Не стоит, наверное, Стругацких по субботам на ночь читать. Просидел за книгой весь вечер допоздна, потом до понедельника в себя прийти не мог.
Сначала вообще мне долго не спалось, все шорохи какие-то слышались, стуки, голоса. Ворочался я с бока на бок, ворочался, кое-как задремал.
Тут-то все и началось. Вижу я себя студентом-первокурсником своего безумно родного архитектурного факультета. А вокруг девчонки, девчонки... И я им говорю:
- Сейчас смотрим КВН, - и лезу на сцену.
Выпендриваюсь там, всякую чушь несу, а все просто верещат от восторга. Я смущаюсь, краснею (я раньше умел). И тут вдруг меня в деканат вызывают. Бегу туда, а там рядом с деканом завкафедрой сидит и так сурово меня спрашивает:
- Вы, молодой человек, в институт учиться пришли или в КВНы играть?
Я хочу что-нибудь ответить в свое оправдание и не могу. Дыхание перехватило, в горле комок, ...и просыпаюсь.
А лицо завкафедрой так перед глазами и стоит. И вот оно становится добрее, добрее, начинает улыбаться, и уже ничего кроме улыбки не видно. Как у чеширского кота. А потом я замечаю, что это Саша Щербаков, наш комсомольский лидер, мне улыбается. Молча жмет руку и протягивает одну за другой всевозможные грамоты: за КВН, за олимпиады там всякие. Ага, раз так, стало быть, это я уже на втором курсе.
Стою, значит, я с этой пачкой грамот и слышу: где-то рядом Дитер Болен поет. Все громче и громче, отчетливо так: "I think it will be..."
В этот момент меня кто-то толкает в спину, и я, не успев даже посмотреть, кто это, просыпаюсь.
Моя магнитола включена, и оттуда действительно звучит песня Болена образца 89-го года. На часах 5.30. Выключаю музыку и пытаюсь уснуть снова.
В голове звучит одна и та же мелодия, которая, в конце концов, убаюкивает меня.
Но тут ритм становится каким-то рваным, нечетким, и я начинаю по этому поводу сильно возмущаться. Откуда-то появляется Вадик и торжественно вручает мне пару барабанных палочек.
- Ты теперь тоже с нами, - говорит он голосом старухи Шапокляк. - Играй, Крокодил!
Я беру палочки и начинаю что-то выстукивать. У меня получается все лучше и лучше, вот уже и соляк пошел, и тут вдруг перед глазами - расписание зачетов и экзаменов шестого семестра. Как же я мог забыть?! Завтра сдача проекта! Бросаю палочки и мчусь вычерчивать жилой дом средней этажности. Но - вот дела! - палочки продолжают барабанить сами. Чудеса! И ведь громко-то как! Грохот просто неимоверный. Просыпаюсь. На часах 6.15. За окном дождь. Где-то далеко отблески молний, гроза стихает.
Опять задремываю. Снится проект, но не могу понять, какой. Куча линий, какие-то планы. Интересно, дом-то я сдал или нет? А, вот и экспликация! Ну-ка, ну-ка... Столовая, актовый зал, группа продленного дня. Все ясно: школа! Значит, на 4-й курс меня все-таки перевели.
Передо мной вырисовываются Вован с Мишуком, берут с обеих сторон под руки и куда-то тащат. Я им кричу:
- Дочертить надо!
А они мне так спокойно в ответ:
- Архитекторам практика нужна, забыл что ли?
Точно, забыл! Как же это я? Мне же в "Горархитектуру" пора. Сегодня там первый день моей преддипломной практики. Бегу туда со всех ног. На вахте бабуля грозного вида тормозит меня и спрашивает фамилию.
- Федоренко, - говорю, - моя фамилия.
- Правильно, - отвечает старушка и протягивает мне зачетку.
Открываю, смотрю, а там уж все проставлено. Оценка, подпись, все дела. Теперь надо к "госам" готовиться, а там и диплом не за горами.
...Середина августа. Пора отпусков. В институте никого нет. Идем с Вованом за метровыми планшетами. Вот они, родимые! Стоят за железной решеткой под замком. Надо что-то делать. Вован безуспешно пытается подобрать к замку ключ. Я пробую пролезть между прутьев решетки. И... о, чудо! Мне это удается. Пропихиваю Вовке дюжину планшетов и лезу обратно. Самые большие трудности возникают с головой. Оставшаяся часть меня проникает на волю без особых проблем.
И вот мы уже грузим планшетики на крышу моего "Опеля". Дело сделано, едем домой. В машине играет музыка. Кажется, опять Дитер Болен. "I thought it would be..."
Выезжаю на проспект и жму на газ. Вован читает легенду. Я обхожу итальянцев, потом французов. Впереди только англичане на "Форде". Уже виден финиш, и тут приходит конец веревочке, которой были связаны фанерные планшеты, и они со свистом разлетаются во все стороны. Я выкручиваю руль вправо, и меня выбрасывает в непонятно как открывшуюся дверцу. Полет мой недолог и завершается он совсем не так благополучно, как хотелось бы.
Просыпаюсь на полу. Черепок болит неимоверно. Часы стоят. Снова закрываю глаза и слышу Юлькин голос:
- Ромочка, ты поправишься, все будет хорошо.
Она посылает мне воздушный поцелуй, машет ручкой и выходит из палаты. Я хочу встать с постели, крикнуть что-нибудь вслед Юльке и не могу. Голос пропал, руки-ноги не слушаются, будто не мои. Я пытаюсь хоть что-нибудь сделать и опять просыпаюсь.
Голова еще болит, но уже меньше. Смотрю на часы - снова тикают. Стрелки на циферблате показывают половину десятого. Хочется спать. В который раз опять закрываю глаза. В ушах шумит. Постепенно этот шум переходит в гром аплодисментов. Я в зале Кремлевского дворца, где всему нашему выпуску г-н Первый Президент вручает красные дипломы. Затем он вприпрыжку покидает сцену, и на ней уже "Modern Talking". Поют вроде бы что-то новенькое. Хотя нет, стоп! Это ремиксы старых хитов! Интересно, какой же тогда год сейчас? Пытаюсь понять, что к чему, верчу головой по сторонам. Вот слева Мишка с Вованом, а вот и Юля. А справа Кристина с Олегом, самые способные из моих студентов. Эти-то как сюда попали?! Это не их музыка и не их время! Они должны сейчас петь хором на утреннике в детском саду. Я вскакиваю со своего места, кресло подо мной ломается, и я просыпаюсь.
Вокруг тишина, нет ни магнитолы, ни будильника. За окном сумерки. Какой же сегодня день?
Звонит телефон. В трубке до боли знакомый девичий голосок, но спросонья не могу вспомнить, чей:
- Солнце мое, ты уже проснулся? Не забудь, у нас сегодня экзамен.
Экзамен? У нас?? А мне-то казалось, все экзамены позади. Ведь со мной все это ужебыло. Илибудет еще?..