Федоренко Роман. По законам классики

ПО ЗАКОНАМ КЛАССИКИ

Шёл второй год третьего тысячелетия. Начало нового века для россиян не очень сильно отличалось от конца предыдущего. На южных окраинах страны было всё ещё неспокойно. Да и поселившаяся в столице тревога, казалось, не торопилась её покидать.

О том, как непросто быть москвичом, очень любил рассуждать друг Ромкина, Николай. Стоило первому хоть на денёк оказаться в Москве, они непременно встречались попить пивка и Ромкин становился слушателем красочного повествования о всевозможных взрывах, авариях и прочих катастрофах, подстерегавших жителей столицы буквально на каждом шагу.

Николай был неизменно рад каждому приезду Ромкина. Почти одинаковый возраст, схожие интересы, два года совместной работы в московской компании стали хорошим фундаментом их дружбы. "Не понимаю, -- говорил Коля, -- как ты вообще мог отсюда уехать?! Все приезжают и остаются. Тут такой драйв! Совсем другой ритм, другие перспективы! А ты взял и уехал... Приезжай при первой же возможности: в командировку, на выходные, в отпуск! А то одичаешь там, в своей провинции".

Хотя Ромкин и не во всём разделял доводы Николая, случая побывать в столице старался не упускать. Вот и сейчас он собирался провести там часть отпуска.

Так получилось, что летом было очень много работы, да ещё неожиданно выдалась заграничная стажировка. Попытка съездить на юг в сентябре сорвалась по воле начальства. И только лишь в октябре появилась возможность отдохнуть пару недель. Слишком жаркие азиатско-африканские страны никогда не манили Ромкина, но и тратиться на поездку в уже прохладную осеннюю Европу тоже не очень-то хотелось. Зачем платить валютой за сырость и пасмурное небо, если на родине всё это предоставляется безвозмездно? Поэтому он решил устроить себе "культурное" путешествие по столицам, съездить в Москву и Питер. "В октябре там много чего интересного происходит, -- мысленно настраивал он себя. -- Театры, выставки... Скучно не будет. Да и Коля настойчиво к себе в гости зовёт".

В последний перед отпуском день Ромкин пришёл на работу немного пораньше. Усевшись в своё удобное кресло с вращающимся сиденьем, он включил компьютер и перевернул листок настольного календаря. Сам он вряд ли стал бы покупать себе перекидной календарь, который считал атавизмом, но ещё в начале года помощница директора зачем-то выдала его Ромкину вместе с ежедневником и прочими канцтоварами. В календаре не было ничего особенного: число, месяц, время восхода и захода солнца, поле для заметок. И только внизу на каждой страничке мелким шрифтом был напечатан какой-нибудь афоризм, что отличало этот календарь от множества ему подобных. На листке с двумя жирными единицами красовалось изречение неизвестного автора: "Женщины обращают внимание не на красивых мужчин, а на мужчин с красивыми женщинами".

"Вопрос спорный, -- подумал Ромкин. -- Я бы подискутировал..."

Тем временем загрузился компьютер, заработала "аська", и на мониторе появилось уведомление о непрочитанных сообщениях. Среди них оказалось и послание от Николая. Он интересовался, не передумал ли Ромкин приехать.

"Не передумал, -- напечатал Ромкин. -- Выезжаю сегодня ночным поездом. Как там у вас погода?"

Пока Ромкин наводил на столе порядок, от Коли пришёл ответ: "Погода злобная, документы проверяющая, в кутузку сажающая. Менты северные, с осадками выше нормы, местами до -5".

-- Ну в общем картина ясна, -- пробормотал себе под нос Ромкин, прочитав сообщение. Потом потянулся, зевнул и принялся за работу. Дел было много, а задерживаться после шести ему совсем не хотелось...

Москва встретила Ромкина в буквальном смысле прохладно. Годом раньше октябрь в столице был потеплее. Ромкин наскоро перекусил в "Русском бистро" рядом с вокзалом, потом купил в салоне связи московскую "симку", воткнул её в свой мобильник и позвонил Николаю.

-- Ну что, приехал? -- уточнил Коля. -- Какие планы?

-- Хочу в Манеж, на "Зодчество".

-- Поторопись тогда, сегодня последний день. Скорее всего, он короткий. Хотя, думаю, тебе и пары часов должно хватить, чтобы всё посмотреть.

-- А ты уже был там?

-- Да, позавчера сходил. По-моему, в прошлом году посильнее работы были, поинтереснее. Короче, сам увидишь. А будешь с выставки выходить, позвони мне, я пока ещё на работе.

-- Где-где? Сегодня же суббота, -- удивился Ромкин.

-- Заказчик всю неделю был занят, ему только в выходные удобно. А клиент всегда прав. В общем, звони.

Поговорив, Ромкин бодрым шагом направился к входу в метро. Проходя мимо газетного киоска, остановился и почти машинально сунул руку в карман в поисках мелочи.

-- "МК", пожалуйста, -- попросил он, протягивая деньги киоскёрше.

Прошло два года, как Ромкин распрощался со столичной жизнью, а привычка покупать перед поездкой в метро газету до сих пор не отпускала...

Побродив по Манежу, Ромкин вдоволь насмотрелся на образцы компьютерной графики, представленные разными архитектурными коллективами. Но больше всего ему понравился раздел детского творчества. Подрастала достойная смена.

Решив закрепить свои впечатления чашечкой кофе, Ромкин повернул в сторону буфета. Навстречу походкой модели шла стройная девушка в шикарном платье с длинными распущенными волосами. Ромкин оценивающе посмотрел на её грудь, затем на талию, бёдра, красивые ноги в туфлях на высоком каблуке и чёрных колготках. А когда поднял взгляд, чтобы получше разглядеть лицо, увидел, что девушка смотрит ему прямо в глаза. Слегка смутившись, Ромкин собрался отвернуться, но в этот миг ему показалось, что раньше он её где-то видел.

Девушка остановилась рядом и как ни в чём ни бывало произнесла:

-- Привет! Чего ты меня так разглядываешь?

-- Добрый день, -- неуверенно ответил Ромкин, соображая, как лучше продолжить общение, на "ты" или на "вы".

-- Ты что, не помнишь меня? -- уловила девушка сомнения Ромкина. -- Я к вам на собеседование приходила. Года четыре назад. Хотела в вашу фирму устроиться.

-- Ну и как?

-- Что "как"?

-- Устроилась?

-- А ты всегда такой странный или только по субботам? Ваш директор же меня не взял. Ему показалось, что я слишком большую зарплату запросила.

Ромкин выжидающе молчал.

-- Меня зовут Алина. Вспоминай! Я и то со своей девичьей памятью не забыла, что твоя фамилия Ромкин, что ты виртуоз-визуализатор и поклонник Маккартни.

-- Ну, насчёт виртуоза ты преувеличиваешь, а Маккартни я, правда, люблю.

Ромкин наконец всё вспомнил. Алина не ошиблась, это было ровно четыре года назад, вскоре после дефолта. К ним на работу приходила устраиваться худенькая застенчивая девушка, выпускница МИСИ. Шеф где-то задерживался, и она, пока его ждала, почти час просидела рядом с Ромкиным. Интересовалась, чем они занимаются, много ли заказов. А он показывал ей сделанные проекты. И в это время на его компьютере едва слышно звучал диск Маккартни.

-- Помню, помню тебя, -- облегчённо выдохнул Ромкин. -- Просто ты теперь такая солидная стала, вот и не узнал сразу. Ну и где сейчас трудишься?

-- О, у меня всё прекрасно! Я -- замдиректора творческой мастерской. Мы занимаемся в основном ландшафтным дизайном. Но загородные дома тоже проектируем. Кстати, держи вот мою визитку, -- Алина достала из клатча и протянула Ромкину золотистую карточку.

-- Наш стенд посмотрел? -- продолжала она. -- Там, второй слева.

Ромкин кивнул. Алина взяла его под руку и сказала вполголоса:

-- Мне очень повезло, я считаю. Даже, может быть, хорошо, что ваш шеф мне отказал. Иначе я бы сейчас не работала тут, -- она постучала пальчиком по визитке, которую Ромкин всё ещё держал в руках. -- Когда меня приняли, мастерская только открылась, там было всего три человека. Сейчас -- двадцать! А ваша фирма как? Держится?

-- Держится, нормально всё. Дела в гору идут. Только я там уже не работаю.

-- Не удивляюсь. Ваш директор мне тогда ещё жмотом показался. Ты, наверное, что-то получше нашёл?

-- Тут такое дело... Я вообще сейчас не в Москве живу, уехал.

-- Ой, ну и правильно, -- воскликнула Алина. -- А куда? В Европу? В Штаты?

Ромкин сделал небольшую паузу, пытаясь понять, не в шутку ли Алина задаёт ему такой вопрос. Но нет, она была совершенно искренна и серьёзна. Видимо, относилась к той категории людей, которые считают, что Москву можно променять только на заграницу.

-- В Европу, -- честно ответил Ромкин. -- Только не так далеко, как ты думаешь.

Выражение лица Алины переменилось. Теперь она смотрела на Ромкина непонимающим взглядом.

-- Да, я работаю в Европе, -- подтвердил Ромкин. -- Но в очень Восточной, по эту сторону российской границы.

-- Это с твоими-то способностями? Я бы на твоём месте, наверное, давно уже из России свалила. Мой однокурсник сейчас в Бельгии, знаешь, сколько зарабатывает?! Хотя... Обстоятельства, конечно, бывают разными. Не мне судить. Но, если честно, не понимаю, зачем тогда из Москвы ты уехал? Все деньги же здесь крутятся! Или что-то личное? -- Алина вопросительно смотрела на своего собеседника.

-- Ну, можно и так сказать, -- ухватился Ромкин за возможность избежать объяснений.

-- Ладно. Не хочешь -- не говори. Значит, в Москву приехал только на "Зодчество"?

-- Нет, я ещё как минимум неделю здесь буду, у меня отпуск.

-- Ну тогда звони. Или заходи. Все координаты на визитке есть. Буду рада пообщаться.

Ромкин простился с Алиной, сунул визитку в карман и пошёл к выходу. Отчего-то ему уже расхотелось пить кофе.

На улице Ромкин позвонил Николаю:

-- Ты ещё на работе?

-- Только что переговоры с заказчиком закончил, домой собираюсь. А ты как?

-- И я свои дела закончил. Где встречаемся?

-- Приезжай на "Красногвардейскую", выходи из последнего вагона, но наверх не поднимайся. Давай, до встречи!

Добираться пришлось минут сорок. За это время Ромкин успел прочитать всё самое и даже не самое интересное из напечатанного в купленной им газете. Доехав до конечной станции зелёной ветки и выйдя из вагона, он сразу заметил Николая. Тот стоял у большого квадратного светильника, в одной руке держал небольшой чёрный кейс, а в другой -- свёрнутый трубочкой "МК". Коля тоже увидел Ромкина, который шёл с сумкой через плечо и газетой.

-- Привет читателям московской прессы! -- расплылся в улыбке Николай.

-- Привет, привет! -- пожал ему руку Ромкин. -- Давно ждёшь?

-- Предыдущим поездом приехал. Ну, пошли? Я ещё вчера пива купил. Дома и рыба копчёная есть, и колбаса, даже в магазин можно не заходить.

-- А я тебе "Хеннесси" в подарок прихватил.

-- Ого! Мы за один вечер всё не выпьем.

Путь от метро до типовой панельной многоэтажки, затерявшейся среди десятков похожих зданий, занял меньше четверти часа. За шесть лет работы в Москве, экономя почти на всём, Николаю удалось подкопить приличную сумму денег. Одолжив у своих родственников недостающую часть, он приобрёл недавно такую желанную московскую квартиру. Это была скромная однушка в непрестижном доме, который находился в отнюдь не престижном районе. Но Коля всё равно считал, что лучше иметь недвижимость на окраине Москвы, чем в самом центре провинции.

-- Оцени, как удобно! -- с явной гордостью говорил Николай. -- Немного прошёл от метро -- и дома. Никаких тебе автобусов и маршруток. И район спокойный... Слушай, сколько мы с тобой не виделись?

-- Пять месяцев. На майских встречались, забыл? Ты как раз мне тогда сказал, что собираешься квартиру покупать.

-- Это ты почти полгода в Москве не был? -- Коля укоризненно прищурился.

-- Да нет, я же летом проездом был, когда в Германию на стажировку летал, только ты в это время загорал где-то.

-- А, ну да. Мы с Галей в Сочи отдыхали. Покажу потом фотографии. А как ты на стажировку-то попал?

-- Случайно. На одном сайте прочитал, что немцы приглашают российских молодых архитекторов поработать стажёрами в известных германских компаниях с бесплатным предоставлением жилья. Но там был ряд условий: возраст до тридцати лет, знание языка, владение компьютером и чтобы претендент представлял регион, пострадавший во время войны. И у меня всё сошлось! Я анкету заполнил, отправил, а через пару недель мне вызов пришёл.

-- Да, повезло. А немцы это всё в знак примирения что ли делают? Совесть их за войну мучает?

-- Видимо, да. Не знаю...

К приезду друга Коля подготовился основательно. Две полки его холодильника были заняты пивом разных сортов... Шёл третий час ночи, а Николай всё рассказывал и рассказывал о своей жизни, по ходу расспрашивая и Ромкина. Под пивко обсудили работу, заказчиков, цены на недвижимость, алчных ментов и ещё много чего. Добрались до фотографий.

-- Я тебе в прошлый раз ташкентские фото показывал? -- спросил Коля. -- Нет? А голландские тоже нет? Ну, значит, сейчас покажу. Я в этом году много чего наснимал.

-- Когда ты всё успеваешь? -- поинтересовался Ромкин. -- У тебя отпуска ненормированные что ли?

-- Почему отпуска? У меня эти поездки -- часть работы. Один наш заказчик задумал в Москве чайхану открыть. И говорит мне: "Тут всё неправильное, правильная чайхана только в Ташкенте бывает. Вот слетай туда, посмотри, как надо, и сделай мне такую же". Он договорился с моим шефом, чтобы тот меня отпустил, сам мне билеты на самолёт купил. Чего бы не слетать? И с Голландией примерно так же получилось. Только заказчик уже другой был, ему загородную виллу в голландском стиле захотелось. Гостиницу мне там самому пришлось оплатить, а в остальном всё за его счёт.

Колины фотографии были что надо. Ромкин в Амстердаме никогда не бывал, как и в Ташкенте, поэтому смотрел и слушал с большим интересом.

Потом Коля стал рассказывать про летний отдых на море. Начал с фотографии, где на фоне красного кабриолета под пальмами стояла миниатюрная брюнетка в коротком цветном сарафане.

-- Что, хотел бы себе такую? -- спросил он Ромкина, впившегося взглядом в снимок.

-- Девушку или машину?

-- Вообще-то про машину спросил. Свою Галю я никому не отдам.

-- Да мне на ней куда ездить-то? Я от дома до работы дохожу быстрее, чем ты до метро. А вот девушка вроде бы симпатичная! Она в комплекте с машиной?

-- Неа, чья-то "Феррари" просто удачно в антураж вписалпсь. А моя Галочка не только собой хороша, она ещё умна, скромна и готовит вкусно.

-- Так не бывает.

-- Ну видишь, бывает. Скорее всего, весной поженимся. Раньше не смогу, надо хоть немного долги раздать. А дальше тянуть боязно. Ещё, не дай бог, уведут у меня такое сокровище. Свидетелем на свадьбу ко мне пойдёшь?

-- Ты же знаешь, я понятой с большим опытом. А свидетелем только однажды быть приходилось... Ладно, куда я денусь?! Пойду, конечно, если позовёшь.

-- Мы с Галей ещё и земляки, как оказалось, -- продолжал Николай. -- И даже один институт закончили. Только она -- на пять лет позже. Сейчас тут в аспирантуре МАрхИ учится. Попутно работает ассистенткой на кафедре дизайна. Живёт в общаге. Хотя в последнее время по-разному. То у себя, то у меня. Когда диссер пишет или к занятиям готовится, то чаще там, у себя остаётся, чтобы не отвлекаться. А, к примеру, на выходные почти всегда ко мне приезжает. Так что скоро увидишь её, познакомлю вас. Ну а ты себе кого-нибудь присмотрел? Только честно!

-- Да куда там! Мне же такие уникальные экземпляры не встречаются, это тебе одному везёт.

При этих словах Коля засиял как прилежный ученик после похвалы учителя.

-- Ты уже в своей новой квартире прописался? -- спросил Ромкин.

-- Конечно! Это было первое, что я сделал после покупки. Теперь на всех ментов свысока смотрю. Прикол в том, что с тех пор, как я стал москвичом де-юре, у меня ни разу никто регистрацию не спросил. Как будто чуйка у них. Вот Костику, тому хуже. До сих пор квартиру снимает в Мытищах, регистрацию делать принципиально не хочет, упёртый. Зато машину купил. Не новую конечно, но всё же. В электричках и на метро теперь не ездит, с ментами встречается реже. А Ольгу помнишь? Не работает больше у нас, её подруга на другое место недавно переманила.

-- Да, забыл сказать, -- продолжал Николай, -- мы сейчас на фирме не одну комнату занимаем, а целых три! У шефа теперь отдельный кабинет. А то помещение помнишь, где фонд какой-то был? Ну, куда вы с Костиком в понятые ходили? Оно теперь тоже наше. Не хочешь в гости заглянуть?

-- Думаешь, нужно?

-- Не знаю...

-- Вот и я не знаю.

Коля много чего ещё поведал Ромкину, пока совсем не устал и язык его не начал заплетаться.

-- Давай спать, -- сказал он, зевая. -- Ты на диван ложись, а я на раскладном кресле лягу.

Диван был на вид как новенький. Ромкин предположил, что Коля его приобрёл, переехав в своё новое жилище. А старенькое кресло, видимо, захватил с собой из съёмной квартиры.

-- Ты, наверно, не один год на этом кресле спал? -- спросил Ромкин. -- Давай лучше я на нём лягу. А то мне эти диваны надоели уже.

-- Уговорил, не буду спорить, -- согласился Коля. Устраиваясь поудобнее и продолжая зевать, он произнёс, с трудом выговаривая слова:

-- Я не запомнил, как там твой регион называется: Черноземье или Нечерноземье?

-- Коля, спи, не заморачивайся! Не запомнил -- и ладно. Ты же теперь москвич. Для тебя должны быть актуальны только две категории -- то, что за МКАД, и то, что в пределах.

-- Это точно, москвичи такие. Пензу от Перми не отличают... Дебилы...

Последние слова Ромкин еле разобрал. А они действительно были в тот вечер последними, потому что через минуту Николай уже спал сладким сном.

На следующий день их разбудила телефонным звонком Галя. Она сообщила, что будет к полудню. Коля взглянул на часы, которые показывали без пяти одиннадцать, и понял, что готовить завтрак уже нету смысла. Ромкин был того же мнения, и они решили просто попить кофе.

-- Эх, "Формулу-1" проспали мы с тобой, а сегодня последний этап был в Японии, -- вздохнул Николай.

-- Да ладно, там уже никакой интриги. "Феррари" -- лучшие, Шумахер -- чемпион.

-- Это да. Но вдруг кто-нибудь напоследок их по носу щёлкнул? Включу приёмник, может, в новостях скажут. Не против?

-- Конечно, давай! -- согласился Ромкин.

Коля включил радио, из которого зазвучала песня Кайли Миноуг.

-- Что за волна? -- поинтересовался Ромкин.

-- Не знаю, это Галя настроила, когда прошлый раз приходила.

-- А "Ностальжи" у тебя ловит?

-- Нет больше "Ностальжи". Вместо неё какая-то "Ультра" появилась.

-- Жаль... Николай, а я вам с Галей мешать не буду? -- деликатно спросил Ромкин. -- Может, мне погулять пойти?

-- Чего? -- не сразу понял Коля. -- Ах, в этом смысле! Нет, ты никак не помешаешь. К Гале как раз "красный дракон" пришёл, так что у нас на ближайшие дни ничего такого не планировалось. Она как-то болезненно всегда эти периоды переносит. И вообще, вот что тебе скажу. Ты же всё равно ненадолго? Меня это совершенно не напрягает. Живи у меня, чувствуй себя как дома. Я тебе ключ дам запасной. Приходи ночевать, когда захочешь. Или, наоборот, днём можешь отсыпаться, пока я на работе. Только когда будешь уезжать, ключик ненароком с собой не увези.

Вскоре приехала Галя. Войдя в комнату, радостно воскликнула:

-- А, тот самый Ромкин! Премного наслышана!

Познакомились, обменялись любезностями, и Галя пошла на кухню. Вытащила из пакета купленные по пути баночки со всякими вкусностями и велела Коле варить спагетти.

-- Сейчас наскоро пообедаем, а после я вам блинов напеку, -- с улыбкой сообщила она.

Коля горделиво посмотрел на Ромкина. Тот одобряюще кивнул в ответ.

За обедом Ромкин хорошенько разглядел Галину. В жизни она выглядела интереснее, чем на фото. Невысокая, едва доставала Ромкину до плеча, но стройная, с тонкой талией. Нельзя сказать, что красавица, но очень приятная и обаятельная. Красивой Ромкин не смог бы её назвать из-за слишком тонких губ и крупноватого носика. Зато глаза у Гали были удивительно хороши -- голубые в обрамлении тёмных густых ресниц. Ромкину даже сначала показалось, что эти ресницы ненастоящие. Они были настолько длинными, что закручивались вверх, как у игрушечной куклы. Волосы были тоже очень густые и слегка волнистые. От этого её короткая причёска казалась достаточно объёмной. А ещё у Колиной девушки была обворожительная улыбка. Во-первых, улыбалась она очень часто, почти постоянно. И это как-то сильно располагало к ней при общении. Во-вторых, улыбаясь, Галя всегда немного приоткрывала рот, обнажая свои ровные белые зубки. И это придавало её внешности какой-то слегка эротический оттенок. В общем, Колин выбор Ромкин мысленно одобрил.

Во время обеда Коля сказал, обращаясь к Галине:

-- Ромкин пообещал, что к нам на свадьбу приедет свидетелем. А ты уже знаешь, кого со своей стороны возьмёшь?

-- До свадьбы ещё много воды утечёт. Сегодня я знаю, кого бы позвала, а как оно потом будет... посмотрим.

-- Смотри, смотри. Ромкину хорошую девушку в пару нужно присмотреть. Такую, чтобы потом и мы у них на свадьбе погуляли.

-- Ну, знаешь ли, милый, это уж как получится, -- ответила Галя.

-- Нет, я тебе вполне серьёзно говорю. Позанимайся этим вопросом, -- не унимался Николай. Похоже, он не собирался отказываться от своей идеи.

Ромкин не вмешивался в их спор, ему было занятно и весело наблюдать за происходящим со стороны. А Коля продолжал наседать на Галю:

-- Были бы у меня подруги -- я бы сам с кем-нибудь Ромкина познакомил. Но я же не общаюсь ни с какими девушками, кроме тебя, единственной! А вот у тебя наверняка есть подружки, и в общаге и на работе.

Гале явно польстили слова о том, что она единственная, на кого смотрит Николай.

-- Ну, не знаю. Надо подумать. Подруги-то есть, но они почти все пристроенные.

-- "Почти все" -- это ещё не все, -- возразил Коля.

-- Ну, за некоторых мне потом просто стыдно будет перед твоим другом, -- кивнула она в сторону Ромкина. -- Те ещё штучки.

-- Нет, вот тех нам не надо. Ты познакомь с такой, за которую стыдно не будет.

-- Да где же её взять? Москвичкам только москвичей подавай. А не москвичкам -- тем более. Они сюда приехали, чтобы тут насовсем остаться, а не сменить одну деревню на другую.

-- Кхе-кхе, -- подал голос Ромкин.

-- Ой, извини, -- чуть смутилась Галя. -- Я не тебя имела в виду. Просто у женщин натура такая: ищут стабильности, надёжности, защищённости. Им интересны мужчины состоявшиеся, самостоятельные, чего-то добившиеся. Например, есть квартира в Москве -- значит парень успешный.

-- Постой! -- прервал её Коля. -- Ты хочешь сказать, что если бы у меня своей квартиры не было, ты бы со мной жить не стала?

-- Ну нет же, -- снова смутилась Галина. -- Я сейчас вообще не про нас говорю, а про своих подруг. Да и с тобой, вспомни, когда мы встречаться начали? Когда никакой квартиры у тебя ещё не было.

Эти слова как будто успокоили вздёрнувшегося было Николая.

-- Допустим, я предложу кому-то из своих подруг с тобой познакомиться, -- сказала Галя, обращаясь к Ромкину. -- Меня сразу спросят, чем ты занимаешься и где живёшь. Что я должна говорить?

-- Говори, что за МКАД живу, это будет чистой правдой, -- с улыбкой ответил Ромкин. -- А вообще необязательно меня с кем-то знакомить. Это Колина идея, а не моя.

-- Пусть знакомит! -- настоятельно сказал Ромкину Николай.

-- Ладно. Обещать не могу, но попробую, -- уступила Галина. -- Сколько дней ты, Ромкин, в Москве будешь? А то, пока я тебе невесту ищу, ты возьмёшь и уедешь.

-- Обратный билет я ещё не купил. Отпуск у меня двухнедельный, половину хотел в Москве провести. Но ради будущей невесты я свои планы могу и подкорректировать.

-- Кстати! -- воскликнула Галя. -- А ты не планируешь опять в Москву перебраться? Мне Коля говорил, вы долго с ним вместе работали. Так, может быть, снова стоит попробовать?

-- Знаешь, меня сейчас и так всё устраивает. Работать в Москве, чтобы половину заработанного за съём квартиры отдавать -- это неправильно. Каждый день по два-три часа на дорогу туда-обратно убивать тоже не по мне. Да и неспокойно тут. Сами же знаете. Милиция вместо того, чтобы бандитов ловить, с приезжих бабки сшибает. Когда я из Москвы уехал и там, в своей милой провинции, на работу устраивался, у меня никто пропиской не интересовался. Там всем на это наплевать. Все доверяют друг другу. И кавказцев практически нет, их можно только на рынке встретить, за прилавком. Там даже дворники русские.

-- Тебе не нравятся кавказцы? -- спросила Галя.

-- Это у него фобия, -- ответил вместо Ромкина Николай. -- Чеченец в детстве напугал, и вот результат.

-- Правда? -- недоверчиво поинтересовалась Галина.

-- Неважно, -- уклончиво ответил Ромкин. -- Просто не хочу я сейчас в Москве жить. Погостить, потусить -- это пожалуйста. А жить постоянно -- спасибо, нет.

-- Никогда и ни за что не приедешь обратно? -- с явным сомнением спросил Николай.

-- Зарекаться не стану. Но прямо сейчас точно не готов. Вот если ты свою собственную фирму откроешь и позовёшь меня работать к себе заместителем за очень большую зарплату, то можно будет пообсуждать, -- ответил Ромкин с такой интонацией, что было не ясно, шутит он или говорит серьёзно.

-- Ладно, ловлю на слове, -- подытожил Коля.

Они долго ещё болтали на разные темы, пока не начало смеркаться. Зажгли свет, Коля помыл посуду, а Галя занялась выпечкой блинов. Пекла их она довольно долго, зато получилась целая гора. И снова все трое уселись за стол.

-- Можно с вареньем, можно со сметаной, -- приговаривала Галина, расставляя баночки, вазочки и розетки. -- Ещё вот, сгущёнка есть.

Ромкин ел за обе щеки и на все лады расхваливал хозяйку, настолько вкусными получились блинчики.

Около восьми часов вечера Галя засобиралась домой. Ромкин и Николай пошли её провожать. После того как все вместе доехали до нужной станции, решили ещё немножко прогуляться втроём по вечерним улицам. Но холодный пронизывающий ветер довольно быстро заставил их повернуть к общежитию, до самых дверей которого парни довели Галю.

А у неё в голове почему-то занозой застрял обеденный разговор. Она спрашивала саму себя: "А правда, если бы у Коли не было квартиры в Москве, что тогда?" И сама же себе отвечала: "Но ведь всё есть так, как есть. К чему сейчас думать об этом? Зачем я придумываю какие-то гипотетические ситуации? Мы ведь познакомились, когда у него не было квартиры. И это не стало помехой. Правда, я знала, что он собирается жить в Москве и дальше. Значит, и квартира когда-нибудь появится. Годом раньше, годом позже. Что бы это изменило?"

Раздумья ещё какое-то время продолжали беспокоить Галину. В конце концов она остановилась на том, что отсутствие московской квартиры у её любимого не повлияло бы на их отношения. А повлияло бы лишь на оформление этих отношений. Галя просто повременила бы со свадьбой. Какой смысл жениться, съезжаться и жить вместе, если нет своего угла? Но Колю она всё равно бы не бросила и замену бы ему не искала. Только подождала бы подольше, пока он встанет на ноги и обзаведётся жильём. Как следует упорядочив свои мысли, Галя успокоилась.

В понедельник утром Коля умчался на работу. После этого Ромкин перебрался на освободившийся диван и поспал ещё часа два. Диван был в меру мягок, удобен, и расставаться с ним не хотелось. Но не для того приехал Ромкин в Москву, чтобы целые дни проводить на диванах. Собрав волю в кулак, он поднялся и пошёл на кухню завтракать. В холодильнике оставались вчерашние блинчики. Галя напекла их столько, что все втроём они кое-как съели половину. Другую половину предстояло доедать Коле и Ромкину.

Ромкин вынул блины из холодильника и заполнил пустой чайник водой, представляя, какой замечательный завтрак будет у него через несколько минут. Но тут неожиданно раздался звонок в дверь. Прикидывая, кто бы это мог пожаловать, Ромкин пошёл в прихожую. Посмотрел в глазок. На площадке стояли две девушки студенческого возраста, на первый взгляд вполне симпатичные.

Накануне Коля рассказывал жуткие истории про то, как в Москве грабят квартиры. Какая-нибудь красотка звонит в дверь с безобидной просьбой. При этом не скрывает своего лица, мило улыбается, хлопает ресницами и хихикает. А когда ничего не подозревающий хозяин или хозяйка ей открывает, слева и справа появляются два дюжих молодца в масках, стоявшие до этого вне поля зрения. Дальше дело техники: оглушить открывшего дверь и быстро обчистить помещение. Вернувшийся в сознание хозяин обнаруживает себя ограбленным. А в милиции он может описать только примерные приметы девушки, под которые подходит десяток тысяч человек.

Ромкин смотрел в глазок и ждал, что будет дальше. Девушки позвонили ещё раз.

-- Кто там? -- громко спросил он.

-- Здравствуйте! -- так же громко ответила одна из девушек. -- Перепись населения.

-- Взрослые дома есть? -- сказала вторая и захихикала.

Ромкин отпер замок и немного приоткрыл дверь, фиксируя её ногой. Обе девушки были одеты в одинаковые куртки, джинсы одного покроя и держали перед собой одинаковые сумки с эмблемой переписи и девизом "Впиши себя в историю России". Кроме них на площадке никого не было. Это немного успокоило Ромкина.

-- Проходите. А документы у вас какие-нибудь есть?

-- Не пугайтесь! Всё что хотите, пожалуйста: паспорта, удостоверения, опросные бланки, -- одна из девушек полезла в сумку.

-- Ладно, не нужно, -- остановил её Ромкин.

Он подумал, что со своей подозрительностью будет выглядеть в их глазах довольно комично. Но бдительность решил не терять. Окинув зорким взглядом нежданных гостей, Ромкин про себя отметил, что обе девушки несколько полноваты для своих юных лет. Первым, что обращало на себя внимание во внешности одной из них, был пирсинг в носу. А другую украшали веснушки на лице и ярко-рыжая шевелюра.

-- Может, кофе? -- предложил Ромкин скорее из вежливости, а не от желания угостить их горячим напитком.

-- Спасибо, нет. Мы сейчас у одной бабушки были этажом выше, она нас пирожками накормила с чаем. Еле от неё вырвались. Давайте сразу к делу! -- сказала переписчица с пирсингом.

-- Ну давайте, -- Ромкин жестом пригласил их пройти в комнату.

"Жаль, позавтракать не успел, -- подумал он. -- Хорошо, что эти подруги от кофе отказались. Мало ли, сядешь с ними за стол, а они в кружку что-нибудь подсыпят".

-- Тут несколько вопросов, -- сказала вторая переписчица. -- Ты, наверно, уже в курсе, да?

Ромкин кивнул. Он был в курсе, в субботнем номере "МК" как раз прочитал заметку о переписи. Только ему показалось, что не совсем прилично обращаться на "ты" к незнакомому человеку явно старшего возраста. Но делать замечание он посчитал излишним. "Сейчас отвечу скоренько и пойду блины есть", -- подумал Ромкин.

-- Давай закончим всё-таки с формальностями, -- продолжала рыжая. -- Согласно регламенту, мы должны паспорта показывать. Вот, смотри.

Она протянула свой паспорт.

-- Да я уже понял, что вы не мошенницы, -- сказал Ромкин. -- Разве что посмотреть, как зовут юных красавиц.

-- Это мы и так скажем, -- девушка забрала из рук Ромкина паспорт и положила обратно в сумку. -- Я Инна.

-- Я Вероника, -- представилась другая. -- Ну что, перейдём к опросу?

-- Можно. Только предупреждаю сразу, я не хозяин, я тут в гостях. Если хотите хозяина опросить, приходите вечером.

-- Ну, нет. Вечером и так есть чем заняться. Мы сюда второй раз не пойдём, -- сказала Вероника.

-- Послушай, -- предложила Ромкину Инна, -- ты же, наверно, про хозяина всё знаешь? Ну, это... возраст, национальность, семейное положение... всё такое. Давай, ты нам расскажешь вместо него, а мы с твоих слов переписной лист заполним.

-- Да, -- подхватила Вероника, -- а я про жилищные условия могу всё переписать с листа бабушки, которая над вами живёт.

Ромкин не стал возражать. По-человечески он вполне понимал девчонок, которым хотелось поскорее заполнить нужное количество бланков. Слушая Ромкина, Инна села на диван и быстро стала записывать данные Николая: дату и место рождения, национальность, гражданство.

-- Образование высшее? -- спросила Инна.

-- Высшее, -- подтвердил Ромкин.

-- Русским языком, надеюсь, владеет? Какими ещё?

-- Пишите: английский. По-моему, других не знает.

-- Сколько человек в квартире живёт? -- спросила Вероника, заполняя свой лист.

-- Один. Только мой друг тут и живёт, сам по себе, -- ответил Ромкин.

-- Точно один? А вы случайно у него жилплощадь не арендуете? -- Вероника пристально посмотрела на Ромкина. -- Мы никому не скажем, это анонимный опрос. Ни налоговая, ни милиция знать не будут.

-- Нет, -- Ромкину не понравился этот уточняющий вопрос. -- Я же сказал, что в гостях. Разве не может один человек к другому в гости приехать? Постоянно я тут не проживаю, я вообще не в Москве живу.

-- А, ну тогда всё понятно, -- примиряющим тоном произнесла Вероника. -- Инна тоже у меня частенько остаётся, чтобы в свои Люберцы по пробкам не ехать. Перепланировку он никакую не делал? Я могу жилую и общую площадь записать, как у соседки сверху?

-- Да никакой перепланировки тут не было. Всё как у других, -- сказал Ромкин, на всякий случай внимательно обводя взглядом комнату.

-- Так, теперь доходы, -- продолжила Инна.

-- Доходы большие и стабильные, -- сказал Ромкин. -- Вас годовой заработок интересует или месячный?

-- Нас источник дохода интересует, -- опять включилась в разговор Вероника. -- Нужно выбрать один или несколько вариантов. Инна, покажи!

Инна показала Ромкину опросный лист приятного персикового цвета:

-- Выбери, а я галочку поставлю.

-- А, ну если так, то самое первое -- доход от трудовой деятельности, -- выбрал Ромкин.

-- Может быть, что-то ещё? Можно несколько позиций указать. Сбережения, например.

-- Нет, -- сказал Ромкин, -- сбережения все на эту квартиру потрачены.

-- Ты хочешь сказать, что твой друг -- собственник этой квартиры? -- уточнила Инна.

-- Ну да, я же с самого начала об этом сказал, что он хозяин, -- удивился Ромкин невнимательности переписчиц.

-- Ну, хозяин и собственник не всегда одно и то же. Может, он просто прописан здесь, а квартира родительская. В браке, говоришь, друг твой не состоит? -- переспросила Инна.

-- Ты ведь это уже записала. Пока что не состоит. Но собирается жениться.

-- А-а-а... -- разочарованно протянула переписчица. -- А кем он работает?

-- Архитектором, -- ответил Ромкин.

-- А у тебя специальность такая же?

-- Можно сказать, такая же.

-- А свадьба тоже намечается?

-- У меня? Нет, у меня пока не намечается.

Инна явно оживилась:

-- А свой номер телефона можешь дать?

-- Для чего тебе мой номер? -- насторожился Ромкин.

-- Может, созвонимся как-нибудь, встретимся.

"Ничего себе, шустрая молодёжь пошла, -- подумал Ромкин, -- вообще без комплексов".

-- Извини, нет у меня в планах с тобой встречаться, -- честно признался он.

-- А если я проект захочу заказать?

-- Ты? Проект заказать? -- Ромкин был поражён настойчивостью девушки. -- Из твоих уст эта фраза звучит как-то неправдоподобно и неестественно. Какой проект? Собачьей конуры или скворечника?

-- Ну хорошо, хорошо, пусть не я сама. У меня есть состоятельные родственники, -- стала выкручиваться Инна. -- Они коттедж собираются строить. Они могут хорошо заплатить.

"Не отстанет", -- подумал Ромкин. А ему уже очень хотелось поесть блинчиков, которые ждали его на кухне. И он предпочёл не затягивать процесс общения с переписчицами.

-- Ладно, записывай.

Инна многозначительно посмотрела на Веронику. Та улыбнулась и незаметно для Ромкина кивнула в ответ.

-- Ой, я его сейчас прямо в телефон запишу, диктуй.

Ромкин назвал свой новый московский номер. Инна тут же набрала его и нажала кнопку вызова. Раздался звонок. Обе девушки машинально повернули головы на звук и увидели, что его издаёт лежащая на столе новейшая премиальная модель "Нокиа".

-- Вот, у тебя теперь тоже мой номер есть, -- удовлетворённо произнесла Инна.

-- Замечательно, -- вежливо, но прохладно ответил Ромкин.

-- Ты сразу сохрани его. Запиши, что это я. А то забудешь потом, что за номер.

-- Хорошо, -- сказал Ромкин, начиная понемногу терять терпение. -- Записываю...

Он взял со стола трубку.

-- Знаешь, у меня тут уже одна Инна есть. Запишу тебя "Инна Два", -- не без ехидства сказал Ромкин.

-- Не надо! -- запротестовала девушка. -- Запиши с фамилией.

-- А я не успел твою фамилию посмотреть, ты у меня слишком быстро паспорт свой забрала.

-- Пиши: До-ро-гу-ши-на, -- продиктовала по слогам Инна. -- Дорогушина моя фамилия. А твоя? Мне ведь тоже тебя записать надо.

Ромкин слегка напрягся. Зачем сразу фамилия? Может, девушки попутно какую-то базу данных собирают? И он сказал первое, что пришло в голову:

-- Малевич-Кандинский. Через дефис.

-- Ух ты! Какая фамилия интересная! -- Инна приняла всё за чистую монету.

-- А это потому, что мои далёкие предки были из древнего рода польских князей. Вот оттуда и фамилия, -- понесло Ромкина.

-- Классно! -- Инна даже заёрзала на диване. -- А имя тоже, наверно, редкое?

-- Имя?.. Нет, для поляков самое обычное -- Адам.

Ромкин посмотрел на часы. Причём сделал это так, чтобы заметили девушки.

-- Вам ещё, наверно, много квартир надо сегодня обойти? -- спросил он.

-- Ой, да! -- спохватилась Вероника. -- Инна, поднимайся, пойдём!

-- Большое спасибо, что уделил нам время! -- поблагодарила Ромкина Инна и направилась вместе с подругой в прихожую.

Попрощавшись, Ромкин закрыл дверь и на всякий случай ещё раз посмотрел в глазок. Девушки спускались по лестнице, негромко разговаривая.

-- Вот тебе ещё один потенциальный кавалер, -- говорила Инне Вероника.

-- По-моему, я на него не произвела должного впечатления.

-- А я предлагала: надень юбку, да покороче...

И, перекинувшись ещё парой фраз, подруги стали звонить в одну из квартир этажом ниже.

А Ромкин в это время уже уплетал Галин блинчик.

С одной стороны, неожиданный визит переписчиц отнял у Ромкина некоторое время, но, с другой стороны, до вечера было ещё далеко. Размышляя, куда бы прогуляться, Ромкин вспомнил, что недавно читал статью про Царицыно. В ней говорилось о том, что московские власти собираются прибрать к рукам всё это великолепие и -- о ужас -- достроить комплекс. У Ромкина не укладывалось в голове, как можно достраивать то, что никогда не было достроенным, а всегда существовало в виде романтических руин. "Поеду полюбуюсь подлинной историей, пока до неё не дотянулась рука Лужкова", -- решил он.

"Как удобно, что Николай на зелёной ветке квартиру купил, -- думал Ромкин, сидя в вагоне метро. -- Всего-то три станции до Царицына. А в другой день можно будет и в Коломенское наведаться".

В Царицынском парке было ясно и безветренно, хотя и довольно прохладно, несмотря на светившее солнце. Такая погода удачно дополняла впечатление от прогулки вдоль полуразрушенных зданий и очень даже радовала Ромкина. Он отснял своим фотоаппаратом десятка полтора отличных, по его мнению, кадров.

Вечером они снова сидели дома у Коли, пили пиво и поедали запасы из холодильника.

Галя в тот день не приходила, оставшись ночевать в общежитии. Она уже забралась с книжкой под одеяло, чтобы немного почитать перед сном, когда в дверь её комнаты постучали. Нехотя она спустила ноги с кровати, сунув их в холодные тапочки, и пошлёпала открывать. Это оказалась Светлана, с которой они были знакомы ещё с момента поступления в аспирантуру. Светка тоже успешно сдала все вступительные экзамены, но потом стала заниматься диссертацией не так усердно, как Галя. Галине иногда казалось, что Света временами вообще ничего не делает. Но проверить свои подозрения она не могла, потому что и тематика, и кафедры у них были разными.

-- Привет, Галюша! Прости, что поздно, -- с порога извинилась Светлана. -- У тебя сахарку не найдётся? Я кофе сварила, а сахар кончился, как оказалось. Ты одна?

-- Одна, заходи. Моя соседка уже месяц не появляется.

-- А я сегодня тоже одна. Моя где-то у родственников заночевала. Пойдём ко мне, кофейком угощу.

-- Кофе? На ночь? -- засомневалась Галя.

-- Да какая там ночь! Ещё только десять вечера.

-- Ну пошли, -- согласилась Галина, но без особого энтузиазма.

Накинув кофту и захватив с собой коробочку с рафинадом, она заперла комнату на ключ и пошла вместе со Светой в противоположный конец коридора.

Света была любительницей поболтать. Чаще всего её собеседницей и слушательницей становилась соседка по комнате как самый близкий (в смысле расположения) человек. Но и с Галей они нередко обсуждали разные женские темы за чашкой кофе или бокалом вина.

Немного стесняясь начинать общение со своих проблем, Света для приличия поинтересовалась у Гали:

-- Как там у вас дела с Николаем? Всё нормально?

-- Вроде нормально, -- пожала плечами Галина.

-- А ты чего не у него?

-- Да я вот только на выходных к нему ездила, виделись. Он сейчас не один, к нему друг в гости приехал.

-- Что за друг?

-- Работали раньше вместе. А сейчас он уже не в Москве живёт. Вот на время отпуска Коля его у себя и приютил. Но, если честно, меня это никак не напрягает. Ну а у тебя что нового? Что в личной жизни?

-- Как раз хотела с тобой обсудить. Похоже, с Артуром у нас тоже ничего не выйдет.

Из Светиных рассказов Галя знала, что подруга находится в активном поиске. Но длительные отношения у Светы не складывались. Месяц-два -- и расставание. Потом поиски, новое знакомство и опять расставание. Новым, или, правильнее, текущим, кавалером Светланы был Артур, о котором она кое-что уже рассказывала Галине.

-- Что не так? -- поинтересовалась Галя.

-- Шустрый уж больно. Сводил пару раз в ресторан, один раз в театр и уже меня в постель тащит.

-- Прямо так и тащит?

-- В пятницу в ресторане предложил к нему домой поехать. Я ему говорю: "Как-нибудь в другой раз". А он мне: "Другого раза может и не быть. Меня не устраивает, что мы только едим вместе, а спим порознь".

-- Ну, а ты?

-- А я в нём не уверена. Мутный он какой-то. Я хотела ещё подождать, к нему присмотреться, к себе прислушаться. А он, видишь, нетерпеливый какой. Накормил девушку -- и сразу с ней спать. Да если бы я спала со всеми, кто меня в ресторан сводил, я бы уже... У меня бы...

Света, не найдя подходящих слов, просто выразительно махнула рукой.

-- Ну понятно, -- кивнула Галя.

-- Я теперь даже не хочу с ним больше встречаться. С таким его подходом пусть себе проституток снимает.

-- Правильно.

-- Ты тоже так думаешь?

-- Ну да, -- ответила Галя.

-- Уф, отлегло немного. А то я уж думала, не накручиваю ли себя. Обидно вот только, что опять одна. Месяц на этого Артура потратила, а всё псу под хвост.

-- Не переживай, наладится всё. Познакомишься ещё с нормальным.

-- Конечно, тебе легко говорить, ты уже определилась, тебе никого искать не надо. Жених есть, жильё есть...

-- Кстати, Свет! -- Галя вспомнила недавний разговор с Николаем. -- Хочешь, я тебя с Колиным другом познакомлю? Может, он тебе понравится? Может, вы друг другу подойдёте?

-- А что, давай! -- оживилась Света. Но тут же сникла опять. -- А, нет. Ты же сказала, он не из Москвы, а в гости приехал.

-- Ну и что? Ты тоже не из Москвы.

-- Вооот! Поэтому я и хочу за москвича замуж выйти, чтобы в свою Тюмень не возвращаться. Не для того я сюда приехала.

-- Ты моим Колей восхищаешься постоянно, а он ведь тоже не москвич. Приехал, поработал и купил себе квартиру. А сначала и жил у чёрта на куличках, и ел что попало.

-- Вот именно! Твой приехал и купил. А этот приехал и уехал.

-- Он снова может в Москву перебраться. Вы с ним вместе на квартиру и заработаете. Почему нет? Главное же, чтобы чувства были.

-- Конечно, когда у самой жених с квартирой, можно и о чувствах порассуждать.

-- Света, пойду-ка я спать, -- сказала Галя. Ей не нравилось, когда в разговоре об их отношениях с Николаем кто-то напоминал о квартире. Для себя-то она решила, что одно от другого не зависит. А если зависит, то самую капельку.

-- Подожди, -- остановила её Света, -- я погорячилась. Не уходи! Извини, я просто на нервах. Расскажи, что это за друг? Кто он, как зовут?

-- Ну, -- протянула Галя, обдумывая, с чего начать, -- я его в основном по Колиным рассказам знаю. Он говорил, что лучшего коллеги по работе у него никогда не было. А так-то вот я сама его только вчера увидела. Но впечатление исключительно положительное. Он такой... Как бы это сказать?.. Правильный.

-- В каком смысле? Бабушек что ли через дорогу переводит? Или бездомных котят пристраивает?

-- Насчёт котят не скажу... Некоторые, знаешь ли, котят обожают, а людей обижают. Так вот он со всеми общий язык находит.

-- А выглядит он как?

-- Обычно выглядит. Две руки, две ноги. К полноте не склонен. Волосы светлые, глаза серые...

-- Рост средний, -- язвительно вставила Света.

-- Нет, почему же? Они с моим Колей примерно одинакового роста, оба высокие.

-- О, это уже кое-что, -- сказала Света. -- Продолжай! Что ещё?

-- Ничего! Я тебя слишком хорошо знаю. Нафантазируешь себе Брэда Питта, а претензии будешь мне предъявлять. Знакомься и смотри сама.

-- Ну ладно, ладно. Скажи хотя бы, какого размера обувь он носит.

-- Света! Я не проверяла! -- Галя потихоньку начинала выходить из себя. -- Его обувь такая же, как у Николая. Они вчера чуть было свои ботинки не перепутали.

-- Ну ты же знаешь, какой размер носит Коля?

-- Сорок пятый. А ты себе парней по размеру ноги выбираешь?

-- Эх, Галя, Галя! Ты как ребёнок. У мальчиков же все размеры друг другу пропорциональны, -- Света снисходительно улыбнулась. -- Зовут его как?

-- Ромкин его зовут.

-- Ромкин -- это же фамилия. А зовут как?

-- Так его все и зовут, по фамилии.

-- Не поняла. Почему?

-- Как мне Коля говорил, Ромкину его имя не нравится. Вот он и просит по фамилии его называть.

-- Интересно! Что за имечко такое? -- прищурилась Света. -- Эммануил? Эраст?

-- Да нет, вполне нормальное имя, только несовременное.

-- Никанор? Порфирий? -- Света начала хихикать, забыв о своих недавних переживаниях.

-- Лев, Света! Его зовут Лев. Но ему не нравится.

-- Ну, это ещё ничего. Я думала, что-то похлеще. Ты сказала, они вместе с твоим Колей работали. А почему же он тогда из Москвы уехал, если тут работа была?

-- Это тебе лучше у него самого узнать. Коля говорил, что он особо по Москве-то и не умирал никогда. Поработал в своё удовольствие, да и уехал... Так ты хочешь знакомиться или нет? -- строго спросила Галя.

-- Ну, не знаю, -- Света закатила глаза и состроила надменную физиономию.

-- Хорошо. Когда будешь знать, заходи, -- сказала Галя. -- Я пойду, спасибо за кофе.

-- Стой! -- Света схватила Галю за руку. -- Хочу, наверно. Я же ничего не теряю, правда? Всё равно сейчас одна, время у меня найдётся. Только давай придумаем, как лучше сделать. Давай ты как будто случайно нас познакомишь. Не говори ни ему, ни Коле, что это я захотела. Если он мне не понравится, я просто тебе шепну потом и всё. Терпеть не могу, когда парень приглашает на свидание, а ты уже знаешь точно, что не пойдёшь. И обманывать не хочется, и правду говорить как-то неудобно...

-- Ладно, придумаем что-нибудь, -- согласилась Галя. -- А сейчас я пошла спать.

Следующим утром Николай снова убежал на работу, а Ромкин после его ухода поспал ещё часик -- отпуск же! Окончательно проснувшись, съел парочку бутербродов, попил чаю и поехал в центр. Какой-то конкретной цели у него не было. Хотелось просто побродить, посмотреть по сторонам, подзарядиться этой столичной атмосферой, в которой он сравнительно недавно жил.

Выйдя из метро у Манежной площади, Ромкин прошёлся по Тверской, миновав почти уже разобранный "Интурист", потом повернул налево и переулками дошёл до площади Арбатских Ворот. Оказавшись у развилки двух Арбатов, пошёл по Новому со спонтанно возникшим намерением заглянуть в "Дом книги". Полтора часа, проведённые там, пролетели совсем незаметно. Ромкин пересмотрел всё, что касалось архитектуры и дизайна, потоптался возле стеллажей с картами и путеводителями, зашёл в музыкальный отдел. Но в итоге купил всего одну книгу. Её автором был весьма популярный рок-кулинар, фотография которого и украшала обложку. Называлась книжка "Сам овца".

В последнее время Ромкин не испытывал былого пиетета к личности Макаревича, но как человек творческий и разносторонний тот был по-прежнему ему интересен. "Почитаю, пока буду в метро кататься. Это лучше, чем газета", -- решил для себя Ромкин.

Время обеда застало Ромкина врасплох, напомнив о себе урчанием в животе. Наевшись вареников в небольшой пельменной, он прошёл ещё несколько километров по разным улицам и переулкам, не покидая пределов Садового кольца. Под вечер ноги основательно ныли с непривычки от столь долгого хождения. Ромкин позвонил Николаю и, убедившись, что тот закончил на сегодня работу, поехал на "Красногвардейскую". По пути начал читать купленную книгу и мысленно отметил, что написана она весьма живо и страницы её легко прочитываются одна за другой.

Ромкин нашёл Колю в магазине, расположенном возле выхода из метро. Вместе они купили себе продуктов на пару дней и с пакетами не спеша пошли к дому.

-- Знаешь, хотел тебя спросить, почему ты так рано на работу уходишь, -- поинтересовался Ромкин. -- Утром в половине восьмого тебя уже дома нет. Ты же теперь москвич, а москвичам полагается спать долго и вставать поздно.

-- Да просто, когда прихожу раньше, то первые час-полтора работаю спокойно. Самое продуктивное время. А потом начинается... Собираются все, шум, гам вокруг. Звонки от клиентов, вопросы от смежников. А то ещё директор какое-нибудь совещание придумает. И работать уже приходится какими-то урывками, голова хуже соображает.

-- А, понимаю. Тебе бы отдельный кабинет не помешал.

-- Это точно, но пока что не светит... Да, чуть не забыл! Завтра тебя Галя с подругой познакомить готова! -- объявил Николай.

-- Так скоро? Она же говорила, что не с кем, -- Ромкин вопросительно посмотрел на Колю.

-- Что ты удивляешься?! У них, девочек, так полагается. Сначала тумана напустить. Типа, я не знаю, я подумаю, я не уверена и всё в таком духе. А сегодня мне позвонила и говорит, что всё на мази.

-- А с кем будет знакомить?

-- Ну с кем, с кем? Говорю же, со своей подругой! Светланой зовут, я её знаю немного, ничего так. Стройная блондинка, как ты любишь. Завтра в четыре встретимся с тобой на "Третьяковской", оттуда вместе поедем в общагу.

-- А почему в такое время и почему на "Третьяковской"?

-- Я там после обеда на объекте буду, надо посмотреть, как у строителей дела. И в офис уже возвращаться не стану. Общежитие, если ты не забыл, на оранжевой ветке...

Ромкин и Николай встретились на "Третьяковской" ровно в четыре, а минут через пятнадцать уже подходили к общежитию на улице Орджоникидзе. В этом большом невзрачном доме с панельными стенами жили студенты-архитекторы, аспиранты, а вместе с ними множество сомнительных обитателей, имеющих к архитектурному институту весьма отдалённое отношение или вообще не имеющих такового. Были и такие, кто прожили там шесть студенческих лет и три аспирантских года, да так и продолжали жить дальше, договорившись с комендантом на взаимовыгодных условиях, о которых мы здесь тактично умолчим.

-- У тебя какие-нибудь документы есть при себе? -- спросил Ромкина Коля.

-- А зачем? Девушка, с которой я иду знакомиться, у меня их проверять будет? Прописку и семейное положение? -- поинтересовался в ответ Ромкин.

-- Охранники, что на вахте в общаге дежурят, -- просто звери. Такие допросы устраивают: куда, к кому, зачем, -- пояснил Коля.

Ромкин и Николай поравнялись с двумя студентками, которые тоже шли по направлению к общежитию. У каждой из них были с собой какие-то планшеты из лёгкого пластика размером примерно метр на метр. Одна из девушек, ростом почти с Ромкина, несла свои планшеты без особого труда. А вот вторая была совсем невысокой, из-за чего выглядела со стороны немного комично. Своим верхом планшеты врезались ей под мышку, а из-под нижнего их края выглядывали только сапожки. Эта девушка как раз остановилась, чтобы переложить свою ношу в другую руку. Ромкин приблизился к ней и максимально дружелюбным тоном произнёс:

-- Сударыня! Не будете ли вы так великодушны предоставить мне честь оказать посильное содействие в нелёгких трудах ваших?

С этими словами он, перехватив из рук студентки планшеты и не дав ей опомниться, пошёл дальше.

-- Это очень любезно с вашей стороны, -- ответила девушка, осмыслив произошедшее, и засеменила рядом с Ромкиным.

Коля только качнул головой, ничего при этом не сказав. Через несколько шагов он распахнул дверь общежития, пропуская вперёд сначала девушек, а потом и Ромкина с планшетами.

В холле действительно дежурил охранник. Перед его постом была установлена металлическая вертушка, через которую можно было проходить только по одному, друг за другом. Высокая девушка первой миновала вращающийся турникет, аккуратно просунув впереди себя планшеты, и повернула направо к лифту. Следом за ней прошла другая, затем Ромкин. Последним шёл Коля.

-- Молодой человек, вы куда? -- услышал Ромкин окрик охранника. Никак не реагируя, он дошёл до лифта и только тогда обернулся.

-- Я вас спрашиваю, куда идёте? -- это охранник держал за рукав Колю и, судя по всему, не собирался отпускать без объяснений с его стороны. -- Документ есть при себе?

-- Да у меня невеста тут живёт! Я каждую неделю здесь бываю, а вы у меня документы спрашиваете, будто впервые видите! -- выплёскивал своё возмущение Николай.

Свободной рукой он достал из кармана свой паспорт с московской пропиской, помахал им перед охранником, и тот с чувством выполненного долга пропустил Колю.

-- Чего он ко мне привязался? Ещё за руки хватает, -- ворчал Николай, подойдя к лифту.

Вчетвером они все зашли в кабинку. Коля нажал кнопку девятого этажа, девушки -- седьмого.

-- Вроде выгляжу нормально, иду вместе со всеми, -- продолжал жаловаться Ромкину Коля, пока лифт тащил их наверх. -- Главное, у тебя ничего не спросил, а у меня спросил. Вот почему так?

Обе девушки молчали, только улыбались и переглядывались.

-- Ты в булочную по дороге заходи, -- посоветовал Ромкин.

-- Это ещё зачем? -- не понял Коля. -- Галя, когда ей надо, сама хлеб покупает.

Лифт остановился на седьмом этаже. Студентки вышли, пригласив Ромкина при случае зайти к ним на чай.

-- А меня не пригласили, -- обиженно сказал Коля, когда двери лифта снова закрылись.

-- Ты же про невесту на весь этаж кричал! Зачем тебя приглашать? -- усмехнулся Ромкин. -- А про хлебушек поясню. Чужак никогда с батоном в руке в общежитие входить не будет. Раз идёт с хлебом, значит свой. Охранник наверняка так подумает. Он, увидев у тебя буханку, даже в лицо всматриваться не станет. А если вдруг и остановит, можешь сказать, что документы в комнате оставил, потому что всего на пять минут в магазин выходил. Пока охранник мысленно прокручивает в голове, что было пять минут назад, ты уже на нужном этаже окажешься.

-- Гениально! -- только и сказал Коля, выйдя с Ромкиным из лифта.

Галина комната была небольшой и походила на скромный гостиничный номер. У входа располагался небольшой санузел. Почти всю стену напротив входной двери занимало окно. Слева и справа, вдоль стенок, симметрично были поставлены две кровати. Тут же, прямо в комнате, стояла небольшая электроплита.

-- Здесь ещё одна аспирантка живёт, -- рассказывала Ромкину Галя, накрывая на стол, который по случаю выдвинули из угла комнаты на середину. -- Но она редко бывает в общаге. У неё бойфренд есть, она у него неделями пропадает, где-то на Войковской. Так что у меня практически одноместный люкс.

-- Ты мне расскажи что-нибудь про ту, с кем знакомить будешь. Накидай информации к размышлению, -- попросил Ромкин.

-- Во-первых, она просила не говорить, что я вас буду знакомить. Она будто бы случайно ко мне зайдёт, якобы она не знает, что ты здесь. Вы с Колей как бы просто ко мне в гости пришли.

-- Понятно, -- кивнул Ромкин.

-- В целом Света -- девчонка очень даже неплохая, но с определёнными запросами. Приезжая, из Сибири. Не дурочка. Но интересуется больше насущными вещами, чем высокими материями. Вполне себе рациональная, витание в облаках -- это не про неё. В аспирантуре третий год, как и я. Был у неё парень, москвич. Год или чуть больше они встречались, потом разбежались. Ей надоело, что он её за наивную провинциалку держал. С родителями не знакомил, жениться не собирался. Его друзья на неё свысока смотрели. Типа "Тюмень -- столица деревень". Короче, как она говорит, всё это её достало. Она ему высказала, он её бросил. Но по её мнению, это она его бросила. А в общем, по обоюдному получилось. Потом она ещё несколько раз знакомилась с парнями, но ей всё не то. Светке очень в Москве нравится, она после аспирантуры хочет здесь остаться. Но из общежития через год скорее всего придётся съезжать. Вот у неё дилемма теперь: хочется в московской квартире жить, но замуж по расчёту не хочется. Ты сейчас присмотрись к ней, насколько получится. Если понравится, пригласи куда-нибудь, а там как пойдёт.

-- А если не понравится? -- спросил Ромкин.

-- Тогда не приглашай, тебя же никто не принуждает.

-- А если приглашать, то куда лучше?

-- Для начала можешь в кофейню позвать, она это дело любит.

-- А ей какие мужчины нравятся?

-- По-моему, ей мой Коля нравится.

При этих словах Николай, сидевший с равнодушным видом, поднял голову и с удивлением посмотрел на Галю.

-- Да, да! Не смотри так на меня. Она постоянно повторяет: "Ах, твой Коля! Ох, какой он молодец!"

-- Я молодец? -- переспросил Коля. -- А, ну да, я молодец, правильно. А почему?

-- Потому что не москвич, но с московской квартирой, да? -- спросил у Гали Ромкин.

-- Ну, если сильно упростить, то так, -- ответила Галина. -- Свете нравятся целеустремлённые, неизбалованные. Те, которые сами всего добиваются.

-- Да, я такой, -- довольно заулыбался Коля.

-- А чем она ещё интересуется, кроме кофе? -- спросил Ромкин.

Но Галя не успела ему ответить, потому что в эту секунду услышала стук в дверь.

-- Да, -- громко сказала она, -- заходите!

В комнату вошла стройная русоволосая девушка среднего роста в светлой приталенной блузке и узкой бордовой юбке длиной чуть выше колен.

-- Ой, у тебя гости, извини! -- как бы смутилась она. -- Здравствуйте!

Коля и Ромкин поздоровались в ответ.

-- А я хотела сахар попросить, у меня закончился...

-- Садись с нами за стол, -- предложила Галя. -- Мы сейчас ужинать как раз собираемся. Ребята, вы же не против?

-- Не против, -- хором произнесли Ромкин и Николай.

-- Ну ладно, только ненадолго, -- приняла приглашение Света.

-- Знакомьтесь, -- сказала Галя. -- Это Света, моя подруга. Это Ромкин, Колин друг.

Галя подвинула к столу ещё одну табуретку, для Светы, сама села рядом. По другую сторону стола, на кровати, расположились Коля и Ромкин. Причём Ромкин со Светой оказались наискосок друг от друга.

За ужином началась непринуждённая беседа обо всём и ни о чём. Девушки вспомнили пару случаев, когда в общежитии ломался лифт, Коля рассказал о новом заказчике, Ромкин пожаловался на серый московский октябрь.

Время от времени Ромкин и Света поглядывали друг на друга, пытаясь получше рассмотреть. При этом они оба старались не сталкиваться лишний раз взглядами. Ромкин рассматривал Свету, пока та обращалась к Николаю, а она смотрела на Ромкина, когда он говорил что-нибудь Гале.

Волосы Светы были зачёсаны назад, открывая высокий лоб, и собраны в хвост, который свисал ниже плеч. Они были достаточно светлыми, но, видимо, Света ещё немного их осветляла, что было заметно по более тёмным корням. А брови, как показалось Ромкину, она наоборот подкрашивала потемнее.

Ромкин, находясь в общественном транспорте, любил во время пути занимать себя тем, что выбирал приглянувшихся ему пассажирок и составлял их словесные портреты. Вот и сейчас он не просто поглядывал на Свету, а произносил про себя фразы, например: "глаза серые", "ресницы густые, средней длины". И чем дольше Ромкин рассматривал Светлану, тем больше он ловил себя на мысли, что она лишена ярко выраженных и особенно запоминающихся черт.

У некоторых людей бывают брови "домиком", у некоторых -- "вразлёт". У Светы была совершенно спокойная линия бровей. И ширины они были средней. Внешние уголки глаз не были ни вздёрнуты, ни опущены. Размер глаз тоже был обычным -- ни маленьким, ни большим. Только скулы, пожалуй, казались слегка широковатыми. Нос был средней длины, прямой. Лишь самый его кончик чуть-чуть задирался вверх, будто на него легонько нажали снизу. Подбородок был тоже средним, пропорциональным всему остальному. Губы, по сравнению с Галиными, были не такими тонкими, но и пухленькими назвать их можно было только с очень большой натяжкой. Толщина нижней равнялась толщине верхней. Щёки средней полноты. Наконец уши, которые Ромкин хорошо рассмотрел благодаря Светиной причёске, были среднего размера, обычной формы и ничуть не оттопырены, как случается у некоторых. Ещё Ромкин заметил, что, несмотря на отсутствие серёжек, мочки ушей у Светы проколоты. На её лице не было ни одной, даже маленькой, родинки, а кожа была такой ровной и гладкой, как у девушек на фото в глянцевых журналах. Вполне обычной -- ни короткой, ни длинной -- выглядела Светина шея.

Теперь Ромкин смог бы нарисовать портрет Светланы даже без неё, по памяти. В её внешности не было никаких изъянов, но при этом сказать, что Светлана красавица, означало бы сильно польстить.

Рассмотрев лицо, Ромкин переключился на Светины руки. У неё были тонкие запястья и узкие ладони. Пальчики были тоже достаточно тонкими и от этого казались чуть длиннее, чем на самом деле. Ни колечек, ни браслетов не было. Все ноготки аккуратно подстрижены и покрыты светло-розовым лаком.

Нескольких взглядов хватило Ромкину, чтобы визуально оценить Светины плечи и грудь. Он предположил, что лифчики она носит второго размера, а одежду -- сорок четвёртого или сорок шестого.

Ромкин не отказался бы поразглядывать и ноги Светланы, но они, к его огорчению, были не видны под столом.

Просидев в гостях у Гали часа два с небольшим, Света засобиралась уходить.

-- Погоди, давайте я всем ещё по чашечке кофе сделаю, а потом пойдёшь, -- предложила Галина.

-- Хорошо, -- согласилась гостья. -- Кстати, тут недалеко от нас, на Шаболовке, новая кофейня открылась. Говорят, там классно. И кофе хороший делают, и пирожные вкусные.

-- Сама не была ещё там? -- спросила Галя. При этом посмотрела на Ромкина и незаметно для Светы подмигнула ему.

-- Только собираюсь, -- ответила Света.

Восприняв поданный Галей знак как сигнал к действию, Ромкин сказал:

-- Светлана, давай вместе сходим. Посидим, кофе продегустируем, заодно интерьер оценим.

-- Ну, не знаю, -- замялась Света. -- Может быть.

-- Когда тебе удобнее? Наверное, в пятницу? -- не отставал Ромкин. -- Если дашь мне свой номер, позвоню тебе и договоримся. Диктуй!

Он извлёк из кармана джинсов мобильник и приготовился записывать.

-- Я телефон с собой не взяла, он у меня в комнате остался. Какой же у меня номер?.. Всё время забываю... Девятьсот шестнадцать, сто восемьдесят четыре, сорок восемь... Ой, или сто сорок восемь, а потом восемьдесят четыре...

-- Я могу у себя посмотреть, -- предложила Галя. -- Только вот кофе доварю. А то пока я трубку из сумочки доставать буду, тут всё убежит.

-- Не надо, Галя! Пусть Ромкин мне свой номер напишет, я сама позвоню. Идёт? -- спросила Света, повернувшись к Ромкину.

-- Почему нет? Как скажешь, -- согласился он.

Потянувшись к своей куртке, которая лежала на краю кровати, Ромкин достал из неё ручку.

-- Ух ты! -- воскликнул Коля, -- это же "Ватерман", я у тебя такой ещё не видел.

-- О, мы такую нашему завкафедрой на юбилей дарили. Вскладчину покупали, -- сказала Света.

Пропустив мимо ушей восторженные возгласы по поводу ручки, Ромкин аккуратно написал на бумажной салфетке свой номер и протянул Свете.

Спустя несколько минут Светлана допила свой кофе, попрощалась и ушла.

-- Ну, что скажешь? -- спросила Ромкина Галя.

-- По-моему, как-то без энтузиазма твоя подруга меня восприняла, -- ответил он.

-- Мне тоже так показалось, -- поддакнул Коля. -- Её в кафешку зовут, а она ломается. Да ещё и номер свой не дала. Не верится мне, что она его не помнит.

-- Мальчики, давайте будем лояльнее! Может, и в самом деле от волнения цифры забыла. А сразу на свидание соглашаться тоже не каждая готова. Это у нас, девочек, так полагается, чтобы ваша жизнь лёгкой не была. Ты, Ромкин, лучше скажи, у тебя самого-то энтузиазм есть? Или ты её так, из вежливости, в кафе пригласил?

-- Ну а что я? -- задумчиво поднял брови Ромкин. -- Внешность у неё очень даже приятная, мне в последнее время стали нравиться такие, неброские. Голос тоже приятный. И этот её зауральский говорок характерный -- что-то вроде изюминки. Выдаёт её, но не портит. А больше я ничего сказать не могу. Что за характер, не ясно. Надо бы поближе пообщаться.

-- Понимаю, любви с первого взгляда не случилось, -- с улыбкой съязвила Галя.

-- Но и нелюбви не случилось, -- парировал Ромкин. -- Всё возможно.

Света лежала на кровати и мысленно прокручивала в голове посиделки у Гали. Её соседка до сих пор не вернулась, никто не отвлекал от раздумий. Произвела она впечатление на этого Ромкина или не произвела? Он был такой невозмутимый, что по внешнему виду ничего не понять. Поглядывал, конечно, на неё, но не так чтобы прямо глаз не сводил. Может, надо было губы подвести поярче? Да нет, он бы тогда догадался, что она специально знакомиться пришла. Когда к соседке за сахаром идут, губы не красят. Одежду тоже вроде бы нормальную подобрала. И не вызывающе, и фигуру подчеркнула. Наверное, всё-таки она ему понравилась. Он же пригласил её в новую кофейню. Хотя, кто знает, возможно, ему просто заняться нечем.

На улице уже стемнело, но Света не включала лампу. Она смотрела в окно, где на фоне тёмно-серого неба пролетали редкие белые снежинки. Некоторые из них, коснувшись стекла, тут же превращались в капельки и начинали медленно сползать вниз.

Вопросы и сомнения роились в Светиной голове, как это всегда случалось с ней после каждого нового знакомства с каким-нибудь парнем. Вообще-то ей нравились несколько иного плана мужчины: холёные, в чёрных костюмах и лакированных туфлях, в белоснежных рубашках с дорогими галстуками. Ромкин же произвёл на неё двоякое впечатление. С одной стороны, какой-то не солидный, одет слишком просто: джинсы, вязаный свитер, тёмно-серые ботинки. Зато ручка у него наикрутейшая, да и телефон тоже, не какой-нибудь тридцать пятый "Сименс". Интересно, что там про неё Ромкин говорил. Надо будет узнать у Гали. Ведь наверняка что-нибудь говорил...

Наутро Галя сама заглянула к Светлане.

-- Привет, подруга! Объяснишь мне, что это вчера было? Номер свой не дала, про кафе ничего определённого не сказала человеку.

-- Я ещё не поняла, нравится он мне или не нравится. Дам номер сразу, а вдруг встречаться не захочу? И что тогда? Станет он названивать, а мне это нужно?

-- По-моему, Ромкин не такой, -- возразила Галя. -- Думаю, он не из тех, кто "названивает". Достаточно один раз сказать ему "нет", и он всё поймёт. Так что будь осторожна. Он всё воспринимает буквально и одни и те же вопросы по несколько раз не задаёт.

-- Ты хочешь сказать, что если я один раз откажусь с ним встретиться, он второй раз уже не позовёт?

-- Да, может и не позвать. Коля мне говорил, что Ромкин именно такой.

-- Разве с нами, с девочками, так можно? -- шутливо возмутилась Света. -- Женское "нет" совсем не то, что обычное, мужское. Мы говорим "нет", а подразумеваем "да, но позже".

-- Вот пока ты там подразумеваешь, у него отпуск закончится и тю-тю Ромкин.

-- Галя, не дави на меня! Я же его совсем не знаю! Выглядит он как-то...

-- Как?

-- Ну явно не как состоявшийся и уверенный в себе мужчина. Скорее, как студент-старшекурсник. Джинсы, свитер... Для полноты образа не хватает только рюкзачка за спиной.

-- А как, по-твоему, должен выглядеть состоявшийся мужчина?

-- Артур ко мне на свидания приходил всегда в костюме. Обязательно в отутюженной сорочке, в галстуке. На ногах -- чёрные сияющие туфли. Ремень -- в том же стиле. А помнишь, до Артура я с Денисом встречалась? Он тоже ходил в костюмах. То в двойке, то в тройке. Если жарко, то просто в классических брюках со стрелками. И обязательно в белоснежной рубашке!

-- А у вас с Артуром свидания когда случались?

-- Я же тебе говорила, по пятницам в основном, он прямо с работы за мной заезжал.

-- А где он работал, напомни.

-- Галя, ты что, забыла? В банке работал, я тебе рассказывала.

-- А Денис?

-- Денис -- в префектуре.

-- А тебе не кажется, Света, что в банках и префектурах существует дресс-код, который надо соблюдать, и без костюма просто могут на работу не пустить? Неужели ты думаешь, что в спортзал или с собакой погулять они все тоже в костюмах ходят?

-- А, вот ты о чём, -- нараспев произнесла Света. -- Ну, всё равно, на свидания ко мне они в старых джинсах не являлись.

-- Ромкин, во-первых, не на свидание к тебе шёл, а в гости ко мне. А во-вторых, человек в отпуске, на отдыхе. Может быть, дома у него весь шкаф костюмами забит. И в-третьих, джинсы у него не старые, это они просто выглядят так. Мой Коля себе такие же в Голландии купил, их нарочно старят и потом продают.

-- Да?! -- искренне удивилась Светлана. -- Ладно, приму к сведению.

-- Света, роль свахи мне совсем не нравится, -- продолжала гнуть своё Галя, -- но со стороны кажется, что вы очень друг другу подходите. По-моему, вы даже чем-то похожи.

-- Хочешь сказать, что я такая же серенькая? -- вскинулась Света.

-- Хочу сказать, что он такой же симпатичный. Что-то в нём есть. Он чуточку на Данилу Багрова из "Брата" лицом смахивает, не заметила? Правда, у Данилы волосы тёмные и брови погуще.

-- Если и смахивает, то очень отдалённо, -- отрицательно помотала головой Светлана. -- И вообще... Какой-то он закрытый, немногословный...

-- А ты ждёшь, что тебя при первой же встрече комплиментами должны осыпать, да?

-- Ну хоть что-то он мог бы и сказать. После того, как я ушла, он ничего не говорил?

-- Сказал, что у тебя приятная внешность и приятный голос. А наедине тебе, может быть, и ещё что-нибудь скажет.

-- Считаешь, что мне с ним надо встретиться?

Галя промолчала в ответ, будто Света ничего и не спросила.

-- Я вся в сомнениях. Расскажи мне про него ещё что-нибудь. Какой он?

-- Я Ромкина вчера сама второй раз в жизни видела. До этого Коля мне много про него рассказывал. Говорил, что он очень удачливый. Знаешь, бывает, когда постоянно перед человеком то касса закрывается, то кофе-машина ломается, то двери перед носом захлопываются. А с Ромкиным всё наоборот происходит. Именно ему достаётся самый лёгкий билет на экзамене, попадается обменник с самым выгодным курсом, он последним в уходящий вагон успевает вскочить.

-- Ну это вряд ли к его личным качествам можно отнести. Скорее, дело случая. От него самого тут ничего не зависит.

-- Ты же просила что-нибудь ещё рассказать, вот я и вспомнила. По-моему, быть любимчиком судьбы совсем неплохо, не каждому дано. Может, и тебе именно с Ромкиным в жизни повезёт.

-- Ты серьёзно?

-- Света, давай будем считать, что это наш последний разговор насчёт Ромкина. Мне абсолютно всё равно, получится у вас с ним что-нибудь или не получится. Решай сама, а то скажешь потом, что я тебе его навязала.

С этими словами Галя помахала Свете ручкой и пошла к себе.

Звонок Светы застал Ромкина в Коломенском.

-- Алло, это Светлана, Галина подруга, -- зазвучал из трубки приятный голос с характерным лёгким акцентом.

-- Привет, Светлана! Я так и подумал, что это ты.

-- Помнишь, мы с тобой собирались в новую кофейню на Шаболовке сходить?

-- Конечно. Когда идём?

-- Давай завтра, только не очень поздно, пока народ с работы не повалил.

-- В половину четвёртого нормально?

-- Подойдёт.

-- Где тебя встретить?

-- Можешь у выхода из метро подождать, если не сложно. Он там один.

-- Да, я в курсе. Буду ждать тебя у метро в половине четвёртого.

После прогулки в Коломенском Ромкин вернулся в Колину квартиру раньше хозяина. Положил в холодильник купленные продукты, включил телевизор. Не найдя ничего хорошего ни на одном из каналов, выключил его. Взял книгу Макаревича, которую прочитал уже почти до середины, и, устроившись на диване, включил радио.

Серое небо за окном быстро темнело. Моросил дождик. Из приёмника доносились слова песни: "Где это всё, что должно было быть у меня..."

"Приятная мелодия", -- подумал Ромкин, отложил книгу в сторону и закрыл глаза. Он и не заметил, как задремал. Проснулся от звука хлопнувшей двери, это пришёл Николай.

-- Привет! Ты ужинал? -- спросил Коля.

-- Да, в кафе заходил.

-- Я тоже не голоден, спасибо заказчикам. Давай просто чаю попьём.

Они переместились на кухню.

-- Как у тебя со Светой? -- поинтересовался Коля. -- Что-нибудь вырисовывается?

-- Позвонила. Договорились пойти завтра в кофейню.

-- Ну и отлично! У меня кое-что есть для тебя, -- Коля положил перед Ромкиным два каких-то билета. -- Можешь предложить ей сходить вместе на мюзикл.

-- А поподробнее? -- попросил Ромкин.

-- Мюзикл "Норд-Ост". Билеты на ближайшую среду. Ты же ещё не уедешь?

-- Честно говоря, собирался. Но теперь точно не уеду. Ни разу на мюзикле не был.

-- Тем более, стоит сходить. Он первый такой у нас. Всё по бродвейским стандартам. Бюджет просто ох...енный! Под него специально ДК ГПЗ реконструировали. Теперь его стали театральным центром называть. Там декорации прямо в пол вбетонированы. Мюзикл уже год идёт, а до сих пор аншлаги.

-- Ага, я что-то слышал про это. А сам чего не сходишь с Галей?

-- Да мы недавно как раз ходили, с месяц назад. Нам так понравилось! Прикинь, там на сцену настоящий самолёт выкатывают! А как поют! Галя просто в диком восторге. Она когда Свете рассказывала, та чуть от зависти не умерла. Сказала, что тоже хочет сходить.

-- Так это ты специально для меня купил?

-- Для тебя. Но не купил. Мне их сегодня заказчик предложил, у него жена в "Москонцерте" работает.

-- А с чего такая щедрость?

-- Да он мужик не бедный, с бизнесом у него всё в порядке. Говорит мне: "Я бы мог и побольше за проект заплатить, но тебе же всё равно прибавку не сделают, директор всё себе оставит". А билеты -- это уже как бы лично для меня. Сегодня встречался с ним, он в дорогой ресторан позвал. В другие он просто не ходит. Я там наелся от души, он ни копейки с меня не взял, всё сам оплатил.

-- Неплохо ты устроился. А что за проект?

-- Он здание в центре купил. Там раньше какое-то библиотечное управление было. А теперь он хочет перепланировку сделать, интерьеры соответствующие и сдавать под офисы. Домик красивый, начало девятнадцатого века. Я ему сегодня пару идей предложил, он до понедельника думать будет.

-- Значит, я тебе за билеты ничего не должен? -- уточнил Ромкин.

-- Абсолютно ничего! Сходи и получи удовольствие.

-- А где это, говоришь?

-- ДК ГПЗ что ли не знаешь? Между "Пролетарской" и "Дубровкой".

-- Спасибо, дружище! -- Ромкин взял билеты, повертел их в руках и вложил в книгу, которую читал до прихода Коли.

-- О, -- воскликнул Николай, -- это Макаревич?! Стихи что ли?

-- Не, проза.

-- Он ещё и прозу пишет? Ну даёт!

-- И очень даже неплохо пишет. Читается легко.

-- Ладно, давай, скажи-ка мне ещё про Свету что-нибудь, -- сменил тему Коля.

-- Что сказать?

-- Ну-у, впечатлениями поделись. Что ты вообще насчёт неё думаешь?

-- Это тебе самому интересно или Галя просила узнать?

-- И то и другое, -- улыбнулся Коля.

-- Так-то она ничего, симпатичная. Но не могу сказать, что зацепила.

-- Может быть, она ещё крючок с наживкой не закинула. Подожди немного.

-- Да мне кажется, я не особо ей интересен. Никак не решу, стоит ли всерьёз заморачиваться. Перспективы непонятные.

-- А ты заинтересуй! Вот сводишь её в кафе, в театр, перспективы станут намного яснее. На выходных куда-нибудь пригласи. Комплиментов ей наговори побольше, они же все это любят.

-- Некоторые ко мне и без комплиментов интерес проявляют.

-- Ну, то некоторые. А то -- Света! Её сначала надо выгулять, показать ей себя с лучшей стороны, а потом уже всё остальное.

-- А какая у меня сторона лучшая? Мне кажется, все одинаково хороши, как ни крути.

-- Балабол ты, Ромкин! -- с лёгкой укоризной сказал Коля.

На этом разговоры про Свету в тот вечер закончились.

Всё, что следующим утром Ромкин увидел из окна, было мокрым. И лавочки у подъездов, и деревья, и припаркованные во дворе машины. Выбоины на асфальте превратились в лужи. За ночь дождик постарался неплохо и останавливаться, похоже, не собирался.

Погода не располагала к прогулкам. И вообще на Ромкина неизвестно откуда напала необъяснимая лень. До предстоящей встречи со Светой он решил никуда не ходить. Перебрав все каналы на Колином телевизоре, Ромкин посмотрел только новости и выключил его. Читать тоже не хотелось. Хотелось просто ничего не делать. Ромкин включил "Наше радио" и улёгся на диван.

Так он и пролежал до обеда, просто слушая песни, иногда подпевая и покачивая в такт музыке ногой. Время тянулось не очень быстро, но всё равно быстрее, чем на работе.

Ромкин никак не мог понять, насколько сильно хочется ему замутить со Светой и вообще хочется ли. Будет ли он рад, если у них что-то получится? Скорее да, чем нет. Расстроится ли он, если у них ничего не выйдет? Скорее нет, чем да.

В начале второго Ромкин соорудил себе обед из того, что нашлось в холодильнике, потом пошёл в ванную и тщательно, не торопясь, побрился. Понюхал стоявшие у Коли на полке флакончики, выбрал понравившуюся туалетную воду и аккуратно брызнул её на себя пару раз.

"К встрече готов", -- мысленно произнёс он. Перебравшись опять на диван, Ромкин стал внимательно следить за часами. Он не хотел опаздывать к назначенному времени, но выйти раньше и ждать Свету под дождём ему не хотелось ещё больше. Несколько раз Ромкин выглядывал в окно в надежде увидеть, что дождь закончился. Но стоило тому лишь немного ослабнуть, как с юга накатывала новая туча и дождь принимался лить с прежней силой. Наконец решив, что уже пора, Ромкин двинулся в путь.

На улице сразу пришлось раскрыть зонт, до того неприятным был дождик. На "Шаболовскую" Ромкин всё-таки приехал минут на десять раньше, чем было нужно. Потоптавшись немного на станции, он поднялся наверх и вышел из вестибюля. Светы конечно же ещё не было. Стоя под зонтом, Ромкин поглядывал по сторонам, не упуская из вида и выход из подземки.

Краем глаза он заметил двоих патрульных милиционеров, идущих по тротуару. Придав своему лицу соответствующее выражение, Ромкин уставился на Шуховскую башню. Милиционеры поравнялись с ним, окинули оценивающим взглядом и медленно пошли дальше. Ромкин не отрываясь смотрел в одну точку, будто ничего важнее башни не существовало для него в этот момент. И только когда те двое отошли на десяток метров, повернулся в их сторону. Ещё через несколько шагов они остановились и стали всматриваться в лица прохожих. К входу в метро спешил какой-то парень с кавказской внешностью. Стражи порядка перегородили ему дорогу и стали что-то негромко спрашивать. После этого все трое отошли в сторону, подальше от вестибюля. Кавказец сначала мотал головой, потом разводил руками, потом полез в карман, что-то достал и отдал милиционеру. "Документы?" -- предположил Ромкин. Но милиционер не вернул парню то, что взял, а сунул себе за пазуху. Кавказец что-то сказал, кивнул и пошёл к входным дверям вестибюля. "Похоже, откупился", -- сделал вывод Ромкин.

В это время из метро вышла Света. Увидев Ромкина, она быстро подошла к нему и поднырнула под его раскрытый зонт.

-- Привет! Давно ждёшь?

-- Привет! Минут десять, но пусть это тебя не беспокоит, просто раньше времени приехал.

-- Ну пойдём! -- Света взяла Ромкина под руку и прижалась к нему, чтобы на неё не падали капли дождя.

Она была с непокрытой головой, в бежевом плаще, из-под которого выглядывал полупрозрачный лёгкий шарфик, повязанный вокруг шеи. Её невысокие сапожки без каблука и сумочка были цвета шоколада, а ноги облегали плотные тёмные колготки.

-- По-моему, ты слишком легко оделась, -- сказал Ромкин. -- На улице всего десять градусов. Ещё и без зонтика.

-- Ну мы же не на улице будем гулять, -- улыбнулась Светлана. -- Не бойся, не замёрзну. А зонтик складной у меня в сумке лежит.

Они завернули за угол, прошли метров сто и оказались у входа в кофейню, которая располагалась на первом этаже жилой восьмиэтажки.

-- Вот и всё, а ты боялся, -- засмеялась Света.

В этот час людей в кафе было совсем немного. У окна сидела молодая парочка, у стены -- две девушки. И ещё женщина средних лет, которая явно собиралась уходить, поднявшись из-за стола.

-- Где сядем? -- спросил Ромкин.

-- Пойдём в уголок, -- предложила Света и направилась вглубь зала.

Прямо на ходу она расстегнула плащ и, положив на угловой диванчик свою сумку, одним движением сбросила его с плеч и подала Ромкину. Теперь Светлана предстала перед ним в облегающем платье терракотового цвета с растительными узорами.

Пристроив Светин плащ, свою куртку и зонт, Ромкин сел на диван, расположившись вполоборота к Светлане. Пока она изучала меню, Ромкин рассмотрел её повнимательнее. Сегодня Светины волосы были распущены и немного кудрявились. На губах -- помада под цвет платья. Тушь для ресниц и тени, без которых явно не обошлось, делали её глаза более выразительными. Но весь этот макияж был лёгким и деликатным и ничуть не вредил Светлане, а лишь выгодно дополнял её образ. Ещё Ромкину показалось, будто Светина грудь за те два дня, что он её не видел, стала как минимум на размер больше.

-- Шикарно выглядишь! -- сказал Ромкин, вспомнив Колин совет про комплименты.

-- Благодарю! -- галантно кивнула Света и улыбнулась.

-- Мне для начала глясе и тирамису, -- сказала она подошедшему официанту.

Ромкин заказал себе штрудель и капучино.

Света закинула ногу на ногу и обхватила правую коленку руками, сомкнув пальцы замком.

-- Ну? -- она посмотрела Ромкину в глаза и подняла одну бровь. -- Расскажи мне что-нибудь о себе.

-- Пожалуйста. А что конкретно рассказать?

-- Это правда, что тебе не нравится твоё имя?

-- Правда.

-- А почему?

-- Да ну, звериное какое-то. А ещё надо мной все подшучивают, что я всегда не прав.

-- Почему не прав?

-- Да потому, что Лев.

-- А, в этом смысле... Ну а почему же не поменяешь? Сейчас это просто делается.

-- Всё немного сложнее, чем ты думаешь.

-- Вот и расскажи.

-- Быстро не расскажешь.

-- А ты можешь и не быстро. Куда нам спешить? Ещё наш заказ даже не принесли.

-- Во-первых, паспортные данные можно поменять только по месту постоянной прописки, а прописан я далеко, совсем не там, где живу.

-- И где же ты прописан, если это не секрет?

-- В Новокуйбышевске.

-- А где это?

-- В Самарской области.

-- А, Самару я знаю. Ты там учился?

-- Да. Начал учиться в Куйбышеве, а закончил в Самаре.

-- Переезжать пришлось?

Ромкин с недоумением посмотрел на Свету.

-- Пришлось. А потом ещё раз, из РСФСР в Российскую Федерацию.

-- Ах, в этом смысле?! Город переименовали?!

Ромкин кивнул. "Слава богу, сообразила", -- подумал он.

-- А что же во-вторых? -- спросила Света.

-- Думаю, если уж паспорт новый делать, то, может, и фамилию заодно поменять?

-- А фамилия чем не нравится?

-- Как бы тебе объяснить?.. Ну, смотри, допустим, я беру тебя в жёны...

-- Меня? -- с удивлением переспросила Света.

-- Просто для примера говорю. Допустим, что тебя. И ты становишься Светланой Ромкиной. Звучит так, будто ты чья? Правильно, Ромкина! А я-то не Ромка, я Лев. И получается какая-то несуразица. Вроде я с чужой женщиной связался.

-- Ну да, и правда, смешно. А ты уже придумал, на какую менять будешь?

-- Нет, решил подождать.

-- Чего подождать?

-- Свадьбы. Вдруг у моей жены красивая фамилия окажется, я бы мог её себе взять. Кстати, у тебя какая?

-- Душевина я, -- кокетливо ответила Света.

-- Девичья у тебя фамилия.

-- Ну да, девичья. А какая же ещё? Я замужем не была.

-- Я не в этом смысле. Твоя фамилия для девушки хороша, а для мужчины -- не очень. Мягкая слишком.

-- Пожалуй, что да. Не каждого такая устроит. Хотя для поэта или исполнителя романсов вполне подходящая.

К столику подошёл официант, положил на него столовые приборы и удалился со словами: "Ваш заказ вот-вот будет готов".

-- Ну а почему ты из Москвы уехал? Галя сказала мне, что ты здесь работал вместе с её Николаем, и всё у тебя было хорошо.

-- В двух словах не смогу объяснить, к сожалению.

-- Я же тебе сказала, что никуда не тороплюсь. Рассказывай!

Ромкин собрался с мыслями, прикидывая, как бы доступнее донести свои аргументы до Светы. Тут им как раз подали десерты и кофе. Ромкин сделал глоток капучино, добавил туда сахара и начал своё объяснение.

-- Неспокойно тут, в Москве. Я не чувствую себя защищённым. Меня тут и взорвать могут, и подстрелить в любой момент. Причём как милиция, так и те, кого она ловить должна. Может, у кого-то такого ощущения и не возникает, но вот у меня оно присутствует постоянно.

-- Даже не знаю, что сказать. Я никогда за собой такого не замечала. Бывает, что-то где-то и случается, но, по-моему, в опасную ситуацию можно везде угодить, а не только в Москве. Зато какие здесь открываются возможности для карьеры и зарабатывания денег!

-- А это вот вторая причина, по которой мне в Москве не нравится. Как-то уж очень много тут все о деньгах думают. Гонка прямо какая-то, кто больше заработает.

-- Можно подумать, только в Москве так, -- возразила Света.

-- Наверно, не только. Но именно тут ради денег люди на всё готовы. Одну комнату на пятерых снимать, по два часа на работу добираться, без выходных вкалывать. И всё ради чего? Чтобы заработать денег. Они вроде бы и в Москве, но эту Москву только из окна электрички видят.

-- Это ты говоришь о тех, кто из других мест приехал. А настоящие москвичи в электричках не ездят. Они на Москву из окон своих квартир поглядывают.

-- Да, я о таких, как мы с тобой, говорю. Ты же мне свои вопросы задаёшь, а не какому-то коренному москвичу. Он бы тебе, скорее всего, по-другому ответил.

-- И вот из-за этого ты не захотел в Москве работать?

-- Есть ещё одна, третья причина.

-- Ах, ещё и третья есть? Интересно, интересно. Выкладывай!

-- Лет тридцать-сорок назад молодёжь начала активно из деревень уезжать. Закончат школу -- и в город. Кто в техникум, кто -- в институт...

-- А это тут причём? -- перебила Света.

-- Дослушай, раз уж спросила. Уезжали учиться и не возвращались. Даже те, кто в сельхозинституте дипломы агрономов и животноводов получали, на село обратно не ехали. Потому что в городе жить было лучше. Девчонки старались за городских замуж выйти, парни работу себе такую подыскивали, где жильё давали. Цеплялись за городскую жизнь, кто как мог. И что мы сейчас имеем? В деревнях остались жить одни старики да алкоголики. А теперь вот то же самое с Москвой происходит. Со всей страны сюда ломанулись за деньгами, за славой, за красивой жизнью. Если все хорошие специалисты сюда переедут, кто в других городах останется? Одни неудачники? По-твоему, только в Москве должны хорошие архитекторы работать? А в провинции пусть строят что попало, хоть сараи, да? В Москве каждый сможет что-то красивое сделать, когда в проекты миллионы вливаются. А ты вот попробуй за копейки что-нибудь классное спроектировать!

-- А-а-а, -- протянула Света. -- Теперь я поняла, что Галя имела в виду под словом "правильный". Ты у нас идейный, оказывается? Поехал провинцию с колен поднимать?

-- Вы, значит, с Галей уже меня досконально обсудить успели? -- ответил вопросом на вопрос Ромкин.

-- Да нет, -- спохватилась Света, поняв, что сболтнула лишнее. -- Просто Галя к слову сказала, что ты вот такой положительный. И всё, ничего мы больше не обсуждали. Мне теперь, знаешь, что непонятно? Зачем же ты тогда сюда вообще приезжал?

-- Ну уж точно не ради денег.

-- Тогда ради чего? Славы?

Ромкин начинал чувствовать себя как на допросе и попытался увести разговор со Светой в другую сторону.

-- Смотрю, ты любишь вопросы задавать. Тебе бы на психолога надо было выучиться или на следователя, -- с иронией произнёс он.

-- А ты не далёк от истины. Я чуть было не пошла после школы на психолога учиться. До последнего колебалась. А сейчас у меня тема диссертации связана с психологией восприятия городской среды. Так что, как говорится, вопросы здесь задаю я. Рассказывай, что тебя заставило в Москву приехать.

-- Да ты настойчивая! -- улыбнулся Ромкин.

-- Да, я такая! -- с гордостью ответила Светлана.

-- Ну хорошо, -- Ромкин не видел веских причин отказывать Свете. -- Во-первых, захотел проверить себя в новых условиях, уровень свой немного подтянуть. Всё-таки в столичных компаниях и техника круче, и проекты амбициознее. Когда я из Самары уезжал, там ещё на кульманах чертили. А тут почти все уже за компьютерами сидели.

-- Убедил, -- кивнула Светлана. -- Но, кажется, ты сказал "во-первых"? Значит, есть и "во-вторых"?

-- Да, есть, -- неохотно ответил Ромкин. -- Но это уж совсем долгая-предолгая история.

-- Если ты ещё хоть раз скажешь, что это долго или не быстро, я тебя укушу, -- Света шутливо щёлкнула зубами. -- Я никуда отсюда не уйду, пока ты мне всё не расскажешь!

-- Ты уверена, что хочешь это услышать? -- уточнил Ромкин.

-- Начинай, не тяни, -- ответила Света.

-- Из-за девушки так получилось.

-- Я так и знала! -- воскликнула Света и хлопнула в ладоши. -- Шерше ля фам! С этого и надо было начинать, а ты мне что-то про амбициозные проекты и самореализацию рассказываешь. Давай, пожалуйста, в подробностях про девушку. И начистоту!

-- А какой смысл мне тебя обманывать? -- развёл руками Ромкин. -- Если бы не хотел, просто бы ничего и не сказал.

Света сидела молча с таким выражением лица, которое безо всяких слов говорило: "Ну-с, я вас слушаю". Ромкин прожевал кусок штруделя, отпил ещё немного капучино и начал рассказывать.

-- Где-то через месяц после окончания института я познакомился с девушкой. В Самаре... Я тогда уже работал в одной архитектурной мастерской, снимал квартиру-однушку...

-- А как познакомился? -- не удержалась, чтобы не спросить, Света.

-- В трамвай зашёл, а там девушка симпатичная сидит. Я на неё сразу внимание обратил. У неё ноги были длинные, коленки красивые. Юбочка коротенькая, босоножки на каблуках. Маечка облегающая, под которой больше ничего нет. Сидит, улыбается. Я её как бы невзначай разглядывать стал. Она один мой взгляд перехватила, другой. Потом встаёт, подходит ко мне и говорит: "Глаза сломать не боишься? Давай знакомиться!" Так и познакомились. Я её проводил, мы прогулялись, договорились ещё встретиться. Ну и началось. Вскоре она и в гости ко мне пришла, музыку послушать. Потом ещё пару раз. А потом пришла и ночевать осталась.

-- А сколько ей лет было? -- опять перебила Ромкина Света.

-- Двадцать.

-- А её родители как к этому относились?

-- Нормально относились. Она меня почти сразу с ними познакомила, я им понравился. Они были не против, что она у меня ночует. Сначала она только на ночь оставалась, а днём уезжала. Потом стала задерживаться дня по два, по три. В квартире её косметика появилась, фен, колготки всякие, халатик, тапочки. А ещё через какое-то время она у меня неделями безвылазно начала жить. Я и опомниться не успел, как её платья да кофты почти весь шкаф заняли.

-- А она где работала? -- поинтересовалась Светлана.

-- Нигде. Она училась. В педагогическом. Сначала на очном, потом на заочный перевелась, но работать всё равно не пошла.

-- А где же она деньги брала? -- снова спросила Света, которая пыталась всё в своей голове разложить по полочкам.

-- За квартиру платил я, продукты покупал тоже я. А на шмотки, косметику и прочие удовольствия ей родители денег давали.

-- А кто у неё родители? -- Света старалась не упустить ничего.

-- Её мама, по-моему, нигде не работала, а вот папа... Папа был очень важной шишкой в областном военкомате. Думаю, взяток он брал немало от тех, кому служить не хотелось.

-- И почему ты так думаешь?

-- Был я у них в гостях. На одну зарплату так не живут. Квартира четырёхкомнатная, мебель в ней шикарная, техника импортная. А ещё аж три дачи и две машины.

-- А дочка у них единственная в семье?

-- Нет, дочек две. Но папа обеих любил, и на обеих у него денег хватало.

-- Ты до сих пор так и не сказал имя своей девушки, -- заметила Света.

-- Бывшей девушки, -- поправил её Ромкин.

-- Ладно, как звали твою бывшую девушку? -- спросила Света, сделав ударение на слове "бывшая".

-- А разве это принципиально?

-- А разве это секрет? -- парировала Света.

-- Любочка, -- не стал дальше препираться Ромкин.

-- Ну и что у вас было дальше с Любочкой?

-- Стали жить-поживать. Но не могу сказать, что как в сказке. Сначала, может, и нормально было, а потом стало не очень...

-- Что так? Надоела Любочка?

-- Её причуды надоели, капризы, истерики. С ней ничего невозможно было планировать. Её настроение и желания с калейдоскопической быстротой менялись.

-- Ну, это каждый парень может сказать. Или почти каждый, -- усмехнулась Света. -- А что конкретно тебя не устраивало?

-- Да она просто надо мной издевалась! То ей посреди ночи винограда хочется, то требует, чтобы я с работы отпросился и к стоматологу её сводил. А то заставляет меня татуировку с её именем сделать! Причём позже выяснялось, что никакой особой необходимости-то и не было. Пока я в круглосуточный ларёк за виноградом бегаю, она спать укладывается. Приношу ей, а она: "Съешь сам, я уже сплю". После похода к врачу говорит: "Подумаешь, я бы и без тебя точно так же сходила".

-- А после того, как ты татуировку сделал, что сказала?

-- А я татуировку не делал. Что я, идиот, чтобы у себя на попе "Любовь" писать? Мне потом как с мужиками в баню ходить?

Света не смогла сдержать смех, представив эту картину.

-- Да, сейчас смешно. А тогда мне было не до смеха, -- Ромкин на мгновенье задумался, прикидывая, что ещё можно рассказать Свете. -- Вот, например, зовут нас в гости или на пикник мои друзья. Заранее спрашивают, сможем ли прийти. Договариваемся, обещаем, что придём, Люба не против. Но в самый последний момент, когда мы выходим из дома или уже едем в гости, у Любы вдруг портится настроение. То она ноготь ломает, то ей туфли жмут, то волосы не лежат как надо. В общем, что-то обязательно происходит, отчего она впадает в истерику в самое неподходящее время. И я оказываюсь перед выбором: сидеть с ней дома и успокаивать или ехать куда-то без неё. Причём она как бы не против меня отпустить, но только на словах. Делает обиженное лицо и говорит: "Поезжай без меня, это же твои друзья. Подумаешь, я тут поплачу одна, ничего страшного". И даже если я уезжаю, меня начинает грызть совесть, что я в таком состоянии оставил свою любимую. В гостях уже никакого настроения нет, спешу обратно домой, а там меня ждёт вторая часть: "Ну что? Как ты там веселился, пока я тут одна рыдала? Ты меня не любишь!" Стал в таких случаях оставаться с ней. В итоге мои друзья просто перестали нас куда-то звать.

-- Может быть, это просто совпадения, стечение обстоятельств? -- предположила Света. -- Девушка, конечно же, импульсивная, судя по твоим словам, но она могла и не специально всё это делать.

-- Я тоже сначала так думал, -- сказал Ромкин. -- Но, странное дело, ногти у неё ломались и настроение портилось только накануне встреч с моими друзьями. А перед встречами с её подругами ничего подобного не происходило.

-- Значит, ты своих друзей растерял, а с её подругами дружил?

-- Как бы не так! Она никогда меня с собой не брала. "Дорогой, у нас там девичник, ни одного мужчины не будет". Или что-то подобное говорила.

-- А может, она не с подругами встречалась? Может, у неё любовник был? -- спросила Света заговорщицким голосом.

-- Я не проверял, но вряд ли. У нас с ней в постели всё хорошо было. Причём почти без пауз, каждый день. А на выходных -- и по несколько раз за день. Зачем ей любовник?

-- Ну, это я так спросила, к слову. Наверно, незачем.

Разговаривая со Светой, Ромкин между делом разглядывал интерьер кафе. На стенах висели монохромные фотографии с видами итальянских городов. Здесь были Рим и Милан, Флоренция и Венеция, Сан-Ремо и Комо и просто пейзажи с красивыми горами и бухтами. Судя по автомобилям и людям, запечатлённым на фото, снимки были сделаны лет тридцать тому назад. Ещё в оформлении кафе лейтмотивом присутствовал итальянский триколор. А звучавшая музыка представляла собой инструментальные версии известных песен Кутуньо, Пупо, Тоцци и других композиторов с Аппенинского полуострова.

Ромкин поймал себя на мысли, что ещё каких-то пару лет назад воспоминания о Любе и её капризах вызывали в нём бурный всплеск эмоций. А сейчас он рассказывал Свете про свою жизнь так, будто и не с ним всё это произошло, а про кого-то другого было в книжке написано. Его спокойное повествование вполне гармонично ложилось на мелодичную итальянскую музыку.

Людей в кафе прибавлялось. За соседний столик уселась компания студентов. К сидевшей у окна парочке присоединилась ещё одна.

-- Похоже, твоя Люба в детстве испытывала острый дефицит внимания, -- подумав, сказала Света. -- Ей от тебя не сам виноград был нужен, а именно поход за ним ночью, ради неё. Поступок, одним словом. Или маленький подвиг, если хочешь.

-- Да у меня вся совместная жизнь с ней в подвиг превратилась, -- вздохнул Ромкин.

Боясь упустить ниточку разговора, за которую Света так удачно ухватилась, она спросила:

-- Ну а что ещё помешало вам стать счастливой парой?

-- Собака.

-- Это как?

-- Люба хотела завести собаку, а я -- нет.

-- Ты не любишь собак?

-- Наоборот, слишком люблю. Для меня собака -- это большая ответственность. Она и заботы требует, и внимания.

Ромкину показалось, что Света как-то надменно усмехнулась.

-- Что-то не так? -- спросил он. -- Слишком пафосно говорю?

-- Ага, как перед школьниками на классном часе. Но по сути я с тобой согласна.

-- Так вот... Люба уверяла, что будет сама о собаке заботиться, гулять с ней, играть, кормить её. Я Любу отговаривал, но однажды она всё-таки притащила в дом спаниеля. Это был уже не маленький щенок, но достаточно молодой пёсик. Сначала она действительно, как и обещала, каждый день ходила с Бобиком гулять и утром и вечером, играла с ним. А потом начала отлынивать. То утром её с кровати не поднять, то вечером она "слишком устала". То ей срочно заниматься нужно, то нога болит. Тысяча и одна причина, чтобы отправить на прогулку с Бобиком меня и не идти самой. А мне-то собачку жалко. Бобик скулит, топчется у двери, на меня смотрит преданно. Погуляю с ним, а после ещё надо лапки помыть. И это тоже я. А Люба очень быстро к Бобику всякий интерес потеряла. Он прыгает около неё, на задние лапы встаёт, а она ему: "Отстань!" -- и тапком по морде. А потом Бобик заболел. Угадай, кто с ним по ветеринарам таскался? Когда его вылечили, он уже от меня ни на шаг не отходил. А Любу просто игнорировать стал. Она ему скажет что-нибудь, а он глухим прикидывается. Стоит мне ту же команду повторить, он моментально реагирует. Ох, как Люба ревновала!

-- И что было дальше? -- спросила Света замолчавшего было Ромкина.

-- А дальше было ещё страшнее. Когда пошёл второй год наших отношений, Люба начала заводить разговоры о свадьбе. Мол, мы уже столько времени вместе, я хочу тебе ребёночка родить, поэтому нам бы лучше пожениться.

-- Свадьбы испугался?

-- Меня не свадьба пугала, не штамп в паспорте. Меня во фразе "хочу тебе ребёнка родить" пугало слово "ТЕБЕ". Заметь, не себе, не нам, а мне она родить хотела. Я пытался представить, какой будет наша семейная жизнь, если появится малыш. И мне рисовались безрадостные картины, как я один гуляю с ребёнком, встаю к нему по ночам, по врачам с ним бегаю, а Люба в это время сладко спит или телевизор смотрит. У меня же был наглядный пример перед глазами -- её отношение к Бобику. Я испугался, что мне придётся в одиночку ребёнком заниматься, стирать ему, гладить, купать его, ночами не спать, но при этом ещё и деньги зарабатывать успевать. А Люба будет просто гордиться тем, что она мама и больше ни фига не делать. Она же сама как капризный ребёнок, а тут у меня их окажется сразу двое.

-- Так ты, значит, её бросил? Беременную? -- укоризненно посмотрела на Ромкина Света.

-- Почему сразу беременную?! И почему бросил?! Не так-то просто было её бросить. Она ведь у меня жила, неудобно как-то девушку из квартиры выгонять. Попытался поговорить. Сказал ей, что в ближайших планах у меня свадьбы нет. Сослался на то, что сначала нам нужно карьере внимание уделить, собственным жильём обзавестись, что ей самой надо серьёзнее стать. Она истерику закатила: "Ты меня не любишь!", папе своему пожаловалась, что я жениться на ней не хочу. Папаша мне ультиматум поставил: либо я женюсь на его дочери, либо он меня служить отправит. Причём, если на Любе женюсь, то с квартирой обещал помочь. И после этого разговора она чуть не каждый день начала меня спрашивать, когда мы пойдём заявление в загс подавать. Я время тянул, сколько мог. Но её папе, видимо, ждать надоело, он решил свои угрозы в действие привести. Меня вызвали повесткой в военкомат, хотя у меня на тот момент отсрочка была из-за травмы. В военкомат я не рискнул идти, мало ли что... А в загс мы сходили, заявление подали. Пришлось, хотя я по-прежнему был в душе против. Нам сказали, что распишут через два месяца. Я надеялся, что Любиного папу это успокоит, и всё как-нибудь рассосётся. Но он, наверно, задумал до самой свадьбы меня в тонусе держать. К моим родителям участковый приходил. Интересовался, почему я не живу по месту прописки и почему не являюсь по вызову в военкомат. А потом ко мне на работу пришли и вручили повестку уже лично в руки, под роспись. Там дата явки стояла -- ровно через три дня после свадьбы. Я решил с Любиным папой поговорить, позвонил ему. А он говорит: "Если свадьбу сыграем, повестку выброси. А если нет, то службу в Чечне я тебе обещаю". И это не было похоже на шутку. Он столько блатных деток от армии отмазал, что у него везде свои люди были: в судах, в милиции, главврачи в больницах, ректоры в вузах. У многих же сыновья есть, которых никуда от себя отпускать не хочется. Я бы нигде свою правоту не доказал, если бы довелось с ним тягаться. Пришлось мне придумывать какой-нибудь план. Я сделал вид, что на всё окончательно согласился. Купили мы с Любой мне костюм как бы к свадьбе, туфли новые. Она себе платье заказала. Приглашения начали родственникам рассылать, колечки обручальные присмотрели. А втихаря я свои вещи из квартиры к родителям вывозил. В первую очередь документы, диски, книги, кое-что из одежды. Но так, чтобы Люба не заметила.

-- Да-а-а, детективная история! -- протянула Света.

-- Сначала я думал где-нибудь поблизости отсидеться. Но побоялся, что при сверхвозможностях Любиного папы он меня быстро отыщет. Тогда и появилась идея в Москву уехать. Хозяйке, у которой я квартиру в Самаре снимал, заплатил вперёд за два месяца и сказал, что потом скорее всего съеду, потому что женюсь. С директором на работе договорился, чтобы он меня по-тихому отпустил без долгой отработки, рассчитал и трудовую книжку на руки выдал. Он нормальный мужик, понимающий. Но на всякий случай я сказал ему, что поеду в Питер поработать, про Москву не стал говорить. С друзьями не прощался, к тому времени у меня их всё равно практически не осталось. И выписываться из квартиры родителей не стал, чтобы никого не насторожить.

-- А что родители?

-- Они с пониманием отнеслись. Правда, очень уж переживали, особенно мама.

И Ромкин и Света за разговором допили кофе и съели десерты. А свободных столиков в кафе, между тем, уже не осталось. Официант недовольно посматривал в сторону Ромкина и его спутницы, которые занимали одно из лучших мест и никуда не собирались уходить.

-- Вас рассчитать? -- спросил он, подойдя к ним.

Свете очень уж хотелось дослушать историю до конца.

-- А давай закажем мороженое? -- предложила она Ромкину. -- Я бы пломбир попробовала с шоколадной посыпкой.

-- Мороженое, пожалуйста, моей девушке, -- обратился к официанту Ромкин. -- Мне тоже.

-- И что потом? -- спросила Света, едва официант отошёл от столика.

-- За десять дней до дня свадьбы я уехал. Пока Люба на занятиях была, собрал оставшиеся джинсы, рубашки, трусы-носки там всякие...

-- А костюм свадебный?

-- Что? -- не сразу понял Ромкин. -- А, костюм... Да, тоже забрал. Зачем Любе мужской костюм?.. Стал с Бобиком прощаться. А он будто понимает всё. Смотрит и чуть не плачет... До сих пор его взгляд забыть не могу...

Ромкин помолчал немного, потом продолжил:

-- Ну вот... Оставил Любе записку...

-- Что написал? Что уезжаешь?

-- Нет. Просто написал, что ночевать не приду, чтоб не волновалась и чтобы не забыла с Бобиком погулять. Не хотел, чтобы раньше времени меня хватились. Поехал попрощаться с родителями и сестрёнкой. Там, дома, выбрал из своих вещей самые необходимые, набил ими рюкзак и сумку и -- в дорогу. В тот же вечер ночным автобусом из Самары уехал. У меня было немного денег припасено, родители ещё добавили сколько смогли. В Москве в первый же день квартиру снял через агентство. От центра далеко, у самой кольцевой, маленькая, но отдельная. Начал работу искать. А в каждой солидной компании сразу столичную регистрацию просят и военный билет. Пришлось найти фирму попроще, так я с Колей и оказался в одной конторе.

-- Может быть, зря не сделал себе регистрацию? Работал бы сейчас в каком-нибудь крутом архитектурном бюро.

-- Побоялся, что стараниями Любиного папеньки моя фамилия в чёрные списки внесена. Думаю, приду в паспортный стол, а мне там: "Ага, молодой человек, вот вы и попались! Как раз вас ищем. Спасибо, что сами явились".

-- А что, он и после отъезда тебя искал?

-- Ну, процесс-то явно был запущен. Участковый ещё полгода к моим родителям ходил, как по расписанию, дважды в месяц. Интересовался, не появился ли я, не знают ли они, где я могу быть. Да и на бывшую работу тоже приходили, как я потом узнал.

-- А в Москве, получается, тебя не беспокоили?

-- Почти не беспокоили, обошлось. В милиции мне бывать приходилось, но совсем по другим причинам. Может, всё могущество Любиного папы за границами Самарской области заканчивалось. А может, и нет, просто мне повезло.

-- Ну а Люба?

-- Что Люба?

-- Она сама-то тебя не искала?

-- Примерно год спустя, как я исчез, приезжала вместе с Бобиком к моим родителям в Новокуйбышевск. Плакала. Говорила, что скучает. Просила сказать, где я.

-- И?

-- Они ей ответили, что не знают. Отчасти это было правдой. Я на всякий случай им все письма не из Москвы отправлял, а из Реутова. И писали они мне туда же, до востребования.

Официант принёс две вазочки с мороженым.

-- Бобик... Странное имя для спаниеля, -- задумчиво произнесла Света, перекатывая во рту холодный кусочек пломбира.

-- Когда Люба его взяла, у него уже была кличка -- Бобби. Это я переделал на Бобика, мне так больше нравилось.

-- А ты по Любе скучал? Хотел бы к ней вернуться?

-- Мне передали, что она замуж вышла. Не знаю вот только, свадьба в добровольном порядке состоялась или в принудительном, -- с сарказмом сказал Ромкин.

-- А если она это от безысходности? А на самом деле тебя одного любила, -- предположила Света.

-- Себя она любила. А со мной ей просто удобно было. И давай не будем это обсуждать. Ты ведь просила рассказать, почему я в Москве оказался. Я рассказал.

Света хотела было возразить, но тут же передумала. В самом деле, Ромкин же не на консультации у семейного психолога. Хотя Светино любопытство и осталось не вполне удовлетворённым, она вернулась к прежней теме.

-- И сколько же времени ты здесь, в Москве, шифровался?

-- Примерно два с половиной года.

-- Почему именно столько?

-- Когда мне двадцать семь исполнилось, никакие военкомы стали не страшны.

-- И ты поехал провинцию к столичному уровню подтягивать?

-- Да, именно так и было. Как раз статью прочитал в журнале, что в тех регионах, где нет архитектурных вузов, очень большой кадровый голод, нехватка специалистов.

-- А что же обратно в Самару не вернулся?

-- А смысл? Кто меня там ждал? Девушки нет, друзей тоже нет.

-- Родители?

-- Им и с моей сестрой забот хватало. Ей как раз шестнадцать лет на тот момент было, школу заканчивала, в институт готовилась. Мне бы по любому пришлось квартиру снимать. Так не всё ли равно, в каком городе. Пока своей семьи нет, я к месту не привязан. Куда хочу, туда еду. Где хочу, там и живу.

-- Как вольная птица?

-- Как вольная птица.

-- А меня вот Москва держит, -- многозначительно произнесла Света.

-- И как сильно? -- поинтересовался Ромкин.

-- Я же в очной аспирантуре учусь. Кафедра моя в МАрхИ, руководитель -- тоже. А после защиты кандидатской планирую докторскую писать. Уже есть кое-какие намётки. Но заниматься ею нужно только тут, в столице. Мне придётся и в Ленинке часто бывать, и в архивах сидеть... А ты не хотел бы наукой заняться?

-- Нет, -- замотал головой Ромкин, -- я практик, а не теоретик. Да и учиться мне надоело уже.

-- А ты разве долго учился? -- спросила Света, смутно припоминая, что Галя говорила ей что-то про второе высшее у Ромкина.

-- Я же ещё на сметчика выучился. Заочно, по ускоренной программе.

-- На сметчика? -- удивилась Света. -- Когда? Зачем?

-- Пока в Москве работал, и выучился. Это очень мне сейчас помогает. Почти каждый заказчик вначале воображает себе воздушные замки, а потом, когда узнаёт, во сколько ему всё это обойдётся, просит проект переделывать. Бывает, что и не по одному разу. Причём, как правило, бесплатно, потому что, по его мнению, виноваты проектировщики: не остановили вовремя его безудержную фантазию. Теперь же я на каждую "хотелку" заказчика сразу ему говорю, на какую сумму она потянет. И, знаешь, намного меньше бесплатной и бесполезной работы стало.

Заметив, что мороженое у молодых людей закончилось, официант снова подошёл к их столику и с едва скрываемым неудовольствием спросил:

-- Ещё что-то закажите?

-- Пожалуй, нет, -- ответила Света и посмотрела на Ромкина в ожидании подтверждения своих слов.

-- Можете нас рассчитать, -- кивнул Ромкин.

Удовлетворённый таким ответом официант подхватил опустевшие вазочки из-под мороженого и умчался выписывать счёт. Эта парочка со своим мизерным заказом просидела два с лишним часа за самым крутым столиком на четверых. И он был рад, что наконец-то они уйдут.

Свете было немного неловко, что она с таким пристрастием "пытала" Ромкина. Но одновременно с этим она почувствовала некоторое облегчение, понимая, что ей в этот вечер уже почти наверняка не придётся рассказывать о своей личной жизни, даже если Ромкину и захочется об этом послушать.

-- Ты меня извини, -- сказала Ромкину Света. -- Я столько о тебе узнала, а про себя ничего не рассказала. Ты, наверно, тоже что-нибудь хотел спросить?

-- Честно говоря, хотел. Ты где на архитектора училась? В Сибири?

-- Неа, в Екатеринбурге.

-- А сама родом откуда?

-- Из Тюмени.

-- Значит, в общаге жила, как сейчас? Или квартиру снимала?

-- Ни то, ни другое. Я у тёти жила. У неё своих детей нету. С мужем они тоже разошлись. Она очень хотела, чтобы я в Екатеринбург после школы приехала учиться. Всё равно, на кого. Мама меня с радостью отпустила. Мне у тётушки даже лучше жилось, чем дома. Она каждый день меня спрашивала: "Что тебе вкусненького сготовить? Не нужно ли чего постирать?" От всех забот меня освободила, только учись!

Официант принёс счёт. Ромкин полез в карман за бумажником, Света тоже сделала движение в сторону своей сумочки.

-- Не надо, -- остановил её Ромкин. -- Это же я тебя пригласил.

Он отдал официанту деньги, с которыми тот исчез из поля зрения.

-- Пойдём? -- предложила Света.

-- Я бы сдачу подождал. По-моему, пять сотен в качестве чаевых -- это многовато.

-- Ну, тогда у тебя есть время ещё как минимум на один вопрос, -- игриво сказала Светлана. -- Прошу.

-- А почему ты серьги не носишь? Уши ведь проколоты?

Света никак не ожидала, что Ромкин спросит её именно об этом. Она конечно не могла не заметить, что он внимательно её рассматривал. Но всё равно этот вопрос удивил Свету больше, чем если бы Ромкин пожелал узнать, например, размеры её груди, талии и бёдер.

-- Ну-у-у... -- протянула Светлана. -- Старые серёжки мне все надоели. А уж если новые покупать, то лучше сразу с бриллиантами. Вот когда у меня такие появятся, обязательно буду носить.

Официант не торопился нести сдачу, надеясь, что Ромкин и Света устанут его ждать и благополучно уйдут. Он краем глаза поглядывал на них, обслуживая другой столик, но эти двое, похоже, были увлечены беседой и никуда не спешили.

-- Думаю, у меня есть шанс спросить тебя о чём-нибудь ещё, -- сказал Ромкин.

-- Пожалуйста, спрашивай.

-- Давай завтра встретимся. Сходим куда-нибудь или просто погуляем. Завтра ведь суббота. Надеюсь, ты не очень занята?

-- Не очень, -- согласилась Света. -- Но нужно по погоде смотреть. Давай завтра и созвонимся?

-- Хорошо, я тебе позвоню.

-- Только не слишком рано, пожалуйста, -- умоляюще попросила Светлана.

Официант, убедившись, что Ромкин без сдачи никуда не уйдёт, нехотя подошёл к нему и положил на стол пять сотенных в надежде получить хотя бы одну "на чай".

Дождь на улице так и не прекратился. Ромкину снова пришлось раскрыть зонт, а Света вновь прильнула к его плечу, прячась от холодных капель.

-- Пешком или на метро? -- спросил Ромкин.

-- Можно было бы пешком, если б не эта слякоть, -- поёжившись, ответила Светлана.

Пока они шли к метро, она как бы в шутку спросила:

-- А как ты после всего, что с тобой было, к девушкам относишься?

-- Можешь мне не верить, но так же, как ко всем остальным людям, -- отшутился Ромкин.

-- Не боишься новых отношений?

-- Боюсь я с тех пор, -- Ромкин сделал паузу, -- девушек с собаками. А ещё больше -- тех, кто говорит: "Вот выйду замуж и собаку заведу". Как услышу такое, сразу не по себе становится.

-- Понимаю! -- засмеялась Света.

Когда на эскалаторе спустились в подземку, Светлана безапелляционным тоном сказала:

-- Тебе в другую сторону. Провожать не надо, зонтик у меня есть.

Поцеловала Ромкина в щёку и быстрым шагом пошла на свою платформу.

"Ну, не надо так не надо, -- подумал Ромкин. -- Какая шустрая! А я хотел ещё про билеты на мюзикл сказать..."

По дороге домой Света думала о том, как много она узнала о Ромкине за один вечер. Теперь он имеет полное право услышать и её историю. Надо всё обдумать и подготовиться, а то на следующем свидании начнёт интересоваться. Хотя, собственно, какую историю? У него целое приключение, почти детектив, а у неё? Просто цепочка несбывшихся ожиданий в отношениях с парнями? Да тут и рассказывать нечего. Про её московскую жизнь Ромкин наверняка уже знает от Гали с Колей. А что до Москвы было, всё давно забыто и не имеет значения.

"Как собеседник он вполне себе ничего, интересный, -- размышляла Света. -- Странный немного. Зачем он про серёжки спросил? Не всё ли ему равно? Хорошо, что не сказала ему, как сильно хотела завести собаку. А то мало ли что... Подумает, что я такая же эгоистка, как эта его Люба. А я не такая..."

Подходя к общежитию, Светлана увидела, что в её окне горит свет. Значит, соседка дома.

-- Привет, Лена! -- открыв дверь комнаты, поздоровалась Света. -- Где пропадала?

-- Привет, привет! У дяди, где же ещё.

-- В этот раз тебя что-то долго не было.

-- У него жену в больницу положили. А он, как ребёнок, ни борщ себе сварить не может, ни рубашку отутюжить. Вот и пришлось на хозяйстве остаться.

-- Ну теперь-то всё? Выписали его жену?

-- Нет, во вторник обещали домой отпустить. Я заехала кое-что из вещей взять, сейчас обратно к дяде поеду. Там и стирка, и уборка...

-- У них разве своих детей нету? Чего они из тебя домработницу делают?

-- У дяди два сына. Один в Питере служит, другой в Краснодаре. Кто их отпустит? Да и какой от них толк? Они оба в дядюшку. Привыкли на всём казённом, а хозяйством заниматься -- это не для них.

Услышав слово "служат", Света вспомнила, что Ленин дядя был полковником. Только вот полковником чего?

-- Лена, а твой дядя где работает? В милиции? Или он военный?

-- Бери круче! Он у меня полковник ФСБ.

-- Ух ты! И правда, круто! -- Света обрадовалась подвернувшемуся случаю. -- А можешь у него кое-что узнать для меня?

-- Для тебя? У дяди? -- удивилась Лена.

-- Ну да, для меня. У них в ФСБ наверняка есть свои базы данных по розыску. Спроси, пожалуйста, не значится ли там в списках Лев Ромкин 1973 года рождения.

-- Что, ухажёр подозрительный? -- усмехнулась Лена. -- Не внушает доверия? Ладно, спрошу. Только напиши на листочке полностью ФИО, год и место рождения, а то я, боюсь, не запомню.

Коля и Ромкин проснулись субботним утром ровно в восемь часов по звонку будильника. Николай хотел немного прибраться в квартире, потому что ждал приезда Галины.

-- Дружище, у тебя какие планы сегодня? -- спросил Коля за чашкой утреннего кофе.

-- Пока точно сказать не могу, -- пожал плечами Ромкин. -- Буду Свете звонить, но позже. Она сегодня хотела отоспаться, а потом на погоду посмотреть.

-- А погода, по-моему, лучше вчерашней.

-- Да. Если Света никуда идти не захочет, сам погуляю, не буду вам с Галей мешать.

-- Брось, ты совсем не мешаешь.

-- Да ладно, что я, не вижу? Вам же хочется вдвоём побыть. Ты извини, что я загостился у тебя. Если бы не билеты на мюзикл, то сегодня-завтра уже бы в Питер поехал. Я ведь так планировал.

-- А ты Свете про "Норд-Ост" сказал?

-- Сегодня скажу. Хотел вчера, да не успел. Она весь вечер меня допрашивала. Зачем в Москву приехал? Почему из Москвы уехал? А потом быстро убежала, даже не захотела, чтобы я её провожал. Правда, я и не настаивал...

-- Может быть, обидел её чем-нибудь?

-- Да нет, мне кажется, не в этом дело. Просто подошла её очередь о себе рассказывать, а она как-то не сильно вчера этого хотела. По ней прям заметно было.

-- Ну, если так, то нормально.

Галя приехала около одиннадцати, когда в квартире уже был наведён порядок. После общих бурных приветствий Ромкин первым делом спросил:

-- Как там на улице?

-- Ты знаешь, вполне сносно. Дождя нет и пока не намечается. А что, куда-то собрался?

-- Сейчас позвоню Свете. Не знаю вот, куда-нибудь на выставку её пригласить или просто прогуляться.

-- Предложи ей на выбор. Но я думаю, она выберет прогуляться.

-- Почему? -- спросил Ромкин.

-- Галя что-то знает, -- прищурил глаз Николай.

-- Расслабьтесь, мальчики, всё очень просто! Ты же вчера со Светой в кофейню ходил, Ромкин?

-- Ходил.

-- Она, скорее всего, голову мыла, волосы подкручивала, платье выбирала, глаза красила, щёки пудрила. На выставке или в музее нужно раздеваться, значит ей снова придётся какой-то новый образ подбирать. Два дня подряд она в одном и том же ходить не станет, я её знаю. А если вы по улице гулять будете, не заходя в помещение, всё гораздо проще, проблем меньше. Так что могу поспорить, Света выберет прогулку, если, конечно, в принципе изъявит желание с тобой встретиться.

Галя подняла брови и развела руки как иллюзионист, который только что раскрыл простым обывателям секрет появления кролика из шляпы. Ромкин и Николай наградили её своими аплодисментами.

-- Как ты всё доступно объяснила! -- восхитился Ромкин.

-- Ничего сложного. Пытайся иногда думать по-женски, и перед тобой ещё не такие вещи откроются, -- сказала Галя. -- У тебя должно получиться, ты неплохо анализируешь.

Пока Николай помогал Галине раскладывать по местам купленные ею продукты, Ромкин позвонил Свете.

-- Ну что? -- спросила Галя, когда Ромкин закончил разговор.

-- Остановились на зоопарке. Ты была права. Кафе, музеи, выставки сегодня Свету не заинтересовали.

-- Что и требовалось доказать, -- улыбнулась Галя.

Ромкин ждал Свету у входа в зоопарк. На улице было прохладно и пасмурно. Время от времени налетали порывы холодного ветра. Если бы не тёплый шерстяной свитер с высоким воротником, заменявшим Ромкину шарф, он бы уже давно замёрз и, возможно, подхватил простуду. Увидев Свету издалека, Ромкин не сразу узнал её. Она была в синих джинсах и голубой куртке. На голове -- вязаная шапочка. Только когда Света помахала рукой, Ромкин понял, что это именно она.

-- Прекрасно выглядишь, -- сделал Ромкин комплимент Свете. -- А шапочка у тебя вообще какая-то особенная, никогда такой не видел.

-- Сама вязала, -- гордо ответила Светлана. -- Кстати, вчера ещё хотела сказать, твой свитер очень профессионально связан, качественно и со вкусом.

-- Да, его тоже мастерица-умелица сделала.

-- Твоя подруга молодец!

-- Я не говорил "подруга", я сказал "умелица", -- поправил Свету Ромкин. -- Со мной в одном подъезде живёт женщина, которая на заказ вяжет. Я ей заплатил, цвет шерсти выбрал, и через месяц свитер был готов.

Светлана, общаясь с Ромкиным, ловила себя на мысли, что у него нет видимых недостатков, если не считать того, что он не москвич. Поэтому не исключено, что там, где он сейчас живёт и работает, какая-нибудь подруга у него имеется. Но спрашивать в лоб было неприлично, а всякие уловки, как сейчас со свитером, не срабатывали.

Ромкин захватил с собой на прогулку фотоаппарат и предложил Свете сфотографироваться. Но она начала отнекиваться, ссылаясь на пасмурную погоду и отсутствие настроения. На самом деле Света была готова согласиться, просто ей не хотелось это делать вот так, сразу. Она ждала, что Ромкин будет её уговаривать, но он не стал этого делать и предпочёл снимать обитателей зоопарка, с ними всё было гораздо проще.

Реагируя на погоду и чувствуя приближение зимы, многие звери имели вид вялый и сонный. Некоторые вообще отсиживались по углам, не проявляя никакой активности. Самыми бодрыми на фоне остальных были белые медведи, вовсю резвившиеся в своём вольере за стеклом.

После продолжительного хождения на свежем воздухе Ромкину и Свете захотелось поесть. Но на предложение Ромкина пойти в кафе Светлана категорически отказалась. Перекусили прямо в зоопарке, купив в ларьке сэндвичи и запеченную картошку с грибами.

Переживания Светы, что придётся рассказывать Ромкину о своей личной жизни, оказались напрасными. Он спрашивал больше о её увлечениях. Поговорили о книгах, о музыке, о кино.

Когда вышли из зоопарка, Ромкин спросил:

-- Может быть, и завтра встретимся? Сходим куда-нибудь? Завтра же воскресенье, выходной.

-- Нет, завтра я не могу, извини. Весь день занят. К одиннадцати я еду делать маникюр, а в четыре записана на стрижку. Ну и по хозяйству кое-какие дела накопились. Так что прости, ничего личного.

-- А послезавтра?

-- Послезавтра я в МАрхИ собираюсь, у меня там дела. Думаю, вернусь поздно. Но...

Света была не против снова увидеться с Ромкиным, и ей пришла в голову мысль, как можно совместить его и МАрхИ.

-- Ты ведь интересуешься архитектурными выставками?

Ромкин кивнул. Света продолжила:

-- В МАрхИ сейчас выставка студенческих работ. В основном дипломные представлены, но есть и лучшие из курсовых. Хотя она уже долго висит, в понедельник, думаю, её ещё не начнут разбирать. Если интересно, приезжай, я тебе экскурсию устрою.

-- Отлично! -- искренне отреагировал Ромкин.

-- Значит, встречаемся послезавтра в двенадцать у фонтана МАрхИ, а там я тебя проведу. Да?

-- Да, -- согласился Ромкин. -- В двенадцать у фонтана.

-- А ты когда уезжаешь? У тебя отпуск ещё не заканчивается? -- решила узнать Света.

-- Думаю, в четверг уеду. Но прежде хотел бы с тобой сходить ещё на одно мероприятие.

-- Это куда же?

-- Ты в среду вечером не занята неотложными делами? В массажный салон или на йогу не записана?

-- Ну, не томи! Никуда я не записана. Что за мероприятие? -- Свету начало разбирать любопытство.

-- У меня есть два билета на мюзикл "Норд-Ост", места во втором ряду. Пойдёшь?

-- Ой, здорово! Пойду конечно! Давно хотела сходить, да всё как-то не получалось.

-- Ну вот и договорились. Не забудь, пожалуйста.

-- Да уж не забуду, -- кокетливо ответила Света.

И тут вдруг Ромкин, сам не зная, почему, спросил:

-- А в Питер со мной поедешь?

Света явно не ожидала такого вопроса, он застал её врасплох.

-- С тобой? В Питер? Когда?

-- В ближайший четверг.

-- Ой, нет, в четверг не смогу. Мне в пятницу на кафедру нужно. Вот если бы в выходные...

-- В выходные поехала бы?

Света никак не могла сообразить, с чего это Ромкин начал звать её в Питер. Она пыталась вспомнить, нет ли у неё на следующие выходные каких-нибудь запланированных дел. А ещё она не понимала, хочет она в Питер или не хочет, тем более с Ромкиным. Поэтому самым лучшим решением Светлана посчитала уйти от прямого ответа:

-- Ну, пока что не знаю. До следующих выходных ещё целая неделя. Давай я подумаю и скажу тебе позже.

-- Хорошо. Позже так позже, -- не стал настаивать Ромкин.

Ромкин не торопился возвращаться в Колину квартиру, чтобы не мешать своим присутствием другу и его девушке. Он проводил Свету до общежития, потом поехал в центр, погулял, посмотрел на вечернюю подсветку домов и памятников. И лишь затем отправился на "Красногвардейскую". Выйдя из метро, шёл очень неспешно. Заглянул в магазин, купил два пакета молока и пачку сахара. И только после этого повернул к Колиному дому.

В квартире никого не оказалось. На кухонном столе стояло блюдо с сырниками, рядом на тарелочке -- кусочек шарлотки и записка от Коли: "Поехал провожать Галю. Угощайся всем, что на столе".

"Какая молодец Галочка!" -- подумал Ромкин. Сделал себе кофе и стал уплетать сырники, оставив шарлотку на потом. Чтобы хоть чем-нибудь заполнить окружавшую его тишину, Ромкин включил приёмник. Там как раз передавали новости. Оказывается, пока они со Светой гуляли, возле метро "Юго-Западная" взорвалась легковушка. Погиб проходивший мимо молодой парень.

"Вот так, -- думал Ромкин, -- идёшь себе, ничего не подозреваешь, вдруг бах! И всё, и нет человека. А он, может быть, на свидание к кому-нибудь шёл..."

В дверном замке звякнул ключ -- вернулся Коля.

-- Ага, плюшками балуешься? -- спросил он голосом мультяшного Карлсона, заглядывая на кухню.

-- Угу, -- промычал жующий Ромкин. -- Очень вкусно! Твоя Галя просто прелесть!

-- Не то слово! -- горделиво отозвался Николай. -- А ты главную новость сегодняшнюю уже знаешь?

-- Если про взрыв на улице Покрышкина, то знаю. По радио только что услышал.

-- Видишь, как у нас опасно?

-- Вижу. Вот потому и нет желания тут жить.

-- Как думаешь, снова теракт?

-- Не очень похоже. Во-первых, не в час пик. Во-вторых, не в самом людном месте. Погиб всего один человек. Не резонансно как-то. Может быть, просто какая-нибудь канистра в багажнике рванула?

-- Ну, может быть, не знаю.

-- И куда только московская милиция смотрит?

-- Как говорит одна моя знакомая журналистка, московскую милицию больше интересуют юноши призывного возраста и девушки проститутского вида. Надеюсь, тебе не надо объяснять, почему?

-- Да уж догадываюсь.

-- А как у вас со Светой прошло?

-- Нормально.

-- Не пытала больше тебя?

-- Нет, сегодня обошлось.

-- Скажи, у вас симпатия хоть какая-то возникла взаимная или вы просто так время транжирите?

-- Время мы впустую не транжирим. Находим, о чём поговорить. И я чувствую, что Света уже начала ко мне какой-то интерес проявлять. В понедельник снова встречаемся.

-- А чего не завтра?

-- Завтра у неё маникюр и стрижка.

-- А-а-а, понятно, -- протянул Коля, -- они без этого не могут. А на мюзикл её пригласил?

-- Пригласил. Обещала пойти. Кстати, сегодня о музыке с ней говорили. Своеобразный у неё вкус. К "битлам" она равнодушна. А ещё сказала, что "Мумий Тролль" круче, чем "Машина времени" и "Аквариум" вместе взятые.

-- И ты после этого с ней ещё раз на свидание пойдёшь? -- с деланной суровостью в голосе спросил Коля.

-- Схожу. Надеюсь, она силой не заставит меня всякую фигню слушать. Так-то она девушка очень даже милая.

-- Про что ещё говорили?

-- Про книги, про кино. Она, оказывается, мелодрамы любит и мистические триллеры. Но при этом ни один фильм Хичкока не смотрела.

-- Правильно, там же ничего мистического. Зачем его смотреть, твоего Хичкока? -- усмехнулся Коля. -- Но пусть это будет самым большим её недостатком в твоих глазах.

-- А у вас с Галей не бывает разногласий, что смотреть, что слушать? -- спросил Ромкин.

-- Не припомню. Что бы я ни предложил, она соглашается. Говорит, что полагается на мой вкус.

-- Какая молодец! Повезло же тебе!

-- Что есть, то есть. Но, по правде сказать, если она что-то выбирает, я тоже не спорю.

-- Чем планируешь в воскресенье заняться? -- сменил тему Ромкин. -- Может, вместе куда-нибудь махнём, как в старые добрые времена.

-- Не могу, извини. Завтра снова Галя ко мне приедет.

-- Ну вот, я её нахваливаю, а она у меня друга отняла.

-- А ты женись, и будем дружить семьями.

-- Угу, а ещё лучше домами, -- мрачно отозвался Ромкин. -- Ладно, я всё понимаю... Съезжу куда-нибудь сам, оставлю вас наедине.

В воскресенье Ромкин ушёл пораньше, до приезда Гали. Побоялся, что она из вежливости будет уговаривать его остаться с ними дома. А потом начнёт угощать какими-нибудь пирогами, и он в самом деле не найдёт в себе сил уйти, испортив друзьям их романтический выходной.

В переходе метро Ромкин купил в театрально-концертном киоске единственный оставшийся непарным билет на дневной спектакль в Малый театр. Теперь предстояло придумать, чем заняться после обеда.

Ромкин вспомнил про встречу с Алиной в день приезда в Москву. Достал из бумажника её визитку, внимательно рассмотрел. Там были указаны два телефонных номера, но оба городские, семизначные. Ромкин в глубине души надеялся на то, что он дозвонится до Алины и ему удастся сходить куда-нибудь вместе с ней. Но эта надежда не оправдалась. Оба номера оказались служебными. И по одному, и по другому автоответчик приятным женским голосом предлагал перезвонить в рабочий день или оставить голосовое сообщение. "Всё понятно... Звони, звони, буду рада пообщаться", -- пробубнил Ромкин, передразнивая Алину.

Пришлось и вторую половину дня развлекаться самостоятельно. Сначала Ромкин сходил в Музей изобразительных искусств, пробыв там часа четыре, а потом поехал на Ленинградский вокзал за билетом. По дороге он размышлял над тем, как же так получилось, что он предложил Свете поехать с ним в Питер. Это была лишь внезапно мелькнувшая в голове мысль, которая ни с того ни с сего сорвалась у него с языка. Такого с Ромкиным не случалось давно. Обычно, прежде чем что-то сказать, он хорошенько всё обдумывал. А тут вдруг, как мальчишка, ляпнул что-то не подумавши. Видимо, это Светлана так на него подействовала, сделал вывод Ромкин. В её отсутствие он уже мог рассуждать трезво. Неплохо было бы поехать в Питер не одному, а с такой спутницей. Но оставаться в Москве и ждать её до следующих выходных смысла нет. Она ведь ничего не пообещала, ещё думать будет. А на Питер у Ромкина вместо запланированной из отпуска недели и так оставалось всего четыре дня или того меньше. В конце концов, если Света надумает, она сможет присоединиться к Ромкину, когда ей будет удобно. А он встретит её уже в Петербурге.

Ромкина раздражали некоторые переименования, в которых он не видел ни пользы, ни смысла. "Почему с Ленинградского вокзала люди едут в Санкт-Петербург? Чем был плох Ленинград? Героический город, не сломленный блокадой... И почему вообще Петербург, а не Петроград. Если уж возвращать название, то лучше бы вернули русское. Немцы разве стали бы переименовывать какой-нибудь свой Аугсбург в Аугсград? А у нас сплошные "бурги" на картах". Примерно такие мысли крутились в голове Ромкина, пока он стоял в небольшой очереди у окошечка кассы.

Людей было немного, долго ждать не пришлось. Чуть-чуть нагнувшись, чтобы лучше видеть девушку-кассира, Ромкин спросил:

-- До Питера утром двадцать четвёртого есть что-нибудь?

-- Утром только проходящие из Украины. На них ещё сведения о свободных местах не передали, -- ответила девушка, виновато глядя на Ромкина, будто она лично была причастна к отсутствию билетов.

-- А днём?

-- Днём могу предложить "Юность".

-- А во сколько я в Питере буду?

-- В девять вечера.

Этот вариант Ромкину не подходил. При таком раскладе на Питер всего три дня останется, а четверг просто пропадёт.

-- А в ночь с двадцать третьего на двадцать четвёртое что-нибудь есть? Меня самый поздний вариант интересует.

-- Есть поезд в час ноль пять, остальные раньше.

В голове Ромкина галопом понеслись мысли: "Допустим, мюзикл закончится около десяти. Проводить Свету -- час. Заехать к Коле за сумкой -- ещё час. И час до вокзала. Впритык, можно и опоздать. А пока к Коле от метро бежишь, да потом с сумкой обратно, это лишних почти полчаса. Вот если бы к нему не заезжать... А если его попросить сумку к метро принести? А ещё лучше -- привезти на кольцевую. Вот тогда точно успею". На все эти прикидки Ромкину понадобилось каких-нибудь две-три секунды.

-- Давайте на этот, подходит, -- Ромкин просунул в окошечко свой паспорт.

-- Купе, плацкарт?

-- Пожалуй, купе, -- Ромкин решил не омрачать отпуск излишней экономией.

-- Только верхние места остались. Будете брать?

-- Да.

-- Вам в каком вагоне, ближе к голове поезда или к хвосту?

-- Это не важно. Давайте в том, где хороших девушек больше.

-- Вы совсем не оригинальны, -- улыбнулась кассир. -- Все хотят с хорошими девушками ездить.

-- Да ну? -- парировал Ромкин. -- А я думал, кто-то и плохими девчонками интересуется.

-- К сожалению, такой информацией не располагаю, -- сказала кассир, продолжая улыбаться Ромкину. -- Ещё пожелания будут?

-- Если можно, мне бы местечко в начале вагона.

Ромкину не очень нравилось во время поездок располагаться около заднего тамбура. Как правило, там слишком отчётливо ощущались запахи уборной и табачного дыма.

Пока девушка оформляла ему билет, Ромкин прочитал текст на стоявшей рядом с ней пластмассовой табличке: "Вас обслуживает кассир Казанкина Екатерина". Поблагодарив Катю и расплатившись, Ромкин перегнул купленный билет пополам и заткнул за обложку паспорта.

"Ну вот, -- с удовлетворением размышлял он, -- в четверг утром уже буду в Питере. Главное -- не опоздать на поезд".

Позвонил Коля:

-- Ты где загулял?

-- Я на вокзале, билет до Питера покупал.

-- А я Галю уже проводил, сейчас домой поеду. Так что возвращайся, вместе поужинаем. Галя опять еды наготовила.

Ромкина не нужно было долго уговаривать, он мигом спустился в метро и поехал на "Красногвардейскую".

За ужином Ромкин сказал Коле, что уедет в Питер не утром, как планировал, а ночью. Объяснил почему. Попросил помочь с сумкой.

-- Тебе так даже лучше, -- одобрил Коля. -- Ляжешь спать в Москве, а проснёшься в Питере. Днём, по-моему, нудно в поезде ехать... Где там собираешься остановиться?

-- В какой-нибудь гостинице. На месте определюсь.

-- Я тебе сейчас телефончик один дам, запиши, может пригодиться.

-- Чей?

-- Летом на море мы с одной парой из Питера познакомились. Так вот, парень работает администратором в отеле. Он нас приглашал, обещал хорошую скидку сделать.

-- Да мне как-то неудобно. Это же он тебя приглашал, а я ему кто?

-- Скажешь, что от меня, это нормально.

-- Ну давай, но это на самый крайний случай. Думаю, я и так устроюсь. О, совсем забыл, у меня ведь тоже в Питере был приятель! Правда, мы уже лет пять не общались. Надо бы к нему заглянуть...

-- Чем ещё там заняться собираешься?

-- Если будет погода нормальная, в Пушкин смотаюсь погулять, в Кронштадт. А если дожди -- по музеям пойду. Кстати, я Свете предложил компанию мне составить.

-- О-о-о! Молодец! А что она?

-- Обещала подумать.

-- А я уже два года в Питере не был, -- с задумчивой грустью произнёс Николай.

-- Съезди. Тебе теперь есть с кем.

-- Да, вдвоём оно всегда лучше. А вдвоём с Галей лучше вдвойне.

-- Так ты мне сумку-то сможешь принести, не сильно тебя напрягаю? -- уточнил Ромкин.

-- Вообще не напрягаешь. Могу её тебе хоть на вокзал привезти.

-- Да нет, это лишнее. На "Павелецкую" привезёшь, я буду мимо ехать, выйду и заберу...

-- Ладно, как скажешь.

Остаток вечера прошёл за разговорами. Обсудили женщин, футбол и немного политику, осушив начатую несколько дней назад бутылку "Хеннесси".

А в понедельник утром Ромкин снова остался в квартире один, потому что ему никуда не нужно было торопиться в отличие от Коли, который ушёл на работу. Ромкин полежал на диване, послушал радио, прочитал несколько страниц купленной на прошлой неделе книги, потом не спеша начал собираться на встречу со Светой.

К фонтану во дворике МАрхИ он пришёл вовремя. Спустя несколько минут появилась и Света. Вместе они вошли в здание. Ромкину приходилось бывать здесь раньше, первый раз -- лет десять назад, ещё студентом. Интерьер института почти не менялся со временем, появился только пост охраны с турникетом. Света поздоровалась с охранником, он приветливо улыбнулся и кивнул ей в ответ.

-- Это со мной, к нам на кафедру, -- сказала она сидевшему на посту.

Извилистыми коридорами Светлана привела Ромкина в какую-то лаборантскую.

-- Тут можно раздеться, -- шепнула Ромкину. Поздоровалась с девушкой, сидевшей за столом у окна.

Ромкин тоже поздоровался, снял свою куртку, помог Свете снять пальто. Под ним оказалось ошеломительное по красоте шерстяное платье с изящным узеньким ремешком на талии. В тон к ремешку были и кожаные сапоги на довольно высоком каблуке. Ромкин ещё у фонтана обратил на это внимание, потому что Света заметно "подросла" и ему при разговоре с ней уже не нужно было склонять голову вниз.

На Светиных ноготках поблёскивал новый лак. А цвет волос по всей длине был совершенно одинаковым. "Результаты воскресных походов", -- отметил про себя Ромкин.

Выставку посмотрели меньше, чем за час. Света, оказывается, знала многих студентов -- авторов работ -- и практически всех их преподавателей. Поэтому Ромкин, глядя на результат, мог прослушать краткий рассказ о процессе, особенно если это касалось Светиной кафедры.

-- Ну что же, пойдём. Провожу тебя, а потом уже своими делами начну заниматься, -- сказала Света.

И они снова пошли по ломаным коридорам из одного корпуса в другой. На лестнице какая-то студентка поздоровалась с Ромкиным. Машинально он тоже сказал в ответ "здравствуйте".

-- Кто это? -- тут же спросила Света.

-- Не знаю, -- пожал плечами Ромкин.

-- Не знаешь? А зачем здороваешься?

-- Она же первая со мной поздоровалась. Промолчать было как-то невежливо.

Ромкин хотел сказать Свете, что, может быть, его просто спутали с каким-нибудь молодым преподавателем. Но не успел, потому что у него зазвонил телефон. Ромкин вынул из кармана трубку. Краем глаза Света заметила, что высветилось имя звонящего -- "Инна Дорог...". Ромкин держал телефон, не зная, ответить или сбросить звонок. Ведь это звонила та прилипчивая переписчица, приложившая немало усилий, чтобы заполучить у него номер.

-- Ответь, звонят же, -- сказала Света, которой было очень любопытно, кто эта "дорогая".

-- Алло! -- ответил Ромкин.

-- Привет! Это я, Инна! Помнишь меня?

-- Конечно помню, разве можно тебя забыть, -- сказал он с иронией. Но Света эту иронию не уловила, она слышала только слова, но не интонацию.

-- Мне твоя консультация нужна. Это по поводу дома. Я тебе говорила, мы с родственниками хотим проект заказать.

"Не надо было мне трубку брать, -- подумал Ромкин. -- Как бы её отшить повежливее? Неловко грубить девушке, да ещё при Свете..."

-- Конечно, конечно. Проконсультирую, Дорогуша моя. Только сейчас я очень занят, прости. Перезвоню тебе сам на днях. Пока.

"Как ласково он её назвал, -- думала Света. -- Кто же она такая? Как вежливо он с ней разговаривал. Консультацию какую-то пообещал. Или это для отвода глаз? А сам на свидание к ней пойдёт".

За те несколько дней, что Света была знакома с Ромкиным, она как-то быстро к нему привыкла и считала почти своим. А тут вдруг какая-то незабываемая дорогуша. Нотки ревности зазвучали в душе сами по себе, непроизвольно, на подсознательном уровне.

Но это ещё было не всё. Повернув за угол, Ромкин увидел ту девушку, которой несколько дней назад помог донести планшеты у общежития. Она тоже его узнала и начала улыбаться. А поравнявшись, сказала: "Привет! Почему в гости не заходишь?"

Ромкин не нашёл ничего лучше, как ответить ей вслед: "Как-нибудь потом загляну". У Светы аж дыхание перехватило. Она остановилась как вкопанная и гневным голосом сказала:

-- Я что-то не поняла. Скажешь, что Анжелу ты тоже не знаешь?

-- Не знаю, -- растерянно ответил Ромкин, стоя рядом со Светой и чувствуя себя провинившимся школьником. -- Честное слово, я не знаю, как её зовут. Она в вашей общаге живёт, на седьмом этаже.

-- Зашибись! Где живёт, знаешь, а как зовут -- забыл спросить? Как в анекдоте. Хочешь узнать имя суженого -- посмотри его паспорт, когда он уснёт.

-- Света, что ты так волнуешься? Не пойду я к ней в гости!

-- А зачем сказал, что пойдёшь?

-- Это я, наверно, не подумал. Потому и сказал.

-- А почему она тебя приглашала?

-- Не знаю...

-- Где ты вообще с ней познакомился?

-- Я с ней не знакомился.

-- Ну конечно! Ты с ней не знакомился, как звать, не знаешь, а она тебя в гости ждёт. Что-то не вяжется!

-- Я просто её использовал.

-- Что-о-о?

Ромкин до этой секунды даже не представлял, какими большими и выразительными могут быть Светины глаза.

-- Не то, что ты подумала. Всего лишь помог ей планшет донести по пути в общежитие. Мне нужно было мимо охранника пройти.

-- Когда?

-- В тот день, когда с тобой познакомился.

-- Молодец, зря времени не терял. С кем ты ещё из нашего общежития познакомился? По каким этажам прошёлся?

-- Света! -- глубоко вздохнул Ромкин. -- Тебе определённо нужно было идти в следователи. И дознаватель из тебя получился бы отличный.

-- Не смешно. Я совсем не удивлюсь, если сейчас очередная девушка, которую мы встретим, бросится тебе на шею.

При этих словах резко распахнулась дверь, возле которой стояли Ромкин и Света. От неожиданности оба они одновременно вздрогнули. Но из аудитории выскочила совсем не девушка, мечтающая броситься на шею Ромкину, а длинноволосый парень с серьгой в ухе. Увидев Свету, он выпалил:

-- Здрасьте, Светлана Сергеевна! -- и помчался дальше.

-- Вот видишь, -- сказал Ромкин, -- я же не спрашиваю, кто это и откуда он тебя знает.

-- А я и не скрываю! Это студент. Мне часы давали вести в их группе.

-- А почему какой-то студент знает, что ты Сергеевна, а я только сейчас об этом узнаю? -- с невозмутимым выражением лица спросил Ромкин.

-- Что тут такого? Теперь и ты знаешь. Это же не секрет, просто ты не спрашивал.

-- А сколько раз вы встречались? -- не унимался Ромкин.

-- Ну хватит уже! Перестань! -- Свету выводили из себя эти глупые расспросы.

-- Вот и замечательно! А теперь пойдём, ты собиралась меня проводить.

Ромкин, чтобы поскорее унять Светино волнение, говорил нарочито спокойным голосом и слегка приобнял её за талию. Но Света решительно отвела его руку со словами:

-- Не трогай! Я сейчас злая.

Молча они дошли до лаборантской, Ромкин взял свою куртку и дружелюбным тоном спросил:

-- До среды?

-- Созвонимся, -- буркнула в ответ насупившаяся Светлана.

Она пришла в МАрхИ, чтобы встретиться с научным руководителем и показать ему свои наработки по последней главе диссертации. Но теперь все её мысли были заняты Ромкиным.

Вот ведь какой он! С виду тихий, правильный, а сам... Одни девки на уме. И когда он только успевает с ними знакомиться? Хотя, он же в Москве больше двух лет прожил. Старые связи. Может, он и в Москву сейчас ради этого приехал? Поразвлечься... Вот взять бы и не пойти с ним на мюзикл! Пусть знает! А что ему? Он с другой пойдёт. А я опять не схожу. Кому хуже сделаю? Нет, на мюзикл надо сходить. Но продолжать отношения не стану. Найду себе подостойнее...

Ромкин вернулся довольно поздно, когда Коля уже был дома и занимался какой-то подработкой.

-- Ну ты и гуляка, -- сказал Николай. -- Долго же вы со Светой выставку смотрели.

-- Да нет, это я один по Москве гулякал. А выставку мы как раз быстро посмотрели.

-- И как?

-- Да лучше бы вообще не ходил.

-- Это почему? -- встревожено спросил Коля.

Ромкин рассказал ему обо всём, что произошло в МАрхИ. Слушая, Коля не мог сдержаться от смеха.

-- Ты вот смеёшься. А Света сказала, что ей совсем не смешно.

-- Да уж, попал ты! Надо бы как-то уладить, загладить.

-- Как, Коля? Как?! Я же ей всё объяснил. Даже отзеркалил, когда этот её студент на нас выскочил, чтобы она со стороны себя увидела. А она всё равно обиделась. И это при том, что я ей никто. Представляю, какие разборки ждали б меня, будь я её мужем.

-- Ну и насколько сильно она обиделась? На "Норд-Ост" пойдёт с тобой?

-- Не знаю я, сколь глубока её обида, -- ответил Ромкин. -- Может быть, к среде она исчезнет, как дымка в предрассветный час. Давай вместе проанализируем. Как там твоя Галя говорила? С женской точки зрения.

-- Давай попробуем.

-- Она ещё в субботу обещала, что пойдёт. Обещания нужно держать?

-- Девочкам необязательно.

-- Она сказала, что в среду вечером свободна, дел всё равно никаких нет. Ничем жертвовать не придётся. Выбор стоит между ничегонеделаньем и походом на мероприятие. Что бы ты выбрал?

-- Если мыслить как девочка, то, наверно, поход.

-- Так, один плюсик есть. Ты говорил, она хотела как раз на этот мюзикл попасть. Хотела?

-- Хотела.

-- Что сильнее, обида или желание?

-- Если желание не пропадает очень долго, значит, оно сильное. Она ведь давно хотела "Норд-Ост" посмотреть.

-- Ещё один плюсик?

-- Ну, знаешь, маленький такой. Но, пожалуй, да.

-- А что в минусе? Что может заставить её не пойти?

-- Что, что? Если обида не уляжется, то в отместку может попробовать испортить тебе вечер.

-- Как именно?

-- Ну, оставить тебя одного, рядом с пустующим местом.

-- Напугал кота сметаной! Да я у метро встану и самой симпатичной девушке второй билет подарю.

-- Ну вообще-то да...

-- Получается, что Света скорее пойдёт, чем откажется.

-- Получается так.

-- Вот и проверим, насколько мы сильны в женской психологии.

-- Ромкин, а завтра вы никуда не пойдёте?

-- Что-то мне подсказывает, что нет. Если, конечно, Света сама не позвонит и не позовёт куда-нибудь.

-- А ты ей первым звонить не будешь?

-- До среды -- нет. А в среду позвоню, мюзикл же...

-- Слушай! Раз такое дело, у меня к тебе огромная просьба будет. Сможешь помочь?

-- Конечно да. Что делать надо? Спасать мир?

-- Съездить в общагу к Гале.

-- Чего-чего? -- удивился Ромкин.

-- Сейчас всё объясню. Завтра в Москве будет проездом Галина бывшая преподавательница. Утром она приедет поездом из Пензы, а ближе к вечеру полетит в Париж. Галя обещала ей, что встретит с поезда, привезёт к себе, накормит, а потом проводит в аэропорт. Но договаривались они давно, а на прошлой неделе стало известно, что у Гали во вторник заседание кафедры. И пропускать его нельзя, потому что как раз аспирантов всех собирают, будут заслушивать. Я уже был готов отпроситься с работы, чтобы Гале помочь, но сегодня шеф сказал, что завтра приедет какой-то новый важный заказчик, и я обязан на этой встрече присутствовать. А у тебя всё равно день свободный.

-- Ага, в целом понятно. Теперь давай в деталях. Мне нужно утром на вокзал съездить?

-- Да нет! Утром Галя и сама сможет, тем более, ты эту женщину не знаешь, она тебя -- тоже. Ты поезжай в общагу к обеду. Галя вас познакомит, накормит, потом уедет в МАрхИ, а ты проводишь эту женщину на самолёт.

-- План ясен. А ты сам эту тётеньку знаешь?

-- Как бы знаю, мы же с Галей один вуз кончали. Она, Ирина Алексеевна, на младших курсах "проект" вела. Но в нашей группе она ничего не преподавала. Думаю, она меня при встрече не узнала бы. А вот Галя у неё пять семестров училась. Это Ирина Алексеевна ей посоветовала в аспирантуру поступать. Можно сказать, уговорила. Правда, она хотела, чтобы Галя после защиты снова в Пензу вернулась и к ним на кафедру пошла работать. А тут я. Так что теперь вряд ли они там мою Галочку дождутся.

-- Эх ты, лишаешь Пензу молодых продвинутых кадров! Стыдно должно быть, -- пошутил Ромкин. -- А эта Ирина Алексеевна уже не преподаёт?

-- Почему же? Преподаёт до сих пор.

-- А чего она в разгар учебного семестра в Париж летит? Командировка?

-- О, это отдельная история!

-- Давай, расскажи!

-- Летит она на Маврикий, а в Париже у неё пересадка с рейса на рейс. И это не командировка, она к дочке в гости едет.

-- А дочка у неё что на Маврикии делает?

-- Живёт. Она туда замуж вышла.

-- Ничего себе!

-- Да, представь. Она в МАрхИ училась, в этой же общаге, где Галя, жила. Познакомилась с одним индусом, студентом "Плешки". Встречались. Учиться закончили в один год. И он предложил ей замуж за него выйти. Свозил её к себе, познакомил с родителями. Они там оказались из какого-то правящего клана, очень богатые. У них несколько вилл, в том числе и у моря. Ей понравилось, она согласилась. Уже второй год там живёт, ребёнка в июне родила. Вот Ирина Алексеевна и едет на внука посмотреть. Она ещё летом хотела, но заболела сильно, пришлось отложить. А до зимних каникул ждать не хочет, решила сейчас слетать, ей отпуск дали.

-- Она одна летит? Мужа с собой не взяла?

-- А нет у неё мужа, она дочку сама воспитывала.

-- Понятно... Может быть, вашу Ирину Алексеевну лучше сюда, к тебе с вокзала привезти?

-- Я предлагал Гале, она не хочет. Говорит, что вопросы лишние будут. Про меня, про квартиру... В общем, она против... Ну так что? Я ей позвоню сказать, что ты поможешь?

-- Звони!

Коля рассказал Галине об их с Ромкиным плане, потом они поболтали немного о чём-то своём и нежно распрощались.

-- Завтра к полудню Галя тебя ждёт. Обещает вкусный обед.

-- Класс! Но я бы и так поехал, даже без обеда.

-- Нормально, нормально! Неизвестно, сколько времени у тебя уйдёт на проводы Ирины Алексеевны. Не голодом же тебе мотаться! И раз уж ты всё равно поедешь в общагу, захвати, пожалуйста, кое-что для Гали.

-- Ладно. А что захватить?

-- Она у меня пару книжек своих научных оставила, а завтра они ей нужны. И ещё вот, я ей пачку бумаги с работы принёс. -- Коля указал на полку, где лежали бумага и книги. -- Возьмёшь мой рюкзачок, я тебе туда всё сложу.

Собравшись ехать к Гале, Ромкин сунул в рюкзак ещё и свою книжку. Всё-таки в подземке предстояло провести немало времени, чего же зря его терять? Ромкину нравилось ездить на метро днём в будни. Людей гораздо меньше, чем в час пик. Если повезёт, можно даже ехать сидя. В этот раз тоже повезло, были свободные места. Ромкин, устроившись поудобнее, раскрыл книгу, но читать начал не сразу. Повертел в руках билеты на мюзикл, служившие закладкой, подумал о Свете. Пойдёт? Или не пойдёт? Знать бы заранее. Хоть и сказал Коле, что можно взять с собой первую встречную, это было так себе решение. Лучше уж Инне предложить, эта точно не откажется.

Прочитав несколько страниц, Ромкин уступил место вошедшей в вагон женщине с маленькой дочкой. Читать стоя он не любил и поэтому спрятал книгу обратно в рюкзак.

По пути к общежитию Ромкин придумал пару вариантов беспроблемного прохода внутрь мимо поста охраны. Но ни один из них не пригодился -- охранника на месте не оказалось. На его столе лежал раскрытый журнал с не до конца разгаданным кроссвордом, из чего Ромкин сделал вывод, что человек отошёл совсем недавно и, скорее всего, ненадолго. В холле была только одна девушка, которая разговаривала с кем-то по таксофону, висящему на стене. Ромкин быстро проскочил вертящийся турникет и подошёл к лифту. Нажал кнопку, двери тут же открылись. "Повезло", -- подумал Ромкин. А вернувшийся через минуту охранник осмотрел холл и, не увидев ничего подозрительного, уселся на своё место и снова принялся за начатый кроссворд.

Ромкин доехал до девятого этажа. Не встретив никого в коридоре, подошёл к знакомой уже двери Галиной комнаты и постучал.

-- Да, заходите! -- услышал он Галин голос.

Открыв дверь, Ромкин ощутил вкусный запах какого-то мясного блюда, который показался ему очень родным. В голове тут же возникла картина из далёкой юности: он, новоиспечённый студент, приезжает на выходные из Самары в свой Новокуйбышевск, а мама колдует на кухне, стараясь побаловать его чем-нибудь особенным. Ирину Алексеевну Ромкин увидел не сразу. Её сапожки и чемодан стояли у входа, а сама она сидела на кровати.

Как только Галя начала их знакомить, Ирина Алексеевна тут же поднялась и, улыбаясь, произнесла: "Очень приятно, очень!"

-- А как я могу к вам обращаться? -- спросила она Ромкина. -- Я ведь всех своих студентов по именам называю.

-- Ничего страшного, не переживайте! Я же не ваш студент, ко мне можно по фамилии. Мне так даже больше нравится.

-- Ну, как скажете, как скажете.

-- Галя, тебе Николай тут кое-что передал, -- Ромкин потряс перед собой рюкзаком. -- Куда положить?

-- Можно на подоконник.

Ромкин вытащил из рюкзака всё его содержимое. То, что предназначалось Гале, пристроил с одной стороны, а свою книжку -- отдельно, с другой. В ответ на Галин вопросительный взгляд пояснил:

-- Это моя, в метро читаю.

-- Ой, вы тоже Андрюшиной прозой заинтересовались?! -- Ирина Алексеевна взяла с узкого подоконника книгу. -- Я такую же купила почитать в дороге. Но только начала. А вы уже далеко продвинулись?

-- Больше половины прочитал.

-- И что скажете? Хорошее впечатление она на вас производит?

-- Да, -- уверенно кивнул Ромкин, -- мне нравится. А почему вы сказали "Андрюшина проза"? Вы с ним знакомы?

-- Была знакома. Мы весь первый курс вместе учились. Он даже ухаживать за мной пытался, когда мы на картошку ездили.

-- Вот это да! -- воскликнула Галя. -- А вы никогда об этом не рассказывали.

-- А что рассказывать? -- развела руками Ирина Алексеевна. -- Поухаживал немного, я взаимностью не ответила. Он и оставил свои попытки.

-- Не жалеете? -- спросила Галина. -- Могли бы сейчас быть женой знаменитости.

-- Ох, Галочка, тогда он никакой знаменитостью не был. Ну, бренчал что-то на гитаре, в каких-то домах культуры играл. А потом ведь, я вам скажу, быть женой знаменитости -- это непросто, это серьёзное испытание. Так что жалеть мне совсем даже не о чем.

Ирина Алексеевна присела на кровать и, повертев книгу в руках, положила её рядом. Она хотела добавить что-то ещё, но тут раздался звонок телефона.

-- Ой, это у меня, -- Ирина Алексеевна потянулась к стоявшей у спинки кровати сумке. Поочерёдно извлекая из неё то одно, то другое, в конце концов вытащила и свою трубку.

-- Алло! Да, Наталья Дмитриевна. Здравствуйте, дорогая моя! -- Ирина Алексеевна поднялась с кровати и встала у окна. -- Всё хорошо, да. Добралась. В Москве...

Пока Ирина Алексеевна разговаривала с невидимой Натальей Дмитриевной, Галя сделала знак Ромкину отойти в противоположный угол комнаты, подошла к нему и зашептала:

-- Что, ловелас, доигрался? Мне Света всё рассказала.

-- Чего сразу "ловелас"? Просто стечение обстоятельств. Накладка вышла.

-- Накладка, -- передразнила Галя. -- Осмотрительней надо быть. Заводишь знакомства со всеми подряд, а потом у тебя "накладка".

-- Света из мухи слона делает. Я же не докапываюсь до неё, почему ей охранник в МАрхИ улыбается и документы не спрашивает.

-- И правильно, что не докапываешься. А вот у Светы есть такой пунктик: ей всё надо знать, она немножко ревнивая.

-- Ничего себе "немножко"! Предупреждать надо.

-- Ну извини, у каждого свои недостатки. Но ты не переживай, она уже успокоилась, на мюзикл завтра с тобой собирается.

Закончив телефонный разговор, Ирина Алексеевна повернулась к Гале и Ромкину и сказала:

-- Если вам о чём-то нужно пошептаться, я могу погулять немножко.

-- Ни в коем случае! -- замахала руками Света. -- Это мы шёпотом говорили, чтобы вам не мешать. Мы уже всё обсудили. Сейчас будем обедать. Я потушила мясо с картошкой. К сожалению, духовки здесь нет, пришлось на сковороде готовить. А так бы я могла вас своим фирменным блюдом угостить.

-- Ой, ну что вы, Галя, -- смущённо ответила Ирина Алексеевна, -- не стоило так беспокоиться. Можно было просто чайку организовать с бутербродами. Право, мне так неловко.

-- Ничего, ничего! -- поспешила успокоить Галина. -- Мне нравится готовить и угощать. Присаживайтесь к столу!

Ромкин пошёл мыть руки, а Ирина Алексеевна быстренько собрала свои разложенные по кровати вещи обратно в сумку. Через несколько минут они уже сидели за столом и наслаждались Галиным кулинарным мастерством, а вернее -- его результатами.

Ирина Алексеевна была из той когорты вузовских преподавателей, которые чаще встречаются на творческих факультетах. Она обладала прекрасными манерами, правильно поставленной речью, огромным словарным запасом, будто перед вами находилась ожившая героиня романа о дворянской жизни. Ко всем собеседникам независимо от возраста она всегда обращалась на "вы". Если бы Ромкин не знал, что ей пятьдесят лет, то и сорока бы не дал на вид. Стройная фигура и хорошая осанка позволяли Ирине Алексеевне выглядеть моложе. На лице почти не было морщин, кроме маленьких стрелочек, разбегавшихся в стороны от уголков глаз, и неглубокой вертикальной складки на лбу. Трудно было осознать, что она уже чья-то бабушка. За столом Ирина Алексеевна очень изящно и ловко орудовала ножом и вилкой, будто на официальном приёме.

Галя незаметно поглядывала на часы и, когда гости наелись, сказала:

-- Мне уже пора бежать на кафедру. Если захотите, можете потом ещё чаю попить. Вот печенье, вот конфеты.

Она взяла из шкафа платье, колготки и пошла в туалетную комнату переодеваться.

-- Ирина Алексеевна, -- обратился Ромкин к Галиной гостье, -- позвольте вас спросить.

-- Конечно, конечно, пожалуйста!

-- Вы сказали, что с Макаревичем только год вместе учились. А потом что?

-- А потом он пропал куда-то. Кажется, на вечернее перевёлся. А я так и училась до конца в своей группе на дневном.

-- А как в Пензу попали?

-- Распределение. Не сразу, конечно, а уже после защиты кандидатской. В Пензу на кафедру проектирования были нужны специалисты со степенью, вот я и поехала. Совсем недолго пожила в общежитии, в течение года мне отдельную квартиру дали. Так и осталась.

-- Не скучали по Москве?

-- Если только первое время. Я ведь не москвичка. К Пензе быстро привыкла. Милый провинциальный город, глубинка. На кафедре очень хороший коллектив сложился, дружный. Все молодые. Самому старшему из нас тогда ещё и сорока было. Мы праздники вместе отмечали, в походы ходили. В Пензе у меня Лерочка родилась. Счастливые были годы.

-- А почему же Лера в Пензе учиться не стала, в Москву поехала?

-- Позиция у неё такая принципиальная. Заявила, что не хочет быть с первого курса до последнего дочкой Ирины Алексеевны. Хочет учиться как все. Иначе говоря, быть обычной студенткой, без привилегий. Пришлось отпустить. Тем более, меня в своё время родители тоже от себя отпустили. Как я могла дочке запретить?

В комнате появилась переодевшаяся и подкрасившаяся Галя.

-- Ну всё, я ухожу. Пожалуйста, ничего не забудьте из вещей. Особенно вы, Ирина Алексеевна. Ромкину-то ничего не стоит вернуться, а вот вам...

-- Хорошо, хорошо, Галочка! -- отозвалась она. -- Не беспокойтесь. Чемодан я даже не открывала, а в сумку всё почти собрала уже.

-- Ключа запасного у меня нет, не могу вам оставить, -- продолжала Галя, -- дверь просто захлопните. Ромкин, я тебе в рюкзачок несколько дисков положила, это для Коли, он просил. Только передай, пожалуйста, что на выходных их нужно будет людям назад вернуть, пусть слушает, не откладывает.

-- Ладно, -- сказал Ромкин, -- передам. А книжка моя где?

Он обвёл глазами комнату.

-- Книжку я тоже в рюкзак положила, не переживай.

Женщины начали прощаться и обниматься друг с другом.

-- Жаль, не удалось вашего Колю увидать, -- вздыхала Ирина Алексеевна.

-- Ничего страшного, -- отвечала Галя, -- ещё увидите. На обратном пути заезжайте.

-- Спасибо, спасибо, моя дорогая! Сердечно благодарю вас за гостеприимство!

Они обменялись любезностями, аккуратно, чтобы не перепачкаться помадой, поцеловались, и Галя наконец поехала в МАрхИ.

Галины гости в отсутствии хозяйки провели у неё в комнате ещё часа полтора, а потом Ирина Алексеевна начала слегка суетиться и нервничать:

-- Наверное, нам уже пора.

-- Сейчас три часа. Во сколько ваш рейс?

-- В семь. В семь с чем-то.

-- Ого, у нас ещё уйма времени, -- успокоил Ромкин.

-- И всё-таки, давайте пойдём. Пока на метро доедем, пока я в Шереметьево попаду. Вдруг пробки будут. Всё же это не поезд, нужно к регистрации успеть.

-- Ну, как скажете, -- согласился Ромкин.

Ирина Алексеевна покрутилась у зеркала, подкрасила губы, улыбнулась своему отражению и начала обуваться.

-- Ирина Алексеевна, проверьте всё-всё, пожалуйста. А то, если что-то забудете, нам придётся дверь ломать.

-- Да, да, я уже всё проверила, спасибо!

Ромкин тоже решил удостовериться, что ничего не забыл. Раскрыл рюкзак и, убедившись, что внутри лежит книга и четыре компакт-диска, снова застегнул молнию. Дверь захлопнули, как велела Галя, и двинулись вниз. Ромкин нёс за спиной Колин рюкзачок и катил чемодан Ирины Алексеевны на колёсиках, а она со своей сумкой в руках шла рядом. Сумка была не маленькой, но и не настолько большой, чтобы оказаться в багажном отделении.

Пока добирались на метро до "Речного вокзала", Ирина Алексеевна расспрашивала Ромкина о Самаре. Выяснилось, что некоторых его преподавателей она знала. Кто-то был её однокурсником, с кем-то вместе училась в аспирантуре. Рассказывала забавные случаи из их студенческой жизни.

Когда вышли из подземки, Ромкин спросил, как и на чём Ирина Алексеевна планирует ехать дальше.

-- Такси? -- предложил он.

-- Нет, нет, что вы! Мои коллеги сказали, такси не брать. Очень дорого, нереальные цены. Просят такие безумные деньги, будто на край земли тебя везут. Здесь где-то маршрутки должны быть до Шереметьева или автобусы.

Быстро нашли и то и другое.

-- На чём поедем? -- спросил Ромкин.

-- Ох, знаете, мне так неудобно вас задерживать. Я дальше и сама доеду. Теперь-то уж я не заблужусь. Чемодан у меня на колёсиках. Что же, я не смогу его по ровному полу довезти? Вы меня в маршрутку посадите и всё.

Ромкин помог Ирине Алексеевне сесть в микроавтобус, поставил её чемодан и ещё раз предложил проводить до аэропорта. Но Ирина Алексеевна была непреклонна:

-- Я буду всю дорогу корить себя, что отняла столько вашего драгоценного времени. Я и так ваша должница. Огромнейшее вам спасибо! Возвращайтесь! У вас наверняка есть дела поважнее, я даже не сомневаюсь.

Ромкин постоял немного, пока маршрутка не тронулась, помахал Ирине Алексеевне и направился к метро. По пути остановился у газетного киоска, увидев там свежий автоспортивный журнал. Попросил показать поближе и не удержался, купил, потому что в нём были напечатаны подробные итоги закончившегося сезона "Формулы-1".

Читая этот журнал, Ромкин и добрался до "Красногвардейской". Коли ещё не было дома. Ромкин достал из рюкзака книгу, диски и начал внимательно их рассматривать. На двух были записаны альбомы Роя Орбисона, а на двух других -- "Traveling Wilburys". Ромкин не очень давно слышал пару композиций "Wilburys" и как раз собирался послушать что-нибудь ещё. Так что эти диски подвернулись весьма кстати. Ромкин включил Колину магнитолу и поставил диск с первым альбомом. А за прослушиванием следующего его застал вернувшийся с работы Николай.

-- Молодец, хорошую музыку слушаешь! Где взял?

-- Твоя Галя дала. Сказала, чтобы ты к выходным вернул.

-- А, вот оно что! Понял. И сколько она дисков передала?

-- Четыре. Я пока что второй слушаю.

-- Ирину Алексеевну проводил?

-- Да, всё нормально.

-- А Гале сообщил?

-- Нет. Я же не знаю, до какого часа она занята. Вдруг мой звонок не вовремя будет.

Коля посмотрел на часы.

-- Думаю, уже можно. Позвоню сейчас сам.

Поговорив с Галей, Коля позвал Ромкина ужинать и, расположившись на кухне, сказал:

-- Галя тебе очень благодарна за Ирину Алексеевну. Просила передать привет и огромное спасибо. А как у тебя со Светой?

И Ромкин, ссылаясь на слова Гали, рассказал, что Света уже не в обиде и собирается пойти на мюзикл.

-- Сам-то ей не звонил? -- спросил Коля.

-- Неа. Завтра позвоню. Вдруг у неё опять настроение переменится. А мне нужно знать итоговую версию.

В это же самое время Светлана прикидывала в уме, что ей надеть следующим вечером, чтобы и себе понравиться, и на других впечатление произвести.

Эти раздумья прервала приехавшая от своего дядюшки Лена.

-- Леночка, привет! -- искренне обрадовалась Света. -- Теперь-то насовсем? Как там твои родственники?

-- Уфф! -- выдохнула Лена. -- Вроде нормально, посмотрим... Сегодня наконец на своей кровати спать буду. Договорились, что если моя помощь понадобится, то позвонят.

Переодевшись в домашнее, Лена начала раскладывать по местам вещи, которые брала с собой к дяде. Под ними в сумке лежал небольшой листок бумаги. Лена протянула его Светлане со словами:

-- А это тебе. То, что ты спрашивала.

-- Ух ты! Правда? -- обрадовалась Света.

-- Ну да. Вот, читай: Ромкин Лев Николаевич, уроженец города Новокуйбышевска. Он?

-- Похоже, что он, -- Света взяла листок. -- А что здесь? Я не совсем понимаю.

-- Это выписка из базы данных МВД. По линии ФСБ у твоего ухажёра всё чисто, а вот милиция его искала как пропавшего без вести.

-- А почему здесь только девяносто восьмой год указан?

-- Не знаю. Мне дядя сказал, что такие базы данных периодически обновляются. Если только один год указан, это значит, что потом человек либо нашёлся, либо его признали погибшим. Судя по всему, твоего быстро нашли.

-- Ага. Или искать перестали, -- задумчиво сказала Света.

Утро среды было холодным и хмурым. С неба падали снежные крупинки, перемежаясь с капельками дождя. Коля уже давно ушёл на работу, а Ромкин только недавно вылез из-под одеяла. "Не очень повезло с погодой в этот приезд, -- с грустью подумал он. -- Интересно, что же тогда в Питере, если в Москве такое". Позавтракав, начал собирать свои вещи. Правда, это заняло у него всего-то несколько минут. Бритвенные принадлежности, футболка, носки, фотоаппарат... Всё было уложено в сумку, кроме купленных в Москве журнала и книги. "Это я ещё сегодня почитаю", -- решил Ромкин и оставил их на столике.

До вечернего похода со Светой на мюзикл у Ромкина была уйма времени, и ему хотелось провести его в Москве с пользой. Поваляться на диване, слушая музыку, он мог и дома.

Перебрав в голове несколько вариантов, Ромкин выбрал Музей Рублёва. Недалеко от него весьма кстати оказалось уютное кафе, в котором Ромкин пробыл больше часа. Насытившись пищей духовной и обычной, он поехал обратно на "Красногвардейскую". А пока ездил туда-сюда на метро и сидел в кафе, успел прочитать от корки до корки толстый журнал, приобретённый накануне.

В Колиной квартире было настолько тихо, что Ромкину стало как-то не по себе. С улицы не доносилось ни одного звука, не шумели соседи, не гремел лифт. Ромкин включил радио, засунул в сумку журнал, посмотрел на часы и подумал, что пора звонить Свете, чтобы уточнить, где и во сколько они встретятся. Взял со столика книжку, собираясь достать вложенные в неё билеты. Но билетов на мюзикл там не оказалось. Ромкин нашёл то место, на котором остановился. Он точно помнил, что, закрывая книгу, собственноручно клал билеты туда. Но теперь их не было! Ромкин быстро пролистал все страницы, потом потряс книгу, держа её за обложку в раскрытом виде, и к его ногам упал розоватый бумажный листок небольшого размера. Ромкин подобрал его и обнаружил, что это сложенный пополам использованный билет на поезд Пенза -- Москва. Мгновенно сообразив, что к чему, он бросился звонить Гале.

Она очень долго не отвечала, и лишь после шестого или седьмого гудка Ромкин услышал её голос:

-- Алло!

-- Привет, Галя! Говорить можешь?

-- Привет! Могу, но не долго. Я в МАрхИ.

-- Мне кажется, я у тебя в комнате свою книгу оставил. Помнишь, с Макаревичем на обложке?

-- Конечно, помню. Ты её не оставил. Я сама тебе эту книгу в рюкзак положила вместе с дисками. Посмотри внимательно.

-- Нет, это не моя книга, это книга твоей Ирины Алексеевны. А моя, наверно, у тебя в комнате осталась.

-- В моей комнате ничего не осталось. Другую такую же книгу Ирина Алексеевна на моих глазах к себе в сумку убирала. А ты чего так переживаешь? Они разве не одинаковые?

-- В том-то и дело, что одинаковые! -- Ромкин был в лёгкой панике.

-- Тогда в чём проблема? Не понимаю.

-- В моей книге были билеты на "Норд-Ост", вот в чём проблема! Как я сегодня со Светой пойду, если билетов нет?!

-- А-а-а, -- протянула Света, -- поняла. Ну ты не паникуй, что-нибудь придумаем.

-- А что можно придумать? Мне сейчас надо Свете звонить. Что я ей скажу?

-- Так, спокойно, Ромкин! Можно встретиться у театрального центра и поспрашивать пару лишних билетиков. Или в кассе попытаться купить.

-- Ага, на галёрку или с краю у прохода. На первые ряды уже вряд ли можно рассчитывать...

-- Ну, надо всегда верить в лучшее... Можно её в другое место пригласить.

-- Галя, в какое другое? Сейчас половина пятого. Где я за два часа найду что-то другое? Могу только прогулку по Садовому кольцу предложить. Но что-то мне подсказывает, что Света меня одного туда пошлёт. А может, и дальше...

-- Пожалуй, да. Она и так была сердита, а тут ещё такой конфуз.

-- Конфуз, скажешь тоже! Это полный пи... провал.

-- Знаешь, давай-ка я сама ей позвоню сначала. Объясню ситуацию, возьму вину на себя. Скажу, что это я ваши книги перепутала.

-- Ну, давай. Потом мне перезвони, ладно?

-- Ладно.

Разговор Гали со Светой не задался с самого начала. Как только Светлана услышала, что билетов нет и поход на мюзикл под вопросом, всё у неё внутри закипело от гнева, а мозг перестал воспринимать информацию. Ведь она уже помыла голову, сделала завивку, отутюжила платье. И это всё напрасно? Она просто негодовала и выплёскивала свои эмоции на Галю:

-- Ты же говорила, что он везунчик! А какой же он везунчик, если даже свои билеты профукал? Или ты просто его прикрываешь? А он, наверно, с какой-нибудь девкой туда сейчас пойдёт! С Анжелкой с седьмого этажа...

Галя пыталась успокоить Светлану и объяснить, что всё на самом деле совсем не так. Но Света просто ничего не хотела слушать и орала в трубку, срываясь на визг. Галина нервно поглядывала на часы, её ждали на кафедре. Выходя в коридор, чтобы ответить на звонок Ромкина, она не думала, что так всё затянется. Света была просто невменяема. Галя извинилась и закончила разговор, после чего тут же набрала Ромкина.

-- Знаешь, тебе лучше Свете сейчас не звонить. Я её такой злющей никогда не видела. Либо вообще её не трогай, либо смс отправь. Я сейчас не могу больше говорить. Вечером заеду к Коле. Во сколько у тебя поезд?

-- В час ночи.

-- Ну, это нормально. Увидимся.

И Света положила трубку.

Ромкин находился в полной растерянности. Это же надо было такому случиться! Зачем он вообще с собой эту книжку в общежитие потащил?! Лежала бы она себе спокойненько в Колиной квартире, и всё было бы хорошо. Ромкин расстраивался совсем не из-за того, что потерял возможность посмотреть мюзикл. Ему было очень неудобно перед Светланой. Даже несмотря на их недавнюю небольшую размолвку, он испытывал к ней самые добрые чувства. А теперь... Теперь надежда на примирение и продолжение отношений, похоже, рухнула. Через несколько часов он уедет из Москвы и неизвестно, когда ещё представится шанс реабилитироваться в глазах Светы. Ромкин что есть силы хлопнул книгой по столу. Макаревичу, принявшему на себя такой мощный удар, наверное, в этот момент где-то икнулось.

Ромкин не внял Галиному совету и отважился позвонить Свете. Но после нескольких длинных гудков и фразы "иди ты!.." сразу раздались короткие.

Он заглянул на кухню, надеясь найти там что-нибудь успокоительное, но всё спиртное было выпито, и Ромкин решил сходить в магазин. Сам не понимая, зачем, он купил целый ящик пива, в котором было двенадцать бутылок. Вернувшись в квартиру, первую выпил залпом, а потом, слегка успокоившись, не спеша принялся за вторую.

Через пару часов пришёл Коля.

-- Есть кто дома? -- спросил он, едва открыв дверь.

-- Есть, -- отозвался Ромкин, допивая четвёртую бутылку пива.

-- А ты почему не в театре? -- удивлённо смотрел на Ромкина Коля, войдя в комнату.

-- А ты не знаешь? Тебе Галя не звонила?

-- Не знаю, не звонила. Выкладывай!

-- Билеты на мюзикл улетели. Вместе с Ириной Алексеевной. Они у меня в книге лежали, а у неё такая же была.

Ромкин подошёл к столику, взял книгу и протянул её Коле. На секунду Ромкину показалось, что лицо Макаревича на обложке стало каким-то понурым и даже слегка перекошенным.

-- Снова у тебя всё, как в кино, -- грустно усмехнулся Коля.

-- Что? -- не понял Ромкин.

-- Кино, говорю, такое было, "Спортлото-82" называлось. Классика жанра. Там тоже герои купили одинаковые книги, а в одной из них оказался лотерейный билет.

-- А, помню, смотрел когда-то. Только в том фильме имел место хэппи-энд...

-- Ну ты сильно не расстраивайся. Ну не сходил и не сходил.

-- Да если бы я один не сходил! Но я же Свете пообещал. В её глазах я теперь как выгляжу? Как полнейший брехун и прохвост.

-- Думаю, Галя ей всё объяснит.

-- Она уже пыталась, не получилось.

-- Значит, потом ещё попытается. Лучше угости меня пивом, а то один сейчас всё выпьешь.

Ромкин протянул Коле бутылку. Только он сделал пару глотков, как раздался звонок в дверь и Коля пошёл открывать. На пороге стояла Галина, взволнованная, слегка запыхавшаяся и немного намокшая.

-- Ромкин тут?

-- Да, проходи. А ты вроде бы сегодня не собиралась приезжать...

-- Решила поменять планы, заехать попрощаться с нашим другом.

Галя прошла в комнату.

-- А вы тут пиво без меня пьёте? О, да вы ещё и не закусываете!

Галина метнулась на кухню, что-то вынула из принесённого пакета, заглянула в холодильник, пошарилась в шкафчике, и вот уже на столе стояла тарелка с чипсами и блюдо с нарезкой сыра и колбасы.

А ещё пару минут спустя все трое сидели на кухне, дружно потягивали пивко и опустошали тарелочки с закуской.

Коля и Галя как могли успокаивали Ромкина. Сошлись на том, что Свету лучше не трогать до тех пор, пока она сама не переживёт произошедшее и не успокоится. Потом Галя начала вспоминать забавные и нелепые случаи, которые происходили в разное время с ней, её подругами и знакомыми. И постепенно атмосфера за столом разрядилась, все стали улыбаться и шутить, а Ромкин тоже припомнил парочку произошедших с ним в прошлом историй, которые чуть не стали трагичными из-за неожиданно случившихся совпадений.

Время летело незаметно. После пивного сета Галя сварила крепкий кофе, а к нему откуда-то был извлечён на свет вафельный тортик.

-- Пожалуй, мы тебя вместе до вокзала проводим, -- предложила Ромкину Галя.

-- Да, да, да, -- закивал Николай. -- Ты во сколько планируешь выдвигаться?

-- Что вы! Не надо до вокзала. У меня поезд в час ночи. Вы потом обратно в метро не попадёте. Я и сам доберусь. В половине двенадцатого выйду. Думаю, как раз доеду спокойно, даже с запасом.

-- Ну, если в полдвенадцатого, то мы ещё успеем первый тайм "Барселона" -- "Локомотив" посмотреть, -- сказал Николай.

-- Только пиво пить я вам больше не разрешаю, -- тут же отреагировала Галя. -- А то Ромкина, чего доброго, в поезд не пустят.

-- Ладно, ладно, я больше и не хочу уже, -- согласился Ромкин. -- Остальное потом сами выпьете. Ты, Галя, ещё кофе свари, пожалуйста, чтобы мне как следует взбодриться.

Ромкин и Николай сидели на диване, пили кофе и смотрели футбол. Но за весь первый тайм никто никому так ничего и не забил. Свисток судьи на перерыв был для Ромкина сигналом к выходу. Коля и Галя согласились с ним, что ехать втроём на вокзал не стоит. Тем не менее, до метро всё-таки вызвались проводить. На улице шёл холодный дождь, поэтому всем пришлось раскрыть зонты и ускорить шаг.

Прощались недолго, но очень душевно. Галя сказала, что очень рада, что у её Коли такой замечательный друг. Коля приглашал Ромкина приезжать почаще. А Ромкин звал Колю и Галю к себе в гости.

На вокзале Ромкину показалось, что милиционеры проверяют документы и багаж придирчивее, чем обычно. Его сумку чуть не наизнанку вывернули, в паспорте пролистали все страницы и долго всматривались в фотографию. Но вопросов никаких не задавали и вскоре с миром впустили в зал ожидания.

Пережитый Ромкиным стресс, выпитое пиво и поздний час давали о себе знать. Ему поскорее хотелось попасть в своё купе и завалиться спать. Глаза слипались, голова соображала не очень хорошо. К счастью, состав уже был подан под посадку, и Ромкин, быстро отыскав нужный вагон, предъявил симпатичной проводнице свой билет. А заодно предупредил её, что сразу ложится спать, и попросил не беспокоить вопросами о чае. "Интересно, это я много выпил или проводница в самом деле такая красивая?" -- последнее, о чём успел, засыпая, подумать Ромкин.

Питерская погода наутро практически ничем не отличалась от вчерашней московской. Такие же серые тучи на небе, температура около нуля, разве что не было ни дождя, ни снега. Зато весь воздух был пропитан влагой. Ромкину казалось, будто он дышит паром, только холодным.

Прямо на вокзале Ромкин купил местную сим-карту и заменил ею московскую, которая всё ещё была в телефоне.

"Интересно, когда же отменят этот чёртов роуминг? -- с досадой думал Ромкин. -- Почему нельзя ездить по стране с одной симкой? Неужели никто до сих пор не может предусмотреть такие элементарные вещи? Наверное, и без симок вообще можно обойтись. Делать, например, в телефоне какой-нибудь встроенный блок, который настраивался бы на нужного оператора и тот регион, где находится хозяин трубки. Судя по всему, всё дело в деньгах. Кому-то выгоден именно такой порядок вещей".

Света, в отличие от Ромкина, долго не могла заснуть накануне вечером. Она казалась себе самой обиженной и несчастной женщиной во вселенной. Эти нехорошие мужчины, теперь вот в лице Ромкина, снова делали ей больно. Она так хотела пойти на "Норд-Ост". Конечно, какой-то мюзикл -- это не концерт Земфиры. Не так велика потеря, можно и в другой раз сходить. Но ведь она настроилась, она уже мечтательно представляла себя сидящей у самой сцены. Мысленно она предвкушала, как будет ловить на себе восхищённые мужские взгляды и завистливые женские, потому что собиралась надеть лучшее своё платье с открытыми плечами и очень красивое дорогое колье. А Ромкин, этот Ромкин... Он всё испортил. Да ещё и отмазку придумал какую-то голимую. Фантазии что ли не хватило что-нибудь пооригинальнее сочинить...

Ворочаясь с боку на бок, Света кое-как уснула далеко за полночь. А рано утром её разбудил звонок. Голова гудела, глаза никак не открывались. Оказалось, это звонит не её телефон, а Ленин. Но пока Лена поднялась с кровати и дошла до оставленного в сумочке телефона, Света успела проснуться и мысленно ругала плохими словами соседку.

-- Кто это в такую рань? -- поинтересовалась Светлана, когда Лена закончила разговор.

-- Извини, пожалуйста, это дядя.

-- Что, опять? Не может завтрак приготовить или брюки отутюжить?

-- Да нет, с этим всё нормально. Он предупредил, чтобы я без надобности сегодня из дома не выходила или хотя бы в центр не ездила.

-- А почему? Что-то случилось?

-- Да, но я спросонья не очень поняла. У них объявили самый высокий уровень террористической опасности. Дядя что-то там про чеченцев говорил и теракты.

-- Господи! Опять! Когда же это закончится?!

Светино настроение ещё больше ухудшилось. Она повернулась лицом к стене и постаралась заснуть снова. Ведь вставать в семь утра в её планы не входило. В МАрхИ ей нужно было ехать часам к двум.

А в половине одиннадцатого, когда она уже окончательно проснулась и даже умылась, кто-то постучал в дверь.

-- Кого несёт с утра пораньше? -- проворчала себе под нос Света и пошла открывать.

А это была Галина.

-- Доброе утро! Не разбудила?

-- Проходи. Какое же оно доброе? Я только что встала, голова болит. Если ты снова про Ромкина, то я о нём слушать ничего не хочу.

Сидевшая на своей кровати Лена тоже поздоровалась с Галей.

-- Света, я про Ромкина, ты угадала. И выслушать тебе меня придётся. Ты новости знаешь? Слышала, про что сегодня по всем каналам говорят?

-- А что говорят?

-- Теракт какой-то, да? -- включилась в разговор Лена.

-- Да, захват заложников. А знаете, где?

-- Где? -- хором спросили Света и Лена.

-- В театральном центре на Дубровке. Вчера, во время второй части "Норд-Оста" туда ворвались чеченцы. Всех взяли в заложники. Почти никого не выпускают. Уже есть погибшие. А теперь скажи, Света, куда ты вчера вечером собиралась пойти, но не попала?

-- Не может быть! -- воскликнула Света.

-- Может, ещё как может. Так что ты должна не злиться на Ромкина, а спасибо ему сказать. Он, может быть, жизнь тебе спас. Я же говорила, что он везунчик. На твоём месте я бы ему позвонила. Хотя бы для того, чтобы извиниться и поблагодарить.

-- А он сейчас не там? -- спросила Света.

-- Где? -- не поняла сначала Галина. -- А, ты всё ещё думаешь, что он без тебя пошёл? Я же тебе русским языком сказала, оба билета случайно увезла с собой Ирина Алексеевна. А Ромкин вчера весь вечер у Коли просидел, расстроенный из-за того, что с тобой не увиделся.

-- Ладно, я подумаю, стоит ли ему звонить, -- нехотя произнесла Света. -- Поблагодарить, может быть. А извиняться мне, собственно, не за что.

-- Как скажешь, тебе видней. Пока, девочки! -- попрощалась Галя и вышла из комнаты.

Света ещё целый час размышляла, звонить ей Ромкину или не звонить, даже с Леной посоветовалась. Потом прикидывала, что она ему скажет, мысленно репетировала и, наконец, решилась.

Но абонент оказался не в сети. Света повторила попытку ещё несколько раз, но результат был тем же.

-- Ну и ладно! -- сказала она. -- Я ведь попыталась. Не отвечает -- и фиг с ним...

Как известно, знаменитый тёзка Ромкина, граф Толстой, считал зряшным делом заканчивать повествование свадьбой. Но так уж получалось, что в жизни Ромкина именно чья-то свадьба становилась финалом какой-нибудь истории.

На улице было уже довольно тепло, на газонах появилась первая зелень. Коля и Ромкин ехали в чёрном лимузине, направлявшемся по Ленинскому проспекту в сторону центра. А следом за ними, в белом лимузине -- Галя с подругами.

-- Ты, Ромкин, к свидетельнице присмотрись, -- советовал Николай. -- Стройная блондинка, как ты любишь.

-- Ага, где-то я уже это слышал, -- скривился Ромкин. -- Тоже Светой зовут?

-- Неа. Эту Оксаной зовут. Присмотрись обязательно!

-- Ладно, деваться-то некуда, -- нехотя согласился Ромкин.

-- Скажи, нормально я выгляжу? -- спросил у него Николай.

-- Вообще отлично, -- поднял большой палец Ромкин.

-- Слушай, -- нахмурился Коля, -- а у тебя откуда такой костюм красивый? Того гляди, в загсе перепутают, кто из нас жених.

-- Так я его специально для свадьбы и покупал. Ещё лет шесть назад, в Новокуйбышевске.

-- Тот самый?

-- Тот самый.

Впереди над проспектом показалась рекламная перетяжка, которая надувалась парусом на весеннем ветру. "Норд-Ост, -- было написано на ней. -- Последние спектакли".

-- Не хочешь сходить? -- спросил Коля. -- Ты ведь так и не посмотрел.

-- Знаешь, если не судьба -- значит, не судьба. Я обычным-то девушкам дважды одни и те же вопросы не задаю, а тут сама госпожа Удача... Ей было угодно, чтобы я на "Норд-Ост" не попал, так зачем её испытывать снова?

-- Ну да, ну да, -- закивал Коля.

-- Да и не могу я себе представить, как можно слушать музыку там, где случилось такое...

-- Повезло тебе тогда, что билеты в Париж улетели. Жив и невредим остался.

-- И тебе, друг мой, повезло.

-- Мне? -- переспросил Коля.

-- Тебе, тебе. Если бы со мной что-то случилось, ты бы себя винил, что мне те билеты отдал.

-- Да?.. Я об этом как-то не думал.

Лимузин притормозил на перекрёстке. Ромкин посмотрел направо и увидел двух идущих по тротуару девушек. Он узнал их сразу же.

-- Неужели?! Смотри, Коля! Это те самые люди, которые вписали тебя в историю.

-- Куда вписали?

-- В историю России, Коля. Это переписчицы прошлогодние. Посигнальте им, пожалуйста! -- попросил Ромкин водителя.

-- Посигналю, мне не сложно, -- отозвался тот, -- но вас вряд ли увидят. Стёкла тонированные.

Инна и Вероника повернулись на звук неожиданно раздавшегося сигнала.

-- О, ещё одна свадьба, -- кивнула в сторону лимузина Вероника.

-- Везёт же кому-то, -- с лёгкой завистью сказала Инна и проводила взглядом удаляющийся кортеж...

2022

Оставить комментарий © Copyright Федоренко Роман (epistulae@mail.ru) Размещен: 21/08/2022, изменен: 04/03/2024. 204k. Статистика. Повесть: Проза		Ваша оценка:
Аннотация: Октябрь 2002-го в Москве выдался богатым на события. В их переплетение попадает приехавший на несколько дней молодой человек.

Федоренко Роман : другие произведения.

По законам классики