-Нет. - Почему-то смущенно ответила Ольга, голос задрожал, и по телу пробежала мимолетная дрожь. - Простите, мы с вами виделись раньше?
-Нет.
-Странный способ знакомства. - Она улыбнулась, пытаясь свести к посредственности нелепый разговор.
-Простите, наверное, не стоило.
Незнакомец поднялся со скамейки автобусной остановки и поспешил исчезнуть.
-Постойте! К чему тогда прозвучал этот вопрос? - с нескрываемым любопытством крикнула она в след странному собеседнику.
Резкий, грустный взгляд заставил опустить глаза в нелепой позе провинившегося ребенка.
-У Вас красивые длинные пальцы, все измазанные черными чернилами и обгрызанные под корень ногти. Вы явно что-то писали вчера, думали о... - он запнулся на доли секунды, но продолжил, будто не было этой паузы, - о любви. И курили. Много курили. Вчера была красивая ночь, а с высоты московской многоэтажки небо кажется темнее, приобретает черты южного темперамента.
Он замолчал, а Ольга стояла в невольном оцепенении, осознавая, что каждое слово, каждая буква резала пальцы своей идеальной точностью.
-Я писала письмо.
Он помотал головой и грустно произнес:
-Не стоило. Все равно не отправили.
-Нет...
-И легче не стало. - Он продолжал, возвращаясь на остановку.
-Не стало...
Он протянул сигарету, и они закурили.
-Слишком легкие для Вас, да?
-Я их не чувствую.
Вновь возобновившееся молчание давило своей неизбежностью, но вовсе не заставляло судорожно подбирать слова, выстраивая их в предложение очередного вопроса.
-...В этом письме я пыталась написать о... - и слезы брызнули из ее усталых глаз.
-Вы не виноваты.
-Откуда вы знаете? Вы же не были там!
Эта ненависть, ненависть прежде всего к самой себе, подобравшись к горлу, вырвалась едва уловив подходящий момент.
-Нет. - Он оставался холоднокровным.
-Тогда кто дал вам право? Вы судья?
-Нет. Вы не отправили письмо, которое сейчас горит в Вашем сердце, Вы не смогли написать о смерти, да и сейчас Вы сидите здесь только потому, что думаете о любви.
Он говорил это так, будто бы был там вчера, будто сам предложил ей сжечь письмо, будто видел, как она страдала и не смог помочь.
-Кто Вы?
-Я жду автобус. Он редко ходит.
Она отвернулась.
-Меня зовут Олег.
-А меня... - она попыталась разрядить обстановку, но не успела.
-Не стоит. Я знаю. Вас зовут Ольга.
Удивление куда-то исчезло, она лишь посмотрела на него потупившимся взглядом.
-Что ещё вы обо мне знаете?
-Не более того, что могут сказать Ваши глаза.
-И что же вы в них видите?
Он обреченно посмотрел на тусклое солнце, расстегнул пуговицы на манжетах и резко повернулся к ней. Все это произошло настолько быстро, так что она не смогла уловить самого главного.
-Такая искренняя русская печаль, печаль, которая заставляет меня обращаться к Вам на "Вы", переплетается с неестественной для вас грустью. Тоска идеальная, как чувство одиночества. Раскаянье и невыносимая ненависть. Страх перед завтрашнем днем и гордость за его поступки. Радость и огорчение настолько сильны, что могут разрушить этот слепой мир. Доброта Ваших слов и искренность каждого действия идут из самого сердца, раскаленного до предела человеческого сознания. Надежда... Нет, надежды я в Ваших глазах не вижу. Одна вера, одна непоколебимая вера. Вы расстроены, но не потеряны. Горечь разлуки добавляет масла в огонь Вашей души, делая свет в Ваших глазах еще ярче. Томительное ожидание решающего шага заставляет обдумывать прошлые поступки. Переживания... нет, чтобы за что-то переживать нужно что-то пережить, а Вы один на один со временем и собственными мыслями, что делает Вас еще уязвимие, но только для чужих взглядов. Вы очень сильны, но я вижу, что хотите быть слабой... - он замолчал, будто подбирая подходящие слова, чтобы описать, чтобы выразить все то, что видел сейчас и никогда не видел раньше...
Он отвернулся, и следующая фраза разорвала страдающее сердце Ольги на мелкие осколки счастья:
-Извините, но я никогда не описывал истинной человеческой любви.
Слезы разбились о колени, когда незнакомец уже свернул за угол старинного дома.