Аннотация: Бывает, человеку не везет в любви, в деньгах, в карьере... Но в чем-то другом должно повезти обязательно!
ПО ЗАКОНАМ ЖАНРА
Конец ХХ века выдался в России на редкость неспокойным. Крайне несознательные граждане с южных окраин страны, которых официальные лица называли сепаратистами (а иногда даже боевиками), не давали спокойно спать жителям столицы, время от времени взрывая что-нибудь то тут, то там. Столичные милиционеры, переведенные по такому случаю на усиленный режим несения службы, шныряли по городу и проверяли документы у тех, кто им не нравился или, наоборот, нравился слишком сильно.
Как раз в тот же отрезок эпохи кое-кто очень интересовался Ромкиным, правда, по другому поводу. Стране были нужны такие как Ромкин - молодые, здоровые, способные держать в руках оружие и бороться с теми, кто мешает спокойно спать россиянам. Ромкин же был человеком миролюбивым и стрелять ни в кого не собирался, но ему никак не удавалось найти взаимопонимания с людьми в форме с погонами, из-за чего он всячески избегал встреч с ними. Тогда к нему в дом стали приходить непрошеные гости, тоже в форме, только другого цвета, а общение с ними уж никак в его планы не входило. Хотелось пожить спокойно.
И подался Ромкин в столицу. Его пугали и отговаривали. Говорили, что если не первый, то уж второй страж порядка точно остановит. Поинтересуется для начала о наличии регистрации, а потом... О том, что будет потом, Ромкин ни слушать, ни думать не хотел. Он твердо следовал принятому решению.
Сначала все-таки было немного боязно. Но Ромкин довольно быстро уяснил для себя, что к чему, и принялся за свой имидж. С усами и бородой пришлось расстаться, чтобы даже отдаленно не напоминать какого-нибудь хачика. В магазине были куплены модные черные джинсы, каким отдавала предпочтение продвинутая столичная молодежь. Очки, которые раньше Ромкин надевал лишь изредка, теперь постоянно красовались на его гладко выбритой физиономии. Ведь москвич, ежедневно читающий в метро, по определению не может иметь хорошее зрение.
Каждое утро на Ромкина смотрел из зеркала молодой, в меру ухоженный светловолосый парень без особых примет, на которого даже девушки не обращали внимания, не говоря уже о милиционерах.
Какое-то время Ромкин еще сторонился людей в форме. Но постепенно перестал их замечать вовсе. Они отвечали ему полной взаимностью.
Так прошло несколько месяцев. Жизнь протекала в совершенно спокойном русле. И вот в один из ничем не приметных серых дней, поднявшись на эскалаторе в верхний вестибюльметро Октябрьская-кольцевая и собираясь выйти на улицу, Ромкин услышал рядом с собой чей-то голос, который вежливо, но строго спросил:
- Молодой человек, у вас прописочка московская?
Хозяином голоса был упитанный сержант лет двадцати пяти, которого Ромкин по выработавшейся привычке поначалу просто не заметил. От такой резкой неожиданности Ромкин на несколько мгновений замер, силясь понять, к нему ли это обращаются. Чувство растерянности сменилось испугом. Душа ушла даже не в пятки, нет, куда-то гораздо ниже - она ухнула под подошвы ботинок. "Вот оно - понеслось", - мелькнуло в голове Ромкина. Пауза явно затягивалась. Собрав волю в кулак и решив просто так не сдаваться, Ромкин сказал:
- У меня подмосковная регистрация.
- Пройдемте со мной, - сказал сержант без всяких эмоций и жестом указал на дверь в углу вестибюля.
За дверью взгляду Ромкина предстал капитан лет сорока, который что-то писал. Незапертая металлическая решетка отделяла от него мужчину и женщину, сидевших со смиренным видом. Ромкин тут же мысленно представил себя рядом с ними.
- Вот, привел одного, - отрапортовал сержант и удалился.
- Присаживайтесь, - кивнул капитан на стоявший рядом стул, не отрываясь от своего занятия.
У Ромкина появилось несколько минут, чтобы немного успокоиться и обдумать свое положение. Наконец капитан закончил писать и перевел взгляд на Ромкина, который изо всех сил старался изобразить на своем лице невозмутимый вид и полное равнодушие к происходящему. Ну, вроде как он раз по десять на дню с капитанами милиции разговаривает. Очевидно, ему это удалось; во взгляде капитана Ромкин уловил некую снисходительную благосклонность.
- Адрес? - спросил милиционер. И тут же пояснил: - Для протокола.
Ромкин без запинки, преданно глядя в глаза капитану, отчеканил адрес своих знакомых, к которым он часто ездил в гости на электричке с Курского вокзала.
В этот момент в дверях снова появился сержант со словами: "А вот и второй". "Вторым" был мужчина лет сорока пяти, интеллигентного вида, в шляпе и длинном плаще. Его усадили рядом с Ромкиным и тоже спросили адрес. Мужичок, слегка волнуясь, полез за паспортом.
- Да вы не беспокойтесь, просто назовите свой адрес и все, - сказал капитан. - Вы с молодым человеком понятыми будете.
Услышав эту фразу, Ромкин сначала не понял, о чем идет речь. О каком таком молодом человеке говорит капитан? И тут до Ромкина стало доходить, что понятым он-то как раз и будет. Ромкин просто не верил свалившемуся на него счастью. Он - понятой! Он не задержанный, а совсем наоборот. Понятой! До чего же приятным казалось сейчас Ромкину это слово! Его душа, почти уж было покинувшая Ромкина, вмиг вернулась на свое место и принялась петь и даже слегка пританцовывать. А сам Ромкин ощущал себя воздушным шариком, готовым от радости взлететь ввысь.
"Пронесло, неужели пронесло?!" - не мог поверить Ромкин, внутри у него все ликовало. Капитан дописал протокол, показал изъятые у задержанных вещи и попросил расписаться. Пред тем, как это сделать, Ромкин внимательно, даже, может быть, излишне внимательно прочитал протокол. Из него явствовало, что задержанные - те двое, что сидели за решеткой - торговали в метро не тем, чем разрешено, и с документами у них было не все в порядке.
Домой в тот день Ромкин летел как на крыльях. В голове вновь и вновь мелькали пережитые мгновенья, лица стражей порядка и протокол, подписываемый Ромкиным в графе "понятой".
Миновал месяц или чуть больше, когда Ромкин шел по переходу на Павелецкой. Народу в этот час было немного. Издалека завидев Ромкина, стоявший у эскалатора милиционер направился прямо к нему. Неприятный холодок пробежал внутри Ромкина, но деваться было некуда. Стараясь не ускорять и не замедлять шаг, он неотвратимо приближался к стражу порядка.
- Гражданин, у вас документы при себе имеются? - спросил, поравнявшись с Ромкиным, человек в форме.
У Ромкина был с собой студенческий билет. Это вообще была очень ценная для Ромкина вещь. Несмотря на то, что учился он заочно, Ромкин ухитрялся из месяца в месяц ездить на всех видах транспорта по студенческому проездному, экономя на этом кучу денег. И в случае появления контролеров уверенно показывал им свои корочки. И почему-то (одному Богу известно, почему) ни разу никто из проверяющих не посмотрел повнимательнее на графу "форма обучения". Смотрели в первую очередь на фотографию и печать, а эти вещи как раз сомнений не вызывали. Но на этот раз ситуация была посерьезнее, чем проверка билетов в троллейбусе.
Милиционер открыл с умным видом студбилет, сравнил фото с оригиналом и видимо остался удовлетворен.
-
Вы не могли бы ненадолго пройти со мной? - спросил он.
Вообще-то Ромкин мог, но что-то не очень этого хотел.
-
Я на лекцию могу опоздать, - попытался отмазаться он.
-
Ничего, не опоздаете, через пять минут будете свободны.
Ответ Ромкину понравился. Было в нем что-то обнадеживающее. Пытаясь унять легкую дрожь в теле, Ромкин двинулся за милиционером.
Обстановка, в которую он попал спустя полминуты, не отличалась новизной и оригинальностью. Только в этот раз за столом сидел старший лейтенант, а за решеткой - явно перебравший спиртного мужичок.
- Придурок, - глядя на него, вполголоса приговаривал старшой, - чуть под поезд не попал. Еще нам трупов тут не хватало. Ничего, сейчас тебя в вытрезвиловку отправим, быстро в себя придешь.
Матюгнувшись, лейтенант повернулся к Ромкину, протягивая свою авторучку:
- Распишитесь вот здесь, - и он ткнул пальцем в пустую строчку на заполненном мелким почерком листе. - И адрес напишите.
Ромкин расписался в графе "понятой", отметив про себя, что одна чья-то подпись уже стояла рядом.
-
Я могу идти? - спросил он.
-
Да, конечно, спасибо, - сказал лейтенант и сунул протокол в ящик стола.
-
И вам спасибо, - вырвалось у Ромкина.
-
Нам-то вроде не за что, - сказал милиционер. - До свиданья.
Но Ромкин знал, за что. За то, что его оставили по эту сторону решетки, имея формальные основания засадить за нее.
Третья встреча с блюстителями порядка прошла как по маслу. На выходе из Планерной Ромкин уже без страха откликнулся на предложение "пройти и расписаться".
Потом, спустя месяца полтора, там же и с той же просьбой к нему обратились снова. Причем капитан, писавший протокол, был тот же, что и в предыдущий раз. Ромкина он, правда, не узнал, может, к сожалению первого, а может и к счастью. Ромкин уже не шарил глазами по протокольному листу в поисках нужной графы, сразу поставив подпись там, где надо. Попрощавшись с милиционерами, он вышел в вестибюль и смешался с толпой проходящих по нему людей.
После этого встречи с людьми, призванными охранять покой москвичей, стали происходить регулярно, почти по графику. Примерно каждые два месяца Ромкина останавливали, просили расписаться и с миром отпускали. Дошло до того, что он при первых же словах милиционера, не дожидаясь объяснений, спрашивал сам: "Что, в понятые?", чем иногда вызывал удивление младших, старших и просто сержантов. Больше всего своих автографов Ромкин оставил на Планерной, поскольку бывать ему там приходилось чаще.
Вообще-то Ромкин неплохо знал некоторые законы. По крайней мере, ему было известно, что понятой - дело сугубо добровольное. А еще в одной из газет, в рубрике "Домашний адвокат", он читал, что задерживать граждан можно только в исключительных случаях. Но это была, так сказать, теория. На деле же все обстояло совсем иначе. Создавалось впечатление, что законы пишутся для кого угодно, только не для самих милиционеров. Да и ситуация, в которой оказался Ромкин, была не из простых. У себя на родине он считался пропавшим без вести, и в его интересах было как можно дольше оставаться ненайденным. Поэтому любой, даже незначительный, конфликт с милицией мог обернуться для Ромкина очень большими неприятностями.
Работал Ромкин в небольшой частной фирме. Среди десяти ее сотрудников, кроме него, были еще трое иногородних: пензяк Николай, Костя из Архангельска и Оля с тверской пропиской. Жили они все в ближнем Подмосковье на съемных квартирах и, не желая тратить впустую свои нервы и деньги, никакой регистрации не оформляли. Поэтому время от времени кто-нибудь из них попадался в руки милиции, задерживался, подвергался административному наказанию в виде штрафа и потом жаловался коллегам по работе на нелегкую московскую жизнь. Москвичи, которых было шестеро, понимающе кивали и выражали свое сочувствие, но помочь, естественно, ничем не могли. Следует заметить, что размер взимаемого штрафа зависел от настроения милиционеров, их количества, календарной даты, времени суток, расположения звезд на небе и еще множества факторов. Дороже всего было встретить в предпраздничный вечер троих людей в форме, находящихся в дурном расположении духа.
Один раз, например, у Костика не оказалось при себе денег на откуп, так его продержали всю ночь в "обезьяннике" с бомжами, отобрав перед этим часы и плеер. Наутро, конечно, отпустили на все четыре стороны, предупредив, чтоб больше не попадался, но особой радости Костя от этого не испытал, став впоследствии еще больше сторониться "легавых". Если бы на месте Константина оказался Ромкин, ему вряд ли удалось отделаться так легко: Костя ведь не находился в федеральном розыске.
И, тем не менее, Ромкину продолжало везти: те, кто должны были прийти за ним, на самом деле звали его за собой. Честно говоря, случалось, что Ромкин мог без проблем ответить отказом на просьбу побыть понятым. Но он решил не испытывать судьбу, которая была к нему благосклонна, и не нарушать назначенный ею ход событий. Ромкин продолжал с завидным постоянством докладывать своим сослуживцам об очередных случаях выполнения им почетной миссии московского понятого. Как-то Коля, не скрывая зависти, сказал ему:
-
Везет же, а! Лицо у тебя, что ли, какое-то такое... юридическое.
Но однажды таки у Ромкина чуть не вышла осечка. Утром, около десяти, он вошел с улицы в вестибюль Планерной и как всегда уверенно направился к турникетам. За ними стоял страж порядка и внимательно наблюдал за входящими. Скользнув по нему взглядом, Ромкин сунул проездной с магнитной полоской в щель турникета, и, увидев загоревшийся зеленый огонек, двинулся дальше. И тут он заметил, что милиционер сделал шаг навстречу. Поток каких-то смутных ощущений пронесся в голове Ромкина. Он почувствовал, что понятым ему в этот раз быть не придется.
Вместо привычного уже "пройдемте" Ромкин услышал нечто совершенно иное:
-
Покажите-ка ваш проездной.
Ромкину ничего не оставалось, как вытащить из кармана карточку с надписью: "Для студентов и школьников".
Прочитав эту надпись вслух и надменно улыбнувшись, милиционер как-то нарочито вежливо спросил:
-
А теперь - студбилет, пожалуйста.
Ромкин достал свои синие корочки и протянул их навязавшемуся собеседнику. Улыбочка стала медленно сползать с его лица, из чего Ромкин сделал вывод, что к этому милиционер явно готов не был. "Растем, - подумал Ромкин. - За те два года, что я в Москве, еще никто не усомнился в моей студенческой сущности, а тут нате вам - выискался один бдительный".
Но "бдительному" отступать явно не хотелось, что было, в общем, вполне естественно. Видели вы где-нибудь, например, гаишника, отпустившего остановленного им водителя за просто так? Раз уж остановил, так хоть до чего-то, но надо ж докопаться. Ну вот, хотя бы, что резина у вас лысая или огнетушителя в салоне нет. Короче, остановил - оштрафовал, и никак иначе. Неизвестно, работал ли когда-нибудь в ГАИ остановивший Ромкина человек или нет, но отпускать студента просто так он явно не хотел.
Не выпуская студбилет из своих рук, милиционер предложил Ромкину проследовать за ним. Поскольку других предложений не было, и варианты отсутствовали, Ромкину ничего не оставалось, как пойти в указанном направлении.
Через несколько секунд он оказался в уже знакомом ему помещении с казенной обстановкой. По ту сторону решетки было пока пусто, а по эту сторону от нее сидел капитан, лицо которого показалось Ромкину знакомым. Ну, конечно же, именно с ним уже дважды приходилось встречаться Ромкину на заре своей карьеры понятого.
Капитан явно скучал, но появление напарника вместе с Ромкиным тут же вызвало у него заметное оживление.
- Чего у тебя?
- Да вот, студента проверить надо. Сдается мне, он проездной у кого-то позаимствовал. Колись, студент, небось у сестренки на время школьных каникул одолжил? Или у братишки младшего?
Ромкин подумал, что, наверное, самым правильным будет согласиться с выдвинутой версией и признать, что проездной не его. Не скажешь же милиции, что это мама его знакомой, работая в техникуме, каждый месяц продает налево проездные, которые не выкупают студенты, живущие рядом с учебным заведением и не ездящие туда на метро. Ну заберут у него этот проездной, ну пожурят. Ну что еще? Оштрафуют как "зайца"? Ну и фиг с ним! Не самая большая, хотя и неприятность.
Но тут Ромкину пришла в голову замечательная, как он вскоре понял, мысль. Придав своему лицу мученическое выражение, он, глядя на капитана, скромно сказал:
- Я у вас столько раз понятым был. Не думал даже, что вот так вот придется...
Капитан внимательно посмотрел на Ромкина. А приведший Ромкина милиционер - на капитана, который первым и прервал эту немую сцену:
- Ха! А я и смотрю, что-то лицо знакомое. Ты у нас недели две, как был.
Ромкин разулыбался и закивал головой. На самом деле они встречались несколько месяцев назад, но стоило ли спорить в такой ситуации. Две недели так две недели, пускай.
- Чего ж ты сразу не сказал? Миш, отдай ему билет, пусть идет, - обратился к напарнику капитан. - Человек все-таки помогал нам, время свое тратил.
Миша протянул Ромкину его студенческий и, сказав: "Да ладно...", снова пошел к турникетам.
-
Спасибо, - Ромкин благодарным взглядом смотрел на капитана.
-
Да не за чего. Если что, обращайся. Пока!
Благополучно добравшись на работу и даже не опоздав, Ромкин в первую очередь рассказал коллегам о происшедшем.
- Вот и отдача пошла, - откомментировал Коля. - Не зря же ты свои автографы милиционерам раздавал.
С того дня прошло месяца три, не больше. Ромкин продолжал ездить по студенческим проездным. Правда, теперь в его кармане на всякий случай лежала и обычная карточка на пять поездок. Каждое утро, смешавшись с потоком вечно спешащих людей, он заходил в метро и ехал на работу. Фирма, в которой трудился Ромкин, располагалась в старинном каменном особняке с колоннами, стоявшем в одном из маленьких и кривых московских переулков недалеко от Садового кольца. Особняк делили между собой десятка полтора организаций с разными названиями, перед которыми красовались комбинации букв типа ООО, ЗАО, ТОО и им подобные.
Рабочий день почти всегда начинался с кофе, после которого Ромкин и его коллеги бодренько принимались за исполнение своих обязанностей. Когда шеф был на месте, кофе выпивался быстрее, а когда по каким-либо причинам отсутствовал - сотрудники позволяли себе чуть расслабиться и поболтать о том, о сем.
Вот и тогда офис был заполнен кофейным ароматом, а так как шефа не было, то с головой окунуться в работу никто не спешил. Из-за двери, из общего коридора, послышались тяжелые шаги и мужские голоса. В офисе соседней фирмы, находящемся за стеной, раздался такой звук, будто кто-то упал. Потом снова топот по коридору и снова что-то упало за стенкой. Женщины, как раз допившие кофе, первыми стали проявлять интерес к происходящему:
- Что они там делают? Носятся, понимаешь, как кони.
- Может быть, мебель меняют?
- А я сейчас посмотрю, - встала из-за стола Татьяна, - все равно иду чашку мыть.
И она направилась к двери. Но лишь только приоткрыла ее, как перед ней вырос человек спортивного телосложения в черной маске, спецназовской камуфлированной одежде, с автоматом в руках.
- Всем оставаться на местах! Из помещения не выходить! - рявкнул он, и дверь захлопнулась перед самым носом Татьяны.
Обернувшись, она обвела взглядом всех присутствовавших и поняла, что на вопрос "Что происходит?" здесь ей ответа не дадут. Все сидели молча, вытаращив глаза на дверь, как бы пытаясь мысленно проникнуть сквозь нее. Вооруженные люди, а теперь уже было понятно, что их несколько, могли с равным успехом оказаться как бандитами, так и теми, кто должен с ними бороться.
Весь коллектив дружно забыл о работе. Все напряженно прислушивались к звукам из коридора и соседнего помещения, лишь изредка перешептываясь. Стали говорить о соседях, вспоминать, кто что знает о них. Фирма, находившаяся рядом, взяла помещение в аренду сравнительно недавно. В ее названии фигурировало слово "фонд", а если точнее, то это был фонд поддержки чего-то и содействия кому-то. Женщины вспомнили, что пару раз соседи привозили новые, в упаковке, компьютеры и принтеры. Этим, в общем-то, и исчерпывалась имевшаяся информация, дальше следовали сплошные предположения. Но не успели коллеги толком обсудить, кому мог помешать этот фонд, как дверь распахнулась, в ней появился вооруженный автоматом человек в маске и сказал:
-
Нужны двое.
Все затихли в ожидании продолжения и в надежде получить хоть какие-то объяснения происходящему. Взгляд вошедшего пересек комнату слева направо, задержался на Косте и остановился на Ромкине.
- Пройдемте, - сказал человек в маске, поочередно обратившись к каждому из них.
Ромкину было интересно узнать, что же происходило рядом, там, за дверью. В тот момент чувство любопытства превосходило все остальные. Ромкин встал и направился к выходу. За ним не очень уверенным шагом двинулся и Константин, обводя комнату и всех в ней находящихся прощальным взглядом.
- Остальным пока никуда не выходить, в окна не выглядывать, - сказал камуфлированный автоматчик, пропустил в коридор Ромкина и Костю, вышел сам и плотно закрыл дверь.
В коридоре, перед входом к соседям, стоял еще один боец. Ростом и комплекцией он был такой же, как и первый, а наличие масок на головах обоих делало их похожими друг на друга как две капли воды. Через мгновение дверь в соседнюю комнату отворилась, и Ромкин увидел картину, напомнившую ему виденные много раз сцены из передачи "Криминал".
На полу лежал лицом вниз сотрудник фирмы, а на его руках красовались наручники. На него был направлен ствол автомата, который держал стоявший рядом человек с закрытым маской лицом. Еще один в маске стоял в дальнем углу комнаты и держал под прицелом пространство перед собой. Другой сотрудник фирмы стоял у стены спиной к происходящему, с широко расставленными ногами и сомкнутыми за головой руками. Кроме них в помещении было трое человек в штатском: один сидел за компьютером, второй стоял в центре комнаты, а третий что-то писал за столом.
Стоявший посередине поздоровался с вошедшими Костей и Ромкиным и коротко представился:
- Майор Савин, РУБОП. Здесь будет проводиться обыск, вот ордер. Вы являетесь понятыми.
Услышав ставшее для него уже привычным слово, Ромкин мысленно улыбнулся. Но лицо его сохраняло прежнее серьезное выражение.
- Если возражений с вашей стороны нет, то начнем, - сказал майор. - Приступай, - обратился он к сидевшему возле компьютера.
Тот встал, подошел к столу и взял стоявшую на нем видеокамеру, которую Ромкин заметил только сейчас.
- Готов? Начали! - сказал майор и повернулся всем корпусом к объективу камеры.
Назвав точное время и место происходящего, Савин произнес:
- Присутствуют понятые...
И, сделав паузу, пристально посмотрел на Ромкина, для которого этого было вполне достаточно, чтобы понять, что от него требуется. Глядя в объектив, Ромкин назвал свое полное имя и адрес все тех же старых своих знакомых.
Снимавший повернул камеру в сторону Костика, на него же устремил взор и Савин:
- Теперь вы.
Ромкин тоже посмотрел на Костю. Выглядел тот весьма своеобразно: все лицо его было бледным, а уши, наоборот, "горели". Костя сглотнул и каким-то не своим, слегка хрипловатым голосом, спросил:
- А это ничего, что я из Архангельска?
В комнате повисла тишина. Оператор выключил камеру и уставился на майора. Человек, сидевший за столом и что-то все время писавший, перестал писать и, подняв голову, тоже очень внимательно смотрел на Савина.
- Из Архангельска? - переспросил майор. - А регистрация-то хоть временная есть?
Костик явно растерялся. С одной стороны, он понимал, что от него ждут положительного ответа, но с другой - могут ведь тут же сразу и документы проверить. И что тогда?
- Есть у меня регистрация, - сказал, наконец, Костя. - Она, правда, вот закончилась на днях, в смысле истекла... Я еще продлить не успел...
Костя видимо хотел еще что-то добавить, но майор перебил его, обращаясь к своему коллеге:
- Ладно, снимай давай дальше, где мы сейчас кого искать будем?
Савин прекрасно понимал, что парень, хоть и без регистрации, лучше, чем какая-нибудь бестолковая тетушка, от которой можно ждать чего угодно, от словесной трескотни до обморока.
И дальше все уже пошло своим чередом. Находившиеся на мушке у автоматчиков сотрудники фирмы отвечали на вопросы РУБОПовцев, не меняя поз: один стоя, другой лежа. Служители правопорядка открывали столы, тумбочки и шкафы, вытаскивая наружу их содержимое. Из системного блока компьютера был выпотрошен жесткий диск (по тому, как умело это было сделано, чувствовалось, что работают профессионалы), из карманов задержанных было изъято все содержимое.
Маски-шоу было не слишком уж интересным, но новизна происходящего не давала заскучать Косте и Ромкину. Костя потихоньку осмелел, начал переминаться с ноги на ногу и вертеть головой, на что тут же среагировал майор:
- Стойте спокойно, пожалуйста. Следим за происходящим, отвлекаться не надо.
РУБОПовцы работали довольно слаженно и быстро, и обыск завершился раньше, чем закончилась кассета в видеокамере.
- Распишитесь здесь и вот здесь, - сказал майор Косте и Ромкину. - Большое спасибо. Можете быть свободны. Да, парень, как там тебя?.. Регистрацию продлить не забудь.
Костя кивнул и вышел в коридор. Там по-прежнему стоял один автоматчик.
- А в туалет уже можно? - оглянувшись, поинтересовался напоследок Ромкин. И на всякий случай добавил: - Женщины хотели посуду помыть.
- Уже давно можно, - сказал Савин. - Леша, ты что там бедных женщин взаперти держишь? Ай-яй-яй! Пусть идут. Только к нам сюда не впускай никого.
Ромкин и Костя вошли в свой офис. Сказать, что их встретили с живым интересом, значит не сказать ничего. Все сотрудники фирмы были похожи на стаю изголодавшихся по событиям журналистов, которым пообещали устроить пресс-конференцию с сотрудником Лубянки, решившим раскрыть с полдюжины секретов из жизни спецслужб. Больше всего Ромкин не любил разочаровывать людей, поэтому, прежде чем сесть-таки за работу, он очень красочно и подробно рассказал о происшедшем.
- Ну вот, - как всегда начал комментировать Николай, - уже сами к нам приходят, уже на видео снимают. Не удивлюсь, если ты, Ромкин, теперь телезвездой станешь - участником ток-шоу "Мы и преступность" или героем криминальных репортажей. Тебе уже пора бы значок заиметь "Почетный понятой города Москвы".
К обеду за стеной все окончательно утихло, а вечером, уходя с работы, Ромкин, как и все остальные, мог видеть опечатанную дверь соседей.
Вернувшись домой, Ромкин вспомнил, что говорил Николай, и на всякий случай посмотрел по телевизору московские новости, а потом и "Петровку, 38". Но там об инциденте, свидетелем и даже участником которого он оказался, не сказали ни слова. Ничего об этом не было написано и в "МК", купленном Ромкиным на следующий день.
"Не тех масштабов событие, - думал про себя Ромкин, сидя в вагоне метро. - Но все равно забавно. По-книжному как-то все происходит: завязка, кульминация... Расскажешь кому - не поверят, что в жизни такое случается".
Некоторое время спустя в России произошли два события. Об одном из них много писали и говорили: Президент нашел-таки себе преемника, и народ одобрительно отнесся к этому выбору. Второе событие - переезд Ромкина из столицы в провинцию - для большинства россиян осталось незамеченным.
Ромкин перебрался в другой город, тихий и ничем не примечательный. На то были свои причины. Хотя будет правильнее, если сказать, что не стало тех причин, из-за которых Ромкину пришлось в свое время приехать в Москву.
Теперь его жизнь стала спокойной и размеренной. На работу Ромкин ходил пешком, она находилась рядом с домом. Раньше это был небольшой оборонный завод, но сейчас часть его корпусов занимал центр оптовой торговли, а часть сдавалась под офисы всевозможным фирмам. В одной из них и работал Ромкин.
В небольшой светлой комнате, где располагалось его рабочее место, стояли всего два компьютера. Нетрудно догадаться, что за одним из них и сидел Ромкин. А за другой машиной работала очаровательная девушка Лариса. Остальные компьютеры и сетевой принтер стояли в комнате напротив. Бухгалтерия и кабинет шефа располагались чуть дальше по коридору. Заказчики, приходившие в первый раз, обычно заглядывали сначала в ту дверь, которая была ближе всех к выходу, и попадали как раз к Ларисе и Ромкину. А уже потом, когда их посылали в нужном направлении, клиенты шли дальше - оформлять заказ.
Лариса была не местной, она приехала из Средней Азии и часто рассказывала Ромкину о ее красотах. Ромкин же любил вспоминать о столичной жизни. И в то время, пока его машина над чем-нибудь думала, развлекал девушку своими невыдуманными историями.
На исходе одного из теплых весенних дней, когда до конца работы оставалось не более получаса, Лариса отправила свой огромных размеров файл на печать, а Ромкин ждал, пока у него закончится рендеринг. Настроение у обоих соответствовало времени года, и они, пользуясь выпавшим случаем, беззаботно беседовали. Лариса сказала, что на семь у нее назначено свидание с молодым человеком.
- Мы уже очень давно знакомы. Не знаю, как он еще не бросил меня до сих пор, - рассуждала вслух Лариса. - Сколько я с ним встречаюсь - ни разу, наверное, вовремя не приходила, все время опаздываю. То заказчик без пяти шесть заявляется, срочно ему все сделай, то ливень ни с того ни с сего, а я без зонта, то сестра ключи забыла, и я срочно еду домой, в другой конец города. В общем, все не как у нормальных людей. Может быть, хоть сегодня не опоздаю. Сейчас картинку распечатаю и - все готово, можно будет идти.
Ромкин хотел что-то сказать в ответ, но не успел. Открылась дверь, и на пороге появился приятного вида мужчина средних лет.
- Извините за беспокойство, - очень вежливо начал он, - я бы хотел...
- Если вы заказ оформлять, то вам дальше по коридору, - решительно прервала его Лариса, - но сегодня вряд ли им начнут заниматься, если только через день-другой.
- Да нет, спасибо. Я по другому вопросу. Мы сейчас здесь рядом выемку будем проводить, нам двое понятых нужны. Может, уделите немного своего времени? Я, конечно, извиняюсь. Но это недолго.
Лариса посмотрела на Ромкина. Ее лицо имело немного странное выражение. Она как бы улыбалась, но взгляд оставался каким-то настороженным. Попробуйте представить кого-нибудь из своих знакомых, которому неожиданно сказали: "Пляши, тебе письмо!", и тогда вам станет понятнее. Человеку вроде и радостно, что есть новости, и кто-то о нем вспомнил, и в то же время мозг напряженно ищет ответы на вопросы "От кого?" и "Может, разыгрывают?".
Дело в том, что как раз накануне Ромкин рассказывал Ларисе о том, как он доблестно помогал столичным органам охраны правопорядка. И появившийся в дверях подозрительно вежливый, по мнению Ларисы, дядя мог вполне оказаться знакомым Ромкина, которого тот попросил зайти после работы по каким-нибудь личным делам, а заодно подшутить над доверчивой девушкой.
"Ну что же, ладно", - Лариса решила принять правила игры.
- В понятые мы с удовольствием, - весело сказала она. - Нас хлебом не корми, только дай понятыми побыть!
- Вот и замечательно, - сказал, немного опешив, вежливый дядя, явно не ожидавший так легко и быстро получить положительный ответ.
А что же Ромкин? Он молча наблюдал за происходящим, и ему казалось, что все это происходит не с ним. Как же так? Такое ведь только в плохих фильмах бывает, но не в реальной жизни. Кто все это режиссировал? Автора сюда, автора! Казалось, ничто не могло вывести Ромкина из оцепенения.
- Что ж ты сидишь, почетный понятой? Пошли! - с игривой усмешкой сказала Лариса.
Ромкин поднялся со стула и, ни слова не говоря, направился к выходу. Со стороны он был похож на зомби, посланного куда-то с важной, но необъяснимой миссией.
Вежливый дядя вышел в общий коридор, тянувшийся через весь этаж, и подошел к третьей от лифта двери, над которой было написано "ООО "Стерх". Лариса и Ромкин следовали за ним. Причем Лариса не переставала улыбаться, а Ромкин тупо смотрел в какую-то ему одному видимую точку. Дядя распахнул дверь, и Лариса с Ромкиным увидели еще четверых человек, стоявших вместе возле стола. Несмотря на то, что все четверо были разного возраста и по-разному одеты, вместе они очень напоминали героев сериала про ментов. В углу, в мягком кресле, сидел директор "Стерха", которого и Лариса, и Ромкин наглядно знали.
- Можно начинать? - спросил один из ментов, похожий на Дукалиса.
- Можно, - ответил вежливый, тот, что привел Ларису и Ромкина.
Ромкин стал понемногу приходить в себя. Лариса же начала понимать, что ее не разыгрывают. Дукалис предъявил свое краснокожее удостоверение, то же проделал и Вежливый. Растерянный взгляд Ларисы уловил лишь буквы "О.Б.Э.П."
- Сейчас здесь будет произведена выемка документов, санкционированная областной прокуратурой, сказал Дукалис. - Уважаемые понятые, просьба смотреть и слушать внимательно. Свои замечания можно высказывать вслух.
- А что такое "выемка"? - шепотом спросила Лариса.
- Это почти то же самое, что обыск, только тут уже знают, что искать и где, - пояснил, как смог, Ромкин.
Команда ментов начала слаженно доставать бумаги и папки из ящиков столов и шкафов. Все это складывалось на самый большой стол, за которым сидел молодой представитель "великолепной пятерки" и вносил в протокол название каждого принесенного листика.
Лариса видела раньше такое только в кино. Ей даже стало интересно, и она на какое-то время забыла о своем свидании. А вспомнила о нем, когда запищали электронные часы на руке.
- Ой! - вскрикнула она так, что Дукалис аж вздрогнул. - А можно уйти?
И она с надеждой обвела взглядом присутствующих.
- А что случилось, девушка? - спросил Вежливый.
- Я совсем забыла, меня ждут.
- Кто Вас ждет, где?
- Парень мой, Саша, возле "Родины" ждет. Я обещала...
- Понимаете, девушка, - выдержав паузу, произнес Вежливый, - мы начали следственное действие с вами, двумя понятыми. Мы должны все закончить, вы - поставить свои подписи. Иначе нельзя. А для парня Вашего мы справочку можем написать, где Вы были в этот вечер.
Лариса вопросительно посмотрела на Ромкина. Он кивнул:
- Правда, нельзя. Надо дождаться, пока все закончится.
Лариса обреченно вздохнула.
- А позвонить можно?
- Позвонить можно, - сказал Дукалис, - вот телефон.
Лариса набрала номер. Ромкину было слышно, как из трубки доносились длинные гудки. Лариса опустила руку, в которой держала трубку, потом снова поднесла ее к уху и, наконец, положила. Посмотрела на Ромкина, набрала тот же номер еще раз. Опять послышались длинные гудки. Лариса положила трубку и отошла от телефона.
- Это все из-за тебя, - беззлобно шепнула она Ромкину. - Это все потому, что я с тобой рядом сидела. Если я замуж не выйду, виноват будешь ты, понял?
- Понял, - кивнул Ромкин. - Ты не волнуйся, уже недолго. Они заканчивают. Видишь, все бумаги вынули, только описать их осталось. Скоро конец.
Но Ромкин оказался не прав. Менты попались очень добросовестные и практически каждый листик тщательно осматривали и описывали. Закончили они только к десяти вечера.
Выслушав слова благодарности и многочисленные извинения, Лариса и Ромкин направились к своим рабочим местам. Все уже было закрыто, только в кабинете шефа горел свет. Заглянув туда, Ромкин увидел директора, пьющего кофе с секретаршей.
- Ромкин, в чем дело? Я не понял, что за штучки? - шеф встал из-за стола. - Вы куда с Ларисой делись? Не сказали ничего, компьютеры не выключили, дверь открытой бросили. Где вас носило?
- Мы понятыми работали, - прощебетала тонким голоском Лариса, выглядывая из-за спины Ромкина.
- Что за чушь, какими еще понятыми? - шеф перевел взгляд с Ларисы на Ромкина, опять на Ларису и снова на Ромкина.
- Правда! Вон милиционеры, можете спросить, - продолжала щебетать Лариса.
- Честное слово, - сказал Ромкин. - Мы не шутим.
Шеф вышел из кабинета, подошел к выходу и выглянул в коридор. Пятеро человек стояли у дверей "Стерха". Один из них, рыжий, опечатывал дверь. Шеф повернул обратно.
- Ну вы даете. Хоть бы предупредили.
- Да мы думали - быстро, - чирикнула Лариса. - А вообще интересно оказалось. Все как в кино. Только там такие сцены за три минуты показывают.
- Ладно, по домам! - скомандовал шеф. - Ступайте, а мы тут посидим еще чуть-чуть.
И он хитро посмотрел на молоденькую секретаршу.
Ромкин проводил Ларису домой, всю дорогу стараясь отвлечь ее от мыслей о несостоявшемся свидании. А сам, добравшись к полуночи до кровати, долго не мог уснуть. В голове, как на кадрах кинопленки, возникали слегка уже подзабытые сцены: протокол на Октябрьской, случай с проездным на Планерной, встреча с РУБОПовцами...
"Если бы мне кто-то все это рассказал! Не поверил бы. Столько натяжек, как в дешевом сериале. Кстати, надо будет завтра в Москву позвонить, узнать, как там Николай с Константином, как Оля..." - с этой вертящейся в голове мыслью Ромкин стал понемногу задремывать.
Следующим утром в одной из комнат старинного особняка, стоявшего в тесном и кривом московском переулке, зазвонил телефон. Трубку взял Николай. Деловое выражение тут же исчезло с его лица, и он радостно объявил во весь голос:
- Люди! Это наш Ромкин звонит!
Чем дольше Николай беседовал с Ромкиным, тем шире становилась его улыбка, затем он стал потихоньку хихикать, а еще через минуту смеялся как Ярмольник на финале КВН.
- Ромкин, Ромкин, слышишь? - кричал он в трубку, не переставая смеяться, - Меняй значок! Значок меняй, говорю, слышишь? У тебя какой был? "Почетный понятой Москвы"? Теперь носи "заслуженного понятого России". Понял, что тебе говорю? Да, всей России! За границу не собираешься пока? Посмотри на всякий случай, как слово "понятой" на другие языки переводится.
За границу Ромкин попал лишь через два года - на творческую стажировку в Дортмунд. Дождавшись первого же выходного, он поехал в находящийся поблизости маленький и уютный Зюдкирхен, в гости к своим друзьям - Саше и Ларисе Винтер.
Да, да, не удивляйтесь, та самая Лариса все-таки вышла замуж. Именно за того, с кем так долго и не всегда удачно встречалась. Почти сразу после свадьбы, на которой Ромкин был свидетелем, молодые уехали жить в Германию. А спустя год у них родилась очаровательная дочурка Настя, светловолосая девчушка с голубыми, как небо, глазами.