Рюмин Дмитрий Юрьевич : другие произведения.

Эльфийка ночи: 5-я серия

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    ...итак, после техногенных боёв XXXI века Автор возвращается к фэнтезюйному мечемашеству и ушастым эльфиянкам. Будут мечи, кровища (зимой и летом одним цветом; впрочем, сейчас у них там ещё лето) и магия тоже будет... И продолжение, как ему положено, следует.

Глава двенадцатая,

где эльфийка и старшая дочь владетеля Речной Заводи

отправляются в путь, причём их маленький отряд сразу же

увеличивается в два раза.

  
   Название "Три висельника" было дано трактиру неспроста. И дело было не только в вывеске, оных висельников изображающей (бандитского вида хуман, эльф с карикатурно-огромными ушами и орк, чьи клыки были тем ушам под стать). Настоящая виселица высилась аккурат напротив входа, всего-то в полутора десятках саженей от него. И петель на ней было именно три, причём ни одна не пустовала, хотя все трое повешенных хуманами являлись. Сушились они на солнышке не первый уж день, татям и ворам в назидание, хотя зрелище жужжащих и ползающих по тронутым разложением телам мушиных полчищ отнюдь не способствовало поднятию аппетита. Хотя посетителям трактира не было до этого никакого дела, поскольку забранные слюдой окна пропускали внутрь немного дневного света, однако же, не позволяли пялиться в окно на окружающий пейзаж, ибо непрозрачны были.
   Серая в яблоках кобылка, которую мальчишка-конюх привёл и поставил перед Сандрой, была ниже, но толще привычного с отроческих лет учага. Сбруя и стремена были такими же, но седло имело несколько иную форму, будучи предназначено для облачённого в полный латный доспех всадника. Приторный запах эльфки, незнакомый и неприятный, напугал животное, заставив его подняться на дыбы. Легко увернувшись от подкованных железом копыт (вот и ещё одно отличие отыскалось, орки своих учагов не подковывают), эльфка схватила кобылу под уздцы, рванула на себя и с силой врезала кулаком по влажному чувствительному к таким воздействиям носу.
   - Есть эльфихи в оркских ярангах, - ехидно прокомментировала это уже сидящая в седле баронская наследница Юлия.
   Сегодня белобрысая хуманка была одета в подшитые кожей по внутренней стороне бёдер мужские штаны и высокие сапоги с железными дугами подковок на каблуках. Сверху, на потёртый и весьма непрезентабельный ватник, была надета куда как более привлекательно смотрящаяся кольчуга двойного плетения, усиленная пластинчатым набором. Такие делали к западу от Белой реки, в городах оседлых орков; в целом уступая - конструктивно - хуманскому латному доспеху прочностью и степенью защиты, они брали качеством пошедшего на изготовление металла и ещё - дешевизной; в отличие от лат, их делали по усреднённой мерке, а не на заказ.
   Сандра не могла не позавидовать свой спутнице. Дешевизна дешевизной, а "тыры сэрэбраных манэты" кузнец Жагрум за такое удовольствие запросил, и упёрся так, что эльфке пришлось признать своё поражение. И то верно, переупрямить дварфа может только другой дварф. Пришлось удовольствоваться комплектом из поножей, наручей и шлема, каковой Сандра покамест держала притороченным к седлу. Зато она разжилась тройкой отличных метательных ножей и кинжалом в придачу, который упрятала немедля под левый рукав. Ещё одна полезная в хозяйстве штука - деревянный обтянутый носорожьей кожей щит - висела на ремне за спиной. Дерево и кожа легче железяки, а прочностью ей не уступают; без щита же на современном поле боя никуда.
   В общем, Сандра нашла, как потратить выданный госпожой баронессой аванс. Единственным недостатком было отсутствие сапог: запасная обувка Юлии не годилась по ой же причине, что сапоги убитой днями назад охотницы за рабами, а в лавке у сапожника для эльфийки не нашлось ничего подходящего. Размер оказался неходовой: мужские слишком велики, женские - наоборот. Шить же сапоги на заказ просто не было времени. Они и так уже потратили всё утро на сборы, и госпожа баронесса не желала более ждать.
   Лихо, как и подобает бывалой кочевнице, в седле проведшей полжизни, Мелисандра запрыгнула на свою кобылку, затем нагнулась и подхватила стоящую рядом Арангаэр.
   - Эй, а её-то зачем? - баронская наследница непонимающе уставилась на эльфку. - Ты же не собираешься брать её с собой, а?
   - Именно это я и собираюсь сделать.
   - Чего? - девица сделала круглые глаза. - Ну, знаешь, тащить маленькую девочку в рейд на вражескую...
   - Вот только не надо мне объяснять, что такое рейд! - окрысилась Мелисандра. - У меня их всяко побольше твоего было! И девочку я вам не оставлю.
   - Это не самый разумный выбор, Мелисандра, - заметила госпожа баронесса. - Я не сомневаюсь в вашем боевом опыте, но вы сами должны понимать, что это слишком опасно...
   - Не опаснее, чем оставлять её вам, - отрезала Сандра. - Или вам нужна дополнительная гарантия?
   - Извини, - то ли баронесса и впрямь смутилась, то ли была хорошей актрисой. - Ладно, воля твоя. Поступай, как знаешь.
   Не удостоив свою работодательницу ответом, ноктъальви натянула поводья и пятками пришпорила кобылу, направив её к воротам. Юлия, ведущая в поводу третьего, запасного коня, двинулась следом.
   Некоторое время ехали молча. Ару, никогда раньше подобным образом не путешествовавшая, долго ёрзала, прежде чем устроиться в седле по-женски, свесив ноги на правую сторону. Потом, однако, девочка принялась с интересом глазеть по сторонам, хотя, по мнению Сандры, ничего любопытного вокруг и не наблюдалось.
   - Слушай... - Юлия подогнала своего коня поближе и сама подалась в сторону эльфки. - Это... Сандра, ты извини маму, ладно?
   - ?? - эльфка картинно подняла бровь.
   - Сандра, я серьёзно. Понимаешь... Это действительно вопрос жизни и смерти. Чтобы отвоевать наш дом, нужны солдаты, оружие, а на это всё нужны деньги... И, ты уж извини, незнакомому человеку трудно доверять. Извини, а?
   - Я не оскорблена, - подчёркнуто спокойным тоном и глядя прямо перед собой, ответила эльфка.
   - Сандра...
   - Тихо! - острое ухо эльфки яростно дёрнулось, прижалось, как у кошки. Пальцы легли на рукоять палаша. - Кто-то скачет за нами.
   - Что? - впрочем, теперь и Юлия услышала топот копыт.
   Быстрым движением плеча девушка сбросила с него чехол со своим оружием - двуручным мечом-эспадоном, вытянула клинок из ножен и огляделась по сторонам.
   - Спешиваемся? - деловито спросила она. Работать двуручным мечом и впрямь гораздо удобнее, когда стоишь на земле, это пехотное оружие, а не конное. Сандре же мешала нормально сражаться сидящая в седле перед нею девочка. Надо будет пересадить её на запасного коня, решила эльфка. Вот только умеет ли она ездить верхом? Идея взять Арангаэр с собой была чистой воды импровизацией с её стороны. Хотя у Сандры и мысли не возникало оставить малышку баронскому семейству. Не то чтобы она всерьёз полагала, что те причинят маленькой эльфочке какой-то вред, но... Уж слишком она к ней привязалась.
   Соскочив с коня, Сандра оттолкнула Ару себе за спину и обнажила оружие. Юлия встала рядом с ней, непринуждённо помахивая длинным, в добрую сажень, широколезвийным эспадоном. Одинокий всадник, выехавший из-за поворота, осадил коня, явно, не готовый к такому развитию событий. Юлия сама шагнула ему вперёд.
   - И как это понимать, а?
   Всадник, молодой парень в одежде простолюдина, почему-то показавшийся эльфке смутно знакомым, проехал ещё несколько метров, остановил коня и спрыгнул на землю. Приблизившись к девушкам, он стянул шапку и довольно неуклюже бухнулся на одно колено.
   - Что дальше? - по-прежнему держа меч наизготовку, поинтересовалась баронская дочь.
   - Благородная госпожа! - парень склонил белобрысую голову и смотрел в землю у её сапог. - Прошу вас!
   - О пощаде? - Юлия широко улыбнулась, прикоснулась лезвием эспадона к его шее и демонстративно занесла оружие над головой.
   - Благородная госпожа! - повторил парень. - Я... я... госпожа, ради всех светлых богов, прошу вас... это... госпожа, позвольте идти с вами!
   - Кто тебя послал? - Юлия расставила ноги, примериваясь для удара.
   - Я не... я-а... - скорее почувствовав, чем, увидев (смотрел-то он по-прежнему вниз), что его стриженую под горшок голову вот-вот разлучат с туловищем, парень лишился дара речи.
   - Повторяю ещё раз: кто. Тебя. Послал? - чётко разделяя слова, спросила Юлия. - Отвечай, мерзавец!
   - По-моему, никто его не посылал никуда, - пришла бедолаге на помощь Сандра. - Парень явно увязался за нами по своей воле.
   - С чего это ты взяла? - Юлия повернула голову в сторону эльфки, но меч не опустила.
   - Я его узнала.
   - Да?
   - Да, - заявила Сандра. - Это парень из кузни. Подмастерье Жагрума, верно?
   Белобрысый энергично закивал головой - так энергично, что, казалось, она и без помощи меча способна с плеч слететь.
   - Разве это мешает ему быть шпионом? - резонно поинтересовалась Юлия.
   Сандра потёрла затылок эфесом палаша. В делах шпионских она смыслила немного, поскольку в орочьих кланах такого просто не водилось. И то верно: как поместить шпиона в замкнутое, построенное на семейных связях, сообщество? Что же до предательства одного из родичей, то для орка подобное было немыслимо. Не хуманы, чай.
   - Г-госп-пожа... - у белобрысого вновь прорезался голос.
   - Чего тебе?
   - Г-госпожа, я не шпион!
   - Ну, и чем же ты это докажешь? - скептически вопросила Юлия.
   - Это и я могу доказать, - хмыкнула Сандра.
   - ??
   - Шпион не может быть таким идиотом.
   Подмастерье кузнеца густо покраснел, что при его светлой коже выглядело незабываемо. Ару не удержалась и прыснула; да и сама Мелисандра заулыбалась.
   - Насчёт идиота ты права, - сказала Юлия. - Он и в койке, к тому же... - она презрительно фыркнула.
   Парень покраснел ещё гуще и со злостью сжал кулаки.
   - Посмотрела бы на себя, благородная, б...! Только и ищешь, перед кем бы ножки... - парень едва успел откатиться от падающего на него лезвия эспадона, вскочил на ноги и крикнул, завершая фразу. - ...ножки раздвинуть! потаскушка!!
   Зашипев, как разъярённая кошка, Юлия устремилась за ним. Однако белобрысый, хотя и сложен был - косая сажень в плечах, оказался на удивление быстр. Отскочив к своему мерину, он схватил перекинутые через седло боевые цепы и крутанул ими в воздухе. Увесистые шипастые гири несколько секунд описывали стремительные круги и восьмёрки, не давая Юлии приблизиться.
   - Ладно, хватит! - крикнула Сандра. - Прекратите, оба! Вы что, с ума посходили?!
   Вклиниваться в промежуток между готовыми сцепиться противниками было опасно, учитывая их оружие, но, к счастью для Сандры, этого и не потребовалось. Хватило и пары-тройки окриков, чтобы драка угасла в зародыше. Убрав палаш в ножны и отбросив щит, эльфка подошла к баронской наследнице и парню-подмастерью, посмотрела сначала на одну, потом на другого и сплюнула под ноги.
   - Мудаки! Не успели отъехать от трактира, как чуть было не накрылся весь рейд!
   - Тебе-то, ушастая, какое дело? - сквозь зубы процедила Юлия.
   - Мне?! - Сандра поняла, что сама готова наброситься на эту дуру с кулаками. - Как думаешь, что скажет твоя мамашка, если её доченьку прибьют на первой же версте?! И что она со мной сделает после этого?!! Я, между прочим, жить тоже хочу! А ты что рот раззявил?!! - набросилась она на парня. - Какого хрена ты за нами увязался?! Приключений захотелось, быдло хуманское?!!
   Рыкнув что-то нечленораздельное, белобрысый подмастерье бросился на неё. И был немедленно отправлен на землю.
   - Я сказала, хватит! Не знаю, зачем тебе приспичило следить за нами...
   - Я не следил! - парень вскочил на ноги. - Я хотел помочь вам, дурам, а вы...
   - Чем ты нам помочь-то собрался? - хмыкнула презрительно Юлия. - Смерд! Коров, чтобы пасти, у нас нету, в поле работать тоже не надо! Разве что копать... О! - она воздела к небу палец. - Заместо осла будешь, грузы таскать! Ну, и копать тоже, когда надо будет.
   - Заткнись, пожалуйста, - попросила её Мелисандра. - И ты тоже заткнись! Это... Как тебя зовут-то, помощничек?
   - Эрих, - парень нагнулся и подобрал с земли выроненный цеп. - Я в самом деле помочь хотел! Вы же это... ну, типа... девы, там, это, женщины! Типа, защита вам нужна, думал... Вот. - Он хмуро посмотрел сначала на одну, потом на другую путницу. - Ишшо и ребятёнка с собой потащили...
   - Ща и смерда за компанию возьмём! - буркнула Юлия.
   - Я тоже так думаю, - сказала Мелисандра. - Возьмём. Всё, в сёдла!
   Две пары удивлённых глаз уставились на неё.
   - Что, правда, берёте?
   - Взять с собой этого...
   - Берём! - отрезала эльфка. - Потому что иначе тебя пришлось бы убить. Вдруг ты и впрямь шпион?
   - Да не шпион я!
   - Слушай, заткнись! Меня не волнует это, шпион, не шпион... Лишняя пара рук, тем более с оружием, всяко нам пригодится. А шпион, по-моему, должен за нас держаться, как клещ. И до самого... до самой цели нам помогать. Потому что ему тоже схрон ваш найти нужно.
   Юлия нахмурилась. В словах эльфки была логика, но...
   - В сёдла, я сказала! Ясно вам?! - эльфка первой запрыгнула на лошадь.
   - Чего ты тут раскомандовалась? - наследница лена Речной Заводи натянула на лезвие эспадона чехол и залезла в седло. - Вообще-то, я тут главная!
   - Ошибаешься, - Сандра искоса глянула на неё. - Ни ты, ни этот... как тебя?.. Эрих, в вожаки не годитесь. Потому что друг другу в глотки вцепиться готовы, и больше об этом думаете, чем о боевой задаче.
   - Можно подумать, ты...
   - Заткнёшься ты, или нет? Я, в отличие от вас, хочу выполнить долбаное задание твоей матери, получить свою награду и избавиться от этого! - Сандра резко выкинула вперёд украшенную магическим кольцом руку. - И всё! Поэтому, пока мы в походе, командовать буду я.
   Эльфка подъехала к Арангаэр и помогла девочке забраться в седло.
   - А если я не подчинюсь? Что, убьёшь меня? - Юлия насмешливо на эльфку посмотрела.
   - Убийство, милочка, - проникновенно сказала Сандра, - это далеко не худшее, что может случиться с человеком. Спроси об этом любого орка. - И пустила кобылу вперёд лёгкой рысцой, давая понять, что разговор окончен. У Юлии и Эриха не оставалось иного выбора, кроме как тронуться за ней следом.
  
   До вечера ехали молча. Уставшая Ару заснула прямо в седле, уткнувшись Сандре в локоть; Эрих и Юлия демонстративно друг на друга не смотрели, и с эльфкой заговаривать не решился ни один из них. Сама же Мелисандра впала в привычную по кочевой жизни среди орков полудрёму, расслабленно сидя в седле и механически, не задумываясь, отмечая мысленно верстовые столбы. Других ориентиров в этих местах она не знала.
   Налившееся багрянцем, как насосавшийся крови комар (именно такая ассоциация возникла у ночной эльфки), солнце коснулось горизонта, когда Мелисандра скомандовала привал. До фронта было ещё далеко, поэтому ничто не мешало путникам развести костёр; этим они и занялись.
   - Слушай, смерд... - вывалив на землю охапку хвороста, Юлия присела к орудующему огнивом и трутом Эриху. - Это... Зачем ты за нами увязался?
   - Знал бы - ответил! - буркнул тот. - Вам вот думал помочь! Типа, защита вам нужна...
   - Твоими, что ли, железяками? - фыркнула блондинистая наследница Речной Заводи.
   - А хоть бы и ими! - трут, наконец, начал тлеть, и Эрих спешно принялся подкладывать в костёр веток. - Ты попробуй-ка своим дрыном от моих цепов отмахаться!
   - Проще тебя из лука застрелить, - заметила развалившаяся поблизости, положив под голову вещмешок, Сандра.
   - Из лука я и сам умею, не хуже любого ушастого, - ответил Эрих.
   - Где только научился! - не преминула поддеть парня Юлия.
   - Где-где... - решив, что в обществе подобных леди можно за языком не следить, Эрих ответил коротко и в рифму. На самом деле, понятно, его обучение премудростям стрельбы из лука проходило в иных местах, а именно - в лесах южных баронств Конфедерации. Даром что промышлять дикого зверя в них было строжайше запрещено - охота являлась привилегией владетелей, и только их - даром, что за нарушение сего запрета полагалось где сдирание кожи, а где котёл с кипящим маслом или посажение на кол, браконьерство в тех краях процветало. Каменистая северная земля рожала плохо, и всё равно, изрядная доля продовольствия в Конфедерации была привозной; бароны кормились с добычи руды, купцы - с торговли ею, ну, а смерды, денег больше пригоршни медяков не видевшие сроду, разбавляли свой скудный рацион тем, что плавало в реках, росло в лесу и по лесам же бегало. При королях на это ещё закрывали глаза, благо рейнджеров, за порядком в лесу следящих, набирали из местных уроженцев; понятное дело, подводить свою же родню да кумовьёв под монастырь им было не с руки. Леса же считались королевской вотчиной, как и вообще все леса Харрайна; вот только короли в северные земли не заглядывали отродясь.
   Закрывали глаза, закрывали, вот и дозакрывались, что едва не каждый смердюк между Стеной и тундрой с луком обращался не хуже эльфа ушастого. Как те же эльфы, сложных луков северяне не знали; однако же, ростовой лук из доброго тиса, чуть более сажени длиной, бил шагов на полтораста - двести, а стреляли из них браконьеры метко. Что и продемонстрировали во время славной войны за независимость от харрайнской короны полтора без малого десятка лет назад. Набранные из смердов южных баронств пехотинцы-стрелки оказались на удивление сильным родом войск, в решающих сражениях под стенами Сердолика и у Волчьего брода их меткая стрельба стоила жизни не одному десятку королевских рыцарей.
   Поэтому первое, что сделали бароны после победы, было ужесточение кары за браконьерство. Саму возможность появления новой оравы метких стрелков надобно было пресечь в зародыше, ибо кто знает, куда в следующий раз полетят их стрелы. Если при королях обычным наказанием было вырывание ноздрей да ссылка на рудники, то теперь браконьеров казнили, каждый барон по-разному, но ни у кого смерть не была лёгкой. Ноздри же рвали сыновьям да братьям казнимых, дабы бдительности впредь не теряли и лучше следили за своей непутёвой роднёй.
   - Зверя, значит, в хозяйских лесах промышлял, - сделала логическое умозаключение Юлия. - А ну, как я суд над тобой учиню? - и она прищёлкнула пальцами, клещи для вырывания ноздрей изображая.
   - Вольные мы! - бросил в ответ Эрих. - Нет у нас никаких хозяев, сами на своей земле живём?
   - Са-ами... - Юлия плотоядно улыбнулась. - Это под магистратом столичным ходите?
   Эрих вспыхнул. На самом деле, конечно, так оно и было: коллективным "владетелем" окружающей Сердолик земли со всеми стоящими на ней деревнями и всеми живущими в них смердами был городской магистрат. Однако же, сами сельские жители полагали себя вольными людьми и всегда готовы были завязать драку с теми, кто считал иначе. Вольностей у них и впрямь было немало. Например, никто не мешал смерду сняться со своего надела и идти пытать счастья где-нибудь в другом месте. Хотя куда им было идти, ежели вся прочая земля к северу от стены была баронской?
   - Опять за старое? - не отрывая головы от вещмешка, вопросила Сандра. - Как дети, блин! Да нет, - он перевела взгляд на Ару, мирно насаживающую на очищенные от коры тонкие веточки куски мяса - заготовку для будущего шашлыка. - Дитё, вон, спокойно себя ведёт.
   Спорщики, признав справедливость этого утверждения, умолкли. Тем более что эльфка уже на четверть выдвинула из ножен клинок другого аргумента в пользу мирного сосуществования представителей двух антагонистичных классов феодального общества в одном, отдельно взятом отряде.
  
   Дорога легче, когда с тобой рядом хороший попутчик. Отмерявшая не одну сотню лиг по тундре Мелисандра не сомневалась в справедливости этой избитой фразы. Уже на третий день пути классовая борьба в их маленьком отряде сошла на нет. Впрочем, баронская дочка и смерд ещё на первом ночлеге, нимало не смущаясь присутствием поблизости двух эльфиек, занялись тем, что остроухие делают весной и осенью, а хуманы - круглый год, причём с на порядок большей продуктивностью. Ару, высунувшаяся, было из-под одеяла понаблюдать за странным хуманским занятием, немедленно получила от старшей подруги по попе и была загнана обратно.
   С утра, правда, препирательства возобновились, и ночные постельные упражнения, как выяснилось, далеко не первые у этой парочки, дали для ругани лишний повод. Словарный запас Ару при этом обогатился длинным и умным словом "импотент" и ещё одним, женского рода и всего из пяти букв состоящим. И Сандре пришлось легонько хлопнуть девочку по губам, чтобы она этих слов не повторяла. Сама эльфка, впрочем, тоже узнала для себя немало нового из их разговоров. Эрих, как выяснилось, расплевался со своим мастером, трудолюбивым, но скаредным до неприличия (дварф, что с него взять!) Жагрумом. Заявив, что всё, чему он мог научиться, уже освоено, молодой хуман покинул кузню, получив вдогонку пару дварфовских матюгов вместо напутствия, и был таков. О том, что дочь барона Эрвила в компании наёмницы-эльфки собирается искать фамильные сокровища, Эрих не знал наверняка, но догадывался: где-где, а в трактире у каждой стены имелось по уху, и слухи расползались меж завсегдатаев со скоростью звука. Так что давешня торопливость госпожи баронессы, отправившей девушек в путь, едва взошло солнце, была всецело оправдана.
   Границы лена Речной Заводи отделяло от Сердолика около тридцати лиг (1) по прямой и раза в три больше - по дороге; то обстоятельство, что основные тракты не могли не привлечь к себе внимания йотунов, тоже отнюдь не способствовало сокращению пути. Сандра гнала свой маленьких отряд нещадно, стремясь выдержать темп не менее двадцати лиг в сутки.
   Йотунское наступление, меж тем, развивалось успешно. Разграбив несколько едва ли не всё, что вообще можно было разграбить на берегу реки, тан Сьярнфел не стал отводить свои отяжелевшие от добычи отряды назад, а, напротив, подкинул им подкреплений, явно, рассчитывая остаться в этих местах надолго. Поток беженцев, затопивший все дороги ещё пару недель назад, иссяк совершенно: йотунские разъезды патрулировали ведущие на восток пути, вылавливая тех, кто думал ими воспользоваться и улизнуть из-под руки Владетеля Севера.
   Теперь путники ехали по опустошённой земле, минуя одну за другой сожжённые деревни и хутора. Не только Юлия, но и Эрих (прихвативший сей предмет экипировки на память о бывшем наставнике) больше не снимали кольчуг; Сандра, внешне расслабленная, на самом деле пребывала в постоянной готовности встретить вражескую атаку с оружием в руках.
  
   Первой опасность почувствовала Ару: девочка, сидящая на запасной лошади, которую Сандра вела в поводу, беспокойно заёрзала, озираясь по сторонам и, наконец, позвала эльфку.
   - Что случилось? - Мелисандра быстро обернулась к ней.
   - Санда, я их почувствовала!
   - Почувствовала? - ноктъальви склонила голову набок. Раньше за Арангаэр никаких особых предчувствий не водилось.
   - Они совсем близко! - девочка была не на шутку встревожена.
   - Кто это - они? - прислушавшись к разговору, Юлия подъехала поближе.
   - Они... они... Их много! - Ару растопырила пальцы, показывая "их" предполагаемую численность. - Их много, и они ищут... ищут... ищут тех, кто прячется! Я чувствую!
   - Раньше ты ни о чём подобном не говорила, - заметила Мелисандра.
   - А раньше ничего подобного не было! - девочка обиженно надула губки. - Санда, ты мне не веришь?
   Вместо ответа эльфка развернула лошадь в сторону леса. Было до него с полверсты по неровной ухабистой пустоши, и Сандра пришпорила свою кобылу пятками, заставляя её бежать быстрее.
   - Ты думаешь, что... - начала, было, наследница Речной Заводи, но эльфка крикнула в ответ:
   - Давай быстрее за нами!
   Она, в отличие от Ару, не ощутила сама никакой угрозы, но предчувствие девочки по непонятной причине вызвало у неё полное доверие. Четвёрка всадников достигла леса в считанные минуты. Редкие искривлённые деревца не могли полностью скрыть их от посторонних глаз, но никаких других укрытий всё равно не было и в помине. Тогда как до чутких ушей Мелисандры уже явственно доносился топот конских копыт. Так скакать в этом разорённом войной краю могли только вооружённые, ничего не боящиеся, люди. Несложно догадаться, кем они должны быть, но буде догадка и окажется неверной, всё равно встреча с ними не сулила ничего хорошего.
  
  

Глава тринадцатая,

где, по определению,

героев должны подстерегать одни неприятности.

Что и происходит.

  
   Вечером ничто не предвещало беды, однако же, баронесса Марта, супруга владетеля лена Речной Заводи, легла спать с нехорошим предчувствием. Эрвил спал, как сурок, но в этом не было ничего необычного; баронесса не раз уже шутила, что и в преддверие Судного дня её муженёк, как ни в чём не бывало, наденет ночную рубашку и уляжется в постель. Сама же она заснуть никак не могла, долго ворочалась, терзаемая мыслями о старшей дочери, ушедшей в опасный поход с почти невыполнимыми целями, о неопределённом и оттого страшном будущем своей семьи, и лишь под утро забылась тяжёлым, почти не принесшим бодрости, сном.
   Привычный мир, в котором властная и расчётливая госпожа баронесса была истинной хозяйкой лена Речной Заводи со всеми его обитателями, раскололся на куски с потрясшей её внезапностью. Восемнадцать лет, что Марта провела замужем за бароном Эрвилом, их владения не знали ничего подобного. Даже война за независимость от харрайнской короны обошла Речную Заводь стороной. Белая река, по которой поднимались идущие с севера торговые корабли, чтобы достичь пристаней Опала и Ледяной Розы, считалась границей Конфедерации. Земли к западу от неё, на левом берегу, звались Заречьем и являли собой почти безлюдную пустошь, служащую прибежищем редким отщепенцам, бежавшим туда с востока, через реку, или же из раскинувшихся ещё западнее лесных орочьих княжеств. Бедная каменистая почва и обилие болот делали земледелие почти невозможным в этих местах, поэтому никому из баронов до сих пор не пришло в голову расширить свои владения за их счёт.
   С запада Речной Заводи не угрожало ничего, с севера, юга, востока - тоже. Быстро попавший под каблук жены Эрвил не помышлял о войнах с соседями, Марту же подобная забава не привлекала. Что отнюдь не помешало ей озаботиться обороной границ, для каковой в баронстве содержалась дружина общим числом четыре десятка бойцов. Общим - потому что половина её была рассеяна по заставам, где дружинники, в случае опасности всегда готовые поднять себе на помощь мужиков с окрестных хуторов и сёл, могли встретить мечами любое войско, решившее поживиться на эрвиловых землях. Пара-тройка набегов случилась, однако, лет десять назад, когда в Мшистом Логе сменился владетель. Но в них молодой барон больше потерял, чем нашёл, и это быстро научило его осторожности. Теперь же, когда замужество Элоизы и Уилфреда из Мшистого Лога стало вопросом решённым, беспокоиться об угрозе с северо-востока и вовсе не следовало.
   Горько улыбнувшись своему отражению в медном зеркале - сидя перед оным, Марта расчёсывала волосы поутру - баронесса подумала, что теперь этому браку едва ли предстоит свершиться. Последним, что она слышала о бароне Уилфриде, было его решение выступить в поход к осаждённому йотунами Опалу. Поскольку же известие о падении города пришло, буквально, на следующий день, а о войске барона не было слышно более ничего, Марта имела все основания полагать, что его череп уже украсил шатёр какого-нибудь варварского ярла или конунга.
   Впрочем, у баронессы появились и более насущные проблемы, чем судьба возможного зятя. Марта, её муж и дочери едва успели унести ноги из осаждённого замка, отстоять который у них не было ни единого шанса. Неполных два десятка воинов на стенах против сотни бойцов под оными, да ещё припасших несколько осадных машин - падение баронской твердыни в этих условиях было лишь вопросом времени. Марта не лгала себе, утверждая, что прекрасно разбирается в военном искусстве, но и её скромных познаний хватило, чтобы это понять.
   Отложив в сторону гребень, она встала, подошла к кровати и растолкала спящего барона.
   - Что случилось? - изгнанный владетель Речной Заводи приоткрыл один глаз и сонно уставился на супругу. - Уже утро что ли?
   За мутным слюдяным окошком колыхался туман.
   - Мне страшно, Эрвил, - выпалила Марта, сама не ожидая от себя таких слов.
   - Страшно? - барон сдвинул ночной колпак на макушку. Ему очень хотелось отпустить какую-нибудь шуточку по поводу бабьих страхов, но в том-то и было дело, что за Мартой никогда ничего подобного не водилось. Госпожа баронесса была женщиной прагматичной и к излишней мнительности не склонной отнюдь. Она даже мышей не боялась.
   - Мне приснился плохой сон, - сказала она. Светлые боги, да что же я несу? Марта провела ладонями по волосам. - Помоги мне одеться, Эрвил, - сказала она.
   Барон, буркнув под нос что-то неразборчивое, слез с кровати, прошлёпал босыми ногами к стулу, на котором была сложена одежда жены, и перекинул это добро на постель. Стянув с себя ночную сорочку, Марта принялась переодеваться. Вначале чулки, доходящие почти до паха и крепящиеся к охватывающему талию (ну да, талия у неё ещё осталась, довольно отметила баронесса) пояску. Затем нижняя юбка. Нательная рубашка. Ещё одна нижняя юбка, подлиннее первой - до пят, а не до середины икр. Корсет. Здесь без посторонней помощи было не обойтись; втянув живот и глубоко выдохнув, Марта пристроила громоздкое сооружение из кожи и китового уса на полагающееся ему место, пока Эрвил стягивал завязки у неё на спине. Женщина ненавидела эту процедуру, но скорее отказалась бы одеваться вовсе, чем исключила её из утреннего туалета. Владетельница Речной Заводи всегда должна выглядеть подобающим образом.
   Нагнуться так, чтобы достать пряжки туфель после этого было уже невозможно, пришлось и здесь господину барону оказать посильную помощь. Наконец, настала очередь верхнего платья. Его застёжки располагались вне досягаемости рук баронессы: аристократу не пристало одеваться самому, без помощи слуг. Сейчас, за неимением таковых, помощь супруге в долгом и сложном процессе одевания оказывал сам барон.
   Внезапно оба, и Эрвил, и Марта, замерли, услышав донёсшийся с улицы крик.
  
   Их было всего трое - конный разъезд, назначенный патрулировать одну, отдельно взятую часть тракта, дабы предупредить о возможном появлении вражеских войск и ловить редких беженцев, ещё встречающихся в этих местах. Трое вооружённых до зубов йотунов, уже привыкших ко вседозволенности на этой беззащитной перед ними земле. Трое - против троих же вооружённых путников (маленькая девочка, понятно, не в счёт).
   - Они нас заметили, - спешиваясь и вытягивая эспадон из чехла, сказала Юлия.
   Двуручный меч для того и предназначался, в частности, чтобы вооружённый им пеший воин мог при нужде отбиться от конного, но схватываться с троими разом... Сандра, пересадившая девочку к себе в седло, мало, чем могла помочь в бою. Малышка превратилась в обузу для них, это было вполне закономерно, и эльфка теперь не понимала сама, зачем взяла Ару в это опасное предприятие. Но не бросать же было девочку из-за этого! Эльфийка обернулась к также спешившемуся, по примеру баронской наследницы, Эриху.
   - Ты сможешь снять из лука хоть одного?
   - Да хоть всех! - парень широко улыбнулся.
   Лук свой он всегда держал наготове, и вскоре первая стрела унеслась к цели. Йотуны, до которых оставалось шагов сто, рванули врассыпную, и выстрел пропал без толку. Эрих ругнулся сквозь зубы, кладя новую стрелу на тетиву. Всадники уже выхватили из ножен мечи и, прикрываясь щитами, устремились в атаку.
   - Ару! - эльфка наклонилась к острому ушку девочки. - Ты справишься с лошадью без меня?
   Арангаэр кивнула в ответ.
   - Вот и славно, - Сандра пятками пришпорила кобылу. - Главное - не приближайся к НИМ!
   И она устремилась вперёд на йотунов. Ещё пара стрел, одна за другой, свистнули в воздухе - это Эрих прикрывал её сзади. Юлия, сжимая в руках меч, тоже выскочила из леса, атаковав ближайшего из йотунов. Для Мелисандры мир сконцентрировался на всаднике в тёмно-коричневом, развевающемся за спиною, плаще. Эльфка напряглась, высвобождая ноги из стремян и подтягивая их к самому седлу. Ещё не время, ещё... Пора! Оттолкнувшись, она взметнулась в воздух, пролетев мгновенно разделяющую их с йотуном сажень. Ару, оставшаяся в седле одна, унеслась прочь, а эльфка обрушилась всей своею тяжестью (не то чтобы уж очень большой, но девица она была отнюдь не субтильного сложения) на всадника в коричневом плаще.
   Конь под йотуном взбрыкнул, взвился на дыбы, и, потеряв равновесие, упал набок вместе со всадником и незваной пришелицей. Сандра вскочила на ноги первой: ожидая именно такого развития событий, она успела сгруппироваться. Жаль, но щитом пришлось пожертвовать, прыгать с ним в руках было слишком уж неудобно. Левой рукою эльфка вытянула из ножен на поясе метательный нож.
   Ещё не успев подняться, йотун уже выбросил вверх щит, принимая удар эльфкиного клинка. С глухим стуком палаш врезался в дублёную носорожью кожу, на которой уже изрядно повытерлась шерсть. Затем блеснула сталь меча. Эльфка увернулась, ушла вбок, швырнула нож, лязгнувший о наручь противника. Теперь атаковал уже йотун; его меч был столь же длинен, сколь и палаш эльфийки, к тому же, имел остро заточенное лезвие, которым можно колоть. Прошипев сквозь зубы парочку оркских ругательств, Сандра снова отскочила, вытягивая второй метательный нож, и контратаковала. Лязгнули друг о друга клинки; йотун, скаля зубы и рыча что-то на своём варварском наречии, попытался ударить противницу краем щита. Левая рука Мелисандры устремилась вперёд, быстрее, чем неприятель успел отреагировать, и нож достиг цели, вонзившись ему в не защищённое ничем бедро. Даже если охваченный яростью схватки йотун и не ощутил боли, шагать, опираясь на раненую ногу, было нелегко. Он оступился, несильно, но и этого было достаточно: рука со щитом ушла в сторону, когда взмахом её раненый попытался удержать равновесие; но этим же он и открылся для рубящего удара. И Сандра нанесла этот удар, изо всех сил обрушив палаш на ничем не прикрытую шею йотуна. Голова в островерхом, украшенном стальными заклёпками шлеме отделилась от туловища и покатилась по земле, из перерубленных артерий вырвались фонтанчики крови.
   - Санда! - маленькая Ару свалилась откуда-то сверху и сзади, за спиной эльфка услышала ржание своей кобылы.
   - Что случилось? - в последний момент сообразив, кто перед ней, и успев остановить удар, спросила Мелисандра. Вместо ответа девочка схватила её за руку и потащила вперёд.
   - Хреновы демоны... - эльфка не удержалась при виде открывшейся её взгляду картины. Да, второй йотун был мёртв, и мёртв был его конь, точнее, умирал, истекая кровью, после того как удар эспадона подрубил ему ноги. Но Юлия, старшая дочь и наследница лена Речной Заводи, скорчилась на земле, обеими руками пытаясь свести воедино края раны, тянущейся вдоль бедра, от самого колена и почти до паха. Глефа, которой йотун нанёс девушке подобный удар, тускло поблёскивала в траве, а сам северянин никого больше ранить был уже не способен: из его глаза торчала стрела.
   - Хренов... - Сандра запнулась, отыскивая взглядом Эриха. Бывший подмастерье был уже тут как тут - выскочил из леса, по-прежнему с луком в руках, и бросился к ним.
   - Я упустил одного, - мрачно сказал он. - Только ранил... кажется.
   - Кажется? - эльфка резким движением вбросила в ножны палаш.
   - Кажется... Да. В плечо.
   - Значит, он, скорее всего, уйдёт, - сказала ноктъальви. - Уйдёт и вернётся с подмогой. Теперь они от нас не отступятся. А мы...
   Она посмотрела на стонущую от боли Юлию. С нею мы далеко не уйдём. Но и бросить её тоже нельзя. Тогда... Что тогда?
  
   Стрела с намотанной на наконечник горящей паклей влетела в окно, и Марта, не удержавшись, закричала. Барон Эрвил одним движением повалил жену на пол.
   - Не поднимайся! Чтобы тебя не было видно из окна!
   - Что происходит? - слова сорвались с языка баронессы, прежде чем она осознала нелепость подобного вопроса. Откуда же Эрвилу, последние часы проведшему рядом со мною, это знать? Впрочем, ответ был ясен и так: на трактир напали. Стоящие на перекрёстке нескольких местных дорог "Три висельника" не могли не привлечь к себе чужого внимания. Едва ли это разбойники: эти слишком дорожат своими шкурами, чтобы рисковать погибнуть или покалечиться при штурме. Теперь, когда минутный приступ ужаса прошёл, и к ней вернулась способность здраво рассуждать, баронесса и сама могла найти ответ на сорвавшийся с языка вопрос.
   - Йотуны!
   Эрвил уже перекинул через плечо перевязь и, с мечом в одной руке и щитов в другой, выскочил в коридор.
   - Иди к девочкам, Марта! - коротко распорядился он. Баронессе не оставалось ничего, кроме выполнения этого приказа. Образцовый муж-подкаблучник, рохля, любитель вкусно есть и сладко спать, барон Эрвил преображался, когда брал в руки меч. Как ему это удавалось? Марта понятия не имела, как, но знала, что в этом вопросе на него можно положиться всецело. В бою Эрвилу было немного равных, в бою и в командовании дружиной. Правда, от дружины-то сейчас осталось всего двое бойцов...
   В комнате ощутимо запахло горелым, и Марта увидела, что от огненной стрелы, влетевшей в окно, уже начал тлеть покрывающий кровать тюфяк. Поспешно схватив скомканное, но, по счастью, не загоревшееся одеяло, баронесса принялась сбивать им пламя. Снаружи доносились крики людей, крики же и топот шагов слышались из-за стен и из коридора.
   - Мама? - растрёпанная, простоволосая, в одной ночной рубашке, в дверях стояла Дориана. - Мама, что происходит?
   Баронесса взяла дочь за руку.
   - На трактир напали.
   - На трактир? - Дора, явно, не верила своим ушам.
   - Думаю, это йотуны, - сказала Марта. - Они жгут всё на своём пути, ты же знаешь.
   Девушка с ужасом на неё посмотрела.
   - Где Эли и Агата? - Марта встряхнула готовую вот-вот хлопнуться в обморок дочь. - Где они? С ними всё в порядке?
   - Д-да, они...
  
   Мелисандра быстро расстегнула ремень и принялась стягивать с тихонько постанывающей при каждом движении баронской наследницы штаны.
   - Какого хрена ты стоишь? - через плечо бросила она Эриху. - Тащи мой вещмешок и быстро!
   Эриха как ветром сдуло. Одна нога здесь, другая - там, он обернулся мгновенно, насколько это было вообще возможно для неуклюжего здоровенного хумана.
   - Иди сюда! - эльфка уже успела спустить не только штаны, но и бельё раненой ниже колен, оголив бёдра. - Быстро! Давай руку! Да что ты смотришь, хренов смерд, что, никогда не видел, что там у неё есть? Демона тебе в жопу, руку давай! - Сандра схватила его за запястье. - Теперь прижимай вот здесь! - она приложила пальцы Эриха к месту у самого паха девушки. - И сильнее жми!
   Уроки приёмной матери не пропали даром. Сандра не знала, задета артерия или нет, но пережать её всё равно было нелишним.
   - Рану придётся зашивать, - роясь в вещмешке, сказала ноктъальви. - Но не сейчас и не здесь. Надо найти укромное место... Ага! - это относилось уже к извлечённым на свет бинтам и сушёному мху. Игла и нитки там тоже имелись, но для них и впрямь сейчас не время. Хватит и того, что остановим кровь... Вот только сможет ли потом раненая ехать верхом?
  
   Когда папаша Бодеан перестраивал "Висельников", он отметил прочность и толщину стен. Народец на севере жил лихой, и потому ещё прежний хозяин трактира (на чьей дочке женился зарывший в землю меч солдат удачи) позаботился об укреплении и обороне своей собственности. Наследовавший ему Бодеан подошёл к этому делу со всей серьёзностью, превратив трактир в заправский форт. Но... Как всегда, без "но" дело не обошлось: мечей в форте было - раз, два и обчёлся. Сам Бодеан, не растерявший ещё до конца прежних навыков, его старший сын, худо ли, бедно ли, а натасканный обращению с колюще-рубящими железками, кузнец Жагрум. Да ещё речнозаводский барон с двумя своими дружинниками. От остальных проку было, как с козла молока. А под стенами стояла как бы не полусотня хреновых северян...
   Расклад выходил гиблый, с какой стороны не глянь. Будь у него тут настоящий форт с настоящим же гарнизоном, хотя бы полтора десятка мечей, с парой катапульт для полного счастья, а лучше - боевым магом, умеющим кастовать что-нибудь этакое, огневое - бывший наёмник не сомневался бы в успехе обороны. Сейчас он был твёрдо уверен в обратном.
   - Но ублюдки надолго нас запомнят, - мрачно проговорил он.
   Никаких иллюзий на свой счёт папаша Бодеан не испытывал. Открыть ворота, сдаться? Глупость из глупостей. Полсотни варваров разнесут трактир по брёвнышку, разграбят всё, что нажито было хозяевами, а их самих... Об этом Бодеан не хотел думать. Не хотел - но прекрасно понимал, что ждёт тех, кому не посчастливится погибнуть при штурме. Только дурак думает, что самое дорогое у человека - это жизнь. Дурак и ещё тот, кто не способен себе представить, насколько жизнь может быть хуже смерти. Прослужив десяток лет в наёмном отряде, папаша Бодеан узнал об этом достаточно.
   - Вот так-то, Бод, - раздался за спиной голос Жагрума. - Думал ты найты сэбэ пакойный мэсто на старосыты лэт, да? а адын хрэн, ат судыбы нэ уйдош!
   Облачённый в панцирь и шлем дварф стоял, широко расставив ноги, сжимая в руке топор и уперев в землю массивный прямоугольный щит.
   - Пыздэц нам прышол, Бод! - кузнец ощерился в злой ухмылке.
   С верхнего этажа доносилось потрескивание разгорающегося пожара - пальба горящими стрелами не прошла даром. Смерды-беженцы, мужчины, женщины, дети, метались с криками ужаса; несколько человек - с дубьём, вилами, цепами, косами - вышли во двор, присоединившись к шестёрке вооружённых и выстроившихся напротив ворот бойцов. Господин барон, стоявший по правую руку от хозяина трактира, криво усмехнулся.
   - Да, кузнец, ты прав. От судьбы и впрямь не уйти. Так уж, видно, на роду нам написано...
   Толстые, окованные железом, дубовые створки ворот затрещали под ударами тарана. Да, йотуны взялись за нас всерьёз... Экс-наёмник даже испытал некую гордость при этой мысли.
   Баронесса Марта не видела, как рухнули ворота, но ликующий рёв врывающихся во двор дикарей и лязг оружия слышала прекрасно даже сквозь толстые стены и припёртую парочкой столов дверь. Нижний зал, где раньше ели и пили многочисленные постояльцы, сейчас был забит перепуганными, бестолково мечущимися людьми. Марта повернулась к девочкам и быстрым движением вытянула из упрятанных в рукав платья ножен стилет.
   - Мама! - Дора смотрела огромными, совершенно безумными глазами на тускло поблёскивающее в свете свечи трёхгранное лезвие.
   - А чего ты ждала? - Марта горько улыбнулась. - Или ты хочешь попасть в их руки живой?
   Девушка отчаянно замотала головой.
   - Мама! Мамочка! Мама!!
   Баронесса привлекла её к себе, обняла покрепче.
   - Прости, милая... прости.
   Лезвие скользнуло вперёд, под лопатку, с неожиданной лёгкостью пронзив одежду, кожу и плоть. Дориана судорожно дёрнулась в материнских объятиях и застыла, быстро и внезапно отяжелев.
   - Прости... - ещё раз повторила баронесса, осторожно, как живую, укладывая дочь на пол и закрывая ей глаза. Затем она поманила пальцем младшую, Агату. - Так надо, милая. Так надо, - прошептала она. Едва ли способная осознать происходящее, девочка подошла к матери и безропотно приняла назначенный ей удар. Баронесса чувствовала, как по её щекам катятся слёзы. Йотуны уже ломились в дверь, Марта слышала их голоса. Выхода не было; спасение из горящего замка, бегство, планы отыскать тайник, собрать новую дружину, вернуться и вернуть себе всё, что было врагами отнято, рассыпались в прах. Тщетная, глупая надежда...
   Марта подняла окровавленный стилет.
   - Теперь ты, Эли.
   - Н-нет... не-ет... - её вторая дочь в ужасе попятилась. - Мама, пожалуйста... прошу тебя, мама...
   - Элоиза! - владетельница Речной Заводи поднялась с пола и шагнула к ней. - Иди сюда, Элоиза!
   - Нет! - девушка испуганно отпрянула. - Мама, я не хочу! Не хочу!..
   В это время йотуны выломили дверь. Рослые, кажущиеся чудовищно огромными рыжебородые воины в доспехах из железа и кожи, в островерхих шлемах, с круглыми щитами; сверкающая сталь клинков в их руках - сталь уже обагрённая кровью тех, кто ещё несколько минут назад был жив. Кто ещё вчера ел, пил, разговаривал, радовался жизни, не подозревая, что истекает последний из отпущенных ему на земле дней...
   Марта увидела, как всё ещё продолжающая пятиться дочь оступается и падает в руки одного из врагов. Как радостно заржавший йотун раздирает платье Элоизы, оголяя грудь. Как...
   Потом кто-то схватил за руки её саму. Марта отчаянно пыталась бороться, не за жизнь, нет - она прекрасно понимала бессмысленность этой борьбы, и понимала ещё лучше, каков единственный вариант продолжить жить на этом свете сейчас; она не хотела жить так - нет, не за жизнь она боролась, а за смерть, за возможность убить хотя бы одного из нападавших, одного из тех, кто отнял у неё всё - дом, мужа, дочерей, мечты... Но даже этого ей не дали.
   Ей вывернули руку, пытаясь заставить разжать стиснутые на рукояти кинжала пальцы. Подбитый железом каблук припечатал кисть этой руки к полу, дробя хрупкие тонкие косточки. Это было больно, но сил кричать уже не осталось. Марта извивалась, слыша ржание стягивающих с неё одежду варваров - кажется, их позабавило количество этой одежды. Она хотела умереть, хотела, чтобы смерть настигла её скорее, чтобы не слышать истошных криков дочери, не думать о том, что делают с нею сейчас эти бородатые животные. О том, что сейчас произойдёт с ней самой. Кто-то тяжёлый, огромный, пахнущий потом - странно, не по-человечески пахнущий - навалился на неё сверху, искажённое гримасой похоти и торжества бородатое лицо заполнило собою всё поле зрения. Марту едва не вырвало от тяжёлого, дурно пахнущего дыхания варвара. Потом что-то твёрдое и обжигающе горячее ткнулось меж ног, раздирая плоть...
   До смерти, Милосердной Избавительницы от всех земных мук, было ещё далеко. Но она всё же пришла к бывшей владетельнице лена Речной Заводи.
  
   В нескольких десятках вёрст от обратившегося в гигантский костёр трактира ноктъальви по имени Мелисандра почувствовала, что охватившее её мизинец кольцо стало обжигающе холодным. Эльфийка вскрикнула, вскидывая руку к лицу, и успела ещё разглядеть, как то, что казалось металлом, ссыпается ледяным крошевом в рукав. Малышка Ару тоже тихонько застонала, мяукнула, как котёнок, и посмотрела на Мелисандру.
   Заклинания имеют свойство исчезать, если умирает создавший их маг. Не все и не всегда, но... Кажется, сейчас был именно тот случай.
  
  

Глава четырнадцатая,

где эльфийка и её спутники попадают в тяжёлое положение,

уже не Безумная более Царица принимает судьбоносное решение,

славный город Сердолик оказывается в осаде,

заключается союз...

в общем, столько событий,

но происходящее в конце и вовсе из ряда вон выходящее.

  
   Сандра тщательно скрутила тряпицу в жгут и протянула Юлии.
   - Зажми в зубы. Так будет лучше.
   Взгляд мутных, полубессмысленных глаз девушки сфокусировался на эльфке.
   - Ты не должна сейчас кричать, понимаешь? Если ты начнёшь кричать, тебя будет слышно за несколько вёрст.
   Редкий ельник, где они спрятались, был не Богиня весть, каким надёжным убежищем, хотя неглубокий овражек и создавал видимость такового. Совсем рядом журчал ручеёк, и это было хорошо - для того, чтобы промыть рану Юлии потребуется вода. И не только вода, но этого "не толька" у Эриха была полная фляжка.
   За те несколько часов, что они пробирались через лес, ведя в поводу лошадей, состояние Юлии только ухудшилось. Повязка пропиталась кровью насквозь, пачкая одежду; от боли и кровопотери девушка утратила способность соображать.
   - Сейчас ты будешь её держать, - сказала ноктъальви Эриху. - И держи как можно крепче. Следи, чтобы она не выплюнула вот это. - Эльфийка подняла импровизированный кляп. - Если они уже начали прочёсывать окрестности...
   - Да понял, понял я, - Эрих быстро прижал ноги и руки Юлии к земле.
   - Хорошо, - сказала Мелисандра, беря в руки нож.
   ...иссечь края раны, отсекая мёртвое от живого, вымыть из раны грязь, стянуть и сшить края... Если бы Сандра обладала хоть десятой долей Мудрости своей приёмной матери, она бы этим не ограничилась. Существовали травы, мази и заговоры, способные ускорить заживление и защитить от невидимых злых духов, превращающих живую плоть в мёртвую, гнилую, но ничего этого не было у эльфийки в запасе. Ничего! От собственного бессилия Мелисандре хотелось заплакать.
   Эрих справился с тем, что ему было поручено делать, блестяще, не дав Юлии ни вырваться, ни закричать. Обессиленная наследница - или теперь уже новая владетельница? - лена Речной Заводи лежала, закатив глаза, уже неспособная осознавать, что происходит вокруг. Верхом на лошади она ехать не может, подумала эльфка. Ни в седле, ни свесив ноги набок. Никак. А нести её на руках... По здравому размышлению, раненую надлежало добить - нанести удар милосердия, ведь тащить её по захваченной врагом земле, где нужно двигаться быстро и ещё быстрее, это не дело. В таких ситуациях выбор был прост: или умирает один, кто связывает собою отряд - или умирают все, и тот единственный, раненый, он ведь тоже обречён в этом случае. Обречён и так, и так, умереть - иного выбора у него нет. И, будь на месте Юлии кто-то из её названных родичей, Сандра не колебалась бы ни минуты.
   Но сейчас... Сейчас она не могла. Мысль о том, что связывающее её заклятье рассыпалось, и означает это, видимо, гибель наложившей его баронессы Марты, а может, и всей баронской семьи, что автоматически освобождает эльфийку от любых по отношению к ним обязательств, тоже приходила ей в голову. Но Сандра понимала также и то, что не может бросить своих спутников. Не может точно так же, как не может бросить на произвол судьбы Арангаэр. Не может! Не должна.
  
   Более чем в сотне лиг от импровизированного убежища Мелисандры и её товарищей, в совершенно другом Убежище, советник Итэрмель шёл следом за своей госпожой и повелительницей вдоль выстроившихся двойной шеренгой воинов. Их было много, а может, и нет - сто тридцать девять человек, сто тридцать девять бойцов из почти ста семидесяти, оставшихся у Безумной Царицы. Советник поймал себя на слове - он ведь зарёкся уже думать о Тар-Мириаль как об умалишённой, но утвердившаяся за десятилетия привычка оказалась сильнее.
   Сегодня она сменила обычное платье на подогнанную по фигуре мужскую одежду, брюки, высокие до блеска начищенные сапоги, куртку-поддоспешник, поверх которой блестела-переливалась всеми цветами радуги спускавшаяся почти до колен тонкая и непрочная на вид мифриловая кольчуга. Переживший расцвет и падение древней эльфийской империи артефакт давно минувших столетий, которые давно уже никто не мог повторить, воспроизвести - как и многое другое, секрет выплавки мифрила был утерян измельчавшими, ослабевшими потомками.
   Девушка из Тёмной Дюжины (2), отряда личных телохранителей царицы, шла следом за нею и советником, неся царское знамя. В соответствии с традицией, гвардейскую сотню цариц Каунитар всегда составляли женщины; в разные времена при разных монархах это могло быть как декоративное подразделение играющих в войну дам и девиц, так и вполне боеспособный отряд. Тар-Мириаль, ещё будучи совсем юной девушкой, сама носила меч и являлась стражницей вдовствующей царицы, матушки государя Хиармендакила. Надев корону, она отнюдь не забросила военное дело; при ней личная сотня "царских амазонок" не уступала любому отряду воинов-мужчин. Вся эта сотня, вся за вычетом троих тяжело раненых, но выживших, несмотря ни на что, воительниц, полегла в тот страшный день, когда столица царства Каунитар пала. Эти трое выживших и стали основой для Тёмной Дюжины, нового отряда мстительниц. Каждая из этих женщин и девушек имела свой личный счёт к йотунам, будь то сожжённый город или село, вырезанная под корень семья, уведённые в рабство или убитые дети...
   Дойдя до середины шеренги, Тар-Мириаль остановилась, резко развернулась на каблуках, отступила на несколько шагов назад, так, чтобы её могли видеть все, тряхнула головой, отбрасывая длинные распущенные волосы на спину. Обширная подземная зала, где выстроились последние воины Каунитар, была полна народу: не только бойцы, но и практически все, кто нашёл кров в Убежище, почти восемьсот человек - женщины, дети, старики - собрались здесь, недоумевая при виде перемен, случившихся с их Безумной царицей.
   - Братья и сёстры! - сильный, громкий голос Тар-Мириаль, так не похожий на ставший привычным за десятилетия её безумия глухой безжизненный шёпот, отдавался эхом от стен залы, перекрывая людской гомон. - Я вижу и слышу вас! И... - царица остановилась на мгновение. - Я вижу то, во что вы превратились! Живущие под землёй, подобно гоблинам, трясущиеся от страха, забывшие и мечтать о возрождении родной земли! Я не виню вас за это... - теперь в голосе Мириаль звучала печаль. - Не виню, ибо знаю, что пережили вы, и как вы жили... Загнанные в угол, затравленные, лишённые всякой надежды преломить ход событий; подданные безумной царицы... Я знаю, что вы звали меня так. Вы были правы, говоря эти слова. Правы, ведь я и впрямь утратила разум от того, что довелось мне пережить. Но... - она обвела взглядом своих подданных. - Сегодня я хочу сказать вам то, что надлежало сказать десятилетьями ранее. Пришло время взяться за меч!
   Советник увидел, как зашевелились, загомонили собравшиеся вокруг люди. Даже в рядах воинов послышались разговоры.
   - Да, это время пришло! - продолжила Тар-Мириаль. - Пришло, ибо ждать больше нельзя! Никто, ни светлые боги, ни демоны тьмы, не сделают это за нас; никто, кроме нас, не может вернуть то, что было отнято! Никто... И если мы сейчас сдадимся, если предпочтём ждать, как ждали десятилетиями, ждали, сами не зная, чего же мы ждём - это будет значить, что Каунитар погибла, рассыпалась в прах! Погибла, потому что лишь немногие из нас сегодняшних помнят, какова она была. Погибла, потому что с их смертью никто уже не сможет её возродить. Потому что ещё год, два, десять лет - и мы превратимся в утративших храбрость и честь подземных крыс, способных лишь пищать из-под ног топчущих нашу родину варваров!
   В толпе зароптали, Итэрмель это слышал и понимал - царица говорила весьма нелицеприятные вещи.
   - Поэтому я и призываю вас всех взять в руки оружие. Всех - поскольку это наш последний шанс вернуть отнятое! Всех... Я не знаю, - проговорила она уже не столь громко, хотя слышали её в наступившей внезапно тишине все, - сможем ли мы победить. Но я могу сказать точно иное - если мы отступим сейчас, мы проиграли. Поэтому мы должны сражаться. Сражаться... И если нам суждено погибнуть - враг надолго запомнит наш последний бой!
   Люди всё ещё молчали, молчали, не смея вымолвить ни слова, молчали, осмысливая только что услышанное. Затем... Меч одного из воинов, стоящих в середине первой шеренги, покинул ножны, взлетая вверх. За ним последовал второй, третий, и вот уже все воины Каунитар обнажили клинки, воздев их к своду пещеры.
   Тар-Мириаль медленно опустилась на одно колено, как рыцарь, склонив голову перед своими подданными.
   - Спасибо вам, друзья, - негромко произнесла она. - Я знала, что, как бы ни била вас судьба в эти годы и десятилетья, вы выберете то же, что выбрала я... Спасибо.
  
   Барон Герхард, владетель Верхнехолмья и командир медленно, но верно формирующейся под его началом армии, принял гонца в своей ставке. Местом для размещения таковой был избран дом сельского старосты - потому что маленькое, расположенное далеко в стороне от основных дорог этой части страны село под названием Смердячие Ключи стало новым пристанищем баронской армии в последние дни. Под знамя Герхарда стеклись остатки разбитых дружин приречных владетелей, общим числом почти две сотни человек. В другое время и в другом месте барон радовался бы такой мощной военной силе под своим началом - он всегда был амбициозен, ему хотелось большего, нежели замок и баронская корона, хотя мечтать о короне королевской в Конфедерации, раз и навсегда отказавшейся от власти королей, он и не мог.
   Но сейчас на душе было тоскливо. Не в пример большинству северных владетелей, барон был грамотен, и даже почитывал на досуге книги разные (откуда, собственно, и вынес все свои мечты и амбиции) и оттого понимал, что положение, в котором оказалась его страна сейчас - хуже некуда. Сражаться на два фронта, против захватывающих лен за леном харрайнцев и грабящих запад страны йотунов, не имея решающего перевеса в силе ни над теми, ни над другими, было делом заведомо гиблым, даже не появись на севере ещё и орки, для полного счастья. Конфедерации не светило ничего... И ничего не светило ему самому, владетелю Верхнехолмья, пусть даже его лен пока что оставался не затронутым этой войной.
   - Прибыл гонец из столицы, господин барон, - сказавший эти слова эльф Серрин таэ'Литэ, ныне повышенный до одного из лейтенантов командующего и командира разведчиков в его войске, небрежным кивком обозначил поклон (чего ж ещё ждать от эльфа, рапортующего хуману?) и отступил в сторону, пропуская в помещение означенного гонца.
   Тот оказался невысоким и немолодым уже, лысеющим мужичком с худым небритым лицом и по-крысьему выпирающими резцами. Одежда гонца - обычная одежда небогатого горожанина, если не считать куртки из толстой носорожьей кожи - была забрызгана грязью.
   - Благородный владетель, - гонец склонился перед сидящим, закинув ноги на стол, Герхардом. - Хвала Светлым богам, я нашёл хоть кого-то...
   - И кого же вы искали, любезный?
   Гонец пропустил очевидную колкость мимо ушей, он явно был не в том состоянии, чтобы как-то на неё реагировать.
   - Мне чудом удалось вырваться из Сердолика, - не поднимая головы, проговорил он. - Благородный владетель, я был послан городским магистратом, чтобы известить вас о том, что Сердолик осаждён врагом.
   - Осаждён? - ноги барона мгновенно слетели со стола, а сам Герхард выпрямился на стуле. - Что ты имеешь в виду?
   - Йотуны, благородный...
   - Можешь говорить просто "господин", - демократично разрешил барон.
   - Йотуны, господин, - тут же поправился гонец. - До трёх сотен человек, господин, если не все полтысячи, с осадными машинами, подошли к городу в ночь с третьего на четвёртый день месяца Пса и осадили его, уничтожив всё и всех, кто находился вне городских стен. Я... Господин, я добрался сюда так быстро, как только мог, и...
   - Четвёртый пёсий день, - сам себе сказал барон. - Значит, ты шёл сюда неделю. Что ж, ты и впрямь быстр. Как далеко от города выдвинуты их разъезды?
   Гонец замялся.
   - Я не знаю, господин. Четыре дня... суток... первые четыре... я шёл по ночам, господин, по ночам, в стороне от дорог, но только в самый первый день я видел один разъезд. Я... я не могу сказать точно...
   - Значит, не говори. - Барон поднял взгляд на Серрина. - Вышли завтра утром разведчиков... Пожалуй, ты лучше меня знаешь, куда их высылать. Мне нужно знать, насколько далеко от города удаляются разъезды осаждающих и как быстро они смогут узнать о нашем выдвижении.
   - Выдвижении, мессер? - переспросил эльф.
   - Да. - Барон медленно поднялся со стула. Новость об осаде Сердолика слегка ошарашила его, но затем в мозгу блеснуло озарение. Вот он, шанс! Шанс нанести удар хотя бы одному из врагов и... Глаза барона сверкнули предвкушением добычи и почестей.
   - Мы выступим немедленно, как только будем готовы, - решил он.
  
   Шаг мамонта был плавным; установленный на спине огромного зверя паланкин из китовых рёбер и выдубленной лахтачьей (3) коже слегка покачивался в такт движению. Полог и боковые стены-занавеси были опущены, и внутри крохотного помещеньица, где можно было лежать или сидеть, головой касаясь того, что можно было бы назвать потолком, царила полная темнота. Северное прохладное лето уже вступило в свои права, солнце поднималось над горизонтом достаточно высоко, чтобы греть своими лучами землю и всех, и всё, что на ней находилось. Поэтому Шэарн, Мудрая женщина рода Вепря могла не надевать одежды, оставаясь в своём походном паланкине.
   Род шёл на юг - берегом реки Белой, вверх по течению, проходя версту за верстой и приближаясь к торговым городам хуманов и их переправам. Шёл по выжженной земле. С йотунами они не сталкивались пока: из того, что узнали разведчики, допрашивая немногих уцелевших и выбравшихся теперь из лесных схронов местных жителей, явствовало, что хлынувшая неостановимой лавиной масса рыжебородых варваров стягивалась теперь к югу, группировалась в единую армию, готовясь к новому наступлению.
   До Опала, ближайшего из трёх приречных городов, оставалось не более дневного перехода. Не нужно было говорить с духами, не нужно зрить видения, чтобы предсказать то, что ждёт их там: разрушенные стены, сожжённые дома, непогребённые трупы жителей, на которых пируют вороны. Всё то же, что они видели в редких деревнях по пути. Всё то же, что оставляет после себя свершивший набег отряд, неважно, йотуны то, орки, хуманы, эльфы... В этом они едины.
   Сигнал боевого рога вывел девушку из задумчивости. Передовой дозор заметил угрозу, будь то йотуны, или остатки хумановских армий, или просто шайка мародёров-грабителей. В последнее Шэарн почти не верила: едва ли здесь, после того, как по этим землям прошлись йотуны, оставалось ещё, что грабить. Однако же сейчас, когда войско рода сократилось до четырёх десятков человек, может быть, полусотни, считая нескольких женщин и подростков, умеющих владеть оружием не хуже взрослых мужчин, даже такая шайка могла представлять для Вепрей опасность.
   Неторопливый прежде, шаг мамонта теперь ускорился, погонщики сгоняли везущих поклажу животных в отдельную плотную группу, которую проще прикрывать. Пятёрка же боевых мамонтов - не требовалось выглядывать за полог, чтобы сказать об этом - поспешно перестраивалась в боевой порядок. Встав на четвереньки, Шэарн пошарила руками в темноте, ища одежду. Одевшись так быстро, как только могла - длиннополое, путающееся в ногах одеяние Мудрой, отделанное бахромой, увешанное оберегами так, что не всегда под ними можно было разглядеть саму ткань, отнюдь не способствовало быстроте в подобном деле - она всё же вылезла наружу.
   Предположив возможность столкновения с крупным хуманским отрядом, она оказалась права: глаза девушки различили несколько всадников, шесть или восемь, один из которых держал высоко над головою яркое сине-белое знамя с невидным отсюда рисунком. Пехотинца, десятка полтора или два человек, строились в две шеренги, поднимая щиты и угрожающе выставив вперёд копья. И - Шэарн заметила это несколькими минутами позднее - за вооружёнными людьми тянулось несколько нагруженных доверху телег, вокруг которых грудилась толпа людей безоружных. Пленники? Рабы? Или беженцы, которых прикрывает отряд?
   - Останови, - приказала она мальчишке-погонщику. - Мне надо спуститься.
   Повинуясь командам мальчика, огромный лохматый слон замер и медленно подогнул передние ноги, давая возможность Шэарн слезть на землю. Быстрым шагом девушка направилась туда, где отец и его воины строились в боевой порядок.
   - Ты что, хочешь попробовать договориться с ними миром? - Гнат склонился к подошедшей почти вплотную дочери. Шэарн кивнула.
   - Да, отец... хан. Я... я полагаю. Что они в том же положении, что и мы. Зачем тратить силы на бой?
   Хан нахмурился, размышляя над этим предложением.
   - Возможно, цель их пути совпадает с нашей, - ввернула новый аргумент Шэарн.
   - Возможно, - согласился хан. - Йашнар! - услышав своё имя, молодой воин, стоявший во второй шеренге всадников, подъехал к вождю и Мудрой. - Будешь её сопровождать. И... духи ушастых тебя забери, девочка, только попробуй погибнуть!
   - Я буду осторожна, отец, - сказала в ответ Шэарн. - Идём... Нет, подожди.
   Она извлекла из-за пазухи кусок белой ткани и протянула его воину.
   - Повяжи на конец копья.
   - Зачем?
   - У хуманов и ушастых это знак мира. Повяжи.
   Они с Йашнаром прошли половину разделяющей вепрей и хуманов версты, когда строй вражьих - возможно - бойцов расступился, и навстречу им выехал всадник на закованном в латы коне. Следом за ним двигался второй, тот самый, что держал хуманский флаг. Теперь Шэарн могла видеть, что на фоне пересекающих оный синих и белых полос изображён гербовый щит с мало похожим на настоящего, но всё же вполне узнаваемым вислоусым сомом. Пешцы, однако, не торопились поднимать копья, и всадники были готовы сорваться с места в галоп; наверняка, за спинами бойцов притаилось, положив стрелы на тетиву, и несколько стрелков.
   - Благородный владетель Мшистого Лога барон Уилфрид спрашивает: кто вы и что делаете на этой земле! - прокричал, когда расстояние меж ними сократилось до нескольких десятков шагов, хуманский знаменосец.
   - Скажи, что та, чьими устами говорит с людьми Вепря Богиня, хочет беседовать с владетелем сама, - приняв установленные хуманами правила игры, сказала Йашнару девушка. Сложив руки рупором у рта, молодой орк прокричал эту фразу. Шэарн видела, как хуман, ехавший первым - судя по гербу на щите и латах, он и был этим самым владетелем - остановился и сказал что-то своему спутнику, затем обернулся к воинам, вскидывая руку с раскрытою ладонью. После этого всадники подъехали ближе, и остановились шагах в десяти. Владетель Мшистого Лога спешился и снял шлем, медленно, чтобы не пробуждать в орках подозрений, приторочил свой щит к седлу и направился к ждущей его Шэарн, продолжая, однако, держать руку на рукояти меча.
   Девушке казалось, что она понимает его мысли: бойцов у хуманов было раза в два меньше, чем у рода Вепря, и большая часть их являлась пешцами; противопоставить же пятерым боевым мамонтам (из которых, правда, всего три действительно были обучены для боя, остальные были просто ездовыми, но хуманы об этом, понятно, не знали) было и вовсе нечего. Обратно же, имея хвост из дюжины телег и толпы едва плетущихся невооружённых людей, не стоило и надеяться уйти от быстрых кочевников-орков. Даже просто на переходе, отягощённые собственными детьми, стариками, женщинами и имуществом, Вепри способны двигаться быстрее иного хуманского военного отряда. С другой стороны... Да, с другой стороны, перевес орков не столь велик, чтобы смять хуманов, победа обойдётся им недёшево; а, учитывая их малую численность, платить цену жизнями за жизни хуманов они не торопятся. И сделают это, только если не останется иного выбора. Во всяком случае, Шэарн на месте хуманского барона рассуждала бы именно так. Но так ли рассуждает сам хуман? Это ей предстояло в скором времени узнать.
   - Я повторяю свой вопрос. - Хуман стоял на расстоянии вытянутой руки от неё. Он был высок ростом, выше любого из сутулящихся коротконогих орков-мужчин; того же роста, что и сама Шэарн. И ещё он был молод, лет двадцать пять, едва ли старше. Является ли это достоинством или недостатком, пятнадцатилетняя Шэарн, считавшаяся взрослой лишь постольку, поскольку иной кандидатки на роль служительницы Богини в роду не нашлось, могла только гадать. - Так зачем же вы пришли на эту землю, жители тундры? - снова поинтересовался барон.
   - Поколения назад это была земля наших предков, которую ваши предки у них отняли, - сказала Шэарн.
   - И ты хочешь забрать её обратно, женщина? - барон демонстративно, с показным удивлением, оглядел ряды воинов-Вепрей. - Едва ли за тобой стоит сила, способная сделать это.
   - Мы пришли сюда не воевать, - сказала Шэарн. - По крайней мере, не с теми, для кого эта земля уже стала родной. Мы ищем лишь возможности жить в мире и растить детей, по воле и во славу Матери.
   - Что, сородичи изгнали вас? - барон слегка прищурился.
   - Нет, мы ушли сами, - Шэарн решила не лгать, просто потому, что не знала, как нужно лгать хуману - поверит он или нет? - Мы ушли сами, - повторила она, - потому что наш род стал слишком слаб, а тундра слабых не любит. Впрочем, - она с тем же показным интересом, что и владетель Мшистого Лога, обвела взглядом баронское воинство, - мы не настолько слабы, чтобы пасть под вашими мечами.
   - И чего же ты хочешь в таком случае? Разойтись миром?
   - Можно сделать и это. Но... - Шэарн посмотрела молодому барону в глаза. - Я могу сказать, откуда ты идёшь. Ты сражался с бородатыми варварами, не так ли?
   При слове "варвар", услышанном из уст шаманки-оркессы, губы хумана дёрнулись в мимолётной улыбке, но он остался серьёзен.
   - Ты права, - он, всё-таки, улыбнулся, - с кем же ещё здесь можно сражаться? И что же из этого, по-твоему, следует?
   - Бородатые нам не друзья, - произнесла Шэарн. - Мы готовы поднять оружие на них, если...
   - Если что? - заполнил оставленную ею паузу своим вопросом барон.
   - Если вы дадите нам в обмен, то, чего мы попросим.
   Уилфред из Мшистого Лога несколько мгновений рассматривал её теперь уже с неподдельным удивлением, а затем расхохотался, хлопнув себя ладонями по бёдрам.
   - Демоны и бесы, женщина, уж не хочешь ли ты сказать, что вы продаёте свои мечи?!
   - Да, - просто ответила Шэарн. Краем глаза она видела, как напрягся Йашнар; молодому воину, явно, не нравилась идея превратиться в бойца по найму. Но решение было принято давно, и, в любом случае, это было лучше, чем позволить роду погибнуть.
   - Твой народ никогда раньше не поступал так.
   - Всё когда-то делается в первый раз.
   - И какую же плату вы простите, - сделав акцент на этом слове, поинтересовался молодой барон, - за то, чтобы сражаться с нашими врагами?
   - Мы могли бы просить землю, на которой сможем жить и растить детей, - ответила Шэарн, - но едва ли здесь найдётся такая земля. Поэтому мы хотим лишь обычной в таких случаях платы и добычи. И ещё - права пройти через вашу страну дальше на запад.
   - В Пустошь? - Пустошью или Заречьем звались лежащие по другую сторону реки Белой обширные территории, разделявшие западные оркские княжества и владения вольных баронов.
   - И дальше через неё. Мир велик.
   - Что ж, ты права... Хотя, думаю, не нужно обходить его весь, чтобы найти свободный участок земли. Здесь их скоро будет предостаточно - когда изгоним к демонам варваров и южан.
   - Если... - Широко улыбнулась Шэарн. - Если удастся их изгнать.
   - А ты умна, женщина...
   - Разве не в том заключается воля Матери, что дочерям её достался ум, а сыновьям - сила?
   Барон Уилфрид снова засмеялся.
   - Положительно, ты мне нравишься, красавица! Поговорив с тобой ещё немного, я, пожалуй, готов буду обратиться в твою веру - тем более что мои собственные боги ни хрена хорошего мне пока не сделали!
   Шэарн тоже улыбнулась в ответ.
   - Итак, владетель Мшистого Лога, принимаешь ли ты наше предложение - далее идти и сражаться вместе, покуда наши пути совпадают?
   - Ну... - лицо Уилфрида вновь стало серьёзным. - В конце концов, чем больше мечей, тем лучше. Пожалуй... Да, я согласен.
   И он протянул ей руку, но затем, сообразив, что перед ним стоит женщина, склонился в поклоне и поцеловал руку Шэарн, так, как сделал бы это с благородной - равной себе - аристократкой родной страны. Оркесса почувствовала лёгкое головокружение, на её щеках вспыхнул румянец - всего на мгновение; никто ранее не оказывал ей подобных знаков внимания. Однако же, она быстро совладала с собой.
   - В таком случае... Мы идём вместе.
  
   Им снова не повезло. Разгневанные гибелью двоих товарищей, йотуны начали охоту за их убийцами, третий день кряду преследуя Мелисандру и её спутников. И сама ноктъальви, и Эрих были уже измотаны до предела бегством через лес и болота. Что уж говорить о малышке Ару? Эльф вынослив, даже если это ребёнок-эльф, но всему есть предел. Маленькая девочка едва могла держаться в седле, проводя большую часть времени в каком-то полузабытьи; впрочем, и Сандра с Эрихом тоже валились с ног от голода и усталости. В довершение ко всему, рана Юлии, кое-как прикрытая пропитавшейся насквозь потом и кровью повязкой, воспалилась. Наложенные давеча Мелисандрой швы разошлись; сооружать новую повязку было не из чего - едва ли в мешках и сумках путников нашёлся бы хоть один клочок чистой ткани. Да и не было времени останавливаться, иссекать и зашивать рану по новой, даже просто менять повязку. Нужно было идти, всё время идти, двигаться, не позволяя редкой покамест ловчей сети преследователей стянуться вокруг маленького отряда.
   И всё же, бегству настал конец. Чуткие уши эльфки слышали доносящийся со всех сторон, спереди, сзади треск веток, голоса продирающихся сквозь негустой лес йотунов. Их обложили со всех сторон. Сандра не знала, сколько человек им противостоит, тридцать, сорок или все пятьдесят; по правде говоря, и десятка было бы достаточно, чтобы у них не осталось никаких шансов. Должно быть, всё йотуны в округе, или большая их часть, как минимум, собрались, чтобы поучаствовать в увлекательнейшей из охот - охоте на двуногую, мечами вооружённую дичь. Если бы хоть частица Мудрости Матери была в её распоряжении! Сандру терзала именно эта мысль. Сила Матери, дарующая жизнь, способна при нужде эту жизнь и отнимать. Это грех, страшный грех, но Мать защищает своих детей. Мать может даровать им силу, чтобы они убили своих врагов. Может - Сандра сама видела, как это делается, однажды, будучи ещё совсем юной, когда отряд хуманских наёмников и искателей золота зашёл в кочевья Вепрей. С хуманами был один, одарённый способностью к их нечестивой магии, и Мудрая призвала силу Матери в помощь себе, чтобы защитить детей Вепря...
   Если бы и она могла сделать нечто подобное! Но она не могла. Она не была оркессой, дочерью Богини, она была лишь остроухой эльфкой, пусть её и принял и вырастил род. Путь воина был открыт для неё, но путь Мудрости - заказан, приёмная мать-шаманка была строга в этом вопросе. Она никогда не давала Сандре и намёка на ключ к тайнам Мудрых. Это было воистину мудрым решением, да и услышали бы Мать и служащие ей духи, а равно и духи предков рода призыв чужачки по крови? Едва ли; и не восприняли бы они это как оскорбление, в конце-то концов? Могло быть и так, и потому Сандра стала всего лишь воином, но...
   Теперь она была бессильна что-либо предпринять. Испуганно ржали лошади, стоял, привалившись к дереву и натягивая лук, бывший подмастерье кузнеца Эрих, жалась к ногам Мелисандры девочка Ару, глядя на неё своими огромными янтарного цвета глазами, тяжело дышала распростёршаяся на земле Юлия, лицо которой блестело от пота. Каждый из них был обречён и каждый это понимал. Были ли они друзьями Мелисандры? А были ли у неё вообще когда-нибудь друзья? Ни на один из этих вопросов девушка ответить не могла. И... В любом случае, эти вопросы, как и все прочие, скоро потеряют для неё всякий смысл. Она тоже обречена, она скоро погибнет - и на этом всё закончится, все детские мечты, вера в собственную исключительность, в ждущую её великую судьбу, в пророчество, которое если и сбудется, то уж точно никакого к ней, Сандре, отношения не имеет. Она скоро погибнет - так и не узнав ответа на самый первый из детских своих вопросов, вернее, на самый важный из них; так и не узнав, кто была её умершая мать, и кто - отец, умрёт, так и не отомстив их убийцам. А впрочем, почему - нет? Ноктъальван, эльфы ночи, погибли под мечами йотунов, но разве не с йотунами ей предстоит сейчас сражаться? И что с того, что эти йотуны, конечно же, родились много позже того, как пал Камень Ночи, ведь они именно оттуда, подданные самозваного Владыки Севера, дети тех, кто жёг, грабил и убивал её, Мелисандры, кровных родичей! На детях лежит ответственность за всё, что совершил род - разве не так?
   Подняв щит и стиснув как можно крепче рукоять палаша, она ждала прихода врагов. Сражаться верхом здесь в лесу, где низко над головой нависали кривые, но гибки ветки, было нельзя, и она стояла на земле, широко расставив босые ноги. Треск сухих веток, чавканье выдираемых из грязи заболоченной почвы сапог, выкрикивающие команды и брань голоса приближались; уже можно было видеть фигуры йотунов меж деревьев.
   Коротко свистнула срывающаяся с тетивы стрела - Эрих уже начал свой бой. Странно, но йотуны не стреляли в ответ; Сандре даже показалось, что она слышит приказ - "не стрелять!"; языка, на котором общались между собою йотуны, она не знала, но смысл донёсшейся короткой рубленой фразы мог быть именно таков. Хотят взять живыми или убить, видя белки наших глаз? Хотят насладиться боем? Я дам им такое наслаждение, которое не всякий переживёт!! В лучах вечернего солнца блестела сталь клинков.
   Страха не было, только горечь при мысли, что она погибнет, не защитив никого из тех, кто ей доверился, не защитив Ару... И ещё досада на судьбу, так легко перечеркнувшую все изначальна дарованные ей возможности. Погибнуть вот так, здесь и сейчас, в лесу на краю мира, от рук безымянных варваров, бессмысленно и глупо, нелепо... Как нелепо!
   - Ну, давайте, подходите! - крикнула она йотунам. - Ну, вы, грязь смердящая! Черви! Говно мамонта! Кто первый?!
   Первый не замедлил появиться - но это был совсем не йотун. Огромное, добрую сажень, а то и полторы, доведись ему распрямиться, конечно, создание, лишь отдалённо похожее на человека. Кривые мускулистые ноги. Длинные руки, свисающие ниже колен. Кожа, покрытая подобием роговой чешуи, как у прокажённого. Нос без хряща - просто две дырки между вылупленными жабьими глазёнками и огромным слюнявым ртом. Покрытая редкими клочками волос башка, непропорционально маленькая даже для обычного человеческого, не говоря уж о столь громоздком, каково было у этого создания, теле.
   Создание было голым, и все детали его, всё то, что положено прятать, было выставлено напоказ - длинный узловатый член, мошонка с редкими торчащими во все стороны волосинами, некое подобие женских грудей, свисающих до пупа. Тролль. Выродок. Мутант, как называла подобных созданий приёмная мать. Мутант, а точнее - гибрид, мул, рождённый от соития йотуна с женщиной иной расы. Такое соития противоестественно, коль скоро оно не может дать нормального потомства. Почему это так? Ведь эльфы, орки, дварфы не схожи между собою совершенно, острые уши, клыки, малый рост - у каждого есть отличительные черты, которые не подделать, не спутать с другим, но они могут любить друг друга и иметь нормальных здоровых детей - хуманов. Так ведь и возникла эта раса тысячелетие назад... А йотуны - чужды, они, не отличаясь почти от тех же хуманов внешне, чужды им внутренне, чужды в той основе, что определяет принадлежность к роду, и потому могут, соединяясь с женщинами иных народов, производить лишь только таких вот отвратительных ублюдков.
   Отвратительных - да, но не жалких! Тролль силён. Тролль живуч. Тролль ещё и туп, конечно, но с такой силой ему не нужен ум. Даже один впавший в боевую ярость тролль способен проломить "стену щитов" хумановской или эльфьей пехоты, десяток - смять строй бойцов, прокладывая путь йотунскому хирду... Если же речь идёт о схватке один на один...
   Эрих превзошёл сам себя, вгоняя стрелу за стрелой - одну, вторую, третью - в рыхлую и дряблую на вид троллью плоть. Но это лишь раззадорило тролля. Воздев над головой некое подобие топора - двухаршинная рукоять, лезвие весом поболе кузнечного молота; человеку, будь то эльф, орк, дварф, хуман или йотун, с таким не совладать, не управиться никак - монстр устремился в атаку. Он не кричал и не рычал, вообще не издавал никаких звуков, если не считать свиста рвущегося сквозь ноздри и приоткрытый рот воздуха. Он был нем, боги, а может - демоны, допустившие появление на свет столь отвратительного создания, не наделили его способностью говорить. Достаточно было и того, что он мог понимать отданные приказы. Более чем достаточно.
   Отшвырнув в сторону бесполезный лук, Эрих крутанул в воздухе цепами и устремился в атаку. Мелисандра присоединилась к нему: они набросились на тролля с двух сторон, но выблядок йотунов оказался на удивление быстр. Можно ли было этого ожидать от столь неповоротливого на вид создания? Нужно, но они не ожидали, не учли; это было простительно для них обоих, ведь и он, и она, прежде никогда не сталкивались с троллями, зная о них только понаслышке. Их счастье, что тролль был всего лишь один - вдвоём они могли противостоять ему какое-то время.
   Эрих всё-таки сумел достать противника один раз, зацепить шипастой гирей цепа, разодрав кожу на бедре монстра. Тролль обернулся к нему, обрушивая свой чудовищный топор; бывший подмастерье увернулся, и Сандре на мгновение показалось, что лезвие тролльего оружия сейчас уйдёт глубоко в землю. Но нет - монстр сумел погасить инерцию удара, на ручищах его вздулись мышцы огромными, толщиной с (не худенькое отнюдь) сандрино бедро шарами.
   Эльфка прыгнула вперёд, быстрая, как кошка, и совсем по-кошачьи прижав острые уши и сквозь зубы шипя, но тролль оказался не менее быстр. Палаш вспорол ему бок, и плеснула из раны тёмная - венозная - кровь, но едва ли хоть один из органов, надёжно укрытых слоями жира и мышц, был задет. А топор свистел, рассекая накатывающий встречный поток воздуха, и времени уворачиваться уже не было, только - левую руку вперёд и вверх, загораживаясь щитом. И онемела рука, и лязгнула сталь топора о железо умбона, треснул деревянный каркас, и лопнула туго натянутая дублёная носорожья кожа - щит раскололся, не выдержав удара. Пальцы Сандры... Не чувствовала она своих пальцев, не чувствовала даже капающих с них горячих капель крови, кисть повисла безжизненно, как плеть. Затем чувство, всё же, пришло - одно-единственное чувство, чувство боли, перегруженными всеми рецепторами кожи, сухожилий и мышц созданное. Эльфка не закричала - не имела она такой привычки, от боли кричать, учили её терпеть боль - долго, упорно, сурово учили, и научили-таки. Но она упала на землю, не в силах удержать равновесие после такого удара, неловко махнула клинком - без цели, без смысла.
   Смерть в обличии тролля-выблядка нависла над ней, заслонив солнце, заполнив собою поле зрения. Смерть отразилась в зрачках широко распахнувшихся глаз. Смерть... Тень смерти. Тень, растворившаяся в брызнувших откуда-то из-за пределов видимого Сандре пространства лучах радужного, разноцветного сияния-потока.
   Поток смёл, вобрал в себя и поглотил, не оставив от него и следа, нависшего над нею тролля.
   Поток сгустился маленьким и ослепительно ярким радужным солнышком в воздухе.
   Поток плеснул в стороны стремительно расширяющимся огненным кольцом, прокатившись над вжавшейся в рыхлую и сырую, но разом высохшую землю эльфкой и понёсся дальше, валя, выдирая с корнем, подрубая у основания деревья. Растворяя в себе кричащих от ужаса и паники йотунов, некоторые из которых успели ещё обратиться в бегство. Но не смогли убежать.
   Поток радужного света был ярок и горяч, но беззвучен. Он расплескался в стороны и исчез, оставив после себя круг в две дюжины сажен радиусом, круг, устланный обугленными, раскиданными в стороны останками деревьев и неотличимыми почти от них, столь же обуглившимися останками человеческих - йотунских - тел. Притихли испуганно лошади маленького сандриного отряда, стоящие в центре этого круга невредимыми. Затихла потерявшая сознание Юлия, новая владетельница лена Речной Заводи. Молчали Сандра и Эрих, поднимающиеся с высушенной магическим жаром - жаром ли? ведь ожогов им самим он не принёс! - земли.
   А в центре круга стояла малышка Арангаэр, запрокинув голову и недвижными, невидящими, словно стеклянными глазами глядя в небо над собою.
  

(продолжение будет обязательно )

  
  
   (1) Зд.: 1 лига = 5 вёрст = 5,33 км; расстояние, которое эльф может пройти за час.
   (2) Тёмная дюжина - местный эквивалент "чёртовой дюжины", число 13.
   (3) Лахтак - морское млекопитающее, похожее на моржа или тюленя.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   31
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"