После довольно непродолжительной экскурсии по городку (понятное дело - смотреть особо не на что было), мы пришли в домик наших провожатых. Их, кстати, звали Микки и Викки.
Домик детей был построен из нескольких огромных коробок и странных пенопластовых конструкций. У одной из стен стоял кусок шифера. Дверь заменяла тёмно-синяя тряпка с дыркой в верхнем левом углу.
Дети предложили нам перекусить, а Викки предложила ещё покормить и ёжика. С тех пор, как мы вошли в город, это Разумное создание с иголками и познаниями в юриспруденции ни разу не проявило черт, не свойственных представителям его вида. Уже радует.
Милли почему-то отказалась от еды. Я же напару с ежом и детишками разделил несколько ягод и сушёных грибов.
Потом дети предложили нам немного отдохнуть, и мы разбрелись по комнатам-коробкам. Милли выглядела подавленной. Я решил поинтересоваться, почему, и заглянул к ней.
- Эй, ты как?
Она вяло повернула голову и лишь тихо произнесла "нормально".
- Люди с таким выражением лица редко ощущают себя "нормально", - не отступал я.
- Просто...Я не очень люблю этот город, - со вздохом произнесла девушка.
- Нуу...Местечко, может, и не из приятных...
- Дело не только во внешнем виде. Ты же всё заметил, пока мы шли по улицам, - перебила меня Милли.
- ...Ну...Да, вроде...
- Днём - это крайне бедный город, где живут одни дети и перебиваются с крошки на крошку. А ночью это место - сущий ад, по сравнению с дневным состоянием. Нам лучше здесь не останавливаться на ночёвку.
Голос девушки стал раздражённым. Я решил больше не мучить её расспросами, хотя хотелось узнать про "сущий ад", и пошёл в отведённую мне комнату.
Однако одну вещь я успел заметить.
Её глаза из тёмно-зелёных стали тусклыми и серыми.
Это странно.
***
Где-то через час пришёл Разумный и принёс весть о том, что на улице начался дождь, притом очень сильный (впрочем, это было и так ясно - капли громко барабанили по картону). И о том, что, скорее всего, он только усилится, поэтому придётся тут остановиться на ночь.
- Что?? Никаких ночёвок!! - воскликнула Милли. На её крик прибежали дети.
- Что случилось?! - испуганно просила Викки.
- Ничего, наверное, Милли сейчас всё объяснит, - попытался я успокоить детей.
- Я уже говорила тебе - здесь оставаться на ночь нельзя! - буркнула та.
- Почему? - робко спросил Микки - Вам так противен наш город?
Милли не нашла, что сказать в ответ.
- Нет, что вы...Город даже мил, по-своему, - попробовал исправить положение я.
Я подумал, сейчас мальчик скажет, "взрослые, а врать не умеете", или, что ещё хуже, расплачется. Такой уж у него был вид. Но тут выпалила Викки:
- А знаете, вы правы! Город прекрасен по-своему! - и улыбнулась.
Тут эта недобеседа как-то завяла. Милли выглядела растеряно и ещё более подавлено. Ёж с облегчением хрюкнул и пошёл в пока ещё сухой угол. Дети ушли по своим делам. Мне было больно смотреть на Милли, хотя я до сих пор злился на её появление. Но то ли обстановка так подходила, то ли действительно было так, но перед тем как Милли развернулась и ушла, я заметил слезинки в её глазах.
Мне по какой-то причине было её жаль.
***
Уже поздно вечером, когда детишки легли спать, я попытал счастья ещё раз поговорить со своей спутницей. Всё равно мысль о сегодняшнем разговоре мне не давала заснуть.
- Милли, что с тобой? Как мы пришли сюда, от твоего, кхм, задора ничего не осталось.
Конечно, "задор" - не совсем подходящее к ней слово. Слишком слабовато.
- Мы в неудачное время пришли, - вздохнула девушка. - Через пару часов здесь произойдёт то, что нам видеть, по идее, не положено.
Она резко приподнялась и уселась на край своей "кровати" - старого матраца, в котором было больше воздуха, чем набивки.
- Но раз так получилось, мы должны увидеть это, - добавила Милли.
- Ну нет! - тут же возразил я. - Раз нельзя, значит нельзя!
- Разве тебе не интересно? - с лёгким удивлением спросила она.
- Я стараюсь не лезть в чужие проблемы, - отмахнулся я. - Итак уже в одной по уши сижу...
- Ну вот кто говорил про "лезть в чужие проблемы"? Мы только посмотрим. Не обманывай меня, я же вижу, что всё это не даёт тебе покоя. Потому ты до сих пор и не уснул.
Где-то глубоко внутри как бы что-то зашевелилось. Что-то знакомое. И при этом оно говорило "она ведь права". Мне действительно хотелось узнать, что не так с детьми и этим городом.
- Не хочу.
- Прекрати, а? В конце концов ты врёшь самому себе! - грозно сказала Милли.
Девушка как-то даже преобразилась внешне. В глазах заплясал гневный огонёк. Но это было недолго. Спустя миг она опять была подавленной. Милли протянула мне руку
- Но мы будем только наблюдать, - нехотя согласился я.
- Даже спорить не буду, - вяло улыбнулась она.
***
Мы с Милли прождали около двух часов. Пару раз заглядывал Микки. В такие моменты мы притворялись спящими. После третьего раза мальчик не стал к себе возвращаться, а прошёл сразу в комнату, где спала Викки. Затем они покинули домик.
Мы выждали несколько минут и направились за ними следом. Вышли на улицу, дети как раз завернули за угол через дом. После нескольких поворотов до меня дошло, куда они направляются.
И мне стало не по себе.
- Милли...
- Что? - неохотно отозвалась та.
- Давай вернёмся...
- Что?!
Она круто развернулась и мы чуть не столкнулись. Просто чудо, что малыши нас не раскрыли.
- Вернуться?! - сердито посмотрела на меня девушка.
- Да...Понимаешь, они идут к тому камню-"жертвеннику", что я видел днём. Я не уверен, что хочу туда же, это место.. Оно какое-то...
- Жертвенник? - не поняла она. Потом о чём-то догадалась. - тогда это только подтверждает мою догадку! Нам нужно именно туда!
- Нет-нет, погоди!...
Но поздно, Милли уже утащила меня вслед за беглецами.
Да, как и оказалось, они пришли к тому неприятному пустырю. Мы спрятались за кучей обломков пенопласта и шифера, служившей опорой для дома рядом.
По пустырю неровным кругом были расположены кучки округлых камней (ну, я упоминал уже об этом). Самый большой и плоский камень, точнее, каменная плита - была расположена в центре. Над ней, да и вообще над всей площадкой был какой-то странный бирюзовый туман. На высоте около 2х метров на верёвках были развешены ленточки с надписями. На той, которая была ближе всего ко мне, было написано одно имя - "Джейн".
А ещё я вроде бы слышал детский смех, но как будто отдалённо. И им было полно всё пространство.
Дети тем временем выясняли отношения около плиты. Викки стояла на ней, плакала и спорила с мальчишкой. Хотя спорить - это сильно сказано: Микки стоял столбом и ничего не отвечал.
- Ты понимаешь, что я не хочу туда?! Почему вы все так уверены, что если делать эти дурацкие жертвоприношения, с города сойдёт проклятье? И мы начнём взрослеть по-нормальному?? Что-то мы не меняемся внешне!
- Милли, что-то для восмилетнего ребёнка у неё слишком серьёзные речи, - шепнул я.
- Но ведь ей не восемь лет на самом деле, - сказала она. - Здесь такое возможно...