к ней не шел...
  "Пожалуйста, полюби меня, - беззвучно шептала она... - Пожалуйста, будь со мною... Ведь только один ты мне нужен, больше никто... Ну пожалуйста... Пожалуйста..."
  
  Николай крепко спал.
  
  Тихо протекала странная, ласковая, бессонная ночь с мужчиной, которому не нужна была ни она, ни ее любовь... Катя не спала, она лишь чувствовала, что все больше и больше замерзает, и только рука, которая лежала у Николая на плече, горела словно в огне...
  
  Николай проснулся оттого, что кто-то поверх одеяла массировал ему спину теплыми точечными нажатиями... От спины - к пояснице... От поясницы - снова к спине... Массаж был очень необычным и безумно приятным... Он повернулся, чтобы увидеть, кто это делает - и тогда послышался легкий удар об пол, и с его спины будто скинули какую-то тяжесть... Николай так и не увидел, кто же делал ему массаж... Но, повернувшись, обнаружил женщину... Она лежала рядом с ним и смотрела прямо на него - глаза в глаза...
  Николай машинально отпрянул. В первую секунду он не мог понять, где он и кто с ним... Через мгновенье он узнал ее, но было уже поздно - он увидел боль на ее лице.
  Катя все поняла...
  "До чего я дошла! - с отчаянием подумала она... - Мужчина, с которым ты провела ночь, не узнает тебя под утро... Какой позор!"
  
  Катя встала и быстро начала одеваться.
  Николай по-прежнему лежал в кровати и смотрел на нее. Странно, но ему было хорошо. Он ощущал необыкновенную легкость. И то ли от вида красивой полураздетой девушки, то ли от сделанного кем-то необычного массажа Николай почувствовал небывалый прилив сил.
  Под кроватью кто-то мяукнул, из под нее вылез пушистый черно-белый здоровенный кот. "Ах, вот в чем дело! Этот подлец ходил по мне лапами!" - с улыбкой подумал Николай.
  
  Он встал с кровати. Высокий, красивый, широкоплечий... Подошел к Кате...
  - Ты чем-то расстроена, Катюша? - спросил он ее, слегка прижав ее к себе.
  Катерина судорожно перевела дыхание.
  - Я не пойду сегодня на работу, - не отвечая на вопрос, сказала она.
  Затем Катя стала запихивать в сумку сопротивляющегося кота. Она старалась не показывать Николаю своего лица. Плечи ее тихо вздрагивали.
  - А что случилось? Ты не выспалась? - спросил Николай и почувствовал, как фальшиво звучал его вопрос.
  - Нет, я прекрасно выспалась, - ответила Катя и выбежала из квартиры.
  
  Когда за ней закрылась дверь, Николай улыбнулся. "Милая девушка, - подумал он, - и как она меня любит!" Странное чувство испытывал он. В этом чувстве не было жалости к ней или, более того, угрызения совести. В этом чувстве не было ни нежности, ни капли любви. Это было чувство торжества. Торжества самца, покорившего еще одну самку. И то ли от крепкого сна, то ли от утреннего кошачьего массажа Николай почувствовал, как он вновь наполняется силой и энергией.
  
  Катя примчалась домой вся в слезах. Матери дома не было, да, впрочем, мать и не выгоняла ее с котом на улицу. Катя бросилась на диван и стала рыдать. Она рыдала час, два, может быть, больше и, в конце концов, обессилев, уснула.
  Днем она позвонила подруге.
  - Наташа, привет! Мне наконец-то сегодня дали отгул, я выспалась вволю, пойдем сегодня в ночной клуб! Помнишь, о котором ты рассказывала?!
  - Ну, наконец-то! - ответила Наташка. - А мне уже надоело тебя уговаривать. То ты устала, то тебе некогда, то просто не хочешь! А ведь там так здорово! Там приличные мужчины!
  
  До вечера было еще далеко, и Катя не знала, чем себя занять.
  Она подошла к зеркалу, критически себя осмотрела.
  "Они глупые, примитивные создания, эти мужики, - сказала она про себя. - Они просто животные! Их не интересует женская душа! Их интересуют красиво оформленные части тела. Они клюют на них, как глупые рыбы на сверкающую блесну. Они реагируют на красное, экстравагантное, блестящее! Так будет им сегодня и то, и другое, и третье! Посмотрим, насколько они глупы!"
  Первым делом она пошла в недавно открывшийся на их улице магазин европейской модной одежды. Она еще не заходила в него, но видела, что посетителей в этом магазине было очень мало - слишком редко дверь открывалась и закрывалась за покупателями. Но магазин, несмотря на отсутствие клиентов, загадочным образом существовал и не закрывался.
  Катя вошла в магазин и почувствовала себя единственной и неповторимой. Ее мигом окружили скучающие девушки-продавщицы.
  "Мне хотелось бы купить вечернее платье, и обязательно темно-красного цвета", - сказала Катя. Ходить и выбирать платья, висящие на вешалках, у нее не было сил.
  Платье, которое ей подобрали девушки, оказалось потрясающим. Оно было темно-красного цвета и сделано из тонкого и облегающего фигуру материала, похожего одновременно и на бархат, и на плюш, и на шелк. Спина и плечи были полностью обнажены, а грудь открывал глубокий треугольный вырез.
  Из магазина Катя направилась в салон красоты. Она сделала себе татуировку. На левом плече. Придя домой, Катерина еще раз посмотрела на себя в зеркало - и осталась довольна. Стебли трех тюльпанов изгибались, словно змеи, пытающиеся поднять тяжелые махровые головки. Этот рисунок был эксклюзивным - и в авторском исполнении.
  Итак, красное - есть, экстравагантное - есть. Теперь осталось добавить к своему туалету что-нибудь блестящее. Ну, это было совсем просто. Катерина надела на шею все золотые цепочки, которые у нее были - короткую, среднюю и длинную. Цепочки превосходно легли в треугольный вырез платья.
  
  У входа в ночной клуб толпились люди. Посетителей пропускали через металлоискатель, охрана проверяла дамские сумочки. В большом темном зале уже начались танцы. Звучала оглушающая музыка, беспорядочно мелькали косые лучи неонового прожектора, выхватывая из темноты танцующие тела.
  Протискиваясь сквозь плотную движущуюся массу людей, Катя с Наташей прошли в малый зал, где народу было поменьше. Здесь в основном люди сидели за столиками и, оттягиваясь, пили, курили и закусывали.
  Когда Катерина, входя в зал, бросила взгляд на зеркальную стену - то увидела всю себя - стройную блондинку в красном облегающем платье, с потрясающей татуировкой на левом плече - и ощутила всеобщие взгляды - как мужчин, так и женщин.
  Весь день с утра Катерина была раздражена, нервна, не по-доброму возбуждена - но в этот момент впервые со вчерашнего вечера она почувствовала облегчение. Она вспыхнула от удовольствия, ее щеки порозовели, и от этого она стала еще более привлекательной.
  Девушки сели за столик, заказали по бокалу коктейля. За соседним столиком сидели трое мужчин, и один из них особенно пристально смотрел на Катерину.
  Не успели Наташа с Катей отпить по глотку, как их пригласили танцевать. Два друга, вернувшиеся за свой столик из большого зала, сразу обратили внимание на изысканных соседок.
  Катя танцевала самозабвенно, страстно, с увлечением. Она чувствовала устремленные на нее взгляды мужчин. От этого ей становилось все легче и легче, будто она поднималась над толпой и парила в воздухе. Неоновые лучи, словно наркотик, замутняли сознание, громкая музыка оглушала, и постепенно уходила боль, которая не оставляла ее с прошлой ночи.
  Возвращаясь за свой столик, Катерина услышала слова:
  "Она такая плюшевая, мне так хочется ее трахнуть..." - это говорил, обращаясь к своим друзьям, мужчина, который вот уже час особенно пристально смотрел на нее.
  Катерина насмешливо улыбнулась, не глядя в их сторону, и нарочито высоко закинула ногу на ногу.
  Ее ножки, обтянутые прозрачными черными чулками, были стройны и замечательно полны.
  - Какие они все-таки убогие, эти мужики! - чуть слышно сказала она Наталье. - Достаточно одной татуировки, и они уже не могут оторвать от меня глаз! Каждый второй мужик из этого зала уже высказался по поводу моих лилий.
  - Можно присоединиться к вам, милые дамы? - послышался мужской голос. Рядом с их столиком стоял мужчина, который уже долгое время пристально смотрел на нее.
  - Пожалуйста, присаживайтесь, - разулыбались девушки. Мужчина был красив, хорошо одет, у него был приятный низкий голос.
  - Позвольте познакомиться - меня зовут Виктор, - сказал он.
  
  Через несколько минут они с Катериной уже танцевали. Виктор, двигаясь в такт музыке, старался быть как можно ближе к ней, касаться ее, а она, танцуя, дразнила его своей красотой, своей обнаженной спиной... Глаза ее горели..
  С этого момента Виктор от нее не отходил. Он беседовал с ней, не отрывая глаз от ее лица, танцевал, нежно держа ее в объятиях... Он заказывал подругам угощение, хорошее вино... Девушкам было безумно весело в окружении его остроумных друзей...
  
  Приближался пятый час ночи. Народ стал постепенно расходится.
  - Виктор, мы пойдем в большой зал, встанем у окна, а то стало немного душно, - сказала, очаровательно улыбаясь, Катерина. - Закажи нам, пожалуйста, еще по бокалу коктейля, и принеси нам, если тебе не трудно.
  - Конечно, не трудно, Катюша.
  Виктор чувствовал странное мощное притяжение к этой потрясающей девушке. Он давно уже вышел из юношеского возраста, и объяснить столь внезапный порыв не мог. Черные тюльпаны на ее плече были восхитительны красивы, и он, словно завороженный, без устали любовался ими. Ему казалось, будто теперь он не сможет прожить без этих изысканных цветов. Татуировка на ее плече была сделана необыкновенно искусно, вот только две красные точечки у основания стеблей, которых, казалось, кроме него, не замечал никто, немного портили картину. Но эти красные точки на ее нежной коже были для него также милы, как и она сама, ее фигура, голос, поворот ее головы...
  Заказывая у официанта коктейли, Виктор думал о том, что пора вызывать машину, чтобы ехать домой. Он набрал номер телефона и попросил подать машину через сорок минут. В том, что Катя поедет с ним, он не сомневался. Все ее поведение - ее взгляд, ее улыбка, желание нравиться - говорили только об одном: она испытывает страстное желание провести остаток ночи вместе с ним.
  
  Наташа и Катя, между тем, стояли у окна. Вернее, около ширмы, загораживающей окно.
  Катя вдруг стала необыкновенно серьезной. Ее взгляд похолодел, стал жестким.
  - Быстро уходим отсюда, Наташка, - сказала она и потянула подругу за руку.
  - Ты что? - удивилась Наталья. - Он ведь пошел за коктейлями, придет - а нас нет! Такой замечательный мужчина! Ведь он обидится!
  - Ну и прекрасно! - со злорадством и удовлетворением сказала Катерина. - Если обидится, то будет козлом! Да они и так все козлы! - расхохоталась она. - Бежим, Наталья!
  
  Одеваясь и выбегая на улицу, Катерина ощутила необыкновенную радость. Ей было хорошо и весело. Она не забыла о Николае - о том мужчине, у которого провела прошедшую ночь. Но она забыла о тех слезах, которые она пролила над ним, всю ночь не смыкая глаз. И внезапно она почувствовала себя свободной - от давно тяготившего ее рабства.
  "Они все козлы! - повторяла она. - Они все козлы!.."
  
  С двумя бокалами в руках Виктор подошел к окну. Девчонок не было. Он постоял несколько минут, думая о том, что сейчас они вот-вот появятся. Постояв у окна, Виктор, с полными бокалами, стал лавировать среди танцующих, продвигаясь к другому окну. Подруг там тоже не было. Он поставил бокалы на подоконник и стал ждать, напряженно вглядываясь в зал. Девушек нигде не было.
  Виктор с трудом мог в это поверить. Не может быть! Неужели эта маленькая стерва вот так просто и легко заморочила ему голову? Неужели эта козявка со своей тощей подружкой взяла - и так вот смылась? Так коварно, подло, бесследно?
  Он с силой толкнул бокалы, они покатились по гладкому подоконнику и со звоном ударились о стену.
  
  На следующий день он проснулся с сильной головной болью и, вспомнив о том, что было, пришел в бешенство. Виктор с трудом встал, прошел в ванную. "Все мы, говоришь, козлы? - сказал он, стоя под струей воды. - Ну да, и я козел! Как она меня обвела вокруг пальца!" Споласкивая лицо, он заметил на своем запястье две маленьких красных точки. Вчера их не было. Он не мог вспомнить, обо что его угораздило уколоться. Внезапно в голову ему пришла бредовая мысль: "Наверное, вчерашняя малышка укусила меня своими зубками".
  Девушка сильно запала ему в душу. Никогда прежде он не испытывал столь сильного и непреодолимого притяжения к женщине. И вот на самом взлете, когда, казалось, все было уже на мази, девчонка скрылась! И не просто так, а еще насмеявшись над ним, заставив его таскаться по залу с двумя дурацкими коктейлями. Он представил себя, стоящего среди танцующих с бокалами в руках и растерянно озирающегося вокруг, и почувствовал себя полным кретином.
  Виктор лег на диван. В комнате была тишина, за окном - темнота, а в душе - тоска.
  Он не знал, сколько времени так пролежал.
  Потом захотелось пить. После вчерашнего посещения ночного клуба стала мучить жажда.
  Виктор оделся и вышел на улицу. Пивных ларьков в округе было множество, и Виктор не спеша пошел от дома к ближайшей улице.
  Снегу кругом навалило горы. Под ногами было месиво из снежной каши, а под ней местами виднелся лед. Вдалеке за спиной включили фары. Виктор не оборачивался. Он продолжал идти своей дорогой - не спеша и не сворачивая в сторону. В душе росло раздражение против всех на свете - в том числе и против того неизвестного водителя, который сейчас находился где-то за его спиной.
  Шум мотора становился все явственнее. Фары освещали дорогу уже далеко впереди него. Послышался легкий звук гудка - раз, два... Виктор продолжал идти посреди дороги, не оборачиваясь. "Ведь по двору едет, козел! - со вскипающим раздражением подумал он. - Не буду уступать ему, обойдется!"
  Визг тормозов раздался прямо у него за спиной. Дверь машины приоткрылась, и мужской голос с сильным кавказским акцентом заорал:
  - Ты что, не слышишь! Твою мать... Я тебе сигналю, фарами мигаю! Что дороги не уступаешь! Лед под колесами! Машина не тормозит!
  - Ты, козел вонючий! - с неожиданной для себя злобой сказал Виктор. - Сначала тормозить научись, а потом за руль садись!
  Рядом с кавказцем на переднем сиденье сидела женщина. На руках у нее был маленький ребенок.
  - Мираб, не надо... Не надо, Мираб... - тихо шептала она, в ужасе глядя на своего мужа...
  
  Виктор понял, что сейчас будет драка. Ему даже хотелось этого. Он был уверен в себе, чувствовал свою силу. Когда-то занимался спортивными единоборствами - и сейчас это могло ему весьма пригодиться. Но когда кавказец выскочил из машины и в его руке Виктор увидел нож, он немного опешил. Совсем забыл, что кавказский народ "на кулачках" не дерется. Только кинжалами...
  Мимо проезжал старенький фордик. В темноте водитель форда вряд ли остановился бы, не разобрав, в чем дело, но вдруг кавказская женщина истошно закричала:
  - Помогите! Убивают! Режут!
  Ребенок громко заплакал.
  
  Форд остановился, из него вышли трое молодых ребят. Виктор узнал их. Это были ребята из его подъезда, с которыми иногда, по старой памяти, во дворе он играл в футбол. Один из этих парней недавно отслужил в армии, прошел Чечню.
  Ребята, увидев нож в руке кавказца, сразу все поняли.
  - Ты хочешь проблем? - спросил один из них. - Они у тебя будут.
  Чеченец спрятал нож.
  - Нет, ребята, все нормально, - ответил он фальшиво-миролюбивым голосом и сел за руль. Через минуту его машины уже не было видно.
  - Спасибо, мужики, - сказал Виктор.
  - Хорошо, что баба заорала, - сказал один из парней. - А так бы мы мимо проехали. Слышим - женщина орет: убивают! режут! Думаем - кого убивают? Смотрим - ты стоишь. А убивают-то не ее мужика... Наоборот - ейный мужик тебя собрался резать...
  - Да дуры они, бабы! - с улыбкой ответил Виктор.
  Ребята направились к дому, а Виктор пошел своей дорогой: а именно - за пивом. Но теперь у него было совсем другое настроение. Головная боль прошла, слабость улетучилась, злость и раздражение исчезли. Он снова был весел и полон сил.
  "Бог с ней, с девчонкой, - подумал он. - И что я так из-за нее расстраивался!"
  
  Мираб бесновался. Он вел машину, нарушая все правила, и, не переставая, кричал на жену: "Чего ты орала, дура! Кто тебя просил вмешиваться, женщина! Вот приедем домой - я с тобой разберусь!"
  Мираб не мог признаться самому себе, что на самом деле ему хотелось, чтобы его жена возразила ему или стала спорить, или тоже на него накричала. Ему, наверное, от этого стало бы легче. Но она молчала, сжавшись в комок, и ее молчание еще больше бесило его. И дома - он знал - она покорно будет терпеть все его выходки. "Бессловесная тварь!" - процедил он сквозь зубы.
  
  Вечером следующего дня на одной из малолюдных улиц Москвы около палатки с названием "Шаурма. Чебуреки. Чай. Кофе" мирно беседовали мужчины. Играла тихая восточная музыка. Вкусно пахло жареным мясом и пряностями. Мужчины стояли кружком, разговаривая на непонятном для русских граждан языке.
  Из остановившейся неподалеку машины вышел человек и купил в палатке пива. Он не стал возвращаться в автомобиль, а остановился неподалеку от кавказцев и принялся не спеша пить. Мужчина, по-видимому, был уже слегка пьян.
  Сначала он стоял молча, глядя на собравшихся в кружок владельцев палатки, затем стал тихо говорить. Сперва его слов нельзя было разобрать, но потом его голос становился все громче и громче.
  "Вы, черножопые, спустились с гор и заполонили всю Москву", - говорил он, отпивая пиво и глядя куда-то в сторону.
  Кавказцы продолжали тихо беседовать и делали вид, что они ничего не слышат.
  Прошло несколько минут.
  "Вы для меня не люди, вы - зверьки..." - продолжал мужчина.
  Кавказцы по-прежнему не обращали на него внимания. Только один из них повернул голову к говорившему и глаза его дико блеснули.
  "Не обращай внимания, Мираб, - тихо сказал ему один из товарищей. - Терпи".
  "Москва - для белых людей, а черноте здесь не должно быть места..." - еще громче проговорил мужчина, допивая пиво. Его голова была запрокинута, шея открыта... Мужчина стоял, слегка покачиваясь на ногах...
  
  Мираба со вчерашнего дня мучил гнев. Его трясло, когда он слушал слова мужчины, и еле сдерживался, чтобы не броситься на него. Увидев его обнаженную шею, Мираб не стерпел. Он выхватил нож, подбежал к мужику и полоснул его по мерзкому горлу. Мужчина, захрипев, упал, а Мираб со всей ненавистью вонзил ему нож в живот. Мужчина вздрогнул и стал биться в судорогах. Крики его были ужасны. Кавказцы разбежались...
  А человек, не считавший людьми других людей, в скором времени затих, так и оставшись лежать на земле, на дойдя до своей сине-зеленой "Нивы" цвета "мурена". Его лицо было повернуто к небу...
  Низкий лоб... Скошенный подбородок... Большая родинка над правой бровью...
  
  
  Декабрь 2001 г.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"