Я хочу рассказать вам одну занятную историю, свидетелем которой я стал. История это пока не закончена, к счастью, и возможно вам еще посчастливиться прочитать одну занятную книжку написанную моим очень хорошим другом об этих событиях. Название у книжки очень уж пространное, ни с чем не спутаете. Но сначала о том как мы нашли нашего сновидца.
Диковинное же это было существо! Этот альбинос, с белейшей молочной кожей, белоснежными волосами и красными как догорающие угольки глазами, до пояса рослому человеку, этот абориген проводил дни в своем сплетенном из травы шалаше, куда со всех соседних деревень стекались посетители. Тут надо сказать, что все сновидцы Эриксона альбиносы, но не все альбиносы обладают редчайшим даром сновидеть. Сновидец рассказывает занятные истории, и этого достаточно чтобы местные сходились к нему в шалаш толпой. Ох да, я забыл упомянуть как мы оказались на Эриксоне - на пути к Тау Кита наш звездолет "Жемчужная" посетил эту отдаленную планету с гуманитарной миссией. Мы привезли лекарства и водоочистные сооружения, проще говоря. Тут надо добавить что Эриксон представляет собой сплошной затянутый туманом вековой лес, тут и там разбросаны деревеньки местных охотников и собирателей кореньев, а городов и вовсе нет. Четыре луны, с полюсов стекают ледники, одна база - миссия Космофлота как маленький огонек цивилизации, ну и дальше все как обычно в таких богом забытых мирах.
Но что это за истории, что так любят и ценят местные? Вот что объяснил нам сам Уип, так звали сновидца.
По вере аборигенов, все пространство вселенной можно представить в виде одной реки, протекающей сквозь вековой, затянутый туманом лес времени. Реку эту не перейти и не переплыть. Она просто есть, и каждое существо ощущает и осмысливает это как может. Но есть одно но. Иногда, по ночам, на этой реке возникает лунная дорожка, та самая, искристая, едва уловимая, легкая как дым. И сновидец обладает способностью ходить по этой дорожке. Это называется видеть сны наяву. Для сновидца в его снах не существует никаких ограничений, он будто бы идет босиком по серебрящимся волнам пространственной реки и так попадает в самые отдаленные уголки вселенной. Темные ветви древ отражаются в воде, и пространство покорно сворачивается под босыми ногами сновидца. Он будто видит и слышит наяву. Это и называется сновидением у аборигенов Эриксона.
В шалашике царил приятный полумрак и пахло сушеной травой. Из сумрака на нас, великанов в черной облегающей униформе с золотистыми нашивками Космофлота, внимательно глядели довольно страшноватые надо признать круглые красные глазики аборигена. Лица у них узкие и заостренные книзу, а тела совсем худосочные, и пальцы на руках и на ногах длиннющие. Мы четверо - мои друзья Сычев, Прохоров, Ромашенко и я внимательно слушали умопомрачительные сказки и небылицы, пока маленькая лохматая дочка сновидца, не альбиноска, а вполне нормальная, принесла нам на сплетенном из тростника подносике четыре глиняные чашечки зеленого чая. Существо явно получало удовольствие от такого внимания, и когда почти прозрачные пальцы откидывали белую прядь со лба на нас пытливо поглядывали ярко-красные глаза. Людей тут считают созданиями высшего порядка, ведь мы принесли в бронзовый век современную медицину и технологию. Полумрак в шалаше приятно успокаивал и утешал, меня правда немного смутил прикрытый какой-то ветошью музыкальный проигрыватель в углу, и дешевая попсовая мелодия, что звучала совсем тихонько, и портила все очарование и аутентичность момента. Наша человеческая цивилизация как сверхмощное цунами сметает все на своем пути, и вскоре уже ничто не будет как прежде. Сновидец меж тем важно вещал:
- Вот она, перед моими глазами, планета алмаз... На ней соединенные ажурными арками мостов алмазные дворцы. Все выточено из алмаза, даже дороги. И сотни вулканов изрыгающих огненнокрасную лаву.
Планета океан... разумные кораллы.. и рыбы что поют чудные песни. Я вижу корабли с изумрудными парусами, и двуногих на палубах. Разбившись по парам они танцуют чудные танцы...
Планета с одним колоссальных размеров городом вдоль экватора, будто опоясанная золотой рекой. Выше и ниже сплошные ледники, только на узенькой полосе экватора есть жизнь. Я вижу как летают механические птицы между высоченными сияющими огнями башнями, и вижу как танцуют на вершинах башен существа населяющие этот город.
Потом он описал нечто очень напоминающее дирижабли, хотя самого этого слова Уип понятное дело не знал.
- А вот еще один мир. Вечный непрекращающийся дождь да грозы с молниями. Грибы. Разумные? Да. Причем каждый грибочек это домик, и в нем живет разумная улитка. У грибов есть глаза.- важно вещал альбинос.
- Симбионты! - выдохнул ошеломленный Прохоров.
- А у нас в Рязани грибы с глазами, их едят они глядят, - хихикнул Ромашенко, но я шикнул на приятеля, заставив его замолкнуть.
Не помню уже, как Прохоров дал понять что хочет забрать сновидца к нам на корабль. Кажется дело было так. Он остался в шалаше, пока мы с Сычевым и Ромашенко курили снаружи, а затем вышел очень довольный. На деревню опустился тихий прохладный вечер, утопил все в серых сумерках, в шатрах запахло жареным мясом, десятки голых детишек играли у нас под ногами в пыли, а матери гортанными криками звали их ужинать. Я отметил что альбиносов среди детей не было, видно тут как и у нас это очень редкая мутация. Три лунных осколка жемчужного света поплыли один за другим в сиреневом небе, четвертый затерялся где-то в облаках. Пахло так хорошо, терпко, догорающим костром.
- Он согласен! Если мы обязуемся вернуть его обратно альбинос полетит с нами на Тау Кита. Мы вернем Уипа, когда "Жемчужная" будет проходить мимо Эриксона в следующем году. Оформим рапорт что cновидец нужен для исследования местной культуры, я думаю с разрешением проблем не будет. - убеждал Прохоров.
- Зачем он нам сдался? - я не на шутку рассердился этой идее. - Не спорю, сновидение это очень красивая и самобытная местная традиция, и заслуживает внимательного изучения, ничего подобного мы еще не встречали, но брать врунишку к нам на корабль...
- Блохастый только грязь разведет. - поддержал Ромашенко. Он вообще недолюбливал местных аборигенов, считая их шумными и несносными созданиями.
- Слушать этот бред про лунную дорожку на реке пространства? По которой он бродит? - хохотал Сычев. - Тогда я сам этот гриб с глазами!
Конечно, никто из нас не верил. Но как же сновидец занятно рассказывал! Надо признать, мне и самому было в охотку взять чудного кроху на корабль, и упирался я больше для виду.
Разрешение мы с трудом, но получили. Провожала Уипа на корабль вся деревня, да и понаблюдать как наш шатл отрывается от земли и с гулким рокотом уходит в небо хотелось всем. Сновидцу выделили маленькую уютную теплую каюту недалеко от капитанских покоев. Питался он исключительно вареными яйцами, тушеной капустой и зеленым чаем, иногда милостиво принимая подношения от особо восторженных и приставучих почитателей в виде шоколадных конфет. Весь день абориген дрых, а вечером начиналось представление. В одной из гостевых комнат зажигали камин, к камину сдвигали пуфики и ковры, на которых рассаживались восторженные слушатели, обычно двадцать-тридцать человек, офицеры, кадеты и младший состав. Крошка абориген и вправду скрашивал наши вечера.
Самым жадным слушателем оказался Влад Прохоров. Он задавал множество вопросов, и млел от возбуждения получая подробные ответы, а в алых глазах довольного сновидца отражались танцующие огоньки камина. Потом они стали поздними вечерами подолгу оставаться наедине, причем Прохоров записывал что-то в большую кожаную тетрадь. Щеки его пылали, а глаза блестели. Влад признался, что решил составить книгу из рассказов сновидца и издать на Новой Земле.
Тогда-то у нас и состоялся тот памятный разговор.
- Слушай, Фельдман. Итак, я мечтал служить в Космофлоте, потому что грезил дерзкой мечтой о других мирах.- зачитал из своей тетради Прохоров. - Но наши звездолеты на квантовых и фотонных двигателях слишком неторопливы. Крошечный кусочек галактики Млечный Путь - вот и все что нам позволено увидеть. Возможно сновидец единственное существо во Вселенной, которое благодаря потрясающему дару преодолевает границы пространства. Которое может ответить на вопрос, а что там, очень и очень далеко? Что там, в других галактиках?
- Ты что, веришь в басни сновидца? - без обиняков спросил я. - ты не понимаешь, что он просто врунишка? Уип что-то вроде барда, только не поет, а рассказывает. Никто из аборигенов и не ожидает от него правды. Или мало ты, как офицер Космофлота, повстречал в недоразвитых мирах на своем веку знахарей, заклинателей и разношерстных колдунов? Это та же опера. Те же вареные яйца, которые Уип так любит, только в профиль.
- А что если... А что если он на самом деле способен мысленно видеть края вселенной и невероятно далекие места? Что если это вроде уникальной способности, вроде телепатии и телекинеза? Что-то, чему наука еще не нашла имени. Тогда это наш единственный шанс...
- Влад, послушай! Он почему-то не видит в своих снах Старую Землю, Новую Землю, Марс, и Гагарин - четыре заселенные людьми планеты. Он ничего не может сказать о Кеплере и Элизабеттине, где у нас процветающие колонии. Только очень далеко, только то что нельзя проверить. Тебя это не смущает?
- А тебя не смущает что человек видит только определенную часть спектра, но не инфракрасную и не ультрафиолетовую например? Я верю, верю что он может разумом заглядывать так далеко, как не могут наши корабли. В другие галактики. Это невероятно! Я... так счастлив! Моя мечта... Мечта всей моей жизни... Я будто пьян шампанским, и никак не могу протрезветь. - смущенно признался Влад.
Так началось помешательство Прохорова. Теперь Влад часами корпел над своей тетрадью. В столовой поедая положенный в обед синтетический шницель он смеялся невпопад, и то дело повторял, облизывая колпачок ручки: улитки, грибы, ящеры, кораллы, золотая река, серебристые дирижабли... Бедняга по-настоящему увлекся. Мы все его жалели, кидая друг другу многозначительные взгляды.
Злосчастные грибы. Из за них все и случилось. Уже месяц как наш звездолет летел к Тау Кита, и все шло своим чередом. В тот поздний вечер по корабельному времени мы как обычно грелись на пуфиках и коврах в гостиной у камина, все с бокалами виски, а сновидец как всегда с чашкой зеленого часа. Он рассказывал о планете населенной разумными грибами и улитками. Проблема в том что эту историю мы уже слышали. И в тот раз грибы были с глазами, а в этот почему-то слепы. Мы все заметили эту ошибку, но смолчали, чтобы не дразнить беднягу Прохорова.
А он вдруг вскочил на ноги и крикнул надтреснутым голосом:
- Ты лжешь! Все это сказки и выдумки!
Тетрадь будто подбитая птица махая крыльями-листами полетела в камин и вспыхнула алыми языками.
- Влад, успокойся! - я попытался утихомирить друга. - Конечно все это только безобидные сказки, мы все давно это знали. И ты знал, не делай вид что нет. Это же просто игра, в которую мы все договорились сыграть. С таким же успехом он мог напевать нам гортанные монотонные напевы или танцевать народный танец веревочку.
Влад выбежал в коридор, а мы остались, утешая вусмерть перепуганного гуманоида. А затем... Сам бледный будто альбинос Прохоров вернулся с бластером и выстрелил прямо в грудь сновидца! Все произошло в считанные секунды, и в полумраке, что царил в гостиной, никто и слова сказать не успел.
- Будь ты проклята, чертова тварь!
Уип повалился на спину, взметнулись кверху белые стопочки, алые глаза его заволок туман. Кто-то завизжал, кто-то упал с пуфика, а потом и сам Влад упал на ковер и зарыдал. Что там творилось словами не передать! Но буду краток.
Сновидца понесли в медблок, а Влад рыдал у меня на руках и рвал волосы. Он вконец обезумел. Несколько дней после этого он не выходил из своей каюты. Он очень горевал о случившемся и с ужасом ждал новостей из медчасти.
Сновидец конечно выжил. Бластер оказался учебным, для кадетских тренировок в спортзале, так что вся истерика Прохорова и драматическое театральное падение сновидца с пуфика и выеденного яйца не стоили. Наш мощнейший робот медбот обработал ранку, и сновидца перевели в лазарет лечиться. Все обошлось, да только вот Прохоров ходил мрачнее тучи. Конечно, ему было очень стыдно за свою дикую реакцию. В качестве дисциплинарного взыскания его разжаловали из звания офицера в младшие офицеры.
Я, кстати, тогда выудил из камина не до конца сгоревший титульный листик кожаной тетради, и вот что там было написано:
Я мечтал служить в космофлоте, потому что я грезил дерзкой мечтой о других мирах. Но наши звездолеты на квантовых и фотонных двигателях слишком неторопливы! Какая горечь и какая ирония! Крошечный кусочек нашей галактики Млечный Путь - вот и все что нам позволено увидеть. Сновидец единственное существо которое благодаря потрясающему дару преодолевает границы пространства. Которое может ответить на вопрос, а что там, очень и очень далеко? Для меня это самый важный вопрос во Вселенной. Я отвечу на него или умру.
Или умру. Ничего себе. Я как раз задумчиво читал этот листик, когда в каюту заглянул хихикающий Ромашенко и поманил меня пальцем. Мы спрятались в коридорчике тупике у лазарета, отсюда нам было слышно и видно что происходит внутри. На кровати сновидца сидел Прохоров с коробкой шоколадных конфет и новой кожаной тетрадью. Старая ведь сгорела в угли, когда Влада обуял приступ бешенства. В искусственном желтом свете альбинос выглядел таким беззащитным и потерянным, так и хотелось вернуть его в сумрак родного шалаша. Мы прекрасно слышали их разговор.
- Я не знаю, Влад. - виновато оправдывался абориген. - Я просто вижу это. Один раз я увидел грибов такими, а другой раз такими. Я понимал, что ты расстроишься, но не мог соврать. Я не могу предать лунную дорожку и всегда говорю только правду. Кажется, я начал тонуть в своих снах, и, если бы ты не выстрелил в меня тогда, возможно я бы и не выплыл. Я знаю, как сильно ты веришь в эти миры и как сильно мечтаешь, как много для тебя это значит, но... Что я могу поделать?
- Черт с ними, с грибами и глазами из мира вечного дождя. Фиг с ними. Расскажи про этот мир, где ледники и золотая река по экватору, где танцы на опоясывающих башни галереях, и серебристые дирижабли.... Он далеко? Очень далеко? Не в местной группе галактик, а дальше?
- Он так далеко что это невозможно описать словами. Невозможно представить. - не сразу произнес альбинос. Его белые волосы теперь были заплетены аккуратной косичкой - кадетка Аня, самая юная девушка на корабле, позаботилась. Аня полюбила гуманоида как личного пета и очень трогательно ухаживала за раненой бедняжкой. - Дальше чем ты думаешь. За дымчато-голубоватой газовой завесой, у почти потухшего солнца...
Мы с Ромашенко переглянулись. У обоих аж на сердце полегчало, ведь теперь, кажется, все было хорошо.
Скоро мы вернем злосчастного сновидца домой, Влад издаст свою книгу, и надеюсь все вернется на круги свои. "Мой диалог с аборигеном, который видел удивительные сны, или путешествие вдвоем по лунной дорожке по реке пространства, что течет сквозь леса и рощи времени" - ничего себе, а? Надо сказать Владу что название длинновато, лучше бы покороче да пояснее. Но путешествие вдвоем - разве вот это вот "вдвоем" не прекрасно? Разве ради него не стоило заводить весь наш космофлотский сыр-бор? Ладно, что уж тут говорить.
Вы спросите, что про все это думаю я, кадет Сергей Фельдман? Скажу честно, не знаю. Я тоже заболел в детстве неизлечимой болезнью пространства и времени, как я ее в шутку называю, наверное когда увидел звезды первый раз. Помню, стою такой, пятилетний карапуз в клетчатых штанишках на подтяжках, а эти злодейки мерцают себе, заливают все вокруг своим холодным серебристым светом, и, жестокие, хранят свои тайны. Потому и пошел в Космофлот. Не думаю, что на моем веку изобретут что-то лучше ядерно-фотонных двигателей. И бессмертия не изобретут. Так что я умру не узнав, что там, в других галактиках, очень и очень далеко. И я с этим смирился. И иногда меня это терзает, конечно, но не настолько, чтобы сходить с ума и стрелять из бластера в грудь бедняжки сновидца. Кстати, Прохоров извинился, очень трогательно. Я помню, как мы с Ромашенко в своем наблюдательном укрытии обомлели, а Ромашенко даже перестал хихикать, когда он поцеловал тыльную сторону ладошки альбиноса, и важно произнес:
- Пойми, это как жажда. Я мучаюсь и страдаю по-настоящему, как будто от жажды. Я хочу знать. Ты дал мне надежду, а потом убил ее, и это было очень жестоко с твоей стороны. Прости, прости, прости. И расскажи еще раз про планету покрытую льдом, город - золотую реку на экваторе и серебристые дирижабли. Этот мир я полюбил больше всего.
Прохоров верит, я скорее нет, Ромашенко и Сычев тоже нет. Даже Аня - новый лучший друг Уипа не верит. По сути на "Жемчужной" никто кроме Прохорова не верит. Так что уж вам решать, существует ли город похожий на золотую реку, опоясывающий свою льдистую планету по экватору. И серебряные дирижабли в холодном небе цвета инея. В другой галактике. Где-то очень и очень далеко, дальше чем вы думаете, как выразился абориген. Но знаете что я думаю? Пусть надежда все-таки живет! Так я в конце концов сказал Владу, признавшись другу что самой малюсенькой частичкой своего сердца я все-таки тоже верю в босоногие прогулки Уипа по лунной дорожке. Только пожалуйста, не смейтесь надо мной. А еще на моей книжной полке вскоре появится "Мой диалог с аборигеном, который видел удивительные сны, или путешествие вдвоем по лунной дорожке по реке пространства, что течет сквозь леса и рощи времени", с авторским автографом и дарственной подписью. Советую и вам прикупить!