Обошёл я памятник чтимому мною поэту кругом, прочитал многократно читанные слова:
как весну человечества,
рожденную
в трудах и в бою,
пою
мое отечество,
республику мою!
Поднял я голову к скульптуре поэта и вдруг -- вижу...
корчась
и рвясь наружу,
Владимир Владимыч
шагнул с пьедестала.
Давай, показывай,
какою теперь
моя Родина стала?
Да, кстати,
год какой тут теперь у вас?
Сколько в бронзе
стоял я немой?
Как тут
рабоче-крестьянский класс?
Ведите меня,
полюбуюсь Москвой.
рты пораззявили:
"Дядя, ты кто?"
А вы, что за фрукты?
И кто тот жирный,
глядит из авто?
Похож на буржуя,
таких я видывал,
когда в Америку свершал вояж.
Но здесь,
у нас,
и такое чучело!
Куда же смотрит рабочий класс?
Видал в музее,
он застрелился,
ты чё несёшь?
Но видишь -- ожил.
Так что же,
помнит меня молодёжь?
Да только зря вы,
все там делали советскую власть.
Нынче в России опять буржуи,
и рябчиков снова кушают всласть.
А класса рабоче-крестьянского нету,
заводы в развале,
в бурьяне земля.
Партию вашу сжили со свету...
Кровушку вы проливали зазря.
"Серпы и Молоты" сгнили в болоте,
Там же "Знамёна Борьбы и Труда".
Снова Двуглавый Орёл в почёте.
Сброшена им с пьедестала Звезда.
Нынче тут вновь Капитал у власти,
Да и страны уж той больше нет,
Союз Советский порвали на части,
Про коммунизм, говорят,-- это бред.
Ленин теперь не вождь, не гений,
А если и гений, то очень злой.
Хотят его вынести из мавзолея,
Но кое-кто за него горой.
Дедов дела размололи в труху.
Мразь поглотила "Весну человечества",
Мачехой стало нам наше Отечество.
Верить ли на слово?
Вздулись от ярости желваки.
Куда же смотрели большевики?
Да и смотаться в буржуйский рай.
Им слуг народа наскучили роли,
И покатилась страна в раздрай.
С виду понятно -- интеллигент:
Меня интересует такой момент...
Толпа нарастала, как снежный ком.
Вот кто-то к поэту тянется с фляжкой,
Другой угощает его пирожком.
Их оттирает солидный дядя,
Берёт поэта под локоток,
И говорит, в глаза ему глядя,
Чеканя слова, видать -- педагог:
Давно уж угасла Советов заря.
Власть с капиталом, как с братом, сроднилась.
А тот продолжал:
Вы -- гений в поэзии, в русской культуре.
А если заявитесь к власти с упрёками,
Кончится дело тюремными сроками.
Или, быть может, отправят в дурдом.
Нынче походит страна на содом.
Скажут, мол, чудик какой-то свихнулся...
В гневе поднял над собой кулачища
И загремел над толпой голосище:
Слушайте!
Я -- Маяковский!
Сбежал из Ада,
Сломав замки.
Уж очень, признаюсь, узнать было надо -
Чего тут добились большевики.
И вот, я здесь.
И что я слышу!?
Дух большевистский поник и угас.
Вновь капитал к вам пролез под крышу.
Забит, рассеян рабочий класс.
Мы
ради вас
надрывали жилы,
В холоде,
в голоде,
в страшной нужде.
Многих безвременно скрыли могилы.
Но возрождалась Россия в труде.
Фабрики строили,
шахты,
заводы,
Школы,
театры...
Пахали поля...
В братство республик сплотили народы,
В небе летали,
ходили в моря...
Крепла
и славилась
в битвах веков,
Красная
Армия
большевиков! (1)
И что же я вижу?
В России буржуи!
Враг торжествует,
в разоре страна.
В Тартар вернусь я,
что расскажу им?
Мне не поверит и сам Сатана.
Много мы там меж собою гадали
Строят ещё коммунизм, иль готов?
Но, что вы предков идеи предали,
Как расскажу? Скажут: Ты не здоров.
Меня вы на памятник тут водрузили.
Нашу отчизну, мол, пел поэт.
Слова мои тут вон отобразили.
Но той, что воспел я, Отчизны нет.
Я, как весну человечества,
Рождённую в трудах и бою,
Славил моё Отечество,
Республику мою. (2)
Мы рушили тысячелетнее "Прежде",
Мы пересматривали миров основы, (3)
Мы возлагали на вас надежды,
А вы буржуинство творите снова...
Выньте, гулящие, руки из брюк --
Камень берите, нож или бомбу,
а если у которого нету рук --
пришел чтоб и бился лбом бы! (4)
Оглянулся -- видит авто "ПОЛИЦИЯ".
Двое вышли, в толпе продираются.
Кто оратор, понять стараются.
Подошли.
На искорёженный монумент.
Да и к чему документ поэту?
Я Маяковский,
а вы -- полиция?
Значит,
при власти вы холуи,
Сила в дубинке,
в глазах -- амбиция,
Сытые ряхи,
ну, впрямь, бугаи.
Стражи порядка на миг стушевались.
Люди в толпе, сей сюжет наблюдавшие,
Прочь от греха потихоньку смывались.
Я лишь попятился за пьедестал,
И всё дальнейшее словно впитал.
Выйдя из краткого оцепенения,
Преодолел полицейский смущение:
Надень-ка, сержант, на него наручники.
Пока не бывало у нас маяковских,
Там разберутся, ты из каковских.
Мразь, паразит, подлипала холуйская.
А на ожившего удержу нет.
Вырвал наручники у полицая
И по мордам, железякой бряцая:
В Ад за собою тебя потащу.
Надо бандита, вошедшего в раж,
Остановить и спасать командира
(Вспомнил напарник о чести мундира).
Только к бандиту тут как подступиться?
В драку напарник ввязаться боится,
Силе преграда одна -- пистолет.
Выстрел раздался и...
рухнул поэт.
Тут уж и те, кто смотрел издаля,-
Все растворились...
Разверзлась земля,
Щупальца чёрные тенью мелькнули,
В Тартар развёрстый два тела слизнули.
Ноги стрелявшего вдруг подкосились,
Но перед ним створки плавно закрылись.
Что было дальше -- всё словно в тумане,
Дома очнулся,-- лежу на диване.
Рядом жена, оба сына и дочка:
Ты, как безумный, по дому метался,
Всех разбудил, на кого-то ругался.
"Эй, -- ты кричал, -- убери пистолет!
Это и впрямь, настоящий поэт!"
Что же случилось? Какая беда?
Где пропадал ты? Ходил ты куда?
Только они мне смеются в ответ:
Памятник два хулигана сломали,
Впрочем, уже их арестовали.
А "Маяковский" твой пойман,
-- с трудом,
Дрался, кусался;
отправлен в дурдом.
Так что, папуля, людей не смеши,
Впрочем, про это стишок напиши.
Верят вещаниям больше, чем мне.
Люди! Поверьте, хоть вы в мой рассказ,
Я, как свидетель, поведал для вас
Чистую правду.
Глаза лишь закрою
Тартар разверстый опять предо мною...
С ужасом вижу я щупальце это,
Что увлекло в преисподню поэта.
(2) несколько изменённые строки из поэмы Маяковского "Хорошо"
(3) несколько изменённые строки из стихотворения Маяковского "Революция"
(4) Маяковский, "Облако в штанах"