Вообще-то студент Минькин очень уважал Аркадия Михайловича. Всегда с ним здоровался, ходил на каждую его лекцию, внимал каждому слову. Но как-то так получилось, что к экзамену Минькин не успел подготовиться как следует. Когда он написал все шпаргалки, времени на то, что бы их хотя бы разок прочитать, уже не осталось. Минькин оттягивал тяжкий для себя момент как мог. На экзамен он явился последним.
- А, заходи, - сказал Аркадий Михайлович. Вид у него был такой, будто с утра он принял экзамен не меньше, чем у двадцати студентов. Но на самом-то деле было не так. Двадцатым был как раз Минькин.
На столе лежал последний оставшийся билет.
- Выбирай любой, - устало глядя в окно, сказал Аркадий Михайлович.
Минькин всегда прислушивался к дельным советам, а когда советует такой уважаемый человек, как Аркадий Михайлович, грех не прислушаться.
- Любой бери, - повторил профессор, высунувшись по пояс в открытую форточку и жадно глотая свежий весенний воздух.
Минькин закрыл глаза, медленно опустил руку и взял верхний.
- Номер? - спросил Аркадий Михайлович.
- Последний, - молча ответил Минькин.
- Ну, начинай, - сказала с улицы голова Аркадия Михайловича, в то время как ноги его топтались на подоконнике в аудитории.
Минькин начал шарить по карманам, разыскивая шпаргалку с нужным номером. Слегка одуревший от свежего воздуха Аркадий Михайлович вернулся, наконец, в помещение целиком и сказал:
- Да, не тот нынче студент пошел. В ранишние годы, бывало, за словом в карман не лезли.
Минькин вздрогнул и тут же вытащил из кармана левую руку. Он вспомнил, что нужная ему шпаргалка должна быть бумажной, а в левом кармане были напиханы только картонные, отчего могло показаться, что в детстве у мальчика был сильный вывих бедра. Минькин сунул другую руку в правый карман. Палец ткнулся во что-то круглое и прохладное с дырочкой посередине.
"Странно, - подумал Минькин, - железных шпаргалок не было, это точно. Были только бумажные и картонные."
- Что ты там копаешься? - занервничал Аркадий Михайлович.
Минькин снова вздрогнул и выдернул из кармана правую руку, а вместе с ней и какую-то железяку.
"Номерок! Номерок из гардероба", - вспомнил Минькин. На его безымянном пальце крепко сидело медное колечко с приделанным к нему жетоном, который тут же прилип к вспотевшей ладони несчастного студента.
- Так ты женат?! - Аркадий Михайлович аж подпрыгнул вместе со стулом и уставился на блестевшее кольцо.
Минькин отрицательно мотнул головой и хотел было все объяснить. Но тут внутренний голос, который, кстати, не раз его выручал, произнес:
- Да, Аркадий Михайлович, женат.
Внутренний голос вякнул так громко, что от неожиданности Минькин даже рта раскрыть не успел.
- Что ж ты сразу не сказал? - еще больше разволновался Аркадий Михайлович, изумившись про себя, как это можно разговаривать с закрытым ртом.
Минькин прямо-таки обезумел от счастья и на радостях стал совершать один необдуманный поступок за другим. Через час он был у Вики. Через два они были в ЗАГСе. Через двадцать шесть - на свадьбе. Своей, разумеется. А через двадцать шесть часов семь минут под крики "Горько!" Минькин передал Вике, своей законной жене, привет от Аркадия Михайловича, которого очень уважал и к советам которого всегда прислушивался.