Федишин Владимир Емельянович : другие произведения.

Граница на замке

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

Федишин Владимир Емельянович

Граница на замке

Граница на замке

      Граница, как и положено, была на замке. Замок то был на виду, а ключик каждый подбирал индивидуально - серебряный, золотой, железный или деревянный.
      "Рядовой Иванов", а может быть Иванченко, для вида с насупленным и хмурым лицом открыл шлагбаум, честно отработав свои сто форинтов. Сумма небольшая, но в день набегает. С начальством он, естественно, делится - иначе не стоял бы на ключевом месте так часто. Для зна­комства с ним и еще одним обалдуем пришлось обращаться к протеже - соседу, работающему у погранцов на хозяйственном "газончике". Сам подъехать к этим ребятам я не рискнул - вид у меня чересчур интеллигентный, вызывает опасения. А впрочем, никого они сейчас не боятся, а так ломаются, строят из себя целку, как сказал бы Валера. Но все равно, чтобы не выделяться из общей малограмотной и большей частью молодой и безбашенной толпы "коллег", приходится постоянно маскироваться. Например, надо напяливать на себя спортивный костюм, даже в жару, и с кроссовками мучаться. Еще очки очень сильно мешают, но без них нельзя - плохо вижу при близорукости минус три и в придачу астигматизме на какой-то глаз. Правда, забыл на какой - давно очки не менял. В студенческие годы приходилось менять чаще. Почему-то в драках разбивали именно очки. Раз... и в глаз, но глаза, впрочем, всегда оставались целы, а очки не жалко. Стоили они немного. Оправа тоже была "старушечьей". Ходили мы без претензий. Еще на первых курсах бытовало такое странное слово "стиляга", а потом вдруг исчезло. Теперь есть слово "стильно", но в положительном смысле. А тогда ректор приказал не пускать в университет студенток в брюках. Даже по слухам хотели кого-то показательно исключить. Наш преподаватель высшей математики, помню, вызывал к доске двух наших самых симпатичных в группе девочек, Женю и Таню, стыдил их, призывал "хранить девичью честь". Но уже тогда, хоть и были мы все зацикленные, слушать было все равно дико. Такие девочки в брючках стояли красивые, изящные, я бы сказал, сексуальные. Правда, последнее определение, хотя оно и было, наверное, самое верное, в голову еще не приходило. Не дозрели мы еще до таких глубоких умозаключений. А по поводу того, что "в Советском Союзе секса нет" или есть, диспутов не было, потому, что в наши головы такая крамольная мысль не приходила вообще. Можно было "любить", "гулять", "ходить", даже "блядовать", но по поводу "секса" как такового еще ничего сказано не было. Какой я старый, ведь четверть века прошло с тех пор, а ничего не сделано для человечества.
      Впрочем, очередь машин понемногу задвигалась, уже метров пять проехали. Жарища-то какая жуткая на этой границе. Пивка бы попить венгерского "Боршоди", но нельзя: во-первых нет, во-вторых за рулем. А в-третьих, еще надо продвинуться на очередной метр. А вот и не успел - вклинилась какая-то "ауди", сволочь. Пойду, посмотрю кто за рулем. А, Вася, ты что же, как простой солярщик, в очереди стоишь, заболел что ли? Так надо? Кому надо? Кому надо, тому и надо. Содержательно поговорили. Наверное Вася ждет какого-то сигнала оттуда, с чего бы иначе он стоял в очереди. Ага, точно, с кем-то говорит по мобильнику, договаривается. Эти телефоны мобильные появились, я смотрю, у Васи, да еще у пары, таких как он, деловых. Вася уже точно не бензин и солярку возит. Или вся машина нашпигована сигаретами, или спиртом, или наркотиками. Скорее всего последним, уж больно важным стал Вася - шморовоз. А был барменом, вечно дергал себя за мотню, или жало ему там, или страдает простатитом. Потом вдруг морда округлилась, цепуру золотую повесил на килограмм, построил у себя на хуторе домик на три этажа. Я случайно там был один раз, когда искал шампанское на Новый год. Вася меня немного уважает за интеллигентность, или за очки, или за то, что когда-то зажал у меня видеокассету с хорошим фильмом Кубрика, забыл как называется. Вообще-то, смысл фильма до него, конечно, не дошел, но там есть несколько сексуальных сцен. Потом он сказал, что бар обокрали и кассету тоже украли. Видимо злодеи очень любили фильмы Кубрика.
      Вася резко вильнул влево, подкатил к таможеннице Марусе, улыбнулся ей, она кивнула лейтенанту, тот подскочил - шлепнул печать на пропуск, Вася подлетел к шлагбауму, солдатик еле успел открыть, а Вася уже на той стороне, обгоняет очередь бедолаг к венгерской таможне. Бабы, нашпигованные сигаретами до крутой беременности, шарахнулись ближе к кювету - Вася едет.
      И у нас очередь зашевелилась и вдруг все поехали-поехали. Бац-бац-бац отшлепал пограничник первые пять машин и они рванули к шлагбауму. Никого не задержали. Значит, повернут кого-нибудь из нашей пятерки. Маруся подошла к передней машине. Заглядевшись на нее, я не сразу сообразил, что мой открытый заранее багажник уже осматривает хорошенькая и незнакомая блондинка. Выглядела она очень приятно - личико умное, тонкое, фигурка стройная, даже худощавая. Я даже не успел подумать о том, что и где у меня спрятано и, соответственно, запереживать и испугаться. Девушка немного писклявым, но твердым голоском попросила вынуть вещи, коснулась их слегка брезгливо, но так чуть-чуть, скрывая брезгливость. Видимо, еще не научилась совсем не стесняться, копаясь в чужих шмутках. Копни она одну из сумок - увидела бы сигареты, которые я спрятал так, чтобы не подумали, что их прячут. ("А, эти сигареты я везу в подарок друзьям. Что многовато? Так я и сам курю, и они все курят много. Хорошо, я их сейчас отдам своему знакомому продавцу, в будке за шлагбаумом.") В другой сумке - несколько бутылок "кремлевской". Придумали же название под стать временам. Самое интересное, что покупаю я водку в Ужгороде, на площади возле универмага. Прямо из фургона ребята продают упаковками в полиэтилене красивую литровую водку за красивые зеленые бумажки. Лихое время. Раньше за такое сажали, как за валютную операцию-спекуляцию. Провозить можно одну бутылку и один блок сигарет, но наварить больше всего можно только на водке и сигаретах. Наркотики и спирт конечно дают больше, но это высшая лига.
      Девушка-таможенница смотрит на меня, я на нее. У нее в глазах вопрос - у меня в глазах ангельский свет честного и пожилого джентльмена. Увы, стыд я вытравил из себя в течение первых десяти ходок за границу. Все было сначала как-то неловко, но успешно преодолевая природную застенчивость, стыдливость, скромность и привычку к соблюдению "социалистической законности", закалялась сталь. Как там поют ребята по телику: "Наш бронепоезд устал. Нам некуда больше ехать". Что-то в этом роде они поют. Постой паровоз, не стучите колеса - это уже ближе к теме. Единственное, что я пока боюсь ("пока", потому, что, что будет дальше я не знаю) крупной контрабанды. Видимо, тормоза еще немножко держат. Ни разу я не превысил лимит перевозимого барахла, хотя где он этот лимит зафиксирован? Честно говоря, я в таможенных правилах плаваю -противно все это, не по сердцу, грязновато. Но что делать - назвался груздем - полезай в кузов.
      От жары заболела голова и хотя таможенница строго приказала забросить вещи обратно в багажник, привычного облегчения я не почувствовал. Спасибо, девочка, за доверие, отпустила ты небольшую такую, но вредную рыбку за бывшую советскую границу, всю сейчас в дырках, с ба-а-льшими ячейками для некоторых хищных рыб.
      Улыбка - одновременно вежливая, немного услужливая для служивой дамочки и... равнодушная рожа для подошедшего пограничного сержанта. Клац-клац - и заводи мотор. Поехали на ту сторону. Через шлагбаум проскочил, ура - ура.
      А на той стороне незабудки цветут. И имя тем "незабудкам" - "Иштван-лампочка". Получил он свое прозвище благодаря особому дарованию - наводить порчу на лампочки поворотных сигналов моей машины. Правда, и других он поворачивает назад, но меня в 50-ти процентах. Это такой сильнейший телепат, магистр оккультных наук, про­фессор черной магии, берегшураньский колдун. Как бы его еще назвать? Выглядит он просто как отлично отъевшийся, очень мордатый и само­уверенный хулиган. Ему бы быть первым парнем на деревне под Москвой или Жмеринкой, а он работает всего лишь пограничником на Богом (но не людьми!) забытом упрощенном пограничном переходе. Когда он на смене, и я подъезжаю к его посту - начинается цирк. Дело в том, что за двадцать лет жизни в мадьярском Берегово я ухитрился не выучить венгерский язык. Утешает только то, что я не одинок - таких как я много. У меня есть старый коллега по работе, геолог, который женат на мадьярке много лет, сделал ей и себе конечно, дочку, но по-венгерски знает примерно в тех же объемах,
      что и я. Что удивительно - я даже не подозревал об этом до недавнего времени, пока не разговорился с его женой, естественно, во время пьянки. Так вот, этот геолог умудряется во время частых поездок в Венгрию, к родственникам жены, оставаться абсолютно невосприимчивым к языку. "А как он разговаривает с твоими родственниками?" - удивлялся я. "А он с ними не разговаривает". Так что, оказывается, не всех медведей можно научить кататься на велосипеде - белые русские медведи дрессуре не поддаются.
      Увидев меня "Иштван-лампочка" заулыбался во всю свою рыжую морду и поспешил навстречу. Команды последовали сразу: поворот налево, направо, фары ближние, дальние, стоп. Я весь вспотел вспоминая с трудом как будет право-лево, назад, но на этот раз у меня все горело как надо и случайно я не перепутал сено с соломой. Иштван слегка приуныл, произнес какую-то длинную фразу, которую я не понял. Он понял, что я ничего не понял и, вздохнув от избытка чувств, жестом показал - проезжай. Лениво подошел знакомый венгерский таможенник, так же лениво сразу же нашел, чутьем почуял, сумку с водкой. Дальше искать не стал и я напрягся. Таможенник Балент лениво улыбнулся и махнул рукой. Все ясно - на обратной дороге он будет ждать "хабаря". Хотя это громко сказано- 500 форинтов для него не деньги, а для меня - да. Но Балент уже давно понял, что больше с меня не выкачаешь и смирился. Я думаю, что, во-первых, я ему чем-то симпатичен, а во-вторых, если таких бедолаг, как я, наберется с десяток за смену, то выйдет уже неплохо. Конечно, надо кого-то ловить, но лучше незнакомых водил или бабок сельских, которые обложат себя сигаретами как бронежилетом и ревут, как белуги, если их поймают. Проходит таких бабок за смену не меньше сотни. Десяток остановить - и уже видна бдительность, уважает и начальство, и народ. Главное здесь не попасть на родственника (родственницу). Приграничные венгры имеют массу родственников, а таможенники ведь не с Луны свалились. Они все из прикордонных сел.
Я как-то попал в ситуацию, о которой даже стыдно вспоминать.
Ведь меня тоже таможенники за знакомого держат, в некотором роде.
Как-то в селе Чарода, когда я таскал со своего складика у здешнего газды, подошел ко мне знакомый таможенник Арпад с мужиком. Продай, говорит, канистру бензина моему знакомому. Я с перепугу заломил максимальную цену. Арпад удивился, но быстро подавил свое негодование. Мужик бензин купил, но после этого Арпад на меня смотрел всегда как-то брезгливо, а я старался ему на глаза не попадаться. Впрочем, к его чести, а к моему стыду - никаких санкций, никаких придирок на границе он не предпринимал. Просто мы стали сторониться друг друга и "кончилась любовь - пропалы гроши". Для него я потерял лицо, а мне было неловко от воспоминаний об этом случае.
      Ну да что там вспоминать о грустном - ведь граница позади. Вот
она "дорога в светлое будущее". Хорошая, очень гладкая дорога,
немного узковатая по советским меркам. У нас земли не жалеют.
Впрочем, это восток Венгрии - ее самый бедный участок. Дорога эта
далеко не главная в стране. Вот дальше, например, между Вашорош-Наменем и Нередь-Хазой магистраль пошире и жандармов меньше. А в здешних краях на нас "туристов", (бензинщиков, солярщиков, сигаретников, спиртоперевозчиков, наркоторговцев и людей других сомнительных "профессий"), идет круглосуточная полицейская охота.
      Ах, какой сегодня денечек золотой. Так бы и ехал бы и ехал, сквозь годы мчась, ни быстро, ни медленно, 90-100 километров в час. Наши не обгоняют - экономят горючее, венгров мало. Пятнадцать километров до Чароды пролетают как в сказке. Жаль, что слишком быстро - пока едешь отдыхаешь. Днем полицаи не очень досаждают, да с моим товаром особо боятся нечего, это не их профиль. Впрочем, никогда не знаешь где найдешь, а где потеряешь. Сегодня хороший день - кошки дорогу не перебегали, границу прошел нормально. Может съездить в Киш-Варду, попробовать продать там бензин? Сразу и подороже. А черт с ним, поеду.
      А вот и двор Ласло-бачи. Как всегда грязи по колено, вернее по обод колеса. Какие-то бочки, наверное с соляркой. Плохо без знания языка. "Йоу на пот киванок. Ходь тетсик ленни?", то есть "Здравствуйте, как поживаете?" Ну и еще слов и выражений наберется сотня. Словарик как у Эллочки-людоедочки. Вот он высунулся, мой дорогой Ласло-бачи. "Йоу напот киванок, Ласло-бачи". Помню из разговора "по душам" (с моим то словарным запасом) выяснил, что Ласло-бачи 65 лет. Но выглядит он старше. Весь в морщинах, руки твердые, шершавые от лопаты да мотыги. Не нажил он богатства на нашей контрабанде. И бензин мой он опять не продал, всего двадцать литров. Видно, мы два сапога пара, оба коммерсанты наоборот. Но дядька хороший, берет свои 50-100 форинтов за хранение, а иногда и вообще отказывается. Это как раз теперешний случай. "Кесоном сэйпен Ласло-бачи", то есть "Спасибо", дословно "красивое спасибо". "Где мой бензин? Хол вон бензин?". Ясно, все в сохранности. Ого, набралось десять канистр. Все, решено - еду в Киш-Варду, была не была. Тут уж по наглому надо ехать. Нахальство - второе счастье. Копнут если, то, конечно хана, могут и машину конфисковать, но вряд ли - все-таки это не объемная контрабанда, не спирт, не наркотики, не золото и так далее. Сверху положим сумки с барахлом. Тут тебе стаканы, спички, гвозди, молотки, насос, абажуры, станочек отрезной, ножи, тарелки и прочее и прочее: "Эх полна полна моя коробочка, есть в ней ситца и парча. Пожалей душа-зазнобушка молодецкого плеча". Не душа-зазнобушка, а судьба-заботушка. Где наша не пропадала? Везде она пропадала. Зато куплю продукты, бензин, опять Светлану надо немного приодеть, себе купить новый пиджак, а то в старом неудобно на юбилей к Игорю идти, а это через пару недель.
      Фу, вырвался из этой скотобазы Ласло-бачи, из грязи его на чистую дорогу. Теперь надо ухо держать востро, скоро Вашорош-Намень, районный центр. "Намень вэлыке мисто, трэба трыматися укупи". Такая уж поговорка у Николая была. Можно и в Намени бензин продать, но тут наших полно, большая конкуренция, низкие цены и могут морду набить, если залезешь в чужой огород, а то и хуже - деньги забрать и машину разбить. Раз я чуть было не залетел. Стоял во дворе совсем недолго, а клиенты только ко мне и подъезжали. "Коллеги" сидели в машинах и закипали от злости. И вовремя я это как-то почувствовал. Думаю, дай на всякий случай, посмотрю как машина заводится. Закрыл багажник, включил зажигание - мотор сразу заработал. Смотрю в зеркало, а сзади меня уже подпирают двое молодых ребят и спереди какой-то рослый "лоб" вдруг присел на капот. Но машина то работает! Сдал немного назад - ребята отскочили, "лоб" спрыгнул с капота. Газанул - до свиданья хлопцы. И остался я при своих интересах, а они при своих. Конечно никакой погони не было (да на кой черт я им сдался), но погнал я машину не разбирая, где ямки, кочки, лужи и дорожные знаки.
      Вообще, если считать сколько раз переезжал кордон, то даже странно, что пиковых ситуаций было так мало. Как говорится, где-то надо мною порхает ангел-хранитель. Недаром меня бабушка крестила в простой сельской церкви, когда это еще было не только не модно, но и опасно. Особенно для отца, офицера и члена партии.
      Ну, почти проехал Намень. Жандармерия осталась сзади, а полицаи спереди, ха-ха. Что-то я много о них вспоминаю - не притянуть бы телепатически. А вдруг я великий телепат. Рассеиваю невидимые биолучи страха. Это ведь элементарно, что такие лучи существуют. Простейший пример: когда проходишь мимо собаки - если боишься, то собака сразу учует. Но с другой стороны есть мнение, что испытывая страх человек просто излучает запах, который улавливают собаки и.... крокодилы. Вот только крокодилов у нас нет, а собак я боятся разучился, люди намного страшнее.
      Вот и накликал я беду - впереди пост. Жандарм показывает на обочину. Спокойно Вова, спокойно, может и обойдется, посмотрят права и отпустят, ну штраф возьмут за то, что рожа славянская и "нем тудом". Ого, какой молодец этот полицай - грудь колесом и роста под два метра. Не то, что наши родные хлюпики. Улыбается, что-то говорит, но ни черта не понимаю. Ну почему я такой тупой!? На тебе все документы, уром, и дай проехать. Что тебе жалко что я заработаю немного в твоей богатенькой стране, не у тебя же отбираю. Стараюсь не бояться, стараюсь улыбаться, лишь бы не обоссаться. Все, больше не боюсь, да и пошли они все на три веселых буквы.
      Надо постараться не излучать страх, не излучать злость, быть благодушным пожилым джентльменом в очках, немного придурком - наследие прожитых лет при тоталитарном режиме. Последнее, не зная языка, мне дается легче всего. Нет, видно все-таки почувствовал мой страх парень. Документы положил на стекло и приказывает открыть багажник. Это конец, хотя как говорится в, анекдоте, всегда есть два выхода, а если тебя черти съедят, то остается только один выход.
      Открываю багажник. "Смотри, дорогой, видишь ящики набитые "советским хламом": гвозди, лампочки, спички, стаканы. Надо улыбаться, улыбаться. Нет, таки просит вынуть ящики. Ну все, сейчас увидит канистры. Пропали мои поездки, грошики, а может и авто.
      Рядом внезапно затарахтело, завыло, дыхнуло горячим воздухом. Мой полицай прыгнул на дорогу, махнул палочкой, но куда там. Мимо нас чуть не задевая, промчался черный джип, только грязью брызнуло из-под колес. Эй, да где же улыбка на лице моего полицая - это тебе не пожилого придурка потрошить. Ну да славу богу, я тут абсолютно не при чем. Прыгнул парень в свою "ауди", взревел мотор и... жандармского поста как не бывало. Вот чудеса. Дай Бог тебе здоровья, дорогой ты мой черный- пречерный джип, во время же ты подвернулся. Беги же, неосторожный ты наш, от своей родной полиции, разбирайся со своей родной жандармерией, плати свои родные форинты, а мне оставь мои неродные.
      А солнышко припекает, уже высоко поднялось, ветерок дунул ласковый. Тучки по небу гуляют и кораблик подгоняют. Да и мне пора двигаться. Только вот придурковатую улыбку никак не сниму. Все, поехали. В конце концов чего, я так испугался, вроде никто мне ничего. Так поехали же, поехали, заводись моя дырдырочка. Снаряд два раза в одну воронку не попадает, авось сегодня это последнее приключение.
      Вот и Киш-Варда родная, где рекой текут нефте-, то бишь бензино-доллары, где нет конкурентов, нет полиции, нет бандитов, ничего нет.
      Базар появился там же, где и был раньше. Оставляю машину перед базарчиком, а сам на разведку. Торговля в полном разгаре, негде приткнуться, толпы разноплеменного народа роятся - венгры, наши, румыны, поляки, цыгане, лица китайской национальности, а может вьетнамской. Кавказской национальности пока нет, и слава богу, потому, что бандюганов среди них много. Прилавки, конечно, стоят рядком, но "местов нет". Румыны табором продают рубашки, костюмы, наши торгуют хозяйственным товаром.
      А вот и Машка - пулеметчица. Маша, Маша, была наша, а стала ваша. С ней рядом Валера, то ли коллега по бизнесу, то ли любовник, но не муж точно. Ребята хорошие. "Валера привет! Маша, привет! Чоколом! Как дела? Давно торгуем? А я вам привез разную всячину. Поможете? Как всегда - приварок пополам. С этим разберемся. Где тачка? Ага тачка на ремонте, приехали на чужой, Когда уезжаю? Сегодня вечером, дай Бoг. Пожалуйста, назад подберу, в компании веселее".
      Рынок шумит, народ толпится, снега и дождя не предвидится, пыль столбом. Все идет как обычно, но что-то нет куражу, надоело все. Сейчас бы на солнечную полянку, с уютным пенечком, чтобы ветерок и не очень жарко. А можно и пледик постелить, лечь на спину и сквозь зажмуренные веки смотреть на синее глубокое небо.
      Вперед, вперед, покой нам только снится. Сейчас бензинчиком распорядимся. Вот уехал с хорошего места какой-то местный - поехали. Влево, вправо, вперед, назад, встали. Сзади сетка, ограждающая рынок, впереди дорога. Все просматривается, полицаев нет. Правда ни одной машины с нашими номерами что-то не видно. С одной стороны это хорошо, мы само - собой продаем бензин дешевле, чем венгры. Но с другой стороны боюсь, что попал я не в свой садок - "венгерская мафия". Конечно "мафия" - это слишком громко сказано, просто венгерские ребята подрабатывают слегка на перепроданной горючке. Цены у них повыше и объемы побольше. Поставщиков с Украины много, со своей полицией умеют договариваться. Я бы тоже продал бы им весь бензин подешевле, да и смылся, но что-то никто не предлагает.
      Подъезжай дорогая "кишлань", бензин как вино, очень хороший, супер, "йоу". Так, посмотрим вокруг - полицаев не видно. Наливаем, закрываем, улыбаемся, считаем гроши. Все правильно, приезжайте еще, "висонт латош роу". Вот еще пожилой господин, уром. Кажется, я его где-то видел. Улыбаемся, наливаем, считаем. Две прилично одетые милые женщины на "фольксвагене", плотный мужчина в комбинезоне на грузовом "мерседесе", снова молоденькая девушка на желтом "жигуленке". Ну и дела - так хорошо давно не шло. А тебе парень сколько? "Мэни бекерюл", то есть сколько стоит. А стоит то оно намного меньше, чем я продаю. Сколько тебе надо? "Мэни ке?" Э, да тебе видно ничего не надо. Сколько ты мне матюков венгерских накидал за какую-то минуту, сплошные, "Фоссом", единственное, что я понимаю. Но предчувствия нехорошие, в целом я тебя отлично понимаю, сопля ты кишвардская. А вот этого в моей практике еще не было, пистолет показывает сволочонок, казенник оттянут, дуло голое. Иди, иди, гуляй откуда пришел, у меня два таких пистолета дома есть. Ничего-то у меня, конечно, нет, но отошел парень, удивился, не такую реакцию ожидал. Я и сам себе удивился - откуда такая смелость. Конечно, стрелять бы он не стал, но все-таки пистолет боевой, а может и газовый. Не каждый день пистолетом в нос тычут, не привык еще. Мне так в первый раз. Просто я не успел испугаться, да и сейчас поджилки не трясутся. Так надоело всех бояться, смертельно надоело. Но сматываться все равно надо. Бензина осталось где-то половина, но торговать мне больше уж точно не дадут. Вон собралось человек шесть, все молодые, о чем-то договари­ваются, посматривают в мою сторону. Чего это они вдруг оскалились? Смешное что-то на мне увидели. Рано радуетесь ребята. Тут вам не Рио-де-Жанейро, не дикий Техас.
      Вот это влип! Куда же я смотрел? Когда же они успели подъехать? Прямо перед капотом моей "шестерки" стояла красивая, ослепительно белая полицейская "ауди". Довольные, упитанные полицаи неспеша проталкивались через дверца. Я смотрел на них, как кролик на удава. Что делать, что делать? Сматываться надо побыстрее, а там видно будет. Что-то соображу потом. Эх, что-то за проволоку, зацепилось. Дырка маловата, ну да черт с ней, с курткой. Раз - я уже среди прилавков. Румыны даже не поняли, что я делаю среди их сумок, галдят между собой. Только одна девочка смотрит с каким-то ужасом. Что во мне такого страшного! Ну, немного лоб проволокой поцарапал. Платок к царапине прижал и быстрым шагом (только не бегом) обошел торговые ряды румын, "машин лоточек", дальше вонзился в густую толпу покупателей. Тут уж совсем не побежишь, а ведь как хочется. Теперь вверх, до туалета. Здесь есть дырка в изгороди на тихую, параллельную улочку. Как-то меня здесь оштрафовали за неправильную парковку. Всегда-то я влетаю во что-то. И дома, и за границей одно и тоже. Другим все с рук сходит, а мне достается за всех.
      Да, клок куртки отодрал капитальный, но спереди не очень заметно. Царапину затер, крови нет. Все хорошо, но не очень. Теперь какие же будут дальнейшие действия? Может, напрасно я бежал. Это, наверное, усугуб­ляет, отягчает, так сказать, преступление. Но в принципе, какое там преступление? Ну, десять канистр, половина пустые, на конфискацию машины явно не тянет. Но зачем же я тогда убежал? Может вернуться - простите, мол, братцы, за все, я больше не буду, я хороший интеллигентный дядя (бывший интеллигентный человек, то есть бич по-советски).
      Ой, как не хочется выглядеть идиотом, просить, опять улыбаться. А если задержат в кутузке, а я ни бэ, ни мэ, ни кукареку. А дети, что скажут, совсем уважать перестанут. Для них я еще пока авторитет, геолог, покоритель дикой природы и диких людей. Да, по поводу диких людей. А что если попросить Васю помочь. У него связи везде и в первую очередь среди полицаев. Он меня уважает. Заплатить ему (только чем?), ну сделать для него какую-нибудь работу, отдаться во временное рабство. А что - это идея. Документы со мной, вернусь домой, Свете скажу, что машина сломалась, стоит в Киш-Варде у знакомого хозяина. А если не удастся ее вызволить, то уже можно придумать про нехороших людей, которые машину украли, сломали, вывезли в Чечню, продали в сексуальное рабство... Короче, будет база для дальнейшей брехни. Но что сейчас делать? Ага, пойду найду Машку с Валерой. "Гуртом и батька легше быты". Где-то сейчас моя тачанка, наверное уже увезли. Ключ в замке зажигания, проблем с парковкой никаких. Где у них этот штраф-майданчик? Да когда надо будет узнаю.
      Вот и Машка за прилавком стоит и, кажется, пьяненькая. Так, форинты мне пригодятся, хотя и не густо наторговала. Тачки моей уже не видно, во всяком случае, с этого места не просматривается, Румыны мои знакомые сворачиваются. Вон та девочка, которую я недавно напугал своим видом. Опять на меня смотрит, но похоже ничего не поняла, просто детское бесцеремонное любопытство, пройдет.
      Машка лопочет насчет царапины, куртку сдирает. Славная она бабенка, ладненькая, все выпуклости и изгибы у нее как надо, белокурая Жази. Сейчас зашьет мою куртку и ничего не будет видно.
      Таким образом, выходит, что никакого шума с захватом моей машины не было. Тогда лучше Машке ничего не знать, а то растреплет случайно Светлане. Все складывается лучше, чем я мог надеется. Думаю, Вася договорится с полицаями. Что им с машиной делать? Ведь не возбуждать же уголовное дело из-за каких-то ста литров бензина.
      Где же наш Валерочка? А Валерочка идет сюда и по всей видимости сильно под хмельком. И чего они все так много пьют? А что им делать в этой буче боевой кипучей, которая базаром называется, философские трактаты писать? Валере тоже пока не надо ничего про машину рассказывать. Да, Валера, сломалась машинка, поставил у Арпада чинить. Стартер накрылся, а может и не стартер, но надо приехать с мастером, а в случае чего, на буксире домой затащить.
      Валера так набрался, что даже не спросил, что это за Арпад такой. Ему это все уже не нужно. А что ему нужно? Парень со Стрыя, вроде бы неплохой геофизик, женат на красивой спортсменистой Вале, есть маленькая дочка. Видимо от сидения в глухом одиночестве на сейсмо- станции у него произошел "сдвиг по фазе" - не угадаешь, что он сделает в следующий момент. Но самое поразительное, что он, самый "ярый" украинец западенского толка, для которого Петлюра и Степан Бандера настоящие герои, выучил совершенно чуждый ему венгерский язык всего за три года. Причем выучил досконально, как разговорный, так и литературный. Любит попеть народные венгерские песни и поговорить "за жизнь". Венгры принимают его за своего перерожденца и относятся без обычного к "русским" высокомерия и легкой неприязни. Мог бы Валера добиться многого со своими лингвистическими талантами, но подводит его время от времени та самая "сдвинутость по фазе". Вот, например, бросил дом, семью, работу и вдруг уехал торговать в Киш-Варду с белокурой Машкой, у которой с головой тоже проблемы. Вижу, что здесь он не просыхает и, видимо, все добро прячет в мешки под глазами.
      У Валеры очередная блажь - хочет немедленно съездить в Берегово "у справах", как он говорит, то есть по делам. В "справы" я его не очень то верю, но намерение поддерживаю всей душой и телом... Это именно то, что мне сейчас нужно - смыться скорее пока не стали искать как полицейские, так и "бензиновые магнаты". Поскорее встретиться с Васей и поговорить о вызволении машины из мадьярского плена...
      Машка сворачивает товар. Упаковываем его втроем в несколько картонных ящиков и в три приема относим в магазинчик расположенный сразу же за оградой рынка, рядом с воротами и совсем недалеко от места моей злосчастной бензиновой эпопеи. Украдкой посматриваю туда - торгуют своим бензином, будто ничего и не произошло. И чего я боялся, что они будут меня искать, ведь полицаи свое дело сделали и за себя и за них.
      Валера свалил в кучу в угол подсобки магазинчика последний ящик. Что-то там звякнуло, наверное разбилось пара стаканов. Бредем с хозяином вчетвером в соседнюю забегаловку. Идет оживленный разговор по-венгерски и, как всегда, делаю вид, что что-то понимаю и напя­ливаю улыбку. Валера с мадьяром пьют по сто "паленки" (водка), Машка - ликер противного синего цвета, я - кофе. В желудке запекло. Вспомнил, что с утра ничего не ел, ну и ладно, а то съем какой-нибудь базарный лаваш и начнет меня крутить - лучше поголодать немного, полезнее. Валера с хозяином лавочки чуть ли не целуются. Взяли на грудь еще по сто. Ну, наконец-то начинаем прощаться. Я чинно жму газде руку, Машка целуется. Цепляемся с обоих сторон за чуть пошатывающегося, но пытающегося сохранить достоинство, Валеру и вываливаемся из кабака.
      Теперь надо искать попутку. Но, как назло, никто из наших на границу не едет, да и вид Валеры не очень то их убеждает. Переключаемся на поиски такси. Вот она, красивая белая тачка, "гольф", и здоровый мордатый таксист. Глаза у мужика так заплыли жиром, что он не замечает состояния Валеры. Тот, собрав последние силы, быстро до­говаривается о поездке к "хотар" (границе), передается задаток 500 форинтов, втискиваемся в машину. Валера с Машкой сзади, я - впереди.
      Тут-то таксист наконец-то унюхал часть хмельного букета и ему это явно не понравилось. Но главное мы уже едем, Киш-Варда, слава Богу, уже позади.
      Чувствую, что приятной поездки не будет. Обращается таксист, естественно, ко мне, ведь я рядом сижу, и заводит какую-то бодягу, из которой я понимаю только несколько матерных слов, "бор" (вино) и "паленка". Моя улыбка не помогает. Валера что-то сзади примолк. Оглядываюсь - спят оба, как хомячки. Таксисту оглядываться не надо, он в зеркальце видит все, что сзади делается. И ему это все больше и больше не нравится. Рассвирепел дядька, покраснел, надулся, сейчас лопнет.
      Машина резко сворачивает с шоссе на какую-то проселочную дорожку. Я уже понимаю, что придется искать другую. Эх, на фига я с этим сдвинутым Валерой связался. Проехав метров двадцать, мужик аккуратно развернулся около кустов, даже чуть под них подъехал. Ну, это ты напрасно, уром, зачем же так грубо, сам выйду. Как говорил Паниковский - "кажется, будут бить". Но напрасно, дорогой, ты так нервничаешь, ведь можно и самому схлопотать, недаром я был в колледже чемпионом по драке без всякого стиля. Хотя мужик, несомненно, здоровый. Один живот, наверное, весит больше, чем весь я. Ну а для чего у меня быстрые ноги? Видя, что меня ему так просто не достать, с его то животом, таксист медленно обходит машину и начинает выволакивать Валеру. Тот спьяну даже не особенно упирается. Но таксисту мало. К нему пришел кураж и отсутствие сопротивления его наоборот приводит в еще большую ярость. От нескольких ударов кулаками по голове Валера снова падает на заднее сиденье. Таксист наклоняется над ним и, кажется, сейчас от злости вцепится зубами в горло.
      Бах, будто скат лопнул. Что же ты делаешь, Валера! Совсем мозги
пропил. От удара бутылкой по иностранному черепу у нас могут быть
большие неприятности. Пока неприятности только у бедолаги-таксиста.
Крови немного, а вроде бы не дышит. Нет, дышит, слава богу, может и обойдется. Валера, бери его за ноги, я за руки и давай положим вон в ту канавку. Да быстрей ты, алкоголик хренов, видишь трактор приближается. Теперь все в машину и снова вперед и с песнями. Да, не до песен, наконец-то ты немного очнулся. Что же ты наделал а! Что же мы теперь делать будем? В любом случае, надо быть подальше отсюда и поближе к родине. Спокойно проехали мимо трактора, улыбайся Валера, улыбайся. А что делает Машка? Нашла время дрыхнуть, а может и хорошо, что она ничего не видела и ничего не слышала.
      Выбрались на асфальт. Теперь весело проехать до Берег-Шурани, а там бросить машину и спокойно, пешочком, через родную границу. Обратно я уже не пойду и не поеду, хоть тысячу машин пришлось бы бросать.
      Так и стоит перед глазами белое лицо бедняги таксиста... и кровь. Неужели так плохо. А вдруг умрет? Да вряд ли - от удара бутылкой не умирают... кажется.
      Вот и Берег-Шурань. Хорошее место кладбище, неприметное. Машина
      венгерская, мало ли кто приехал на могилки посмотреть. Плохо, что ворота закрыты. Да уже вечереет, с дороги скоро не будет видно. Валерка, Машка! Опять спят ребята. Машка и не просыпалась. Вот и правильно. Куда я с вами денусь? Видеть я вас больше не желаю. Ну, Машка ладно, просто куколка, вон какие ножки ладненькие, в общем типичная белокурая Жази. Но ты, псих ненормальный, спишь, как будто ничего не случилось. Как можно так по-свински храпеть, когда.... Эх ты, человекообразный. Прощайте ребята. Я вам никто и вы мне никто.
      Немного посвежело, ветерок прокрался под рубашку. Ах ты, елки зеленые, куртку забыл на заднем сидении. А ведь чуть было не ушел без куртки. Хорош бы я был перед Иштваном без куртки.... и без паспорта. Ну да, сгоряча далековато ушел, но вот он этот поворотик к въезду на кладбище. Лишь бы эти обезьяны не проснулись.
      Да, разбудили их. Нехорошее у них пробуждение, а дальше ждет их казенный дом. Ой, как много там народа: две машины полицейские и еще какая-то непонятная. Ну, тогда все ясно - таксист живой, слава Богу, даже говорить умеет. И много, наверное, успел рассказать.
      Ну что я сижу на этой ржавой трубе? В голове мелькают обрывки мыслей, как-будто все это приснилось. Еели бы приснилось... Сдаваться идти, что ли? Да ну его, к лешему. Пусть попробуют поймают, не хочу никому сдаваться. Сейчас по головке не погладит, не отпустят потому, что такой хороший, не судимый и в очках. Документы пропали, но сколько народу в наши-то времена по тропочкам, по стежечкам, по ручеечкам просачиваются через границу. Места я знаю, приблизительно Что будет потом? А потом будет суп с котом. Ну вот и хорошо, руки уже не дрожат, отолью и пойду дальше.
      Странно, вроде бы с утра не ел, а кушать не хочется, только подташни­вает, как будто с похмелья. Подальше надо от села загребать, подальше. Ориентир - пограничная вышка. Потом где-то тут должно быть болотце, а дальше ровик, а еще дальше эта их следопытная полоса, а дальше проволока. Или уже нет везде проволоки, демократия, и с материалом плохо. А дальше лужок, снова болото и, наконец, лес родной. Там уж сориентируюсь, грибочки нам помогут. Не зря я со Светой по нему набродился вдоль и впоперек. Правда, в основном, ходили по опушке, около экспедиции. Имеется у нас заветная поляночка, где всегда отдыхаем, есть грибочки, нет их, а шашлык почти всегда есть. Сухостоя вокруг полно. Надо только расчистить местечко под костерок, колышки забить попрочнее. Для шашлыка вырезать веточки, заострить их с обоих концов, подождать пока нагорит побольше головешек, и нанизать на палочки кусочки мяса и кружочки цибули. Все заранее подготовлено в крепком растворе, залито щедро сухим вином. А теперь следим, чтобы шашлык не подгорел, поворачиваем свои палочки - шампурочки, поливаем раствором и смотрим, чтобы костерок еле-еле дышал. Света стелет скатерть самобранку: немного сыра нарезанного тонюсенькими просвечивающимися пластинками, помидоры толстобокие, огурчики малюсенькие худюсенькие, черный хлеб и, наконец, литровая бутылка красного домашнего вина. С шашлыком хорошо идет именно красное, обычно "изабелла" или "кадарка". Подняли по стаканчику перед шашлычком, для настроения.
      Вот те раз, что-то я рано на границу выхожу, из села все просматривается. И точно, даже голоса доносятся, дети кричат, играют. Не думать, не думать ни о чем. Только не думать.
      Обойду-ка я эту копну. Не дай Бог, кто-нибудь там есть. А там будь, что будет. Место вроде бы подходящее, деревья почти до полосы. А может это не граница? Да нет, граница - проволока и перед ней что-то желтое, вскопанное. Нахальство - второе счастье, а удача - первое. Бегом, правда, не совсем получается, но села отсюда
не видно и вышка еле-еле просматривается. Интересно есть кто-нибудь на вышке? Очень интересно, просто страх, как интересно.
      Смотри-ка ты, оказывается, тут канава. Хотя я ведь знал, что должна быть канава, только вылетело из головы. Как там - "голова моя машет ушами, как крыльями птица".
      Как раз сейчас не обязательно терять туфли в болоте, они мне ох как пригодятся. Ого, ничего себе, вода то холодная, до пояса промок в этой вонючей жиже. Не могу вылезти, скользко как. А ну рывочек, еще рывочек, за эти ивовые веточки хвать... и мы на бережку.
      Выливаю воду из туфлей, отжимаю носки. Трусы как ледяные, а ступни горят. Вот она полоса пограничная. Грустную думу наводит она. К черту! Бегом и с песнями. А дырка в проволоке, как по заказу. Правда снова ободрался, как в Киш-Варде. Ну что, вроде бы я снова на Украине, "дэ ланы широкополи и Днепро, и кручи". Только до леса оказывается, далеко и снова в туфлях хлюпает.
      Со стороны села закричали. Далеко, ветер относит слова, но и так все понятно, засекли. Надо было дальше пройти или дождаться ночи. Солнце - то уже почти на горизонте. Оглядываюсь на крики, но из-за солнца ничего не вижу. В глазах красные круги. Не буду смотреть туда, только вперед. Я лошадь, лошадь. Бегу, тащусь, шатаюсь, но бегу,
      Бегу к заветной полянке, к Свете под теплый бочок, на шашлычок. До ровика перед лесом рукой подать. Вот сейчас последний бросок. Только ноги не держат, как во сне.
      Где-то рядом стали забивать гвозди. Строительство в лесу что ли? Так это же стреляют. Неужели по мне? Пугают погранцы, в воздух
палят. Не будут же они в меня стрелять, видят же один, без поклажи.
Сейчас будут догонять, но в лесу обязательно спрячусь, места
знакомые, грибные. Черт, что-то в боку закололо. Ноги просто подкашиваются. Воздуха не хватает, воздуха. Все, надо немного отдохнуть.
Что-то я устал. Я так устал. Хорошо полежать, солнышко только очень
уж яркое. Вот глаза закрою, отдохну, а там будь, что будет. Ну, поймают
- так ранее не привлекался, хорошую характеристику с работы дадут.
      Холодает что-то. Ноги просто окоченели. Да, набегался я сегодня.
Устал, устал. Все, в Венгрию ни ногой, да и не на чем больше. Ну и холодина, до сердца достает. Потемнело очень, наверно гроза будет.
      Откуда-то издалека знакомый голос сказал: "Кажется готов". Мама, мамочка, где ты, дорога я.
     
      Венгерское приграничное село
      Взятка (укр.)
      Хозяин (венг.)
      Районные центры, граничащей с Украиной области Венгрии
      Дядя Ласло (венг.)
      Намень - большой город, надо держаться вместе (укр.)
      Не понимаю (венг.)
      Здравствуйте (венг.)
      Девушка (венг.)
      Хорошо (венг.)
      До свидания (венг.)
      Районный центр западной Украины
      Райцентр, приграничный город
      По делам (укр.)  
     
     
   0x01 graphic
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"