134

Во всем мне хочется дойти до самой сути.

В работе, в поисках пути, в сердечной

смуте...

Б. Пастернак.

- Боже, сколько времени? Неужели я проспала свой открытый урок?..

Валерия в ужасе вскочила с дивана и тут же споткнулась о стопку книг. На полу, да и на диване тоже, творилось нечто невообразимое: тетради, папки, книги, журналы образовали конусообразные горки, похожие на действующие вулканы, которые в любой момент могли прийти в движение. Долго ждать не пришлось: одна из стопок с грохотом обрушилась на пол, увлекая за собой другие, и нужная, тщательно приготовленная Леркой еще вчера, оказалась заваленной бесчисленной грудой тетрадок, журналов, газет. "Та-ак, на раскопки - 10минут, - стараясь держать себя в руках, подумала девушка, - а оставшиеся 10 минут - чтоб привести себя в порядок". Правда, последняя мысль казалась Валерии неправдоподобной: три часа сна давали о себе знать - опухшие веки, покрасневшие глазницы, темные круги под глазами. Прямо "супнабор" для косметического салона", как говорила ее подружка Светик, расшифровывая "супнабор" как "стремно-убойно-потрепанный набор". Отдать ей должное, она в свое время дала Лерке совет, как можно быстро и эффективно стереть с себя "налет изможденности" (Светик любила придумывать замысловатые метафоры), не прибегая к дорогостоящим услугам косметолога - с помощью ледяного душа, пары-тройки дыхательных упражнений и сладкого кофе. Все это было проверено на личном опыте и не раз выручало - но, опять же по словам Светика, до поры до времени - до лет 30-33 это точно, а потом, смеясь, добавляла подруга, добавим пару-тройку молодых го-ря-я-чих любовников. Не найдя тапочек, девушка босиком помчалась в ванную, по пути сшибая все, что попадалось под ноги. "Видела бы это моя мама,- злилась на себя Лера,- но, с другой стороны, она меня бы разбудила". Молодая учительница совсем забыла, что ее мама, всегда строгая и пунктуальная, сама много лет проработавшая в школе, как-никак заслуженный учитель, еще вчера уехала погостить к своей подруге. "Мамочка, как мне не хватает тебя. Правильно ты говоришь, что мне недостает ответственности и много чего, так мне и надо, подведу школу, а про себя говорить и не стоит", - она продолжала рассуждать про себя, с ожесточением чистя зубы.

Быстро надев строгий костюм, который три дня назад купила на 3-ей Дачной в рядах (специально к этому дню), она посмотрела на себя в зеркало и впервые улыбнулась за утро. Ну что ж, 7минут - и результат налицо. На нее смотрела обаятельная девушка, на вид - лет девятнадцати-двадцати, стройная, подтянутая. "Хотя 2-3 килограмма не мешало бы сбросить",- и тут же, любуясь собой, подпушила свои волосы. Да, ими можно было гордиться. На рыжую волнистую копну волос не раз обращали внимание особи мужского пола, однако тех, кто бы понравился, среди них не было. Густые пряди непослушными вихрами обрамляли нежное, милое лицо, про таких всегда говорят - хорошенькая. Она терпеть не могла это выражение, оно казалось ей сродни "смазливой". Что ж получается, все смазано, т.е. незапоминающееся. И хотя мама ей в детстве часто приводила в пример слова Наташи Ростовой, что "есть такие же, как я, есть лучше, и есть хуже меня", Валерию это не впечатляло. Может, потому, что Наташа Ростова не была ее любимой героиней, а может, Лерка не хотела быть такой, как все, пускай даже хуже, но не такой. Конечно, про "хуже" она старалась и не думать. Да и вообще, с детства обитая среди литературных героев, хотелось быть похожей на современных эталонных девушек - этак 90-60-90, правда, до них Лерке было еще дальше. "Ну ничего, - продолжала успокаивать ее мама, теперь уже обращаясь к не лучшим, по мнению Леры, примерам из жизни, в которых все девушки почему-то оказывались некрасивыми и все как одна, благодаря уму и настойчивости, становились кандидатами наук, профессорами... Но девушку такие примеры не впечатляли, как, впрочем, и не ужасали. Они ей просто казались неперспективными: сама идея превращения гадкого утенка в умную лебедушку была, по ее мнению, устаревшей и неинтересной. Стать прекрасным лебедем куда как интереснее, причем само понятие прекрасного отнюдь не отвергает ум, честолюбие и тому подобное. К годам семнадцати она все-таки облекла эту идею во фразу, прочитанную накануне, и как-то вечером за ужином, поставив крест на "маминых примерах", с гордостью произнесла: "Мам, если женщина к тридцати годам не стала красавицей - значит, она дура. А я вроде и не дура".

"Да-а-а, вот сейчас я и отличусь, до начала урока совсем немного времени, осталось только ловить машину",- она растерянно оглянулась в поисках кошелька, который сиротливо лежал на полке. Заглянув в него, девушка поняла, что положение становится катастрофическим. В "учительском кошельке", очередное словесное изобретение Светика, (Лерка только хмыкнула, вспомнив эту метафору, с которой она полностью была не согласна - в конце концов, есть и другие, "более безнадежные кошельки" - те же "пенсионерские", да и в нынешнее время не только) ютилось 70 рублей, которые, словно ощущая настроение девушки, испуганно прижимались к протертым кармашкам кошелька. А протертый - не потому что он учительский, просто Лерка его очень любила, а расставаться с любимой вещью не хотелось. Тут же пришли на ум наставления ее школьных подруг, как раз несколько дней назад они в один голос возмущались: "Какой костюм?! О чем ты думаешь?! До зарплаты осталось две с половиной недели!".

Но Валерия не послушала их, хорошо вооружившись полным арсеналом "светиковых боесоветов". Конечно же, в тот момент очень выгодно было вспомнить одно из наставлений своей подруги - женщин-подруг в школе, впрочем, как и в другом коллективе, где работает почему-то уже более трех женщин, к тому же не удостаивающихся мужского внимания по причине отсутствия таковых, не бывает, там есть коллеги, соратницы, сподвижницы. Женщины, попавшие в такой коллектив, по мнению Светика, - ущербные человечишки. Они, "обезвоженные отсутствием столь нужного для процветания женской гармонии заигрывания противоположного пола", становятся в итоге либо "черствыми сухарями", либо "летящими девами", то есть ничего хорошего. И хотя Лерка, не желающая видеть себя в будущем "сухарной" и летящей, не соглашалась с ней, но все-таки купила костюм, вспомнив столь угрожающий прогноз. А теперь она сомневалась в правильности своего поступка, а вернее - в его целесообразности.

Подавив в себе волну ужаса и растерянности, которая вот-вот готова была вырваться наружу, девушка, схватив пакеты и плакат, выбежала из подъезда на улицу. Ее встретило пасмурное, холодное, настоящее октябрьское утро. Накрапывал мелкий дождь. Казалось, все вокруг: деревья, небо, серовато-желтые тучи, в которых запуталось осеннее солнышко, - смотрело на девушку обреченно.

Второй месяц осени. Серые тучи заволокли все небо, и серый, холодный, скупой сеялся сквозь них свет осеннего, скудного дня. Тоска разлита была в тяжелых, мокрых тучах и в воздухе, холодном и сыром. С утра уже шел дождь. Мелкий, колючий, он казался сегодня злым и упрямым. Настроение осенней хандры передавалось и людям. Все они выглядели злыми и зомбированными, во всех глазах - отчаянная пустота, как у зеков, идущих на урок за пайку. Даже стройненькие саратовские девушки в облегающих курточках и с обнаженными точеными ножками в такую погоду теряли свою привлекательность. "А все-таки красивые девки в Саратове", - пребывая в хорошем настроении, несмотря на неприветливое октябрьское утро, размышлял Сергей, сидя за рулем "девятки". К тому же вспомнилась одна фраза, которую любил повторять один из его знакомых: "Факт есть факт: сперва мы смотрим на размер внешний, потом - внутренний". "Да-а-а, внешние размеры саратовских девушек впечатляют, а вот внутренние... Может, стоит познакомиться с какой-нибудь хорошенькой девушкой?.. Ну, может быть, как эта или та... А вот какая-то странноватая, обе руки заняты пакетами, под мышкой зажат плакат что ли, еще и с ветром борется, того и гляди, взлетит, как на парусах, глупая... А глаза..." - Сергей ударил по тормозам и сдал назад:

- Куда вам? Да не плачьте, скажите толком, - глядя на заплаканное лицо девушки, спросил Сергей.

- Мне в центр, к Сенному, - пытаясь вытереть заплаканные глаза, пробормотала она.

- В центр? Садитесь, да не плачьте вы.

- У меня только 70 руб...

- Садись, - отдал он приказ.

- Вы извините, у меня сегодня очень ответственный день - открытый урок на область по литературе, а до начала осталось всего 20 минут. А Татьяна Александровна - наш директор - так в меня верит... А я ... Я проспала ... Не специально ... Правда, до 3 ночи готовилась, а потом ... А потом на секундочку закрыла глаза... И... и...проснулась уже полдевятого... А зарплата через ... А еще этот дурацкий костюм... Вы оставьте телефон... Я позвоню и вам отдам ...Честное слово...

- Лучше я вам.

- Что?..

- Позвоню вам.

- Да-да, конечно... Я не обману вас...

Сергей искоса рассматривал ее. Чудная, как ребенок. А глаза... Живые. Лучистые. Сверкающие. Он вначале подумал, что у дороги стоит пожилая тетка - наверное, из-за, мягко сказать, не "молодежной" одежды, а когда увидел глаза...Он и сейчас смотрел в них, наполненные слезами, но уже поверившие в чудо.

- Не волнуйтесь, не опоздаете, обещаю,- Сергей резко нажал ногой на гашетку, и машина стремительно набрала скорость.

Нарушая, обгоняя, превышая скорость, мужчина гнал машину по утренним улицам. На него напал кураж - сейчас самое главное в жизни было не подвести эту учительницу. Он продолжал украдкой поглядывать на нее: "Вроде ничего особенного, но что-то в ней есть ...". Что-то - чего он не мог понять... пока...

- Где в районе Сенного ваша школа?

- Угол Рахова и Посадского знаете?..

- Конечно. Будем там через 3 минуты, и уберите деньги. Вы обещали дать свой телефон.

- Да, конечно, конечно, - девушка судорожно нацарапала что-то на листочке и сунула в руки Сергею.

- А как вас зовут?

- Что?

- Как имя ваше? - повторил свой вопрос Сергей, подумав про себя: "Чудная она все-таки".

- Валерия. А вас?

- Сергей.

- Спасибо вам, Сергей, большое...

Остановив машину, Сергей обошел ее и, открыв дверку, помог выбраться Валерии со всеми ее графиками, плакатами, пакетами. А потом, сев на место, проводил ее взглядом до дверей школы и, только после того как захлопнулась дверь, развернул листочек с телефонным номером.

Странная штука - случай. Правда, в нынешней трактовке его штукой называть страшно. Ведь как привыкли относиться к случаю? Как к не зависящему от человека случайному обстоятельству. Однако произошла случайная встреча с понравившимся тебе человеком - случай уже воспринимается как оправданная закономерность. А споткнулся на ровном месте, сломал ногу - несчастный случай, ну никак не закономерный. Его величество Случай привел Валерию в эту школу, поэтому данное случайное обстоятельство она воспринимала как судьбоносное. Тогда она только что закончила высшее учебное заведение. Идти работать в школу или нет? В какую? Светик, работая в газете, отговаривала Лерку как могла: "Ты что, вечные тетрадки, подготовка к урокам, такая ответственность и при такой зарплате?". И сама того не сознавая, та же Светик и проложила дорожку Валерии в эту школу. Делая статью о ней, Светка впервые восторженно отозвалась об общеобразовательном учреждении: "Слушай, Лерыч, она даже на школу не похожа". Это был самый лестный отзыв из уст Светика. А это была не просто школа, а лицей математики и информатики.

Валерия часто с улыбкой вспоминала, как попала сюда. Смело и решительно 4 года назад она вошла в кабинет директора. Молоденькая выпускница уже знала, что скажет - несколько дней придумывала торжественную и многообещающую речь. Сколько раз по этому поводу она спорила со своей мамой, женщиной дипломатичной и уравновешенной, которая советовала не быть такой напористой. Впрочем, если бы послушалась тогда маму, не было бы сейчас любимой работы, любимых детей и ... не было бы ... да много чего хорошего. Тогда Валерии казалось, что прежде всего при разговоре с начальством ей нужно доказать: она - ну просто самый нужный человек для школы. Представляя себе строгую и неприступную даму, Лера очень удивилась, когда перед собой увидела маленькую, хрупкую, стильную женщину. Когда девушка потом маме выдала все это сочетание, та не поверила в гармонию хрупкости и стильности в сочетании с огромной внутренней силой. Девушка совсем растерялась, когда та, приветливо улыбаясь, пригласила ее выпить с ней чашечку кофе. Конечно же, она тут же забыла все свои заготовки, а только с восхищением и недоумением смотрела на Татьяну Александровну, которая, в свою очередь, с нескрываемым интересом разглядывала свою будущую подопечную. Увидев ее, она сразу так решила, поверив своей никогда не подводившей интуиции. Ей нравились такие: с открытым, искренним лицом, рвущиеся в бой, порывистые, энергичные, к тому же на днях уволилась учительница по русскому. В ее школе и работал в основном молодой коллектив. Это была молодежь смелая, умная, дерзкая. Поэтому, увидев робость и растерянность девушки, Татьяна Александровна начала рассказывать о себе. Особенно Валерии запомнился рассказ про тропинку, по которой когда- то нынешний преуспевающий директор, будучи молоденькой учительницей, ходила из школы домой, из дома - в школу, и так много лет подряд, пока господин Случай не вмешался, и не случайно - она была готова изменить свою жизнь, свою тропинку...

- У меня тоже есть своя тропинка,- воскликнула тогда Валерия,- и она лежит прямо в ваш лицей, я знаю, чувствую это и хочу здесь работать, я не подведу вас, Татьяна Александровна.

И вот четыре года спустя, когда ей доверили давать открытый урок на область, она может всех подвести. Чуть не сбив дежурного учителя (слава богу, "на посту" стояла одна из ее школьных приятельниц - Эдит), она стремительно промчалась на третий этаж в свой кабинет. А кабинет сделала она классный. Помогли, конечно, в этом родители. Ее бывшие выпускники прозвали его "детской" за светлые, теплые тона, в которые были окрашены стены, за "живой уголок" - так они называли целую оранжерею цветов. За цветами любила ухаживать Валерия. Поливая их, она часто разговаривала с ними, делясь своими школьными секретами...

Хорошо, что кабинет вместе с ребятами молодая учительница подготовила заранее. Она с улыбкой вспомнила своих девятиклассников, которые своим кипучим нравом доставляли ей массу проблем, но вчера они потрудились на славу, помогая оформлять доску, развешивать плакаты, составлять выставку книг, даже протерли, причем очень старательно, все книжные полки. А сейчас они, нарядные и присмиревшие, что пугало больше всего, испуганно глядели на влетевшего в класс классного руководителя. Лера, не растерявшись, стала отдавать распоряжения, вручая им не развешанные еще плакаты. Вслед за ней ворвалась в класс Марго, учительница по географии.

- Лерка, тебя уже все обыскались. Ты что, с ума сошла? Ой, рыжая, а тебе этот костюм все-таки очень идет. Слушай, а че это ты такая счастливая, чему ты радуешься, у тебя урок вот-вот начнется на область. Ты чего улыбаешься, Лерка, ты вообще слышишь меня? Ты Татьяну Александровну видела? Там человек двадцать пришло, мы все стулья в классе расставили, ты сама-то готова, мы тебе и на мобильный звонили, кстати, зачем он тебе вообще, на нем, как обычно, денег нет.

Валерия слушала свою Ритку, всегда такую жизнерадостную, открытую, искреннюю, думала о том, что она любит ее и вообще любит все: школу, детей, Татьяну Александровну, даже эту комиссию, которую стоило бы бояться. Но сейчас ей ничего не было страшно: она покажет, что может, она не подведет, ведь она обещала, хоть и доказывала это много-много раз.

- Рыжая, слушай, а ты сегодня не такая, как всегда... Ты вообще меня слышишь?..

Валерия сама чувствовала, что что-то не так, не как всегда, но разобраться в этом пока не было времени. В класс стали заходить гости. Всегда интересно наблюдать за такой комиссией - настолько разнолика и контрастна она. Можно увидеть и улыбающиеся, приветливые лица, встречаются и высокомерные, чиновничьи. Но в основном все с профессиональной отметиной на лице - глубокой отпугивающей морщинкой на переносице. Такая же есть и у врачей. Они как-то со Светиком решали, какая же профессия оставляет меньше следов своих на лице. У менеджеров и администраторов надолго застывала на лице приклеенная улыбка, у воспитателей растерянный взгляд с каждым годом становился более удивленным, у журналистов - вообще беда, при их работе задействованы все лицевые мышцы, у продавцов - прищуренный недоверчивый взгляд (можно подумать, что это их все время норовят обвесить или обмануть), отсюда множество нежелательных мимических морщинок вокруг глаз. Валерия машинально потерла пальцами между бровей и улыбнулась, вспомнив, что на постоянный ее вопрос: "Мам, я похожа на учительницу?" - слыша мамин ответ: "Пока еще нет", успокаивалась, так не хотелось "приобретать" со временем это учительское выражение. Зато ее улыбка, светлая и жизнерадостная, могла очаровать любого, об этом не раз говорили подруги, а самое главное - мама, очень строгий судья. "Валерия, если улыбаешься, тогда у тебя все получается, так как твое обаяние - залог успеха", - поучала ее мамочка. "Интересно, мамуль, а что еще может послужить залогом моего успеха", - пронеслась в Леркиной голове шальная мысль. Улыбаясь, Лерка подошла к учительскому столу. Куда-то испарились утренняя растерянность, испуг, уступив место куражу, который будоражил и волновал молодое тело, юную душу. Но вместе с ним где-то внутри поселилось, причем, казалось, надолго, странное чувство - счастливое ощущение чего-то необыкновенного, хорошего, радужного. Молодая учительница, посмотрев на своих школьных приятельниц, которые пришли ее поддержать и, подмигивая ей, пытались приободрить, собралась и начала свой открытый урок, и она не сомневалась в том, что он будет занимательным и интересным для всех...

Как обычно, Ритка не смогла скрыть своих эмоций, сильных, безудержных, бурным потоком захлестывающих все вокруг.

- Ну ты молодец!!! Слушай, только Симонов немного подкачал, не туда забрел, а так здорово! Нет, ты сегодня действительно, как никогда, и что это за блуждающая мечтательная улыбка на твоем лице. Нет, ты не смотри на меня так, да-да, я считаю, ты должна ее спрятать! Ты видела, впрочем, тебе не до этого было, как на тебя Зойка смотрела, она тоже заметила, а ты знаешь ее, все, теперь сожрет. Слушай, а как Настька стихотворение рассказывала, комиссия чуть не расплакалась, а Мишка, даже не думала, что он так может... Ну ты меня опять не слышишь, ладно, а...- подружке не дали договорить. Валерию обступили учителя, и, как это принято, кто-то сдержанно, кто искренне, кто с подтекстом поздравляли. Осталось только слово за комиссией, которая удалилась на обсуждение в кабинет директора. Лерка пыталась по их неторопливой и степенной походке определить, понравилось им или нет. Она даже вспомнила, как в университетские годы, увлекаясь произведениями Грина, который утверждал: "Хочешь понять сущность человека, раскрыть потайные стороны его характера, попытайся пройтись той же походкой, что и он", - пыталась пройтись размеренным шагом профессора Л. или стремительно пронестись мимо студентов, как доцент К.. Лучше всего ей тогда удалось заглянуть в темные уголки души аспирантки С., которая, казалось, не ходила, а совершала плавбросок на длинную дистанцию. Долго же изучала ее студентка, выбрасывая руки вперед и в то же время шаркая ногами, пока не поняла: главное в ней - упертая категоричность и неприятие других точек зрения, в чем и убедилась на экзамене, получив на нем "удовл".

"Интересно, а какая походка у Сергея?" - эта мысль оказалась и неожиданной, и столь приятной и щемящей, что Лера сразу же и порадовалась, и испугалась. "Ты что, дурочка, глупая, возомнила" - это утверждение, понимала она, было верным. "И вообще, что особенного в этом человеке?" - а это уже была защита от себя самой. А он все-таки показался ей особенным. Тогда в машине она, казалось, ничего не замечала, она была напугана. И только сейчас Валерия поняла, что помнит все до мелочей. Ей вдруг захотелось остаться одной, сесть на свое место и вспомнить каждую деталь, заново пережить те мгновения, тогда еще не осознанные и не замеченные, но оставившие в душе странное ощущение, которое и томило, и радовало; и вносило мучительный дискомфорт, и вселяло надежду; и отравляло неверием в лучшее, и давало право на мечты. Светик сейчас бы точно съязвила, что это от нехватки мужского внимания. Ну и пусть... А так приятно было не замечать никого вокруг: ни задающих ей вопросы школьных приятельниц, ни радостных возгласов своих учеников, ни спорящих между собой коллег. Хотя все спорило в ней самой:

- Нет, ты окончательно свихнулась, все-таки подготовка к уроку, бессонная ночь повлияли, нервы ни к черту...

- А что, случайностей не бывает, ведь это, как говорят, непознанная закономерность. Значит, так должно было случиться.

- А что случилось-то? Тебя подвезли, глупую, пожалели, а ты сразу - это неспроста, это судьба. Тьфу, напридумывала тут всякое...

- Не-а, это разум в тебе говорит, а ощущения другие, им нужно верить, я же чувствую...

Но что значит разумное решение? Типичное, наиболее часто повторяющееся представление. Мужчина подвез в ненастный денек - значит, пожалел или решил совершить благовидный поступок, решив откупиться за вчерашние неблаговидные... И все... Это разумно... Тяжелый вздох... Но ведь все-таки пожалел. И пожалел, получается, только меня - значит, понравилась. А если это судьба?.. А вот это уже кажется нелепостью. Потому что это неразумно... А кто сказал, что любовь с первого взгляда это разумно?.. Облегченный вздох...

И все-таки девушка остановилась на "разумном решении" - не допускать глупых мыслей насчет судьбы и тому подобное. Валерка, тяжело вздыхая, стала приводить в порядок кабинет - как раз все разошлись. "Надо же, как будто и не было ничего. Странная штука - время. Несколько часов назад, испуганная и растерянная, бежала, боясь опоздать на урок, который и пролетел мгновенно - и, впрочем, неплохо. "Вот хвастунишка, - посмеялась над собой девушка, - и все-таки что будет через час-два, через неделю, год??? А может, все-таки судьба?..". "А почему бы и нет?.." - так думать, может, было обманчиво и нелепо, но зато как приятно. Хотя можно уже было просчитать вторую половину сегодняшнего дня: сейчас она будет в кабинете директора, и Татьяна Александровна, в такие минуты приветливо улыбаясь, скажет: "Малыш, молодец". Странно, сколько раз после этой улыбки и фразы тут же улетучивалась вчерашняя обида за окрик или выговор, сделанный, как казалось тогда, несправедливо. Затем они посидят час-другой в кабинете у Эдитки, будут обсуждать Леркин урок и вообще школьные проблемы. Удивительная вещь - школьные посиделки: болтают о Сидорове, который вчера опоздал, об Ивановой из 10 а, которая за полгода сумела поправиться на 5 килограммов, о парочке из 11 а, такой разной и не подходящей друг другу, по их меркам, о нарядах Ивановой из 9-го... И так беспрерывно - попадая в школьный водоворот, ты становишься заложником чужих судеб, живешь жизнью детей, их интересами, порой забывая о своей собственной. Это единственное в школе, что не нравилось Валерии, с чем не хотелось мириться. Поэтому она быстренько оттуда сбежит, ведь нужно будет проверить тетрадки, хоть и не очень-то хотелось, подготовиться к завтрашним урокам. А вечером, скорей всего, заскочит к Татьяне со Стасом, своим соседям, которые всегда "болели" за Лерку, поддерживали ее. А порой выручали, когда, казалось, помочь было некому. Она знала, что они относятся к ней с вниманием и заботой, а это Валерия умела ценить, особенно когда тебя не раз уже предавали. Поэтому, несмотря на кажущуюся открытость, откровенна она была совсем с немногими. Несмотря на существенную разницу в возрасте, Лерке было душевно комфортно с соседями, ей очень нравились эти вечера, когда она вместе с Танькой могла поболтать, покурить, обсудить кое-какие вопросы, волновавшие либо Татьяну, либо Валерию.

И получается, обычный день - как всегда. Так ведь предполагает человек, но в такой распланированный день иногда вмешиваются случайности, которых не ждешь, а страшнее всего - не готов к ним. Вот как, например, сегодня. И так хотелось, чтобы опять в расписанный тобою день вмешалась та же случайность, теперь она была бы готова к этой встрече. А может, только кажется... Но хотелось повернуть время вспять и еще раз встретиться с незнакомцем. Может, действительно все напридумывала себе, дурочка. А что же тогда так щеки пылают и сердце так бешено стучит? Опять же Светик сейчас бы ответила: "От нехватки лучшего витаминизированного препарата для женщин "ДОВИЛ", что в переводе значилось "достаток обожания, внимания и любви", а за недостатком прочего у женщин мог начаться процесс идеализации мужского населения, что неминуемо вело бы к несчастной любви. Причем, с первого взгляда, и в итоге - к ненужной закомплексованности. Скорей, это было больше всего похоже на правду, так как, заново прокручивая, как в кино, сцену в машине, Валерия вновь и вновь восстанавливала в памяти портрет Сергея. И получался у нее прямо-таки идеальный мужчина. С приветливым взглядом, с ребяческими искорками в каре-зеленых глазах, с мягкой улыбкой, с непоколебимой уверенностью в себе, с жесткими нотками в голосе, которые почему-то не вызывали страха, а наоборот - успокаивали.

С глубокими суровыми морщинами на лбу, которые, как ни странно, не делали незнакомца старше, а только придавали лицу еще больше властности и упорства - и это еще больше притягивало. И к тому же с ним Валерия ощутила себя слабой и беззащитной, что приятно удивило ее и в то же время рассердило. А скорее, не то не другое, она просто почувствовала себя интересной и даже красивой женщиной. Ага, не хватает еще твердого волевого подбородка, как в любовных романах. Но, в отличие от героев-любовников, Сергей не пытался понравиться Валерии, не старался очаровать ее. В его глазах, во взгляде, в самой манере водить машину, даже в разговоре с незнакомой женщиной не было кокетства, донжуанства, а чувствовалась неподдельная воля, решительность и искреннее желание помочь. Правильно, не хотел понравиться, потому что ее, дурочку, просто пожалел.

- Ритка, а каких мужчин можно назвать настоящими? - спросила замечтавшаяся Лерка у влетевшей в класс подружки.

- Да ладно, рыжая, настоящих мужиков сейчас не бывает. Избаловали их мы, женщины. Глупости все это, даже не вбивай себе в голову.

- Но все-таки если настоящий мужчина, почему бы и не побаловать его, не позаботиться о нем, а тем более когда любишь.

- В том-то и проблемка, Лерка, что мы, глупые, влюбляемся, думая: вот он - настоящий, а оказывается - как все. И упаси Боже его баловать....

- Подожди- подожди, что значит - как все?

- А ты что не понимаешь, вот посмотри на Наташку. Казалось, какой мужик с ней рядом, она осталась совсем одна в этом городе, а он всегда рядышком, с ней, не бросает ее... И что оказывается? На людях один, а дома совсем другой - самый настоящий махровый эгоист, избалованный своей мамочкой. Это надо же обижаться на то, что ребенку конфеты купили, а ему нет. Или возьми Зойку, ты заметила, как она исхудала - кажется ей, что ее кобель кого-то нашел, нашла из-за чего переживать, да они все либо бабники, либо лоботрясы, либо выпивохи хорошие, либо ненормальные...

- Нет, Ритка, я считаю, есть все-таки настоящие мужчины...

- Да ты вспомни историю с собой, о какой мужской порядочности ты говоришь?

- А я все равно верю в порядочных, решительных, целеустремленных мужчин, умеющих любить, заботиться...

- Ха-ха-ха, Лерка, по-моему, ты переборщила или ты говоришь про принца на белом коне, о котором мы все грезим в детстве?.. Тебе не кажется, что ты выросла давно из этого возраста, пора уже заканчивать строить иллюзии и искать идеальных мужчин. Ладно, пошли, непутевая моя, нас там ждут.

- Тань, - уже вечером, не переставая думать о разговоре, затеянном в школе, Валерия спросила у своей соседки, - бывают же настоящие мужчины?

- Ну, Лер, что значит - идеальный мужчина? Идеальных мужчин так же, как и женщин, не бывает. Наверное, любой идеал типичен. Для женщины какой мужчина идеальный? Надежный, порядочный, умеющий защитить свою семью, любящий своих детей, заботливый. А женщина?.. Верная хранительница домашнего очага, красивая, мудрая, терпеливая... Ты сама-то встречала таких?..

- Ну а твой Стас, - все никак не могла успокоиться Лера, - хоть как-то вписывается в этот идеал?

- Ты же знаешь, у нас всякое бывало, да у кого и не бывает. У него, как и у всякого человека, есть и свои достоинства, и недостатки. Может, он для кого-то плохой, все-таки и должность такая, для меня он родной и близкий человек. И ссоримся, и миримся. Научились прощать и понимать друг друга. Хотя стоит нам и сейчас многому еще научиться...

- Нет, все-таки здорово, Танька, когда с тобой рядом мужчина, который становится близким и родным, с которым вы вместе радуетесь, огорчаетесь, воспитываете детей, теперь вот внуков. Как хорошо! Слушай, а ты веришь в любовь с первого взгляда?

- Так, Валерия, ты что, влюбилась, давай- давай выкладывай, кто он, где познакомились, - Татьяна с волнением и интересом смотрела на свою подругу, которая как будто ждала этого вопроса. Раскрасневшаяся, с горящими глазами, с хвостиком на макушке, она была похожа на маленькую девочку, узнавшую секрет, неведанный ранее, и ей хотелось поделиться им, таким важным для нее. Девушка выплескивала все свои ощущения, накопившиеся за день, и Татьяна поняла, что Валерия хотела услышать в ответ - что да, Леркины ощущения верны, что все будет хорошо. Имела ли Татьяна на это право, можно ли обнадеживать человека, ведь он должен разобраться в этом сам, и Татьяна сказала, так как очень любила эту девчонку в Валерии: "Все будет хорошо, у тебя, Лерка, иначе быть не может".

Долго девушка не могла уснуть. В своей любимой желтой пижаме, в которой, как говорила ее мама, она была похожа на неуклюжего медвежонка, Лерка стояла у окна, прислонившись горячей щекой к прохладному и влажному стеклу. Интересно было вглядываться в темно-серое ночное небо, наблюдать за звездами. Некоторые из них, как будто дружески подмигивая, то вызывающе ярко сияли, то вдруг неожиданно гасли, другие же, мерцая слабо, отдалялись и казались более таинственными и загадочными. "Ведь так же и в жизни людей: то яркие вспышки, то внезапное угасание или постоянное слабое, даже скорей, болезненное мерцание. От чего же это зависит? Судьба? Человек? Или характер - судьба? Вот Зойка не будет мучиться по такому поводу... Неужели я и в самом деле влюбилась? Может, это как раз и есть яркая вспышка?.. Но тогда она должна стихнуть, и все станет как обычно. А все-таки что лучше? Звезды, я обращаюсь к вам... Как обычно... или гореть не затухая?..

Утром на разводе его вместе с еще парой счастливцев выделили на уборку территории у ворот КПП. Здорово!.. Солнечный денек, да к тому же окажешься за тюремной стеной. Совсем рядом будет нормальная жизнь, нормальные люди, красивые женщины, одетые не в форму, а в

пальто и куртки. Весенние, улыбающиеся, мечтательные, безмятежные... И пусть они смотрят на тебя кто с презрением, кто с жалостью - все равно это совсем другая жизнь - ВОЛЯ.

Они не торопясь мели улицу под присмотром двоих конвойных и глазели вокруг. Казалось, что можно увидеть необычного?.. Мимо проходили люди, в свою очередь, с нескрываемым любопытством разглядывая их, проезжали мимо автомобили, ярко светило солнце. Только это была другая жизнь - воля.

Он не думал о побеге. Ну чисто теоретически, как все - неплохо бы оказаться на свободе, а серьезно - нет. Всегда обнадеживала мысль: разберутся - отпустят, главное - надо ждать, писать, верить. И он ждал, писал, верил. "Кум" это тоже понимал, поэтому со спокойной душой отправил его на уборку территории возле КПП перед приездом комиссии из министерства.

Но когда из-за угла метрах в 100 вывернул какой-то парень на мотоцикле "Ямаха", новеньком, блестящем хромом и краской, мощном и стремительном, за какую-то долю секунды в голове ожило множество воспоминаний, моментально созрел план побега. Когда мотоциклист поравнялся с зеками, он сделал шаг навстречу, черенком метлы с размаху выбил оторопевшего парнишку из седла, поймал руль и, не дав "Ямахе" упасть, вскочил на нее и, рванув ручку газа, помчался вперед, ловко маневрируя среди машин. В лицо бил теплый майский ветер - ветер свободы. "Главное - дотянуть до болот. А на этом звере меня вряд ли кто-то догонит - глаза тревожно пробежали по панели приборов - полбака бензина - хватит. Уйти с центральных улиц и окраиной выскочить к балке, где тогда Леха подвернул ногу. Если сухпай остался, будет совсем хорошо". Зек сразу же вспомнил тот неприятный давний случай. Он со своим сержантом, по приказу комдива, пробивал новый маршрут марш-броска для обкатки молодых солдат. Уходили на целый день, поэтому получили два сухих пайка. Но день не задался: сержант споткнулся о какую-то корягу и сломал ногу. Пришлось возвращаться, таща его на себе. Через час они не выдержали: ноша была тяжела - под 100кг. это точно. Поэтому, опустив тяжеловеса на землю, избавились от всего лишнего груза, спрятав его в балке. А лишним оказался сухпай и фляжка с чаем. После возвращения в часть еще получил нагоняй от командира, сержанта отправили в госпиталь, да и маршрут решили проложить в другом месте. Так все, получается, там и осталось... Может быть... Мотоциклист выскочил на окраину города - "теперь прямо через пашню, чтоб объехать КП Гаи". Объезжая по полю пост, он увидел, что его заметили и засуетились с погоней. "Ну ничего... Вот и лес близко, успею...". Вскоре двигаться на мотоцикле стало невозможно. Остановившись, зек обыскал мотоцикл: негусто. Однако аккуратно разложил по карманам найденный им инструмент, начатую бутылку "Пепси", изоленту. "Отлично, пригодится..." - действовал он быстро и точно. Вырвав топливный шланг, он аккуратно прислонил "Ямаху" к дереву, тихо прошептав: "Спасибо".

В балке все было, как и четыре года назад, ничего не изменилось. Легко сориентировавшись, нашел кучу валежника, под которой и оставили схоронку. Все уже разворошили звери - все, что можно было съесть, съели. Остались только две металлических банки консервов и помятая фляжка. "Неплохо... Две банки консервов, а надо будет протянуть дней 10-15. Прорвемся... ". Вдалеке уже слышался лай собак. Выбрав хорошую крепкую палку, он примотал к ней изолентой топливный шланг, оставив с одной стороны свободными сантиметров десять.

"Ну что ж, теперь в болото..." - проваливаясь и увязая в жиже, аккуратно и не торопясь он побрел вглубь. Главное - надо было уйти подальше, чтоб не сунулись собаки. Жижа оказалась холодной и противной. Одежда сразу промокла и прилипла к телу. Но его уже ничто не могло остановить. "Идти... Идти... - лай приближался. - Идти... Идти...Вперед...". Вскоре лай изменился: это был уже не лай преследующего, уверенного в победе хищника, а злобный бессильный лай упустившего добычу. "Значит, дошли до болота, а дальше не хочется... Хорошо ... Через сколько прилетит вертолет? Побыстрее бы, чтоб до темноты" - мысль работала четко и ясно. Однако лай разделился и стал обходить слева и справа. "Идти... Идти... Солнце в зените - значит, обед. Где же этот чертов вертолет? Будут ли они стрелять с первого захода? Не должны... Труп перед приездом комиссии никому не нужен. Проще поймать, вернуть и все скрыть, а потом самим разобраться. Вроде все правильно. А как будет на самом деле?.. Посмотрим...".

Зек остановился и внимательно оглядел участок болота вокруг себя, прошел вперед, влево, вправо, еще раз осмотрелся - вроде ничего ... "Здесь и встречу...". Как он его ни ждал, тарахтение вертолета раздалось неожиданно. Он присел и оглянулся: вертолет шел на большой скорости, осматривая местность. Когда машина почти сравнялась с ним, он резко вскочил и рванул в сторону, потом - в другую. Вертолет, пролетев над ним, начал разворот. В открытой боковой двери появился человек с автоматом - добыча зигзагами металась по болоту. Вертолет опять прошел мимо - и снова новый разворот...

Беглец, взмахнув руками, отбросил в сторону помятую фляжку, наполовину уже заполненную болотной жижей, и через несколько секунд ушел под воду. Вода сомкнулась над ним, будто болото проглотило его без следа, и только на месте утонувшей в нескольких шагах фляжки поднимались пузыри вырывающегося на свободу воздуха, словно предсмертные судороги умирающего. Туда и направил несколько очередей автоматчик из вертолета, перед тем как лечь на обратный курс. Искать тело в болоте было бесполезно. В смерти зека никто не сомневался - все произошло на глазах .... "Не самая хорошая смерть", - думал каждый из них, возвращаясь в часть. Вертолет лег на обратный курс....

В душном переполненном зале ночного клуба "Титаник" звучала популярная восточная музыка. Под хрипловато мягкий голос Авраама Руссо девушки, а их здесь было много, изо всех сил старались привлечь внимание противоположного пола, составляющего одну треть зала. Поэтому Сергей уже успел пожалеть, что рядом с ним не было спутницы, отчаянно сдерживающей напор изголодавшихся красавиц. Хотя, судя по натиску и напористости атаковавших, это вряд ли помогло. Так что он волей-неволей оказался в центре внимания восточных прелестниц. Вначале он с интересом зрителя, попавшего на зрелищное шоу, рассматривал декорации, интерьер зала, выполненные в единых тонах и со вкусом, зрителей, поглощенных либо едой, а кухня здесь была неплохая, либо беседой. Затем, повеселев немного и расслабившись после трех рюмочек коньяка, он с интересом стал оглядывать сцену, коей являлась небольшая танцплощадка. На ней разворачивались самые что ни на есть восточные побоища с целью захвата мужского внимания. Представительницы слабого пола тщательно входили в образ восточной женщины. Одни игриво покачивали своими бедрами, резко выпячивая их вперед. Если те не повиновались своей хозяйке, начинали ими бешено вращать. Другие, а это было уже более зрелищно, пробовали исполнить танец живота, лихо тряся всем, но только не животом. Это, скорей, походило на акробатические движения, которые еще и не каждому акробату под силу: резкие взмахи рук перехлестывались и скручивались вокруг не в такт вращающихся бедер, в то время как ноги ритмично сгибались и разгибались в коленках. Приятней даже было наблюдать за девушками, которые медленно и монотонно раскачивались в такт. "Неужели у восточных наложниц такой хищный и надменный взгляд,- глядя на них, думал Сергей, - нет, наверное, все-таки другой, их восточные черные глаза подернуты поволокой, манящей и таинственной, в танце они говорят: "Тебя ждет со мной много неизведанного, попробуй разгадай, и ты будешь вознагражден за это, хоть мой танец и есть награда за твое внимание, смотри - смотри на меня, в танце я отдаю тебе всю свою нежность, всю свою преданность". Все очаровывает в этой женщине: мягкая, многообещающая улыбка, взгляд нежный, преданный и в то же время лукавый, предназначенный только тебе, одному... "А что разгадывать здесь?.." - вдруг на секунду задумался мужчина, сумевший вырваться из душного плена танцующих захватчиц.

"Так, расслабься, что это со мной сегодня, может, старею, становлюсь сентиментальным. Как говорил мой старый знакомый, не расслабляйся. Какая же сегодня будет моя?" - вновь Сергей обратил свой взгляд к девушкам, но это был уже взгляд не зрителя, а охотника, выслеживающего свою добычу.

- Молодой человек, - игриво подмигивая, к нему подсела молоденькая девушка лет двадцати-двадцати трех. На вид была очень даже ничего, стройное, подтянутое тело было выставлено продуманно: облегающая и в меру открытая одежда подчеркивала все достоинства молодой фигуры - тонкая талия, высокая и упругая грудь, явное преимущество девушки, круглые соблазнительные бедра, длинные красивые ноги с тонкими лодыжками. Длинные распущенные волосы обрамляли нежное с правильными чертами лицо: миндалевидные глаза с пушистыми загибающимися ресницами, прямой, тонкий носик, пухленькие губки, которые, впрочем, были испорчены слишком яркой помадой - наверное, это был единственный недостаток во "внешнем убранстве" девушки. Хотелось тут же стереть эту вызывающую краску с девичьих губ, которые казались такими невинными. "Вот так всегда - все вроде бы хорошо в женщине, но всегда хочется что-то стереть, как сейчас - помаду, что-то убрать, что-то исправить, а есть такие, в которых нет этого что-то?" - разглядывая девушку, подумал мужчина.

- О чем вы так внимательно задумались? - явно желая продолжить разговор, спросила девушка.

- А вы не пробовали краситься другой помадой, эта вам явно не к лицу, - Сергею стала интересна ее реакция.

Но вопрос отнюдь не смутил девушку, она даже, скорей, обрадовалась, что разговор завязался:

- Но раз она не понравилась тебе, незнакомец, может, поможешь стереть ее с губ своим поцелуем, - томно закатывая глазки, вызывающе ответила девушка.

- Нет, не хочу, - грубо прервал ее Сергей, ему уже стало неинтересно.

- А что хочешь? - не хотела сдаваться незнакомка, старательно вытирая салфеткой губы. - Видишь, я сделала все так, как ты захотел.

- А еще бы я хотел, лапка, чтобы ты оставила меня одного, - с раздражением ответил Сергей.

- Ну подумай сам, мой незнакомец, разве могу я такого мужчину оставить одного, к тому же на растерзание других женщин, тем более тебе этого и не особенно хочется, ну что, разве я не права. Пойдем лучше потанцуем.

- И все-таки трудно быть человеком... Люди мешают. Это оправдание или утверждение? - неожиданно спросил Сергей девушку.

- Что-что? - вначале она растерялась, но затем, смеясь и беря его за руку, тут же парировала. - Пойдем танцевать, я из тебя человека сделаю...

"А действительно, почему бы и нет", - сдался Сергей, услышав песню Сергея Трофимова. Ему вообще нравился шансон, такой житейский, искренний. Каждая песня - это целая история жизни без прикрас, такая, какая есть - противоречивая: дарящая и минуты радости и счастья и в то же время бьющая беспощадно. В воздухе, накуренном и спертом, звучали искренние и нежные слова "...Я сегодня ночевал с женщиной любимою...". Прижимая к себе Лизу, так звали сегодняшнюю незнакомку, ощущая ее ровное, теплое дыхание, запах ее волос, Сергей знал, что проведет сегодняшнюю ночь с женщиной, молодой, красивой, но нелюбимой.

Болото затихало, словно насытившийся зверь, засыпающий после удачной охоты... Тишина....

"Вроде улетели, а вдруг оставили кого... Надо лежать..." - он знал, что выдержит, ждать осталось недолго. Горло першило от остатков бензина: он дышал через трубку бензопровода "Ямахи". Да и ощущения были далеко не из приятных: казалось, проваливаешься все глубже и глубже в тину, будто болото всасывает тебя внутрь. Оно уже не просто обслюнявило тебя своей холодно вяжущей тиной, но успело и полакомиться человеческим теплом. На какой-то момент стало страшно... Страшно от того, что и сил никаких вскоре не останется - все сожрет болото, поэтому хотелось вскочить и бежать, бежать, бежать. Лучше под пули, чем захлебнуться этой грязной жижей. Безотчетный, дикий страх охватывал его все больше и больше. Но дикому слюнявистому зверю все никак не удавалось сломить волю человеческую. "Лежать, лежать, ты же осмотрел это место, ты все подготовил, не паникуй, если бы ты погружался все глубже и глубже, через трубку пошла бы вода, а не воздух. А теперь пошевели пальцами рук - видишь, все хорошо. Лежать, лежать. Подумай о чем-нибудь хорошем. Представь, что лежишь на пляже в Геленджике... Это будет. Все зависит от твоей воли и выдержки. Еще немного, и можно будет встать и идти дальше, согреться. На болоте надо будет отсидеться хотя бы пару недель. У меня две банки тушенки и полбутылки "Колы". Можно выдержать. А больше держать оцепление и шерстить болото они вряд ли будут, даже если не поверили в мою смерть. Хотя вроде разыграно было неплохо.

Выйду из болота и в часть... Все-таки хорошо, что личные дела офицеров запаса засекречены. Место службы в/ч такая-то. Ни адреса, ни города - вот и попал на Магаданскую пересылку. А знали бы они, что я - бывший начальник разведгруппы, прослуживший в Магадане 4 года и знающий этот небольшой городок и его окрестности как свои пять пальцев, разве послали бы на уборку улицы... А в части проберусь на склад хозинвентаря и б/у обмундирования. Это не сложно: за 4 года сам столько отходил в наряды начальником караула, что знаю все посты, маршруты движения и все уловки солдат-часовых. Проскачу... А там посмотрим...." - он знал уже, что будет делать в дальнейшем.

Но сейчас он даже не знал, сколько времени прошло. Но ему казалось, что целая вечность. Оторван от времени, от мира, от нормальной жизни. Точно как в гробу, только пластиковая трубка, привязанная к палке, и связывает его с другим миром. Там, где воздух без привкуса бензина, где солнце не в клеточку, где домашнее тепло и уют и... где ждет неизвестность. И снова волна первобытного страха. И снова усилием воли заставил мысль работать четко и ясно: "Так, а вода холодная, ведь простужусь, надо вставать". Беглец осторожно приподнял голову над водой - уже темнело... Тело сотрясалось от дрожи, но он понимал, что еще рано, еще нужно время. "Промерз до костей. Терпи, терпи. Сейчас стемнеет и пойдешь согреешься, а пока можно присесть", - уговаривал он самого себя.

Валерии и нравился и не нравился этот праздник. Во-первых, есть возможность отдохнуть, пусть один день, от тетрадок и уроков, во- вторых, как-никак, а это профессиональный праздник, сколько услышишь приятного в свой адрес, ну и прежде всего это повод купить себе новый наряд. Хотя, понятное дело, по словам Светика, повод у женщины должен быть только один - любовь к самой себе, самой лучшей и неотразимой. Однако Лерка понимала, что до такого уровня осознания себя еще не доросла, раз, следуя каким-то идиотским правилам, привязывает покупку нарядов к какому-либо празднику: Новый год нужно встречать только в новом наряде, поразить всех 8 Марта - святое дело, начало учебного года нужно встретить обязательно в чем-нибудь новеньком, а в профессиональный праздник необходимо выглядеть на все 100! Лерка как-то подсчитала, что таким образом получается 5-6 запланированных нарядов в год, а сколько незапланированных - это уже зависит, как поговаривала одна из ее коллег Зойка, от "индивидуальности женщины" или, если следовать словам Светика, от состояния влюбленности в себя. Правда, Зойкина индивидуальность требовала многого, школьной зарплаты точно не хватит, хорошо, что хватало на это сил у ее мужа, пускай даже бывшего, хотя сама же она частенько поговаривала, что бывших мужей не бывает.

Но Валерия особенно не следовала этим правилам, чем безумно радовала свою подругу, верившую в то, что у Лерки еще не все потеряно: прежде всего она была не согласна насчет "бывших", а потом она больше любила неожиданные покупки, которые она не так часто совершала, семейный бюджет не позволял, но это девушку не расстраивало. Ей нравилось, как шьет ее мама: и не так дорого, и не так, как у всех. Валерия знала, что сегодня она наденет свой любимый наряд, сшитый мамой, - черные, слегка облегающие брюки и черную в сеточку блузку, по словам ее подруг, - распашонку. Кофточка была к лицу Валерии, делая ее милой и очаровательной. И, кстати, ученики ее тоже любили, а их трудно обмануть. Иногда как скажут - так отрежут. Два года назад Валерия покрасила волосы в другой цвет: ей хотелось из рыжеволосой бестии превратиться в легкомысленную соблазнительную блондинку. Однако тогда прямо на уроке ее непосредственный и хулиганистый Мишка С. воскликнул:

"Валерия Сергеевна, что вы с собой сделали? Вам этот цвет не идет, с тем лучше было, вы как-то моложе выглядели". Тогда в классе наступила гробовая тишина. Что самое неприятное - в глазах детей она увидела то же восклицание. Так что с "цветовыми экспериментами" было покончено: лучше все-таки моложавая бестия, чем молодящаяся блондинка. Но зато ее хвостики, которые она научилась делать, стыдно сказать, с интересом просматривая сериал "Зачарованные", любили все ее ученики. Причем некоторые девчонки пытались повторить ту же прическу, но все понимали: получались не такие хвостики, как у Валерии Сергеевны. Сколько раз они сами говорили об этом, пытаясь выведать "хвостиный секрет". Да ладно девчонки из класса. Как-то раз она Зойку, ее ровесницу, по ее же просьбе, попыталась так же причесать. Смеялись все долго, пока Зойка не рассердилась и не дала отпора, а язычок у нее - будь здоров. С того времени она с Леркой здоровается сквозь зубы, когда та "с хвостиками".

Поэтому в свой профессиональный праздник Валерия решила сделать всеми любимую прическу, делающую ее озорной, надеть любимый ею и ее мамой наряд.

Сегодня вроде бы после праздничной линейки и поздравлений все решили собраться, как обычно, в кабинете у Эдит - посидеть, потанцевать. "Давно я не танцевала", - с удивлением подумала Валерия. Из-за открытого урока и вообще из-за школьных проблем совсем не оставалось времени на еженедельные занятия танцами, которые девушка старалась не пропускать вот уже несколько лет. Ей нравился сам процесс танца, она, по словам мамы, жила в нем. Каждое утро с танца - таков был

девиз Валерии. Вначале мама ругала дочку, жалуясь на громкую музыку, "забирающую всю энергетику", а потом сама включилась в эту утреннюю зарядку. Если утро начиналось с ритмичной современной музыки, движения становились молниеносными, отточенными, в глазах - азарт, огонь. Если звучали латиноамериканские ритмы - взгляд становился игриво-озорным, тело двигалось уже более пластично, это танец- заигрывание, танец изящной шалости, баловства. Ну а под звуки восточной мелодии ты постепенно превращаешься в мягкую, изворотливую кошечку, вначале плавно и осторожно двигаясь, а затем - сплошная экспрессия тела, взгляда, движений. Все зависело от настроения. А оно с утра было радостным, приподнятым. Остановившись на "попсе", под звуки зажигательной песни "Фабрики звезд" Валерия стала готовиться к сегодняшнему дню.

"Валерия Сергеевна, вы самый лучший учитель, - поздравляли ее девятиклассники, улыбающиеся и оживленные, обступив со всех сторон, - счастья вам, здоровья". "А хочется любви, - подумала про себя молодая учительница, - светлой, настоящей. Интересно, все ли так думают, когда их поздравляют ученики, или это только я такая ненормальная?"

Праздничный школьный вечер начинался как обычно. Танька со Светкой накрывали столы, резали колбасу, сыр, делали бутерброды, стараясь привлечь к этой работе остальных. И конечно же, именно в данный момент у всех находились неотложные дела. Зойка уже успела поцапаться с Риткой из-за какого-то пустяка, и Ритка, заплаканная и обиженная, жаловалась Эдитке, сетуя на несправедливое к ней отношение. Правда, Эдит в это же время успевала кого-то отчитывать по телефону. Наташка хвасталась своей очередной супердорогой покупкой - сиреневыми замшевыми сапогами со стразами сбоку и сиреневой, вязанной крючком кофточкой из нового, открытого прямо на днях, безумно дорогого, что не раз подчеркнула Наташка, магазина. Впрочем, и то и другое очень шло ей, хотя об этом говорили не все, а только слушали ее эмоциональный рассказ о похождениях по магазинам, пытаясь скрыть одни раздражение, считавшие монолог модницы нетактичным, другие прятали зависть. Но многие стояли, слушали открыв рот, кроме Зойки, конечно. Она недавно приобрела не только новые покупки, но и нового поклонника, благодаря которому, впрочем, и принарядилась. Людмила Ивановна, расстроенная, приютилась в уголке, думая, наверное, о своих мальчишках-десятиклассниках, из них состоял практически весь класс, небось опять что-нибудь натворили. В такие минуты к ней лучше не подходить, диалог, а скорее, исповедь "обиженного классного руководителя", будет длиться как минимум час, а то и больше, как-то не хотелось в праздник портить себе настроение. Людмила Кузьминична, добрейший души человек, за короткое время умудрилась успокоить Ритку, уже успевшую забыть о ссоре, сделать замечание Зойке по поводу ее вздорного характера, которая сама понимала, что перегнула палку, выразить свое искреннее восхищение Наташей и поговорить по душам с Людмилой Ивановной, приободрив ее тем, что дело не в ней, как классном руководителе, причем первоклассном, а в детях, что это подростковое и это пройдет - и они оценят ее, в этом можно не сомневаться, и скажут еще спасибо.

И, как обычно, всех собрал сердитый возглас Татьяны: "И долго мы со Светкой одни все будем накрывать, хватит ерундой заниматься". И в итоге, вместо намеченных 5 часов, все сели за стол в 6 часов. Но как только все было готово и все, довольные и помирившиеся, с учительским нетерпением стали ожидать тоста Татьяны Александровны, у Лерки в сумочке зазвонил мобильный. Было неудобно вставать из-за стола, но телефон как назло не утихал - все трезвонил и трезвонил. "Нет, ну кто такой упертый, - с раздражением подумала про себя Валерия, тихонько вынырнула из-за стола, схватив свою сумку, и бесшумно выбежала из класса. Звонок не прекращался. Посмотрев на незнакомый номер и выдохнув из себя весь негатив, девушка все- таки ответила:

- Алло, я вас слушаю.

- Валерия, здравствуйте, это Сергей, с праздником вас!

- Какой Сергей, - и тут же запнулась на полуслове, у нее было ощущение, что она разучилась говорить, она теперь на себе поняла выражение "сердце в пятки ушло", да в этот момент она и пяток своих не чувствовала, все внутри сжалось и замерло.

- Помните, я вас подвозил к школе, у вас тогда был первый открытый урок, вы опаздывали. Кстати, все прошло хорошо?

- Да, спасибо, всем понравилось, - Валерия злилась на саму себя, ей хотелось сказать больше, но она никак не могла справиться со своим состоянием.

- Я и не сомневался в этом. Вы знаете, я бы хотел вас поздравить с днем учителя, пригласив, куда пожелаете, если, конечно, вы не против.

- Я даже не знаю, - понимая, что выглядит как последняя дура, промямлила Валерия, а в голове лихорадочно вертелось: "Не против! Не против!"

- Вы только скажите, когда вам удобно? - Сергей, не услышав внятного ответа, решил действовать более конкретно. - Ну а если прямо сегодня, в ваш праздник, я смогу за вами заехать где-то через час-полтора, вы сможете?

- Я даже не знаю, - повторяя одно и то же, произнесла девушка, - но я постараюсь.

- Значит, договорились, я очень рад, тогда до встречи.

В кабинет Валерия вбежала уже не та, какая была буквально пятнадцать минут назад. Ее широко распахнутые глаза лихорадочно блестели. Она, сама того не замечая, судорожно мяла сумку в руках, пальцы дрожали. Никого не видя вокруг, девушка села на свое место и тут же залпом выпила рюмочку коньяка. "Для смелости", - попыталась прийти в себя Валерия.

- Лерка, что случилось? - тут же заметив перемену в подруге, спросила Рита.

- А?

- Слушай, дорогая, когда говорят "на тебе лица нет" - это понятно, а у тебя, я бы сказала, "лицо появилось", причем сияющее, да и глаза как будто больше стали, ну-ка, ну-ка посмотри на меня...

- Ритуль, ты мне лучше скажи, как мне в этом наряде? Хорошо? Только честно, он меня не полнит?..

- Ты чего, рыжая, он тебе всегда нравился.

- Ну ты не ответила на мой вопрос, - раздраженно перебила ее подруга.

- А ты, подруга, не ответила на мой, - с удивлением смотрела Ритка на свою подругу, взбудораженную и нервную.

Время подходило к 6 часам, оно то тянулось, то скакало вперед, так же, как и Леркина решительность и испуг, обгоняя друг друга, пытались вырваться на финишную прямую. Она несколько раз мысленно меняла свое решение - "поеду, нет, не поеду...". Но все решил за нее телефонный звонок.

- Валерия, я уже у лицея, жду вас.

В машине звучала музыка, ласкающая и убаюкивающая. Она помогала справиться с накопившимся за это время волнением, скрыть тревогу, собраться с мыслями. Нужно было начать как- то разговор, потому что молчание могло оказаться затянувшимся, и Сергею станет неинтересно, а этого не хотелось. Лера искоса посмотрела на него. Та же уверенность, то же спокойствие, только улыбка сегодня была мягче, чем в прошлый раз.

- Какая у вас в машине красивая музыка, - решилась начать разговор Лера.

- Я рад, что вам нравится, я сам ее подбирал. А вам какая музыка нравится?

- Разная, все зависит от настроения, от состояния души. Мне нравится и классика, с удовольствием вместе с мамой слушаю романсы, люблю и современную, правда, далеко не все, вот только рок и джаз мне не по вкусу, наверное, я просто в них не разбираюсь.

- Ну а сейчас какое настроение?

- Конечно же, праздничное, ведь сегодня как-никак мой профессиональный праздник.

- Тогда я вас приглашаю в ресторан "Виноградная лоза". Вы когда- нибудь там бывали?

- Нет, но название мне симпатично, звучит поэтично.

- Да, не только название хорошее, надеюсь, вам там тоже понравится.

Действительно, в ресторане оказалось очень уютно. Не помпезно, как это бывает в таких заведениях, а по-домашнему. Даже большое количество столиков, характерное для общепитов, совсем не портило вид. В зале царил приятный полумрак, свечи на столах делали обстановку более романтичной. В том же стиле были выдержаны картины, развешанные на стенах. Все они были подчинены единой композиции - это была, скорей всего, восточная легенда, рассказывающая о преданной и беззаветной любви. Над столиком Валерии и Сергея висели две картины, на одной из которых гордый, независимый горец скачет к своей возлюбленной, в его лице - страсть и непреодолимое желание встретиться со своей любимой. А вот они уже вместе: на другом полотне он рядом с красивой, нежной девушкой, застенчиво смотрящей в сторону. Девушка с интересом изучала романтическую историю двух влюбленных - с поединками, со встречами-расставаниями. Ее порадовало, что завершило небольшую коллекцию картин полотно, где возлюбленные, взявшись за руки, сплелись взглядом, страстным, испепеляющим, и теперь, казалось, ничто и никто не сможет их разлучить. Все картины опутывала виноградная лоза, словно разбрасывая повсюду колдовские сети любви, чтоб захватить в свой плен и уже не выпустить никогда из пленительного мира иллюзий и снов героев картин. В углу зала находился небольшой камин. Правда, он не работал, но все равно создавал в зале атмосферу тепла и уюта. Вообще все в этом ресторане настраивало на романтический вечер, в том числе и живая музыка - в основном звучали мелодии 80-90 годов.

- О чем вы так внимательно задумались? - поинтересовался Сергей, помогая девушке сесть за столик.

- Просто рассматриваю зал, оцениваю его, - ответила Валерия Сергею и добавила про себя: "И тебя тоже".

- И какова же ваша оценка, вам здесь нравится?

- Да, спасибо, здесь уютно и хорошо.

- Вы знаете, мне тоже, только почему-то этот ресторан не особенно популярен среди саратовцев. Хотя здесь все располагает к приятному вечеру: можно и поговорить по душам, и потанцевать, и просто послушать хорошую музыку.

Пока Сергей делал заказ, Валерия внимательно наблюдала за ним. Ей было приятно, что он тоже испытывал волнение, это чувствовалось по его рукам. Она с интересом разглядывала его тонкие пальцы, которые говорили об утонченной, артистической натуре. Правда, они немного дрожали, что и выдавало его волнение.

Сергей и сам удивлялся своему теперешнему состоянию, в последний раз он так себя чувствовал лет двадцать назад - он, словно восемнадцатилетний мальчишка, пригласивший на первое свидание свою девушку. Ему был интересен сегодняшний вечер, и в то же время он его боялся, боялся разочарований, хотя и не хотел в этом признаваться самому себе.

- А о чем вы сейчас думаете? - задал вопрос Сергей, причем ему действительно хотелось узнать, о чем она думает, чем она живет...

Улыбнувшись, словно прочитав его мысли, девушка ответила:

- Наверное, так не бывает, чтобы сейчас думал об одном, а через минуту о другом. Знаете, мне кажется, если мысль скачет с одного предмета на другой, от одного события жизни - к другому, происходит не движение мысли, а порхание, - правда, сказав это, Лерка тут же мысленно одернула себя за такое "умничанье".

- Получается, всегда нужно думать об одном и том же, - улыбнувшись, словно прочитал ее мысли, спросил Сергей.

- Нет, вы меня неправильно поняли, один из философов однажды сказал так: "Попробуйте быть внимательными к собственной мысли", мы часто, увы, совершенно не способны к данному занятию, т. е. не всегда готовы размышлять, никакого "думанья" не существует для нас, а есть лишь опасная для человека сладкая дрема ума. В голове может пронестись море мыслей, но надо уметь, мне так кажется, вычленить главную, понять ее, расшифровать... - а про себя: "Боже, Лера, ты не на уроке!.." - и в очередной раз одернув себя, решила, что ей лучше не отвечать, а спрашивать: - Вот о чем сейчас размышляете вы?

- О вас.

- И что вы думаете обо мне? - Лера не хотела переводить разговор на игривый лад, но растерялась от столь откровенного ответа, и это получилось само собой. Но хорошо, что Сергей не вступил в игру кокетства и заигрывания. Наоборот, он внимательно и изучающе разглядывал девушку, словно перед ним был не живой человек, а редкий малоизученный экспонат. Его не смущало уже пятиминутное молчание, он не замечал, что его столь пристальный "интерес к экспонату" смущает и раздражает девушку. Он не отрываясь глядел на нее - ту, о которой помнил все эти дни. Его волновало то, что ему было с ней интересно, что она, самое удивительное, его интересует не просто как женщина, а как личность. Даже, скорей, как женщина не особо-то интересует. И это было захватывающе и ново...

- Я думаю о том, что я буду значить в вашей жизни, какую роль сыграю в вашей жизни, вы не боитесь? - вопрос Сергея прозвучал неожиданно и резко.

- А вы не боитесь того, какую роль в вашей жизни сыграю я? - тут же отпарировала Валерия, разозлившись на столь откровенный вопрос, на столь откровенное рассматривание и столь наглое, по ее мнению, заявление.

- А пойдемте лучше потанцуем, - Сергей, пытаясь оправдать свою оплошность, взял девушку за руку и повел за собой.

Во время танца Валерия ощущала теплое и неровное дыхание Сергея. Оно то теплыми волнами обволакивало уши, щеки, шею, то обжигало своими порывами, то вдруг становилось холодным и далеким - все предвещало шторм, который, смывая все на своем пути, захлестнет их: дико колотящееся сердце, не подчиняющийся логике разум, затуманенное сознание. Сергею вдруг очень захотелось поцеловать девушку. И в то же время не хотелось разочаровываться, не хотелось терять приятных мечтательных ощущений. Казалось, он уже ощущал привкус ее волос, которые пахли как-то по-особенному, привкус ее губ, казалось, что они способны подарить, прямо как в песне, привкус счастья. От всех этих "казалось" его действительно начинало уже штормить. А в Леркину голову лезли всякие глупые мысли - что только, оказывается, не придет в такие минуты. Почему-то вспомнилась фраза, оброненная одним из полярных путешественников: "Всякий, кто посетил Север, неизлечимо заболевает полярной лихорадкой". Только эта фраза переиначилась в танце с Сергеем. Она, ощутив его рядом с собой, поняла, что теперь точно неизлечимо больна. А лихорадило их обоих. Их тянуло друг к другу, но в то же время они изо всех сил пытались сдерживать дистанцию, боясь нарушить первое впечатление, радовавшее и в то же время пугавшее их.

Расставались они поздно вечером, довольные и счастливые. Они стояли у Леркиного подъезда и все продолжали разговаривать, они были похожи на двух близких людей, знавших друг друга очень давно, но не видевшихся много-много лет, и им хотелось поделиться всем: своими мыслями, своим мнением, своими ощущениями - они, перебивая друг друга, говорили о поэзии, о политике, затем перескакивали к музыке, искусству, опять возвращались к поэзии, но не затрагивали больше только одну тему - он и она, что каждый из них будет значить в их жизни.

- Можно я вам позвоню еще завтра? - на прощание спросил Сергей.

- Да, конечно, - ответила Валерия и тут же подумала: " Я буду ждать, буду ждать... как и первый звонок".

"Буду ждать" - с такими словами и засыпала девушка, думая о самом лучшем вечере в своей жизни.

...Третьи сутки он брел по болоту, вода кончилась, консервы еще не трогал: "А вдруг испортились, может, открыть - чего тащу".

Шорохи, моросящий дождь, бульканье под ногами - все слилось в один непрерывный звук. Этот звук не давал покоя, он был похож на множество скрипящих и неприятных звуков, спорящих и дерущихся между собой. Казалось, они заполняли все угрюмое, болотистое пространство и давили-давили своей монотонностью и неугомонностью. На его лице не было ни страха, ни волнения, была только одна цель - выжить, выбраться из этого чертова болота.

- Сколько я уже здесь? 2-3-4дня? Неужели мне не выбраться?

Эта мысль, словно жгучий палящий ветер, пронеслась и застряла внутри, не давая уставшему и измученному телу остановиться. Он уже машинально передвигал руками и ногами, не обращая внимания на мокрую потрепанную одежду, которая рваными струпьями облепила его, въедаясь в покрасневшую кожу. Временами и рассудок, подчинившись всеобщей усталости, отказывался от борьбы, той борьбы, которой должно быть подвластно все, - борьбы за жизнь. В такие минуты он не понимал, где он, что с ним, сколько он уже здесь.

- Господи, неужели я заслужил все это? Я не хочу умирать, не хочу... Господи, за что?- он в растерянности оглянулся вокруг, как будто ища помощи вокруг. Но то, что он увидел, не предвещало ничего хорошего. Серое небо, покрытое черными с пустынной проседью облаками, смотрело нахмуренно на голые изуродованные деревья, похожие на скелеты с прогнившими костяшками, сцепившиеся и спутавшиеся тонкими своими прутьями. Болотистая жидкость, булькая и похрапывая, образовывала вокруг воронки, которые, словно черные дыры, готовы были захватить в плен, из которого никогда уже не выбраться. Только небольшая стая птиц, неизвестно откуда взявшаяся в этом безлюдном и страшном месте, вносила оживленность в эту безрадостную картину. Птицы, как будто услышав отчаянный и безмолвный крик человека, кружились над ним, недовольно переговариваясь друг с другом. Он с интересом человека, потерявшего всякую надежду, наблюдал за оживленным птичьим диалогом, пытаясь понять, почувствовать их язык, свободный и независимый. Он словно искал спасение в них, вслушиваясь внимательно и напряженно в их многоголосье, и ему казалось, что он понимает их.

- Что делает этот человек, один, в таком гиблом месте? - спросила одна.

- Разве здесь можно находиться людям? - вторила ей другая.

- Что он хочет? Он друг или враг?..

- Он не похож на врага, в его лице нет злобы ...

А он все наблюдал за ними, думая о своем будущем, есть ли оно вообще у него. Но вскоре и птицы оставили изголодавшегося и истерзанного путника одного. А он смотрел им вслед, потеряв последнюю надежду на свою собственную свободу, на свое право на жизнь. Хмурое неулыбчивое солнце выглянуло из-за туч и на миг осветило неровную поверхность. Впереди что-то сверкнуло. "Нет, это мне кажется, это просто желание поверить в спасение, сколько раз я уже ошибался..." - но он, отгоняя от себя мрачные мысли, противоречащие его стойкой и сильной натуре, продолжал внимательнее и внимательнее вглядываться в смутные очертания впереди. Действительно, неподалеку показался "островок". Это были песчаные бугры, поросшие сосняком и папоротником. Из последних сил, перелезая через болотистые завалы, изодранный и окровавленный, добрался до лесистого бугра и упал на теплую землю. Cквозь ветки сосен просвечивало бледное небо. Прошел второй час, третий... Небо над мшарами стало бесцветным, и серая стена, похожая на дым, медленно поползла с востока. Спускались сумерки...

- Нужно хорошо осмотреть этот остров, раз один раз повезло - может, и в другой раз сработает... Вместе с уже знакомыми неприятными приступами смятенной тоски в душе рождалось и нечто другое - смутное ощущение удачи, везения. Заставив себя встать, он побрел по моховым кочкам, падая и поднимаясь вновь. Подчиняясь своим, никогда не обманывавшим его ощущениям, двигался все дальше и дальше. Спустя час он заметил, что сквозь тонкий пар, ровно разлитый в воздухе, что-то чернело и тут же исчезало в серовато-белой мгле неподвижного тумана. Внезапно перед ним, как будто прямо из глубокого мха, вырос полуразрушенный то ли погреб то ли блиндаж, бревенчатые стены которого создавали ощущение домашнего тепла и уюта. "Откуда это здесь?" - не веря все еще своим глазам, он нашел дверь и толкнул ее вперед. От нажима, полусгнившая и отсыревшая, она рухнула вперед, потянув за собой человека. Но что это падение по сравнению с теми, что были пережиты им в течение нескольких дней. Поднявшись, он быстро оглянулся и присвистнул от удивления: со всех сторон смотрели суровые лики святых. Перед ним висели золотые, украшенные самоцветами лампады, а большую часть стены занимало огромное полуметровое распятие, также матово отсвечивающее золотом и самоцветами.

- Значит, есть все-таки Бог и он не отвернулся от меня?..

С утра можно было танцевать без музыки. Валерия, потянувшись сладко и радостно, медленно вытянула вверх одну руку, вторая не спеша последовала за ней - соединив их, девушка медленно начала опускать руки, совершая замысловатые круговые обороты. Тело тоже постепенно вступало в эту игру движений, вначале осторожных, неторопливых, а затем - резких, пылких, страстных...

- Валерия, - заглянув в комнату дочери, Светлана Васильевна тут же удивленно спросила, - и что это ты без музыки?

Уже смеясь и кружась по комнате, девушка ответила:

- Мам, музыка не нужна, она во мне...

- Смотри, не опоздай на работу, пошли уже завтракать, все готово, - пытаясь скрыть свое материнское любопытство, сказала женщина. Зная хорошо свою дочку, она чувствовала, что что-то, причем важное, произошло в Леркиной жизни. Ей не терпелось узнать, что это за что-то, но она немного побаивалась спросить об этом дочку, не желая отпугнуть ее лишними вопросами. Хотя уже приготовилась за завтраком выведать все, так как со вчерашнего вечера ее не отпускала тревога за дочь.

- Лер, ну как вчера прошел праздник? - сразу задала вопрос Светлана Васильевна своей дочери, не успевшей еще сесть за стол.

- Мамулечка, замечательно. Вначале, конечно же, все как обычно, а потом ничего - все разошлись: пели, танцевали. Танька, как обычно, смешные игры придумала, танцевали. А ты знаешь, Ритка себе классный костюм сшила, юбка вельветовая длинная, а кофточка такая интересная, вместо пуговиц - бантики, так необычно... - жуя любимые творожники, оживленно рассказывала девушка.

- Поздно, однако, вы вчера разошлись, - перебив, от этого злясь на себя, сказала мама.

- Мам, ты чего это сегодня, у меня все хорошо, ладно, не обижайся, я побежала, - Лерка, на ходу поцеловав обеспокоенную маму, быстро оделась и выбежала на улицу.

День выдался хорошим. Осеннее солнышко освещало вершины деревьев, пожелтевших под свежим дыханием осени, хотя некоторые из них уже сбросили свою листву, и теперь им только приходилось с завистью глядеть на своих нарядных соседей. "Такая осень похожа на молодость", - нараспев протянула Валерия, радостно улыбаясь осеннему солнцу, небу, деревьям, прохожим. "По-моему, верно сказано. Наверное, потому, что осенний воздух свеж и легок, а осенняя акварель способна удивить своей непосредственностью и ненасытной гаммой красок, прямо как в молодости - ненасытное сердце и беспокойная душа", - так думала Валерия, чувствуя себя молодой и счастливой. Сегодня все удивляло ее. Но это было не то

удивление, под которым подразумевается заново что-то увиденное и поразившее тебя. Это было ее новое состояние души, открывшее ей новую гамму красок осени - ярких, насыщенных, радостных. Конечно, в такой момент она не могла не обратить внимание на стайку голубей, сидевших, нахохлившись, парами рядом. Казалось, они чувствуют каждый своим крылом крыло соседа. " Хорошо вам?" - обратилась к ним вдруг Валерия и тут же засмеялась, понимая, как нелепо выглядит со стороны. "И мне хорошо", - не смущаясь, воскликнула Валерия.

Шесть уроков пролетели быстро и незаметно. Обычно в такие дни чувствуешь неимоверную усталость. Часто ей друзья, не работавшие в школе и не знавшие, что это такое, говорили: да ладно, от чего тут уставать - 5 часов поспрашивал и домой. И доказывать что-либо им бесполезно, да и незачем. Если бы только поспрашивать, а то ведь все эти 5 часов ты выкладываешься, причем зачастую пробивая стену, выстроенную из апатии, лени, плохого настроения, юношеского максимализма. А сегодня не было ни стены, ни усталости. Давало с утра силы и подогревало одно - сегодняшний обещанный звонок. Однако времени было уже около четырех, и постепенно, оттесняя радостный настрой, стала заползать в душу противная тревога. Ничто не могло удержать ее, даже мудро-житейские наставления Светика не помогали. Даже ее фраза "Люби себя в этом состоянии, лелей себя", в состоянии влюбленности то бишь, не способна была защитить от усиливающейся внутри тревоги. Поэтому Валерия очень обрадовалась своей подруге, которая появилась в кабинете внезапно и как всегда - с шумом.

- Рыжая, куда ты вчера убежала? - с ходу задала свой вопрос Ритка.

Лерке еще с утра хотелось поделиться с мамой своими ощущениями, мыслями, рассказать, как ей вчера было хорошо, но что-то ее останавливало, что-то сдерживало, вот только что - она не понимала сама. Вначале Лере казалось, что это боязнь все сглазить, но потом все-таки призналась самой себе - она боится другого: это все ей показалось, она все это напридумала сама, ведь если бы хотел, уже бы позвонил. Сейчас 4 часа, а звонка все не было. Так что, увидев Ритку, Лерка обрадовалась и растерялась. Не зная, что ответить подруге, Валерия спросила:

- А вы вчера долго сидели?

- Да нет, во-первых, уже поздно сели, а во-вторых, всем на следующий день на работу, поэтому разошлись в часов девять. Пошли лучше чай попьем, - предложила Рита, понимая, что лучше сейчас Лерке вопросов не задавать.

Глядя на нее, она всегда удивлялась, как читаемо и открыто лицо Валерии. Когда-то это ей казалось интересным и выигрышным вариантом. Но со временем, общаясь с подругой, поняла, что нет, при таком варианте призовой фонд становится мизерным. Да, "с таким лицом" легче завязать отношения с людьми, так как люди не боятся быть обманутыми со стороны этих людей, а вот их обмануть - расплюнуть, так как на их лице сразу можно прочесть все - начиная от малейшей хитрости до каких-нибудь хитроумных глобальных задумок. Хоть сейчас Лера и пыталась улыбаться, но ее глаза, грустные и печальные, с потрепанным отблеском надежды, ее отпугивающее выражение растерянности выдавали ее состояние, которое никак не могла понять подруга, знавшая Лерку несколько лет.

- Нет, Ритуль, спасибо, но я лучше тетради попроверяю, ладно? - Лерке хотелось побыть одной.

- Ну ладушки, но если что - звони, - поцеловав рыжую, Рита оставила ее одну - со своими тетрадками, мыслями...

И хотя прошел целый час с момента их разговора, Валерия не проверила ни одной тетрадки. А тут как назло не шел из головы сегодняшний разговор с Зойкой. Та, любительница модных книг, как правило - о женщинах-стервах, о мужчинах-олигархах, поведала о новой прочитанной книге. На этот раз первая часть книги посвящена молодой аспирантке, влюбившейся в олигарха и рассказывающей о своих ощущениях, о своих планах, об их взаимоотношениях, как она их понимала. Эту часть Зойка читала с удовольствием, все сулило добрый и счастливый конец. Однако, обратившись ко второй части, она поняла, скорее, в очередной раз убедилась, какие мы, женщины, дуры, а они, мужики - козлы. Просто во второй части все было описано глазами этого олигарха. Лучше бы это ей, Валерии, не слышать. "Так, все, хватит, нужно становиться стервой и любить только саму себя", - повторив Зойкин девиз, наверное, все-таки правильный, Валерия стала собираться домой, стараясь не думать о Сергее, а тем более о тетрадках.

"Еще 2-3 месяца - и все закончится. Поменять документы, и прощай, Саратов... Недельку-другую отдохнуть на югах, а потом раствориться в Москве или Самаре", - пока у Сергея все складывалось удачно. Как и хотел, снял квартиру в Солнечном и все продумал уже сотню раз. Только вчера не понравился ему разговор по телефону с Санычем: что-то в его голосе настораживало. "Неужели решил отказаться. Да нет, этого быть не может, у него нет другого выхода".

Помнится, слушая когда-то своего отца, ведущего инженера, любившего поговаривать: "Сынок, у человека всегда есть несколько выходов из ситуации, а какой человек выберет - зависит только от него самого", - Сергей чувствовал гордость за своего отца, которого любили и уважали за честность и принципиальность. Но, когда завод развалился и отца сократили, Сергей запомнил на всю жизнь сцену, разрушившую предыдущую теорию. Отец с устало опущенными плечами, с поникшей головой (таким отца он никогда не видел) подозвал сына к себе и сказал:

"Помнишь, сынок, я говорил, что у человека всегда несколько выходов есть, так вот, сынок, не прав я был, господин случай часто забирает у человека право решать, что выбрать. Зная свою работу на отлично, вынужден сейчас довольствоваться тем, что предложит мне опять та же злодейка судьба." Но судьба с того времени не баловала уважаемого в городе инженера. Куда только не устраивался он и кем только не работал, но, увы, те же честность и принципиальность, как раньше, не содействовали его продвижению по службе, а наоборот - только вредили ему. В результате он все-таки устроился преподавателем в радиотехническое училище, хорошо, друзья семьи посодействовали. С тех пор Сергей усвоил: не нужно ждать, пока тебе судьба предоставит тот или иной выход, а нужно искать их самому, только тогда можно одержать победу в схватке с судьбой. Именно схватке... Где схватываются и перехлестываются человеческий страх и отчаянная решимость, людская пассивность и неимоверная активность, приспособленчество и гибкость...

Взяв по привычке листок, Сергей решил распланировать сегодняшний день - этому тоже когда-то научил отец. Но вместо того, чтобы накидать план, он расчертил лист на две половины. Первую озаглавил ЗА, вторую - ПРОТИВ. И не спеша начал заполнять первую половину: 1- интересный собеседник (давно ни с кем не разговаривал так по душам), 2 - симпатичная, с живым блеском в глазах (красивых много, а живых, неподдельных - не замечал), 3 - тянет (почему? зачем?) - на эти вопросы, как ни пытался, он не знал ответов. Впрочем, он и не знал, что записать во второй столбик, пока не остановился на знаке вопроса, попытавшись убедить себя в том, чтобы быть победителем, ни в коем случае нельзя зависеть от другого человека, а тем более от женщины. Придя к такому выводу, Сергей скомкал листок и выбросил, убеждая себя в том, что вместе с этой бумагой выбросит из головы все мысли о Валерии, которые не давали ему покоя. А ему, Сергей это прекрасно понимал, нужна ясная, не затуманенная всякими глупостями, голова. Он не хотел разрушать еще одну свою теорию - чтобы чего-то добиться в этой жизни, нужно быть волком-одиночкой, и не обязательно вожаком, его устраивает где-то в середине стаи, но главное - не зависеть от нее, быть самим по себе - "вроде бы так просто и так тяжело". Но в любом случае у него была цель - цель, оправдывавшая все средства. Так что в его жизни не может быть места Валерии.

Сергей заварил кофе и, затянувшись сигаретой, стал мысленно готовиться к встрече с Санычем, с которым его, как он считал, свела счастливая случайность. Встретив такого человека впервые, вряд ли захочешь завязать с ним разговор, а тем более вести беседу. Это был коренастый, невысокий мужик неопределенного возраста, хотя чувствовалось: за спиной - много прожито и пережито. Его лицо отпугивало и в то же время притягивало к себе. Большой четырехугольный лоб был изборожден суровыми, почти гневными морщинами, глаза, глубоко сидевшие в орбитах, с нависшими над ними складками верхних век, смотрели тяжело, утомленно и недовольно. Узкие губы были энергично и крепко сжаты, а нижняя челюсть, сильно выдвинутая вперед, придавала лицу упертость. А так как дело было в поезде, Сергей внимательно наблюдал за Санычем. Ему понравилась в нем неторопливость и основательность, с которой он делал все: заправлял кровать, заваривал чай, даже его манера говорить - отрывисто, без лишних эмоций. "Бывший военный, скорей всего", - определил тогда Сергей и оказался прав. Он еще сумел разглядеть в Саныче видимую пассивность: чувствовалось, что тот не пытается бороться с обстоятельствами, переделать жизнь. Однако при этом и не приспосабливается к обстоятельствам внутренне, остается самим собой, не боясь высказать свою точку зрения. "Но лучше промолчит", - сделал вывод Сергей, вытянув все-таки его на разговор. Единственной наградой за неласковость судьбы была его дочь, но Сергей заметил, что при упоминании дочери в глазах Саныча появлялась болезненная тоска, смешанная с отчаянием. Как раз тогда Сергей со своей волчьей хваткой и интуицией понял, что этот человек ему нужен. И как выяснилось позже, не ошибся.

Саныч в то время ехал из Москвы, где был вынесен для него страшный приговор - чтобы спасти дочь, на операцию нужно 25 тысяч долларов. И поэтому он тут же согласился на деловое предложение Сергея, которое ему давало шанс спасти свое любимое и единственное чадо.

До встречи с Санычем оставался час. "Что же его так встревожило, может, с дочкой что-нибудь случилось, а может, показалось, да сейчас без толку что-либо предполагать, все равно через час увидимся". Сергею нравилось водить машину, быть за рулем, в такие минуты под тихую музыку хорошо думалось, мечталось. Сергей поймал себя на мысли, что снова вспоминает о встрече с Валерией и что ему опять хочется увидеть ее, разговаривать с ней, танцевать с ней, обнять ее... "Так, стоп, по-моему, я уже все для себя решил. Все мои планы к черту летят перед желанием увидеть ее. Нет, так нельзя. Нельзя смешивать работу и желания. Одной женщиной больше, одной меньше", - размышляя об этом, Сергей вошел в кафе "У Емели". В помещении, чистом и просторном, людей было немного, да и время было еще не обеденное - 11.30. Саныч уже сидел за столиком в углу, неторопливо потягивая коньяк, внимательно разглядывая содержимое в стакане, словно пытаясь что-то там обнаружить. Подсев к нему за столик, Сергей первым делом спросил:

- Не передумал?

Саныч испытывающе посмотрел на Сергея своим долгим, изучающим взглядом и, мотнув головой, произнес:

- Не мути, Сергей, все уже решили. Мне выбирать не приходится.

- Ну тогда еще раз основное: имен не называешь, но намекнешь на большие чины. Товар на месте, деньги наличными сразу и все. Документов никаких - это условие. Если будут идти в отказ, назовешь их подставную фирму и номер счета. Ну можешь еще назвать и их московских партнеров. Название помнишь? Не перепутай. На раздумье дашь день. Встретимся здесь же, часика через три. С богом...

Саныч залпом допил коньяк, встал и пошел к выходу из кафе. Сергей посмотрел ему вслед: "Да, выправка есть выправка - никуда не спрячешь. Что с ним будет по завершению... Риск... Но я рассказал все честно... Сам выбрал.... Ну да ладно".

До встречи было еще три часа. Взгляд привычно пробежался по присутствующим в кафе... А мысли, словно назойливые мухи, снова и снова кружились вокруг одного имени. "Валерия" - он как бы попробовал имя на вкус: "Приятно, и что ж в ней меня зацепило...". Сергей, выйдя на улицу, жадно схватил глоток свежего осеннего воздуха. "О деле надо думать, о деле. Первым делом - самолеты, ну а девушек, а девушек потом..." - он не сомневался в правильности своего выбора.

- Маргарита Евгеньевна, вас к телефону, - робко приоткрыв дверь, произнесла Елизавета, одна из продавщиц крупнейшего магазина косметикой. И хотя она была добросовестным и ответственным работником, но побаивалась свою хозяйку. Впрочем, не только она. Но в то же время все восхищались умением Марго держаться и преподносить себя. Нет, их хозяйка не принадлежала к той худощавой группе красоток, которые пользовались в нынешнее время особой популярностью. Невысокого роста, она казалась высокой и подтянутой за счет своей горделивой осанки; даже ноги, слегка полноватые, казались длинными и невольно притягивали внимание, причем не только мужчин. Широкие спортивные плечи она прятала, надевая кофточки либо блузки с большим вырезом, тем самым выставляя напоказ еще одно из своих преимуществ - высокую и полную грудь. Нинка, одна из ее подопечных, злая и острая на язык, часто в кругу своих называла М.Е. " ГОТ в одном", имея в виду три достоинства хозяйки: Г- грудь, О - осанка, Т- талия. А свою тонкую талию Марго всегда умело подчеркивала правильно подобранным нарядом. А наряды ее способны были удивлять и шокировать... А всего-навсего какая-нибудь экстравагантная деталь делала ее непохожей на остальных. Вот и сегодня, в черной юбке и черном жакете, она не казалась чопорной дамой в черном. Вид, строгий и неприступный, "портила" легкомысленная прическа, которая, однако, стоила далеко "не легкомысленных денег": слегка волнистые пряди были подобраны сверху серебряной заколкой в виде сердечка, в середине которого ярко перемигивались небольшие гранатики; несколько заманчивых колечек как бы случайно выбивались из общей массы и кокетливо ютились в гранатовом ожерелье, которое завершал массивный гранатовый браслет. Елизавета как раз и застала свою хозяйку в тот момент, когда та, сидя на роскошном диване в вип-зале, с обожанием и любовью рассматривала свои ухоженные руки. Чувствовалось, ей нравится то, что она видит, особенно браслет, недавно подаренный Игорьком. И хотя он никогда не отличался отменным вкусом, зато был щедр на подарки, особенно в последнее время. "Что-то, видимо, ему нужно", - ухмыльнувшись, подумала хозяйка. Посмотрев на Елизавету, словно на пустое место, она машинально ответила:

- Меня нет. Буду через часа 2.

Елизавета тут же осторожно прикрыла дверь и, когда вернулась на свое рабочее место, услышала от Нинки злорадный вопросик:

- Что, посчастливилось увидеть ГОТ?

- Нет, не успела, - соврала девушка.

А ГОТ в последнее время получила в народе другую расшифровку: Где Оскал Твой. Действительно, что-то хищническое присутствовало в лице Маргариты Евгеньевны. А со временем еще и обострилось. Особенно ее улыбка ...

- Марго, моя королева, ты как всегда прекрасна, - обратился к М.Е. вошедший худощавый мужчина лет 40-45.

- Можно подумать, давно не виделись, - сладко протянула женщина, загадочно посмотрев на Игорька.

Они не виделись всего три часа, но он почувствовал: за это время успело что-то произойти. По интонации и взгляду Марго - вроде ничего страшного, хотя... Главное - не торопить ее. Он подошел к аквариуму, находящемуся в самом центре кабинета, и стал наблюдать за рыбками. Это не просто успокаивало его, а давало возможность собраться с мыслями. Ему нравилось следить за золотистой, с черными пятнышками на боку, рыбкой - самой проворной и наглой. Несмотря на то что она была по размеру меньше других, с помощью своего "хищнического нрава", в этом Игорь успел убедиться, она среди своих сородичей заняла, как это принято сейчас говорить, лидерские позиции. Ему нравились такие: маленькие, беспощадные, коварные...

Вот и Марго была именно той женщиной, которая притягивала и в то же время пугала его, но это был страх волнующий, заставляющий желать эту женщину все больше и больше. А был и животный страх - за себя, так как он никогда не мог понять, что в очередной раз ждать от нее.

- Знаешь, Игорек, сегодня ко мне пришел интересный мужчина с еще более интересным предложением, - Марго подошла к встроенному в стену бару, открыла и плеснула коньяк в пару бокалов.

- И что? - протянув руку навстречу напитку, с интересом спросил мужчина, вольготно развалившись в кресле.

- Он предлагает партию французской косметики и духов на 20 тыс. зеленью сразу, цены на 25-30 процентов ниже московских. Намекнул, что крупные чины то ли ОБЭП, то ли таможня...

- Откажись. Не надо с ними связываться - менты и есть менты, - Игорь медленно сделал глоток и поправил рукой челку.

- Да мне все равно кто: менты - понты. Ты, Игоречек, не понимаешь: если не возьмем мы, они отдадут другим - и тогда не мы, а они поднимут 30 тысяч долларов США, и остальные партии пойдут им, и работать они будут через них. А душить они будут тех, кто с ними не работает, то есть нас, - Марго раздраженно фыркнула. С каждым днем она все больше разочаровывалась в мужчине. Ее все больше и больше раздражали его привычки: его не способность принять правильное решение, взять на себя руководство и ответственность.

- А если это подстава? - спокойно продолжал Игорь.

- Ты, Игорек, пойми. Остановили они КАМАЗ с партией косметики от московской фирмы "Рога и копыта" саратовской фирме "Копыта и рога". Проверили документы. А груз не проходил растоможку на границе, да и фирм таких нет, и никто свою причастность к этому грузу проявлять не хочет. Груз изъяли, составили актик на уничтожение, так как товар непонятный. Дружненько комиссией подмахнули, а потом его можно и продать, и денег заработать немерено. Вот они к нам и обратились через человечка своего, пенсионера-отставничка, а ты шарахаешься. Да мы этот товар за неделю по оптовикам раскидаем, да и в магазине продадим со скидками. За неделю-две - больше миллиона. И риска никакого - сами и прикроют со всех сторон.

Глядя на раскрасневшуюся Марго, Игорь понимал, что сейчас эту женщину остановить невозможно: хищница почуяла запах крови, который ее уже одурманил. В такие минуты спорить с ней было бесполезно. Хотелось, как раньше, закрыть дверь и взять эту женщину, способную из кровожадной львицы тут же превратиться в ненасытную и дикую кошечку.

- Киса, давай лучше все хорошенько обдумаем и поговорим завтра,- мужчина медленно встал из кресла, потянулся и так же медленно не торопясь направился к Марго. Та сразу поняла, чего он хочет, как только он назвал ее Кисой. Она знала, что за этим следует, эта игра всегда забавляла и возбуждала ее. Но сейчас ей хотелось другого - этой сделки. Она, Маргарита Евгеньевна, желала только ее...

- Игорек, мне сейчас некогда,- жестко и с раздражением сказала Марго, вызывающе посмотрев на мужчину, который, постояв молча минуты две, спокойно вышел из кабинета. Глядя в его спину, невозможно было понять, что он чувствует - обиду, злость, растерянность... Она знала, это поймет она потом, а сейчас ее интересовало другое.....

Времени было предостаточно, чтобы привести мысли в порядок. Сергей улыбнулся, вспомнив Лерку: "Странная она все-таки" - и снова улыбнулся. Пройтись по аллейке, именуемой в народе как бомжеубежище, сегодня было особенно приятно. Осенние запахи наполняли свежестью и бодростью, вытесняя тревогу и беспокойство. Земля была устлана опавшими листьями, и казалось, будто переходишь вброд сухую, шуршащую речку, пахнущую теплой полынью. Сергей, жадно вдыхая запах земли, невольно подумал: "Сейчас бы в лес прогуляться, давно я там не был". Он любил лес. Любил прислушиваться к лесному шуму - ровному, протяжному, спокойному и смутному, словно тихая песня без слов. В такие минуты мысль, измученная тоскливым однообразием направления, в котором ей приходится работать, словно замирала, засыпала. И ничто на время не волнует, не тревожит. Даже сейчас, не обращая внимания на постоянных клиентов этой аллейки, Сергей пополнял свои силы осенними запахами и красками. Группка "счастливчиков" успела тоже наполнить себя достаточно хорошо - правда, другим. Одни удобно прикорнули на скамеечке, не забыв при этом положить измусоленную газету под голову. Другие же только приступали к обеденной трапезе, состоящей из добытой бутылки с мутной жидкостью, которую они, осторожно разливая по стаканчикам, тут же выпивали залпом. Видимо, судя по их раскрасневшимся и довольным лицам, до этого выпито было немало.

"Если сегодня все сложится, как и предполагалось, вечером напьюсь; только вот одному не хочется, может, Лизке позвонить... Так, а до встречи с Санычем остался час, пора возвращаться...". Повернув назад, Сергей столкнулся с шумной ватагой ребятишек. Было слышно, как они, перебивая друг друга, обсуждали, видимо, какую-то училку.

- Васек, слушай. А тебе Нинка за что двойку вкатила?

- Да она сегодня не в духе была, половине класса пары поставила.

- И че теперь, исправлять будешь?

- Да ты ж ее знаешь, как прицепится к чему-то, не отвертишься.

"Интересно, а что говорят про Валерию? Какая она сегодня?.. Вот бы с кем посидеть - по душам поговорить.... А надо? Нет, лучше позвоню Лизке, как и решил".

Саныч подошел раньше намеченного срока. Сидя в машине, Сергей заметил приближающуюся коренастую фигуру Саныча. Шел он не торопясь, твердой и уверенной походкой. "Получилось или нет", - думал Сергей, пытаясь разглядеть ответ на вопрос в лице Саныча, но оно как обычно было нечитаемым, а это в принципе и устраивало Сергея.

- Ну что, Саныч? -стараясь скрыть волнение, спросил Сергей.

- Да...редкостная стерва...Такая своего не упустит, ты был прав; а как глаза увидел, понял, что все получится...

- Зам был с ней?

- Нет, сама выслушала. Поулыбалась, лучше бы она этого не делала, коньячком угостила, а в глазах, как у кота из английского мультика, только значки долларовые щелкают. Порасспрашивала о том о сем, я все сказал, как и договаривались; телефончик свой на визитке чиркнула, попросила завтра в 14 позвонить.

- Ну вот все и закрутилось, Саныч.

Кругом - белый-белый снег. Как радостно, как искристо все вокруг. Хочется зарыться с головой в это пушистое, искрящееся одеяло, хочется играть в снежки - не страшно даже, если попадут в тебя, ведь он такой легкий... Нет, лучше слепить смешную снежную бабу. Приятно держать такой снег в руках, правда, он рассыпается на мелкие снежные бусинки, которые собрать невозможно. Но это не расстраивает, даже интересно наблюдать за игривыми крошечными снежинками, которые, ускользая с ладони, плавно кружатся в воздухе, исполняя свой праздничный танец снежинок. Но вдруг все резко меняется. Нужно подняться вверх, но не за что зацепиться, пытаешься за что-нибудь ухватиться... За что?! Везде - только снег. Сейчас он кажется не таким, как раньше. Зловещий, опасный, слепящий глаза... Падая, хватаешься за него, сжимаешь в руке - как холодно. Мелкие, леденящие иголки впиваются в кожу, обжигая ее...

"Какой странный сон. К чему он?" - с утра думала Валерия, пытаясь выбросить его из головы. Но, как назло, вновь и вновь возвращалась к нему.

- Мам, ты не знаешь, к чему снится снег?- не выдержав за завтраком, девушка обратилась за помощью к маме.

- Лер, снег, как мне кажется, это хорошо. Как правило, к каким-то важным изменениям в жизни. А так очень сложно объяснить значение сна, каждым человеком он трактуется по-разному, - по-учительски размышляя, ответила ей мама.

"Что же получается, - про себя размышляла Валерия уже по дороге в школу, - вначале снег - друг, а затем - враг, но в то же время двигаюсь вверх - это хорошо. Какие изменения?.. Да... Ладно, спрошу у кого-нибудь в школе, может, и подскажут". Поднимаясь к себе в класс, Лерка успела уже услышать кучу новостей от своих учеников, сопровождавших ее в класс и на ходу рассказывавших, что произошло за час. А произошло как всегда немало. Татьяна К. уже прогуляла нулевой урок. А вместе с ней и Катя К., которая тут же бросилась на помощь своей подруге, доказывая, что не могла же она кинуть свою одноклассницу в трудную минуту. А в том, что она была трудной, убеждали уже полкласса. Другие в это же время защищали Яшку Х. и Борьку Г., которые поссорились, устроив разборки перед учительской на втором этаже - теперь "Вас, Валерия Сергеевна, вызывает к себе завуч по воспитательной работе". Анелька Ф. как обычно пришла без формы и тут же предупреждала своего куратора о "дальнейшей перспективе - очередном замечании со стороны администрации". Правда, сразу в свою защиту победоносно объявила, что у нее второе место на областной олимпиаде по истории. Учительских новостей - пока - оказалось поменьше. Но самая главная (и самое страшное, что Лерка про нее забыла) - Маргарита Юрьевна сегодня до "неприличия красива", ведь у нее день рождения.

"Та- а- ак, а какое вообще сегодня число, правильно - 20 октября. Как же это я умудрилась забыть. Ладно, Валерия Сергеевна, не паникуйте, все поправимо", - Лерка, быстренько забросив свои вещи в класс, побежала к подружке в кабинет географии, остановив своих неуемных девятиклассников, не отступающих от нее ни на шаг.

Та действительно выглядела потрясающе. Каштановые волосы с медным оттенком были гладко зачесаны назад и собраны на затылке в оригинальный и ненавязчивый пучок. Такая прическа очень шла Ритке: сразу бросались в глаза - ЕЕ глаза, огромные, распахнутые, яркие, необычные... Слегка навыкате, они совсем не портили ее - наоборот, они придавали лицу выразительность и экстравагантность. Почему-то притягивал внимание ее лоб. Странно, эта та часть лица, на которую обращаешь внимание не в лучшие минуты: если много морщинок - так, значит, уже возраст (стоп, дальше не стоит продолжать). Но, как правило, данная часть лица прикрыта челкой - одна из женских хитростей. А Риткин лоб был гладкий-гладкий, слегка покатый - так и хотелось провести по нему рукой. И по женской привычке, понимая, далеко не лучшей, Лерка пыталась разглядеть морщинки, но все-таки их там не оказалось. Наверное, про такие лбы говорят - благородный, породистый. И вообще, в Ритке сегодня ощущалась порода. Черный брючный костюм подчеркивал статность ее фигуры и скрывал все недостатки, которые тоже по той же причине пытаешься найти и разглядеть в красивой и эффектной женщине.

- Ритка, ну ты даешь, ты просто потрясающе выглядишь. Тебя твой муж сегодня видел? - спросила Лерка.

- Ага, - загадочно улыбаясь, ответила Ритка.

А вообще интересно, стоит женщине выглядеть потрясающе - она тут же надевает на себя маску таинственности и загадочности, а хуже того - и высокомерия. Ритке эта маска никак не шла. Ее экстравагантность жаждала другого: манящий, притягивающий взгляд, кокетливо приветливая улыбка, томное пошмыгивание носиком, но только не это растягивающееся ага.

- Он, наверное, обалдел от твоего вида, т. к. забыл уже, что так может выглядеть его жена, - продолжала Лера.

- Главное - вовремя напомнить, - тут же нашлась что ответить Рита.

- Ладно, Ритулька моя, я тебя поздравляю с Днем варенья, желаю выглядеть так же потрясающе всегда, - поцеловав подругу, Лерка побежала на урок, а их впереди целых шесть.

Вечером, сидя у Ритки в ее кухонке, выгнав оттуда "обалдевшего" с утра мужа, уложив ребенка спать, подруги, уже "нарядные", любимое Риткино словечко, обсуждали вопрос, существующий многие лета, - стоит ли верить мужикам или нет. А то, что он до сих пор не потерял своей актуальности, подтверждала двухчасовая беседа за Риткиным столом.

- Ты знаешь, рыжая, снег в твоем сне - это и есть твой ненаглядный Сергей. Вот смотри, вначале тебе он кажется другом, тебе с ним замечательно, искристо, радостно, он обещает тебе позвонить... И что в итоге?..

- А давай-ка по-другому, - понимая, что ее доводы слабы перед Риткиными, Лерка пыталась отстоять свою позицию. - Мне действительно было с ним хорошо, да и не просто хорошо, уютно, комфортно, с ним я почувствовала себя счастливой.

- Ага, одна встреча - и я уже счастлива, - иронично перебила ее Рита.

- Ты не права, еще И.С. Тургенев говорил: "У счастья нет завтрашнего дня, есть только сегодня, и то не час, а миг". Главное - успеть увидеть ТОГО человека, осознать...

- Ну и как, прочувствовала тот миг? Успела - радуйся, - смеясь до слез, ответила ей Рита, - осознала? Теперь, моя девочка, успокойся и вернись с небес на землю. Ау, рыжая, ты уже здесь?

- Зря ты так, Рит. Мне кажется, ему тоже было со мной хорошо, и мне кажется, он был честен со мной. Жалко, конечно, что он не позвонил. Слушай, а может, это я чем-то его оттолкнула, что-то не то сказала.

- Лерка, я тебя сейчас убью, не зли меня, вообще твоя типичная ошибка, как любите говорить вы, филологи, - твое дурацкое самокопание, пытаешься опять себя же в чем-то обвинить. Сколько раз тебе говорила, ты - красивая, молодая женщина, люби себя. Не зацикливайся ты на своем Сергее.

Уже поздно вечером, собираясь домой, Лерка, прощаясь с подругой, задумчиво произнесла:

- И все-таки я ему верю и чувствую: он мне позвонит

- А я все-таки, рыжая, верю, что у тебя все будет хорошо, ты хорошая, по-другому быть и не может. А про этого....больше мне не говори...

Вернулась Валерия домой как ни странно радостная и счастливая. То ли Риткина последняя фраза "вернула к жизни", то ли вера, надежда в звонок, в следующую встречу не только не угасла, а наоборот, возродилась с большей силой. Каково же было ее удивление, когда она, уже укладываясь спать, услышала телефонный звонок. А времени уже было второй час ночи. " Странно, Ритка так поздно звонить не будет, надо скорее ответить, а то маму разбудит", - Лерка, быстрее накинув халат, босиком подбежала к телефону:

- Алло...

- Лапка моя, как твои дела? - задав дежурный вопрос, Сергей до последнего не мог решить, куда же с Лизой ему сегодня пойти и хочет ли он вообще этой встречи, но выпивать одному как-то не хотелось.

- Как всегда, Сереженька, скучаю и жду встречи с тобой, про меня, я думала, ты уж забыл.

- Дела, моя хорошая, все дела, как насчет сегодняшнего вечера?

- С удовольствием...

- С кем-кем? - смеясь, перебил ее Сергей.

- Да, давно я не слышала твоих шуточек, даже соскучилась по ним...

- Ну тогда до вечера, я заеду за тобой в часиков шесть, - так и не решив до конца, куда же они сегодня отправятся, хотя это не особенно его волновало, он поехал домой, еще оставалось время для любимого занятия - чтения.

Лиза была красивой, умной женщиной. Умной в том смысле, который удобен для мужчин. Не задавала лишних вопросов, умела понять настроение мужчины, успокоить его после трудного дня или, наоборот, приободрить, если у него же возникали какие-либо проблемы. Но самое главное, как сказал один из ее поклонников, - не забивала себе голову глупостями типа "я тебе нравлюсь?", "ты мне позвонишь?", "когда мы с тобой увидимся в следующий раз?". Рожденная с таким царственным именем Елизавета и воспитанная в том же духе, она и чувствовала себя "королевной". К 28 годам - правда, выглядела она гораздо моложе - королевна еще не нашла себе подходящую партию. Но у нее уже была двухкомнатная квартира в центре города, доставшаяся от родителей, хорошая работа и богатый опыт, что немаловажно. Сама она себя шутя называла "самодостаточной одиночкой". Слово "одиночка" в данной метафоре, по ее мнению, не звучало оскорбительно, так как было под защитой внушительного и веского "самодостаточный". Эта шутка, позволительно звучавшая в ее исполнении, не прощалась другим. Она могла посмеяться над собой, но другим не позволяла.

Познакомившись с Сергеем в ночном клубе, она скоренько поняла, что только у нее планы на него, в отличие от него, так как с ним не действовала ее именитая формула 50:30:50. Что означало: если мужчина тратит на вас 50% своего свободного времени, 30% своего дохода и познакомил вас с 50% своих друзей - у него на вас далеко идущие планы. Время никакой роли здесь не играло. В случае с Сергеем было 2:0:0. Хотя он был ей симпатичен уже с первого взгляда - чувствовалось, мужчина с деньгами и головой. Его неожиданный звонок на какое-то время вдохновил девушку, понадеявшуюся, что, может, формула и начнет действовать. Однако через час после того, как они находились в гостинице, в которую ее привез Сергей, она убедилась в том, что все-таки первое решение правильное. К тому же уже прилично подвыпивший Сергей лез к ней со своим нравоучениями, которые начали раздражать Лизу. А сейчас она и вовсе обиделась на шутку Сергея, который без всякого умысла сказал:

- Лизок, слушай, будь попроще. Знаешь, что тебя портит - твой нравоучительный вид.

- Сергей, а почему ты думаешь: проще - это лучше? Знаешь пословицу: "Простота хуже воровства"? - не выдержала, в конце концов, девушка, старающаяся никогда не противоречить "плановому" мужчине, а тем более подвыпившему.

- Ладно, Лизка, не дуйся. Все, моя хорошая, должно быть в меру: в меру простоты, в меру загадочности, в меру даже распущенности... Важно, Лизок, другое - ЦЕЛЬ. Вот к чему нужно стремиться, нужно к ней идти-идти, хватать ее, идти дальше, а то получится, как в том афоризме: одни - надеются, другие - достигают... Вот ты, Лизка, чего достигла? К чему стремишься?

- По стандартным, общепринятым меркам я достигла немало: приличное жилье, престижная работа... Что еще?

- Ну а дальше, Лизок, что дальше-то? Ради чего все это? К чему дальше стремишься?

- Дальше, - задумчиво произнесла девушка, - дальше, ну разве что

3-хкомнатная кв., карьерный рост, приличный муж.

- Лизок, да не то все это, не то, - раздраженно перебил ее Сергей, вошедший в раж.

- Сережа, и что тогда то??? - злилась девушка, глядя на пьяного мужчину и еще поучавшего ее уму-разуму. - Семья, дети, посадить дерево, вырастить сына? Что то?

- РОСТ, - многозначительно и важно после недолгой паузы провозгласил Сергей заплетающимся языком. - Но не в смысле карьеры, жилья, - мужчина на минуту задумался, - это, согласен, немаловажно. Главное, Лизок, - внутренний рост. Ты знаешь, моя хорошая, о такой теории как космогорическая, - Сергей посмотрел на Лизу так, словно открыл ей страшную тайну. - Вижу, Лизок, не знаешь. Согласно данной теории, вся Вселенная разделена на семь миров:

1. Мир бога.

2. Мир девственного бога.

3. Мир божественного бога.

4. Мир жизненного духа.

5. Мир абстрактной и конкретной мысли.

6. Мир желаний.

7. Физический мир.

Причем заметь, Лизок, разделение проведено не произвольно, а определено законами, которым подчиняется каждый из миров. Вот как. Обрати внимание, самый низший - физический мир. Далее, как ты заметила, мир желаний, - Сергей, затянувшись сигаретой, глядя давно уже не на девушку, а куда-то вдаль, увлеченно продолжал дальше, не обращая внимания на ее реакцию, - причем они делятся на мир Страстей и Чувственных желаний, Нейтральных чувств и Высших желаний. Здесь, моя девочка, порождаются побудительные мотивы к действию. С этого, моя хорошая, все и начинается, - с МОТИВА. А вот в 5 мире располагается свобода выбора. Это, Лизка, мир конкретных форм, стереотипов, в нем и существуют матрицы.... А далее - еще интереснее... Далее - более высокие миры, далее - на пересечении этих миров - переход ИДЕИ (духа) в МАТЕРИЮ. Вот отсюда, Лизок, приходит стимул к действию или решению воздержаться от такого. Интерес или безразличие - основные пружины, которые движут миром... На более осознанной стадии определяющим фактором является долг. У каждого человека свои неуплаченные векселя, выданные им кредиты и прощенные ему платежи. Ты знаешь, Лизок, о своих долгах или платежах, а, Лизок?

Лиза на протяжении долгого времени старалась внимательно слушать Сергея. Она умела казаться внимательным слушателем. Но, честно говоря, все то, о чем говорил Сергей, она считала полной чепухой. Зачем "загоняться" такими глупостями, непонятными и, как ей казалось, ненужными и к тому же неправильными.

- Сергей, все это звучит красиво и хорошо. Скажи мне тогда, почему же некоторые, пребывая в миру порочных и низменных страстей, живут препиваюче, причем их мысли типа "заработать кучу денег" быстренько материализуется, зато другие, руководствуясь "высокими желаниями", зачастую бедствуют... Сколько таких примеров....

- Лапка моя, ты так ничего и не поняла, - со вздохом произнес Сергей, словно выпустив свой прежний пыл, и продолжил уже более уставшим голосом, - ты знаешь, люди действительно менее всего замечают как раз очевидное. Мы видим: он богатый, преуспевающий бизнесмен, а очевидного можем и не заметить: все ли у него на самом деле хорошо? А? Может, пустота внутри. Может, волком выть хочется?

- Это ты про себя, что ли? - рассматривая панно на стене, задала вопрос Лиза.

Девушка, продолжая смотреть на уже хорошо подвыпившего Сергея, ощущала только одно: сегодня опустошена она. Наверное, впервые за долгое время она почувствовала себя далеко не самодостаточной, на душе стало тревожно и дискомфортно. "Надоело, все надоело, - пытаясь сбросить с себя теперешнее состояние, говорила себе девушка, - как мне все надоело...". Она как будто заново увидела гостиничную комнату: столик, накрытый второпях, обычный набор - водка, сок, нарезанная семга, колбаса; напротив - застеленная кровать, к ней они даже не приступали, да и не будут. Сегодняшний вечер для Сергея нужен был как разговор по душам, но, увы, чувствовалось (это витало даже в воздухе) слияние душ, и тел в том числе, не получилось, да и не получится.

Сергей, вернувшись домой, облегченно вздохнул. Времени уже было час ночи. Надев тапочки, он побрел на кухню заварить кофе. После сегодняшнего вечера он не получил ничего, кроме головной боли. Выпив таблетку аспирина, он все-таки решил позвонить. Он знал, что только она в силах ему помочь. Но он боялся - это его пугало и смешило. Понимая, что страх не лучший путеводитель по жизни, осторожность - да, Сергей все-таки решился. Услышав " алло", он прошептал:

- Какая ночь! Я не могу.

Не спится мне. Такая лунность.

Еще как будто берегу

В душе утраченную юность...

- Ведь знаю я и знаешь ты,

что в этот отсвет лунный, синий

На этих липах не цветы -

На этих липах снег да иней, - продолжила Валерия.

- Ты пропустила несколько четверостиший... - улыбнувшись в трубку, поправил Сергей Леру.

- Я знаю, ведь я хотела не продолжить, а ответить...

- Почему тогда снег да иней?..

- А почему не спится в такую ночь?..

- Я первый спросил...

- За вами и первый ответ...

- Хорошо... Не спится, потому что думаю о вас...о тебе...

- А раньше, не так поздно, вы не думали?..

- Валерия, давай не вы, а ты. Думал о тебе, а решился только сейчас...

- А я и не думала, что вы, точнее ты, такой робкий, на вас это так не похоже...

Сергей улыбнулся, он радовался, как ребенок, той злинке, с которой говорила Валерия. Это была хорошая злинка - значит, она тоже думала о нем.

- А с тобой я становлюсь робким, несмелым юнцом...- ему был приятен этот легкий шуточный разговор.

- Неужели я так похожа на строгую старую деву...

- Нет, ты похожа на милую, очаровательную девушку, способную свести с ума...

- Боже, - улыбаясь, продолжала Валерия, - так вы еще и "умалишенный"... Д-а-а, достоинств много...

- И все-таки давай на ты... Чтобы как-то реабилитироваться перед тобой, хочу тебя пригласить на прогулку в лес. Лер, тебе нравится гулять в лесу?

- Очень, но я даже не знаю, - вдруг растерялась Валерия.

- Лер, ты меня боишься? Поверь, тебе нечего бояться с робким и застенчивым юнцом...

- Да, но еще...

- Да, да, знаю, - засмеялся Сергей, - но с ума схожу только тогда, когда долго не вижу тебя. Спаси меня, Валерия...

Почему только про осень сказано "пора очарованья"? Каждое время года способно подарить что-то новое и удивительное. Все зависит от человека. Весело живется летом. Весной пробуждаются самые смелые и отчаянные грезы. Зимой особенно комфортно в своем теплом гнездышке. А осенью хорошо мечтается. Это мечты-воспоминания, дарящие и минуты спокойной осознанной радости, и надежду. Каждый из них возвращался к своим картинкам из прошлого, заново передумывая и оценивая их. В конце октября осенний лес уже успел скинуть свой разноликий праздничный наряд. Поэтому он казался прозрачным. Все видно было насквозь в самой глухой древесной чаще, куда летом не проникнет глаз человеческий. Старые деревья облетели, и только отдельные молодые березки сохранили свои желтоватые листочки, блистающие золотом, когда их тронут косые лучи невысокого осеннего солнца. Сергей и Валерия молча шли рядом друг с другом. Не хотелось громко выговаривать слова, кричать, шуметь - одним словом, никак не хотелось нарушать лесную идиллию. Но первым все-таки заговорил Сергей:

- Говорят, люди как реки. Как реки не могут течь, не меняя русла, точно так же и человек не может не двигаться, не менять свой характер. Или взять, к примеру, дерево. Стоит оно на месте, шагу не может ступить, а внутри его, по стволу, круглый год циркулируют животворящие соки, грубеет со временем кора, а то и лопается от морозов, покрывается глубокими корявыми трещинами. По весне набухают на ветках почки, развивается ярко-зеленый, пахнущий свежестью и душистыми смолами лист. Но и он огрубеет, а после поблекнет, потеряет свежие краски. Потом станет желтым, коричневым, потом облетит. Все как у человека...

- Однако, Сережа, как бы эта же береза или дуб ни изменились, они так и останутся навек березой или дубом, только они, прекрасные и молодые, станут в итоге старыми и обветшалыми. Не больше. И река со временем станет либо широкой, либо глубокой или со временем вовсе обмелеет. Но вода в ней все та же. А человек способен менять свою сущность. Порой из хищника, дикаря, почти зверя он становится действительно человеком или хотя бы начинает понимать то, чего прежде не понимал и не принимал...

- Иногда, Валерия, хищники гораздо умнее и благороднее человека... - с улыбкой глядя на нее, произнес Сергей...

Они вновь замолчали. И было хорошо еще оттого, что их не тяготило молчание. Каждый из них думал о своем. Их послушным собеседником стала лесная тишина, особенная, звенящая по-осеннему, понимающая, освежающая... Поэтому мобильный звонок в этой спасительной тишине показался оскорбительным и таким ненужным. Сам Сергей невольно вздрогнул, но, увидев номер, нахмурившись, ответил. Валерия, посмотрев на Сергея, удивилась внезапной перемене, произошедшей с Сергеем: его лицо вмиг преобразилось - обаятельное и ласково улыбающееся, оно стало жестким, даже злым. Слегка прищурив глаза, он ответил:

- Я вас слушаю...

Он молча слушал. В этот момент, казалось, все мускулы его лица застыли, заострились. И снова Валерия заметила что-то хищническое в его лице. И к тому же успела уловить обрывки фраз, доносившиеся из телефона. Тишина, две минуты назад казавшаяся союзником, стала врагом. "...Партия товара... Ничего не заметили... Договоренность в силе... Эта стерва..." - эти слова вселяли настороженность, недоверие.

- Сегодня в 7 там же, все при встрече, - было видно, что Сергей не хотел сейчас продолжать этот разговор, приятный или неприятный для него - непонятно, но, скорее всего, из-за нее, Валерии. Он внимательно, пытливо посмотрел на нее, желая понять, слышала она что-нибудь или нет. А девушка молча шла к машине, она не знала, что сказать, хотя очень хотелось... Было неловко и неуютно от того, что она услышала, и грустно - от прерванной идиллии.

На седьмые сутки человек понял, что надо выходить. Организм не мог уже бороться ни с холодом, ни с голодом, ни с простудой. "Если не выйду сейчас, потом вообще не выйду, а теперь грех. Помоги мне, господи, - он всмотрелся в лик святого на иконе. - Если все будет хорошо, вернусь и вывезу и тебя, и распятие - передам в храм. Клянусь...". Взяв с собой пару самых маленьких золотых лампадок, перекрестился и вылез из землянки... Ночью пробрался в свою бывшую часть без приключений, благо, она на окраине города. На складе среди старого барахла, спортивных коней, матов, лыж подобрал себе старую солдатскую форму, сапоги и, ведомый чувством голода, рванул к солдатской столовой.

В столовой горел свет. На крыльце курил молодой солдатик:

- Ты куда, бомжара?

- Мне б хлеба, браток, два дня не ел,- голос дрогнул: "Неужто я так похож на бомжа". Он всегда относился к ним, как к нелюдям, как к животным и вот... На глаза навернулись слезы... Да, на Руси от тюрьмы и сумы не зарекайся.

- Да ладно, постой тут, вынесу чего-нибудь.

И правда, минут через десять солдатик притащил почти половину пакета еще горячей перловки с парой кусочков жареной рыбы.

- В кастрюльке не дам, сопрешь небось, цветмет,- беззлобно сказал он.

Но Валерий его уже не слушал, руки сами рванулись в мешок - и есть, есть, давясь и обжигаясь. Горячая, вкусная, сытная перловка...

- Да подожди ты, ложку вынесу.

Вернулся солдат с ложкой, буханкой хлеба и пластиковой бутылкой горячего чая.

- Иди отсюда, - постаравшись придать голосу строгость, сказал парнишка, - а то влетит мне за тебя. Работать устройся. Давай, иди.

На ходу жуя, беглец вернулся на склад и, наевшись до отвала и соорудив себе из старых спортивных матов и теннисных сеток лежбище, впервые за последние дни спокойно уснул. "Здесь меня искать не будут..."

Проснулся он через сутки, бодрый, здоровый и ... голодный.

Следующим пунктом плана был вещевой рынок. Магаданский рынок походил на все рынки России. Мало кто обращал внимание на грязного бомжа в старой солдатской форме без погон. Валерий сразу нашел то, что искал - табличку "Куплю золото, серебро". За ней стояла типичная русская женщина с вроде честным лицом, поэтому к ней и подошел поинтересоваться:

- Почем грамм золота принимаешь, красавица?

- 450, - даже не удивилась та.

Валерий вынул из кармана оторванную от ладанки золотую цепь:

- Вот посмотри, - сердце замерло, а глаза неотрывно следили, как женщина повертела в руках цепочку, прикинула вес на ладошке.

Брови изумленно взлетели вверх, и взгляд уже внимательно пробежался по странному клиенту, достала из кармана и чем-то капнула из пузырька на золото, из другого кармана достала электронные весы

- 45,6, - еще один взгляд, - дам 12000.

- Почему? Там же больше, чем на 20000

- Бери, пока даю, и спасибо скажи, что паспорт не спрашиваю

- Спасибо, красивая, - Валерий взял деньги и нырнул в толпу, огляделся.

Вроде никто за ним не пошел - "И хорошо..."

Тут же в рядах купил спортивный костюм, темные очки, кепку, кроссовки, белье, парфюм, спортивную сумку. За какой-то палаткой переоделся. "Ну вот, теперь я уже не бомж ...". Рывок на другую сторону рынка - пару пирожков по дороге - и опять табличка "Куплю...". Цепь от второй ладанки ушла столь же быстро, что и первая, только обманывать коротко стриженного братка, пусть и заросшего, и худого, будто месяц был в запое, но хорошо одетого, обманывать уже не стали.

Следующий день не был похож на вчерашний. Серые тучи облепили все небо, и серый, скупой, холодный свет осеннего, скудного дня сеялся сквозь них. Тоска разлита была в тяжелых, мокрых тучах и в воздухе, холодном и сером. И от земли поднималась тоска. Весь день шел дождь. Мелкий, упрямый, маленький и злой дождичек. Стекла окон от этого дождя были слезливо мокры, и жидкая, черная грязь лежала на улицах, а на асфальте пухли и зябли рябые лужицы. Ветер проносился порывами, злобно и жалобно, с мелкой яростью сгибая голые ветки мокрых, растрепанных деревьев. И в тонких визгах ветра все та же слышалась тоска.

В воскресный день, тем более такой, как сегодня, не хотелось выходить на улицу. Хотелось поплакаться кому-нибудь в жилетку.

- Маме? Расстроится сильно. Татьяне со Стасом? А чем они смогут помочь? А может, Стаса попросить навести справки о Сергее? А я даже его фамилии не знаю... Странный он все-таки, - думала Валерия, вглядываясь в осеннее ненастье, - то говорит так хорошо, чисто, и лицо в такие моменты светлое, а то вдруг глаза становятся цепкими, злыми, голос - сдержанным и жестким. Да-а-а...

Валерия, облокотившись о подоконник, вспоминала, как вчера в одно мгновенье он сделался другим, незнакомым ей человеком, с которым стало страшно и даже неприятно. "Нужно рвать с этим человеком, пока не поздно, именно рвать, рвать, рвать, рвать... Точно! Светик бы сейчас поаплодировала мне. Не потому что он плохой, просто он не такой, как ты. Он - хищник. Он всегда будет считать и тебя, впрочем, как и всех, хищницей, такова его натура. Боже, как хотелось бы выкинуть все мысли из головы об этом человеке, стоит, наверное, просто переболеть, как говорят в народе. Это сказала бы моя мама. Мамочка, говорить всегда легко, а как претворить в жизнь... Не понятно... Почему...Зачем ответила на поздний звонок, зачем поехала с ним в лес... С ним хорошо и плохо... Он может быть таким нежным, внимательным, чувственным, а может - вдруг стать чужим, незнакомым человеком... От чего это зависит?.. И все-таки, скорее всего, это в нем самом. Почему я, - думала Валерия, - не могу поступать с ним так жестко, почему не могу замкнуться на своих проблемах, а замыкаюсь только на нем... Может, я не самодостаточная... А может, мне хочется верить, что он именно тот - умеющий любить. Умеющий заботиться, просто он очень устал и ему нужна помощь... Так может успокоить Татьяна. Все-таки я дура, именно дура... Ритка была права - это больше похоже на правду... А вдруг он преступник, способный на все... Боже. А такое может прийти только в мою дурную голову. Все. Надо просто отвлечься, попытаться вспомнить о своих делах, проблемах. А то что-то я просто уже растворилась в этом человеке... Та-а-ак, и начнем с уборки... Вот сейчас мама меня одобрила бы.

- Какой все-таки разный бывает дождь, - думал в машине Сергей, - вроде бы как обычно осенний, но все равно разный: то нагоняющий тоску, то обнадеживающий, словно очищающий тебя от дневной пыльной духоты, то ностальгический дождь, дождь воспоминаний... Хотя и он тоже разный. Наверное, зависит от твоих воспоминаний, хорошие они или плохие...

Сейчас не хотелось уходить от них, хотелось заново их пережить, почувствовать их снова. "Тот дождь - на радость или на беду, прямо как в той песне - познакомил меня с Валерией. И какой он получается?.. Да-а-а, никогда не знаешь, что найдешь - что потеряешь... А тот дождь?.. Сколько уже прошло с того времени... Сколько уже изменилось, сколько уже пережито. Тот дождь - верный спутник отчаянной безнадеги. Дождь, смывающий, казалось, все: надежды, желания, мечты... Еще чуть-чуть - и тебя нет. Размыт... Распят... Хотя нет, вера осталась, она была, она согревала, вера в свои силы, в свою правоту... Сегодня тоже дождь. Какой он?..". Выйдя из машины, Сергей, перед тем как зайти "К Емеле", постоял на улице, подставив свое лицо осенним, прохладным капелькам, которые тут же проворно скатывались под ворот рубахи. Это бодрило. Осенние капли, словно мелкие иголочки, покалывали щеки, нос, лоб, напоминая душ шарко, быстро приводящий твое тело, твои мысли в порядок. Минут десять постояв под дождем, послужившим ему хорошим освежающим душем, весь промокший, он вошел в кафе довольный, излучая энергию уверенного в себе человека, довольного всем: жизнью, собой, всем окружающим... Что нельзя было сказать о Саныче. В тот момент его стало даже жалко. Всегда выпрямленные плечи ссутулились, цепкий и настороженный взгляд затуманился, стал безлико растерянным, крупные сильные руки казались беспомощно сложенными на столе. В тот момент Саныч действительно отрешился от всего. Он вспомнил, как три года назад он, его Маняша (так на протяжении 15 лет он называл свою жену) и его дочурка в такую же погоду, хотя дождь начался в обед, отмечали день рождения дочки. Они уже за неделю до этого решили пойти в этот день в горпарк. Они всегда, как появлялась такая возможность, уезжали в парк на целый день. Обязательный аттракцион, с которого и начиналась увеселительная прогулка, - катание на лодках. Однажды Маняша почему-то решила, что сможет легко и уверенно управлять лодкой, взявшись за весла. "Оказалось - показалось", - сделала тогда вывод их дочка, рассмешившая ее. А вначале было не до смеха. Они постоянно сталкивались с другими лодками, не могли развернуться, а Маняша только растерянно повторяла: " Надо же, а мне почему-то казалось по-другому". В итоге они чуть не перевернулись, потом, конечно, было смешно, а тогда сначала все перепугались не на шутку. Особенно дочка. То утро было солнечным и радостным. Даже осенний прохладный ветерок казался игривым собеседником, норовившем тоже участвовать в этом празднестве, то порывом приподнимая занавеску, то свистя в окно, напевая "у-у-у, я тоже хочу-у-у". Рано утром проснувшись, дочурка обомлела: в ее комнате рядом с диваном стояла огромная мягкая лошадка (почему-то из всех зверюшек она предпочитала именно лошадок). Ее комната была заставлена разными лошадками: и большими, и маленькими, и деревянными, и стеклянными, и мягкими, только не было такой большой. Тогда Санычу долго пришлось побегать, поискать. Все есть: и медвежата, и котята, и ... а вот лошадку, спасибо, привез тогда друг из Москвы. А один раз дочка очень рассмешила их "своей любовью к лошадям", рассказав своим родителям, как один из одноклассников назвал ее кобылкой и что ей не стало обидно, а даже было приятно. Хотя вначале Саныч, рассвирепев, хотел бежать разбираться на следующий день с этим мальчуганом. Но фраза, последовавшая далее, не просто остановила его, она довела их с Маняшкой до слез: "Пап, ты что, ведь даже у Маяковского есть строки: "...каждый из нас по-своему лошадь", ну и что тут такого, кстати, и когда друзья мне говорят, что у меня есть что-то лошадиное в лице, мне даже приятно...". Ну с этим она тогда, конечно, переборщила. Правда, лошадей она действительно любила. Сама маленькая, хрупкая, нежная, а не боялась подходить к лошади, гладить ее, с детства просила: "Хочу каца на лошадке...". И в тот день, несмотря на начавшийся дождь, она долго каталась на лошади. А они с Маняшей радовались, глядя на нее.

- Эй, Саныч, вернись с небес на землю, - окрик Сергея подействовал на Саныча мгновенно. Он тут же собрался, подтянулся, и уже нельзя было узнать в этом осанистом, с хитроватым прищуром мужчине прежнего, беспомощного и растерянного человека.

- Значит так, Сергей, они согласны, теперь все зависит от тебя, от твоих дальнейших указаний, мы уже договорились о сделке на следующей неделе.

- Так, замечательно. Итак, Саныч, твоя задача - найти и снять гараж.

- В каком районе?

- Лучше в Заводском или в Ленинском. У тебя три дня, так как товар будет через 3 дня, все понял?

- Да, конечно, все понял.

- Кстати, как дела у дочери?

- Через 64 дня операция...

- Саныч, дай бог, чтоб было все хорошо.

- Дай бог, дай бог...

Уборке не суждено было начаться, впрочем, как и закончиться. Вначале, наверное, пытаясь оттянуть не самый желаемый момент, хоть Лерка и любила убираться, особенно менять что-то в своей комнате, она взялась за Акунина. В этот раз она читала "Левиафана". Вообще, ей очень нравился этот автор. Его книги, построенные на детективном, хитро закрученном сюжете, отличались информативностью, психологизмом, всегда много интересного и полезного узнаешь, интересны взаимоотношения людей, сами люди. И в очередной раз поняла, что, читая книгу, хорошую книгу, ты всегда в ней ищешь ответ, даже подсознательно, на мучащий тебя в данный момент вопрос. Еще учась в университете, Валерия вместе с девчонками любила "гадать" по книге. Как правило, это была книга афоризмов. Загадывали страницу, сколько строк сверху - и получали либо то, что хотели услышать, либо нет. И как тут не вспомнить без улыбки: даже не самую лучшую фразу они пытались увидеть в лучшем свете, не желая мириться с негативным. А один раз вышла даже комичная ситуация. Перед экзаменом по древнерусской литературе Лерке попалось "удивительное всегда рядом". Разве тут можно предположить что-либо плохое? Естественно, Лера тут же приободрилась и смело, без всякого опасения, вошла в аудиторию, взяла билет и ... каково же было удивление, когда, как оказалось, она вытащила 26 билет. А у нее было отпечатано 25 - и выучила-то она 25! Причем учила добросовестно, наверное, как ни один из предметов, так как преподаватель по древнерусскому был вредный и дотошный, пришлось корпеть над учебниками и днем и ночью. Да, это ей показалось и вправду дивом, только не самым лучшим.

Вот и сейчас, читая книгу, она остановилась на строчках, показавшихся ей очень важными и нужными сегодня. Один из акунинских героев размышляет, что многие люди, в основном европейцы, превосходно знают КАК, а азиаты обладают мудростью, ибо понимают ЗАЧЕМ. Причем для европейцев процесс движения важнее конечной цели, а азиаты не сводят глаз с мерцающей вдали путеводной звезды. Поэтому европейцы сплошь и рядом оказываются победителями в мелких стычках, а желтая раса сохраняет непоколебимое спокойствие, отлично зная, что все это - мелочная суета, не заслуживающая внимания. Поэтому в главном - победа за ними.

"Вот и ответ на мой вопрос, - подумала Валерия, - я все думаю, КАК ко мне относится Сергей, КАК его понять, КАК быть интересной для него, КАК сложатся наши отношения в дальнейшем, все время КАК, КАК.... Получается, я трачу время на мелочную суету, действительно, по-другому это не назовешь. А что есть суета? Бестолковое движение, приводящее в никуда. Вот именно - в никуда. Нужен другой, более важный вопрос (наверное, без этого человек не может, вопросы быть должны), тогда все остальные, мучившие, терзавшие сознание, уйдут. А хочу ли я задавать себе этот вопрос? Боюсь что ли я его? Страшно тебе, Лерочка, только оттого, что опять ты отвлечешься не на те вопросы. Главное - ЗАЧЕМ? Что же получается? Зачем я встретила этого человека? Нет, не правильно, ответ на этот вопрос должен мне быть понятен, хотя и не совсем. Зачем он в моей жизни нужен? Значит, нужен... Отсюда, дорогая моя, уже должна понимать - зачем ты ждешь встречи с ним? Зачем - зачем? Влюбилась что ли... Ой, как страшно все-таки произносить это слово. Как мне надоело мое самокопание. Вот другие влюбляются - и ничего. А тут, ой какое слово, сколько оно в себя вбирает: и ответственность, и осознание, и жертвенность, и понимание. .... Ой, а готова ли я? Вот Зойка, наверное, не задает такие глупые вопросы. Почему у меня все, как не у всех... И все ж - зачем?... Не знаю, боюсь, комплексую, задаю эти дурацкие вопросы КАК, обращаюсь к какой-то безумной теории... А может, я взяла и перевернула всю эту теорию на свой лад. Как тогда, перед экзаменом". Но настроение у Лерки все равно почему-то улучшилось, и как-то спокойнее стало на душе, хоть за окном и продолжал моросить дождь.

Дождь не унимался который день. Вообще мелкие осенние дождики совсем не похожи на летние грозовые дожди: они идут беспрестанно, и земля уже не просыхает скоро, как летом. Зато в поезде было на редкость тепло и сухо. По соседству оказалась женщина, возраст которой определить было сложно, хотя род занятий уловить можно было сразу по количеству "челночных" сумок, которые она всячески пыталась засунуть в багажное отделение. Она никак не могла угомониться, постоянно привлекая к своему "важному делу" всех окружающих, причем даже умудрялась на некоторых из них прикрикивать. Особенно "послушным" оказался паренек слева, безропотно и спокойно он все-таки помог женщине уложить сумки. "Да-а-а, так и мы все, суетимся, суетимся, успокоиться все никак не можем, вовлекая в этот процесс и других... И это мы называем жизнью... А все ради чего?.. А вот паренек спокойно помог, без суеты, без ворчливых окриков, хотя, может, ему так выгоднее и проще. Каждый из нас привык что-либо делать так, как ему выгодно: кому-то выгодно чего-то добиваться с помощью криков, кому-то - с помощью денег, кому-то - беспрекословно подчиняясь... а кому-то - ничего, только отдавать приказы и поучать других", - думал Сергей, поудобнее устраиваясь.

Когда поезд "Саратов - Москва" тронулся, Сергей ловко взобрался на верхнюю полку, лег и начал внимательно смотреть в окно на мелькавшие деревеньки, перелески. Он с детства, а они часто путешествовали, любил взбираться на верхнюю полку и смотреть - смотреть, мысленно представляя свою жизнь либо в той растянувшейся выжженной степи, или в той нарядной, аккуратненькой, с белыми крышами деревеньке, или в том плотном, густом лесу, который словно пушистая набитая шапка, немного съехавшая набок. Кем он только не представлял себя в такие минуты: и бесстрашным горцем, спасавшим свой народ от врагов, и одиноким пастухом, и деревенским, хозяйственным мужиком... Сергей уже не слышал своих родителей, которые все пытались спустить его вниз и накормить. Нет, он наслаждался, лежа на верхней полке, глядя в окно, и мечтал - мечтал. Мама всегда говорила, что он такой мечтательный в отца. Может, и так, хотя вряд ли. Скорей, это была не мечтательность, а желание найти свое место, понять, почувствовать, где бы он мог проявить себя, выделиться среди других. Впрочем, его имя и так было на слуху. В школе, быстро усвоив нужный программный материал, стремился к большему, поэтому, часто сидя на галерке, готовился к очередной районной или городской олимпиаде, а иногда его и вовсе освобождали от занятий. Нет, "ботаником", как принято сейчас говорить, он не был, не сидел за учебниками целыми днями, хотя читать очень любил, особенно фэнтези и приключения. Он еще успевал усваивать суровую жизнь двора, не раз домой приходил с синяками, зато сумел извлечь важные уроки, которые получил и в беспощадных дворовых бойнях, и в дворовых "дипломатических" разборках, где нужны были и смекалка, и логика, и хитрость, и умение в нужный момент рискнуть. Он и сейчас в глубине души гордился той кликухой - "дипломат", ее просто так не получишь. С детства Сергей хотел быть похожим на отца своей собранностью и организованностью, хоть и не принимал, как говорила мама, "отцовскую мягкотелость". И никак не мог овладеть маминым умением ладить с людьми, так как сам был вспыльчив и категоричен. Мама все удивлялась, как же он сумел прослыть дипломатом. Но что его больше всего удивляло и восхищало: он никогда не слышал, чтобы его отец повышал когда-нибудь голос, он всегда говорил тихо. От этого его слова всегда казались простыми и убедительными. Сергей даже спросил как-то отца: "Пап, а почему ты никогда не кричишь, вон у Мишки с 1 этажа папка часто орет". Тогда не сразу стал понятен ответ отца: "Когда человек кричит, голос неточно передает его мысли и чувства - мешает волнение". А потом эти слова стали "роковыми" для Сергея. Наверное, любая мудрость, заключенная в словах и неправильно оцененная, может оказаться именно роковой. В школе у него учительница по математике была очень нервной особой. Она всегда говорила на повышенных тонах, а тут еще конец учебного года, впереди - выпускные экзамены. Понятное дело, сам Сергей, как и его сверстники-десятиклассники, не отличался особым послушанием. Не выдержав тогда очередного "прикола" старшеклассников, Ирина Сергеевна повысила свой и так достаточно громкий голос довольно прилично - слышала, небось, вся школа. И тут Сергей повторил отцовскую мудрую фразу, на весь класс озвучив ее. Успокоить, конечно же, не успокоил учительницу, зато вместо ожидаемой пятерки на экзамене по математике получил четверку. Это, наверное, была одна из первых серьезных обид, которая так и осталась вместе с ним. Хотя милая добрая мама все тогда пыталась переубедить Сергея: "Сынок, убери обиду из своего сердца, она разрушает человека, выбрось ее". А Сергей не смог, зато всегда поражался своей матери. Была у нее удивительная особенность. Она помнила имена, отчества и фамилии всех сослуживцев, с которыми работала, всех дальних и близких родственников. Она помнила все важные даты в жизни этих людей, и причем всегда их поздравляла, пускай даже если они не отвечали, пускай даже если когда-то и обидели ее. Как помнил ее Сергей, она никогда не забывала про других, а ее сын, как ни старался, никогда не забывал своих обид, а тем более - обидчиков.

Поезд пришел без опоздания, в 7. 45. Но Сергей проснулся гораздо раньше, к этому когда-то приучил его отец одной лишь фразой - "раннее просыпание трем добродетелям равно". Именно после этого проблем с просыпанием у Сергея не стало. "Наверное, стремился все свои прегрешения этим стереть", - ухмыляясь, подумал мужчина. Хотелось, как в детстве, с отцом, вскочить и делать гимнастику. Отец тогда командовал: "Раз, два, три, четыре...". И Сергей, напрягая свои маленькие тогда мускулы, выкидывал за ним руки: вперед, вбок, кверху.... А сейчас из поезда выходил мускулистый, спортивного телосложения мужчина, невысокого роста, зачесанные кверху волосы открывали широкий лоб, изборожденный морщинами, не портившими его, а придававшими лицу мужественность и твердость. И походка, хоть слегка и подпрыгивающе-юношеская, не могла изменить впечатления об этом человеке. Сразу было видно: он точно знает, чего хочет, и ничто не сможет изменить его планы. Тем более он уже заранее договорился о небольшой партии косметики - оставалось только забрать товар.

Вся неделя была расписана по минутам. И в принципе, что задумывала Валерия, то и осуществила. Правда, ошибкой ее стала все-таки новая прическа, хотя крупные локоны, пушистые и непослушные, очень шли ей. Почему-то сразу особенно четко обозначились ямочки на щеках, которые раньше не так были заметны. Сейчас они делали Валерину улыбку по-детски очаровательной. Оказалось, непростое это дело - всю неделю наведываться в косметический салон, благо, он недалеко находился от школы. В этот первый и, как ей хотелось верить, последний раз она решила послушать Зойкиного совета: "хочешь выйти из депрессняка, поменяй в себе три вещи: наряд, прическу и мужчину". Хоть эта банальная и дурацкая фраза известна всем, Лерка в этот раз решила прислушаться к ней. "Чем черт не шутит, а может, и верно говорят", - и сразу же приступила к делу. Прическу Валерия изменила. Только несмотря на то что она ей шла, немного сожалела: легкая химия все-таки подсушила ее волосы. Истинное удовольствие она получила от других косметических процедур, о которых доселе не подозревала. Особенно в диковинку ей были микротоки вокруг глаз, в необходимости которых ее убедила косметолог, сетуя на Леркины мелкие мимические морщинки. Также она испробовала химическую завивку ресниц, которая ей очень понравилась, так как глаза стали более выразительными. Все это занимало уйму времени - что не очень радовало. Но самое главное - ей доставляло огромное удовольствие почему-то возвращаться из салона. Выходя из него, она себя чувствовала воистину женщиной, ухоженной, молодой, красивой, успешной, у которой все еще впереди. Хоть Лерка и понимала, что глупо так думать, но все равно было приятно. Пускай даже в школе особенно не замечали каких-либо изменений в Лерке, а может, делали только вид. Только разве ее дети. Особенно им понравились Леркины кудряшки. "Вот это класс!" - сказала, увидев ее впервые с такой прической, Ольга Л.. Неподдельное восторженное восклицание означало искреннее признание того, что это модно, стильно и к лицу. Лерка с улыбкой вспомнила, как однажды, попытавшись прибегнуть к строгому учительскому виду, туго собрала волосы в пучок, и услышала тогда в очередной раз от детей: "Валерия Сергеевна, вы что, решили изменить своей прическе?!". Таким деликатным образом, хорошо хоть так, а не как в прошлый раз, они выказывали свое недовольство внешним Лериным видом. Да, ее ученики, когда были в 5 и 6 классах, часто любили давать советы по ее внешнему виду, что касается волос, ногтей, макияжа. Валерия, улыбаясь, конечно же, слушала советы своих "экспертов", а сама всегда стремилась к естеству, поэтому практически не красилась.

Наряд она выбирала вместе с мамой. Нужно было уложиться в тысячу, так как занятия собой вылились ей в круглую сумму, хорошо, что еще репетиторство подвернулось (им она тоже успевала плотно заниматься в течение недели). Поэтому они решили поехать на 3-ью Дачную - как говорила Зойка с усмешкой, в "любимый Леркин магазин". А Валерия не видела особой разницы между фирменными магазинами (хотя некоторые из них были действительно неплохими, но и цены также соответствовали) и базарами, все те же вещи, по словам ее Светика - "с одной свалки". Вот только обувь, конечно, Лерка всегда брала в магазине. Долго ходить по рядам было тяжело и утомительно, особенно когда промозглая погода да холодный ветер в лицо. Многим Леркиным подружкам такие прогулки нравились, а они с мамой называли их "хождением по мукам". Естественно, всегда приятно уходить с новой вещичкой, что юлить, а вот искать ее, пересматривая кучу разных вещей, которые еще как назло 42-44 размера, и понимать, что ты не такая худенькая, как хотелось бы, - нет уж, увольте. Но маме с Валерией повезло: сразу же они приметили джинсовый костюм цвета хаки, который шел к Леркиным каштановым волосам. И как раз то, что надо: если обозначить одним словом - спортивно-строгий. Спортивный за счет того, что джинсовый, а строгий, так как это был приталенный укороченный пиджак и прямые облегающие брюки.

А вот по поводу мужчин все оказалось гораздо сложнее, честно сказать - никак. Да и не хотелось Лерке ни с кем знакомиться. Правда, три дня назад ей представился такой шанс. В маршрутке рано утром, когда Валерия ехала на работу, напротив оказался молодой мужчина лет 35, переусердствовавший с утра парфюмом. Хорошо хоть неплохим. Аромат терпкого мужского одеколона вдыхали все, за исключением женщины, сидевшей впереди. Ей не представилось такой возможности, так как у нее был забит нос, поэтому она никак не могла понять, что так не нравится пассажирам. Ведь есть места, есть куда сесть! Не нужно, согнувшись в три погибели, ехать, хватаясь рукой за воздух. Нет и скандально ворчавшего пассажира, недовольного местом или ценой билета. Да и сам водитель - зайка. Во-первых, не трогается с места до тех пор, пока пассажир не сядет. Во-вторых, не ругается и не огрызается. А в-третьих, что больше всего радовало, не несется со страшной силой, не замечая колдобин на дороге, так что не приходится подпрыгивать и толкать друг друга. Другое дело - заложенный нос, для женщины это было в данный момент действительно самым большим несчастьем. И действительно, глядя на нее, все время пытавшейся пробить нос громким сморканием, еще подумаешь, что лучше: вдыхать хоть и чрезмерно насыщенный, но все же приятный запах или сидеть с заложенным носом. Сам же мужчина, не подозревая о том, сколько внимания "привлек" его "запах", передавая Лере билет, брезгливо взяв его из рук той женщины, тут же завязал разговор с девушкой.

- Счастливый? - придав своему голосу участливости, спросил он Валерию.

- Нет, - тяжело вздохнув, ответила Лера, - одной цифры недостает.

- Ну, это значит к свиданию...

- Нет. Хотя вряд ли, - тут же поправила себя Валерия, ей почему-то не хотелось говорить "нет", вспомнив непредсказуемые звонки Сергея.

- Вы сомневаетесь? Ваш молодой человек вызывает у вас сомнения? - незнакомец тут же проявил свою дотошность.

- Нет, я сама еще не решила, пойти или нет, - почувствовав себя словно на допросе, быстро ответила Валерия.

- Раз так думаете - значит, не сумел он завоевать ваше сердце, - важно улыбнувшись, произнес навязчивый попутчик, довольный своими "психологическими раскопками" и собой в первую очередь.

Она, ничего не ответив взамен, молча отвернулась к окну, тем самым давая понять, что разговор закончен. Однако, недолго борясь с искушением - продолжать разговор или нет, мужчина решил все-таки пойти ва-банк:

- Вы извините меня за настойчивость, - немного изменив свой тон из покровительского на вкрадчивый, вновь он обратился к девушке, - не согласились бы вы, когда, конечно, и где вам удобно, на встречу со мной, вот как раз в театр приехала московская труппа с новым спектаклем...

Валерия внимательно посмотрела на "мужчину с запахом" (так про себя она его назвала). С виду, конечно, и ничего: коротко стриженные волосы с проседью на висках; прямоугольное лицо с выдающимися скулами, только вот глазки небольшие, может из-за того, что он постоянно щурится; аккуратно, со вкусом одет - впрочем, он весь: и стрижка, и одежда, и обувь и ногти - все было ухожено, вычищено.

Только неприятно становилось на душе от того его брезгливого взгляда в маршрутке. "Ну брезгливый, и что? Его понять тоже можно", - как обычно Лерка спорила сама с собой. Но ей все равно почему-то казалось, что такие боятся замарать себя, упаси боже, а других - пожалуйста. К тому же ее мутило от его самодовольного вида. "Может, я и не права, - думала Валерия, выходя из маршрутки, так ничего не ответив незнакомцу, - Зойка не упустила бы такой шанс. Ведь мужчинка, судя по внешним данным, ничего так. Что правильно - непонятно". Но Валерия чувствовала, что поступила правильно. Да и вообще, не нужно ей это знакомство, и легче ей от этого не станет, и ничего оно не изменит, разве только лишний раз убедишься в своей правоте.

"Интересно, а помогает ли, - продолжала размышлять по дороге в школу девушка, - когда некоторые, пытаясь убежать от обиды, причиненной им, а прежде всего - от самих себя, прибегают к народной мудрости: "клин клином вышибают". Разведенные мужчины пытаются скорей встретить другую вторую половину. Оскорбленные женщины ищут замену, и все надеются на то, что это поможет охладить разгоряченные, уязвленные их сердца. И почему, если дело касается мужчины, говорят - разведен, а женщины - брошена?". В Леркиной жизни ее знакомые прибегали к известной всем пословице, кому-то даже повезло. Слава Богу, что она однажды не послушала мудрого совета по поводу клина, не испугавшись того, что потом "жалеть будет". Она не жалела ни о чем, потому что убедилась в том, что правильно тогда поступила. Приостановившись на минуту, она прислушалась к себе, правильно ли она поступила сейчас - и сразу же ответила себе - да, правильно.

А в школе Валерия и вовсе забыла про эту встречу. После пяти уроков, три из которых было в 7 б, она чувствовала себя так, словно она провела целых десять. К тому же конец недели, насыщенной и напряженной, давал о себе знать. А еще как назло в субботу столько уроков в непослушном 7 б. Хорошо хоть, что с этим шумным петушиным классом у нее не было никаких проблем: они любили и слушались свою учительницу. Да и сама Валерия отвечала им взаимностью за их открытость и искренность. Вспоминая проведенные уроки, девушка устало улыбнулась. Вначале сегодня рассердил, а затем рассмешил Васька М., в течение урока норовивший разглядеть какие-то недочеты в правиле, отличавшемся, по его мнению, нелогичностью (видимо, победа на областной математической олимпиаде сказалась). А Сонька? С самого начала, еще не успел прозвенеть звонок, захотела пойти к доске. Она, тянувшая руку выше всех, обиженно затем сопела, так как умудрилась у доски допустить море ошибок, и все из-за того, что все время у доски бормотала под нос: ей, как всегда, досталось самое сложное. Данька, несмотря на то что сидел прямо перед носом учителя, все пытался что-то начертить у Янки в тетрадке. Привести его в чувство было бесполезно: первый день, как он сидел с ней за одной партой - и, естественно, проявил не ослабевающий в течение всех занятий интерес к ее тетрадкам, ручкам и, конечно, к ней самой. А третий ряд очень сложно было отвлечь от Наташкиного нового сотового телефона. Перешептываясь, каждый из них стремился на уроке посмотреть, что он из себя представляет, к тому же и высказать свою точку зрения. Правда, во время урока не получалось высказываться целыми предложениями и словосочетаниями, доносились только односложные шипящие восклицания типа "у-ух", "да-а", "э-э-э" со вздохом-выдохом... А Артем за последней партой странно нынче себя вел: его было не слышно, не видно. Загадочно улыбаясь, он смотрел в окно, и лишь замечания Лерины возвращали его в класс, и то ненадолго. Как выяснилось на перемене, по секрету, от него самого - он задумал писать книгу. То ли в жанре детектива, то ли в жанре фэнтези - он еще не решил. Зато во время следующей перемены все его одноклассники бурно обсуждали, что же выбрать, так как вскоре секрет стал всеобщим достоянием - своей тайной он успел поделиться со всеми. Остановились на Ренаткином решении - "детектив с элементами фэнтези".

Поэтому, по привычке, после уроков приводя себя в чувство, сидела Валерия Сергеевна за столом, рассеянно глядя вперед. Достаточно было посидеть ей полчаса, чтобы отдохнуть. Если ничего не случится у ее девятиклассников. А то вчера долго они шушукались с Майей по поводу ее поведения по отношению к Яшке Х., проявлявшему в последнее время неослабевающий интерес к ее персоне. Однако через десять минут Лерке пришлось очнуться: из ее сумочки доносился требовательный звонок, разливавшейся раздражающей трелью по пустому и сонному классу.

Не успев собраться, Валерия, сонно потянувшись, промурлыкала:

- Алло...

- Это моя мечтательная, опаздывающая на урок очаровательная учительница?

- А вам кого, - еще не придя в себя, удивленно произнесла девушка.

- Вот так, за четыре дня уже забыт, не нужен, не узнан. Так?.. - игриво-разочарованно прозвучал голос в телефоне.

- Разве не больше? - вступив в игру, обиженно ответила Валерия. И услышав смех, показавшийся ей таким родным и знакомым, поправила мечтающе. - А для меня уже целая вечность....

- Тогда не будем терять ни минуты, ты сейчас в школе? Я заеду за тобой, - скорее, не спросил, а произнес убедительно и даже требовательно Сергей.

- И куда... - но Лерка не успела договорить, так как он успел отключить телефон.

И тут началось: из уставшей, сонно мечтательной училки она мгновенно превратилась в молоденькую девушку, нетерпеливо ждущую свидания со своим милым и долгожданным. За считанные минуты она привела свой стол в порядок, в какой раз давая себе очередное обещание, что такого "творческого беспорядка" она больше не допустит. Почему-то всегда в такой вот момент вспоминался стол Натальи Юрьевны, словно это был не неодушевленный предмет, а строгий реквизитор, видящий и слышащий все, впрочем, как и его хозяйка. Наталья Юрьевна, их завуч, всегда содержала свой стол в идеальном порядке, несмотря на кучу бумажек и документов, с которыми ей приходилось работать. "Идеальный порядок не удастся навести, - подумала Валерия, - но убрать беспорядок - это можно". Быстро разложив тетрадки по "кучкам", разделила их на нужные и ненужные, то есть те, которые нужно проверить срочно, и те, что не к спеху. Правда, и первые, она понимала, вряд ли сегодня проверит, но тут же успокоила себя тем, что завтра воскресенье. "Странные учительские мысли, - грустно ухмыльнувшись, размышляла про себя девушка, - тетрадки, подготовка к уроку - что может быть важнее, - а оказывается, может....". Валерия быстро помыла доску, расставила стулья и еще успела ошеломить маму, позвонив ей, и, стараясь говорить как можно спокойнее, а это у нее особо не получалось, сообщить, что ее дочь, которая очень-очень любит свою мамулечку, скорей всего, приедет сегодня поздно. Долго она разговаривать не могла, так как предстояло главное - привести себя в порядок. Посмотрев на себя в зеркало, Лера отказалась от румян, так как от нахлынувших эмоций на щеках и так играл живой здоровый румянец. Оставалось только подвести карандашом глаза и подкрасить губы слегка розоватой помадой - и получился "невинно обаятельный", как шутила Зойка, макияж. Вроде бы все свое, естественное, а нет, только вооруженным женским взглядом можно заметить, что пришлось потрудиться всем арсеналом косметики. У Зойки на все случаи жизни он занимал на работе целую полку в столе. Осталось сделать что-нибудь с волосами. Вначале Лерка попыталась заколоть их сзади, затем собрать в пучок, потом сделать ее любимые хвостики, но, как назло, все получалось не так, как хотелось. Оказалось, что лучше всего все-таки распущенные. Валерия только их подпушила и, оглядев себя еще раз, осталась довольна прежде всего тем, что она успела замести следы усталости на лице. Почему-то ей всегда казалось, что мужчины боятся усталых, с затравленным взглядом женщин. Хотя причем тут мужчины. Все стараются тянуться к жизнерадостным, полным сил и идей людям, а избегают унылых и неудачливых, словно боятся, что тоска и грусть, подобно неизлечимому вирусу, передастся им.

Сергей застал Валерию в кабинете, когда та поливала цветы: девушка, успев за пятнадцать минут приготовиться к встрече, решила успокоить себя. Сергей не просто вошел, он влетел, словно вихрь, заполняющий все пространство вокруг себя бодростью и свежестью, улыбающийся ...

- Как? А зачем? Почему? - не в силах вымолвить что-либо путное, обратилась к нему Лера, никак не ожидая его увидеть здесь, у себя в школе, в своем кабинете.

- Решил тебя застать на рабочем месте, все не мог представить, какая же из тебя училка...

- Ну и какая?..

- Очень милая, очаровательная, по которой вдобавок я очень соскучился, - и, чего не ожидала Валерия, Сергей, подойдя поближе к девушке, обнял ее и поцеловал. А Лерке почему-то в этот момент пришла в голову глупая мысль, даже две. Первая принадлежала самой Раневской, которая часто любила говорить: "Мне доставало ума совершать в жизни глупости". А вторая звучала как приговор: "Первый поцелуй - и в школе, а вдруг увидят меня сейчас мои девятиклассники". И испугавшись этой мысли, пусть и оправданной уже первой, тут же отпрянула от Сергея и спросила:

- У тебя что-то хорошее и радостное случилось за это время? - понимая, насколько глупо звучит ее дурацкий вопрос, спросила девушка.

- Конечно, я хотел все это время встретиться с тобой - и встретился... Ну что, поехали, - Сергей аккуратно подтолкнул девушку из класса, успев поцеловать в щечку, подмигнув при этом, - если будешь сопротивляться, буду за руку вести по коридору и непременно целовать, во-от разговоров-то будет.

А Лера уже понимала, что от разговоров теперь так и так не отвертишься.

Пока они шли по коридору к выходу, их успели заметить многие. Ритка, открыв рот от удивления, подбадривающе подмигнула Валерии. Зойка, заметив мужчину еще издалека, умудрилась два раза пройти мимо, пытаясь обратить на себя внимание, понятно, что не Леркино. Эдит, столкнувшись с ними при выходе из класса, вежливо поздоровалась и деликатно отвернулась. Но долго потом Валерия ощущала спиной ее пристальный и серьезный взгляд. Интересно, что скажет она... Леркины шустрые девятиклассницы Анелька Ф. и Катька С. тут же подбежали к Валерии Сергеевне и, глядя во все глаза на Сергея, заговорщически поздоровались со своим куратором и, пристроившись рядом, провожали, игриво улыбаясь, до первого этажа.

Уже в машине, облегченно вздохнув, Валерия задала вопрос Сергею:

- И куда мы едем?

- А куда ты хочешь? - ответил вопросом на вопрос Сергей.

- Я даже не знаю...

- Зато знаю я, мы едем ко мне...

- К тебе?!...

- Да, а ты что, против?..

Беглец вышел из базарных рядов, огляделся и поднял руку, останавливая частника:

- Отвези, браток, в сауну, не самую лучшую, но хорошую - устал с дороги.

Сауна действительно оказалась уютной и чистой. С наслаждением стал он вновь и вновь намыливаться, драть себя мочалкой, париться. В душ - в парилку - в бассейн - и снова... Словно отмывал тюремный запах, все проблемы последнего года, всю злость, накопившуюся в душе. Из десятидневной щетины получились неплохие усы и бородка. Лицо стало чужим, непривычным. "Ну вот, передохнул, привел себя в порядок, пора решать проблемы дальше", - побритый и распаренный, он позвал в комнату отдыха банщика.

- Сообрази, браток, чего пожрать и выпить, - бросил он несколько крупных купюр на стол, - да девчонку пришли, только не мусор, а хорошую...

- Будет сделано... - тут же засуетился банщик.

Когда он в очередной раз вышел после парилки и бассейна, на столе, как по волшебству, появилась запотевшая бутылка водки, блюдо с кусками шашлыка, зелень, солености, пиво, сок, тарелки с нарезкой и сыром. "Хорошо...". Банщик принес теплые простыни и протянул сдачу.

- Оставь себе, - бросил Валерий. Он неторопливо выпил, закусил. "Эх, напиться бы до чертиков... Но пока нельзя - еще куча дел... Сейчас проституток привезут - надо правильно выбрать. В жизни мужчины

так много зависит от правильного выбора женщины, которая рядом", - некстати подумал он.

Девушку выбрал сразу. Она отличалась от своих подружек по ремеслу - молодых, крикливо одетых, вызывающе ярких и каких-то "нецензурных". Она стояла, почти прячась за их спинами, немолодая, лет 28-30, просто и хорошо одетая, с легким макияжем.

- Слышь, браток, - кивнул сутенеру, - оставь вон ту скромницу.

- На сколько?

- Я позвоню, - и снова бросил несколько крупных купюр на стол.

Шутя и подкалывая над подругой, путаны вышли. Женщина сразу деловито стала раздеваться у стола.

- Да подожди ты, мы ж еще не познакомились,- а навстречу испуганный взгляд.

- Света.

- А я... Валерий

- Есть хочешь?

- Да.

Через час застолья Валерий узнал о ней все, что хотел. Ничего нового - обычная судьба многих женщин. Семья, муж, дочь, работа на заводе. Сокращение, развод со спившимся мужем, который, не сумев доказать свою мужественность окружающим успехами в жизни, доказывал кулаком жене. Потом вереница работ и подработок и попытка выжить на мизерную зарплату вдвоем. А потом "подумала - черт со мной, хоть дочку выращу, образование дам, одену, матери помогу....".

- Странный ты какой-то, второй час сидим едим, пьем - и все? - спросила разговорившаяся женщина.

- А ты куда-то торопишься? - ответил слушавший все это время Валерий.

- Да нет, хорошо... Может, просто не нравлюсь?

- Ну что ты, красавица, не комплексуй, - впервые за это время улыбнулся мужчина.

- Жарко здесь. Можно я разденусь?

- Прошу, пожалуйста.

Раздевалась Света здесь же, аккуратно складывая одежду на свободный стул. Валерий, искоса подглядывая на нее, вспомнил фразу кого-то из великих: "Есть большая разница, когда женщина раздевается при Вас или для Вас". Несколько минут раздевания были превращены в целый спектакль. Раздевалась она не быстро и вроде не стесняясь. Ничего и не скрывая и в то же время не показывая, всегда вполоборота, с какой-то профессиональной или, лучше сказать, врожденной женской грацией. И дело было не в том, что он давно не видел женщин, дело было именно в ней.

Сбросив последнюю часть туалета, женщина повернулась к нему:

- Ничего еще?

- Вполне ничего...

И видя по глазам, что победила, походкой манекенщицы прошла несколько разделявших их шагов, нагнулась, обняла за шею:

- Я б попарилась с удовольствием, милый...

За окном уже стемнело, в комнате мерцал приглушенный матовый свет, перемещаясь своими бликами с одной стороны комнаты в другую, более затененную. Там, спрятавшись под покровом темноты, стоял диван, над которым, мягко рассеивая тьму, светило бра, освещая молодую пару. Они танцевали уже целый час под тихую, мелодичную музыку, которую, правда, они уже не слышали. Сейчас они прислушивались к внутреннему усиливающемуся биению сердца, прижимаясь друг к другу все ближе и ближе. Сергей нежно провел ладонью по Леркиным волосам, стараясь зацепить некоторые из Леркиных локонов, становящихся послушными и податливыми в его руках. Закручивая неторопливо их на палец, он так же медленно раскручивал их, наслаждаясь их покорностью. Эта, казалось, ненавязчивая и шутливая игра не просто успокаивала девушку, вначале чувствующую себя школьницей, в первый раз танцующей с парнем и не знающей, как себя вести, но и привораживала, делала ее таким же послушным локоном, только не желавшим, чтобы его распутывали, отпускали. Игривая последняя кудряшка у виска, самая непослушная, задержала внимание мужчины. Распутывая ее, он не выдержал и ласково поцеловал Леру, будто пытаясь этим приручить навсегда. Затем нежно тронул губами висок, прикоснувшись щекой к разгоряченной Леркиной щеке. Но тут он поймал губами другой локон, открыв тем самым Лерино ушко, чтобы, покусывая немного за его мочку, перейти к шее, также сначала спрятавшейся за пышными волосами, которые стали уже союзниками Сергея, сдавшись ему без боя и беспрекословно. Целовал Сергей нежно, долго, не торопясь, изучая губами Леркину шею, уши, каждый сантиметр ее лица. Валерия вначале только прислушивалась, наслаждаясь то игривыми, то серьезными прикосновениями Сергея. Но потом она уже сама с нетерпением ждала его ласк, хотела сама ощутить привкус его губ, волос. И не выдержала - сама начала его целовать, правда, немного нервно, торопясь, и тоже начала с его волос, которые на ощупь оказались жесткими и непослушными, а на вкус отдавали почему-то корицей. Ее поцелуи отличались от его неторопливо ласковых. Если он словно исследовал, изучал ее, то она, будто вооружившись его ласками, брала штурмом. Почувствовав ее желание, Сергей, внимательно заглянув в сияющие Леркины глаза, поцеловал теперь ее страстно... в губы, крепко прижав к себе, словно боясь отпустить. Впрочем, он так и не отпустил ее до самого утра. Лерка ночью лежала, прижавшись к Сергею, стараясь как можно глубже зарыться в надежное и, как ей казалось в эти минуты, родное, способное защитить ее, одну единственную, тело. Нет, конечно, это обидно звучит - тело. Это - ее любимый человек. И правильно поется в песне - "за это можно все отдать". Но почему-то тревога, словно кислота, въедаясь все глубже и глубже, постепенно расщепляла это блаженное состояние. Это была тревога вперемешку со страхом - страхом быть обманутой. "Ну почему в такой момент? Ведь все хорошо. Почему, Валерия, ты думаешь уже о плохом, - размышляла Лерка, - а может, и правильно. Как там у Т. Огородниковой говорится?.. Никогда не говори никогда. А те, которые уверены, что с ними ТАКОГО не случится, пускай будут готовы посвятить свое будущее поиску ответов на вопросы типа: ну почему это случилось именно со мной, почему именно так и т. д. Получается, нужно всегда предполагать, что ТАКОЕ может и случиться со мной?.. Боже мой, вот, наверное, мужчины так не мучаются, не забивают себе голову глупыми вопросами "а если она со мной не останется? А если я ей не нужен? А если это просто забава на ночь?... И что, Лерка, на тебя нашло, такой сказочный вечер, ночь....". Сергей, будто почувствовав настроение девушки, нежно поцеловал ее в спинку и прошептал: "Я с тобой, моя. Будешь кофе?".

"Прямо как в киносериале, - улыбнувшись, подумала про себя Валерия, - какой только конец - счастливый или нет?". И тут же одернула себя, мысленно продолжая ругать себя "дура, глупая дура...". А вслух произнесла:

- Сереж, ведь жизнь состоит из разных мгновений - радостных и печальных. Эти мгновения словно яркие вспышки в полуночи, словно мигающие звезды на небе. Вот одна звездочка потускнела, а другая, разгоревшись ярко, падает вниз, а некоторые сияют ровно, их сияние просто то сильнее, то слабее, а ведь так же человеческая жизнь.... Так ведь, Сереж?.. Сегодняшняя ночь - счастливое мгновение! - повернувшись к Сергею, она глядела на него сияющими глазами.

- А ты у меня философ по утрам! Хочется в ответ с выражением произнести монолог Катерины из "Грозы" "Отчего люди не летают?..".

- Ты смеешься надо мной? - обиженно спросила Лерка.

Нет, Сергей не смеялся. Он, аккуратно перебирая Леркины волосы, знал: если женщина хочет отказать, она говорит "нет", если что-то доказывает, то хочет, чтобы ее убедили. Он понимал, что Лерка как раз ЧТО-ТО доказывала, желая, чтобы ее убедили в том, что да, этот счастливый миг и для него и так теперь будет продолжаться всегда. Но так ли это? Ведь в этом он и сам не был уверен. Сергей осознавал, что ему не просто было хорошо с ней, необыкновенно хорошо, ему действительно не хотелось ее, по крайней мере, сейчас, никуда отпускать. Но имел ли он на это право? Ведь, может быть, это просто желания. Он чувствовал, что и Лерке самой когда-то пришлось несладко, остался страх-вопрос в глазах: "А ты, ты неужели обманешь?". Впрочем, почему это его должно волновать. У каждого из них свой путь. Человек сам выбирает, его никто не заставляет. Да и вообще, что-то обещая, убеждая в чем-то женщину, он это прекрасно понимал, толкаешь ее на риск, так как любые обещания и доводы не всегда правильны, а тем более выполнимы. Если бы знать точно все наперед, и риску никакого, и то еще подумаешь. Тогда, наверное, и таких мгновений, про которые говорила Лера, тоже не было бы.

Кофе они начали пить только через час. Валерия, потягивая горячий кофе, глядя на суетящегося Сергея, который напрочь отказал в Леркиной просьбе помочь, пытавшегося "сварганить" несколько бутербродов, разглядывала кухню. Все в ней на удивление не сочеталось: яркая цветная керамическая посуда и заварочник вместе с сахарницей в стиле "хайтек", цветная пестрая скатерть на столе и темно-серые однотонные шторы, причем вместе с тюлью в рюшечках, старый ободранный холодильник "Саратов" и последняя модель микроволновки, замусоленные со временем кухонные шкафы и новая, чуть ли не в упаковке, плита "Индезит". Когда Сергей, важный и довольный, сел за стол, Валерия все-таки набралась смелости и спросила:

- Сереж, а где ты работаешь?

- А это так важно? - Лере показалось, что ответ получился резковатым, словно ему этот вопрос был неприятен, и смущенно стала, сама того не замечая, оправдываться:

- Да нет, извини, конечно, за любопытство, просто захотелось узнать...

Сергей, понимая, что погорячился, чувствуя себя виноватым, уже другим тоном произнес:

- Начальником отдела продаж... Вот так.

- А чего?

- Что чего? - растерялся Сергей, не ожидая вопроса опять.

- Что продаете? - Лерка не думала, что от таких вопросов можно так смущаться. Скорей всего, так она решила, он просто-напросто стесняется говорить о своей работе, так как по всем данным он тянул как минимум на зам.директора.

- Косметику. И вообще, Леруська, много будешь знать - скоро состаришься. Между прочим, пора посуду мыть за собой, - и, чмокнув Валерию в щеку, дезертировал в ванную.

Лерка с удовольствием помыла посуду, при этом, смеясь, отметила про себя: "Почему-то дома такого удовольствия при мытье посуды не испытываешь" - и вспомнила одну из своих приятельниц, которая часто в гостях любила мыть посуду, а дома, как оказалось, этим занимался исключительно ее муж.

А затем, пользуясь удобным случаем, решила осмотреть жилище менеджера (вчера, понятное дело, она ничего не видела, да и не слышала). Ведь не случайно говорят, что по жилищу можно определить характер человека, как по почерку. Это тоже своеобразный почерк, но, как правило, он везде похож и однотипен. А может, какая-нибудь деталь, о которой часто так говорят психологи, и поможет лучше узнать Сергея. Правда, верится с трудом, думала девушка, вспомнив кухню, которая не просто не помогла что-нибудь понять, а, наоборот, еще больше запутала.

Квартира, на первый взгляд (а он самый правильный - то ли успокаивала себя Валерия, то ли подбадривала), казалась необжитой. В принципе, обычная двухкомнатная квартира. Залу уже давно требовался ремонт: обои в темно-вишневую полоску, модные в начале 90-х, выглядели выцветшими и потертыми, а в некоторых местах и вовсе отстали от стены, пластмассовые плинтуса еще остались со сдачи дома, об этом нетрудно было догадаться по их цвету - ярко-голубому. Леру всегда удивлял выбор именно этого цвета, особенно когда линолеум - темно-коричневого. Мебели особой не было, кроме дивана и двух массивных кресел, которые стояли прямо посередине комнаты, чопорно глядя друг на друга, напротив домашнего кинотеатра, смотревшегося нелепо здесь, слишком уж он был навороченный. Тюль, уже выцветший, был прикрыт простенькими, но приятными шторами. Но все-таки эта комната порадовала девушку: чувствовалось, что заботливой женской рукой здесь и не пахло. На подоконнике, который не протирали минимум неделю, не было цветов, да и само убранство комнаты было по-мужицки неприхотливым - все, что необходимо, чтобы отвлечься от работы в тихие долгие вечера. И все-таки Валерия сумела обнаружить кое-какие улики. Эти доказательства, может, и были притянуты за уши, но все же, как казалось девушке, помогли ей выцепить кое-что интересное. Во-первых, было очевидно, что давно не убирались. (Про заботливые женские руки Лерка уже и не думала). Во-вторых, в комнате только одна вещь говорила о достатке и вкусе хозяина - его аппаратура, а все остальное было заброшенным, изношенным, забытым самим жильцом. Это Лере показалось очень важной "психологической деталью", раскрывающей то, что хозяин квартиры, скорей всего, зациклен на чем-то одном. "Интересно, на чем? Ну на чем можно зациклиться? Конечно же, на какой-то или каких-то проблемах. Наверное, у Сергея неприятности на работе, а я его пытаю", - сделала Валерия вывод, нельзя сказать - огорчивший ее. В том, что она на верном пути, девушка не сомневалась, еще раз внимательнее осмотрев комнату. В ней поражало еще другое - сочетание несочетаемого, словно человек начал что-то менять, а потом что-то его остановило. "А это что-то, видимо, и есть неприятность или неприятности на работе. Ведь сразу же можно было догадаться", - начала потихоньку ругать себя Лерка, чувствуя себя немного виноватой из-за вспыхнувшего недоверия к Сергею.
Чувствуя себя психологом-следопытом, она встретила Сергея у ванной, такого смешного и фыркающего, и нежно его поцеловала.

- Мой хороший, ты сейчас такой смешной, - смеясь и целуя Сергея, воскликнула Лера.

- Ну, скучала?

- Нет, я заняла себя небольшой экскурсией по твоей квартире.

- И как?..

- Не вдохновляет....

- Как?!... Тебя не вдохновляет простая холостяцкая берлога?!..

- В этом словосочетании меня радует только первое слово, - продолжая смеяться, ответила девушка. - Но что точно не хватает этой берлоге, так это порядка. Так что я решила затеять уборку, - и Лера, не давая опомниться Сергею, тут же по-хозяйски начала требовать тряпку, ведро, порошок. Сергей невольно подчинился ей, машинально отыскивая все, что она требовала, хоть и давалось это с большим трудом. После того как все было найдено, он извиняюще посмотрел на Леру и тихим виноватым голосом произнес:

- Лерусь, ты не обижайся на меня, но мне на часок нужно отлучиться по делам, ладушки?.. А потом я опять в твоем распоряжении.

- Ладно-ладно, так и скажи, что отлыниваешь от работы.

- Я готов, как приеду, тут же искупить свою вину.

- Ага, просто так не отвертишься.

- Саныч, как дела? Все распаковали? - выйдя из подъезда, Сергей тут же набрал Саныча.

- Так точно, теперь ждем посетителей... - отрапортовал бывший военный.

- Когда с ними назначена встреча? - Сергей уже чувствовал, что опаздывает.

- Жду сейчас звонка от них, - Саныч был спокоен.

- Я еду, буду через 10минут, - Сергей завел машину.

Девчонки с утра, пока не было посетителей, наводили марафет. Нинке всегда нравился этот момент, и подходила она к этому с умом, впрочем, как и к другому - например, подслушиванию чужих разговоров. Сколько нужного и полезного можно узнать. Правда, Елизавету с Веркой слушать было неинтересно. Нет интриги, все банально и просто: новые рецепты котлет, как вывести пятно, какую шмотку купить, что надеть на день рождения... Так как с утра на работе приятных сюрпризов не дождешься, она сама себе устраивала "маленькие приятности". Одна из них - наведение утреннего макияжа на работе. К этому она относилась основательно и трепетно. А подогревало, прежде всего, то - что делала она это в рабочее время, да и с утра посетителей, как правило, не было. Поэтому Нинель, ей нравилось, когда ее так называли, растягивая время, с чувством, с толком, с расстановкой садилась, вооружившись временем (где-то минут 40) и большой косметичкой, и принималась за дело. Вначале, посмотрев на себя в зеркало с любовью, начинала накладывать слой за слоем тоналки, после чего лицо становилось ровным и гладким. Затем приступала к румянам, после чего бралась за помаду. Сегодня, решила Нина, она выберет слегка розоватую, в цвет кофточки. А напоследок она всегда оставляла "делать глазки", как поговаривал Игорек. Кстати, почему она ему до сих пор никакого прозвища не дала. Верка у нее была мамашей Сердючкой, так как такая же бешеная, к тому же неугомонная мамочка двоих великовозрастных детей, которые, учась уже в институте, все звонили и спрашивали: ма- а -ам, а что у нас на обед, а та вместо конкретного и путевого ответа, мол 1. 2. 3., начинала суетиться, вздыхать, охать, перечисляя неимоверное количество блюд. Елизавету она прозвала крыской, ну, во-первых, сочетается Лизка - крыска, ну а во-вторых, такая же серенькая, юркая и, что хуже всего, умная. Да и парень у нее такой же: неприметный, в очках и шибко умный, только со своим умом-то и работает менеджером по продажам. А вот к Игорьку ничего не клеилось. Так и называли - "хахаль ГОТа", так как он всегда при ней. Однако Нинка несколько раз слышала, а вернее - подслушала, как Игорек разговаривал с Марго на повышенных тонах, а та, что самое интересное, ничего - беспрекословно подчинялась. (Хотя в последний раз ГОТиха все-таки фыркнула). В первый раз для Нинки это было шоком, вот тебе и при..., про таких, наверное, и говорят "серый кардинал". Впрочем, он и любил серое: серый костюм, серый джемпер, вот и сегодня он пришел в серой рубашке и черных джинсах и как всегда, мило улыбнувшись, со всеми поздоровался. Что у него не отнимешь, так это то, что, несмотря на настроение и погоду, постоянно здоровался, при этом не забывая мило улыбаться. Только улыбка у него была приклеенной и холодной - его всегда выдавали глаза, глаза, лишенные всякой глубины. Казалось, на тебя смотрят окна пустого дома, причем его взгляд опустошал и тебя, он словно превращал тебя в опустевший дом - без мебели, без ковров, без всего... Как правило, он заходил в магазин к часам одиннадцати. А сегодня что-то рановато - в 9.30. Нинка, почувствовав запах жареного, тут же воодушевилась, решив для себя, что должна обязательно подслушать сегодняшний разговор, а в том, что он как раз-таки будет интересным и полезным, она не сомневалась, у нее на это был нюх, ни разу не подводивший ее.

Она давно присмотрела одно местечко в магазине, откуда хорошо было слышно, о чем говорят в кабинете Маргариты Евгеньевны, оно уже не раз верно служило Нинке. Успела она вовремя, причем разговаривали ГОТиха и Игорек опять на повышенных тонах, так что напрягать свой и без того хороший слух не приходилось.

- К чему такая срочность? - раздался раздраженный голос мужчины.

- Игорек, раз не мы, так другие, мы уже говорили с тобой на эту тему, ты просто капризничаешь, - ворковала Марго.

- Слушай, Марго, неужели тебе все мало, скажи мне, зачем нам связываться с этими людьми, тем более с ментами.

- Это могут быть и ОБЭП, и таможенники...

- Какая разница? Какой нормальный человек будет продавать двадцать две тысячи флаконов духов известной марки по тысяче?..

- Они его и не закупали, он же им даром достался, они и с этого хорошо поимеют.

- Глупая, даром знаешь что дается...

- Это ты, мой глупенький, по-моему, ничего не понимаешь, такой шанс выпадает редко. Людям быстро нужно скинуть товар, вот мы им и поможем, все живут как могут. Это шанс, Игорек, ну...

- Шанс попасть или пролететь как фанера над Парижем, - ухмыльнувшись, устало ответил мужчина.

- По-моему, про шанс, когда можно рискнуть и риск, заметь, оправданный, я упоминаю второй раз за все время знакомства с тобой. Первый, как ты помнишь, оказался более чем удачный, - уже зло процедила сквозь зубы Марго.

- Только тогда, моя милая, не забывай, это был не просто шанс, а рассчитанная по минутам и секундам операция, так что риску было минимум, - не обращая внимания на смену настроения женщины, которая ничего хорошего не сулила, продолжал Игорь.

- Ага, а здесь риск по сравнению с тем - тьфу, практически никакого. Туда поедут наши ребята, как-никак спецы, проверят все коробки, товар, чего бояться, ну ты представь, сколько навару-то... - женщина не сдавалась.

- Тебе лишь бы только навариться...

- Да если бы не я, так и работал бы ты охранником с окладом 3 тысячи в месяц.

- Заткнись, если бы не я, не известно еще, была бы ты на этом месте.

- Ну это как посмотреть, миленький мой. Я-то при любых раскладах останусь. А ты не боишься за свое тепленькое местечко?...

- Ты что, угрожаешь?!..

- Да нет, Игорек, я предупреждаю... И вообще, что-то осмелел ты в последнее время. Так ты поможешь мне или как?..

У Нинки тут же в голове пронеслись слова из нынешнего шлягера "грустит в квартире тишина", которые постоянно доносились с утра пораньше из соседской квартиры. Сейчас в кабинете директора тишина пугала. Поэтому, не став дожидаться неожиданных реакций со стороны Игорька, типа демонстративного выхода с хлопаньем двери, она быстренько вернулась на свое рабочее место. А он вышел из кабинета только через полчаса. Нинка уже успела пожалеть, что не дослушала разговор, хотя услышанного ей уже было предостаточно. Он, прежде чем сесть в свой серенький "Мерседес", немного постоял у машины, что-то обдумывая, а затем, видимо, придя к какому-то решению, сел в машину и уехал, не дожидаясь ГОТ, хотя с утра они всегда уезжали вместе "по делам", в которые, Нинель сегодня поняла, лучше не лезть.

Марго давно уже не трогали "психи" (как она их называла) со стороны других людей, а тем более - мужчин. В свое время, поступая в университет на факультет психологии, она была твердо убеждена в том, что, выйдя из ВУЗа обязательно с красным дипломом, будет помогать людям, ясное дело - за приличные деньги, разбираться в собственных конфликтах, считая их причиной всех бед, семейных, социальных, экономических. Особенно - не просто морально, но и физически - она не переносила семейные столкновения с детства. С детства, омраченного постоянными ссорами родителей, истериками матери и стуканьем кулаком по столу отца и хлопаньем двери, - в последний раз ссора закончилась инсультом и частичным параличом матери. Глядя на несчастную одинокую мать (отец после очередного ухода так и не вернулся), она тогда, будучи подростком, вынесла свой первый взрослый опыт: не следует так эмоционально реагировать на непонимание окружающих, желавших слушать и слышать только себя, а нужно свое я изолировать от них, выстроить неприступную крепость, не подвластную никаким врагам, коими являлись боль, сострадание, любовь, дружба... Но при этом не забывать про свое "огнестрельное" оружие - улыбку, искреннюю, детскую, так располагающую к себе (над этим она поработала долгое время, правда, все равно что-то хищническое осталось). И самое главное - ни при каких обстоятельствах не вступать в конфликты! Ведь мудрость прежде всего заключается в том, чтоб не разрешать конфликты, а умело обходить их.

Проучившись год в университете, добросовестно посещая все лекции и практикумы, она вначале с недоумением, а затем и с завистью смотрела на своих однокурсниц, не всегда прилежно учившихся, но зато веселых, жизнерадостных, ведущих студенческую жизнь по всем ее неправедным законам: ночные клубы, влюбленность, шопинги, утреннее пробуждение к 11-12часам... А Марго все оставалась одна: ведь любая дружба, даже приятельские отношения, не говоря о влюбленности, предполагали конфликты, пускай даже мелкие, а она не могла себе этого позволить, так как строительные работы внутренней обороны шли полным ходом. Поэтому, поглядывая с завистью на своих соседок по общаге, она, прячась под своей натренированной улыбкой, как можно заботливее высказывала неодобрение их поведением. А ей просто сочувствовали. А как же тут не посочувствовать: полная, коренастая, с мелкими чертами лица, да к тому же какая-то нелюдимая, а что идет на красный диплом - а кому сейчас это надо! Однажды одна из соседок Марго по общаге, румяная, острая на язычок Лилька из Балаково, не стерпев очередного опекунского высказывания Марго, так же ядовито заботливо проштудировала одну из "психологических штучек": "Знаешь, заботливая ты наша, сочувствие дается даром, а зависть нужно завоевать". Марго тогда, не до конца осознав смысл высказанного, демонстративно фыркнула и отвернулась к стене. "Само собой, - подумала она, - им, ее однокурсницам, можно и посочувствовать, а я почему-то завидую...". И ее вдруг осенило: ведь ее раскусили! Ее, так ловко маскирующуюся под невинной улыбочкой, не вступающую ни в какие конфликты, всегда вежливую и, как ей казалось, трогательную по отношению к ним. Мир для Риты в тот момент перевернулся. А самое страшное, что еще она поняла, - ей не завидовали, а ее просто-напросто жалели. А жалеют, по ее представлению, только каких-либо убогих или ущербных. Что ж получалось: она, будущий психолог с красным дипломом, не конфликтующая ни с кем, целенаправленно идущая к своей цели, - и ущербная?!.. Ну что ж, она получила еще один важный жизненный урок: недостаточно избегать конфликтов - ты, помимо своих желаний, можешь быть замешан в нем; недостаточно прятаться в своей скорлупе под прикрытием сердечности и искренности, недостаточно просто идти к своей цели, отметая ненужное общение с людьми, а надо еще и научиться общению, выгодному, расчетливому. Не бывает ненужного общения, а есть неумение извлечь пользу из него. Первое, что надо (Марго уже сумела извлечь выгоду из разговора с Лилей) - никогда не давать советов, если хочешь чего-то достичь. А вот выслушивать их - дело полезное.

С чего она решила начать - так это со своей внешности. На фразу "встречают по одежке, провожают по уму", которую она всегда считала глупой, придуманной людьми недалекими, пытавшимися замаскировать свою ограниченность, Марго посмотрела по-иному, понимая, что, имея приятную внешность, можно легко обаять, допустим, начальника и тебя долго не проводят с работы, а наоборот, еще и повысят, и при этом достаточно быть просто неглупой и сообразительной. Правда, пришлось сесть на месячную жесткую диету - вода да хлеб. Сбросив 10 килограммов, поменяла полностью свой гардероб, но прежде досконально изучила все свои недостатки (она все удивлялась, как же раньше их не замечала). Мастерски скрыв ненужные выпуклости и открыв посторонним взорам свои прелести, их тоже было немало, не только Рита была удивлена собственной перемене, но и ее однокурсницы и однокурсники, до сей поры не замечавшие ее.

Затем Марго записалась на семинар одного московского профессора "Как стать лидером". На первом же занятии на вопрос преподавателя: "В какой области вы являетесь лидером - в бизнесе, в карьере, среди своих друзей, в семье?" - она не смогла ответить, так как даже и не знала ответа на этот вопрос, хоть профессор и заметил, что в какой-либо отрасли человек в любом случае проявляет свои либо организаторские, либо интеллектуальные и т. д. способности, но это не значит, что он - лидер. Вот тогда студентка и решила, приободрив себя той же преподавательской фразой "лидерами не всегда рождаются - ими становятся", что она непременно ИМ станет, причем везде, но главное - в бизнесе! А он будет! Ведь основное для лидера - уверенность в себе, в своих силах. А их было сколько угодно! Главное - правильно их реализовать. Оставалось научиться общению. А для этого нужно научиться понимать, что движет разными людьми и какой стиль общения с ними наиболее эффективен. Начала приобретать Марго Евгеньевна свой первый опыт взаимоотношений с мужчин. Тут она быстро завоевывала лидерские позиции, так как, скорей всего, не зацикливалась на них, как ее "приобретенные" подружки. М.Е. просто научилась играть верную, с влюбленными преданными глазами женщину, способную на все ради него, единственного и неповторимого. Как права была ее любимая американская актриса Хеди Ламарр, говоря, что "любая девушка может быть чарующей, все, что для этого нужно, - выглядеть дурочкой". А очаровывала Марго только полезных ей мужчин, "работая дурочкой". А когда брала что нужно, она тут же выискивала предлог обидеться на своего единственного, причем, повод находила серьезный. Она не просто его находила - она его выискивала, словно ненужную, уже успевшую поистрепаться вещь, но такую родную, с которой жаль расставаться. Она его вырисовывала долго и тщательно тонкими и искусными штрихами, пока из набросков не получался мастерски созданный шедевр. Поиски правильного повода оказались делом тонким, но зато каким полезным. Поэтому мужчины, с которыми она расставалась, чаще всего чувствовали себя виноватыми и обязанными ей чуть ли не по гроб жизни. Она, со стороны казавшаяся милой, доброй, но оскорбленной девушкой, даже и не думала прекращать пользоваться при необходимости своими "обидчиками". Конечно, были и такие, которые пользовались и ей - в редких исключениях.

Таким редким экземпляром и был Игорек - в обмен на услугу, оказанную ей год назад. Услуга-то была немаленькой, да и Марго с удовольствием давала Игорьку пользоваться собой после очередного эксперимента: семейной жизни с добропорядочным гражданином, умеющим "растить свое, то бишь ее благосостояние". К тому же Игорек оказался хорошим любовником, понимающим все с полуслова, однако далеко не глупым - в смысле практичности и чрезмерной осторожности. Но сейчас он переусердствовал, во второй раз ей не понравился разговор с ним. Хоть ей и неведомы были "тоски безумные приливы" и "мученья волнующей души", сердце подавало сигналы тревоги, что раздражало всегда спокойную и невозмутимую Маргариту Евгеньевну. Однако выбор был сделан - звонить, звонить и, причем, немедленно.

- Алло, это уважаемый Александр Александрович?! Добрый день, это Маргарита Евгеньевна. Когда уже можно будет посмотреть товар?..

- Он на складе в полной боеготовности.

- Мы тоже готовы к боевой операции по захвату товара, - попыталась шутливо ответить Марго.

- Тогда когда и во сколько? - привыкший к конкретности, спросил Саныч.

- Завтра подъедем к 9.00, мои ребята все проверят, и тогда можно будет приступать к сделке.

- Все. Тогда договорились. До завтра.

"А пока можно расслабиться, - подумала Марго, - как говорит моя любимая Скарлетт О, Хара, сегодня не буду думать, подумаю об этом завтра".

У Саныча в течение нескольких дней не было ни одной свободной минуты. Как и велел Сергей, он нашел и арендовал очень удобный гараж, и именно в последнем ряду, так что за стенкой было чистое поле. Внутри помещение почему-то было выкрашено белой эмалированной краской, что никак не вязалось с заброшенным складом или по-хозяйски ухоженным гаражом или, наоборот, запущенным и никому не нужным. Арендодатели, по мнению Саныча, проявили своего рода изобретательный и изворотливый ум, желая поскорее найти клиентов. Зайдя в помещение, Саныч вначале даже поежился: было ощущение, словно очутился он в операционной. Все было вокруг настолько стерильным, и резал глаз этот неестественно белый цвет, не хватало только хирургического стола. "Интересно, каких клиентов хотят они найти", - почему-то подумалось мужчине в тот момент. Но во всем этом Саныч увидел хороший знак - значит, идут они правильным путем, и, самое важное, его дочка будет спасена, а ради нее он готов на все.

Сам гараж находился в удобном местечке. Во-первых, въезд удачный, так как стоял он почти с краю; а во-вторых, за ним было поле; а в-третьих, само место неприметное, таких в Саратове много - скопища небольших гаражей, многие из которых заброшены или использовались в качестве погребов, а некоторые так и стояли нетронутыми со времен постройки. Такие строения грели душу многим саратовцам, знавшим, что "на черный день" всегда под рукой недвижимость, которую в любой момент можно продать. Сам Саныч так же думал, теперь понимал, что дурак был: ведь мог его и в аренду сдавать, а мог продать и вложить во что-нибудь полезное, а жалко было построенное своими руками. В итоге все равно

продал - и за бесценок, так как срочно деньги нужны были. Этот напоминал ему свой - в смысле такой же чистенький, свеженький. Можно даже использовать его как склад под медицинский инструмент. Поэтому, дожидаясь Сергея, он даже не волновался, так как не сомневался в том, что и Сергей одобрит его выбор, тем более он успел забрать газель со стоянки и разгрузить весь товар.

Сергею действительно помещение понравилось. Пересчитав ящики и заглянув внутрь, он остался доволен. Оставалось проинструктировать еще раз по поводу денег и документов.

- Ну что, Саныч, молодец. Оставляю тебя здесь за хозяина. Твоя задача - за оставшиеся дни сделать верстачок или полку у задней стены и повесить прямо над ним этот симпатичный плакатик,- с этими словами Сергей достал из машины здоровенный плакат какой-то рок-группы.

- А это-то зачем?

- Надо, Саныч, надо.

- Через два дня состоится первая сделка. Как она, кстати, не волновалась, спокойно разговаривала?..

- Не-е, даже шутить пыталась.

- Значит, все-таки немного волнуется. Завтра, когда будут проверять, осматривать товар, не мельтеши, а будут задавать лишние вопросы - молчи, мол, моя задача - слить товар, и все. И прозондируй почву насчет следующей поставки, намекни, что товару, может, и побольше будет...

- А если опять вопросы откуда и почему?..

- Гни прежнюю линию - свои ребята в ОБЭПе, арестованный товар нужно срочно сбыть, местечко теплое подвернулось... А дальше - не ваша забота. Главное, что, Саныч, а?! Правильно, главное - товар качественный, с гарантией.

- Все. Понял.

- Помни - не суетись. Будь спокоен и уверен. Не любят они суеты...

- Да что тут суетиться. Товар в порядке, да и суетиться уже поздно, а теперь только вперед - в бой.

- А нам нужна одна победа...

- Ага. А за ценой не постоим...

- Ладно, Саныч, удачи нам завтра.

- Не волнуйся, Сергей, завтра жди звонка.

Парилась Светка действительно с охоткой, по-мужски. Валерий и сам уже стал выдыхаться, махая веником, - хорошо, Светка остановила.

"Спасибо, уважил. Давай в бассейн. Эх! Пропадай моя прическа!" - нырнула она, увлекая его за собой.

Они немного поплавали в прохладной воде, охлаждая разгоряченные и распаренные тела. И она, посвежевшая и довольная, подплыла, прижалась всем телом к нему, шепнув на ухо: "Спасибо за отдых, а теперь за мной - я чувствую, что надо поторопиться". Валерий и не стал переубеждать - все было видно невооруженным глазом.

В комнате отдыха он сразу же набросился на нее. Но она, чувствуя теперь себя полновластной хозяйкой положения, остановила его: "Не торопись, милый, дай я похозяйничаю...".

Руки... волосы... губы... она... И опять по кругу ... И опять... Когда эта карусель остановилась, Валера не мог сказать, сколько прошло времени и давно ли она лежит на его плече с такой доверчивой улыбкой.

- Хочу пить и курить, - произнес он.

- Я сейчас принесу, - тут же засуетилась девушка.

- Пошли вместе, - остановил он ее.

Потянувшись, он встал и огляделся, впервые осмотрев комнату отдыха. Она поняла этот взгляд по-другому:

- Извини, я хотела как лучше... Я чистая... Я только с тобой так...

- Ты о чем?

- Ну я ж без резинки... Но я, правда, чистая ...

- Не мельтеши... - он обнял и поцеловал ее прямо в губы. - Спасибо.

- Странный ты какой-то, - сказала, уже закурив сигарету, Света, - на бандита не похож, на коммерса тоже, никуда не торопишься...

- А торопиться некуда, моя радость. История моя очень простая: разругался со своей благоверной, взял деньги и махнул куда глаза глядят автостопом. Благо, детишек не нажили. Вот и оказался в вашем чудо-городке, и торопиться мне некуда, да и идти тоже... Она, продуманная, паспортишко мой спрятала, а я вгорячах рукой махнул. А без него тоже невольготно. Вот отдохну, да и дальше рвану... Хочу жизнь начать заново...

- Я бы тоже хотела... Плесни по полрюмашке - и в парилку. Покажу, как в Магадане парят.

Парила она виртуозно и неугомонно, так что пришлось просить пощады и от шутливо бегущей вслед с веником фурии скрываться в бассейне. А уж после Валера сам потащил ее, игриво упирающуюся, в комнату отдыха.

- Теперь я хочу сказать тебе "спасибо", - он забыл, что она проститутка. Она для него была женщиной. Женщиной, которая хотела, чтоб ему было хорошо с ней. Он тоже хотел, чтоб и ей было хорошо с ним. И чувствовал, что ей хорошо, очень хорошо.

Дымок двух сигарет поднимался к потолку, переплетаясь между собой, и таял. "Как наши судьбы", - подумал Валера.

- И куда ты дальше? - спросила его женщина.

- Не знаю...

- Хочешь, поживи у меня, дочь в деревне у бабки...

- У тебя хочу, а с тобой еще больше, - тут же согласился Валера.

- Тогда собирайся и вызывай такси. Я дам тебе ключи и адрес, а сама поеду на работу отпрошусь. "Хозяйка" - моя подруга, так что все будет хорошо, - деловито начала Светка и тут же по-хозяйски стала собирать остатки пиршества и аккуратно укладывать в пакеты. - Только на прокорм денег дашь.

- Не бойся, и тебя прокормлю... - с улыбкой глядя на нее, ответил Валера.

"Интересно все-таки, какие дела могут быть у менеджера в воскресенье? Что-то здесь не так", - размышляла Валерия, принявшись за работу. Ей было и приятно, и в то же время неловко убирать незнакомую ей квартиру. Радовалась и ликовала от того, что сейчас, в данный момент, она - хозяйка этого дома. И Сергею облегчит на время холостяцкую жизнь. А с другой стороны, она все же испытывала неловкость. А вдруг Сергею все это не надо. Просто она так лихо закрутила эпопею с уборкой, что он и вынужден был согласиться. "Неужели все мы, женщины, такие глупые, - уборка так и не приостановила, увы, Леркин поисковый мыслительный процесс, а даже и усилила его. - Наверное, все-таки те, кто без памяти влюбляется. Вот Зойка не влюбляется, а бывает, по ее словам, увлечена мужчиной, зато еще умеет и влюблять их в себя, пусть даже на короткое совсем время. По ее словам, он "успевает только отвести взгляд, а уже мой". Лихо, конечно. Нет, это не то. Если бы она влюбилась без памяти, такого бы не было. А ведь есть и те, которые и не влюбляются. Везет же им. Они избавлены от "несчастия любить". А интересно, мужчины способны полюбить по-настоящему? Вообще обладают ли они такой способностью?.. Наверное, все-таки нет. Они хотят покорять, и то некоторым лень, а потом теряют всякий интерес. Чтоб их запал не угасал, нужно всегда быть начеку. Быть в форме. Не то что им. Они могут быть и оплывшими, и ленивыми, и неприбранными. Мы можем любить их такими, какие они есть. А они - нет... Вот я разве могла сегодня бросить Сергея, отправившись по делам? Нет. А почему? Потому что глупая влюбленная дура, боящаяся обиды, непонимания со стороны Сергея. А он - пожалуйста. Отправился по делам в воскресенье. А может, и хорошо. А что? Работяга, не отлеживавшийся в выходной, а пытающийся решить свои проблемы. Ага, вот, Лерочка, еще одно доказательство твоей глупости - во всем оправдывать мужчину. Хотя здесь, скорей всего, действует принцип "двойного зрения" - не замечать очевидного, а лишь то, что хочешь увидеть. Но со временем, убеждают психологи, он испаряется. Светик меня не слышит, а то бы сейчас точно бы сказала: "Поменьше умных книжек читай".

А работы было невпроворот. Отгоняя прочь мрачные мысли, девушка стала наводить порядок в зале, после чего приступила к спальне. Получив добро от Сергея на уборку, она решила разобрать все вещи, в том числе и в шкафу. Переложив все аккуратно, заметив при этом, что у Сергея и так все в порядке в шкафу, она полезла в антресоль, вооружившись тряпкой и свежими идеями, рождавшимися у нее в голове с непрекращающейся быстротой. Думая о Сергее как о человеке, у которого все разложено по полочкам и в прямом и переносном смысле, она уже отбросила далеко назад мысли о беспорядочной холостяцкой жизни. Открыв дверцу антресоли, она недоуменно уставилась на шкатулку, смотревшуюся дико на пустой пыльной полке. Первое, что пришло в голову, - какая интересная вещица! Таких девушка еще не встречала. Хоть Лерка и не разбиралась в антиквариате, она чувствовала: это старинная вещь. Несмотря на внушительные размеры, шкатулка не выглядела громоздкой. Впечатляюще смотрелись камушки, разноцветно переливающиеся, вкрапленные в ее резные стенки. "Неужели настоящие?" - с интересом разглядывая шкатулку, подумала девушка. Работа, видимо ручная, была выполнена со вкусом. Тончайшие ножки, вырезанные в форме грациозных девушек-статуэток, придавали ей особую невесомость, казалось, они сейчас, словно сказочные феи, подхватят загадочный ларчик и исчезнут. Да и выпуклые рельефы в виде замысловатых рисунков придавали ей еще больше таинственности. Валерия словно прилипла к шкатулке. Вторая шальная мысль, тут же опередив первую, казалась страшной и пугающей - и бессмысленной - от женщины, спрятал, чтобы не видно было. Осознав через несколько секунд незрелость своего "подросткового" мышления, Лерка продолжала изучать шкатулку. Мысли бешено заметались, перебегая от одного решения к другому. Если человек занимается антиквариатом, то таких вещей должно быть несколько. А одна?!.. Вот это уже казалось странным. А вдруг ворованная?!.. А может, сам не занимается, а осталось от какой-нибудь прабабушки, как бывает. У Леры до сих пор где-то в дальнем углу стенки пылились, дожидаясь своего срока - торжественного вручения по наследству, сережки с рубинами, доставшиеся ее маме от бабушки, а затем и ей на восемнадцатилетие. А больше от родственников ничего и не осталось. Так и эта семейная реликвия лежала себе спокойно в антресоли, пока она ее не потревожила. Успокоив себя убедительными доводами, Валерия вновь принялась за дело. К тому же остался только письменный стол. Протирая пыль, она на первой полке в столе обнаружила две книги Лукьяненко: "Ночной дозор" и "Сумрачный дозор". Это находка удивила ее, она сама прочитала все его книги, и они нравились ей, а чем - даже не могла ответить на этот вопрос. Слушая свою умную и начитанную подругу Светика, оценившую эти книги как детские, она соглашалась, но все равно с удовольствием отзывалась о них, а вот фильм не понравился, ушла в никуда основная изюминка - может, ею как раз и было детское непосредственное восприятие света и тьмы. Может, Валерия просто верила в сказку, в чудо - и ей было странно узнать о Сергее то же самое. Если прочитал "Ночной дозор", а затем "Сумрачный" - значит, понравился... значит, так же верит... или такой же ребенок в душе... Вторая полка не таила в себе никаких неожиданностей, правда, Лера сама и не знала, хочет ли она вновь столкнуться с очередным сюрпризом, не поддававшимся никакой расшифровке. Однако пришлось... На третьей полке валялся кожаный чехол - кобура пистолета. Валерия судорожно начала прощупывать дальний угол полки, заглядывать под стол, пока наконец до ее уже воспаленного сознания не дошло, что она ищет... сам пистолет. Ей и слово-то это страшно было произнести, не то что его обнаружить. Хотя она стала, понемногу приходя в себя, понимать, что нашла она не оружие, а лишь только его "одежку". Ну раз есть она, значит, есть и хозяин. Больше в квартире ничего интересного не было. А вот на балконе она нашла длинную веревку, один конец которой был привязан к арматуре, а длины точно бы хватило, чтобы спокойно спустится с третьего этажа. Валерия, снова запутавшись, лихорадочно принялась распутывать новый клубок. Она попыталась вначале выстроить такую логическую цепочку "менеджер... антиквариат... "Ночной дозор"... чехол из-под револьвера... веревка... не просто веревка ... а словно путь отхода... от кого?.. от чего?..". Понимая, что данная железная логика, называющая вещи своими именами и в то же время напускающая панический страх, диктует " ? + ? + ? + к тому же орудие убийства + не просто веревка...", Лера включила женскую, пускай непоследовательную (хотя чаще всего интуитивно верную), но не такую пугающую логику - " проблемы на работе + ненужная запылившаяся вещичка, доставшаяся по наследству + завалявшиеся, некогда прочитанные книги о добре и зле + средство самозащиты, вернее, чехол от него + нужная вещичка в хозяйстве, то же, к примеру, средство подъема каких-нибудь стройматериалов". Понятное дело, такой ход рассуждений выглядел обнадеживающим, по крайней мере, не делал из человека бандюгу-романтика, а художественно правдиво вырисовывал нормальную личность со своими проблемами и "бзиками".

Убрав все по местам, Валерия стала дожидаться Сергея, не зная, стоит ли его спрашивать о своих находках или нет. "Вот и разобралась... Наверное, все-таки можно по квартире или по вещам только тогда судить о человеке, когда еще не знаешь его. А так мешает уже сложившееся впечатление... Если благоприятное - во всем будешь стараться видеть хорошее, если плохое - любая мелочь только подчеркнет это. Тот же порядок в шкафу можно оценить по-разному: 1.человек любит порядок, то есть он стремится выполнять все старательно и точно 2.человек, так тщательно соблюдающий правильное, налаженное состояние вещей, может быть излишне строг в выполнении всех формальных требований, то есть является педантом. Однако, если влюблен по уши, ни первого, ни второго разглядеть невозможно. Разве я знаю Сергея?!.. Что-то я начала в этом сомневаться... Лучше бы ты в другом сомневалась - в своем отношении к нему", - уже по привычке болтала сама с собой Лерка, пока не услышала, как хлопнула входная дверь.

Увидев Сергея, девушка тут же про все забыла и сразу же отправилась вместе с ним на кухню распаковывать пакеты, которые он принес.

- Ну что, хозяюшка, обед готовить будем?.. - улыбался Сергей, наблюдая за девушкой, важно раскладывающей продукты по местам.

- А ты не боишься, вдруг я готовить не умею?..

- Да нет, глядя на чистоту и порядок в доме, скажу честно - давно такого не было, я и не сомневаюсь в твоих способностях как хозяйки.

- А в других?!.. - притворившись возмущенной, воскликнула Лера.

Сергей подхватил девушку на руки и, игриво целуя, понес ее в спальню, шепча ей ласково на ухо: "А сейчас и проверим... Согласна?.." . Валерию и спрашивать не стоило, можно было посмотреть в ее глаза, в которых высвечивалось "Да! Да! Да! Да!"

- Да, мне хорошо, - прижавшись к Сергею, тихо прошептала девушка.

- Девочка моя, что ты сказала? - не расслышав, спросил Сергей.

- Тебе хорошо?

- Да, моя. Мне очень хорошо...

- Вот это я и сказала, - смеясь, ответила Валерия, еще сильнее прижавшись к нему.

- Моя хорошая, по-моему, у тебя температура, ты очень горячая, - обняв девушку, обеспокоенно сказал Сергей.

- Да нет. Кстати, мы собирались обедать час назад. Я лично страшно проголодалась, - сладко потянулась Лера, словно довольная кошечка в предвкушении вкусной еды.

- Слушай, кошечка моя, так ты еще и обжорик... - надевая халат, обратился к девушке Сергей.

- Ага, и очень страшный...

На кухне, поспорив насчет меню, они все-таки пришли к единому мнению - будет обед под названием "Быстро и калорийно", это Сергей придумал, или, как он еще предлагал, "Холостяцкий пикник", что само собой отпадало. А Леркино название "Здравствуй, милый целлюлит" разнес в пух и прах, уверив девушку в том, что еда в хорошей компании способствует только здоровой и молодой коже, а компания сложилась - значит, в перспективе только цветущий вид. В итоге они заварили "Дашерак", а на второе пожарили макароны с тушенкой. Во время обеда Сергей все посмеивался над Валерией, которая минуту назад бросала лозунги в защиту "правильной" пищи, отказываясь употреблять вермишель, так как от нее и полнеют, и стареют и т. д., а сейчас со счастливым видом уплетала генетически модифицированный продукт. Вид у девушки был действительно цветущим: она сейчас была похожа на озорную девчонку с двумя смешными хвостиками, с игривым блеском в глазах, раскрасневшаяся и улыбающаяся. И сам Сергей, чувствуя себя нашкодившим школьником, сбежавшим с последних уроков, не выдержал и чмокнул Лерку в горячую пухленькую щечку, с такой же озорной ямочкой, и тут же обеспокоено спросил:

- Лер, у тебя все-таки температура есть.

- Ага. Есть. Где-то 36.9. Ты знаешь, у Лукьяненко в "Ночном дозоре" говорится, что люди, имеющие температуру выше 36.7, - либо очень счастливые, либо, увы, нет... Вот у тебя какая температура, - задав вопрос с "двойным дном", Валерия внимательно посмотрела на Сергея.

- Думаю, чуть пониже твоей, - сделав вид, что не усмотрел никакого подтекста, ответил Сергей.

- Значит, ты не так счастлив, как я? - это уже был вопрос в открытую, требующий прямого ответа.

- Мне хорошо с тобой, Лера, - серьезно произнес мужчина.

- И со многими тебе было так хорошо, - внезапно разозлившись на такую фразу, сказала девушка и тут же, устыдившись своей резкости, поправила себя. - Извини, Сергей, наверное, хотела услышать другое.

- Лер, я хочу быть честен с тобою. У меня к тебе двойственное отношение: конечно, ты мне нравишься, очень нравишься, мне очень хорошо с тобой, ни с кем мне так хорошо не было, - улыбнувшись, сказал Сергей, - но у каждого из нас своя судьба, свой путь, ты пойми и прими это...

Лерка, услышав простое "нравишься" и обидное "своя судьба, свой путь", захотела вдруг не просто заплакать, а зарыдать во весь голос. Она еле сдерживала слезы, предательски навернувшиеся на глазах. Она мужественно начала сражаться с тем же предательским комом, застрявшим в горле, который вероломно пытался выскочить наружу с воем и причитаниями "боже, какая же ты дура, дура..". Она, жуя уже резиновую лапшу, казавшуюся ей несколько минут назад необыкновенно вкусной, поняла, что эта борьба бесполезна и она сейчас, действительно как последняя дура, разрыдается. Не желая показаться именно таковой, она как можно вежливее улыбнулась и произнесла:

- Извини, Сереж, спасибо, я не хочу больше, все действительно оказалось очень вкусным. Нет, нет, я не обиделась, все хорошо, спасибо за честность, да, да, я благодарна тебе за это... Все, действительно все хорошо... Но мне сейчас пора, честно, пора, я не обиделась, я и маму не предупредила, она, наверное, сейчас беспокоится. Я быстро сейчас оденусь, все хорошо. Да, ты, конечно, прав. Каждый сам выбирает свой путь, все правильно. И судьба у каждого своя... Ты не беспокойся, со мной все в порядке, все замечательно. Сиди-сиди. Не волнуйся. Спасибо тебе большое...

Слушая Леркин заплетающийся и повторяющийся монолог, Сергей понимал, что Лера обиделась, она сама сказала, что хотела услышать другое. Но другое он позволить себе не мог. Он знал: пройдет время, и Лера его поймет, она должна его понять. Нужно только время...

Валерия, плача навзрыд, не обращала внимания на прохожих. Времени было 4часа. Оказывается, как можно много испытать, пережить за столь короткое время - сутки: и приятное ожидание, и волнующую радость, и головокружительный приступ счастья, и тут же обиду, горечь, боль, и тут же поймать приятную случайную неожиданность, словно спасательный круг, сброшенный тебе сверху, правда, не сразу, но все же подаривший тебе шанс. Шанс вынырнуть из пучины штормившего тебя состояния безнадеги и ощущения своей бесполезности, ненужности, появившейся дурацкой закомплексованности. Приятной неожиданностью оказалась встреча с Леркиным соседом, Стасом. Она давно его не видела, с Таней, его женой, Валерия частенько встречается, пьет кофе, покуривая и размышляя о трудностях семейной жизни и нелегкой девичьей судьбе. Как раз на недавней такой встрече Лерка витала в грезах любви и надежды, которым и не суждено было сбыться. Плохо, что тогда Стаса не было. Когда Стас дома, он иногда включается в их разговор, споря с Татьяной и поучая уму-разуму Лерку, называя ее при этом "полуобморочной училкой". Полуобморочной потому, что на Стасовы "жизненные" реплики типа "мужика тебе, Лерка, надо" или "забиваешь всякими глупостями себе голову, проще нужно относиться к жизни, проще" она, вначале лишенная дара речи и страшно растерянная, приходя в себя после полукоматозного состояния, возмущенно реагирует, бравируя как раз-таки "полуобморочными" восклицаниями "а как же любовь?!!", "это не глупости, я верю...". На что, по-доброму смеясь, Стас продолжает дальше подшучивать над девушкой: "А еще и училка..". Вообще Валерия была благодарна судьбе за то, что рядом с ней оказались эти соседи, по-отечески относящиеся к ней и не раз выручавшие ее. Вот и сегодня случайная встреча со Стасом стала очередной "неотложной помощью" для девушки. Увидев за рулем улыбающегося Стаса, Лерка очень обрадовалась и, сев в машину, почувствовала себя гораздо легче.

- Ну что, полуобморочная училка, что случилось на сей раз? - спросил Стас, глядя на заплаканное лицо девушки.

- Стас, вот почему со мной вечно что-нибудь случается, даже ты задаешь вопрос, подчеркивая "на сей раз"? - всхлипывая, произнесла девушка.

- Во-первых, - тронувшись с места, поучительно начал Стас, - ты никогда не слушаешь нас с Татьяной, а во-вторых, опять же мы не раз тебе об этом говорили, чересчур веришь в людей, доверчиво относишься к ним. А ты, училка русского языка и литературы, наверное, помнишь, что говорил про людей великий писатель-психолог Федор Михайлович Достоевский, а? "Человек - подлец"! Поэтому разве можно верить полностью ему?

- Нет, я не согласна, - справившись снова с паралитическим ступором, начала спорить со Стасом Валерия, - вы с Татьяной не такие, и много людей хороших, совсем не подлых...

- А кто говорит, что они плохие?

- Ну как же, ты сам сказал, повторив слова классики, "человек - подлец".

- Лерка, объясни мне для начала, как ты понимаешь слово "подлый"?

- Значит, низкий в нравственном отношении, бесчестный, - словно школьница, без запинки отчеканила девушка.

- А что значит бесчестный? - не унимался Стас.

- А это человек, не достойный уважения, это его соответствующие принципы, - в том же духе продолжала Валерия.

- А какие принципы могут быть у бесчестного человека?

- Те, которые прежде всего противоречат библейским заповедям "не укради", "не убей", "не суди" и т.д.

- Лерка, честно, положа руку на сердце, ты все эти заповеди соблюдаешь? Ты никогда не осуждала, не говорила плохо о своих коллегах по работе или о своих приятелях? А как насчет гордыни? А насчет "ударят по одной щеке, подставляй другую" - к этому готова?

- Стас, по-моему, ты перегибаешь палку. По-твоему, все люди преступники, не способные дружить, любить, доверять, все - бесчестные?

- Лер, я сказал "человек - подлец", то есть процитировал, если точнее, но это не значит, что каждый человек - убийца, предатель... Просто каждый из нас, нарушая некоторые библейские заповеди, старается оправдать себя и свои поступки. Почему? Каждый хочет быть "чистеньким" не просто в глазах чужих, а в своих собственных. Что только не придумает и во что только не поверит человек для оправдания самого себя. Допустим, тебя предала подруга (ты так считаешь). Какая нехорошая, а я с ней всегда была честна, открыта (правда ли это?), почему она так со мной?.. А почему она оказалась рядом с тобой? Неужели ты раньше в ней не замечала ничего? Не поверю. Не хотела замечать, так как с ней было приятно и комфортно. Разве ты была честна с собой? Многие видят только то, что хотят увидеть, и слышат только то, что хотят услышать. Разве это не бесчестно? Да и вообще, кто-то из умных людей произнес, что люди по природе своей завистливы. Получается, Лер, что рождается человек не только с умением видеть, слышать и т. п., но так же наделен природой еще одним инстинктом - завистью. Только кто-то умеет справиться с ней, потушить ее, а кто-то - нет.

- Стас, ты вроде все правильно говоришь, но все равно что-то не так, пока не пойму что.

- Может, просто не хочешь услышать? А иногда, Лерусь, услышишь, а уже поздно что-либо изменить, - вздохнув, произнес Стас.

- Что-то дома произошло? - обеспокоенно спросила Валерия.

- Да нет, слава Богу, дома все нормально.

- И все равно "услышать" или "потушить", как ты говоришь, никогда не поздно, - вернувшись к разговору, продолжала Валерия.

- Да нет, Лера, бывает поздно...

- Стас, прямо пугающе звучит, - улыбнувшись, сказала девушка.

- Вот-вот, пу-га-ю-ще, - протянув задумчиво, ответил Стас.

- Ты сейчас о чем-то конкретном или так, рассуждаешь?

- Лер, просто так размышляют только дураки, как и скандалят, впрочем. Я похож на дурака?

- Если тебе, конечно, интересен мой ответ, то нет, на дурака вы, Станислав Евгеньевич, не похожи... Но все-таки о чем ты подумал, говоря, что действительно бывает поздно?..

- Лер, да таких случаев море, мы, кстати, только что о них с тобой говорили.

- Да-а, теперь я почувствовала себя дурой, причем второй раз за эти сутки, если даже не третий, - обиженно пробормотала Валерия.

- Не переживай, училка, - смеясь, произнес Стас и тут же добавил, только уже с грустью в голосе, - каждый из нас частенько ощущает себя таким...

- Можно подумать, ты частенько, вот когда в последний раз?

- А совсем недавно, так что не переживай....

- И если не секрет, по какому поводу, - не унималась Валерия.

- Слушай, какая любопытная, тебе не в школе работать, а...

- Следователем по особо важным делам? - перебила Стаса Валерия

- Ага, по очень особым, - улыбнулся Стас.

- Не хотите провести собеседование... - с иронией в голосе обратилась Валерия к Стасу.

- Вот, к примеру, такое дело. Бизнесмен, 35 лет, задержан, статья "содержание и распространение наркотиков"

- Так, и какие улики у нас имеются против этого человека?

- При задержании в его машине был обнаружен героин, а на пакетиках с травкой его отпечатки пальцев.

- Ну и что тут расследовать? - возмутилась девушка. - Я думала, ты сейчас какую-нибудь "следовательскую загадку" подкинешь, а тут все на лицо.

- А почему ты в этом так уверена?

- Ну во-первых, задержан, как это говорится, с поличным, но это, я так понимаю, не главное, ведь их могли подбросить, так? А во-вторых, отпечатки пальцев, против них не поспоришь. Наверное, тяжелее в этой задачке было выйти на этого человека.

- Вот только сейчас ты и вспомнила о человеке.

- То есть?..

- Вначале ты даже не поинтересовалась, что за человек, был ли он ранее судим, а сразу делаешь вывод.

- Я делаю вывод, господин начальник, по фа-к-там.

- Факты не всегда говорят сами за себя.

- Товарищ, зачем заводите следствие в тупик. Факт - упрямая вещь, против них не поспоришь, или, постой, ты решил поспорить против фактов с наркотиками?

- Если бы я... Да нет, Лер, господин случай. Пришлось, и ты знаешь, оказалось, не виноват...

- Это как?

- Долго объяснять, да и зачем?

- Ну вот видишь, Стас, правда восторжествовала, человек свободен.

- Да-а, он точно свободен, - нехорошо ухмыльнувшись, произнес Стас, - застрелен при побеге... Так что иногда, Леруська, что-либо изменить поздно.

- А иногда и нет, главное, как ты говоришь, уметь услышать и увидеть... и потушить... и позабыть...

Когда они молча подъехали к подъезду, размышляя теперь каждый о своем, Стас как всегда предложил Лерке подняться на чашечку кофе. Но Валерии страшно хотелось домой. Действительно, сколько за столь короткое время - сутки - можно узнать, пережить, испытать. "Понятное дело, - рассуждала девушка, - за целую жизнь пережито много, а за день - это уже ненормально" Поэтому, стремясь в свой дом, в свое убежище, наполненное маминой любовью и теплотой, она сейчас могла себя сравнить (вспомнился почему-то японский писатель Мураками) с безлюдным домом, в который забрались воры. И хотя после разговора со Стасом она себя не чувствовала уже бессмысленно мечущимся в безграничном просторе метеоритом, как это было несколько минут назад, но все равно ощущение того, что она скорее спутник, сбившийся с заранее установленного пути, оставалось. Таким образом, пытаясь мыслить более ясно, что удавалось с трудом, она то и дело прибегала к нестандартным эпитетам, объясняя самой себе свое состояние, придя в итоге к медицинской трактовке - как нестабильное... В такие минуты, которые принято называть безрадостными, ей всегда приходили на ум две маминых фразы, часто произносившиеся заслуженным учителем в Леркином детстве. Первая - это, конечно же, Наташи Ростовой. А вторая - философская, вычитанная мамой в минуты, скорей всего, депрессняка, в психологических трактатах: "Настроение часто быстро меняется, иногда вне зависимости от обстоятельств, стоит только переждать час-другой - и оно может измениться кардинально". Конечно, на то, что завтра она проснется счастливой, Лерка и не надеялась, но все же оставалась надежда на то, что ночь (все-таки целых восемь часов!) поможет на следующий день хотя бы немного по-иному взглянуть на сложившуюся ситуацию. "А что, у меня еще не так все плохо, вот как бывает у людей", - не переставала размышлять Валерия, пытаясь прикрываться простыми эгоистическими соображениями от враждебных ей приступов тоски и горя. На удивление, стоило ей вернуться домой, лечь в постель, чмокнув маму и пообещав все рассказать завтра, как на нее сразу навалился сон, словно он только и ждал ее возвращения. Засыпая, Валерия думала о Сергее, но он уже маячил где-то далеко, а сил на дальнейшие раздумья не осталось.

Квартира была небогатой, но очень чистой и уютной. Пока Валерий ждал хозяйку, из привезенных продуктов быстро сварганил ужин. Почистил и поставил вариться картошку, обжарил на сковороде лук, порезал мясо и сыр. А когда щелкнул замок двери, так и вышел из кухни в

прихожку в фартуке. Светлана залетела счастливая, светящаяся, вся в сумках и свертках и удивленно прошла на кухню:

- А ты хозяйственный...

Потом уже за совместно накрытым столом, глядя на с аппетитом жующего мужчину, вроде невзначай бросила:

- Я и назавтра на весь день отпросилась,- хоть это было похоже на утверждение, но в ее глазах читался вопрос.

- Могла бы и отпуск взять, - с улыбкой ответил Валера, сумевший прочитать между строк, и не ошибся: глаза Светины засияли, а потом опять погрустнели.

- Мне ведь жить на что-то надо... - произнесла женщина со вздохом, словно пытаясь вобрать в себя несмело появившуюся надежду.

- Разберемся... Денег на недельку хватит, а там посмотрим, - и все-таки ему не хотелось разочаровывать ее.

Началась спокойная, неторопливая жизнь... Валерий словно растворился в уютной атмосфере семейной идиллии. Он все реже стал ловить себя на мысли, как скучал по такой жизни там, в тюрьме... Светлана, казалось, угадывала его мысли и изо всех сил старалась. Он иногда даже не мог понять: то ли действительно он сам что-то захотел, то ли просто предложенное ей ему понравилось. С вопроса "Милый, что тебе еще хочется?", звучавшим и ласково, и требовательно, начиналось каждое утро. И хотя он отшучивался и придумывал что-нибудь замысловатое, он всегда получал желаемое. Да и Светлана не могла не нарадоваться. Работы по дому для мужских рук хватало. Однако Валерий быстро и споро решал проблему за проблемой: то кран поменяет, то дверки шкафов отрегулирует, то розетками-выключателями займется. И каждый вечер - праздничный ужин, а утром - снова вопрос-желание.

- Тут вот какое дело, Светок, деньги у нас кончаются, - в этот раз он не стал отшучиваться.

- Не волнуйся, Валер, у меня есть в заначке. А я пока работу постараюсь найти, чтоб не на фирме... Ты не волнуйся, выкрутимся ... - Светлана, накинув халат, вскочила с постели.

- Я не о том... Я с собой, когда уходил, прихватил цацки кой-какие - от бабушки достались... Ну золото, камни... Сдать бы через знакомых, чтоб не обманули, да и вопросов лишних не задавали. Сможешь? - Валерий наблюдал за женщиной, суетящейся в комнате.

- Да, конечно, у подружки клиент знакомый есть - дядечка- ювелир. Думаю, поможет...

- Разузнай. И вот еще что, я на бабьей шее сидеть не привык, мне бы паспорт сыскать или сделать. Сама знаешь, занимаются ребятишки тем, что скупают паспорта у бомжей, а потом "товары в кредит" по этим паспортам "покупают". Через них много паспортов проходит, пусть с висящим кредитом - не страшно, отработаю. Мне главное, чтоб чистый паспорт, не паленый, ну и по возрасту и мордашке проходил. Ну и естественно, чтоб хозяин заявление об утере не подал. Я б тоже на работу устроился.

Светка тут же бросилась к нему, запрыгнув в постель, и, горячо обнимая его, стала шептать:

- Я все-все сделаю... Ты не волнуйся, все- все... Ты, правда, решил...на работу... Здесь... Ты останешься... Со...м-мной...- шея у Валерия стала мокрой-мокрой, ее голос радостный, но в то же время прерываемый плачем, никак не мог заглушить его внутренний голос:"Какой же ты подлец... Сколько у нее еще осталось: неделя, две... А ты спроси у нее, что лучше - эти две недели счастья или всю жизнь в серости... Сам спроси...". И он, по привычке отшучиваясь, притянул ее к себе:

- Ты что сказок не читала: сначала накорми, напои, в постели ублажи, а потом за работу пытать будешь.

На следующий день, довольная исполнением очередного пожелания мужчины, она, целуя его, взахлеб рассказывала:

- Миленький! Ты знаешь, за два этих маленьких камушка отвалили 20000. Сказали, если еще есть, тоже возьмут. Ну нам пока хватит, да?

- Да, конечно... - успел вставить Валерий.

- И еще вечерком ко мне забежит подружка Ленка, она постарается с паспортом помочь, ей на тебя взглянуть надо, чтоб по фотке подошел. Ничего?

- Сами ж о помощи просим, - улыбнулся мужчина.

Ближе к вечеру вместе с Ленкой прискакала целая делегация - человек восемь. Тут Валерий понял, что это Светка с утра столько наготовила. Знала, что придут все. Ну смотрины - так смотрины.

А через неделю Светлана вовсе удивила Валеру своей неугомонностью и неугасавшим желанием выполнять любую просьбу мужчины. На этот раз это действительно оказалось сюрпризом.

- Все, хороший мой, кончилось вроде твое бомжевание. Спасибо Ленке, прямо-таки уникальный случай. Ленка была знакома с черным риелтором. Это люди, которые занимаются продажей квартир, но немного по- своему. Находят одинокого мужчину или женщину и спаивают или сажают на наркотики с целью задарма приобрести квартиру, а неудачному бывшему хозяину в лучшем случае достанется какая-нибудь комната 10 кв. метров в коммуналке - и то он будет там прописан уже десятым, а в худшем - комнатка может оказаться братской и безымянной. Так вот, этот ее "риелтор" три месяца спаивал какого-то мужика с целью отжать у него квартиру, а тот, сволочь, возьми и помри то ли от сердца, то ли от печени... Риелтор с горя напился, стал рассказывать всю историю Ленке и разбрасывать документы на квартиру и паспорт будущего кандидата в бомжи, а Ленка паспорт открыла и обомлела - ОНО. Вот посмотри, - и она торжествующе положила перед Валерием паспорт и тут же затарахтела снова, - и возраст приблизительно совпадает, тебе же лет тридцать пять-тридцать семь, и в лице что-то есть схожее. Так фотка же в 25 делалась, а у тебя еще борода с усами. И денег никаких платить не надо, съездишь с ними к нотариусу, подпишешь купчую на квартиру и все.

Глядя на раскрасневшуюся и довольную Светку, Валера уже думал о своем: "Ну все, гуляй на все четыре с документами и новой пропиской.

Да, фото более-менее подходит, возраст, в общем-то, тоже. Конечно, за неделю неплохо, хотя особой удачей тоже не назовешь. Да и нужен ли я буду живым после спектакля по продаже квартиры - тоже вопрос. Да я и так здесь уже две недели вместо запланированных трех дней. Впрочем, сам расслабился, разнежился в "лучах любви". Да и риск, можно сказать, минимальный. Ну зачем риелторам, даже черным, вешать на себя мокруху, наоборот, я сейчас для них алиби - отмазка на всякий случай: мы не знаем, что он с хозяином сделал - сами обмануты".

- Ну молодец, Светок, ну комбинатор! Дай расцелую! - произнес он вслух.

После операции по оформлению квартиры Валерий, теперь уже коренной житель Магадана, пригласил Свету в ресторан...

Осенью почему-то утро не кажется таким радостным и обнадеживающим, как весной; веселым и бодрящим, как зимой; игривым и звонким, как летом. Осеннее утро, как правило, отдает задумчивой, слезливой грустью. Это только в бабье лето оно может порадовать, и все равно эта радость не та, не в полную силу, кратковременная, словно, радуясь, понимаешь, что это отголоски, напоминавшие о других, более счастливых пробуждениях. Это осеннее утро напомнило Валерии о недавних волнующих ее ощущениях. Солнечные лучи внезапно ворвались в Леркину комнату, разбудив девушку. Осенние посланники солнца, то нежно ласкающие, то щекочущие и опьяняющие, обхватывая лицо, виски, голову, увлекали куда-то в невидимое пространство, унося сознание, навевая забывчивую истому. Поэтому вставать и собираться на работу так не хотелось. А хотелось, чтоб все-таки это не осеннее солнышко так заботливо, нежно ласкало девушку, а Сергей...

Бывает, по дороге встречаешь людей, улыбающихся самим себе или разговаривающих с собой. Как правило, они вызывают улыбку либо недоумение. Лерка надеялась на то, что пока она еще не была похожа на них. Но постоянный мысленный процесс, напоминавший уже судилище, не прекращался. Надоевшее порядком самокопание постоянно выносило суровый приговор: "Вы, Валерия Сергеевна, инфантильны. Факты, представленные Вами на суде, говорят сами за себя". В защиту обвиняемой тут же приводились аргументы в виде убедительных доводов "все не так плохо", " верить в любовь разве это преступление", "она хочет быть счастливой и имеет право на это". Прибегать к такому роду установок "я счастливый человек, все хорошо", "у меня есть все: любимая работа, ученики, дом, понимающая тебя мама" стало ее уже второй дурной привычкой. А первую, самую занудную, привычку - желание вопреки реальным фактам оправдать Сергея в целях конечного счастливого хеппи-энда - старалась безуспешно искоренить, обращаясь ко второй. А самое страшное, все эти доводы казались теперь призрачной дымкой, просеивающейся мгновенно сквозь "глупые влюбленные извилины". К тому же обидно то, что по поводу любимой работы лезло в голову противовесом высказывание одного из успешных, по нынешним меркам, людей, кого - Лерка не помнила, - "учителями работают либо блаженные, либо люди, не сумевшие реализовать себя в этой жизни". Поэтому все передовые силы мозгового штурма были брошены на защиту любимой профессии. Вначале в атаку была запушена ирония, отягощенная современным циничным высказыванием: "Сейчас счастливы те, кто не в курсе, или те, кто в доле". Ну "не в доле" большая часть страны, не только учителя. И это не значит, что они не смогли себя реализовать. Затем, как истинный филолог, Валерия обратилась к исконному значению слова блаженный. Вспомнив лексические значения этого слова - в высшей степени счастливый; не совсем нормальный - она вначале обратилась к первому.

Разложить алгоритм "Меня устраивает эта работа" не так уж и сложно. Первое, что имеется в виду, - с зарплатой все не так и плохо. Второе - и график работы подходящий. Из этих двух составляющих и получается, что с работой повезло. Логичное объяснение. Реже почему-то можно услышать, что "работа нравится". Получается, любимое дело не всегда доходно и удобно. Кто же счастлив?.. Естественно, тот, кому удалось найти и удобную, и доходную, и, главное, - любимую. Правда, это уже алогично. Конечно, учительскую работу никак нельзя назвать высокооплачиваемой. Однако зарплату можно было компенсировать "калымом" - репетиторством, написанием курсовых, контрольных работ студентам-филологам. Благо, к Лерке частенько обращались.

Только, конечно, с личной жизнью учителю приходилось тяжеловато. Повезло, если, учась в институте, успела выскочить замуж за хорошего парня. Хорошего в том смысле, что тот спокойно и понимающе в дальнейшем отнесется к полуфабрикатам, к ненормированному рабочему дню, к постоянным педагогическим излияниям своей супруги по поводу незаслуженных нареканий в ее адрес или своих учеников... У Валерии также весь день был посвящен своей работе. Но опять же это не воспринималось девушкой как отсиживанье на рабочем месте либо суетливой беготней с постоянным нытьем " работаю-работаю, и что толку, кому это надо...". Нет, на работе время летело, оно не замечалось, только дикая усталость к концу рабочего дня давала о себе знать, заставляя посмотреть на часы и собираться домой. Правда, и в выходные приходилось иногда посидеть с тетрадками и с конспектами уроков. Так это в любой профессии есть черновая работа, куда же без нее... Но зато два месяца отпуска с лихвой компенсировали все ненормированные рабочие дни. У кого еще есть такой отпуск?.. И конечно же, Лерке повезло: она действительно любила свою работу, свои уроки, общение с детьми. Что ж, фразу "учителями работают либо блаженные" можно воспринимать как комплимент.

А по поводу второго значения - ненормальности - так это каждый человек, любящий свою работу, до фанатизма и служит ей. Разве это плохо? Хотя, конечно, с какой стороны посмотреть... Желая отогнать ненужные мысли, отрицавшие все ее так удачно сложившиеся в пользу своей самодостаточности доводы, она подумала о своем директоре - Т.А., тоже в свое время работавшей простым учителем русского языка и литературы, а сейчас возглавляющей один из престижных лицеев в городе. Кстати, это опять же большой плюс в Леркиной работе. Ведь часто подчиненным не везет со своим начальством. Т.А., красивая, стильная женщина, всегда поддерживала своих учителей-фанатиков, что давало еще больше сил и веры в свои иногда безумные начинания. Правда, иногда доставалось, но за дело. Лерка всегда радовалась директорскому "малышу". Странно, но, услышав ее ласковое обращение, Валерия готова была работать еще и еще лучше. Иногда, обидевшись на резкое высказывание Т.А., она корила себя за свой щенячий восторг в те минуты. Но все-таки потом осознавала, что нет, это не было рабским преклонением перед начальством. Просто это был искренний, добрый "малыш"!

Разоблачив в пух и в прах теорию блаженности и ущербности, Валерия Сергеевна вошла в лицей, встретивший ее с утра-пораньше своими обычными школьными проблемами. Наташка Л. начала писать книгу, уже "родилось целых четыре страницы, причем А-4", нужно срочно посмотреть; Рената Ф. хочет отчитаться по литературе, чтобы получить еще одну 5, если возможно, то прямо сейчас, Борька Г. вывихнул палец, поэтому не приготовился к химии (устно!), о чем попросил замолвить словечко перед "химичкой"...

После уроков к Лерке пришла поболтать одна из ее родительниц - Анастасия Викторовна. За несколько лет работы в школе Валерия Сергеевна усвоила одно из "золотых" правил - нужно быть не просто хорошим психологом в общении с родителями, как их учили в институте, но и дипломатом наивысочайшего класса. Казалось бы, одно и то же. Но со временем молодая учительница поняла, что - нет. Нужно, оказывается не только понимать и слышать родителей, но и умело руководить ими, направлять их, достигая нужного тебе результата. Это и подготовка внеклассного мероприятия, и ремонт класса, и, главное, - суметь вписаться в созданный родителями образ их ребенка, грамотно выявляя его слабые стороны. Лера осознавала, что научилась слышать и понимать родителей, а вот развить в себе дипломатические способности оказалось делом нелегким, хотя уже поняла, что мудрость заключается не в том, чтоб решать создавшиеся конфликтные ситуации, а в том, чтоб умело их огибать. Она давно условно поделила (в зависимости от стиля поведения, отношения к школе) родителей на группы: есть "молчуны", согласные всегда со всем и со всеми. Есть и "реформаторы", способные, по их мнению, дать точную оценку, чаще всего - беспощадную, методике учителя, внося свои "свежие" идеи, требующие полного пересмотра школьной программы. Это и "скандалисты", не видевшие, как правило, проблем в собственном ребенке, а списывавшие все на недостаток "педагогического внимания" со стороны учителей. Не везло тем, кому попадались "реформаторы" - "скандалисты". Но на Леркиной памяти таких случаев практически не встречалось, бог миловал.

Это, конечно, и "помощники", люди, сумевшие оценить тяжелый учительский труд и старающиеся облегчить его во всем. В классе всегда находилась пара-тройка таких родителей. К сожалению, их всегда было немного. Но Лерка понимала, что по нынешней жизни все и так загружены своими заботами и проблемами. Были и "благодетели" (очень редкая подгруппа). Благое дело их заключалось прежде всего в финансовой помощи. В силу своей занятости они, правда, редко появлялись в школе, но, приходя, часто выступали именно в роли меценатов. В первом Леркином выпуске родители принадлежали в основном к первой ("молчуны") и четвертой группе ("помощники"), поэтому никаких споров, а тем более конфликтов не возникало, кроме того, первая категория родителей, как первая группа крови, сочетается со всеми остальными, а тем более с "помощниками". В этом же классе хватало всех. Так что на первых родительских собраниях крови было пролито немало. Но вскоре Лера научилась не просто выслушивать кардинально противоположные мнения (что тоже оказалось непросто), а "минусы" каждой из групп возводить к "плюсам", что в общем устраивало всех. Хотя еще многому стоило научиться Валерии Сергеевне.

Анастасия Викторовна не принадлежала ни к одной из групп, в ней сочеталось все, иногда несовместимое. Решительность с робостью, напористость с покладистостью, житейский хваткий ум с преданностью, целеустремленность с бесшабашностью, миролюбие - с протестом.... Мама Яны, очень деятельная натура, практически Леркина ровесница, вначале даже насторожила Валерию Сергеевну своим бурным темпераментом. Ее эмоционально насыщенные монологи на тему "Лицей - хорошая школа жизни для Яны" всегда почему-то заканчивались вопросом "Справится ли моя дочь?". Валерия удивлялась, слыша именно от нее такие вопросы, впрочем, за которыми тут же следовали ответы. Ведь Яна была ответственной, умной, добросовестной ученицей - все хвалили ее за прилежание и старательность. Поэтому посещения мамы, вначале частые, а затем - регулярные, Лера вначале оценивала как желание Яны В. показать дочь с лучшей стороны, а затем поняла, что это просто беспокойство матери за дочь, хотя действительно волноваться было незачем. Со временем, узнав А.В. поближе, Лера пришла к выводу: если бы существовал конкурс "лучшая мама", то Анастасия Викторовна однозначно заняла бы первое место. Конечно, не торопясь расставаться с дипломатически вежливым обращением, Валерия Сергеевна при первых встречах все-таки настороженно относилась к маме Яны. А потом, чему Лера удивлялась не раз, они стали хорошими приятельницами. Они могли вместе и посидеть-поболтать за рюмочкой, и похулиганить, и просто поговорить по душам. Сегодня А.В., получив второй диплом о высшем образовании, пришла к Лерке поделиться радостной новостью. Лера, слушая рассказ Анастасии о последних экзаменах и дипломной работе, думала о своем, пока родительница не растолкала ее, по привычке задав Лере сразу несколько вопросов:

- Слушай, Лер, я тебя в первый раз такой вижу. Что-нибудь случилось? Как мама? Что-нибудь на работе? Со здоровьем все в порядке? Может, тебе стоит отдохнуть?

- Все хорошо, - ответила Лера и печально улыбнулась, почему-то вспомнив книгу Ю. Полякова "Козленок в молоке", где главный герой, на спор делая из простого чанщика "гения", составил "золотой минимум начинающего гения", состоящий из 12 заумных слов. Так и она вскоре из своих ставших привычными вежливых фраз "все хорошо", "да, все в порядке", "действительно интересно", "разве могло что-нибудь случиться, вы что" составит свой список "успешного во всем человека", устраивающий по сути многих, в том числе и приятелей, и друзей. Но Анастасию Викторовну провести было невозможно. Пройдя, как и многие, когда-то суровую школу жизни, она научилась главному, по мнению Леры, - давать верную оценку людям и их состоянию. Так что Валерия поняла: своим списком типичных фраз не отделаешься.

- Слушай, Настя, стоит верить мужчинам? - увидев растерянное лицо женщины, явно не ожидавшей такого вопроса, учительница не торопясь ожидала ответа. Однако реакция Яны даже смутила девушку - та начала смеяться, причем от души. Когда приступ смеха закончился, Яна, вытирая слезы, сказала Лере:

- Не обижайся, ладно, просто вспомнила один анекдот...

- Ну рассказывай, раз вспомнила..

- Слушай: разговаривают две женщины. "Можно верить людям, как ты думаешь", - говорит одна из них. "Думаю, можно", - отвечает другая. "А мужчинам?" - продолжает первая. "Ну если доказать, что мужчины - это люди....".

- Да-а, а мужчины также про женщин, - со вздохом отреагировала Валерия.

- Та-ак, диагноз тяжелый...Ты что, Лер? У тебя кто-то появился? Кто он? Когда познакомилась? Чем занимается? Сколько лет? Был женат? Где живет? Сколько уже с ним знакома?

Валерия, выслушав как всегда массу вопросов от Насти, поняла, что может ответить из всех только на три, причем один из них - первый.

- Не знаю, Насть. Знакома месяц. Живет в Солнечном. Работает якобы менеджером.

- Что значит "якобы"? Получается, сама отвечаешь на вопрос, который мне и задала. Так ведь? Ну подумай, Лер.

- А я только и делаю, что думаю, думаю, думаю, - обреченно произнесла Валерия.

- Ну и?...

- Ну и ... ни-че-го....

- Да-а-а...

- Что да-а-а, - передразнив женщину, сказала Лера, - что делать-то?..

- Ну что... Может, веревку с мылом приготовить, - начала приходить в себя Н.В., - а ну возьми себя в руки, тоже мне "верить мне или не верить". Филолог, вернись с литературных высот на землю.

- А я на земле... Да-да, не смотри на меня так. Знаешь, у Стругацких на днях прочитала очень простую фразу и задумалась... Есть люди, которые могут выдержать удар судьбы; а есть, которые ломаются. Первым рассказывают правду, вторым рассказывают сказки. Я вот теперь думаю, наверное, хочу услышать сказку...

- Про Золушку, еще скажи.

- И правду, только где сказка и где правда - запуталась...

- Это называется, моя хорошая, заблудилась в трех соснах...

- Да нет.

- Да-аа, если бы не запуталась, таких вопросов не задавала бы.

- Насть, такие вопросы задает себе каждый дурацки влюбленный по уши.

- Ага, бессонные ночи, мокрая подушка от слез и т.д. - по-моему, это характерно для 16-20-летних...

- А дальше что? Возраст не позволяет? - усмехнулась Валерия.

- А дальше - с возрастом - человек должен становиться мудрее, рассудительнее, поспокойнее, что ли... У него появляются уже другие заботы.

- Только ты забыла: чувство не поддается никакой логике, увы.

- Но ты же пытаешься подчинить разуму, раз задаешь такие вопросы.

- Я пытаюсь убедить себя в том, что бес-по-лез-но.

- Тогда и не старайся. Думай о работе, о маме.

- О себе пока можно забыть?..

- Да ты о себе и не думаешь, только мучаешь себя....

- Как же ты себя любишь... - глядя на Марго, произнес Игорь, не торопившийся встать с постели.

"Приводить себя в порядок" любая женщина либо любит, либо вынуждена. Маргарита Евгеньевна с первого взгляда на женщину угадывала, сколько времени она с утра уделила себе. Одних она с пренебрежением называла "пятиминутками". У таких, как она считала, как правило, главное - накрутить с утра бигуди, второпях снять их и успеть расчесаться. И прическа готова - пышно и быстро, как однажды она услышала от своей продавщицы, за что ее впоследствии и уволила, несмотря на ее чрезмерную старательность. Та так и не поняла причину своего увольнения. А Марго не могла просто-напросто каждый день сталкиваться с прической - "быстро и пышно". Ее раздражали неравномерно торчащие пряди, среди которых к тому же затесались и нерасчесанные. И это еще продавец-консультант ее магазина, престижного. Да и по "утренней раскраске" можно было распознать "пятиминуток" - на веках густым слоем однотонные тени, сворачивающиеся к обеду в толстую жирную прослойку, нерастушеванный румянец на щеках, да и помада без контура. Другие для нее были "еще ничего". Когда и с прической поработали подольше - как правило, никаких излишеств, чувствовалось: укладывали феном, при этом используя различные кремы для волос, поэтому они смотрелись, как в рекламе, "шелковистыми и блестящими". К тому же краски на лице не было видно, только своим вооруженным взглядом Марго замечала легкий румянец, искусно подведенные глаза.

А вот себя она причисляла к "порядочным" женщинам. Не в смысле честности, моральности, а как раз имея в виду избитое выражение "привести себя в порядок". Ей оно ужасно не нравилось, поэтому оно перекочевало в третью, малую, категорию женщин - "порядочных". Марго считала "утренний туалет" целым искусством, которому нужно научиться, причем долго и кропотливо. Некоторым это лень, другим не дано, иные пытаются, а есть мастера своего дела, коей она себя и считала.

Кажется, только Игорь видел ее "не в порядке", он и сам не рад был этому, так как Марго не прощала, за каждое такое "видение" она мстила изощренно.

Утром, приняв контрастный душ, она вначале принималась за свое ухоженное тело, смазывала его кремом, долго и с наслаждением втирая в кожу. На это у нее уходил ровно час времени, ни минуты меньше. После чего она принималась за лицо. Сперва (а это уже 30 минут - она все делала точно по времени) - точечный массаж, затем - питательная маска, после чего начиналось таинство преображения. Макияж занимал еще час времени. У нее еще была странность, с которой она вначале пыталась бороться, а затем плюнула, решив, что это ее очередная "изюминка". Волосы она укладывала в последнюю очередь, причем это зависело от макияжа. Если яркий - прическа неброская, как правило, волосы, зачесанные назад с помощью мусса; если "мягкий" - значит, что-нибудь сногсшибательное в прическе.

- Очень даже люблю, - принимаясь за одежду, пропела Марго.

- А кроме себя, ты вообще кого-нибудь любила? - потягиваясь, вставая с постели, спросил Игорь и тут же начал увлекать женщину за собой в еще не успевшую остыть теплую постель.

- Ты что?! Прическу испортишь, - возмутилась женщина, резко отталкивая его от себя.

- Дорогая, это очень страшно? - усмехнулся в ответ Игорь.

- Дорогой, страшнее, чем ты думаешь, - разозлилась Рита.

В другой раз она могла ответить и погрубее, но сейчас ее мысли были заняты другим. С утра она себя чувствовала бодрой и свежей. Перед возможностью заработать хорошие деньги, а в данном случае - очень хорошие, у нее всегда было будоражащее кровь и тело настроение. Телу она дала поостыть сегодняшней ночкой. Хоть и расстались они позавчера с Игорьком неважно, она все-таки сумела его вчера затащить к себе в постель. "Какие же они, мужики, глупые самцы, - глядя на обиженного, или делавшего вид такого, Игорька, думала Марго. - Но этот самец еще ничего, может ловко поработать с моим телом". Поэтому, немного смилостившись, она многообещающе наклонилась к мужчине и нежно поцеловала в губы. Когда Игорек потянулся ей навстречу, страстно обнимая ее, она, слегка шлепнув его по щеке, свистящим шепотком процедила на ушко:

- Милый, запомни - когда я хочу... А сейчас... не хочу... - рассмеялась она, довольная собой. Затем с одобрением посмотрела на себя в зеркало. Что ж, вид деловой, успешной женщины. Слегка подведенные глаза, оттенные серыми тенями; прохладный румянец на щеках, еле заметный; красная помада со слегка розоватым оттенком, делающая губы более полными. Темно-красные обтягивающие брюки и черный удлиненный пиджак с глубоким вырезом впереди, откуда слегка выглядывал чрезмерно откровенный топик темно-красного цвета.

Но адреналин будоражил еще кровь. Марго знала, после того как сделка состоится, она, словно наркоман, получит свою очередную долгожданную дозу и придет черед истоме, сладостной, ни с чем не сравнимой. Также она знала, что продумала все до мелочей. И, окинув Игорька напоследок одним из своих взглядов-заготовок - в данном случае, презрительным (он еще смеет думать, что ее могут обмануть?!), вышла из дому уверенной походкой, которую тоже когда-то в студенческие годы пришлось "выработать", по словам профессора, читавшего лекции о лидерстве. Да и со временем, приобретя, как ей казалось, все для полного счастья - прежде всего деньги, красоту и, как следствие, уверенность в завтрашнем дне - ее движения не потеряли власть и силу, а даже приобрели еще больше - появилась вальяжная раскованность, не делающая, однако, ее вульгарной, а придающая ей женственность, на которую так падки оказались мужчины. Но все равно, стараясь не терять бдительность, осознавая все-таки, что самоуверенность и уверенность в себе - две лицемерных подружки (а настоящих подружек и не бывает - в этом М.Е. и не сомневалась), так и норовящие друг друга подставить, особенно коварна первая: может выкинуть что угодно и где угодно, а самое противное - это и будет самый неподходящий момент, она в последний раз взвесила все за и против. Сегодня Марго решила не садиться за руль, да и не царское это дело, считала она, тем более ребята, к которым она обращалась "по делу", должны были встретиться с ней на Московской. Эти "хлопцы из табакерки", как Марго их называла, действительно не раз оказывались для нее палочками-выручалочками. Глядя на них, неглупых, симпатичных ребят, выглядевших солидно и даже интеллигентно, нельзя было предположить, что эти милые симпатяги могли быть жестокими и безжалостными, когда надо. А один раз было надо - правда, за приличные деньги. Единственное, что угнетало тогда Марго. И вместе почему-то запомнился один эпизод - как один из них, самый симпатичный, после "силовой разборки", снимая окровавленный кастет с руки, обаятельно улыбаясь, поймав ее брезгливый взгляд, застенчиво обратился к ней: "Работа у нас такая, вы уж простите" Она даже вначале не поняла смысл сказанного, а только спросила: "А без этого можно было бы?". "С удовольствием, Маргарита Евгеньевна, но вы сами видите, не хотят по-мирному, по-дружески", - печально вздохнув, ответил мужчина. На какой-то момент его стало жалко, даже того, с кем разбирались, жалко было не так. Тогда Марго аж передернуло: если бы ее по-хорошему попросили продать квартиру, она тоже вряд ли согласилась. Ее не терзало чувство вины из-за того, что эта была, по словам Игорька, ее очередная прихоть. Нет, пожив когда-то с муженьком в трешке, не желающим, хоть и были деньги, меняться на большее по каким-то своим идейным соображениям, не понятным ей, впрочем, как и другое - поэтому он теперь и не с ней, так ему и надо, она, продав эту злополучную трешку, приглядела дом-сталинку в центре города. Риелторы нашли, как она просила, четырехкомнатную и двухкомнатную рядышком, из них Марго мечтала сотворить роскошную квартиру. Но сложность состояла в том, что четырехкомнатная была свободна, а в двушке был хозяин - мужчина лет 45, опустившийся, временами уходящий в запой, напрочь отказывавшийся продать свою квартиру. А сумму Марго предлагала хорошую, не поскупилась она тогда, так как спала и грезила об этой квартире. Как сказал тогда Игорек: "Ты проявила воистину королевскую щедрость", с той поры он так частенько и называл ее - королева Марго, внося, конечно же, в эти слова уже иной, более зловещий, смысл. Вот тогда она и познакомилась с "хлопцами из табакерки", они оказались не бандюгами, в привычном понимании, а ребятами толковыми, знающими "свое дело". Сегодня они должны были послужить ей не только прикрытием, мало ли что, но и все проверить, каждый ящик досконально, каждый флакончик.

Зайдя в чистый, пахнущий еще краской гараж она достала, словно книжку из кармана, маску приветствия

- Ну что, Сан Саныч, все готово? Ничто не изменилось?

- Нет, что вы, мы свои обещания держим, - серьезно ответил ей мужчина.

- Что ж, это только радует. Вы не против, если мои помощники все проверят? - задав дежурный вопрос, Марго все же пристально посмотрела на него.

- Нет, конечно. Это ваше право. А вы пока деньги бы передали пересчитать.

Маргарите ответ понравился. Не было суетливости, дерганности, желания угодить, а чувствовалось спокойствие человека, которому нечего скрывать. Да и в гараже он был один, то ли дурак, то ли человек, знающий, что его точно не кинут - себе дороже выйдет. Но если даже что-то есть, ее хлопцы все равно откопают, она-то это знала прекрасно. Эх, не позавидуешь тогда этому старикану, хотя, впрочем, какой он старикан, лет 45-50, но такой типаж никогда не нравился М.Е. - коренастенький, с прищуренным взглядом из-под нависших густых бровей, мужичок-боровичок, строящий из себя всезнающего, умудренного опытом. А опыт-то какой, тьфу, даже подумать противно, накопить так тысчонок несколько, купить домишко невесть в какой Тмутаракани и поселиться там с дородной женушкой да нянчить внуков. Пока ребята выполняли свою работу, она вначале наблюдала за ними, усердно и старательно изучавшими содержимое в ящиках, а затем решила постоять на улице, тем более в первый раз за последние дни не было дождя, и солнышко, застенчиво выглядывая из-за туч, грело по-осеннему приятно и ласково. Подставив лицо солнышку, она про себя удивилась своему порыву, не характерному для нее. Однако, по привычке, тут же проанализировала свое поведение, выявив только одни плюсы. Во-первых, она получает нужный для организма витамин д, во-вторых, получая витамин радости, поднимает себе настроение. Правда, оно и так у нее было неплохое. Испортить его могли: 1.Отсутствие денег (больших!). 2. Набранные килограммы. 3. Неудачное посещение парикмахерской. 4. Неподчинение ей (такое случалось редко). Ухмыльнувшись, она вспомнила свою давнюю приятельницу, вернее, приятельницу в прошлом, для которой истинным счастьем являлись поиски своего суженого, который упорно не желал находиться, но зато этого жаждала Виктория, так звали знакомую. Правильно, кто-то из великих сказал: путь - все, цель - ничто. Пока у той была цель к захвату мужской особи, готовой связать с ней свою жизнь, она являлась преуспевающей леди, достойным конкурентом М.Е., и следила за собой, посещая, даже слишком часто, различные салоны, не боялась пробовать на себе все новейшие технологии похудения и омоложения. И все-таки Виктория добилась своей цели - спутник жизни был найден, зато Марго потеряла достойного конкурента, что, конечно, ее вовсе не огорчало. Но Марго нравилось соперничать и выходить победителем. А в этой ситуации соперник сдался без боя. Встретив недавно Викторию, Марго поняла: большую часть денег замужняя теперь женщина вкладывает уже в другое - набивание желудка своего и своего благоверного (а покушать он очень любил), самодовольно приходящего с работы и требующего свежего вечернего комплекта: тапочек, домашней одежды, разложенной аккуратно, непременно на диване - не дай Боже, в кресле, сервированный столик и программу развлечений - от просмотра интересного кино (об этом также Вика должна была позаботиться заранее) до внимательного выслушивания его речей на тему: " Викусь, как мне тяжело, как тяжело". А та, в первый раз за целый день услышав ласковое обращение, преданно смотрит ему в глаза и спрашивает: "Что ты хочешь, малыш, что ты хочешь еще?". Марго до сих пор с содроганием вспоминает ту сцену, когда, поддавшись на уговоры Вики, попала к ним в дом. В тот вечер приглашенная прекрасно видела, что хотел Викусин муженек - ее, Марго, только не видела этого его жена, озабоченная тем, чем еще можно порадовать свой "подарок судьбы". Раздобревший, капризный подарочек со слащавыми глазками. И главное, что удивило Марго, Виктория получала от этого кайф! Но нет, такая жизнь не для Марго. Она недавно прочитала у Марининой, что людей можно поделить на две группы: собак и кошек. Первые верно служат своим хозяевам, с радостью выполняя все их приказы, ожидая все новых и новых. А вторые, к коим причисляла себя Марго, гуляют сами по себе, независимые, гордые, они могут позволить другим их поласкать, утешить, а могут и не позволить. А если против шерсти - острые коготочки всегда наготове.

Вернувшись в гараж через минут сорок, Марго, полюбовавшись работой ребят, в который раз порадовалась своему знакомству с ними. Правда, не радовала ее сумма, которую приходилось им отстегивать, но не только красота требует жертв, но и бизнес тоже. А потом важен сам результат. Что в том, что в этом случае вариант - налицо, хотя бывают, конечно, и промахи, но, как говорится: кто не рискует, тот не пьет шампанское. Саныч не торопясь поставил дипломат с деньгами на верстак у задней стенки с каким- то дурацким плакатом и подошел к ней:

- Ну что, Маргарита Евгеньевна, работа подходит к концу, вы довольны,

- Пока об этом рано говорить, - Марго даже и не пыталась спрятать свою антипатию к этому мужичку-боровичку.

- Все в порядке, вы не беспокойтесь.

- Не беспокоятся только дураки, - раздраженно ответила женщина.

- Но вас такой не назовешь.

- Умеете делать, однако, вы женщинам комплименты... - ухмыльнулась она.

- Увы, чему не научен - так не научен, зато научен другому.

- И чему же? - бросила Марго.

- Ответственно относиться к своей работе, - на полном серьезе ответил Саныч.

- Надеюсь, надеюсь, - равнодушно кинула она, подумав про себя:

" Мужичок-кулачок, как же, поверила тебе, такие, как ты, все для себя, для дома...".

- А я надеюсь и на дальнейшую работу с вами, - продолжал Саныч.

- Да? - удивленно и свысока спросила Марго. - И такое возможно?

- Да, Маргарита Евгеньевна, в нашей жизни все возможно при условии, если есть деньги и власть.

- По-моему, эти вещи неразделимы между собой, - уже с презрением в голосе ответила Марго, ей совсем не нравилось болтать с этим "стариканом", но все-таки она продолжила, - если есть деньги, есть и власть, и наоборот...

- Но смотря какие деньги и какая власть, - с хитрым прищуром возразил ей Саныч.

- Мы с вами, по-моему, сейчас говорим о больших...- резко прервала его женщина.

Надоевший диалог, к ее немалому удовольствию, прервал один из ее помощников.

- М.Е., все в порядке, можете не сомневаться.

- Вы все проверили...? - хотя она знала ответ на вопрос, но спокойствия ради спросила.

- Да, конечно, все проверили, не беспокойтесь.

Попрощавшись с Санычем, перед уходом, вспомнив разговор с ним, она не удержалась и сказала:

- Звоните...

- Непременно, непременно...

Почему-то такой ответ рассмешил женщину. Она себя вдруг представила не бизнес-леди, совершившей нелегальную сделку, коей она и являлась, а светской дамой, вышедшей из модного салона 19 века, вежливо, по этикету, распрощавшись с ... дворецким. Глупо вышло...

"Когда у человека одна из ветвей его жизни засохла, то обычно не он сам, а другие первыми замечают, как в нее вновь начинают возвращаться живительные соки. Человек не сознает, что начал все снова. До тех пор, пока этот процесс не останется уже позади".

"А иногда бывает, - размышляла Валерия, читая Ч. Сноу, - и сознает, и не сознает". Уже было 12часов дня, а Лерке не хотелось вылазить из постели, тем более есть возможность поваляться, понежиться с книгой писателя, который ей нравился. Она тут же вспомнила анекдотическую ситуацию, просшедшую с ее знакомыми. Ее приятельница, Ленка, как и она, является большой поклонницей книг Б. Акунина. А ее муж, хороший, работящий добряк, читать не любит и постоянно жалуется на то, что его жена частенько отдает предпочтение книге, а не ему. На очередные его стенания Лера пошутила:

- Опять Ленка с Борькой залежалась?

- С каким Борькой?! - подозрительно воскликнул Ленкин ревнивый муж.

- Да не волнуйся ты, - тут же включилась в разговор Лена, пытаясь успокоить разнервничавшегося муженька, - Лера пошутила, она имела в виду писателя Бор.Акунина.

- Что???

Пришлось полностью расшифровывать Леркину фразу.

- Лера имела в виду, что я залежалась с утра с книгой Б. Акунина.

- Ну и шуточки у вас, - обиженно произнес мужчина.

А Валерия читать очень любила. Правда, иногда понимала, что требует от книги слишком многого - ответов на волнующие ее вопросы. Так как вопрос, вначале навязчивый, затем преследующий везде, потом роковой, в итоге ставший вторым ее "я", оставался одним и тем же: "Какую роль в моей жизни сыграет Сергей?". Ответы были всегда разные - в зависимости от книги. Вот и сейчас, читая Ч. Сноу, она задумалась над тем, "засохла ли одна из ветвей ее жизни" и когда, по истечении какого времени, она сможет обратиться к этой ситуации более спокойно, а лучше и хладнокровно, оценить ее по-другому, по крайней мере, не так, как сейчас. "К сожалению, - думала Валерия, - я не могу отличить неизбежного от случайного". Заново вспоминая и переживая их первую встречу с Сергеем, она вновь и вновь задавалась вопросом: случайная она была или все-таки неизбежная? "Но, в любом случае, приведшая к одному - я по уши влюбилась, - безутешно отвечала самой себе Валерия и тут же старалась себя успокоить - но любая случайность - это оправданная закономерность, значит, все-таки этому суждено было случиться. Как говорит моя мама, это послужит тебе опытом, пускай и печальным, из которого ты сможешь извлечь правильные выводы. Ага, вот извлеку вывод, что все мужики - сво..., стану озлобленной... Да нет, наверное, не получится... Насчет мужиков - может быть, а злиться-то что, разве только на себя".

С утра у Сергея все валилось из рук. Его раздражало все: и обшарпанные стены, и крошки хлеба на подоконнике, а вытереть было лень, и громкая музыка за стеной у соседей, к тому же нынешние шлягеры типа "Я попала в сети, которые ты метил" тут же прилипали к тебе и, словно пиявки, высасывали настроение, и так не очень хорошее, и ожидание звонка от Саныча, хотя тот, по идее, должен отзвониться часам к 12, и даже остатки наведенного Леркиной рукой порядка тоже не улучшали настроение, а наоборот, злили еще больше. "Тоже мне, почему сразу же женщины хотят услышать одно? Неужели просто не получать радости только от проведенного вместе вечера, дней, нет, сразу, надолго и навсегда, а сами-то готовы к этому - долго и навсегда???" - ходил он, сердитый и злой, по квартире, кажущейся сегодня холодной и пустой. Это и понятно: он и воспринимал квартиру, которую снял всего 2 месяца назад, как гостиницу. Но, относясь раньше к ней с апатией, сейчас он чувствовал к ней отвращение. Посмотрев на часы - а до предполагаемого звонка оставалось 2 часа - он вдруг подумал, обрадовавшись шальной мысли, застрявшей у него в голове: "Если Саныч позвонит ровно в 12 - позвоню Лерке, если минутой раньше или позже - не буду...". Звонок прозвучал в 12. 30.

- Все в порядке, Сергей, - услышал он спокойный и ровный голос Саныча.

- Как ты думаешь, еще получится?

- Уже снова рвешься в бой? - рассмеялся Саныч и тут же серьезно ответил. - Думаю, все нормально. Я намекнул, и они, скорей всего, согласны.

На следующий день после встречи с Санычем, с которым они детально обсудили нынешнюю и наметили будущую сделку, Сергей несколько раз на машине покружился вокруг Леркиного лицея в надежде, что посчастливится - встретит Валерию, но, увы, судьба не улыбнулась ему. Хотя, может быть, и к лучшему, не всегда сразу понимаешь, что для тебя хорошо, а что - нет, только потом осознаешь, и бывает.... жутко...что же ты наделал...как не понял...

Зато везение теперь, как считал Сергей, все равно на его стороне. И не ошибся: запланированная поездка в Москву прошла чисто и гладко, и Марго согласилась на следующую партию товара. Саныч с утра рассказал о разговоре, все вспоминая неприятный смешок М.Е. "Ох, ну и баба, правда, уже сама предложила дальнейшее сотрудничество с нами, о-о-ох", - все вздыхал Саныч, но делал это с удовольствием охотника, почуявшего добычу, и его "о-ох" было не угнетающе свинцовым, а сладостно протяжным.

"Еще бы не предложила", - усмехаясь, думал Сергей вечером дома, с удовольствием потягивая пиво перед телевизором.

Марго, получив хорошую прибыль от предыдущей сделки и в предвкушении следующей, радовалась жизни как никогда, что, на удивление ее подчиненных, распространилось и на них - им была выдана премия. Только Зойка, получив к своей зарплате добавку, как обычно, фыркнула, пробурчав при этом: "Могли бы и больше". Однако ее коллеги с сочувствием смотрели на нее, оправдывая очередной ее каприз непростым периодом в Зойкиной жизни, случавшимся периодически. По словам Зойки, "она кинула Юрика", своего очередного воздыхателя. Но все прекрасно понимали, зная невыносимый Зойкин характер, что все произошло с точностью наоборот. Спасти ее от неминуемой тоски могла только очередная пакость, выкинутая ею. Н., несмотря на это, все же, решив поддержать девушку, обратилась к ней:

- Зойка, зато хватит на ночной клуб, там непременно с кем-нибудь и познакомишься, еще лучше, чем твой бывший, - и тут же пожалела, что начала разговор с Зойкой.

- Ага, а ты, мать-героиня, кроме очередных новых блюд, чем еще можешь порадовать свое инфантильное семейство?

- Зачем ты так, - вступилась за подружку Л., - она как лучше хотела.

- Да пошли вы... - Зойке и не хотелось разговаривать с ними.

Услышав их разговор - дверь в ее кабинет была открыта, - Марго сладко потянулась в кресле, подумав при этом: "Все-таки приятно чувствовать свое превосходство, пускай даже и над ними, а все равно приятно". И потянувшись сладко еще раз, позвонила Игорьку:

- Милый, я соскучилась по китайской кухне, - она продолжала грызть, мило причмокивая, сладкий на вкус рафинад власти.

- Я понял, моя королева, а ты наденешь вечером для меня мое любимое кимоно?

- Это зависит, милый, как ты себя вести будешь...

- Ну не знаю, не знаю, - протянул Игорь, - ну раз ты в кимоно - значит, я - твой господин, только мне стоит подумать, каким будет он - властным и деспотичным или нежным и уступчивым?...

- Подумай, милый, подумай, угадай мои желания, - сладко промурлыкала Марго, - жду тебя...

Мужчина, ненавидевший со школьной скамьи снисходительно детское Игорек, неожиданно для себя обрадовался ласковому обращению Марго. "Видимо, старею или действительно уже привязался к Марго", - подумал он с грустью. Правда, и радостью это назвать было нельзя, а скорее, не возникло внутреннего нервного дискомфорта после общения с Марго, которого, впрочем, он пытался не замечать, объясняя это своей уступчивостью, ставшей его второй половиной, постоянно уязвленной, постоянно конфликтующей с первой. А первая, в свою очередь, не уживалась со второй, подобострастной, услужливой, так как была тщеславна и себялюбива. Еще в школе, учась посредственно, как любили выражаться педагоги, он стремился быть во всем первым. Но, увы, эти стремления были беспочвенны, так как особых звезд с неба он не хватал, хотя старался, очень старался, прислушиваясь к звучавшей каждое утро маминой фразе "трудолюбие растит талант!". Потом, осознав, что интеллектом не возьмет, решил пойти другим путем, взяв с собой в попутчики свой изворотливый ум и умение чувствовать слабые людские струнки. Вот тогда и появилась на свет вторая натура. Вначале, конечно, ее приходилось в грудном возрасте подкармливать увещеваниями типа "надо уметь быть послушным, чутким, услужливым, да - но! для достижения своей цели (в эти минуты и первая и вторая половины были заодно). Когда вторая подросла, то ей пришлось пройти настоящую школу жизни - научиться разбираться в людях, тут она оказалась очень способной ученицей. Выслушать душевные излияния, при этом незаметно влезть к собеседнику в душу и застрять там надолго - как же, есть Игорек; вовремя выслужиться (оказалось, как многим нравится, когда перед ними выслуживаются, главное - вовремя!) - он уже рядом; в нужный момент настучать (правильнее - не допустить инцидента!) - Игорь тут как тут! В итоге школу он закончил, конечно, не с медалью, но как один из "любимчиков", который тут же забыл про любящих его наставников. Но не забыл про своего "закадычного друга" - Антона, чьи родители считались уважаемыми людьми в городе. Как-никак преподаватели юридического института. С Антоном Игорь стал дружить в старших классах, стал постоянным гостем в их доме. А у Антона его любили, привечали, пытаясь, по словам матери Антона, добросердечной женщины, "сделать его жизнь более светлой", узнав от Игорька "страшную правду" его жизни.

Учась в институте, он тут же начал подыскивать себе работу - непыльную. Устроившись охранником к Марго, он тут же понял: кто в доме хозяин, вернее - хозяйка. Прощупывая все слабые стороны хозяйки, тщательно замаскированные, он терпеливо и добросовестно выполнял свои обязанности, не приступив к основным. Ему долго пришлось поработать, но все-таки в итоге он приступил к своей основной работе - стал ее любовником. "Работал" он искусно, осознавая, что мало им стать, нужно и закреплять свои позиции. Его не смущала разница в годах - наоборот, это тешило его самолюбие, да и Риткино тоже, она была такой же тщеславной, как и он сам. Теперь свою первую половинку он насытил сполна, а чтоб сытость не проходила - об этом заботилась вторая. Так что его не угнетало нынешнее положение, вот только "Игорек" его еще раздражало. Но на это, решил он, можно наплевать, имея то, что было у него: машина, квартира, деньги, дай бог, получится в ближайшем будущем открыть свою нотариальную контору. Марго обещала помочь с деньгами, но тут ввязалась в какую-то махинацию. Не нравилось все это Игорю, но не слушала его женщина. "Может, и на самом деле старею, раз подводит меня чутье", - думал Игорь, готовясь к сегодняшнему вечеру, обещавшему быть неплохим.

Валерия не ожидала, что вечер окажется таким приятным. Целый день проведя в попытках сделать что-нибудь полезное, она очень обрадовалась приглашению Стаса и Татьяны, своих соседей. Тем более вечер для них был особенный - день рождения их внучки. Застав веселую компанию в сборе, Лерка тут же почувствовала себя радостно и легко. У них всегда собиралась молодая и веселая компания, любящая петь песни под гитару, устраивать интересные беседы, главное, здесь с уважением относились друг к другу. Хотя кого только не было: и юристы, и студенты - друзья детей - и друзья Стаса с Татьяной со школьной скамьи, и родственники, и коллеги. Увидев Лерку, Стас, улыбаясь, тут же усадил ее за стол, не забыв при этом добавить:

- Вот наша полуобморочная училка пришла!

- Стас, вот опять ты, - по привычке ответила девушка.

- Ладно, Лерка, ты же знаешь - он любя, - смеясь, прервала Татьяна обычный ритуал приветствия, который мог и затянуться.

Рядом с Лерой оказалась пара, с которой она не раз встречалась у соседей. Интересно было всегда наблюдать за ними. Он, непременно в центре внимания, веселит публику, выбирая объектом незлых шуток свою жену, она - не обижается, с мягкой улыбкой позволяя ему вспоминать курьезные штучки, происходящие с ней. Соседка Леркина по столу справа, внимательно слушая его, прошептала Валерии:

- Я бы не позволила себя так оскорблять!...

- Да разве это оскорбление? - удивленно спросила ее Лерка, но ее прервала Ирина, жена того самого весельчака, услышав вопрос:

- А что ж, может, и лучше что "оскорбляет", - задиристо сказала она, - как говорил Достоевский, "по крайней мере, избавляет от несчастия любить".

"Хорошо все-таки быть умной", - услышав ответ Ирины, подумала Лера.

- Да-а, а меня любить, зная мой несносный характер, - тут же включился в разговор и муж, заметив, что внимание с правой стороны ослабло, - большое несчастье...

- Вот поэтому мы и вместе, - смеясь, подытожила Ирина.

Но Леркина соседка, приняв все за чистую монету, не успокоилась и еще тише прошептала Лерке на ухо:

- Ну и семейка...

- Очень хорошая, дружная семья, - встала на их защиту девушка, а про себя тут же отметила: "А вот глупой быть - просто беда" - и тут же услышала:

- А вы их так хорошо знаете? - не унималась соседка.

- Я давно с ними знакома, но не знаю их хорошо...

- Почему же так убедительно говорите?...

- Потому что убеждена в этом, - с раздражением прервала разговор Валерия.

Та, придав своему лицу отрешенный вид с долей презрения, демонстративно отвернулась, чем очень порадовала Леру, хотя настроение было не то что испорчено, но что-то дурное и неприятное поселилось у нее внутри. Сразу почему-то вспомнились многочисленные рекламы, в которых омерзительные на вид существа так и норовят застрять у вас в горле, в желудке, но, если верить рекламе, благодаря чудодейственным лекарствам они тут же сбегают с мест поселения. А как избавиться от собственных тараканов в голове - никто не подскажет. Сначала Валерии показалось, что в этом виновата ее ворчливая соседка. Поэтому, избавившись от ее постоянных иносказательных реплик, посчитала, что лекарство найдено. Но легче не стало. Все-таки это странное, неприятное состояние, когда внутри, словно болячка, созревает вопрос, ответ на который трудно дать в силу того, что еще не можешь сам вопрос сформулировать - он еще не вылез наружу. Он, притаившись внутри, играет с тобой в прятки. И после долгих мучительных поисков, обнаружив его созревшим, ты изумлен ПОСТАНОВКОЙ вопроса.

Готовый Леркин "фурункул", с одной стороны, порадовал - вопрос приобрел осязаемые формы (самые неприятные болевые ощущения ушли), а с другой, неприятно удивил - "Неужели эта пара расстанется все-таки?...".

И тут же появляются другие вопросы, чтоб заглушить этот, напрягший тебя - "Откуда ты это взяла?", "Почему ты так решила?", "Что навело тебя на эту глупую мысль?". Интуиция?... Если следовать словам философов, интуиция - это знания, помноженные на опыт. А если опыт печальный? А знания так себе?.. Но ведь что-то смутило Лерку в этой паре. Разглядев их повнимательнее, она удивилась, что этого не замечала раньше. Он - ищущий, жаждущий получать все новые и новые, порой неизведанные, ощущения, живо интересующийся всем, с уважением смотрящий на свою жену. Она - дающая изо всех сил, но еще не понимающая, что со временем сил все меньше и меньше, немного уставшая, с нежностью глядящая на мужа.

Разве альянс нежности и уважения есть залог долгого и прочного брака?.. А почему и нет. Бывает, что нет ни того ни другого... а брак есть, правда, получается брак уже в другом значении. И Валерия вспомнила, как одна из ее знакомых, посетив известного астролога в период распада семьи, услышала вердикт, вынесенный им: "Вы ничего не можете дать друг другу, все, что имели, вы уже дали" - означавший бесперспективность дальнейшего совместного существования. А Лерка, продолжая наблюдать за парой, вынесла свое заключение: он требует, уважая. Она отдает с нежностью. А когда запас ее сил иссякнет?.. Ведь его тоже нужно подпитывать, давая взамен не только уважение. А когда мало будет получать только нежную мягкую улыбку?...

Легко, конечно, выступать в роли эдакого провидца, когда дело касается других. Про себя с Сергеем она ничего здравомыслящего сказать не могла, зато с горечью осознавала, что очень, очень любит его, нежного и резкого, молчаливого и без умолку болтающего, скрытного и искреннего, дающего и берущего. "А может, я ему ничего не даю. А может, все-таки иногда стоит переоценивать себя, чем недооценивать?" - продолжала размышлять Валерия. Когда какая-то мысль, словно пятно на одежде, заставляющее тебя краснеть и стесняться, одолевает тебя, ты сразу начинаешь долго копошиться в гардеробной своей памяти, выискивая старую, но любимую вещицу. Такие не изнашиваются годами, не пачкаются, их невозможно выкинуть - много памятного и дорого связано с ними. Многие - из детства, врезаясь в память, становятся заповедями. Первое, почему-то вспомнилось, как ее папа, пытаясь отучить маму от развешивания вещей на стульях, прибег к кардинальным мерам - выбросил...все стулья. Помогло! Лерка намотала на ус: никогда не разбрасывать вещи и ... не бояться прибегать к решительным действиям. Второе, что пришло на ум, - ее мама никогда не позволяла себе ходить в бигудях или непричесанной по дому. Лера также усвоила это правило, но в нем, как и в любом правиле, бывали исключения, особенно в последнее время. Третье - во время празднеств отец часто, не без удовольствия конечно, выслушивал комплименты. (Гости знали, чем порадовать отца). После одной из гулянок Лерка, пытаясь восстановить справедливость, спросила маму: "Мам, а тебе почему не говорят так часто комплименты?" - "Доченька, главное - обо мне отцу напоминают". Конечно, мама тогда поскромничала, так как папе о маме говорили много и хорошо. А самое главное, что вынесла Валерия из фраз, постоянно звучавших, - если бы не мама, не достиг бы таких высот и папа. Тогда Лера пришла к выводу: решившись стать женой, нужно приготовить себя к роли учителя-мудреца, взявшего под свое крыло талантливого ученика-мужа, трепетно и с уважением относящегося к своему наставнику (конечно, в идеале или хотя бы на первых порах). И приготовиться к тому, увы, "такова жизнь", что получает лавры он. И даже если он и не талантлив, все равно под крылышком-то сохранится лучше. Опять же Ее заслуга. Первые две заповеди так и остались несокрушимыми, как и многие другие. А вот третья разбилась вдребезги о трехлетний семейный стаж. Как правило, в таких случаях принято говорить "не сошлись характерами", а в Леркином, так она сама предпочитала, - "характером не вышла". Причем с самого начала, когда на будущего зятя впервые обратила внимание ее мама. Вначале Лера не обращала внимания на мамину фразу: "Какой заботливый, приятный молодой человек". Затем, слушая ее все чаще и чаще, Лера и "сама" пришла к такому же мнению. Поэтому, счастливая, она в день свадьбы с радостью думала, как здорово, что рядом с ней такой заботливый и приятный мужчина. Действительно, в течение первых двух лет он был внимательным и ласковым. А Лерка изо всех сил проявляла свою благодарность за такое отношение к ней, незаметно для себя превращаясь в чеховскую душечку, в чьем лексиконе не было и в помине "МОЯ работа", "МОИ увлечения", а только "ЕГО увлечения", "ЕГО работа", его, его, его и только его. Про себя Валерия вспомнила через четыре года (три года замужества плюс год "убиения" по ушедшему). Первый взгляд на себя она обратила уже в тот вечер, когда ее муж, не вернувшись домой с работы, позвонил ей и сказал:

- Я не приду.

- Что-нибудь случилось? - встревожилась Лерка.

- Я вообще не приду, - продолжал монотонно голос.

- Конечно, конечно, - не осознав сказанного, продолжала Лера, - чем я могу помочь? У тебя командировка? Нужно приготовить вещи?

- Да, вещи я заберу, сложи все в чемодан.

- Зачем все? - не понимая, кудахтала Валерия.

- Лера, я от тебя ухожу, приготовь все вещи, - четко проговаривая каждое слово, произнес мужчина.

А вещи он забрал все, в том числе и телевизоры, и кухонную мебель, и мягкую мебель - все. Хорошо, что квартиру снимали, а так бы и ее. Перебравшись к маме налегке, так и "не накопив ничего за время совместного проживания" - по маминым словам - Лера вначале думала: "Почему так случилось?", а потом, включившись в любимую работу, общаясь с любимыми подругами, увлекаясь танцами, она поняла, что иметь "свою работу", "свои увлечения" гораздо приятнее, чем жить чужими. Этот период ее друзья называли "расцветом", так как, встречая ее, восклицали:

- Лерка, да ты расцвела!

Сама девушка в свои 26 лет поделила жизнь на несколько этапов, начиная с периода взросления - с институтской поры:

1. Первобытнообщинный (находясь на "первобытном" уровне сознания, Лерка сводила свою жизнь к веселому общению, не ставя перед собой никаких целей).

2. Что и следовало ожидать - рабовладельческий (потеряв себя, осознанно выбрала роль рабыни Изауры).

3. Период возрождения (после того как слезы иссякли и были потеряны лишние 7кг., Лерка поняла: как прекрасна жизнь, если в ней ты не просто наблюдатель, а активный, неунывающий участник).

4. Период ....??? Влюбленности? Страданий? Наверное, испытаний... или приобретение очередного опыта, чтобы в очередной раз сделать какие-то выводы, пролетевшие мимо до этого.

- Лерка, пошли танцевать, - Татьяна, схватив девушку за руки, вывела ее на середину комнаты, - ты на себя не похожа. Где Лерка, которую я знаю - веселая, смелая, общительная?

Лерка улыбнулась, подумав о том, что первых два периода остались только в ее памяти (у кого-то она прочитала, что счастье - это хорошее здоровье и плохая память - здорово сказано!). Действительно, как будто и не существовала на белом свете забывшая о себе Валерия, вечно суетящаяся дома, растворилась в прошлом, а вышла на сцену под ликующие аплодисменты другая Валерия - жизнерадостная и уверенная в себе. И все-таки как приятно ловить на себе восторженные взгляды, пускай глупо, но они придают еще больше уверенности тебе. А когда Лерка танцевала, на нее смотрели все. Она полностью отдавалась танцу, передавая целую историю чувств, переживаний, эмоций. По словам Леркиной подружки, серьезно занимавшейся танцами, Валерия знала всего три - от силы четыре - танцевальных движения. И хотя их было насчитано не так-то много и они не были отточенными, Леркин танец завораживал, так как каждое движение, в зависимости от музыки, звучало по-разному: то плавными изгибами, то игривыми взмахами рук, то шаловливым покачиванием бедер... Натанцевавшись вдоволь, она вернулась домой счастливая. Счастливая оттого, что поняла, что должна сделать и чего не должна. Не должна - мучиться, а мучения прежде всего от непонимании ситуации. А должна - позвонить, позвонить сама! Набирала телефон Сергея она долго. Не спеша нажимая каждую кнопку, она успевала вести, убеждая саму себя и отговаривая, разговор сама с собой.

- Ну и что ты хочешь услышать?.. Давай сделай себе больно, давай, тебе, наверное, это нравится. Сама ведь не дура, понимаешь, если бы хотел, сам бы давно позвонил, - нашептывала по-садистки настроенная девушка.

- Ты хочешь позвонить?! Да!!! И не бойся! Страх не помощник твой, а самый заклятый враг! Ты ничего не потеряешь, зато приобретешь, - вступалась решительная.

- Ага, еще большую неуверенность в себе, - перебивала злыдня.

- Эта проблема того человека, если он неправильно тебя поймет, а ты избавишься от своей - постоянного ожидания его звонка, зачем затягивать.

И все-таки ближе по духу оказалась настроенная решительно Валерия.

- Лерка, я так рад, что ты позвонила, - услышав голос Сергея, Лера обрадовалась своему поступку, который обозначила как героический.

- Я решила не ждать от тебя звонка, а позвонить сама, а то так и состариться можно.

- А ты бы сумела так долго ждать?

- Не знаю. Скорее, сумела, если бы верила. А так, наверное, и не надеялась бы ждать. Вот и позвонила сама.

- Спасибо. Я очень рад, - произнес в ответ Сергей.

- Ладно, наверное, я зря позвонила, - сказала Лера, сжавшись внутренне вся от официально прозвучавших "спасибо" и "я рад".

- Лерка, ну ты что обиделась?.. Я действительно очень рад, что ты позвонила.

- Сергей, я люблю тебя, - набравшись смелости, выпалила Лерка в надежде, что так ей станет легче, и продолжала не останавливаясь, словно боясь очередного его ответа, - подожди, ты ничего не говори. Ладно? Для меня это не пустые слова. Я знаю, к ним надо относиться бережно и трепетно. Дура я, да? Но это ни к чему тебя не обязывает. Я делаю это даже из эгоистических соображений - может, мне станет легче. Ты знаешь, я, не подумай - это не в упрек тебе, постоянно думаю о тебе, жду звонка... Я не хочу быть для тебя одной из.... Наверное, лучше нам разойтись. Я переживу, ведь это и хорошо - я испытала это чувство, многим это и не дано. Ладно, Сергей, извини меня, спокойной ночи.

Выключив телефон. Валерия несколько минут оторопело и безумно смотрела на мобильник, с надеждой ожидая ответный звонок. Звонок не прозвучал.

Заиграл мобильник неожиданно. В 7.00. Игорь с удивлением посмотрел на Марго, быстро подскочившую к телефону. Обычно она телефон включала в 9 утра, вспоминая при этом каждый раз анекдот, как одной женщине в автобусе в 7утра, наступив на ногу, стали приносить свои извинения. "Женщина, извините" - сказали ей, на что она ответила: "Где вы видели женщину - в это время женщины еще спят".

Причисляя себя, естественно, к настоящим женщинам, она вставала в 9.00, не раньше, а вот позже - пожалуйста. После непродолжительного разговора Марго "принялась за свою королевскую особу" - как иногда шутил Игорь, правда, в зависимости от настроения Марго, в последнее время пребывающей в отличном расположении духа. Всю неделю Игорь, глядя на Марго, не мог не удивиться ее столь редкостному благодушию. Она за это время, ни разу не назвав его Игорьком, а исключительно "мой милый", была подозрительно мила и ...щедра. Каждый день получая от нее подарочки в виде новомодных галстуков, стильных рубашек, туалетной воды, Игорь ожидал более существенного - продолжения разговора об открытии его собственной нотариальной конторы. Сегодня он намеревался напомнить Марго об ее обещании помочь ему. А этот утренний звонок никак не входил в его планы.

- И кто побеспокоил мою королевну с утра? - как можно ласковее произнес мужчина, зная реакцию Марго на такого рода вопросы.

- Мои хлопцы из табакерки, - бодрым голосом ответила женщина.

- А к моим услугам ты не прибегаешь уже, - Игорь заметил, что с некоторых пор Марго не обращается к нему за помощью, разве что - за незначительной.

- Мой милый, я только это и делаю, - продолжала отшучиваться М.Е.

- Но все-таки, может, нужна моя помощь? - Игорь уже не боялся показаться назойливым, так как встревожился не на шутку.

- Ты мне в ней как раз и отказал, - ответила Марго после небольшой паузы.

- Ты что?! Когда это было?...

- Да-да, - многозначительно протянула женщина, - помнишь предложение о продаже партии косметики за 60тыс. зеленью?

- Ну-у-у, - промычал мужчина в ответ.

- Помнишь, ты тогда меня упрекнул в том, что мне все мало и мало?..

- Ну-у-у, - продолжал Игорь в том же духе.

- А помнишь, как ты отказал мне в помощи, мотивируя это тем, что связываться с ними опасно?

- Конечно.

- Так вот, мой милый, у меня с ними, можно так сказать, уже налажено сотрудничество! - торжественно произнесла Марго.

- То есть?.. - растерянно смотрел Игорь на женщину.

- Сегодня с ними, кстати, уже вторая сделка.

- Да?

- И знаешь, с каждым разом объем товара увеличивается ...

- Не может быть...

- Ага, - только мои ребятки охамели, с каждым разом все больше и больше требуют. Придется в следующий раз их не брать в долю.

- В долю???...

- Представляешь, что требуют. Пронюхали теплое местечко.

- И?..

- Что и? Да-а-а? Ну-у-у? Вот в следующий раз ты мне и нужен. Тем более речь пойдет о гораздо большей партии.

- ????

- Ну что, мой милый, ты согласен?.. Да-а, - многозначительно посмотрела на Игоря Марго, - как раз и подыскивай себе помещение, пускай это будет моим новогодним подарком. Время еще есть -1,5 месяца впереди. Дерзай...

Проводив Марго, Игорь не мог поверить сказанному ею полчаса назад. Неужели его мечта скоро сбудется? А почему бы и нет - он это заслужил своей преданной работой и верностью. Надо же, как он тогда промахнулся, видимо, со временем стал чересчур осторожным. И несмотря на это, как все удачно сложилось.

Сергей, услышав гудки в телефоне, вначале даже не понял, что произошло. Механически допивая пиво и тупо уставившись в телевизор, он начал приводить мысли в порядок. Но мысли не слушались его, отказывались подчиняться его железной логике, заключавшейся в том, что этот звонок еще ни о чем не говорит, что ничего страшного не случилось, наоборот, он внес в ее жизнь много интересного, что это лучше для самой Валерии, ведь он не имеет право вмешиваться в ее судьбу - и он не пытается оправдать себя, нет. А все равно вторгся на запретную территорию, захватив ее не по праву. Но осознание того, что он стал частью Леркиной жизни, вопреки желаниям, диктуемым разумом, было для него глубоким глотком чистого свежего воздуха после затянувшегося удушья, беспокоившего его долгое время.

... Я тебя люблю... я тебя люблю... Эти слова бешено колотились в голове, пульсируя с новой и новой силой. Он повторял их, произнося неторопливо, пытаясь еще раз попробовать их опьяняющий вкус, он дышал все глубже и глубже, стараясь вновь поймать нежный аромат этих слов, пока сам не произнес шепотом, боясь, будто его услышат: " Я люблю тебя" и, уже осмелев, повторил - "Я люблю тебя... Я люблю тебя...". Но его услышали... услышали его верные соратники - ЛОГИКА и РАЗУМ, диктовавшие ему другие условия. С трудом поддавшись их советам, умывшись, он лег спать. Но засыпал он со счастливой улыбкой на лице, стереть которую не удалось.

Осеннее солнечное утро, не так часто радовавшее в последнее время, было под стать настроению Сергея. Выпив крепкого кофе и наскоро перекусив холостяцким завтраком, он собрался на встречу с Санычем, договорившись с ним увидеться за два часа до предстоящей сделки с М.Е.

- Не забудь, деньги пересчитаешь, положишь в свой дипломат, и дипломат опять поставишь на верстак к плакату, - инструктировал Сергей Саныча, который, как обычно не торопясь, закурил сигарету в машине.

- Да зачем, я лучше в руках подержу, - выпустив дым, произнес Саныч.

- Еще раз, Саныч. Поставишь у плаката, и сам отойдешь. Это обязательно, - отчеканив каждое слово, повторил Сергей и продолжил. - А М. Е. передашь этот конверт

- И что там?..

- Там, Саныч, пригласительный билет на концерт, посвященный Дню милиции, подписанный лично самим генералом. Я за него четыре флакона "Жадора" отдал в секретариате УВД. Так что вручишь и скажешь, что САМ лично просил передать и, вообще, собирался встретиться с ней и поговорить, но это, мол, после следующей партии поставки. Большая будет - тысяч на триста баксов, недели через две. Вопросы есть? - Сергей внимательно посмотрел на мужчину, которого прочитать было невозможно: его лица не коснулись ни тревога, ни волнение - оно оставалось спокойным и непроницаемым.

- Никак нет, - по военной привычке ответил Саныч, а на прощанье кат-то устало и тихо произнес. - Удачи нам, Серега. До встречи.

Марго, глядя на Саныча, наблюдавшего вместе с ней за ее помощниками, никак не могла отмахнуться от назойливого вопроса, противно жужжащего уже с час в ее голове: "Чем же он меня так раздражает? Понятно, несимпатичен... Понятно, неприятен... Да и вообще есть он - нет его... Но откуда раздражение?...". Вызвать раздражение у Марго было сложно, другое дело - злобу, зависть, неприязнь. Но так как настроение у Марго было хорошее, она решила поболтать с этим "старичком-боровичком".

- А какая у вас цель в жизни? - задала Марго вопрос, уверенная в том, что его ответ поможет ей сменить раздражение на милость, а точнее неприязнь.

- А у вас какая? - ответ прозвучал немного грубовато.

- А вы всегда вопросом на вопрос отвечаете? - Марго разочарованно вздохнула, понимая, что отмахнуться от раздражения просто так не удалось.

- Нет, только в случаях с такими вопросами,..

- С какими?

- Серьезными...

- Значит, этот серьезный?..

- А разве нет?..

- А какие вы еще относите к серьезным? - заинтересовалась Марго.

- Все, что касается моей жизни и моей семьи.

- А у вас большая семья?

- Она у меня есть, а у вас?

- Семья для меня - это мое дело, а мой дом - это моя крепость.

- Звучит, конечно, красиво, а не одиноко вам в нем?..

- А я и не одна, а вы что, боитесь остаться один?

- Я боюсь потерять своих родных.

- Получается, вы живете в зависимости от них, от обстоятельств, окружающих вас. Когда терять некого, нет и страха. А зачем вынуждать себя жить в постоянном страхе? - женщина решила поразвлечь себя беседой.

- Зачем же в страхе? - удивленно переспросил Саныч. - Можно в любви, в заботе друг о друге.

- Все это надумано, - с усмешкой произнесла Марго.

- Почему? - Саныч выжидающе посмотрел на нее.

- Человек порой сам себя толком не знает, да и полюбить тоже не может. Что ж тогда говорить о других? Просто за своим вниманием, заботой, как вы говорите, он скрывает свои слабости, одна из которых - нежелание узнать самого себя. Легче отдавать самого себя во имя чего-то, говоря себе: "Какой я замечательный", а заниматься собой - нет уж, извольте, кто это оценит, кроме меня. А дать себе оценку - непозволительный труд, проще - оценивать других, таких же ленивых по отношению к себе, - Марго говорила медленно, с наслаждением.

- Странная у вас философия, - заметил Саныч.

- Зато результативная.

- Да, кстати, совсем забыл: САМ просил передать Вам пригласительный на концерт и сказал, что проверка вас вроде закончилась. Будет рад с Вами встретиться лично, но позже. А пока предлагает следующую партию по-серьезному - тысяч на триста долларов. Когда вам перезвонить?

На время они вновь замолчали, думая каждый о своем. Саныч - о приближающейся операции, да, для него цель - поставить на ноги самое дорогое, что у него есть, - его дочь. Делая все ради нее, он готов на все и не надо ему за это никакой благодарности, а самооценка его в настоящее время равна той нарастающей внутренней силе, которая помогает бороться за дочь. Не было бы ее - не было и этой огромной силы, именуемой любовью.

Марго, польщенная вниманием самого генерала (интересно, а сколько ему? какая у него жена? Да и просто оказаться в высшем городском свете неплохо), наблюдая за ребятами, уже подсчитывала в уме возможную прибыль. Жаль только, 3% нужно будет отдать им. Ну ничего, в следующий раз и без них можно справиться. Деньги можно будет взять в кредит в банке - правда, под залог магазина. Игорек поможет, но придется обещание исполнить, но, как говорят, обещанного три года ждут. Ничего, подождет, ему не привыкать. Сколько еще интересного впереди. Напридумывают такие, как Саныч, кучу всего, оправдывая свою ущербность. Нет, она не такая.

Все-таки как избирателен человеческий ум! Даже по отношению к друзьям, выбирая пути наименьшего сопротивления, руководствуемся гибким и изощренным умом. Идя за советом к другу, сразу сопоставляем сам совет и самого человека. Что я хочу услышать? Конечно же, правду. Но правда у каждого своя. Только какая мне нужна?.. Ритка, реально смотрящая на жизнь без всех ее приукрас, скажет: "Если хочешь быть в роли его любовницы, будь ею, тем более тебе с ним хорошо, да и подарками он тебя завалил, что тебе еще надо", но сможет и добавить: "Но мне кажется, он тебя не бросит, вот посмотришь". В этом случае не хотелось слышать слов "любовница", "бросит". Пускай честно, но ущемлено будет и так уязвленное твое самолюбие. Эдит, принципиальная и категоричная, прорапортует: "Ты достойна лучшего. Он не имеет права так к тебе относиться". Искренне, любяще, но обтекаемо и расплывчато. Да, достойна, да, не имеет, а я? Как быть мне? Светик, деликатная и тонко чувствующая натура, посочувствует нежно и ласково: "Лер, подумай, от чего тебе будет легче: расстаться или встречаться с ним?" Тонко, но в том-то и дело, что уже не думалось - надоело. Как хотелось решить побыстрее все для самой себя. Наташка, вечно в делах и практичная особа, бросит на ходу: "Сама себе придумываешь проблемы. И что из-за мужика так убиваться?..". Резко, но - в точку! В том смысле, что она, Лерка, убивается. А как по-другому - не знает ни одна. Зато дружеские советы на время способны приободрить тебя, дав почувствовать, какая ты неотразимая. Хотя некоторые советы лучше и не слышать, к примеру Зойкины. Та непременно, вооружившись статистикой, продекламирует, сколько женщин приходится на одного мужчину, да и настоящих мужчин нет, а самое главное - нужно уметь любить и беречь себя, а их - только использовать, иначе ничего хорошего тебя не ожидает. А ум не переставая работает в поисках потайной лазейки, в которую можно забраться, укрывшись тепленьким, греющим тебя советом. В итоге Лерку лихорадило несколько дней, пока однажды, не выловив Ритку после уроков, не выложила ей все, что накипело внутри.

- Ритка, я сама ему позвонила, - вырвалось у Лерки наружу.

- И? - села удобнее подруга, приготовившись услышать что-то новенькое.

- Я призналась ему в любви, - лихорадочно продолжала девушка.

- Ну ты даешь, - Ритка даже привстала в изумлении.

- Дура, да, - произнесла Лера, почувствовав вдруг сильную усталость.

- Даже не знаю, - растерявшись, ответила Рита.

- Рит, и что теперь будет?

- Рыжая, в конце концов, ведь это не конец света, - придя в себя, начала Ритка, - теперь остается только ждать: либо он позвонит (ему тоже надо вначале прийти в себя), либо нет. Вывод, рыжая, - если не... - все, не нужна ему, а если позвонит - значит, дорога ему. Но мне кажется, позвонит...

- Ты так думаешь? - с надеждой переспросила Валерия.

- Да, на 99% - позвонит, - немного подумав, ответила Рита.

- Это ты меня успокаиваешь, да? - продолжала Лерка.

- А что тебя успокаивать, все равно без толку.

- Ритка, я тебя люблю, - радостно воскликнула Лерка, чмокнув подругу в щеку.

Что объединяет все советы, правдивые или успокаивающие, искренние или отстраненные, полезные или ненужные? Что они редко принимаются с благодарностью: те, кто больше всего в них нуждается, реже всего ими пользуется. Почему? Наверное, право утверждение, говорящее, что истина обращена к разуму человека, а ложь - к ушам его. Ведь чаще всего прибегаем к советам, чтоб закрыться, спрятаться от правды, угнетающей нас. Не нужна она нам, так как где-то внутри нас уже есть правдивый ответ или уже созрел правдивый вопрос (а сформулированный вопрос - это уже половина ответа), неприятный нам. А если бы приятный - разве мы пошли за советом, вряд ли. А советы чаще всего обнадеживающие, оправдывающие тебя. "Он не звонит - может, у него что-нибудь случилось; Вы расстались - он, конечно, виноват, но это и к лучшему; он просто использовал тебя, а ты просто-напросто жертва". Конечно, жертвой выступать неприятно, но все равно не так уж плохо, ведь жертве в будущем воздастся. А внутри предательски стучит: "С нами делают то, что мы разрешаем с собой делать". "Нет, он мне позвонит, - говорит Валерия сама себе, выслушав Риту. - А почему так плохо?.. Тогда как насчет другого? Люди испытывают страдания настолько, насколько поддаются им - старо как мир! Получается, я сама этого хотела? Ведь я хотела, но не так. Вот и Ритка говорит...". Но Валерии не удалось обхитрить саму себя. Вначале Риткин совет был принят на "ура". Счастливая Валерия после разговора сразу принялась за проверку тетрадей, накопившихся за эти дни. Но вскоре радость быстро улетучилась, уступив место привычному самокопанию. Лерка в который раз истязала себя самобичеваниями, била по голове поздними упреками. "Зачем ответила на звонок? Зачем позвонила сама? И вообще зачем он появился в моей жизни?". Все эти вопросы вновь и вновь возвращали к первой и последующим встречам, заставляя переосмыслить каждую деталь, каждую реплику. Валерия пыталась вернуться в не столь далекое прошлое, осознать свою ошибку и просчеты, выявить их причину, пережить заново и "сделать соответствующий положительный вывод". Оставить бы только вывод, а все остальное, что предшествовало, сжечь, растворить, разбить. И права все-таки ее мама, советуя Валерии соблюдать с мужчиной "эмоциональную дистанцию", ведь повторяла она не раз: "наносят душевную рану не злодеи, не сплетни, а наша реакция на них". Получалось так, что, соблюдая эту самую дистанцию, застрахуешь себя в дальнейшем от нежелательной реакции - мучительных переживаний типа "позвонит - не позвонит", "любит - не любит". Наверное, как раз мамин совет и есть самый правильный, но, увы, не совместимый с Леркиными ощущениями, чувствами. "И вообще пора собираться домой", - подумала Валерия, в который раз отложив непроверенные тетрадки. На душе кошки скребли, да и всю неделю Лерка чувствовала себя неважно - то головокружение небольшое, то тошнота. Сегодня на уроке весь класс поплыл перед глазами, даже дети, видимо, почувствовав ее состояние, были чересчур притихшими. Правильно, какой тут аппетит будет... "Зато сброшу 3-4 лишних килограмма, как и хотела, - ободряюще сказала себе Лера, - 2 уже, правда, сброшены. Но как сказала одна из актрис, самое лучшее после расставания с мужчиной - это сброшенные килограммы".

- Немного разума, чуть-чуть отстраненности от остроты вставшей перед тобой проблемы и капля логики, - Сергей с Санычем сидели в кафе целый час. Рядом с ними за столиком уже сменилась третья партия. "Надо же, уже людей стал звать партиями", - поймал себя на мысли Сергей. Он сейчас, на редкость, находился в состояния покоя и комфорта. Вообще-то ему с Санычем всегда было неплохо: с ним Сергей находил общий язык. Если разговор касался дела - то точность и конкретность, ничего лишнего; с ним можно было устроить и "пятиминутку-молчанку" - просто посидеть-помолчать, причем и не возникнет никакого напряжения, словно так тому и быть. Казалось, в данный момент разговор достиг кульминации, но Сергей, не договорив до конца, стал задумчиво наблюдать за соседями, постоянно меняющимися. Сначала за столик слева сели двое мужчин. Без суетливых лишних телодвижений, как это часто бывает в многолюдных помещениях, заставив стол едой, они молча принялись поглощать пищу, изредка перебрасываясь короткими фразами. Быстро опустошив все тарелки, а их было немало, они так же молча, отработанно оделись и вышли. Сергей с удивлением посмотрел на часы - прошло всего-навсего 10минут. Следующие, в отличие от них, сумели насладиться приемом пищи. Горячо и бурно что-то обсуждая, они успевали с удовольствием и аппетитом поглощать еду. Глядя на их довольные лица, нельзя было не улыбнуться самому. Жаль было расставаться с такими соседями. Сменили их девушки, которые не спешили с едой, впрочем, с разговорами тоже. Зато не забывали украдкой, хорошо хоть так, бросать оценивающие взгляды на рядом сидящих. Видимо, вкусы их оказались одинаковыми - правда, не в плане еды, - а по отношению к Сергею, так как после цепкого просмотра зала они начали перешептываться, хихикая и бросая уже игривые взгляды в сторону мужчины. Так и ничего не добившись, даже ответной улыбки, они, вернув прежние невозмутимые лица, не спеша удалились. И теперь стол пустовал. "Так и в жизни - то пусто, то густо, - размышлял Сергей, - а пусто, наверное, когда как первые - действуешь как заведенный механизм, а если он выйдет из строя - чем жить будешь?.. Или как последние - все надуманно, а если не по их правилам пойдет?.. А густо тем, скорей всего, кто живет с удовольствием и со вкусом..."

- Так на чем мы остановились?.. - спросил Сергей Саныча, который, степенно потягивая пиво, думал о своем.

- Остановились на том, что я ставлю дипломат с деньгами как обычно под плакатик, а сам выхожу по малому за гаражи..

- Правильно, только надо будет все сделать очень быстро, потому что только в верхних коробках верхние ряды будут настоящие, понял...

- Да... Слушай, все-таки какая она стерва,- после небольшой паузы произнес Саныч.

- Главное - наша последняя сделка, - пропустив фразу Саныча, отрезал Сергей.

- А если она опять со своими помощниками приедет?..

- Не приедет...

- Ну откуда такая уверенность, Сергей?.. Ведь это риск, серьезный риск...

- Ты же сам говоришь, что она - стерва. А стерва захочет делиться такими деньгами?..

- Как раз с такими деньгами и нужна осторожность...

- Когда на чашах - жадность и осторожность, перевешивает первое. А тем более, Саныч, все уже решено.

Они вновь замолчали, но на этот раз ненадолго.

- Слушай, Саныч, как ты думаешь, а в любви нужна осторожность?.. - первый прервал "пятиминутку" Сергей.

- Тут нужно уметь понимать и чувствовать человека, так как непонимание рождает неверие, а неверие порождает неуверенность... А уверенность нужна прежде всего...

- Уверенность в чем?..

- В себе, в своих чувствах.

- А в другом человеке?..

- А это как раз о чем я сказал вначале - умение понимать и чувствовать другого, а это кому как дано, заслужил - получил одно, не заслужил - другое.

- Получается, нужно еще и заслужить?..

- А ты как хотел, в жизни так и бывает...

- По твоей философии выходит: если ты женился, а она оказалась последней тварью - ты и виноват.

- Выходит так...

- Неправильная твоя философия, Саныч...

- Почему же? Ты рассуди: влюбляемся в кого - в близких по духу, значит, и в тебе есть что-то похожее на нее. Если, конечно, влюбился, а то знаешь, сегодня как в анекдоте - мы просто любовники, ничего личного.

- А как же насчет того, что сходятся противоположности?...

- Слушай, Серег, я тут еще один анекдот вспомнил - как раз про тебя:

" - Ты зачем из тюрьмы сбежал? - Чтоб жениться! - Странное представление у тебя о свободе", - Санычу не хотелось развивать дальше любовную тему.

Валерии пришлось все-таки взять "больничный". Высокая температура и кашель не прекращались уже два дня. И несмотря на Леркины увещевания "я себя чувствую хорошо", "все и так пройдет", "мне сейчас никак нельзя болеть", ее мама вызвала на дом врача. Простое ОРЗ, заключение врача, не доставляло сильного беспокойства. А вот возможность посидеть дома денька два-три, с одной стороны, радовала, а с другой - пугала. Оставаться наедине со своими мыслями и эмоциями, гнетущими тебя и доставляющими массу неудобств, - не всегда увлекательное и приятное занятие. Конечно, если себя "вынянчиваешь", "выпестовываешь" или, по крайней мере, ждешь, небезосновательно, этого от других, тогда приятно нежиться целый день в кровати, к тому же обязывает и постельный режим. А если держишь себя в черном теле, занимаясь постоянным самоистязанием, тогда и не лежится, и не читается, да и не отдыхается. Спасла Лерку от надоевшего ей самоедства ее соседка --Татьяна. Она заскочила к девушке с утра-пораньше, удивив Леру своей удивительной способностью - "вовремя все прочухать". В первый раз услышав это выражение от Тани, девушка смеялась верно подмеченной фразе, решив, что слово прочухать от звучавшего в детстве волшебного "чух - чух", а Татьяна, заинтересовавшись этимологией этого слова, предположила - от слова "чухоня", означавшее в современном сленге - забитое существо. У Лерки получалось прочухать - стать палучкой-выручалкой, как в сказке, вовремя прийти на помощь. А у Татьяны - вовремя заметить стадию перерождения из прекрасной лебедушки в гадкого утенка. Обрадовавшись Татьяниному визиту, Лера тут же отправилась с ней на кухню попить кофейку. Ее соседка, философ по натуре, начала строго и высокопарно:

- Лера, - после чего сделала небольшую паузу, затем продолжила все с тем же серьезным видом, - под понятием "здоровья" понимается не только физическое состояние человека, но и духовное, и социальное. Хоть и привыкли мы, увы, к изречению "в здоровом теле - здоровый дух", а я думаю, что все-таки правильнее наоборот - "при здоровом духе - здоровое тело". Вот та-ак, - Татьяна многозначительно посмотрела на Леру и закончила, - что касается социума, я думаю, у тебя все нормально.

- А ненормально? - Лера немного даже растерялась.

- Не перебивай, - строго произнесла Таня, - а ненормально на данный момент твое физическое здоровье. А почему?

- Потому что, Танечка, на улице осень, слякоть. В помещении сыро. Еще не отапливается. К тому же на днях ноги промочила, - отчиталась девушка.

- А почему кто-то, промочив ноги, общаясь с больными и т. п., не заболевает, а кто-то, просто попав под дождь, - сразу же болеть? - Татьяна не успокаивалась.

- Кто-то, Танечка, обладает крепким иммунитетом, а я что-то выдохлась, - ответила Лерка.

- Правильно ты сейчас сказала - вы-дох-лась! И причина не в работе, не в погоде, не в помещении. Это все твои мысли, твои эмоции, твое отношение к разным ситуациям.

И вдруг Лерка неожиданно для себя расплакалась. Причем стала рыдать в полный голос, причитая и жалея саму себя. Хорошо, мама в аптеку ушла за лекарствами, а то и сама бы слегла, услышав свою дочку. Но самое странное, что Валерии это нравилось, словно вместе со слезами, истеричными всхлипами вырывались наружу все ее сомнения, подозрительные догадки.

- Танька, какая ты молодец, - выплакавшись вволю, с улыбкой обратилась Лерка к женщине.

- А я еще и не закончила. Теперь, моя хорошая, начнем все сначала, и ты мне все, до малейшей подробности, расскажешь. Хорошо? - скорее, не спросила, а уточнила Таня.

Валерию и не надо было долго упрашивать. Она, выплескивая переполнившие ее до краев эмоции, начала рассказывать свою историю знакомства с Сергеем, показавшейся ей судьбоносной; описывать каждую встречу с ним, которые можно по пальцам пересчитать; вспоминать все его немногочисленные звонки, но такие трогательные, а закончила свой рассказ вопросом-просьбой:

- А что, собственно говоря, случилось страшного?

- Как? Ты ничего не поняла? - огорчилась Лерка.

- Я все прекрасно поняла. И еще раз спрашиваю: что же страшное произошло?

- Тань, ну ты чего, как будто ты училка, а не я. Ну как ты не понимаешь. Страшное - то, что я влюбилась в непонятно кого.

- И что же тут страшного?.. Влюбилась - это здорово. Люби себя в этом состоянии. Ты хочешь, чтобы это было взаимно. Это понятно. И вдруг ты сталкиваешься с тем, что он, может быть, не так к тебе относится, как тебе хотелось бы. И ты почему-то сразу это воспринимаешь как попытку личного унижения и оскорбления.

- Тань, все не так, - перебила соседку девушка, - просто я не знаю, как он ко мне относится. То он ласковый, любящий, родной. То вдруг становится злым и чужим. А иногда, Тань, он мне кажется и вовсе преступником. Во-о, до чего я уже докатилась. Представляешь?

- Моя девочка, всегда легко и заманчиво ставить свою жизнь в полную зависимость от другого, кажущегося таким сильным. Но это немыслимо! Лерусь, чрезмерная зависимость обкрадывает нас. Посмотри, на кого ты стала похожа.

- И на кого? - тяжело вздохнав, спросила Лерка.

- На наркомана, находящегося в постоянной зависимости от очередной дозы звонков, встреч, ласковых слов. Это разве нормально?..

- Нет. Да я все это понимаю. А что же делать?

- Любая проблема решаема. То, что ты эмоциональна и по уши влюблена, мешает тебе реально посмотреть на этого человека.

- И что?..

- Что-что, ты мне доверяешь?

- Тань, ну о чем ты говоришь...

- Тогда я думаю так: нужно вытянуть твоего Сереженьку к нам в гости.

- Зачем? - удивилась Лера.

- Так, соберись, тряпка. Не тормози. Я все-таки могу отстраненно посмотреть на него, да и у Стаса богатый опыт насчет людей. Посмотрим-поговорим. Так что, мне кажется, мы его раскусить сможем.

- И что?

- Слушай, Лер, не зли меня. А дальше тебе решать: мучить себя или игра все-таки стоит свеч.

- Тань, только у меня к тебе просьба будет.

- Ну?

- Если вердикт будет плохим, вынеси его более мягко. Ладно?..

- Посмотрю на твое поведение, - с улыбкой ответила Таня.

За три дня "больничного отдыха" Валерии удалось пройти полный курс реабилитационного лечения. Позабыв про все таблетки, как и про кашель с температурой, она вместе с Таней увлеченно составляла планы на будущее, даже играла в одну психологическую игру, предложенную соседкой. Лерке она очень понравилась, и она решила, что такую же проведет со своими девятиклассницами. Суть игры заключалась в том, что нужно было мысленно создать розу и сравнить ее с намеченным объектом. В данном случае изображение розы есть не что иное, как символ совершенства - для читаемого объекта. Вначале нужно вообразить розу, рассмотреть внимательнее все детали, включая мелкие - шипы, капельки росы и т. п. А затем соотнести ее с субъектом и понаблюдать за ней, за ее изменениями - увяла ли, осыпалась или, наоборот, стала еще прекраснее. Потом нужно создать образ солнца и осветить его лучами розу. Нужно обратить внимание на то, как лучи солнца соприкасаются с розой. Татьяна уверяла Лерку, что, научившись создавать подобные образы, можно "читать любого человека", включая даже тех, кто незнаком тебе. Вначале Лера вместе с Таней поэкспериментировали на объекте - бывшем муже Лерки. Роза, сразу же показавшаяся блеклой, при соотнесении с объектом тут же стала вянуть и все отклонялась от солнца. Таня, выступив экспертом, проанализировала картинку, заявив, что человек с гнильцой, к тому же не может быть сильным, так как отклоняется от солнца. Вторая попытка заинтересовала их обеих. Особенно Лерку, ведь объектом на сей раз она выбрала Сергея. Роза осталась с лепестками, но листья все облетели, после чего, постепенно засыхая, стала тянуться к солнцу. Бурно обсуждая эту картинку, подружки все-таки пришли к единому решению - что-то меняется в характере человека или даже в стиле жизни.

И еще решили претворить свою идею в жизнь - познакомить Сергея с Татьяной и Стасом. А на робкий вопрос девушки: "А если он не позвонит?" - Татьяна тут же ответила: "Тогда и думать нечего, и так все ясно".

Марго радовалась жизни. Хоть она и принадлежала к той категории людей, которые просыпаются без настроения, женщина в последнее время каждое утро ощущала прилив свежих сил. Когда-то в детстве ей мама рассказывала: когда Марго была очень маленькой, она всегда просыпалась с улыбкой на губах. Правда, со временем она этот дар утратила. Скорей всего, из-за того, что просыпание в школе начиналось либо с угнетающей тишины, так как родители, поссорившись, не разговаривали друг с другом, либо с упреков, доносящихся из кухни. Поэтому в детское подсознание надолго и прочно вселился "дух печали - утренней тоски", как потом она сама его охарактеризовала. Марго вначале пыталась изо всех сил избавиться от внутренней тяжести поутру, а потом плюнула, вконец осознав, что эта привычка срослась с ней, став ее второй натурой. Но тогда к чему только она не прибегала. Даже начала заниматься биоэнергетикой. Правда, и она ей не помогла. Зато Марго сумела почерпнуть нужные ей сведения, отметая занудно-мудреную информацию. Она с пользой для себя узнала, что необходимо различать земную и космическую энергию. Причем первая - это планетарная энергия, сформированная мыслями, знаниями, чувствами. Вторая - это энергия звезд, планет, созвездий. Являясь по знаку зодиака тельцом, она выяснила, что ее планетами являются Венера, поэтому она легко и просто может в себе развить чувство прекрасного и интуицию, и Солнце, дающее ей дополнительные силы и энергию, правда иногда разрушающую - в такие моменты она в одночасье могла спалить все созданное ей до этого. Зная свою жароопасность, она научилась отстраненно воспринимать злившую ее ситуацию. А еще она научилась узнавать людей различных Эгрегоров. Это часто возникающее при встрече даже незнакомых людей ощущение "свой", иногда ошибочное. А она, как правило, не ошибалась. В итоге, понимая, что всегда существует обратная связь, зависящая от твоих эмоций, мыслей, так и не научилась просыпаться, радуясь новому дню, несмотря на правильно сформулированные установки с вечера, грамотный настрой.

А сейчас, прежде чем открыть глаза, она наслаждалась свои новым состоянием. Вначале она даже пыталась найти причину столь неосознанной детской радости. Вес, каким был, таким и оставался в течение многих лет - он вполне удовлетворял ее самолюбие. Работа престижная - все та же. Любовника Игорька, устраивавшего ее во всех отношениях, не поменяла. Даже его подозрительные реплики в последнее время не особенно трогали ее. Выгодные для нее сделки так и не прекращались, к тому же сулили еще больший доход, тем более от услуг ребят она решила отказаться - сейчас и рисковать-то нечем. Сбыт товара, как они там его называют - сливного, уже налажен. Повезло ей, однако, что тогда на нее вышли. К тому же впереди встреча с самим генералом...

Все, конечно, складывалось замечательно. Да и раньше неплохо было. Однако сейчас на душе радостно и светло. Целуя Игорька, казавшегося ей с утра таким милым, она ласково потрепала его за волосы.

- Доброе утро, зая, - с улыбкой сказала она мужчине.

- Пора вставать? - обеспокоенно спросил Игорь.

- Нет. Сегодня мы будем отдыхать дома и валяться целый день. Зд-ро-во!.. - протянула Марго, словно распевая понравившуюся, но еще малознакомую мелодию.

- Ага, - сонно пробормотал Игорек, - а когда кредит оформлять будем?

- Все завтра, - промурлыкала женщина.

Потянувшись сладко в постели, она сразу начала просчитывать в уме, сколько денег ей нужно будет взять и как все грамотно оформить. Выходило, что в эту сделку товара будет гораздо больше - на 300 000 долларов. Получается, нужно еще 9 миллионов . Та-ак, ну банк, с которым она уже давно сотрудничала, точно даст - миллионов шесть под залог магазина. Но этого не хватит. Придется взять еще кредит в другом банке, под залог квартиры. Тогда точно получится. Так что все складывается хорошо. Все-таки она молодец! Имеет право собой гордиться! И словно в подтверждение своих слов, она, выскочив из постели, подбежала к зеркалу и с удовольствием посмотрела на свое стройное подтянутое тело. После чего, пританцовывая, пошла на кухню варить кофе.

Сергей тщательно готовился к предстоящей последней сделке. Перед его глазами вновь и вновь возникали картинки из прошлого. Почему-то сегодня при разговоре с Санычем он отчетливо вспомнил свои душещипательные беседы со своей бывшей женой. Как ни странно, но, несмотря на надрывно-воспитательные речи, ему всегда было интересно с ней беседовать. Она ведь могла быть благодарным слушателем, отличным собеседником, в смысле информированным, начитанным, разбирающимся хорошо в психологии, причем не просто на уровне

американизированных тестов "Верь в себя!", "Ты самый лучший!" и т.п. Часто она давала дельные советы, опираясь на полученные ею ранее знания и "жизненный опыт". Одним из них был о том, что никогда нельзя "заниматься прощением противника".

Ему в принципе и самому было непонятно выражение "прощение нужно заслужить". Интересно, это как?.. Как, впрочем, и "заниматься прощением". Можно заниматься фитнесом, аутотренингом... Можно заслужить уважение, в конце концов и пощаду... А насчет прощения - извольте... Держать в себе обиду тоже не выход, и не только потому, что "она разрушает", как поговаривала его мама, просто это невыгодное да и неблагодарное занятие - так считал он. А вот помнить о ней - другое дело!.. А он, увы, не просто помнил, он желал избавиться от нее не просто как от надоевшей и наскучившей вещи, а как от своего второго "я", назойливого и совсем не похожего на него. А способ он знал только один...

- Слушай, Рафаэль, не в службу, а в дружбу, - Сергей хорошо помнил этого юркого сухого, жилистого паренька. Да, впрочем, какой уже паренек - ему, наверное, где-то сейчас под сорок. Но за счет маленького росточка, вечно улыбающихся лукавых глаз да озорных ямочек на щеках выглядел он не старше тридцати. Но кто его знал хорошо, понимал, что внешнее впечатление обманчиво. У Сергея с ним когда-то сложились приятельские отношения, Сергею нравились его хваткость, гибкость ума, неболтливость и любовь к работе. Он даже когда-то звал Рафаэля к себе на работу кладовщиком. Рафаэль себя еще в шутку называл "менеджером по укладу", уж очень слово менеджер ему приглянулось. "Я прежде всего управленец", - любил похвастаться он. А укладывать и управлять он умел мастерски. В то время он заведовал огромным складом, не соглашаясь ни на какую другую работу, хотя предложения и поступали с разных сторон. Но его устраивала работа, главное, считал он, хватает на водочку с мужиками посидеть-попить да родителям за квартиру заплатить. Конечно, он слегка прибеднялся, так как все частенько пошучивали, что нет более оплачиваемого кладовщика. Да и что говорить, и приворовывал он мастерски - не наглея.

- Ага, пригласить водочки попить-посидеть, нет Рафаэля. А когда - не в службу, а в дружбу... - стал по привычке отшучиваться Рафаэль.

- Ладно, не ворчи. Какие наши годы, еще посидим - попьем, - продолжил Сергей, - слушай, Рафаэль, тут такое дело... Мне коробки из-под духов нужны. Рафаэль, много коробок - штук сто... В долгу не останусь, ты же меня знаешь... Заплачу хорошо... Выручишь? - спросил Сергей, хотя знал, что произнес волшебное слово "хорошо".

- А когда надо? - сразу приступил к делу Рафаэль.

- Вот за что люблю тебя, Рафаэль, за твою деловитость и конкретность. Через 10 дней.

- Хорошо, к этому сроку постараюсь сделать.

- Ну давай, тогда, дружище, до встречи, - Сергей знал, что рафаэлевское "постараюсь" означало твердое и непоколебимое да.

Однако он понимал, что многое в его плане может и не сработать.

Когда Марго с Игорем подъезжали к гаражу, Саныч уже был на месте.

- Добрый день, Маргарита Евгеньевна А что это вы без помощников ? Сегодня почти сто коробок.

- Ничего, справимся.

- Ну тогда, как обычно: сначала деньги посчитаем, а потом будете коробки вскрывать.

Игорь молча передал пакет. Саныч также молча переложил пачки в дипломат, щелкая на калькуляторе. После чего, закрыв его, как обычно поставил на верстак под плакатом.

- Все верно - триста тысяч долларов. Ну а пока вы проверять товар будете, я выйду на минутку.

Марго и Игорь переглянулись

- Куда?

- Да по нужде за гараж зайду.

- Дипломат с деньгами оставь. А сам ты нам в ближайшие полчаса не нужен.

Когда Игорь вскрывал третью, намеченную для проверки коробку, он услышал за спиной сдавленный хрип Марго:

- Сволочь...

Он недоуменно оглянулся:

- За что?

Марго стояла над второй, несколько минут назад вскрытой коробкой, держа в руках коробочку духов "Гуччи", и показывала пальцем вниз. Лицо ее наливалось кровью:

- Сволочь...

Игорь бросился к ней и взглянул в коробку: под выдернутой из верхнего ряда упаковкой духов просматривался не второй ряд, а какие-то газеты. Как сумасшедшие, они стали выкидывать духи из коробки - под рядом духов оказывались старые журналы, книги, газеты ...

- Сволочь... - сдавленный шепот М.Е. напоминал предсмертные судороги.

В этот момент в гараже погас свет. В полумраке гаража раздался глухой, как из потустороннего мира, знакомый голос:

- Теперь мы в расчете, Марго.

Задняя стена гаража лопнула, кирпичи прорвало, словно бумагу, и из этой рваной дыры ударил яркий солнечный свет.

- Валера?! - Маргарита осела на пол.

Из дыры в стене показалась рука в черной перчатке, взяла дипломат и исчезла.

Когда через несколько минут Марго и Игорь пришли в себя

и сорвали разорванный плакат со стены, то за ним обнаружили дыру в виде нескольких вынутых кирпичей. До этого времени она была заложена подкрашенным пенопластом. Саныч исчез.

- Ну что, дура, доумничалась, - с ненавистью произнес Игорь.

- Да как ты можешь, ты, овощ, выращенный мной в элитной квартирке, в...

- Да пошла ты ... - грубо перебил ее мужчина и на выходе зло кинул, - дура.

А Марго осталась одна. И скорей всего, без квартиры. Без магазина. Без мужчины. Умная, красивая, бедная. И одна.

Сергей опаздывал на полчаса. Раньше он приезжал всегда вовремя. Может, передумал?.. Или испугался?.. Хотя вроде бы чего бояться?.. Лерка еще неделю назад пригласила его пойти вместе с ней к ее друзьям - соседям. Правда, он не очень-то и обрадовался этой затее. Это сразу было видно по его растерянному виду. Однако после того как девушка обиженно спросила: "Ты не хочешь познакомиться с моими друзьями? Почему?" - он тут же начал отнекиваться и тут же согласился. А пришлось бы так и так согласиться, потому что Валерия после заданных вопросов решила перейти в наступление, вооружившись заранее подготовленной тяжелой артиллерией - серией убойных вопросов, один из которых: "Есть ли у тебя друзья?" - интересовал ее больше всего. А вернее, даже то, что он ни с кем ее не знакомил.

- Нет, - просто и лаконично ответил на первый ее вопрос Сергей.

- И все? - ожидая другого, удивленно переспросила девушка.

- И все, - так же просто повторил мужчина.

- А как же? - не успокаивалась Лерка.

- Что как же? - в том же духе продолжал Сергей.

- Как же без друзей?.. Так не бывает. Ты же учился в школе, в институте. Работаешь, в конце концов... Неужели их нет?!.. Так не бывает... - Лера выглядела оторопевшей, как выглядели бы дети в новогоднюю ночь, которым бы сказали, что Деда Мороза не существует.

- Почему? В жизни, моя хорошая, все бывает, - с нежностью глядя на Лерку, ответил Сергей, прижимая ее к себе. - Какой же ты у меня ребенок.

- Ты уклоняешься от ответа, - отталкивая его от себя. продолжала она.

- Да нет, я продолжаю развивать предложенную тобой тему, - прижимая крепче к себе, игриво продолжал Сергей.

- Ты так размышляешь, словно ты... - Лерка даже не знала, что сказать.

- Ну скажем так, когда-то очень везло..

- А потом?..

- А потом... суп с котом, - щелкнув ласково Лерку по носу, улыбнулся мужчина.

- Наверное, все-таки, найти настоящего друга - это везение, удача. И Таня со Стасом как раз такие люди.

- Я рад, моя, за тебя. Ну что ж с тобой делать... Тогда пойдем. А что мне за это будет? - целуя, спросил он Леру.

- А ты как думаешь? - засмеялась счастливая Валерия, обнимая Сергея и страстно отвечая на его поцелуи.

Нет, он должен приехать. Скорей, что-нибудь его задержало. Тогда почему он не отвечает на телефонные звонки?.. А может, не что-нибудь, а кто-нибудь, а она, как дура, стоит и мерзнет здесь, надеясь на встречу. Уже мысленно нарисовав в очередной раз портрет расчетливого, самовлюбленного бабника, девушка на прозвучавшую телефонную дрель ответила резко и грубо:

- Да?

- Девочка моя, прости. Лечу к тебе. Не дуйся, ладушки?.. Дела задержали, но главное ведь - не тела?.. Ты улыбнулась?.. Если нет - все, поворачиваю обратно...

- А почему не позвонил, не предупредил, что задерживаешься? - смягчив свой тон, чтоб не казаться совсем старой, занудливой девой, спросила Лерка, хоть такой себя не ощущала. Зато позволила себе теперешней, счастливой и радостной, увидеть себя со стороны двухминутной давности - злой, обиженной и одинокой. Неужели совсем недавно она рисовала такие страшные уродливые карикатуры? А сейчас это был ее нежный, любящий мужчина, только он мог ей сказать, не обращая внимание на ее капризы:

- Моя хорошая, не мог, честное слово. Но сейчас рвусь к тебе. Я очень соскучился....

Валерии было очень приятно, что Сергей и Стас тут же нашли общий язык. Казалось, они друг друга знают уже давно. Просто долго не удавалось встретиться. Не было затянувшихся так некстати пауз, не было и "развлекаловки" (так Светик называла чей-то сбивчивый, чрезмерно эмоционально-шутливый монолог с надрывом) или сиюминутных тостов "с навязчивой целью заглушить никчемное "ляляканье" (очередной шедевр Светика). Естественно, без выпивки не обошлось. И всех, уже слегка опьяневших и раскрасневшихся, потянуло на речи "не мальчика, но мужа". Эта степень опьянения величается в народе беседой по душам. Вообще, одна из Леркиных подруг выделяла несколько значимых, по ее словам, степеней. Первая значилась так - за встречу (дальнейшее зависело от того, желанная она или нет). Если желанная - дойдет до пятой, то бишь - за следующую встречу; если нет - до девятой, то есть - а собственно, ты кто?. (в космическом понимании этого слова - выяснение сути каждого из сидящих: либо поощрение ее, натуры, либо явный намек на ее недозрелость). Так вот еще одна из известных всеми степеней, как беседа по душам, так же трактовалась неадекватно. Ее она разграничивала одним лишь ударением. Одна - беседа по душам (с ударением на первом слоге), что означало перемывание всех знакомых и незнакомых косточек. А вторая - по душам (в естественном и привычном нормальному человеку произношении), что сводилось к приятному, в смысле в меру искреннему и доверчивому, разговору.

Атмосфера гармонии и понимания царила за столом у Татьяны со Стасом. А началось все с Татьяниного тоста "За веру и доверие". Впрочем, это послужило лишь завязкой. А кульминационным моментом стала Стасова мужицкая шутка по поводу того, что "вера - это прежде всего утрата критичности, из чего следует, что они, женщины, веря и доверяя им, мужчинам, должны забыть про критику напрочь". На что Таня, посмеиваясь, ответила:

- А как же по поводу того, что доверяй, но проверяй?..

Ответить Стас не успел, так как поднялся Сергей - рюмка на двух пальцах, локоть параллельно земле :

- А ты что служил? - спросил Стас.

- Да, старший лейтенант, четыре года, начальник разведгруппы в Магадане.

"Старший лейтенант... В Магадане..." - эта фраза замкнула круг в голове Стаса, он весь вечер ломал голову: вроде знакомое лицо, а вот где встречались...

А теперь понял: это ОН! Сбежавший из тюрьмы...

Валерий Николаевич Луканин... Семь лет за наркотики...

"Да, от судьбы не убежишь, не хотел делать выбор тогда - придется сейчас, - в груди кольнуло. Стас автоматически потер грудь ладонью. - Чудны дела твои господи - надо же так свести нас...".

" Посереешь тут... Что делать? Вызывать наряд? А может, все же не он?" - думал Стас и все же решился:

- Пойду я на балкон, подышать выйду. Пойдем, Сергей, со мной постоишь, о женщинах погутарим.

Вышли на балкон. Сергей потянулся за сигаретами - Стас протянул зажигалку:

- Прикуривай, Валерий Николаевич...

Последнее, что он увидел, - Сергей повернулся к нему, как-то странно сложив руки...

Сергей быстро шел, почти бежал по улице. "Что это было? Засада? Нелепая случайность?.. Глупость какая-то... Никто не гонится, он был один, без оружия... Глупость...Глупость... Откуда он меня знает?.. Глупость была оставаться в Саратове...Я должен был ухать вместе с Санычем сразу после операции в гараже... Глупость... А Лерка?.. Могли бы осесть где-нибудь и жить спокойно...Могли бы... Но не теперь... А теперь она узнает, что ты беглый преступник и наркоделец... Глупость...

И ничего я тут не исправлю... Выйти на меня не смогут...вроде... Телефоны и себе и Санычу брал на Сенном у торгашей уже с симками...Уже выкинул оба... Нет кончика... " Девятку" купил у ребят на базаре по простой, написанной от руки доверенности...За квартиру заплатил на полгода вперед, объяснил хозяйке, что для встреч с любимой женщиной... Там тоже нет паспортных данных...Из квартиры еще утром до операции все вывез Саныч... Выти на нас невозможно...

Очнулся Стас на диване. Рядом суетилась жена, Валерия капала в рюмку корвалол.

- А где этот, как его? - сразу спросил Стас.

- Сергей? Так он побежал встречать "Скорую"... - протягивая лекарство, ответила Лера.

- Какую на хрен "Скорую"? Какой Сергей? Ну и дуры вы, бабы... налей рюмку, - натолкнувшись на осуждающий взгляд жены, мужчина продолжил. - Да не болит у меня ничего, это кадр ее меня так вырубил, налей, сказал.

- Сережа? - не поверила Лерка.

- Да никакой он не Сережа. Ладно, девки, видать, судьба моя такая, да плесните мне водки в конце-то концов и садитесь слушайте:

Месяца четыре назад, в связи с жалобой осужденного по статье Луканина В.Н. (я ведь, Лерка, старший следователь областной прокуратуры), мне поручили проверить правильность ведения дела городской прокуратурой. Следователя горпрокуратуры Виктора Геннадьевича (для меня он был просто Витя) я знал давно. Поэтому просто позвонил и попросил привезти дело:

-- Положено, Витя, привези, полистаю.

Это была обычная рутинная процедура. Все пишут жалобы во все инстанции, что сидят ни за что, по ошибке. А инстанции так же отфутболивают дальше - "проверить и доложить". Да если б уж было за что зацепиться, адвокаты разбили бы дело в пух и прах.

- Вить, а кто там адвокатом был, не помнишь?

- Гаврилов.

- Это кто ж такой? - обычно бизнесмены и люди, связанные с наркотиками, нанимали лучших адвокатов города, а то и из Москвы приглашали. - Московский что ли?

- Да нет, наш местный, только юридический закончил.

- И как он?

- Да никаких жалоб со стороны адвокатуры по ходу следствия не было, Станислав Евгеньевич.

- Интересно... Ну вези, полистаю...

И полистал... Дело действительно оказалось интересным ...

Биография подсудимого Луканина В.Н. была в общем-то обычной. Средняя школа, высшее военное училище, служба офицером в Вооруженных Силах - везде на хорошем счету, точнее - один из лучших. Потом увольнение из умирающей, никому не нужной армии в запас по сокращению. Работа на заводе. Завод закрылся - стал челноком: ездил в Польшу, возил разную парфюмерию. В связях с уголовным элементом и в контрабанде не замечен.

Работал честно и грамотно. Немного поднялся, арендовал отдел в центральном магазине города, а через годок и сам купил магазин и сделал из него модный и замечательный парфюм-салон, в котором можно было выбрать все - от недорогих новинок российских производителей до заоблачных по стоимости штучных французских.

Салон пользовался огромной популярностью у разных слоев населения. Немногие знали, что, кроме торгового зала, в салоне была еще и прекрасно оформленная гостиная с камином, куда приглашались только избранные, и товар там предлагался штучный, эксклюзивный - самые последние новинки с гарантией, что такого в городе ни у кого нет. Гарантия ни разу не нарушалась, и попасть в число клиентов, принимаемых в гостиной, считалось престижным. Я не понимаю этого желания многих женщин во всем выделиться, но знаю, что в число клиентов салона входили жены и бизнесменов, и высокопоставленных чиновников. Получается, что дела у Луканина шли прекрасно, претензий от налоговых органов не было.

И вот этого преуспевающего бизнесмена задерживают на КП ГАИ с партией героина, и на упаковке его отпечатки пальцев...

Стас уже не удивлялся, когда люди совершали странные поступки. Но странными они оказываются на первый взгляд, а если разобраться внимательно, то все в этой жизни просто и логично объяснимо. Всегда в основе лежит вопрос "ПОЧЕМУ?". А здесь, во время чтения материалов дела, "почему?" возникало очень-очень много. По многолетней привычке Стас положил перед собой лист бумаги, прочертил вертикальную черту, разделив его на две половины. Над левой поставил жирное "ПОЧЕМУ?". В эту графу он обычно заносил вопросы, которые возникали у него по ходу рассмотрения дела, а в правой - ответы.

"Дело вроде ясное, но... чудны дела твои, господи",- подумал следователь и начал сначала.

1.Зачем преуспевающему бизнесмену, два года назад выкупившему неплохой магазин в центре города, год назад женившемуся на молодой и красивой сотруднице магазина, получающему стабильный доход заниматься наркотой?

2.Почему преступник был задержан на КП ГАИ - и не сотрудниками отдела по незаконному обороту наркотиков, а лейтенантом городского отдела милиции?

Из материалов дела выходило, что молодой лейтенант Ленинского ОВД города Саратова Сидоров В.Г. получил оперативную информацию от своего осведомителя, что через елшанское КП ГАИ ориентировочно в 12 часов в машине, указаны марка - номер, будет вывезена большая партия наркотиков. Времени на предупреждения согласования и прочую канцелярскую волокиту не оставалось, и лейтенант сам выехал на КП ГАИ. Там объяснил обстановку сотрудникам ГИБДД и с их помощью провел задержание. "Одно слово - герой. Надо будет с ним поговорить", - Стас снял трубку:

- Пригласите ко мне лейтенанта Сидорова на 14 часов.

- Извините, он дежурный по РОВД.

- Тогда на завтра, - положил трубку и снова поднял:

- Извините, это опять я, уточните, кто был дежурным по отделу 17 ноября 2004 года.

Через полчаса ему доложили, что дежурным в этот день был тот самый лейтенант Сидоров. "Интересно...".

Стас вызвал своего помощника - следователя прокуратуры Алексея Иванова:

- Знаешь что, Леша, съезди-ка ты в Ленинское ОВД и посмотри журнал поступающих звонков за 15,16,17 ноября прошлого года. Нет ли там сообщения о провозе партии наркотиков, а заодно проверь и магнитофонную запись за эти дни. И аккуратненько, чтоб ребят не обидеть...

3. Почему в обвинительном заключении написано, что отпечатки пальцев обвиняемого были обнаружены на упаковке героина, что вообще -то и стало решающим доказательством виновности, хотя из материалов дела следовало, что героин был завернут в упаковку, на которой отпечатки пальцев были тщательно протерты, а вот сама упаковка была завернута в обычный полиэтиленовый пакет-"маечку",который вам выдадут в любом магазине, а вот уже на этом пакете были обнаружены отпечатки Луканина.

Алексей Иванов влетел в кабинет шефа без стука:

- Знаете, Станислав Евгеньевич, ну у Вас и нюх!

- Что это ты такой радостный? Что интересного накопал?

- Сделал все, как вы сказали. И получается, что лейтенант Сидоров 16 ноября в 20.00 заступил на дежурство по райотделу, а 17 ноября в 11 часов - время своего отдыха - отлучился на пару часиков по служебным дела. В журнале никаких звонков по наркотикам не зарегистрировано, а на магнитной ленте 17 ноября в 9.03 есть интересный звоночек, можете послушать.

- Включай, пронырливый ты мой, вон как глазищи горят.

Щелкнула кнопка магнитофона, и с кассеты раздался рыдающий женский голос: "...Я больше не могу так жить...Они этими наркотиками убивают людей, рушат судьбы, дети умирают, а я ...я... я не буду больше молчать...Он сегодня поедет через елшанское КП ГАИ около 12 часов, "десятка" мурена, номер А 356 ПА, пусть он тоже будет наказан ...Гудки"

- Да, интересный звоночек...Что думаешь?

- Ну с лейтенантом все ясно, получил звонок, как подарок с неба, и решил либо звездочку, либо премию отхватить, да еще и на поощрение информатора денег списал, вот в журнальчик не записал.

- Правильно мыслишь. А кто ж позвонил-то?

- Наверное, родственница погибшего от наркотиков, или любовница брошенная, или с работы кого уволил...

- А здесь, дружок, у тебя, мне кажется, прокольчик...

- И в чем же, Станислав Евгеньевич?

- А ты вот возьми, прочитай, вникни, да про фигуранта разузнай все, что сможешь, и по близкому окружению пройдись внимательно.

Отправив помощника, Стас задумался: "Чем дальше в лес - тем больше дров... Если Луканин занимался наркотой давно, то все равно на него должно что-то быть. А ведь после ареста ребята из отдела по наркотикам проверили все связи, провели тщательные обыски и дома, и на работе. И ведь даже зацепочки не нашли. Все чистенько... Допустим, сложности с деньгами и первый раз согласился поработать "курьером", тогда кто мог знать и позвонить? Либо человек, который поручил, либо человек очень близкий, которому и сам мог сболтнуть. Хозяевам груза это явно не надо - сумма-то приличная, более миллиона рублей. Значит, кто-то из окружения... Близкого окружения... Господи, убереги от друзей, а от врагов я сам уберегусь - так кажется. Другой вариант - подбросили специально... Конкуренты или опять-таки близкое окружение... Кто ж так не поскупился?". Стас поймал себя на мысли, что уже верит в невиновность этого человека. "Подожди, надо все проверить, бывает, какая-то мелочь переворачивает всю "картинку", - тут же одернул он себя. Хотя в этом деле все было наоборот: все пропущенные в ходе следствия мелочи и нестыковки говорили только в пользу Луканина. "Хороший бы адвокат на этих мелочах разгромил бы обвинение в пух и прах... Кстати, об адвокате... Надо бы пригласить", - Стас составил план на завтрашний день.

- Садитесь, садитесь, уважаемый, - он привстал навстречу.

- Эдуард Юрьевич. Чем обязан?

- Ничего серьезного. Может, коньячку в честь знакомства...

- Спасибо, не откажусь,- гость расслабился...

- А пригласил Вас по делу Луканина, все не успокоится, подонок, строчит жалобы во все инстанции - вот и приходится отписываться. Вы же знаете, как у нас...

- Конечно же, Станислав Евгенич. Насколько я помню, там дело ясное: взяли с поличным, все улики налицо, даже я ничего не мог поделать.

- Да я полистал, видел. Так надо ж для галочки и с Вами встретиться. Да и самому мне, старику, интересно с Вами увидеться, наслышан о Вас, наслышан... Уж думаю, если Вы ни за что не зацепились, то значит, все по закону и приговор этому мерзавцу вынесли правильный.

- Да, Вы правы, Станислав Евгеньевич, подонок конченый.

- Как же вы его защищали?

- Меня ведь для защиты пригласила его жена - милейшая женщина. Маргарита Евгеньевна тянет на себе весь бизнес, во всем себе отказывает, а этому бизнесмену - только водка, вино, казино да бабы. Все, что она зарабатывала, он тут же и проматывал. А уж когда и у нее деньги закончились, пошел на преступление. Она, бедняжка, уж и сама не знала: радоваться или плакать. Говорит, может, и к лучшему, хоть тюрьма исправит. И мне сказала: если уж заслужил, то пусть посидит, искупит.

- Ну спасибо, Эдуард Юрьевич, уважили старика, успокоили... В нашей работе главное, чтоб невиновный не пострадал. А таких подонков можно и без доказательств сажать, - проводил Стас посетителя.

Алексей Иванов по привычке влетел в кабинет. На этот раз какой-то загадочный, и поставил перед шефом красивую коробку - похоже, одеколон.

- Что, сегодня День прокуратуры?

- Нет, Станислав Евгеньевич, прошу списать на представительские расходы: пришлось купить в бывшем салоне Луканина с целью завязать знакомство с продавщицей.

- Что очень понравилась?

- Я ж в интересах дела...

- Ну раз в интересах - докладывай, что интересного.

- Интересного много... Зайчонок, ой, извините, Станислав Евгеньевич. Зоя - продавец из салона Луканина - мне столько порассказала...

- Ну, судя по "зайчонку", разговор был длинным, - усмехнулся Стас.

- Станислав Евгеньевич, я же не мог с ней разговаривать в магазине. Пришлось встретиться вечером...

- Так уж и пришлось...

- Станислав Евгеньевич...

- Ну ладно, продолжай.

- Вечером напросился проводить до дома, по дороге зашли в кафе, там вывел разговор на ее работу...

По словам Зои выходит, что Луканин работал как вол. Дела шли в гору: премии, подарки. К людям относился по-человечески, помогал, чем мог, ни на кого голоса не повысил. Все его любили и уважали. Два года назад женился на своей продавщице, точнее, она его на себе женила. Обхаживала с первого дня: ой, Валерий Николаевич, я вам пирожки принесла, ой, может, вам пуговичку пришить. А сама такая стерва(они ее ГОТихой прозвали), но окрутила, стала хозяйкой, куда его глаза смотрели. А год назад взял он себе в охранники молодого мужчину. Вот где бабник - всех достал своими приставаниями, а потом вдруг как отрезало. Думали, за ум взялся, да заметили, что у них с хозяйкой шуры-муры. Комната там есть для особо важных посетителей: мягкая мебель, камин и т.п. Так они там средь бела дня закроются и вроде совещаются, а сами... А подружка моя видела, как они вместе из гостиницы выходили и целовались.

А как хозяина посадили, все и заговорил, что они ему подкинули. Ведь она все на себя переоформила, а на следующий день после суда и скрываться с этим охранником, которого тут же управляющим сделала, перестали. Вот так, Станислав Евгеньевич.

- Дело-то изучил?

- Да.

- И что думаешь?

- Кажется мне, подставили мужика по полной программе...

- И кто ж, по- твоему, подставил?

- Мне кажется, жена с нынешним управляющим. Она и наркоту подложить могла, да и денег не пожалеть, и для чего ясно. Адвоката она ему самого бестолкового сосватала.

- Ну про адвоката я тебе еще не то расскажу, - и Стас поделился подробностями своей встречи с Гавриловым.

- А если голос заявительницы на пленке сравнить с ее?

- Мне кажется, один и тот же будет.

- Мне тоже... Ну иди, подумать надо...

Материалов уже хватало, чтобы вернуть дело на доследование, и нет сомнений, что при наличии хорошего грамотного адвоката Луканин будет признан невиновным. Но как об этом сказать своему другу Виктору. Это же его ляп, а за это по головке не погладят... Рука потянулась к телефону и застыла: "Да, чудны дела твои, господи... Лучше уж завтра...".

С Виктором Геннадьевичем договорились встретиться в кафе. Стас шел на разговор с тяжелым сердцем и, когда выложил все, вздохнул с облегчением:

- Ты теперь просмотри все еще раз и выводы сам сделай.

- Спасибо, Станислав Евгеньевич, сам понимаешь, все лично не проконтролируешь, да и не моя это забота, привыкли вроде уже, что адвокаты любую ошибку следствия отыщут, а тут... Да... Разреши, посмотрю день другой, подумаю... Ситуация, сам понимаешь, не простая - человек уже год отсидел. Тут ведь и головы полететь могут.

- Могут...

Виктор Геннадиевич тянул месяца два - было, над чем задуматься.

- Доброго здравия, Станислав Евгеньевич, - с утра пораньше раздался звонок.

- Доброго. Голос у тебя бодрый, надумал что?

- Да не надумал, тут вот какая ситуация. Убит Луканин неделю назад при попытке к бегству.

- Да ну...

- Так что думаю, Станислав Евгеньевич, можно отложить это дело да махнуть в баньку, с веничками отдохнуть от трудов праведных.

- Информация точная?

- Точнее не бывает - дружок из Магаданской прокуратуры отзвонился. Прямо гора с плеч.

"Кому гора с плеч, а кому жизнь человеческая на душу..." - подумал Стас.

- Вот такие, девки, дела, - закончил свой рассказ мужчина.

- Так получается, что Сергей - это Валерий, - Лерка еще не понимала, то ли радоваться ей, то ли огорчаться.

- Именно так и получается. Я до конца сомневался, вызвал его вроде покурить на балкон, там и сказал - ну а дальше вы знаете.

- И что теперь ему будет?

- Ему ничего... Разве только извинения принести... Только ты теперь его не найдешь - в бега он уйдет...

- Почему? Он же честный, и посадили его несправедливо.

- Так об этом, кроме меня и вас, никто не знает... И не хватайся за телефон, без толку - он его уже выкинул.

В трубке действительно раздавалось, что телефон вне зоны. Только тут до Валерии дошло, что Сергея она больше не увидит.

- Я побежала! - вскочила, как ужаленная, Лерка.

- Куда, взбалмошная? - встревожился не на шутку Стас.

- Я знаю, где он живет. У меня ключи от квартиры.

- Я с тобой, - поднялся Стас.

- Нет, я одна!

- Одну не пущу. Ты, дура, не знаешь, что тюрьма с людьми делает. Да и нет его там уже. И не будет никогда...

Квартира действительно была пуста...Только на зеркале у входной двери висела торопливо написанная записка: "Лера! Я тебя люблю! Все, что обо мне расскажут, неправда!"

Лерка сползла по стенке на пол и залилась слезами, комкая в руках записку.

- Что делать, Стас?

- Забудь его, Лерка...

- Нет, Стас... Я найду адвоката... и мы его оправдаем... А потом опубликую статью об этом во всех газетах... по всей стране... и буду публиковать... пока он не прочитает и не вернется...

- Ладно, ладно...Только рыдать прекрати...

Сергей торчал в городе уже второй день... "Как привязанный... Как привороженный...Тебя же ищут и менты, и бандиты... Какая тебе разница, что она о тебе будет думать... Не лезь ты в ее жизнь... Даже если она тебе поверит, что дальше?.. А ничего дальше - главное, чтоб поверила!". Решение прийти к ней в школу пришло вполне обдуманно. За школой он наблюдал эти два дня. Никаких посторонних людей, комиссий, строительных бригад... Иногда прогуливался вслед за школьниками по улице, слушая их разговоры - тоже ничего. Даже если есть засада - стрелять в школе не будут. "Вроде все правильно...".

Чем ближе он подходил к ее классу, тем больше сбивались мысли. "Только бы не испугалась. Только бы не стала кричать на всю школу. Только бы выслушала". Вот и ЕЕ дверь - осторожно открывает. Вот и она, сидит за учительским столом и проверяет тетради. А по какой-то злой иронии судьбы на доске написана тема урока: "Преступление и наказание. Ф. Достоевский". Медленно поднимает голову... А в глазах... Чудные они все-таки у нее... В глазах нет страха! В глазах - радость!

- Лера, выслушай, не перебивай меня, - но она уже бежит навстречу, раскинув руки, - все, что тебе рассказали, неправда. Ты не все знаешь.

-Это ты не все знаешь, - поцелуй растянулся на целую вечность. Руки, казалось, задушат. - Как тебя теперь называть? Валера или Сергей?

Уже выходя из класса, Сергей вернулся к доске, взял мел и ниже темы написал: "Преступление - нормальная реакция нормального человека, поставленного в ненормальные условия.

Кто-то из умных"