Мама шла рядом необычно сдержанная и серьезная. Я украдкой с удивлением на нее посматривал. Что-то тут не так. Ну, идем в школу. Так что я там не видел? За Светкой сколько раз заходили - школа как школа, старый дом в два этажа из толстых почерневших бревен. Дом, где мы живем намного красивее и больше: из кирпича, в пять этажей, три подъезда. А тут одна входная дверь с тугой-претугой пружиной и двумя пионерами по бокам. Один пионер дудит в горн, а другой бьет в барабан. У того, что дудит, обломана рука и вместо носа белая ямка, а барабанщик вообще инвалид с ногами, висящими на одних проволочках.
Эх, прощай свобода - теперь каждый день сюда тащиться. Хорошо хоть, что маме, наверное, будет некогда сюда со мной часто ходить. Это ее по случаю " первый раз в первый класс" с работы отпустили. Вчера они с папой еще спорили, кто меня поведет. Выиграл папа - у него какие-то учения начинаются, и он бы все равно не отпросился. А у мамы баланс еще только через неделю. Светка вот давно сама в школу ходит. Правда она сейчас уже идет в пятый класс. Вот везет! На пять лет раньше меня родилась, отличница несчастная. Вон, с какой насмешкой на меня из-за безногого пионера посматривает - попался, мол, братишка.
Правда, таких как я первоклашек сегодня как муравьев, так и бегают, так и шныряют. И Витька здесь, и Сережка-дылда, и Петька. Все какие-то перепуганные и маленькие, даже Сережка. А девчонки то вообще как дюймовочки. Особенно та, беленькая, с красными бантиками и с большущим коричневым портфелем. Только крылышек ей не хватает, чтобы полететь за нектаром, или что там они собирали. Ребята мне все знакомы, даже десятиклассники. Вот не знал, что Вася и Миша еще учатся - такие дядьки здоровые, недаром мама говорила, что по ним давно колония плачет. Насчет колонии я не знаю, но у нас на улице они всех пацанов колотят. Тут плач не плач, а так врежут, что потом пол дня в ушах звенит. Мне тоже доставалось, но потом папа узнал, и Вася с Мишей стали меня обходить стороной. Папа сказал, что "таких подонков я еще дальше колонии отправлю". Папа такой - он, когда на нас со Светкой иногда гаркнет, и то страшно становится. А вот про какую колонию папка говорил непонятно.- Про ту, что у нас сразу за домом, или про ту, что за рекой. Мама говорит, что у нас, в Забайкалье, колоний и тюрем, как грибов. Но все равно Миша и Вася здорово отца испугались.
Наконец-то мама ушла. Еще бы на уроках осталась, как эта тетенька в пушистом платке. Но только перед своим уходом мама подложила мне свинью, то есть скорее - поросеночка. - Мы так хотели с Витькой сидеть за одной партой, только устроились на самую последнюю, а она пошепталась с учительницей и меня тут же пересадили на первую парту. Соседкой оказалась как раз та девочка - дюймовочка с красными бантиками. А уж потом до меня дошло, что тетенька в пушистом белом платке это ее мама. Она смотрела весь первый урок, чтоб я ее девочку не обидел. Очень мне надо. Мама говорила, что мы с папой настоящие мужчины-рыцари и она даже представить себе не может, что мы несправедливо обидим женщину. Конечно, это она меня воспитывает, но все-таки отыгрываться на слабых девчонках это, как говорит Витька, "западло".
Первый урок вообще прошел как-то слишком быстро. Наш классный руководитель, Вера Ивановна, вызывала нас всех по алфавиту и задавала разные глупые вопросы типа, "что ты любишь", "кем хочешь стать, когда вырастешь" и тому подобное. Очень мне нужно перед всем классом признаваться, что я хочу стать офицером-танкистом, как папа. Это пусть малыши перед чужими тетками сюсюкают: "Я буду космонавтом, пожарником или заведующим детским садиком...". Поэтому Вера Ивановна ничего из меня не вытянула и даже рассердилась: "Вова, какой ты скрытный мальчик". А чего? Папа вот тоже говорит, что нечего перед чужими всю душу раскрывать. Это он маму всегда поучает, когда она чересчур много малознакомым людям начинает рассказывать.
И переменка кончилась за секунду. Мы с Витькой даже не успели во двор выбежать. А вот второй урок был таким скучным, что мы с Галей (так мою соседку зовут) еле-еле досидели до конца. Нам даже Вера Ивановна несколько раз замечание сделала, чтобы не разговаривали. А как тут будешь молчать, когда видишь таких тупых детей, которые в семь лет даже азбуки не знают. Вера Ивановна нас с Галей попыталась сначала тоже учить где "А" и "Б", но потом махнула рукой и попросила "хотя бы не комментировать ответы других детей". Ну, мы с Галей вошли в ее положение, и я до конца урока только и успел, что рассказать Галке про "Незнайку на Луне", которую она, оказывается, не читала.
Тут Вера Ивановна пообещала нас рассадить, и только во время зазвеневший звонок ее остановил. Наконец-то пришла большая перемена. Все начали орать и бегать друг за другом, как сумасшедшие. А мы с Галей вышли во двор тихо и спокойно, потому что я ей еще не успел всего Незнайку рассказать. Только Витька мне помешал закончить. Он потянул меня за руку показывать какую-то птичку или маленького зверька, сидевшую на развилке толстенного дерева, заглядывающего в окна нашей классной комнаты на втором этаже. Издалека не видно было хорошо, что это такое. А Галя, как маленькая, стала прыгать под деревом и кричать: "Лягушка, квакушка, дай мне знать - буду я летать?". Тогда Витька сказал, что это вовсе не лягушка, а мышка или даже белочка. А мы с Галкой стали над ним хохотать, как ненормальные. Тут Витька обиделся и стал кричать, что это мышка и сейчас он ее собьет камнем, чтобы мы убедились. Ну, он, конечно, не попал, и мы стали кидать камешки по очереди, на спор - кто попадет первым. А Галя была судьей и следила, чтобы мы выбирали правильные камешки и кидали с одного расстояния.
Я выбрал очень хороший камешек и точно прицелился - сейчас будет гол. Стремительный бросок и... дзинь, дзинь - это посыпалось стекло из окна нашего класса. Весь школьный двор замолчал и уставился на нас с Витькой. Из окна выглянула голова перепуганной Веры Ивановны и тут же исчезла. К нам величественно приблизилась какая-то толстая теханша и очень больно схватила за уши обоих: "Хулиганы! Пошли к директору!" Но тут как раз подоспела Вера Ивановна и решительно сказала, что "это ее дети и они сами разберутся". Теханша недовольно хмыкнула, но уши отпустила.
И пришлось нам с Витькой весь третий урок простоять в углу. Я, конечно, рассказал, что это мой камешек попал в окно, но даже это не избавило Витьку от незаслуженного угла. Галя же все время сочувственно поглядывала на нас и даже не смотрела на доску. Впрочем, там не на что было смотреть: учили счет до десяти - детский сад!
А после урока нас отпустили домой. Только мне Вера Ивановна передала записку родителям, чтобы пришли в школу. Домой я плелся с неохотой и только радовался, что папа на учениях и его не будет. Но не тут то было. Все трое уже меня ждали. Светка, конечно, наябедничала, а папе учения, оказывается, перенесли на следующую неделю.
"Ну, что,- сказал папа,- прославился на всю школу. Что же ты там сбивал? Света говорит, что лягушку, но ведь они на деревьях не живут". Я сгорал со стыда. Действительно, попал в такую глупую историю в первый же день первого класса. Не хватало теперь, чтобы мама меня в школу за руку водила и на уроках со мной сидела. Как маленький! А мама видит, что у меня слезки на колесиках и уговаривает папу "не мучить ребенка, который и так переживает". "Но все-таки,- не унимается папа, - как лягушка могла оказаться на дереве?" " А это, наверное, была космическая лягушка": неожиданно даже для самого себя ляпнул я и наконец-то слезы так и брызнули из моих глаз, потому что все трое, папа, мама и Светка, вдруг весело и обидно захохотали.
На следующий день в школу мы пошли с папой. Он нес стекло, а я молоток и гвозди.