Аннотация: Авторская версия событий, произошедших до и после того, что описано в известных народных сказках
ДВЕНАДЦАТЫЙ ЦАРЕВИЧ
Жил-был царь. И было у него, как водится, три сына. Царь старел, сыновья взрослели. Старший и средний, как пришла им пора жениться, взяли себе в жены принцесс заморских, да и зажили с ними припеваючи. А младший-то все холостым ходил, никак не мог половинку свою отыскать.
Бывало, сядут вечерком молодой царевич с батюшкой халвы с чайком откушать, а царь и начинает всех невест перебирать:
- Ну чем тебе Варвара-краса, длинная коса, не жена? А Марья-искусница? А Елена Премудрая? Одна другой краше! Уж сколько их отцы к нашему дворцу дорожек протоптали, ума не приложат, как такого видного жениха заполучить! А какое приданое отдать готовы?! А ты что? Прям не угодишь на тебя, в кого только уродился...
А царевич знай только чаек прихлебывает, да в ус посмеивается:
- Погоди, батюшка, не время еще.
И вот однажды снарядил молодой царевич корабль за море, да и увидел там, в стране заморской, вещицу чудесную - блюдечко волшебное с золотой каемочкой. Коснешься его рукой - появляется на нем лик девичий красоты неописуемой. И решил царевич во что бы то ни стало отыскать ту красавицу да жениться на ней.
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Странствовал по свету царевич семь лет и семь зим и все думу думал: "Увижусь ли я со своей желанной хоть когда-нибудь?" И нашел-таки он девицу ту прекрасную в царстве Змея Горыныча, подсказали царевичу путь люди добрые.
Дождался молодец, пока Змей заснет покрепче, да и пробрался в его покои. Глядь, сидит у окна как ни в чем не бывало та самая девица, на отблески вечерней зари любуется. Так и обмер царевич: "Вот она, моя суженая! Вот кого я люблю и в жены возьму!"
- Как тебя звать-величать? - молвит царевич.
- Василиса Прекрасная, - отвечает девица. - А ты кто таков?
- Я царевич Елисей. Пойдешь ли замуж за меня?
- Может, и пойду. Да только не могу я просто так покинуть царство Горынычево. Вот коли явишься сюда в день, когда солнце на небе с луной встречаются, победишь Змея, да вызволишь меня, на веки вечные твоей буду.
Делать нечего, ушел царевич несолоно хлебавши. Направился он, куда глаза глядят, и привела его дорога к морским берегам. Взглянул Елисей на запад - там солнце за море садится, взглянул на восток - там луна показалась.
- О, Солнце! О, Луна! - молвит царевич. - Когда ж вы на небе встречаетесь?
Отвечают ему Солнце с Луною:
- У каждого из нас свои владения, и не суждено нам на небе встречаться. Но знаем мы, как сильна любовь твоя к Василисе Прекрасной. Нам с небес все видно. Ступай к своей любимой. Как дойдешь до Горынычева царства, так очами своими на небеса воззри, там нас и увидишь.
Воспрянул духом царевич, поклонился Солнцу, поклонился Луне и снова в путь отправился.
Шел он лесом, ехал полем, пока не оказался опять в царстве Горынычевом. Погрузилось то царство в сумерки. Ни солнца на небе не видать, ни луны. Глядел царевич, глядел, голову задрав, да так ничего и не разглядел на небосводе. "Да неужто обманули меня Солнце с Луною?" - пригорюнился Елисей.
Присел он под деревцем и слышит, будто кто листвой шелестит. Кругом тишина, только над головой шепот какой-то чудится. Прислушался царевич, а сверху-то слова доносятся. Кто-то едва слышно ему говорит:
- Не кручинься, добрый молодец. Не время тебе сейчас со Змеем биться. Тебе самое время отдохнуть, поспать после дальней дороги.
- Кто ты таков? Объявился бы, показался! - молвит царевич.
- Ветер я, попутчик твой и союзник. Меня к тебе Солнце с Луною послали.
Послушался Елисей, устроился поудобнее да и заснул. Сколько он с дороги спал, никому не ведомо. Только проснулся царевич и не поймет сам, то ли утро, то ли вечер. Звезд на небе нет, вокруг полумрак. "Может, снится мне все это?" - думает Елисей.
Вгляделся царевич вдаль - ничего не увидел. Посмотрел направо, посмотрел налево - тоже ничего не видать, кроме мглы. Обернулся он назад и глазам своим не поверил. Висит над окоемом Луна, а из-за нее краешек Солнца выглядывает.
- Вот ведь диво-то какое! - молвит царевич. - Отродясь такого не видал.
И тут снова откуда ни возьмись Ветерок появился и шепчет царевичу:
- Поторопись, любезный! Аль забыл, зачем сюда явился?
Взял Елисей меч свой пудовый и направился прямиком к замку Змея. Подошел к воротам и говорит:
- Выходи, чудище трехглавое! Силой мериться будем! Я за Василисой сюда пришел и без нее ни за что не уйду.
Но никто царевичу не отвечает. Тишина стоит, тише некуда.
Навалился Елисей на ворота дубовые, они и распахнулись. Глядит царевич по сторонам, а Змея нигде нет. Не знал Елисей, что Горыныч уже бездыханный лежит.
Накануне ему - Змею - не спалось, и решил он на небе звездочки посчитать. Покуда одна голова моргала, а другая зевала, третья голова увидала, что прямо над ней солнце с луной сходятся. Страшно испугался Горыныч, такой ужас им овладел, что понесся он сам не зная куда. Одна голова рванула налево, другая - направо, хвост под ногами запутался. Едва-едва Змея пополам не разорвало. Грохнулся он оземь, да и дух испустил.
Но царевич сперва этого не знал, ему потом обо всем Ветерок поведал. А пока что Елисей идет и по сторонам поглядывает. Хочется ему мечом своим богатырским поиграться-потешиться, да не судьба.
И видит царевич: сидит на крылечке Василисушка, да косы свои золотые заплетает. Кинулся к ней Елисей, давай обнимать-целовать. От радости и слова вымолвить не может. А Василиса тоже помалкивает. Хитро только так глазки прищуривает.
Раздобыл царевич в Горынычевых конюшнях самого могучего коня, усадил на него Василису Прекрасную, сам на коня верхом сел, и поскакали они к отчему дому. Немало минуло дней и ночей, прежде чем Елисей в свое родное царство-государство Василису привез.
Вышел навстречу ему царь-батюшка и счастью своему не верит:
- Сын мой родной, да неужто ты вернулся живым и невредимым?! А я-то уж все слезы выплакал, думал, ты в краях неведомых свою голову сложил. Не чаял тебя и дождаться, да вот, дал Бог, довелось.
Говорит в ответ царевич молодой:
- Не кручинься, отец. Теперь все беды позади. Взгляни-ка ты лучше на мою суженую, ради кого я по свету так долго странствовал. Да благослови нас, чтобы зажили мы вместе в мире и добре.
- Отчего ж не благословить! Коли по любви ваш союз, так живите, Бог с вами. А свадьбу хоть завтра справим.
Царевич от нетерпения сгорает, никак дождаться не может, пока день закончится, да следующий ему на смену придет. Ночь настала, а Елисею не спится. Так и хочется поскорее Василису женою назвать. А та тоже не спит, еще больше царевича раззадоривает:
- Не твоя еще я, не твоя! Пока свадьбу не сыграем, нечего на меня взгляды свои страстные метать!
И вот уж за окном светать начало. После долгого пути да бессонной ночи одолела царевича сон-дрема. Сомкнул он веки свои, лишь на миг всего сомкнул. А как открыл царевич глаза, так рядом Василисы уж нет. У распахнутого окошка горлица сидит и говорит Василисиным голосом:
- Что-то слишком уж легко я тебе досталась, царевич. Даже со Змеем тебе за меня сразиться не довелось. Так в сказках быть не должно. Хочу я твою любовь на прочность испытать. Поищи-ка ты меня в царстве Кощея Бессмертного! Сумеешь найти да отвоевать - стану тебе женой, а коли нет - не обессудь.
Сказала она так и упорхнула. Только след ее простыл.
Делать нечего, пришлось Елисею снова в дорогу снаряжаться. Как ни сокрушался царь-батюшка, не удалось ему сына от похода отговорить.
Оседлал царевич коня, меч свой с собой прихватил да блюдечко волшебное, чтобы ликом любимым любоваться.
Ехал он, ехал, близко ли, далеко ли, низко ли, высоко ли - и приехал в чистое поле, широкое раздолье. А куда дальше путь держать, не знает. Ни разу ему в царстве Кощея бывать не приходилось. Призадумался царевич.
- Что, молодец, закручинился? Отчего голову повесил?
- Здравствуй, друг Ветерок! - обрадовался царевич. - Есть отчего закручиниться. Сбежала от меня милая невестушка моя, Василиса. Обернулась горлицей и улетела. Чем я ей не угодил, ума не приложу. "Ищи, - говорит - в царстве Кощея Бессмертного". А где это царство, мне не ведомо. Как быть, куда плыть? И за что мне только мука такая?!
- Не горюй, царевич! - шепнул Ветерок. - Чем смогу, тебе помогу. Дорогу к Кощею укажу. Но будь осторожен - очень уж он силен! Своими владениями восемь с половиной веков правит, но ни один меч его не взял, ни один воин с ним не совладал. Поразмысли хорошенько, прежде чем на смертный бой идти.
- Без Василисы мне жизнь не мила. Ради нее я с Кощеем готов сразиться. А коли голову свою сложу, значит, так тому и быть! Показывай, друг, дорогу!
- Ну, что ж, царевич, за тобой последнее слово. Как решил, так пусть и будет. Поезжай вслед за мной!
... Тринадцать дней минуло. В такую глушь Ветерок Елисея завел, что солнца не стало видать. Кругом ели мохнатые стеной стоят. Ни зверь не проскочит, ни птица не запоет. Лишь черепа да кости на пути попадаются.
Наконец выбрался царевич на открытое место. Лежит перед ним земля безжизненная. Ни цветочка на ней, ни травинки. Да и небо все сплошь тучами закрыто. А вдали башни черного замка виднеются.
- Вон там Кощей Бессмертный и живет, - Ветерок молвит. - Тут мы с тобою расстанемся. Я бы и дальше тебя проводил, да разгуляться мне негде. Ни деревца здесь нет, ни кусточка, ни былинки, ни колоска...
- Спасибо тебе, Ветерок. Сослужил ты мне службу добрую.
- Прощай, царевич. Будь осторожен! Про Кощея сказывают, будто нет его на свете коварнее...
Направил царевич коня своего к Кощееву замку. Как вдруг засверкали на небе молнии, загрохотал гром. Задрожала земля под ногами, ходуном заходила. Конь под царевичем на дыбы встает. Но Елисей не отступает, все ближе и ближе он к замку.
Вот уже и стена крепостная, перед ней ров глубокий, а через него мост перекинут. Пришпорил царевич коня своего и оказался у башни с воротами. А ворота пред ним сами и открылись.
"Что-то здесь неладное, - думает царевич. - Я бы так гостей непрошеных встречать не стал. Или Кощей совсем уж меня не боится, или хитрость какую коварную задумал".
Спешился Елисей, коня у ворот оставил, а сам дальше пошел. Долго он по крутым ступеням взбирался, пока не очутился в хоромах Кощеевых.
По каменным полам царевич ступает, и каждый шаг его эхом отзывается. Видит, впереди дверь кованая. Распахнул ее царевич, а перед ним зал огромный. У дальней стены трон стоит, а на троне сам Кощей восседает.
- Ну, здравствуй, царевич! - Кощей говорит. - Знаю, с чем пожаловал. Невесту свою ищешь. Да только нет ее здесь!
- Не верю я тебе, Кощей! - негодует царевич. - А ну говори, где Василису прячешь?!
- Эх, царевич, царевич... Молод ты еще да зелен. Послушай меня, старого. Делить нам с тобой нечего. Кабы нужна мне была твоя Василиса, кабы прятал я ее здесь, ты бы сюда так просто не вошел. Много рыцарей-спасителей от моего меча погибло, да только надоело мне души невинные губить. Мне все больше теперь тишины хочется да покоя, а не сражений кровавых. Подумай сам, зачем мне твоя Василиса? Кстати, не знаешь, за что ее Прекрасной называют?
- Так значит, ты, Кощей, видал ее, коли судить о ней берешься? Отвечай, была она здесь?
- Была, была. Но не по моей воле, а по своей она тут появлялась. Хотела пожить, погостить, да не позволил я ей. Так и сказал: "Убирайся вон из владений моих!" А она ни в какую. "Не хочу, - говорит, - к царевичу возвращаться, не время еще". Пришлось ее к бабке оправить, Яге Ягишне.
- Все одно тебе не верю, Кощей! - говорит царевич, но сердцем чует, что не близко его возлюбленная.
- Не веришь, так проверь! У тебя же блюдце волшебное есть, вот и посмотри. Оно тебе все покажет.
"И то правда", - думает царевич. Достал он блюдце с золотой каемочкой, провел по нему рукой и видит: стоит среди леса избушка на курьих ножках, а из окна Василиса выглядывает. Пригляделся Елисей, а Василиса-то вся цветущая да разрумяная. На лице ее улыбка сияет, и ни капли грусти в глазах нет.
Тут на царевича будто затмение какое нашло. Размахнулся он и ударил изо всей силы своей блюдце о пол каменный. Разлетелось блюдце на мелкие осколочки.
- Что же ты, царевич, озорничаешь? - Кощей говорит. - Удаль молодецкая играет так, что девать некуда?
- Не такой ожидал я невесту свою увидеть...
- Какой "не такой"? По-твоему, она слезами должна заливаться? Так ведь не с чего ей рыдать - бабка зря ее не обидит.
- А обо мне Василиса, значит, и думать позабыла? Знай себе веселится там, и не взгрустнется ей даже. Я тут ни жив, ни мертв, ищу ее по всему свету без сна и покоя, а она...
- Ну, царевич, тут я вам не судья. Одно спросить тебя хочу, не желаешь ли домой воротиться, в родные покои на мягкие перины? Да позабыть поскорее все, что с тобой приключилось?
- Ну уж нет! Теперь-то я Василису обязательно отыщу. Пусть ответит, мил я ей или нет. В глаза ее хочу поглядеть.
- Что ж, ступай, коли так. Не стану тебе мешать. Но и помощи от меня не жди. Лишь скажу тебе, где Яга Ягишна живет. Отыщешь - твое счастье. Пропадешь - значит на тот свет тебе дорога.
- Да мне твоя помощь и ни к чему, сам уж как-нибудь обойдусь. Благодари меня, что в живых тебя оставляю!
- Ох-ох-ох, - заохал Кощей, - давно меня так никто не веселил! Ну, горяч ты, горяч! Да уж ладно, слушай, так и быть. Живет Яга за чертовой топью, за огненной рекой, за скалистой горой. Попробуй-ка туда добраться! А сейчас - вон с глаз моих. Устал я, спать хочу.
Делать нечего, повернулся царевич и пошел обратно к воротам, где коня своего оставил. А тот уже хозяина поджидает, копытом бьет, в путь-дорогу рвется. Вскочил на коня царевич и снова на поиски устремился.
А куда путь держать, не ведает. "Указал бы кто дорогу мне", - думает царевич. Да не у кого спросить, вокруг ни души.
- Эх, где ж мой друг Ветерок? - вздохнул Елисей. Да так тяжко вздохнул, что сам себе подивился. И вдруг откуда ни возьмись - Ветерок, тут как тут!
- Ой, царевич, ты ли это?! Не чаял тебя так скоро увидеть. Неужто одолел ты Кощея?
- Нет, Ветерок, незачем сейчас мне с ним возиться, да и некогда. Лучше скажи, как чертову топь отыскать, в какой она стороне?
- Чертова топь, говоришь? Знаю такую. Ох и неприглядное место. Я-то смогу над ней пронестись, а вот конному да пешему туда путь заказан.
- Да мне, Ветерок, выбирать не приходится. Иной дороги к Яге Ягишне нет, а мне туда во что бы то ни стало попасть нужно - там невеста моя.
- Что ж, твоя воля. Скачи за мной, да перед собой гляди зорко.
Три дня и три ночи скакал царевич вослед за Ветерком. Коня чуть не до смерти загнал, пока до топи добирался.
Там, у топи, говорит Ветерок Елисею:
- Отдохнуть тебе надо бы, да и коню отдых дать. А меня другие заботы ждут...
Попрощался царевич с Ветерком, напоил коня, отпустил его на зеленый луг, а сам подле валуна спать лег.
Поднялся Елисей наутро чуть свет, сел на коня - и вперед. Путь понадежнее выбирает, сильно коня не пришпоривает, тот не спеша с кочки на кочку переступает.
Далеко царевич забрался, а конца-края у топи все не видать. Уж и не знает Елисей, куда ему коня направить. Вокруг, куда ни глянь, болота поганые. Да и конь чуть не по брюхо в трясине увяз. Спрыгнул царевич с коня и давай его из болота тащить. А сам чувствует, как его вместе с конем ко дну тянет. Ухватился Елисей за кочку, поднатужился и выбрался из трясины. Еще посильней поднатужился и коня почти было вытащил.
Вдруг откуда ни возьмись сам черт выскочил.
- Кто это, - говорит, - по моей топи шастает? Ах, это ты, царевич?! Слыхал я про тебя. Невесту ищешь? Что ж, попробуй отыщи, если сам выбраться сумеешь. А коня твоего я себе заберу, уж больно он мне приглянулся, давно такого заиметь хотел.
Сказал так и исчез. Будто и не было его. И коня тоже как ни бывало. Пришлось царевичу дальше одному пробираться. Сколько он мыкался - уж и вспомнить не может, а все равно от своего не отступается. Одежду всю в клочья изорвал, с лица спал так, что и отец родной не узнал бы.
И вот наконец почуял царевич земную твердь под ногами. Еле-еле выбрался из болота и без сил свалился. Ни рукой пошевелить не может, ни ногой. Как дальше идти? Только он так подумал, как появился перед ним огромный Серый Волк. И говорит Волк человеческим голосом:
- Здравствуй, добрый молодец! Что лежишь невесел?
- Да вот, не то чтобы подняться - шевельнуться мочи нет. Насилу выбрался живым из этой топи, а коня моего сам черт унес. А ты, Серый, отчего по-человечьи говоришь?
- Оттого я так говорю, что не всегда в таком обличии был. Людского я рода-племени, да только проклятье на мне лежит.
- Что ж за проклятье такое?
- О нем я тебе после поведаю, а сейчас отнесу-ка я тебя вон к тому дубу. Здесь, возле топи, деревья не простые - волшебные. Стоит к такому дубу прикоснуться, как к тебе силы возвращаются.
Послушался царевич Волка, подобрались они к дубу. Привалился к дереву Елисей и чувствует, как усталость его будто рукой кто снимает. А Серый Волк говорит царевичу:
- Рассказывай, как тебя звать-величать и как ты в эти места непроходимые попал.
- Зовут меня Елисей, - отвечает царевич. - Счастье я свое ищу.
- Э-эх, Елисей!.. Многие его искали, да мало кто нашел. Счастье - оно такое, само выбирает тех, кто ему приглянется.
- Может, оно и так, да только вот мое счастье со мной в прятки играть вздумало. Суженая моя, которую я в отчий дом привел, чуть не из-под венца сбежала. Обернулась горлицей и упорхнула. А мне без нее жизнь не мила. Ищу я ее по всему белу свету, да никак отыскать не могу. Довелось мне услышать, что за огненной рекой да за скалистой горой Яга Ягишна живет, а у нее в работницах моя Василисушка служит. Вот туда-то мне и надо попасть.
- А ты, Елисей, часом не царских кровей будешь?
- Так и есть, царевич я.
- Что ж, царевич, не горюй! Непростую ты задачку на себя взял, ну да я тебе помочь сумею.
- Вот как? - удивился Елисей. - А тебе, Серый Волк, разве шкура не дорога? Путь-то нам нелегкий предстоит. Ты меня уже выручил, на ноги поставил, и на том тебе спасибо.
- Послушай, что тебе скажу, царевич. Я ведь тоже не простых кровей, а боярских. Родился я человеком. Жил - не тужил. Да вот что-то мне по молодости скучно стало в родительском доме. Подался я в леса, а там с лихими людьми спутался. Мы, бывало, коней чужих уводили, скотину резали себе на пропитание, мужиков да баб пугали. Особенно тех, кто в лес заберется, по грибы ли, по ягоды или дров нарубить. И вот однажды встретился мне на лесной поляне Чародей. А он на меня только глянул - и будто все обо мне узнал в тот же миг. "Ты, - говорит, - из тех, кто в наших местах разбойничает. Зачем на недобрые дела жизнь свою тратишь? Не место тебе среди людей! Раз ты по лесу шастаешь и совсем одичал - быть тебе волком. А если в тебе снова божий человек проснется, я тебе твой облик назад верну. Вот когда двенадцати царевичам поможешь, тогда и жди от меня прощения. Но только помогать ты должен тем, кто любовь ищет и за правду бьется. Таких на белом свете немало найдется". С тех пор и живу я в волчьей шкуре. Семь лет уж минуло, я одиннадцати царевичам жизни спас, а двенадцатый все никак не встречался. Так что тебя мне сама судьба послала.
- Ну, коли так, - говорит Елисей, - то скорее вперед! Мне огненную реку найти надо, да на другой ее берег перебраться.
- Садись, царевич, на меня как на коня. Да покрепче держись. Я тебя куда нужно домчу.
Сказал он так, а в другой раз повторять нужды не было. Вскочил Елисей на Серого Волка, и тот быстрее стрелы помчался.
Несется Волк над чащобами да буреломами, Елисей их едва взглядом проводить успевает.
- Чего притих, царевич? - говорит ему Волк. - Домчу, куда нужно, не беспокойся!
А Елисей ему в ответ:
- Ты вот, Серый, одиннадцать царевичей от гибели спас. А все ли они свое счастье отыскали?
- Ох, царевич... Говорю я тебе: не человек свое счастье находит, а счастье - человека. Вот ты Василису свою ищешь, а будешь ли счастлив, как найдешь? Вдруг не поедет с тобой она, что тогда? Силой такие дела не решить, это тебе не мечом с нечистой силой сражаться.
- Да что ты говоришь такое? Как не поедет? Разве ей со мной плохо будет?
- Ну, уж я того не знаю. И ты не знаешь, и она. Только время на твой вопрос ответит.
- Так ведь время-то все мимо идет. Идет себе и идет, а ответа как не было, так и нет.
- Что тебе на это сказать?.. Многое у людей не пойми как делается. Смотришь и диву даешься. Невесты от женихов нередко прячутся, а после не всегда уж вновь встречаются. Вот, помню, один царевич вроде тебя тоже суженую свою искал. А она от него умчалась за тридевять земель. Совестно ей, видишь ли, бесприданницей замуж выходить. Решила себе сама приданое собрать, в работницы нанялась...
- А дальше что было?
- Расскажу и дальше тебе, все как есть расскажу. Искал ее тот царевич чуть не полжизни. Когда он мне повстречался, то от невзгод уже весь седой был. Нашел, наконец. Да, оказалось, не ту. А дальше искать сил-то и нет, да и надежду совсем потерял. Ну, взял он и на другой женился. И до сей поры они живут-поживают. Ну а та невеста, что сбежала, теперь с приданым давно, да никто ее не ищет. Вот и суди, кому тут счастье, а кому несчастье.
- А то вот еще какое случалось. Одна невеста до того упряма была - просто страсть! Что ей ни скажи - все супротив делает. Жених к ней - она от него. Он ее торопит, а она назло медлит. Просить ее вообще ни о чем нельзя было. Только хуже - наоборот все выйдет. Но молодец не лыком шит был. Как он те повадки ее непотребные прознал, так и объявил всем: искать я, мол, никого не буду, невеста мне не нужна и жениться не хочу вовсе. И что ж ты думаешь?! Она к нему сама прибежала и в ноги кинулась, только чтоб он ее в жены взял.
- Еще одна девица сильно мнительная была. Ей смолоду гадалка предсказала, что у ее суженого имя будет непростое, заморское. А к ней Иван свататься пришел. Она от него спряталась аж в тридевятом царстве. А он ее нашел, да под венец! Ох и боялась она того замужества, но пошла. Стали они жить душа в душу. А потом оказалось, что та гадалка и не гадалка была вовсе, а так - самозванка, которая людей обманывала да обирала. Вот и верь после этого предсказаниям!
Тут за разговором Елисей с Серым Волком огненную речку и перемахнули. День не кончился, ночь не настала, а они уже на другом берегу. И высится пред ними скалистая гора.
Говорит Елисей Серому Волку:
- Спасибо тебе! Помог ты мне, без тебя пропал бы я. Ну а теперь надо мне эту высоту одолеть.
- А ты, царевич, не иначе как прощаться со мной надумал? Я тебя одного не оставлю, - отвечает Волк. - Если ты свою любимую найдешь, как возвращаться с ней будешь? Либо в огненной реке сгоришь, либо в болоте пропадешь. Так что не время еще нам расставаться.
Так и стали они вдвоем на гору карабкаться. Взбирались, взбирались, наконец добрались до вершины. А оттуда долина видна, лесом заросшая. И далеко-далеко над тем лесом дымок поднимается.
- Во-о-он туда нам и надобно, - говорит царевич. - Должно быть, там Яга живет.
Согласился Серый Волк с Елисеем и снова помчал его туда, куда путь был намечен.
Едва солнце за лесом скрылось, как очутились они на поляне перед избушкой на курьих ногах. Хотел царевич в избушку заглянуть, а она к нему задом поворачивается.
- Что за дела такие? Как же мне внутрь попасть? - удивляется Елисей.
- А ты слова волшебные скажи, - говорит Волк. - "Избушка, избушка, повернись ко мне передом, к лесу задом".
Произнес царевич те слова, избушка и повернулась, как он ей велел. Но только стал Елисей по ступенькам подниматься, как дверь распахнулась, и из нее сама Яга Ягишна выскочила.
- Ты кто таков? Чего тебе здесь надобно?
- Я царевич Елисей. Слыхал, ты мою Василису любимую у себя прячешь.
- Ах, вот оно что! Елисей, значит... Василису твою я не прячу, она у меня по своей воле живет.
- Ну-ка, старая, зови ее сюда, сейчас мы все живо узнаем!
- Что ты, молодец! На небо взгляни! Солнце уже село, звезды вон загораются. Спит твоя Василиса. И ты заходи, заночуешь. А утром и поговорите.
- Нет уж, - отвечает Елисей. - Я тут не один, Серый Волк со мной. Не стану я его одного оставлять, лучше мы вдвоем на поляне заночуем.
- Да не бойся, не съем я тебя, - ухмыляется Яга Ягишна. - Можете вместе в избушке переночевать.
Глянул царевич на Волка, а тот ему кивает: соглашайся.
- Хорошо, Яга, останемся у тебя в избушке до утра, - говорит Елисей. - Но смотри, ежели почую какую подлость от тебя - вмиг зарублю.
Зашли Елисей с Серым Волком в избушку, смотрят, а там и вправду Василиса на лавке спит. Хотел к ней царевич прикоснуться, а Яга тут как тут:
- Не смей будить девицу! Сказала тебе, жди до утра. Сам давай почивать укладывайся на другую лавку. А я на печь полезу, у меня кости старые, больные.
- Ложись, ложись, Елисей, - говорит Волк. - Утро и впрямь вечера мудренее. А я твой сон охранять буду.
Лег Елисей спать-почивать, да не спится ему. Долго он вертелся с бока на бок, потом на лавке уселся. Огляделся вокруг. Рядом с лавкой, у стенки, Серый Волк лежит, на другой лавке Василиса спит. За окном ночь темная. Небо звездами усыпано, над верхушками сосен молодой месяц висит.
Вдруг слышит Елисей, Яга Ягишна с печи слезает. Встала она на скрипучие половицы, зажгла свечу и пошла в дальний угол. Смотрит царевич, взяла Яга какой-то мешочек, достала что-то оттуда и сунула себе в нос. А потом тихонечко так три раза чихнула.
- Будь здорова, старая! - говорит Елисей.
- Отчего не спишь? - в ответ ему Ягишна.
- Да вот, не спится... А ты что там делала? Табачок что ли нюхала?
- Табачок? Ну, можно и так сказать. Табачок...
- Угости, бабуся!
- Так ведь он непростой, волшебный. Не пожалел бы ты потом.
- А ты меня не пугай. Поделиться не хочешь - так и скажи.
- Да не жалко мне, угощайся. Только, ежели что, не обессудь, пеняй на себя.
Взял Елисей у Яги Ягишны пару щепоток, затянулся, и так хорошо ему стало! Тепло, спокойно, спать захотелось. Поблагодарил царевич Ягишну, лег на лавку и уснул в два счета крепким молодецким сном.
Снилась Елисею дорога домой. Будто снова он на Сером Волке над лесами несется...
Проснулся царевич ни свет ни заря, едва рассвет забрезжил. Сел он, потянулся. Усталости никакой не чувствует. Полон сил, словно заново родился.
"Ох, и хорошо же я отдохнул", - подумал Елисей и решил на свою суженую взглянуть, полюбоваться. Посмотрел он на ту лавку, где Василиса спала, да так и обмер. Глазам своим не верит: на лавке лягушка распласталась. Не на шутку испугался Елисей, стал по сторонам озираться. Видит, на полу, у стеночки - там, где Серый Волк был - молодец в кафтане лежит.
"Уж не снится ли мне это?" - думает царевич. Сморгнул он трижды, за ляжку себя ущипнул, а ничего вокруг не меняется. Встал Елисей на ноги, а они его едва слушают, от испуга в коленях не гнутся. Доковылял он кое-как до печки и давай Ягу будить:
- Вставай, старая! Говори, куда моя красавица подевалась!
- Ох-ох-ох! Что ж за гости такие, никакого от них покоя, - запричитала Яга.
Слезла она с печи, оглядела избу и говорит:
- Так вон же твоя Василиса, на лавке лежит. Или ты еще кого ищешь?
- Ты что же, старуха, не можешь жабу от красавицы отличить? Совсем из ума выжила?!
- Ах, вот оно что! А не ты ли давеча у меня волшебного табачку понюхать просил? Вот и любуйся теперь. Смотри, кто есть кто.
- Что ж это получается, теперь моя невеста всегда мне лягушкой являться будет?
- Эх, Елисей! Да она и раньше была жабой хладнокровной, только ты этого не замечал, обманывался. А благодаря табачку глаза у тебя наконец открылись. Уж поверь мне, старой, я ее сущность давно прознала, да вас, молодых, разве убедишь! Ну а сейчас ты сам все увидел. Вот и решай, нужна тебе такая невеста или нет.
Тут лягушка лапками зашевелила и проснулась. Поглядела на Елисея и заквакала. А молодец, что на полу лежал свернувшись, тоже пробудился, уселся подле царевича, почесал ногой за ухом и говорит:
- Ну что, Елисей? Пора в путь нам собираться, дорога-то неблизкая.
- Ты, Серый, на себя посмотри, - отвечает Елисей. - Как теперь мы из этой глухомани выберемся?
Хотел было Волк свои лапы разглядеть, да не тут-то было! Вместо лап у него руки да ноги человеческие. Хотел хвостом вильнуть - нет хвоста. Поднялся он, подошел к кадушке с водой и взглянул на свое отражение. И видит там красавца голубоглазого. А на нем - дорогой кафтан взамен волчьей шерсти.
- Вот чудеса! Неужели кончилось проклятье мое?! А где же Василиса?
- Да вот она, красавица ваша, - говорит Яга. - На лавке квакает. Видно, не обойтись нам без Чародея. Пошлю-ка я за ним своих Гусей-лебедей.
Сказано - сделано. К полудню вернулись Гуси-лебеди обратно и Чародея с собой принесли.
- Что, Ягишна, тут стряслось? Зачем меня потревожила?
Яга все как есть ему и рассказала: и про Василису, и про гостей, и про табачок.
- Так-так-так, - закивал Чародей. - Должен я вам сказать, табачок-то здесь не при чем. Он только то приблизил, чему было сбыться суждено. На Сером Волке проклятье лежало до тех пор, пока он дюжине царевичей не поможет. Елисей в аккурат двенадцатым оказался. А красавицу Василису я давно предупреждал: откажешь дюжине женихов - лягушкой сделаю. Она уже одиннадцати молодцам отказала, Елисей и тут как раз двенадцатый.
- А почем знать, может, она и пошла бы за меня, - вступился Елисей.
- Нет, Елисеюшка, - говорит Чародей. - Не собиралась она за тебя. Так и ходил бы ты за ней до старости. Вот пускай теперь посидит, поквакает.
- А все же жаль ее, - вздохнул царевич. - Красивая была девица... А как нам дальше-то быть, что делать?
- Ну что ж, давайте по порядку. Тебе да Серому я отсюда выбраться помогу. Даю вам две пары сапог-скороходов, они вас сами куда надо доставят. Как вернешься домой, Елисей, бери в жены первую встречную - не пожалеешь. А коли ослушаешься моего совета - век бобылем проходишь. Ты, Серый, зла никому не причиняй, а то снова волком станешь. Ну а тебе, Василиса, сейчас самое место на болоте. Ведь предупреждал же я тебя: не води за нос добрых молодцев, не водись с нечистью, зовут замуж - так иди. А ты моим уговорам не вняла. Даю тебе последнюю возможность. Будешь ты жить на болоте, пока туда какой-нибудь царевич стрелу не запустит. Ну а когда такое случится, то сама выбирай, оставаться тебе тварью зеленой или по-людски с суженым жить.
Дал Чародей добрым молодцам сапоги-скороходы обещанные, и в тот же день Елисей в своем царстве оказался, во дворце батюшкином. Сколько радости он царю своим возвращением принес - ни в сказке сказать, ни пером описать.
Отдохнул царевич с дороги, а наутро решил на реку сходить. Вот идет он под гору, а навстречу ему - девица-красавица воду несет. И лицом хороша, и фигурой вышла, только сразу видать: не царских кровей, и даже не боярских - такая бы сама по воду не ходила. Но тут вспомнил Елисей, что ему Чародей говорил, да и позвал девицу замуж. Ну а та согласилась, даже не раздумывая, будто всю жизнь только этого и ждала.
Ветерок эту новость добрую по всему свету разнес и до меня донес. Я на той свадьбе был, мед и пиво пил. Серого повидал, он к Елисею на пир приезжал. А молодые стали вместе жить-поживать и деток рожать.