Никто в селе бедней Ермана
Из всех сельчан не проживал.
Всегда вставал он утром рано,
Но труд богатства не давал.
Решил тогда Ерман податься
В края, что были далеки,
В надежде там суметь наняться
К богатым людям в батраки
И заработать много денег
Для избавленья от нужды,
Что прицепилась, как репейник.
В дорогу взяв с собой еды,
Ерман с сельчанами простился
И в путь далекий свой пустился.
Он долго шел. Когда устал,
То под тенистою чинарой
Расположился на привал,
И вынул из котомки старой
Чурек да сыр. Перед едой,
Хотя и скудной, и простой,
Он, по обычая веленью,
Ввысь устремив свои глаза,
Просить стал рьяно небеса
Дать место с ним в пути везенью.
Молитву кончил лишь шептать,
Как небо сразу просветлело:
Святой Георгий дал так знать,
Что просьба эта долетела
К нему на крыльях ветерка.
И в тот же час вдруг у дороги
Ерман увидел седока.
Он разделить обед убогий
С ним верхового попросил,
Но тот молчал. Затем вдруг всадник
Бесстрастным голосом спросил:
- Куда ты путь свой держишь, странник?
Бедняк, вздохнув, ему сказал:
- Я у нужды все жил в неволе
И кнут отчаянья погнал
Меня на поиск лучшей доли.
А ты кто, добрый человек?
Я никогда тебя не видел.
Твой конь весь белый, словно снег,
А сам же как из мрака вышел:
Во все ты черное одет.
Наездник, бросив взгляд свой острый
На бедняка, сказал в ответ:
- Не человек я, и не добрый.
Меня все зрят в последний миг
Своей житейской коловерти,
Когда у них предсмертный крик
Слетает с уст. Я - Ангел Смерти.
Но ты не бойся. За душой
Твоей пока я не явился.
Хочу, напротив, чтоб простился
Ты со своею нищетой.
Желаешь если, то со мной
Ходи, как лекарь, по селеньям.
Я буду в доме, где больной,
Всегда присутствовать виденьем
Твоим подвластным лишь глазам.
И коль стоять я буду там,
Где у больного изголовье,
То за леченье не берись:
Уйдет несчастный тот в безмолвье,
И скорбно ты с семьей простись.
А если стану там, где ноги,
То ты тогда засуетись
И за лечение возьмись:
Удел не ждет его жестокий
И через три-четыре дня
Проворней будет он коня.
Тебе ж, бедняк, за исцеленье,
Лежавших на одре людей,
Перепадет вознагражденье
От их признательных семей,
И не пройдет, поверь, трех лет,
Как ты расстанешься с нуждою.
Ну, а теперь скажи: со мною
Ходить ты хочешь или нет?
Ерман, конечно, согласился.
Нарвал повсюду разных трав,
Их насушил, в пучки связав,
В путь по селениям пустился.
Все шло, как Ангел говорил.
Недужных всех, что Смерть щадила,
Успешно травами лечил.
Родня же каждая дарила
Ему подарков дорогих
За исцеление больных.
Когда же Ангел к изголовью
Больного все же подходил,
Не прибегая к пустословью,
Ерман из дома уходил,
Где Смерти слышалось дыханье
Под звуки плача и рыданья.
По всем селениям молва
О чудном лекаре летела.
Все восхищались, как трава
Болезни прочь гнала из тела,
Еще тому, как он с утра
Всегда за дело рьяно брался;
Подняв больного из одра, '
К одру другому отправлялся
И в зной, и в стужу, не ленясь,
Совсем при этом невзирая
Нa то, кто ждал его, стеная:
Педняк убогий или князь.
Лишь третий год, как чиж проворный,
Над головою пролетел,
Целитель так разбогател,
Что дом воздвиг себе просторный.
Развел овец, коров, коней,
Нез счета уток, кур, гусей
И для ведения хозяйства
Холопов тьму себе набрал,
А сам все дни в тени богатства
В черкеске белой отдыхал,
Предав целительство забвенью.
Но пиру всякому конец
Всегда приходит, к сожаленью.
И вот к Ерману во дворец
Без спроса старость заявилась.
А время счастья удалилось
Куда-то прочь, забрав с собой
Ермана кудри, зубы, силы,
Оставив старости лихой
Того, кто в тьме своей могилы
Укрыться к сроку не успел
От кабалы ее гнетущей.
И тут на старца налетел
Болезней всяких ворох злющий.
Ерман теперь с большим трудом
Во двор на солнце выбирался.
Пробью там чуть, обратно в дом
К своей кровати направлялся.
Когда Ермана боль в боку
В одре согнула раз в дугу,
Как будто печень грызли черти,
Он тут нежданно увидал,
Что в доме гость - сам Ангел Смерти,
У головы его вдруг встал.
Ерман в кровати развернулся,
Оставив мигом Смерть в ногах.
А Ангел криво усмехнулся,
Разбив Ермана хитрость в прах:
Он снова встал у изголовья.
Забыв про годы, про здоровье,
Старик маневр свой повторил
На зависть парню удалому.
Хоть Ангел Смерти не спешил,
К концу кровати он другому
В мгновенье ока подошел.
Неутомимо, словно вол,
Туда-сюда Ерман метался
В своем одре как мог резвей,
Но тут вдруг Ангел рассмеялся:
- Коль дорожишь ты так своей
Никчемной жизнью, мой приятель,
То здравствуй до скончанья дней,
Пока последний обитатель
Земли сойдет в страну теней.
Но звать меня к себе не смей,
Как станет адом жизнь казаться.
Отверг покой - тогда живи
И знай: не стану я являться
К тебе, хоть сотни лет зови.
Взглянув на старца без любви,
Он поспешил скорей убраться.
Ерман же старый и больной,
Хоть жизнью мало наслаждался,
Но отправляться в мир иной
Он никогда не собирался,
Считая: лучше жить больным
Под солнцем, что сияет ярко,
Чем быть навеки неживым,
Зато здоровым в Царстве мрака...
А время старца все текло
И жизни темное теченье
Потоком медленным несло
Его в глухое заточенье,
Тугой где старости аркан
Ему сдавил больные ноги.
Усохший, как мертвец, Ерман,
Забытый всеми, одинокий,
Стал полным пленником одра.
О сне могильном лишь мечтая,
Все ночи, дни и вечера
Он, взор к окну свой устремляя,
Все к другу-Ангелу взывал,
Моля, чтоб тот уж не сердился,
А поскорей к нему явился
И душу старую забрал.
Однако вредный Ангел Смерти
Хозяин слову, что давал,
И к старцу, что худющим стал,
Подобно самой плоской жерди,
Ему зайти все недосуг,
Чтоб путы жизни снять скорее
С его недужных ног и рук.
Ерман же, горла не жалея,
И до сих пор еще зовет
Того, кто скоро не придет.