"Отдел по контролю над магическими существами второго типа" сдавал два варианта отчетов: один официальный, второй - для внутреннего пользования, описывающий реально произошедшие события. Я изучала оба архива. Естественно, стоило начать с первых отчетов, но пройти мимо самого последнего, отложив его в долгий ящик, я не могла.
"... На группу напал проклятый (имеются лишь косвенные улики) оборотень. Нетипичное поведение (превращение в зверя днем) объясняется наличием источника стихийной магии (домовым). Магвтор находился в стадии крайнего истощения. Переливание энергии, выполненное Инной Альтовой, проходящей практику в КОНТО, значительно улучшило состояние домового. Из показаний последнего было выявлено, что оборотень проживал в селе неподалеку, а энергию у домового забирал в течение последних четырех месяцев, два из которых держал магвтора в сарае. Официальная версия отчета передана в отдел по контролю над магическими существами третьего типа"
"Интересное дело получается, - подумала я. - Если обычные люди не могут обмениваться энергией с магвторами, а тот проклятый мог, то у людей есть шанс получить защиту от моих подопечных. Да уж, рано я того гада спалила. Надеюсь, что из оставшегося от него, генетики КОНТО смогут хоть что-нибудь вытащить. Хотя, может быть, дело было вовсе не в оборотне, а в домовом? Надо будет поделиться размышлениями с Петэрмо".
Второй день практики прошел не столь "весело", как первый, потому что на вызовы меня с собой попросту не взяли. Дима и Лена отнекивались фразами: "Тебе и вчерашнего пока более чем достаточно" и "Почитай пока отчеты - ознакомься с сутью дела". К вечеру у меня уже гудела голова, и строчки начинали плыть перед глазами. Последний час казался мне вязким и тягучим, словно стрелки часов кто-то нарочно придерживал рукой. Наконец-то они выровнялись в линию, отмечая конец рабочего дня. Будь я воздушником, вылетела бы из здания в буквальном смысле слова. К моему великому сожалению, подобным даром я не обладала, так что пришлось ограничиться быстрым перебиранием ногами.
На улице было шумно и неестественно жарко для сентября. Хотя синоптики и обещали, что в скором времени резко похолодает, но в те дни в это верилось с трудом. Я прошла уже половину пути до станции метро, как внезапно почувствовала такой знакомый и родной для меня запах сена и молока. В следующее мгновение мою талию обвила правая рука овинного, а сам он на ходу наклонился и шепнул мне в ухо:
- Привет!
- Зря ты так ко мне со спины подкрадываешься, - начала я его отчитывать. - Если бы ветер был в другую сторону, я бы тебя просто не учуяла, испугалась и ударила!
- Ну что ты так нервничаешь? - отмахнулся Есений, - Ну подумай сама, кто бы стал нападать на тебя посреди многолюдной улицы?
Я стушевалась. Действительно, когда вокруг толпа народа, то опасаешься скорее карманников, чем грабителей, а потому, вероятнее всего, притянешь к себе сумку, чем ударишь подкравшегося к тебе нахала (а вдруг и вправду какой знакомый?). Потом, оторвавшись от своих мыслей, запоздало задала вопрос:
- Где и как долго ты меня ждал?
Овинный отвел глаза, опасаясь, что правда мне не понравится. Правильно, надо сказать, опасался.
- Есений? - поторопила я его с ответом, когда поняла, что молчать он может еще очень долго.
- Я уже больше года как Есений, - огрызнулся мой ненаглядный.
Попытка увести разговор в сторону, путем провокации меня явной грубостью, не увенчалась успехом.
- Ты что, ждал меня около "конторы", где полным-полно магов?! - я даже остановилась. - И сколько же ты здесь околачивался?
- С того момента, как ты вошла в здание, - заявил красавчик, глядя мне прямо в глаза, стараясь казаться невозмутимым.
- Чего ради? Я еще понимаю, если бы ты гулял по городу, а вечером решил встретить меня или специально приехал сюда для этого. Зачем было сидеть здесь ВЕСЬ день?
- А вдруг бы ты снова на задание поехала?
Я чуть не застонала.
- И ты хотел выйти... из своего "укрытия" и на виду у половины сотрудников "конторы" (по крайней мере, именно столько окон здания выходит на улицу, а не во двор) сесть в машину к оперативнику и стажеру?!
- Одну бы я тебя все равно не отпустил - мне и прошлого раза хватило! - выплеснул переживания последних полутора дней Есений.
"Мда, мы - два сапога, и не просто пара, - а на одну ногу! По крайней мере, если судить по нашему упрямству".
- Хорошо, - сдалась я. - Обещаю, что в следующий раз, когда меня возьмут на задание, я тебе об этом сразу сообщу, и мы за тобой заедем. Надо же, в конце концов, и тебя тренировать, не все же надо мной одной издеваться! Только вот, пожалуй, меня не скоро выпустят из здания... после прошлого-то раза.
Мне показалось, что Есений облегченно вздохнул, после чего вернулся к своему обычному жизнерадостному состоянию.
Последние теплые дни подходили к концу, и мы решили не спешить домой, а в кои-то веки просто погулять по городу, любуясь старинными постройками центра, стараясь нырять в переулки, не выходя к оживленным трассам. Здесь у каждого сквера, тупика, колена, закоулка было свое лицо, своя история.
Я прикоснулась к стене дома, недавно оштукатуренного и покрашенного так, что он стал словно игрушечным. Наружные слои еще не успели пропитаться сильными человеческими эмоциями, а вот кирпичи, лежащие в толще стен... Я "потянулась" к ним, стараясь понять, что происходило в этом доме лет пятьдесят, сто назад. Что-то, не слишком яркое, уже успело "выветриться", что-то осталось на долгие годы.
Из этого дома провожали людей на две войны и встречали с них же. Кого-то дождались, кого-то - нет. Были слезы радости и горя.
Я "прислушалась" повнимательнее и ощутила детский плач.
"Странно, почему он "впитался" в эти стены? Дети часто плачут, это не настолько сильные эмоции, чтобы они могли остаться в толщине дома даже на небольшое время. Значит, случилось что-то серьезное и, скорее всего, либо совсем недавно, либо все еще происходит внутри дома".
- Сеня, мне нужно войти туда. Там что-то не так...
- Я с тобой, - тут же встрепенулся овинный.
Мы зашли в темный закоулок, чтобы я смогла сделать нас обоих невидимыми. Пришлось немного подождать у подъезда, пока кто-нибудь не войдет внутрь.
Здание было офисным, переделанным из жилого лет двадцать назад. Я шла медленно, подходя к каждой двери, прислушиваясь и стараясь почувствовать, где расположен источник моего беспокойства.
Я остановилась у двери в подвал. Она была обита старым железом и закрыта на висячий замок. Судя по их внешнему виду, пользовались подвалом не часто. Я сделала пару пассов руками, но ничего не произошло.
"Неужели стоит магическая защита? Почему тогда я ничего не чувствую?"
Все оказалось намного проще: скобяное изделие настолько проржавело, что даже массивная нижняя часть вкупе с силой тяжести не смогли его открыть. Пришлось приложить не только магические, но и физические усилия. Скрип показался нам обоим настолько громким, что Есений зашептал мне на ухо:
- В следующий раз открывать буду я!
С моей стороны последовало пожатие плечами, впрочем, оставшееся незамеченным из-за невидимости.
- Ну что ж, сам попросил, - сказала я, кивнув на дверь, но тут же спохватилась, и добавила: - открывай.
Потоки магии земли лились медленно и слабо, чтобы не привлекать чужое внимание на случай, окажись рядом еще кто-нибудь из магов. Есений потратил минут пять на заклинание, которое можно было бы составить за пару-тройку мгновений. Однако, осторожность и размеренность, с которой он это делал, заставили меня тихо позавидовать - мне бы не хватило терпения вливать в "ткань" силу практически по каплям. Наконец, "кокон" тишины вокруг двери и петель был закончен, и овинный с гордостью прошептал:
- Прошу! - и, открывая дверь, уточнил: - но только после меня.
Спорить было бессмысленно, так как Сеня уже прошмыгнул в подвал, а мне оставалось лишь закрыть за собой дверь и навесить иллюзию того, что замок находится на месте и по-прежнему закрыт.
В подвале было темно, сыро и холодно, в общем, вполне типично для подобного помещения, если учитывать, что дом уже очень старый, а ремонт, именно здесь, не делали, похоже, со времен постройки. Я создала небольшой "светлячок", чтобы увидеть хотя бы пол под ногами.
"Мда... Тут не только не ремонтировали, но даже не убирали никогда. Настоящая вековая пыль!"
За всеми своими размышлениями я забыла про то, что мы здесь отнюдь не на прогулке и не просто так исследуем подвалы старой Москвы. Откуда-то прилетел свежий, еле различимый ветерок.
"Откуда здесь взяться сквозняку, да еще и такому свежему, будто с весеннего луга? Хотя..."
С той стороны, откуда потянуло свежим воздухом, раздался очень тихий, на гране слышимости, детский плачь.
"Это не ветер, а воздушная стихия!"
- Сеня, ты слышишь? - спросила я, уже не шепча, и направляясь к источнику шума.
- Пока нет.
Зато потом, когда он услышал и почувствовал... Я лишь поняла, что он пронесся мимо меня, а через пару секунд уже звал меня на помощь.
На том месте, откуда раздавался детский плач, я сначала ничего не увидела, зато потом...
Маленькое, а точнее крохотное, размером с мышонка, создание лежало на грязной подстилке, тихо хныча, потому что сил на обычный детский рев у него не хватало.
- Ну что ты стоишь?! - прикрикнул на меня овинный, не заметив никаких действий с моей стороны. - Помоги!
- Как? - растерялась я. - Что делать-то?
- Возьми на руки и энергию перекачай, только не стихийную, он сейчас ни "воду", ни "огонь" не "переварит.
- Я же его раздавлю, пока на руки брать буду! Или хребет переломаю, он же, наверное, головку еще не держит.
- Как же ты со своими обращаться будешь? - уже тише сказал Есений.
В этот момент ребенок поднялся в воздух и завис где-то на уровне груди овинного. Я нервно сглотнула, постаралась взять себя в руки и начала передавать малютке энергию. Приходилось постоянно сдерживаться, чтобы не отдать за один раз слишком много, ведь если даже взрослому овинному было когда-то больно от моих экспериментов, то такую кроху не долго и убить.
Ребенок постепенно затих, и, когда у меня в душе начало закрадываться сомнение по поводу того, жив ли он еще, Сеня облегченно вздохнул:
- Ну, теперь все нормально будет. Ты пока подержи его, а я эту *** найду.
Мне в ладони ткнулись невидимые руки, а после того, как овинный удостоверился, что я их снизу поддерживаю своими, то передал мне живой, тихо посапывающий комочек. Я не слишком сильно возражала только по той причине, что раздумывала над вопросами: "Где эта... нехорошая женщина или, скорее, магвтор, оставившая ребенка без присмотра, какие еще крепкие словечки знает мой ненаглядный, и с каких пор он думает о моих детях?"
За этими размышлениями я не заметила, как вернулся Есений, после чего я с радостью отдала ему обратно ребенка.
- Я никого не нашел, - рассказал о результате своих поисков овинный, - даже намека на то, где она может быть.
- А вдруг ее уже и в живых-то нет? - спросила я Есения.
- Может, но я в этом сильно сомневаюсь.
- Почему? - во мне внезапно проснулся дух противоречия заодно с женской солидарностью. - В прошлый раз на задании я была свидетелем того, как домовой чуть не умер, и, не подоспей мы вовремя, ему бы уже никто не помог. Может быть, и здесь произошло что-то подобное?
- Подумай сама, - отстаивал свою точку зрения овинный, - вы ведь даже на краю деревни, в области его тогда нашли. Здесь же центр города. Странно еще, как эту, скорее всего, домовиху, не отследили в городе.
- А должны были? - не унималась я. - В отделе работают два магвтора, и не первый год, а тут какая-то домовиха, возможно даже недавно.
- Уж больно быстро ее злоумышленники выследили, да и ребенок - воздушник.
- Почему быстро, и какое отношение к делу имеет стихия ребенка?
Судя по возгласу, произнесенному Есением, он закатил глаза и был раздосадован моей непроницательностью.
- И чему вас только в институте учат?! А еще энергет!
- Не томи душу - заполни пробелы в моем образовании.
- Да будет тебе известно, будущий, я надеюсь, специалист, что во время рождения магвтора высвобождается большое количество стихийной энергии. Вы бы ее заметили. Ребенку не больше месяца, значит, родился он не в городе, и прибыл сюда вместе с мамашей совсем недавно. Это во-первых, а во вторых: только дети от родителей разных рас имеют стихию, противоположную родовой стихии магвтора, то есть у воздушника-полукровки все равно родится земельник, - я лишь подумала о пятидесяти процентной вероятности появления детей с кровью половина на половину у двух родителей полукровок, но прерывать цепь рассуждений не стала, решив не углубляться в суть вопроса... пока. - Перед нами явный представитель моего народа. По крайней мере, наполовину. Все те, кто живет рядом с людьми, принадлежат стихии "земля". "Чистых" магвторов-воздушников не существует. Это - сын человеческого мужчины и нашей женщины.
- А почему не наоборот? - спросила я, с трудом переварив столь ценную информацию.
- А ты много знаешь выживших людей из тех, у кого дело дошло до близких отношений?
- Я вообще не слишком много людей знаю, тем более не расспрашивала каждого малознакомого о том, не спал ли он или она с хорошеньким овинным или домовихой! - не смогла я сдержать колкость.
- Я говорю не только о половых отношениях, - поправил меня Есений. - Ношение в себе плода - это очень близкие отношения, и ребенок все это время отбирает энергию у матери. Обычно, больше месяца никто не протягивает.
Я вновь вернулась к пониманию того, почему магвторов стали истреблять. Смертельная угроза, пусть даже редко проявляемая, заставляла магов периодически проводить "зачистки".
"Очередная охота на ведьм", - думала я, пока Есений читал мне "лекцию".
- Но все это - лишь предпосылки и рассуждения, - подходил он к концу своего повествования, - а главное заключается в том, что такого ребенка очень трудно "кормить". Не физической, а магической пищей. Переработать "землю" в "воздух" очень трудно, иногда даже болезненно, так что от таких детей часто отказываются. Их матерей изначально считают изгоями, потому что связаться с человеком считается если не позором, то, по крайней мере, постыдным поступком, а уж если отношения закончились смертью человека, то для магвтора, живущего рядом с людьми, это - клеймо на всю жизнь. Вот почему детей оставляют: нет ребенка - нет проблемы.
- Я пока дом "просмотрю", - мой голос был слегка охрипшим, после подкатившего к горлу кома, пришлось даже откашляться.
Надо было сосредоточиться, но все никак не выходило. Перед глазами стояли видения, в которых молодая женщина с волосами из пыли оставляла плачущий сверточек, и уходила, даже не обернувшись. Постепенно картинки сменились ощущениями, в которых я узнала сначала ребенка, а потом и его мать. Увидеть я ее не смогла, но энергетику запомнила хорошо. Она не была законченной эгоисткой или бесчувственной тварью, как хотелось думать. Так было бы проще: поделить мир на черное и белое и без жалости и сочувствия расправиться с теми, кто оказался на темной стороне.
- А знаешь, она несколько раз возвращалась сюда и кормила ребенка. Не достаточно хорошо, чтобы он выжил, но не могла уйти насовсем до тех пор, пока ребенок был жив. Я думаю, скоро она снова будет здесь. Надо сделать качественный морок мертвого тела, а на "оригинал" набросить "кокон", чтобы не "фонил".
- Времени нет. Здесь телефон не берет, а выходить - долго. Судя по тому, что мне удалось выяснить, она вот-вот должна прийти.
Овинный проворчал что-то мало понятное, на тему: "Вечно тебя несет куда не следует", но возражать не стал. Мы спрятали малыша, соткали "кокон", затем я навела морок, и мы расположились в "засаде", ждать гостью. Через два часа напряженного молчания и вглядывания в почти полную темноту, нервы начали потихоньку сдавать, а глаза - болеть и слезиться. Но я все-таки не ошиблась, и вот, через вентиляционное отверстие в стене, появилась Она. Волосы указывали на то, что перед нами была домовиха. Она медленно подошла к тому месту, где раньше лежал ребенок, а сейчас покоился созданный мной морок. Домовиха присела на корточки, все еще не веря, что в ее ребенке больше нет жизни, и залилась тихими, почти беззвучными слезами.
"Эти два часа он бы не протянул, так что картина вполне правдоподобна. Ему после нашего прихода оставалось жить от силы всего-то полчаса ".
Она потянулась к тельцу, желая в последний раз прижать к груди свое чадо. Медлить было нельзя: мы вместе с Есением рванулись в ее сторону, стараясь поймать домовиху раньше, чем она поймет, что руки ее пытаются взять пустоту.
Она оказалась сообразительнее, чем можно было подумать. Мгновение - и на прежнем месте уже никого нет, а домовиха, обернувшись кошкой, уже мчится в сторону единственного в подвале лаза. Есений был быстрее. Судя по звуку, он загородил собой вентиляционное отверстие. "Кошка" затормозила, уткнувшись в невидимую преграду, и мне как раз хватило времени, чтобы поймать серую беглянку за хвост. Раздался дикий "мяв" и шипение, она развернулась, впиваясь мне в руку всеми зубами и когтями.
Кошка - это, конечно, не собака, но перегрызть что-нибудь, а тем более пустить Вам кровь, она может. Последнее - с легкостью. У меня сложилось впечатление, будто в руку впилась сотня иголок, причем их засадили глубоко и намертво. Я взвыла от боли не хуже, чем перед этим "кошка". Отрывать животное с загнутыми когтями - себе дороже, потому что вместе с ними можно избавиться еще и от части своей собственной кожи. Делать это надо медленно и аккуратно, но когда прыгаешь на одной ноге от боли, все правильные мысли, как правило, куда-то испаряются.
Есений бросился ко мне на помощь, но я лишь прикрикнула:
- Стой там! Она только этого и ждет!
Часть позорно сбежавших мыслей вернулась, и я наколдовала, на этот раз, не привлекая на помощь стихии, что-то вроде общего наркоза, целясь в голову "кошке", после чего подозвала овинного.
Вынимать когти из невидимой руки оказалось гораздо сложнее, чем из видимой, а если учесть, что и последний вариант - дело нелегкое, то вполне закономерно, что из меня то и дело вылетали ругательства и разного рода пожелания на обоих языках. Правда, все цензурные. Вот если бы она мне оттяпала руку - тогда да...
Выбираясь на свет, мы чудом разминулись с людьми, спешившими в подвал. Закрывать замок уже не было времени, так что пришлось ограничиться снятием наложенной ранее иллюзии.
На улице я первым делом вызвала подмогу, а уже после занялась невидимостью и ранами на правой руке.
Приехавший через полчаса Дима выслушал рассказ, покачал головой и сказал:
- Завтра напишешь отчет. Советую подумать, что ты скажешь Петру Григорьевичу о том, почему не вызвала подмогу сразу.
Потом он сделал пару пассов над моей рукой, остановив кровь и слегка затянув раны.
Возвращались домой мы затемно, в полупустой электричке.
Магические существами третьего типа ("магтреты") в отличие от "магвторов" имеют первой и основной ипостасью человеческую, в то время как вторая является лишь дополнительной.