Чарующий свет луны нежно серебрил кроны деревьев своими лучами. Звездное, чистое небо раскинулось над затерянной где то в неизведанных землях долиной. Легкий, освежающий ветер нежно играл с листьями и травами и летел дальше, пролетая над небольшой и удивительно чистой речкой, поднимая на водяной глади рябь, играя с отражениями далеких, но одновременно кажущимися необычайно близкими звезд. Пики неприступных гор, окружающих долину с трех сторон, неярко сияли всеми цветами радуги.
Кажущийся серебристо-лазурным лес опоясывал горы, словно деревья хотели хотели перерасти горы, чтобы увидеть, что же простирается за молчаливыми, вырвавшимися из земли каменными исполинами. С четвертой же стороны, лес горделиво занял проход между скал, подобно вратам, приветствующим путников, входящих в долину. И во всей долине царило тихое спокойствие, от которого хотелось просто сидеть и наслаждаться этим мирным краем и светом звезд, и лунными бликами в речной воде. На тихом луге, недалеко от реки паслись волшебные создания, в людских сказаниях называемые единорогами. Они казались словно сотканными из серебристого лунного света, а рога их казались жемчужными.
Но не только эти волшебные создания населяли долину. Здесь было множество существ, которые уже давно стали легендой. Почти беззвучно пролетел над долиной ледяной дракон, что жил на самом высоком и холодном пике гор. Уже давно старый дракон не вылетал за пределы долины. Уже давно мудрый змей выбрал покой и мир волшебного края непостоянству и опасностям внешнего мира. Он был не единственным представителем своего рода в Долине, однако, был одни из двух древнейших драконов, что жили в долине. Его брат, огненный дракон, что жил в пещере, уходящей в горячую твердь земли. И если ледяной брат олицетворял спокойствие и мудрость, что передается молодым поколениям от старших, то огненный был праведным и пылким защитником, что часто облетал долину и даже вылетал ненадолго за её пределы, чтобы охранять покой заповедного края. Населяли долину и люди. Хотя не все признали бы в них людей, потому что жизнь в долине была спокойна и безмятежна и горестные муки не столь часто омрачали лица тех, кто жил в долине.
Под деревом, чьи корни образовали подобие постели, устланной мхом, любуясь видом на эту волшебную страну, сидел Странник. Никто в долине уже и не помнил, родился ли он здесь или пришел издалека, из мира, где безраздельно уже властвуют люди. Да и сам он уже не помнил точно. Он помнил, что когда то уходил с частичкой той доброты, что властвует над этим потаенным краем, чтобы делится ей с людьми. Он помнил также, что были те из людского рода, кто хотел по глупости, страху или простой злобе уничтожить это место. И помнил он, что даже был он с некоторыми подобными людьми, но уводил их, чтобы не подвергать опасности это место. Не то, чтобы оно не могло с ними справится, но зачем подвергать кого то опасности, которой можно избежать? Затем Странник появлялся в Долине время от времени и каждый раз он приносил с собой известия и чувства извне. Он был как вестник мира в Долине и был её вестником в мире вне её пределом. Уходя, он уносил с собой часть той доброй силы, что властвует над этим местом. Но сила места от этого не уменьшалась, а, наоборот, росла, потому что разнося её частички по миру, он приумножал её. Однако, несмотря на сердце, горячее, как пламя дракона, в мир, где не всегда слово и дело воспринимались прямо, где честность зачастую была слабостью, а доброта - глупостью, он, собирая хладный ветер с ледяных пиков гор, покрывал свои сердце и душу ледяной бронею, подобно тому, как витязи древности облачались в доспехи. И чем больше мир пытался поглотить Странника, тем толще броня из льда сковывала его сердце. И, хоть сердце и полыхало, как пламя древних драконов, зачастую лишь Долина возвращала ему покой. Броня отпускала ледяную хватку и он снова был собой. Он радовался простым вещам - свету звезд и той магии, что таит в себе безмятежная ночь или радостный, солнечный день. Впрочем, то, что он почерпнул из внешнего мира не всегда приносило лишь вред. Часто, он приносил новые знания, которые познал в своих странствиях. И, благодаря своим странствиям, он научился управлять своим сердцем и кровью, вызывая по своему усмотрению обжигающий холод отчужденности, ограждавший его от неприятностей либо испепеляющую ярость, которая вскипает во время боя в венах. Именно благодаря этому, Странник научился ценить простоту и добро Долины, где можно было снять броню и маску и быть собой. И ярость его обращалась страстью, когда он познавал любовь, либо вскипала боевым азартом, если ему приходилось вступаться за тех, кто ему дорог и за Долину. И, хоть и он считал, что не всегда он поступал правильно, но сейчас он просто любовался ожившей магией долины. В простой кружке в его руках, был обычный чай, а старый, верный меч покоился неподалеку от его ложа среди корней. Мох был мягок, как постель и Странник, перед очередным походом смотрел на долину и впитывал в себя её энергию. Потому что были моменты, когда он с трудом находил дорогу назад, увязнув в делах внешнего мира. Но также можно было и забыть дорогу и из этого места. И, хоть это и казалось глупостью, ещё давно, Странник решил, что будет нести знания и историю извне, чтобы Долина не замкнулась в собственном маленьком мире, и нести частички Долины во внешний мир, чтобы сделать его хоть чуточку лучше.