Жил-был когда-то Темболат 
У снежных гор в одном селеньи.
Он был так сказочно богат, 
Что сосчитать при всем хотеньи 
Не мог своих бараньих стад. 
А сколько в них овец, ягнят -
Того Всевышний сам не ведал. 
Но скуп был очень Темболат, 
Ни разу в жизни не зарезал 
Он для своих любимых чад 
Хоть заморенного козленка, 
Чтоб вволю раз их накормить. 
Спешили люди сообщить:
- Тембол, вот этого ягненка 
Зарезать надо бы, пока 
Он не издох, гляди как скучен.
Скупец ворчал: - Он хвор слегка,
Вот подрастет и будет тучен. 
Ягненок вскоре подыхал, 
А тушу тут же увлекали 
Подальше в горы и бросали 
Без пользы людям вниз со скал. 
Богач от жадности безмерной 
Ходил всегда в одежде скверной, 
Хоть от хорошей, дорогой 
Все сундуки его ломились 
И одеянья в них томились 
На радость моли платяной. 
Всех точно так же домочадцев 
Рядил в лохмотья богатей; 
Они хламидою своей 
Пугали нищих оборванцев. 
Заметил как-то Темболат, 
Что вся семья оголодала, 
Но зная, что он скуповат, 
То боязливо жалость стала 
К нему стучаться в дверь души, 
И достучалась все же к жмоту. 
Тут он возьми, да и скажи:
- Схожу-ка в горы на охоту 
На близстоящий к нам отрог 
И подстрелю на ужин тура. 
Афсати наш - богатый бог, 
Не примет там меня он хмуро. 
А мне же резать для еды 
Своих баранов - разоренье.
И Темболат без суеты
Пошел с ружьем без промедленья
Туда, где горные хребты
Дремали в сладком упоеньи,
Надеясь туров отыскать.
Он не спеша к горам добрался,
Потом уж вверх стал забирать,
Пока в места те не забрался,
Где человеческой души
В них отродясь и не бывало.
Вдруг тишь унылой той глуши 
Вытье на клочья разорвало.
- Эх-эх, - охотник тут изрек.-
Наверно, Тутыр, волчий бог, 
Пасет свое здесь злое стадо. 
В ружье серебряную надо 
Ложить мне пулю, а простой 
От них нельзя оборониться. 
Рыдая горько, как вдовица, 
С рубахи снял мужик скупой 
Одну-то пуговку - кругляшку 
И забивать тотчас в ружье 
Стал, плача, эту серебряшку. 
Поворотив затем свое 
Лицо заплаканное к скалам, 
Увидел тут же он вдали 
С ребенком женщину - Дали 
И волчьи пасти с злым оскалом, 
Что навострились на дитя. 
Глазами лютыми блестя, 
Стремились хищники чертенка 
Из материнских рук схватить. 
Хотя Дали держалась стойко, 
Но сил могло ей не хватить, 
Чтобы спасти себя и чадо, 
И в сердце скряги - Темболата 
Вновь состраданья огонек 
Нежданно вспыхнул и нацелил 
Ружье в башку волка стрелок 
И выстрел сделать не промедлил. 
Какою пулей дорогой 
Охотник выстрелил скупой 
Лишь из-за жалости одной! 
В цель пуля та хоть не попала, 
Но только злобных тех волков 
Вокруг Дали как не бывало. 
С земли промерзшей без трудов 
Она с ребенком тут же встала, 
И с кос стряхнув налипший снег, 
Тотчас спасителю сказала:
- Спасибо, добрый человек,
Не обойдет тебя награда
За то, что спас от смерти злой. 
Глаза сверкнули Темболата:
Так то, Дали, само собой.
Ведь у меня большой убыток.
Семь пуль серебряных пустить
Пришлось в волков, чтоб их убить!
Я серебра истратил слиток,
Но от тебя беду отвел. 
Пришлось чертовке удивиться:
- Так это ты, скупой Тембол! 
Вот про тебя уж говорится: 
"Хоть конской рысью иногда 
Вдруг по дороге мул помчится, 
Но этот бег его всегда 
Трусцой ослиной завершится". 
Пойдем со мной к нам в дом скорей. 
За наше с мальчиком спасенье 
Получишь ты вознагражденье, 
Которой в мире нет щедрей.
- Но как пойду я в дом чертей? -
Промолвил он не без смятенья. 
Дали сказала: - Не робей,
Ступай за мною без сомненья 
И слушай то, что я скажу. 
Моя семья тебе предложит 
Подарков всяких, но прошу, 
Пусть сердце жадность спать уложит, 
А ты ж, Тембол, тверди свое: 
"Мне дайте только лишь мое".
Они пошли. Он всю дорогу
Не мог унять в душе тревогу,
Дивясь чертовкиным словам.
Зачем просить он должен там
У них свое, когда с собою
В дом ничего к ним не несет.
Идя заснеженной тропою,
Они пришли в глубокий грот,
Что для чертей являлся домом.
Внутри его, вокруг огня, 
Семья Дали сидела скопом. 
Тотчас вся эта чертовня, 
Их заприметив, с мест вскочила, 
Чертенка с рук Дали схватила 
И стала радостно вопить. 
Дали им стала говорить:
- Не этот если бы мужчина, 
То новорожденного сына 
Могли бы волки утащить. 
Но вот спасибо Темболату, 
Смог от беды нас оградить; 
Ему признательна, как брату.
Тут стали черти говорить:
- Какую ты, Тембол, награду 
От нас хотел бы получить? 
Проси у нас чего захочешь. 
Вот серебра возьми мешок 
Поднять какой ты только сможешь. 
Ни в чем отказа нет, дружок.
Глаза скупца огнем горели, 
Но на Дали как поглядели 
И увидали хмурый взгляд, 
То буркнул громко Темболат:
- Мне серебра совсем не надо, 
Отдайте только мне мое!
От этой просьбы Темболата 
Пришло в волненье все жилье. 
Семья чертей вся всполошилась, 
Как рой встревоженных вдруг пчел, 
И к Темболату обратилась:
- Ты просишь многого, Тембол. 
Здесь горы золота ты видишь, 
Зачем глядишь на них с тоской? 
Возьми мешок, какой осилишь 
И унеси его домой.
Ох, и богатым же ты будешь, 
Себе одежи новой купишь, 
А то одет в одно тряпье. 
Скупец заметно волновался,
Он очень долго колебался И рек: 
- Отдайте мне мое! 
Тут черти все заволновались, 
За уговоры снова взялись:
- Не хочешь золота, Тембол, 
Возьми камней вот самоцветных, 
Мы здесь их ссыпали на пол. 
Вон сколько ярких и приметных 
Цены не знающих камней. 
Мешок наполни, не робей,
И унеси к себе быстрей! 
Глаза жадюги засверкали, 
Но брови хмурые Дали 
Они как только увидали, 
Уста скупца произнесли:
- Каменья ваши все прекрасны, 
Но лучше дайте мне мое.
Вздохнули черти: - Мы согласны, 
Отдать, Тембол, тебе твое, 
Ведь наше слово неизменно. 
Большую взял у нас, Тембол, 
Награду, скажем откровенно, 
Но не своим умом дошел 
Ты до того и пусть проклятье 
Падет на голову тому, 
Кто научил тебя уму 
На наше чертово несчастье. 
Бери свое и счастлив будь, 
Да будет пусть прямым твой путь.
Лишь только в чреве тишины
Пропали чертовы слова,
Примчалась с грота глубины
Их мама - старая вдова,
И стала плакать и браниться: - 
Что вы наделали, сынки, 
Отдав добро, как простаки? 
Чем будем мы теперь кормиться? 
А если завтра поутру 
Я вдруг возьму да и помру, 
То чем мне справите поминки,
Ведь в доме нет уж и мякинки.
Ах, горе всем нам! Ах, беда!
К нам черный день пришел сюда!. 
Старуха билась в исступленьи, 
Кляня судьбу и сыновей, 
А Темболат, меж тем, скорей 
Ушел домой к себе в селенье. 
Когда увидел он свой кров, 
То в грудь вошло успокоенье, 
С ним торжество и упоенье. 
Позвал он тут же пастухов 
И крикнул весело и громко:
- Овцу зарежьте на обед! 
Те, удивленные, ягненка 
Схватили тощего.
- Ну, нет! -
Воскликнул он для них нежданно. -
Ведите крупного барана,
Да чтобы был он пожирней,
Наесться досыта всем надо! 
Стал жить с поры той богатей 
По настоящему богато. 
И у жены, и у детей, 
И у холопов Темболата, 
Одежда лучшею была 
Средь обитателей села, 
А в доме стол всегда ломился 
От пищи вкусной и к гостям 
С почтеньем должным относился 
Хозяин дома, а чертям 
Уж ничего не доставалось 
От изобилья богача. 
Погасла радости свеча 
В пещере той, что укрывалась 
В холодных, сумрачных горах, 
Держащих небо на плечах.