-В деревню приезжает мой брат, Гранф, на нашу свадьбу, - обняла Харальда невеста - Ты не представляешь, как я счастлива сейчас, это так чудесно! Он такой же кузнец, как и ты, думаю, он обрадуется нам, нашей свадьбе.
-Уф... - чуть слышно вздохнул от облегчения Харальда - Я тоже рад, дорогая.
-Пошли, встретим его? - улыбнулась девушка - Он едет с северной дороги, мой сосед встретил его в деревеньке Паракейн два дня назад, он сказал, что сегодня должен приехать. Не верится что, наконец, мы увидимся!
-Да, конечно, - пробормотал Харальд - Пошли.
И счастливые возлюбленные устремились в свой путь, весело улыбаясь и обсуждая тяжелую, но столь же и приятную для сердца подготовку к свадьбе. Это было на самом деле просто прекрасно, и сердце Харальда радостно и беспечно стучало, и тихо бурлила в ведре темная вода.
Тем временем Харальд и Эйрия шли по лесной дороге до соседней деревни, желая встретить брата Гранфа по дороге. Эйрия рассказала, что брату было уже почти 40 лет, но был он молод душой и телом, приятный и дружелюбный человек, и поэтому Харальд немного успокоился, так как, по правде говоря, опасался повторения истории с отцом Эйрии, из - за которой ему пришлось - таки воспользоваться темной водой.
-Гранф! - засмеялась Эйрия неожиданно - Привет тебе, брат мой!
И действительно на дороге впереди показался мужчина, достаточно высокий и крупный, но действительно дружелюбный и добродушный на вид, хотя выглядел он немного странно, словно, так сказать, немного изменчиво и отрешенно, но это можно было списать на общее переутомление и усталость Харальда, так как сейчас вообще весь мир был для него немного странным, видимо не без эффекта темной воды, думается. А брат и сестра тем временем мило обнялись, и Гранф даже покрутил свою любимую сестренку над землей, так как встреча их действительна была небольшим чудом после стольких лет разлуки.
Но неожиданно Харальд услышал шипение. Это было очень и очень странно, словно это было шипение змеи или еще какого-то странного животного, но так громко, отчетливо и противно, что это просто поразило Харальда до глубины души - он никогда не чувствовал ничего подобного. Это был просто отвратительно мерзкий звук, часто такое можно сравнить с царапанием по железу, так это было мерзко.
-Вы слышите? - спросил он, опасаясь, что начал сходить с ума.
-Да... - задумалась Эйрия - Да, да, но я право затрудняюсь сказать, о чем тут идет речь, собственно говоря....
-Может это местный колорит? - сказал Гранф в свою очередь, что показалось Харальду совсем уж безумно как-то, это было странное замечание, вряд ли будут спорить по этому поводу.
Харальд стоял в нерешительности, не зная, что делать и как отреагировать, это было странным, стоять в лесу втроем на лесной дороге из деревни в деревню, слышать шум и ничего не делать, но и сделать что- либо было невозможным, это все было странно.
-Пойдем... - предположил Харальд наконец.
-Да? - нахмурилась Эйрия - Я не уверена, что мы так пойдем...
-Если уж такое дело, то тут так, - рассудил ее брат - Вряд ли наваждение нас так легко отпустит, посудите.
-Вы говорите что -то не то... -прошептал Харальд.
И в этот момент раздался треск и шум, гам, топот приближающихся ног, что впрочем, не заглушило шипение, а напротив будто, сделало его более многоголосым что ли, таким рассыпчатым по воздуху, что это было странно, это стало еще и страшно. Вдалеке, на дороге появились лесные разбойники. Они появились, как надвигающаяся морская волна и даже были выстроены в таком порядке, чтобы словно имитировать ее, словно чтобы сыграть в такую ролевую игру.
Их было человек десять, но точно почему - то Харальд не мог ни сказать, ни подсчитать. Все они были одинаковы, ну более или менее на вид. А значит и на душу. Хотя , как это ни банально, но очень среди них выделялся их главарь, тот человек, которого видно было сразу, несмотря на его казалось бы физиологические особенности. Как сразу догадался Харальд - именно он шипел, пытаясь свистеть, и от него в силу этого исходил этот невыносимый и ужаснейший звук, который пугал и не давал покоя нашим героям. Что касается физиологии - то все эти десять разбойников были высокими, широкоплечими, белобрысыми, одетыми в коричневые кожаные лохмотья. Главарь же был очень и очень маленьким, почти ростом с ребенка, тщедушным, старым , бородатым, с повязкой на голове и попугаем или просто куклой на плече, так что он напоминал какую -то пародию на пирата, состарившегося морского волка.
И вот эти десять разбойников бежали вперед, лихо отплясывая по пути , а на руках у троих из них и восседал, как на троне, этот странный главарь, пытаясь свистеть, но в реальности издавая только шипение и странный писк.
-Как есть они! - заорал гул громких голосов разбойников и тут -то Харальд впервые ощутил не странность и страх, а какое -то чувств неминуемой катастрофы и ужаса, так что он захотел тоже что-то заорать, но неожиданно только прошипел что-то.
-Спокойно! - сказал Гранф неожиданно для всех.
-Как? - удивленно вытянула шею Эйрия.
-Убивать? - на этот раз голос главаря звучал словно вопросительно, почти с отеческой нежностью.
-Спасать! - жестами сказал Гранф - Не убивать. Я всех...
И он выхватил меч и поскакал, уподобляясь, словно, тем самым разбойникам вперед, что -то лихо так насвистывая и улыбаясь, что вызвало у Харальда какой -то хрип печальный их души, но он удержался на ногах и не упал в обморок, имея почему-то к этому всю возможную предрасположенность.
А ГРанф тем временем достиг разбойников и вступил с ними в бой, улыбаясь от уха до уха и махая мечом от юга до севера, чем поставил разбойников в странное положение, так как они начали отлетать от него раненные в разные стороны, будто он был их упаковщиком на странной фабрике тел.
-Убивать! - снова и снова орал главарь, но разбойники были как-то скованы в движениях, и Харальд даже не мог и понять, танцуют ли они просто или действительно сражаются с его новым родственником.
В этот момент ситуация и вовсе начала развиваться стремительно. Гранф, желая по всей видимости продемонстрировать свою молодецкую удаль, свое желание и стремление всех спасти, вдруг стал вытворять совершенно неописуемые и великолепные вещи - он стал бегать по кругу и словно собирать всех бандитов в такой некий шар, наподобие шара для боулинга, при этом он хохотал и смеялся так залихватски, что Харальду начало казаться, что будто сам лес подпевает его новому родственнику, методично склоняясь то влево, то вправо, всем на удивление.
Но тут вдруг словно резкий свист снова пробудился в Харальде, будто идя от самого его сердца. Он оглянулся - о ужас!. Главарь банды стоял прямо недалеко от него. Он хищно улыбался, а кукла попугая на его плече (да, это была лишь кукла) словно начала оживать в этот момент, словно в такт злодейству. Но Харальд еще не знал, в чем именно злодейство -но тут он понял - он увидел как главарь методично и постепенно продвигает вперед свой нож. Но куда? Но зачем? Но как? Правда была ужасна. Прям перед главарем в этот самый момент стояла Эйрия, испуганно и словно замедленно оглядываясь вокруг, не в силах понять, что же происходит и того факта, что она вот -вот и станет жертвой злодеяния.
-Нет! - заорал Харальд - Нет!
-Да, - смеялся старый главарь - Но да, да.
И он медленно, смакую, запустил нож в грудь Эйрии сзади, и она упала замертво вниз, плача и умирая. Злодейство свершилось.
-Нет, нет! - заплакал в отчаянии Харальд - Нет! Я убью тебя, сволочь!
Он побежал вперед, не разбирая дороги, подхватив какой-то топор, не ясно откуда валявшийся на дороге, с одной только целью - разрубить раз и навсегда проклятого главаря, который испортил его жизнь, убил ту, которая была для него одна в этом мире ценна и прекрасна. Он размахнулся топором и со всей силы и, исторгнув из глубин своей души самый нечеловеческий вопль, разрубил главаря пополам. Он тяжело опустился и взглянул перед собой - главарь тихо покачивался, с топором, застрявшим в нем, раскаивался на ветру, но при этом будто продолжая шептать что - то.
-Что? - растерянно пробормотал Харальд, глядя прямо перед собой.
-Не я... - прошептал главарь, закатывая глаза.
-Не я... - прошептал Харальд, отчего-то повторяя эти непонятные слова.
Он еще раз огляделся туда, где лежала убитая его Эйрия, любовь всей его жизни, теперь так неаккуратно и некрасиво распластавшаяся по земле. Он посмотрел прямо перед собой, на главаря - и, о ужас, это был не главарь. В спешке, не понимая, что он делает, он случайно пронзил не главаря этой непонятной банды, но своего нового знакомого Гранфа.
-Не я... - вновь шептал Гранф, раскачиваясь на ветру с топором в спине, указывая направо, где восседал на одном из своих слуг настоящий главарь. Главарь оскалился, размахивая руками.
-Убийца! - причмокнул главарь, глядя прямо на бедного Харальда - Всех убил.
-Ну, подожди... - отошел от растерянности и бессильной злобы Харальд - подожди же, проклятый бандит! Я поквитаюсь с тобой, да так, что тебе и не снилось, что ты еще пожалеешь. Уж не думаешь ты, что когда-нибудь такой как ты сможет расстроить мое счастье - мне поможет темная вода. Да!
И Харальд со всех ног подскочил и побежал к себе в дом, прыгая и размахивая руками по дороге, так он был переполнен чувствами и ненавистью, хотя страх уже ушел, давно ушел. Он жаждал отомстить - и в этот момент темная вода превратилась для него в светлую надежду. Ничто больше не пугало его, он мог изменить мир, и стоило лишь войти своим лицом и телом в пространство воды, как все это исчезнет, как странный сон - разбойники пропадут куда им и дорога, а его любимая, напротив, вновь будет с ним.
Разбойники его не преследовали - огни вообще вели себя странно. Главарь почему-то нагнулся над Эйрией и словно даже плакал над погибшей, а его подручные повели себя и вовсе безумно - они пустились в некое подобие пляса вокруг, то и дело вскидывая руки к облакам, то ли прося прощения за все свои злодеяния, то ли умоляя о дожде, а может и то и другое одновременно.
А Харальд тем временем вбежал в свою комнату, прямо к ведру с темной водой.
-Вот и я.. - Харальд неуверенно взглянул на воду, она же потемнела кажется еще больше, но все так же грациозно и неподвижно плескалась о стены ведерка.
-Мне нужно мое чудо... - пробормотал он - Ты знаешь, я имею на это право. Все должно быть не так, Эйрия должна быть моей. А разбойники должны испытывать страшные муки, должны бояться, должны вечно страдать, за то зло, что они причинили...
Харальд гневно сжал руки и посмотрел прямо в воду, словно стараясь взглядом проникнуть до самого ее дна, туда, где наверное и скрыта ее великая и пугающая сила, ее квинтэссенция, как сказал бы кто- нибудь, сумасшедший и мыслящий.
И вновь его трясущиеся руки зачерпывают воду, и вновь он старается и пытается не бояться, уверить себя в безопасности ритуала, но и он сам знает, что нет ничего страшнее ритуалов, к тому же древних и мрачных.
Но вот Харальд вновь, испытывая несказанный страх и трясущимися руками, но зачерпывает вновь темной воды и снова погружает свое лицо в эту странную стихию. Сперва не происходит ничего - он даже боится, что вода перестала действовать, но нет, вот его ноги подкашиваются и он падает на пол, ну а его сознание, сознание его падает еще дальше.
Он открывает глаза - он находится на острове. Да - да, это тот же мир, где раньше он боролся с морской темной пучиной на маленьком плоту, но теперь его галлюцинация воплотилась в виде острова, на котором он сидит, пождав под себя ноги, будто собравшись медитировать.
Он не один. Рядом, прямо перед ним, сидит здоровенный филин, чем - то похожий на человека, чем-то прекрасный, но чем- то и очень страшный, своим животным спокойствием и величием. Филин смотрит на него огромными желтыми глазами, хочет вот -вот как будто взлететь, но никуда не полетит, чем верно обманул уже немало простаков. Он очень похож на кого-то, кого-то такого почти забавного, но невозможно вспомнить, ни на кого он похож, ни что во всем этом было тогда забавного.
-Привет, Харальд тебе, - говорит филин , путая слова, но почему-то это все кажется разумным. Остров очень мал - фактически это небольшая наклоненная скала, торчащая из темной воды, на которой находятся только фактически сам Харальд, филин, ну и огромное старое иссушенное дерево за его спиной.
-Привет, - сказал Харальд - кто ты?
-А ты? - отвечал филин в неловкой манере, вопросом на вопрос, что было неприлично, и филин знал ведь об этом, хитрое создание.
-Дерево у вас засохло... - сказал Харальд.
-Оно знает, - кивнул филин - А я живу на этом острове посреди темной воды. Забавно? Это остров неизменности, для тебя, по крайней мере. Представляешь? Ты можешь темной водой менять все-все вокруг, но не можешь изменить саму темную воду. А этот остров - это центр, квинтэссенция темной воды, ее начало и ее конец. Посмотри на дерево иссохшее - из него, из корней и натек этот океан темной воды, это самая стихийная из стихий.
-Но оно засохло, - сказал Харальд отчего-то.
-Метафора возможно, - кивнул филин - Но может и нет. Как я могу судить? Я родился здесь, и все здесь всегда было таким. Это данность. Неизменность. А ты здесь, правда, гость. Но и ты не изменишь это место. Никто. Никогда.
-Я и не хочу менять, - кивнул Харальд - Но где же мое желание? Я загадал Эйрию и погибель разбойникам. В прошлый раз я плавал на плоту здесь и очнулся потом в новом мире.
-Ну, наверное, скоро ты появишься там, в новом мире, - вздохнув, сказал филин - Но, а может и вечность пройдет. Я не знаю. Понимаешь, я живу так долго, что уже не знаю разницы между секундой и годом, потому что это вечность.
-Ясно, - кивнул Харальд - О. я чувствую, что сознание вот-вот возвратиться ко мне, я чувствую что просыпаюсь. Скажешь мне что-нибудь на прощание?
-Можно, - кивнул задумчиво его собеседник - Можно. Мы еще увидимся.
-И все? - уточнил кузнец.
-Больше не надо, - сказал филин. И кузнец очнулся.
Кузнец Харальд очнулся у себя дома, на полу, но было ему очень тошно и противно, как будто он пришел с огромного похмелья, на котором к тому же приносили жертвоприношения. Это была физическая боль в сочетании с какой-то моральной мукой, итак что болели у него и голова, и душа, а мир сам был каким - то мутным и неуютным, так что все словно постоянно плясало перед ним, а также все было серо, непрозрачно, словно мир слепили из миллионов оттенков серого по проекту безумца.